Преподобный Серафим Саровский, всея России чудотворец

[Александр Васильевич]

Священник  Николай  Булгаков

«Нет нам дороги унывать!...»

Второе обретение святых мощей преподобного Серафима Саровского, всея России чудотворца. Часть III (окончание)



«Без веры мы – рабы»

На празднике всюду можно было встретить казаков — их красные, белые, черные яркие одежды, лихие папахи мелькали там и сям. Признаюсь, я и тут на них любовался. Они много прибавили этому празднику.

Со стороны кому-то могло бы показаться, что они — лишь внешнее его украшение. Но почему же тогда так внимательна толпа местных мужичков, обступивших двух казаков с большой красной буквой «М» на погонах (святой архистратиг Михаил — их покровитель) на главной улице Дивеева? Пожилого, но очень бравого, с большими усами, и молодого с простым веснушчатым лицом, который говорит им спокойно и веско, степенно положа руку на рукоять шашки:

–  Без  веры  мы — никто.   Кто  хочет  может  повернуть нас куда хочет, и мы — рабы.

Старший говорит еще четче:

– Коммунистам надо было вытравить из человека религию, чтобы можно было управлять им, как  быдлом.

– От человека осталась только треть человека, — добавил младший, имея в виду, вероятно, то, что человек создан по образу и подобию Божию,  то есть Святой Троицы: из духа, души и тела.

–   А у вас что за звание? — спрашивают мужички.

–   Есаул.

–   Если взять в Советской Армии — это какое  звание?

–   Майор.

–   А шашка откуда?

–   От отца, после войны.

–   А нам милиция не разрешает иметь оружие... — жалуются они.

–  Мы всё за себя да за себя, по домам, — говорит есаул, — трясемся за свое благополучие — ну и что? И ничего у нас все равно нет. И детки наши вырастают и плюют на своих родителей. Нет, пусть я голову сложу за правое дело — но зато сын мой, внук сто раз придут ко мне на могилу и поклонятся. И продолжат мое дело.

В пустом зале дивеевской столовой, где казаки собираются на трапезу, два мальчика-казачонка в атласных рубахах, подпоясанных форменными ремешками, накрывают для всех столы. Нет, это не маскарад...

После обеда казаки стоят кругом на ступенях, поют свою удалую песню. Выходит атаман:

–  Господа казаки! Приказ главного атамана Союза казаков России. Его Святейшество благословил нас обезпечить порядок во время богослужения в храме.   Поэтому  в  три  часа  —  построение всех казаков перед Святыми вратами. Начистить сапоги, привести себя в порядок. Любо, казаки?

–   Любо!

Как же было не благословлять их здесь на самую почетную службу, когда они были сродни по духу всему торжеству?

Только омоновцы (хотя, конечно, надо отдать и им должное за труды) да скульптурный белый «вождь» на площади, стоящий спиной к монастырю, восторженно и уверенно глядящий куда-то в пустоту, были чем-то другим по духу, архаичным, из прошлого уже (а не нового) мiра.

Правда, и тут я видел радостные глаза мальчика-омоновца, уже без строя, в свободную минуту вместе с двумя сослуживцами подошедшего к собору и потянувшегося к его раскрытым дверям:

–  Просвирка!..

Преподобный Серафим любит всех... Всех до единого!

«Прозревая образ Божий в каждом человеке, с радостью духовной о нем, встречал его дивный старец с небесным приветом:      р а д о с т ь   м о я,   радуясь о нем, — писал отец Сергий Булгаков. — Эти светлые, умильные, райские слова, — они таят в себе целое учение о человеке, они открывают любовь Божию и радость Божию о творении. Человек человеку волк, — говорит мудрость бесовская; человек человеку радость, — гласит мудрость христианская. Накануне величайшего поругания образа Божия в человеке и величайшего насилия и глумления над человеческой личностью восславил человека преподобный, он озолотил его лучами любви своей и как бы благословил на грядущие страдания. И сам он стал для русских людей р а д о с т ь   н а ш а, ибо радостно загорается сердце при мысли о белом старце, «убогом Серафиме», в белой одежде, с крестом на персях и десницей, прижатой к сердцу...»

«Особенным свойством его обхождения и бесед были любовь и смиренномудрие, - говорится в «Летописи...» - Кто бы ни был приходивший к нему, бедняк ли в рубище или богач в светлой одежде, с какими бы кто ни приходил нуждами, в каком бы греховном состоянии ни находилась его совесть, он всех лобызал с любовию, всем кланялся до земли и, благословляя, сам целовал руки даже у не посвященных людей. Никого не поражал он жестокими укоризнами или строгими выговорами; ни на кого не возлагал тяжкого бремени, сам неся крест Христов со всеми скорбями. Говорил он иным и обличения, но кротко, растворяя слово свое смирением и любовию. Старался возбудить голос совести советами, указывал пути спасения, и часто так, что слушатель его на первый раз и не понимал, что дело идет о душе его. После же сила слова, осоленного благодатию, непременно производила свое действие. Не выходили от него без действительного наставления ни богатые, ни бедные, ни простые, ни ученые, ни вельможи, ни простолюдины; для всех было довольно живой воды, текущей из уст прежнего молчальника, смиренного и убогого старца. Народу, особенно в последние десять лет его жизни, к нему стекалось ежедневно целые тысячи. Ежедневно, при многочисленном собрании пришельцев в Саров, у него бывало в келлии около 2000 человек и более. Он не тяготился и со всяким находил время побеседовать на пользу души. В кратких словах он объяснял каждому то, что именно было благопотребно, открывая часто самые сокровенные помыслы обращавшихся к нему. Все ощущали его благоприветливую истинно-родственную любовь и ее силу, и потоки слез иногда вырывались и у таких людей, которые имели твердое и окаменелое сердце.

Приехал однажды в Саров заслуженный генерал-лейтенант Л. Целью приезда его было любопытство. И так, посмотрев монастырские здания, он хотел уже и проститься с монастырем, не получив для души своей накакого духовного дара, но неожиданно встретил здесь помещика Алексея Неофито-вича Прокудина и разговорился с ним. Собеседник предложил генералу зайти к затворнику старцу Серафиму, но генерал только с трудом уступил убеждениям Прокудина. Как только вступили они в келлию, старец Серафим, идя к ним навстречу, поклонился генералу в ноги. Такое смирение поразило гордость Л. Прокудин, заметив, что ему не следует оставаться в келлии, вышел в сени, и генерал, украшенный орденами, около получаса беседовал с затворником. Через несколько минут послышался из келлии старца плач: то плакал генерал, точно дитя малое. Через полчаса раскрылась дверь и о. Серафим вывел генерала под руки; он продолжал плакать, закрыв лицо руками. Ордена и фуражка были забыты им от горести у о. Серафима. Предание говорит, будто ордена свалились у него во время беседы сами собою. О. Серафим вынес все это и ордена надел на фуражку. Впоследствии генерал этот говорил, что он прошел всю Европу, знает множество людей разного рода, но в первый раз в жизни увидел такое смирение, с каким встретил его саровский затворник, и еще никогда не знал о той прозорливости, по которой старец раскрыл пред ним всю его жизнь до тайных подробностей. Между прочим, когда кресты свалились у него, о. Серафим сказал: «Это потому, что ты получил их незаслуженно».

В Дальней пустыньке

В один из этих удивительных дней мы отправились к Серафимову источнику в лесу, к его Дальней пустыньке.

– Идем на святое место, Иисусову молитву — и ни слова!  — провозгласила матушка Серафима, гречанка с украинским выговором из грузинского монастыря, наш предводитель, когда мы сошли с автобуса.

Природа — диво дивное! Воздух, сосны — все особенное. Черемухи, малины возле источника – видимо-невидимо.

–  Мы из Крыма. Все едут к нам, а мы за три месяца здесь уже второй раз, — говорили паломницы, собирая черемуху.

–   А это — трава снитка, ей преподобный питался больше двух лет, — срывает и дает нам попробовать Аркадий из Академгородка — прямо здесь, на берегу Саровки, где ходил великий старец, который эту траву сныть, по его собственным словам, «обливал горячею водою, так и вкушал».

На крутом берегу у источника стоит большой деревянный крест. Возле него непрерывно читается акафист преподобному, люди пьют чистейшую воду, берут ее с собой, обливаются, купаются.

– Много ли студэно? — спрашивает один молодой болгарский батюшка других, заходя в реку.

–  Нэ! Малко!

С этими батюшками и их молодыми православными болгарскими спутниками, приезжавшими на праздник, мы встретились потом в вагоне по дороге в Москву, и до поздней ночи народ наш православный все пытал их о православной жизни в Болгарии: «А как у вас?..»

–  У нас с вами одна служба, слово в слово, — отвечал им иеромонах Серафим, — только напевы другие.

– Спой «Богородицу»! — просили наши бойкие бабули одного из ребят. И он пел.

–   Хорошо... — понравилось им.

Батюшка служит в монастыре под Софией. Приезжали они сюда сами, никакой не делегацией. «Преподобный Серафим — мой небесный покровитель», — сказал он.

Когда мы шли на источник, с горы вдалеке видели Саров: колокольню, купол собора и множество современных блочных, кирпичных домов вокруг, а внизу, в поле — забор с колючей проволокой, которым огражден этот закрытый ныне город, «Арзамас-16» — место, где создавался атомный щит Отечества.

Мы молимся, кланяемся Сарову издалека...

«Там – благодать, а нам здесь трудиться надо»

  1 августа (19 июля по старому стилю) стало днем, трижды знаменательным для памяти преподобного Серафима, Саровского чудотворца.

Это день его рождения в 1759 году.

Это день обретения его святых мощей и торжественного прославления в 1903 году.

Это день торжеств второго обретения его мощей и возвращения их в Дивеево в 1991 году.

- Да воскреснет Бог и расточатся врази Его!.. – гремело здесь в этот день пасхальное песнопение.

В Троицком соборе непрерывно, одна за другой, служились Божественные литургии: в полночь, в три часа, в шесть и в девять часов утра. Исповедовались и причащались Святых Тайн тысячи христиан.

Московский протоиерей Димитрий Смирнов на рассвете перед исповедью сказал:

–  У нас нет любви к Богу и ближнему. Это очень хорошо видно по тому, как ужасно мы себя ведем в храме. Мы Бога не любим. И ближнего вообще не замечаем. Животные в этом отношении стоят выше нас — они все-таки всегда обращают внимание на особь, подобную им. А для нас человек — как будто столб, мы просто не видим в нем живого человека, со своей душой. Прости нас, Господи!

Преподобне отче Серафиме, моли Бога о нас!

К девяти утра святой престол был вынесен на улицу, и на площади перед собором, под открытым небом Святейший Патриарх Алексий со многими архиереями совершил четвертую, главную литургию дня преподобного Серафима, крестный ход с ракой вокруг собора с пением стихир Пасхи.

–  Христос воскресе! — восклицает   Патриарх, завершая праздник.

–  Воистину воскресе! — отвечает площадь.

– Христос воскресе! — этими словами приветствовал саровский старец приходивших к нему в любое время года.

В конце торжеств Святейший перед всем народом прочитал приветственную телеграмму Ельцина. Ответом было полное безмолвие народа.

После службы все пошли в один из палаточных лагерей, где дымили полевые кухни и всех кормили гречневой кашей и поили чаем.

Рядом со мной шел отставной офицер в обычной форменной полинявшей зеленой рубашке навыпуск — приехал сюда, на праздник, из Ташкента, только что причастился Святых Тайн.

– Ну, а что же, из газет узнавать, что тут было? Журналисты понапишут… Нет, сам поехал.

Благодать в Дивееве была великая, и мы ее все время ощущали, вся жизнь тут была как единое живое целое: все было удивительно складно, стройно — до мелочей. Силы подавались чудесные. Другой раз разве такое выдержишь — прийти в собор во втором часу ночи, простоять до второго часу дня? Не спать, не есть чуть ли не сутками. И все эти дни было чувство неслучайности всего, что с нами происходит. Чувство Промысла Божия, непрерывно над всею нашею жизнью действующего, было ощутимо почти наощупь.

Возле собора, смотрю, собрался народ кучкой. Матушка из Киева рассказывает, пораженная тем, что здесь оказалась:

– Я и не собиралась сюда ехать — а чего, думаю, я поеду, я приложилась к мощам в Москве, вот уедет весь народ, будет спокойно, тогда и отправлюсь. И вдруг мне звонок по телефону. Я никогда к нему не подхожу, чего я буду празднословить, а тут — бегу. Поднимаю трубку — мне говорят: «Собирайся в Дивеево». Как в Дивеево? У меня ни билета, ни денег. И тут приходит одна женщина и говорит: «У меня есть лишний билет в Дивеево, брала сыну, а он так и не согласился поехать». Я говорю: «У меня денег нет». Она говорит: «Ничего». И вот я оказалась здесь.

И так — во всем.

Ах, думаю, я матушке-то Серафиме из Тбилиси (вот как Матерь Божия собрала здесь посланцев со всех Своих уделов!) так и не дал своего телефона, она хотела в Москву приехать, чтобы я ее встретил, все московские святыни показал. «Спрошу Андрея — не увидит ли он ее?» — подумал в соборе.

–  Нет, — говорит Андрей, — может, и не увижу.

«Зря спрашивал, — понимаю. — Если Господу угодно, и так нас сведет. Чего лишнее говорить, да еще в соборе?»

Еду в Сатис к одному человеку — у него, как слышал, может быть какой-то исторический материал о Дивеевском монастыре. Но ничего не добыл, а на автобусной остановке мне машут из автобуса, который едет в обратную сторону, и в нем — матушка Серафима! И вместо того, чтобы стоять на жаре и ждать этого самого автобуса, когда он пойдет назад, еду вместе с ними на еще один источник с чистейшей целебной водой, заедаю хлебушком, которым угостили добрые люди, и благодарю Господа и батюшку Серафима: вот, оказывается, зачем поехал в Сатис…

И думаю: а мы-то, грешные, всегда ждем на жаре автобуса вместо целебного родника — живем своей, короче, нескладной жизнью. И все потому, что жизнь у нас безблагодатная: веры мало, молитва потому ненастоящая, смирения нет ни на грош, все время свою волю ставим впереди Божией, которая проявляется, естественно, во всем, что с нами происходит — всё думаем, что сами себе больше добра сделаем. Бедные люди! Прости нас, Господи!

И потом, как только выехали совсем из Дивеева, сразу почувствовалось, что силы оставили — тут же сказались хвори да немощи.

Приехав, я рассказал батюшке Валериану Кречетову, какое было торжество, какая благодать, а он:

–  Да, там — благодать, а нам-то здесь трудиться надо.

«И внемлет арфе Серафима…»

Мы не задумываемся: почему, например, стал возможен такой удивительный феномен мiровой культуры — взлет великой русской литературы XIX века, который произошел внезапно и ослепительно, как залп салюта? Великие писатели, каждый из которых составил бы славу и гордость любого народа, были современниками, общались друг с другом: Пушкин, Гоголь, Лермонтов, Грибоедов... Что же это за время? Это то время, когда за всю Россию, за всех православных христиан непрестанно, днем и ночью, в посте и безмолвии молился преподобный Серафим. Почти вся жизнь Пушкина вписывается во время духовного подвига великого старца (родился через пять лет после того, как преподобный уединился в пустынной келлии в лесу). К этому времени относится начало литературной славы Гоголя, начало лермонтовского творчества. Детство и отрочество Достоевского. И сколько было еще великих имен! Одновременно были великая русская музыка, живопись... И не какие-то отдельные звезды на небосклоне, но единое, общее — как слаженный оркестр.

И нельзя не заметить: взлет пушкинский, гоголевский — взлет прямых современников преподобного Серафима, основоположников великой русской литературы — по своей благодатности, дарованности особенно ослепителен и — каждому ясно — по-человечески недосягаем.

И дерзну сказать, что эта забота о благодатности литературы близка именно великому саровскому старцу, для которого важнее всего было православное по самой своей сути стремление облагодатить всю жизнь человеческую — и, разумеется, ее словесность, поскольку она идет к людям, говорит с их душой. И сам он открыл в это время затвор по повелению Царицы Небесной, в чем была Ее милость к роду человеческому с его немощами. («Молитесь Богородице! — говорил старец наших дней протоиерей Тихон Пелих. — Сама Она на небе, а очи Ее — на земле!»)

Любовь Божия, изливаемая на всю жизнь, до последней крупинки, вся ею наполненная, — главная суть происходящего в мiре.

Все, что живет и дышит, есть плод Божией любви, и все призвано преобразиться любовью. Все должно радоваться о Господе и нести в себе эту радость — дабы праздновалась Пасха всяким дыханием круглый год.

Всегда жизнь – чудо, всегда жизнь – радость! Она – вся – Божия! В ней любовь Божия – всегда! Ею она – вся – создана! Такова главная правда этого мiра. Вот — радость Серафимовская...

Самая высокая поэзия и самая зрячая проза в единстве — главная черта высших достижений пушкинско-гоголевской Небесно-земной — нераздельно — литературы.

И внемлет арфе Серафима

В священном ужасе поэт...

 «У нас прежде, чем во всякой другой земле, воспразднуется Светлое Воскресенье Христово!..» (Важнейшие слова Гоголя).

Канавка до Неба

Прямо на площади перед собором черноглазая девушка, глядя в небо, просит:

- Отче Серафиме! Спаси всех людей!

То и дело слышится акафист преподобному — у всех в руках эти маленькие книжечки.

(Продолжение следует)

[Александр Васильевич]

(Продолжение)

Идем от «прощеного» (как сказала одна местная бабушка), Казанского источника (в нем явилась Казанская икона Божией Матери) — и на берегу реки, прямо в траве, стоят на коленях две девушки, устремленные в молитве к белеющему вдали собору.

Нигде не видел, чтобы так молились — со слезами, с умилением, — кроткий Батюшка Серафим, столь многим из нас помогавший, трогает наши души.

Вот один случай — об этом рассказали в Москве у жены на работе.

У одной женщины было тяжкое горе, муж, музыкант, горько пил, из оркестра его выгнали, короче, совсем опустился. Однажды среди ночи пришел пьяный, да еще и с собутыльницей, и жене сказал: «Постели нам, а сама иди».

Она пошла, не зная сама, куда идти, что делать…

Пришла к подруге. Та сказала ей:

- Давай молиться преподобному Серафиму.

Они горячо молились вместе дома, потом пошли в храм, молились там… И муж ее не только бросил пить, но у него открылся дар: он стал иконы писать. Я видел их: настоящие, хорошие иконы.

За соборами ясно видна плотно утоптанная узкая тропинка — знаменитая канавка, которую преподобному указала Сама Царица Небесная.

«Исповедую тебе и Богом свидетельствуюсь, — говорил он протоиерею Василию Садовскому, — что ни одного камешка я по своей воле у них не поставил, ниже слова единого от себя не сказал им, и ни единую из них не принимал я по желанию своему, против воли Царицы Небесной!»

В 1829 году общине пожертвовали три десятины земли. «О.Серафим, — читаем в «Летописи...», — был в таком восхищении и в такой радости, что и сказать нельзя. Михаилу Васильевичу Мантурову,

•   бывшему тогда в Сарове, он дал кадочку меда и приказал, чтобы все сестры собрались и, когда обойдут эту землю, то скушали бы мед с мягким хлебом. Когда же начнут обходить эту землю, то, ввиду глубокого снега, запастись камешками и класть их между колышками, расставляемыми землемером. О. Серафим говорил, что, когда растает снег, колышки упадут, и некоторые затеряются, или на другое место вода снесет, а камешки останутся на своем месте...

Весною о. Серафим велел опахать эту землю сохою, по одной борозде три раза... Землю опахивали по положенным по меже камешкам, так как многие колышки действительно затерялись или оказались в других местах. Когда же земля высохла совершенно, то о. Серафим приказал обрыть ее канавкою в три аршина глубины и вынимаемую землю бросать вовнутрь обители, чтобы образовался вал также в три аршина. Для укрепления вала он велел на нем насадить крыжовник. «Когда так сделаете, – говорил батюшка, – никто через эту канавку не перескочит.»

«Самое это место, где    теперь  канавка, – рассказывала     старица Анна  Алексеевна, одна из первых сестер обители, — ровное и хорошее было место, и на нем-то и приказывал батюшка вырыть канавку, дабы незабвенна была во веки веков для всех тропа, коею прошла Матерь Божия Царица Небесная, в удел Свой взяв Дивеево! Слушать-то сестры все это слушали, да все и откладывали исполнить приказание батюшкино и не зарывали канавку. Раз одна из нас, чередная, по имени Мария, ночью, убираясь, вышла зачем-то из келлии и видит, батюшка Серафим в белом своем балахончике сам начал копать канавку. В испуге, а вместе и радости, не помня себя, вбегает она в келлию и всем нам это сказывает. Все мы, кто в чем только был, в неописанной радости бросились на то место и, увидав батюшку, прямо упали ему в ноги, но, поднявшись, не нашли его, лишь лопата и мотыжка лежит перед нами на вскопанной земле. С аршин была уже она на том самом месте вырыта; по этому-то самому и называется это началом канавки, так сам батюшка, видя нерадение и небрежение наше к исполнению заповеди его, начал и закопал ее. Тут уже все приложили старание, и, так как очень торопил этим делом батюшка, то даже и лютой зимой, рубя землю топорами, всю своими руками, как приказывал он, выкопали сестры эту святую, заповеданную нам канавку; и лишь только окончили, скончался тут же и родимый наш батюшка, точно будто только и ждал он этого.»

«Тут стопочки Царицы Небесной прошли! Стопочки Царицы Небесной, матушка!» — передавала слова преподобного монахиня Капитолина. — Так, бывало, и задрожит весь, как это говорит-то. «Она, Матерь-то Божия, все это место обошла, матушка! Вы и землю-то когда роете, не кидайте так и никому не давайте, а к себе же в обитель, в канавку-то и складывайте! И скажу тебе, матушка, кто канавку с молитвой пройдет, да полтораста Богородиц прочтет, тому всё тут: и Афон, и Иерусалим, и Киев!»

«Когда век-то кончится, — говорил преподобный одной из дивеевских сестер, — станет Антихрист с храмов кресты снимать да монастыри разорять, и все монастыри разорит! А к вашему-то подойдет, подойдет, а канавка-то и станет от земли до неба, ему и нельзя к вам взойти-то, нигде не допустит канавка, так прочь и уйдет!»

«Эту канавку, — говорил он, — Сама Царица Небесная Своим пояском измерила».

Мы пошли на канавку с молодым современным странником Андреем (ездит по всем святым местам от Риги до Владивостока).

– Вот здесь целуют собор, — показала нам одна раба Божия на алтарный выступ неосвященного собора, — и идут дальше, углубленно в себя, как можно медленнее, и читают «Богородицу».

– Богородице Дево, радуйся, Благодатная Марие, Господь с Тобою; благословена Ты в женах и благословен плод чрева Твоего, яко Спаса родила еси душ наших... — читаем мы про себя и медленно идем по тропе, по которой прошла Сама Пречистая... Впереди и сзади нас идут другие богомольцы, прикладываясь, припадая лбом к деревьям, посаженным вдоль канавки.

Проходим мимо широкой лиственницы с очень душистой смолой. Ее посадили монахини в честь рождения в 1904 году цесаревича Алексия...

О приезде Царя с Семьей за год до этого и о встречах их с блаженной Прасковьей Ивановной монахиня Серафима (Булгакова) вспоминала:

«В то время в Царской Семье было уже четыре дочери, но мальчика-наследника не было. Ехали к Преподобному молиться о даровании наследника. Прасковья Ивановна имела обычай все показывать на куклах, и тут она заранее приготовила куклу — мальчика, настелила ему мягко и высоко платками и уложила: «Тише, тише, он спит...» Повела им показывать: «Это ваш». Великие князья в восторге подняли блаженную на руки и начали качать, а она только смеялась.

От Прасковьи Ивановны поехали к Елене Ивановне Мотовиловой. Государю было известно, что она хранила переданное ей Н.А.Мотовиловым письмо, написанное преподобным Серафимом и адресованное Государю Императору Николаю II. Это письмо преподобный Серафим написал, запечатал мягким хлебом, передал Николаю Александровичу Мотовилову со словами:

– Ты не доживешь, а жена твоя доживет, когда в Дивеево приедет вся царская Фамилия, и Царь придет к ней. Пусть она ему передаст.

Мне рассказывала Наталья Леонидовна Чичагова (дочь Владыки), что когда Государь принял письмо, то с благоговением положил его в грудной карман, сказав, что будет читать письмо после...

Когда Государь прочитал письмо, уже вернувшись в игуменский корпус, он горько заплакал. Придворные утешали его, говоря, что хотя Батюшка Серафим и святой, но может ошибаться, но Государь плакал безутешно. Содержание письма осталось никому не известно.

В тот же день, 20 июля, к вечеру все уехали из Дивеева. После этого со всеми серьезными вопросами Государь обращался к Прасковье Ивановне, посылая к ней Великих князей. Евдокия Ивановна говорила, что не успевал один уехать, другой приезжал. После смерти келейницы Прасковьи Ивановны матушки Серафимы спрашивали всё через Евдокию Ивановну. Она передавала, что Прасковья Ивановна сказала:

– Государь, сойди с престола сам!

Блаженная умерла в августе 1915 года. Перед смертью она всё клала земные поклоны перед портретом Государя. Когда она уже была не в силах, то ее опускали и поднимали келейницы.

–  Что ты, Мамашенька, так на Государя-то молишься?

–  Глупые, он выше всех царей будет…

Незадолго до своей смерти Прасковья Ивановна сняла портрет Государя и поцеловала в ножки со словами:

–  Миленький уже при конце.»

Великая Дивеевская тайна

В беседе с чудесно исцеленным им Н.А.Мотовиловым преподобный Серафим говорил:

«Мне, Ваше Боголюбие, убогому Серафиму, от Господа Бога положено жить гораздо более ста лет. Но так как к тому времени архиереи русские так онечестивятся, что нечестием своим превзойдут архиереев греческих во времена Феодосия Юнейшего, так что даже и важнейшему догмату Христовой Веры — Воскресению Христову и всеобщему Воскресению — веровать не будут, то посему Господу Богу угодно до времени меня, убогого Серафима, от сея привременныя жизни взять и затем, во утверждение догмата Воскресения, воскресить меня, и воскрешение мое будет, яко воскрешение седми отроков в пещере Охлонской во времена Феодосия Юнейшего».

«Жизнь души – соединение ее с Богом, как жизнь тела – соединение его с душою, – писал святитель Григорий Палама. – Душа, разлучившись с Богом преступлением заповеди, умерла; но послушанием заповеди опять соединяется с Богом и оживотворяется этим соединением... Как душевной смерти, то есть преступлению и греху, в свое время последовала телесная смерть – соединение тела с землею и обращение его в прах,   а за телесною смертию последовало помещение отверженной души во ад, так и за воскресением души, состоящем в возвращении души к Богу, посредством послушания Божественным заповедям, в свое время должно совершиться воскресение тела соединением его с душою, а за этим воскресением должно последовать нетление и во веки пребывание с Богом достойных этого пребывания, соделавшихся из плотских духовными, способных, подобно Ангелам Божиим, жительствовать на небе. И мы восхищени будем на облацех в сретение Господне на воздусе, и тако всегда с Господем будем (1 Сол. 4, 17)».

Семь спящих отроков скрывались в пещере во время гонений на христиан. Император-гонитель велел закрыть большим камнем вход в эту пещеру. Через сто восемьдесят лет, когда гонения прекратились, но распространилась ересь, отрицающая всеобщее Воскресение, пещера случайно была открыта и святые исповедники воскресли, словно пробудились от долгого сна, что явилось образом будущего воскресения всех людей из мертвых.

«Открыв мне, — пишет Мотовилов, — сию великую страшную тайну, великий Старец поведал мне, что по воскресении своем он из Сарова перейдет в Дивеево и там откроет проповедь всемiрного покаяния. На проповедь же ту, паче же на чудо воскресения соберется народу великое множество со всех концов земли; Дивеев станет Лаврой, Вертьяново — городом, а Арзамас — губернией. И проповедуя в Дивееве покаяние, Батюшка Серафим откроет в нем четверо мощей и, по открытии их, сам между ними ляжет. И тогда вскоре настанет и конец всему.»

В Приложении к «Великой Дивеевской тайне» Мотовиловым в 1867 году было записано:

«Будет время, когда все словеса предречений Господних, сказанные Великому Старцу Серафиму о судьбах Четвертого жребия во вселенной Божией Матери, вполне сбудутся. Ибо по обетованию Господню, воскреснет на некоторое время и восстанет из гроба Великий Старец Серафим и пешком перейдет из Саровской пустыни в село Дивеево — и при сонме Высочайшей фамилии, Великокняжеской, Царской, Императорской, и русских, и иностранных безчисленного множества людей, уверив всех воскресением своим в непреложности и всех людей в конце веков всеобщего Воскресения, понеже, наконец, там вечным опять до времени сном смерти почиет, и тогда-то, после сего вторичного Батюшки Отца Серафима Успения, село Дивеево, соделавшись Домом всемирным, просветится паче всех, не только русских, но и всех градов на свете — ибо свет веры Христовой через это воскресение из мертвых Великого Старца Серафима утвердится вселенной всей. Тогда с какой жадностью все обратятся ко всем источникам православным для узнания о начале и ходе сего дива истории и сего 4-го жребия вселенского Божией Матери, нового света Афонской женской Дивеевской Горы, сего места спасения всего мiра во времена антихриста.»

Наше богатство

После дивеевских торжеств иеромонах Кирилл сказал:

– Я считаю, что событие, совершившееся здесь только что, — может, последнее, которое, если будем достойны этого, если сможем его правильно воспринять, сможет воскресить, возродить Россию. Если же не приложим своих усилий со своей стороны в борьбе с грехом, с беззакониями, с неверием, то тогда это событие величайшее, которое есть, может, последняя милость Божия к нам, оно...

Но — да не будет этого «если»!

Нам ли не трудиться — при той великой помощи, которая нам подается?

Мы много говорили о потерях, которые понесли от безбожия, красиво называемого иностранным словом «атеизм», так же, как бунт приоделся и назвался «революцией», грабеж – «эскпроприацией», блуд – «сексом», чадоубийство – «абортом», - и вроде бы суть уже не та, иностранное словцо лишает явление его духовной оценки (вот почему нам так важно хранить чистоту русского языка: это значит хранить и свою духовную и национальную свободу). Но теперь всё повернулось и мы видим, как много мы имеем!

Нет, у нас есть не только немощи да нехватки, у нас есть величайшие сокровища, которых нет ни в одном другом краю, ни с чем не сравнимые, духовные сокровища. У нас есть Святое Православие, есть заступничество Божией Матери, у нас есть Дивеево — Ее Четвертый Удел! У нас есть преподобный Серафим, есть святость наших великих подвижников, их безценный духовный опыт, наследниками и последователями которого мы призваны быть. Они тоже жили в болезнях да скорбях — а зато душа их просветилась светом невечерним!

В любых обстоятельствах, какими бы они ни были трудными, можно прибегать к молитве с уверенностью, что придет помощь. Лишь бы молитва была с верой, с надеждой, со смирением («Да будет воля Твоя»).

– Когда меня не станет, — говорил батюшка Серафим дивеевским сестрам, — ходите, матушки, ко мне на гробик. Ходите, как вам время есть. И чем чаще, тем лучше. Всё, что ни есть у вас на душе, всё, о чем ни поскорбите, что ни случилось бы с вами со всеми, приходите ко мне на гробик. Да припав к земле, как к живому, и расскажите. И услышу вас, и скорбь ваша пройдет. Как с живым со мной говорите. И всегда для вас жив буду.

– Нет нам дороги унывать, — говорил преподобный, — потому что Христос всё победил. Адама воскресил, Еву свободил, смерть умертвил.

Преподобный Серафим предсказывал, что мощи его откроются в Сарове, а затем невидимо перейдут в Дивеев, и тогда будет такая радость, что среди лета запоют Пасху!

И запели.

Помните, весной прошлого года были разговоры об особом, редком сочетании Пасхи и Благовещения Пресвятой Богородицы в 1991 году — Кириопасхе, Господственной Пасхе, как ее называют? Ходили слухи о том, что нельзя красить яйца и куличи святить, что Кириопасха — это грозное предзнаменование. В разъяснении на этот счет, которое висело в Свято-Даниловом монастыре, говорилось, что в истории нашей страны Кириопасха не была связана ни с какими особенными событиями, кроме Куликовской битвы…

19 августа 1991 года

Уезжая из Дивеева с ощущением великих духовных событий, происходящих в нашей стране, мы еще не знали, конечно, что всего через несколько дней мы увидим в ней важнейшие общественные события.

Вскоре после Дивеевских торжеств, 16 августа, Святейший Патриарх Алексий II освятил древнейший Софийский собор в Новгороде и колокол (причем, во время освящения престола над куполами появилась — в безоблачный сухой день — радуга). Затем он с архиереями, духовенством, мирянами совершил крестный ход к памятнику 1000-летия России, где был отслужен молебен. И сразу после этого Патриарх спешит в Москву — освящать Донской монастырь, где 18 августа состоялась первая за много лет служба в Большом соборе в честь Донской иконы Божией Матери. Икона эта принесла победу русским воинам на Куликовом поле в день Рождества Пресвятой Богородицы — победу, которая ознаменовала начало освобождения нашего народа от политической и духовной неволи.

«В день битвы, — говорится в описании Донской иконы, — среди русских войск находилась икона Божией Матери, которая после победы была передана донскими казаками великому князю Димитрию  «в дар и помощь против врагов». Икону, укрепленную на древке как хоругвь, носили среди воинов для ободрения и помощи против врагов. Перед ней ночью молились великий князь и воины...

Божия Матерь на иконе изображена с Богомладенцем Христом на руках, нежно обнимающим Ее. Этот образ, известный в древнерусском искусстве под названием Умиление (в Византийской иконографии он назывался Елеуса, то есть Милостивая), есть воплощение любви. Именно лик Елеуса из всех икон Божией Матери, пришедших из Византии, оказался наиболее близок национальному характеру и особенностям душевного склада русских людей, что отразилось во всеобщем почитании первой на Руси иконы Елеуса, названной впоследствии Владимирской. Русский перевод слова Елеуса — Умиление — еще точнее отражал духовное содержание образа. Оно говорит о высочайшей радости Богообщения, об «умиленном» состоянии самого молящегося пред иконой. На Руси образ Умиление занимает первое место после икон Спасителя...»

После победы икона, осенявшая воинство на поле Куликовом, была названа Донской и стала почитаться защитницей Руси и покровительницей русских воинов.  Великий князь Димитрий Иоаннович, тоже названный после победы Донским, был причислен у нас к лику святых в год Тысячелетия Крещения Руси.

Донской монастырь был основан на месте, где стоял походный храм с Донской иконой Богородицы в 1591 году, когда к Москве подступили татары и, после короткого боя, устрашенные невидимой силой, отступили.

И еще на раз, по молитвам русских людей пред Донской иконой, Божия Матерь даровала нам Свое заступление и избавление от бед.

И вот теперь, 18 августа 1991 года, в Большом соборе Донского монастыря вновь зазвучал тропарь Донской иконе (глас 4):

Заступнице верных Преблагая и Скорая, Пречистая Богородице Дево! Молим Тя пред святым и чудотворным образом Твоим, да якоже древле от него заступление Твое граду Москве даровала еси, тако и ныне нас от всяких бед и напастей милостивно избави и спаси души наша, яко Милосердая.

День Пасхи Христовой в 1991 году совпал и с Благовещением Пресвятой Богородицы, и с днем памяти святителя Тихона, Патриарха Московского и всея России (+1925), святые мощи которого покоятся в Донском монастыре, где святитель волею и неволею провел последние годы своего высочайшего служения, отстоял духовную свободу русского народа, сохранил главное, на чем она основывается,  как и национальная его свобода — Святую Православную Церковь. Ныне святитель Тихон, причисленный у нас в 1989 году к лику святых, — молитвенник за Церковь и страну об избавлении нас от неверия и ересей, от междоусобной брани.

(Окончание следует)

[Александр Васильевич]

(Окончание)

Промыслом Божиим в этот день на службе в Донском монастыре, как и на следующий день, в праздник Преображения Господня, в Успенском соборе Кремля, с нами молились наши земляки, приехавшие из-за рубежа на Конгресс соотечественников.

Как это и бывает, потом, после событий, перед лицом которых встала наша страна 19 августа 1991 года, стало ясно, сколь жизненно важно для России, для ее судьбы было все, что происходило в ее духовной жизни во все предшествовавшие дни, все это время.

Стало видно, что каждая молитва у святых мощей преподобного Серафима, каждое благоговейное прикосновение устами к его раке, каждое паломничество в Четвертый Удел Божией Матери, каждый земной поклон перед святыми мощами святителя Иоасафа Белгородского, которые стояли  в эти дни в Патриаршем соборе, каждый открытый монастырь и храм, каждое крещение и венчание, каждый родившийся младенец, каждая крупица добра, каждая свечечка, каждая покаянная слеза, каждая теплая молитва, — все это было безконечно важно для наших судеб, для судьбы России, именно это ее и решало, из этого она и составляется. Так собиралось то, что помогло спасти потом наш народ от тех жертв, которые, надо думать, были уготованы ему в эти взрывоопасные дни. Какова бы ни была подоплека тех событий, какие бы цели ни ставили перед собой их организаторы и участники, ясно одно: темная сила хотела видеть как можно более трагическое противостояние в стране. Но Господь, предстательством Царицы Небесной и всех святых, даровал нам эту милость, это чудо — избавление от кровопролития, да еще исчезновение из государственной жизни, самыми непредставимыми для нас путями, коммунистической партии, безбожные взгляды которой еще совсем недавно были для всех обязательными. Оглянемся назад: ни слова православного в обществе, имя Божие в печати — только с маленькой буквы, люди боялись креститься и крестить детей: сообщат на работу, — боялись надевать детям крестики в детских садах, школах, там их срывали. В школе у дочери, когда детей спросили: «Какое большое событие было 22 апреля?» и один мальчик ответил: «Пасха», — был переполох, срочно собрали безбожную лекцию для всех младших классов в актовом зале. Это было совсем недавно. Но как быстро мы забываем, что даровал нам Господь — вроде так и должно быть. Да, но за нынешним духовным просветлением — подвиг тысяч святых новомучеников, избиенных от безбожников в этом веке, непрерывно молящихся о прощении нас, недостойных.

Вот и теперь, на расстоянии, кажется, что ничего такого особенного в те августовские дни недолгой и странной власти ГКЧП («Государственного комитета по чрезвычайному положению») и не могло быть. Но тогда было другое ощущение. Невидимая борьба шла в те дни великая...

На улицы и площади Москвы была выведена мощнейшая бронетанковая армада. Говорят, и палка раз в год стреляет, а уж тут...

В нашем храме Покрова Божией Матери, где мне довелось быть накануне вечером в алтаре, у меня впервые было совершенно особое чувство: что слова ектеньи из этого маленького алтаря уходят далеко за его стены, что мы действительно просим сейчас за всю Богохранимую страну нашу, за всю во Христе братию нашу, просим о мире всего мiра, что здесь, сейчас делается важнейшее дело. И как-то особенно веско звучали дополнительные прошения ектеньи, введенные недавно — об избавлении от распрей и нестроений в Отечестве нашем.

Вечером 19-го августа, когда уже стало известно, сколь важны эти часы в судьбе Родины, я ехал на трамвае из Елоховского собора и, когда он спускался к Самотёчному бульвару, увидел: над пентаграммой Театра Советской Армии — багрово-кровавый закат во все небо…

Но Россия помолилась.

Ни одно слово, тем более сказанное в храме Божием, соборно, с верой и любовью, не остается просто словом — все они, разумеется, слышны Богом, все они таинственно изменяют мiр — сразу или постепенно.

Нам это трудно понять. Мы, люди, привыкли слышать слова — и пропускать их мимо ушей. Слышать просьбу — и не исполнять. Мы, увы, способны не ценить чью-то любовь к нам (прежде всего, любовь родителей), отвечать на добро — равнодушием, а то и злом. Мы можем не верить словам, поскольку нам неведома душа говорящего.

У Бога этого нет. Он всё слышит. Ему всё ведомо. И Он не может не ответить на всякое чистое слово, на любовь — потому что Он Сам есть любовь, совершенная и истинная. Он Сам сказал об этом: Бог не имать ли сотворити отмщение избранных Своих, вопиющих к Нему день и ночь, и долготерпя о них? Глаголю вам, яко сотворит отмщение их вскоре. Обаче Сын Человеческий пришед, убо обрящет ли си веру на земли? (Лк. 18, 7-8).

Мы не знаем, от каких именно бед избавили нас в те августовские дни Господь и Матерь Божия. Но мы знаем, что Россия молилась в те дни.

Помнится, как в московский храм Иоанна Предтечи в Кудрине зашла тогда женщина, подошла к свечному ящику, сказала, что она даже не крещеная, но просила помолиться. За страну.

- Да, мы старались все эти дни… - был ей тихий ответ.

И Православная Россия постилась. Это были дни поста, посвященного Успению Божией Матери, по строгости равного Великому посту, предваряющему Пасху.

20 августа в Троице-Сергиевой Лавре, в которой о возможности особых событий тем летом можно было услышать еще весной, в келье старца иеромонаха Филадельфа (в схиме - Моисея) был такой разговор.

- Всё решает армия, — сказал его посетитель, человек с хорошим военным опытом.

- Всё решает Пречистая! — возразил иеромонах.

За год до этого в Спасо-Преображенской пустыни под Ригой начала мироточить Толгская икона Божией Матери. Уже тогда Царица Небесная предупреждала нас о том, что через год, накануне дня явления этой Ее иконы, в стране нашей будет опасность кровопролития — и призывала к сугубой молитве. И, конечно, каждый верующий человек, видя это предзнаменование, особенно горячо молился перед мироточащим образом — ведь Сама Всепречистая Дева говорит с нами!

Благочинной этой пустыни была тогда монахиня Сергия, будущая игумения Серафимо-Дивеевской обители.

Вечером 20 августа в Толгском монастыре — одном из святых мест России — началось праздничное всенощное бдение в честь Толгской иконы Божией Матери.

Здесь, в девяти верстах от Ярославля, в эту же ночь 1314 года, в дремучем лесу святитель Ростовский Трифон в огненном столпе, в пяти локтях вышины видел образ Богоматери с Предвечным Младенцем на руках. А утром на месте чудного видения нашли икону явленной Богоматери. И повелел святитель Трифон быть у впадения Толги в Волгу иноческой обители. Здесь царь Иван Грозный, после молебна пред чудотворной иконой, получил исцеление от болезни ног, на его пожертвования был возведен главный собор монастыря — Введенский. В смутные времена враг разорил монастырь, его монахи и послушники приняли мученический венец. В 1913 году здесь побывал Государь Николай II, которого принимал тогдашний ярославский архиепископ, впоследствии Патриарх Московский и всея России Тихон.

И вот теперь, в наше смутное время, в ночь явления Толгской иконы Божией Матери, когда в монастыре, как и по всей России и за ее пределами, шли усиленные молитвы, беда снова отступила от нашей земли.

21-го утром я был в Николо-Хамовническом храме в Москве. Храме, где особо почитается находящаяся здесь чудотворная икона Божией Матери «Споручница грешных». Посреди церкви на аналое лежала Толгская икона Всепречистой Девы…

Во время Литургии храм вдруг сотряс страшный грохот. Казалось, он сильнее его стен. Стало ясно, что мимо по проспекту идут танки. Но куда?

Когда мы вышли на улицу, оказалось, что они покидали Москву.

Два дня лил дождь – а тут сразу засияло солнце.

Помню, как были мы в Толгском монастыре два года назад, приехали тогда на двух больших автобусах. Молодые мужчины, оставив семьи и городские утехи, в пятницу вечером сели в Москве в автобусы и отправились в монастырь, куда приехали среди ночи, спали на полу, а утром взялись за дело. Их принимали, как родных, хорошо уже здесь знакомых. Монастырь епархиальный, бедный, монастырь женский, а тут — сильные мужские руки, и сварщики есть, и экскаваторщик, и плотники... Поднимали керамзит на чердак двухэтажного корпуса для утепления келий. Перетаскали, как говорилось, тридцать тонн. Во время служб заходили в храм. И уехали. Вот и всё. Но одному Богу известно, одна Матерь Божия знает, из каких ниточек, чьими руками ткется рассвет над нашей многострадальной и такой счастливой Родиной...

«Призовем имя Господа – и спасемся»

Много мрачных прогнозов сегодня на будущее: о голодном, холодном времени, о братоубийственной войне, уже есть сообщения о холере…

Но и тут, как и во всем, все возможно верующему. И не от таких бед спасала нас молитва: и от войн, и от землетрясений, и от болезней.

«Батюшка Серафим говорил, что в обители никогда не будет холеры, что со временем и оправдалось, потому что, когда была эта эпидемия повсеместно в окружности, даже в д. Вертьянове и селе Дивееве, в монастыре ее не было, так что даже кто из мiрских заболевал и приносили в обитель, тот выздоравливал и выхаживался, а кто из обители без благословения выходил в мiр, даже и сестры, напротив, заболевали и умирали... — читаем в «Летописи...» — По случаю этой смертоносной язвы многие обращались к о. Серафиму с письмами, иные лично приезжали просить его молитв и наставления, как предостеречь себя от опасности. Старец давал следующее наставление:

«Призовем имя Господа — и спасемся. Когда у нас имя Божие будет на устах — мы спасены. Открый ко Господу путь твой, и уповай на Него, и Той сотворит, помилует тя и изведет яко свет правду твою, и судьбу твою яко полудне (Пс. 36, 5-6), только повинись Господу и умоляй Его». К продолжению сего пути он советовал держать то молитвенное правило, которое еще прежде составил для простолюдинов и людей, часто не имеющих достаточного досуга для молитвы. «Кто будет продолжать так, — говорил он, — тот не лишится милости Божией. Молитва — путь ко Господу. Благоговейно причащающийся Святых Тайн, и не однажды в год, будет спасен, благополучен и на самой земле долговечен. Помните слова апостольские: Всегда радуйтеся. Непрестанно молитеся. О всем благодарите (1 Сол. 5, 16-18). При таком блаженном и мирном состоянии души верую, что по великой благости Божией ознаменуется благодать и на роде причащающегося. Пред Господом один творящий волю Его — паче тьмы беззаконных».

Некоторые призывают нас во всем следовать Западу.

Но ведь они-то сами, родившиеся здесь и всю жизнь прожившие, говорящие на здешнем, русском языке, так и не смогли воспринять дух русского народа, его обычаи, его веру, его мiроощущение. А как же мы переймем образ жизни Запада, где большинство из нас и не бывало-то ни разу?

Да, конечно, мы обладаем способностью чутко улавливать особенности других народов, жить с ними в едином государстве, которого не знала мiровая история. Но ведь эта особенность, как писали хорошо знавшие Запад Гоголь и Достоевский, есть наша, национальная, русская черта, связанная с усвоенным нашими поколениями христианским, православным смирением, которое лишь бездуховное, гордое зрение может принимать за рабство — смирение есть высшая свобода, Крест.

Вера! Вера нам нужна, как воздух. Главный дефицит нашего времени.

Потому  Господь и посылает  нам все  прочие дефициты — как еще нас встряхнуть, если мы духовных нехваток не ощущаем так, как материальные? Как еще дать нам понять, что что-то не так в нашей жизни – не в экономике, но в основе ее, то есть в нашем отношении к Богу, к делу спасения души?

Сегодня можно услышать: куда же заводить детей, при таком положении — чем их кормить?

Неужели Господь, Который дарует великое чудо: ЧЕЛОВЕКА, не даст, чем его накормить и во что одеть?

Может, логика тут обратная? Нам потому и нечего есть, что мы ежедневно убиваем тысячи наших детей, которые могли бы наследовать жизнь вечную.

Пока не будем соблюдать постных дней, нам не будет хватать еды.

Пока не будем прежде всего думать о небесном, у нас не будет и земного.

Так учит непреложное слово святого Евангелия.

«Одно внешнее улучшение материальных условий жизни без предварительного нравственного улучшения самих людей, — писал протоиерей Борис Молчанов в книге «Антихрист» (Джорданвиль, 1970 г.), — явилось бы полным торжеством зла, так как такое сытое благополучие закрепило бы безнадежное плотское состояние его участников, парализуя всякую возможность нравственного исправления и духовного совершенствования. Поэтому Христос и отвечал сатане: Не о хлебе едином жив будет человек, но о всяком глаголе исходящем изоуст Божиих (Мф. 4, 4). В этом ответе Господа не игнорируются телесные нужды людей, но ставятся на второе место после духовных потребностей…

Когда же для человека станет единственною ценностью только материальное благо, то он непременно станет полным рабом того, кто будет давать ему это благо.»

Только молитва может истинно соединить народ, укрепить его силу. Умирить нашу жизнь. Избавить от грядущего поклонения антихристу — от самого страшного, что может с нами произойти, страшнее голода и мора.

Может, наши земные трудности — это особая милость Божия и Царицы Небесной к нам? Чтобы мы проснулись от сна духовного, чтобы мы запасали духовную силу, пока есть такая возможность.

«Нужно бороться с надвигающимся царством тьмы теперь, когда возможность борьбы еще не отнята от нас, — писал там же протоиерей Борис Молчанов. — Всякое же уклонение от борьбы теперь, всякий хотя бы самый незначительный компромисс со злом во имя сосуществования с ним, допущенный сегодня, только еще более увеличит трудность борьбы с ним завтра. Подобает делати дела,.. дондеже день есть: приидет нощь егда никтоже может делати (Ин. 9, 4).»

Мы можем услышать сегодня: почему наша страна такая несчастная? Почему ей уготован такой путь? Что мы, хуже других?

Этот вопрос лишен всякого трагизма для христианина. Ибо сказано Спасителем: Будут последнии перви, и первии последни (Мф. 20, 16), неудобь  богатый внидет  в Царствие Небесное (Мф. 19, 23), — едва ли не в каждой главе Евангелия дается ответ на этот вопрос.

Но и в Послании к римлянам святого апостола Павла есть слова, которые, может быть, тоже являются ключом к некоторой разгадке неисповедимого, разумеется, и непостижимого до конца Промысла Божия над Россией.

Там, в 9-11 главах, речь идет о судьбе другого Богом избранного народа, и тоже до времени (как там сказано) отпавшего от Бога — израильского. Православный народ называют, как известно, Новым Израилем.

Апостол Павел говорит римлянам:

Как и вы некогда были непослушны Богу, а  ныне помилованы, по непослушанию их, так и они теперь непослушны для помилования вас, чтобы и сами они были помилованы. Ибо всех заключил Бог в непослушание, чтобы всех помиловать. О, бездна богатства и премудрости и ведения Божия! Как непостижимы судьбы Его и неисследимы пути Его! Ибо кто познал ум Господень? Или кто был советником Ему? Или кто дал Ему наперед, чтобы Он должен был воздать? Ибо всё из Него, Им и к Нему. Ему слава во веки. Аминь. (Рим. 11, 30-36).

Не в том ли один из глубинных смыслов и нашего падения в ХХ-м веке?

Уж если русский народ, хранитель православной веры на земле, в котором были явлены великие дарования духовные, чью страну Сама Матерь Божия избрала Своим Домом, где было явлено больше всего Ее чудотворных икон, — если даже такой народ в большой части своей отпал от истинной веры, то как же тогда осудить за это отпадение весь мiр?

А если помиловать весь мiр, то как тогда не простить и русский народ, который попущением Божиим на время отпал от веры, но страданиями которого могут быть прощены и другие народы?

Но для этого народу нашему нужно покаяние в грехе богоотступничества. Тогда будет явлена великая милость Божия и ему, и всему мiру. Таков главный смысл православных пророчеств о сути нашего времени.

Для этого — для того, чтобы укрепить нашу веру, чтобы проповедовать нам и принять наше покаяние, — и пришел к нам духовник земли русской преподобный Серафим Саровский.

Покайтеся, приближи бо ся Царствие Небесное (Мф. 3, 2) — этими словами началась новая эра, эра Христова на земле.

Покаяния отверзи ми двери, Жизнодавче!

 1991 г.

•   М. В. Мантуров -  помещик, чудесно исцеленный по молитвам преподобного Серафима.  Взял на себя подвиг добровольной нищеты, пожертвовав свое состояние Дивеевской обители.

http://www.ruskline.ru/analitika/2011/07/2011-07-28/net_nam_dorogi_unyvat/

[Александр Васильевич]

19 июля / 1 августа – день памяти прп. Серафима Саровского



Поздравляем всех с Праздником!

[Александр Васильевич]

Наставления преподобного Серафима Саровского



1. О Боге

Бог есть огнь, согревающий и воспламеняющий сердца и утробы. Итак, если мы ощутим в сердцах своих хлад, который от диавола, ибо диавол хладен, то призовем Господа, и Он пришед согреет наше сердце совершенною любовью не только к Нему, но и к ближнему. И от лица теплоты изгонится хлад доброненавистника.

    Отцы написали, когда их спрашивали: ищи Господа, но не испытуй, где живет.

Где Бог, там нет зла. Все происходящее от Бога мирно и полезно и приводит человека к смирению и самоосуждению.

Бог являет нам Свое человеколюбие не только тогда, когда мы делаем добро, но и когда оскорбляем и прогневляем Его. Как долготерпеливо сносит Он наши беззакония! И когда наказывает, как благоутробно наказывает!

Не называй Бога правосудным, говорит преп. Исаак, ибо в делах твоих не видно Его правосудия. Если Давид и называл Его правосудным и правым, но Сын Его показал нам, что Он более благ и милостив. Где Его правосудие? Мы были грешники и Христос умер за нас (Исаак Сир. сл. 90).

Поколику совершенствуется человек перед Богом, потолику вслед Его ходит; в истинном же веке Бог являет ему лицо Свое. Ибо праведные, по той мере, как входят в созерцание Его, зрят образ как в зерцале, а там зрят явление истины.

Если не знаешь Бога, то невозможно, чтобы возбудилась в тебе и любовь к Нему; и не можешь любить Бога, если не увидишь Его. Видение же Бога бывет от познания Его: ибо созерцание Его не предшествует познанию Его.

О делах Божиих не должно рассуждать по насыщении чрева: ибо в наполненном чреве нет видения таин Божиих.

2. О причинах пришествия в мир Иисуса Христа

Причины пришествия в мир Иисуса Христа, Сына Божия, суть:

1. Любовь Божия к роду человеческому: тако бо возлюби Богъ мир, яко и Сына Своего единороднаго далъ есть (Иоан. 3, 16).

2. Восстановление в падшем человеке образа и подобия Божия, как о сем воспевает Св. Церковь (1-й канон на Рожд. Госп. песнь I): Истлeвша преступленiем по Божiю образу бывшаго, всего тл?нiя суща, лучшiя отпадша Божественныя жизни, паки обновляетъ мудрый Содeтель.

3. Спасение душ человеческих: не посла бо Богъ Сына Своего въ мiръ, да судитъ мiрови, но да спасется Им мiр (Иоан. 3, 17).

Итак мы, следуя цели Искупителя нашего Господа Иисуса Христа, должны жизнь свою препровождать согласно Его Божественному учению, дабы чрез сие получить спасение душам нашим.

3. О вере в Бога

Прежде всего должно веровать в Бога, яко есть и взыскающимъ Его мздовоздаятель бываетъ (Евр. 11, 6).

Вера, по учению преп. Антиоха, есть начало нашего соединения с Богом: истинно верующий есть камень храма Божия, уготованный для здания Бога Отца, вознесенный на высоту силою Иисуса Христа, т. е. крестом, помощью вервия, т. е. благодати Духа Святаго.

Вeра безъ дeлъ мертва есть (Иак. 2, 26); а дела веры суть: любовь, мир, долготерпение, милость, смирение, несение креста и жизнь по духу. Только такая вера вменяется в правду. Истинная вера не может быть без дел: кто истинно верует, тот непременно имеет и дела.

4. О надежде

Все, имеющие твердую надежду на Бога, возводятся к Нему и просвещаются сиянием вечного света.

Если человек не имеет вовсе никакого попечения о себе ради любви к Богу и дел добродетели, зная, что Бог печется о нем,- таковая надежда есть истинная и мудрая. А если человек сам печется о своих делах и обращается с молитвою к Богу лишь тогда, когда уже постигают его неизбежные беды, и в собственных силах не видит он средств к отвращению их и начинает надеяться на помощь Божию,- такая надежда суетна и ложна. Истинная надежда ищет единаго Царствия Божия и уверена, что все земное, потребное для жизни временной, несомненно дано будет. Сердце не может иметь мира, доколе не стяжет сей надежды. Она умиротворит его и вольет в него радость. О сей-то надежде сказали достопокланяемые и святейшие уста: прiидите ко Мнe вси труждающiися и обремененнiи, и Азъ упокою вы (Мф. 11, 28), т. е. надейся на Меня и утешишься от труда и страха.

В Евангелии от Луки сказано о Симеоне: и бe ему обeщанно Духомъ Святымъ не видeти смерти, прежде даже не видитъ Христа Господня (Лук. 2, 26). И он не умертвил надежды своей, но ждал вожделенного Спасителя мира и, с радостью приняв Его на руки свои, сказал: ныне отпущаеши меня, Владыко, идти в вожделенное для меня Царствие Твое, ибо я получил надежду мою - Христа Господня.

5. О любви к Богу

Стяжавший совершенную любовь к Богу существует в жизни сей так, как бы не существовал. Ибо считает себя чужим для видимого, с терпением ожидая невидимого. Он весь изменился в любовь к Богу и забыл всякую другую любовь.

Кто любит себя, тот любить Бога не может. А кто не любит себя ради любви к Богу, тот любит Бога.

Истинно любящий Бога считает себя странником и пришельцем на земли сей; ибо душою и умом в своем стремлении к Богу созерцает Его одного.

Душа, исполненная любви Божией, во время исхода своего из тела, не убоится князя воздушного, но со Ангелами возлетит, как бы из чужой страны на родину.

6. Против излишней попечительности

Излишнее попечение о вещах житейских свойственно человеку неверующему и малодушному. И горе нам, если мы, заботясь сами о себе, не утверждаемся надеждою нашею в Боге, пекущемся о нас! Если видимых благ, которыми в настоящем веке пользуемся, не относим к Нему, то как можем ожидать от Него тех благ, которые обещаны в будущем? Не будем такими маловерными, а лучше будем искать прежде Царствiя Божiя, и сiя вся приложатся намъ, по слову Спасителя (Мф. 6, 33).

Лучше для нас презирать то, что не наше, т. е. временное, и преходящее и желать нашего, т. е. нетления и бессмертия. Ибо, когда будем нетленны и бессмертны, тогда удостоимся видимого Богосозерцания, подобно Апостолам при Божественнейшем Преображении и приобщимся превыше умного единения с Богом подобно небесным умам. Ибо будем подобны Ангелам и сынами Божиими, воскресенiя сынове суще (Лук. 20, 36).

7. О попечении о душе

Человек по телу подобен зажженной свече. Свеча должна сгореть, и человек должен умереть. Но душа бессмертна, потому и попечение наше должно быть более о душе, нежели о теле: кая бо польза человeку, аще прiобрящетъ мiръ весь и отщетитъ душу свою или что дастъ человeкъ измeну за душу свою (Мк. 8, 36; Мф. 16, 26), за которую, как известно, ничто в мире не может быть выкупом? Если одна душа сама по себе драгоценнее всего мира и царства мирского, то несравненно дороже Царство Небесное. Душу же почитаем драгоценнее всего по той причине, как говорит Макарий Великий, что Бог ни с чем не благоволил сообщиться и соединиться своим духовным естеством, ни с каким видимым созданием, но с одним человеком, которого возлюбил более всех тварей Своих (Макарий Вел. Слово о свободе ума. Гл. 32).

Василий Великий, Григорий Богослов, Иоанн Златоуст, Кирилл Александрийский, Амвросий Медиоланский и прочие от юности до конца жизни были девственники; вся их жизнь была обращена на попечение о душе, а не о теле. Так и нам все старания должно иметь о душе; тело же подкреплять для того только, чтобы оно способствовало к подкреплению духа.

8. Чем должно снабдевать душу?

Душу снабдевать надобно словом Божиим: ибо слово Божие, как говорит Григорий Богослов, есть хлеб ангельский, имже питаются души, Бога алчущие. Всего же более должно упражняться в чтении Нового Завета и Псалтири, что должно делать стоящему. От сего бывает просвещение в разуме, который изменяется изменением Божественным.

Надобно так себя обучить, чтобы ум как бы плавал в законе Господнем, которым руководствуясь, должно устроять и жизнь свою.

Очень полезно заниматься чтением слова Божия в уединении и прочитать всю Библию разумно. За одно таковое упражнение, кроме других добрых дел, Господь не оставит человека Своею милостью, но исполнит его дара разумения.

Когда же человек снабдит душу свою словом Божиим, тогда исполняется разумением того, что есть добро и что есть зло.

Чтение слова Божия должно быть производимо в уединении для того, чтобы весь ум чтущего углублен был в истины Священного Писания и принимал от сего в себя теплоту, которая в уединении производит слезы; от сих человек согревается весь и исполняется духовных дарований, услаждающих ум и сердце паче всякого слова.

Телесный труд и упражнение в божественных писаниях, учит преп. Исаак Сирин, охраняют чистоту.

Пока не приимет Утешителя, человек имеет нужду в божественных писаниях, чтобы воспоминание о благих напечатлевалось в уме его и от непрестанного чтения обновлялось в нем стремление ко благу и охраняло душу его от тонких путей греха (Исаак Сир. Сл. 58).

Следует также снабдевать душу и познаниями о Церкви, как она от начала и доселе сохраняется, что терпела она в то или другое время,- знать же сие не для того, чтоб желать управлять людьми, но на случай могущих встретиться вопрошаний.

Более же всего оное делать должно собственно для себя, чтоб приобрести мир душевный, по учению Псаломника, миръ многъ любящимъ законъ Твой, Господи (Пс. 118, 165).

9. О мире душевном

Ничто лучше есть во Христе мира, в нем же разрушается всякая брань воздушных и земных духов: нeсть бо наша брань къ крови и плоти, но къ началомъ и ко властемъ и къ мiродержителемъ тьмы вeка сего, къ духовомъ злобы поднебеснымъ (Ефес. 6, 12).

Признак разумной души, когда человек погружает ум внутрь себя и имеет делание в сердце. Тогда благодать Божия приосеняет его, и он бывает в мирном устроении, а посредством сего и в премирном: в мирном, т. е. с совестью благою, в премирном же, ибо ум созерцает в себе благодать Св. Духа, по слову Божию: въ мирe мeсто Его (Пс. 75, 3).

Можно ли, видя солнце чувственными очами, не радоваться? Но сколько радостнее бывает, когда ум видит внутренним оком Солнце правды Христа. Тогда воистину радуется радостью ангельскою; о сем и апостол сказал: наше житiе на небесeхъ есть (Фил. 3, 20).

Когда кто в мирном устроении ходит, тот как бы лжицею черпает духовные дары.

Святые отцы, имея мирное устроение и будучи осеняемы благодатью Божией, жили долго.

Когда человек придет в мирное устроение, тогда он может от себя и на других изливать свет просвещения разума; прежде же сего человеку надобно повторять сии слова Анны пророчицы: да не изыдетъ велерeчiе изъ устъ вашихъ (1 Цар. 2, 3), и слова Господни: лицемeре, изми первeе бревно изъ очесе твоего: и тогда узриши изъяти сучецъ изъ очесе брата твоего (Мф. 7, 5).

Сей мир, как некое бесценное сокровище, оставил Господь наш Иисус Христос ученикам Своим пред смертью Своею, глаголя: миръ оставляю вамъ, миръ Мой даю Вамъ (Иоан. 14, 27). О нем также говорит и Апостол: и миръ Божiй, превосходяй всякъ умъ, да соблюдетъ сердца ваша и разумeнiя ваша о Христe Иисусe (Фил. 4, 7).

Если не вознерадит человек о потребностях мирских, то не может иметь мира души.

Мир душевный приобретается скорбями. Писание говорит: проидохомъ сквозe огнь и воду и извелъ еси ны в покой (Пс. 65, 12). Хотящим угодить Богу путь лежит сквозь многие скорби.

Ничто так и не содействует стяжанию внутреннего мира, как молчание и, сколько возможно, непрестанная беседа с собою и редкая с другими.

Итак мы должны все свои мысли, желания и действия сосредоточивать к тому, чтоб получить мир Божий и с Церковью всегда вопиять: Господи Боже нашъ! миръ даждь намъ (Ис. 26, 12).

10. О хранении мира душевного

Всеми мерами надобно стараться, чтоб сохранить мир душевный и не возмущаться оскорблениями от других; для сего нужно всячески стараться удерживать гнев и посредством внимания ум и сердце соблюдать от непристойных движений.

Такое упражнение может доставить человеческому сердцу тишину и соделать оное обителью для Самого Бога.

Образ такого безгневия мы видим на Григории Чудотворце, с которого в публичном месте жена некая блудница просила мзды, якобы за содеянный с нею грех; а он, на нее нимало не разгневавшись, кротко сказал некоему своему другу: даждь скоро ей цену, колико требует. Жена, только что прияла неправедную мзду, подверглась нападению беса; святый же отогнал от нее беса молитвою (Четьи Минеи, ноябрь 17, в житии его).

Ежели же невозможно, чтобы не возмутиться, то, по крайней мере, надобно стараться удерживать язык, по глаголу Псалмопевца: смятохся и не глаголахъ (Пс. 76, 5).

(Продолжение следует)

[Александр Васильевич]

(Продолжение)

В сем случае сможем в образец себе взять св. Спиридона Тримифунтского и преп. Ефрема Сирина. Первый (Чет. Мин., дек. 12, в житии его) так перенес оскорбление: когда, по требованию царя греческого, входил он во дворец, то некто из слуг, в палате царской бывших, сочтя его за нищего, смеялся над ним, не пускал его в палату, а потом ударил и в ланиту; св. Спиридон, будучи незлобив, по слову Господню, обратил ему и другую (Мф. 5, 39).

Преп. Ефрем (Чет. Мин., янв. 28, в житии его), постясь в пустыне, лишен был учеником пищи таким образом: ученик, неся ему пищу, сокрушил на пути, нехотя, сосуд. Преподобный, увидев печального ученика, сказал к нему: не скорби, брате, аще бо не восхоте приити к нам пища, то мы пойдем к ней; и пошел, сел при сокрушенном сосуде и, собирая снедь, вкушал ее: так был он безгневен.

А как побеждать гнев, сие можно видеть из жития великого Паисия (Чет. Мин., июня 19, в житии его), который явившегося ему Господа Иисуса Христа просил, дабы он освободил его от гнева; и рече ему Христос: аще гнев и ярость купно победити хощеши, ничесоже возжелай, ни возненавиди кого, ни уничижи.

Дабы сохранить мир душевный, должно отдалять от себя уныние и стараться иметь дух радостный, а не печальный, по слову Сираха: печаль бо многихъ уби и нeсть пользы въ ней (Сир. 30, 25).

Когда человек имеет большой недостаток в потребных для тела вещах, то трудно победить уныние. Но сие, конечно, к слабым душам относиться должно.

Для сохранения мира душевного также всячески должно избегать осуждения других. Неосуждением и молчанием сохраняется мир душевный: когда в таком устроении бывает человек, то получает Божественные откровения.

К сохранению душевного мира надобно чаще входить в себя и спрашивать: где я? При сем должно наблюдать, чтобы телесные чувства, особенно зрение, служили внутреннему человеку и не развлекали душу чувственными предметами: ибо благодатные дарования получают токмо те, кои имеют внутреннее делание и бдят о душах своих.

11. О хранении сердца

Мы неусыпно должны хранить сердце свое от непристойных помыслов и впечатлений, по слову Приточника: всякимъ храненiемъ блюди твое сердце отъ сихъ бо исходища живота (Притч. 4, 23).

От бдительного хранения сердца раждается в нем чистота, для которой доступно видение Господа, по уверению вечной Истины: Блажени чистiи сердцемъ, яко тiи Бога узрятъ (Мф. 5, 8 ).

Что втекло в сердце лучшего, того мы без надобности выливать не должны; ибо тогда только собранное может быть в безопасности от видимых и невидимых врагов, когда оно, как сокровище, хранится во внутренности сердца.

Сердце тогда только кипит, будучи возжигаемо огнем Божественным, когда в нем есть вода живая; когда же вся выльется, то оно хладеет, и человек замерзает.

12. О помыслах и плотских движениях

Мы должны быть чисты от помыслов нечистых, особенно когда приносим молитву Богу, ибо несть согласия между смрадом и благовонием. Где бывают помыслы, там и сложение с ними. Итак должно отражать первое нападение греховных помыслов и рассеивать их от земли сердца нашего. Пока дети вавилонские, т. е. помыслы злые, еще младенцы, должно разбивать и сокрушать их о камень, который есть Христос; особенно же три главные страсти: чревоугодие, сребролюбие и тщеславие, которыми старался диавол искушать даже Самого Господа нашего в конце подвига Его в пустыне.

Диавол, как лев, скрываясь въ оградe своей (Пс. 9, 30), тайно раставляет нам сети нечистых и нечистивых помыслов. Итак немедленно, как только увидим, надобно расторгать их посредством благочестивого размышления и молитвы.

Требуется подвиг и великая бдительность, чтобы во время псалмопения ум наш согласовался с сердцем и устами, дабы в молитве нашей к фимиаму не примешивалось зловоние. Ибо Господь гнушается сердцем с нечистыми помыслами.

Будем непрестанно, день и ночь, со слезами повергать себя пред лицем благости Божией, да очистит Он сердца наши от всякого злого помышления, чтобы мы достойно могли проходить путь звания нашего и чистыми руками приносить Ему дары служения нашего.

Ежели мы не согласны со влагаемыми от диавола злыми помышлениями, то мы добро творим. Нечистый дух только на страстных имеет сильное влияние; а к очистившимся от страстей приражается только со стороны, или внешне.

Человеку в младых летах можно ли не возмущаться от плотских помыслов? Но должно молиться Господу Богу, да потухнет искра порочных страстей при самом начале. Тогда не усилится в человеке пламень страстей.

13. О распознавании действий сердечных

Когда человек приимет что-либо божественное, то в сердце радуется; а когда диавольское, то смущается.

Сердце христианское, приняв что-либо божественное, не требует еще другого со стороны убеждения в том, точно ли сие от Господа; но самым тем действием убеждается, что оно небесное: ибо ощущает в себе плоды духовные: любы, радость, миръ, долготерпeнiе, благость, милосердiе, вeру, кротость, воздержанiе (Гал. 5, 22).

Напротив же, хотя бы диавол преобразился и во ангела светла (2 Кор. 11, 14), или представлял мысли благовидные; однако сердце все чувствует какую-то неясность и волнение в мыслях. Что объясняя, св. Макарий Египетский говорит: хотя бы (сатана) и светлые видения представлял, благаго обаче действия подати отнюдь не возможет: чрез что и известный знак его дел бывает (Слово 4, гл. 13).

Итак, из сих разнообразных действий сердечных может человек познать - что есть божественное и что диавольское, как о сем пишет св. Григорий Синаит: от действа убо возможеши познати воссиявый свет в душе твоей, Божий ли есть или сатанин (Добротолюбие, ч. I, Григорий Син. О безмолвии).

14. О покаянии

Желающему спастися всегда должно иметь сердце к покаянию расположенное и сокрушенное, по Псаломнику: жертва Богу духъ сокрушенъ, сердце сокрушенно и смиренно Богъ не уничижитъ (Пс. 50, 19). В каковом сокрушении духа человек удобно может безбедно проходить сквозь хитрые козни гордого диавола, коего все тщание состоит в том, чтобы возмутить дух человеческий и в возмущении посеять свои плевелы, по словеси Евангельскому: Господи, не доброе ли сeмя сeялъ еси на селe Твоемъ? Откуда убо имать плевелы? Онъ же рече: врагъ человeковъ сiе сотвори (Мф. 13, 27-28).

Когда же человек старается в себе иметь сердце смиренное и мысль невозмущенную, но мирную, тогда все козни вражии бывают бездейственны, ибо где мир помыслов, там почивает Сам Господь Бог - въ мирe мeсто Его (Пс. 75, 3).

Начало покаяния происходит от страха Божия и внимания, как говорит мученик Вонифатий (Чет. Мин., дек. 19, в житии его): страх Божий отец есть внимания, а внимание - матерь внутреннего покоя, той бо раждает совесть, которая сие творит, да душа, якоже в некоей воде чистой и не возмущенной, свою зрит некрасоту и тако раждаются начатки и корень покаяния.

Мы во всю жизнь свою грехопадениями своими оскорбляем величество Божие, а потому и должны всегда смиряться пред Ним, прося оставления долгов наших.

Можно ли облагодатствованному человеку по падении восстать?

Можно, по Псаломнику: превратихся пасти и Господь прiятъ мя (Пс. 117, 13), ибо когда Нафан пророк обличил Давида во грехе его, то он, покаявшись, тут же получил прощение (2 Цар. 12, 13).

К сему примером служит и пустынник оный, который пошедши за водою, на источнике впал в грех с женою, и возвратясь в келью, сознав свое согрешение, паки начал провождать жизнь подвижническую, как и прежде, не вняв советам врага, представлявшего ему тяжесть греха и отводившего его от подвижнической жизни. О сем случае Бог открыл некоему отцу и велел впадшего в грех брата ублажить за таковую победу над диаволом.

Когда мы искренно каемся в грехах наших и обращаемся ко Господу нашему Иисусу Христу всем сердцем нашим, Он радуется нам, учреждает праздник и созывает на него любезные Ему силы, показывая им драхму, которую Он обрел паки, т. е. царский образ Свой и подобие. Возложив на рамена заблудшую овцу, Он приводит ее к Отцу Своему. В жилищах всех веселящихся Бог водворяет и душу покаявшегося вместе с теми, которые не отбегали от Него.

Итак, не вознерадим обращаться к благоутробному Владыке нашему скоро и не предадимся беспечности и отчаянию ради тяжких и бесчисленных грехов наших. Отчаяние есть совершеннейшая радость диаволу. Оно есть грeхъ къ смерти, как гласит Писание (1 Иоан. 5, 16).

Покаяние во грехе, между прочим, состоит в том, чтобы не делать его опять.

Как всякой болезни есть врачевание, так и всякому греху есть покаяние.

Итак несомненно приступай к покаянию, и оно будет ходатайствовать за тебя пред Богом.

15. О молитве

Истинно решившие служить Господу Богу должны упражняться в памяти Божией и непрестанной молитве к Иисусу Христу, говоря умом: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго.

Таковым упражнением, при охранении себя от рассеяния и при соблюдении мира совести, можно приблизиться к Богу и соединиться с Ним. Ибо, по словам св. Исаака Сирина, кроме непрестанной молитвы, мы приблизиться к Богу не можем (Слово 69).

Образ молитвы весьма хорошо расположил св. Симеон Новый Богослов (Доброт., ч. I). Достоинство же оной очень хорошо изобразил св. Златоуст: велие, говорит он, есть оружие молитва, сокровище неоскудно, богатство никогда не иждиваемо, пристанище безволненно, тишины вина и тьмам благих корень, источник и мати есть (Марг. сл. 5, О непостижимом).

В церкви на молитве стоять полезно с закрытыми очами во внутреннем внимании; открывать же очи разве тогда, когда уныешь, или сон будет отягощать тебя и склонять к дреманию; тогда очи обращать должно на образ и на горящую пред ним свещу.

Если в молитве случится плениться умом в расхищение мыслей, тогда должно смириться пред Господом Богом и просить прощения, говоря: согреших, Господи, словом, делом, помышлением и всеми моими чувствы.

Посему всегда должно стараться, чтоб не предавать себя рассеянию мыслей, ибо чрез сие уклоняется душа от памяти Божией и любви Его по действию диавола, как св. Макарий говорит: все супостата нашего тщание сие есть да мысль нашу от памятования о Боге и страха и любви отвратит (Сл. 2, гл. 15).

Когда же ум и сердце будут соединены в молитве и помыслы души не рассеяны, тогда сердце согревается теплотою духовною, в которой воссиявает свет Христов, исполняя мира и радости всего внутреннего человека.

16. О слезах

Все святые и отрекшиеся от мира иноки во всю жизнь свою плакали в чаянии вечного утешения, по уверению Спасителя мира: блажени плачущiи, яко тiи утeшатся (Мф. 5, 4).

Так и мы должны плакать о оставлении грехов наших. К сему да убедят нас слова Порфироносного: ходящiи хождаху и плакахуся, метающе сeмена своя: грядуще же прiидутъ радостiю, вземлюще рукояти своя (Пс. 125, 6), и слова св. Исаака Сирина: омочи ланите твои плачемъ очию твоею, да почiетъ на тебе Святый Духъ и омыетъ тя от скверны злобы твоея. Умилостиви Господа твоего слезами, да прiидетъ къ тебe (Сл. 68, Об отречении от мира).

Когда мы плачем в молитве и тут же вмешивается смех, то сие есть от диавольской хитрости. Трудно постичь врага нашего тайные и тонкие действия.

У кого текут слезы умиления, такового сердце озаряют лучи Солнца правды - Христа Бога.

17. О свете Христовом

Дабы приять и узреть в сердце свет Христов, надобно, сколько можно, отвлечь себя от видимых предметов. Предочистив душу покаянием и добрыми делами и с верою в Распятого закрыв телесные очи, должно погрузить ум внутрь сердца, и вопиять призыванием имени Господа нашего Иисуса Христа; и тогда по мере усердия и горячести духа к Возлюбленному находит человек в призываемом имени услаждение, которое возбуждает желание искать высшего просвещения.

Когда чрез таковое упражнение укоснит ум в сердце, тогда воссиявает свет Христов, освещая храмину души своим Божественным сиянием, как говорит пророк Малахия: и возсiяетъ вамъ боящимся имене Моего солнце правды (Мал. 4, 2).

Сей свет есть купно и жизнь по Евангельскому слову: въ томъ животъ бe, и животъ бe свeтъ человeкомъ (Иоан. 1, 4).

Когда человек созерцает внутренно свет вечный, тогда ум его бывает чист и не имеет в себе никаких чувственных представлений, но, весь будучи углублен в созерцание несозданной доброты, забывает все чувственное, не хочет зреть и себя; но желает скрыться в сердце земли, только бы не лишиться сего истинного блага - Бога.

18. О внимании к самому себе

Путь внимания проходящий не должен только одному сердцу своему верить, но должен сердечные свои действия и жизнь свою поверять с законом Божиим и с деятельною жизнью подвижников благочестия, которые таковый подвиг проходили. Сим средством удобнее можно и от лукавого избавиться и истину яснее узреть.

Ум внимательного человека есть как бы поставленный страж, или неусыпный охранитель внутреннего Иерусалима. Стоя на высоте духовного созерцания, он смотрит оком чистоты на обходящие и приражающиеся к душе его противные силы, по Псаломнику: и на враги моя воззрe око мое (Пс. 53, 9).

От ока его не скрыт диавол, яко левъ рыкая, искiй кого поглотити (1 Петр. 5, 8 ), и те, которые напрягают лук свой сострeляти во мрацe правыя сердцемъ (Пс. 10, 2).

А потому таковый человек, следуя учению Божественного Павла, принимает вся оружiя Божiя, да возможетъ противитися въ день лютъ (Ефес. 6, 13) и сими оружиями, содействующей благодати Божией, отражает видимые приражения и побеждает невидимых ратников.

Проходящий путь сей не должен внимать посторонним слухам, от которых голова может быть наполнена праздными и суетными помыслами и воспоминаниями; но должен быть внимателен к себе.

Особенно на сем пути наблюдать должно, чтоб не обращаться на чужие дела, не мыслить и не говорить о них, по Псаломнику: не возглаголютъ уста мои дeлъ человeческихъ (Пс. 16, 4), а молить Господа: отъ тайныхъ моихъ очисти мя и отъ чуждихъ пощади раба Твоего (Пс. 18, 13-14).

Человек должен обращать внимание на начало и конец жизни своей, к средине же, где случается счастье или несчастье, должен быть равнодушен. Чтоб сохранить внимание надобно уединяться в себя, по глаголу Господню: никогоже на пути цeлуйте (Лук. 10, 4), т. е. без нужды не говорить, разве бежит кто за тобою, чтоб услышать от тебя полезное.

19. О страхе Божием

Человек, принявший на себя проходить путь внутреннего внимания, прежде всего должен иметь страх Божий, который есть начало премудрости.

В уме его всегда должны быть напечатлены сии пророческие слова: работайте Господеви со страхомъ и радуйтеся Ему с трепетомъ (Пс. 2, 11).

Он должен проходить путь сей с крайней осторожностью и благоговением ко всему священному, а не небрежно. В противном случае опасаться должно, чтоб не отнеслось к нему сие Божие определение: проклятъ человeкъ, творяй дeло Господне съ небреженiемъ (Иерем. 48, 10).

Благоговейная осторожность здесь нужна для того, что сiе море, т. е. сердце со своими помыслами и желаниями, которые должно очищать посредством внимания, велико и пространно, тамо гади, ихже нeсть числа, т. е. многие помыслы суетные, неправые и нечистые, порождения злых духов.

Бойся Бога,- говорит Премудрый,- и заповeди Его храни (Еккл. 12, 13). А соблюдая заповеди, ты будешь силен во всяком деле, и дело твое будет всегда хорошо. Ибо, боясь Бога, ты из любви к Нему все делать будешь хорошо. А диавола не бойся; кто боится Бога, тот одолеет диавола: для того диавол бессилен.

Два вида страха: если не хочешь делать зла, то бойся Господа и не делай; а если хочешь делать добро, то бойся Господа и делай.

Но никто не может стяжать страха Божия, доколе не освободится от всех забот житейских. Когда ум будет беспопечителен, тогда движет его страх Божий и влечет к любви благости Божией.

20. Об отречении от мира

Страх Божий приобретается тогда, когда человек, отрекшись от мира и от всего, что в мире, сосредоточит все свои мысли и чувства в одном представлении о законе Божьем и весь погрузится в созерцание Бога и в чувство обещанного святым блаженства.

Нельзя отречься от мира и прийти в состояние духовного созерцания, оставаясь в мире. Ибо доколе страсти не утишатся, нельзя стяжать мира душевного. Но страсти не утишаться, доколе нас окружают предметы, возбуждающие страсти. Чтобы прийти в совершенное бесстрастие и достигнуть совершенного безмолвия души, нужно много подвизаться в духовном размышлении и молитве. Но как возможно всецело и спокойно погружаться в созерцание Бога и поучаться в законе Его и всею душою возноситься к Нему в пламенной молитве, оставаясь среди неумолчного шума страстей, воюющих в мире? Мир во зле лежит.

Не освободясь от мира, душа не может любить Бога искренно. Ибо житейское, по словам преп. Антиоха, для нее есть как бы покрывало.

Если мы, говорит тот же учитель, живем в чужом граде, и наш град далеко от града сего, и если мы знаем град наш: то для чего мы медлим в чужом граде и в нем уготовляем себе поля и жилища? И како воспоемъ пeснь Господню на земли чуждей? Мир сей есть область иного, т. е. князя века сего (Сл. 15).

21. О жизни деятельной и умозрительной

Человек состоит из тела и души, а потому и путь жизни его должен состоять из действий телесных и душевных - из деяния и умосозерцания.

Путь деятельной жизни составляют: пост, воздержание, бдение, коленопреклонение, молитва и прочие телесные подвиги, составляющие тесный путь и прискорбный, который, по слову Божию, вводит в живот вечный (Мф. 7, 14).

(Продолжение следует)

[Александр Васильевич]

(Продолжение)

Путь умосозерцательной жизни состоит в возношении ума ко Господу Богу, в сердечном внимании, умной молитве и созерцании чрез таковые упражнения вещей духовных.

Всякому, желающему проходить жизнь духовную, должно начинать от деятельной жизни, а потом уже приходить и в умосозерцательную: ибо без деятельной жизни в умосозерцательную прийти невозможно.

Деятельная жизнь служит к очищению нас от греховных страстей и возводит нас на степень деятельного совершенства; а тем самым пролагает нам путь к умосозерцательной жизни. Ибо одни токмо очистившиеся от страстей и совершенные к оной жизни приступать могут, как сие видеть можно из слов Священного Писания: блажени чистiи сердцемъ: яко тiи Бога узрятъ (Мф. 5, 8 ) и из слов св. Григория Богослова (в слове на св. Пасху): к созерцанию безопасно могут приступать только совершеннейшие по своей опытности.

К умозрительной жизни приступать должно со страхом и трепетом, с сокрушением сердца и смирением, со многим испытанием святых Писаний и, если можно найти, под руководством какого-либо искусного старца, а не с дерзостью и самочинением: дерзый бо и прозорливый, по словам Григория Синаита (О прелести и о иных многих предлогах. Доброт., ч. I), паче достоинства своего взыскав с кичением, понуждается до того прежде времени доспети. И паки: аще мечтается кто мнением высокая достигнути, желание сатанино, а не истину стяжав,- сего диавол своими мрежами удобь уловляет, яко своего слугу.

Если же не можно найти наставника, могущего руководствовать к умосозерцательной жизни, то в таком случае должно руководствоваться Священным Писанием, ибо Сам Господь повелевает нам учиться от Священного Писания, глаголя: испытайте Писанiя, яко вы мните имeти въ нихъ животъ вeчный (Иоан. 5, 39).

Так же должно тщиться прочитывать отеческие писания и стараться, сколько можно, по силе исполнять то, чему научают оные, и таким образом мало-помалу от деятельной жизни восходить к совершенству умосозерцательной.

Ибо, по словам св. Григория Богослова (Слово на святую Пасху), самое лучшее дело, когда мы каждый сам собою достигаем совершенства и приносим призывающему нас Богу жертву живую, святую и всегда во всем освящаемую.

Не должно оставлять деятельную жизнь и тогда, когда бы в ней человек имел преспеяние и пришел бы уже в умосозерцательную: ибо она содействует умосозерцательной жизни и ее возвышает.

Проходя путь внутренней и умосозерцательной жизни, не должно ослабевать и оставлять оного потому, что люди, прилепившиеся ко внешности и чувственности, поражают нас противностью своих мнений в самое чевство сердечное, и всячески стараются отвлечь нас от прохождения внутреннего пути, поставляя нам на оном различные препятствия: ибо, по мнению учителей церковных (Блаж. Феодорита. Толков. на Песнь песней), умосозерцание вещей духовных предпочитается познанию вещей чевственных.

А потому никакими противностями в прохождении сего пути колебаться не должно, утверждаяся в сем случае на слове Божием: страха же ихъ не убоимся, ниже смутимся: яко съ нами Богъ. Господа Бога нашего освятимъ въ сердечной памяти Его Божественнаго имене и исполненiя воли Его, и Той будетъ намъ въ страхъ (Исаии 8, 12-13).

22. Об уединении и молчании

Паче всего должно украшать себя молчанием; ибо Амвросий Медиоланский говорит: молчанием многих видел я спасающихся, многоглаголанием же ни одного. И паки некто из отцов говорит: молчание есть таинство будущего века, словеса же орудие суть мира сего (Добротолюбие, ч. II, гл. 16).

Ты только сиди в келье своей во внимании и молчании и всеми мерами старайся приблизить себя ко Господу, и Господь готов сделать тебя из человека ангелом: на кого бо, говорит Он, воззрю, токмо на кроткаго и молчаливаго и трепещущаго словесъ моихъ (Исаии 66, 2).

Когда мы в молчании пребываем, тогда враг-диавол ничего не успевает относительно к потаенному сердца человеку: сие же должно разуметь о молчании в разуме.

Проходящий таковый подвиг должен все упование свое возложить на Господа Бога, по учению Апостола: всю печаль вашу возверзите Нанъ, яко Той печется о васъ (1 Петр. 5, 7). Оный должен быть постоянен в сем подвиге, последуя в сем случае примеру св. Иоанна молчальника и пустынника (Чет. Мин., дек. 3, в житии его), который в прохождении пути сего утверждался сими Божественными словами: не имамъ Тебе оставити, ниже имамъ отъ Тебе отступити (Евр. 13, 5).

Ежели не всегда можно пребывать в уединении и молчании, живя в монастыре и занимаясь возложенными от настоятеля послушаниями; то хотя некоторое время, остающееся от послушания, должно посвящать на уединение и молчание, и за сие малое не оставит Господь Бог ниспослать на тебя богатую Свою милость.

От уединения и молчания раждается умиление и кротость; действие сей последней в сердце человеческом можно уподобить тихой воде Силоамской, которая течет без шума и звука, как говорит о ней пророк Исаия: воды Силоамли текущiя тисe (8, 6).

Пребывание в келье в молчании, упражнениии, молитве и поучении день и нощь закону Божию делает человека благочестивым: ибо, по словам свв. отцов, келья инока есть пещь Вавилонская, въ нейже трiе отроцы Сына Божiя обретоша (Доброт., ч. III, Петр Дамаскин, кн. 1).

Монах, по словам Ефрема Сирина, не останется долго на одном месте, если не возлюбит прежде молчания и воздержания. Ибо молчание учит безмолвию и постоянной молитве, а воздержание делает помысл неразвлекаемым. Наконец приобретшего сие ожидает мирное состояние (т. II).

23. О многословии

Одного многословия с теми, кто противных с нами нравов, довольно расстроить внутренность внимательного человека.

Но всего жалостнее то, что от сего может погаснуть тот огонь, который Господь наш Иисус Христос пришел воврещи на землю сердец человеческих: ибо ничтоже тако устужает огнь, от Святаго Духа вдыхаемый в сердце инока к освящению души, якоже сообращение и многословие и собеседование (Ис. Сир. сл. 8 ).

Особенно же должно хранить себя от обращения с женским полом: ибо, как восковая свеча, хотя и не зажженная, но поставленая между зажженными, растаевает, так и сердце инока от собеседования с женским полом неприметно расслабевает, о чем и св. Исидор Пелусиот говорит так: аще (глаголющу писанию) кие беседы злые тлят обычаи благи: то беседа с женами аще и добра будет, обаче сильна есть растлити внутреннего человека тайно помыслы скверными, и чисту сущу телу, пребудет душа осквернена: что бо твердее есть камене, что же воды мягчае, обаче всегдашнее прилежание и естество побеждает; аще убо естество, едва подвижимое, подвизается, и от тоя вещи, юже имать ни во чтоже, страждет и умаляется, то како воля человеческая, яже есть удобь колеблема, от обыкновения долгого не будет побеждена и превращена (Исид. Пелус. пис. 84 и Чет. Мин., февр. 4, в житии его).

А потому для сохранения внутреннего человека надобно стараться удерживать язык от многословия: мужъ бо мудръ безмолвiе водитъ (Прит. 11, 12), и иже хранитъ свои уста, соблюдаетъ свою душу (Прит. 13, 3) и помнит слова Иова: положихъ завeтъ очима моима, да не помышлю на дeвицу (31, 1) и слова Господа нашего Иисуса Христа: всякъ, иже воззритъ на жену, ко еже вожделeти ея, уже любодeйствова съ нею въ сердцe своемъ (Мф. 5, 28).

Не выслушав прежде от кого-либо о каком-либо предмете, отвечать не должно: иже бо отвeщаетъ слово прежде слышанiя, безумiе ему есть и поношенiе (Прит. 18, 13).

24. О безмолвии

Преп. Варсонофий учит: доколе корабль на море, терпит беды и приражения ветров, а когда достигнет пристанища тихого и мирного, уже не боится бед и скорбей и приражения ветров, но остается в тиши. Так и ты, монах, доколе остаешься с людьми, ожидай скорбей и бед и приражения мысленных ветров; а когда вступишь в безмолвие, бояться тебе нечего (Варс. Отв. 8, 9).

Совершенное безмолвие есть крест, на котором должен человек распять себя со всеми страстьми и похотьми. Но подумай, Владыка наш Христос сколько наперед претерпел поношений и оскорблений, и потом уже восшел на крест. Так и нам нельзя прийти в совершенное безмолвие и надеяться святого совершенства, если не постраждем со Христом. Ибо говорит Апостол: аще с Ним страждем, с Ним и прославимся. Другого пути нет (Варс. Отв. 342).

Пришедший в безмолвие должен непрестанно помнить, зачем пришел, чтобы не уклонилось сердце его к чему-либо другому.

25. О посте

Подвигоположник и Спаситель наш Господь Иисус Христос пред выступлением на подвиг искупления рода человеческого укрепил Себя продолжительным постом. И все подвижники, начиная работать Господу, вооружали себя постом и не иначе вступали на путь крестный, как в подвиге поста. Самые успехи в подвижничестве измеряли они успехами в посте.

Пост состоит не в том только, чтобы есть редко, но в том, чтобы есть мало; и не в том, чтобы есть однажды, но в том, чтобы не есть много. Неразумен тот постник, который дожидается определенного часа, а в час трапезы весь предается ненасытному вкушению и телом и умом. В рассуждении пищи должно наблюдать и то, чтобы не разбирать между снедями вкусными и невкусными. Это дело, свойственное животным, в разумном человеке недостойно похвал. Отказываемся же мы от приятной пищи для того, чтобы усмирить воюющие члены плоти и дать свободу действиям духа.

Истинный пост состоит не в одном изнурении плоти, но и в том, чтобы ту часть хлеба, которую ты сам хотел бы съесть, отдать алчущему.

К строгому посту святые люди приступали не вдруг, делаясь постепенно и мало-помалу способными довольствоваться самою скудною пищею. Преп. Дорофей, приучая ученика своего Досифея к посту, постепенно отнимал от стола его по малой части, так что от четырех фунтов меру его ежедневной пищи низвел, наконец, до восьми лотов хлеба.

При всем том святые постники, к удивлению других, не знали расслабления, но всегда были бодры, сильны и готовы к делу. Болезни между ними были редки, и жизнь их текла чрезвычайно продолжительно.

В той мере, как плоть плоть постящегося становится тонкою и легкою, духовная жизнь приходит в совершенство и открывает себя чудными явлениями. Тогда дух совершает свои действия как бы в бестелесном теле. Внешние чувства точно закрываются, и ум, отрешась от земли, возносится к небу и всецело погружается в созерцание мира духовного.

Однако ж, чтобы наложить на себя строгое правило воздержания во всем, или лишить себя всего, что может служить к облегчению немощей, сие вместить не всякий может. Могiй же вмeстити да вмeститъ (Мф. 19, 12).

Пищи употреблять должно каждый день столько, чтоб тело, укрепясь, было другом и помощником душе в совершении добродетели; а иначе может быть то, что, изнемогшу телу, и душа слабеет.

По пятницам и средам, особенно же в четыре поста, пищу, по примеру отцов, употребляй один раз в день, и ангел Господень прилепится к тебе.

26. О подвигах

Не должно предпринимать подвигов сверх меры, а стараться, чтобы друг - плоть наша - был верен и способен к творению добродетелей.

Надобно идти средним путем, не уклоняясь ни на десно, ни на шуе (Прит. 4, 27); духу давать духовное, а телу - телесное, потребное для поддержания временной жизни. Не должно также и общественной жизни отказывать в том, чего она законно требует от нас, по словам Писания: воздадите кесарево кесареви и Божiя Богови (Матф. 22, 21).

Должно снисходить и душе своей в ее немощах и несовершенствах и терпеть свои недостатки, как терпим недостатки ближних, но не обленяться и непрестанно побуждать себя к лучшему.

Употребил ли ты пищи много или сделал другое что сродное слабости человеческой, не возмущайся сим, не прибавляй вреда ко вреду; но, мужественно подвигнув себя к исправлению, старайся сохранить мир душевный, по слову Апостола: блаженъ не осуждаяй себе, о немже искушается (Рим. 14, 22).

Тело, изможденное подвигами или болезнями, должно подкреплять умеренным сном, пищею и питием, не наблюдая даже и времени. Иисус Христос, по воскрешении дочери Иаировой от смерти, тут же повелел дати ей ясти (Лук. 8, 55).

Если самовольно изнурим свое тело до того, что изнуриться и дух, то таковое удручение будет безрассудное, хотя бы сие делалось для снискания добродетели.

Лет до тридцати пяти, т. е. до преполовения земной жизни, велик подвиг человеку в сохранении себя, и многие в сии лета не устаивают в добродетели, но совращаются с правого пути к собственным пожеланиям, как о сем св. Василий Великий свидетельствует (в беседе на начал. Прит.): многие много собрали в юности, но посреде жития бывши, восставшим на них искушениям от духов лукавствия, не стерпели волнения и всего того лишились.

А потому, чтоб не испытать такого превращения, надобно поставить себя как бы на мериле испытания и внимательного за собою наблюдения, по учению св. Исаака Сирина: якоже на мериле приличествует извести коемуждо жительство свое (Сл. 40).

Всякий успех в чем-либо мы должны относить ко Господу и с пророком говорить: не намъ, Господи, не намъ но имени Твоему даждь славу (Пс. 113, 9).

27. О бодрствовании против искушений

Мы всегда должны быть внимательны к нападениям диавола; ибо можем ли надеяться, чтоб он оставил нас без искушения, когда не оставил Самого Подвигоположника нашего и Начальника веры и Совершителя Господа Иисуса Христа? Сам Господь апостолу Петру сказал: Симоне! Симоне! се сатана проситъ васъ, дабы сeялъ, яко пшеницу (Лук. 22, 31).

Итак, мы должны всегда во смирении призывать Господа и молить, да не попустит на нас быти искушению выше силы нашея, но да избавит нас от лукавого.

Ибо когда Господь оставит человека самому себе, тогда диавол готов стереть его, яко мельничный жернов пшеничное зерно.

28. О печали

Когда злой дух печали овладеет душою, тогда, наполнив ее горестью и неприятностью, не дает ей совершать молитву с должным усердием, мешает заниматься чтением Писаний с надлежащим вниманием, лишает ее кротости и благодушия в обращении с братьями и раждает отвращение от всякого собеседования. Ибо душа, исполненная печали, делаясь как бы безумною и исступленною, не может спокойно ни принимать благого совета, ни кротко отвечать на предлагаемые вопросы. Она убегает людей, как виновников ее смущения, и не понимает, что причина болезни внутри ее. Печаль есть червь сердца, грызущий раждающую его мать.

Печальный монах не движет ума к созерцанию и никогда не может совершать чистой молитвы.

Кто победил страсти, тот победил и печаль. А побежденный страстями не избежит оков печали. Как больной виден по цвету лица, так обладаемый страстью обличается от печали.

Кто любит мир, тому невозможно не печалиться. А презревший мир всегда весел.

Как огонь очищает золото, так печаль по Бозе очищает греховное сердце (Ант. Сл. 25).

29. О скуке и унынии

С духом печали неразлучно действует и скука. Она, по замечению отцов, нападает на монаха около полудня и производит в нем такое страшное беспокойство, что несносны ему становятся и место жительства, и живущие с ним братья, а при чтении возбуждается какое-то отвращение, и частая зевота и сильная алчба. По насыщении чрева демон скуки внушает монаху помыслы выйти из кельи и с кем-нибудь поговорить, представляя, что не иначе можно избавиться от скуки, как непрестанно беседуя с другими. И монах, одолеваемый скукою, подобен пустынному хворосту, который то немного остановится, то опять несется по ветру. Он, как безводное облако, гонимое ветром.

Сей демон, если не может извлечь монаха из кельи, то начинает развлекать ум его во время молитвы и чтения. Это, говорит ему помысл, лежит не так, а это не тут, надобно привести в порядок, и это все делает для того, чтобы ум сделать праздным и бесплодным.

Болезнь сия врачуется молитвою, воздержанием от празднословия, посильным рукоделием, чтением слова Божия и терпением; потому что и рождается она от малодушия и праздности и празднословия (Ант. сл. 26, Ис. Сир. 212).

(Окончание следует)

[Александр Васильевич]

(Окончание)

Трудно избежать ее начинающему жизнь монашескую, ибо она первая нападает на него. Потому прежде всего и должно остерегаться ее посредством строгого и беспрекословного исполнения всех возлагаемых на послушника обязанностей. Когда занятия твои придут в настоящий порядок, тогда скука не найдет места в сердце твоем. Скучают только те, у кого дела не в порядке. Итак, послушание есть лучшее врачебство против сей опасной болезни.

Когда одолевает тебя скука, то говори себе, по наставлению преп. Исаака Сирина: ты опять желаешь нечистоты и постыдной жизни. И если помысл скажет тебе: великий грех убивать себя,- ты скажи ему: убиваю себя, потому что не могу жить нечисто. Умру здесь, чтобы не увидеть истинной смерти - души моей в отношении к Богу. Лучше мне умереть здесь за чистоту, нежели жить в мире жизнью злою. Я предпочел смерть сию грехам моим. Убью себя, потому что я согрешил Господу и не буду более прогневлять Его. Что мне жить в удалении от Бога? Озлобления сии стерплю, чтоб не лишиться небесной надежды. Что Богу в моей жизни, если я буду жить худо и прогневлять Его (Сл. 22)?

Иное - скука и иное - томление духа, называемое унынием. Бывает иногда человек в таком состоянии духа, что, кажется ему, легче ему было бы уничтожиться или быть без всякого чувства и сознания, нежели долее оставаться в этом безотчетно-мучительном состоянии. Надобно спешить выйти из него. Блюдись от духа уныния, ибо от него раждается всякое зло (Варс. Отв. 73, 500).

Есть уныние естественное, учит св. Варсонофий, от бессилия, и есть уныние от беса. Хочешь ли знать это? Испытай так: бесовское приходит прежде того времени, в которое должно дать себе отдохновение. Ибо когда кто предположит себе сделать что-нибудь, оно прежде, нежели исполнена будет треть или четверть дела, нудит его оставить дело и встать. Тогда не надобно слушать его, но надобно сотворить молитву и сидеть за делом с терпением.

И враг, видя, что он поэтому творит молитву, удаляется, потому что не хочет давать повода к молитве (Варс. Отв. 562, 563, 564, 565).

Когда Богу угодно,- говорит св. Исаак Сирин,- повергнув человека в большие скорби, попускает ему впасть в руки малодушия. Оно раждает в нем крепкую силу уныния, в котором он испытывает душевную тесноту и это есть предвкушение геенны; вследствие же сего находит дух исступления, от которого происходят тысячи искушений: смущение, ярость, хула, жалоба на свою участь, развращенные помыслы, переселение из места в место и тому подобное. Если спросишь: какая сему причина? то скажу: твое нерадение, потому что ты не позаботился поискать уврачевания их. Ибо врачевание для всего этого одно, при помощи которого человек скоро находит утешение в душе своей. И что же это за врачебство? Смиренномудрие сердца. Ничем, кроме него, человек не может разрушить оплот сих пороков, а напротив того находит, что сии превозмогают над ним (Исаак Сир. Сл. 79).

Уныние у св. отцов иногда называется праздностью, леностью и разленением.

30. Об отчаянии

Как Господь печется о нашем спасении, так человекоубийца - диавол старается привести человека в отчаяние.

Отчаяние, по учению св. Иоанна Лествичника, раждается или от сознания множества грехов, отчаяния совести и несносной печали, когда душа, множеством язв покрытая, от невыносимой их боли погружается во глубину отчаяния, или от гордости и надмения, когда кто почитает себя не заслуживающим того греха, в который впал. Первого рода отчаяние влечет человека во все пороки без разбора, а при отчаянии второго рода человек держится еще своего подвига, что, по словам св. Иоанна Лествичника, и не совместно разуму. Первое врачуется воздержанием и благою надеждою, а второе - смирением и неосуждением ближнего (Лест. степ. 26).

Душа высокая и твердая не отчаивается при несчастьях, каких бы то ни было. Иуда предатель был малодушен и неискусен в брани, и потому враг, видя его отчаяние, напал на него и принудил его удавиться; но Петр - твердый камень, когда впал в великий грех, как искусный в брани, не отчаялся и не потерял духа, но пролил горькие слезы от горячего сердца, и враг, увидя их, как огнем палимый в глаза, далеко убежал от него с болезненным воплем.

Итак, братья, учит преп. Антиох, когда отчаяние будет нападать на нас, не покоримся ему, но, укрепляясь и ограждаясь светом веры, с великим мужеством скажем лукавому духу: что нам и тебе, отчужденный от Бога, беглец с небес и раб лукавый? Ты не смеешь сделать нам ничего.

Христос, Сын Божий, власть имеет и над нами и над всем. Ему согрешили мы, Ему и оправдаемся. А ты, пагубный, удались от нас. Укрепляемые честным Его крестом, мы попираем твою змииною главу (Ант. сл. 27).

31. О болезнях

Тело есть раб души, душа - царица, а потому сие есть милосердие Господне, когда тело изнуряется болезнями; ибо от сего ослабевают страсти, и человек приходит в себя; и самая болезнь телесная раждается иногда от страстей.

Отними грех и болезней не будет; ибо они бывают в нас от греха, как сие утверждает св. Василий Великий (Слово о том, что Бог не есть причина зол): откуда недуги? Откуда повреждения телесные? Господь создал тело, а не недуг; душу, а не грех. Что же паче всего полезно и нужно? Соединение с Богом и общение с Ним посредством любви. Теряя любовь сию, мы отпадаем от Него, а отпадая подвергаемся различным и многообразным недугам.

Кто переносит болезнь с терпением и благодарением, тому вменяется она вместо подвига или даже более.

Один старец, страдавший водяною болезнью, говорил братьям, которые приходили к нему с желанием лечить его: отцы, молитесь, чтобы не подвергся подобной болезни мой внутренний человек; а что касается до настоящей болезни, то я прошу Бога о том, чтобы Он не вдруг освободил меня от нее, ибо поколику внeшнiй нашъ человeкъ тлeетъ, потолику внутреннiй обновляется (2 Кор. 4, 16).

Буде Господу Богу угодно будет, чтобы человек испытал на себе болезни, то Он же подаст ему и силу терпения.

Итак пусть будут болезни не от нас самих, но от Бога.

32. О должностях и любви к ближним

С ближними надобно обходиться ласково, не делая даже и видов оскорбления.

Когда мы отвращаемся от человека или оскорбляем его,тогда на сердце нашем как бы камень ложится.

Дух смущенного или унывающего человека надобно стараться ободрить словом любви.

Брату грешащу, покрой его, как советует св. Исаак Сирин (Сл. 89): простри ризу твою над согрешающем и покрой его. Мы все милости Божией требуем, как Церковь поет: аще не Господь бы был в нас, кто доволен цел сохранен быти от врага, купно же и человекоубийцы.

Мы в отношении к ближним должны быть, как словом, так и мыслью, чисты и ко всем равны; иначе жизнь нашу сделаем безполезною.

Мы должны любить ближнего не менее, как самих себя, по заповеди Господней: возлюбиши ближняго твоего, яко самъ себе (Лук. 10, 27). Но не так, чтоб любовь к ближним, выходя из границ умеренности, отвлекала нас от исполнения первой и главной заповеди, т. е. любви Божией, как о сем поучает Господь наш Иисус Христос: иже любитъ отца или матерь паче Мене, нeсть Мене достоинъ: и иже любитъ сына или дщерь паче Мене, нeсть Мене достоинъ (Мф. 10, 37). О сем предмете весьма хорошо рассуждает св. Димитрий Ростовский (ч. II, поуч. 2): там видна неправдивая к Богу в христианском человеке любовь, где тварь со Творцом сравнивается, или более тварь, нежели Творец почитается; а там видна правдивая любовь, где один Создатель паче всего создания любится и предпочитается.

33. О неосуждении ближнего

Не должно судить никого, хотя бы собственными очами видел кого согрешающим, или коснеющим в преступлении заповедей Божиих, по слову Божию: ре судите, да не судими будете (Матф. 7, 1), и паки: ты кто еси судяй чуждему рабу? своему Господеви стоитъ или падаетъ; станетъ же, силенъ бо есть Богъ поставити его (Рим. 14, 4).

Гораздо лучше всегда приводить себе на память сии Апостольские слова: мняйся стояти да блюдется, да не падетъ (1 Кор. 10, 12). Ибо неизвестно, сколько времени мы можем в добродетели пребывать, как говорит пророк, опытом сие дознавший: рехъ во обилiи моемъ: не подвижуся во вeкъ. Отвратилъ же еси лице Твое, и быхъ смущенъ (Пс. 29, 7-8).

Отчего мы осуждаем братий своих? Оттого, что не стараемся познать самих себя. Кто занят познанием самого себя, тому некогда замечать за другими. Осуждай себя и перестанешь осуждать других.

Самих себя должно нам считать грешнейшими всех и всякое дурное дело прощать ближнему, а ненавидеть только диавола, который прельстил его. Случается же, что нам кажется, другой делает худо, а в самом деле, по благому намерению делающего, это хорошо. Притом дверь покаяния всем отверзта и неизвестно, кто прежде войдет в нее - ты ли, осуждающий, или осуждаемый тобою.

Осуждай дурное дело, а самого делающего не осуждай. Если осуждаешь ближнего, учит преп. Антиох, то вместе с ним и ты осуждаешься в том же, в чем его осуждаешь. Судить или осуждать не нам надлежит, но единому Богу и Великому Судье, ведущему сердца наши и сокровенные страсти естества (Ант. 49).

Чтоб избавиться осуждения, должно внимать себе, ни от кого не принимать посторонних мыслей и быть ко всему мертву.

Итак, возлюбленные, не будем наблюдать за чужими грехами и осуждать других, чтобы не услышать: сынове человeчестiи, зубы ихъ оружiя и стрелы, и языкъ ихъ мечь остръ (Пс. 56, 5).

34. О прощении обид

За обиду, какая бы не нанесена была, не только не должно отмщать, но напротив того должно еще прощать обидчика от сердца, хотя бы оно и противилось сему, и склонять его убеждением слова Божия: аще не отпущаете человeкомъ согрeшенiя ихъ, ни Отецъ вашъ небесный отпуститъ вамъ согрeшенiй вашихъ (Матф. 6, 15), и паки: молитеся за творящихъ вамъ напасть (Матф. 5, 44).

Не должно питать в сердце злобы или ненависти к ближнему враждующему, но должно любить его и, сколько можно, творить ему добро, следуя учению Господа нашего Иисуса Христа: любите враги ваша, добро творите ненавидящимъ васъ (Матф. 5, 44).

Когда твою честь кто уничижает или отнимает, то всеми мерами старайся, чтобы простить ему, по слову Евангелия: отъ взимающаго твоя не истязуй (Лук. 6, 30).

Бог заповедал нам вражду только против змия, т. е. против того, кто изначала обольстил человека и изгнал из рая,- против человекоубийцы-диавола. Повелено нам враждовать и против Мадианитян, т. е. против нечистых духов блуда и студодеяния, которые сеют в сердце нечистые и скверные помыслы.

Поревнуем возлюбленным Божиим: поревнуем кротости Давида, о котором преблагий и любоблагий Господь сказал: нашел Я мужа по сердцу моему, который исполнит все хотения Мои. Так Он говорит о Давиде незлопамятном и добром ко врагам своим. И мы не будем делать ничего в отмщение брату нашему, дабы, как говорит преп. Антиох, не было остановки во время молитвы.

Об Иове свидетельствовал Бог, как о человеке незлобивом (Иов. 2, 3); Иосиф не мстил братьям, которые умыслили на него зло; Авель в простоте и без подозрения пошел с братом своим Каином.

По свидетельству слова Божия, святые все жили в незлобии. Иеремия, беседуя с Богом (Иер. 18, 20), говорит о гнавшем его Израиле: еда воздаются злая за благая? Помяни стоящаго предъ Тобою, еже глаголати за нихъ благая (Ант. сл. 52).

Итак если мы будем, сколько есть сил, стараться все сие исполнять, то можем надеяться, что в сердцах наших воссияет свет Божественный, озаряющий нам путь к горнему Иерусалиму.

35. О терпении и смирении

Надобно всегда терпеть все, что бы ни случилось, Бога ради, с благодарностью. Наша жизнь - одна минута в сравнении с вечностью; и потому недостойны, по Апостолу, страсти нынeшняго времене къ хотящей славe явится въ насъ (Рим. 8, 18).

Оскорбления от других переносить должно равнодушно и приобучаться к такому расположению духа, как бы их оскорбления не до нас, а до других касались.

В молчании переноси, когда оскорбляет тебя враг и единому Господу открывай тогда свое сердце.

Когда люди поносят нас, мы должны считать себя недостойными похвалы. Ежели бы были достойны, то бы все кланялись нам.

Мы всегда и пред всеми должны уничижать себя, следуя учению св. Исаака Сирина: уничижи себе и узришь славу Божию в себе (Сл. 57).

Не сущу свету, вся мрачна, так и без смирения ничего нет в человеке, как только одна тьма. Посему возлюбим смирение и узрим славу Божию; идеже бо истекает смирение, тамо слава Божия источается.

Как воск не разогретый и не размягченный не может принять налагаемой на него печати, так и душа, не искушенная трудами и немощами, не может принять на себя печати добродетели Божией. Когда диавол оставил Господа, тогда приступили ангелы и служили Ему (Матф. 4, 11). Так, если во время искушений несколько отходят от нас ангелы Божии, то недалеко, и скоро приступают и служат нам Божественными помышлениями, умилением, услаждением, терпением. Душа, потрудившись, стяжевает и прочие совершенства. Почему св. пророк Исаия говорит: терпящiи Господа измeнятъ крeпость, окрылатeютъ, аки орли, потекутъ и не утрудятся, пойдутъ и не взалчутъ (Ис. 40, 31).

Так терпел и кротчайший Давид: ибо, когда Семей поносил его и метал на него камни, говоря: изыди мужу беззаконный,- он не сердился; и когда Авесса, вознегодовав на сие, сказал ему: почто проклинаетъ песъ умершiй сей Господина моего Царя? он запретил ему, говоря: оставите его и тако да проклинаетъ мя, ибо Господь увидит и воздаст мне благое (2 Цар. 16, 7-12).

Почему после и воспел: терпя потерпeхъ Господа, и внятъ ми, и услыша молитву мою (Пс. 39, 2).

Как чадолюбивый отец, когда видит, что сын его живет беспорядочно, наказывает его; а когда увидит, что он малодушен и наказание свое сносит с трудом, тогда утешает: так поступает с нами и благий Господь и Отец наш, употребляя все для нашей пользы, как утешения, так и наказания, по Своему человеколюбию. И потому мы, находясь в скорбях, как дети благопокорливые, должны благодарить Бога. Ибо если станем благодарить Его только в благополучии, то подобны будем неблагодарным иудеям, которые, насытившись чудной трапезы в пустыни, говорили, что Христос воистину есть пророк, хотели взять Его и сделать царем, а когда Он сказал им: дeлайте не брашно гиблющее, но брашно пребывающее въ животъ вечный, тогда говорили Ему: кое убо Ты твориши знаменiе? Отцы наши ядоша манну въ пустыни (Иоан. 6, 27-31). Прямо на таких падает слово: исповeстся Тебе, егда благо сотвориши ему,- и таковый даже до конца не узритъ свeта (Пс. 48, 19-20).

Посему Апостол Иаков учит нас: всяку радость имeйте, братiя моя, егда во искушенiя впадаете различна, вeдяще, яко искушенiе вашея вeры содeлываетъ терпeнiе: терпeнiе же дeло совершенно да имать, и прибавляет: блаженъ мужъ, иже претерпитъ искушенiе: зане искусенъ бывъ прiиметъ вeнецъ жизни (Иак. 1, 2-4, 12).

36. О милостыне

Должно быть милостиву к убогим и странным; о сем много пеклись великие светильники и отцы Церкви.

В отношении к сей добродетели мы должны всеми мерами стараться исполнять следующую заповедь Божию: Будите убо милосерди, якоже и Отецъ вашъ милосердъ есть (Лук. 6, 36), а также: милости хощу, а не жертвы (Матф. 9, 13).

Сим спасительным словам мудрые внимают, а неразумные не внимают; оттого и награда неодинакова, как сказано: сeющiи скудостiю, скудостiю и пожнутъ; сeющiи же о благословенiи, о благословенiи и пожнутъ (2 Кор. 9, 6).

Пример Петра Хлебодара (Чет. Мин., сент. 22), который за кусок хлеба, поданный нищему, получил прощение во всех его грехах, как это было показано ему в видении,- да подвигнет нас к тому, чтобы и мы были милостивы к ближним: ибо и малая милостыня много способствует к получению Царства Небесного.

Творить милостыню мы должны с душевным расположением, по учению св. Исаака Сирина: аще даси что требующему, да предварит деяние твое веселие лица твоего и словесы благими утешай скорбь его (Сл. 89).

http://www.pravoslavie.ru/put/2807.htm

[Александр Васильевич]

Преподобный Серафим Саровский



Во имя Отца и Сына и Святаго Духа !

«Среди лета запоют Пасху», — сказано было некогда в Сарове. Прошло 70 лет после смерти того, кем эти слова были произнесены, и 19 июля 1903 года вся Русь огласилась хвалебными песнями, прославляющими Бога и Его угодника. Действительно, вся Русь ликовала тогда, как в День Святой Пасхи, даже больше.

Наступили потом страшные дни для России, но не умерла и не ослабла память о преподобном Серафиме. Так же притекают к нему русские люди, прославляют его и на терзаемой Родине, и во всех концах мира, где они рассеяны. С жизнью преподобного Серафима начинают знакомиться и другие народы; его жизнеописание переводится на разные языки, вызывая не только восхищение, но и стремление многих применить в своей жизни уроки, даваемые нам жизнью преподобного Серафима. Так, несмотря на все перемены, происходящие в мире, память преподобного Серафима не только не меркнет, но остается светильником, все ярче светящим человечеству.

Подобное было и в дни его земной жизни. Рушились города, восстанавливались царства, с 12 народами шел в Россию, а потомс позором покинул ее Наполеон, горела и опять восстала из пепла Москва, устраивали восстание и были судимы декабристы, а преподобного Серафима как бы и не касались эти события.

Он весь был занят достижением «единаго на потребу», работал над «своим духовным возрастанием». «Эгоист, замкнутый в себе», «невежда, не интересующийся ничем, кроме того, что лично его касается» — так сказали бы про него многие мыслители, не желающие видеть и малейшей пользы в подвигах самоусовершенствования. Но вот умирает инок Серафим. Казалось бы, совсем теперь должен изгладиться из людской памяти облик этого старца, так упорно убегавшего от мира. Но начинается целое паломничество к его гробу, во всех концах России прибегающие к нему получают помощь, утешение и назидание, а почитание его начинает распространяться и среди других народов.

В чем же сила преподобного Серафима? В чем его подвиг? Он стремился к осуществлению заповеди Христовой: Будите убо вы совершени, якоже Отец ваш Небесный совершен есть (Мф 5, 48); он трудился над тем, чтобы восстановить в себе первозданный образ человека, испорченный впоследствии грехом.

Преподобный Серафим достиг своей цели: он победил грех и стал преподобным, сделался воистину подобием Божиим. Мы не можем видеть невидимого Бога. Но Господь нам дает видеть Себя в Своих подобиях, в Своих угодниках. И вот одним из таких подобий стал преподобный Серафим. В нем мы видим восстановленную человеческую природу, освобожденную от рабства греху. Он есть воплощенное олицетворение победы вечного над преходящим, святости над грехом, добра над злом.

Преподобный Серафим всех призывает своим примером следовать по пути, указанному Христом. Он зовет бороться с грехом и своими недостатками, сам являясь маяком и светильником для всех ищущих спасения. Преподобный Серафим призывает искать высшего блага, плода духовного, о котором апостол Павел сказал: Плод же духовный есть любы, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание. Но для сего нужно распять плоть со страстьми и похотьми (Гал 5, 22–24).

Тяжел путь к Небесному Царству, ибо грех овладел человеческой природой и испортил ее. Имеет каждый из нас грехи личные. Есть и грехи общественные, в которых грешен весь народ. Так, весь русский народ грешен в том, что оставил благочестивую жизнь и обычаи своих предков, начал принимать и искать чуждое ему, неправославное, что верил клеветам, распространяемым про помазанника Божия, и позволил сначала сорвать венец, а потом погубить со всей семьей своего благочестивого царя, первым припавшего к прославленным мощам преподобного Серафима. Преподобный Серафим зовет всех к покаянию и к исправлению жизни, и личной и общественной. Хоть и тяжел этот путь, но угодник Божий поможет идти им. Преподобный Серафим — маяк и светильник на этом пути; он же и помощник. Молитвами преподобного Твоего, отца нашего Серафима, Господи, даруй покаяние и победу над грехом нам, грешным, и введи нас в Твое Небесное Царство. Аминь.

Сербия, 1928 г.

Святитель Иоанн (Максимович)

http://www.pravoslavie.ru/put/47848.htm

[Александр Васильевич]

Сказание о военном посетителе отца Серафима, сообщенное иеромонахом Иоасафом (Толстошеевым) в 1849 году



Это случилось перед тем самым временем, когда вражеская злоба вооружилась против священной власти Царской и произвела смятение и бунт в С.-Петербурге [1].

Однажды после обеда я пошел из монастыря к отцу Серафиму в ближнюю его пустыньку, которая находилась при источнике Богословском, по нижней дороге, лежащей по берегу Саровки и приводившей прямо к источнику старца.

Я увидел отца Серафима еще издали: он стоял у сруба своего источника с западной стороны и, опершись локтями на сруб, голову же поддерживая кистями рук, весьма пристально смотрел в источник.

Еще я не дошел до него нескольких саженей, как вдруг увидел, что с северной стороны, с пригорка, на котором стояла пустынька старца, бежит к нему какой-то военный средних лет, умеренного роста, с открытою головою и держа в левой руке картуз. Я остановился на своем месте, чтобы дать этому военному свободу получить от старца благословение, и увидел дивное событие.

Когда он подошел к отцу Серафиму и потребовал его благословения, старец, не переменяя нисколько своего положения, продолжал по-прежнему смотреть пристально в источник. Когда же военный несколько раз повторил свое требование, он обратился к нему с самым строгим выражением лица и сурово спросил его: «Ты какого исповедания?» Военный, как бы пораженный старцем, тихо отвечал ему: «Я не российского исповедания». Тогда старец произнес ему: «Так гряди откуда ты пришел». Но когда этот военный снова протянул свою руку и просил его благословения, старец снова, с удвоенною суровостью, несмотря на его лицо и сан, закричал: «Я тебе сказал: гряди откуда ты пришел».

Пораженный еще более таким видом и таким голосом старца, военный смирился еще более и, снова простирая руку, просил старческого благословения. Но старец не только лишил его, по-прежнему, благословения, но за этот раз закричал на него так громко и немилостиво, как на самого величайшего противника и отступника Церкви. Никогда я не видал еще отца Серафима в таком яростном духе и, уже сам смутившись, осуждал его, думая, что он находится в каком-нибудь искушении. Страшно было даже смотреть на него в это время.

Военный же после этого последнего грозного отказа в благословении не дерзнул настаивать более и отправился назад тою же дорогой, откуда и явился. Только видно было, что он как бы потерялся или совершенно поражен был немилостивым к себе вниманием старца и грозными его словами.

Во весь обратный путь свой, пока не скрылся из виду, он держал себя за голову и отирал пот, выступивший на его лице.

После его ухода я в ту же минуту подошел к старцу со страхом, думая, что он и ко мне будет так же немилостив, и поклонился ему в ноги. Но старец благословил меня со всею отеческою любовью и потом, взявши за руку, подвел к своему источнику и велел смотреть в него, говоря: «Вот, видел ли ты этого человека, который ко мне приходил?» Я отвечал ему: «Как же, батюшка, видел, я все это время стоял близко и смотрел и мысленно согрешил пред вами осуждением в том, что вы оскорбили этого человека и не благословили его, как он ни просил вас». Тогда старец снова обратился к своему источнику и сказал мне: «Посмотри в источник, он-то мне и показал этого человека, кто он такой». Удивленный словами старца и не понимая, каким образом источник может показать, кто такой приходящий человек, и полагая наверное, что старец хотел этим только скрыть живущую в нем благодать Божию, я посмотрел в источник и увидел его совершенно возмущенным. Так иногда нарочно кто-нибудь возмущает источник для того, чтобы очистить его от наростов мха и от слишком большого отстоя на дне, чтобы всю эту дрянь течением воды унесло в сточную трубу.

Тогда отец Серафим сказал: «Вот видишь, как возмущен этот источник, так-то этот человек, который приходил, хочет возмутить Россию».

Я ужаснулся дивному прозрению благодатного старца, равно как и его ревности по Бозе, которую он показал против этого тайного врага Церкви, государя и отечества. Вскоре потом сделалось известно, что Господь торжественно обнаружил и разрушил все нечестные замыслы злоумышленников.

_{[1] Речь идет о восстании в 1825 году декабристов, принадлежавших к тайным масонским обществам. Военный посетитель был, вероятно, одним из декабристов, проживавших неподалеку от Сарова}.

http://www.pravoslavie.ru/smi/55215.htm

http://www.blagogon.ru/digest/328/

[Максим Ф.]

Пророчества преподобного Серафима Саровского о Царе-Победителе.



Следующим по времени после преп. Авеля Тайновидца великим пророком, который говорил о нашем Царе-Победителе, является преп. Серафим Саровский. Старший его современник, преп. Авель Тайновидец, предрёк о нём Императору Павлу I: "Видел я над землёй Русской звезду великого угодника Божия. Горит она, разгорается...".

Но "звезда от звезды разнствует во славе". Серафим Саровский - один из величайших святых всех времён и народов! Житие его можно было бы назвать жестоким, по подвигам превосходящим всякие человеческие силы, если бы не его всегдашняя необыкновенная радость и всесогревающая любовь ко всем людям, живая вода Духа, мощной рекой проистекающая из сего источника. От древних величайших святых отцов житие преп. Серафима отличается, пожалуй, большей подробностью, сохранилось и множество его пророчеств, частью уже сбывшихся, частью касающихся нашего времени и вплоть до кончины века. Удивительно, но почти все пророчества Преподобного в большей или меньшей степени касаются Царской темы. О них и пойдёт речь в этой статье.

Многие пророчества преп. Серафима о Царе-Победителе дошли до нас, но не все. Конечно, враги Церкви что могли - уничтожали, и, я думаю, уничтожили не мало. Какие-то пророчества промыслом Божиим скрыты до времени, а какие-то прикрыты, то есть, облечены в такую форму, что, может быть, большинству православных не очевидно, что они о Царе-Победителе. Вот эти пророчества нуждаются в истолковании. Но толкование всех пророчеств о Царе составило бы целый том. Сам Преподобный был, если можно так выразиться, великий мастер прикрывать свои пророчества, потому что знал всё, что будет дальше. Но есть и удивительно прямые пророчества, которые ничем другим не прикрыты, как только невероятностью предсказанных событий, как бы так: если поверишь - поймёшь о чём речь, а не поверишь - никогда не поймёшь, о чём предсказано. К таким относится пророчество о воскресении самого преподобного Серафима плотию до всеобщего воскресения из мёртвых, и о его проповеди всемирного покаяния.

Это пророчество зафиксировано во множестве источников: в "Летописи Серафимо-Дивеевского монастыря" святителя Серафима Чичагова, в книге "На берегу Божией реки" С. А. Нилуса, в нескольких вариантах начала XX века того же писателя, и являющимися копиями с первоисточников Н. А. Мотовилова, в семейном архиве Флоренских. Сомневаться в том, что это пророчество самого Серафима Саровского, трудно, так как сам Преподобный множество раз говорил его Мотовилову и многим дивеевским сёстрам, и их рассказы совпадают между собой.

Вот копия сокращённая [о великой Дивеевской тайне] из семейного архива Флоренских, машинопись начала XX века:
"Будет время, когда все словеса предречений Господних, сказанные великому старцу Серафиму о судьбах 4-го жребия во вселенной Божией Матери, вполне сбудутся. Ибо по обетованию Господню воскреснет на некоторое время и восстанет из гроба великий старец Серафим и пешком перейдёт из Саровской пустыни в село Дивеево - и при сонме Высочайшей Фамилии, Великокняжеской, Царской, Императорской, и русских и иностранных, безчисленного множества людей, уверив всех воскресением своим в непреложности и всех людей в конце веков всеобщего воскресения, понеже, наконец, там вечным опять до времени сном смерти почиет, и тогда-то, после сего вторичного батюшки отца Серафима успения, село Дивеево соделавшись Домом всемирным, просветится паче всех, не только русских, но и всех градов на свете - ибо свет веры Христовой через это воскресение из мертвых великого старца Серафима утвердится вселенной всей. Тогда с какой жадностью все обратятся ко всем источникам православным для узнания о начале и ходе сего дива истории, сего 4-го жребия вселенского Божией Матери, нового света Афонской Женской Дивеевской Горы, сего места спасения всего мiра во времена Антихриста".
Писано было Мотовиловым 8-го ноября 1867 года.

В этом пророчестве говорится, что преп. Серафим воскреснет в Сарове и перейдёт из него в село Дивеево, перейдёт же пешком и в присутствии Царя и Царской Фамилии и безчисленного множества людей. Этот Царь и есть Царь-Победитель, последний и единственный Царь, который у нас будет, о котором предсказано во множестве пророчеств. (Если Бог даст, мы потом ещё будем говорить именно о моменте явления этого Царя по пророчествам св. Севастьяна Карагандинского).
alt
Вот та же мысль, помещённая в книге "Россия перед вторым пришествием": "Большинство дивеевских пророчеств преподобного связано, по всей вероятности, с последним Царём (во всяком случае, не с Государем Николаем II, как это до сих пор полагает большинство толкователей; приезд его в Саров в 1903 г. имел прообразовательное значение).
А вот слова самого преп. Серафима: "Вот какая радость-то будет, матушка! Какая великая радость-то будет! Среди лета запоют Пасху, радость моя! Приедет к нам Царь и вся Фамилия! Дивеево-то - Лавра будет, Вертьяново - город, а Арзамас - губерния!"

Рассказ Акулины Ивановны Малышевой (тетрадь № 1): "Пошёл вдруг батюшка, и лицо-то так и просияло у него. "А как Царская Фамилия приедет к вам, матушка, то выйдете за святые-то ворота, да распахните их широко-широко, да низко-низко поклонитесь до земли, да и скажите: "Покорно просим пожаловать, покорно просим..." - и батюшка сам три раза низко до земли поклонился. Так вот это ещё не совсем сбылось, а верую, что совершится, так никогда ничего не говорил батюшка".

Это пророчество относится не столько к дивеевским монахиням, сколько ко всей России, которая "уму-разуму научится бедою кровавою" (по слову преп. Авеля Тайновидца), покается в грехе "отречения от своего Богопомазанника", и тогда "низко-низко поклонится до земли" (по слову преп. Серафима) "Князю Великому, стоящему за сынов народа своего, Избраннику Божию, на главе Которого благословение" и скажет: "Покорно просим пожаловать, покорно просим!"

Вот о чём через простую монахиню учит Великий Серафим всю Россию!

Блаженная Прасковья Семёновна: "Царь приедет, мощи привезёт; двое у нас явятся!"

Двое мощей или двое Царей? Царей! Потому что мощей будет четверо + мощи самого Серафима Саровского.
В одной из тетрадей Мотовилова было написано: "Не то диво, что не дошли за 100 саженей до моей хижины, а то диво, что моя смерть будет подобна смерти отроков Ефесских, 300 лет спавших в пещере. Как они восстали во уверение всеобщего воскресения, так и я восстану перед последним концом и возлягу в Дивееве. Дивеево будет называться не по селу Дивеево, а по всемирному Диву".

То есть преп. Серафим воскреснет незадолго до конца света.

"Ещё батюшка сказал Марии Семёновне: "...Теперь все дивятся, что убогий Серафим занимается вами, печётся о ваших духовных и телесных нуждах; это-то что за диво? А вот будет диво, как плоть-то свою убогий Серафим принесёт в Дивеев!" Мы все думали, что батюшка Серафим посетит нас, но при жизни его это не случилось".

То есть "диво" будет состоять и в воскресении преп. Серафима, и в его переходе пешком сразу после своего воскресения из Сарова в Дивеев, а мы помним, что в этом переходе преподобного будет сопровождать Высочайшая Фамилия - Великокняжеская, Царская, Императорская (Мотовилов даже затруднялся, как эту Высочайшую Фамилию назвать, потому что она действительно последовательно будет и то, и другое, и третье).

О том, что присутствие Царской Фамилии будет составлять часть этого "дива", свидетельствует сам Преподобный: "...А как Царская-то Фамилия у нас побывает, то ведь Дивеев-то - диво будет всему свету! Села тут уже не будет, а город..."

Чтобы кто не подумал, что он говорит о приезде Царя Николая II, с Семьёй и Великими князьями, преп. Серафим прибавляет: "Села тут уже не будет, а город". А мы знаем, что до сих пор вокруг Дивеевской обители село, а не город, т. е. исполнение этого пророчества ещё впереди.

Вот более подробный рассказ об этом "диве", извлечённый С. А. Нилусом из бумаг, оставшихся после смерти Николая Александровича Мотовилова, опубликованный писателем в книге "На берегу Божьей реки" и названный им великой ДИВЕЕВСКОЙ ТАЙНОЙ: "...батюшка Серафим поведал мне следующее: - Мне, ваше боголюбие, убогому Серафиму, от Господа Бога положено жить гораздо более ста лет. Но так как к тому времени архиереи [русские] [вставка С. А. Нилуса. - автор] так онечестивятся, что нечестием своим превзойдут архиереев греческих во времена Феодосия Юнейшего, так что главнейшему догмату веры Христовой и веровать уже не будут, то Господу Богу благоугодно взять мощи убогого Серафима до времени от сея привременной жизни и посем воскресить, и воскресение мое будет, аки воскресение седми отроков в пещере Охолонской во дни Феодосия Юнейшего.

Открыв мне, - пишет далее Мотовилов, - сию великую и страшную тайну, великий старец поведал мне, что по воскресении своем он из Сарова перейдёт в Дивеев и там откроет проповедь всемiрного покаяния. На проповедь же ту, паче же на чудо воскресения, соберётся народу великое множество со всех концов земли. Дивеев станет Лаврой, Вертьяново - городом, а Арзамас - губернией. И, проповедуя в Дивееве покаяние, батюшка Серафим откроет в нём четверо мощей и, по открытию их, сам между ними ляжет. И тогда вскоре настанет и конец всему".

Такова великая Дивеевская благочестия тайна, открытая мною в собственноручных записях симбирского совестного судьи Николая Александровича Мотовилова, сотаинника великого прозорливца, чина пророческого, преподобного и богоносного отца нашего Серафима, Саровского и всея России чудотворца.

В дополнение же к этой тайне, вот что я слышал из уст 84-летней Дивеевской игумении Марии. Был я у неё в начале августа 1903-го года, вслед за прославлением преподобного Серафима и отъездом из Дивеева Царской семьи. Поздравляю её с оправданием великой её веры (матушка, построив Дивеевский собор, с 1880-года не освящала его левого придела, веруя, согласно дивеевским преданиям, что доживёт до прославления Серафима и освятит придел в святое его имя); поздравляю её, а она мне говорит:

- Да, мой батюшка, Сергей Александрович, великое это чудо. Но вот будет чудо так чудо, - это когда крестный-то ход, что теперь шёл из Дивеева в Саров, пойдёт из Сарова в Дивеев, "а народу-то, - как говаривал наш угодничек-то Божий преподобный Серафим, - что колосьев будет в поле. Вот то-то будет чудо-то чудное, диво дивное".

- Как это понимать, матушка? - спросил я, на ту пору совершенно забыв тогда уже мне известную великую Дивеевскую тайну о воскресении Преподобного.

- А это - кто доживёт, тот увидит, - ответила мне игумения Мария, пристально на меня взглянув и улыбнувшись.

Это было моё последнее на земле свидание с великой носительницей дивеевских преданий, той 12-й начальницей, "Ушаковой родом", на которой, по предсказанию преподобного Серафима, и устроился, с лишним 30 лет после его кончины, Дивеевский монастырь, будущая женская Лавра. Через год после этого свидания игумения Мария скончалась о Господе".
Пойдём по порядку. Преподобный Серафим прожил 73,5 года, а от Господа Бога положено ему жить гораздо более ста лет. Значит, по своём воскресении в Сарове он будет жить ещё гораздо более 26,5 лет, жить в Дивееве и проповедовать всемирное покаяние.

Далее Преподобный объясняет, что Господу Богу угодно взять его мощи до времени, а потом воскресить, не по какой другой причине, как только по причине нечестия и неверия архиереев. Каких архиереев - русских? Нет! Дело в том, что ещё задолго до революции стало действовать негласное правило, глубоко уходящее своими корнями в талмуд (в обобщённом виде откровенно выраженное в протоколах сионистских мудрецов), чтобы ни в коем случае не посвящать русских в епископы, да и вообще, чтобы они не могли занять никакое влиятельное место в Церкви. Почти полное отсутствие русских епископов послужило одной из главных причин революции, антирусский характер которой предопределил в дальнейшем их полное исчезновение. Несколько русских, рукоположенных в епископы во время короткой послевоенной оттепели (до хрущевских гонений), уже дожили свой век. Сейчас очень маловероятно, чтобы какой-то русский пробился в епископы. Хотя Богу всё возможно. Ситуация парадоксальная - в Русской Православной Церкви давным-давно нет русских епископов! Обратите внимание, ни один святой, начиная с преп. Серафима Саровского, ни в одном пророчестве никогда не называет архиереев русскими, но либо архиереи Русской Церкви, либо архиереи земли Русской. Это уже Сергий Нилус поставил слово [русский] в квадратных скобках, надо же было как-то отличить, что это архиереи нашей поместной Церкви, а не греки или египтяне.

В чём выражается нечестие и неверие этих архиереев? Об этом яснее говорится в другом варианте того же пророчества преп. Серафима, который Сергий Нилус отдал отцу Павлу Флоренскому для снятия копий в начале XX века. Там сказано: "...так как к тому времени архиереи так онечестивятся, что даже и важнейшему догмату Христовой веры - Воскресению Христову и всеобщему воскресению веровать не будут, то посему Господу Богу угодно до времени меня, убогого Серафима, от сея превременныя жизни взять и затем, во утверждения догмата воскресения, воскресить меня..."

Как могут такие нечестивые архиереи, которые не верят в Воскресение Христово и во всеобщее воскресение, поверить в Чудо воскресения России? Разумеется, они будут всячески хвататься за "пораженческую" концепцию и органически не примут концепцию "Царь-Победитель".
alt
"Помни последняя своя - во век не согрешишь" - говорили святые отцы, следовательно и наоборот: не веришь в эти три воскресения - не будешь вылазить из грехов. Так мы этих архиереев и узнаем - "по плодам".

Неужели преп. Серафим воскреснет для того, чтобы эти архиереи обратились от своего нечестия и неверия и покаялись? Нет, Бог открыл преподобному, что этого не произойдёт: "Господь открыл мне, - сказал он, - что будет время, когда архиереи земли Русской и прочие духовные лица уклонятся от сохранения Православия во всей его чистоте, и за то гнев Божий поразит их"[11].

Уклонились ещё в марте 1917 года, когда ужасающим образом попрали Божественное учение и учение Церкви о Царской власти. Попрали все клятвы и присяги, сами попали сразу под несколько церковных анафем и народ увлекли за собой в ту же пропасть. Гнев Божий частично поразил их тогда. Конечно, среди убиенных в то время были и истинные пастыри - новомученики, которые пострадали за Царя, но таких было меньшинство, остальные пострадали за уклонение от сохранения Православия во всей его чистоте. Мученичество ещё надо заслужить. Когда теперь многих этих изменников Царю прославили в лике святых - это страшная хула на Духа Святаго. Выходит, что это не гнев Божий поразил их, а это особая милость Божия над ними за измену Царю, выходит, что это Дух Святой, а не дьявол двигал этими священниками-революционерами, получается, что Сам Бог - первый революционер. Что может быть страшнее такой хулы? Думаю, что церковный чин о деканонизации, до сих пор лежащий у нас без дела, при Царе-Победителе и воскресшем Серафиме очень даже понадобится. Тем более, что батюшка Серафим чётко укажет, кого он видел там, на Небе, а кого там нет и не может быть никогда. Вот одна из причин, почему Господу понадобится его воскресить. Уж при таком свидетеле, как воскресший преп. Серафим, совесть верующих будет спокойна при деканонизации ложных святых.

Если раньше архиереи и прочие духовные лица могли как-то оправдываться принципом церковной икономии, потому что за монархическое исповедание убивали, то уже лет 20 или больше за верность Царю никого не убивают, во всяком случае открыто. Наказывают - да: запрещают в священнослужении, лишают приходов, кафедр; шпионов-иуд хватает, в семинариях, духовных академиях производится соответствующая промывка мозгов на эту тему. Система по борьбе с монархическим, то есть подлинно церковным мировоззрением, отлажена хорошо. Словом, наказывают материально - это и есть выбор между Крестом и хлебом. Да и как самое высшее духовенство, имея свои банки, заводы, спортивные клубы, будучи миллионерами и миллиардерами, с таким-то багажом, будет проповедовать народу покаяние в грехе отречения от своего Богопомазанника или неверности своему Царю? Кто Евангелие читал, тот понимает, что это невозможно.

"Три дня стоял я, - говорит Преподобный, - просил Господа помиловать их и просил лучше лишить меня, убогого Серафима, Царствия Небесного, нежели наказать их. Но Господь не приклонился на просьбу убогого Серафима и сказал, что не помилует их, ибо будут учить учениям и заповедям человеческим, сердца же их будут далеко от Меня"[12].

Потому-то, по предсказанию преп. Алексия Валаамского (†1900), записанному святителем Феофаном Полтавским: "...Господь предызбрал будущего Царя. Это будет человек пламенной веры, гениального ума и железной воли. Он прежде всего наведёт порядок в Церкви Православной, удалит всех неистинных, еретичествующих и теплохладных архиереев. И многие, очень многие, за малыми исключениями, почти все будут устранены, а новые, истинные, непоколебимые архиереи станут на их место". Сейчас-то архиереев у нас больше 200, а истинных из них останется, по пророчеству, малое исключение (в другой записи этого же пророчества: "два, мало три архиерея").

Вот тут-то воскресший Серафим и понадобится Царю-Победителю. С одной стороны, он укажет Царю на всех неистинных архиереев, с другой стороны, он будет учить новых - истинных. Истине - вот чему он будет учить их и весь народ, вероятно, больше 26,5 лет. Блаженны те архиереи, которые будут иметь такого учителя!


                                          Александр РАДИОНОВ


(Ссылки удалены администрацией)

[Александр Васильевич]

Через осознание собственной нищеты насыщаться благодатию Божией

Игумен Лука (Степанов) о преподобном Серафиме Саровском, день памяти которого отмечается сегодня



Сегодня день памяти одного из величайших русских святых – преподобного Серафима Саровского. О духовном подвиге святого размышляет в интервью «Русской народной линии» зав. кафедрой теологии Рязанского госуниверситета им. С.А.Есенина, настоятель Покровско-Татьянинского храма при РГУ, директор православной гимназии во имя святителя Василия Великого игумен Лука (Степанов).

Думается, что ничего нового преподобный не сказал. Он сказал то же, что и Господь: «Блаженны нищие духом, яко тех есть Царство Небесное». Разумеется, тот, кто еще при жизни является насельником Небесного Царства, имеет в себе залоги будущего блаженства, является источником света и радости для тысяч и тысяч людей. Путь к этому всегда был и остается один и тот же: быть подражателем апостола Павла, как Павел был подражателем Христа; и быть подражателями Иоанна Златоуста, как он был подражателем Христа; и быть подражателем преподобного Серафима, как он подражатель всех бывших до него святых.

Его призыв - это отражение его собственной практики осознания всегдашней собственной нищеты, которое насыщается только благодатию Божией. Мы редко ищем благодать, чувствуя себя самодостаточными, потому мало ее и приемлем. А вот преподобный Серафим, сознавая себя вполне пустым и никчемным, всегда ее искал, а потому был ею преисполнен.

Поэтому стяжать в своем сердце мир и дух Христов возможно только всегдашней пред Господом нищетой, плачем и выпрашиванием: «Господи, не остави мене. Господи, помоги! Господи, видишь, что я ничто и никто без Тебя». Мрачное лицо такого человека просветляется, и при Таинствах Христовых он как слуга стремится всегда предстоять и участвовать в них. Тогда он не дискутирует по поводу того, сколько надо вычитывать правило, как готовиться к причастию, а вся его жизнь - это подготовка к ежедневному приобщению своего Господа.

Через молитвы это приобщение становится непрестанным, ибо всякое, искренне произнесенное: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного!», - есть не только зов снизу, но и получение сверху того, что испрашивается, ибо Господь наш не таков, как мы: нас просят, а мы не даем. Господь просящему дает всегда,  когда просящий просит на пользу, а что полезней для нашей души, чем эта божественная благодать?

Мы будем просить подобно преподобному Серафиму и получим подобно ему. Будем чувствовать свое без Господа ничтожество и погибельные состояния и спасемся подобно ему. Будем сознавать себя грешниками всегда плачущими и оплакивать своего мертвеца перед Господом оплакивающими, и Господь нас восставит во Царствии Своем во веки вечные.

Преподобный Серафим СаровскийДумаю, что времена меняются, а истина, как солнце на небе, неизменна. Приоритеты общественного служения над самовоспитанием, которые сейчас расставляются, формулируются в общественном пространстве. Это происходит и тогда, когда упрекают Церковь в пассивности, в том, что она не нужна. На это мы должны сказать, что мы помогаем людям устроить свою жизнь счастливо, чтоб душа их была спокойна, чтоб не ходили они на пустые и зловредные для Отечества манифестации, не совершали преступлений, чтоб дети были под достойным призрением.

Думаю, правильно говорят о необходимости социального служения Церкви, но это в контексте того социально-общественного диалога, который непрестанно ведется в обществе информационном и социальном, в обществе демократическом, в котором Церковь вынуждена занимать свое определенное, ясное для людей место. Это никак не отменяет необходимости для того, кто призывает: «Ребята, давайте займемся миссионерством! Ребята, давайте соберем максимальное количество пожертвований для сирот! Ребята, давайте сделаем то и это!» Тому, кто так говорит, его же слова повелевают самому стремиться к уединению в сердечной клети Иисусовой молитвы, к несению подвига умеренности в земных нуждах.

Поскольку всякий из тех, кто призывает к высокому общественному служению из церковного сообщества, знает слова Священного Писания: «Врачу, исцелися сам». И апостола Петра знают слова: «Обещают им свободу, будучи сами рабы тления» (2Пет.2:19).

Потому, ставя социальные приоритеты высоко, всякий разумный христианин, однако, этим не оправдывается и не считает себя исполнившим все, но в сердечной клети своей имеет время келейной молитвы, покаяния, уединения с духовником, перед которым открывают сердце все неблаговидности, и ограниченность засвидетельствована бывает Господу.

Поэтому не будем противопоставлять внутреннее делание, которое преимущественно было присуще преподобному Серафиму, и внешнее служение, которое сейчас в основном требует внешний мир от Церкви. Одно без другого не бывает. Всякий верующий человек, исполняющий свое социальное служение, делающий это не корысти ради, не ради скверного прибытка, не ради прославления, а во славу Господню, непременно совмещает с этим тот дух и то делание, которое являет нам преподобный Серафим.

http://ruskline.ru/news_rl/2013/01/15/cherez_osoznanie_sobstvennoj_niwety_nasywatsya_blagodatiyu_bozhiej/

[Александр Васильевич]

Чудотворец Серафим Саровский
ФИЛЬМ

Этот фильм посвящен одному из самых почитаемых в России святых — Серафиму Саровскому.




См.фильм по нижеприведённой ссылке:

http://player.rutv.ru/index/iframe/video_id/250789/sid/russiatv/?acc_video_id=video_id/250789/brand_id/39305

 Драматургическое решение фильма построено на естественной исторической интриге событий, к столетнему юбилею которых приурочен фильм. Как известно, Священный Синод во главе с К.П. Победоносцевым долго не хотел причислять старца Серафима к лику святых. Была даже создана специальная комиссия по изучению всех обстоятельств жизни саровского отшельника, которая пришла к выводу, что прославлять его рано. Только личное вмешательство Николая II в работу Синода помогло решить вопрос о канонизации Серафима (до монашеского пострига Прохора Мошнина). Как царь узнал о жизни саровского чудотворца — это детективная история, известная далеко не всем. Завязкой сюжета стало следствие обер-прокурора по делу о церковном прославлении Серафима Саровского. В фильм вошли рассказы о наиболее ярких эпизодах из жизни святого: о явлении Серафиму Христа и Пресвятой Богородицы, исцелении Мотовилова, о хождении по воздуху, стоянии на камне, об удивительных предсказаниях и пророчествах.

Автор сценария: Николай Лисовой
Режиссер: Игорь Калядин
Оператор: Михаил Федоров

Игорь Калядин
Телеканал «Россия»

http://www.pravoslavie.ru/put/63151.htm

[Александр Васильевич]

Чудесная помощь батюшки Серафима в наши дни

Истории из редакционной почты портала «Православие.Ru»

Накануне дня памяти преподобного Серафима Саровского мы попросили читателей поделиться своими историями о чудесной помощи святого старца.



Протоиерей Владимир Гамарис
«Мне приснился светлый русский дедушка»

Преподобный Серафим Саровский явился мне во сне молящимся на камне на лужайке леса в белой русской одежде. Я не знал, кто это. Своей знакомой рассказал, что мне снился светлый русский дедушка, стоящий на коленях на чем-то круглом. Во сне я подошел и поклонился ему. Прошло меньше месяца. Я пришел в Покровский монастырь в Киеве и увидел икону молящегося на камне батюшки. Встретился со знакомой и спросил: «Помнишь, я тебе про дедушку рассказывал?» «Помню», – ответила она. – «Я теперь знаю, кто он. Я его видел в церкви на иконе. Это преподобный Серафим Саровский». В то время я стал постоянно ходить в храм. Верую, что Господь привел меня в Свою Церковь по молитвам преподобного Серафима, когда он тысячу дней и тысячу ночей стоял на камне и своей молитвой спасал множество людей. По милости Божией уже более 30 лет служу священником. Об этом чуде никогда публично не рассказывал.

Мария
«Его разбудил Серафим»

Однажды к нам на клирос пришел баритон учиться церковному пению, лет 40 (впрочем, так и не задержался), получивший музыкальное образование в провинциальной консерватории; но он никогда не пел на клиросе, и из музыки тоже давно ушел. И вдруг выпучил глаза, увидев икону Серафима Саровского; спросил: кто он? Мы сказали, а он нам поведал, что, когда учился в провинциальном музыкальном училище или консерватории (это я уже забыла), как-то, чтобы согреться, обернулся в электрогрелку и заснул. И тут видит старичка (которого он опознал на иконе), и он разбудил его, чтобы срочно вставал. Электрогрелка уже тлела. Если бы его тогда не разбудил Серафим, он бы сгорел.

NN
«Все анализы крови показывали, что дело плохо»

Как мне помог батюшка Серафим.

В 2007 году у мамы обнаружили онкологию, причем, где именно она, определить не могли. И от этого было еще страшнее. Все анализы крови показывали, что дело плохо. После месяца обследований так ничего и не было обнаружено.

Давно хотела поехать в Дивеево к преподобному Серафиму, но сестра говорила, что это очень святое место и надо готовиться к поездке, прочитать житие, попоститься, причаститься (тогда мы еще не были воцерковленными людьми). Но почему-то после месяца слез о маме я уверенно сказала родителям: «Едем в Дивеево!»

В субботу мы приехали после обеда и, как только переступили за ограду монастыря, на душе стало так спокойно и так тихо… Очень хотелось это состояние сохранить. Потом мы приложились к мощам батюшки Серафима, утром отстояли акафист и уехали домой в Москву. В понедельник мама пошла на очередной прием к врачу, и он назначил дополнительное обследование, и именно там нашли полип и там была онкология.

Дальше как будто за нас кто-то всё устраивал и делал: одни люди помогли с госпитализацией в хорошую клинику – бесплатно, другие – с хорошей палатой, что немаловажно для морального состояния в такой ситуации, третьи помогли с врачами-профессорами. И так помощь пришла от тех людей, от которых не ожидала, не от родных и от друзей, а от посторонних людей – так батюшка Серафим всё управил. Маме сделали сложнейшую операцию, и уже через два месяца мы все снова ехали в Дивеево к батюшке Серафиму, мама полулежа, но уже ехали благодарить.

Прошло семь лет. Слава Богу, с мамой всё хорошо. Мы воцерковились всей семьей, родители повенчались.

Помощь батюшки Серафима чувствуется во всём. Каждая поездка в Дивеево – это огромное утешение.

Преподобный отче Серафиме, моли Бога о нас!

Лариса Р.
«Я почувствовала внутренний зов поехать в Серафимо-Дивеевскую обитель»

Я была на распутье в 2008 году и ужасно болела желудком. Думала, не уехать ли мне из Штатов и не оставить ли мужа, который не хотел детей и от которого я уходила на шесть месяцев – пытаясь создать новые отношения с другим человеком, который очень хотел детей. В итоге, заболев тяжелым гастритом за свой грех в 2006 году, я вернулась к мужу, который простил меня и принял обратно. Я начала воцерковляться, посещая греческую православную церковь (а до этого была в католической).

Множество исповедей, включая и публичную на паломничестве в монастырь святого Антония в Аризоне (с нашим приходом), но улучшения с желудком не было. В 2008 году почувствовала внутренний зов поехать в Серафимо-Дивеевскую обитель, помолиться у мощей батюшки Серафима. Так и получилось – первая моя паломническая поездка была в Дивеево, прожили там неделю со знакомой и ее дочерью (причем удачно ее встретила прямо в поезде, она уже не в первый раз туда ехала, и для меня это было чудом, так как я совершенно не знала, есть ли там паломнический центр и как я туда доберусь, знала только, что нужно ехать до Арзамаса). Это было зимой, за неделю перед Рождеством. Много мы там и молились, и прилагались к мощам батюшки Серафима, ходили с молитвой вдоль Канавки, набрали масла освященного и земли с Канавки, работали на кухне, окунались в источники и при –35 С° и посте ни разу не заболели (мне это было очень странно, так как при гастрите мои силы очень ослабли, а там я чувствовала бодрость и легкость; как врач, я этого понять не могла, только благодатью от этого святого места и мощей святого я могла это объяснить). Приехав домой на Кавказ, я почти месяц не имела болей, но через месяц они вернулись, но в меньшем объеме, и я начала находить травы и пробиотики, которые могли контролировать воспаление и супрессировать мой хеликобактер.

Батюшка на исповеди в Дивеево мне советовал не бросать мужа, какой бы он ни был, я послушалась и вернулась в Штаты. Муж уже был согласен усыновить ребенка, и мы вместе поехали в Россию на три года. Всё у нас получилось, сейчас моей доче 5 лет, муж и мама живы, здоровы, гастрит беспокоит только утром, после сна, но я нашла травы, которые убирают воспаление и боль.

Так что держусь, радуюсь жизни, молюсь ежедневно, вычитывая все утренние молитвы и акафисты на каждый день, читаю духовную литературу, стараюсь побольше быть вовлеченной в церковную жизнь, причащаюсь раз в месяц.

Мама – бывший агностик и нетерпимый к вере человек – сейчас ходит со мной в церковь и слушает иногда Евангелие по утрам.

Причащаю дочу регулярно и вижу, как трудно детям понуждать себя к вниманию и молитве (они всё хотят быстро и резво), – для детей нужны специальные службы! – чтобы им было понятно и интересно. Пока воскресная школа – единственная альтернатива этому.

Вот только одна проблема у меня осталась: муж – упертый агностик, не очень ладим в христианском вопросе воспитания дочери. Но молюсь Богородице за него ежедневно – об обращении неверующего. Трудно с ним, он намного старше меня (29 лет разница), но я беру этот крест каждое утро и несу его (положила Крест возле кровати и целую его каждое утро, смотрю на Христа Распятого, и это меня укрепляет; Он терпел и нам велел!).

Спасибо отцу Серафиму за молитвенное предстательство за нас грешных!

Варвара Болондаева
«Она встретила преподобного Серафима – живого, как на иконе»

Конечно, батюшка всегда помогал и помогает. И с горестями, и с радостями, и в грехах поплакаться – всегда к нему. Всегда скор на выручку, скорбит за нас, не осуждает. В первый раз, когда была в Дивеево и подошла к мощам, очень волновалась – о чем просить? Вроде момент торжественный, нужно что-то важное сказать, а тут мысль: очень одной суммы денег не хватает. Даже смутилась. Но не успела домой доехать, как с работы звонят: «Слушай, тут тебе какие-то непонятные деньги начислили», – и называют как раз ту сумму, копейка в копейку.

Очень стыдно и страшно тогда стало, с тех пор стараюсь просить только помощи духовной. Но разговор не обо мне.

Как-то ездила с волонтерами в хоспис – беседовать со стариками. Просто поговорить, поддержать, почитать книги. У одной старушки над кроватью висела икона батюшки Серафима. Женщина интеллигентная, не то чтобы очень воцерковлена, но в церковь раньше ходила. И рассказала – так просто и обыденно, – что, выходя из храма (кажется, это тоже было в Дивеево), встретила преподобного Серафима. Живого, как на иконе.

«Я ему:

– Батюшка Серафим, это вы?

А он мне:

– Да, он самый!

И думаю: что ж, надо что-то дать, угостить, – а у меня в сумке только конфеты и яблоко.

Я ему:

– Батюшка, берите конфеты!

А он улыбнулся:

– От них зубы портятся.

И яблоко взял».

Вот так святые всегда рядом: помочь, утешить или напомнить о вере. Ну, иногда, вразумить, не без этого. А от нас всего-то требуется попросить и принять их участие и помощь.

Евгения Руднева
«Мой кашель прошел моментально»

У батюшки Серафима в Дивеево я была несколько раз. Но один случай всегда помню и уверена, что без батюшкиной помощи не обошлось!

Это было зимой, я после тяжелого бронхита, еще были остаточные явления, поехала в Дивеево. Купальные принадлежности не взяла специально.

И вот мы в Цыгановке. Красота! Мороз трескучий, градусов 20! Все побежали окунаться, я же созерцаю красоту вокруг. В иконной лавке возник небольшой спор между продавцом и женщиной, которая хотела приобрести купальную рубашку, но своего – очень маленького размера, а такого и не было. Ее пытались переубедить, что не это главное и т.д., и я услышала такую историю.

Как-то приезжала очередная группа паломников на источник. Окунались, гуляли, фотографировали… через какое-то время вернулся туда человек из той группы с готовыми фотографиями, где был изображен батюшка Серафим – БОЛЬШОЙ, СТОЯЩИЙ В НЕБЕ! – и держал в руках крест, окуная его в источник! ЭТО МЕНЯ ПОТРЯСЛО ТАК СИЛЬНО!

Купив рубашку, а она оказалась огромнейшая, размера 56(!), я помчалась в купальню. И, стуча зубами от холода, окунулась. Слава Богу! Какое благодатное состояние же было! И жарко! И радостно! А автобус-то мой уехал! А я не переживаю почему-то! Конечно, он вернулся за мной. И никто не ругался на меня, что им пришлось меня искать и возвращаться, и прошел мой кашель моментально!!! Вот так меня батюшка Серафим искупал в источнике у себя! Давая понять, что за сомнения и смущения у меня были…

Батюшка Серафим! Моли Бога о нас!!!

Светлана Федорова
«Мой муж не понимал, зачем венчаться»

Я, возвращаясь со службы вечером, подала милостыню одной монахине на строительство храма (это было незадолго до празднования 100-летия со дня прославления преподобного Серафима Саровского). Матушка спросила: «За кого молиться?» – а я в ответ попросила помолиться о моем муже, так как он не понимает, зачем венчаться, когда мы и так хорошо живем в законном браке! Матушка ответила, что ее благословили поехать на праздник в Дивеево и она там за нас помолится преподобному! А 13 сентября 2003 года мы с мужем венчались! Он сам ко мне подошел и сказал, чтобы я поговорила в храме со священником о венчании! Было это в воскресный день после литургии, на которой мы оба причастились! Слава Господу во святых Своих!!!!

Любовь Зиновьева
«Батюшка Серафим помог устроить мою судьбу»

Батюшка Серафим помог устроить мою судьбу и наполнил жизнь всем самым лучшим, что может быть у человека!

В студенческие времена мне было трудно найти работу, поскольку нужно было ее совмещать с учебой. Никто не мог себе позволить принять на работу студента на половину рабочего дня. Я была в отчаянии: нет работы, впереди еще три курса института, нужны деньги. Также я очень страдала от одиночества: хотела встретить настоящую любовь, серьезных, искренних отношений.

Случайно включила телевизор и наткнулась на торжества по случаю 100-летия со дня канонизации преподобного Серафима Саровского. Мое сердце прониклось ими, и я пошла в ближайший храм – помолиться у иконы преподобного. Сразу после этого мне позвонили и пригласили на работу, где не только отпускали на учебу, но и обучили очень многому. Там же я встретила своего будущего мужа!

Также преподобный устроил жилье нашей семье: сразу после молитв ему нашелся тот вариант, который хотели.

Спасибо ему, что он есть в моей жизни и откликается на молитвы!!!!

http://www.pravoslavie.ru/put/63176.htm

[Александр Васильевич]

«Я предал себя и свою волю Господу Богу…»

Преподобный Серафим Саровский, всея России чудотворец

Саровская пустынь возникла в границах тогдашней Тамбовской епархии около 1700 г., когда возле речки Саровки поселилось (и в кельях и в пещерах) несколько отшельников, духовным главой которых стал иеросхимонах Иоанн († 1737). Из последующих ее настоятелей известны: Димитрий († 1747), Ефрем (настоятельствовал в период 1758—1778 гг.), Пахомий († ок. 1794) и игумен Нифонт (настоятельствовал с 1806 по 1842 г.). Здесь подвизались и такие весьма замечательные представители российского монашества, как Назарий (ранее — валаамский монах; † 1809) и его ученики: схимник Марк († 1817), духовник обители Иларион († 1841), иеромонахи Питирим († 1789) и Иоаким († 1841).



Но наиболее прославился из саровской братии великий старец Серафим — этот воистину русский апостол христианской любви!

Преподобный Серафим (1754—1833)[1] прошел все ступени замечательного, но тяжкого монашеского подвига. Сначала — простой «общежитный» инок, затем — пустынник, столпник, молчальник, затворник, старец... И всегда он, как никто другой из его современников, являл собой удивительно цельный и естественный образ истинного монаха, вполне в духе древних египетских или малоазийских «отцов-Боголюбцев» первых веков православного иночества.

Вся жизнь его определялась, по сути, только двумя, неразрывно связанными, евангельскими заповедями — любовью к Богу и любовью к человеку. Именно это основное свойство личности преподобного и счел необходимым подчеркнуть один из зарубежных историков российского благочестия, говоря, что Серафим «встает перед нами, как неиссякаемый источник сердечного благоволения в личных отношениях между людьми. Словно в световом центре, в нем сгущается характерная идея русской духовности: преображение всякой твари силою добровольной жертвы любви и сострадания»[2]. Всей сутью своего иноческого подвига засвидетельствовал он нам реально видимое откровение о животворном воздействии на человека всепобеждающей благодати Святого Духа.

Серафим (в миру Прохор) родился в семье курского купца средней руки И.И. Машнина. Отец его известен как начальный руководитель строительства Сергиево-Казанского храма в Курске (с 1833 г. — городского собора) на средства К.Е. Первышева, по проекту в стиле знаменитого архитектора Растрелли — но без его личного авторства). Однако в 1760 г. Исидор Иванович скончался и строительство продолжала вести его супруга — Агафия Фотиевна. Во время строительных работ впервые было явлено особое небесное избранничество будущего святого: семи лет, в 1761 г., он, по недосмотру матери, упал «с высоты здания» и остался совершенно невредим.

В юности Прохор тяжело заболел, и врачи предполагали уже смертельный исход. Но умирающий увидел во сне Пресвятую Богородицу, пообещавшую посетить его еще раз и тогда полностью исцелить. И действительно, чуть ли не на следующий день шедший по Курску с чтимой иконой Богоматери “Знамение” крестный ход был вынужден, из-за размытой дождями дороги, пойти прямо через двор Машниных. Мать вынесла Прохора из дома, и над больным пронесли икону: вскоре же он стал быстро поправляться.

После этого чудесного события юноша стал интересоваться только посещением храма, молитвой и чтением духовных книг. Уже в начале 1780-х гг. он решил оставить мир, и мать благословила его на монашеский подвиг медным крестом, с которым он не расставался до конца жизни. Для того, чтобы быть полностью уверенным в правильности избираемого им пути, юноша отправился на богомолье в Киево-Печерскую Лавру — помолиться у святых мощей преподобных Антония и Феодосия. Известная тогда киевская «старица» Китаевской пустыни Досифея (1721—1776) благословила его на постриг, причем именно в Саровской пустыни под Арзамасом. Когда Прохор пришел в эту обитель, ее настоятель Пахомий с любовью принял его.

Сначала будущего инока назначили трудиться в пекарню, потом — в просфорню. Высокого роста и весьма крепкого сложения, он был силен телесно, добросердечен и послушен, а потому с великим усердием выполнял общие для всей братии работы. Саровские иноки отнеслись к новоначальному подвижнику вполне благожелательно — за его трудолюбие, мягкий нрав и природное смирение. К тому же Прохор обладал твердой волей, светлым умом и острой памятью, живым даром слова.

Через некоторое время начались испытания веры молодого послушника — он вновь заболел: какое-то хроническое страшное воспаление в боку надолго приковало его к постели. И вновь Прохор в конце концов удостоился небесного исцеления. Пресвятая Дева предстала перед ним в сопровождении святых апостолов Петра и Иоанна Богослова и со словами: «Этот — нашего рода» коснулась рукой его головы, а жезлом — больного бока... Через несколько дней он, до того пролежав неподвижно три года, полностью выздоровел.

Вскоре после этого Прохор настолько окреп, что начал ходить по благословению настоятеля обители «со сбором» на строившуюся в обители церковь (для алтаря ее он впоследствии сам же и соорудил из кипарисового дерева резной Престол — для совершения Святой Евхаристии).

13 (26) августа 1786 г. настоятель постриг его в монашество с именем Серафим, что значит «пламенный», а чуть позже рукоположил в диаконский сан. Всё свое время молодой инок стремился проводить теперь в храме, покидая его лишь на несколько часов для сна.

В этот период он сподобился новых чудесных видений: сослужащих во время Литургии ангелов, а затем — и Самого Иисуса Христа. После явления ему Спасителя Серафим в течение двух часов не мог произнести ни слова от духовного восторга. Видения эти способствовали еще большему укреплению в нем чувства смирения и искреннего самоуничижения.

В сентябре 1793 г. Серафим был рукоположен во священника и стал служить Литургию неизменно каждый день.

В следующем году Саровская пустынь лишилась своего настоятеля — игумена Пахомия, который перед кончиной призвал к себе иеромонаха Серафима и поручил ему попечение об инокинях соседнего женского монастыря.

Вскоре Серафим получил благословение на подвиг отшельничества и удалился в свою, так называемую, «дальнюю пустыньку», находившуюся в 5—6 верстах от обители, на берегу реки Саровки. Здесь он стал жить в небольшой лесной хижине, питаясь поначалу одним хлебом и овощами, которые сам же и выращивал, а затем и вовсе одной только лесной травой — «сниткой»; по средам и пятницам (как традиционным и обязательным для православных постным дням) он вообще ничего не ел. И зимой, и летом подвижник носил неизменный белый холщевый балахон, поверх которого всегда висел большой медный крест — подарок матери; за плечами же его, в особой сумке, лежало Евангелие, с которым Серафим никогда не расставался.

В 1802 году его чуть не убили разбойники.

Осенью, когда он рубил дрова, к нему пришли три незнакомых крестьянина и, угрожая смертью, стали требовать денег. Серафим по-иночески не сопротивлялся им, хотя обладал в то время еще значительной телесной силой и к тому же имел в руках топор. Злодеи свалили святого на землю, ударив обухом топора по голове. Ему пробили голову и сломали несколько ребер. Серафим едва добрался до монастыря и неделю находился на грани жизни и смерти. Но опять явившаяся ему Богоматерь (и вновь со словами «Сей — нашего рода») исцелила его. Разбойников через некоторое время нашли, но преподобный запретил их наказывать, заявив, что вовсе уйдет из обители, если их не простят; тогда они сами пришли к нему со слезным покаянием. После побоев и болезни ранее крепкий, высокого роста, Серафим превратился в согбенного старца, постоянно опиравшегося то на посох, то на мотыгу, то на топорик.

С 1804 по 1807 г. Серафим принял на себя особый подвиг — столпничество. Почти три года (по преданию, 1000 дней и ночей!) провел он на камне, стоя на коленях, с воздетыми к небу руками, беспрестанно повторяя при этом молитву евангельского мытаря: «Боже, милостив буди мне грешному!». Это была своеобразная молитва об оставлении не только собственных грехов, но и грехов всего мира — удивительный подвиг столпничества в XIX в.

В 1807 г. по причине немощи Серафим сменил столпничество на полное «молчальничество», но в 1810 г. настоятель Саровской обители потребовал от него возвращения в монастырь. Великий подвижник вернулся на житье в монастырь (ранее он приходил в обитель главным образом для исповеди и причащения), но, выбрав себе келью (площадью в 3 кв. метра!), затворился в ней, не допуская к себе никого, кроме больничного служки и священника, исповедовавшего и причащавшего его здесь. В келье горела только лампада перед любимой его иконой Божией Матери «Умиление», или, как называл ее Серафим, «Радость всех радостей». Келья никогда не отапливалась, спал же преподобный на досках, с камнем под головой вместо подушки. Все его дни и ночи заполняла молитва с поклонами — до 1000 ежедневно. С осени 1815 г. он стал постепенно ослаблять суровость затвора, чтобы иметь возможность начать подвиг старчества — т. е. духовного наставничества приходивших к нему иноков и мирян. Наконец, в ноябре 1825 г. Серафиму вновь явилась Божия Матерь, повелев ему полностью выйти из затвора, чтобы нести утешение ближним и духовно-опытно руководить их христианской жизнью.

Но и пребывая в затворе, преподобный Серафим отнюдь не находился полностью вне исторического потока российской жизни: так, вместе со всей саровской братией, он особенно усилил свой молитвенный подвиг в предстоянии за Православную Русь в период нашествия на нее французов и их союзников в 1812 г. Однако мало кто знает, что в 1818 г. благодарная Россия наградила саровского игумена Нифонта с 13 иеромонахами, — а среди них и старца Серафима, — особыми наперсными крестами в честь победы над французской армией. В наградной грамоте преподобного говорилось:

«Тамбовской епархии Темниковской Саровской пустыни отцу иеромонаху Серафиму.

По благополучном, с помощью Вышняго, окончании войны с французами, благоугодно было Его Императорскому Величеству, Всемилостивейшему Государю нашему, между многими милостями, дарованными всем вообще верным Его подданным, отличить Российское духовенство особенным знаком Высочайшаго Своего благоволения и признательности, которыя изъяснены в Манифесте от 30 августа 1814 года следующими словами:

“Священнейшее духовенство Наше, призывавшее пред Олтарем Всевышняго теплыми молитвами своими благословение Божие на Всероссийское оружие и воинство, и примерами благочестия ободрявшее народ к единодушию и твердости, в знак благоволения к вере и любви к отечеству, да носит на персях своих, начиная от верховнаго Пастыря включительно до Священника, нарочно учреждаемый для сего Крест с надписью 1812 года”.

Ныне сии Кресты доставлены из Святейшаго Правительствующаго Синода для Духовенства Тамбовской епархии, и исполняя предписание Онаго, препровождаю при сем один таковый Крест к вам для ношения на персях на Владимирской ленте, как о том изъяснено в Высочайшем Его Императорского Величества Манифесте 30 августа 1814 года и особом Высочайшем повелении, прописанном в Указе из Святейшаго Синода февраля от 14 числа 1818 года.

Иона, епископ Тамбовский и Шацкий.

Марта 14 дня 1818 г.»[3]

…Как пишет уже цитировавшийся выше автор «Очерков по Истории Русской Святости», «мы знаем святых столпников, затворников, исповедников, молчальников, старцев. Серафим был всем этим вместе. Он свел воедино все пути, которыми душа поднимается к Богу. Этот пример — быть может, единственный в истории христианской святости... Слава о святом старце быстро распространилась по всей России. Целыми днями он утешал несчастных, наставлял толпы людей, приходивших к нему за советом, без устали выслушивал всевозможные жалобы. На все вопросы, даже самые неожиданно-странные, он отвечал с одинаковой простотой, с добродушной улыбкой, часто не без юмора. Посетителей бывало иногда по тысяче в день, а он к концу дня не проявлял никаких признаков утомления, так же приветливо встречал последних, как первых, говорил им сначала все те же слова: “Христос воскресе, моя радость”... Достигнув своей молитвенной и подвижнической жизнью необычайного единения с Богом, Серафим тем самым стал по-новому необычайно близок людям. Вместе с властью в духовном мире он получил власть над миром материальным. Отсюда — множество чудес, добавившихся к расточавшимся им утешениям и к преподававшимся им советам и наставлениям»[4].

О своем особом даре прозорливости сам Серафим говорил так: «Как железо ковачу, так и я предал себя и свою волю Господу Богу. Как Ему угодно, так и действую; своей воли не имею, а что Богу угодно, то и передаю. <…> Сердце человеческое открыто одному Господу и Один Бог Сердцеведец... А я, грешный Серафим, первое помышление, являющееся в душе моей, считаю указанием Божиим, и говорю, не зная, что у моего собеседника на душе, а только верую, что так мне указывает воля Божия для его пользы»[5].

Как никто более на Руси, — пожалуй, кроме преподобного Сергия Радонежского, — Серафим Саровский смог воплотить в себе идеальный образ удивительно доброго, мирного и как-то особенно радостного святого. Недаром он порой так поучал духовных детей: «Веселость не грех, она отгоняет усталость, а от усталости ведь уныние бывает, и хуже его — нет. Оно все приводит с собою. Сказать слово ласковое, приветливое да веселое, чтобы у всех пред лицом Господа дух всегда весел, а не уныл был — вовсе не грешно... Нет нам дороги унывать, потому что Христос все победил, Адама воскресил, Еву освободил, смерть умертвил... Радость моя, стяжи себе мирный дух, и тысячи вокруг тебя спасутся»[6].

Православному пути стяжания этого молитвенного духа Христова Серафим постоянно стремился учить своих духовных детей — и собственным личным примером, и задушевной пастырской с ними беседой, порой — посылая им письменные наставления. Сохранилось одно из таких наставлений, предположительно считающееся написанным самим великим старцем; эта рукопись принадлежала некогда духовному сыну Серафима — наместнику Троице-Сергиевой Лавры, преподобному Антонию (Медведеву; 1792—1877). Обращенное к иноку, это краткое поучение содержит главным образом призыв к постоянному совершению Иисусовой молитвы как основе всякого православного подвижничества. Вот текст записки — с живой речью самого Серафима:

«Учись умной (внутренней. — д. Г. М.) молитве сердечной, как учат Св. Отцы в Добротолюбии, ибо Иисусова молитва есть светильник стезям нашим и путеводная звезда к Небу.

Учись творить молитву чрез ноздряное дыхание[7], с сомкнутыми устами. Это искусство есть бич противу плоти и плотских похотений.

К обыкновенной Иисусовой молитве прибавляй: Богородицею помилуй мя.

Одна молитва внешняя недостаточна. Бог внемлет уму, а потому те монахи, кои не соединяют внешнюю молитву со внутреннею, не монахи, а черные головешки.

Бойся, как геен[н]ского огня, галок намазанных [женщин], ибо они часто из воинов царских — делают рабами сатаны.

Помни, что истинная молитва монашеская есть радушное перенесение клеветы напраслины: нет скорбей — нет и спасения.

Все делай потихоньку, полегоньку и не вдруг — добродетель не груша, ее вдруг не съешь»[8].

(Окончание следует)