"Назвали наш батальон в честь святых - и тяжелых потерь больше нет"...

[Александр Васильевич]

Дмитрий СТЕШИН

Вера и чудеса на передовой: "Назвали наш батальон в честь святых - и тяжелых потерь больше нет"

Спецкор KP.RU Дмитрий Стешин рассказал о "православных батальонах" на спецоперации


_{Фото: Дмитрий СТЕШИН}

ВЕРА ИЛИ БРОНЕЖИЛЕТ

Ранним утром неприметно-грязный микроавтобус покинул Донецк. В экипаже машины был монах Киприан, Герой Советского Союза (читайте интервью с ним на нашем сайте KP.RU), мой давний товарищ с телеканала «Спас» Андрей Афанасьев и совсем молодой священник одного из московских храмов отец Георгий. Он будет вести короткие службы в батальонах, причащать и исповедовать. В чехле от фотообъектива и подсумках у него есть все, что нужно для богослужения. За рулем – подполковник с позывным «Японец», воюющий со Славянска, один из земных покровителей этого необычного явления – «православных батальонов». Мы тихо переговариваемся, «Японец» объясняет мне суть нашей миссии:

- Меня с начала СВО поразило вот это явление – бегущие с передовой или «пятисотые». Некоторые люди оказались психологически не готовы к боевым действиям. Начальство говорит: «На гауптвахту их»! Я не соглашаюсь, мол, если так, там завтра прибавится желающих.

- Почему?

- Там кормят, тепло и не убивают… И тогда, я начал вызывать людей на «профилактические беседы». Говорил по много часов и показывал им свои иконки, которые были со мной все последние 9 лет.

«Японец» лезет в карман и показывает мне стопочку крохотных образков, перетянутую резинкой:

- Вот эта - была в удостоверении ополченца, который выдал мне Стрелков, мой покровитель Георгий Победоносец…

Я вздыхаю и говорю: «У меня такая же стопочка, всегда со мной». Достаю из рюкзака зип-пакет, в нем десяток образков и молитвослов, затертый, рваный, вымоченный дождями и много раз заклеенный… Не бывает атеистов в окопах.

«Японец» продолжает:

- Я понял, что у этих струсивших людей есть только страх, но нет веры... Вот под Песками, после тяжелых боев одно из подразделений полностью потеряло боеспособность, командир в стрессе, не может отдать внятную команду. При этом, он капитан МВД, два десятка лет в угрозыске. Как так? И весь наш многочасовой разговор с ним свелся к вере. Она укрепляет. Верующий человек видит свою защиту не только в бронежилете и каске.

- Тот капитан изменился?

- Да, он не стал лучшим командиром, нет. Но он не хуже других. Он преодолел ужас «адаптационного периода» боев. Я потом посчитал, что провел 129 бесед, на самом деле – малых проповедей. Стало понятно, что на передовой нужно духовенство. А воинский путь подразделений нужно наполнить смыслом. Тем более, если идет битва против Зла.


_{Военкор "Комсомольской правды" Дмитрий Стешин, монах Киприан и журналист телеканала «Спас» Андрей Афанасьев.
Фото: Дмитрий СТЕШИН}

КНЯЗЬ-ВОИН В ДОНБАССЕ

Процесс переименования «номерных» батальонов был стихийным, что уже указывает на Божий промысел. Первым появился батальон «Русь». Вторым – батальон «Александра Невского». 500 резервистов держали так называемые «Донецкие ворота», проблемное место, которое противник рассматривал как парадный вход в город. Батальону, для усиления, придали двух спецназовцев – «наводить шорох». Получилось, противник зафиксировал активность, атаку отложил. В одном из боев, спецназовец с позывным «Невский» погиб. Он был похож на легендарного князя-воина. Зачислить «Невского» навеки в списки части было невозможно технически-бюрократически. И тогда в память о нем батальон назвали именем святого Александра Невского. На его шевроне две винтовки косым «Андреевским» крестом – старая «трехлинейка» Мосина, оружие местных резервистов в первые месяцы СВО и новая русская винтовка Лобаева, как символ будущего. И над этой композицией – шлем Александра Невского.

Мы едем в батальон, названный в честь еще не канонизированного новомученика, воина Евгения Родионова, отказавшегося снять крест и зверски убитого боевиками в первую чеченскую. Батальон брал Верхнеторецкое. В нем отец Георгий должен отслужить молебен и причастить воинов. Отец Георгий первый раз на Донбассе, я прекрасно понимаю, что это Поступок. Чувствую его внутреннее беспокойство и беру на себя роль экскурсовода, пытаюсь объяснить батюшке, что вокруг нас. Мы сворачиваем на Ясиноватую, говорю, мол, «по военной дороге поедем». Это некогда шикарная трасса Горловка-Донецк, она частично перерезана ВСУ, мы объезжаем этот участок. Местные, кто не боится, ездят в Горловку здесь, другие объезжают через Енакиево. Редко, но по трассе ВСУ ведут беспокоящий огонь. Здесь есть участок, где обочина выложена мешками с песком, чтобы машины не просматривались.

Отец Георгий вглядывается в серую туманную даль и спрашивает: «Сколько здесь до противника?». Я пожимаю плечами, мол, 3-5 километров, но с погодой нам повезло. Проскакиваем поселок Красный партизан. Рассказываю:

- Первый населенный пункт, отбитый у врага еще в 2015 году. С одной стороны шоссе стояли укропы, с другой - наши. Игорь Безлер, командир Горловского гарнизона, в 2014 году, когда ездил в Донецк, завозил всушникам сигареты, говорил с ними, потом все изменилось, конечно.


_{Молодой священник Отец Георгий проводит службу.
Фото: Дмитрий СТЕШИН}

И я рассказываю отцу Георгию жуткую историю, которая меня перепахала и до сих пор сидит внутри.

- Вон, на той полянке лежали кучей убитые всушники накрытые украинским флагом. Военкорры «КП» это сфотографировали, известнейший снимок. А потом приехал священник в полу католическом, полу православном облачении, униат, забирать мертвецов. Но никто из бойцов не захотел ему помогать… И тогда этот священник закричал: «Люди вы или не люди? Есть в вас человеческое?».

- А бойцы?

- Они заговорили, один за другим: «Ты не священник, у нас другие батюшки», «вы мой дом размотали», «вы мою сестру убили»… Трупы погрузили, конечно, но я тогда первый раз понял, что происходящее – никакая не политика, все в другой плоскости.

«ПОЕХАЛИ К ДЕВЧОНКАМ»

Командира батальона имени Евгения Родионова зовут «Седой». Он седой, на передке позывные просто так не дают. В располаге, в наполовину разваленном ледяном доме, есть часовня, любовно обустроенная в бывшем парадном входе в здание. Там даже стены облицованы мрамором. Бесы что-то почуяли и с началом этой короткой службы начался обстрел, потом подключилась наша артиллерия, прилетели самолеты. Бойцы прижались к стенам и только батюшка служил в центре этого небольшого зала, как ни в чем небывало, а я стоял спиной к широченной деревянной двери. И с каждым «прилетом» или «выходом» снарядов по загривку бегали мурашки размером с кулак.

Отец Георгий остался исповедовать и причащать бойцов, а «Седой» повез отца Киприана в Верхнеторецкое, показать разрушенный храм Дмитрия Солунского и места, где воюет батальон.

На въезде в село – сожженная броня, причем от нее остались какие-то лохмотья, с трудом можно угадать, что это были за машины. «Седой» вздыхает:

- В селе были только стрелковые бои, а то, что вы сейчас видите, разрушила украинская артиллерия за последний год. Просто берут и «отрабатывают» село, квадрат за квадратом. Света нет, но люди все равно возвращаются.

На вопрос – «нужны ли батюшки на передовой», комбат отвечает твердо: «Нужны. Людям тяжело, им бы утешение, добрый разговор».


_{Служба для воинов добровольческого батальона имени «Сорока мучеников севастийских».
Фото: Дмитрий СТЕШИН}

Мы проезжаем дальше, в Горловку, к разведчикам. Там нас ждет фронтовой батюшка отец К. и замполит С. Батюшка смеется: «сегодня были на позициях, причащали, так замполит держал плат!». Показывать отца К. нельзя – половина епархии тут пока под ВСУ, а они только ждут повода, чтобы начать, как мне сказали без обиняков – «резню православных».

Замполит начинает вслух думать: «Куда бы вас отвезти, чтобы попить чаю и поговорить? Может к девчонкам?». Монах Киприан всплескивает руками:

- Ну, конечно, куда же еще отвезти монаха, только к девчонкам! Поехали скорее!

Если бы под ногами не было грязи, все бы слегли от хохота.

КЛЯТВА ОТПУСТИТЬ ВСУШНИКОВ ЖИВЫМИ

Мы приезжаем в какой-то офис, «девчонки» уже заварили чай. Отец Киприан и отец К. тихо общаются на совершенно прозаичные темы. Например, военные священники предусмотрены штатом, а вот такой ВУС – военно-учетной специальности и в помине нет. Как быть? И я догадываюсь, что монах Киприан, сам полковник в отставке, выполняет здесь вторую задачу – выясняет, как сделать так, чтобы институт военного священства работал.

Я перешептываюсь с замполитом и он рассказывает удивительное. Бойцы горловской бригады никак не могли взять опорный пункт врага, откатывались, раненые были, потом вообще отказались атаковать и тогда замполит и батюшка приехали к ним на исходные позиции. Поговорили, причастили и чудо какое-то – взяли опорник без потерь! Задаю наболевший вопрос:

- А есть ли милосердие среди боев?

И замполит рассказывает мне еще одну историю:

- Во время штурма боец загнал двух всушников в блиндаж. На пороге блиндажа лежит наш раненый. Всушники сдаваться отказываются, раненый у них, по сути, в заложниках. И тогда, боец поклялся Богом, что отпустит укропов. Комбат отругал его, конечно, но в душе-то понимал – такие клятвы нарушать нельзя. И нашего бойца спасли, это же главное!

См.видео по нижеприведённой ссылке:

https://www.kp.ru/video/embed/916853/

САПЕРЫ - «ЧУДОТВОРЦЫ»

Крайняя наша точка – батальон имени «Сорока мучеников севастийских», названых в честь римских воинов, принявших христианство и претерпевших за это страшные муки. И само богослужение в располаге напоминало службы первых христиан-катакомбников. Темный внутренний коридор с низким потолком и только теплятся десятки желтых свечей в руках воинов. А совсем рядом вздыхает разрывами и ворочается близкая Марьинка, которую все никак не могут взять. Сегодня, один из саперов с позывным «Белорус» совершил подвиг – расчистил для штурмовых групп проход к зданию банка. За счет толстых стен это был один из ключевых опорников ВСУ и сегодня он пал. «Белорус» страшно стесняется, когда перед молебном командир объявляет, что он приставлен к награде, а отец Киприан вручает ему бесценный подарок – прибор ночного видения.

Батальон добровольческий, люди от Казахстана до Твери. Боевой путь – тяжелейший.

- И потери были тоже тяжелейшие, - говорит мне комбат «Инженер».

- Почему?

- Задача должна быть выполнена. Снять мину любой ценой, поставить мину любой ценой.

- Что-то изменилось после принятия батальоном такого христианского названия?

- Нет тяжелых потерь в последнее время, но подвиги ребята совершают по-прежнему. Сами видели «Белоруса». И чудеса бывают. Водитель инженерной машины разграждения должен был проделать проход в минном поле для танка. Перепутал рычаги, зазевался – не смог ничего толком объяснить потом. Под Марьинкой заехал просто в центр позиций ВСУ, они потом возмущались в эфире – как упустили бронированный бульдозер?..

- А у вас за что орден Мужества?

- Дорогу на Мариуполь разминировал. Там и штатные мины стояли и самодельные, пошел вместе с бойцами.

ИСПОВЕДЬ

Вечер клонился к ночи и до утра у этих парней никаких задач уже не будет. Отец Георгий исповедовал и причащал на батальонной кухне. Отец Киприан сидел бочком на ящике с боеприпасами в окружении брезентовых переносок с противотанковыми минами и разговаривал с каким-то бойцом, стоящим на коленях. Худенькая шея, уши в разлет, розово-прозрачные, как у семиклассника. Не сразу, но я понял, что это сегодняшний герой батальона «Белорус».

Дошла очередь и до меня. Отец Киприан, полу утвердительно обратился ко мне:

- Дмитрий, можно я и вам что-то скажу?

Я кивнул. Монах-воин продолжил:

- Я по глазам вижу, вы все через себя пропускаете, плохо это, тяжело. Не мучайтесь, Бог все управит, как нужно... Мы все здесь крепко-накрепко знаем – как нужно. И Бог наш строгий и справедливый тоже все знает.

https://www.kp.ru/daily/27462/4717455/