Архиепископ Серафим (Соболев), Богучарский Чудотворец

[Александр Васильевич]

«Господь близко: позовешь Его — сразу откликнется!»

50 изречений святителя Серафима (Соболева)



3 февраля 2016 года, члены Архиерейского Собора Русской Православной Церкви единогласно проголосовали за канонизацию архиепископа Серафима (Соболева), замечательного русского богослова, подвижника благочестия и чудотворца, нашедшего место своего последнего упокоения в Болгарии, где Святитель служил с 1921 года. И если в Болгарии гораздо больше знают «дедушку Владыку Серафима» как святого, которому Господь даровал изобильную благодать чудотворений, то в России он известен в первую очередь своими блестящими богословскими сочинениями, отстаивающими истинность православной веры.

Портал Православие.Ru представляет подборку из 50 изречений святителя Серафима, высказанных им в разное время как на страницах своих книг, так и в письмах и устных поучениях своим духовным чадам.

Православная вера



    1. Свято и неукоснительно храните нашу православную веру как в ее канонах, так и в ее догматах. Приспосабливайте не веру к своей жизни, а свою жизнь — к вере. От истинно православной веры черпайте все свое счастье. Тогда вы будете истинными сынами Православной Церкви и Господь изольет на вас еще здесь Свои несказанные милости.
    2. Без православной веры нет благодати, нет и истинной любви к ближним, а есть только гибельный эгоизм или только пустые слова о любви, как у еретиков и сектантов.
    3. Во всех догматических вопросах и в особенности спорных богословских мнениях мы должны строго держаться святоотеческого учения. Только святые отцы могут дать нам безошибочное и самое истинное миросозерцание в области нашей веры. Они являются для нас спасительным критерием Православия.

Календарный вопрос и церковные каноны

    4. Не для того Божественный Дух совместно с Апостолами, Вселенскими Соборами и святыми Отцами устанавливал канонические истины, чтобы мы их потом исправляли и отменяли, как будто несовершенные и ошибочные. Такое отношение к святым канонам является совершенно недопустимым и кощунственным.
    5. У новостильников никогда не может быть соединения праздника Благовещения с днями Страстной седмицы, а также не может быть Кирио-Пасхи, то есть совпадения Благовещения с праздником Пасхи, чем явно нарушается церковный Устав.
    6. Святая Церковь так почитает великих апостолов Петра и Павла, что предварила их праздник (29 июня) постом, который продолжается от 8 до 42 дней. Но при введении нового стиля этот пост вопреки Уставу всегда сокращается. А когда Пасха празднуется в период времени от 20 до 25 апреля включительно, то Петровский пост совсем упраздняется: для него не остается времени.
    7. Как порождение католичества и явление противоцерковное, новый стиль кроме смуты ничего не может дать Православной Церкви.

Православная Церковь и еретики



    8. Мы, православные христиане, исповедуем, что Церковью, как учрежденною Самим Богом для нашего спасения, можно называть в строгом смысле только одно общество истинно верующих христиан. Называть же церковью каждое из еретических обществ – это значит не иметь правильного понятия о Церкви и попирать нашу веру и догмат о Церкви, изложенный в девятом члене Символа веры.
    9. Наша Церковь никогда не считала еретиков входящими в ее состав, в состав самого Тела Христова. Да и как возможно данную экуменическую точку зрения считать православной, когда Вселенские Соборы всегда предавали еретиков анафеме, т.е. отлучению от Церкви?
    10. Еретики могут быть святыми только после покаяния или отречения от всех своих ересей и после воссоединения с Православною Церковью.
    11. Не обвинять надо Православную Церковь за то, что она не смешалась с еретиками и отделилась от них, а ублажать ее надо за мученические подвиги разделения, происходившего по причине восстания еретиков на Церковь, на ее богооткровенные и святоотеческие истины и даже на самого Бога.
    12. Мистика сектантская — это тайное общение с бесами, а мистика наша, православная, — это тайное общение с Богом.
    13. Оккультизм и спиритизм не есть шарлатанство, но есть реальное общение с бесами и ведет к погибели.
    14. За свои страдания и добрые дела люди-язычники не попадут в самые ужасные адские муки, для них есть на Страшном суде “северная сторонушка”. Они не узнают Царствия Божия, но и страшных адских мук не вкусят.

Жития святых



    15. Если на тебя найдет уныние, читай жития святых. Старайся прочитать хотя бы несколько строк из них. Для души они словно благодатный дождь, который освежает, ободряет и радует.
    16. Читай жития святых. В них найдешь всё, они всему тебя научат. Сравнивай себя не со своими ближними, а со святыми, — такое сравнение открывает нам, насколько мы грешны.
    17. Читай жития святых и Евангелие; молитва не так скоро вызовет слезы, как это чтение.

Монашество



    18. Бог больше всего любит монахов.
    19. Очень трудная вещь — монашество. Монах борется со стихиями, с природой, с самим собой. Но все же — нет ничего лучше монашества.
    20. Держись своего монашеского правила — и Бог будет держать тебя.
    21. Подвижник подобен соловью. Соловей тогда хорошо поет, когда нет кругом людей. Так и подвижник тогда совершает свои подвиги, когда удален от людей.
    22. Божия Матерь — первая монахиня Нового Завета. Поэтому очень любит Она монахов и помогает им. Пред каждым делом читай «Богородицу» и призывай на помощь Божию Матерь — и все будет хорошо. Это я сам на опыте заметил!

Духовная брань, борьба с греховными помыслами и грехами



    23. Нужно всегда носить с собой книжечку, и как только появится недобрый помысел, немедленно записать его, «как клопа раздавить».
    24. Три главные греха, в которых лежит теперь все человечество: 1) блуд, 2) гордость, 3) жестокость. Эти грехи влекут человечество к погибели. Господь не выносит блуда.
    25. Чревоугодие есть главная причина блудной страсти.
    26. Как только почувствуешь злобу, сейчас же читай прощальную беседу Спасителя с учениками. Знай, что от злобы бывает уныние и блуд.
    27. Самоукорение — начало спасения, а самооправдание для человека — погибель.
    28. Всегда помни слова: «Люта зима, но рай сладок».
    29. Покаяние есть исправление жизни. Больше слушай, чем говори и рассказывай.
    30. Главное — не осуждать. Корень всех плотских грехов — осуждение.
    31. В брате своем нужно видеть Ангела, а на грех его смотреть как на болезнь.
    32. Если и ошибся кто, нужно выискивать уважительные причины этой ошибки, но не осуждать ближнего. Такова должна быть наша тактика!
    33. В непослушании кроется гордость. В смирении кроется любовь. В гордости нет любви. Все твои несчастья идут от твоей гордости.
    34. Не поучай, если тебя не спрашивают!
    35. Вольность обращения и дерзость — хуже всего.
    36. Когда тебя обидят, непременно промолчи, и обретешь смирение. Нужно, однако, молчать не только устами, но и сердцем.
    37. Гордость есть лобзание с диаволом.
    38. Себялюбие приносит печаль и лечится молчанием.

Любовь, кротость, смирение



    39. Любовь к Богу состоит в соблюдении Его заповедей.
    40. Злу надо противопоставлять любовь. Любовью обусловливается истинно верующий человек.
    41. Когда мы умрем, то поймем, насколько близки были к нам Спаситель и Божия Матерь.
    42. Самое главное — кротость и смирение. Без них телесные подвиги — ничто. За телесные подвиги без любви и смирения Господь наказывает блудной похотью, чтобы смирить человека

Молитва

    43. Молитва спасает от всех бед.
    44. Ни одна наша молитвенная слеза не напрасна.
    45. Особенно важно каждый вечер перед сном покаяться перед Богом в грехах, которые мы совершили в течение дня.
    46. Читай молитву Иисусову, ударяя при слове «Господи» или «Иисусе», как гвоздем в сердце. Тогда постепенно защемит сердце благодатью, и имя Иисусово изгонит нечистые помыслы из сердца.
    47. Даже если мы механически творим молитву, это лучше, чем совсем не молиться. Если на тысячу молитв одну скажу от сердца, с воздыханием истинным — и то хорошо! И эта одна сердечная молитва скрасит все остальные механические молитвы.
    48. Я сам испытал, что от слез делается легче на сердце.
    49. Я заметил, что Господь всегда слышит и исполняет молитву во время великих скорбей.
    50. Господь близко, если позовешь Его — сразу откликнется!

Святитель Серафим (Соболев)

http://www.pravoslavie.ru/90332.html

[Александр Васильевич]

Духовный пастырь русских и болгар

Архиепископ Серафим (Соболев, 1881-1950) причислен к лику святых



 3 февраля 2016 г. Архиерейский Собор Русской православной церкви по согласию со Священным Синодом Болгарской православной церкви определил причислить к лику святых архиепископа Богучарского Серафима (Соболева). Событие это уникальное: две сестринские Церкви одновременно прославили в лике святых   архиепископа Серафима, верного сына Русской православной церкви, ставшего духовным отцом и наставником для русских и болгар.

Николай Борисович Соболев – будущий архиепископ Серафим – родился в Рязани 1/14 декабря 1881 г., был десятым ребенком в благочестивой семье мещанина Бориса Матвеевича и его супруги Марии Николаевны. Он окончил Рязанское духовное училище, затем   с отличием Рязанскую духовную семинарию,   со степенью кандидата богословия - Санкт-Петербургскую духовную академию. Будучи студентом четвертого курса, в 1908 г. юноша принимает монашество с именем Серафим в честь прославленного в 1903 г. преподобного Серафима Саровского.

В течение десяти последующих лет отец Серафим работает преподавателем в Житомирской епархиальной школе, помощником смотрителя Калужской духовной семинарии, инспектором в Костромской духовной семинарии, ректором Воронежской духовной семинарии. Будущий архипастырь неоднократно встречался со святым Иоанном Кронштадтским, посещал Оптинских старцев - иеросхимонаха Иосифа (Литовкина), схиархимандрита Варсонофия (Плиханкова), иеросхимонаха Анатолия (Потапова), ставшего его духовным наставником.

Современники отмечали высокие духовные качества отца Серафима, его кротость, смирение, доброту, искреннюю любовь к людям, благодаря чему он пользовался авторитетом и уважением своих коллег и воспитанников.

Вместе с тем сохранившиеся документы свидетельствуют, что в смутное время общественных волнений и духовных шатаний молодой пастырь проявлял необычайную твердость, мужество и бескомпромиссность в вопросах веры.

Иерархи, близко знавшие отца Серафима, не сомневались в его близкой хиротонии и были убеждены, что именно в таких архиереях остро нуждается Русская Церковь. Однако пламенный русский патриот был вынужден покинуть Россию...

После Октябрьского переворота 1917 г. семинария в Воронеже была закрыта. «Мы должны бороться с религией. Это азбука всего материализма и, следовательно, марксизма»,- указывал вождь пролетариата В.И. Ленин, снявший с себя крест в 15 лет и выбросивший его в мусор. Теоретические постулаты воплощались в конкретные практические указания: «Чем большее число представителей … духовенства удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше». Против Церкви был развязан беспощадный массовый террор, как того требовал Ленин.   Архимандрит Серафим стал свидетелем гонений и расправы над духовенством, разграбления и осквернения храмов. 

Он сам едва не погиб во время расстрела крестного хода в феврале 1918 г., стал свидетелем чудовищной расправы над насельниками воронежского Митрофаниева монастыря, заживо зарытых в землю.

Мать умоляла его бежать, однако архимандрит Серафим всегда и во всем искал воли Божией и обратился к прозорливому старцу иеросхимонаху Аарону. Из его слов он понял, что Промыслом Божьим предстоит ему попасть в «хорошую сторонушку»...

Накануне вступления Красной армии в Воронеж архимандрит Серафим вместе со своим братом иеромонахом Сергием покидает город в товарном вагоне с углем. На прощание мать благословила его образом Пресвятой Богородицы со словами: «Поручаю тебя Покрову Божией Матери». Больше они не виделись, а материнское благословение хранило его всю жизнь.

В 1919 г. архимандрит Серафим получил назначение на должность ректора Екатеринославской духовной семинарии, однако город был занят отрядами Махно, и он был направлен в еще свободный от красных Симферополь в качестве ректора Таврической духовной семинарии.

1/14 октября 1920 г., в праздник Покрова Божией Матери, в   соборе святого Александра Невского города Симферополя архимандрит Серафим был рукоположен во епископа Лубенского, викария Полтавской епархии. Он хорошо понимал, что в условиях гонений на Православную Церковь епископское служение является мученическим, но это не пугало его. В своем слове при наречении его епископом архимандрит Серафим просит молитв архипастырей, чтобы вместе с любовию ко Христу его сердце исполнилось любовью к ближним, и он мог им служить « в качестве последнего раба и вести их словом и жизнью своею к одному только Богу».

В конце октября 1920 г., когда большевики ворвались в Крым, владыка Серафим попросил у архиепископа Таврического Димитрия благословения остаться в России.

Архиепископ колебался и решил прибегнуть к жребию. После молитвы перед чудотворной Курско-Коренной иконой Божией Матери он вытащил листок с надписью «уезжать». 1/14 ноября 1920 г. на пароходе «Херсон» владыка Серафим вместе со своим братом отплыл из Севастополя в Константинополь. «Владыка, благословите Россию!» - вдруг обратился к нему кто-то. Он поднял руки и медленно, торжественно благословил отдалявшуюся родную землю...

После недолгого пребывания в Константинополе и    на острове Халки, в мае 1921 г. решением Высшего церковного управления за границей владыка был направлен настоятелем храма Святителя Николая при русском посольстве в Софии.

6/19 мая 1921 г. владыка Серафим вместе с братом прибыл в Болгарию. Сбылось пророчество старца – он попал в «хорошую сторонушку»: ему выпало жить в православной стране, которой правил царь Борис, крестник последнего российского императора, среди добросердечного славянского народа, который хранил признательность и любовь к России, к своим русским братьям-освободителям.

Именно в Болгарии архиепископ Серафим снискал славу прозорливого «светоносного пастыря», «светильника Божией благодати», чудотворца и выдающегося богослова.

В течение 29 лет архиепископ Серафим управлял русскими приходами в Болгарии, находясь до 1945 г. в ведении Зарубежного Архиерейского Синода, а затем в юрисдикции Московской Патриархии. Высоко оценивая епископское служение владыки, в конце августа 1934 г. решением Архиерейского Собора Русской православной зарубежной церкви епископ Серафим был возведен в архиепископский сан.

Будучи настоятелем русского посольского храма Святителя Николая, он сумел сделать его центром жизни российских изгнанников – в 1921 г. число русских беженцев в Болгарии достигло 36 тысяч человек. По признанию современников, под духовным руководством владыки Серафима Русский храм был образцом благочестия и богослужебной практики, его массово посещали и русские, и болгары. Не случайно Болгарский Синод направлял туда молодых диаконов для прохождения практики и приобретения навыков богослужения.
Архиепископ Серафим ревностно исполнял свой пастырский долг: он сделал богослужение ежедневным, без дней отдыха, утром и вечером. Проповеди владыки Серафима затрагивали самые насущные проблемы жизни прихожан, отличались особой глубиной и проникновенностью. Он призывал своих духовных чад обращать самое пристальное внимание на внутреннюю жизнь, радеть о созидании в себе нового во Христе человека.

Владыка подчеркивал, что самое дивное Божие чудо – это благодатное обновление души, невидимая брань с грехом. «Не соизволять бесам!» - это было одно из самых частых его наставлений.

Архиепископ Серафим учил кротости, смирению, искренней любви к ближним, непрестанной памяти о Боге. «В своем брате мы должны видеть ангела, а на его грех смотреть как на болезнь»,- часто повторял он. В самых сложных ситуациях он учил быть «кротким, как голубь, и мудрым, как змея». Владыка подчеркивал, что недостаточно только чисто исповедовать православную веру, надо жить по этой вере. И в этом прекрасным примером для своей паствы был он сам. «Владыка Серафим обильно источал благодать Божию, сильнейшим и постоянным носителем которой он был вне всякого сомнения. Ощущение присутствия Владыки в доме сохранялось надолго после его отъезда», - писал близко знавший владыку И. Шпиллер, мнение которого разделяли и другие духовные чада архиепископа Серафима.

С юных лет он нес подвиг строгого поста и непрестанной молитвы, был бессребреником. Даже его недоброжелатели отмечали мягкость и кротость его характера, глубокое смирение. Архиепископ Серафим относился к людям с искренней любовью, невзирая на чины и материальный достаток. В самые тяжелые дни владыка был со своей паствой, заботился о физическом выживании своих прихожан, спасении их от репрессий. Своей добротой он обезоруживал своих недругов, за которых горячо молился.

Целомудрие и чистота сердца делали его молитву чудодейственной. Он обладал даром духовного познания и умения усматривать малейшие отклонения от православной истины. Архиепископ Серафим последовательно выступал против модернизма в Православии, антихристианских культов, католического и протестантского влияния, вскрывал опасность экуменизма.

«Новое учение о Софии, Премудрости Божией» (1935) – одно из важнейших богословских сочинений владыки Серафима, за которое Архиерейским Синодом Заграничной Церкви он был удостоен научной степени магистра богословия.

Свое осмысление судьбы России и ее будущего архиепископ Серафим выразил в книгах «Русская идеология» (1934) и «Об истинном монархическом миросозерцании»(1941).

Именно в них он дает ответы на вопросы, которые на протяжении столетия волновали и продолжают волновать всех, кому не безразлична судьба России. Как благополучная держава, находившаяся на взлете, готовая овладеть Константинополем, в одночасье оказалась поверженной и захваченной теми, для кого народы России были лишь горючим для раздувания пожара мировой революции? Как случилось, что именно Святая Русь, давшая миру великий сонм святителей, преподобных и праведников, явила самые чудовищные формы безбожия? Что русские люди должны делать, чтобы Россия стала могущественной и процветающей?

Архиепископ Серафим называл социализм «дьявольским учением» и считал, что Церковь должна осудить его во всех видах, как в корне противный христианству. Он был убежден, что богоборческая советская власть неизбежно рухнет. Дальнейшая судьба России будет зависеть от духовно-нравственного состояния и воли народа, который должен решить, какое наследие выбрать как историческую и духовную основу своего развития – обратиться к опыту тысячелетней России или продолжить попытки построения мифического безбожного рая на земле под видом «социализма с человеческим лицом», «воцерковленного социализма» и т.п.

В кратком историческом экскурсе владыка Серафим показывает, что именно православная вера была тем духовным лоном, из которого родился русский народ, его язык, литература, искусство, государственность и общественный уклад. Когда жизнь русских людей коренилась в православной вере как в своей основе и сущности, когда Православие строило и вело жизнь русского общества, умножались силы и могущество русского государства: «Господь изливал на русский народ свои великие милости, избавил его от всяких бедствий, которые не раз могли погубить нашу Россию». Все наши несчастья, пишет владыка Серафим, начались с того, что мы удалились в своей жизни от Церкви, перестали руководствоваться ее учением и уставом и положили в основу своей жизни всевозможные еретические и богоборческие учения, свою греховную страстную волю, которая сделала нас «хуже несмысленных тварей».

Упадок веры и благочестия в русском народе привел к страшному греху – «отвержению русским народом своего царя, за что Господь тотчас отверг Россию, и она погрузилась в пропасть неслыханных бедствий».

Спасительный путь для России архиепископ Серафим видел в торжестве русской идеологии, которая, по его убеждению, «…есть не что иное, как православная вера и основанная на ней русская жизнь во всех областях, начиная с личной и кончая государственной ...». Вера наших предков должна стать основой, пронизывающей все наше существо, движение ума, воли и сердца. Таким образом определять жизнь нашего общества и будут люди, живущие с чувством стыда и совести, вооруженные единым критерием понимания добра и зла, греха и добродетели, критерием истины при оценке всякого деяния.

Возрождение России архиепископ Серафим связывал с возвращением к православной вере, покаянием народа и восстановлением монархии, поскольку «только монархическая власть имеет основание в Священном Писании». Он рассматривает покаяние как изменение внутренней и внешней жизни человека путем решительного отвержения греха и стремления жить по воле Бога. Нужна «перемена ума», работа сердца и    души, чтобы взращивать в себе человека духовного. Только такой человек способен понять смысл своей жизни, историческую миссию России и направить свою волю для ее осуществления, ибо история есть отражение духовной реальности.

Владыка Серафим был убежден, что возвращение к монархической форме правления абсолютно закономерно для общества, состоящего из воцерковленных людей – церковная жизнь и покаяние неминуемо приведут к тому, что изменится «отношение к царской власти из отрицательного на положительное». Основой благополучия российского государства архиепископ Серафим считал симфонию властей – церковной и царской. Цари должны действовать как «Божественные стражи и охранители православной веры», оказывая Церкви помощь в борьбе с ересью и заботясь о ее материальном состоянии. Церковь же способствует воспитанию граждан христианами, патриотами Отечества, уважающими закон и сплоченными против внешнего врага.

Владыка Серафим непрестанно молился за Россию и русский народ. Его труды – это призыв к нам сегодняшним преодолеть революционно-атеистические мировоззренческие метания и вернуться на путь, определенный равноапостольными Ольгой и Владимиром. Учитывая исторический опыт, архиепископ Серафим предостерегает от ошибок на этом пути, которые привели к угасанию веры и державного духа, результатом чего стал возможен слом русского цивилизационного кода.

Задолго до прославления архиепископа Серафима Церковью, его стал почитать святым народ. Сначала это были русские и болгарские ученики и последователи владыки, которые слышали слова, сказанные им перед кончиной, последовавшей 13/26 февраля 1950 г. в Неделю Торжества Православия: «Если буду иметь дерзновение предстать перед Господом, не оставлю вас. Пишите мне письма». По всей Болгарии рассказывали о чудесах, происходивших по молитвам к владыке Серафиму, к его гробнице в крипте Русского храма   потянулись верующие.

Сегодня архиепископ Серафим - один из самых почитаемых угодников Божиих, когда-либо подвизавшихся на болгарской земле. Поклониться владыке приезжают теперь не только со всех концов Болгарии, но и из-за границы, прежде всего из России и Греции. Верующие приносят «письма» с просьбами помолиться за себя и своих близких.

Из уст в уста передаются рассказы о том, как молитвенное обращение к   владыке помогло в разрешении житейских проблем, принесло исцеление. Несколько десятков случаев чудесной помощи владыки зафиксированы официально.

Канонизация архиепископа Серафима – закономерный итог жизни и деятельности «светоносного пастыря» России и Болгарии.
   

Решетникова Ольга Николаевна, кандидат исторических наук

http://www.stoletie.ru/sozidateli/duhovnyj_pastyr_russkih_i_bolgar_152.htm

[Александр Васильевич]

В Болгарии начались торжества в честь прославления свт. Серафима (Соболева), Софийского чудотворца

 София, 26 февраля 2016 г.

Канонизация свт. Серафима была совершена 3 февраля Архиерейским собором Русской Православной Церкви. А литургическое прославление святого началось сегодня и в Софии, где он просиял неисчислимыми чудесами, сообщает сайт "Добротолюбие".

 

Торжества начались с Русской церкви свт. Николая Чудотворца, там в крипте, где покоятся мощи Владыки Серафима, по нему была совершена последняя панихида Его Святейшеством Патриархом Неофитом и митрополитом Волоколамским Иларионом.







В 19 часов начался крестный ход к храму-памятнику св. Александра Невского. В нем участвовало более 100 духовных лиц — монахов и священников, а также митрополиты — члены Священного Синода. Перед храмом Патриарх Неофит встретил крестный ход и символично принял икону свт. Серафима.



 

Сразу после этого началось праздничное Всенощное бдение, которое совершил митрополит Варненский и Великопреславский Иоанн в сослужении всех митрополитов Болгарской Православной Церкви и митрополитов Русской Православной Церкви, прибывших в Софию.

Перевела Станка Косова

http://www.pravoslavie.ru/91011.html

[Александр Васильевич]

Митрополит Вениамин (Федченков)

В монахи

О выборе жизненного пути архиепископа Серафима (Соболева)


_{Архиепископ Серафим (Соболев)}

Разными путями спасаются люди; и различно, в частности, приходят и к избранию монашеского пути. В бытность мою студентом, нас было три друга; из них двое были моложе меня курсом: Виктор Р. и Колечка С. Все мы пошли потом в иночество, но каждый различным образом подходил к решению этого высокого, но и опасного жития. Виктор таким полным именем звали все его за серьезность воззрений и поведения: я не помню, чтобы когда-нибудь он смеялся открыто, разве что улыбнется мило и по-детски. Небольшого роста, с вдумчивыми темными очами, с высоким и широким лбом, с неторопливыми движениями; он, однако, в душе жил весьма сильною жизнью: к нему уже нельзя было приложить имя «теплохладный». Но внутренние переживания его были сокровенны; он шел к решениям вдумчиво, «принципиально» (Виктор был незаурядно способный, — глубже из всех трех нас), умом. И когда доходил до чего-либо, то принимал и соответствующие действия, — тихо, без шума, но твердо. И тогда ему не нужно было никаких откровений, видений и даже — старцев прозорливых: ему было и без этого ясно, чего делать.
Таким путем он дошел не только до убеждения в превосходстве безбрачия и иночества, — но и до практического для себя вывода, что ему должно идти «в монахи».

— Я, — сказал он мне однажды, — не мог бы сейчас уйти в монастырское иночество: не под силу еще это мне, и нет такого желания; но в ученое монашество пойду, с Божьею помощью: этот путь мне ясен.

И как-то незаметно подал ректору академии прошение о постриге. Никто этому не удивился из студентов: Виктор — искренний и принципиальный человек… После — обычная учебно-иноческая карьера… Отца Иоанна, — так назвали его в честь святого Иоанна Лествичника, — всегда видели серьезным, с большими, точно раскрытыми, глазами, что указывало на непрерывный внутренний процесс, совершавшийся в душе его: точно он прислушивался к самому себе… Но у него оказалась чахотка; и он скончался в Полтавской больнице, состоя инспектором семинарии, в сане архимандрита. Я посетил его незадолго до смерти: он лежал безнадежный, с ввалившимися глазами и щеками. А все-таки хотелось ему жить еще… И он надеялся: — Вот немного поправлюсь, — окрепну и встану. Я молчал. Царство тебе Небесное, чистый друг… Помолись обо мне там…

Но совсем иной был и совершенно иначе пошел в монахи другой наш товарищ — Колечка С.

Его звали таким ласковым уменьшительным именем потому, что он среди своих товарищей, — а нередко даже и среди старших по возрасту и положению, — проявлял совсем не обычную ласковость в обращении: идет, бывало, по «занятным» комнатам (где студенты занимались за столами) и вдруг ни с того ни с сего обращается к ним с приветствием:

— Здравствуйте, миленькие мои!

Или похлопает по плечу кого-либо, погладит по головке, не справляясь, хочется тому или нет… Или, бывало, скажет мне:

— Ванечка! дай я тебя, миленький, поцелую: ведь я тебя люблю.

Врагов у него не было; почитателей, пожалуй, тоже, но его любили по-товарищески. Способностей он был средних: иногда огорчался этим, особенно на экзаменах, когда в два-три дня нужно было «одолеть», «проглотить» сотни мудреных, ученых и неведомых страниц (на лекции-то ведь никто не ходил, кроме двух очередных студентов). По патрологии он плелся-плелся уж по поводу какого-то святого отца, а потом и совсем стал смущенно и виновато; а фальшиво делать вид, будто он «знал, да вот-де немного забыл», Колечка совестился. Профессор, зная, что он (как и мы, и некоторые наши другие друзья) изучает самостоятельно святоотеческую литературу на так называемом «Златоустовском кружке», стал его ободрять:

— Да вы зна-а-ете, знаете: не смущайтесь!

Но Колечка, что и знал, все позабыл теперь; и продолжал молчать виновато. Профессор, переглянувшись с ассистентом, ласково сказал:— Ну, ничего! Довольно с вас. Идите, не смущайтесь.

Колечка с экзамена прямо ко мне в комнату.

— Ну, миленький, и провалился я! — И то со смехом, хватая себя за нос и качая головою, то с грустью он рассказывал мне о провале.

Я стал его ободрять, как мог:

— Ну что же? Ну, поставят тройку; не пропадешь.

У нас почти никогда не ставили неудовлетворительных отметок: уже четверка считалась слабым баллом.

— Стыдно! — говорит он. — Пусть бы провалился по философии или метафизике, Бог с ними; а тут по патрологии, — и оскандалился, оскандалился. И вас-то всех оскандалил, всех «Златоустовцев»: вот так и «святоотеческий» кружок, — и скажут!

И он опять то улыбался, то хмурился…

После опроса всех экзаменаторы выводили общий балл и потом объявляли результат нетерпеливо ожидавшим его студентам.

Колечка снова прибежал ко мне, ворвался, и, раскатываясь от смеха и радости, обнимая меня и целуя, кричит:

— Пять! пять! миленький мой! Да что-о ж это такое, Господи! — И опять радостно, как дитя, заливается. — Да мне и тройки нельзя; а они, миленькие мои, пять мне закатили! Спаси их, Господи!

Родом он был из городской мещанской простой среды. Мать была давно вдова… Кроме него был у нее еще другой сын. Вся семья была очень религиозная. А в академии все мы (и Виктор) были под сильным влиянием аскета инспектора, архимандрита Ф. Колечка со свойственною ему сердечностью сразу увлекся им; потом мы создали под руководством того же а. Ф. святоотеческий кружок. И все это вместе склонило Колечку к мысли о монашестве.

Но перед ним встал острый вопрос: выдержит ли?

И началась мука сомнений…

Так прошел год, другой. Вопрос все не решался. Тогда по совету Ф. он съездил к одному старцу, посоветоваться. А тот ответил ему двойственно: «Можно идти, а можно и не ходить. Хочешь быть монахом; но и хорошим батюшкою тоже был бы…»

Не удовлетворился Колечка… И снова тосковал по монашеству.



Незадолго пред этим совершилось прославление преподобного Серафима и открытие его мощей. Мне, уже года два спустя, захотелось поклониться угоднику; и я отправился в Саров. А оттуда, накупив монастырских подарочков, приехал в академию к началу учебного года. Между прочим, Колечке я привез небольшую иконочку преподобного. А он давно чтил Саровского чудотворца, еще ранее канонизации его. Я совершенно не имел никаких особых намерений при этом; но вот что случилось с Колечкой.

Получив от меня приятный подарок, он, — как сам рассказывал мне потом, — решил обратиться к преподобному с просьбою: покончить так или иначе мучивший его вопрос о монашестве. Ему хотелось узнать только одно: есть ли воля Божияидти ему в монахи или нет?

— И вот,- передавал он,— положил я твою иконочку перед собою и сказал угодничку моему вслух: «Батюшка, преподобный Серафим, великий Божий чудотворец! Ты сам при жизни говорил: «Когда меня не станет, ходите ко мне на гробик… Все, что ни есть у вас на душе, все, о чем ни скорбели бы, что ни случилось бы с вами, все, придите ко мне, как живому и расскажите. И услышу я вас, и скорбь ваша пройдет. Как с живым со мной говорите; и всегда я для вас буду!» Батюшка дорогой! я уже замучился своим монашеством. Скажи мне: есть ли воля Божия идти мне в монахи или нет? Вот я положу тебе три поклонника, как живому, и открою твое житие: и там, где упадет мой взор, пусть будет мне ответом».

Все это — вслух… После этого он положил три земных поклона преподобному Серафиму, взял житие, открыл приблизительно в середине; и с левой стороны сразу начал читать… Я после лично смотрел книгу — а теперь и переписываю нужное место.

«В 1830 году один послушник Глинской пустыни, чрезвычайно колебавшийся в вопросе о своем призвании, нарочно прибыл в Саров, чтобы спросить совета у о. Серафима. Упав в ноги преподобному, он молил его разрешить мучивший его вопрос: «Есть ли воля Божия поступить ему и брату его Николаю в монастырь?» Святой старец отвечал послушнику: «Сам спасайся и брата своего спасай». Потом, подумавши немного, продолжал: «Помнишь ли житие Иоанникия Великого? Странствуя по горам и стремнинам, он нечаянно уронил из рук жезл свой, который упал в пропасть. Жезл нельзя достать, а без него святой не мог идти далее. В глубокой скорби он возопил к Господу Богу, и Ангел Господень невидимо вручил ему новый жезл». Сказавши это, о. Серафим вложил в правую руку послушника свою собственную палку и продолжал: «Трудно управлять душами человеческими! Но среди всех твоих напастей и скорбей в управлении душами братий, Ангел Господень непрестанно при тебе будет до скончания жизни твоей». И что же оказалось? Послушник этот, просивший совета у о. Серафима, действительно принял монашество с именем Паисия и в 1856 году был назначен игуменом Астраханской Чуркинской пустыни, а через шесть лет возведен в сан архимандрита, получив таким образом, как предсказал о. Серафим, управление душами братий. Родной же брат о. Паисия, о котором святой старец говорил: «Спасай и брата», окончил свою жизнь в звании простого иеромонаха в Козелецком Георгиевском монастыре».

Можно представить себе и радость, и благодарность, и умиление, — какие охватили душу Колечки! Преподобный сотворил явно чудо! Преподобный ответил прямо и даже на совершенно тот же вопрос о «воле Божией». Так преподобный благословил Колечку идти в монахи…

Мучения кончились раз и навсегда. И скоро «Колечки» не стало; вместо него клобуком покрылся инок Серафим, — названный так при постриге почитатель преподобного, удостоенный от него чудесного ответа.

Но в приведенном рассказе о Глинском послушнике было еще и два других чудесных указания от преподобного Серафима Колечке. Одно, что и ему придется не только быть монахом, но и управлять душами человеческими, — хотя он и не вопрошал его тогда о сем: ныне бывший ласковый студент — Епископом…

Впрочем, это еще естественно. Но более примечательно другое: «Спасай и брата». Колечка, занятый лишь своею мукою, забыл тогда на молитве все и всех, кроме преподобного и себя самого. Не до брата ему было. А нужно нам знать, что его родной брат страдал невыносимыми головными болями; так что не раз доходил даже до крайних отчаянных мыслей. Но он любил своего старшего брата, который всячески укреплял его в вере, терпении, уповании на Бога. И можно сказать: братом больше и жил страдалец.

И вдруг получается теперь ответ: не только «сам спасайся», но и «брата своего спасай»…

И действительно, — как только кончил учение иеромонах Серафим, он взял к себе брата своего, а потом и мать-вдову. Брат тоже пострижен был в монашество и назван Сергием. Ныне он уже в сане архимандрита… Болезнь у него, кажется, совсем прошла; но все же он и доселе живет все с братом и спасаются вместе.

…В 1920 году, в день Покрова Божией Матери, о. Серафима в Симферополе рукоположили во Епископа, с титулом Лубенского. На обеде я сказал ему речь и припомнил об этом чудесном случае указания пути ему в монахи.

Митрополит Вениамин (Федченков)

Вениамин (Федченков), митрополит. Записки архиерея. М.: Правило веры. 2002. С. 23-30.

http://www.pravoslavie.ru/30254.html

[Александр Васильевич]

Андрей Кострюков

Архиепископ Серафим (Соболев) – русский иерарх на болгарской земле


_{Архиепископ Серафим (Соболев) и град София}

В декабре 2011 года православный мир отмечал 130-летие со дня рождения архиепископа Богучарского Серафима (Соболева). Основные торжества прошли в Болгарии, где с 1921 по 1950 год жил этот иерарх. С посланием, посвященным юбилею, к пастве обратился Святейший Патриарх Болгарский Максим. «Владыка Серафим, – сказал патриарх, – был редким примером святого, благодатного архиерея с чистой пастырской совестью… Каждый православный христианин, который хотя раз преклонял голову в молитве перед местом упокоения владыки Серафима, может сказать, что владыка не оставил своих чад и после своего успения»[1]. Архиепископ Серафим известен не только своей подвижнической жизнью, но и безукоризненным православием. Жизнь этого иерарха, бесспорно, интересна и заслуживает особого внимания.

***

Архиепископ Серафим (в миру Николай Борисович Соболев) родился 1 декабря 1881 года (по старому стилю) в Рязани в небогатой мещанской семье Бориса Матвеевича Соболева и его супруги Марии Николаевны. Из двенадцати детей Соболевых семеро умерли в детском и юношеском возрасте. Николай Соболев был десятым ребенком в семье[2]. Серьезным испытанием для семьи Соболевых стала внезапная болезнь Бориса Матвеевича. Когда Николаю было 6 лет, его отец перенес инсульт. Впоследствии в течение 14 лет, вплоть до самой смерти, он был прикован к постели[3].

По окончании Рязанской духовной семинарии Николай Соболев поступил в Санкт-Петербургскую духовную академию.

На духовное становление и дальнейший жизненный путь будущего архипастыря повлиял инспектор академии архимандрит (впоследствии архиепископ) Феофан (Быстров), а также праведный Иоанн Кронштадтский, которого Николай неоднократно посещал.

Общение с этими подвижниками в значительной степени подтолкнуло Николая Соболева к решению вопроса о монашеском постриге. Стремление к монашеству будущий иерарх чувствовал еще в семинарские годы. В академии этот вопрос не был для Николая Соболева столь простым. Учившийся вместе с ним митрополит Вениамин (в те годы Иван Федченков) писал, что Николай Соболев более всего терзался вопросом: выдержит ли он нелегкий монашеский подвиг?[4]

Архимандрит Феофан не хотел навязывать студенту своей воли, предоставляя ему возможность выбрать дальнейший путь своего служения. В это время Николай Соболев написал письмо преподобному Анатолию Оптинскому (Потапову) и праведному Иоанну Кронштадтскому. Однако будущий иерарх не получил ответа на свой вопрос: старец Анатолий написал, что не может дать ответ на этот вопрос заочно, а отец Иоанн Кронштадтский не ответил на письмо[5].

Ответ на свой вопрос Николай Соболев получил во многом благодаря Ивану Федченкову. Еще в 1905 году последний ездил в Саровский монастырь поклониться преподобному Серафиму Саровскому. Зная, что Николай Соболев почитает этого святого, Иван Федченков привез ему небольшую икону преподобного. Впоследствии митрополит Вениамин вспоминал, что не имел каких-то особых намерений и не думал о том, что этот подарок сыграет ключевую роль в жизни Николая Соболева.

Попросив преподобного Серафима дать ответ на тревоживший его вопрос, он наугад открыл его жизнеописание.

Однако Николай, как он сам впоследствии рассказывал, решил обратиться к преподобному Серафиму за советом относительно своего дальнейшего пути. Попросив преподобного Серафима дать ответ на тревоживший его вопрос, он наугад открыл его жизнеописание. В отрывке, прочитанном Николаем Соболевым, говорилось о случае, когда преподобный благословил на монашество одного глинского послушника, постриженного с именем Паисий и ставшего впоследствии настоятелем Астраханской Чуркинской пустыни. «Ангел Господень непрестанно при тебе будет до скончания жизни твоей», – сказал преподобный Серафим будущему архимандриту[6].

Слова жизнеописания потрясли Николая – его сомнения относительно дальнейшего пути рассеялись окончательно. Вскоре после этого, 8 февраля 1908 года, Николай Соболев, будучи студентом 4-го курса академии, был пострижен в монашество[7].


_{Архиепископ Серафим (Соболев)}

С выбором имени для будущего архиерея также связан интересный случай.
Как правило, священнослужитель, постригающий в монахи послушника, не спрашивает о том, какое имя тот бы хотел получить в монашестве. Но бывают и исключения. Таким исключением должно было быть наречение имени для будущего архипастыря. Однако Николай Соболев, когда его спросили о том, какое имя он хотел бы получить, ответил, что монах с самого начала должен отречься от своей воли и принять любое имя. «Ну, смотрите, – сказал ему на это архимандрит Феофан, – как бы вам не тягостно было, когда получите некрасивое имя». Позднее стало известно, что монаху предполагали дать имя Досифей.

Однако Николаю Соболеву было суждено получить другое имя. Епископ Сергий (Тихомиров), бывший в то время ректором академии, накануне пострига поехал ужинать к купцу Ивану Ивановичу Рубахину – старосте академического храма и почетному блюстителю Санкт-Петербургской академии по хозяйственной части. Во время ужина, когда разговор зашел о запланированном постриге, две дочери купца спросили епископа Сергия, какое имя он собирается дать молодому монаху, и, узнав, что епископ хочет дать ему имя Досифей, стали упрашивать его дать ему другое, более благозвучное имя. Возвращаясь домой, епископ Сергий вспомнил, что некоторое время назад, будучи на открытии мощей преподобного Серафима Саровского, пообещал святому угоднику назвать его именем студента академии, которого он будет постригать[8]. Вопрос с именем для Николая Соболева был, таким образом, решен – его новое имя было дано ему в честь святого, к помощи которого он обращался в минуту своих духовных поисков.

3/16 февраля 1908 года монах Серафим был рукоположен в иеродиакона[9], а незадолго до окончания курса епископ Сергий (Тихомиров) рукоположил его в сан иеромонаха[10].

В сентябре 1908 года иеромонах Серафим блестяще защитил кандидатскую диссертацию на тему «Учение о смирении по Добротолюбию». Профессор А.А. Бронзов в своей рецензии отметил глубокое изучение автором святоотеческого наследия, а также подчеркнул, что работа выходит за рамки кандидатской диссертации. Будущему архипастырю было разрешено защищать магистерскую диссертацию без новых устных испытаний.

Последующие годы для отца Серафима были связаны со служением на ниве духовного просвещения. Он преподавал в Пастырском училище в Житомире, Калужском духовном училище, в Костромской духовной семинарии, наконец, был возведен в сан архимандрита и назначен ректором Воронежской духовной семинарии. В этот период отец Серафим тесно общался с Оптинскими старцами, один из которых, преподобный Анатолий (Потапов), стал его духовником.

В декабре 1911 года отец Серафим получил повышение – был назначен инспектором Костромского духовного училища. Еще через год, 22 декабря 1912 года, иеромонах Серафим определением Святейшего Синода был назначен ректором Воронежской духовной семинарии с возведением в сан архимандрита[11].

Ситуация в духовных семинариях того времени была сложной. Что касается Воронежской семинарии, то она не была исключением, и дисциплина в ней была на низком уровне. Воспитанники даже совершили покушение на ректора и инспектора семинарии, а 1912 год был отмечен настоящим бунтом семинаристов. Архиепископ Волынский Антоний (Храповицкий) в связи с новым назначением отца Серафима написал ему: «Вы назначены в наибезнадежнейшую и бунтарскую семинарию»[12].

Имеются сведения о том, каким образом поднимал дисциплину архимандрит Серафим. Беседуя с учащимися вскоре после вступления в должность, архимандрит обратил внимание на издевательские выпады в свой адрес со стороны некоторых воспитанников. Инспектор в тот же день представил новому ректору список нарушителей порядка и предложил исключить их. Однако отец Серафим подошел к каждому из нарушителей индивидуально, вызывая их по одному, беседуя и уговаривая исправиться. Такой подход принес свои плоды. Комиссия, направленная с ревизией в Воронежскую духовную семинарию Великим постом 1915 года, оставила о семинарии самый благоприятный отзыв[13]. Высоко оценил работу архимандрита Серафима и член учебного комитета при Святейшем Синоде Петр Федорович Полянский (впоследствии митрополит и Патриарший Местоблюститель), который назвал Воронежскую семинарию одной из лучших в России[14].

«Вы возродили нашу семинарию без каких-либо мер наказания, единственно благодаря вашей любви».

Председатель учебного комитета Воронежской епархии епископ Острогожский Владимир (Шимкович) в связи с улучшением ситуации в семинарии даже сказал архимандриту Серафиму: «Вы возродили нашу семинарию без каких-либо мер наказания, единственно благодаря вашей любви. Вероятно, скоро вас поставят епископом. Русская Церковь нуждается именно в таких архиереях»[15].

В должности ректора архимандрит Серафим находился до 1918 года, когда семинария была закрыта новой властью.

30 октября / 12 ноября 1917 года в городе установилась власть большевиков, а уже 8 февраля 1918 года[16] был расстрелян крестный ход монахов и прихожан Митрофаниева монастыря.

Впоследствии, во время сражений за город, большевики живыми закопали нескольких насельников этого монастыря, и архиепископ Серафим всю жизнь вспоминал стоны мучеников, доносившиеся из-под земли[17]. Коснулась Воронежа и кампания по осквернению святых мощей. 28 января 1919 года были вскрыты мощи святителя Тихона Задонского, 8 февраля 1919 года – мощи святителя Митрофана Воронежского.

Не пощадили новые власти и Воронежскую духовную семинарию. В марте 1918 года почти всё здание семинарии (кроме ректорской и инспекторской квартир, а также части классов) было занято красноармейцами. Занятия прекратились, а сам архимандрит Серафим был отпущен в отпуск, который провел в Задонском монастыре. В апреле здание семинарии пострадало в ходе столкновений между красноармейцами и анархистами, а в июле было объявлено, что все помещения реквизируются и в них будут размещены различные организации. Вернувшись в Воронеж в августе 1918 года, архимандрит Серафим вместе с прихожанами семинарского храма подал жалобу в облисполком. Конечно же, письмо не подействовало на безбожников и ничего не изменило[18].

В 1919 году архиепископ Воронежский Тихон (Никаноров) порекомендовал архимандрита Серафима для архиерейской хиротонии в Московской епархии. Однако патриарх из-за отсутствия вакансий в Московской епархии предложил рукоположить архимандрита Серафима в викарного епископа в Воронеже[19].

В первой половине октября 1919 года войска генерала А.И. Деникина взяли Воронеж – и православное духовенство города смогло наконец вздохнуть свободно. Однако инициатива вскоре перешла к большевикам, и в конце октября Воронеж вновь был в руках красных.

Архимандрит Серафим в тот момент искренне колебался, не зная, как ему поступить – уйти на юг с армией Деникина или остаться в Воронеже. По-видимому, в таких же сомнениях находился и брат отца Серафима – иеромонах Сергий, рукоположенный 19 мая (1 июня) 1916 года в Митрофаниевском монастыре[20] и также служивший в Воронеже. В значительной степени на решение архимандрита Серафима покинуть Россию повлиял прозорливый старец Аарон. «Не беспокойся, ты попадешь в хорошую сторонушку», – сказал старец о дальнейшей судьбе отца Серафима. «Как же мне понимать ваши слова?» – спросил архимандрит. «Попадешь – узнаешь», – был ответ старца[21]. Мать будущего архипастыря, понимая, что большевики в случае захвата Воронежа не пощадят ее сыновей, умоляла их уходить. На прощание она благословила архимандрита Серафима иконой Богородицы со словами: «Поручаю тебя Покрову Божией Матери»[22].

Архимандрит Серафим и иеромонах Сергий покинули Воронеж в последний момент в открытом вагоне, нагруженном углем для паровоза[23]. Отъезд братьев был своевременным. Вошедшие в город большевики не жалели тех, кто давал повод заподозрить себя в связях с белыми войсками. На третий день Рождества, 9 января 1920 года, в Митрофаниевском монастыре был повешен на царских вратах архиепископ Воронежский Тихон (Никаноров), обвиненный в сотрудничестве с белыми.

В течение последующих месяцев жизнь архимандрита Серафима была связана с Крымом. 7 мая 1920 года определением Высшего Церковного Управления (ВЦУ) на юге России архимандрит Серафим был назначен ректором Таврической семинарии[24]. А в сентябре 1920 года на заседании ВЦУ в составе архиепископа Таврического Димитрия (Абашидзе), архиепископа Полтавского Феофана (Быстрова) и епископа Севастопольского Вениамина (Федченкова) было принято решение о хиротонии архимандрита Серафима во епископа Лубенского, викария Полтавской епархии.


_{Архиепископ Серафим (Соболев)}

14 октября, в праздник Покрова Пресвятой Богородицы, в симферопольском Александро-Невском соборе архимандрит Серафим (Соболев) был рукоположен во епископа Лубенского, викария Полтавской епархии. Незадолго до этого из Херсонесского монастыря в Симферополь для участия в заседании ВЦУ прибыл митрополит Антоний (Храповицкий). Он и возглавил богослужение, а также архиерейскую хиротонию архимандрита Серафима[25].
До падения Крыма под ударами Красной армии оставался месяц. В течение этого времени епископ Серафим руководил семинарией. Архипастырь посещал также позиции Русской армии Врангеля для поднятия духа войск. Вместе с епископом Серафимом расположение действующей армии посещали архиепископ Димитрий (Абашидзе) и епископ Вениамин (Федченков)[26].

Когда в ноябре 1920 года Красная армия вошла в Крым, епископ Серафим находился в тяжелых раздумьях относительно того, что делать дальше – уйти в эмиграцию или остаться в России. За советом епископ Серафим обратился к архиепископу Димитрию (Абашидзе). Однако архиепископ Димитрий не разрешил епископу Серафиму оставаться. «Не могу я этого сделать! – сказал он. – Если потом с вами случится что-нибудь плохое, я буду мучиться, что дал вам свое благословение». Чтобы узнать волю Божию, архиереи решили бросить жребий. На одном листке написали «уезжать», на другом – «не уезжать». После молитвы перед иконой Божией Матери архиепископ Димитрий вынул второй листок[27]. Судьба епископа Серафима была решена. 14 ноября 1920 года он покинул родную землю.

Весной 1921 года управляющий русскими приходами в Западной Европе архиепископ Евлогий (Георгиевский) назначил епископа Серафима настоятелем русского храма в Софии. Вслед за тем, 31 августа 1921 года, Высшее Церковное Управление за границей назначило епископа Серафима управляющим русскими православными общинами в Болгарии с оставлением за ним должности настоятеля русского Никольского храма в Софии[28]. До конца дней своих, сначала в подчинении Зарубежного Синода, а затем под омофором Патриарха Московского, владыка Серафим управлял русскими приходами в Болгарии. Архиерейская хиротония епископа Серафима и назначение в Болгарию были признаны патриархом Тихоном, который изменил титул иерарха на Богучарский[29].

Центром русской церковной жизни в Болгарии стал посольский Свято-Никольский храм на бульваре Царя Освободителя, освященный в ноябре 1914 года.

Богослужение, как и частная молитва, были для епископа Серафима так же необходимы, как дыхание.

В течение всей своей жизни епископ, а затем архиепископ Серафим неукоснительно служил литургию во все воскресные и праздничные дни, а по четвергам читал в храме акафист святителю Николаю. При этом, в отличие от многих болгарских церквей, при жизни архиепископа Серафима и вплоть до 1968 года богослужения в русском храме совершались ежедневно, утром и вечером[30]. Проживавший в Болгарии протопресвитер Георгий Шавельский, чьи отношения с архипастырем не всегда были ровными, отмечал праведную жизни владыки Серафима и вспоминал, что службы он совершал спокойно и благоговейно[31]. Архиепископ уделял большое внимание церковному пению. Стараниями архипастыря хор Свято-Никольского храма стал одним из лучших в Болгарии[32]. Высоко оценивая строгий и размеренный богослужебный уклад русской церкви, Синод Болгарской Церкви с 1940 года стал направлять в русский храм молодых диаконов для прохождения практики и приобретения навыков богослужения[33]. Болгарская Церковь ценила и монашескую строгость владыки Серафима. По свидетельству его духовных чад, богослужение, как и частная молитва, были для него так же необходимы, как дыхание. Занимался архипастырь и Иисусовой молитвой[34]. В 1935 году, передавая в ведение архиепископа Серафима монастырь архангела Михаила, Синод Болгарской Церкви выдвинул условие, что в обитель будут приниматься не только русские, но и болгары «с целью иметь их как рассадник истинного иночества для болгарских монастырей». Архиепископ Серафим, конечно же, не возражал против этого[35].

(Продолжение следует)

[Александр Васильевич]

(Продолжение)

Большое внимание епископ Серафим уделял вопросам материального положения русских беженцев. В 1921 году при Никольском храме было образовано братство, которое заботилось о материальном обеспечении нетрудоспособных прихожан. Был введен специальный тарелочный сбор на бедных. Братство обеспечивало больным эмигрантам бесплатные койки в больнице Русского Красного Креста и в других клиниках[36]. Для того, чтобы обеспечить неимущих русских больных, епископ Серафим добивался у Министерства внутренних дел проведения специальных тарелочных сборов на улицах Софии. Собранные деньги шли на обустройство бесплатных мест в больницах города[37].

Передача посольских зданий советскому представителю грозила закрытием и даже осквернением Свято-Никольской церкви.

Проблемой для русской общины стало установление дипломатических отношений между Болгарией и Советским Союзом в 1934 году. Передача посольских зданий советскому представителю грозила закрытием и даже осквернением Свято-Никольской церкви, как это случилось с церквями в Константинополе, Вене и Тегеране. Угроза осквернения нависла над Ямбольским монастырем и храмом-памятником на Шипке. Предвидя изъятие русского храмового имущества, епископ Серафим обращался к государственным властям Болгарии и к Священному Синоду Болгарской Церкви с просьбой не допустить ущемления имущественных прав Русской Зарубежной Церкви.

В результате болгарское правительство, хотя и решило передать храмы советскому посольству, все же предъявило требование сохранить прежний статус церковного имущества в стране. Итоговое решение было компромиссным: СССР согласился передать во временное пользование Никольский храм, храм Рождества Христова на Шипке и Ямбольский монастырь «болгарскому народу» с условием, что управлять ими будет Болгарская Церковь без участия русских эмигрантов. Русской общине во главе с владыкой Серафимом пришлось искать другой храм. Болгарская Православная Церковь передала русскому приходу церковь святителя Николая на улице Царя Калояна, в то время как приход этого храма перешел в Никольскую церковь на бульваре Царя Освободителя. На десять лет Никольский храм на улице Царя Калояна стал центром церковной жизни русской эмиграции и местом основного служения епископа, а вскоре и архиепископа Серафима.

«Многие считали владыку духовно прозорливым», – вспоминал митрополит Доростольский Иларион.

Жители Софии еще при жизни отмечали прозорливость архипастыря. «Многие считали владыку духовно прозорливым, – вспоминал митрополит Доростольский Иларион. – Почитание и сыновняя преданность к архиепископу Серафиму была велика в то время и у русских, и у болгар». Сам митрополит Иларион, будучи мирянином Дмитрием Цоневым, испытал на себе прозорливость архипастыря. «Митя будет монахом», – уверенно сказал однажды о нем архиепископ Серафим[38].

Интересный случай был связан с русским эмигрантом – доцентом одного из российских университетов. В тяжелых условиях эмиграции он не мог написать магистерскую диссертацию, а, следовательно, получить место в университете. Во время исповеди этот человек поделился своей скорбью с архипастырем. На вопрос: «Стану ли я магистром?», иерарх ответил: «Не скорби, еще четыре года, и станешь». Слова архиепископа Серафима в точности сбылись, и через четыре года, после защиты диссертации, этот эмигрант был назначен профессором в одном из университетов[39].

Часто случалось, что во время исповеди архипастырь напоминал людям забытые грехи, а также отвечал на мысленные вопросы исповедующихся. «Это случайно», – улыбаясь, говорил архипастырь в ответ на недоумение духовных чад[40].

Замечали прихожане и силу молитв архиепископа. Архимандрит Пантелеимон вспоминал, что все, кто приходил к святителю со скорбями, уходили от него утешенными и окрыленными. Молитва архиепископа Серафима порой возвращала к жизни и безнадежно больных[41]. Сам архиепископ Серафим не видел в силе своих молитв чего-то необычного. Архипастырь говорил: «Когда умрем, тогда поймем, насколько близки нам были Спаситель, Божия Матерь и все святые, как сходили к нашим немощам и как исполняли наши молитвы»[42].

Большую любовь к архиепископу испытывали и софийские студенты, которые не только посещали его службы, но и ходили к нему домой на исповедь[43].

Архимандрит Александр (Петранов) вспоминал: «Когда я заканчивал обучение, у нас был один профессор, деливший студентов на “своих” и “чужих”. Я попал в число “чужих” и очень боялся экзамена у него. Перед экзаменом я рано пошел к владыке Серафиму и поделился своими опасениями. Он попросил конспект и красным карандашом отметил пять вопросов. Потом помолился и сказал, что попадется один из них, и велел хорошо их выучить. На следующий день я пошел на экзамен. Когда я вытянул билет, то увидел, что в нем были те вопросы, которые мне благословил выучить владыка Серафим».

Архиепископ Серафим считал необходимым противодействовать искажениям православной веры, которые проникли в сочинения митрополита Антония (Храповицкого) и протоиерея Сергия Булгакова.

Находясь в подчинении Зарубежного Синода, архиепископ Серафим вместе с архиепископом Феофаном (Быстровым) неоднократно выступал против попыток некоторых представителей Русской Зарубежной Церкви восхитить полномочия, которыми обладала только Всероссийская Церковь. Так, владыка Серафим выступал против признания Русской Зарубежной Церковью автокефалии Польской Церкви, считая, что решение по этому вопросу должна вынести только московская церковная власть. Вместе с архиепископом Феофаном архиепископ Серафим воспрепятствовал замене Филаретовского катехизиса на катехизис митрополита Антония (Храповицкого). Причину тому владыка Серафим видел не только в двусмысленных высказываниях митрополита Антония, но и в глубоком убеждении, что такую замену правомочна осуществить только Всероссийская Церковь.

Архипастырь переслал в Москву три экземпляра своей книги «Новое учение о Софии Премудрости Божией», причем направил их именно митрополиту Сергию.

Политика митрополита Сергия в отношении безбожной власти, выразившаяся в «Декларации» и в требовании к зарубежному духовенству предоставить подписку о прекращении выступлений против СССР, привела сначала к административному, а затем и молитвенному разрыву между Зарубежным Синодом и Московской Патриархией. Епископ Серафим оценил действия митрополита Сергия резко отрицательно, однако через некоторое время смягчил свою позицию. В 1930-е годы архиепископ Серафим вел переписку с митрополитом Елевферием (Богоявленским) и архиепископом Вениамином (Федченковым), находившимся в ведении Московской Патриархии. В середине 1930-х годов архипастырь переслал в Москву три экземпляра своей книги «Новое учение о Софии Премудрости Божией», причем направил их именно митрополиту Сергию[44].

Незадолго до войны архиепископ Серафим высказал и свою позицию в отношении будущего государственного устройства России.

К сожалению, многочисленные русские новомученики, в основном погибшие в 1920–1930-е годы, оставили после себя мало трудов, где бы анализировались причины катастрофы 1917 года и планы будущего устройства России. Эта задача должна была лечь на русскую эмиграцию. Один из главных и наиболее известных трудов на эту тему – «Русская идеология» – был написан архиепископом Серафимом.

«В уничтожении Петром симфонии властей и была заложена причина гибели России».

Основой благополучия государства архиепископ Серафим считал симфонию властей – церковной и царской. Эта идея, сформулированная императором Юстинианом в VI веке, состояла в органичном взаимодействии двух даров Божиих – священства и царства. Это взаимодействие – забота Церкви о духовном состоянии империи и забота царской власти о Церкви – должно, по мнению императора Юстиниана, вести народ ко благу. Архипастырь считал, что в принципе, за исключением некоторых периодов, симфония существовала и в Византии, и в России. Серьезным ударом по симфонии архиепископ Серафим считал «Соборное уложение» 1649 года и петровские реформы. Признавая военные и государственные заслуги царя Петра, архиепископ настаивал, что в целом его правление было гибельным и для Церкви, и, в конечном счете, для государства. Нанеся удар Церкви, Петр, по мысли архиепископа Серафима, уничтожил основу симфонии – почитание царской властью священства. Вместо симфонии он дал Руси абсолютную монархию. Идеал – Святая Русь – был при этом отвергнут. «В уничтожении Петром симфонии властей и была заложена причина гибели России»[45], – подвел итог петровскому правлению архиепископ Серафим.

Как тяжелый для Церкви период рассматривал архипастырь и царствование Анны Иоанновны, при которой имели место даже гонения за защиту православной веры. Однако даже это царствование архиепископ не считал столь печальным, как внешне благополучное правление Екатерины II, с его секуляризацией и упразднением 4/5 всех монастырей. XIX век архипастырь считал более благоприятным для Церкви, однако сделанное в веке XVIII-м уже нельзя было исправить[46]. Близорукие властители XVIII века не предполагали, что следствием их реформ, направленных против симфонии, станет падение авторитета Церкви, а затем разрушится и авторитет монархии. Все это привело к тому, что в начале ХХ века идея о высоком назначении царя была народом утрачена, и последнему императору – Николаю II – повиновались уже не потому, что осознавали высокое назначение царской власти, а по второстепенным побуждениям. Это и стало причиной легкости, с которой русский народ отказался от государя[47].

Возрождение Руси возможно после покаяния народа в его грехах, прежде всего в грехе безбожия и предательства царя.

Вслед за преподобным Амвросием Оптинским архиепископ Серафим считал, что Россия является последней православной державой на земле и после ее гибели последует кончина мира. Архиепископ Серафим полагал, что власть коммунистов не будет вечной, что Россия возродится «как сильная и славная держава» и пребудет таковой до скончания века. Спасение России для архиепископа Серафима было обусловлено, во-первых, возвращением народа к православной вере, а во-вторых, восстановлением монархии. Возвращение к монархической форме правления архиепископ Серафим считал закономерным для общества, состоящего из воцерковленных людей. Церковная жизнь и покаяние в грехе бунтарства против царя, в котором в той или иной степени повинны все русские люди, по мнению архиепископа, должно неминуемо привести к тому, что изменится «отношение к царской власти из отрицательного на положительное»[48]. Однако возрождение Руси для архиепископа Серафима было связано с одним условием – покаянием народа в его грехах, прежде всего в грехе безбожия и предательства царя.

В годы Великой Отечественной войны архиепископ Серафим не служил молебнов о победе Германии, хотя такая позиция могла создать архипастырю немало проблем, поскольку Болгария формально являлась союзницей Германии. Архипастырь запрещал русским эмигрантам вступать в вооруженные формирования, воевавшие против России. Духовные чада архиепископа Серафима – епископ Парфений (Стаматов) и архимандрит Мефодий (Жерев) – в годы войны поддерживали связи с силами антифашистского сопротивления в Болгарии[49].

В кабинете архиепископа всегда находились две особо почитаемые им иконы Божией Матери – Боголюбская и Курская-Коренная.

В 1944 году в Софии архиепископ встретил Красную армию. С этого времени к нему стали часто обращаться с просьбой помолиться за белоэмигрантов, которые арестовывались советскими представителями. Как известно, в СССР этих людей ждали лагеря, а иногда и смерть. Духовная дочь архиепископа рассказывала об аресте одного из членов епархиального совета. Жена арестованного слезно просила архиепископа Серафима помолиться за него. После молитвы Богородице (в кабинете архиепископа всегда находились две особо почитаемые им иконы Божией Матери – Боголюбская и Курская-Коренная) архипастырь повернулся к женщине и твердым голосом сказал, что с ее мужем не случится ничего плохого. Через два дня стало известно, что у генерала, ведшего дело и считавшегося очень суровым человеком, в России скоропостижно умер сын. Вместо вылетевшего в Москву генерала дело было передано другому следователю, более мягкому, который вынес члену епархиального совета оправдательный приговор. В Софии хорошо знали и о других случаях молитвенной помощи архиепископа арестованным[50].

В 1945 году архиепископ Серафим воссоединился с Церковью в Отечестве. В своем письме патриарху Алексию архиепископ обращал внимание на то, что не был запрещен в священнослужении патриархом Сергием, а также обещал быть лояльным советскому государству[51]. 30 октября 1945 года архиепископ Серафим и семь русских приходов в Болгарии были приняты в юрисдикцию Московского Патриархата. Архиепископ Серафим при этом был подчинен непосредственно Патриарху Московскому и всея Руси[52]. Весной 1946 года русская община вернулась в Свято-Никольский храм на бульваре Царя Освободителя.


_{Гробница архиепископа Серафима (Соболева). Св.-Никольский собор Софии}
   
Пребывая под омофором Святейшего Патриарха Алексия, архиепископ Серафим продолжал свои труды на благо Церкви. Серьезную проблему архипастырь видел в нараставшем конфессиональном равнодушии, которое иногда доходило до крайности. В Болгарии это выражалось в совместных молениях некоторых православных священников с мусульманами и иудеями[53]. Экуменическое движение, рассматриваемое в начале ХХ века как путь к православному просвещению, теперь превратилось в синоним религиозной «всеядности». Архиепископ Серафим обличал отступничество и советовал своим духовным чадам остерегаться экуменизма.

В 1948 году архипастырь принял участие в Совещании глав и представителей Православных Церквей в Москве, где выступил с резкой критикой экуменизма.

Учение о том, что инославные являются членами Церкви, архипастырь считал в корне противоречащим постановлениям Вселенских Соборов.

Учение о том, что инославные являются членами Церкви, для архипастыря представлялось в корне противоречащим постановлениям Вселенских Соборов, которые своими определениями как раз и констатировали факт отпадения тех или иных групп от Церкви. Протестантский подход к учению о Церкви, по словам архиепископа Серафима, приводит к отрицанию авторитета Вселенских Соборов и признанию единственным критерием своего собственного разума[54]. Архипастырь был убежден, что сами определения Церкви – «единая», «святая», «соборная» и «апостольская» – опровергают экуменическую экклесиологию.

Сравнивая рассуждения экуменистов о благодати со святоотеческим учением, архиепископ Серафим обращал внимание на то, что ни один из видов благодати, описанных отцами Церкви, не имеет ничего общего с той «благодатью», которая якобы вводит инославных в Церковь без осуждения ими своих лжеучений. Архиепископ Серафим писал, что благодать, по учению отцов, должна способствовать присоединению к Церкви, а не к спасению вне ее[55].

Иерарх обращал внимание на то, что причины разделения между Церковью и инославными имеют принципиальный характер. «Мы должны всегда помнить, – писал он, – что вероисповедные различия не являются только временными перегородками, не имеющими вечного значения и для нас, и для инославных христиан в отношении к вопросу о вечном спасении. Эти различия весьма и весьма для нас существенны, ибо только истинная православная вера сообщает действительную спасительную благодать, в которой все наше спасение»[56]. Неудивительно, что вывод архиепископа Серафима относительно экуменического движения был вполне однозначным: участвовать в нем нельзя.

Архипастырь был категорически против перехода Православных Церквей на новый календарный стиль.

Другой доклад архиепископа Серафима был посвящен вопросу о новом календаре. Архипастырь был категорически против перехода Православных Церквей на новый календарный стиль. Иерарх обращал внимание на то, что до сих никто не отменял неоднократное осуждение нового календаря со стороны Православных Патриархов, как и постановления Собора Восточных Патриархов 1583 года, осудившего введение нового стиля Римской церковью.

Еще один аргумент иерарха касался Пасхалии, которая была нарушена папой Григорием ХIII, в результате чего Пасха в Римско-Католической церкви стала, вопреки канонам, часто совершаться либо вместе с иудейской пасхой, либо раньше. В этом архиепископ Серафим видел прямое нарушение канонов, которые для него были не просто юридическими постановлениями, а богодухновенными решениями Церкви.

Архипастырь обращал внимание на то, что изменение календаря создаст целую массу новых проблем. Произойдет путаница с годовым богослужебным кругом, станут ненужными многие главы Типикона, из обихода навсегда исчезнут Кириопасха и другие традиционные явления богослужебной жизни, в иные годы не будет Петровского поста. За нарушением Устава, который архипастырь называл голосом Церкви, последуют другие, более серьезные нарушения[57].

Архиепископ Серафим напоминал, что вопрос о новом стиле уже обсуждался до революции, причем тогда сторонником старого стиля выступил профессор В.В. Болотов, блестяще доказавший несостоятельность календарной реформы[58].

Выступая по этим актуальным вопросам, архиепископ Серафим старался избегать крайностей. Хотя архипастырь был противником нового календаря, он все же не считал его ересью и не возражал против сослужения с представителями новостильных Церквей[59]. Критикуя экуменическое движение, архиепископ Серафим не отрицал гуманитарных контактов и серьезного богословского диалога, если таковой подразумевал искреннее желание инославных узнать о Православной Церкви и воссоединиться с ней[60].

(Окончание следует)

[Александр Васильевич]

(Окончание)

Последние годы жизни архиепископ Серафим посвятил созданию в Софии женского монастыря. В декабре 1949 года, преодолевая сопротивление Совета по делам Русской Православной Церкви, архипастырю удалось получить разрешение на основание Покровского монастыря. Обитель создавалась как девичья[61]. Несмотря на государственный запрет церковной благотворительности, архиепископ Серафим стал вести ее через православное сестричество. С его помощью создавались бригады для благоустройства кладбищ, организовывались паломничества (иногда массовые) и даже проводились беседы на духовные темы[62].

Выступление архиепископа Серафима помогло остановить разгоравшуюся в Болгарии обновленческую смуту.

Своей задачей архиепископ Серафим считал и противодействие модернизму. В Болгарии сторонники неразумных реформ, поддерживаемые государством, открыто заявляли о втором и третьем браке священнослужителей, превращении монастырей в культурные учреждения, ограничении архиерейской власти. В результате Болгарская Церковь в конце 1940-х годов находилась на грани раскола. В декабре 1949 года архиепископ Серафим издал в болгарском «Церковном вестнике» статью с критикой неразумных реформ[63]. Болгарские архиереи впоследствии отмечали, что выступление архиепископа Серафима помогло остановить разгоравшуюся в Болгарии обновленческую смуту[64].

Но деятельность архиепископа Серафима вызвала большое недовольство в Совете по делам Русской Православной Церкви. Архипастыря обвинили в том, что он оттолкнул болгарскую церковную оппозицию (то есть местных «живоцерковников») от Московской Патриархии и разрушил «православное единство»[65]. Большое недовольство в Совете вызывали монархические симпатии архиепископа Серафима, а также открытие им монастыря. Вполне возможно, что архипастырь был бы уволен со своей должности, если бы не его кончина, последовавшая в день Торжества Православия 26 февраля 1950 года[66]. По свидетельству архимандрита Александра (Петранова), архипастырь заранее предсказал свое скорое отшествие[67]. Архиепископ Серафим был погребен в крипте Свято-Никольского храма. Почитание усопшего иерарха началось сразу же после его кончины. Свидетельства о чудесах по молитвам архипастыря записываются до настоящего дня, и часть их них опубликована.

В 2002 году архиепископ Серафим был причислен к лику святых Болгарской Старостильной Церковью. В том же году канонизацию признала Русская Зарубежная Церковь. Об этой канонизации было оповещено достаточно широко. «Среди прославленных Церковью недавно воссиял новый светильник, прославленный в этом году Болгарской Старостильной Церковью русский архипастырь, свят[итель] Серафим Софийский Чудотворец», – сообщало официальное издание Русской Зарубежной Церкви – журнал «Православная Русь»[68]. Другой журнал, «Православная жизнь» (приложение к «Православной Руси»), поместил икону архиепископа на своей обложке. В этом же номере журнала были опубликованы тропарь, кондак и молитва святителю Серафиму[69]. В настоящее время имя архипастыря включено в святцы Русской Зарубежной Церкви[70], хотя официальной канонизации она не совершала.

Сегодня вопрос о прославлении архиепископа Серафима рассматривается в Московском Патриархате и в Болгарской Православной Церкви.

Андрей Кострюков

http://www.pravoslavie.ru/71288.html

________________________________

[1] http://podvorie-sofia.ru/privetstvie-svyateyshego-patriarha-bolgarskogo-maksima-nastoyatelyu-kliru-i-prihozhanam-podvorya/.

[2] Кратък животопис на светител Серафим, архиепископ Богучарски, Софийски чудотворец // Православно слово. 2002. № 1. С. 8.

[3] Там же.

[4] Вениамин (Федченков), митрополит. Записки архиерея. М., 2002. С. 27.

[5] Пантелеимон (Старицкий), архимандрит. Воспоминательное слово в первую годовщину после кончины архиепископа Серафима (Соболева) // Жизнь, чудеса и заветы архиепископа Серафима (Соболева). София: Девичий монастырь Покрова Пресвятой Богородицы; Издательство св. апостола и евангелиста Луки, 2001. С. 22.

[6] Вениамин (Федченков), митрополит. Записки архиерея. С. 28–29.

[7] Письмо архиепископа Серафима Патриарху Алексию I от 15.04.1945 // Архив ОВЦС. Дело 17 «Болгария». Ч. 2. Л. 59; Бойкикева А. Заслуги архиепископа Серафима (Соболева) к св. Болгарской Православной Церкви и его значение для духовной жизни в Болгарии // Русский Свято-Николаевский храм в Софии. София: Любомъдрие, 1995. С. 50.

[8] Пантелеимон (Старицкий), архимандрит. Воспоминательное слово… С. 23–24.

[9] Кратък животопис на светител Серафим… // Православно слово. 2002. № 1. С. 9.

[10] Ведерников А. Архиепископ Серафим (Соболев) // ЖМП. 1950. № 4. С. 22.

[11] Перемены начальствующих лиц Воронежской духовной семинарии // Воронежские епархиальные ведомости. 1913. № 3. С. 17.

[12] Кратък животопис на светител Серафим… // Православно слово. 2002. № 1. С. 10.

[13] Там же. С. 11.

[14] Пантелеимон (Старицкий), архимандрит. Воспоминательное слово… С. 28.

[15] Кратък животопис на светител Серафим… // Православно слово. 2002. № 1. С. 10.

[16] Здесь и далее даты, кроме особо оговоренных, приводятся по новому календарному стилю.

[17] Духовный лик и отеческие заветы приснопамятного архиепископа Серафима // Жизнь, чудеса и заветы архиепископа Серафима (Соболева). С. 48.

[18] Акиньшин А. Храмы Воронежа. Воронеж. 2003. С. 158–159.

[19] Кратък животопис на светител Серафим… // Православно слово. 2002. № 1. С. 11.

[20] Воронежские епархиальные ведомости. 1916. № 22 от 29.05.1916.

[21] Бойкикева А. Заслуги архиепископа Серафима (Соболева)… С. 52.

[22] Серафим (Соболев), архиепископ. Проповеди. София: Покровский монастырь, 1998. С. 20; Кратък животопис на светител Серафим… С. 12.

[23] Бойкикева А. Заслуги архиепископа Серафима (Соболева)… С. 52.

[24] Государственный архив Российской Федерации (далее – ГАРФ). Ф. 3696. Оп. 1. Д. 25. Л. 43–43 об.

[25] Митрополит Антоний (Храповицкий) и его время. 1836–1936. Нижний Новгород: Братство святого Александра Невского, 2004. Кн. 2. С. 737. См. также: Серафим (Соболев), архиепископ. Проповеди. С. 13.

[26] ГАРФ. Ф. 3696. Оп. 1. Д. 2. Л. 209 об.; Д. 3. Л. 39–40.

[27] Духовный лик и отеческие заветы приснопамятного архиепископа Серафима. С. 53.

[28] Определения Высшего русского церковного управления заграницей // Церковные ведомости. 1922. № 3. С. 7–8.

[29] История иерархии Русской Православной Церкви. М.: ПСТГУ, 2006. С. 877; Определения Архиерейского Синода Русской Православной Церкви Заграницей // Церковные ведомости. 1930. № 1–2. С. 2.

[30] Говорухин В. Русский Свято-Николаевский храм в Софии // Русский Свято-Николаевский храм в Софии. София: Любомъдрие, 1995 С. 15.

[31] ГАРФ. Ф. 1486. Оп. 1. Д. 8. С. 645.

[32] Говорухин В. Русский Свято-Николаевский храм в Софии. С. 15–16.

[33] Там же. С. 19.

[34] Кратък животопис на светител Серафим… // Православно слово. 2002. № 2. С. 3.

[35] ГАРФ. Ф. 6343. Оп. 1. Д. 12. Л. 11 об.

[36] Говорухин В. Русский Свято-Николаевский храм в Софии. С. 17.

[37] ГАРФ. Ф. 6343. Оп. 1. Д. 222. Л. 212.

[38] Иларион (Цонев), митрополит. Спомени от архиепископ Серафим (Соболев) // Архив подворья Патриарха Московского и всея Руси в Софии.

[39] «Аз съм ви не само баща, но и родна майка». Кратки спомени за архиепископ Серафим // Православно слово. 2001. № 4. С. 5.

[40] Кратък животопис на светител Серафим… // Православно слово. 2002. № 2. С. 5.

[41] Пантелеимон (Старицкий), архимандрит. Воспоминательное слово… С. 31.

[42] Кратък животопис на светител Серафим… // Православно слово. 2002. № 2. С. 5, 3.

[43] Иларион (Цонев), митрополит. Спомени от архиепископ Серафим (Соболев).

[44] Серафим (Соболев), архиепископ. Письмо Патриарху Алексию I от 15.04.1945 // Архив ОВЦС. Д. «Болгарская Православная Церковь». Ч. 2. Л. 46 об.

[45] Серафим (Соболев), архиепископ. Русская идеология. СПб.: Свято-Владимирский Русский Православный информационный центр в Новой Коренной пустыни; Община Казанской церкви Воскресенского Новодевичьего монастыря; «Литературный вестник», 1994. С. 148.

[46] Там же. С. 49–50, 60.

[47] Там же. С. 101.

[48] Там же. С. 15, 82, 84.

[49] ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 132. Л. 216.

[50] «Аз съм ви не само баща, но и родна майка». С. 6.

[51] Серафим (Соболев), архиепископ. Письмо Патриарху Алексию I от 15.04.1945. Л. 59 об.

[52] Указ Патриарха Алексия № 1353 от 30.10.1945 г. // Архив ОВЦС. Д. 17 «Болгария». Ч. 2. Л. 172.

[53] ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 132. Л. 177.

[54] Деяния Совещания глав и представителей автокефальных Православных Церквей в связи с празднованием 500-летия автокефалии Русской Православной Церкви. 8–18 июля 1948 г. Т. 2. М.: Московская Патриархия, 1949. С. 368.

[55] Деяния Совещания глав и представителей автокефальных Православных Церквей… С. 371, 372.

[56] Серафим (Соболев), архиепископ. Русская идеология. С. 69.

[57] Деяния Совещания глав и представителей автокефальных Православных Церквей… С. 306–312.

[58] Там же. С. 316–317.

[59] ГАРФ. Ф. 6343. Оп. 1. Д. 2. Л. 113 об.; Д. 104. Л. 1 об. – 2.

[60] Деяния Русского Всезарубежного Собора, состоявшегося 8–21 ноября 1921 года (21 ноября – 3 декабря) в Сремских Карловцах в Королевстве С.Х. и С. Сремски Карловци: Српска манастирска штампариjа, 1922. С. 45.

[61] ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 731. Л. 25-а – 25-а об.; Решетникова О. Русская церковь в Софии. София, 2010. С. 98.

[62] Решетникова О. Русская церковь в Софии. С. 86.

[63] Серафим, архиепископ. Мисли на представителя на Московския Патриарх архиепископ Серафим, управляващ руските православни общини в България, по повод на свещеническия конгресс, състоял се София на 18, 19 и 20 октомври т.г. // Църковен вестник. 1949. № 45. С. 1–4.

[64] П.С. Архимандрит Серафим (Алексиев) – верен син и пазител на духовните завети на светител Серафим (Соболев) // Православно слово. 2003. № 1. С. 8.

[65] ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 731. Л. 17–18.

[66] Там же. Л. 23.

[67] Спомени на современници за архиепископ Серафим // Православно слово. 2001. № 4. С. 11. См. также: Трухачев С., протоиерей. Православия наставниче // Благодатный огонь. № 8. М., 2002. С. 47.

[68] Один из сонма святых архипастырей русского зарубежья // Православная Русь. 2002. № 14. C. 1.

[69] Биография архиепископа Серафима // Православная жизнь. 2002. № 6 (629). C. 6.

[70] См. напр.: Троицкий Православный Церковный календарь на 2010 год. 13/26 февраля. Нью-Йорк; Джорданвилль: Свято-Троицкий монастырь, 2009.

____________________________________

http://www.pravoslavie.ru/71288.html

[Александр Васильевич]

Последние годы земного служения архиепископа Серафима (Соболева)

К 130-летию со дня рождения

До недавнего времени исследователи, писавшие о жизни и трудах этого иерарха, не уделяли достаточного внимания последним годам его служения, сосредотачиваясь на других периодах жизни архипастыря и на его сочинениях. Тем не менее, последние годы жизни архиепископа Серафима являются достаточно интересными и на них нужно остановиться подробнее. Однако прежде чем говорить о служении архиепископа в 1948 – 1950 гг., следует напомнить об основных вехах его жизненного пути.


_{Архиепископ Серафим (Соболев)}

Будущий иерарх (в миру Николай Борисович Соболев) родился в г. Рязани в семье мещанина Бориса Матвеевича Соболева и его жены Марии Николаевны. По окончании Рязанской духовной семинарии Николай Соболев поступил в Санкт-Петербургскую духовную академию. Здесь он сошелся с архимандритом (впоследствии архиепископом) Феофаном (Быстровым), неоднократно посещал праведного Иоанна Кронштадтского. В годы учебы будущий архипастырь был пострижен в монашество и рукоположен во иеромонаха. По окончании академии отец Серафим преподавал в Пастырском училище в Житомире, затем в Калужском духовном училище. В декабре 1911 г. он стал инспектором Костромской духовной семинарии, а в декабре 1912 г. был возведен в сан архимандрита и назначен ректором Воронежской духовной семинарии. В эти годы отец Серафим часто посещал оптинских старцев, один из которых – преподобный Анатолий (Потапов), был его духовником.

Архимандрит Серафим стал свидетелем разорения Воронежской епархии богоборческой властью, осквернения мощей, репрессий против духовенства. Всю жизнь архиепископ Серафим вспоминал стоны насельников Митрофаньева монастыря, которых живыми закопали в землю[1].

Воспользовавшись кратковременным освобождением города войсками генерала А.И. Деникина, архимандрит Серафим вместе с младшим братом иеромонахом Сергием покинул Воронеж и обосновался в Крыму, где стал ректором духовной семинарии. В Симферополе, в праздник Покрова Пресвятой Богородицы отец Серафим был рукоположен во епископа Лубенского, викария Полтавской епархии. В ноябре 1920 г. епископ Серафим переехал в Константинополь, а в мае 1921 г. главой русских западноевропейских приходов архиепископом Евлогием (Георгиевским) был назначен настоятелем Никольского храма в Софии. Тогда же это распоряжение было подтверждено Зарубежным Высшим Церковным управлением, которое в августе 1921 г. назначило архиепископа Серафима управляющим русскими приходами в Болгарии[2]. Осенью 1921 г. Патриарх Тихон изменил титул епископа Серафима на Богучарский, однако до конца 1929 г. епископ Серафим упоминался во всех документах, как Лубенский[3]. В Болгарии епископ (с 1934 г. архиепископ) Серафим прослужил до конца своих дней, находясь сначала в подчинении Зарубежного Синода, а с 1945 г. в юрисдикции Московской Патриархии.

В Болгарии до сих пор вспоминают благоговейные богослужения архиепископа Серафима. Несмотря на тяжелую форму туберкулеза, архипастырь неукоснительно служил во все воскресные и праздничные дни, а по четвергам читал в храме акафист святителю Николаю[4]. Большое внимание иерарх уделял церковному хору, который стал одним из лучших хоров в Болгарии[5]. По свидетельству митрополита Доростольского Илариона (Цонева), жители Софии видели в архиепископе Серафиме угодника Божия. Сам митрополит Иларион на себе испытал прозорливость архиепископа Серафима, предсказавшего ему монашеский путь[6]. Духовные чада архиепископа Серафима вспоминали, что нередко во время исповеди он напоминал им забытые грехи, а также отвечал на их мысленные вопросы. «Это случайно», - улыбаясь, говорил архипастырь, в ответ на недоумение исповедующихся[7].

Замечали прихожане и силу молитв архиепископа. Архимандрит Пантелеимон (Старицкий) писал, что все, приходившие к архиепископу Серафиму со скорбями, уходили от него утешенными и окрыленными. Бывали случаи, когда молитва архиепископа Серафима приносила исцеление безнадежно больным[8]. Сам архиепископ Серафим не видел в силе своих молитв чего-то необычного. «Когда умрем,- говорил он, - тогда поймем, насколько близки нам были Спаситель, Божия Матерь и все святые, как сходили к нашим немощам и как исполняли наши молитвы»[9].

Архиепископ Серафим известен и своими трудами. Ему принадлежит сочинение «Русская идеология», где архипастырь доказывал необходимость возвращения России к монархическому правлению. Архипастырь при этом был противником абсолютизма и подчеркивал, что Император должен действовать в строгом соответствии с учением Церкви. Показательно, что слова Спасителя «Создам Церковь Мою и врата ада не одолеют ее» (Мф. 16.18) архиепископ Серафим относил по преимуществу к Русской Церкви, как наиболее ревностно хранящей Предание[10]. Архипастырь выступил и против возникших в эмигрантском богословии учений – теории искупления митрополита Антония (Храповицкого) и учения о Софии протоиерея Сергия Булгакова.

Пребывая в подчинении Зарубежного Синода, архиепископ Серафим в довоенные годы вел переписку с иерархами, подчиненными Московской Патриархии, а митрополиту Сергию (Страгородскому) отправил несколько экземпляров своей книги «Новое учение о Софии Премудрости Божией».

В годы Второй мировой войны архиепископ Серафим не служил молебнов о победе Германии и не благословлял русским эмигрантам участвовать в войне против России[11]. В тех условиях такая позиция была если не героической, то во всяком случае смелой. Несмотря на братские чувства болгарского народа к России, Болгария официально стояла на стороне Гитлера, а германский посол в Софии серьезно контролировал внутреннюю и внешнюю политику болгарского правительства. Показательным является то, что духовные чада архиепископа Серафима епископ Парфений (Стаматов) и архимандрит Мефодий (Жерев) в годы войны поддерживали связь с силами болгарского антифашистского сопротивления[12].

В 1945 г. архипастырь воссоединился с Церковью в Отечестве, а в 1948 г. принял участие во Всеправославном Совещании в Москве.


_{Русский храм св. Николая на бульваре Царя Освободителя}

Архипастырь выступил с тремя докладами – об англиканской иерархии, об экуменическом движении и о новом календарном стиле.  
 
Являясь противником компромиссов в догматических вопросах (что отразилось в докладе «Надо ли Русской Православной Церкви участвовать в экуменическом движении?»), архипастырь, тем не менее, не отрицал богословского диалога. Это подтверждает его доклад «Об англиканский иерархии». При этом, архипастырь считал допустимым сотрудничество с инославными христианами. Например, перед лицом грозившего миру коммунистического богоборчества, архиепископ Серафим призывал к созданию общехристианского фронта для борьбы с безбожием[13].

Защита юлианского календаря также не означала для архипастыря апологии разделений. Духовные чада архиепископа Серафима епископ Парфений и протоиерей Всеволод Шпиллер соглашались, что архипастырь, будь он жив, никогда не допустил бы календарного раскола, потрясшего Болгарскую Церковь через 18 лет после смерти иерарха в 1968 году[14]. Мнение епископа Парфения и протоиерея Всеволода Шпиллера подтверждает тот факт, что Русская Зарубежная Церковь находилась в общении с новостильными Церквами. Например, в 1930 г. Зарубежный Синод разрешил своим приходам в Южной Америке перейти на новый календарь, а в 1931 г. Архиерейский Собор РПЦЗ (с участием владыки Серафима) официально признал допустимым сослужение с Церквами, перешедшими на новый стиль, но сохранившими старую Пасхалию[15].

Конечно, нельзя сказать, что архиепископ Серафим во всем был прав. Противодействие экуменическим крайностям иногда приводило иерарха к поспешным и необдуманным заявлениям. Так, в 1949 г. Московская Патриархия была готова выкупить у наследников Н.Н. Глубоковского некоторые рукописи, принадлежавшие ученому. Однако советское руководство воспрепятствовало этой покупке. В качестве повода для отказа был использован отзыв архиепископа Серафима (Соболева), который сказал, что труды Глубоковского написаны с «протестантских» и «экуменических» позиций[16]. Хотя согласиться с такой оценкой нельзя, все же архиепископа Серафима можно понять. Случаев, когда межконфессиональное и межрелигиозное общение выходило за рамки канонов, в Болгарии в тот момент было немало. Архиепископ Серафим с возмущением писал Патриарху Алексию I о совместных прилюдных молитвах болгарских священников не только с католиками и протестантами, но даже с иудеями и мусульманами[17]. Обличая такую практику, архиепископ вполне мог сделать лишний шаг вправо, что в данном случае привело к несправедливой оценке трудов Н.Н. Глубоковского.

Говоря о последних полутора годах земного служения архиепископа Серафима, нельзя не упомянуть о попытке назначения его в Париж. После Всеправославного Совещания 1948 г. в Москве серьезно рассматривали этот вопрос. 1 ноября 1948 г. посол СССР в Болгарии Бодров писал заместителю министра иностранных дел В.А. Зорину, что не имеет ничего против отбытия архиепископа Серафима во Францию[18]. Летом и осенью 1948 г. архиепископ Серафим уже готовился к переезду во Францию. В качестве преемника на место архиепископа Серафима (Соболева) в совете по делам РПЦ планировали поставить протоиерея Всеволода Шпиллера[19].

Однако назначение архиепископа Серафима в Европу не состоялось, что было вызвано, прежде всего, недоверием к иерарху. В Совете по делам РПЦ архиепископу не могли забыть его пребывания в Русской Зарубежной Церкви и его монархических идей. Пожелание архиепископа Серафима взять с собой близких людей – архимандрита Пантелеимона (Старицкого), протоиерея Андрея Ливена, протоиерея Николая Ухтомского и иеродиакона Николая (Шелехова), было расценено председателем Совета по делам РПЦ Карповым как подтверждение того, что архиепископ готовится к бегству из соцлагеря. «Тут явное стремление перекочевать из страны народной демократии в более безопасное место», - писал Карпов в МИД 9 сентября 1948 г[20]. В письме заместителю министра иностранных дел Зорину от 21 сентября 1948 г. Карпов писал, что в действиях архиепископа и преданного ему духовенства «усматривает явную тенденцию б[ывших] эмигрантов перебраться на запад»[21].

Посольство СССР во Франции также высказалось против перевода в Париж архиепископа Серафима. Основанием стала «антисоветская деятельность» архипастыря, а также его связь с монархистами[22]. В конце декабря 1948 г. Святейший Патриарх Алексий выслал архипастырю телеграмму, в которой сообщалось, что его перевод в Париж отменяется[23].

Архиепископ Серафим продолжал руководить приходами Русской Церкви в Болгарии.

Проблемой для русской общины в те годы стало достаточно ощутимое давление на эмиграцию и Церковь со стороны властей. В 1944 г. была запрещена публичная деятельность русских эмигрантов. За самим архиепископом Серафимом и русским подворьем внимательно следило советское посольство[24].

Однако архиепископ Серафим вел себя достаточно мудро. С одной стороны, он старался не конфликтовать с советскими представителями. Иерарх понимал, что среди них есть немало тех, кто тайно сочувствует Церкви, а также осознавал, что, стяжав «дух мирен», можно обратить к христианству и явных безбожников. Неслучайно, благословляя протоиерея Всеволода Шпиллера на переезд в Россию, архипастырь сказал ему: «Тебе там придется с разными людьми общаться, и смотри, не отталкивай никого – даже самого "махрового гэпэушника"»[25]. В отчете Совета по делам РПЦ (февраль 1950 г.) говорилось: «Шпиллер характеризует архиепископа Серафима как человека святой жизни, праведника, он далек от земных дел. У него милые отношения и он одинаково целуется со всеми как прежними, так и теперешними представителями власти»[26].

Однако храня добрые отношения с новой властью, архиепископ Серафим продолжал делать то, что считал полезным для Церкви, не оглядываясь на государственное руководство СССР и Болгарии.

Одним из важных деяний архипастыря стало основание им в Княжево (пригород Софии) женского монастыря. Архипастырь давно мечтал создать обитель, в течение нескольких лет добивался ее открытия, и мечта его осуществилась только за несколько месяцев до смерти. Первоначально архиепископ Серафим планировал построить недалеко от русского Свято-Никольского храма здание для женской монашеской общины. В планах иерарха было и строительство свечного завода для обеспечения новой обители. На нужды строительства Патриарх Алексий выслал 600 тысяч левов, что составляло около 11 тысяч рублей. Патриарх подарил будущей обители Козельщанскую икону Божией Матери, ставшую одной из святынь монастыря[27]. Однако разрешение на строительство здания в центра города получено не было, а вместо свечного завода было разрешено построить мастерскую с условием, что свечи будут продаваться только в русских церквах[28].

Однако эти препятствия не были серьезными. Намного хуже было то, что сопротивление открытию монастыря стало оказывать советское руководство. Высказался против открытия монастыря Г. Карпов. Во время беседы с послом Болгарии в СССР Благоевой Карпов заявил, что болгары малорелигиозны и монастырь в Софии не нужен в принципе. Копию своей беседы Карпов направил Заместителю Председателя Совета министров Ворошилову и заместителю министра иностранных дел Громыко[29].

Удивительно, что дело создания монастыря после этого не прекратилось. Болгарская Церковь в целом поддержала инициативу архиепископа Серафима. Государственное руководство Болгарии также не стало препятствовать открытию обители. В декабре 1949 г. Департамент исповеданий министерства иностранных дел Болгарии передал новой монашеской обители помещение из пяти комнат на улице 6 сентября, № 51. В письме директора исповеданий Тагарова от 23 декабря 1949 г. говорилось, что монахини могут сразу же заселиться в новое помещение[30].

«Я верую, - писал архиепископ Серафим Патриарху Алексию, - что Матерь Божия не оставит нашей женской обители. Уже начались некоторые пожертвования. А мужской Кокалянский монастырь, основанный мною еще в 1924 году, будет помогать обители хлебом. Я вверил ее Покрову Божией Матери. А Вас, Святейший Владыко, покорно прошу благословить именовать открывающуюся женскую обитель Покровской <…> Много желающих поступить в нашу обитель, но будем принимать в нее только уже испытанных в смирении и послушании. Кроме того пока нет средств для содержания более семи сестер»[31].

Обитель создавалась, как девичья[32]. Сначала архипастырь планировал постричь в монашество трех девиц, а затем увеличить их число[33]. По ходатайству архиепископа Серафима настоятельницей монастыря стала монахиня Серафима (Ливен). «Св[ященный] Синод Болгарской Церкви, - говорилось в письме архиепископа Серафима Патриарху Алексию, - всех настоятельниц своих, хотя бы самых малочисленных женских монастырей в две-три сестры, именует игумениями. У болгар даже нет слова настоятельница. Если найдете возможным, то благословите мне через некоторое время, приблизительно Великим постом, посвятить М. Серафиму в сан игумении. Это желательно для престижа Русской Церкви здесь»[34].

Создание монастыря для 1949 г. было уникальным случаем, поскольку коммунистическая власть монастырей не открывала. Из 104 обителей, имевшихся в Русской Церкви на 1945 год, только Троице-Сергиева лавра была возвращена Церкви советским руководством. Остальные монастыри вошли в Русскую Церковь другими путями – они либо оказались на территории СССР после присоединения западных областей в 1939 – 1940 гг., либо были открыты немцами в годы войны. Что касается коммунистических властей, то они в послевоенные годы не открывали, а наоборот, закрывали монастыри. К моменту смерти Сталина монастырей было уже 60[35]. Ситуация в Восточной Европе (в так называемых странах «народной демократии») почти не отличалась от советской. Так что основание обители, можно считать почти чудом.

Несмотря на государственный запрет церковной благотворительности, архиепископу Серафиму удалось вести таковую через православное сестричество. С его помощью создавались бригады для благоустройства кладбищ, организовывались паломничества (иногда массовые) и даже проводились беседы на духовные темы[36].

Свою цель архиепископ Серафим видел и в противодействии церковному модернизму. Проблема неразумных церковных реформ стояла в Болгарии очень остро. Большой авторитет, при поддержке государства, приобрел Союз священников, некий аналог российской «Живой церкви». Протоиерей Всеволод Шпиллер отмечал, что среди болгарских обновленцев встречались те, кто видел в реформах благо для Церкви. Однако большинство модернистов было охарактеризовано протоиереем Всеволодом так: «Обритое, все снявшее уже рясы или снимающее их, духовенство, вполне оторвавшееся от верующей массы, и с ним много морально-опороченного элемента»[37].

Наиболее радикальные нововведения были предложены 31 конгрессом Союза священников, который проходил с 18 по 20 октября 1949 г. в Софии. В резолюции Конгресса была отмечена необходимость оттеснения от власти архиереев и передачи власти епархиальным советам (п. 8 ). Еще одним пунктом был вопрос об одежде священнослужителей. «Пришло время, - говорилось в 9 пункте резолюции, - разрешить и вопрос о форме священнической одежды также в духе современного просвещенного общественного чувства».

Наконец, наиболее активно участники конгресса добивались второбрачия духовенства: «Конгресс одобряет все сделанное до сих пор правлением Союза по вопросу о второбрачии священников-вдовцов. Весь конгресс считает своим долгом прежде всего сыновне просить Св. Синод разрешить таинство брака для второбрачных священников <…> Конгресс просит аннулировать изданные до сих пор духовно-уголовные приговоры в отношении второбрачных священников <…> Эти второбрачные священники должны быть восстановлены в правах со дня их отстранения и должны получить соответствующее государственное вознаграждение, не выданное им»[38]. Со стороны священников-радикалов звучали предложения о превращении монастырей в социальные и культурно-просветительные учреждения [39].

Подобно красным обновленцам 1920-х гг., болгарские модернисты весьма сочувственно относились к коммунистической власти, не желая видеть ее онтологического богоборчества. Показательно, что на 30-м конгрессе Союза священников в октябре 1948 г. в зале заседаний не было ни икон, ни распятия, зато почти всю стену занимал огромный портрет лидера компартии Димитрова[40]. 31-й конгресс постановил, что «союз священников будет приобщать свои усилия к силам правительства в деле построения социализма и благоденствия в нашей стране за построение царства Божьего на земле»[41].

(Окончание следует)

[Александр Васильевич]

(Окончание)

Соответствующими были и публикации и в рупоре болгарских обновленцев – газете «Народный пастырь». В номере, вышедшем 21 декабря 1949 г. к юбилею Сталина на первой странице была помещена большая фотография диктатора. В небольшой по объему газете было размещено сразу четыре статьи об этом деятеле: «Сталин, Сталин, Сталин!», «И.В. Сталин за диктатура на пролитарията» (1879 – 1949), «Молебен за генералиссимус Сталин», «Иосиф Виссарионович Сталин – живот и дело». Кроме статей в этом же номере было помещено и хвалебное стихотворение «Сталин».

Другие номера этой газеты также активно воспевали и советского вождя, и большевистскую власть.

Естественно, что коммунистическое руководство Болгарии покровительствовало модернистам, стараясь заменять старых пастырей на членов Союза священников. Один из активных деятелей этой организации, священник Георгий Богданов не скрывал того, что является коммунистом и, по свидетельству протоиерея Всеволода Шпиллера, «ухитрялся выступать с атеистической агитацией, а на другой день служить в местной церкви обедню». «Священников в Болгарской Церкви, - говорил протоиерей Всеволод в беседе с руководством Совета по делам РПЦ, - 2500 – 3000 человек. Стариков сейчас стараются заменять священниками, состоящими в Союзе. Среди последних есть много членов коммунистической партии. Партийные билеты им оставили, но дали директиву, как коммунистам открыто не выступать»[42].

Как и в России начала 1920-х гг., церковные реформы в Болгарской Церкви велись параллельно с попытками ограничить власть епископата. Однако среди архиереев также были сторонники церковных реформ. Так, осенью 1945 г. митрополит Варненский Иосиф выступил с заявлением о реформах в Православной Церкви. Митрополит Иосиф заявил о необходимости перехода Болгарской Церкви на новый календарь, введения нового сокращенного богослужебного чина и «упрощения» внешнего вида священнослужителей[43]. Экзарх Болгарской Церкви митрополит Софийский Стефан (Шоков) в связи с этим писал Патриарху Алексию, что митрополит Иосиф превзошел российских живоцерковников[44].

Подобные тенденции подвигли архиепископа Серафима (Соболева) на активные выступления. Архипастырь пытался воздействовать на болгарское духовенство через митрополита Стефана (Шокова), а также через Патриарха Алексия. Однако это не привело к заметному результату.

В 1949 г. в «Церковном вестнике» (органе Синода Болгарской Церкви) появилась статья архиепископа Серафима «Отклик представителя Московского патриархата, управляющего русскими православными общинами в Болгарии по поводу Священнического конгресса, бывшего в Софии 18 – 20 октября с.г.». Статья была направлена против церковного модернизма, второбрачия духовенства и принижения роли Синода в церковном управлении[45]. Болгарские архиереи впоследствии отмечали, что выступление архиепископа Серафима помогло остановить разгоравшуюся в Болгарии обновленческую смуту[46].

Однако позиция архиепископа Серафима создала ему немало проблем. В газете «Народный пастырь» появилась статья священника Н. Загарова с резкой критикой статьи архиепископа Серафима. Назвать эту критику сильной было бы большим преувеличением. «Мы совершенно не обязаны подражать тем обычаям жизни русской церкви, которые для нашего духовенства являются уже анахронизмом», - говорил автор статьи в ответ на слова архиепископа Серафима, что именно епископату должна принадлежать власть в Церкви.

Если архиепископ Серафим, высказываясь против второбрачия духовенства, приводил слова апостола Павла «Епископ – одной жены муж» (1 Тим. 3.2), то священник Загаров в ответ на это заявлял, что архиепископ Серафим сам не выполнил эту заповедь, так как не имеет жены. Вместе с подобной «критикой» в статье содержались и обвинения против архиепископа Серафима. Они сводились к тому, что он до вступления в Болгарию советских войск принадлежал к юрисдикции Русской Зарубежной Церкви, которую автор статьи назвал «белогвардейской»[47].

Выступления архиепископа Серафима против модернистов вызвали большое недовольство и в Совете по делам РПЦ. Архипастыря обвинили в том, что он оттолкнул болгарскую церковную оппозицию (то есть местных «живоцерковников») от Московской Патриархии. По мнению заместителя заведующего отделом Совета по делам РПЦ В. Карповича, если Московская Патриархия выступит против Союза священников, то это нарушит «православное единство»[48].


_{Гробница архиепископа Серафима (Соболева)}

Таким образом, к концу 1949 г. в Совете по делам РПЦ к архиепископу Серафиму было достаточно претензий. В Москве были недовольны его монархическими симпатиями, основанием монастыря без разрешения Совета, выступлениями против болгарских церковных модернистов. В январе 1950 г. Карпович выступил с предложением об увольнении архиепископа Серафима[49].
Вполне возможно, что если бы не кончина архиепископа Серафима, то он был бы уволен со своего поста. Однако дни архипастыря уже были сочтены. Зима 1949 – 1950 гг. оказалась для иерарха последней.

За год до кончины архипастырь стал говорить о своем скором отшествии. За несколько месяцев до смерти он сказал, что умрет в возрасте 68 лет[50], а затем назвал и день своей кончины[51]. «Когда вам станет тяжело, - говорил архиепископ духовным чадам, - вы мне напишите письмо <…> и оставьте его у моей могилы. Если я получу милость у Господа, утешу вас и помогу вам»[52].

При этом, почти до последних дней архипастырь старался работать на благо Церкви.

«Архиепископ Серафим (Соболев), – говорил протоиерей Всеволод Шпиллер во время беседы с членами Совета по делам РПЦ 7 февраля 1950 г., - <…> в последнее время очень сильно разболелся. Он очень огорчен таким своим состоянием, которое лишает его возможности продолжать выступать по весьма сложным делам Болгарской Церкви. Мнение его по этим делам просят с разных сторон и с разными целями»[53].  

26 февраля 1950 г. архиепископ Серафим отошел ко Господу в своей квартире на улице Велико Тырново. На следующий день тело усопшего архипастыря было перенесено в храм святителя Николая. До поздней ночи жители Софии шли проститься с усопшим иерархом. 1 марта состоялось отпевание архиепископа Серафима. Богослужение возглавил заместитель Председателя Священного Синода Болгарской Церкви митрополит Врачанский Паисий в сослужении 5 архиереев (еще два иерарха молились в алтаре), 7 архимандритов, 1 игумена, 3 иеромонахов, 2 протоиереев, 2 иереев, а также 3 диаконов[54]. По окончании отпевания была зачитана телеграмма соболезнования Патриарха Московского и всея Руси Алексия I.

В тот же день, в соответствии с решением Синода Болгарской Церкви, архиепископ Серафим был погребен в крипте Никольского храма. Практически сразу после кончины архипастыря началось его почитание. Не прекращалось оно и в годы гонений, хотя власти пытались помешать ему. До сих пор жители Софии и паломники из других стран идут в крипту Никольского храма, по традиции оставляя в специальном ящике письма архиепископу Серафиму со своими просьбами.

Андрей Кострюков

Седмица.Ru

________________________________

[1] Духовный лик и отеческие заветы приснопамятного архиепископа Серафима // Жизнь, чудеса и заветы архиепископа Серафима (Соболева). София: Девичий монастырь Покрова Пресвятой Богородицы. Издательство св. апостола и евангелиста Луки. 2001. С. 48.

[2] Письмо архиепископа Серафима Патриарху Алексию от 15.04.1945 // Архив ОВЦС. Д. 17 «Болгария». Ч. 2. Л. 59 об.; Определения Высшего русского церковного управления заграницей // Церковные ведомости. 1922. № 3. С. 7 – 8.

[3] Подробнее об обстоятельствах изменения титула епископа Серафима см.: Кострюков А. Архиепископ Серафим (Соболев): жизнь, служение, идеология. М.: Изд-во ФИВ. 2011. С. 54 – 55, 147.

[4] ГА РФ. Ф. 1486. Оп. 1. Д. 8. С. 645.

[5] Говорухин В. Русский Свято-Николаевский храм в Софии. С. 15, 16.

[6] Иларион (Цонев), митр. Спомени от архиепископ Серафим (Соболев) // Архив подворья Русской Церкви в Софии.

[7] Кратък животопис на Светител Серафим, архиепископ Богучарски, Софийски чудотворец // Православно слово. 2002. № 2. С. 5.

[8] Пантелеимон (Старицкий), архим. Воспоминательное слово в первую годовщину после кончины архиепископа Серафима (Соболева) // Жизнь, чудеса и заветы архиепископа Серафима (Соболева). София: Девичий монастырь Покрова Пресвятой Богородицы. Издательство св. апостола и евангелиста Луки. 2001. С. 31.

[9] Кратък животопис на Светител Серафим… // Православно слово. 2002. № 2. С. 5, 3.

[10] Серафим (Соболев), еп. Письмо архиеп. Анастасию (Грибановскому) 24.02.1926 // Архив Русской духовной миссии в Иерусалиме. Дело 46-н. (Письма митр. Анастасию).

[11] Ведерников А. Архиепископ Серафим (Соболев) // ЖМП. 1950. № 4. С. 22.

[12] ГА РФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 132. Л. 216.

[13] Деяния Русского Всезарубежного Собора, состоявшегося 8 – 21 ноября 1921 года (21 ноября – 3 декабря) в Сремских Карловцах в Королевстве С.Х. и С. Сремски Карловци. 1922. С. 45.

[14] «Отец Всеволод Шпиллер. Страницы жизни в сохранившихся письмах» / Сост. и коммент. И.В. Шпиллера. М.: Реглант. 2004. С. 381 – 382.

[15] ГА РФ. Ф. 6343. Оп. 1. Д. 2. Л. 113 об.; Д. 104. Л. 1 об. – 2.

[16] Косик В. Некоторые сведения о церковном строительстве в Болгарии и судьбах русского зарубежного духовенства (1940 – 1950-е гг.) // Ежегодная богословская конференция Православного Свято-Тихоновского богословского института. Материалы 2004 г. (на обложке ошибочно указан 2005 год). М.: ПСТГУ. 2004. С. 306.

[17] ГА РФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 132. Л. 177.

[18] ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 1 Д 419. Л. 125.

[19] Косик В. Некоторые сведения о церковном строительстве в Болгарии и судьбах русского зарубежного духовенства (1940 – 1950-е гг.) // Ежегодная богословская конференция Православного Свято-Тихоновского богословского института. Материалы 2004 г. (на обложке ошибочно указан 2005 год). М.: ПСТГУ. 2004. С. 307; Косик В. Русская Церковь в Болгарии (1940 – 1950-е годы) // Славяноведение. 2003. № 6. С. 87.

[20] ГА РФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 419. Л. 4; Косик В. Русская Церковь в Болгарии (1940 – 1950-е годы) // Славяноведение. 2003. № 6. С. 87.

[21] ГА РФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 419. Л. 85.

[22] ГА РФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 419. Л. 147.

[23] «Отец Всеволод Шпиллер. Страницы жизни в сохранившихся письмах». С. 96, 106.

[24] Решетникова О. Русская церковь в Софии. София. 2010. С. 84, 86.

[25] Пономаренко Д., диак. Епископ Стефан (Никитин). Жизнеописание, документы, воспоминания. М.: ПСТГУ. 2010. С. 721.

[26] ГА РФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 731. Л. 38.

[27] ГА РФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 731. Л. 81 об.

[28] ГА РФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 731. Л. 25-а.

[29] ГА РФ. Ф. 6343. Оп. 1. Д. 731. Л. 21.

[30] ГА РФ. Ф. 6343. Оп. 1. Д. 731. Л. 24.

[31] ГА РФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 731. Л. 25-а – 25-а об.

[32] Решетникова О. Русская церковь в Софии. София. 2010. С. 98.

[33] ГА РФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 731. Л. 22.

[34] ГА РФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 731. Л. 25-а об.

[35] См.: Шкаровский М. Русская Православная Церковь в ХХ веке. М.: 2010. С. 429 – 431.

[36] Решетникова О. Русская церковь в Софии. София. 2010. С. 86.

[37] ГА РФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 132. Л. 156.

[38] ГА РФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 731. Л. 11.

[39] ГА РФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 132. Л. 33.

[40] Волокитина Т., Мурашко Г., Носкова А. . Москва и Восточная Европа. Власть и Церковь в период общественных трансформаций 40 – 50-х годов ХХ века: Очерки истории. М.: РОССПЭН. Фонд Первого Президента России Б.Н. Ельцина. 2008. С. 240.

[41] ГА РФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 731. Л. 18.

[42] ГА РФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 731. Л. 41.

[43] ГА РФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 132. Л. 156.

[44] ГА РФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 132. Л. 64.

[45] Косик В. Некоторые сведения о церковном строительстве в Болгарии и судьбах русского зарубежного духовенства (1940 – 1950-е гг.) // Ежегодная богословская конференция Православного Свято-Тихоновского богословского института. Материалы 2004 г. (на обложке ошибочно указан 2005 год). М.: ПСТГУ. 2004. С. 303.

[46] П.С. Архимандрит Серафим (Алексиев) – верен син и пазител на духовните завети на светител Серафим (Соболев) // Православно слово. 2003. № 1. С. 8.

[47] ГА РФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 731. Л. 4.

[48] ГА РФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 731. Л. 17 – 18.

[49] ГА РФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 731. Л. 23.

[50] Спомени на современници за архиепископ Серафим // Православно слово. 2001. № 4. С. 11.

[51] Трухачев С., прот. Православия наставниче // Благодатный огонь. № 8. Москва. 2002. С. 47.

[52] Спомени на современници за архиепископ Серафим // Православно слово. 2001. № 4. С. 11.

[53] ГА РФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 731. Л. 34.

[54] Говорухин В. Русский Свято-Николаевский храм в Софии // Русский Свято-Николаевский храм в Софии. София. Любомъдрие. 1995. С. 24 – 25.
________________________________________

http://www.pravoslavie.ru/50328.html

[Александр Васильевич]

Храните чистоту души

Русский Никольский храм в Софии — одна из самых посещаемых церквей столицы Болгарии. Люди здесь всегда: они заходят, чтобы помолиться у гроба архиепископа Серафима (Соболева). Почти каждый приносит с собой записку — «письмо» к владыке с просьбой помолиться о себе или близких. И люди знают, что их молитвы не останутся без ответа. Почему православные болгары почитают русского архипастыря как национального святого ― об этом наш рассказ.

«Не огорчать Христа!»



На надгробии святителя по его желанию написаны слова псалма: от чрева матере моея Ты ecи мой Покровитель (Пс. 70, 6). Это не случайно: покров Божий он действительно ощущал над собой всю жизнь. Он был десятым ребенком в небогатой семье рязанских мещан Бориса Матвеевича и Марии Николаевны Соболевых. Его мать при родах терпела страшные мучения и не могла разрешиться от бремени. По настоянию врачей решили приступить к операции, при которой младенец должен был погибнуть. В это время мать, придя в сознание, с клятвой запретила губить своего ребенка. И утром 1 декабря 1881 года, при первом ударе церковного колокола, младенец появился на свет. В Святом Крещении он был наречен Николаем.

С раннего детства его отличали искренняя вера и исключительная любовь к Богу и ближним. В последнем классе семинарии Николай загорелся желанием отдать Господу все свои силы и дал обет стать монахом. Однако мать хотела его женить, и Николай не препятствовал ее хлопотам ― по любви и послушанию. Но каждый раз помолвка необъяснимым образом срывалась. Тогда Мария Николаевна поняла, что Господь принял обет сына, и больше не препятствовала ему. Получив ее благословение, в 1904 году Николай отправился в Петербургскую Духовную Академию. Поскольку решение о поступлении было принято в последний момент, времени на подготовку уже не оставалось. Как вспоминал впоследствии сам владыка, сдать экзамены ему помогла только милость Божия: по его усердным молитвам на каждом экзамене выпадал именно тот билет, который он знал.

Эту помощь Божию нельзя объяснять простой человеческой «везучестью». Дело в том, что еще будучи совсем маленьким мальчиком Николай решил ни в чем не огорчать Христа. И он действительно жил так! С детства стремился исполнять заповеди бескомпромиссно. Однажды, когда будущий владыка учился в семинарии, ученики собрались, чтобы изобличить вора в их классе. Тот, поняв, в чем дело, сейчас же встал со своего места, подсел к Соболеву за его парту и опустил голову. Николай стал его утешать. Ему говорили: «Соболев взял вора под свое покровительство, а того не знает, что именно он украл у него новые галоши и перчатки». Но Николай, преодолев сопротивление всего класса, выхлопотал воришке увольнение по собственному желанию, то есть спас от позора на всю жизнь… Знавшие его люди говорят, что любовь к ближним у этого доброго пастыря всегда была необыкновенной. Причем чем больше было скорбей у него самого, тем больше любви он дарил людям. Своим духовным чадам он говорил: «В брате своем надо видеть ангела, а на его грех надо смотреть, как на болезнь», «Надо отделять человека от греха. Грех можно ненавидеть, а человека мы должны любить и жалеть».

В студенческие годы, живя в Александро-Невской Лавре, Николай каждое утро ходил к ранней Литургии, потом читал творения святых отцов и жития святых. Рассказывают, что в течение своей жизни он одиннадцать раз с сердечным умилением прочитал все 12 томов житий, составленных святителем Димитрием Ростовским. С горячей любовью он постоянно призывал святых в своих молитвах, в своих поучениях и проповедях часто приводил яркие примеры из их богоугодной жизни. Владыка говорил своим духовным чадам: «Когда мы умрем, тогда поймем, насколько близки были к нам Спаситель, Матерь Божия и все святые, как снисходили к нам в немощах наших и как исполняли наши молитвы».

Во время своей учебы в Академии Николай несколько раз посещал отца Иоанна Кронштадтского. Вот как вспоминал он свою последнюю встречу с великим пастырем весной 1907 года: «Прощаясь с нами, отец Иоанн сначала благословил Витю Раева… Вдруг отец Иоанн, как молния, бросился ко мне. Я остановился на Горнем месте. Батюшка возложил на мою голову крестообразно руки, поднял очи свои к небу и трогательным голосом произнес: ″Да почивает над вами благословение Божие″. Я почувствовал, будто огненная искра ниспала на мою голову и прошла до пят. Особенная, великая радость наполнила мое сердце и все мое существо. Весь этот день я испытывал благодатную, особенную радость, чувствовал себя окрыленным и словно бы парил в воздухе».

На 4-м курсе перед Николаем встал вопрос о постриге, но он терзался вопросом: выдержит ли он нелегкий монашеский подвиг? Желая узнать волю Божию о себе, он письменно спрашивал об этом отца Иоанна Кронштадтского и старца Анатолия Оптинского, но они не ответили. Однажды, когда Николай читал житие недавно прославленного преподобного Серафима Саровского, его озарила мысль ― спросить преподобного Серафима, обратившись к нему, как к живому. Так он и сделал. Положив поклон перед книгой, как перед самим старцем, Николай помолился, открыл наугад житие и прочел: «В 1830 году один послушник Глинской пустыни, чрезвычайно колебавшийся в своем призвании, нарочно прибыл в Саров, чтобы спросить совета у преподобного Серафима. Упав в ноги преподобному, он молил его разрешить мучивший его жизненный вопрос: ″Есть ли воля Божия поступить ему и брату его в монастырь?″. Святой старец отвечал послушнику: ″Сам спасайся и брата своего спасай!″». Эти слова преподобного Серафима Николай принял, как дивное откровение от Бога. При постриге он получил имя преподобного Серафима! Кстати, монашество действительно принял и его родной брат Михаил, впоследствии архимандрит Сергий.


   
В изгнании

По окончании Академии отец Серафим служил в духовных училищах Житомира и Калуги (живя там, он часто посещал старцев Оптиной пустыни). В 1911 году он был назначен инспектором Костромской семинарии, а на следующий год ― ректором Воронежской с возведением в сан архимандрита. Здесь застал его октябрьский переворот. В феврале 1918 года в Воронеже был расстрелян крестный ход насельников и прихожан Митрофанова монастыря, были вскрыты мощи святителей Тихона Задонского и Митрофана Воронежского. Семинария была закрыта. В октябре большевики живьем закопали в землю семерых насельников Митрофанова монастыря. Архиепископ Серафим стал очевидцем этих страшных событий и впоследствии говорил, что до сих пор помнит стоны мучеников из-под земли...

После начала Гражданской войны отец Серафим вместе со многими представителями русского духовенства оказался в Крыму. Здесь на праздник Покрова Пресвятой Богородицы, 1 октября 1920 года, в Покровском кафедральном соборе Симферополя состоялась его архиерейская хиротония. Вскоре с великой скорбью он покинул Родину ― не по своему желанию, а по благословению старца-епископа Димитрия (Абашидзе), которого глубоко почитал. В августе 1921 года Святейший Патриарх Тихон назначил его управляющим русскими приходами в Болгарии.

Можно без преувеличения сказать, что он был душой всей русской колонии. Будучи сам в нужде и лишениях, заботился о бедных и больных русских людях: одних устраивал в больницы, для других добивался выплаты пособий, некоторых просто содержал сам. Не меньшую любовь он оказывал и болгарской пастве, которая тянулась к нему как к доброму пастырю. Владыка Серафим искренно полюбил эту страну. Будучи строгим монахом, он очень любил посещать главную святыню болгарского народа — знаменитый Рыльский монастырь, имеющий для Болгарии такое же значение, как Троице-Сергиева Лавра для России.

В 1934 году владыка Серафим был возведен в сан архиепископа. Поток людей, приходивших к нему для духовного окормления, всё увеличивался. Озабоченные духовными нуждами и скорбями, они уходили от него окрыленными, чувствуя любовь владыки, обласканные им, с твердым упованием на милость Божию. Его дерзновенная молитва ко Спасителю и Божией Матери была чудодейственной, возвращала к жизни даже безнадежных больных, о чем сохранилось немало свидетельств. Святитель был наделен даром прозорливости, которая поражала всех. Но сам он старался скрывать ее, говорил: «Это случайно».

Однако его исключительные и очевидные для всех духовные дарования были вовсе не случайными. С момента пострига и до самой смерти он нес подвиг строгого поста (в продолжение многих лет вкушал пищу только один раз в день), непрестанно молился, служил часто и с огромным благоговением.


   
Вместе с тем он был очень простым и открытым для всех людей. «Держать себя просто,— говорил он в своих наставлениях,— это значит не допускать искусственности ни в чем и держать себя пред людьми, как пред Богом. Стать простым ― в этом заключается перемена жизни. Это и есть измена десницы Вышняго (Пс. 76, 11). Тогда не погибнешь, ибо простота есть смирение. А на смиренных, как на престоле, почивает Своею благодатью Бог». Владыка приводил слова праведного Иоанна Кронштадтского: «Поменьше своемудрия, побольше простоты». Еще одно наставление, которое он часто повторял: «Храните чистоту души». Чистота же его собственной души была такой, что еще при жизни люди видели в нем святого.

В Болгарии владыка написал ряд значительных богословских трудов. Главным из них является «Новое учение о Софии, Премудрости Божией» ― опровержение учения профессора Парижского богословского института протоиерея Сергия Булгакова. Владыка видел, что после поражения обновленчества в России модернизм в Православии начал распространяться в других Поместных Церквах, и считал своим долгом ревностно защищать Истину. Он говорил: «Мои книги — это моя кровь». И действительно, в этой борьбе владыка не щадил само­го себя: он писал не только днем, но и по ночам, не давая себе от­дыха. За свой великий подвиг святитель удостоился от Бога кончины в день Торжества Православия.

О времени своего отшествия он был извещен заранее. Перед самой кончиной, окруженный духов­ными чадами, на вопрос о том, что же они будут делать без него, владыка ответил: «Если буду иметь дерзновение перед Господом, не оставлю вас». Улыбаясь, он сказал: «Пишите мне письма». Эти слова стали известными всем. Обращаясь к владыке Серафиму, люди так и поступают до сего дня.


   
Святитель продолжает свое служение

13-15 февраля в русском Никольском храме в Софии прошли памятные мероприятия, посвященные 65-летию со дня преставления архиепископа Серафима. Ведется сбор материалов для канонизации святителя, которой с нетерпением ожидают все верующие болгары, включая Святейшего Патриарха Болгарского Неофита, о чем сам он не раз говорил в ходе дней памяти.

Настоятель храма святителя Николая — Патриаршего Подворья в Софии — архимандрит Филипп (Васильцев) рассказывает, что почитание архиепископа Серафима ― глубокое чувство, которое объединяет многих людей: «Можно сказать, что в Болгарии нет ни одного человека, который не знал бы его. Многим владыка Серафим помогал. Помогал и нам в нашем храме. Наверное, благодаря его молитвам очень быстро прошла его реставрация, хотя, когда она начиналась, не было ни копейки денег. Но средства нашлись, и мы достойно смогли отпраздновать столетний юбилей того храма, духовный фундамент которого заложил владыка Серафим. Нынешнее его почитание основано на том, что он угодил Богу и продолжает свое служение Богу и людям и после своей кончины. По его молитвам, по обращениям к нему совершаются многие чудеса. За несколько месяцев на Подворье пришли десятки, сотни свидетельств об исцелениях от болезней, подтвержденные медицинскими документами, о разрешении сложных жизненных обстоятельств. Они действительно свидетельствуют о том, что Сам Господь прославил этого человека».

Газета «Православная вера» № 4 (528)

Наталья Горенок

Православие и современность

http://www.pravoslavie.ru/77578.html

http://www.eparhia-saratov.ru/Articles/khranite-chistotu-dushi

[Александр Васильевич]

«Приходите ко мне на могилу, и я вам помогу»

Чудеса архиепископа Серафима (Соболева)

26 февраля 1950 года отошел ко Господу замечательный пастырь и подвижник, борец за чистоту Православной веры архиепископ Богучарский Серафим (Соболев). Рождённый и воспитанный в России, он нашёл место своего последнего упокоения в Болгарии, где служил с 1921 года. Как богослов он известен своей непримиримой позицией по отношению к экуменизму, модернизму и софиологической ереси прот. Сергия Булгакова. При этом сами болгары гораздо больше знают «дедушку Владыку Серафима» не как богослова, а как подвижника благочестия и святого, которому Господь даровал изобильную благодать чудотворений. Школьники и студенты приходят к раке «дедушки» в Никольский собор Софии, чтобы испросить хорошей оценки на экзамене; больные раком – с просьбой об исцелении; печальные и скорбящие – с надеждой на утешение.



_{Архиепископ Серафим (Соболев)}

Ниже мы публикуем свидетельства чудесной помощи владыки Серафима, собранные духовенством софийского Никольского собора (Болгария). Часть из них публикуется на русском языке впервые.

Исцеление рака груди

Рассказ отца Н.Н., священника с. Тетова, что около города Русе:

В августе 1984 года моя жена, матушка Марина А., обнаружила опухоль в левой груди. После первого осмотра в нашем селе врач послал ее в г. Русе, где ей были сделаны все исследования. Результаты биопсии установили: рак груди. С тяжелым чувством мы поехали в Софию на прием к профессору К. и доктору Д., которого больные прозвали «Золотой нож». Упрекая нас, что мы очень поздно к ним обратились, врачи назначили день для операции. Когда больные увидели нас в отделении, они стали говорить: «Ну, если священник привел к нам свою жену, то значит – Бога нет».

После осмотра мы долго ходили по Софии, понимая, что нам остается надеяться только на чудо. Помолились в храме святого Александра Невского и не помним, как оказались около русской церкви святителя Николая Чудотворца. Будучи еще семинаристом, я много слышал о чудесах архиепископа Серафима и знал, что он говорил своим духовным чадам: «Приходите ко мне на могилу, и я вам помогу».

У гробницы владыки мы зажгли свечи и долго молились. Я положил на гроб записку: «Батюшка, помилуй матушку Марину и помоги ей». После этого взял масло из лампадки у гроба и помазал лоб матушки и больное место.

Операция спешно была назначена. В тот день предвиделись три операции молодых женщин. Матушку Марину стали оперировать первой. Ткань опухоли отправили сразу же на исследование. И о чудо! Исследование показало, что нет никаких признаков заболевания раком. Затем приступили к операциям второй и третьей женщин. У обеих также рака не обнаружили. Изумлению врачей не было предела: «Как это возможно? Это же настоящее чудо!» Раздавались радостные возгласы: «Есть Бог! Есть Бог!» Воистину, Бог есть! Есть, слава Богу, и владыка Серафим, который услышал наши молитвы и помог нам. И вот уже девять лет моя дорогая матушка жива и здорова!

Автобус починился «сам собой»

К.П., известная искусствовед в Софии, вместе с группой художников поехала на маленьком автобусе в Велико Тырново, где они должны были участвовать в заседании художественной комиссии. К несчастью, по пути в одном безлюдном месте какая-то важная часть машины сломалась. Шофер много раз останавливал автобус, выходил из него и пытался эту часть как-то закрепить, чтобы можно было по крайней мере добраться до первого населенного пункта. Все было напрасно. Встревоженная К.П. вспомнила про владыку Серафима, который не раз помогал ей в ее жизненных трудностях, и стала тайно горячо ему молиться, прося, чтобы он закрепил сломанную часть. И действительно, автобус после ее молитвы двинулся и больше не останавливался, пока они благополучно не прибыли в Велико Тырново. Еще при въезде в город шофер высадил путников из автобуса и сразу поехал на авторемонтную станцию. Впоследствии он, удивленный случившимся, рассказывал всем, что, когда осмотрели сломанную часть, оказалось, что она спаялась «сама собой» так крепко, что даже разбить ее было бы трудно!

Исцеление почки

Рассказ Н.С.А. из г. Михайловграда:

Я имею 30-летнего сына Ц. Пять-шесть лет тому назад у сына заболели почки. В Михайловграде ему сделали исследования, которые показали, что у него только одна почка. Я настояла на поездке в Софию, в Медицинскую академию. Там врачи установили, что у сына две почки, но одна из них недоразвита, не работает, и мальчику надо быть очень осторожным.


_{Гробница архиепископа Серафима (Соболева). Св.-Никольский собор Софии}

В прошлом году (1992) он снова разболелся. Ему предстояло ехать в Софию на лечение. Между тем в одной газете я прочла, что многие получают большую помощь от молитв на гробнице владыки Серафима. Поэтому я уговорила сына зайти в русскую церковь, написать там записку владыке и помолиться о здравии. Сын, еще до поступления в больницу, пошел помолиться на могилу владыки. К великому своему удивлению, он сразу почувствовал себя лучше. А когда врачи стали проводить исследование, то установили, что он совершенно здоров. На это сын сказал им, что из предыдущих исследований было видно, что у него одна почка не работает. Когда врачи включили аппаратуру, то оказалось, что обе почки здоровы.
В записке к владыке Серафиму сын написал еще несколько просьб. В продолжение одного месяца все эти просьбы, к великой его радости, были исполнены.

Помощь в получении болгарского гражданства

Я, раба Божия И., хочу рассказать о той помощи, которую получили мы от владыки Серафима. Приехали мы в Болгарию осенью 1992 года из раздираемого войной Таджикистана. Муж мой болгарин по национальности. Его родители в 1943 году были высланы из Крыма как враги народа. У меня в России родственников не было. Так по Божией воле мы оказались здесь с двумя детьми. Было тяжело на новом месте устроиться без работы и жилья, но все обошлось.

Трудности начались с введением виз между Болгарией и Россией. Оказалось, что наш второй сын, которому исполнилось 13 лет, не легализирован в Болгарии согласно новому закону. В министерстве нам говорили, что его выгонят из страны и т.д. Документы на болгарское гражданство у него тоже не взяли, так как одна бумага была неправильно оформлена. При этом у старшего сына все документы взяли. Это было в октябре 2004 года. Когда мы из Хасково приезжаем в Софию, то обязательно идем в русский храм. Владыка Серафим нам помогал очень много. Но на этот раз я просто плакала возле него и попросила его помочь нам решить вопрос с сыном, тем более что он сам знает, как убегать из любимой страны, бросив всё – дом, работу и т.д., оказаться на новом месте. Каково же было наше удивление, когда через несколько дней после подачи документов на гражданство старшего сына его вызвали в Софию, и оказалось, что дети имеют гражданство еще с 1994 года, благодаря чему вопрос с легализацией мы решили за несколько дней. И сейчас то, что моя семья имеет в такие трудные времена работу и жилье, по моему глубокому убеждению, – благодаря молитвам владыки Серафима.

Исцеление от синуcита


_{Св.-Никольский собор Софии}

Рассказ Г.Т.:

С детства я страдала синуcитом. Частые головные боли мучили меня. В холодную погоду всегда болела, но не придавала этому большого значения, не пользовалась лекарствами и не обращалась за помощью к врачам.

От одной знакомой я узнала о владыке Серафиме и стала часто ходить на его гроб молиться. Однажды, в 1992 году, когда я пришла помолиться владыке и положила голову на мраморную плиту, я неожиданно почувствовала теплую волну, которая проникла во все мое существо, унося тяжесть из головы. С этой минуты головная боль ко мне не возвращалась и я стала дышать свободно. Теперь я уже забыла о своей прежней болезни. Всегда благодарю за это Бога и владыку Серафима.

Помощь при сдаче экзаменов

Рассказ А.Г. из г. Софии:

Много раз я обращалась за помощью к владыке Серафиму и часто ходила молиться на его могилку. Я студентка Софийского университета святого Климента Охридского. По Божией милости и с помощью владыки я до сих пор ни разу не проваливалась на экзаменах.

Первые два экзамена в летнюю сессию 1993 года по предметам «Анализ. II часть» и «Дифференциальные уравнения» были очень важными. Они у нас считаются даже самыми трудными за все время обучения. Готовилась я к ним усердно, но страх не уменьшался, а даже увеличивался, и я каждый вечер усиленно молилась Богу.

На могилу владыки я ходила очень часто. И чудо совершилось: несмотря на мое беспокойство, по молитвам владыки я получила чудесную помощь. На каждый вопрос профессора в моей голове «появлялся» правильный ответ. Как будто кто-то подсказывал мне то, что я должна была говорить. Слыша вопросы, задаваемые другим студентам, я понимала, что на многие из них я не могла бы ответить. Но через несколько минут, когда эти же вопросы задавали мне, я сразу безошибочно отвечала. Этот факт меня очень поразил, и я хорошо поняла, откуда «являлись» мне эти знания. Благодаря чудесной помощи владыки я получила за эти два экзамена отметки «5» («хорошо») и «6» («отлично»). Причем моя шестерка была единственной среди оценок явившихся на экзамен многих талантливых и старательных студентов, которые способнее меня. Я благодарю Бога и владыку Серафима за эту милость, за то, что я уже не только на третьем курсе, но состою в числе лучших студентов.

Исцеление от рака кожи

Рассказ Ю.М. из г. Софии:

Приблизительно три года назад на спине у меня, на коже, появилось темное пятно размером в 20-копеечную монету. В июле 1998 года оно начало увеличиваться. Это стало причиной моей консультации с дерматологом, который рекомендовал мне сделать операцию.

После операции мне сделали исследования. У меня были две консультации – в Медицинском университете в г. Варна и в Национальном онкологическом центре в Софии. Поставили разные диагнозы, один из которых был «рак кожи – злокачественная меланома».

Благодаря содействию управляющего фирмой, в которой я работаю, я успел устроить поездку в Германию для консультации и дальнейшего лечения. В день вылета в Мюнхен я посетил могилу архиепископа Серафима в русской церкви. От всего сердца я попросил его вымолить для меня от нашего Небесного Отца спасение от опасной болезни, после чего я написал свою просьбу и на листке. В Германии подтвердили плохой диагноз, и мне сделали вторую операцию.

Однажды ночью после всего этого мне приснилось, что я снова нахожусь перед могилой владыки Серафима в русской церкви и смиренно молю его о помощи. Вдруг что-то зашумело. Я поднял голову с мраморной плиты могилы и посмотрел вверх – на крест. Справа от него, наклонившись ко мне, стоял владыка Серафим, с белыми волосами и бородой.

«Ничего плохого не случится с тобой, Иулиан! – сказал он. – Пора уже успокоиться и думать о своей семье! Ты здоров!»

Спасение от автокатастрофы и исцеление от онкологического заболевания

Рассказ М.Г. и Р.И. из г. Габрова:

Я хочу рассказать о том, что случилось со мной в 1995 году. В декабре этого года мы с моим мужем были в гостях в Германии, в городе Дуйсбурге, у моей подруги. 29.12.95 мы поехали домой в Болгарию. Зима была лютая. Снег был метр и больше. Дороги были не почищены, потому что в Западной Европе были праздники. Туман был густой. Муж ведет машину. Я молилась в уме непрестанно и, наверное, заснула. Передо мной явился старец (сейчас уже я знаю его – мой родной святитель Серафим, но тогда я еще не знала). Стоит он против меня, одетый в белое, с белыми волосами, держит в руке жезл, и глаза его такие милые, такие добрые, полны любовью. Не помню, что он говорил мне, но помню, что он о чем-то уговаривал меня. Проснулась я сразу и смотрю на мужа моего. Машина идет вперед и отклоняется с дороги влево, а муж опустил на руль голову и спит. «Ой, – схватила я его руками и затрясла, – что ты делаешь!» Слава Богу и батюшке Серафиму за все! Он проснулся и говорит: «Ты знаешь, я заснул!»

Потом одна приятельница завела меня здесь в русской церкви в крипту, а он, батюшка мой Серафим, против меня на портрете: улыбается, глядя на меня. Я упала на надгробие и долго целовала его. Он нас спас!

Еще я хочу рассказать, что случилось в 2003 году с моей двоюродной сестрой Р. из г. Габрово.


_{Архиепископ Серафим (Соболев) с верующими}

Она заболела. Диагноз: рак матки. Ей было 42 года. Были у нее метастазы в кишечник. Врачи не собирались оперировать ее в Габрове и дали ей направление в Софию. Она пришла ко мне, потому что доцент Т. из онкологической больницы снимает у меня квартиру. Она проводила мою сестру в 5-ю городскую больницу. Смотрели сестру с помощью аппаратуры и сказали, что надо спешно оперировать. Но в этот момент она и ее муж были без работы, а здесь за последующее обследование и операцию надо было платить. Тогда она решила, что вернется в Габрово и сделает еще исследование бесплатно, а потом приедет на операцию. До поезда было время. Вдруг она говорит мне: «Как-то ты говорила мне, что в русской церкви находятся мощи святого Серафима, архиепископа Богучарского, что на его могиле давно творятся чудеса. Пойдем к нему!» Пошли и здесь написали письмо нашему дорогому батюшке Серафиму о ее случае и проблеме. Она не знала, как вести себя у могилки. Я говорю: «Посмотри, что я делаю, так делай и ты. Помолились владыке от всей души со слезами». И потом она сказала мне: «Когда я прикоснулась к могилке – меня будто электрическим током ударило». «Благодать это, – говорю я, – не бойся». Потом отец Николай, служащий здесь, прочел молитву об успехе ее операции. Уехала она в Габрово. Жду я день, два, четыре, неделю. Она не звонит. Моя соседка доцент Т. говорит: «Ну, Мила, что вы ждете? У нее метастазы». Когда сестра позвонила, я сразу стала укорять ее, а она радостным голосом говорит: «Ну что ж ты не спрашиваешь, как я прошла обследование? Ничего у меня больше нет. Я совершенно здорова!»

Обращение к вере

Рассказ Я.М.А. из г. Софии:

У меня есть двоюродный брат в Петербурге, которого не крестили в детстве. Став взрослым, он все отказывался принять святое крещение, хотя к этому времени уже открыли церкви и отменили всеобщий атеизм. К слову сказать, атеизма в нашей семье никогда не водилось, поэтому казалось странным, что молодой человек отказывается от крещения. Мы с тетей, его мамой, и уговаривали его, и слегка давили, но ничего не помогало. И вот однажды я догадалась попросить молитв владыки Серафима: написала ему записку и опустила в ящик, стоящий в крипте Николаевского храма в Софии. Ответ «пришел» довольно быстро: сейчас не могу точно сказать, но, кажется, через неделю моего двоюродного брата послали в командировку – на профессиональную конференцию в Израиль. Брат прилетел в Тель-Авив заранее – в субботу. Потом рассказывал: все живое будто вымерло, негде было купить бутылку минеральной воды, делать нечего и т.д. На всякий случай тетя дала ему телефон дочери своей лучшей подруги – молодой православной женщины, проживающей в Израиле. Брат посчитал, что именно такой случай и представился, позвонил; эта женщина сразу же приехала и отвезла его в Иерусалим. Об этой поездке брат мой вспоминал как о «другом измерении». Что-то там с ним произошло. И почти сразу после возвращения в Петербург – где-то через неделю – он, будучи в возрасте 30 лет, принял святое крещение, а на следующий день причастился Святых Таин.

Исцеление от рака

Супруга доктора К.Я. из Новой Загоры, Р., разболелась от рака в желудке. Ее муж, как врач, позаботился, чтобы были сделаны все исследования, и после установления диагноза послал ее на операцию в столицу. Прибыв в Софию, Р. прежде всего пошла на могилку владыки Серафима, которого еще раньше глубоко почитала, и горячо помолилась ему, чтобы операция прошла благополучно. Затем она поступила в больницу. Перед самой операцией ей сделали снова все исследования. И что же? Оказалось, что у нее нет никакого рака!

Свидетельство Жасмины Николовой[1]

Жасмина Николова, 65 лет, из г. Софии:


_{Архиепископ Серафим (Соболев)}

Много времени прошло с того дня, когда со мной совершилось чудо исцеления у гроба Дедушки владыки Серафима[2]. А через года два или три я узнала, что свидетельства о подобных случаях собирают, чтобы канонизировать Дедушку. Неблагодарность – вот единственное слово, которое я могу сказать о себе, поскольку только сейчас нашла время и совесть, чтобы написать о том, что случилось со мной тогда. Так что и я уподобилась тем девяти евангельским исцеленным, которые не вернулись, чтобы поблагодарить Христа[3]. Поэтому испрашиваю прощения от всей души.
Все началось летом 2004 года. Я уже два-три года шла по пути веры. Однажды мы вышли погулять с дочкой и внучкой и зашли выпить кофе. Вскоре я почувствовала себя плохо и вернулась домой. Мне стало очень плохо, я лежала, и вдруг у меня в уме возникло имя старца Серафима Саровского. Я начала молить его помочь мне и дала обет отказаться от своего порока – сигарет. Мне стало лучше, я пришла в норму и со временем опять начала курить, хотя от этого внутренне терзалась. Это очень угнетало меня, потому что, постясь и готовясь к причастию, я осознавала, что нужно отказаться от этого порока.

Но вопреки своему обету я продолжала курить. И вот в начале весны 2005 года я снова почувствовала себя плохо. Еле дошла до работы, а потом к своему личному врачу. У меня было такое чувство, что у меня инфаркт. Сидя перед кабинетом врача, я опять молилась и дала второй обет отказаться от курения навсегда. Но вот мне стало лучше, и я снова забыла данное слово и опять стала курить.

Я уже понимала, что со мной происходит что-то серьезное и мне нужна помощь, чтобы справиться с этим пороком. Тогда я пошла ко горбу Дедушки владыки. Я молилась им обоим, владыке Серафиму и святому Серафиму Саровскому, прильнула к гробу и плакала и молилась. Не помню, что я говорила тогда: я молилась, забыв обо всем. Мне стало легче, я ушла. А утром – я как будто никогда не курила, сигареты больше не существовали для меня. Чудо, чудо и чудо – другого объяснения нет, да я и не нуждаюсь в нем: со мной было чудо, и оно всё еще со мной.

Великая милость для моей грешной души, великая милость.

Поклон и великая благодарность им обоим.

Храм святителя Николая, София

___________________________________

[1] Данное свидетельство для портала Православие.Ru перевела с болгарского Станка Косова

[2] «Дедушка владыка Серафим» – так издавна называют архиепископа Серафима в Софии.

[3] См.: Лк. 17: 12–18.

___________________________________

http://www.pravoslavie.ru/59772.html

[Александр Васильевич]

«Приспосабливайте не веру к своей жизни, а свою жизнь – к вере»

Духовные наставления святителя Серафима (Соболева)

В период с 1919 по 1923 г. Болгария приняла около 20 тысяч русских беженцев, сама находясь в бедственном положении, разоренная тремя войнами, выплатами репараций, имея тысячи своих инвалидов, вдов и сирот. Болгарская Церковь всемерно помогала русским беженцам, помогала и с организацией русских церковных общин на территории страны. 31 августа 1921 года Высшее Церковное Управление за границей назначило епископа Серафима (Соболева) управляющим русскими православными общинами в Болгарии. Патриарх Тихон признал совершенную в Севастополе архиерейскую хиротонию епископа Серафима и его назначение в Болгарию.

Епископ (а с 1934 г. – архиепископ) Богучарский Серафим управлял русскими приходами в Болгарии до конца своих дней, сначала в юрисдикции Русской Зарубежной Церкви, а с 1945 г. – в юрисдикции Московского Патриархата. Местом служения епископа Серафима стал храм Святителя Николая на бульваре Царя-Освободителя в Софии.

Архиепископ Серафим отошел ко Господу в праздник Торжества Православия, 26 февраля 1950 года, и был погребен в крипте Никольского храма. Чудотворения по молитвам русского Архипастыря, подвижника благочестия и защитника чистоты Православия, происходили и при его жизни. Но после его кончины они многократно умножились, что сделало архиепископа Серафима одним из самых почитаемых в Болгарии и самых любимых святых задолго до его канонизации. Вопрос о канонизации архиепископа Богучарского Серафима поднимался неоднократно, но разрешился только в 2016-м году.

3 февраля 2016 года на пятом пленарном заседании Освященного Архиерейского Собора в храме Христа Спасителя был рассмотрен вопрос о прославлении в лике святых архиепископа Богучарского Серафима (Соболева). В заседании приняла участие делегация Болгарской Православной Церкви. Члены Собора единогласно проголосовали за канонизацию архиепископа Серафима, много лет почитаемого как в Болгарии, так и в России. 25 и 26 февраля 2016 года состоялось прославление святителя Серафима, архиепископа Богучарского, Софийского Чудотворца, в Софии.

***

Свято и неукоснительно храните нашу православную веру, как в ее канонах, так и в ее догматах. Приспосабливайте не веру к своей жизни, а свою жизнь – к вере. От истинно православной веры черпайте все свое счастье. Тогда вы будете истинными сынами Православной Церкви, и Господь изольет на вас еще здесь Свои несказанные милости.

***

Кто-то может сказать: «Зачем нужно хранить веру во Христа и стремиться к обретению других христианских добродетелей? Не достаточно ли иметь только любовь, чтобы удостоиться вечного спасения?» Такие вопросы возникают только у тех, кто не имеет никакого понятия о христианской духовной жизни. Можно ли взобраться на гору, не проходя через ее подножье? Разумеется, нельзя. Точно так же нельзя без основы всех христианских добродетелей, то есть без искренней веры в Христа, достичь их вершины – любви.

***

Давайте будем помнить, возлюбленные во Христе чада мои, что без веры угодить Богу невозможно (Евр. 11, 6), что без православной веры нет благодати, нет и истинной любви к ближним, а есть только гибельный эгоизм или только пустые слова о любви, как у еретиков и сектантов. Поэтому давайте полагать усилия, чтобы свято и неукоснительно хранить православную веру, а вместе с ней всегда иметь и благодатную, истинную любовь к ближнему.

***

Во всех догматических вопросах и в особенности спорных богословских мнениях мы должны строго держаться святоотеческого учения. Только святые отцы могут дать нам безошибочное и самое истинное миросозерцание в области нашей веры. Они являются для нас спасительным критерием Православия.

***

Никаких попыток остановить процесс разложения в Церкви. Сегодня это опасно и бессмысленно! Пользуйся заповедями Божиими и избегай разговоров о религии и политике. Сила – в молчании, молитве, самоуглубленности в своей сердечной келейке. Будь незаметным, как жук под листом. Храни свою совесть, ни в коем случае ни перед кем не афишируя ее и не дискредитируя.

***

Христос призывает нас быть как дети. Ребенок чувствует себя уверенно, когда держит за руку своего отца. У него нет и следа сомнений, что добрый папа даст ему, чего он захочет. Когда мы молимся Богу, нужно иметь такую же детскую, живую веру по отношению к нашему Небесному Отцу. Это одно из условий, чтобы наши молитвы были услышаны. Это – Божий дар, поэтому перед тем, как молиться о какой бы то ни было нужде, прежде всего, проси Бога избавить тебя от неверия и укрепить твою веру.

***

Наше внимание должно быть направлено к нашей внутренней жизни, так, чтобы не замечать происходящее вокруг нас. Тогда мы не будем осуждать. Не будем сильно огорчаться от неправды здесь, будем относиться к ней равнодушно. Правда не живет на нашей земле. Мы ожидаем новое небо и новую землю, где обитает правда. Не огорчайся, если люди тебя не ценят и несправедливы к тебе. Ты работаешь ради Бога, а не ради людей. Другим оказывай милость, а к себе будь строг. За других ты не будешь отвечать, поэтому следи не за ними, а за собой, потому что отвечать будешь только за себя.

***

По существу, любовь и есть смирение, а смирение – любовь.

***

Во всех добродетелях самое важное – смирение.

***

Бог любит смелых и смиренных.

***

Твердо и кротко! Кротко и твердо!

***

Кто думает, что обладает добродетелью, теряет ее.

***

Не соизволяй бесам!

***

Я заметил, что Господь всегда слышит и исполняет молитву во время великих скорбей.

***

Первое условие для любого восхождения – смирение, то есть почувствовать свое бессилие и все свое упование возложить на Бога.

***

Послушание есть истинная любовь. Послушание – источник жизни и блаженства, а непослушание – источник смерти и несчастья. Подлинное послушание делает послушника подобным Неопалимой Купине. Послушание в огне не горит, в воде не тонет и поднимает от земли к небу. А непослушание в воде тонет, в огне горит и от земли переносит в ад. Послушание есть рай, а непослушание – ад. За послушание Бог посылает пребольшую радость.

***

Бог и ты – больше никого. Что сам сотворишь, то и будет. Случится ли нечто – не обвиняй других и не суди их, но бери ответственность только на себя, и будешь мирен и на земле, и на небе.

***

На всякое добро дьявол сделал фальшивый дубликат, который тебе нужно уметь распознавать.

***

Бесы боятся порядка.

***

Не строй иллюзий и не наслаждайся миражами. Если присмотришься внимательнее к жизни многих из тех, кто тебе кажется благоустроенным, то увидишь, что они запутались в таких сетях, из которых никогда не смогут вырваться, и погибнут здесь, на земле, и в вечности.

***

Не скитайся и не переходи от одной церкви к другой, от монастыря к монастырю, от города к городу, от страны к стране, потому что благочестие не в этом. Оставайся на месте и там веди борьбу с темными силами. Не разбрасывайся.

***

Лучше не говорить о вещах, которые возбуждают страсти.

***

Обиды, которые ты отправляешь другим, какими бы они ни были, вертятся, вертятся и опять падают на твою голову. Когда тебя заденут – скажи, но кротко, учтиво и с достоинством, без неблагопристойных оскорблений и криков, которые лишь выдают твою слабость. Чтобы иметь нечто общее с Родившимся в яслях, нужно терпеливо и спокойно терпеть унижения.

***

В мире не существует мелочей. Все в мире имеет свою цену и последствия.

***

Большое добро и большое зло всегда начинаются с малого и незаметного.

***

Человеческая душа – неприступная крепость. Ключи от нее Бог доверил нам самим. Это мы своим послушанием бесам даем ключи в руки злым, чтобы они нас погубили.

***

Если вечером тебе тяжело, молчи и терпи, зная, что вечером Христа распяли, а утром Он воскрес.

Перевод с болгарского Янины Алексеевой

Из книг «Софийският чудотворец Серафим за тайните на победата», София 2003 г. и А.А. Кострюков. Пламень огненный. Жизнь и наследие архиепископа Серафима (Соболева). – М. : Изд-во Сретенского монастыря, 2015. – 336 с

http://www.budiveren.com/index.php?option=com_content&view=article&id=734:-1&catid=66:2011-11-15-23-58-31&Itemid=55

Святитель Серафим (Соболев)

Перевод с болгарского Янина Алексеева
budiveren.com

24 февраля 2023 г.

https://pravoslavie.ru/151169.html