(окончание)Быльём не поросло
Разбуженный курган
«Крест» раскопа. Древний курган на крутогорах у речки Чёрной Калитвы близ воронежского села Архиповка пробудили от векового сна археологи. Сапёрной лопаткой паренёк осторожно снимает насыпную землю – слой за слоем до нетронутой подошвы материка. Девчата, как золотодобытчики, горстями пересыпают чернозём. Стоп! Школьника сменяет студент и вскоре зовёт наставника:
– Валерий Дмитриевич!
Ученый Березуцкий рядом. Вместе с помощниками студенткой Валей Акоповой и сыном-школьником, «Максим с трёхмесячного возраста в экспедициях», складывают из кусочков керамики чудный сосуд.
«Заговорил» курган.
– Встретились нам захоронения из разных времён, – рассказывает археолог Воронежского педагогического университета Березуцкий. – Из развитого бронзового века – это первая половина второго тысячелетия до нашей эры. Тут же рядом ранний железный век: первый-второй век новой эры. Сразу пять погребений. Жаль, потревожили их ещё в древности грабители по свежему следу. Но и нам кое-что оставили.
Кувшин из серой глины. Привозной.
Наконечники стрел. Кованые. «Бронебойные» – шлем и панцирь врага прошивали насквозь. Меч оригинальный. Можно его восстановить.
Ценная вещь – цельный сосуд из камня. Принадлежал, видимо, жрице. Ещё – греческий кувшин. Вот только орудий труда нет.
Уже – можно предположить: здесь кочевали сарматы.
Древнегреческий историк Геродот донёс нам красивую легенду. Воинственные амазонки выходили замуж за скифов, в этих семьях и появились сарматы.
Археологические находки говорят о том, что «человек современного типа» обживает Воронежский край вот уже сорок-тридцать пять тысяч лет. Если отмерить на обычной линейке сорок сантиметров, приняв каждый за тысячелетие, то нетрудно представить – наша древняя страница велика во времени. К счастью, знаем о ней немало. Довольно обстоятельно и, главное, доступно – популярно рассказывают об истории края учёные Анатолий Захарович Винников и Арсен Тигранович Синюк в своей книге «Дорогами тысячелетий». Она выпущена в 2003 году издательством Воронежского государственного университета и на основе новых археологических раскопок значительно расширяет прежний труд этих же авторов – «По дорогам минувших столетий».
«Жемчужиной древности» мирового значения у нас были, есть и остаются стоянки на Дону человека из каменного века, расположенные у нынешнего села Костёнки вблизи Воронежа. «Могучие великаны, покрытые длинной буро-рыжей шерстью, вооружённые бивнями, достигавшими в длину4,5 метра!.. Именно мамонты привлекли сюда первопроходцев…» Их кормила и спасала удачная охота. Места для облавы лучше не найдешь: ведь звериные тропы к водопою пролегали по крутым овражистым берегам. Желанной добычей становилось питательное мясо. Тёплая шкура укрывала от холода. Из неё кроили подобие одежды. Ею окутывали жилища, которые сооружали шалашом тоже из костей. Археологи подсчитали: один такой «дом» «сложили» из костей сорока мамонтов.
Конечно, не только тогдашнего «слона» подстерегали наши древние «земляки» – охотники. Ученые определили: «костёнкинцы» добывали диких лошадей, оленей, лисиц, «донских зайцев», сурков, бобров, сусликов – тридцать шесть видов зверей. В пищу шли ягоды, зёрна диких злаков, молодые побеги растений и коренья.
Жили они оседло, а не бродили по горам и долам. Мастера вырезали-высекали из кости и нетвердого камня фигурки своих красавиц – «венер» и зверьков.
Скорее всего – археологов на Дону ждут новые открытия. Уже в наше время останки мамонта случайно отрыли при строительстве пруда у села Старая Калитва в Россошанском районе. Возможно, есть тут схожие «Костёнки», которые тоже поведают о жизни во глубине тысячелетий.
Отступал на север ледник. Менялся климат. Уходили ли люди вслед за тундрой, к которой привыкли? А рождающиеся лес и степь населяли пришельцы с юга? Наука, в лице и авторов книги о древней истории Воронежского края, ищет ответы на эти и иные вопросы.
Попавшего, скажем, в яму-ловушку мамонта забивали камнями и дубинками. Но тёплое лето было уже не для него, зверь перебирался в места попрохладнее. За косулей-зайцем с увесистой палкой трудно угнаться. Человека выручил безвестный изобретатель лука и стрелы. Это охотничье оружие сделало его обладателя свободным. Он не чувствовал себя, как прежде, привязанным к обиталищу тех же мамонтов. Появилась возможность, а с ней и стремление к перемене мест.
Археологию в шутку называют наукой о разбитых горшках. А если говорить всерьёз, то именно глиняные сосуды оказались самым долговечным материалом, который позволяет учёным проследить, как складывалось заселение края.
Роды объединялись в племена, какие «нарабатывали» единый язык и жизненный уклад. Из них постепенно сложатся народности. Глиняные керамические «черепки», другие находки подсказывают, что на исходе каменного века нашими донскими степями шли предки будущих финнов, венгров, удмуртов, марийцев, чувашей и иных народов.
Освоение меди, а затем и более твёрдого сплава с оловом – бронзы – дало «резкое увеличение производительности труда», которое «похоронило» первобытнообщинный строй. Оно же явило эксплуатацию человека человеком – классовые общества, начиная с рабовладельческого.
Иные времена – иные племена. Они оставили о себе видимую и поныне память степными курганами, в которых хоронили умерших сородичей. Особенно немало их из «эпохи железного меча».
Сарматы и скифы, хазары и половцы, печенеги, золотоордынские татаро-монголы, аланы – «все побывали тут», на донских берегах.
Кто любовался сокровищами древнего искусства в Государственном Эрмитаже в Петербурге, тот надолго запомнил серебряный сосуд из воронежских Частых Курганов с прекрасными рисунками по легенде о происхождении скифов. Младший сын старого воина Геракла – Скиф – выдерживает отцово испытание. Он натянул тетиву на лук, за что и получает право на царство.
Особенно нас интересует история предков – донских славян. О ней узнаём из археологического поиска учёных нашего времени. Установлено, что Дон и его речки-притоки осваивались славянами с третьего по одиннадцатый века новой эры. Они занимались земледелием – выращивали пшеницу, просо, чечевицу, ячмень, горох, лён. Домашнее животноводство представляли коровы, овцы, козы, свиньи и, конечно, лошади. Дворовый «скотинный» баз наполовину обеспечивал нужду в еде. Домашний стол дополняли охотой и рыболовством. Лоси, косули, кабаны, бобры, зайцы, лисицы, даже белки и медведи – вот добыча тогдашних охотников. Рыбаки рыбачили и настоящую рыбу «бачылы» – видели. Удили щук средним «ростом» в67 сантиметровпротив нынешних 45-ти. Лещи, сомы попадались на крючок тоже намного крупней. Ценили стерлядь, севрюгу. Кстати, крючки ковали приличные – в 8-13 сантиметров. Не забавы ради охотились и рыбачили. Промысел оставался жизненной необходимостью.
Гончары, ткачи, кожевенники были в каждой семье. А вот плавили железо, ковали серп и молот, творили ювелирные украшения мастера. Арабский путешественник засвидетельствовал, что страну славян «увидел обширную, богатую…», через которую пролегал великий торговый путь в Европу и Азию. Археологи установили, что донские славяне покинули родимые обжитые места «на бегу», бросив всё тогдашнее домашнее богатство.
Древнерусское государство разгромили кочевники. Оно возродится Россией. Но это уже иная страница нашей истории.
* * *
Услышав о неких аланах, жители не только ольховатской Новохарьковки, но и окрестных сёл своего и соседних районов будут удивлены. О таких «земляках» здесь слыхом не слыхивали. Да и откуда знать? Только недавно археологи открыли «совершенно новую страницу в истории заселения» нашего Воронежского края.
Шёл четырнадцатый век. И хоть вражье иго опустошило древнюю Русскую землю, стольный град Киев превратился в городок о двести дворов, уже близился закат Золотой Орды. На славном Куликовом поле рождалось Московское государство – возрождалась Русь, которой суждено было стать Россией.
И вот, оказывается, что в эту пору великих битв и сражений наше Придонье не оставалось «диким полем», как считалось долгое время. В стороне от натоптанных конницей, наезженных колесницами кочевников шляхов кипела жизнь в поселениях, прикрытых малыми речками, скрытых под сенью деревьев. Подтверждением тому – результаты археологических исследований, изложенные воронежскими и московскими учёными в изданной в Воронеже книге «Новохарьковский могильник эпохи Золотой Орды».
Древнее кладбище открыла научная экспедиция Воронежского педагогического университета под началом Татьяны Юрьевны Березуцкой. Позже здесь три летних сезона вели раскопки археологи Воронежского государственного университета, возглавляемые профессором Анатолием Захаровичем Винниковым, доцентом Михаилом Васильевичем Цыбиным.
На бескурганном могильнике вскрыли 147 погребений. Когда же провели радиолокационную съемку местности нынешнего Куть-поля, то ахнули: обследовали лишь пятую часть захоронений. Всего тут покоилось до 750 женщин да мужчин разного возраста, детей и стариков.
Вывод напрашивался сам собой. У теперешней речки Ольховатки, текущей в донской приток – Чёрную Калитву, оседло домовито жили люди. Не одно поколение…
Материалы раскопок, как называют археологи сквозь века сохранившиеся «косточки» и вещи, вместе с воронежцами комплексно исследовали москвичи – специалисты из Российской Академии наук, Московского государственного университета Т.И. Алексеева, А.И. Бужилова, И.В. Волков, М.В. Козловская, М.В. Медникова, Г.В. Лебединская.
Изучив погребальный обряд, керамические кусочки сосудов кувшинов, амфор (попадались изделия золотоордынские и древнерусские), сопоставив их с уже известными результатами раскопок в иных местах, учёные уверенно назвали время проживания здешнего населения – четырнадцатый век.
Кто же были эти люди?
Первоначально археологи предположили – половцы. Неподалёку у села Караяшника уже находили курганные половецкие захоронения. Да и стоящие во дворике Воронежского краеведческого музея каменные «половецкие бабы» – статуи родом тоже тутошние, из ольховатской Maрьевки. Утвердительное решение не позволяла вынести одна «заковыка» – половцев ведь знаем как кочевников. Сомнения вносил погребальный обряд, включавший элементы язычества, христианства, ислама. А могильный «инвентарь» вновь и вновь указывал на кочевое племя, ставшее вдруг оседлым. Скажем, два браслета с «львиной» мордочкой и плетенкой – «узлом счастья», с арабской надписью: «слава вечная, и жизнь благополучная, и успех…»
Внести ясность предстояло антропологам – учёным, изучающим происхождение, а также физическое, биологическое развитие человека, и его рас. Вооружены они современными приборами и методиками с мудрёными названиями, вроде – метода атомной абсорбции.
В лабораторных исследованиях они пришли к выводу, что «новохарьковцам» из четырнадцатого века был «присущ вполне европеоидный облик». Единичное присутствие среди них людей с монголоидными чертами лица не случайно – здесь же территория Золотой Орды. Однако кочевники «не оказали сколько-нибудь существенного влияния на антропологический облик людей». «Ощутимой связи с кочевническим миром не наблюдается».
В данном случае есть достаточно веские основания для заключения: это «аланское население».
Об аланах известно, что они потомки могущественных capмат, которые в начальных веках первого тысячелетия нашей эры были полновластными хозяевами в предкавказских степях. «Аланы оказали большое влияние на историю Хазарского каганата, а также народов Восточной Европы и Кавказа». Они являлись оседлыми, а срываться с обжитых в неведомые места вынуждали войны с кочевниками и недружелюбными соседями.
Часть из них, судя теперь по «Новохарьковке», сумела закрепиться в Придонье основательно, выстояла под ударами не одного ига.
Учёные смогли установить внешний облик населения, опираясь на то, что древнего человека «ковали» окружающая среда, физическая нагрузка, пища. Исходный материал для антрополога – скелетные кости. Исследовав детские погребения, выявили, что девушки взрослели к 15 годам, юноши продолжали расти, тянуться вверх до 17-19 лет.
Развитие близко к стандартам нынешнего дня, так что условия существования под ольховатскими вербами были вполне благоприятными и в ту пору.
«Новохарьковские» мужички – короткоруки и длинноноги, малорослы. Женщины – «также миниатюрны». В чём уступали плотным и высокорослым средневековым жителям Польши, Литвы и Венгрии. Зато оставались схожими с жителями Среднего Дона и Поволжья.
Что любопытно: женщины в те года заметно подрастали, обгоняя мужчин. Кстати, то же самое происходит и сейчас среди нас. «Ситуация с «новохарьковскими» женщинами, возможно, отражает перераспределение социальных ролей, изменения в структуре питания и хозяйственной деятельности, произошедшие в ХII-ХIV веках по сравнению с VIII-IX веками. Весьма вероятно, что высокий общественный статус женщин повлиял на состояние здоровья и развитие детей».
Тогдашние «новохарьковцы» здоровье в аптеке не покупали. Оно определялось наследственностью, питанием, размеренно спокойным укладом жизни. Жители не ведали о цинге и рахите, о туберкулёзе, бруцеллёзе, проказе, о прочих болезнях, которые уже кочевали среди населения юга Западной и Центральной Европы. Редко встречались кариес зубов (это заболевание, оказывается, отражает уровень здоровья, как отдельного человека, так и всего населения), анемия – малокровие.
Характерная черта – взрослые надламывали зубы. Чаще мужчины. Возможно, раскалывали ими орехи, жевали слишком твёрдые лепёшки, когда находились вне дома – скажем, пасли скот на дальних пастбищах, участвовали в военных походах.
Хорошее состояние здоровья указывает на достаточно высокий уровень жизни и ещё раз подтверждает, что население скорее было коренным, «автохтонным, чем мигрантным».
Находки в раскопе задали археологу не одну головоломку. В погребениях не встретилось ни единого орудия труда. Сохранились лишь то украшения, то частички одежды. Вот и угадывай, чем занимались, как хозяйствовали «новохарьковцы»?
На эти и другие вопросы тоже ответили антропологи.
Больше у мужчин на своде и лицевой части черепа нашли признаки «стресса от холода». Это означало, что человек долгое время находился на ветру – прохладном и влажном.
По другим костям оценили «двигательную активность» мужчин. Они оказались профессиональными всадниками. Наездницы-амазонки встретились и среди женщин.
Встретился «говорящий» факт: мужчины и женщины с травмами черепа и скелета были похоронены вблизи друг от друга. Видимо, в истории поселения случалось, что женщины наравне с мужчинами выступали с оружием отстаивать родимые пределы.
Развитие «костного рельефа» подсказало, что – женщины мало занималась рукоделием. Зато шили они крепкими нитями – на зубах обнаружен дефект, который образуется при частом обрывании нити, при её прикусывании.
Исследование химического состава минеральной части кости приоткрыло ещё одну тайну – чем питались поселенцы.
Рыбу не ели. Значит, её ловлей тоже не занимались. Хлеб да каша тоже не попадали на стол. Выходит, что земледелие не было их уделом.
А вот животные белки – мясо ели ежедневно. «Пища была калорийной, жёсткой, с невысоким количеством сахарозы, пряностей и консервантов. Видимо, диета «новохарьковцев» приближалась к мясомолочной, характерной для скотоводов». Богатые белками и витаминами пищевые ресурсы имелись постоянно и в достатке у большинства жителей. Население полноценно использовало местные природные ресурсы. Хотя надо признать, что поселенцы «в социальном отношении были неоднородны». Это несходство проявлялось и в том, что мы называем качеством жизни, и, вероятно, в хозяйственной или «профессиональной специализации».
Устойчив и достаточно высок был уровень рождаемости. В семье от четырёх до шести человек, что заметно больше, чем в древнерусских сельских и городских, у населения салтово-маяцкой культуры – тогдашних соседей «новохарьковцев».
Всё вроде хорошо. Но вот средний возраст умерших у мужчин составлял чуть меньше тридцати четырёх лет, а у женщин – чуть больше тридцати трёх. Пятидесятилетний счастливчик считался глубоким старцем.
Это характерная «более или менее благополучная демографическая ситуация, типичная для доиндустриального общества».
Жизнь у наших земляков из четырнадцатого века тоже не во всём была сладкой.
* * *
Глава села Новохарьковка Ольховатского района Сергей Сендецкий и фотожурналист районной газеты Николай Скляренко спустились в меловую пещеру, и попали – в старину далёкую.
– Явроде не из робкого десятка. По крайней мере, считал себя таким, – рассказывает Скляренко. – Но когда очутился в кромешной тьме, думаю – погорячился отправиться в это довольно рискованное путешествие. Узкая нора. Пробираемся ползком. Пятимся на животе. Руками отталкиваешься, а коленками – назад и вниз. Восемь метров показались мне километром, если не круче. Наконец, на трёхметровой глубине вдруг стало просторнее. Фонарик высветил пещерный коридор. Тут встали на ноги. Выпрямился во весь рост, голова потолка не касается.
Перевёл дух. Успокоился. Любопытство взяло верх. Да и мой спутник подбадривает голосом человека бывалого.
Расчехляю фотоаппарат...
* * *
Новохарьковка – место удивительное. О ней даже книга написана. Новохарьковка уже явила историкам немало открытий.
– Не там копаете! – то ли в шутку, то ли всерьёз археологам говорили нынешние старожилы и указывали на меловые холмы, где вроде бы храм стоял. Как сказочный Китеж-град вдруг ушёл он в землю. В яру под горой открылся родник с целебной водой, а монахи вырыли в самой горе пещеры. «Как в Киево-Печерской лавре».
Легенды рождались не на пустом месте.
В исчезновение церкви трудно поверить, а вот пруды в здешних местах, действительно, «высыхали» на глазах в одночасье. Вода утекала в провал, как в земную дыру. Геологи объясняют это наличием пустот в меловых недрах.
И студёный ключ вновь чисто заструился. Поставили дубовый сруб криницы. А неподалёку на крутогоре просела земля, и обнажился наглухо засыпанный вход в пещеру.
* * *
– В подземелье показалось тепло, – вспоминает теперь Скляренко. Показывает снятые там свои фотографии. Просторны сводчатые коридоры. В стенах вырублены ниши. Гвоздик подсказывает: висела икона. Копоть от свечи. Вроде дверной проём, а за ним – комната-келья. Рисунки на стене, выцарапаны кресты. Точнее – вырублены в мелу. Крест и восходящее солнце. Треугольники, видимо, символ православной Троицы.
Сажей увековечена дата, читается, как «1844». Просматривается слово «Киев» в старом написании с твёрдым знаком на конце.
Пещера расходится на рукава. Есть меловые осыпи. Так что ходить в подземелье небезопасно.
* * *
Найден ли монашеский скит? Вдруг – небольшой подземный монастырь? На эти вопросы ещё предстоит искать ответы. Пока же ясно одно – в ожерелье воронежских православных пещерных святынь, где есть Дивногорье, Белогорье и Костомарово, появилась ещё одна бусинка.
Пётр Чалый
http://www.voskres.ru/bratstvo/chaliy8.htm
