Священномученик Николай Амассийский, пресвитерДни памяти:9 февраля (переходящая) - Собор новомучеников и исповедников Церкви Русской
26 декабряЖитие священномученика Николая АмассийскогоСвятой Николай родился в 1889 году в селе Савельевка Николаевского уезда Самарской губернии (ныне Краснопартизанского района Саратовской области) в семье диакона местной Михаило-Архангельской церкви Николая Васильевича Амасийского[1],[2]. В 1897 году Коля Амасийский поступил в подготовительный класс Николаевского духовного училища, однако в 1901 году был из него исключен за недисциплинированность. На следующий год он поступил в 4-й класс Вольского духовного училища Саратовской епархии, где и окончил полный училищный курс.
В 1904 году поступил в Самарскую духовную семинарию, однако осенью 1905 года был исключен за активное участие в студенческих волнениях, связанных с всеобщей политической стачкой[3]. Следующий год Николай провел, готовясь к экзаменам на звание учителя, в Давыдовке, где служил его отец, к тому времени уже ставший священником. Отец Николай Амасийский-старший — человек энергичный, влюбленный в свой приход — собрал сельчан и обратился к ним с предложением о строительстве каменного храма. Стоимость работ исчислялась суммой тридцать тысяч рублей. При помощи благотворителей из Николаевска (с ноября 1918 года — Пугачева) и самой Давыдовки (большую часть пожертвовал купец Паисий Михайлович Мальцев) очень красивый Михаило-Архангельский храм был построен. Освятил его викарий Самарской епархии епископ Николаевский Тихон (Оболенский) по единоверческому чину 22 октября 1907 года. Торжественная архиерейская служба по дониконовским книгам вызвала среди населения Давыдовки, по преимуществу старообрядческого, серьезное движение в пользу присоединения к Церкви.
После окончания строительства храма Николай Николаевич принимает решение встать на путь служения Церкви и в том же году поступает псаломщиком к Никольской церкви села Семеновка Николаевского уезда (ныне Краснопартизанского района Саратовской области). В 1908 году Николай сочетался браком с девицей Ольгой Ивановной Ахматовой, дочерью священника, которая впоследствии стала сельской учительницей. У них родилось четверо детей — Нина, Вера, Сергей и Александр. В 1934 году, на момент первого ареста отца Николая, Нина Николаевна проживала в Пугачеве, Вера Николаевна работала счетоводом пугачевского филиала Госбанка, Сергей Николаевич — помощником бухгалтера нефтебазы города Энгельса. Младший сын, Александр, учился в десятилетке.
В 1914 году псаломщик Николай Амасийский был рукоположен во диакона к тому же приходу села Семеновка, в 1917 году — во священника к одному из храмов Николаевска. В 1918 году он был переведен в Казанский храм села Смородинка Николаевского уезда (ныне в Перелюбском районе Саратовской области).
После кончины супруги в 1922 году отец Николай Амасийский-старший был избран духовенством и мирянами градского и пригородного округов города Пугачева кандидатом во епископа Пугачевского. Для принятия хиротонии отец Николай поехал в Москву, но оказался у обновленцев так называемого союза «Церковное возрождение», и 9 декабря 1922 года был хиротонисан во епископа. Хиротонию возглавил обновленческий «митрополит» Антонин (Грановский). По приезде в Пугачев новопоставленный обновленческий архиерей был торжественно встречен на вокзале председателем исполкома, который сказал ему приветственную речь, что произвело большое впечатление на народ. Однако многим запомнилась и встреча в кафедральном соборе, когда отец Павел Попов всенародно задал епископу вопрос: «Дверьми ли входишь, Владыко, или прелазишь инуде?». Епископ Николай участвовал в обновленческом соборе 1923 года. 21 июня 1923 года он был назначен епископом Троицким, временно управляющим Уральской обновленческой епархией, но жил по-прежнему в Пугачеве. Вскоре после поставления отца во епископа иерей Николай был переведен им из села в Иоанно-Предтеченский «старый» собор г. Пугачева.
В конце 1923 года епископ Николай принес покаяние, которое принимал лично Святейший Патриарх Тихон (Беллавин). Очевидцы рассказывали, что в самый момент покаяния среди хмурого, облачного дня неожиданно выглянуло солнце, и на престол упал яркий солнечный луч, на мгновение озаривший Патриарха. Присутствовавшие были поражены этой картиной и считали солнечный луч указанием на искренность и полноту раскаяния епископа; другие же были склонны видеть в нем указание на особенное горение духа в самом Патриархе, на то, что в данный момент Святейший чувствовал особый подъем. Сам епископ Николай рассказывал, что когда он после публичного раскаяния возвращался с амвона в алтарь, Патриарх Тихон стоял на горнем месте и плакал, а около его головы был светлый ореол.
Поскольку среди рукополагавших Николая Амасийского-старшего раскольников были архиереи «старого» поставления, он был принят в сущем сане и оставлен на кафедре православного епископа Николаевского. Но фактически после покаяния в Пугачеве не служил[4].
Священник Николай Амасийский-младший также раскаялся в обновленчестве и принял участие в повторном освящении «старого» собора. Он продолжил свое служение в Пугачеве, проживал с семьей по адресу ул. Чапаевская, д. 68.
С 1931 года отец Николай — благочинный Пугачева и Пугачевского округа. Позже он вспоминал, что в начале 1930-х годов Пугачевский райисполком оказался «завален безграмотными формами регистраций» православных храмов, и РИК вменил в обязанность благочинному «разъяснять и помогать церковным органам в деле регистрации храмов», поскольку «сельские церковные органы <…> малограмотны». Свою деятельность отец Николай характеризовал как «законную защиту храмов» и утверждал, что «это делалось принципиально». В 1933 году он как благочинный ходатайствовал перед пугачевским горфинотделом о снижении наложенного на духовенство налога «как весьма высокого». Ходатайство возымело успех, и большинству пугачевского духовенства налог был снижен.
14 мая 1934 года епископом Пугачевским, викарием Саратовской епархии был назначен Преосвященный Симеон (Михайлов). Однако, судя по рапорту архиепископа Саратовского и Петровского Афанасия (Малинина) на имя Блаженнейшего митрополита Московского и Коломенского Сергия (Страгородского), владыка Симеон в управление Пугачевским викариатством не вступил. В отсутствие архиерея фактическим управляющим викариатством оказался благочинный кафедрального города священник Николай Амасийский. Заручившись одобрением причтов и приходских советов своего округа, он обращается к заместителю Патриаршего Местоблюстителя с прошением о расширении Пугачевского викариатства за счет благочиннических округов Балакова и Дергачей. Таким образом, заволжские округа Саратовской епархии распределялись между двумя викариатствами: приходы на территории АССР Немцев Поволжья окормлялись Преосвященным Покровским[5], приходы на территории Саратовской области — Преосвященным Пугачевским. Прошение, поданное 17 июля 1934 года, было одобрено Патриаршим Священным Синодом 5 сентября того же года.
Видимо, упорядочивание управления заволжскими благочиниями было последним, что успел сделать отец Николай на своей должности. Впереди его ждало восхождение на Голгофу.
НедоносительВ начале сентября 1934 года Пугачевским РО НКВД за «участие в контрреволюционной группе в составе духовенства и других граждан» были арестованы священники Иоанн Заседателев[6], Константин Самуилов, Мстислав Курмышский, Михаил Смирнов, Василий Баннов и трое мирян.
1 октября 1934 года по тому же следственному делу был арестован и препровожден в изолятор Заволжского сектора УНКВД по Саратовскому краю и благочинный священник Николай Амасийский. Он обвинялся в «антисоветской деятельности среди крестьянства, направленной против существующего строя».
Из-за путаницы в следственных документах дата ареста варьируется. А именно, 1 октября был выдан ордер на обыск и арест, и в тот же день был произведен обыск и первый допрос. Постановление о предъявлении обвинения и избрании меры пресечения с санкцией на арест прокурора последовало на следующий день, 2 числа. Однако оно было объявлено отцу Николаю только 5‑го октября, официальная же дата ареста 2 октября.
Всего в деле пять допросов. В протоколах этих допросов зафиксировано признание отцом Николаем вины. Однако использовать записи протоколов как источник достоверных сведений о позиции священномученика Николая не представляется возможным, поскольку 2 января 1935 года, по ознакомлении с материалами дела, отец Николай заявил протест прокурору; он утверждал, что следователь внес в протоколы «несоответствие моим мыслям об этом деле», и выразил готовность предоставить доказательства своей невиновности, поскольку никакой вины он за собой не видит.
Новомученик заявил, что «мы, все духовенство, признавали, что по своей должности мы обязаны вести религиозное дело, но, вместе с тем, в согласии с декларацией митроп. Сергия Страгородского от 1926 года[7], мы тверды были в своей лояльности к Соввласти и ея законам».
Протест остался без официального ответа, однако обвинения против отца Николая были настолько шаткими, что следствие было вынуждено переквалифицировать статью обвинения с 58-й, пункты 10 (пропаганда или агитация, содержащие призыв к свержению, подрыву или ослаблению Советской власти или к совершению отдельных контрреволюционных преступлений) и 11 (организационная деятельность, направленная к подготовке или совершению контрреволюционных преступлений), на пункт 12 той же статьи (недонесение о достоверно известном готовящемся или совершенном контрреволюционном преступлении). В постановлении было указано, что «достаточно не установлена конкретная совместная антисоветская деятельность с другими обвиняемыми АМАСИЙСКОГО Н. Н., но установлено, что Амасийский Н. Н., зная о контр-революционных действиях Самуилова К. С., Заседателева И. И., скрывал об этом от органов Соввласти».
5 ноября 1934 года после телеграфного распоряжения замначальника УНКВД по Саратовскому краю все арестованные по делу пугачевского духовенства были этапированы в Саратов и заключены в Саратовскую фабрично-заводскую исправительнотрудовую колонию (СарФЗИТК).
9 января 1935 года было подготовлено обвинительное заключение по делу. В нем, в частности, было сказано: «Обвиняемый поп АМАСИЙСКИЙ, получив предложение со стороны САМУИЛОВА о ведении совместной организованной борьбы против Соввласти, а также зная о контрреволюционной деятельности участников контрреволюционной группы САМУИЛОВА, ЗАСЕДАТЕЛЕВА и СМИРНОВА и являясь соучастником нелегальных сборищ контрреволюционной группы, не поставил об этом в известность соответствующие советские органы, укрыв это от последних в контрреволюционных целях». В заключении также было отмечено, что священник Константин Самуилов «склонял на активную борьбу с безбожием обвиняемых попов СМИРНОВА, АМАСИЙСКОГО и других лиц».
Дело было направлено на рассмотрение Особого совещания при НКВД СССР. По постановлению ОСО от 17 марта 1935 года священник Николай Амасийский был приговорен к ссылке в Казахстан сроком на 3 года, считая срок со 2 октября 1934 года.
Этап и ссылкаНовомученик был сослан на Мойский рудник, рядом с селом Семиярка (бывшая станица Семиярская), в поселок Мойка (Майское) Бескарагайского района Восточно-Казахстанской области (ныне пос. Майское Майского района Павлодарской области Республики Казахстан). Матушка Ольга вместе с младшим сыном Александром поехала вслед за мужем в далекое Прииртышье. На этапе в Казахстан Господь явно показал Свой Промысел в жизни мученика.
По воспоминаниям матушки Ольги, еще во время служения отца Николая в Пугачеве в их дом «постучался мужичонка. Было ему сильно плохо — то ли с голода, то ли от извечной российской болезни. Попросил у батюшки денег. Жили тогда все уже бедно очень. Ну, отец Николай открыл буфет, достал последнюю денежку да и отдал ему. Уж не знаю, сколько там было и какие деньги тогда были — копейки или еще что. А только потом ему эта денежка вот как вернулась. Его уже осудили и по этапу везли. Было холодно. Подходит конвоир: “Ты меня узнаешь? Нет? А я тебя узнал, отец, ты мне денежку дал, когда я чуть не умер”, — и укрыл его тулупчиком».
(Окончание следует)
