|
|
От
|
полковник Рюмин
|
|
|
К
|
Рус
|
|
|
Дата
|
27.12.2001 00:18:55
|
|
|
Рубрики
|
Прочее;
|
Re: Начитались Джона...
> Главнее сама идея, в ее идеальном смысле, а не ее частные проявления. Про это не следует забывать. А делать выводы о русских фашистах на основе изучения личности Вонсяцкого (половину работы Джон Стефан делает именно это) явно не следует. Трагедия конкретно дальневосточных фашистов действительно была в том, что они были меж СССР и Японией. И в конце концов японцы уничтожили их партию. Но фашисты это не только Дальний Восток (кстати партия Родзаевского имела филиалы во всем свете, до Европы включительно) — это русская эмиграция по всему миру. Большинство эмигрантов к 30 годам были монархистами, а большинство из монархистов симпатизировали фашистам, а многие вступали и в сами организации. Почитайте самую новую книгу о Черной Сотне — и Вы поймете что большинство правых фашистских организаций Европы были созданы при помощи русских. Хотя вам конечно наверное ближе православный Сталин, чем многие тысячи русских сражавшихся с коммунистами и умиравших именно за Святую Русь. Главная «идея» фашизма — группа людей, объединяющихся в некий коллектив, декларирует отсутствие моральных ограничений в своих действиях по отношению к людям, по определенным причинам в данный коллектив не включенным. Неважно, какой «высшей целью» такая нестесненность моральными запретами оправдывается. Фашизм — высшее порождение «западных моральных ценностей», о чем нас изо всех сил сейчас стараются заставить забыть, искажая действительное лицо существовавшего фашизма. С Вашего позволения, продолжу лекцию по истории. Итак, открываем «памятник русской фашистской мысли», программное, так сказать сочинение соратников Г.В.Тариданова и В.В.Кибардина под редакцией и с дополнениями К.В.Родзаевского. Называется «Азбука фашизма», венчает ее лозунг-эпиграф «БОГ-НАЦИЯ-ТРУД». Читаем. _______________________________ …87. Отношение фашистов к интервенции. - В.Ф.П. будет приветствовать всякое вторжение в СССР иностранных войск, коль скоро это вторжение будет иметь действительно целью ниспровержение коммунистической власти и не преследует никаких захватнических целей. Внешняя война может ускорить ниспровержение коммунистической власти, заставить события пойти более быстрым темпом, приблизить нас к национальной революции — сократить нашу фашистскую трехлетку. 88. Отношение фашистов к Ниппон. - Российские фашисты считают, что империя Ниппон заинтересована в свержении Коминтерна, а не в расчленении или ослаблении русского государства — Ниппон заинтересован в возрождении дружественной национальной России; Ниппон имеет свою собственную национальную политику, независимую от масонских и еврейских влияний. Ниппон, следовательно, заинтересован в недопущении закабаления России международным финансовым капиталом, т.к. создание из Сибири базы С.А.С.Ш. на материке Азии создает для Ниппон источники постоянного беспокойства и тревоги. Налицо совпадение национальных русских и ниппонских интересов — почва для взаимопонимания, сближения и дружбы. Ниппон в процессе своего исторического роста вступает сейчас на материк Азии и начинает новую эпоху — Эпоху Возрождения Азии, что опять-таки противопоставляет Ниппон Коминтерну и Фининтерну. Коммунисты и иудо-масонство — общий враг русских и ниппонских националистов: необходимые предпосылки для союза — налицо. Союз будущего российского фашистского государства с Ниппонской империей разрешит тихоокеанскую проблему в интересах обоих соседей, навсегда пресечет англо-американские притязания, создаст силу, могущую диктовать свою волю всему остальному миру... Находясь в значительной части своей вблизи ниппонцев, русские фашисты должны использовать свое благоприятное положение для максимального сближения с ними. ___________________________________________ Вспоминается борец за торжество легитимной законности Гришка Отрепьев, непримиримый борец с произволом и тиранией Андрей Курбский, борец с национальным гнетом анафема Ивашка Мазепа… Вообще же, писания «соратников» — иллюстрация к истории трагического раскола русской эмиграции. Началось все со споров в эмигрантских организациях в 30-е годы об отношении русских эмигрантов к будущей неизбежной войне. Тут и произошел раскол на два лагеря, назвавших себя, по примеру расколовшихся во время I-й мировой войны социал-демократов, «оборонцами» и «пораженцами». Первые считали, что главное — защитить страну от внешней агрессии, а после победы либо сам народ, осознав свою силу, справится с внутренними тиранами, либо коммунисты будут вынуждены облегчить жизнь людей и ввести что-то вроде «нового нэпа». При этом они справедливо полагали, что иностранная (германская) интервенция приведет не к освобождению, а к расчленению страны. Кроме того, отталкивали их расизм и шовинизм немецкого фюрера. Генерал А.И.Деникин, например, регулярно составлял и распространял подборки высказываний тогдашних германских руководителей о России и о русских. А в случае любой внешней войны он призывал поддержать Красную Армию, полагая, что она, осознав собственную силу, «сначала храбро отстоит русскую землю, а затем повернет штыки против большевиков». Да. Вторые утверждали, что важнее руками иностранцев свергнуть коммунистическую диктатуру, а оккупировать всю Россию враги все равно не смогут, поэтому народ с ними как-нибудь справится, как справился с Наполеоном. Наверное, неверно и неправильно будет мазать черной краской и объявлять «изменниками» тогдашних сторонников сотрудничества со странами Оси. В то время, пока споры были чисто теоретическими, и сторонники такого сотрудничества, и его противники рассматривали свою позицию как борьбу за Россию. Не сходились они лишь во мнении, кто более страшный враг для нее — германские нацисты и японские милитаристы или собственные коммунисты. В итоге они оказались по разные стороны баррикад. А на Дальнем Востоке занимавшие прояпонскую позицию атаман Семенов и руководитель «фашистской партии» Родзаевский, а также генерал А.П. Бакшеев, который в ожидании столкновения с СССР начал формировать «Захинганский казачий корпус» (правда, до корпуса далеко не дотянувший), оказались в ничтожном меньшинстве. Подавляющее же большинство эмигрантов ожидало здесь войны с Советским Союзом вовсе не в надежде на то, что благородная Ниппон, согласно провозглашенной пропагандистской концепции «Хакко ичи у» («Каждой Нации свой удел») найдет «под небосводом новой жизни место и для русского народа» (по выражению Родзаевского) и использует Россию как «необходимое звено Нового Порядка». Русские эмигранты ждали войны совсем по другой причине — ждали, когда же «наши всыплют япошкам». Чему немало способствовала оккупационная политика Токио. Пожили, знаете ли, русские люди в «зоне совместного процветания возрожденной Азии». И проявлялись эти настроения настолько определенно, что части упомянутого Захинганского казачьего корпуса сами же японцы почли за лучшее расформировать. А с началом войны с Германией старая эмиграция с напряженным вниманием следила за схваткой на фронтах, сперва с удивлением, а потом с настоящим восторгом воспринимая победы Красной армии. Сами масштабы этих побед уже заслоняли собой все преступления коммунистического режима. В Сталине начинали видеть национального вождя, сумевшего возродить сильную Россию, и противопоставляли его разрушителям страны — Ленину, Троцкому и иже с ними. Получалось, что имели некий высший смысл и коллективизация, и индустриализация, и репрессии против «врагов народа» — тем более что как раз этих «врагов народа» в эмигрантских кругах хорошо знали по их злодеяниям в гражданскую и жалеть никак не могли. Теперь все ужасы коммунизма, социальные и хозяйственные эксперименты, выглядели как бы «исторически оправданными», раз уж только Советская Россия смогла одолеть военную машину Гитлера, шутя громившую французов, поляков и англичан. Во время операции в Маньчжурии эмигранты оказали серьезную помощь советским войскам. Для представителей старой России победоносное советское наступление выглядело достойным реваншем за Порт-Артур и Цусиму. Поэтому встречали как долгожданных «своих», оказывали содействие, чем могли. В ходе этой операции кроме ударов с фронта советское командование высадило десанты в тылах Квантунской армии — в Харбине, Гирине, Мукдене, Чанчуне. По воспоминаниям маршала Мерецкова, эмигранты наводили десантников на японские штабы и казармы, сами захватывали узлы связи, брали в плен японских солдат и сдавали в комендатуры. В Харбине десантный отряд майора Скворцова какое-то время действовал в отрыве от главных сил, и этот офицер вместе с резидентом разведки Дрожжиным (работавшим под «крышей» консульства) создали «штаб обороны», для чего привлекли и вооружили 3 тыс. добровольцев из русской эмиграции. Создавались патрули из гимназистов, прочесывавшие город и разоружавшие солдат противника, были взяты под охрану все важные городские объекты и удерживались до подхода советских войск. Однако вместе с этими десантами в китайские города вылетели группы сотрудников госбезопасности... Жертвами подобных настроений стали Родзаевский и атаман Семенов.