Святой равноапостольный великий князь Владимир. День памяти: 15/28 июля

[Александр Васильевич]

Крещение Руси как поворот истории, или Рождение цивилизации

_{Фото Владимира Ештокина}

О крещении Руси и о том, как выбор веры сказался на князе Владимире, его окружении и всей стране, мы беседуем с заведующим кафедрой церковной истории Московской духовной академии, профессором Алексеем Светозарским.

Князь, который стал человеком

— Алексей Константинович, давайте начнем с личности самого князя Владимира. Насколько совпадают легенда и исторический персонаж?

— А это смотря что понимать под легендой. Если говорить о народных легендах, где князь Владимир, например, борется с монголо-татарами (которые пришли на Русь только в 1223 году, спустя 208 лет после его смерти), высылая против них Илью Муромца, — то здесь все понятно. То есть образ его настолько сильно впечатался в народное сознание, что его наделяли фантастическими чертами, проецировали на другие исторические эпохи. Неслучайно его называли «Красно Солнышко» — ни один другой русский правитель не удостоился такого эпитета.

Но нас с вами, очевидно, интересует другое — насколько соответствует реальности хрестоматийный исторический образ. Понятно, что целиком полагаться на «Повесть временных лет» не следует: летописец, бесспорно, усилил контраст между Владимиром-язычником и Владимиром-христианином. Впрочем, если преувеличение и есть, то лишь количественное. О князе Владимире мы ведь знаем и из зарубежных источников. И тут важно не то, сколько у него было наложниц в гареме, скольких противников он убил, — важно, что, приняв святое Крещение, он принципиально, качественно изменил свою жизнь. Заметим, что изменил, будучи уже достаточно зрелым человеком, закореневшим в своих привычках, пристрастиях. А мы знаем, как тяжело в зрелом возрасте все это преодолевать.

Тем не менее, князь Владимир смог. И этим он отличается от многих европейских правителей, которые принимали христианство из соображений выгоды, практичности и прогрессивности. Для него это был вопрос нравственного выбора, что видно из всей его дальнейшей жизни.

— А оказало ли принятие новой веры какое-то влияние на жизнь простого народа? Или люди надевали нательный крест, но продолжали жить так же, как и раньше?

— Разумеется, в массе своей народ не понимал всю глубину христианского вероучения, но принимал его в простоте сердца, по доверию. Это вообще очень характерная деталь для патриархальных обществ: «Так сделали старшие, и мы этому будем подражать». Например, «Повесть временных лет» так передает эту позицию: если бы князь, и бояре, и дружина не оценили бы положительно этой веры, не сочли бы ее своей, то они не имели бы основания креститься.

— То есть «князь плохого не посоветует»?

— Именно! Что же касается того, как христианство повлияло на внешние формы народной жизни, то семена христианства, брошенные князем Владимиром, быстро победили те институты, которые с христианством были совершенно несовместимы. Это прежде всего многоженство. Кроме того, изменилось отношение к зависимым людям: холопам, закупам, крепостным и так далее (в древнерусской жизни существовали разные формы зависимости). В подобных людях начали видеть своих собратьев во Христе, таких же грешников, каким является и сам господин, исповедующий христианскую веру. Далее, очень быстро ушли в прошлое те элементы народной жизни, которые были явно чужды христианству, в частности умыкание жен, которых воровали во время игрищ меж селами. Что же касается «бытового» язычества, то оно ушло в дома и в каких-то формах существует и доселе. Причем мы в этом отношении не уникальны — в Европе происходило то же самое.

Капитуляция язычества

_{Фото Владимира Ештокина}

— Часто приходится слышать, что князь Владимир крестил Русь насильственно, а значит, нельзя говорить, будто Православие — это свободный выбор русского народа. Что об этом говорит историческая наука?

— Начну с того, что все обвинения в насильственном крещении сводятся, по сути, к одному эпизоду — крещению Новгорода. Сведения об этом содержатся только в Иоакимовской летописи. Источник этот довольно поздний, датировка его затруднена, и у ряда исследователей есть сомнения в его подлинности*. Однако он содержит уникальные сведения и потому вызывает интерес у историков, тем более на фоне других источников по домонгольской Руси, которых совсем немного. Согласно этой летописи, князь Владимир направил в Новгород своего дядю Добрыню, для того чтобы крестить Новгородскую землю. Тот встретил сопротивление, но, тем не менее, своего добился: в результате военной операции новгородцы сдались и попросили себе Крещение.

Тут есть интересный момент — в этой летописи упоминается новгородская церковь Преображения Господня, вокруг которой сложился христианский приход. То есть получается, что еще до массового крещения новгородцев в городе уже были христиане, были православные храмы. Так что если вообще доверять Иоакимовской летописи, то приходится признать, что проповедь Православия не явилась для Новгорода чем-то совершенно новым, поскольку там уже была почва для принятия новой веры.

— Можно ли сказать, что в целом восточные славяне довольно легко расстались с язычеством?

— Да, и здесь мы видим разницу при сравнении с некоторыми соседними народами — к примеру, с болгарами, поляками (в Польше в 1031–1037 годах мощное антихристианское восстание охватило всю страну), полабскими и поморскими славянами. Тому есть несколько причин. Начну с того, что славянское язычество было, если можно так выразиться, неконкурентоспособно. Типологически оно, как мне кажется, было близко к скандинавскому, но находилось только в начале своего становления — не было ни священных книг, ни оформившегося культа... Конечно, в последнее время в массовой печати всплывают «сенсации» — якобы найдены древние славянские «ведические» книги. Но любой историк-профессионал без труда распознает здесь подделку. Причем чаще всего такие фальшивки — плод целенаправленной деятельности современных неоязыческих сект.


_{Фото Владимира Ештокина}

А вторая причина, по которой наши предки легко приняли Крещение, — это то, что была подготовлена почва. За сто с лишним лет до князя Владимира, в IX веке, уже состоялось так называемое первое Крещение Руси. То есть к концу X века на Руси уже жили христиане, уже были церкви, христианское вероучение не воспринималось как что-то абсолютно новое и чуждое. Особенно если говорить о южнорусских землях. Так что в целом русские люди крестились охотно. Не было ни массовых выступлений, ни какой-то подпольной борьбы.

Известны, правда, несколько случаев, получивших позже название «бунт волхвов» (в 1024 году в Суздале, на рубеже 60–70 годов XI века в Новгороде и на Ярославщине), но это вовсе не были народные волнения. И в Суздале, и в Новгороде волхвы просто устраивали «охоту на ведьм» по своему языческому обычаю, что являлось душегубством по христианскому закону. Согласно летописям, волхвы искренне не понимали, в чем провинились, и надеялись на защиту князя. Были, однако, и случаи, когда язычники изгоняли епископов (например, в Ростове Великом, откуда были изгнаны два первых епископа, а третий, святитель Леонтий, убит). Есть, впрочем, предположение, что северо-восточные земли были оплотом не только язычества, но и христианских уже ересей — прежде всего богомильства, которое повлияло на позднее славяно-финское язычество северо-востока. Вновь замечу, что все эти случаи были, что называется, «точечными», а не массовыми.

Еще одна причина, почему христианство на Руси не встретило активного сопротивления, состоит в том, что богослужение велось на понятном народу языке — в отличие от латинского обряда в Польше и Поморье.

Тем не менее, нельзя сказать, что с появлением христианства язычество безвозвратно ушло. Пресловутая «народная культура», существовавшая на протяжении многих веков параллельно с христианством, впитала в себя множество языческих элементов. Даже в наше время эти языческие элементы порой проявляются.

Евангельский эксперимент князя Владимира

_{Фото Владимира Ештокина}

— Как, по-Вашему, повлияло Православие на государственно-политическую практику Киевской Руси?

— «Повлияло» — это не то слово. Православие, на мой взгляд, фактически сформировало русскую государственность. Принятие византийской традиции предопределило все последующее развитие — и политики, и экономики, и тем более культуры.

— Известный историк первой половины прошлого века Антон Карташев, говоря о пирах князя Владимира, куда тот начал приглашать простонародье, утверждал, что князя подвигло на это прочтение Евангелия — тот решил обустроить социальную жизнь своего княжества по евангельской мерке. Согласны ли Вы с таким мнением?

— Тут не все так просто. Изначально такие пиры были проявлением языческой стихии — другое дело, что князь Владимир эту стихию в какой-то степени воцерковил. Ведь что такое пир? Это неформальное общение князя со своими дружинниками, то есть с крупными государственными сановниками, говоря сегодняшним языком. Благодаря пирам решалось множество важных вопросов, преодолевались какие-то разногласия, конфликты. То есть они были важным элементом в системе управления, существовавшим и до Крещения Руси.

Кроме того, в дополнение к пирам с дружиной, князь Владимир учредил и пиры с духовенством, и пиры для нищих, увечных. Такие пиры, помимо всего прочего, еще и демонстрировали отношение князя как к священникам и монахам, так и к бездомным, увечным, беспомощным людям, то есть обозначали некие приоритеты в государственной политике. Подчеркну, что кроме собственно пиров для нищей братии, по Киеву на телегах развозили пропитание для нуждающихся — как мы бы сейчас сказали, гуманитарную помощь. Скорее всего, князь Владимир действительно делал это из христианских соображений.

— Насколько успешным оказался этот его социально-христианский эксперимент?

— Раз уж мы упомянули Антона Владимировича Карташева, то скажу, что он, как и его учитель академик Евгений Евстигнеевич Голубинский, сами утверждали, что социальная помощь, социальная работа не приняли в домонгольской Руси каких-либо стабильных форм. Они подчеркивали, что Древняя Русь знала лишь так называемую «поручную милостыню», когда из рук в руки, частным образом, передавалась некая сумма, чтобы нуждающийся человек мог поддержать свою жизнь. Но сам же Карташев себе и противоречит, приводя примеры социальной активности в домонгольский период. Совершенно очевидно, что к милостыне все не сводилось. Существовали так называемые церковные дома — мы сейчас в точности не знаем, что это такое, но, видимо, это были, если применить современные аналогии, своего рода социально-благотворительные центры. Есть предположения, что существовали больницы, богадельни, странноприимные дома…

Что же касается преемственности этой политики, то при Ярославе, сыне князя Владимира, помощь нуждающимся осуществлялась не в меньших масштабах.

Вообще, время правления князя Владимира не следует считать каким-то случайным историческим эпизодом, после которого все «вернулось на круги своя». Совершенно очевидно, что выбор веры стал поворотным моментом в жизни молодого государства и во многом определил его будущее.

_{* Впервые Иоакимовская летопись была опубликована в XVIII веке историком Василием Татищевым, приписывавшим ее новгородскому епископу Иоакиму. В дальнейшем споры о подлинности летописи вели самые видные российские историки. Так, Карамзин считал летопись «просто шуткой», в то время как Сергей Соловьев не сомневался в ее подлинности. Церковный историк Евгений Голубинский предположил, что речь может идти не о реальной летописи и не о «шутке», а о сборнике исторических легенд, популярных в XVII-XVIII веках. Знаменитые археологические раскопки академика Валентина Янина подтвердили ряд пунктов летописи, что привело ученого к выводу о том, что летопись — текст, составленный в XV веке и содержащий немало достоверной информации. — Ред.}

https://foma.ru/rozhdenie-czivilizaczii-ili-kreshhenie-rusi-kak-povorotnyij-moment-nashej-istorii.html

[Александр Васильевич]

СВЯТОЙ КНЯЗЬ ВЛАДИМИР И БИБЛЕЙСКИЕ ОСНОВЫ РУССКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ. ЧАСТЬ 1

Публикуемая ниже работа посвящена осмыслению духовных принципов, на которых святой князь Владимир основал русское государство. На основе библейской традиции выявляется теократический идеал как принцип правовой и общественной жизни государства и христианские базисные ценности служения власти своему народу и Отечеству. Актуализируется уникальность заслуги святого князя Владимира как государя в деле Крещения Руси и основания Русской Церкви, обусловленной его глубоким принятием евангельского идеала, а не рациональным политическим расчетом. В статье освещены социальные взгляды святого князя Владимира, проистекающие из евангельского правового идеала, и отмечается эсхатологический контекст деятельности святого государя как попытка осуществления справедливости и Правды Божией на русской земле. Анализируются истоки национального правосознания, лежащие в сфере особого кенотического понимания права. Сделан вывод об успешном начале практического построения князем Владимиром теократического христианского государства, социальная, правовая и политическая жизнь в котором служит делу Царства Божия.

_{Великий князь Владимир Святославович}

Наступивший юбилейный год святого Крестителя Руси и текущий исторический момент побуждают богословско-историческое сознание всякого неравнодушного к судьбам своего Отечества христианина сформулировать еще раз те изначальные духовные принципы нашего государства, на которых оно основывалось своим святым создателем, определяя вектор развития Русской цивилизации вплоть до сегодняшнего дня. Эта непростая задача требует благоговения и профессионализма кропотливого реставратора, который, работая над древней иконой, очищает ее слой за слоем от следов искажающих «усовершенствований» пережитых эпох и вековой копоти, чтобы открыть первообраз. Вне всяких иллюзий, за время между двумя Владимирами российское государство весьма далеко ушло от своего древнерусского прототипа, однако политическая и социальная трансформация стала не только естественным изменением и развитием внешних форм, но – что гораздо существеннее – затронула внутреннее существо общества и власти. В реальности идеал построенного на евангельских заповедях уникального государства святого князя начал затемняться уже в период начавшихся при его ближайших потомках междоусобиц. Тем не менее, даже в современной России можно увидеть отсветы того духовного образа, который завещал ей князь Владимир.

Важно людям, живущим в нынешней России, открыть черты истинного, евангельского лика Древней Руси как особого государства

Несомненно, святому крестителю своей жизнью и делами удалось написать икону идеального христианского правителя, которая до сего дня представляет собой высочайший идеал и ценность. Его икона есть одновременно аутентичный образ самой России, ведь, по слову святителя Иоанна (Максимовича), она есть «выражение духа и примера своего Крестителя»[1]. Как важно нам, людям, живущим в нынешней России, открыть прекрасные черты истинного, евангельского лика Древней Руси как особого государства, дабы увидеть в изначальном образе ее вечное, а значит – не только прошлое, но и настоящее, и будущее ее призвание, смысл существования, оправдание крестоношения!

Власть как святость

Необходимо признать, что тема библейских основ государственно-правового идеала России и базисных ценностей, которые должны лежать в существе российской власти как деле высшего служения народу, о вызовах, стоящих перед ней в ее собственном осуществлении, до настоящего юбилея никогда не ставилась во главу угла авторитетных церковно-общественных форумов.

Князь Владимир взял на себя тогда личную инициативу и ответственность кардинального преображения духовного облика людей

Отсутствует эта тематика и в интеллектуальном поле современного богословия нашей Церкви, имеющей, тем не менее, в своей библейской и канонической традиции вполне определенные представления не только о том, «каков нам подобаше архиерей», но и «каков нам подобаше» князь. Между тем вопрос существа и образа власти никогда не был только теоретическим в нашей стране, где народ традиционно доверяет свою судьбу именно «властям предержащим». Какими идеалами, ценностями и мотивами должна руководствоваться государственная власть в своем служении Отечеству? Каких искушений ей нужно избегать? Какова библейская формула власти в применении к нашей, Русской цивилизации? Попытка найти ответы в том, что принято именовать завещанием святого Владимира, ставит очередные вопросы: что же понимать под заветом святого князя Владимира? И кому он сейчас адресован? Церкви? Властям? Верующим гражданам нашего светского государства? После знакомства с разнообразными мнениями неожиданно оказывается, что даже в богословско-историческом сознании нашей Церкви до сих пор нет единого понимания того, в чем состоит завещание создателя не только русского протогосударства, но и основателя Русской Церкви и духовного отца нации. На наш взгляд, завет святого Владимира – это совершенно определенная христианская философия государства и власти, обращенная не к отдельным индивидуумам православной традиции, а ко всему русскому народу как огромной христианской общине, в первую очередь в странах Русского мира. Ведь именно он, как представитель высшей власти, взял на себя тогда личную инициативу и ответственность кардинального преображения духовного облика людей, а вслед за этим радикально переменил политический и социальный климат в своей стране в соответствии с воспринятыми вместе с крещением духовными ценностями. Важно остановить наше внимание на том неслучайном факте, что святой Владимир прославлен Церковью в чине князя, то есть как святой государственный деятель. Именно в государственном служении состояло его высшее призвание, та миссия, которую ему благословил исполнить Сам Господь, возжелавший создать новый народ Божий на восточнославянских просторах. В этом смысле канонизация Владимира Крестителя была актом признания не только святости его равноапостольного подвига, но и святости его государственного служения, которое отныне становится навеки образом для подражания всякому являющемуся чадом Русской Православной Церкви правителю нашего Отечества.

История не сохранила никаких письменных поучений святого князя, однако данное обстоятельство не может быть непреодолимым препятствием, ведь, по выражению святителя Иоанна (Максимовича): «Власть всегда есть выражение сознания и воли. Власть всегда руководствуется той или иной философией, тем или иным пониманием цели и смысла жизни и своей деятельности»[2]. Другим ключом к постижению государственных взглядов святого Владимира как носителя новозаветной веры является христианская антропология. Ведь в основе «различия той и другой политики лежит разный взгляд на человека… Если время и люди утверждают взгляд на него как на личность духовную и, следовательно, в духовности своей нравственно-небезразличную и бессмертную, то политика может быть только идейной. Если же человек мыслится как одно из животных, хотя бы и самых совершенных в условиях земного существования, как временное и случайное явление здесь, на земле, то для идейной политики не будет места – она теряет свой смысл, и ее заменяет политика только выгоды и пользы в понимании их той или иной партиею… Таким образом, всякая политика необходимо предполагает в основе своей метафизику, из которой и проистекает. Вся история политических учений это с убедительностью подтверждает. Как народ веровал, какие метафизические учения проповедовал и содержал, такую же и политику он проводил»[3]. Это означает, что нам, к счастью, доступна возможность реконструкции того, что можно было бы назвать не только духовным, но и политическим завещанием святого Владимира путем изучения личности князя и деятельности, проистекающей из его религиозного мировоззрения. Данной задаче и посвящена настоящая статья, являющаяся в чреде многочисленных работ несравнимо более серьезных исследователей лишь скромной попыткой разобраться в обозначенных вопросах. Однако слова выдающегося историка Церкви и государства А.В. Карташева, однажды признавшегося, что «мы только еще начинаем пристально вглядываться в учи­тельный образ отца нашей нации по плоти и по духу, в образ святого князя Владимира. Только начинаем разгадывать и постигать его святые заветы»[4], позволяют нам также присоединиться к данному постижению. При этом следует с самого начала оговориться, что цель предлагаемого исследования выходит за ограниченные рамки одного лишь историософского постижения. Для нас гораздо более существенной видится попытка найти в личности и мировоззрении святого основателя российского государства некие универсальные парадигмы гармоничного общественного устройства, осмыслить место России в судьбе человечества сегодня и в будущем. Это именно те задачи для духовного и интеллектуального постижения, которые озвучил Святейший Патриарх Кирилл в своем слове на прошедшем в 2013 году XVII Всемирном Русском Народном Соборе[5]. Очевидно, что указанные задачи не могут быть рассмотрены отдельно друг от друга. Также ясно, что вся эта тема тесно связана с тем, какой хочет видеть Церковь власть и государственную политику в России, и, соответственно, с тем, какой социальный идеал предлагается обществу и власти в настоящем и будущем служении Богу и Отечеству.

Ангел Русской Церкви

_{Святой князь Владимир}

Было бы методологически правильно с самого начала определиться, кто является адресатом заветов равноапостольного Владимира. В корне неверно считать, что только государству и власти оставил свое завещание святой князь. Думать так – значит забыть о том, что равноапостольный Владимир стал отцом-основателем не только русского государства и Русской цивилизации, но также их духовного фундамента – Русской Церкви. Святейший Патриарх Кирилл в своем Послании в связи с 1000-летием преставления святого равноапостольного князя Владимира напоминает: «Благодаря этому святому правителю была основана Церковь Русская»[6].

До Владимира бывшие на Руси христиане не имели ни объединяющей их иерархической власти, ни церковной дисциплины

Поскольку роль святого Владимира как основателя Церкви практически впервые озвучена на столь высоком уровне, позволим себе несколько остановиться на этой теме. Так уж сложилось, что для некоторых этот исторический факт до сих пор является слишком смелым утверждением, ведь, как известно, христиане и христианство существовали на Руси и гораздо раньше ее святого Крестителя – как минимум со времен крещения варяжских князей Аскольда и Дира. Однако здесь происходит очевидное смешение понятий христианства и Церкви. По-видимому, не мог избежать этой ошибки и знаменитый Голубинский, по мнению которого христиане существовали на Руси до ее Крещения как «более или менее значительная община, которая, существуя открыто и свободно рядом с господствующим язычеством, имела все принадлежности вполне организованного религиозного общества – церкви и священников»[7]. Кроме того что подобная точка зрения в значительной степени нивелирует великое значение дела святого Владимира и подвергает сомнению его статус основателя Русской Церкви, она не соответствует ни реальной исторической обстановке, ни православной экклесиологии. Не беря на себя смелость полемики с именитым автором, мы отсылаем интересующихся данным вопросом к обширному труду профессора Санкт-Петербургской духовной академии Т. Барсова «Константинопольский патриарх и его власть над Русской Церковью», в котором ученый, скрупулезно исследуя вопрос времени утверждения Церкви в русском государстве, убедительно доказал, что «бывшие до Владимира христиане для того, чтобы и называться вполне организованным христианским обществом, не имели ни объединяющей их иерархической власти, ни церковной дисциплины, ни других условий твердого церковного устройства»[8], делая однозначный вывод о том, что Русская Церковь «началась и утвердилась в русском государстве при святом и равноапостольном князе Владимире, когда просветилась святым крещением «вся русская земля»[9]. По ученому мнению Тареева, существование домовых храмов и христиан не проясняет вопрос об иерархии, поскольку «летописи и другие источники не сообщают нам об этом предмете никаких сведений. Собственные соображения не позволяют предположить, чтобы при существовании в России христиан и храмов не было священнослужителей, но те же соображения, в свою очередь, заставляют признать, что подобные священнослужители, во-первых, не могли быть местным туземным элементом; во-вторых, они не могли представлять собой лица определенного сословия в смысле “иерархии”»[10].

Со стороны церковной византийской власти мы не наблюдаем никаких миссионерских усилий для просвещения «варварского» восточнославянского народа

Как нам кажется, уникальность заслуги святого князя Владимира как государя в деле Крещения Руси и основания Церкви особо оттеняется тем, что со стороны церковной византийской власти мы ранее не наблюдаем практически никаких миссионерских усилий для просвещения «варварского» восточнославянского народа. По свидетельству известного слависта В. Ламанского, даже в местах непосредственной деятельности святых братьев-просветителей Кирилла и Мефодия после их смерти Константинопольский Патриархат нимало не поддержал начатую ими миссию: «Тогдашние многочисленные монастыри греческие могли бы поставить целые полки таких миссионеров. В несколько десятков лет они легко могли бы утвердить в христианстве и навсегда привязать к Восточной Церкви все самые отдаленные ветви западных славян. Но греки предпочитали заниматься теоретическими тонкостями и политическими интригами. Гордые своею древнею письменностью и богатой цивилизацией, они пренебрегали, в ущерб самым насущным своим интересам, духовными нуждами своих ближайших союзников – западных славян»[11]. Совершенно аналогичным было и отношение к нашим предкам – восточным славянам. Косвенным подтверждением этого служит и тот факт, что «исторические свидетельства, удостоверяющие несомненное существование христианства и христиан в русском государстве до времени равноапостольного Владимира, не разъясняют при этом обстоятельно вопроса не только о происхождении, но и о существовании в то время иерархии и священнослужителей. Византийские историки, рассказывающие о посольстве к русским епископа для крещения, также не говорят, кто именно был этот епископ, от кого и где он получил хиротонию… Известия русских источников, называя этого епископа Михаилом, также молчат о его происхождении»[12].

Неслучайно в богослужебных текстах князь Владимир уподобляется пророку Моисею и апостолу Павлу

Итак, остается лишь согласиться с выдающимся богословом и церковным историком протоиереем Александром Шмеманом, что «официальная история Православной Церкви в России начинается с Владимира Святого»[13]. Данный факт заставляет нас отметить особую роль государственной власти в появлении Церкви на Руси. Именно так понимал ее значение, например, автор одного из самых ранних русских литературных творений монах Иаков. «В своем сочинении “Память и похвала князю Владимиру” он давал ясно понять, что, не будь на Руси единодержавства, не было бы и самого христианства»[14]. Данное обстоятельство означает то, что заветы «отца Российского, наставника нашего Владимира»[15] относятся равно как к государству, так и основанной им Церкви. Нельзя не замечать тот факт, что в своих богослужебных текстах Русская Православная Церковь видит в святом Владимире не только царя, но и духовного отца: «Якоже отец духовно, царь же чувственно, Российским людем был еси, Владимире…» Более того, проводится недвусмысленная аналогия с народным вождем и пророком Божиим Моисеем: «Веселится вечно светло сияющи гора Синайская, Моисейским освятившися законом, Невидимаго видевши. Светло же сияя веселится и радуется великий град твой, Владимире: не яко во мраце, но яко в Дусе Сына со Отцем видя в себе славима. Егоже моли, спасти и просветити души наша»[16]. Там же, в последовании Минеи, князь Владимир осмысливается не только как равный по своему апостольскому достоинству с императором Константином[17], но даже больше – уподобляется самому апостолу Павлу в своем избранничестве от «Христа, избравшего тя яко втораго Павла»[18]. И это не просто дань шаблону византийского литургического стиля. Без преувеличения, князь Владимир стал, подобно пророку Моисею, собирателем, вождем и законодателем – отцом новорожденного русского народа Божия. Уподобившись же апостолу Павлу – учредителем Церкви земли Русской. Очевидно, что данные богослужебные тексты отражают аутентичное восприятие первых русских летописцев. В их изображении Крещения Руси прослеживается недвусмысленная аллюзия на рождение ветхозаветного народа Божия через заключение Синайского Завета. Не будет преувеличением утверждать, что сравнение князя Владимира с пророком Моисеем и апостолом Павлом переносит святого князя из временного церковно-исторического событийного измерения в вечностный контекст библейской и евангельской истории. Таким образом, мы видим, что избранным народом Божиим, подобным в своем мессианском призвании народу израильскому, «Новым Иерусалимом» русские стали ощущать себя гораздо раньше, чем новым «Римом» и «Константинополем».

(Окончание следует)

[Александр Васильевич]

(Окончание 1-й части)

Как видим, «Новым Иерусалимом» русские стали ощущать себя гораздо раньше, чем новым «Римом» и «Константинополем»

В земном же смысле вместе с рождением Церкви, в силу теократического единства, рождалось и новое российское, ставшее через крещение и европейским, государство. Этому процессу политически способствовало и то, что, «учрежденная великим князем для всей Руси, Церковь на протяжении всего существования удельной системы была единственной организационной структурой, охватывающей всю Русь, поддерживающей общенациональное единство»[19]. Безусловно, утверждению этого единства способствовало христианское учение о Божественном происхождении власти, а значит, и ее единодержавия, что было крайне важно в период междоусобной борьбы. Явным следствием укоренения в русском правовом сознании библейского отношения к власти стали, в частности, появившиеся уже в первое столетие нового христианского государства гражданские и одновременно нравственные нормы, изложенные в «Изборнике 1076 года»: «Князя бойся всею силою своею: несть бо страх его пагуба души, но паче научишися от того и Бога боятися… Небрежение же о властех – небрежение о самом Бозе… Бояйся Бога – боится и князя, им же казняться согрешающии. Князь бо есть Божий слуга к человеком, милостью и казнью к злым»[20].

Церковь оставалась вполне самостоятельной. Более того, она имела право нравственного контроля и педагогического влияния на власть

При этом замечательно то, что рецепированное русским правовым сознанием сакральное значение государственной власти в восприятии святого Владимира не простиралось на его власть над Церковью и в область вероучения. В этой сфере Церковь оставалась вполне самостоятельной. Более того, она имела право нравственного контроля и педагогического влияния на власть, в чем, по свидетельству «Жития Феодосия», заметную роль играло древнерусское монашество. В Киевский период и в начале периода «северно-русского» Церковь была свободна от государства, поэтому она могла «требовать у носителей княжеской власти подчинения некоторым идеальным началам не только в личной, но и в политической жизни: верности договорам, миролюбия, справедливости…»[21]. Высшая иерархия с самого начала живо ощущала свое служение как нравственно-политическую миссию, в исполнении которой она видела свое христианское и государственное призвание и даже Богом данную цель служения Русской Церкви в Русском государстве: «“Князь, мы посланы в Русскую землю Богом для того, чтобы удержать вас от кровопролития”, – служило девизом абсолютного большинства наших митрополитов и епископов»[22].

_{Великий князь Владимир Святославович с сыновьями}

   
В подобной привилегии на первый взгляд не явилось ничего удивительного, ведь сама легитимность государственной власти стала обуславливаться авторитетом независимой Церкви. Однако необычным было то, по каким причинам Церковь смогла оставаться независимой. Простое объяснение, как правило, дается в духе протоиерея Иоанна Мейендорфа: «На практике, начиная с крещения святого Владимира и до приобретения церковной Московской митрополией независимости (1448), русский митрополит в силу своего назначения из Константинополя пользовался большой независимостью от местной политической ситуации и местных правителей. Эта независимость придавала его действиям и решениям основополагающее политическое значение»[23].

Владимир, крестившись сам и готовясь приступить к крещению всего русского народа, самостоятельно осуществлял задуманное

Но так ли это на самом деле? Нет ли здесь очередного, вольного или невольного, умаления личности святого Владимира? Можно ли игнорировать то, с какой деликатностью князь Владимир вел себя по отношению к Русской Церкви, им учрежденной? Жестокий в недавнем прошлом языческий правитель, привыкший решать свои проблемы с позиции силы, не поддался актуальному во все времена соблазну сделать Церковь удобной и ручной помощницей для управления по своему усмотрению русским народом… Думается, не совсем правы те исследователи, которые объясняют факт независимости церковной власти в России от государства только ее экстерриториальным характером, подчинением иностранному Константинопольскому патриарху. Мы видим, каким принципиальным мог быть князь Владимир в сношении с Константинополем, если вопрос крещения решался им, по сути, во время военной кампании против Византии, когда ему пришлось «завоевать христианскую веру и принять ее святыню рукою победителя»[24]. А что же мешало ему и впоследствии поступать по тому же сценарию? Как известно, святой Владимир не тотчас обратился в Константинополь с просьбой о предоставлении на Русь епископов и священников. Сначала он захватил из пленного Корсуня местный клир «попов корсунских и царицинских» вместе с необходимой церковной утварью. Затем при их участии стал совершать первые крещения в Киеве и остальных городах. Профессор Санкт-Петербургской духовной академии Т. Барсов полагает, что «Владимир, крестившись сам и готовясь приступить к крещению всего русского народа», самостоятельно осуществлял задуманное, запасшись в Корсуне всем необходимым для осуществления этого предприятия. То есть «нет оснований думать, чтобы Владимир для этой цели входил в какие-либо сношения с Византией; гораздо естественней предположить, что Владимир как победитель обошелся без всяких сношений с Византией по этому предмету»[25]. И только впоследствии, что, впрочем, произошло довольно скоро, он, осознав малочисленность Корсунской иерархии для крещения всей Руси и устройства полноценной Церкви, вынужден был обратиться в Константинополь с посольством и просьбой о предоставлении постоянной византийской иерархии. «Таким образом, – завершает свою мысль ученый автор исследования о власти Константинопольского Патриархата над Русской Церковью, – занимающий нас вопрос о появлении полной, отдельной и самостоятельной иерархии Русской Церкви должен быть разрешен так: полная иерархия в Русской Церкви явилась лишь в то время, когда христианская вера, утвердившись в Киеве, начала проникать и в другие области государства и когда Владимир, убедившись на опыте в недостаточности вывезенных из Корсуня средств для полного насаждения христианской веры в своей стране, по смерти первого сподвижника своих просветительских трудов – корсунского архиепископа – принужден был обсудить и разрешить общий вопрос о дальнейшем существовании и управлении основывавшейся Церкви на твердых и законных началах свойственного ей строя и порядка. Определяя хронологически этот момент, мы должны положить его между 990–992 годами»[26].

Итак, важно отметить, что, несмотря на явную государственную волю и суверенную властную инициативу в деле Крещения, лишь глубоким принятием евангельского идеала князем Владимиром, а вовсе не рациональным политическим расчетом объясняется тот удивительный факт, что «в отношениях Церкви и государства мы тоже видим почти небывалую в истории Православия гармонию, причем в начале Киевского периода византийская симфония почти очевидно действует под знаком влияния Церкви, не государства. Уже “Церковный устав” Владимира Святого значительно расширяет по сравнению с византийскими сферу церковного суда – ему переходят, например, все семейные дела, дабы Церковь могла успешнее действовать на перерождение общества. Еще важнее постоянное принятие князьями советов, руководства, наставления от Церкви, признание в ней авторитета совести»[27].

Совершенно очевидно, что состоявшееся признание за Церковью авторитета совести облеченным властью князем стало возможным только в свободном акте веры, в добровольном принятии, но вряд ли в силу подчиненности Церкви Константинопольскому Патриархату и даже императору Византии, отдаленной от русских земель на расстояние полугодового пути. Возьмем на себя смелость утверждать, что в истории Православной Церкви вообще не было случая, чтобы ее независимость от государства была достигнута по принуждению самой Церкви. Чем же тогда был на самом деле обусловлен авторитет Православия на Руси? Как смогла Церковь заслужить высокое доверие власти и народа? Ответ на этот вопрос снова возвращает нас к личности святого Владимира. Ведь именно он придал первый импульс и направление совместного с государством развития молодой Русской Церкви, определил их образ в глазах народа. Как нам кажется, этим образом стал теократический идеал социально понятого, достигаемого в стремлении к осуществлению Правды Божией Царства. Данный идеал и стал на века главной идеей и ценностью Русской цивилизации.

Рассмотрению того, что именно означает теократический идеал, как он проявляется в качестве принципа правовой и общественной жизни государства, посвящена вторая часть данной работы.

(Окончание следует.)

Протоиерей Тимофей Фетисов, ректор Донской духовной семинарии, кандидат богословия, докторант ОЦАД им. свв. Кирилла и Мефодия

___________________________

<sub>[1] Иоанн (Максимович), святитель. Россия // http://www.pravoslavie.ru/put/47238.htm.

[2] Там же.

[3] Чельцов М.П. Христианство и политика // Христианское чтение. 1906. № 3. С. 417.

[4] Карташев А.В. Завет святого князя Владимира // Путь. 1932. № 6. С. 75.

[5] Кирилл, Патриарх Московский и всея Руси. Выступление на открытии XVII Всемирного Русского Народного Собора 31 октября 2013 г. // http://www.patriarchia.ru/db/text/3334783.html.

[6] Кирилл, Патриарх Московский и всея Руси. Послание в связи с 1000-летием преставления святого равноапостольного великого князя Владимира // http://www.patriarchia.ru/db/text/3957843.html.

[7] Христианство в России до Владимира святого // Журнал Министерства народного просвещения. 1876. С. 187.

[8] Барсов Т. Константинопольский патриарх и его власть над Русской Церковью. СПб., 1878. С. 323.

[9] Там же. С. 323.

[10] Там же С. 306.

[11] Видные деятели западнославянской образованности в XV, XVI, XVII вв.:  Ист.-лит. и культ. очерки  // Славянский сборник.  СПб., 1876. Т. 1. С. 456.

[12] Барсов Т. Константинопольский патриарх и его власть над Русской Церковью. С. 345–347.

[13] Александр Шмеман, протоиерей. Исторический путь Православия. М., 1993. С. 341.

[14] Костюк К.Н. История социально-этической мысли в Русской Православной Церкви. СПб., 2014. С. 57.

[15] Минея. Июль. Ч. 2. М.: Издательский совет РПЦ, 2002. С. 182.

[16] Там же.

[17] Там же. С. 180.

[18] Там же. С. 186.

[19] Костюк К.Н. История социально-этической мысли в Русской Православной Церкви. С. 57.

[20] Будовниц И.У. Изборник Святослава 1076 г. и его место в истории русской общественной мысли // Труды Отдела древнерусской литературы. Т. 10. М.; Л.: Издательство АН СССР, 1954. С. 242.

[21] Александр Шмеман, протоиерей. Исторический путь Православия. С. 352.

[22] Голубинский Е. История Русской Церкви. М., 1901. С. 548.

[23] Иоанн Мейендорф, протоиерей. Рим – Константинополь – Москва. М., 2005. С. 173.

[24] Карамзин Н.М. История государства Российского. М., 1989. Т. 1. С. 129.

[25] Барсов Т. Константинопольский патриарх и его власть над Русской Церковью. С. 354.

[26] Там же. С. 359.

[27] Александр Шмеман, протоиерей. Исторический путь Православия. С. 346.</sub>

https://pravoslavie.ru/77932.html

[Александр Васильевич]

СВЯТОЙ КНЯЗЬ ВЛАДИМИР И БИБЛЕЙСКИЕ ОСНОВЫ РУССКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ. ЧАСТЬ 2

_{В.М.Васнецов. Крещение Руси}

Государство Любви и Правды

Когда светские правоведы рассуждают о теократии, то чаще всего представляют себе некое тоталитарное государство, управляемое религиозными деятелями на основе религиозных норм. Это в корне неверное представление, изображающее в лучшем случае квазитеократию, должно быть сразу отвергнуто, так как теократия, в ее библейском смысле, это не форма правления, а принцип. Данный принцип, во-первых, утверждает абсолютную власть Бога над всем миром, без изъятия, во-вторых, считает всё иное, кроме Бога, лишь условным и относительным, не имеющим онтологических корней. Теократический принцип универсален. Он проявляется во всех областях жизни, на личном и общественном уровне. С. Франк точно и лаконично передает суть этого принципа: «Бог есть единый и высочайший властитель жизни, абсолютное и всеобъемлющее благо; наряду с Ним не мыслимы никакие иные, независимые от Него, инстанции и ценности… Все содержания и ценности человеческой жизни: семья, наука, искусство, хозяйственная деятельность, государство и национальная жизнь – должны либо получить религиозное оправдание и освящение, быть восприняты как многообразные формы служения Богу и в этом смысле войти в состав религиозной жизни, жизни в Боге, – либо, если это невозможно, должны быть просто осуждены и отвергнуты как зло»[1].

Слова «Кесарю кесарево, а Божие Богу» ложно трактуются как равнозначность кесарева и Божиего

Однако было бы нелепым богословским заблуждением полагать, что существует нечто автономное вне Бога, а значит, и Его власти. Это заблуждение, как известно, носит название ереси религиозного дуализма, согласно которому власть Бога ограничена властью Его злого антипода как сосуществующей противоположности. Будучи спроецированным на христианство, дуализм рождает глубоко чуждое библейскому сознанию, гностическое по сути разграничение духовного и материального. В противопоставлении метафизического эмпирическому дуализм доходит до фактического признания мира в виде самосущей автономной реальности. Как следствие, знаменитое «кесарю кесарево, а Божие Богу» подсознательно, а иногда и сознательно трактуется как равнозначность кесарева и Божиего по принципу: «Богу – небеса, храм – священнику и все остальное – кесарю». В результате подобного ложного понимания происходит то, что печально констатировал В. Соловьев: «Отделили религиозное общество от общества светского: первое заперли в монастырях, a forum предоставили языческим страстям и законам»[2].

Весьма интересно и мнение современного греческого богослова Христоса Яннараса, который полагает, что вытеснение религии в особую, «частно-духовную» сферу и признание того, что существует некая автономная от Бога область «секулярного», в немалой степени было предопределено антропологической тенденцией, возобладавшей на Западе под влиянием древнегреческой философии в эпоху Средневековья. Эллинское определение человека как «разумного животного» (лат. animal rationale) было использовано в смысле разделения и противопоставления души и тела, материи и духа. В таком понимании человек представляет собой существо, прежде всего, биологическое, к которому прилагается душа или, в другом варианте, душа и дух[3]. Тогда, по мысли Х. Яннараса, выражение «по образу Божию» было отождествлено с определенными атрибутами, присущими только «духовной природе» человека. В итоге «даже религия в этом падшем мире не может ни исцелить, ни исправить его, потому что она согласилась низвести Бога в область “священного”, противопоставить Его “миру профанному”. Религия – и это очень страшно – примирилась с “секуляризмом”, тогда как Бог оказался удаленным в сферу “священного”»[4].

В дуалистически расщепленном сознании сначала Бог удаляется из мира, а затем и мир теряет свою ценность, ведь он теперь «безбожный»

На наш взгляд, именно свершившаяся утрата цельного теократического сознания стала основной причиной единственного реального вызова существованию современного христианства, который заключается отнюдь не в атеизме, секуляризме, глобализме и даже в постмодернизме нынешней цивилизации, а в банальной теплохладности самих христиан. Действительно, вышеописанное спиритуалистическое, резко разделяющее мир на «грешную землю» и «святое небо» понимание Царства Божия как субъективной, во многом даже психологической реальности провозглашает приговор социально-активному образу служения Богу, ограничивая его лишь пространством собственной души, превращает христианство в частное дело индивидуума и лишает его необходимой энергии созидания. В дуалистически расщепленном сознании сначала Бог удаляется из мира, в котором живет человек, а значит, и отношение к нему становится теплохладным, ведь трудно и доступно только особым героям духа иметь горячее чувство к Тому, Кто очень далеко. Следом и мир теряет свою ценность, ведь он теперь «безбожный», зачем его ценить и совершенствовать? Протоиерей Александр Шмеман горестно сетует по этому поводу: «Мы должны понять, что не в том главная трагедия, что христианство пошло на недолжный компромисс с “миром сим”, а в том, что, “спиритуализировав” себя, оно превратилось в “одну из религий”, обслуживающих людей и их “духовные нужды”, тогда как вошло оно в “мир сей” как победное благовестие Царства Божиего, разрушения смерти и спасения созданного Богом мира. Как и другие “спиритуалистические” религии, христианство сосредоточило всё внимание свое на “душе”, противопоставив ее “телу”. Христиане впали в соблазн вообще отвергнуть и игнорировать время, но тем самым они отдали время во власть утопий, идеологий, веры в нескончаемый “прогресс” и в конечное торжество “земного счастья”… “Спиритуализация” христианства и есть поэтому источник “секуляризации” мира, его жизни, его культуры, его, как говорят теперь, ценностей. Христиане стали утверждать, что раз Царство Божие – “не от мира сего”, то время “мира сего” вообще не представляет религиозного интереса и что “духовная жизнь” состоит в уходе из него. И своего они добились. Они порвали со временем, предварительно наполнив его “христианскими символами”, и теперь сами не знают, что делать с ним»[5].

К вящей чести святого князя Владимира в нем невозможно заметить и тени дуализма в отношении к миру и теплохладности к Богу. Приняв купель крещения и «отрясши в ней слепоту душевную, вкупе и телесную», он без всяких колебаний, по слову митрополита Илариона, «возгорелся духом и возжелал сердцем быть христианином и обратить всю землю в христианство»[6]. Русское государство открывается для него теперь в евангельском свете как провозглашение нового Царства. В качестве небольшого богословского комментария вспомним, что именно «идея Царства Божия есть центр всего круга мыслей евангельских повествований: это основная мысль всего учения Христа… так что нельзя найти в Евангелии ни одного слова, ни одного действия, что не относилось бы к Царствию Божию»[7]. Правда, вовсе не таким бесспорным и, более того, до сей поры не вполне решенным в христианском богословии остается вопрос: что есть это Царство, когда, как и где оно приходит? В связи с этим важно понять: как представлял сам святой князь Царство Божие? Подобно византийцам, в образе христианской империи? Или понимал его вовсе не принадлежащим земному миру?

Взялся бы святой Владимир за преображение Руси, если бы он понимал Царство Божие, подобно большинству нашей интеллигенции, как «Бога в душе»?

Взялся бы святой Владимир за преображение Руси по образу, заповеданному в Евангелии, если бы он понимал Царство Божие, подобно большинству нашей интеллигенции, как «Бога в душе»? Весьма сомнительно. Думается, что не отвлеченно абстрактно, а именно в духе первохристианства в качестве руководства к действию воспринял святой князь Владимир проповеданную ему евангельскую весть: «Как широкая русская натура, святой Владимир не только в деле внешнего крещения всей страны, но и внутреннего радикального изменения и обновления его социальной жизни воспылал желанием повторить опыт первоапостольской Церкви: употребить всю силу государственной власти, все средства государственной казны на то, чтобы крещеные люди почувствовали, как говорит книга Деяний, что y них “одно сердце и одна душа”, что y них “все общее”»[8]. Абсолютно очевидно, что князю Владимиру не было свойственно индивидуально-спиритуалистическое понимание Царства Божия, которое проявилось, в частности, в некорректном переводе с греческого известных слов Христа: «Царствие Божие среди вас есть», – получивших в церковнославянском варианте совершенно иной смысл: «Царство Божие внутрь вас есть». Данное искажение придало мессианской вести сугубо спиритуалистический оттенок как стяжание внутреннего мира души отдельным человеком в личном духовном делании. Несложно заметить, что такой тип эсхатологии совершенно игнорирует саму цель наступления мессианского времени Царства Божия (Царства Небесного) как всемирной теодицеи, решения проблемы сосуществования зла и несовершенства мира и благого Творца. Идея всеобщего восстановления справедливости продолжается и в новозаветном Благовестии. Обращает на себя внимание то, как в Назаретской синагоге Господь объяснил словами пророка Исаии цель Своего пришествия в мир: «Дух Господень на Мне, ибо Он помазал Меня благовествовать нищим и послал Меня исцелять сокрушенных сердцем, проповедывать пленным освобождение, слепым прозрение, отпустить измученных на свободу, проповедывать лето Господне благоприятное» (см.: Ис. 61: 1–2). Вспомним, что «Царство Божие несет с собой мессианское воздаяние, не только личное, но и социальное – согласно древним пророчествам Израиля. Мессия восстанавливает нарушенную на земле справедливость. Вот почему “блаженны нищие”, не только “нищие духом” и все “плачущие ныне”, ибо Мессия приходит их утешить… Бедность ценится в Евангелии не только или не столько как аскетическое состояние – свободы, несвязанности, беззаботности, – но как страдание, требующее награды. Было бы превратно понимать эту награду как только небесное воздаяние. Мессианские обетования имеют и земное значение. Царство Божие имеет в Евангелии по крайней мере тройной смысл: оно в сердце человека, оно в небесной жизни и оно же в земном царстве Мессии, пришедшего в славе. В Евангелии очень сильны мессианские чаяния Израиля. И восстановление социальной справедливости составляет неотъемлемую черту евангельского идеала, воплощенного в образе Царства Божия… Бог “низложил сильных с престолов и вознес смиренных. Алчущих исполнил благ, а богатящихся отпустил ни с чем”»[9].

Неслучайно в описании митрополитом Иларионом первого опыта социальной помощи явственно ощущается именно эсхатологический контекст деятельности святого государя – как попытка осуществления Правды Божией, справедливости на русской земле: «Ты, о честная глава, был нагим – одеяние, ты был алчущим – насыщение, ты был жаждущим – охлаждение их утробы, ты был вдовам – вспомоществование, ты был странствующим – обиталище, ты был бескровным – покров, ты был обидимым – заступление, убогим – обогащение»[10]. Масштаб этой деятельности убедительно свидетельствует о том, что борьба с бедностью была продиктована не просто сиюминутным благочестивым порывом «неофита во власти», а отражала решимость святого Владимира построить социальное государство, основанное на христианских идеалах и ценностях.

Святитель Иоанн Златоуст: «Богач есть как бы приемщик денег, следующих к раздаче бедным»

«Чтобы не оставалось у нас сомнения, что эта княжеская филантропия не ограничивалась столицей или пределами дворцовых имений, мних Иаков, касаясь этого вопроса, определенно поясняет, что святой Владимир установил это как систему решительно во всем государстве до деревенских захолустьев включительно. “Боле всего бяше милостыню творя князь Володимер: иже немощнии и стареи не можаху дойти княжа двора и потребу взяти, то в двор им посылаше; немощным и старым всяку потребу блаженный князь Володимер даяше. И не могу сказати многия его милостыня; не токмо в дому своему милостыню творяше, но и по всему граду, не в Киеве едином, но и по всей земле Русской, и в градех, и в селех, везде милостыню творяше, нагия одевая, алчныя кормя и жадныя напаяя, странныя покоя милостию; нищая и сироты и вдовицы и слепыя и хромыя и трудоватыя вся милуя и одевая и накормя и напаяя”»[11]. Очевидно, что бедность и безвинные страдания русских людей святой князь считал общественным злом. Никто не должен был голодать и дрожать от холода в государстве, провозгласившем себя христианским. На причину общественного зла святой Владимир, вероятно, смотрел уже глазами святителя Иоанна Златоуста, ставшего за короткое время первым и самым любимым переводным автором на Руси. Великий же святитель утверждал, что «богач есть как бы приемщик денег, следующих к раздаче бедным… посему, если он истратит их на себя сколько-нибудь сверх необходимой нужды, то подвергнется жесточайшей ответственности»[12].

Такое отношение к собственности, ставшее устойчивым компонентом культурного кода русского народа со времен святого Владимира, как известно, опирается на библейское теократическое правопонимание, которое признает лишь Бога подлинным собственником всего на земле и на небе. По этой причине собственность может быть только условно частной, по праву временного распоряжения ею, которое человеку дает Господь. Соответственно, по словам святителя Иоанна Златоуста, «что принадлежит Владыке, то принадлежит вообще всем»[13]. Воспринятое вместе с Евангелием совершенно новое правовое сознание рождает на Руси и органичное ему понимание права собственности, сформулированное еще раннехристианским писателем Лактанцием: «Единственный долг правды состоит в том, чтобы употреблять имущество свое на прокормление бедных… Истинное употребление богатств состоит в обращении их не для своего удовольствия, но для поддержания многих людей из чувства правды»[14]. Идея Правды Божией в ее правовом и социальном измерении стала важнейшей библейской ценностью, завещанной святым Владимиром. Неслучайно первый национальный писаный свод законов был назван «Русской Правдой».

Истинное равенство всех людей может быть основано только на базе теократического жизнепонимания

Нетрудно сделать вывод, что социальные взгляды святого князя Владимира проистекают из евангельского правового идеала, который утверждает справедливость не на праве jus, основанном на греко-римских представлениях о нем как нормативно закрепленном равенстве участников общественного договора, а на Правде Божией и теократической власти Отца Небесного. Перед лицом этой Правды Божией все равны, как дети одного общего Отца. В качестве философско-правового рассуждения позволим себе заметить, что истинное равенство всех людей может быть основано только на базе теократического жизнепонимания. По тонкому философскому наблюдению Франка, равенство двух объектов не может быть определено без соотносительного неравенства. Иными словами, равенство измеряется лишь относительно низшего и высшего неравенства. Низшим неравенством в данном случае является весь окружающий человека тварный мир, высшим же неравенством может быть только Бог и никак другой человек. Таким парадоксальным образом равенство обязательно предполагает и даже требует иерархичность. Заметим, однако, что равенство людей перед Богом не означает взаимного равенства неких автономных прав, так как права даются лишь для того, чтобы выполнить определенные обязанности. Обязанности же даются человеку Богом равно не относительно друг друга, а равно призванию каждого к тому или иному служению.

Справедливость осознается святым Владимиром совсем не в уравнивающем всех смысле и не как «воздаяние», а как проявление милующей любви

В приведенных примерах мы видим зарождение особого, национального понимания права, суть которого заключается не просто в регулировании общественных отношений, а «в смысле их исправления по идеям высшей правды»[15]. Во всей деятельности святого князя обращает на себя внимание то, что такое на первый взгляд чисто юридическое понятие, как справедливость, осознается им совсем не в уравнивающем смысле и не как «воздаяние», а как проявление милующей Любви. «Тот же митрополит Иларион сообщает нам, что святой Владимир, “часто собираясь с новыми отцами нашими епископами с великим смирением советовался с ними, как уставить закон сей среди людей, недавно познавших Господа”. Это можно понять не иначе, как совещания с иерархией не по миссионерским только вопросам, a скорее по вопросам проведения в жизнь всего государства “закона” христианского, как совещание о посильном осуществлении Царства Христова на земле. Смелость замыслов святого князя в этом направлении подтверждается и летописью. Проникаясь духом евангельским, святой Владимир переживал в своей совести со всей силой нравственную антиномию государственной силы и личного всепрощения. Он тяготился долгом меча казнящего. И епископам приходилось успокаивать его чуткую совесть: “Живяще же Володимер в страсе Божии, и умножишися разбоеве, и реша епископы Володимеру: се умножишася разбойницы, почто не казниши ихъ? Он же рече им: боюся греха. Они же реша ему: ты поставлен еси от Бога на казнь злым, а добрым на милованье; достоить ти казнити разбойника, но со испытом. Володимер же, отверг виры, нача казнити разбойникы”»[16].

(Продолжение следует)

[Александр Васильевич]

(Продолжение)

В этом известном историческом эпизоде мы видим практическое решение святым Владимиром с помощью епископов умозрительной антиномии благодати и закона. Справедливость здесь подчиняется любви, но это нисколько не затрудняет правосудия, ибо любовь остается и основанием, и побуждением, и его целью. В системе подобной евангельской правовой этики становится понятной мысль святителя Феофана Затворника: «Если судья оправдывает виновного против закона… больше сделает зла, чем добра, нарушив любовь к общему благу, власти и правилам»[17].

Принцип «каждому – свое» в кенотическом праве Царства Божия замещается на противоположный: «Никто не ищи своего, но каждый пользы другого»

Итак, закон не отменяется, но общественные отношения на Руси начинают регулироваться на основе нового, так сказать, «кенотического» понимания права, которое, так же как и любое право, устанавливает определенные нормы поведения. Впрочем, здесь важно отметить, что кенотическое право (от греческого слова κένωσις – умаление) в соединении с теократическим принципом означает вовсе не смирение перед миром или грехом мира, а лишь умаление собственной самости. Право, которое мы условно называем кенотическим, предназначено для провозглашенного Христом, обетованного ветхозаветными пророками мессианского Царства, нового мира, где справедливым является не ветхозаветное «око за око», а радикально иное: «Если кто-то рубашку хочет у тебя отсудить, пусть забирает и плащ» (см.: Мф. 5: 40). Древний юридический принцип «каждому – свое», являющий сущность права в классическом его понимании, в кенотическом праве Царства Божия замещается на противоположное установление: «Никто не ищи своего, но каждый пользы другого» (1 Кор. 10: 24), где благо другого видится как свое собственное. Заметим, что данная норма основывается не на автономной морали, не на этике добрых дел или тем более культуре благовоспитанности, но на понимании того, что единственное абсолютное благо – это Бог. Подобная теократическая этика утверждается, во-первых, на ветхозаветной этике послушания, согласно которой любая заповедь, изреченная Богом, является благом в силу происхождения от Бога, не подлежит человеческой моральной или логической оценке. Во-вторых, на христианском понимании того, что единственным истинным благом является любовь, ибо только она уподобляет нас Христу и ведет ко спасению: «Заповедь новую даю вам, да любите друг друга… По тому узнают все, что вы мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин. 13: 34–35). Это означает, что любовь является и идеальной основой, и сущностью, и определяющим принципом кенотического «новозаповеданного» права, его основным законом.

Феномен равноапостольного князя Владимира как правителя состоял в том, что всё в его государственной деятельности было выражением христианской Любви и желанием вечного спасения подданных. Иное невозможно и представить, ведь любовь Христова не может быть избирательной, равнодушной ни к какой сфере человеческой жизни, в том числе и к политике. Любовь к Богу является витальной энергией истинной теократии. Несомненно поэтому, что самым большим желанием равноапостольного Владимира было создать теократическое христианское государство, а значит, устроить социальную, правовую и политическую жизнь в государстве таким образом, чтобы она служила делу Царства Божия.

Естественно предположить, что секулярные правоведы тут привычно нам возразят: «Где право, а где любовь? Это же по природе разные понятия! Разве можно смешивать право и нравственность? Не Христос ли разделил Царство Божие и царство кесаря? Оставьте право нам – для земли, любовь заберите себе – для Неба».

Расхожее представление о любви как о некоей эмоции, симпатии – заблуждение, препятствующее пониманию сущности кенотического права

Позволив себе несколько углубиться в данную тему, заметим, что кенотическое правопонимание, действительно, крайне сложно к уразумению светскому юристу, твердо выучившему, что сущность права содержится в справедливости, а не в «какой-то там любви». Думается, основное заблуждение, являющееся препятствием к восприятию сущности кенотического права, состоит в расхожем восприятии любви как некоей эмоции, очень сильной симпатии, вкусового предпочтения или романтической страсти. Поэтому для уразумения евангельского понимания права необходимо вначале раскрыть христианское учение о любви, согласно которому любовь заключается в способности самоотречения, возможности жертвовать своими интересами или даже самой жизнью в пользу «другого». Здесь нет места сентиментальным или романтическим мотивам. Движущей силой христианской любви является желание спасения человека. По этой причине даже наказание, которое на первый взгляд кажется необходимым возмездием и проявлением справедливости, на самом деле будет не чем иным, как проявлением любви, постольку поскольку оно служит исправлению или искоренению греха, препятствующего вечному спасению. Справедливость нисколько не будет противоречить любви, если она продиктована не возмездием, а заботой о нравственном исправлении преступника: «…и основанием, и побуждением, и целью правосудия должна быть любовь»[18]. Конечно, данная точка зрения может быть понята лишь тогда, когда под преступлением мы разумеем не только нарушение чьих-то прав, но грех против Бога и ближнего.

Пожалуй, телеологическое единство справедливости и любви наиболее раскрывается в богословии кенозиса, центральной идеей которого является добровольное – даже до Креста – умаление Бога. Именно на искупительном Кресте, именно посредством жертвенной любви Господа нашего Иисуса Христа была восстановлена справедливость. Крест Христов становится, таким образом, онтологическим источником кенотического права.

Может родиться вопрос: стоит ли вообще считать идею любви – правом?

Но может родиться законный вопрос: стоит ли тогда вообще считать идею любви – правом? Отвечая на это, приходится напомнить, что право в своей основе – это не сборник законов, а система идей и ценностей, принятых в обществе и регулирующих его жизнь. Какими идеями и ценностями должно руководствоваться общество христиан? Ответ однозначен: евангельскими. Но – высшей евангельской ценностью является любовь!

Весьма примечательно, что любое преступление может быть одновременно квалифицировано как грех против любви к ближнему или обществу. Но что это означает? В таком случае, называя преступление противоправным деянием, мы тем самым утверждаем, что оно направлено одновременно и против права, и против любви. А это, в свою очередь, также косвенно доказывает их органическое тождество. Об этом замечательно пишет опять-таки святитель Феофан Затворник: «Любовь ко всем законам и добродетелям – не только евангельским, но и человеческим, гражданским – есть основа. Следовательно, всякое действие, согласное с законом, согласно и с любовью…»[19].

Точно так же первое преступление на земле – нарушение закона Адамом – было не просто непослушанием, но попранием любви Творца-Законодателя. В этом библейском прототипе мы видим, что до опытного познания безгрешным Адамом добра и зла его правовое поведение основывалось только на любви. Любовь к Богу, а не страх исполнения санкции: «в день, в который вкусишь от него, смертию умрешь» (Быт. 2: 17) – делала невозможным нарушение закона. После грехопадения от преступления заповеди не устоявшего в любви Адама, как живущих вне Христа, его потомков предохраняет только страх наказания.

Отрицая любовь как основание права, было бы непоследовательным видеть его тогда и в справедливости, поскольку справедливость, так же, как и любовь, является, прежде всего, нравственным принципом, тесно связанным с миром идеального. В этом смысле любовь не более идеальное, умозрительное понятие, чем справедливость. Справедливость не всегда бывает выгодной. Напротив, она, являясь проявлением совести, иногда требует от нас самих отказаться от каких-то прав или благ в пользу ближнего. А как быть, когда сила на нашей стороне, а правда – на стороне другого? Что тогда может заставить человека быть справедливым? Воистину, откровенно и глубоко выразился на этот счет И.В. Киреевский: «Справедливость, правда реже любви, потому что она труднее, стоит более пожертвований и менее усладительна»[20]. Чтобы справедливость восторжествовала, от одной из спорящих сторон требуется пожертвовать своей выгодой, совершить некое самоотречение, умалить себя, чтобы не погрешить против справедливости, то есть, выражаясь христианским языком, проявить любовь. С.Л. Франк в своей работе «Религиозные основы общественности» пишет: «Все теории, выводящие какие-либо формы общения из сочетания индивидуальных эгоистических воль, ложны: даже типически утилитарное общение на почве экономического обмена предполагает элементарную солидарность, доверие между людьми, иначе оно либо вообще невозможно, либо гибнет, выражаясь в попытках взаимного ограбления… Так великий нравственный принцип “люби ближнего, как самого себя”, хотя бы в ослабленной, умаленной форме простого усмотрения в другом человеке “ближнего”, “себе подобного”, восприятия его как “ты”, то есть связанного со мною и тождественного “мне” существа, с участью которого связана моя участь, – есть незыблемая и вечная основа, без которой немыслимо никакое общество». В рамках подобной философии права привычная для светского юриста формула «право как мера свободы» неожиданно обретает кенотический подтекст. В самом деле, всякая мера – это лишь часть; значит, умаление, кенозис полноты и самодостаточности. Это ограничение необходимо не только для регулирования общественных отношений, чем и занимается право, но является изначальным условием для того, чтобы эти отношения вообще возникли, чтобы появилось нечто общее. Известный философ Анастас Мацейна пишет об этом так: «Как Бог Своим кенозисом делает общим Свое бытие с человеком даже до его обожения, так и человек своим кенозисом или ограничением своей свободы вводит другого в пространство своего бытия. Так и создается отношение “ты–ты”, в котором свобода как высшее благо личности становится общей». «Осуществление свободы в отношении с другим, – заключает Мацейна, – может проявляться только как любовь»[21].

Справедливость в отрыве от любви может быть даже саморазрушительной

Таким образом, онтологическое родство права и любви проявляется в самом эмпирическом опыте социальных отношений и доказывает то, что любовь, так же как и право, должна быть регулятором общественной жизни в здоровом обществе. Более того, только она придает государству истинную стабильность. И наоборот, справедливость в отрыве от любви может быть даже саморазрушительной, если точно следовать римскому юридическому принципу «pereat mundus et fiat justicia» – «пусть погибнет мир, но свершится правосудие». Неслучайно именно оскудение любви видится в православном предании главным признаком общественного кризиса, ибо «не воля к самоутверждению и самовластию способна создать и сохранить общественную жизнь, а только ее самоограничение и самообуздание… Не стихийная половая страсть создает устойчивую семью – она только разлагает последнюю, – а ее самоограничение; не голод и корысть создают экономический строй, упорядоченное частное хозяйство и упорядоченное взаимодействие их между собой – их создает честность, трудолюбие, ограничение потребностей, взаимное доверие, рождаемое выполнением обязанностей; не страх и не властолюбие творит государственное единство – оно создается готовностью к жертвам, аскетизмом воина и аскетизмом гражданского служения, верою в нравственную святость государственного начала. Человек как таковой не имеет вообще никаких “прирожденных” и “естественных” прав: его единственное и действительно неотъемлемое право есть право требовать, чтобы ему было дано исполнить его обязанность. Непосредственно или косвенно к этому единственному праву сводятся все законные права человека»[22].

Таким образом, «любое право всегда должно оцениваться исходя из принципа любви. Поэтому только те права и лишь в тех пределах достойны признания общества, которые способствуют воспитанию в его членах истинной любви к человеку и искоренению трех основных, по словам аввы Дорофея, источников всех болезней человечества: славолюбия, сребролюбия, сластолюбия»[23]. Без любви как энергии самоограничения невозможны здоровые социальные отношения. В свете этой истины открываются подлинные причины современного духовного кризиса права, ведь культивируемые и насаждаемые ныне ценности стяжательства и неограниченной свободы, психологические установки на постоянное получение удовольствия и наслаждения от жизни, являясь эманациями эгоизма, уничтожают любовь как единственную действенную основу правового поведения. Этим лишний раз подтверждается тот факт, что кенотическое правопонимание не только не противоречит сути права, но является условием его жизнеспособности и эффективности.

Бог и человек в континууме Русской цивилизации

_{Великий равноапостольный князь Владимир}

Подводя итог нашему исследованию, мы приходим к выводу, что системообразующей библейской основой духовной парадигмы Русской цивилизации со времени ее создания святым Владимиром Крестителем явился, главным образом, теократический принцип, квинтэссенция которого заключается в словах апостола: «Да будет Бог всяческая во всех» (1 Кор. 15: 28). Тем самым духовное наследие и завет святого князя Владимира состоит в воспринятой от Византии теократической идее обожения всего мира, а значит, неразделимости Божественного и человеческого как в личной, так и общественной жизни человека. Да, это лишь идеал, но в силу своего библейского статуса – идеал вечный. Как конечная цель только он способен задать вектор развития российского государства в русле заветов своего основателя. Лишь указанные духовные основы способны сделать Россию достаточно сильной для осуществления ее призвания, то есть того, чего хочет от нее Сам Бог. Они же являются критериями, по степени соответствия которым и возможно осмыслить и место России в настоящем и будущем.

Сложившаяся ситуация является прямым следствием теплохладности христиан по отношению к Богу и безразличия к делу Его Царства

В наше время, когда стало общим местом говорить о «вызовах секулярного мира» по отношению к Церкви и обществу, приходится откровенно признать, что сложившаяся ситуация является прямым следствием теплохладности христиан по отношению к Богу и безразличия к делу Его Царства. Это и есть то, что называется странным термином «отвлеченное христианство». «История Византийской Церкви дает бесчисленные примеры высокоавторитетных голосов, оспаривающих произвол императоров или церковных властей: примеры святителя Иоанна Златоуста, преподобного Максима Исповедника, святого Иоанна Дамаскина, преподобного Феодора Студита общеизвестны и не могут рассматриваться как исключения из правила, ибо их писания, широко читаемые поколениями византийских христиан, всегда были на христианском Востоке авторитетнейшими образцами общественного поведения. Никто из них, однако, не бросал вызова ни византийской политической системе как таковой, ни эсхатологическому идеалу, определенному Юстинианом. Никто из них не отрицал того принципа, что “Божественное” неотделимо от “человеческого” в силу Боговоплощения и что всё “человеческое” должно стать христоподобным, то есть приобрести гармонию с Богом. Никто из них не проповедовал ни апокалиптического ухода от культуры, ни разделения между духовным и светским началами культуры, ни автономию светской культуры»[24].

Огромным достижением сатаны является то, что он убедил некоторых христиан в своей власти над миром

С привычной обыденностью мы произносим в молитве «Отче наш» удивительные слова: «Да придет Царствие твое…». К сожалению, современный христианин чаще всего не сможет ответить на вопрос, о пришествии какого Царства, когда и куда, молится и он, и Церковь с первых дней своего бытия в этой многократно повторяемой молитве. Для таковых неожиданным открытием стало бы осознание того, что, когда произносим: «Да будет воля Твоя на небе, так и на земле», – мы просим у Бога установить в нашем обществе абсолютную теократию! Но и это прошение совсем не означает, что человек любезно предоставляет Богу право власти над «миром сим». Ведь Бог не нуждается в соизволении кого-либо, чтобы господствовать в сотворенном им мире. В свободном признании власти Божией над миром нуждается сам человек, так как в ином случае эта власть незаконно отдается им диаволу. С этой точки зрения огромным достижением сатаны является то, что он убедил некоторых христиан в своей власти над миром. Подобное же искушение было уготовано и Мессии во время сорокадневного поста. Там, в пустыне, лукавый дух предложил Спасителю в обмен на покорность все царства мира. Но в словах противника Божия, как и некогда в Райском саду, уже была заложена лживая ловушка. Сатана, представившийся владыкой земных царств, как мошенник, предлагал Христу то, что ему никогда не принадлежало. Священномученик Ириней Лионский пишет: «Так как Бог владычествует над людьми и над ним самим и без воли нашего Отца Небесного даже воробей не упадет на землю, то слова: “Всё это мне предано, и, кому хочу, дам то”, – он сказал, напыщенный гордостью. Ибо творение не в его власти, так как и сам он одна из тварей. И он не может дать людям царство человеческое, но все прочие вещи и человеческие дела устрояются по распоряжению Бога Отца. Господь же говорит, что “диавол есть лжец искони и не стоит в истине” (Ин. 8: 44). Если он лжет и не стоит в истине, то, значит, он говорил не истину: “Всё это предано мне, и, кому хочу, дам”, – а лгал»[25]. Когда преподобному Паисию был задан вопрос: «Почему диавола называют “миродержцем”? Он, что, правда владычествует миром?» – старец ответил: «Этого еще не хватало, чтобы диавол правил миром! Сказав о диаволе: “князь мира сего”, Христос имел в виду не то, что он миродержец, но то, что он господствует суетой, ложью!.. Разве Бог допустил бы диавола до миродержительства? Однако те, чьи сердца отданы суетному, мирскому, живут под властью “миродержителя века сего”. То есть диавол правит суетой и теми, кто порабощен суете, миру. Ведь что значит слово “мир”? Украшения, суетные финтифлюшки, не так ли? Итак, под властью диавола находится тот, кто порабощен суетой»[26].

(Окончание следует)

[Александр Васильевич]

(Окончание)

Итак, ни мир, ни его общественно-политическая реальность не может онтологически принадлежать сатане. По словам святого Григория Великого, «надо знать, что воля сатаны всегда зла, но могущество его не вне закона. Потому что волю он имеет от самого себя, власть же от Бога», Который «заставляет неправую волю служить исполнению правых предопределений»[27].

Иными словами, то, что диавол хочет делать по злобе, является единственным, что Бог позволяет ему исполнять по правосудию, когда человек добровольно и деятельно признает сатану «князем мира сего».

С завидным упорством некоторыми в качестве доказательства неотмирности Царства Божиего приводятся слова Христа: «Царство Мое не от мира сего»

Между тем с завидным упорством некоторыми в качестве доказательства неотмирности Царства Божиего приводятся слова Христа: «Царство Мое не от мира сего» (Ин. 18: 36). Считается, что тем самым Господь навсегда отделил Свое Царство от царства кесаря, духовный мир от материального. Особо преуспел в таком понимании философ Н.А. Бердяев: «Христианство вошло в мир как благая весть о спасении и о Царстве Божием, которое не от мира сего»[28]. Здесь, на наш взгляд, вместе с искажением текста происходит и подмена понятий. Во-первых, Господь не произносил слов, искусственно вложенных в Его уста Бердяевым: «Царство Божие не от мира сего». Во-вторых, в данном евангельском отрывке говорится не о Царстве Божием а о Царственности Христа, которая берет свое начало не в воле людей, а в воле Отца, от Которого дана Ему «всякая власть на небе и земле» (Мф. 28: 18). В пользу именно такого понимания свидетельствует и толкование блаженного Феофилакта Болгарского: «А манихеи здесь находят предлог говорить, что мир сей чужд благого Бога. Ибо, утверждают, Сын Божий говорит, что Царство Мое не отсюда. Но, о безумные, вы прежде вникните в это изречение. Он сказал: Царство Мое не от мира сего, и опять: и не отсюда, но не сказал, что оно не в мире сем и не здесь. Он царствует в мире сем, промышляет о нем и по Своему хотению всем управляет. Но Царство Его не от мира сего, а свыше, прежде веков и не отсюда, то есть не от земли состоялось… Желая этим привлечь внимание Пилата и склонить выслушать Свои слова, говорит ему: “Я – Царь, но не такой, каковы цари мира сего, Я имею власть не приобретенную, а природную, присущую Мне по самому рождению от Бога и Царя”»[29]. Крайне важно понимать, что Царство Божие не может быть не от мира сего, так как оно не есть просто райское место, а включает в себя весь сотворенный, видимый и невидимый мир: «В своей протяженности господство Творца содержит всё, что только существует, и даже, по апостолу Павлу, оно простирается за пределы существующего как его необходимость»[30]. Господство Христа над Своим творением не уничтожается и Распятием: «Он остается Царем даже тогда, когда восходит на плаху… “Я именую Его Царем, – говорит святой Иоанн Златоуст, – потому что вижу его распятым: Царю подобает умирать за своих подданных”»[31].

Безусловно, явление Царства Божия во всей полноте произойдет не в земном государстве и не в результате наших усилий, а во Второе пришествие «Сына Человеческого, грядущего на облаках небесных» (Мф. 24: 30). Но христианин призывается уже в земном бытии жить согласно законам этого Божиего Царства. «Эсхатология появляется в мире в тот момент, когда человек становится способным соработником в исполнении Божественного плана»[32]. При этом, по христианскому мировоззрению, участие человека в Царстве Божием мыслится как свободное осуществление воли Божией, которая не может относиться только к личной внутренней жизни человека, ведь Царство – это также общество. Оно и только оно может быть абсолютным образцом для всякого земного общества.

Лишь подлинное эсхатологическое сознание способно исцелить раздвоение личности современного христианина, вынужденного метаться в постоянном поиске компромисса между церковным и тем, что он привык считать светским. Только так возможно вновь «вернуть» Бога в мир, а миру – Бога. День ото дня всё актуальней становится мнение, высказанное некогда А.В. Карташевым: «Сам соперник и враг Церкви, мировой лаицизм[33] указывает ей, в чем ее сила и призвание на общественном поприще. Он хочет быть душой, центром и главой всей жизни, чем некогда была Церковь. По своему универсализму лаицизм хочет стать на место религии, упразднить и заменить ее. Он уже паганизировал все сферы жизни. Церкви приходится вновь отвоевывать эти потерянные позиции, вновь крестить и христианизировать государства, право и общественность, науку и культуру, экономику, технику. Эта неизбежная война за новую христианизацию мира с нас снимает все аскетические сомнения: законно ли, православно ли звать Церковь к служению общественному? Поздно сомневаться, когда уже идет оборонительная война с принципиальным врагом царства Христова. Для него аскетическое отступление Церкви в область только личного спасения душ верующих есть прямая сдача и капитуляция Церкви»[34].

Лишь в том случае труды во благо созидания Отечества не останутся тщетными, если человек Русской цивилизации будет трудиться для Царства Божиего

Автор вполне может предположить, что высказанные о Царстве Божием мысли кому-то покажутся лишними в исследовании о святом Владимире и слабо относящимися к теме данной статьи. Но это лишь на первый взгляд. На деле же существование Русской цивилизации бессмысленно, если воспитанный ею человек не войдет в вечность нового Божиего мира. Напомним: наше размышление о библейских основаниях Русской цивилизации святого Владимира началось с образного сравнения истинного лика России с древней иконой, требующей усердного труда искусного реставратора. Но, согласимся, было бы нелепо представить, что все эти огромные усилия предпринимаются только для того, чтобы икона затем была выброшена в огонь. Поэтому лишь в том случае труды во благо созидания Отечества не останутся тщетными, а их плоды не сгорят в апокалиптическом огне, если человек Русской цивилизации будет трудиться для Царства Божиего.

Россия создана тысячелетие назад как Новый Израиль, как Божий народ. Это означает, что ее судьба мистически связана с судьбой Ветхого Израиля, историческое дело которого вне Христа потерпело крушение. Отвергнув Сына Божия как Мессию, иудеи сделали для себя бессмысленным все призвания и откровения, страдания и радости, все унижения и победы своих предков. Вся эта славная история Израиля через отвержение Бога, вопреки пророчествам о великом будущем, привела лишь к утрате Ковчега, разрушению Храма и жалкому концу. России сегодня дан второй исторический шанс, как некогда евреям после плена, восстановить истинную природу своей государственности. Для этого православному народу требуется поклоняться Христу не только как Учителю и не только как Владыке невидимого духовного мира, но Царю и Богу всей нашей земной жизни. Чтобы вернуть Христа в продолжающуюся историю и культуру нашей цивилизации, должно вспомнить, что она принадлежит отнюдь не нам, а Богу.

Протоиерей Тимофей Фетисов, ректор Донской духовной семинарии, кандидат богословия, докторант ОЦАД им. свв. Кирилла и Мефодия

_____________________________

<sub>[1] Франк С.Л. Церковь и мир, благодать и закон // Путь. 1927. № 8. С. 3.

[2] Соловьев В. Россия и вселенская церковь / Пер. с франц. Г.А. Рачинского // http://vehi.net/soloviev/vselcerk/index.html.

[3] См.: Яннарас Х. Просто о христианстве. Тюмень, 2012. С. 66–67.

[4] Шмеман Александр, протоиерей. За жизнь мира. Вильнюс, 1991. С. 13.

[5] Там же. С. 22–23.

[6] Карташев А.В. Завет святого князя Владимира // Путь. 1932. № 36. С. 75.

[7] Сокольский В., священник. Евангельский идеал христианского пастыря. Казань, 1905. С. 214.

[8] Карташов А.В. Очерки по истории Русской Церкви. М., 1991. Т. 1. С. 125.

[9] Федотов Г.П. Социальное значение христианства. Париж, 1933. С. 11.

[10] Иларион, митрополит. Слово о Законе и Благодати // Памятники литературы Древней Руси. XI век. М., 2003. С. 51.

[11] Карташев А.В. Завет святого князя Владимира. С. 76.

[12] Иоанн Златоуст, святитель. Творения. Издание Свято-Успенской Почаевской Лавры, 2009. Т. 1. С. 805–806.

[13] Там же. Т. 9. С. 704.

[14] Василий Великий, святитель. Беседа XXI: О том, что не должно прилепляться к житейскому // Василий Великий, святитель. Беседы. М.: Московское подворье Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 2001. Т. 4. С. 327–329.

[15] Соловьев В. Духовные основы жизни // Социальное значение религиозной личности. Вышний Волочек, 1903. С. 125.

[16] Карташев А.В. Завет святого князя Владимира. С. 77.

[17] Феофан Затворник, святитель. Наставления в духовной жизни. М., 2000. С. 152.

[18] Там же. С. 152–153.

[19] Там же. С. 152.

[20] Киреевский И.В. Духовные основы русской жизни. М., 2007. С. 31.

[21] Мацейна А. Бог и свобода. М., 2009. С. 67.

[22] Франк С.Л. Религиозные основы общественности // Путь. 1925. № 1. С. 16.

[23] Осипов А.И. Свобода христианина, свобода Церкви и религиозная свобода // http://www.pravbeseda.ru/library/index.php?page=book&id=694.

[24] Мейендорф Иоанн, протоиерей. Живое предание. М., 2004. С. 312.

[25] Ириней Лионский, святитель. Творения. М., 1996. С. 494.

[26] Паисий Святогорец, преподобный. Слова. Т. 1: С болью и любовью о современном человеке. М., 2008. С. 67.

[27] Цит. по: Лосский В.Н. Боговидение. Минск, 2007. С. 485.

[28] Бердяев Н.А. Царство Божие и царство кесаря // Путь. 1925. № 1. С. 34.

[29] Феофилакт Болгарский, блаженный. Толкование на Святое Евангелие: В 2 т. Т. 2: Толкования на Евангелия от Луки и от Иоанна. М., 2010. С. 338–339.

[30] Лосский В.Н. Боговидение. С. 481.

[31] Там же. С. 488.

[32] Там же. С. 490.

[33] От греч. λαόσ – народный, лат. laicus – не принадлежащий к священству. Движение за секуляризацию, суть которого заключается в устранении влияния религии из всех важных сфер общественной жизни.

[34] Карташев А.В. Личное и общественное спасение во Христе // Путь. 1934. № 45. С. 33.</sub>

https://pravoslavie.ru/77988.html

[Дмитрий Н]

Что означает призвание ко крещению

Слово в день памяти святого равноапостольного великого князя Владимира

Протоиерей Александр Шаргунов
 



«Кого Бог предопределил, тех и призвал, а кого призвал, тех и оправдал; а кого оправдал, тех и прославил» (Рим. 8, 29). Господь, преблагим Своим Промыслом определив роль Церкви Русской в деле спасения всего человечества (вспомним слова святителя Филарета Московского о значении России в мировой истории: «Рим, Троя, Египет, Россия, Библия»), дивным образом избирает для этого служения Своих делателей.

Кем был великий князь Владимир до своего крещения? Сын Святослава, внук Игоря и святой Ольги, правнук Рюрика, призванного на княжение из варягов, — он вел жизнь, обычную для князей-язычников в то время. Став после смерти своего отца князем Новгородским, он вскоре бежал к варягам, боясь участи своего среднего брата Олега, убиенного старшим братом Ярополком — наследником отцовского престола в Киеве. Через некоторое время, собрав большую воинскую силу, Владимир пошел на своего брата, киевского князя Ярополка. Убив его, он сделался единовластным правителем всей русской земли.

По всем пределам Русской державы по велению великого князя Владимира были поставлены идолы на высотах, которые стали местом нечестивого почитания. Поклоняясь им, принося жертвы, он весь народ заставлял делать то же самое, а тех, кто не желал им кланяться, повелевал предавать смерти. Так приняли мученическую кончину блаженный Феодор-христианин с сыном Иоанном. Вместе же с этим нечестием Владимиру было свойственно и другое. В его житии мы читаем: «Как в древности Соломон, он очень любил женщин, был ненасытен в плотском сладострастии и имел много жен, а еще больше наложниц».

И вот тайна избранничества Божия — этот человек, язычник, погрязший в тине идолопоклонства и разврата, избирается Сердцеведцем Богом на служение Церкви Русской и становится крестителем всего русского народа. Как пишет про это событие святитель Макарий: «Здесь начало истории Русской Церкви: равноапостольный князь своими действиями окончательно насадил и утвердил христианскую Церковь в царстве Русском». Как же происходит столь чудесное его обращение? Так понятен соблазн, который оно может вызвать у не знающих Христа Бога людей, и так понятно это обращение для тех, кто прикоснулся к глубинам веры. Нет таких бездн зла, в которые бы не погружался человек там, где торжество диавола. И нет таких бездн зла, которые бы не могли быть побеждены бездной милосердия Божия там, где подлинное покаяние.

Всем известна эта история. Прослышав о единовластии великого князя Владимира и размерах его царства, приходили к нему проповедники из разных народов, желая, чтобы столь влиятельный князь принял их веру. После этого он отправил своих послов в разные земли, чтобы они поближе познакомились с верой и службой каждого народа и выбрали наиболее понравившуюся им. Несомненно, на князя возымели действие слова восхищенных бояр, вернувшихся из путешествия: «Нет такой красоты и столь превосходного благохваления во всей поднебесной, какие у греков. И потому мы полагаем, что вера их истинна и что только с теми людьми истинный Бог». Но все это было только внешней, хотя и очень значимой предпосылкой, уготовляющей князя к принятию истинной веры.

Нет на земле Церкви, нет ни одной общины, живущей верой, которая бы не родилась из предельного одиночества смерти Господа на Кресте. Крещение, погружающее христианина в воду этой смерти, отсекает его от всякого общения, чтобы привести к источнику, из которого проистекает всякое общение. Так с самого начала принявший веру непременно оказывается перед лицом Христова Креста и оставления мира. Всякий, кто начинает идти путем веры, обязательно, в сильной или в слабой степени, ощущает это одиночество.

Авраам обретает веру в абсолютном уединении. То же происходит с Саррой, то же происходит с Исааком. Моисей должен один приблизиться к Невидимому в Неопалимой Купине, и позднее, в течение сорока дней приближаться один к Невидимому в облаке славы на горе. Илия встретит Его после того как в отчаянии пожелает себе смерти и завершит сорокадневный путь в Хорив, чтобы сказать Богу: «Один я остался, и моей души ищут». В видении, прерывающем всякое земное общение, великие пророки облекаются в свое служение, находясь наедине с Богом. В непостижимом страшном уединении совершается избрание Божией Матери, и только после осознания Своей судьбы, отделяющей Ее от мира, вновь соединяется Она с людьми восклицанием праведной Елисаветы. В отделении от всех, потому что Божественный огонь поражает его слепотой для всего остального, призывается апостол Павел. И точно так же Господь избирает святого равноапостольного великого князя Владимира, «яко втораго Павла», как поем мы ему в тропаре. Никогда не было и не будет ничего плодоносного в Церкви, что не проходило бы через тьму долгого одиночества к свету истинного общения.

Только наедине, как единственная неповторимая личность, может быть призван христианин в Церковь, и в Церкви — для служения миру. Он призывается наедине, чтобы в момент призвания он не мог быть защищен никакой видимой защитой, чтобы никто не взял на себя его ответственность, его «да» Богу, никто не мог наполовину облегчить бремя, которое возлагает на него Бог. Бог может соединить в одно все служения, но каждый посланный Им должен вначале встать один на один пред Богом. И никто не может быть послан Богом в мир, если прежде не оставит все без остатка, вольно, как умирающий должен сделать это по принуждению. Только тогда, когда все приносится Богу, когда решительно оставляется все, когда уверовавший в Бога человек не оставляет ничего для себя, Бог может совершить его избрание, только тогда христианское равноапостольное служение может иметь место. Только от такой встречи с Богом, умирающем на Кресте, жизнь веры может принести духовный плод.

Так совершилось призвание великого князя Владимира. Ожидая приезда своей невесты — греческой царевны Анны — он был поражен слепотой. «В таком состоянии, — читаем мы в его житии, — он познал свою духовную немощь и приготовился к великому таинству возрождения. Царевна, прибывшая в Херсонес, посоветовала ему поспешить с крещением. Владимир крестился и был наименован Василием. При выходе из купели, он прозрел душевными и телесными очами и в избытке радости воскликнул: "Теперь я познал истинного Бога!" И пришел Владимир в Киев с радостью великой, славя Христа Бога». Став христианином, он прославился высоконравственной жизнью, исполненной мудрости, чистоты и милосердия. Идолы были сокрушены. «И тут же начал он старательно заботиться о просвещении стольного города своего Киева и всей святой русской державы». От Владимира Красного Солнышка, как с любовью называл его народ, свет Христов просиял по всей русской земле, от его крещения восприняли и мы наше крещение.

«Если зерно, пав в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода». Многий плод зависит не от биологического закона роста или психологического закона убеждения, но дается Богом человеку, умершему раз и навсегда в крещении и вере, и воскресшему силой Божией. Это плод жизни вечной во времени. Раннехристианская Церковь хорошо знала эту тайну, свидетельствуя: «Кровь мучеников — семя Церкви». И согласно той же тайне Церковь новых мучеников и исповедников Российских, во главе со священномучеником Владимиром Киевским, которая родилась от крещения святого равноапостольного великого князя Владимира, может стать благодатно плодоносной для сегодняшнего мира. Для исцеления неисцелимой никакой политикой и никакой внешней силой кровавой раны, обнаружившейся сегодня в отношениях между Малороссией и Россией. Презрев дары Божии, люди дали место диаволу, изгнанному из Руси ее святым крестителем. И потому не существует иного спасительного пути, кроме возвращения к его заветам.


Протоиерей Александр Шаргунов, настоятель храма свт. Николая в Пыжах, член Союза писателей России

28.07.2022

Источник

[Александр Васильевич]

Четыре артерии каждого русского: Патриарх Кирилл напомнил о главном в День Крещения Руси


_{© RUSSIAN STATE DUMA PRESS SERVICE/GLOBALLOOKPRESS}

Патриарх Московский и всея Руси Кирилл в День Крещения Руси провёл в Кремле крестный ход из Успенского собора к памятнику святому князю Владимиру на Боровицком холме, где совершил молебен, а после напомнил о главном для каждого русского человека. О четырёх артериях русского народа, перерезав которые значит оставить нас без будущего.

Ныне мы вспоминаем события одинаково значимые для всех народов исторической Руси - день рождения Русской Цивилизации, которая обязана своим появлением принятию христианства. Почему и сегодня это так важно для каждого из нас?

- таким вопросом задался Патриарх Московский и всея Руси Кирилл в День Крещения Руси, совершив богослужение в Успенском соборе Московского Кремля, а после обратившись со своим Патриаршим словом ко всем верующим.

Предстоятель Русской Православной Церкви особо подчеркнул:

Забыть о прошлом - значит лишиться будущего. Христианство - этот тот корень, из которого мы черпаем жизненные силы.

В пример Святейший Патриарх привёл аналогию с листьями на древе, которые, опав, то есть утратив связь с древом, обречены на смерть:

Так и человек, как народ в целом, оторванный от своего духовного и культурного наследия, в конце концов себя теряет. Когда человек лишается памяти из-за болезни или из-за травмы, он оказывается в беспомощном положении. Забывает о том, кто он, кто его родные, каково его призвание и даже не знает место в жизни.

Патриарх Кирилл отметил, что, пока человек не вспомнит своё прошлое, он и не сможет полноценно действовать в настоящем и будущем, "остаётся ментальным инвалидом":

Всё это верно и по отношению к обществу. Мы оказываемся беспомощными, растерянными, уязвимыми и в каком-то смысле неполноценными, подобно инвалиду. Тогда, когда мы забываем истоки нашей истории.

И у каждого русского есть четыре основных столпа, четыре артерии, которые жизненно важны для нас:

Вера в Бога, любовь к Отечеству, служение ближнему, крепкая традиционная семья - вот артерии, питающие жизненными силами наш народ. Перерезать их - значит лишить нас будущего.

Это будущее, как подчёркивает Предстоятель Русской Православной Церкви, "измеряется вовсе не количеством продаваемых и покупаемых товаров, а нашей способностью к созиданию, жертвенному труду, к честности, верности по отношению друг к другу".

Со скорбью наблюдают в Русской Церкви за тем, как, отказавшись от своих корней, "некогда великие христианские народы впадают в безумие коллективизма, приводящей к духовной и нравственной деградации, потере культурной идентичности".

Истинная вера нужна в том числе и для того, чтобы сохранить обыкновенный здравый смысл, а в конечном итоге и самою жизнь,

- поясняет Патриарх Кирилл.

Он обратил внимание на тот факт, что "равноапостольный Князь Владимир посеял то самое горчичное зерно, из которого выросло древо Русской Христианской Цивилизации" - древо, которое имеет много ветвей, много народов, питающихся от единого корня.

Напомнил Святейший Патриарх и о церковном расколе, отметив, что "такое бывало и раньше в нашей истории, ибо заповеданное Богом единство и мир всегда являются мишенью для злых сил":

Сегодня мы живём в такое время, когда среди народов исторической Руси враг рода человеческого посеял и взрастил семена раздора.

Но христианин не должен бояться грозных явлений времени, отметил он.

Увы, слова Святейшего Патриарха о церковном расколе получили очередное подтверждение буквально накануне Дня Крещения Руси. Украинская Православная Церковь (которую после "собора", состоявшегося 27 мая 2022 года, уже непросто называть "канонической"), отказалась проводить традиционный крестный ход ко Дню Крещения Руси в этом году. Об этом сообщил глава Информационно-просветительского отдела Украинской Православной Церкви митрополит Нежинский и Прилукский Климент. В Киеве решили остановиться лишь на совершении Божественной литургии в своих храмах и монастырях.

А непосредственно в сам важнейший для всех русских верующих праздник раскольническая ПЦУ приняла решение об обращении к патриарху Константинопольскому Варфоломею с просьбой лишить Патриаршего престола Патриарха Московского и всея Руси Кирилла.

https://tsargrad.tv/news/chetyre-arterii-kazhdogo-russkogo-patriarh-kirill-napomnil-o-glavnom-v-den-kreshhenija-rusi_593981

[Дмитрий Н]

Завещание князя Владимира

Протодиакон Владимир Василик




Празднуя сегодня тысяча седьмую годовщину со дня кончины святого равноапостольного князя Владимира, задумаемся о его завещании нам, о его заветах.

    Первый завет князя Владимира – искать Бога на всех путях своей жизни

Первый завет – искать Бога на всех путях своей жизни. Святой князь Владимир испытывает веры, вначале принимая посольства от различных народов, а затем посылая своих бояр в разные страны увидеть православное, католическое, иудейское, исламское богослужение. И останавливается он на православной церковной красоте, о которой ему столь проникновенно поведали бояре, побывавшие во Святой Софии Константинопольской:

   «И не знаем, где мы были – на небе или на земле. Знаем одно – что Бог пребывает там с людьми».

Неслучайно в древнем тропаре святому князю Владимиру он сравнивается с персонажем евангельской притчи – купцом, искавшим добрых жемчужин и нашедшим единую, самую прекрасную в мире:

   «Уподобился еси купцу, ищущему добраго бисера,

   Славнодержавный Владимире,

   На высоте стола седяй матери градов

   Богоспасаемаго Киева,

   Испытуя веры, посылал еси к Царскому Граду

   Уведети православную веру,

   Обрел еси бесценный бисер, Христа…»

Второй завет – неуклонно стремиться к богопознанию, твердо держаться правильной веры и бороться против дьявола. Вот что говорит Повесть временных лет о крещении киевлян:

   «Владимир же был рад, что познал Бога сам и люди его, посмотрел на небо и сказал: “Христос Бог, сотворивший небо и
   землю! Взгляни на новых людей этих и дай им, Господи, познать Тебя, истинного Бога, как познали Тебя христианские
   страны. Утверди в них правильную и неуклонную веру и мне помоги, Господи, против дьявола, да одолею козни его,
   надеясь на Тебя и на Твою силу”. И, сказав это, приказал рубить церкви и ставить их по тем местам, где прежде
   стояли кумиры. И поставил церковь во имя святого Василия на холме, где стоял идол Перуна и другие и где творили им
   требы князь и люди».

Третий завет – способствовать созиданию единого народа Божия, его благочестия и богоразумия. Вот что рассказывает Повесть временных лет об освящении Десятинной церкви в 996 году:

   «Увидел Владимир, что церковь построена, вошел в нее и помолился Богу, говоря так: “Господи Боже! Взгляни с Неба и
   воззри. И посети сад Свой. И охрани то, что насадила правая рука Твоя – новых людей этих, сердце которых Ты
   обратил к истине познать Тебя, Бога истинного».

Четвертый завет – от своих трудов и средств благотворить Церкви Христовой. Вот как продолжается упомянутая выше молитва святого князя Владимира, подобная молитве царя Соломона при освящении Иерусалимского храма:

   «“Взгляни на церковь Твою, которую создал я, недостойный раб Твой, во имя родившей Тебя Матери Приснодевы
   Богородицы. Если кто будет молиться в церкви этой, то услышь молитву его, заступление ради Пречистой Богородицы”.
   И, помолившись Богу, сказал он так: “Даю церкви этой Святой Богородицы десятую часть от богатств моих и моих
   городов”».

Достойно внимания, что князь Владимир не вводит новых налогов на Церковь, не требует десятины со своих подданных, а благотворит Десятинному Успенскому собору из своих средств. Как показывают исследования ряда ученых, институт княжьей церковной десятины был распространен в Хорватии и Чехии в IX–X веках, однако то, что святой князь Владимир творчески использует данный опыт славянских стран, в высшей степени значимо: он бережет средства и чувства своих подданных и не дает им повода роптать на святое дело церковного благотворения.

Пятый завет – созидать и охранять единство Русской земли. Святой князь Владимир бьется с печенегами, присоединяет города Червонной Руси (современная Волынь), ходит походами и на Запад, и на Восток, строит новые крепости, не жалеет средств на дружину.

Шестой завет – благотворения и помощи больным, нищим и убогим. В Уставе святого князя Владимира обещана защита калекам, странникам, нищенствующим, которые приравниваются к церковным людям. В статье за 996 год, посвященной чудесному спасению святого князя Владимира от гибели в битве при Васильеве и благодарственному празднеству, говорится:

   «Устроил он и такое: сказав, что “немощные и больные не могут добраться до двора моего”, приказал снарядить телеги
   и, наложив на них хлебы, мясо, рыбу, различные плоды, мед в бочках, а в других квас, развозить по городу,
   спрашивая: “Где больной, нищий или кто не может ходить?” И раздавали тем все необходимое».

    В нашу эпоху лютого стяжательства и пропаганды обогащения любой ценой завет благотворения является более чем злободневным

Святой равноапостольный князь Владимир всем сердцем откликнулся на призыв Евангелия: «Блаженны милостивые, ибо те помилованы будут». И еще: «Продайте именья ваши и раздайте нищим». И еще: «Не собирайте себе сокровищ на земле». В нашу эпоху лютого стяжательства и пропаганды обогащения любой ценой подобный завет является более чем злободневным.

Все эти заветы вошли в плоть и кровь, в душу русского человека – правдоискателя, богоискателя и благотворителя, ищущего сокровища на небе, а не на земле. Даже если он не соблюдает их, в глубине сердца своего он о них помнит и мучается, страдает своей совестью о своей неправде. Русский характер родился в водах Днепровского крещения, и первый наш духовный отец и учитель – святой равноапостольный князь Владимир.


28 июля 2022 г.

https://pravoslavie.ru/147442.html

[Дмитрий Н]

«Это был исторический путь, уготованный России Богом»

Епископ Пахомий (Брусков) о выборе князя Владимира

Марина Шмелева


Крещение Руси равноапостольным князем Владимиром – событие, которое произошло более тысячи лет назад, но до сих пор продолжает волновать умы многих людей. А имел ли право князь решать за свой народ? Что христианство принесло Руси? Об этом мы беседуем с епископом Покровским и Новоузенским Пахомием.





– Владыка, каждый, кто учился истории по советским учебникам, помнит, что Крещение Руси объясняли только экономическими и политическими причинами…

    Христианство появилось на Руси не росчерком пера одного правителя. К тому времени оно уже распространялось среди наших предков

– Да, порой говорят, что для Руси христианство было чуждым, что оно появилось росчерком пера одного правителя. Но это не так. На самом деле христианство было к этому времени уже известно на Руси, оно распространялось не только среди иноземных купцов и путешественников, но и среди наших предков. Многие историки свидетельствуют о том, что и в Киеве, и в Новгороде были христианские общины. И среди дружинников князя были христиане, и среди простого народа.

Для равноапостольного князя Владимира принятие Крещения было политическим решением, потому что для этого были определенные предпосылки в развитии государства. Но нельзя не принимать во внимание и духовные причины. Князь сам по себе был человеком достаточно горячим, ищущим. Изменение его жизни, отношения к людям после принятия Крещения свидетельствует о том, что он искренне и глубоко отнесся к своему выбору.

В наши дни часто приходится слышать утверждение, что вера – это глубоко личное дело каждого человека, что она ни в коем случае не должна демонстрироваться, а тем более проявляться на государственном уровне. Такое отношение к религии, которое сегодня активно навязывается, появилось достаточно недавно. Если говорить о X–XI веках, на которые пришлось распространение христианства на Руси, ничего подобного не было. Более того, и в древнем мире, и в средневековой Европе, и в имперской России, и во многих современных восточных государствах вера воспринимается как идея общности всего народа.

Дух Святой нисходит на апостолов, собранных вместе в День Пятидесятницы в Сионской горнице. С того времени Церковь – это всегда группа людей, связанных общей верой.





– Но у многих возникает вопрос: какое право имел один человек выбирать веру для всего народа, причем не только для современников, но и для потомков?

– На Руси князь – это не просто политический руководитель, это начальствующий в народе, отец. Народ слушался своего князя не только в вопросах веры, но и во многих других – экономических, политических, хозяйственных. Поэтому, когда князь принимал Крещение, для многих людей последовать его примеру было делом естественным, своего рода послушанием.

    Явление XX века – развитие крайнего индивидуализма, когда между собой и государством я всегда выбираю себя

Это сегодня права отдельной личности возведены в ранг абсолютной догмы. Явление XX века – развитие крайнего индивидуализма, когда между собой и государством я всегда выбираю себя. В те времена так к этому не относились. Посмотрите на пример просвещенной Европы и вспомните лозунг в борьбе протестантизма с католичеством: «Чья власть, того и вера». Мы видим, что опыт Европы не был более демократичен, чем на Руси во времена святого князя Владимира.





Нужно понимать, что князь Владимир задумывался не только о духовном, но и государственном развитии своей страны, о культурной пользе для народа. Он понимал, что христианское государство означает могущество, развитие, вхождение в семью просвещенных европейских народов. Потому что христианство, проповедуемое по разным уголкам мира, с собой приносило книжность, ученость, нравственную революцию. Это был исторический путь, уготованный России Богом. У нас просто не было другого выбора. Принятие христианства открывало дорогу в большую культуру, в большую историю.

– Сегодня нередко можно встретить людей, которые восхищаются славянским язычеством, причем не столько его философией, сколько эстетикой. В нем они видят самобытность русского народа в противовес христианству, принесенному греками.

– Меня всегда поражает современное умонастроение просвещенных кругов. С одной стороны, они ратуют за серьезный культурологический подход, за научность. И когда сталкиваются с проявлением религиозных чувств человека, говорят о том, что это темное невежество. Но когда речь заходит о темнейшем, дремучем язычестве – это наша история, наша свобода.

Надо прекрасно понимать, что христианство не только на Русь, но и в другие европейские государства приносило основу государственности, основу культуры. Причем само христианство по сути своей не может быть государственной религией. Потому что государство предполагает некий механизм принуждения, а христианство дарует свободу человеку.

– Часто говорят о том, что христианство стало культурообразующей религией. Можете ли вы привести конкретные примеры этого влияния?

– А что в нашей культуре есть не от христианства? Что такое русская литература? Это явление, которое сложилось на протяжении XVIII–XIX столетий в том виде, в котором знает ее весь мир. Почему оно стало возможным? Потому что на протяжении семи-восьми столетий перед этим русская книжность (и вообще грамотность) основывалась только на христианском просвещении.

    Трагедия европейского (и в том числе русского) общества заключается в том, что мы все время стесняемся собственного христианства

Русская живопись развилась, конечно, под влиянием европейской живописи, но огромное воздействие оказала на нее иконопись. Так же и русская архитектура, музыка. Трагедия европейского (и в том числе русского) общества как раз и заключается в том, что мы все время стесняемся собственного христианства, пытаемся спрятаться за общими фразами. А это разрушает нашу идентичность. Что можно предложить взамен процессу, который, нравится то или нет, шел на протяжении тысячи лет? Наш народ все это уже проходил. Мы уже проявили такую недальновидность в начале XX века, когда, увлекшись идеями большевизма, немецкой философии, сотворили жуткую трагедию. Может, пора извлечь уроки?





– Но случилось то, что случилось: христианская традиция нарушена, несколько поколений выросло вне ее. Почему мы должны возвращаться к ней? Может, стоит идти дальше? Ведь и европейские государства сейчас христианскими не назовешь.

– А что, в современных европейских государствах сильно заметно развитие? И вообще, о каком развитии мы говорим? Все в этом мире без воздействия разумной силы, без источника энергии стремится к разрушению. Каким бы красивым и мощным ни было дерево, если ему корень перерубить, оно не то что развиваться не будет, оно просто засохнет.

– С другой стороны, сегодня принято говорить о духовном возрождении, о возвращении к отечественным традициям, истокам. Под этим понимают все что угодно, включая обучение русским народным танцам. Так все-таки, каким оно должно быть – это духовное возрождение?

    Любое национальное развитие возможно только тогда, когда общество возвращается не просто к абстрактным корням, а к живому источнику – к религии

– Это очень сложный вопрос, на него однозначно не ответишь. На мой взгляд, любое национальное развитие возможно только тогда, когда общество возвращается не просто к абстрактным корням, а к живому источнику. А религия в любом обществе и есть этот источник. Вера формирует мировоззрение, принципы сосуществования с другими народами.

Беда в том, что нам внушают, будто бы можно вернуться к неким корням, убрав при этом религиозную составляющую из жизни. На мой взгляд, это в принципе невозможно. Конечно, не все наши предки были по-настоящему идейными христианами, далеко не все становились святыми. Но народная жизнь всегда зиждется на определенных базовых ценностях, которые восходят к Абсолюту. Философское учение, философское отношение к жизни человека вообще ни к чему не обязывает. А религия предполагает систему действий, поступков, ведь вера без дел мертва (Иак. 2: 26).

– Тысячелетие Крещения Руси стало неким рубежом, после которого началось освобождение Церкви от государственного гнета. Что изменилось в Церкви за это время?

– Мне немного сложно об этом судить, потому что я не в полной мере застал то время, когда Церковь находилась под гнетом государственной власти. Тут лучше поговорить с людьми, которые на себе испытали трудности той эпохи. Хотя каждому периоду свои испытания, свои радости и скорби.





Мы должны понимать, что Церковь в принципе вне времени, вне политических конструкций, она надмирна. И хотя Церковь живет в разные времена – периоды гонений, притеснений, благоденствия, – ее предназначение остается одним и тем же: дать образ Неба здесь, на земле, дать возможность найти это Небо, спастись. Для каждого времени, для каждого народа – свои способы этого спасения: через мученичество, терпение страданий, через созидание.

Сегодня Церковь получила реальную свободу, которую она никогда не имела за всю историю, по крайней мере, в России. Но Церковь земная, воинствующая, даже когда становится заложницей системы, не порабощается, Христос оставляет за человеком свободу и право выбора. Святые возможны в разные времена – и преподобные, и мученики, новомученики.

    Нам надо перестать ждать, что когда-то настанет время, когда станет легче. Нужно научиться жить сегодняшним днем

Не стоит все время что-то с чем-то сравнивать. Христианство дает человеку возможность освободиться от зависимости, от собственных страстей, от предрассудков. Нам надо перестать ждать, что когда-то настанет время, когда станет легче, когда здесь, на земле, настанет век всеобщего благоденствия. Нужно просто научиться жить сегодняшним днем и понимать, что на самом-то деле о своем спасении следует заботиться именно сегодня. Церковь здесь, в этом мире – это форма земной жизни христиан. А цель наша – там, в жизни вечной.


С епископом Пахомием (Брусковым)
беседовала Марина Шмелева

https://pravoslavie.ru/147421.html

[Дмитрий Н]

Наш князь изменился сам и указал затем путь к иной жизни своему народу

Протоиерей Андрей Ткачев





Владимир крестил Русь, но вначале крестился сам. Вот Константин Великий, тот председательствовал на Первом Вселенском соборе и именовался «епископом внешних», и патронировал Церковь в Империи, но крещен не был до самого приближения смерти. Нравственному чувству Владимир милее, потому что прежде нежели менять жизнь других, он меняется сам.

Не нужно сомневаться в его святости, как это в обычае у некоторых. И греховная тьма, в которой он привычно жил до крещения, пусть нас не смущает. Редка та святость, при которой человек чист от младенчества до старости. Гораздо чаще жизнь людей рассекается надвое — на «до» и «после».

Рассекающим лезвием является Христова благодать, воспринятая человеком. И здесь уже важно понимать, что подлинно свят не тот, кто с детства безупречен, а тот, кто после принятия благодати не позволил себе вернуться к тому, что было «до». Владимир назад не возвращался. Владимир свят.

Он очень важен для нас, этот князь, который до крещения носил в себе все хвори народной души. В похоти ненасытен, к хмельному неравнодушен, в гневе страшен, в корыстных делах хитер. Это портрет подлинного язычника, сына страстей и служителя демонов. Такой человек стыдится не греха, а одной лишь слабости и неудачи, врагов ненавидит всей душой, слабых взглядом не удостаивает. Страсти свои он лелеет, и, глянув на него со стороны, ума не приложишь, что должно случиться, чтобы это сомнительное «дитя природы» изменило свой образ жизни в лучшую сторону.

Такими же, вероятно, были германцы, которых планомерно и жестоко покоряли и насильно окультуривали римляне. Такими были и наши северные соседи — норманны, наводившие столетиями ужас на всех соседей свои набегами. Нравы этих исторических персонажей смиряли и укрощали уже миссионеры и проповедники.

А наш князь смирился сам и указал затем путь к иной жизни своему народу. В нашем нравственном перерождении не принимали участия ни культуртрегеры из оккупационных армий, ни отряды иностранных миссионеров.

Князь важен для нас тем, что он сам поменялся. На этой мысли прошу остановиться вниманием. Она, как река, разделяется на два рукава.

Во-первых, многие начальствующие болеют той ложной идеей, что они должны хорошо управлять, а уже их собственная нравственность — дело неважное.

То ли они лукавят, то ли невдомек этим менеджерам, что неочищенный человек других очищать не способен. Поэтому нужно как на учителя смотреть на Владимира, смирившегося и познавшего Бога прежде, нежели начавшего приводить простой люд к Днепру ради крещения.

Второй момент касается всех нас вообще. Мы ведь так редко и так плохо поддаемся благим переменам. Мы все откладываем свое исправление, или же пытаемся возобновить вялые попытки то с Нового года, то с понедельника.

И уж кого нельзя упрекнуть в нашей бесплодности, так это Бога. Он подает благодать, и не отказывается приходить на помощь, и всем верующим говорит: «воззовет ко Мне и услышу его» (Пс. 90)

Видимо, мы в большинстве своем двоедушны и слабовольны, а князь-креститель наш не таков. Владимир вышел из купели крещения иным человеком. Похоть увяла, жестокость сменилась желанием голодных кормить, гордые и хитросплетенные помыслы вытеснила из души евангельская простота. Вот в этом стоит подражать князю.

Тот, кто способен понять неоценимую важность благого изменения, совершившегося в человеке раз и навсегда, тот никогда не будет сомневаться в святости изменившегося человека. И неважно, какими грехами был покрыт этот человек ранее.

Владимир, как говорит Предание, во время оно с днепровских холмов смотрел на Днепр, туда, где в прибрежных водах крестились малые и старые люди его народа. Волны восторга и великих мыслей заполняли его изумленный ум, когда волны Днепра омывали людей во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Там, воздев руки, как Соломон при освящении Храма, молился он об обновляемых людях. Да будет известно нам, что горячая, сердцем рожденная молитва не умирает. Обращенная к Богу Живому, она сама становится живой и бессмертной, и продолжает в веках звучать и действовать. Поэтому потрудимся мысленно стать в День Крещения Руси у подножья того холма, на котором с воздетыми руками молится равноапостольный князь. О нас он молится тоже, и внемлет Бог молитве его.


28 июля

https://vk.com/wall-211547415_2288

[Александр Васильевич]

Равноапостольный Влади́мир (в Крещении Васи́лий), великий князь

Дни памяти:

28 июля

23 октября - Собор Волынских святых

Немногие имена на скрижалях истории могут сравниться по значению с именем святого равноапостольного Владимира, крестителя Руси, на века вперед предопределившего духовные судьбы Русской Церкви и русского православного народа. Владимир был внук святой равноапостольной Ольги, сын Святослава († 972). Мать его, Малуша († 1001) – дочь Малка Любечанина, которого историки отождествляют с Малом, князем Древлянским. Приводя к покорности восставших древлян и овладев их городами, княгиня Ольга повелела казнить князя Мала, за которого пытались ее сватать после убийства Игоря, а детей его, Добрыню и Малушу, взяла с собой. Добрыня вырос храбрым умелым воином, обладал государственным умом, был впоследствии хорошим помощником своему племяннику Владимиру в делах военного и государственного управления.

"Вещая дева" Малуша стала христианкой (вместе с великой княгиней Ольгой в Царьграде), но сохранила в себе таинственный сумрак языческих древлянских лесов. Тем и полюбилась она суровому воину Святославу, который, против воли матери, сделал ее своей женой. Разгневанная Ольга, считая невозможным брак своей "ключницы", пленницы, рабыни с сыном Святославом, наследником великого Киевского княжения, отправила Малушу на свою родину в весь неподалеку от Выбут. Там и родился около 960 года мальчик, названный русским языческим именем Володимир – владеющий миром, владеющий особым даром мира.

В 970 году Святослав, отправляясь в поход, из которого ему не суждено уже было вернуться, поделил Русскую Землю меж тремя сыновьями. В Киеве княжил Ярополк, в Овруче, центре Древлянской земли, Олег, в Новгороде – Владимир. Первые годы княжения мы видим Владимира яростным язычником. Он возглавляет поход, в котором ему сочувствует вся языческая Русь, против Ярополка-христианина, или, во всяком случае, по свидетельству летописи, "давшего великую волю христианам", и вступает 11 июня 978 года в Киев, став "единодержцем" Киевского государства, "покорив окрестные страны, одни – миром, а непокорных – мечем".

Молодой Владимир предавался бурной чувственной жизни, хотя далеко не был таким сластолюбцем, каким его иногда изображают. Он "пас свою землю правдою, мужеством и разумом", как добрый и рачительный хозяин, при необходимости расширял и оборонял ее пределы силой оружия, а возвращаясь из похода, устраивал для дружины и для всего Киева щедрые и веселые пиры.

Но Господь готовил ему иное поприще. Где умножается грех, там, – по слову апостола, – преизобилует благодать. "И прииде на него посещение Вышнего, призре на него Всемилостиве око Благого Бога, и воссияла мысль в сердце его, да разумеет суету идольского прельщения, да взыщет Единого Бога, сотворившего все видимое и невидимое". Дело принятия Крещения облегчалось для него внешними обстоятельствами. Византийскую империю сотрясали удары мятежных полководцев Варды Склира и Варды Фоки, каждый из которых уже примеривал царскую корону. В трудных условиях императоры, братья-соправители Василий Болгаробойца и Константин, обратились за помощью к Владимиру.

События развивались быстро. В августе 987 года Варда Фока провозгласил себя императором и двинулся на Константинополь, осенью того же года послы императора Василия были в Киеве. "И истощились богатства его (Василия), и побудила его нужда вступить в переписку с царем Руссов. Они были его врагами, но он просил у них помощи, – пишет о событиях 980-х годов один из арабских хронистов. – И царь руссов согласился на это и просил свойства с ним".

В награду за военную помощь Владимир просил руки сестры императоров Анны, что было для византийцев неслыханной дерзостью. Принцессы крови никогда не выходили замуж за "варварских" государей, даже христиан. В свое время руки той же Анны домогался для своего сына император Оттон Великий, и ему было отказано, но сейчас Константинополь вынужден был согласиться.

Был заключен договор, согласно которому Владимир должен был послать в помощь императорам шесть тысяч варягов, принять Святое Крещение и при этом условии получить руку царевны Анны. Так в борьбе человеческих устремлений воля Божия определила вхождение Руси в благодатное лоно Церкви Вселенской. Великий князь Владимир принимает Крещение и направляет в Византию военную подмогу. С помощью русских мятеж был разгромлен, а Варда Фока убит. Но греки, обрадованные неожиданным избавлением, не торопятся выполнить свою часть уговора.

Возмущенный греческим лукавством, князь Владимир "вборзе собра вся своя" и двинул "на Корсунь, град греческий", древний Херсонес. Пал "неприступный" оплот византийского господства на Черном море, один из жизненно важных узлов экономических и торговых связей империи. Удар был настолько чувствителен, что эхо его отозвалось по всем византийским пределам.

Решающий довод снова был за Владимиром. Его послы, воевода Олег и Ждьберн, прибыли вскоре в Царьград за царевной. Восемь дней ушло на сборы Анны, которую братья утешали, подчеркивая значительность предстоящего ей подвига: способствовать просвещению Русского государства и земли их, сделать их навсегда друзьями Ромейской державы. В Тавриде ее ждет святой Владимир, к титулам которого прибавился новый, еще более блестящий – цесарь (царь, император). Надменным владыкам Константинополя пришлось уступить и в этом – поделиться с зятем цесарскими (императорскими) инсигниями. В некоторых греческих источниках святой Владимир именуется с того времени "могущественным басилевсом", он чеканит монеты по византийским образцам и изображается на них со знаками императорской власти: в царской одежде, на голове – императорская корона, в правой руке – скипетр с крестом.

С царевной прибыл посвященный святым патриархом Николаем II Хризовергом на Русскую кафедру митрополит Михаил со свитой, клиром, многими святыми мощами и другими святынями. В древнем Херсонесе, где каждый камень помнил святого Андрея Первозванного, свершилось венчание святого равноапостольного Владимира и блаженной Анны, напомнив и подтвердив исконное единство благовестия Христова на Руси и в Византии. Корсунь, "вено царицы", был возвращен Византии. Великий князь весной 988 года отправляется с супругой через Крым, Тамань, Азовские земли, входившие в состав его обширных владений, в обратный путь к Киеву. Впереди великокняжеского поезда с частыми молебнами и несмолкающими священными песнопениями несли кресты, иконы, святые мощи. Казалось, сама Святая Вселенская Церковь двинулась в просторы Русской земли, и обновленная в купели Крещения Святая Русь открывалась навстречу Христу и Его Церкви.

Наступило незабываемое и единственное в русской истории утро Крещения киевлян в водах Днепра. Накануне святой Владимир объявил по городу: "Если кто не придет завтра на реку – богатый или бедный, нищий или раб – будет мне враг". Священное желание святого князя было исполнено беспрекословно: "в одно время вся земля наша восславила Христа со Отцем и Святым Духом".

Трудно переоценить глубину духовного переворота, совершившегося молитвами святого равноапостольного Владимира в русском народе, во всей его жизни, во всем мировоззрении. В чистых киевских водах, как в "бане пакибытия", осуществилось таинственное преображение русской духовной стихии, духовное рождение народа, призванного Богом к невиданным еще в истории подвигам христианского служения человечеству. – "Тогда начал мрак идольский от нас отходить, и заря православия явилась, и Солнце Евангельское землю нашу осияло". В память священного события, обновления Руси водою и Духом, установился в Русской Церкви обычай ежегодного крестного хода "на воду" 1 августа, соединившийся впоследствии с празднеством Происхождения Честных Древ Животворящего Креста Господня, общим с Греческой Церковью, и русским церковным празднеством Всемилостивому Спасу и Пресвятой Богородице (установленным святым Андреем Боголюбским в 1164 году). В этом соединении праздников нашло точное выражение русское богословское сознание, для которого неразрывны Крещение и Крест.

Всюду по Святой Руси, от древних городов до дальних погостов, повелел святой Владимир ниспровергнуть языческие требища, иссечь истуканов, а на месте их рубить по холмам церкви, освящать престолы для Бескровной Жертвы. Храмы Божии вырастали по лицу земли, на возвышенных местах, у излучин рек, на старинном пути "из варяг в греки" – словно путеводные знаки, светочи народной святости. Прославляя храмоздательные труды равноапостольного Владимира, автор "Слова о законе и благодати", святитель Иларион, митрополит Киевский, восклицал: "Капища разрушаются, и церкви поставляются, идолы сокрушаются и иконы святых являются, бесы убегают, Крест грады освящает". С первых веков христианства ведет начало обычай воздвигать храмы на развалинах языческих святилищ или на крови святых мучеников. Следуя этому правилу, святой Владимир построил храм святого Василия Великого на холме, где находился жертвенник Перуна, и заложил каменный храм Успения Пресвятой Богородицы (Десятинный) на месте мученической кончины святых варягов-мучеников (память 12 июля). Великолепный храм, призванный стать местом служения митрополита Киевского и всея Руси, первопрестольным храмом Русской Церкви, строился пять лет, был богато украшен настенной фресковой живописью, крестами, иконами и священными сосудами, привезенными из Корсуня. День освящения храма Пресвятой Богородицы, 12 мая (в некоторых рукописях – 11 мая), святой Владимир повелел внести в месяцесловы для ежегодного празднования. Событие было соотнесено с существовавшим уже праздником 11 мая, связывавшим новый храм двойной преемственностью. Под этим числом отмечается в святцах церковное "обновление Царьграда" – посвящение святым императором Константином новой столицы Римской империи, Константинополя, Пресвятой Богородице (в 330 году). В тот же день при святой равноапостольной Ольге освящен в Киеве храм Софии – Премудрости Божией (в 960 году). Святой равноапостольный Владимир, освятив кафедральный собор Пресвятой Богородицы, посвящал тем самым, вслед за равноапостольным Константином, стольный град Земли Русской, Киев, Владычице Небесной.

Тогда же святым Владимиром была пожалована Церкви десятина, почему и храм, ставший центром общерусского сбора церковной десятины, нарекли Десятинным. Древнейший текст уставной грамоты, или церковного Устава, святого князя Владимира гласил: "Се даю церкви сей Святыя Богородицы десятину из всего своего княжения, и тако же и по всей земле Русской от всего княжья суда десятую векшу, из торгу – десятую неделю, а из домов на всяко лето – десятое всякого стада и всякого жита, чу'дной Матери Божией и чу'дному Спасу". Устав перечислял также "церковных людей", освобождавшихся от судебной власти князя и его тиунов, подлежавших суду митрополита.

Летопись сохранила молитву святого Владимира, с которой он обратился к Вседержителю при освящении Успенского Десятинного храма: "Господи Боже, призри с Небесе и виждь, и посети винограда Своего, яже насади десница Твоя. И сверши новые люди сии, им же обратил еси сердце и разум – познати Тебя, Бога Истинного. И призри на церковь Твою сию, юже создал недостойный раб Твой во имя Рождшей Тя Матери, Приснодевы Богородицы. Аще кто помолится в церкви сей, то услыши молитву его, молитв ради Пречистой Богородицы".

С Десятинной церковью и епископом Анастасом некоторые историки связывали начало русского летописания. При ней были составлены житие святой Ольги и сказание о варягах-мучениках в их первоначальном виде, а также "Слово о том, како крестися Владимир возмя Корсунь". Там же возникла ранняя, греческая редакция Жития святых мучеников Бориса и Глеба.

Киевскую митрополичью кафедру при святом Владимире занимали последовательно митрополиты святой Михаил († 15 июня 991), митрополит Феофилакт, переведенный в Киев с кафедры Севастии Армянской (991–997), митрополит Леонтий (997–1008), митрополит Иоанн I (1008–1037). Их трудами были открыты первые епархии Русской Церкви: Новгородская (первым ее предстоятелем был святитель Иоаким Корсунянин († 1030, составитель Иоакимовской летописи), Владимиро-Волынская (открыта 11 мая 992 года), Черниговская, Переяславская, Белгородская, Ростовская. "Сице же и по всем грады и по селам воздвизахуся церкви и монастыри, и умножахуся священницы, и вера православная цветяше и сияше яко солнце". Для утверждения веры в новопросвещенном народе нужны были ученые люди и школы для их подготовки. Поэтому святой Владимир со святым митрополитом Михаилом "начаша от отцов и матерей взимати младые дети и давати в училище учитися грамоте". Такое же училище устроил святитель Иоаким Корсунянин († 1030) в Новгороде, были они и в других городах. "И бысть множество училищ книжных, и бысть от сих множество любомудрых философев".

Святой Владимир твердой рукой сдерживал на рубежах врагов, строил города, крепости. Им построена первая в русской истории "засечная черта" – линия оборонительных пунктов против кочевников. "Нача ставити Володимер грады по Десне, по Выстри, по Трубежу, по Суле, по Стугне. И населил их новгородцами, смольнянами, чудью и вятичами. И воевал с печенегами и одолевал их". Действенным оружием часто была мирная христианская проповедь среди степных язычников. В Никоновской летописи под 990 годом записано: "Того же лета приидоша из болгар к Володимеру в Киев четыре князя и просветишася Божественным Крещением". В следующем году "прииде печенегский князь Кучуг и прият греческую веру, и крестися во Отца и Сына и Святого Духа, и служаше Владимиру чистым сердцем". Под влиянием святого князя крестились и некоторые видные иноземцы, например, живший несколько лет в Киеве норвежский конунг (король) Олаф Трюггвасон († 1000), знаменитый Торвальд Путешественник, основатель монастыря святого Иоанна Предтечи на Днепре под Полоцком, и другие. В далекой Исландии поэты-скальды назвали Бога "хранителем греков и русских".

Средством христианской проповеди были и знаменитые пиры святого Владимира: по воскресеньям и большим церковным праздникам после литургии выставлялись для киевлян обильные праздничные столы, звонили колокола, славословили хоры, "калики перехожие" пели былины и духовные стихи. Например, 12 мая 996 года по поводу освящения Десятинной церкви князь "сотвори пирование светло", "раздавая имения много убогим, и нищим, и странникам, и по церквам и по монастырям. Больным же и нищим доставлял по улицам великие кады и бочки меду, и хлеб, и мясо, и рыбу, и сыр, желая, чтобы все приходили и ели, славя Бога". Пиры устраивались также в честь побед киевских богатырей, полководцев Владимировых дружин – Добрыни, Александра Поповича, Рогдая Удалого.

В 1007 году святой Владимир перенес в Десятинную церковь мощи святой равноапостольной Ольги. А четыре года спустя, в 1011 году, там же была погребена его супруга, сподвижница многих его начинаний, блаженная царица Анна. После ее кончины князь вступил в новый брак – с младшей дочерью немецкого графа Куно фон Эннингена, внучкой императора Оттона Великого.

Эпоха святого Владимира была ключевым периодом для государственного становления православной Руси. Объединение славянских земель и оформление государственных границ державы Рюриковичей происходили в напряженной духовной и политической борьбе с соседними племенами и государствами. Крещение Руси от православной Византии было важнейшим шагом ее государственного самоопределения. Главным врагом святого Владимира стал Болеслав Храбрый, в планы которого входило широкое объединение западнославянских и восточнославянских племен под эгидой католической Польши. Это соперничество восходит еще ко времени, когда Владимир был язычник: "В лето 6489 (981). Иде Володимер на ляхи и взя грады их, Перемышль, Червень и иные грады, иже есть под Русью". Последние годы Х столетия также наполнены войнами святого Владимира и Болеслава.

(Окончание следует)

[Александр Васильевич]

(Окончание)

После кратковременного затишья (первое десятилетие ХI века) "великое противостояние" вступает в новую фазу: в 1013 году в Киеве был раскрыт заговор против святого Владимира: Святополк Окаянный, женившийся на дочери Болеслава, рвался к власти. Вдохновителем заговора был духовник Болеславны, католический епископ Колобжегский Рейберн.

Заговор Святополка и Рейберна был прямым покушением на историческое существование Русского государства и Русской Церкви. Святой Владимир принял решительные меры. Все трое были арестованы, и Рейберн вскоре скончался в заточении.

Святой Владимир не мстил "гонящим и ненавидевшим" его. Принесший притворное покаяние Святополк был оставлен на свободе.

Новая беда назревала на Севере, в Новгороде. Ярослав, еще не столь "мудрый", каким он вошел позже в русскую историю, ставший в 1010 году держателем Новгородских земель, задумал отложиться от своего отца, великого князя Киевского, завел отдельное войско, перестал платить в Киев обычную дань и десятину. Единству Русской земли, за которое всю жизнь боролся святой Владимир, угрожала опасность. В гневе и скорби князь повелел "мосты мостить, гати гатить", готовиться к походу на Новгород. Силы его были на исходе. В приготовлениях к последнему своему, к счастью, не состоявшемуся, походу креститель Руси тяжело заболел и предал дух Господу в селе Спас-Берестове 15 июля 1015 года. Он правил Русским государством тридцать семь лет (978–1015), из них двадцать восемь лет прожил во Святом Крещении.

Готовясь к новой борьбе за власть и надеясь в ней на помощь поляков, Святополк, чтобы выиграть время, пытался скрыть смерть отца. Но патриотически настроенные киевские бояре тайно, ночью, вывезли тело почившего государя из Берестовского дворца, где сторожили его люди Святополка, и привезли в Киев. В Десятинной церкви гроб с мощами святого Владимира встретило киевское духовенство во главе с митрополитом Иоанном. Святые мощи были положены в мраморной раке, поставленной в Климентовском приделе Десятинного Успенского храма рядом с такой же мраморной ракой царицы Анны...

Имя и дело святого равноапостольного Владимира, которого народ назвал Красным Солнышком, связано со всей последуюшей историей Русской Церкви. "Им мы обожились и Христа, Истинную Жизнь, познали", – засвидетельствовал святитель Иларион. Подвиг его продолжили его сыновья, внуки, правнуки, владевшие Русской землей в течение почти шести столетий: от Ярослава Мудрого, сделавшего первый шаг к независимому существованию Русской Церкви – до последнего Рюриковича, царя Феодора Иоанновича, при котором (в 1589 году) Русская Православная Церковь стала пятым самостоятельным патриархатом в диптихе православных автокефальных церквей.

Празднование святому равноапостольному Владимиру было установлено святым Александром Невским после того, как 15 мая 1240 года помощью и заступлением святого Владимира была им одержана знаменитая Невская победа над шведскими крестоносцами.

Но церковное почитание святого князя началось на Руси значительно ранее. Митрополит Иларион, святитель Киевский († 1053), в "Слове о законе и благодати", сказанном в день памяти святого Владимира у раки его в Десятинном храме, называет его "во владыках апостолом", "подобником" святого Константина, и сравнивает его апостольское благовестие Русской Земле с благовестием святых апостолов.

Тропарь, глас 1

Я́ко нача́льнику Креще́ния/ и ко́реню ве́ры Боже́ственныя,/ и́долов разруши́телю,/ блаже́нне кня́же Васи́лие равноапо́стольне, вопие́м ти:/ сла́ва вразу́мльшему тя Христу́ Бо́гу,/ сла́ва освяти́вшему тя Креще́нием Свои́м,// сла́ва просвети́вшему тобо́ю всю страну́ Ру́сскую.

Тропарь, глас 4

Уподо́бился еси́ купцу́, и́щущему до́браго би́сера,/ славнодержа́вный Влади́мире,/ на высоте́ стола́ седя́ ма́тере градо́в, богоспаса́емаго Ки́ева:/ испыту́я же и посыла́я к Ца́рскому гра́ду/ уве́дети правосла́вную ве́ру,/ обре́л еси́ безце́нный би́сер - Христа́,/ избра́вшаго тя я́ко втора́го Па́вла,/ и оттря́сшаго слепоту́ во святе́й купе́ли,/ душе́вную вку́пе и теле́сную./ Те́мже пра́зднуем твое́ успе́ние,/ лю́дие твои́ су́ще:// моли́ спасти́ся держа́вы твоея́ Росси́йския нача́льником и мно́жеству владо́мых.

Ин тропарь, глас 8

Правове́рия наста́вниче/ и всея́ Руси́ просвети́телю,/ благочести́вый вели́кий кня́же Влади́мире,/ святы́м Креще́нием всех просвети́л еси́/ и це́ркви мно́ги сла́вны украси́л еси́,/ о прему́дре Васи́лие,// Христа́ Бо́га моли́ спасти́ся душа́м на́шим.

Кондак, глас 8

Подо́бствовав вели́кому апо́столу Па́влу в седи́нах, всесла́вне Влади́мире,/ вся я́ко младе́нческая мудрова́ния, я́же о и́долех тща́ния оста́вль,/ я́ко муж соверше́нный украси́лся еси́ Боже́ственнаго Креще́ния багряни́цею./ И ны́не Спа́су Христу́ в весе́лии предстоя́,// моли́ спасти́ся держа́вы Росси́йския нача́льником и мно́жеству владо́мых.

Ин кондак, глас 8

Изря́дному воево́де и правове́рному,/ благода́рственная воспису́ет ти вся Русь, Васи́лие, иму́щи тя нача́льника и засту́пника,/ я́ко изба́вил еси́ нас от вся́кия скве́рны и ле́сти, те́мже ти вопие́м:// ра́дуйся, вели́кий кня́же Влади́мире преблаже́нне.

Ин кондак, глас 4

Оте́ческу пре́лесть, и́долы, я́ко су́етни, отве́рг,/ Христа́, всех и́стиннаго Бо́га, Царя́ и Благода́теля, позна́л еси́./ Те́мже и лю́ди, изря́дны Тому́, святы́м Креще́нием просвети́л еси́,/ пресла́вне Влади́мире./ Сего́ ра́ди почита́ем тя,/ я́ко Тро́ице служи́теля,// Христа́ моли́ дарова́ти нам ве́лию ми́лость.

Молитва

О, вели́кий и пресла́вный уго́дниче Бо́жий, богоизбра́нный и богопросла́вленный, равноапо́стольный кня́же Влади́мире, свято́е и великоде́йственное ору́дие всеблага́го Про́мысла о спасе́нии наро́да Росси́йскаго! Ты отри́нул еси́ злове́рие и нече́стие язы́ческое, уве́ровал еси́ во Еди́наго И́стиннаго Триипоста́снаго Бо́га и, восприя́в свято́е Креще́ние, просвети́л еси́ све́том Боже́ственной ве́ры и благоче́стия страну́ Росси́йскую. Сла́вяще у́бо благодаря́ще Премилосе́рдаго Творца́ и Спаси́теля на́шего, сла́вим и благодари́м тя, вели́кий па́стырю и о́тче наш, я́ко тобо́ю позна́хом спаси́тельную ве́ру Христо́ву и крести́хомся во и́мя Пресвяты́я и Пребоже́ственныя Тро́ицы, то́ю же ве́рою изба́вихомся от пра́веднаго осужде́ния Бо́жия, ве́чнаго ра́бства диа́воля и а́дова мучи́тельства, то́ю ве́рою восприя́хом благода́ть всыновле́ния Бо́гу и наде́жду насле́дования Небе́снаго блаже́нства. Ты еси́ перве́йший наш вождь к Нача́льнику и Соверши́телю на́шего ве́чного спасе́ния, Го́споду Иису́су Христу́, ты еси́ ближа́йший предста́тель пред Престо́лом Царя́ ца́рствующих и те́плый моли́твенник и хода́тай о стране́ на́шей и о всех лю́дех, ты еси́ перве́йший вино́вник благослове́ний и ми́лостей Бо́жиих, почива́ющих на нас. И что еще́ рече́м? Не мо́жет язы́к наш изобрази́ти вели́чие и высоту́ благодея́ний твои́х, излия́нных на нас недосто́йных. Но, о неразу́мия и ослепле́ния на́шего! Прие́мше толи́кая благодея́ния, ни во что же вмени́хом я́ и отщети́хомся спаси́тельных плодо́в твои́х. Омы́вшеся бо от греха́ в купе́ли Креще́ния и обле́кшеся в оде́жду чистоты́ и неви́нности, оскверни́хом сию́ благода́тную оде́жду сту́дными дея́нии и помышле́нии на́шими. Отре́кшеся сатаны́ и а́ггелов его́, па́ки порабоща́емся ему́, служа́ще и́долом страсте́й на́ших, ми́ру, пло́ти и злым обы́чаем ве́ка. Сочета́вшеся Христу́, вы́ну оскорбля́ем Его́ беззако́нии на́шими, многообра́зными я́звами го́рдости, за́висти, зло́бы, злосло́вия, невоздержа́ния и презо́рства ко Святе́й Це́ркви. Прилепи́хомся всеце́ло к су́етным бла́гом, а́ки мня́ще во ве́ки пребыва́ти на земли́, не помышля́ем о Не́бе, о душе́, о сме́рти, о суде́, о несконча́емей ве́чности. Сего́ ра́ди воздвиза́ем на ся пра́ведный гнев и осужде́ние Бо́жие, ку́пно же оскорбля́ем и преогорчева́ем твою́ о́тчую любо́вь и попече́ние о нас, ты бо просвети́л еси́ нас святы́м Креще́нием, во е́же спосо́бствовати нам к получе́нию Небе́снаго блаже́нства и земна́го благоде́нствия, мы же неразу́мнии злым произволе́нием на́шим са́ми себе́ подверга́ем а́довым му́кам и вре́менным бе́дствием! Но, о всеблаги́й о́тче и просвети́телю наш, ми́лостив бу́ди к на́шим не́мощем, долготерпели́в ко грехо́м и непра́вдам на́шим, умоли́ Премилосе́рдаго Царя́ Небе́снаго, да не прогне́вается на ны зело́ и не погуби́т нас со беззако́ньми на́шими, но да поми́лует и спасе́т нас, и́миже весть судьба́ми. Да всади́т в сердца́ на́ша спаси́тельный страх Свой, да просвети́т Свое́ю благода́тию ум наш, во е́же узре́ти нам бе́здну поги́бели, в ню́же стреми́мся, оста́вити стези́ нече́стия и заблужде́ний, обрати́тися же на путь спасе́ния и и́стины, неукло́нно исполня́ти за́поведи Бо́жии и уста́вы Святы́я Це́ркве. Моли́, благосе́рде, Человеколю́бца Бо́га, да яви́т нам вели́кую ми́лость Свою́, да изба́вит нас от наше́ствия иноплеме́нников, от вну́тренних нестрое́ний, мяте́жей и раздо́ров, от гла́да, смертоно́сных боле́зней, и от вся́каго зла, да пода́ст нам благорастворе́ние возду́ха и плодоно́сие земли́, да сохрани́т в су́дящих и нача́льствующих пра́вду и ми́лость, да даст духо́вным па́стырем непоро́чность жития́ и ре́вность о спасе́нии пасо́мых, всем же лю́дем усе́рдие в исполне́нии свои́х обя́занностей, взаи́мную любо́вь и единомы́слие, стремле́ние ко бла́гу оте́чества и Святы́я Це́ркве. Да распространи́т свет спаси́тельныя ве́ры в стране́ на́шей, во всех конце́х ея́, да обрати́т к правове́рию неве́рующих, да упраздни́т вся е́реси и раско́лы, да, та́ко пожи́вше в ми́ре на земли́, сподо́бимся с тобо́ю ве́чнаго блаже́нства, хва́ляще и превознося́ще Бо́га во ве́ки веко́в. Ами́нь.

2-я Молитва

О, вели́кий уго́дниче Бо́жий, богоизбра́нный и богопросла́вленный, равноапо́стольный кня́же Влади́мире! Ты́ отри́нул еси́ злове́рие и нече́стие язы́ческое, уве́ровал еси́ во Еди́наго И́стиннаго Триипоста́снаго Бо́га и, восприя́в Свято́е Креще́ние, просвети́л еси́ све́том Боже́ственныя ве́ры и благоче́стия всю́ страну́ Ру́сскую. Сла́вяще у́бо и благодаря́ще Премилосе́рдаго Творца́ и Спаси́теля на́шего, сла́вим, благодари́м и тя́, просвети́телю на́ш и о́тче, я́ко тобо́ю позна́хом спаси́тельную ве́ру Христо́ву и крести́хомся во И́мя Пресвяты́я и Пребоже́ственныя Тро́ицы: то́ю ве́рою изба́вихомся от пра́веднаго осужде́ния Бо́жия, ве́чнаго ра́бства диа́воля и а́дова мучи́тельства; то́ю ве́рою восприя́хом благода́ть всыновле́ния Бо́гу и наде́жду насле́дования Небе́снаго блаже́нства. Ты́ еси́ пе́рвый во́ждь на́ш к Нача́льнику и Соверши́телю на́шего ве́чнаго спасе́ния Го́споду Иису́су Христу́; ты́ еси́ те́плый моли́твенник и хода́тай о стране́ Ру́сской, о во́инстве и о все́х лю́дех. Не мо́жет язы́к на́ш изобрази́ти вели́чие и высоту́ благодея́ний, тобо́ю излия́нных на зе́млю на́шу, отце́в и пра́отцев на́ших и на на́с, недосто́йных. О всеблаги́й о́тче и просвети́телю на́ш! При́зри на не́мощи на́ша и умоли́ премилосе́рдаго Царя́ Небе́снаго, да не прогне́вается на ны́ зело́, я́ко по не́мощем на́шим по вся́ дни́ согреша́ем, да не погуби́т на́с со беззако́ньми на́шими, но да поми́лует и спасе́т на́с, по ми́лости Свое́й, да всади́т в се́рдце на́ше спаси́тельный стра́х Сво́й, да просвети́т Свое́ю благода́тию у́м на́ш, во е́же разуме́ти на́м пути́ Госпо́дни, оста́вити стези́ нече́стия и заблужде́ний, тща́тися же во стезя́х спасе́ния и и́стины, неукло́ннаго исполне́ния за́поведей Бо́жиих и уста́вов Святы́я Це́ркве. Моли́, благосе́рде, Человеколю́бца Го́спода, да проба́вит на́м вели́кую ми́лость Свою́, да изба́вит на́с от наше́ствия иноплеме́нных, от вну́тренних нестрое́ний, мяте́жей и раздо́ров, от гла́да, смертоно́сных боле́зней и от вся́каго зла́, да пода́ст на́м благорастворе́ние возду́ха и плодоно́сие земли́, да да́ст па́стырем ре́вность о спасе́нии пасо́мых, все́м же лю́дем споспеше́ние о е́же усе́рдно слу́жбы своя́ исправля́ти, любо́вь между́ собо́ю и единомы́слие име́ти, на бла́го же Оте́чества и Святы́я Це́ркве ве́рне подвиза́тися, да возсия́ет све́т спаси́тельныя ве́ры в стране́ на́шей во все́х конце́х ея́, да упраздня́тся вся́ е́реси и раско́лы, да та́ко пожи́вше в ми́ре на земли́, сподо́бимся с тобо́ю ве́чнаго блаже́нства, хва́ляще и превознося́ще Бо́га во ве́ки веко́в. Ами́нь.

3-я Молитва

О, вели́кий уго́дниче Бо́жий, равноапо́стольный кня́же Влади́мире! При́зри на не́мощи на́ши и умоли́ Премилосе́рдаго Царя́ Небе́снаго, да не прогне́вается на ны зело́ и да не погуби́т нас со беззако́ньми на́шими, но да поми́лует и спасе́т нас по ми́лости Свое́й, да всади́т в сердца́ на́ша покая́ние и спаси́тельный страх Бо́жий, да просвети́т Свое́ю благода́тию ум наш, во е́же оста́вити нам стези́ нече́стия и на путь спасе́ния обрати́тися, неукло́нно же за́поведи Бо́жия твори́ти и уста́вы Святы́я Це́ркве соблюда́ти. Моли́, благосе́рде, Человеколю́бца Бо́га, да яви́т нам вели́кую ми́лость Свою́: да изба́вит нас от смертоно́сных боле́зней и от вся́каго зла, да сохрани́т и спасе́т рабо́в Бо́жиих (имена) от всех ко́зней и наве́тов вра́жиих и да все мы сподо́бимся с тобо́ю ве́чнаго блаже́нства, хва́ляще и превознося́ще Бо́га во ве́ки веко́в. Ами́нь.

4-я Молитва

Ка́ко похва́лим тебе́, в земны́х влады́ках прему́жественный, Влади́мире? Ка́ко ти благодаре́ние воздади́м, я́ко тобо́ю позна́хом Го́спода и ле́сти и́дольския избы́хом, я́ко твои́м повеле́нием по всей земли́ Христо́с сла́вится? Ка́ко ве́ровал еси́? Ка́ко взыска́л еси́ Христа́? Пове́ждь нам, рабо́м твои́м, отку́ду ти припахну́ воня́ Свята́го Ду́ха? Не ви́дел еси́ Христа́, ни ходи́л еси́ по Нем, ка́ко учени́к Его́ обре́теся? Не ви́дел еси́ апо́стола, прише́дша в зе́млю твою́, не ви́дел бе́сы изгоня́юща и́менем Христо́вым, боля́щих исцеля́юща, ме́ртвых воскреша́юща. Ди́вное чу́до! Ини́и ца́рие и власти́телие, ви́дяще вся сия́, быва́юща от святы́х муж, не ве́роваша, но па́че на стра́сти и му́ки преда́ша их, ты же, о блаже́нне, не ви́дя и не слы́ша всех сих, прите́кл еси́ ко Христу́, разуме́в, я́ко Еди́н есть Творе́ц неви́димым и ви́димым, Небе́сным и земны́м, и я́ко посла́ в мир, на́шего ра́ди спасе́ния, Возлю́бленнаго Своего́ Сы́на. И сия́ помы́слив, вшел еси́ во святу́ю купе́ль. И ны́не, проте́кшим ты́сящи ле́том от Креще́ния Руси́, при́зри на зе́млю твою́ виждь ча́да твоя́. Виждь лю́ди твоя́, ка́ко живу́т, ка́ко храни́ми суть Го́сподем, ка́ко благове́рие храня́т по преда́нию твоему́, ка́ко сла́вят Христа́, ка́ко покланя́ются и́мени Его́. Виждь и гра́ды, вели́чеством сия́ющия, виждь це́ркви цвету́щия, виждь христиа́нство расту́щее, виждь и град твой Ки́ев, толи́кими уго́дники Бо́жиими, во нетле́нии почива́ющими, блиста́ющийся, и фимиа́мом облагоуха́ем, и хвала́ми и боже́ственными пе́нии святы́ми оглаша́ем. И сия́ вся ви́дев, возра́дуйся и возвесели́ся и похвали́ Блага́го Бо́га, всем сим Строи́теля. Ви́дя, я́ко твое́ ве́рное се́яние твои́м хода́тайством и заступле́нием не изсуше́но бысть зно́ем неве́рия, но дожде́м Бо́жия поспеше́ния располо́жено бысть многопло́дне, ра́дуйся ду́хом, во влады́ках апо́столе, не ме́ртвая телеса́ воскреси́вый, но душе́ю ны, ме́ртвыя, воскреси́в! Ра́дуйся, уте́шителю наш и наста́вниче благове́рия! Ты бе, о честна́я главо́, наги́м одея́ние, а́лчным корми́тель, жа́ждущим утро́б охлажде́ние, вдови́цам помо́щник, стра́нным поко́ище, оби́димым засту́пник, убо́гим обогаще́ние. Сим благи́м дело́м на Небесе́х возме́здие прие́мля и зре́ния сла́дкаго лица́ Бо́жия насыща́яся, не преста́й моля́ся о земли́ твое́й и о ча́дех, в них же благове́рно влады́чествова, да сла́вится в земли́ на́шей вы́ну правове́рие и да не оста́вит нас Госпо́дь, а́ще и еще́ блужда́ем, толи́ким веко́м проте́кшим, а́ще и еще́ согреша́ем Го́споду и Влады́це на́шему, а́ки новоку́пленнии раби́, во всем неугодя́ще господи́ну своему́. К тебе́ ру́ки на́ша воздева́ем и мо́лим тя: помоли́ся Влады́це всех, да продли́т, доне́леже стои́т мир, ми́лость Свою́ на оте́чествии на́шем и лю́дех Свои́х, ра́тныя прогоня́я, мир утвержда́я, глад угобза́я, гра́ды разселя́я, Це́рковь Свою́ возраща́я, достоя́ние Свое́ соблюда́я, му́жи, и жены́, и младе́нцы спаса́я, да ми́лостию Его́ носи́ми, в едине́нии ве́ры вку́пе ве́село и ра́достно сла́вим Го́спода на́шего Иису́са Христа́, со Отце́м и со Пресвяты́м Ду́хом, Тро́ицу Неразде́льну Единобоже́ственну, ца́рствующу на Небесе́х и на земли́, ны́не, и при́сно, и во ве́ки веко́в. Ами́нь

Величание

Велича́ем тя,/ святы́й равноапо́стольный кня́же Влади́мире,/ и чтим святу́ю па́мять твою́,/ и́долы попра́вшаго// и всю Росси́йскую зе́млю святы́м Креще́нием просвети́вшаго.

https://azbyka.ru/days/sv-vel-kn-vladimir-v-kreshchenii-vasilij

[Александр Васильевич]

Акафист святому равноапостольному князю Владимиру

Кондак 1

Избранного светильника, тьму идолослужения в державе Русской разгнавшаго и светом Божественныя веры ю просветившаго, восхваляем тя, святый равноапостольный княже Владимире: ты же яко выну со дерзновением предстояй Царю царствующих, не престай моляся о достоянии твоем и твоими молитвами сохраняй нас от всяких бед и зол, да со умилением благодарственно зовем ти:

Радуйся, Владимире, державы Русския просветителю.

Икос 1

Ангелом и человеком Творец, времена и лета во Своей власти положивый и судьбы государств и народов устрояяй, егда благоизволи призвати род русский от тьмы идолослужения ко свету истины и правды вечныя, постави тя, благоверный княже, благовестителя и совершителя сея всеблагия воли Своея. Темже, благодаряще Творца и Спаса нашего, славословим тя, яко великаго избранника Божия нашего ради спасения, с веселием зовуще:

Радуйся, равноапостоле, ко просвещению народа русскаго Премудрым Промыслом предъизбранный;

радуйся, от первозваннаго апостола на горах Киевских прореченный.

Радуйся, преславный сосуде Божественныя благодати, державе твоей дарованный;

радуйся, пречудный кореню, из негоже на земли нашей произрасте велие древо правоверия.

Радуйся, яко тобою Имя Господне во всех пределех страны твоей прославляется;

радуйся, яко и твое преславное имя от всех родов русских с любовию воспевается.

Радуйся, Владимире, державы Русския просветителю.

Кондак 2

Видя суету бездушных идолов и прелесть диавола еюже уловляет темныя люди в сети беззакония, купно же слыша святых первомученик русских за Христа Феодора и юнаго Иоанна, глаголющих безбожным мучителем: «Бози ваши не суть бози, но древо, еже днесь пребывает — утро сгнило есть. Един же есть Бог Истинный, Иже сотвори Небо и землю»; тогда возгорелся еси сердцем, во еже взыскати и уведети Сего Единаго Истиннаго Бога, Емуже покланяется всяко колено Небесных, земных и преисподних, немолчно воспевая: Аллилуиа.

Икос 2

Разум всевышний приосени тя, егда предсташа ти проповедницы разновернии и потщался еси, да не уловлен будеши в сети лжеучения, но да обрящеши веру истинную и спасительную. Темже ублажаем тя:

Радуйся, премудрый просветителю народа русскаго;

радуйся, разум богопросвещенный стяжавый.

Радуйся, яко ухищрения и суесловия лжеучителей посрамил еси;

радуйся, яко глаголы Жизни Вечныя в словесех Мудреца Истиннаго мудре уразумел еси.

Радуйся, лучу Божественнаго света посреде тьмы лжеверия;

радуйся, стено нерушимая посреде бури страстей языческих.

Радуйся, Владимире, державы Русския прocветитeлю.

Кондак 3

Силою свыше умудрен, послал еси мужи избранныя во страны иныя, да видят и испытают, како инии народи служат Богу и како веру свою от дел своих показуют; тии же вся добре испытавше, достигоша Царьграда, идеже видяще благолепное совершение Божественнаго священнодействия, мнеша себе не на земли, но на Небеси стояти, и со умилением сердца воздаша хвалу Господеви, зовуще: Аллилуиа.

Икос 3

Имуще в сердцах своих твердое уверение, яко вера греко-восточная воистинну есть православная и яко священнодействия ея паче всех иных велелепна, послании тобою мужие, возвратившеся во Отечествие свое исповедаша сия пред лицем твоим и пред старейшины твоими, рекоша же: «Никтоже вкусив сладкаго, восхощет горькаго, тако и мы не можем паки остати зде и служити кумиром». Яковое извещение прием, возгорелся еси ревностию по вере истинней. Сего ради величаем тя:

Радуйся, гласу Божественныя благодати прилежно внимавый;

радуйся, водительству Святаго Духа ycеpдно последствовавый.

Радуйся, яко советники твоя умудрил еси;

радуйся, вся люди твоя советы твоими ко истинней вере привел еси.

Радуйся, яко со тщанием поискал еси добраго бисера Христа;

радуйся, пчело трудолюбивая, мудре взыскавшая цветы, в них же сладкий мед истины и спасения.

Радуйся, Владимире, державы Русския просветителю.

Кондак 4

Бурею сумнений и недоумений не поколебался еси повнегда уведети тебе веру истинную, православную, но абие восхотел еси прияти Святое Крещение со всею державою твоею, да купно с нею, яко отец со чады своими, достойно воспоеши Богу: Аллилуиа.

Икос 4

Слышавше боляре и старейшины яже о вере истинней, помянуша праматерь твою святую княгиню Ольгу, яже прият Святое Крещение в Цареграде, и рекоша: аще не бы блага бысть вера сия, не бы прияла ю сия мудрейшая в женах. Темже и мы, присно поминающе премудрую Ольгу, благодарственно зовем ти:

Радуйся, яко соблюл еси Божественное семя, еже всея в сердце твое блаженная праматерь твоя;

радуйся, яко святым заветам тоя последовал еси.

Радуйся, яко провидел еси в ней зарю спасения народа твоего;

радуйся, солнце возшедшее по заре той.

Радуйся, свете, старейшины твоя просветивый;

радуйся, вся люди твоя ко Христу приведый.

Радуйся, Владимире, державы Русския просветителю.

Кондак 5

Боготканную одежду Святаго Крещения восхотев получити, помыслил еси, откуду и како имети имаши толик сонм пастырей и учителей, да просветят вся люди твоя с тобою, и како пояти себе жену, в вере святей испытанну, дому твоему благую строительницу, чадом твоим матерь во Христе, советницу же всем во благочестии, и о сем всем поревновав, дух твой приведе тя ко стране Гречестей, идеже вернии от лет древних благочестно воспевают Богу: Аллилуиа.

Икос 5

Видевше царие гречестии всю страну твою во тьме идолослужения коснящу, небрегоша тя, яко кумиром служаща, обаче побеждени бывше от тебе и уведевше крепкое изволение твое прияти Святое Крещение и вся люди твоя ко Христу привести, исполнишася радости и вдаша ти сестру свою Анну на брак, пастыри же и учители народу твоему. Темже и мы, присно радующеся святому сему союзу твоему, воспеваем тя:

Радуйся, яко посетил есть тя Восток свыше;

радуйся, яко звезда Всевышняго приведе тя к Востоку, идеже Премудрость созда себе дом и утверди столпов седмь, седмь Соборов Вселенских, иже утвердиша веру Христову по вселенней.

Радуйся, яко сия есть вера апостольская, сия вера вселенную всю утверди;

радуйся, яко от чистаго источника чистое учение Христово приял еси. Радуйся дому твоего и чад твоих добрый рачителю,

радуйся, всего народа твоего премудрый наставниче.

Радуйся, Владимире, державы Русския просветителю.

Кондак 6

Пастырие и учители, ихже приял еси, прехвальне княже, от царей греческих, яко да напаяют всю страну Русскую ученьми Божественными, со тщанием течаху на делание свое, благодарственно поюще призвавшему народ твой ко спасению Господу Богу: Аллилуиа.

Икос 6

Возсия пречудне чувственный свет в помраченною недугом слепоты очию твоею, в душе твоей свету благодати возсиявшу, егда, просветився Божественным Крещением, изшел еси от святыя купели, еже ощутив, радостно воскликнул еси: «ныне познах Бога Истиннаго». Темже ублажаем тя:

Радуйся, светильниче, огнем Божественныя благодати во тьме язычества возжженный;

радуйся, благовестителю света Христова, омраченная очеса и сердца народа твоего отверзаяй.

Радуйся, яко умною очию твоею провидел еси Божие смотрение о державе твоей;

радуйся, яко до конца потщался еси, да и вси людие твои просветятся в нем.

Радуйся, богосветлая главо князей Русских;

радуйся, славнейшее украшение и похвало Церкве Христовы.

Радуйся, Владимире, державы Русския просветителю.

Кондак 7

Хотя просветити Божественным Крещением народ русский, первее повелел еси креститися сыновом и вельможам твоим, да вси людие, последующе стопам их, со благим произволением приступят ко Святому Крещению, благочестно зовуще Богу: Аллилуиа.

Икос 7

Ново творение во Христе яви тя, по Святем Крещении, образ жития твоего: ревнитель бо первее быв идолослужения, последи выну по вере Христовой ревновал еси: возлюбил же еси кротость и милосердие, воздержание и целомудрие и все житие по заповедем Господним. Чудящеся убо благому пременению сему, благочестно зовем ти:

Радуйся, яко росою Святаго Духа пламень страстей в себе угасил еси;

радуйся, яко огнем Божественныя благодати вся помышления и вся чувствия твоя согрел еси.

Радуйся, селения Господня, церкви святыя, паче всех селений земных, возлюбивый;

радуйся, Божественныя службы и Христова учения паче всех деяний и учений взыскавый.

Радуйся, образ новаго жития всем людем твоим в себе показавый;

радуйся, сирых и убогих благий кормителю и попечителю.

Радуйся, Владимире, державы Русския просветителю.

Кондак 8

Странное бе, купно же и радостотворное видение, егда тмочисленный сонм мужей и жен, юнош и дев, таже незлобивых младенец с радостию течаху к реце Днепру, якоже ко Иордану, идеже крещахуся во Имя Отца и Сына и Святаго Духа, иереом на брезе возносящим тайнодейственныя молитвы и воспевающим Господу песнь: Аллилуиа.

Икос 8

Весь был еси объят неизреченною радостию, достоблаженне княже, зря крещаемыя люди твоя, и во умилении сердца, воздав хвалу Спасителю Богу, усердно молил еси Его, да призрит на новопросвещенныя люди Своя, да утвердит их в вере и благочестии и да прославит Имя Свое в странах русских. Воспоминающе убо преславное и прерадостное сих сбытие, приносим ти благодарственныя и похвальныя песни сия:

Радуйся, виновниче спасения безчисленных душ в земли Русской;

радуйся, неоскудеваемый источниче благословений и милостей Божиих к народу твоему.

Радуйся, благий вертоградарю, сад Божественныя веры в царстве твоем насадивый;

радуйся, поточе сладости, напоивый водою благочестия люди русския.

Радуйся, яко Божественную веру прославил еси, прелесть же идольскую посрамил еси;

радуйся, яко Царь царей дарова тебе мудрость Соломонову, кротость Давидову, ревность Илиину, правоверие апостольское.

Радуйся, Владимире, державы Русския просветителю.

Кондак 9

Все естество Ангелов, хранителей рода человеческаго, прослави тя, благоверный княже, егда повелел еси отцем и матерем вдаяти дети своя в учение книжное, да разумеют, яже веруют, и да познают, како житие свое добре по вере провождати. Темже и ныне призри на учащияся Божественным писанием, и на отцев и матерей их, пастырей же и учителей, споспешествующих им во учении, благослови, укрепи и настави я во трудех их, да возрастают в вере истинней и в добром житии, поюще Богу: Аллилуиа.

Икос 9

Вития многовещанныя не могут достойно изобразити величие благодеяний, дарованных тобою, княже, земли твоей: водворив бо в ней Божественную веру, избавил еси ю от мрака языческаго и вечныя погибели, открыл еси ей путь ко истинному просвещению, ко спасению и земному благоденствию. Сего ради со благодарением благочестно зовем ти:

Радуйся, могущества и славы державы Русския основателю;

радуйся, истиннаго просвещения и благочестия в ней насадителю.

Радуйся, в народе твоем языческих суеверий и злых обычаев искоренителю;

радуйся, идольских требищ и кумиров потребителю.

Радуйся, святых храмов создателю;

радуйся, равноапостольному царю Константину равночестный подобниче.

Радуйся, Владимире, державы Русския просветителю.

Кондак 10

Спасти хотя от вечныя погибели царство твое, в бездне идолослужения гибнувшее, подъял еси велия труды и попечения, обходя грады и веси земли твоея и посылая повсюду пастыри духовныя, во еже Божественною верою Святым Крещением люди твоя просветити, и научити их Единому Истинному Богу пети: Аллилуиа.

Икос 10

Стена твердая был еси земли твоей во вся дни живота твоего противу врагов тоя и виновник благоденствия и славы ея; буди и ныне защитник необоримый от враг видимых и невидимых и помощник в нуждех и скорбех нам, с любовию вопиющим тебе:

Радуйся, благопопечительнейший пастырю народа русскаго;

радуйся, благострадательнейший отче сирых и страждущих.

Радуйся, готовый споспешниче ищущих вечнаго спасения и истиннаго просвещения;

радуйся, слава и радование державы Русския.

Радуйся, присный помощниче в многотруднем деле народоуправления;

радуйся, мощный споборниче в брани воинства русскаго.

Радуйся, Владимире, державы Русския просветителю.

Кондак 11

Пение умиленное приими от нас, угодниче Божий, сокруши твоими молитвами вся враги наша, насади православную веру среди язык страны русския, неведущих истиннаго Бога, искорени в ней вся ереси и расколы, да сынове русские едиными усты и единым сердцем славят Бога, поюще Ему: Аллилуиа.

Икос 11

Светозарное светило, просвещающее сиянием своим страну русскую, ты еси достохвальне княже Владимире, разгоняя мрак идолослужения и показуя путь к истинному просвещению и небесному блаженству. Сего ради, прославляюще тя глаголем:

Радуйся, звездо, просвещенная от незаходимаго Солнца Правды;

радуйся, путеводителю, правую стезю к вечному спасению нам открывый.

Радуйся, мощный споспешниче и укрепление проповедников православныя веры;

радуйся, присный покровителю благих наставников юношества и всех благотрудящихся на пользу общую.

Радуйся, скорый помощниче всех, к помощи твоей прибегающих;

радуйся, яко всем усердно тя чтущим, благотворныя советы подаеши.

Радуйся, Владимире, державы Русския просветителю.

Кондак 12

Благодать Пресвятаго Духа испроси нам, преблагий пастырю наш, от Всещедраго Бога и Спаса нашего, вразумляющую и укрепляющую нас в деле спасения, да не безплодна будет в нас насажденная тобою святая вера, но да уклоняющеся от путей нечестия и заблуждений, ходим во свете заповедей Божиих и достигнем вечнаго блаженства, воспевающе Богу: Аллилуиа.

Икос 12

Поюще твоя премногая и преславная благодеяния, явленная державе нашей в просвещении тоя светом Божественныя веры, купно же велия твоя труды и подвиги, во благоустроение ея подъятыя, усердно благодарим и восхваляем тя, с любовию зовуще:

Радуйся, богоизбранне и богопрославленне самодержче земли Русския;

радуйся, несокрушимое ограждение ея, покрове и защищение.

Радуйся, райское древо, произрастившее две пречудныя отрасли, святых страстотерпцев Бориса и Глеба,

радуйся, первостоятелю святых Русския Церкве.

Радуйся, апостолов сопрестольниче и сликовствователю;

радуйся, яко на землю Русскую выну призираеши благ временных и вечных ей у Бога ходатайствуеши.

Радуйся, Владимире, державы Русския просветителю.

Кондак 13

О прехвальный и предивный равноапостоле, великий княже Владимире, приими милостивно от нас благодарение сие о всех, яже тобою воздаде Господь нам, отцем и праотцем нашим и всей державе Русской, начен от дне Крещения даже до сего часа, и моли Всеблагаго Бога пробавити милость Свою на ны и на роды родов наших, утвердити ны в правоверии и благочестии, хранити же от всех бед и зол, да сподобимся с тобою, якоже чада со отцем, во веки воспевати Богу: Аллилуиа.

[Се́й конда́к глаго́лется три́жды.]
[Далее повторяем 1‑е икос и кондак:]

Икос 1

Ангелом и человеком Творец, времена и лета во Своей власти положивый и судьбы государств и народов устрояяй, егда благоизволи призвати род русский от тьмы идолослужения ко свету истины и правды вечныя, постави тя, благоверный княже, благовестителя и совершителя сея всеблагия воли Своея. Темже, благодаряще Творца и Спаса нашего, славословим тя, яко великаго избранника Божия нашего ради спасения, с веселием зовуще:

Радуйся, равноапостоле, ко просвещению народа русскаго Премудрым Промыслом предъизбранный;

радуйся, от первозваннаго апостола на горах Киевских прореченный.

Радуйся, преславный сосуде Божественныя благодати, державе твоей дарованный;

радуйся, пречудный кореню, из негоже на земли нашей произрасте велие древо правоверия.

Радуйся, яко тобою Имя Господне во всех пределех страны твоей прославляется;

радуйся, яко и твое преславное имя от всех родов русских с любовию воспевается.

Радуйся, Владимире, державы Русския просветителю.

Кондак 1

Избранного светильника, тьму идолослужения в державе Русской разгнавшаго и светом Божественныя веры ю просветившаго, восхваляем тя, святый равноапостольный княже Владимире: ты же яко выну со дерзновением предстояй Царю царствующих, не престай моляся о достоянии твоем и твоими молитвами сохраняй нас от всяких бед и зол, да со умилением благодарственно зовем ти:

Радуйся, Владимире, державы Русския просветителю.

Молитва святому равноапостольному князю Владимиру

О великий угодниче Божий, богоизбранный и богопрославленный, равноапостольный княже Владимире! Ты отринул еси зловерие и нечестие языческое, уверовал еси во Единаго Истиннаго Триипостаснаго Бога и, восприяв Святое Крещение, просветил еси светом Божественныя веры и благочестия всю страну Русскую. Славяще убо и благодаряще Премилосердаго Творца и Спасителя нашего, славим, благодарим и тя, просветителю наш и отче, яко тобою познахом спасительную веру Христову и крестихомся во Имя Пресвятыя и Пребожественныя Троицы: тою верою избавихомся от праведнаго осуждения Божия, вечнаго рабства диаволя и адова мучительства: тою верою восприяхом благодать всыновления Богу и надежду наследования Небеснаго блаженства. Ты еси первый вождь наш к Начальнику и Совершителю нашего вечнаго спасения Господу Иисусу Христу; ты еси теплый молитвенник и ходатай о стране Русской, о воинстве и о всех людех. Не может язык наш изобразити величие и высоту благодеяний, тобою излиянных на землю нашу, отцев и праотцев наших и на нас, недостойных. О всеблагий отче и просветителю наш! Призри на немощи наша и умоли премилосердаго Царя Небеснаго, да не прогневается на ны зело, яко по немощем нашим по вся дни согрешаем, да не погубит нас со беззаконьми нашими, но да помилует и спасет нас, по милости Своей, да всадит в сердце наше спасительный страх Свой, да просветит Своею благодатию ум наш, во еже разумети нам пути Господни, оставити стези нечестия и заблуждений, тщатися же во стезях спасения и истины, неуклоннаго исполнения заповедей Божиих и уставов Святыя Церкве. Моли, благосерде, Человеколюбца Господа, да пробавит нам великую милость Свою, да избавит нас от нашествия иноплеменных, от внутренних нестроений, мятежей и раздоров, от глада, смертоносных болезней и от всякаго зла, да подаст нам благорастворение воздуха и плодоносие земли, да даст пастырем ревность о спасении пасомых, всем же людем споспешение о еже усердно службы своя исправляти, любовь между собою и единомыслие имети, на благо же Отечества и Святыя Церкве верне подвизатися, да возсияет свет спасительныя веры в стране нашей во всех концех ея, да упразднятся вся ереси и расколы, да тако поживше в мире на земли, сподобимся с тобою вечнаго блаженства, хваляще и превозносяще Бога во веки веков. Аминь.

https://azbyka.ru/molitvoslov/akafist-svjatomu-ravnoapostolnomu-knjazju-vladimiru.html

[Александр Васильевич]

МИХАИЛ ТЮРЕНКОВ

РАВНОАПОСТОЛЬНЫЙ ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ ВЛАДИМИР



28 июля – память равноапостольного великого князя Владимира

В числе множества православных святынь, посвященных Крестителю Руси – равноапостольному князю Владимиру, московский храм в Старосадском переулке занимает особое место. Возведенная еще в начале XVI века повелением великого князя Василия III, эта церковь стала одним из зримых символов укрепления и возвышения русской державы, незадолго до этого освободившейся от ордынской зависимости. Возвышение это было связано с тем, что политический суверенитет молодого Московского государства был основыван на византийских государственных традициях и духовном идеале Святой Руси. Идеале, творцом которого стал великий князь Владимир. Правитель, определивший весь ход русской истории. Так, еще митрополит Иларион Киевский, младший современник равноапостольного князя, определил духовное значение его подвига.

Из "Похвалы князю Владимиру" святителя Илариона Киевского

"И совлек с себя князь наш – вместе с одеждами – ветхого человека, отложил тленное, отряс прах неверия – и вошел в святую купель. И возродился он от Духа и воды: во Христа крестившись, во Христа облекся; и вышел из купели просветленный, став сыном нетления, сыном воскресения... Впрочем, на этом не остановился он в подвиге благоверия, но повелел всему народу своему креститься... И тогда осветило землю нашу Солнце Евангелия..."

Действительно, именно благодаря равноапостольному подвигу князя Владимира, вся Русь была просвещена светом Христовым. Сначала в древнем Херсонесе, где крестились сам князь с дружиной. А затем – в водах Днепра и других русских рек, где совершалось массовое крещение наших предков.

Ни одна из исторически достоверных летописей не подтверждает мифа о Крещении Руси "огнём и мечом". В то время как святитель Иларион Киевский, родившийся именно в те годы, прямо говорил: "ни один человек не противился благочестивому повелению" князя Владимира. Повелению, которое было не просто княжеской волей, но совпадением с Божиим Промыслом о восточнославянских племенах. Как однажды подчеркнул Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл:

"Благодаря вере, которую мы восприняли, благодаря системе нравственных ценностей, которые стали нашей системой ценностей, из этих разрозненных славянских племен возникла мощная единая держава – Русь. Которая стала важным фактором не только на мировой арене, но которая стала местом культурного и духовного развития..."

В 2015 году вся Россия торжественно праздновала 1000-летия преставления святого равноапостольного князя Владимира. Эти торжества стали важным символом того, что именно Православная Церковь является главной хранительницей русского единства, которое невозможно разрушить в угоду языческим националистическим идеологиям. И в ходе этих празднований Предстоятель Русской Церкви особенно отметил, что "сегодня, преклоняя колени пред мощами и пред изображением князя Владимира, мы просим его быть с нами. Мы просим его умудрить наш народ, помочь нашей молодежи осознать подвиг его жизни, подвиг тысяч и тысяч тех, кто приумножил его святое деяние, кто создал Святую Русь. Мы должны быть готовы бороться за Святую Русь бороться..."

И самое главное в этой борьбе – наше молитвенное единство, которое можно проявить в любом уголке Русского мира, созданного равноапостольным князем Владимиром. От киевской Владимирской горки до московского храма в Старых Садех.

https://tsargrad.tv/articles/ravnoapostolnyj-velikij-knjaz-vladimir-2_18838