Воодушевлённый высшим идеалом

[Александр Васильевич]

Воодушевлённый высшим идеалом

Всемирному Русскому Народному Собору –20 лет!



2013-й год – год знаменательных юбилеев. Среди них – 400-летие Дома Романовых, 300-летие Свято-Троицкой Александро-Невской Лавры, 70-летие победы в Сталинградской битве. 20-летие Всемирного Русского Народного Собора (ВРНС), конечно, не такой звучный юбилей, но глубоко и содержательно значение этой даты в истории России. С одной стороны, 20 лет для организации – срок небольшой, но с другой стороны, если бы 20 лет назад Собор не возник, то до сих пор, наверное, продолжали бы газеты и журналы, подобные тогдашним «Известиям», «Независимой газете», «Коммерсанту», «Огоньку», «Московскому комсомольцу», да и другим, так называемым СМИ, глумиться над отечеством. И до сей поры бы раздавалось: «Россия – бывшая тюрьма народов», «патриотизм — последнее прибежище негодяев, русский национализм – наибольшая опасность для страны». И продолжали бы называть нашу великую Отчизну местоимением – «эта страна», подразумевающим Россию нецивилизованной, отсталой, мракобесной, и требования изменить её национальный код звучали бы гораздо громче, чем сегодня. В начале и середине 90-х годов восторжествовал в стране необузданный, по сути бандитский, капитал, слившийся с капиталом международным и подчинённый этому космополитическому мировому финансово-политическому монстру. И мы все знаем о последствиях этого слияния.

Трудно забыть, как Ельцин со щедростью разгулявшегося купца провозгласил, обращаясь к национальным республикам и объединениям: «Берите суверенитета столько, сколько возьмёте», тем самым подталкивая их на отделение от России. И многие из безответственных политиков и деятелей-говорунов – взяли. Страна затрещала. И в результате после 91-го года 25 (!) миллионов соотечественников осталось вне территории России. 25 миллионов – это очень много. Русский народ оказался разделённой нацией. Когда немцы разделились в результате Второй мировой войны, то вся сердобольная западная печать застонала, говоря о несправедливости истории, хотя, если говорить откровенно, то Англия, Франция, да и Америка потихоньку радовались ослаблению конкурента. Горбачёв объединил Германию, получив за это звание «лучший немец». А вот «лучшего русского» до сей поры не нашлось.

В бывших союзных республиках все русские люди, кто восстанавливал хозяйство этих земель, учил детей, утверждал передовую науку, в одночасье превратился в «оккупантов». Зазвучал лозунг: «Чемодан! Вокзал! Москва!» А ведь не так давно оттуда звучали мольбы о помощи: «Создайте азбуку, научите грамоте. Постройте школы и вузы, создайте заводы». Радостно потирали руки иноземные идеологи: Россия, казалось, рушилась безвозвратно. Страну стали покидать изобретательные умы, образованные люди. Для подтверждения одиозности советской власти в то же время на все лады повторялось, что после революции начала ХХ века на «философском пароходе» было отправлено из России за границу две тысячи философов, историков, социологов, политологов, инженеров, учёных. Это, конечно, был печальный факт. Но вот, по некоторым данным, на запад, за границу, в 90-е ХХ века годы уехало около двух миллионов специалистов (!). Советских, русских интеллигентов. Несопоставимые цифры.

Внутри страны убедительно звучали голоса пессимистов: «Россия пропала, ей никогда не подняться». Оптимисты с упорством повторяли: «Вот придёт новый Пётр I или Сталин — всё станет на свои места». И лишь реалисты да уверенно православные люди призывали восстанавливать жизнь, строить, опираясь на русскую культуру и Русскую Православную Церковь. Часто повторялась старинная крестьянская пословица: «Умирать собираешься, а рожь сей». Страна, действительно, лежала в духовных и материальных руинах: иссякала национальная промышленность, добивалось сельское хозяйство, а, главное, искоренялся дух народа, тот созидательный, неистощимый в борьбе и в труде исконный русский дух. Тот загадочный и извечный «русский дух», который всегда спасал и восстанавливал Россию. И, главное, в нём была вера, утверждавшаяся Русской Православной Церковью, и соборность, сберегающая в веках общие национальные духовные ценности.

Конечно, русофобские настроения не были новью, они существовала и в годы советской власти, и в царское время, когда с ученых кафедр университетов империи неслись проклятия царскому строю и “этой” стране. Но в 90-е годы был достигнут предел! Из школ и библиотек изгонялась русская классика, театр и кино перестали быть русскими. В связи с этим вспоминается драма «Борис Годунов» Пушкина. Помните, как единственный грамотный в кабаке человек, взяв у стрельцов грамоту, читал про приметы беглого монаха Гришки Отрепьева, поглядывая на Варлама. Этот единственный грамотей так описал черты молодого беглеца, что стрельцы уже приготовились хватать старого Варлама, вскрикнувшего: «Постой, постой, если дело доходит до петли и шеи, то и я прочитаю». И стал читать явственно прописанные черты Гришки Отрепьева, будущего Лжедмитрия, и Гришка сиганул в окошко. Так же и в 90-е, когда дело «дошло до петли и шеи», русский люд встрепенулся. В то время во всех автономиях, национальных землячествах были созданы национальные союзы, федерации, объединения по национальному признаку. И лишь у русских такого объединения не было, они ещё «парили» в Советском Союзе, но постепенно раздавались национальные «сейсмические» толчки, которые могли превратиться в национально-разрушающее землетрясение. Хотя были и героические одиночки, не боящиеся говорить о русском духе, русском деле, о русском языке, русской школе, русской культуре, русской вере. Нельзя не вспомнить таких людей, как И. Глазунов, В. Солоухин, И. Шафаревич, Л. Бородин, существовал «Русский клуб» С. Семанова, вспомним А. Ланщикова, П. Палиевского, Д. Жукова, В. Гуминского, С. Небольсина и др. Вспомним писателей – Ю. Лощица, П. Паламарчука, С. Лыкошина, С. Куняева, А. Проханова, С. Викулова, мастерскую Ю. Селиверстова. Но объединения русской мысли еще не было. Не стало М. Шолохова, оттеснялись Г. Свиридов, С. Бондарчук. Нужна была организация, общественная, сильная, массовая организация, нужна была сила, направленная на защиту прав и места русского народа в своем государстве.
    

   Как все начиналось.

       Помню первый «Русский собор» генерала Стерлигова. Откуда и как он взялся – это дело историков и спецслужб. Но мы все, русские патриоты, ринулись туда. Я был на первом и втором Соборах в Нижнем Новгороде. Помню радость, сменившуюся тревогой. Из-за чего появилась эта тревога? Те соборы напомнили одно наблюдение, подмеченное и рассказанное мне тогда ещё митрополитом Кириллом: «Вот видишь, женщины сидят во время трапезы. Обрати внимание – они все говорят одновременно, все задают друг другу вопросы и одновременно все друг друга не слушают».

Да, Русский собор генерала Стерлигова чем-то напоминал эту группу женщин – на заседаниях были монархисты, республиканцы, коммунисты, неофиты-священники, атеисты со стажем. Вот они все говорили непрестанно, задавали и задавали вопросы и, конечно, не слушали собеседников. Немудрено, что Собор развалился.

Был ещё вторая попытка. В киноконцертном зале «Россия» проходил I Русский Конгресс. Он порождал надежды, на открытие собрались сотни людей. Собор организовали довольно авторитетные силы, которые возглавлял Сергей Бабурин (РОС), Виктор Аксючиц (Христианская партия) и Виктор Астафьев (партия кадетов). Это был впечатляющий, горделивый в своей миссии Конгресс, хотя уже само название ставило знак вопроса над его сутью. В зале находились солидные делегаты-созерцатели, вдоль рядов ходили слегка выпившие казаки. Были и обычные завсегдатаи политических митингов, своеобразные старинные новгородские мужики-крикуны или, как их называли раньше, «горлопаны», восторженные юнцы и испуганные старушки. Я заметил (ну как же не быть на русском собрании, да и пригласили) и наблюдателей. Галина Старовойтова что-то лихорадочно записывала, спокойно, хотя и настороженно следил за ходом Конгресса бывший работник ЦК партии, будущий посол новой власти в Израиле Бовин. Видимо, они исследовали и делали выводы, сколь сильна эта нарождающаяся сила. Но силы ни тогда, ни в ближайшие дни не народилось: уж очень разными, хотя и хорошими, там были люди. Всё-таки лебедя, рака, щуку в одну повозку не запрячь. Да и кучера не было. Была ещё в то время претендующая на «русскость» партия «Держава» амбициозного и уверенного в себе Руцкого, а также поныне существующее общество «Память», немало сделавшее для восстановления исторических событий. Но вызывающее, даже провокационное поведение её некоторых членов способствует возникновению у противников «Памяти» устойчивого убеждения, что эта структура организована спецслужбами или даже ЦРУ. Уж так эти деятели были неуравновешенны и ничего не боялись.

В один из вечеров мой сосед по дому, писатель Олег Васильевич Волков, слегка грассируя, сказал: «Неладно на Руси, не объединяется народ». Волков был потомком адмирала Лазарева, автор «Рома-газеты» и, безусловно, патриот России. А мне перед этим бывший бунтарный комсомолец, член немного мифического русского Конгресса Юра Луньков, зная, что я печатал О. Волкова и его «Погружение во тьму», и у меня хорошие с ним отношения, сказал: «А не поговоришь ли ты с ним, чтобы он возглавил комитет по созыву и созданию Русского Собора? » Так я и Олег Васильевич оказались на первых, неопределённых ещё по задачам собраниях по созданию русской организации. Там становилось ясно, что на общественную арену выходит Русская Православная Церковь. На первом заседании оказалось, что мозгом и мотором нарождающейся организации стал митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл. Я думаю, что в Патриархии давно искали, помимо церковных структур общин верующих, опору в массовой общественной организации. У общества такая тяга появилась, у Церкви понимание такой общественной силы было всегда. Была определена опорная основа – русский народ, вокруг которого объединялись все народы страны. Без особых споров с нашей стороны решено было собрать I съезд русских. Потом стало ясно, что надо назвать его I Всемирный Русский Народный Собор. Слово «всемирный» проводило связь с эмиграцией в дальнем зарубежье и протягивало руку соотечественникам в странах близкого зарубежья.

К сожалению, Олег Васильевич Волков, замечательный писатель, отсидевший в лагерях и ссылках 29 лет, не потерявший уважения и любви к своей стране, к России, тогда отошёл от движения. Возраст был близок к 90 годам, да и здоровье пошаливало.

I Соборный съезд состоялся. Заседание проходило в Даниловом монастыре, в Патриарших палатах. Митрополит Кирилл посетил все секции, внимательно слушал, общался с его участниками, сделал центральный доклад. Соучредителями съезда явились: отдел международных сношений Русской Православной Церкви, Земское движение, «Роман-журнал» (я был там главным редактором), объединение «Белая Русь», Русский Конгресс, Русский университет и другие. Были выбраны пять сопредседателей – митрополит Кирилл, главный редактор «Роман-газеты», писатель, профессор В. Ганичев, профессор Н. Нарочницкая, политолог Ю. Луньков, экономист и предприниматель О. Кольченко. Вот тогда и стал уже по-настоящему складываться Всемирный Русский Народный Собор. На первых заседаниях слышались многочисленные стоны, чувствовалась боль соотечественников, вставал вопрос о массовом воцерковлении, о защите русских людей, о культуре, традициях и становлении святынь.

Многие из участников ещё не понимали, куда они попали, пребывали сначала в митинговом экстазе, курили в Патриарших покоях, безмерно громко кричали, были не выдержаны и нетерпеливы.

Мы и, в первую очередь, митрополит Кирилл успокаивали, обсуждали спорные вопросы, выстраивали линию поведения и защиты. И самое главное, впервые с такой всероссийской трибуны прозвучали слова «разделённая нация», прозвучали слова о решающей роли русского народа, о национальном самосознании, национальной культуре, а обществу стало ясно, что без духовной силы православия Русской Православной Церкви воссоздания России не произойдёт. А тогда у очага России стояли многие охотники разделить, разорвать, обмельчить её в территории, силе духа.

Ошеломило многих заявление митрополита о том, что универсализм церкви на этом этапе, как и на других, сыграл громадную роль в истории государства Российского. Он не изгонял интернационализм, а как бы растворял его в более вещественной категории. Стержнем и опорой принципа универсализма явилась воспитанная Православием русская ментальность, которая пропитывала и скрепляла государство в единый организм. Стойкий, терпеливый, смиренный и жертвенный, одушевлённый высшим, религиозным, смиренным идеалом русский народ был способен вынести любой груз, в том числе, и тяжесть ойкумены. «Вошедшая в поговорки загадка русской души – это загадка Российского государства», — сказал митрополит Кирилл. Это, конечно, в условиях растерянности, раздоров в обществе, противостояния различных групп был нитью, канатом соединения и единения государства в единый организм. Громко и явственно с общероссийской трибуны из Свято-Данилова монастыря прозвучало в ответ на все внутренние и внешние беды: «Для русских не остаётся никакого пути, как путь возрождения своего национального начала». А вслед за этим здоровый упреждающий голос церкви: «Это возрождение по своей природе не может быть узко националистическим». И здесь, в развитии русского национального начала, единственной силой, способной оплодотворить и реализовать русскую национальную идею без того, чтобы навсегда погубить универсальную миссию нашего народа, является Православная Церковь. И это была не самонадеянность, не клерикальная амбициозность, а та реальность, которую начало сознавать в 90-х годах русское общество. И потому с этого момента Русская Православная Церковь явственно становится духовным лидером (каким она и была фактически все годы) в общественной миссии русского народа и в широких общественных кругах. Но до этого ещё было так далеко – говорил тогда митрополит Кирилл.

«Без всякого сомнения, — сказал он, — Русской Церкви ещё много надо сделать, чтобы она «воспряла» (!)

Тут дело и в возрождении и строительстве храмов, и, главное, в церковном возрождении народа. А для этого необходим личный духовный подвиг каждого. А подвиг требует сил, жертвы.

Итак, первый Русский Собор не обещал лёгкой победы, торжества. Он потребовал подвига от каждого, кто заинтересован в возрождении России и русских.

(Продолжение следует)

[Александр Васильевич]

(Продолжение)

С таким откровенным, жёстким, но указующим разговором в обществе ещё никто не говорил. А это был язык сражения, язык борьбы: отступать некуда – позади Россия!

Собор принял специальное заявление, многочисленные документы секций.

Создание общественной организации русских состоялось. Да, именно общественной организации, как подчёркивала Церковь. Не церковной, не клерикальной, а общественной.

Да, это был исторический момент, в копилку которого ложились и ложились всё новые средства и усилия. Вот один пример: в конце был приём, в центре зала стоял патриарх Алексий II, глаза его, как всегда, лучились, он был доволен результатом, на приём примчался сподвижник Ельцина, будущий зам. главы правительства Шумейко. Власть, получив информацию о Соборе, решила, что надо участвовать! Мероприятие стоящее и, пожалуй, таких ещё не проходило. И с того появления уже на каждом Соборе был Президент, или премьер, или приветствия от них. Были и представители политических партий разных направлений, оценивавшие события. Ко мне подошёл на приёме Геннадий Зюганов и попросил представить Патриарху Алексию II. Я подвёл Зюганова и сказал: «Вот представитель партии КПРФ». Алексий II улыбнулся, он, конечно, знал Зюганова, а тот сказал, что их партия тоже борется за мир и согласие, за возрождение России. Патриарх одобрил сию позицию и к удивлению многих благословил Геннадия Андреевича, который с тех пор присутствовал на всех пятнадцати Соборах.

Собор задышал. Заключительное слово из Заявления потекли в разные стороны и страны.

«Россия – мать русских, и наш святой долг оказывать поддержку всем русским… Каждый русский должен знать, что Россия – его отчий дом, здесь его помнят, ему сострадают, ждут, всегда готовы принять под свою кровлю».

Очень и очень ответственное и обязывающее всех нас заявление, если ты хочешь быть русским.

Именно I Собор определил главную задачу: собрать духовные силы страны, духовные силы русского народа. А то ведь в 90-е годы многие были ошеломлены невзгодами, неудачами страны, ушли в себя. Появилось на фоне разобщённости, даже взаимных обвинений чувство одиночества и растерянности, разрушительности всего, включая страну.

Надо было осмотреться, подумать, собрать мыслящие силы страны для возрождения. Надо было обратить свои сердца и мысли во глубину веков – к вере предков, к их опыту преодоления смуты. Поэтому первый Собор и был посвящён Сергию Радонежскому и имел название «Российская духовная мысль». И когда она стала собираться, когда стала пульсировать вокруг Собора, второй Собор уже имел линию поведения и деятельности, определив свою повестку так: «Через духовное обновление к национальному возрождению». Это и стало смыслом Собора.
 

    Кто был нашим противником?

    Понятно, что это русофобы всех мастей в стране и за рубежом. Это многие либеральные лидеры и их пресса. Это отпетые западники. Это многие «новые русские», среди которых было немало хапуг разных национальностей, т.е. капитал, обобравший народ и всеми способами уводящий свое богатство за границу. Это напуганные многочисленными годами советской русофобии обыватели и прежние руководители разных уровней.

Присутствие Церкви в работе Соборе озадачило и напугало русофобов-западников и либеральных, небескорыстных вождей. Они считали ее своим союзником в разрушении Советского Союза. А тут? Церковь же, конечно, не разрушала и не восстанавливала Советский Союз, понимая его грехи и беды. Она воцерковляла народ, она понимала, что у этого народа должна быть своя крепкая и независимая держава.

Вот тут-то и проявились истинные намерения врагов России, которые сформулировал и озвучил столп американской дипломатии и либерального мировоззрения Бжезинский, коего возносила наша русофобская братия: «Главной опасностью после разрушения коммунизма является Русская Православная Церковь». В то время либеральная верхушка ещё не решилась открыто нападать на Церковь, это потом, после миллионных очередей к поясу Богородицы, либералами на западные деньги был разработан проект с бесноватыми девицы. Но, тем не менее, в кулуарах и прессе о первых двух Соборах, которые набирали силу, раздавались голоса: «шовинизм», «национализм», «мракобесие» и даже пресловутое – «красно-коричневые». Но Собор было уже не закрыть, не заглушить его благовест, не остановить соборное моление. Русские люди увидели в нём опору и надежду, в первую очередь потому, что стержнем была Русская Православная Церковь.
 

    Кто были нашими союзниками, основой Собора, кто поддерживал нас?

   Конечно, Собор опирался на русских людей и людей других национальностей, особенно важно было привлечь к участию в работе Собора представителей науки, культуры, труда. Их опыт, их профессиональные достижения создавали мировоззренческие стержни Собора, его опоры, источники его идеологических смыслов, излучающие свет и знания.

Жёсткие и непримиримые выступления писателя Валентина Распутина, восторженные речи первого лауреата Патриаршей премии Владимира Крупина, пробуждающие интерес к истории Отечества выступления художника Ильи Глазунова, неожиданные и, как многоходовки, осмысленные суждения чемпиона мира по шахматам Анатолия Карпова, весомые и убедительные речи ректора МГУ Виктора Садовничего, вразумительные духовные слова композитора Георгия Свиридова, дирижёра В. Федосеева – сливались в гармоничное полифоническое многоголосие Собора. Рядом с мелодически-поэтическим откровением певицы Т. Петровой, картинами и делами художника В. Сидорова, критически-точными замечаниями Героя Советского Союза, разведчика Владимира Карпова, взявшего в плен 75 «языков», звучала боль за детей из уст главы Детского фонда Альберта Лиханова. Верилось рассудительным замечаниям видевших нашу Землю из космоса космонавтов Крикалёва, Севастьянова и Леонова, зажигательным стихам народного артиста, поэта Михаила Ножкина, больно отзывались в сердцах воспоминания писателя-афганца Виктора Николаева, вызывали восторг экспромты Героя Советского Союза и Героя России полярника Артура Чилингарова. Сотни, тысячи огранённых духовно, драгоценных и неповторимых людей Отечества сразу влились в наш Собор. Вспоминаешь и вспоминаешь, как ярко выступал мудрец и обличитель «Холуяжа» драматург Виктор Розов, главный редактор «Нашего современника» С. Куняев, врачи-спасители академики Анатолий Чучалин и Анатолий Цыб, учёный-ядерщик Радий Илькаев (кстати, он из Сарова, где мы создали отделение ВРНС). А мыслители! – художественные критики и публицисты В. Гуминский, С. Небольсин, Ф. Кузнецов, А. Кожинов, Л. Баранова и борцы за русскую школу профессора Е. Белозерцев из Воронежа, Н. Гончаров из С.-Петербурга, Е. Троицкий из Москвы. Нельзя не вспомнить составителей документов первых Соборов С. Лыкошина, Э. Володина, С. Перевезенцева, С. Котькало и позднее С. Анисимову, Н. Жукову, В. Шатохина, М. Белоусову. Это был подлинный иконостас, мысль и душа Собора. «Россию не победить. У неё такая культура, такая наука», — сказал композитор В. Федосеев. Ответственными секретарями Собора были люди, преданные делу: Андрей Поздняев, Олег Ефимов. Сейчас непомерную ношу несёт Олег Костин, взваливая и взваливая на Собор, а значит, на свои плечи, все новые мероприятия.

Заседания проводились вначале в гостинице Данилова монастыря, а затем зале Церковных Соборов храма Христа Спасителя. На Соборе звучали и внимательно выслушивались точки зрения людей разных воззрений. С уважением отнеслись и к представителям других религий. Так верховный муфтий России Талгат Тайджуддин сказал на Соборе знаменитые слова: «Для мусульман России Святая Русь – тоже святая Русь». Это ли не торжество людей России.

Особое внимание, хотя часто и насторожённое, было проявлено представителями власти. Так показал своё уважение к Собору, придя и выступив на нём, Президент России Владимир Владимирович Путин. А представители Думы и Совета Федерации, её руководители постоянно были участниками и гостями Собора. Я бы сказал об особом отношении к Собору Л.В. Слизки, которая не раз выступала на нём с приветствиями и специальными докладами. Также со вниманием к работе Собора относились депутаты С. Попов от Омска. А. Гаврилов от Воронежа, Г. Ивлиев от Оренбурга и др.

Интересными были доклады Министра иностранных дел России Сергея Лаврова, в которых отмечались проблемы православных людей и Православия за рубежом.

И, конечно же, выступления представителей политических партий, которые прежде о каких-то специальных русских проблемах и слышать не хотели.

Накануне 2000-летия Христианства в декабре 1999 года состоялся V Всемирный Собор с повесткой дня: «Вера. Народ. Власть», что решающим образом повлияло на отклик народов и государства. Наверное, не было такой трибуны в стране, где выступили одновременно представители большинства политических партий, фракций и избирательных объединений. А на Всемирный Русский Народный Собор, в церковь – они пришли, хотя обстановка в стране была напряжённой. Это был очень представительный Сбор различных политических групп, многие из которых учились говорить и слушать оппонента. Учились общаться представители крупнейших парламентских партий и движений: «Союз» (Н. Рыжков), «Наш дом – Россия» (В. Черномырдин), КПРФ (Г. Зюганов), ЛДПР (В. Жириновский), «Отечество» (Ю. Лужков), «Женщины России» (А. Федулова), «Яблоко» (Явлинский), «Российский общенародный союз» (С. Бабурин), «За гражданское достоинство» (Э. Панфилова), «Кедр» (А. Панфилов) и другие.

Это был представительный форум, на котором складывалось концептуальное видение настоящего и будущего страны. И с тех пор в программах и заявлениях почти всех партий стали появляться статьи и положения о России, русском народе о национальном самосознании и культуре. К сожаление, часто лишь формальные. Не могу сказать того же о губернаторах, многие из которых понимали консолидирующую роль Всемирного Русского Народного Собора. Отделения Собора были созданы в Волгограде (губернатор Максюта), Белгороде (губернатор Е. Савченко, много внесший в практику служения России), в Смоленске (где губернатор, принявший Крещение будучи взрослым человеком, сказал важные слова: «Наконец-то я заговорил языком собственного народа»). Я не могу давать оценку деятельности духовных особ — это делает Патриархия. Но хочу особо сказать о тех, с кем мы, ВРНС, сотрудничали, получали поддержку на протяжении ряда лет.

Это, конечно же, митрополит Саранский и Мордовский Варсонофий, много сделавший для прославления святого праведного адмирала Фёдора Ушакова. Это митрополит Челябинский Феофан в Магадане, Ставрополе и Челябинске, много помогавший соборянам. Это митрополит Иннокентий, приехавший из Читы и находящийся ныне в Париже, немало способствовавший нашим делам. Это митрополит Калужский и Боровский Климент, выступавший на многих соборных мероприятиях. Митрополит Екатеринбургский и Верхотурский Кирилл, чьим словом и мыслью мы не раз ободрялись в Екатеринбурге, Туле и Ярославле. Я не могу не сказать о двух блестящих пастырях архимандритах: Сретенского монастыря – Тихоне и Свято-Даниловского монастыря – Алексии, на чьи плечи и мудрость мы не раз опирались. Называть можно многих, но весь путь с Собором прошёл отец Всеволод Чаплин, вначале как его участник, внимательный редактор, а теперь, став заведующим отделом Патриархии по связи с общественностью, уже как наш «начальник», заместитель Главы Всемирного Русского Народного Собора.

К сожалению, я называл лишь малую часть наших помощников и соборян.
 

    IV.             Продолжатели лучших общественных традиций


 Да, хотелось бы видеть себя продолжателями лучших общественных традиций. Ну, например, Собора примирения 1549 года. Его не следует забывать и относиться к нему, как к исторической картинке. Другие, конечно, времена, другие нравы. Но многие правы, что взамен дубины (а не существа «прав человек») появилось страшное «чудище поганое» — взятка. Вспомним, что за это знакомое труднопобедимое “чудище” при Петре I была порка, позднее были и ссылки. Но явление укоренилось, хотя поубавилось в советские годы.

(Окончание  следует)

[Александр Васильевич]

(Окончание)

Но вот в 90-е годы “чудище” опять подняло головы на всех уровнях. Тут должно говорить и о законе, и о совести. Закон должен быть беспощадным и видным всему обществу, а совесть должна не утихать никогда и нигде: ни дома в семье, ни в школе, ни на работе, ни в СМИ. Вспомните убийственные слова бывшего мэра Москвы Гавриила Попова: «Мы должны проявлять больше хамства». Ну, как тут вести речь о совести?

Что же касается предложения взять пример с Собора 1549 года, объявившего борьбу со взяточничеством, коррупцией, то наш Собор готов на это, так как всегда был против этих страшных явлений, и потому, что по сей день, к сожалению, вопрос не закрыт. И его в ближайшее время не удастся исчерпать, как и саму борьбу со злом.
 

IV. Какой Собор больше всего запомнился?

Иногда мне задают этот вопрос. Честно говоря, каждый Собор по-своему значителен и важен. Но были особенные, так как открывали новую важную страницу в истории не только ВРНC, но и в принципиальных общероссийских и даже мировых ситуациях.

Так, впечатление разорвавшейся бомбы в либеральных и прозападных кругах произвёл X Собор «Вера. Человек. Земля. Миссия России в XXI веке» 2006 года в Москве. Как всегда спокойно и уверенно выступал Патриарх Алексий II. С докладом «Права человека и нравственная ответственность» выступил митрополит Кирилл. Это был церковный и общероссийский ответ на «пугало прав человека». Некоторые страны и политические круги в мире присвоили себе право судить людей и даже целые страны, не обращая внимания на их особенности и историю. И это право прикрывалось троянским конём “прав человека”.

«Православная традиция, — сказал митрополит Кирилл, — являющаяся культурообразующей для русской цивилизации, не может не ответить на этот вызов, иначе русский мир, превратится в маргинальное явление в современном мире».

Воздав должное провозглашённым правам человека в борьбе с безбожием, уничижением и злом, митрополит Кирилл отметил, что концепцией прав человека часто прикрывается ложь, неправда, оскорбление религиозных и национальных ценностей, кроме того, в комплекс прав человека постепенно интегрируются идеи не только противоречащие христианским, но и вообще моральным ценностям человека. Всё это переводит тему прав человека в тему спасения человека.

Это был незабываемый доклад. С одной стороны, глубоко философский, мировоззренческий, размыслительный, призывающий к раздумью о судьбах человека и человечества, в то же время он был глубоко богословский, православный, со ссылками на Евангелие и другие священные книги.

Совокупность удивительной насыщенности мысли, высокого слога, образности и филологической ценности являлась главной силой этого доклада.

Да, доклады высших иерархов Русской Православной Церкви и на других Соборах, особенно выступления Патриарха Алексия II, становились программными для всех последующих Соборов и Соборных встреч. А Соборные встречи в ряде случаев играли роль Собора.

Собор действовал и за границами России, там, где решения Собора получили поддержку и где Церковь, верующие христиане, даже католики, подверглись нападкам. Почти из всех конституций стран Европы, как известно, христианство, как духовный стержень жизни страны и народа, было изгнано. Страны Европы секуляризировались. Однополые браки — пожалуйста, гомосексуализм — пожалуйста, всякого рода проституция — пожалуйста, а вера, крест — ни за что. Это запрещалось, якобы, «правами человека». Верующие и церковь на Западе стали искать опору в решениях Русского Собора, в выступлениях Патриарха Алексия и митрополита Кирилла. Я выступал с докладом о роли литературы на конференции в Вене, которую организовали европейские католические и другие религиозные организации. Конференция пригласила митрополита, которого сопровождала представительная делегация наших священников, докторов наук, специалистов в области веры, юриспруденции, культуры. Конференции было дано проникновенное, обращённое к обществу и властям название «Верните душу Европе».

В докладах и сообщениях западных коллег звучали довольно резкие слова и заявления. Например, «Европа представляет собой колосс на тонких духовных ножках», или «Мы заявляем, что варвары на границе Европы, а они в наших СМИ и в правительствах». И это ведь говорили не левые, пророссийские политики, а западные богословы и культурологи, каждый раз раскрывая агрессивность и бесцеремонность так называемой политики “прав человека”. Таким образом о решениях Собора узнавали всё более широкие круги. Деятельностью и решениями Собора интересовались в ООН и в ряде европейских организаций.

Уникальной можно назвать Соборную встречу «Вера и знание». Впервые в истории России за столом президиума и в зале заседания были Патриарх Алексий II и президент Академии наук Ю. Осипов, митрополит Кирилл и министр науки и технологий Фортов, многочисленные учёные, академики, доктора наук, владыки и другие священники, люди церкви и науки. Заседание проходило в Москве и в Троице-Сергиевой Лавре. Был вразумительный, разноплановый, понятный всем разговор о вере и знании. Запомнилась речь доктора наук, академика Бехтеревой и такая мысль: «Я занимаюсь физиологией мозга. Мы постоянно вторгаемся в него, изучаем его и вдруг, дальше непонятно ничего — дальше Творец».

     Да, для России XX-го и даже XXI-го века это был необычный разговор, ведь сотню лет нас убеждали, что наука и религия несовместимы, люди творческие, интеллектуалы не могут быть верующими. А как быть с Ломоносовым, Пушкиным, Гоголем, Достоевским, как быть с академиком Павловым, маршалом Жуковым? В разговорах родилась формула, которая определяла итог этой уникальной соборной встречи: «Наука и религия не антагонисты!»

Собор и Русская Православная Церковь провели Соборные слушания «Ядерные вооружения и национальная безопасность России (1996 год)», где митрополитом Кириллом было особо подчёркнуто, что Русская Православная Церковь на протяжении многих десятилетий вела активную миротворческую деятельность. Но тогда, в середине 90-х, было видно, как разваливается «ядерный щит державы»: останавливались многие уникальные предприятия, разрушались атомопроизводящие города и центры, уходили из жизни учёные, отдавшие науке всю свою жизнь. Соборная встреча проходила в МГУ и прозвучала серьёзным предупреждением всем силам, которые пытались ослабить страну. В заявлении по итогам Собора было твёрдо сказано: «Россия не сможет обойтись без своего ракетно-ядерного щита». Это ведь было не заявление МИДа или Министерства обороны — это было конкретное заявление русской общественности и заявление Русской Церкви, понимающей, что гибель России будет обозначать гибель человечества. Это заявление прозвучало особенно убедительно в то время, когда НАТО рвалось и подходило непосредственно к нашим западным границам.

И ещё о наших скрепах.

Конечно, это русский язык. Русскому языку выпала миссия языка-объединителя: нет, это не имперская амбиция, а плод влияния и развития этого нашего сокровища на протяжении веков от Киевской Руси. Но самое главное — это язык великой культуры, литературы — Ломоносова, Державина, Пушкина, Гоголя, Тургенева, Достоевского, Толстого, Чехова, Блока, Есенина, Шолохова, Леонова, Ахматовой, Распутина, Белова, десятков великих русских писателей. Собор заявил об ответственности каждого русского человека за состояние русского языка. Тогда, когда во всём мире развернулась агрессия массовой культуры, культурно-языковая экспансия, в условиях постмодернистской действительности ясно, что русский язык нуждается не в декларативной, а действенной, разумной созидательной политике, в защите от агрессивной, негативной политики СМИ, от информационно-агрессивной психологической политики. Многие преподаватели, учёные заявляли, что время снова требует, чтобы в России относились к языку, к слову, как к великому дару, дарованному свыше, как к сокровищнице национальной культуры.

Очень важной была одна из первых Соборных встреч в мае 1994 года, посвящённая русской национальной школе. Мнения разделились. Одни выступали за массовое создание национальных школ: в России были созданы армянская, еврейская, немецкая, английская, испанская. Это хорошо. Но русская школа №141 в Москве оказалась одна.

На той Соборной встрече, а затем и на Соборе выступили Валентин Распутин, Владимир Гусев, Татьяна Петрова и др. Внимательно следил за его ходом А.И. Солженицын, который поддержал идею русской школы, защиты русского языка. Он сам предложил составить список русских слов, которые надо вернуть в обиход. Мы с горечью говорили, что современные учёные и писатели не борются с иностранным влиянием, как боролись в свое время Ломоносов, Сумароков, Фонвизин, Карамзин, великий просветитель, учёный, Государственный секретарь при Александре I адмирал Шишков, речь которого, чистая, русская, правильная, так была необходима императору и народу в 1812 году. Известно, что Шишков писал в тяжёлый для России час воззвания, о Бородинском сражении, об оставлении Москвы. И когда её освободили, изгоняя захватчиков из России, великий адмирал возглавил просвещение в России.

Слава Богу, книга о Шишкове, его речах вышла в издательстве «ИХТИОС» (главный редактор С. Котькало). А в прежние времена, кто знал Шишкова? Его имя затаптывалось, или просто забывалось, как имена всех защитников русской речи, понятных русских слов.

Не раз говорилось на Соборе о необходимости установления Дня русского языка. И такой день в день рождения П.С. Пушкина был установлен. В Белгороде появился памятный знак Русскому Слову, в Ульяновске — памятник букве «Ё», в Дагестане — памятник русской учительнице.

И эта работа, что сродни борьбе, о защите русского языка должна быть продолжена на всех уровнях — и в спорах за восстановление написания сочинений в школе, и за составление списка соответствий русских слов иностранным. Надо широко внедрять белгородскую инициативу по борьбе со сквернословием, по созданию системы штрафов и замечаний. Установить премии за чистоту и культуру русского языка.

В общем, мы не имеем права останавливаться в защите, укреплении и пропаганде русского языка.
 

    V.                Наши недостатки и проблемы.

Проблемы, как и в каждом деле, у Собора, у членов Собора, конечно, были, иногда даже от благих намерений. Были проблемы с юридической регистрацией Собора, главой которого не сразу официально стал Святейший Патриарх, а заместителями определили: митрополита Кирилла и от православных мирян - председателя Союза писателей России писателя В.Ганичева.

     Недоделок, несделанных дел, неосуществлённых замыслов в Соборе, конечно, хватает. Мы затронули ряд проблем русского населения, всего народа. Но часто только затрагивали их, а не решали, да и решить их полностью нельзя. Но надо продолжать изучать ситуацию, выявлять болезненные моменты, заявлять о них, устранять их. И ещё, на мой взгляд, несмотря на все сложности, трудности и даже поражения, не надо терять, простите за пафос, историческую уверенность, не предаваться унынию, тем более панике. Как сказал великий флотоводец и святой Фёдор Ушаков, набирая флотские команды, «надо собирать по человечку». И нам надо собирать силы, знания, умения для России, для общего дела. И где только есть возможность, обращать их в действие.

Одной из главных задач из не сделанных дел является создание отделений Собора в областях. Соборы были созданы в Смоленске, Волгограде, Белгороде, Архангельске, Екатеринбурге, Сыктывкаре и других городах. Но, к сожалению, во многих местах отделения не созданы, эту работу необходимо продолжить.

Думаю, что новый виток жизни и работы Собор должен осуществить в ближайшее время. Ведь, фактически, общерусской организацией, занимающейся общерусскими заботами и делами (язык, школа, культура и т.д.), Собор занимается часто в одиночку. Если раньше Собор был общегражданским форумом, общегражданской трибуной, то приходит время, когда он должен стать и общероссийской организацией неотложных Дел.

Очень важная предстоит работа по созданию областных и городских центров русской культуры, которые должны включиться в общероссийскую кампанию по упрочению, пропаганде и защите русского языка, в том числе и как языка государственного.

В Соборе задумано проведение одного из его заседаний, посвященного солидарности русских людей и всех соотечественников. Подготовка такого мероприятия – нелёгкое и довольно длительное дело. Попытка соединить людей в земных условиях вне веры, как показал XX век, бесполезна и даже порочна.

Думаю, что Собор должен немало потрудиться над таким единением и солидарностью русского мира. Основа есть. На предыдущем XV Соборе были сформулированы базисные ценности народа, не имеющие альтернативы, были определены так же вызовы эпохи, с которыми должен бороться русский народ, другие народы нашей страны.

Святейший Патриарх жёстко сказал: «Известно, что никто в смертельную атаку за увеличение ВВП не пойдёт, никто в смертельную атаку не пойдёт, чтобы увеличить уровень потребления».

Поэтому великая цель и направление — это Россия: Отечество, Родина, Вера.

Осмысление собственных пороков и искоренение их — задача неизмеримо более сложная, чем экономические и технологические прорывы. В заявлении Собора было сказано: «Наступило время, когда на смену диссонансу векторов развития различных групп должно прийти единение общества, авторитет которого мог бы поддерживать само существование общества, страны, личности, сохранить русскую цивилизацию». Мы верим, что это не пустые слова, что так будет!

Валерий Ганичев

http://www.voskres.ru/idea/ganichev28.htm