2 декабря – день памяти святителя Филарета, митрополита Московского и Коломенско

[Александр Васильевич]

2 декабря (19 ноября ст.ст.) – день памяти святителя Филарета, митрополита Московского и Коломенского

Житие святителя Филарета (Дроздова), митрополита Московского и Коломенского



Святитель Московский Филарет (в миру Василий Михайлович Дроздов) родился 26 декабря 1782 года в городе Коломне. Отец и мать святителя происходили из потомственного духовенства. 20 декабря 1791 года будущий святитель был зачислен в Коломенскую семинарию. Редкие природные дарования соединялись у него с отменным усердием. Вскоре, в связи с переводом Коломенской семинарии в Тулу, юноша, исполняя волю отца, направился в лаврскую школу в обители преподобного Сергия. Переселение в Лавру наполнило его душу несказанной радостью.

В начале 1802 года Василий был назначен старшим над семинарской больницей. Ухаживая за больными, он учился сострадательной любви к ближним, познавал немощь и тленность телесной природы человека, его душа навыкала постоянно памятовать о смерти.

В апреле того же года на него было возложено новое послушание – проповедование в Трапезной церкви преподобного Сергия.

На талантливого студента обратил внимание митрополит Московский Платон (Левшин, + 1812 г.), в ту пору проводивший большую часть времени поблизости от Лавры – в Вифанском скиту.

По окончании курса в августе 1806 года будущий святитель был назначен на вакансию учителя поэзии.

Тогда же митрополит Платон поставил его лаврским проповедником. Сам знаменитый проповедник, он признавал превосходство гомилетического дара своего любимца над его собственным. «Я пишу по-человечески, – говорил великодушный архипастырь, – а он пишет по-ангельски».

Поглощенность преподавательским и проповедническим послушанием не приглушала молитвенности юного учителя. Мир тяготил его.

16 ноября 1808 года будущий святитель принял постриг с наречением имени в честь святого Филарета Милостивого. Через пять дней митрополит Платон рукоположил его в сан иеродиакона.

Новопостриженный иеродиакон всю жизнь собирался провести в Лавре Живоначальной Троицы. Но в связи с преобразованием духовных школ Комиссия духовных училищ затребовала в северную столицу самых способных преподавателей из разных учебных заведений. Из Троицкой семинарии вызван был иеродиакон Филарет.

В Петербурге открывалась новая, реформированная академия. Старая же академия была обращена в семинарию. Ее инспектором и бакалавром философского класса назначили отца Филарета.

В феврале 1810 года иеромонаха Филарета перевели из семинарии и училища в преобразованную Петербургскую академию бакалавром богословских наук с преподаванием заодно и церковной истории.

С 1810 по 1817 годы он разработал почти полный курс богословских и церковно-исторических наук, читавшихся в академии. Святитель Филарет первым в Петербургской академии начал читать лекции на русском языке.

В Петербурге иеромонах Филарет много проповедовал. Его проповеди обратили на себя внимание столицы; о нем заговорили в придворных кругах как о новом ярком светиле.

11 марта 1812 года Синод назначил его ректором академии и профессором богословских наук; и вскоре после этого он был определен настоятелем древней обители – новгородского Юрьева монастыря. В 1812 году на Россию обрушились бедствия Наполеоновского нашествия. Вместе со всем духовенством архимандрит Филарет жертвовал из своего жалования на военные нужды. Через три года после окончания Отечественной войны архимандрит Филарет по поручению Синода составил благодарственное молебствие о спасении Отечества, которое стало совершаться ежегодно в день Рождества Христова.

Духовное состояние русского общества в александровскую эпоху было тревожным. С одной стороны, бедствия, пережитые Россией в Отечественную войну, углубили религиозные настроения. Но с другой стороны, в своих духовных исканиях люди, отставшие от основных начал русской жизни, нередко обращались не к вере своих предков, а к книгам западных богословов и мистиков.

Архимандрит Филарет видел заблуждения своих современников, но не верил в пользу и надежность суровых запретительных мер, не торопился вязать и осуждать. От заблуждения он всегда отличал человека заблуждающегося, и с доброжелательством относился он ко всякому искреннему движению человеческой души. В самих мистических мечтаниях он чувствовал подлинную духовную жажду, духовное беспокойство, которое потому только толкало на незаконные пути, что «недовольно был устроен путь законный...»

Вот почему он принял горячее участие в деле перевода Библии на русский язык.

Ответственность за перевод Библии была возложена Синодом на Комиссию духовных училищ, и персонально на архимандрита Филарета. Святитель сам подобрал переводчиков. На себя он взял перевод святого Евангелия от Иоанна. Им были составлены и «Правила» для перевода. В 1819 году перевод Четвероевангелия был завершен и напечатан. Но на этом труды святителя по переводу Священного Писания не закончились.

Он был глубоко убежден в том, что перевод нужен для утоления «глада слышания слова Божия». Но он хорошо понимал и то, что утолить этот голод может лишь полноценный доброкачественный перевод, а не скороспелые опыты.

5 августа 1817 года по постановлению Святейшего Синода в Троицком соборе Александро-Невской Лавры состоялась хиротония архимандрита Филарета во епископа Ревельского, викария Петербургской епархии.

15 марта 1819 года епископ Филарет был переведен на самостоятельную Тверскую кафедру с возведением в сан архиепископа и назначением членом Синода. В Твери он часто совершал богослужения: и в соборном храме, и в приходских церквах; за богослужениями неустанно проповедовал.

Много времени он проводил в разъездах по обширной епархии. Как-то, во время одной из таких поездок, архиепископ Филарет спросил ямщика, как называется село, через которое лежала дорога. «Село Нехорошее», – ответил ямщик. «Все же тут, чай, найдутся и хорошие люди?» – «Вестимо, что найдутся. А не то Бог не потерпел бы и села». – «Вот, – промолвил он в заключение своей беседы со мной, пишет его биограф, – я хотел поучить ямщика, а вышло наоборот – ямщик меня наставил».

26 сентября 1820 года святитель был переведен в Ярославль, где пробыл около года.

В 1821 Промысл Божий судил архиепископу Филарету занять кафедру первосвятителей Московских.

В мае 1823 года был напечатан его «Христианский Катехизис Православной Кафолической Восточной Греко-Российской Церкви». Книга расходилась нарасхват, и уже до исхода 1823 года понадобилось выпустить второе издание. «Катехизис» был переведен на греческий, английский и другие языки.

В 1824 году недоброжелатели святителя хлопотали о его удалении из Москвы. Когда по Москве распространился слух о предстоящем перемещении его в Тифлис (Тбилиси), он не смутился. «Монах, как солдат, – говорил он, – должен стоять на часах там, где его поставят; идти туда, куда пошлют». – «Неужели, владыка, – воскликнула одна барыня, – вы поедете в эту ссылку?» – «Ведь поехал же я из Твери в Москву», – сказал ей в ответ владыка. Слух, однако, оказался ложным.

В 1826 году московский святитель был возведен в сан митрополита.

В 1836 году обер-прокурором Синода был назначен граф Н.А. Протасов. Протасов усвоил убеждение во всесильных возможностях канцелярского способа управления, во всемогуществе приказа. И члены Синода скоро почувствовали на себе его тяжелую руку.

И только бестрепетный московский владыка умел поставить строптивого обер-прокурора на место. Однажды, вскоре после назначения на обер-прокурорскую должность, Протасов, явившись в присутствие Синода, уселся в архиерейское кресло. Митрополит Филарет обратился к нему с вопросом: «Давно ли, Ваше сиятельство, получили хиротонию?» Протасов ничего не понял. «Давно ли посвящены в священный сан?» – повторил святитель и объяснил, что за столом, за который он уселся, восседают члены Синода. «Где же мое место?» – спросил Протасов. И митрополит Филарет указал ему его место: стоящий в сторонке обер-прокурорский стол.

В 1832 году митрополит Филарет, по поручению Синода, составил «Сказание об обретении честных мощей иже во святых отца нашего Митрофана, первого епископа Воронежского, и благодатных при том знамениях и чудесных исцелениях».

Серьезное столкновение между митрополитом Филаретом и обер-прокурором Протасовым произошло в 1842 году, когда Московский архипастырь вместе с соименным ему Киевским митрополитом высказались в Синоде за возобновление перевода Библии. Митрополит Серафим не поддержал своих собратий; за этим последовало увольнение от присутствия в Синоде обоих иерархов, с оставлением за ними членства в Синоде.

Пребывая после этого безотлучно в Московской епархии, митрополит Филарет продолжал, однако, участвовать в деятельности Синода, откуда ему высылались бумаги на отзыв. Более того, обер-прокурор Н. А. Протасов, виновник удаления святителя из Петербурга, сам нередко приезжал к нему в Москву за советом и постоянно вел с ним деловую переписку.

Авторитет митрополита Филарета рос и помимо его участия в решении синодальных дел. За наставлениями к нему приезжали архиереи со всей России. Посещая Москву, каждый иерарх считал своим долгом навестить «всероссийского архипастыря».

Особую заслугу митрополит Филарет проявлял о людях, насильственно отторгнутых или по заблуждению самовольно отделившихся от Православия. Он принял деятельное участие в воссоединении униатов с Православной Церковью. Святитель был введен в состав комитета по униатским делам и составил записку, которая послужила руководством для проведения подготовительных мер к воссоединению.

Непреходящей печалью святителя был старообрядческий раскол, расторгший духовное, религиозное единство русского народа. В стремлении к уврачеванию печального разделения он в 1834 году составил «Беседы к глаголемому старообрядцу». Эта книга митрополита Филарета, его многочисленные записки по старообрядческому вопросу, его миссионерские усилия не остались без благих плодов. В 1865 году под влиянием его увещаний к Православной Церкви на условиях единоверия присоединились епископы Белокриницкого согласия: Браиловский Онуфрий, Коломенский Пафнутий, Тульский Сергий и Тульчинский Иустин.

Святитель не оставался безучастным и к судьбе западного христианского мира. О духовном состоянии инославных церквей он судил с мудрой осторожностью и взвешенностью, с непоколебимой верой в истину Православия и христианской любовью.

Его биограф так передает слова, сказанные им незадолго до кончины: «Всякий во имя Троицы крещеный есть христианин, к какому бы он ни принадлежал исповеданию. Истинная вера одна – Православная; но и все христианские верования – по долготерпению Вседержителя – держатся. Евангелие везде у всех одно; да не всеми одинаково понимается и изъясняется. Заблуждения отпавших от Вселенской Церкви – не упрек от рождения воспитанным в том или другом исповедании. Простые души – в простоте и веруют по учению, им заповеданному, не смущаясь религиозными прениями, для них недоступными. За них ответ дадут Богу их духовные руководители. Ученые богословы встречаются во всех христианских народах, и благочестивые люди бывали и будут как в Греко-кафолической, Православной Церкви, так и в Римско-католической. Истинная веротерпимость не ожесточается средостением, разделяющим христиан, а скорбит о заблуждающихся и молится «о соединении всех»«.

Великий архипастырь, столп Русской Церкви, митрополит Филарет был еще и одним из столпов Российского государства. К его опытности и мудрости прислушивались императоры и великие князья, министры и сенаторы, губернаторы и генералы. Ни одно из важных политических событий не оставляло его равнодушным.

(Окончание следует)

[Александр Васильевич]

(Окончание)

Имя митрополита Филарета тесно связано с реформой 1861 года – освобождением помещичьих крестьян от крепостной зависимости. Именно на него пал выбор, когда понадобилось составить обращение царя к народу – «Манифест». Написанный святителем «Манифест» был обнародован 19 февраля, послужив умиротворению крестьян, возбужденных ожиданием больших перемен.


_{Святитель Филарет Московский}

При всем своем законопослушании и готовности повиноваться самодержцу, святитель отказывался исполнять царские повеления, когда они противоречили его христианской совести. В 1829 году Николай I в память об Отечественной войне приказал воздвигнуть в Москве Триумфальные ворота. Митрополит Филарет совершил молебен на основание памятника. Когда же ворота были сооружены и государь пожелал, чтобы Московский архипастырь освятил их, бесстрашный святитель отказался сделать это, заявив, что «служителю Бога истинного невозможно освящать и окроплять святой водой изваяния, представляющие языческие лжебожества». Императору доложили об отказе митрополита и передали его слова, Николай I не без иронии заметил: «Я не Петр Великий, он не Митрофан». Народ, однако, увидел в этом поступке архипастыря повторение исповеднического подвига святителя Митрофана Воронежского.

Почти полвека митрополит Филарет управлял Московской епархией. Узы обоюдной христианской любви между архипастырем и паствой особенно укрепились после холеры, обрушившейся на Москву в 1830 году. Не сомневаясь в пользе медицинских средств, митрополит Филарет, однако, больше, чем на земных врачей, полагался на молитву и милосердие Небесного Врача душ и телес. Он распорядился совершать крестные ходы с молебным пением. В Кремле сам митрополит вместе с братией Чудова монастыря под открытым небом на коленях молился о прекращении моровой язвы.

На закате земной жизни святителя больше, чем повальный мор, тревожила другая народная беда – повсеместное распространение пьянства.

Благоговейный служитель алтаря, митрополит Филарет своей важнейшей архиерейской обязанностью считал совершение Литургии. Даже в пору немощной старости он служил всякое воскресенье, если только болезнь не приковывала его к одру. Несмотря на тихий голос, его служение было исполнено молитвенности и красоты. После богослужения, сколько бы ни было в храме прихожан, он благословлял всех, осеняя каждого неспешным крестным знамением. Большую радость доставляло святителю освящение храмов; за полувековое служение в Москве он освятил не один десяток новозданных церквей.

Почти за каждым богослужением святитель произносил проповедь. Произносил он их тихим, слабым голосом, почти никогда не импровизировал, не говорил наизусть, а читал по бумаге. Наместник Лавры архимандрит Антоний (Медведев) однажды спросил святителя: «Отчего не беседуете вы с народом в храме без приготовления? И в обыкновенном вашем разговоре каждое ваше слово хоть в книгу пиши..,» – «Смелости не достает», – со смирением ответил великий проповедник, которому дан был от Бога редкий дар слова.

В управлении епархией митрополит Филарет не придавал особенно важного значения формальным резолюциям. В судебных решениях, которые ему приходилось принимать как епархиальному архиерею, святитель всегда был справедлив, и по рассмотрении, в одних случаях снисходителен и милостив, а в других – строг и неумолим, руководствуясь при этом не пристрастием, а заботой о благе Церкви и о пользе человеческих душ.

Особенно пристально он наблюдал за состоянием Московской духовной академии. Без его ведома в академии не совершалось никакого важного дела. По его благословению и под его надзором профессора академии принялись за исключительно важный труд – перевод творений святых отцов на русский язык.

Любимым детищем святителя был Гефсиманский скит, устроенный в 1844 году по почину наместника Лавры архимандрита Антония. При освящении скитского храма митрополит Филарет облачился в ризу преподобного Сергия. Святитель так полюбил Гефсиманию, что она казалась ему раем земным, лучшей обителью на свете.

Высокие иноческие подвиги современников, проявления святости вызывали у митрополита Филарета глубокий интерес и благоговение. Он был почитателем преподобного Серафима, об удивительном житии которого чаще всего узнавал из бесед с архимандритом Антонием, высоко ценил он духовную мудрость Саровского старца. «Прекрасен совет отца Серафима, – писал он, – не бранить за порок, а только показывать его срам и последствия. Молитвы старца да помогут нам научиться исполнению».

Многие изречения митрополита Филарета, сказанные в беседах с посетителями, поражают глубиной мудрости и силой слова. Один из собеседников в разговоре о частых падениях философически заметил: «Как быть? Дух бодр, да плоть немощна!» – «Не наоборот ли бывает, – возразил митрополит, – плоть бодра, а дух немощен».

День святителя начинался обыкновенно задолго до рассвета утренним правилом и совершением богослужения или молитвенным участием в нем. После литургии пил чай – и начинались служебные занятия: доклады секретаря и служащих в консистории, прием посетителей; между вторым и третьим часом легкий обед; потом час или два отдыха, который заключался в чтении книг, газет и журналов; и опять дела – доклады, служебная переписка.

Домашняя обстановка его и в Троицком подворье в Лаврских покоях была проста и скромна. Людские похвалы, которые доходили до слуха святителя, он считал вредными для души и укорял тех, кто обращался к нему словами хвалы, даже и искренно сказанными. «Сделайте милость, – писал он, – не говорите мне о моем смирении, которого я не достиг, и не прилагайте мне имен, которые понести я недостоин».

17 сентября 1867 года митрополит Филарет по окончании ранней Литургии в лаврской крестовой церкви сказал своему духовнику архимандриту Антонию: «Я ныне видел сон, и мне сказано: береги 19 число». – «Владыко святый! Разве можно верить сновидениям и искать в них какого-нибудь значения?» – усомнился отец Антоний. Но святитель с твердой уверенностью проговорил: «Не сон я видел – мне явился родитель мой и сказал мне те слова. Я думаю с этого времени каждое 19 число причащаться Святых Тайн». 19 октября, причастившись в домовой церкви, он опять отбыл в Гефсиманию и, попрощавшись с ней навсегда, возвратился в Москву на Троицкое подворье. В эти дни он никому не отказывал в приеме, но желающим его навестить еще раз говорил, чтобы они приходили до 19 ноября.

За два дня до исхода святитель почувствовал себя бодрее обыкновенного и сам разгадал причину внезапно наступившего улучшения: «Перед кончиной, – сказал он, – старые люди всегда чувствуют себя свежее и легче». 19 ноября 1867 года, в воскресенье, митрополит Филарет совершил Литургию в Троицком подворье. После службы принимал посетителей. Проводив гостей, архипастырь перешел в кабинет заниматься делами. Келейнику, который несколько часов спустя пригласил его обедать, он сказал: «Погоди немного. Я позвоню». Но звонка не последовало. Тогда обеспокоенный келейник вошел в кабинет. Митрополита там не оказалось. Из кабинета он поспешил в боковую комнату – и там увидел архипастыря на коленях около умывальника.

Святитель был бездыханен. Умыв лицо свое, он испустил дух.

Отпевание Московского архипастыря совершилось 25 ноября в трапезной церкви Чудова монастыря. Мощи святителя Филарета покоятся в Троице-Сергиевой Лавре, вместе с мощами святителя Иннокентия Московского.

Великий молитвенник и постник, святитель Филарет подвигом всей жизни стяжал благодатные дары Святого Духа, которые являлись через него людям.

В одном дворянском семействе брат и сестра не сходились во мнении о митрополите Филарете. Сестра почитала его за прозорливца, а брат высказывался о нем скептически. Однажды брат вознамерился обманом испытать его прозорливость. Он переоделся в бедное платье и отправился на Троицкое подворье. Митрополиту он сказал, что его постигло несчастье – сгорела усадьба – и попросил о помощи. Святитель вынес ему деньги со словами: «Вот вам на погоревшее имение». Вернувшись домой, он с похвальбой рассказал сестре об обмане, чем огорчил ее. А на другой день из его деревни пришло известие о пожаре. Пораженный этим событием, погорелец отправился на Троицкое подворье просить прощения у святителя.

Еще при земной жизни митрополита Филарета многие из болящих и отчаявшихся в помощи врачей искали чрез него, чрез его благословение и молитву всесильной помощи от Бога.

Дочь одного московского диакона была при смерти. Несчастный отец, отправляясь в церковь, где должен был сослужить митрополиту Филарету, простился с ней, не надеясь уже застать ее в живых. Перед Литургией диакон попросил святителя помолиться об умирающей дочери. Святитель сказал: «Мы вместе с тобой помолимся», – и вынул за нее часть просфоры. «Не унывай, Господь милосерд», – промолвил он, благословляя диакона по совершении Литургии. Дома диакон, к великому изумлению и несказанной радости, застал дочь вне опасности. Вскоре она совершенно выздоровела.

У московского купца случилось воспаление в руке и врачи решили отнять ее. Накануне операции к жене больного пришла знакомая старообрядка. Узнав о тяжелом состоянии купца, она с насмешкой сказала: «Почему же вы не обратитесь к вашему митрополиту, ведь вы почитаете его за святого». Злую издевку жена купца приняла за вразумление и тотчас отправилась к святителю просить его помолиться о тяжко страждущем муже. Митрополит Филарет, выслушав просьбу, вызвал к себе их приходского священника и велел ему причастить больного и 40 дней поминать его о здравии за Литургией. Вечером того же дня больной увидел во сне митрополита, благословляющего его. На другой день, после того, как купец причастился, к нему приехали доктора делать операцию, но с немалым удивлением они увидели решительную перемену в состоянии больного, и нужда в операции отпала.

Один крестьянин по пути в Москву сбился с дороги и, не находя ее по случаю сильной метели, в изнеможении упал. Но вот он видит приближающуюся к нему тень и, полагая, что это какой-нибудь зверь хочет его растерзать, он начинает молить Бога о прощении грехов своих и призывает на помощь всех святых. По приближении тени он видит старца небольшого роста в черной рясе и шапочке, который спрашивает его: «Кто ты и откуда?» И когда крестьянин объяснил ему все подробно, старец берет его за руку, говоря: «Что ты так упал духом, встань, я доведу тебя до селения». Крестьянин, чувствуя, что его силы обновились, встал, и они вдвоем легко дошли до селения. Дошедши старец и говорит: «Оставайся, Господь с тобою, теперь ты вне опасности». Крестьянин со слезами благодарности, упав на колени, спрашивает: за кого он должен молиться. Старец говорит. «Молись за Филарета Московского», и с этими словами стал невидим.

Долго потом ходил этот человек в Москве по разным монастырям, стараясь отыскать своего избавителя и, хотя находил монашествующих этого имени, но не узнавал в них своего помощника. Прожив в Москве несколько дней, он уже собрался в обратный путь. Проходя мимо Никольских ворот Кремля, он встречается с неизвестным купцом, который, видя его печальным и полагая, что он нуждается в пособии, намеревался подать ему милостыню, но тот не принял ее. На вопрос незнакомца о причине его скорби он рассказал о случившемся. Выслушав его рассказ, незнакомец говорит: «Вероятно, тебя спас наш митрополит», и указал ему дорогу на Троицкое подворье, куда крестьянин отправился немедленно и пришел в то самое время, когда владыка, возвратясь из Синодальной конторы, выходил из кареты. Крестьянин тотчас узнал его и, кинувшись на колени, воскликнул: «Вот мой избавитель!» Владыка велел ему замолчать и следовать за собою в комнаты, где крестьянин рассказал ему все подробно. Выслушав его, Владыка сказал: «Не приписывай этого мне, но молись преподобному Сергию – это он тебя сохранил». При этом Владыка дал ему образок преподобного Сергия.

Память святителю Филарету, канонизированному в 1994 году, совершается 19 ноября – в день блаженной кончины.

http://www.pravoslavie.ru/put/50209.htm

[Александр Васильевич]

К литературной переписке митрополита Филарета и А. С. Пушкина

Любителям русской поэзии известен стихотворный ответ приснопамятного Московского святителя, митрополита Филарета А. С. Пушкину на его, по выражению самого Пушкина «скептические куплеты».


_{Александр Пушкин}

Приведем тексты и попытаемся определить источники, послужившие для их написания. Вот что написал поэт:

            26 мая 1828

    Дар напрасный, дар случайный,
    Жизнь, зачем ты мне дана?
    Иль зачем судьбою тайной
    Ты на казнь осуждена?

    Кто меня враждебной властью
    Из ничтожества воззвал,
    Душу мне наполнил страстью,
    Ум сомненьем взволновал?..

    Цели нет передо мною:
    Сердце пусто, празден ум,
    И томит меня тоскою
    Однозвучный жизни шум.


_{Святитель Филарет,
митрополит Московский и Коломенский}

А вот ответ митрополита Московского и Коломенского Филарета (Дроздова):

    Не напрасно, не случайно
    Жизнь от Бога нам дана,
    Не без воли Бога тайной
    И на казнь осуждена.

    Сам я своенравной властью
    Зло из темных бездн воззвал,
    Сам наполнил душу страстью,
    Ум сомненьем взволновал.

    Вспомнись мне, забвенный мною!
    Просияй сквозь сумрак дум, –
    И созиждется Тобою
    Сердце чисто, светел ум.

Пушкин, продолжая тему, пишет своего рода исповедь:

    В часы забав иль праздной скуки,
    Бывало, лире я моей
    Вверял изнеженные звуки
    Безумства, лени и страстей.

    Но и тогда струны лукавой
    Невольно звон я прерывал,
    Когда твой голос величавый
    Меня внезапно поражал.

    Я лил потоки слез нежданных,
    И ранам совести моей
    Твоих речей благоуханных
    Отраден чистый был елей.

    И ныне с высоты духовной
    Мне руку простираешь ты,
    И силой кроткой и любовной
    Смиряешь буйные мечты.

    Твоим огнем душа согрета
    Отвергла мрак земных сует,
    И внемлет арфе Филарета
    В священном ужасе поэт.

(В другой редакции:

    Твоим огнем душа палима
    Отвергла мрак земных сует,
    И внемлет арфе серафима
    В священном ужасе поэт.)

    19 января 1830

Первое стихотворение, побудившее владыку Филарета взяться за перо, было написано в 1828 году и помечено днем рождения поэта. Эта дата усугубляет тяжесть настроения, выраженного в стихотворении.. Кажется, именно эта тяжесть и подвигла чрезвычайно занятого митрополита, постоянного члена Святейшего Синода, протянуть «руку общения» (Гал. 2: 9) талантливому поэту в трудные минуты его жизни.

1828 год был для А. С. Пушкина годом решения одного из тяжелейших вопросов его нравственной и творческой жизни и во многом определил общественную позицию Пушкина 30-х годов. Известно, что примерно с июня 1828 года, то есть почти сразу после дня рождения поэта, начинает работу комиссия по делу о «Гаврилиаде». Пушкин внешне с иронией, но внутренне тяжело переживал события этих дней. Его самого коснулось теперь то. что он писал двумя годами раньше в «Записке о народном воспитании»: «Должно обратить строгое внимание на рукописи, ходящие между воспитанниками. За найденную похабную рукопись положить тягчайшее наказание, за возмутительную – исключение из училища, но без дальнейшего гонения по службе: наказывать юношу или взрослого человека за вину отрока есть дело ужасное и, к несчастью, слишком у нас обыкновенное».

Возможно, что стихотворение «Дар напрасный…» родилось именно в тревожные для него дни, а дата, подчеркивающая тщетность его рождения и предназначения, поставлена в отчаянии. (Пушкин иногда ставил фиктивные, но значимые для него даты под своими произведениями.) Известно, что работа комиссии закончилась закрытием темы и прощением поэта, приуроченным – случайно или нет – к 19 октября того же года (дню лицейской годовщины). Под этим числом читаем у Пушкина:

    Усердно помолившись Богу,
    Лицею прокричав ура,
    Прощайте, братцы: мне в дорогу,
    А вам в постель уже пора.

В самом деле, 19 октября датируется подорожная: поэт ехал в тверскую деревню Малинники.

Митрополит Филарет, отвечая на вопрос, зачем человеку дана жизнь и зачем она «на казнь осуждена», пишет: «Не без воли Бога тайной», то есть таинственной, сие совершается. Другими словами, Господь наш, желая «всем спастись и придти в познание (разум – в славянском тексте) истины» (1 Тим. 2: 4), по Своему милосердию наказывает человека, то есть ограничивает его возможности, которые человек использует для удовлетворения своих похотей (см.: Иак. 4: 1–5). Поэтому-то Господь наказывает человека, воспитывая его с отцовской строгостью (см.: Рим. 11: 22; Евр. 12: 1–29) и заботясь о нем как о сыне, чтобы человек не погиб и не подпал под суд вместе с погибающим в растлении, не верующим в своего Создателя миром (1 Кор. 11: 32). Святой апостол Павел, объясняя наши временные страдания здесь, на земле, пишет: «Если вы терпите наказание, то Бог поступает с вами, как с сынами. Ибо есть ли такой сын, которого бы не наказывал отец? Если же остаетесь без наказания, которое всем обще, то вы – незаконные дети, а не сыны» (Евр. 12: 7–11). В другом месте читаем: «Если бы мы судили сами себя, то не были бы судимы. Будучи же судимы, наказываемся от Господа, чтобы не быть осужденными с миром» (1 Кор. 11: 31–32), ибо Бог посылает наказание, «чтобы нам иметь участие в святости Его» (Евр. 12: 10). И воля Божия о нас, по словам апостола Павла, освящение наше, «чтобы мы воздерживались от блуда; чтобы каждый из нас умел соблюдать свой сосуд в святости и чести, а не в страсти похотения, как язычники, не знающие Бога» (1 Фес. 4: 3–5). Отвечая Пушкину, митрополит Филарет имел в виду, конечно же, эти строки Священного Писания, говоря о таинственной силе Божией, пресекающей греховный путь грешника и привлекающей его к участию в святости Бога.

Что А. С. Пушкин в своей юности правильно понимал и чувствовал богообщение, митрополит, как тонкий психолог и педагог, мог заметить во время посещений лицея. У самого Пушкина в стихотворении «Безверие» (1817) читаем о том, что к неверующему в Бога «не простирается из-за пределов мира… мощная рука… с дарами мира», причем мира духовного (согласно старой орфографии, это слово – мир – и написано через и-восьмеричное). Как просвещенный человек и поэт, владыка Филарет, конечно, знал это стихотворение лицеиста, тем более, что оно было опубликовано В. Л. Пушкиным в «Трудах Общества любителей российской словесности Московского университета» (1818, ч. XII). В этом стихотворении есть и такие строки, обращенные к праведникам, считающим «мрачное безверие пороком»:

    Смирите гордости жестокой исступленье:
    Имеет он права на наше снисхожденье,
    На слезы жалости; внемлите брата стон,
    Несчастный он злодей, собою страждет он.

Не потому ли взялся за перо владыка Филарет, исполняя свой долг архипастыря и учителя? Он, мудро руководя поэтом в поисках виновника его душевных и умственных терзаний, указывает ему: ведь ты сам писал некогда, что не имеющий общения с Богом и Творцом своим «страждет собою»:

    Сам я своенравной властью
    Зло из темных бездн воззвал,
    Сам наполнил душу страстью,
    Ум сомненьем взволновал.

Зная, что юный Пушкин мог видеть «мощную руку» Божию, простирающуюся «из-за пределов мира с дарами мира» духовного, владыка Филарет так и напоминает ему о Боге:

    Вспомнись мне, забвенный мною!
    Просияй сквозь сумрак дум…

Участие столь знаменитого церковного и государственного деятеля не оставило поэта равнодушным. Узнав о стихотворении владыки от Е. М. Хитрово и еще не прочитав его, Пушкин пишет ей, что это «большая удача». Свое стихотворение «Дар напрасный…» здесь он называет «скептическими куплетами»: состояние души поэта в эту минуту понятно – острота ощущений, вызвавших «скептические куплеты», прошла. Полтора года миновало со времени их написания, и теперь нужно признать, что стихи рождены не разочарованием в жизни, а скептическим настроением. Существующее мнение о «ёрническом» тоне фразы в письме к Е. М. Хитрово вряд ли приемлемо. Слова поэта: «стихи христианина, русского епископа в ответ на скептические куплеты» (пер. с фр.) – свидетельствуют лишь о его терминологической точности. Даже если бы Пушкин не написал в ответ владыке своего прекрасного стихотворения, он знал, когда писал Хитрово, что его слова станут известны митрополиту.

Прочитав же стихотворное наставление владыки Филарета, поэт пишет с благодарностью: «Твоих речей благоуханных отраден чистый был елей». Он исповедует и признает, что иногда «бывало», своей лире с забавой ли или от праздности «вверял изнеженные звуки безумства (ср.: «Рече безумец в сердце своем: несть Бог». – Пс. 13: 1), лени и страстей».

Думается, что отвечая на наставления архипастыря, и сам Пушкин вспонил свое юношеское «Безверие»:

    Во храм ли Вышнего с толпой он молча входит,
    Там умножает лишь тоску души соей,
    При пышном торжестве старинных алтарей,
    При гласе пастыря, при сладком хоров пене,
    Тревожится его безверия мученье.

Ср. в ответе митрополиту Филарету:

    …твой голос величавый
    Меня внезапно поражал.

    Я лил потоки слез нежданных,
    И ранам совести моей
    Твоих речей благоуханных
    Отраден чистый был елей.

Человек, не верующий в Бога, даже если и плачет, то

    …не те потоки слез лиются,
    Которы сладостны для страждущих очей
    И сердцу дороги свободою своей…

И словно вспоминая о Держащем дланию весь мир и простирающем руку помощи верующим в Него, своего Создателя и Господа, Пушкин адресует митрополиту, как он выразился, «русскому епископу», слова:

    И ныне с высоты духовной
    Мне руку простираешь ты,
    И силой кроткой и любовной
    Смиряешь буйные мечты.

Эта строфа очень глубока и объемна по своему содержанию. Если Пушкин в самом деле использовал стихотворение «Безверие», то, возможно, эти слова обращены к Богу Вседержителю, простирающему мощную руку Свою с «дарами мира». Не потому ли ответ Филарету был оставлен без надписания, без заглавия, что контекст данного стихотворения гораздо шире? Если же эти слова – «и ныне с высоты» – относятся к владыке Филарету, то тем самым Пушкин, обращаясь к архипастырю, возносит епископский сан его на подобающую высоту, ибо, по учению Церкви, епископ олицетворяет образ Христа (см. послания святителя Игнатия Богоносца к ефесянам, гл. 3, 6 и к траллийцам, гл. 3: «на епископа должно смотреть, как на Самого Господа»; «все почитайте… епископа, как Иисуса Христа, Сына Бога Отца, пресвитеров же, как собрание Божие, как сонм апостолов. Без них нет Церкви»). И по учению святого апостола Павла, «начальствующим пресвитерам должно оказывать сугубую честь, особенно тем, которые трудятся в слове и учении» (1 Тим. 5: 17).

Ответ митрополита Филарета есть напоминание о Боге и вразумление человеку, впадающему в грех отчаяния.

Еще одну параллель теме пушкинского ответа находим в Послании апостола Павла к галатам: «Братия! если и впадет человек в какое согрешение, вы, духовные, исправляйте такового в духе кротости… Носите бремена друг друга, и таким образом исполните закон Христов» (Гал. 6: 1–2). Ср. у Пушкина:

    И ныне с высоты духовной
    Мне руку простираешь ты,
    И силой кроткой и любовной
    Смиряешь буйные мечты.

Именно этот фрагмент из послания апостола Павла всегда читается на литургии в дни памяти святого благоверного князя Александра Невского. Поэтому Пушкин слышал эти слова и в день своих именин, и присутствуя на торжественных литургиях и молебнах в день ангела императора Александра I. Его, как одухотворенного человека, не мог не интересовать вопрос: как можно «исполнить закон Христов»?

И еще один момент. Человек, знакомый с православной гимнографией, обратит внимание на знакомое словосочетание: «с высоты… силой». 26 мая – день рождения поэта – иногда попадает в период празднования и попразднства Пятидесятницы – дня Святой Троицы. В одном из песнопений на этот двунадесятый праздник есть слова: «С высоты силою учеником, Христе, дондеже облечетеся рекл еси…» (ирмос 3-й песни канона). Пушкин чтил «обычи родной старины», в которые входило посещение храма по великим праздникам. Кроме того, известно, что он самостоятельно изучал Священное Писание. Таким образом, отвечая митрополиту Филарету и используя слова общего для них лексикона, Пушкин не только выражает благодарность за внимание к его духовным и душевным терзаниям, но и показывает, что он не чуждое чадо для Церкви Христовой.

Священник Иоанн Малинин

http://www.pravoslavie.ru/jurnal/526.htm

[Дмитрий Н]

Святитель Филарет и Пушкин

Александр  Сегень, Столетие.Ru


2 декабря - день памяти святителя Филарета (Дроздова), митрополита Московского и Коломенского …



Единственная икона [1], на которой изображён Пушкин, это миниатюра работы известного современного изографа Зенона. Разумеется, Александр Сергеевич фигурирует на ней не в качестве святого, но в пропорциях, равных святому Филарету Московскому. Они изображены сидящими рядом, митрополит - справа, поэт - слева. У митрополита на левом колене Библия, у поэта на левом колене лира. Та самая, которой он «вверял изнеженные звуки безумства, лени и страстей». Филарет изображен в церковном облачении и епитрахили, над головой у него нимб святого. Пушкин - в поэтической тоге и вместо нимба у него на голове лавровый венец.

Десница Филарета приподнята с указующим перстом. Он только что дал наставление. Десница Пушкина опрокинута ладонью к зрителю, это означает, что, пораженный величавым голосом проповедника, он внезапно прервал «звон струны лукавой».

Когда говорят о рождении нового русского литературного языка XIX века, сами собой звучат два звонких имени - Карамзина и Пушкина. А ведь имен должно быть три - Дроздов, Карамзин и Пушкин. В 1806 году Карамзин, запершись в своем кабинете, создавал первые тома «Истории государства Российского»; Пушкину еще только семь лет, и он даже не лицеист; а в проповедях Василия Дроздова уже звенит та искра будущего великого и могучего языка нашего!..

Все мы прекрасно помним картину Репина «Пушкин читает стихи на экзамене 8 января 1815 года». Любой из нас скажет, что на ней изображен юный лицеист, вдохновенно вспорхнувший одним крылом, и старый Державин, радостно приподнявшийся из-за стола и вытянувшийся в сторону молодого дарования, чтобы получше слышать читаемое им. Но не всякий вспомнит сразу, кто еще изображен на этом знаменитом полотне. А между тем, справа от Державина Репин изобразил архимандрита Филарета, лицо которого обращено не к Пушкину, а к зрителю, и лицо это выражает некое недоумение - мол, чему так восхищаются Державин и сидящий справа от Филарета министр народного просвещения Разумовский - Алексей Кириллович, который вместе со Сперанским подал в свое время мысль о создании Царскосельского лицея.

Репин мастерски работал на контрасте: радуется Разумовский, ликует Державин, вдохновенно читает свои дивные строки Пушкин... А вот зловредному монаху все сие зело не по душе. Внутри он так и скрежещет, вознепщеваху и вознегодоваху. Аж позеленел от злости.

На самом деле, нам остается только гадать о том, что испытывал Филарет, слушая стихи Пушкина.

Лицеисты первого набора сдавали экзамены для перехода на второй курс. В числе прочих дисциплин, само собой разумеется, был Закон Божий. Его преподавал пресвитер Н.В. Музовский, но поскольку императорский лицей являлся привилегированным учебным заведением, то на экзамен по Закону Божьему пригласили ректора Петербургской духовной академии. Филарет принимал его 4 января, а 8 января он присутствовал на экзамене по российской словесности. Но не в качестве экзаменатора, а в качестве почетного гостя.

Пушкин читал свои «Воспоминания в Царском Селе». Слушателей не могла не поразить величавость стихов, сочиненных столь юным дарованием. Что могло не нравиться Филарету? Изобилие античного язычества. Тут и наяды плескаются, и Элизиум полнощный, и росская Минерва, и Зевс со своим перуном, и чада Беллоны... Филарет в своих проповедях говорил о том, что Спаситель вел русские полки на врагов, а у Пушкина «потомки грозные славян перуном Зевсовым победу похищали».

Но его не могло не восхищать все остальное.

   Страшись, о рать иноплеменных!
   России двинулись сыны;
   Восстал и стар и млад; летят на дерзновенных,
   Сердца их мщеньем зажжены.
   Вострепещи, тиран! уж близок час паденья!
   Ты в каждом ратнике узришь богатыря,
   Их цель иль победить, иль пасть в пылу сраженья
   За Русь, за святость алтаря.

Вот, и про святой алтарь, слава Богу, сказано. А дальше и о небесном Вседержителе:

   Сразились. - Русский победитель!
   И вспять бежит надменный галл;
   Но сильного в боях небесный Вседержитель
   Лучом последним увенчал.
   А каков финал дивного стихотворения! Чудо! Как могло это не нравиться?
   В Париже росс! - где факел мщенья?
   Поникни, Галлия, главой.
   Но что я вижу? Росс с улыбкой примиренья
   Грядет с оливою златой.
   Еще военный гром грохочет в отдаленье,
   Москва в унынии, как степь в полнощной мгле,
   А он - несет врагу не гибель, но спасенье
   И благотворный мир земле.

Трудно себе представить, чтобы Филарет, сам вдохновенный, сам пылающий, сам - весь поэзия, невзлюбил стихов гениального лицеиста! Согрешил Илья Ефимыч, показывая его зеленым от злости, как и во многих своих иных полотнах согрешил великий русский художник!

Смею предположить, что Филарет тогда взял талантливого юношу на заметку. А что? Вырастет, повзрослеет, сделается мудрее и продолжит дело перевода священных текстов на современный русский язык. Голова кружится от одной только мысли, что если бы Пушкин не погиб в 1837 году, если бы он дожил до преклонных лет, и в сии мудрые годы взялся бы за переложение Библии, какой бы перевод мы получили!..

Другая встреча Филарета с Пушкиным состоялась зимой 1830 года, и была она эпистолярной. Генеральша Хитрово привезла в дом на Волхонке, принадлежавший другу святителя Филарета Сергею Михайловичу Голицыну, свежий номер «Северных цветов» с новыми стихами Пушкина. Раскрыв альманах, она с восторгом стала читать гостям Голицына:

   Дар напрасный, дар случайный,
   Жизнь, зачем ты мне дана?
   Иль зачем судьбою тайной
   Ты на казнь осуждена?
   Кто меня враждебной властью
   Из ничтожества воззвал,
   Душу мне наполнил страстью,
   Ум сомненьем взволновал?..
   Цели нет передо мною:
   Сердце пусто, празден ум,
   И томит меня тоскою
   Однозвучный жизни шум.

Эти стихи были написаны Александром Сергеевичем в день его рождения в 1828 году, но лишь теперь вышли в свет. Слушая горестные строки, Филарет ужаснулся бездонной глубине отчаяния и безверия, распахнувшейся пред ним. Он приехал вечером к себе на Троицкое подворье и тотчас сел за перо. Привыкший проповедями исправлять людей, святитель принялся исправлять поэзию Пушкина:

   Не напрасно, не случайно
   Жизнь от Бога мне дана;
   Не без воли Бога тайной
   И на казнь осуждена.
   Сам я своенравной властью
   Зло из темных бездн воззвал;
   Сам наполнил душу страстью,
   Ум сомненьем взволновал.
   Вспомнись мне, забытый мною!
   Просияй сквозь сумрак дум,
   И созиждется Тобою
   Сердце чисто, светел ум.

Вскоре стихотворный ответ Московского митрополита полетел на берега Невы. Филарет мог лично привезти его в Петербург, отправившись на зимнюю сессию Святейшего Синода. Но он поручил это сделать все той же Хитрово.

Стихотворение «Не напрасно, не случайно...» получил не тот Пушкин, который писал «Дар напрасный». Тогда, в конце двадцатых годов, возвращенный из ссылки Николаем I, он оказался в петербургском свете, окунулся в его суету и ужаснулся не только самой этой суете, но и своей собственной сопричастности ей. Прошло время, Александр Сергеевич впервые по-настоящему полюбил, душа его открылась и засияла по-новому. Он побывал в действующей армии, увидел победоносную доблесть русского солдата, сам рвался в бой и осознавал его упоение. В наступившем 1830 году он готовился к свадьбе с Натальей Николаевной Гончаровой. Сей год станет годом Болдинской осени, но уже сейчас, в январе, из-под пера гения одно за другим выходили стихи, свидетельствующие о новом великом приливе его творчества. Он пишет:

   Что в имени тебе моем?
   Оно умрет, как шум печальный
   Волны, плеснувшей в берег дальный,
   Как звук ночной в лесу глухом...

Он пишет:

   Нет, я не дорожу мятежным наслажденьем
   Восторгом чувственным, безумством, исступленьем...

Он пишет:

   Пора! в Москву, в Москву сейчас!
   Здесь город чопорный, унылый.
   Здесь речи - лед, сердца - гранит...

И вот из этой самой Москвы, куда душа его летит, ему весточка. Да от кого! От самого владыки Московского!

Если бы он получил письмо Филарета в ту пору, когда сочинял «Гаврилиаду», можно только с ужасом вообразить, какая усмешка, какая гримаса исказила бы его лицо.

Но сейчас это и впрямь уже «умнейший человек России». Он потрясен ответом святителя Филарета.

Быть может, он даже целует бумагу, на которой светятся начертанные владыкой буквы. И в воскресенье 19 января 1830 года он садится писать ответное стихотворение:

   В часы забав иль праздной скуки,
   Бывало, лире я моей
   Вверял изнеженные звуки
   Безумства, лени и страстей.
   Но и тогда струны лукавой
   Невольно звон я прерывал,
   Когда твой голос величавый
   Меня внезапно поражал.
   Я лил потоки слез нежданных,
   И ранам совести моей
   Твоих речей благоуханных
   Отраден чистый был елей.
   И ныне с высоты духовной
   Мне руку простираешь ты,
   И силой кроткой и любовной
   Смиряешь буйные мечты.
   Твоим огнем душа согрета
   Отвергла мрак земных сует,
   И внемлет арфе Филарета
   В священном ужасе поэт.

Свое творчество он назвал лирой, Филаретово - арфой!

Позднее, публикуя эти стансы 12 февраля в «Литературной газете», Пушкин переделает последнюю строку, уйдя от определенного образа митрополита Филарета к обобщенному образу некоего серафима, с маленькой буквы:

   Твоим огнем душа палима
   Отвергла мрак земных сует,
   И внемлет арфе серафима
   В священном ужасе поэт.

Но в тот воскресный день он писал именному адресату - Филарету Московскому. И главное, в чем признается царь русской поэзии, что его душа «отвергла мрак земных сует».

С этой очищенной душой он в марте отправится в Москву. 6 мая состоялась его помолвка с Натальей Николаевной, которой он пишет в это время:

   Прилежно в памяти храня
   Измен печальные преданья,
   Ты без участья и вниманья
   Уныло слушаешь меня...
   Кляну коварные старанья
   Преступной юности моей,
   И встреч условных ожиданья
   В садах, в безмолвии ночей.

В своем духовном прозрении Пушкин расстается с грешным прошлым. Он мечтает впредь сделаться верным мужем, избавиться от пагубного донжуанства. Не менее важно и то, что он вскоре произносит анафему безбожной толпе, анафему гордыне, анафему жажде славы. Эта анафема - в одном из самых лучших и главных его стихотворений:

   Поэт! не дорожи любовию народной.
   Восторженных похвал пройдет минутный шум;
   Услышишь суд глупца и смех толпы холодной,
   Но ты останься тверд, спокоен и угрюм.
   Ты царь: живи один. Дорогою свободной
   Иди, куда влечет тебя свободный ум,
   Усовершенствуя плоды любимых дум,
   Не требуя наград за подвиг благородный.
   Они в самом тебе. Ты сам свой высший суд;
   Всех строже оценить умеешь ты свой труд.
   Ты им доволен ли, взыскательный художник?
   Доволен? Так пускай толпа его бранит
   И плюет на алтарь, где твой огонь горит,
   И в детской резвости колеблет твой треножник.

Пушкин в Петербурге, Филарет в Москве. Филарет приехал в Петербург, Пушкин уехал в Москву. Филарет вернулся в Москву, Пушкин вернулся в Петербург. Будто судьба нарочно разводит их друг с другом. Но в сей год между ними - тесная духовная связь. «Твоим огнем душа согрета...» Московский Златоуст вдохнул в душу царя поэтов новую жизнь.

Свадьба состоялась 18 февраля 1831 года в храме Большого Вознесения у Никитских ворот. Митрополит Филарет находился в Петербурге на очередной сессии Святейшего Синода. Да и мог ли он венчать Пушкина? Хочется думать, что да, будь он в Москве, не кто иной, как он совершил бы таинство венчания. Было бы хуже знать, что Филарет находился в Москве и не присутствовал на столь важном событии в жизни столь важного человека России.

Впрочем, некое касательство к этому венчанию имел и Филарет. Известно, что он запретил совершать таинство венчания Пушкина и Гончаровой в домовой церкви князя Сергея Михайловича Голицына и настоял, чтобы это произошло в храме Большого Вознесения у Никитских ворот.

Сам Пушкин потом отметил в этом руку Провидения - ведь он сам родился в день праздника Вознесения Господня.

Пушкин тридцатых годов это тот, чья «душа согрета огнем Филарета». Он уже семьянин, у него один за другим рождаются дети, и он поступает на службу. Он знакомится с министром народного просвещения и президентом Петербургской академии наук графом Сергеем Семеновичем Уваровым, автором знаменитой триады «православие - самодержавие - народность», ставшей девизом всей николаевской эпохи. Пушкин открыто заявляет о себе как о русском патриоте стихотворением 1831 года «Клеветникам России»:

   Вы грозны на словах - попробуйте на деле!
   Иль старый богатырь, покойный на постеле,
   Не в силах завинтить свой измаильский штык?
   Иль русского царя уже бессильно слово?
   Иль нам с Европой спорить ново?
   Иль русский от побед отвык?
   Иль мало нас? Или от Перми до Тавриды,
   От финских хладных скал до пламенной Колхиды,
   От потрясенного Кремля
   До стен недвижного Китая,
   Стальной щетиною сверкая,
   Не встанет русская земля?..

Пушкин пишет свою величественную «Осень». Он создает «Историю пугачевского бунта», отнюдь не такую, какую можно было потом учить в школах по советским учебникам. Он творит удивительные по силе народного звучания свои пушкинские русские сказки и дает «Песни западных славян», якобы перевод Мериме, но на самом деле настоящее славянское произведение.


(Окончание следует)

[Дмитрий Н]

 (Окончание)


И вот наступает год 1836-й, предсказанный как конец света... Вокруг Пушкина сгущаются тучи. Царь хочет его гибели? Увольте! Не хотят видеть его жизнь и дальнейшее взросление те, кого он именовал клеветниками России. Им не может нравиться то, как он с иронией отзывается о «правах человека», за которые они другим готовы рвать глотки - «Не дорого ценю я громкие права...»

Пушкин ходит в церковь! «Во дни печальные Великого поста» он восторгается каноном Андрея Критского:

   Но дай мне зреть мои, о Боже, прегрешенья,
   Да брат мой от меня не примет осужденья,
   И дух смирения, терпения, любви
   И целомудрия мне в сердце оживи.


_{Клеймо житийной иконы святителя Филарета Московского, повествующее о встрече великого архипастыря с великим русским поэтом А.С. Пушкиным}

Он начинает печатать свой журнал «Современник», коего успеет издать лишь четыре тома, пятый будет выпущен его друзьями в качестве посвящения погибшему поэту. Он заканчивает «Капитанскую дочку», свое последнее крупное произведение. Пушкин не собирается умирать:

   О нет, мне жизнь не надоела,
   Я жить люблю, я жить хочу...

Он затеял величественный труд «Историю Петра Великого». Но конец света все ближе и ближе. Он наступит не в 1836 году, а 27 января 1837-го, в день святителя Иоанна Златоуста, на Черной речке...

Умирающему Пушкину император написал: «Если Бог не велит нам уже свидеться на здешнем свете, посылаю тебе мое прощение и мой последний совет умереть христианином. О жене и детях не беспокойся, я беру их на свои руки». Государево прощение - за государственное преступление, именно так тогда квалифицировалась дуэль. Николай I не только простил Пушкина за поединок, но и постановил после кончины поэта: «1. Заплатить долги. 2. Заложенное имение отца очистить от долга. 3. Вдове пенсион и дочери по замужество. 4. Сыновей в пажи и по 1 500 рублей на воспитание каждого по вступление на службу. 5. Сочинения издать на казенный счет в пользу вдовы и детей. 6. Единовременно 10 000 рублей».

Дуэль признавалась не только государственным, но и православным преступлением. В отношении дуэлянтов не существовало особых постановлений, они попросту приравнивались к самоубийцам, коих нельзя было отпевать в храме, хоронить внутри церковной ограды и поминать вкупе со всеми христианами. На исполнении этой строгости в отношении Пушкина настаивал Петербургский митрополит Серафим. Переменить его твердую точку зрения взялся Московский митрополит.

Возможно, Филарету в числе других, а возможно, лишь одному Филарету мы обязаны тем, что Александр Сергеевич удостоился христианского упокоения.

Иначе каков был бы соблазн для тех, кто обожает Пушкина и не слишком тверд в вере, обидеться на Церковь и отойти от нее! Только представить себе, как благодаря подобной твердости Серафима (Глаголевского), радовался бы весь антиправославный мир, если таким образом ему бы «подарили» Пушкина! А при безбожной власти большевиков Александра Сергеевича и вовсе превратили бы в образец деятеля антихристианского сопротивления! Ведь, как и на могиле Льва Толстого, на могиле Пушкина не стоял бы крест.

А сейчас? Тоже страшно представить. Скольких нынешних православных священников посмертное отлучение Пушкина ввело бы в соблазн проповедовать, что читать творения русского гения грешно!

Конечно, утверждать, что посмертным спасением великого поэта мы обязаны Филарету, преувеличение. Здесь, прежде всего, во многом сыграло свою роль доброе отношение государя императора. Вот если бы Николай Павлович уперся в букву гражданского и религиозного закона, тогда дело плохо. Но и мнение Филарета внесло свою важную лепту. И слава Богу, что он в то время оказался в Петербурге!

Когда пишут о кончине и погребении Пушкина, постоянно укоряют, а то и проклинают власти за то, что не устроили пышных похорон. Но устроить такие значило отменить строгое отношение к дуэлянтам. Митрополит Серафим запретил отпевать Александра Сергеевича в Исаакиевском соборе, и отпевание проходило в церкви, которую всегда обозначают как «Конюшенная», дабы подчеркнуть, что гения русской словесности отпевали чуть ли не на конюшне. На самом деле это храм Спаса Нерукотворного Образа, расположенный неподалеку от Мойки на Конюшенной площади внутри довольно величественного здания Конюшенного двора. Пишут, что это очень тесный храм. На самом деле храм довольно просторный, в чем нетрудно сейчас убедиться, поскольку он восстановлен. При советской власти в нем размещался целый институт гидропроекта.

Когда говорят, что царь запретил отпевание в Исаакиевском соборе, невольно возникает мысль о шедевре Монферрана. Но в 1837 году нынешний главный собор Петербурга еще только строился, заканчивалось возведение купола. И это был четвертый Исаакиевский храм города.

Исаакий Далматский - святой, память которого совершается 30 мая (12 июня), а это день рождения Александра Невского и Петра Первого. Вот почему главным храмом северной столицы должен был стать именно собор во имя Исаакия. Ведь Петр построил свой град в тех местах, где Александр разгромил на Неве шведов.

Первая церковь во имя святого Исаакия Далматского, деревянная, маленькая, появилась возле Адмиралтейства на месте, где сейчас высится Медный всадник еще при Петре. Вторая, каменная, была возведена на ее месте, в 1735 году она сгорела, и ее разобрали. Третий Исаакиевский собор строился там же при Екатерине II, закончен был при Павле I, а освящен при Александре I. По проекту архитектора Ринальдини это должно было быть высокое строение из мрамора, на мраморном основании, но император Павел пустил мрамор на строительство Михайловского замка, и на мраморном основании был возведен нелепый кирпичный собор, который довольно быстро стал ветшать и разрушаться. Судя по всему, в 1837 году именно в этом разрушающемся соборе хотели отпевать Пушкина. Но император повелел перенести отпевание в храм Спаса Нерукотворного Образа, являвшийся придворным храмом.

Тем самым государь подчеркивал, что Россия прощается не только с великим поэтом, но и с государственным деятелем.

Отпевание совершали архимандрит и шестеро священников. Пришли лучшие поэты, гроб несли Крылов, Вяземский, Жуковский. Присутствовали высшие чины, среди которых был и министр народного просвещения Уваров. Ну, а то, что ни один из архиереев, включая Филарета, не почтил своим посещением сего отпевания... Следует, повторяю, учитывать, что отпевали дуэлянта, по церковным понятиям - самоубийцу, впрочем, успевшего покаяться перед смертью настоятелю храма Спаса Нерукотворного Образа, протоиерею Петру Песоцкому.

Главное то, что снова Филарет спас Пушкина. В первый раз это было в 1830 году, когда он озарил душу поэта своим посланием. Второй раз - после смерти, когда он настоял на христианском погребении гения русской словесности.


_{[1]  Статья была написана 4 года назад. (прим. –Д.Н)}

http://www.stoletie.ru/territoriya_istorii/svatitel_filaret_i_pushkin_2010-12-02.htm

[Дмитрий Н]

Из вопросов священнику


Вопрос:

Что же именно хотел сказать святитель Филарет этой фразой (полностью: «Гнушайтесь убо врагами Божиими, поражайте врагов отечества, любите враги ваша» из «Слова в неделю 19 по Пятидесятнице»)? Кто дерзнет определить человека в полноте врагом Божиим? Как можно «гнушаться» погибающим? Можно ли это понимать, как ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ суждения Святителя или здесь есть нечто, сокрытое вульгарными толкованиями многих «борцов с врагами»?

Ilia



_{Святитель Филарет Митрополит Московский и Коломенский}

Отвечает священник Афанасий Гумеров:

Мысли, содержащиеся в приведенных выше словах святителя Филарета, взяты из Священного Писания. В библейских текстах нередко говорится о богоборцах – врагах Божиих: «Рука Твоя найдет всех врагов Твоих, десница Твоя найдет ненавидящих Тебя» (20:9); «Но Бог сокрушит голову врагов Своих» (67:22) ;»на врагов Своих Он разгневается» (Ис.66:14); «кто хочет быть другом миру, тот становится врагом Богу» (Иак.4:4). Славянское слово «гнушаться» значит отвращаться, т.е. отварачиваться. Для любящего Бога такое поведение естественно. Общение с такими людьми не только не совместимо с благочестием, но и нравственно опасно: «не сидел я с людьми лживыми, и с коварными не пойду; возненавидел я сборище злонамеренных, и с нечестивыми не сяду» (Пс.25:3-4).

Как относиться к врагам отечества? Ответ дают исторические библейские книги: Варак, Гедеон, Давид, Иосафат и др. сокрушали врагов своей земли. Господь помогал им. Так, когда моавитяне, аммонитяне и сирийцы напали на Иудею с множеством воинов, на левита Иозиила «сошел Дух Господень среди собрания и сказал он: слушайте, все Иудеи и жители Иерусалима и царь Иосафат! Так говорит Господь к вам: не бойтесь и не ужасайтесь множества сего великого, ибо не ваша война, а Божия» (2 Пар.20:14-15).

Своих личных врагов христианин должен любить, а суд предоставить Господу: «Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных» (Мф.5:44-45).


http://www.pravoslavie.ru/answers/6253.htm

[Дмитрий Н]

Человек чести


Слово протоиерея Александра Шаргунова в день памяти святителя Филарета (Дроздова), митрополита Московского и Коломенского …



Сегодня память святителя Филарета (Дроздова), митрополита Московского и Коломенского. Почти полвека управлял святитель Филарет Московской епархией, и это время, по мнению многих церковных историков, «было самым блестящим периодом в ней, и вообще в истории русской Церкви».

Каждый грамотный человек припоминает стихотворение Пушкина: «Дар напрасный, дар случайный, жизнь, зачем ты мне дана?» Но далеко не каждому, наверное, был известен ответ современника поэта, митрополита Московского: «Не напрасно, не случайно…». Многие литературоведы утверждают, что пылающие устремлённостью к Богу стихи Пушкина «и внемлет арфе серафима в священном ужасе поэт» — его покаянный ответ на послание митрополита. Трудным был путь нашего Александра Сергеевича и всех, для кого дороже всего на свете истина, к свету Христову в тот «жестокий», по мнению Пушкина, век (что сказал бы он о веке нынешнем?).

Потому что самый больной век не тот, который страдает от заблуждений, но тот, который пренебрегает истиной, презирая ее. Индифферентность, приходящая вслед за атеизмом (последняя из ересей), — это систематическое невежество, вольный сон души, противящейся собственным здравым мыслям, всеобщее притупление нравственных способностей, абсолютная утрата идей, которые человеку жизненно необходимо знать. Религиозная индифферентность общества не есть уже просто взаимное дурное влияние, как это было в начале XIX века, но индивидуализм и плюрализм, насаждаемые либеральной культурой, а также наукой, агрессивно претендующей на всезнание. Наше время отмечено не только отсутствием интереса к религиозным вопросам. Эта страшная система так называемой толерантности, которая полагает, что можно обрести вечное спасение, исповедуя какую угодно веру, составляет сегодня символ веры слишком многих. И утверждает в заблуждении тех причисляющих себя к православным, которые говорят, что если бы они родились в другом месте, они были бы сегодня буддистами или мусульманами. Индифферентность — это такая своеобразная приватизация вопросов религии, где каждый выбирает для себя «истины», которые кажутся ему подходящими — вне зависимости от какого-либо контроля общественного сознания или какой-либо принадлежности к Церкви.

Мы говорим, что святитель Филарет — человек Церкви. Таким титулом сегодня слишком легко награждаются иные церковные деятели, но когда мы говорим о святителе Филарете, сами собой напрашиваются именно эти слова.

Вся жизнь святителя исполнена глубокой любви к Церкви, к православию, потому что он любит человека и знает, что без Церкви, без Христа, как напишет потом Достоевский, русский человек — дрянь. Церковь больше человека. Она больше неба и земли, ибо человек никогда не наполнял Церковь и не наполнит её никогда. Единственный, Кто может наполнить её, — Христос. Ибо Он Сам — «полнота Наполняющего все во всем» (Еф. 2, 23) — человека, пространство и время. Весь мир, небо и земля не могут вместить Церковь, а Церковь вмещает всю землю и всё небо человека. Она — новое творение, новое небо и новая земля. Церковь больше, чем мир, со всеми его достижениями, чем земля, со всей её энтропией, чем все события истории, от первого до последнего. Однако для святителя Филарета это ни в коем случае не может означать какое-либо пренебрежение к земному. Выдающийся богослов, он был и «мужем государственным». За помощью и советом к нему обращались императоры Николай I и Александр II. Им составлен был манифест об освобождении крестьян в 1861 году. Все помнят его столь актуальные сегодня слова: «Люби врагов твоих, поражай врагов отечества, гнушайся врагов Божиих». Или «кто не любит отечества земного, не может любить отечество небесное». Такова Церковь, во всём подобная Христу. Подобно тому, как Христос един в Своей личности, подобно тому, как Он Своей природой обнимает одновременно всё — и временное, и вечное, то, что происходит на всяком месте, и то, что переходит границы пространства, — точно такой же должна быть и Церковь. Не напрасно она именуется единой и соборной. Слово «соборная», кафолическая, от греческого «каф» — согласно, и «олос» — всё. Буквально это означает «полнота». Речь идёт о высшей полноте, превосходящей всякое конечное существование. Эта полнота — неизменная, бесконечная, неограниченная. Эта полнота непоколебимо единая, как соединение божественной и человеческой природы Самого Христа, без разделения, без смешения, без изменения. Потому земное не должно быть упразднено, но преображено. И любовь к Отечеству истинна, когда она во Христе. В каждом человеке и в каждом народе подлинно только то, что принадлежит Христу.

И вот что необходимо нам сегодня подчеркнуть. Церковь, как и её Господь, имеет «образ раба» (Фил. 2, 7). Она не только мудрость мира — в самом великом смысле, которого ему недостаёт. Церковь — мудрость Духа Святого. Святитель Филарет — великий иерарх, изящный богослов, человек высокой духовности, но Церковь — не академия учёных богословов и не горница утончённой духовности, не собрание сверхчеловеков. Совсем напротив. Хромые, убогие, несчастные всякого рода спешат к ней, и множество самых средних, ничем не примечательных людей чувствуют себя в ней, как дома, и даже нередко задают тон. Это даёт повод обвинить Церковь в посредственности её членов, в той обыкновенности, которая является её каждодневной жизнью. При желании легко можно найти множество примеров. Но было бы затруднительно и даже невозможно для не знающего благодати человека увидеть в этом завершение спасительного уничижения Христова и драгоценные следы Его смирения. Вспоминается рассказ о том, как святителю Филарету являлись души умерших без покаяния людей, умоляя вернуть им их заступника. Речь шла о запрещённом за пьянство священнике. Он был вызван митрополитом, и на вопрос, как он молится об усопших, признался, что имеет огромную жалость ко всем погибающим и, хотя грешен сам, со слезами молится о их прощении. Ещё раз взяв со священника обещание не пить, святитель восстановил его в служении, и тот действительно избавился от своего недуга.

С древних времён в христианских храмах горят светильники в знак присутствия Божия среди верующего народа. Окружённый невежеством и яростью язычников, он нуждается в просвещении этим светом. Никакая тьма — какой бы ни была тирания над личностью человека, над народом, над государством — не может противостоять этому свету, если только Церковь сама не отвернется от него, чтобы укрыться в безопасной тени. Ныне духовная война достигает предельного напряжения. Сумерки мешаются со светом. Пламя свечи, которую держит в руке проповедник слова Христова, порой колеблется и, кажется, может погаснуть. Горе нам, если светильники наши не наполнены елеем из хранилища благочестия и благодати, изливающейся в сердце того, кто проповедует слово. А у святителя Филарета оно исходит как бы из уст Божиих — «как от Бога, пред Богом, во Христе» (2 Кор. 2, 17). Речь, наверное, не идет о том, чтобы все мы достигли высоты и святости великих угодников Божиих. Но слово, отягчённое избыточным интеллектуализмом, особенно там, где утрачена простота жизни во Христе, не может быть созидательным. Одного изученного слова недостаточно, чтобы тронуть человеческие сердца. Ныне Церковь больше всего нуждается «в явлении Духа и силы» (1 Кор. 2, 4), в проповеди Христа Живого — Христа распятого и воскресшего. Только такое слово способно заполнить пустоту мысли и сердца современного человека, ищущего и не находящего избавления от отчаяния.

Еще раз повторим, что Церковь должна осознать себя рабом по отношению к народу. Не слугой даже, а рабом. Ибо у слуги есть какие-то права, а у раба нет никаких прав. Он служит верно, не ожидая никаких наград за своё служение и за свою верность. Довольно для него быть счастливым в доме своего Господина и быть всегда готовым отдать свою жизнь за Него и за Его чад. Так Церковь живет в готовности к мученичеству. Так святители Филарет Московский, Игнатий (Брянчанинов) и Феофан Затворник своим благодатным словом уготовляют её к этому подвигу в ХХ веке и в последующих испытаниях.

В Апокалипсисе Церковь — источник воды живой, благодаря Духу Святому, присутствующему в ней. «И Дух и Невеста говорят: прииди! И слышавший да скажет: приди! Жаждущий пусть приходит, и желающий пусть берет воду жизни даром» (Апок. 22, 17). Если в Церкви иссякнет источник Духа, любви, благочестия и истины, о чём будет возвещать она? И если всё-таки она будет возвещать о Христе, кто услышит? Кто придёт? Кто будет пить? И куда пойдут жаждущие правды? Если они отвернутся от Церкви и будут искать утешения у чуждых источников, кто сможет обвинить их? Кого надо будет обвинять, если не нас? Мир переполнен знаниями, науками и идеологиями, им же несть числа, но есть только один источник, доверенный Богом Церкви, текущий в жизнь вечную. Если мысль Церкви уклонится от простоты во Христе, подобно тому как Ева была соблазнена хитростью змия, если Церковь склонит своё сердце к славе мира сего, если она будет опираться на богатство, на силу и на множество дел века сего, будет ли её слово той драгоценной жемчужиной, найдя которую человек всё продает, чтобы обрести её?


Протоиерей Александр Шаргунов, настоятель храма свт. Николая в Пыжах, член Союза писателей России

02.12.2018

http://ruskline.ru/news_rl/2018/12/01/chelovek_chesti/

[Александр Васильевич]

Чтобы Библию понимать, ее надо читать

Слово в день памяти свт. Филарета, митрополита Московского и Коломенского

_{Святитель Филарет, митрополит Московский и Коломенский}

Слушать по нижеприведённой ссылке:
(MP3 файл. Продолжительность 9:30 мин. Размер 9.2 Mb)

http://www.pravoslavie.ru/podcasta/Filaret_Iriney_021218-1fc0d6.mp3

Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа!

В сегодняшний воскресный день мы отмечаем память святителя Филарета Московского. Выдающийся иерарх Русской Церкви, один самых видных богословов XIX века, почетный член Императорской Академии наук по Отделению русского языка и словесности, святитель Филарет (Дроздов) вошел в историю как богомудрый пастырь и автор многочисленных трудов.

После окончания семинарии в 1803 году в Троице-Сергиевой Лавре будущий владыка преподавал греческий и еврейский языки, а через несколько лет – поэзию и риторику. На должности ректора Санкт-Петербургской духовной академии провел реформы учебных программ. При этом он каждый год брал для преподавания новый предмет и сам составлял к нему конспекты.

В 1821 году Филарет был назначен правящим архиереем на Московскую кафедру. Несмотря на то, что некоторые критики считали его достаточно строгим, а проповеди – непонятными из-за чрезмерной учености, в то же время народ его любил за частые богослужения и справедливость в принятии административных решений. Терпеливый, молчаливый, Филарет был чужд мистических увлечений своей эпохи. В отношении его веры современники говорили, что никто «никогда не заметил и не мог заметить даже единой тени противу учения Церкви, ни в классах в академии, ни частно»[1]. Именно поэтому, несмотря на некоторую схоластичность, «Пространный православный катехизис Православной Кафолической Восточной Церкви» святителя Филарета пользуется спросом и в наши дни.

После войны с Наполеоном святитель Филарет написал благодарственный молебен об избавлении державы Российской «от нашествия галлов и с ними двадесяти языков» (1814). Он же сыграл видную роль в совершении акта престолонаследия и венчании на царство императора Николая I. Он же готовил окончательную редакцию Манифеста об отмене крепостного права (1861) для императора Александра II. Но не этим он снискал себе небесную славу за более чем 50-летний труд служения в епископском сане.

Главным трудом святителя, который прошел сквозь всю его жизнь, был перевод Библии на русский язык. Он писал предисловие к первому русскому переводу Псалтири, он сам сделал перевод Евангелия от Иоанна. Полемизируя с Киевским митрополитом Филаретом (Амфитеатровым), Московский митрополит Филарет (Дроздов) отмечал, что не только простой народ, но и духовенство в его время уже плохо понимали церковнославянский текст Священного Писания. Он был сторонником нового полного перевода Библии на современный ему русский язык и отказывался идти по пути частичной русификации славянского текста, полагая, что подобная полумера создаст только одни недоразумения. В то же время при создании нового Синодального перевода Библии (1876), вышедшего уже после его смерти († 1867), предлагал пользоваться не только древнееврейскими и древнегреческими источниками, но и церковнославянской Библией[2].

Перевод Библии на русский язык мыслился как пособие для домашнего назидания и «к разумению Священного Писания»

Перевод Библии на русский язык мыслился его создателями как пособие для домашнего назидания, которое создавалось не как замена чтений славянских книг на русские в богослужебном употреблении, а как дополнение к церковнославянскому тексту в качестве «пособия к разумению Священного Писания»[3].

Русский перевод создавался в четырех духовных академиях, лично просматривался святителем Филаретом и окончательно утверждался к печати Священным Синодом Церкви Русской. Отсюда и название «синодальный перевод». Вышедший в свет в 1876 году, до сих пор этот перевод остается самым распространенным и наиболее цитируемым русским переводом Священного Писания. Им пользуются не только православные христиане, но и представители иных христианских конфессий в России.

Сегодня на полках книжных магазинов можно найти не только синодальный перевод, но и иные издания Библии на русском языке. Снова и снова поднимаются вопросы о чтениях Священного Писания в православных храмах на русском языке. Но если для времени святителя Филарета основной проблемой рядового населения было отсутствие возможности приобрести святоотеческие комментарии к Библии: книг было издано мало, и стоили они дорого, – то в наше время одной из самых распространенных проблем является отсутствие свободного времени для чтения Библии и святоотеческой литературы.

То непонимание богослужебных текстов, о котором нередко говорят захожане храмов, нередко коренится в том, что тексты Священного Писания не читаются дома. Поэтому, какие бы современные синонимы ни подбирались к устаревшим славянским словам или именам собственным, кто такие Аарон, Амалик или «три отрока в пещи Вавилонской», станет ясным только если желающий узнать, о чем говорит Библия, возьмет в руки «Книгу жизни» и прочитает ее текст.

Да, действительно, современный человек перегружен той информацией, которую он получает через чтение документов, СМИ или интернета. Но «отсутствие времени» для чтения Библии нередко является всего лишь самооправданием в том, что другими словами можно было бы обозначить как отсутствие мотивации или, точнее сказать, нерадение к изучению слова Божия.

На этот счет святитель Тихон Задонский обращается к нам с такими словами: «Слово Божие и мне, и тебе, и другому одинаково передано и написано. Ибо Бог на лица человеческие не смотрит, но хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины (1 Тим. 2: 4). Потому и слово Свое святое ради всех и всякого повелел написать, чтобы всякий, читая или слушая его, мог спасение вечное получить»[4].

«Постарайся, чтоб Евангелие усвоилось твоему уму и сердцу, тогда и деятельность твоя соделается евангельскою»

Размышляя «О чтении Евангелия», святитель Игнатий (Брянчанинов) обращал внимание не только на необходимость чтения слова Божия, которое является «словом спасения» и источником познания воли Божией, но и на то, с какой целью и в каком состоянии мы призваны изучать Книгу книг – Священное Писание. Раскрывая Евангелие с крайним благоговением, «не ищи наслаждения, не ищи восторгов, не ищи блестящих мыслей – ищи увидеть непогрешительно святую Истину, – писал святитель. – Постарайся, чтоб Евангелие усвоилось твоему уму и сердцу, чтоб ум твой, так сказать, плавал в нем, жил в нем: тогда и деятельность твоя удобно соделается евангельскою»[5].

Приходящим к Нему иудеям Христос говорил: Исследуйте Писания, чтобы наследовать жизнь вечную (Ин. 5: 39). Апостол Павел обращался к Тимофею со словами: ты из детства знаешь священные писания (2 Тим. 3: 15). В монастырях святого Пахомия Великого от иноков требовали знание Евангелия наизусть. Священное Писание было главным оружием распространения Благой вести о Христе апостолами и христианскими миссионерами, поскольку вера – от слышания, а слышание – от слова Божия (Рим. 10: 17).

Будем же и мы, дорогие братья и сестры, не только целовать, но читать священный текст Библии, чтобы открылись нам яснее путь, истина и жизнь во Христе Иисусе. Давайте изучать толкования святых отцов, которые указуют нам верный путь к пониманию прочитанного. Давайте читать Священное Писание с благоговением и смирением, чтобы Дух Святой наставил нас на всякую истину.

Молитвами святителя Филарета Московского да подаст нам Господь силу воли, чтобы в той многозадачности, в которой мы пребываем, и в том плотном графике, в котором мы живем, мы изыскали время для чтения и изучения слова Божия, умудряющего нас ко спасению.

Аминь.

Ссылки:

<sub>[1] Цит. по: Флоровский Георгий, протоиерей. Пусти русского богословия // https://azbyka.ru/otechnik/Georgij_Florovskij/puti-russkogo-bogoslovija/5_7.

[2] См.: О догматическом достоинстве и охранительном употреблении греческих 70 толковников и славянского переводов Священного Писания. Прибавления к творениям св. отцов. Ч. XVII. М., 1858.

[3] Корсунский И.Н. Святитель Филарет, митрополит Московский. Его жизнь и деятельность на Московской кафедре по его проповедям, в связи с событиями и обстоятельствами того времени (1821–1867 гг.). Харьков, 1894. С. 708.

[4] Цит. по: О чтении слова Божия. Из творений Тихона Задонского // http://orthodox-newspaper.ru/numbers/at25959.

[5] Цит. по: Игнатий (Брянчанинов), святитель. О чтении Евангелия. О чтении святых отцов // https://azbyka.ru/o-chtenii-evangeliya-o-chtenii-svyatyx-otcov.</sub>

Иеромонах Ириней (Пиковский)

https://pravoslavie.ru/117610.html