«Живый в помощи Вышняго…»
Я давно собираю и записываю истории, связанные с 90-м псалмом – знаменитой молитвой «Живый в помощи Вышняго…» У этой молитвы, написанной израильским царем Давидом (XI–X в. до Р.Х.) по случаю избавления его народа от трехдневной моровой язвы, какая-то особенная судьба именно в России. Многие из этих историй связаны с Великой Отечественной войной.
«Осенью 1941-го мне было 7 лет, моей сестре Сонечке – 5. Так получилось, что в эвакуацию в Актюбинск мы уехали только весной 1942-го, поэтому страшную осень и зиму первого года войны были в Москве. Мой папа, Глушков Андрей Федотович, несмотря на слабое зрение, добровольцем пошел в ополчение. Там и погиб. Моя мама, Александра Филипповна, врач, все время проводила в госпитале, и мы с Сонечкой оставались с бабушкой Натальей Тимофеевной. Бабушка была из крестьянской семьи и перебралась к нам в Москву от голода конца 1930-х из Брянской области.
Воспоминания о войне у меня обрывочные. Как началась война, почему-то не помню, но зато хорошо помню чувство голода и то, как осенью 1941-го ездили с бабушкой на поля собирать капустные листья. Поля находились где-то в районе Сокола. Очень хорошо помню запах и вкус этих листьев – мы их очищали от гнили и ели, подмерзшие, а бабушка варила из них щи, очень вкусные. Помню, как всю осень говорили про какого-то Гудериана: “Гудериан подошел к Туле; Гудериан подползает к Москве…” У меня, ребенка, это слово – “Гудериан” – почему-то ассоциировалось с какой-то огромной змеей – аспидом, василиском, я видела таких в книжке.
Помню, как однажды мы с бабушкой были по делам в центре, и вдруг пошел снег, и снег был черный. И женщина, проходившая мимо, каким-то срывающимся на визг голосом запричитала: “Господи, пришел конец света!” Помню, как бабушка, сердитая, крепко схватив меня за руку, сказала: “Никто не знает ни дня, ни часа. И даже если ангел с небес начнет возвещать конец света, да анафема ему будет”. Сейчас понимаю, что это были слова из Евангелия.
Мы быстро вернулись домой. В тот день я и выучила 90-й псалом “Живый в помощи Вышняго…” Может быть от недоедания, память у меня в детстве была плохая, мне с трудом далась даже таблица умножения, а вот молитву я запомнила быстро. Бабушка заставила нас с Соней ее повторять, пока мы ее не выучили. С тех пор мы каждый вечер молились. И еще: бабушка строго-настрого наказала, чтобы мы об этом никому не говорили.
За капустными листьями мы ездили почти всю осень. Однажды соседка сказала, что Гудериан подошел совсем близко, он в районе метро “Сокол”, прямо у наших капустных полей. В тот вечер мы долго молились, бабушка, думаю, всю ночь – как сейчас вижу ее, стоящую перед иконой на коленях. А ночью ударил мороз. И техника Гудериана встала. У меня, ребенка, было такое чувство, что это произошло, потому что мы – я, Сонечка и бабушка – молились.
“На руках возмут тя, да не когда преткнеши о камень ногу твою, на аспида и василиска наступиши, и попереши льва и змия”. А бабушка с утра была настолько просветленной, радостной… Я еще раз видела ее такой – когда из ссылки вернулся ее старший сын Валериан, уже после войны.
Она нам сказала, что в тот день, когда Гудериан стал под Москвой, был большой праздник – Введение во храм Пресвятой Богородицы. Потом 90-й псалом помогал мне еще не раз. Бабушка скончалась во сне в 1956-м, когда я уже закончила институт. С войны из пятерых бабушкиных сыновей вернулся только Никанор.
Наталья Андреевна Глушкова».
«В ряды Красной армии меня призвали в декабре 1941-го. Когда уходил на фронт, мама дала мне листок с молитвой “Живый в помощи Вышняго” и велела зашить ее в гимнастерку. Знаю, что у многих солдат эта молитва была зашита. У кого в гимнастерку, у кого в подкладку шинели. Ее еще в народе называли “Живые помощи” или даже “Живые помочи”, иногда “Помощи солдата”. Знали, что она творит чудеса, – обычно матери давали листок с молитвой, написанной от руки.
Меня, я так считаю, она спасла не раз. Однажды подвозил снаряды на лошадях, и началась бомбежка. Решил укрыться вместе с лошадьми – под навесом около дома было свободное место, но один из офицеров, стоявших там, начал на меня кричать: “Куда ты со снарядами! Назад, назад поворачивай!” И только я отъехал назад, на голое, неприкрытое место, как в дом прямым попаданием упал снаряд. Никого в живых не осталось…
До 1944-го молитва всегда была со мной, а потом потерялась. Нас повели в баню, и от вшей всю одежду собрали в бак для кипячения. Я молитву успел отпороть, но когда мы парились, началась атака, и листок я потерял. Но молитва эта, я считаю, у меня уже была в сердце. Когда в 1944-м ранило, пока был в сознании – молился. Врач мне потом сказал, что я в рубашке родился.
“Не приидет к тебе зло, и рана не преближится телеси твоему, яко Ангелом Своим заповесть о тебе, сохранити тя во всех путех твоих”. Закончил войну в Германии, на Эльбе. Прошел через Сталинградскую битву, сражение на Курской дуге, был ранен, но домой к маме вернулся живым да еще и с боевыми наградами – разве не чудо?
Петр Егорович Завьялов».
«Я родился 4 февраля 1942 года, в Москве. Моя мама, Анастасия Ивановна, умерла, когда мне не было и года; у нее был порок сердца, ей было 22. Папу забрали на фронт в августе 1941-го, погиб он в 1944-м, и воспитывал меня мой дедушка, Павел Степанович, и его сестра – я ее называл тетей Раей.
От мамы у меня остались только две вещи. Фотография, где они с отцом – как раз в день знакомства: молодые, веселые, влюбленные. Это был апрель 1941 года. И еще листок с молитвой “Живый в помощи Вышняго”. Бумага, на которой маминой рукой была написана молитва, очень необычная – тонкая, но прочная, я такой больше не встречал. Похожа на бумагу, на которой печатают деньги, но лучше. Откуда ее взяла мама? Загадка…
Этот листок с молитвой тетя, обернув в платочек, пришивала мне к безрукавке. Когда она ее стирала, она отпарывала платочек с молитвой, а потом пришивала опять. Когда я подрос, тетка заставила меня выучить молитву наизусть. Рос я дворовым, уличным, и мамина молитва, я считаю, меня не раз спасала. Послевоенные дети, мы были очень рисковые – и гранаты держали, и патроны. У меня, например, целый арсенал был – это считалось шиком; один пацан со двора так и погиб. Случались серьезные драки – с кастетами, ножами, но ничего, Бог миловал. Многих ребят, в сущности неплохих, затянуло воровство. И хотя рос я без родителей, но даже институт закончил. Молитва меня хранила.
“Живый в помощи Вышняго, в крове Бога Небеснаго водворится”.
Когда был уже взрослым, этот полуистлевший листок куда-то задевался. Я поискал- поискал и забыл о нем. А однажды, через годы, он сам нашелся – выпал из книги. И я его в карман положил. В тот день поехал в командировку в Орел, ехали мы в машине втроем, и ночью случилась авария. Мои товарищи погибли, а мне – ничего.
Раньше я не задумывался, но сейчас, с возрастом, когда у самого и дети, и пять внуков, ночами часто думаю о маме. Думаю о том, что она чувствовала тогда, осенью и зимой в первый год войны, в Москве, что думала, когда я родился. Получается, она дала мне жизнь ценою своей жизни.
Леонид Петрович Мозганов».
Войны только начинают люди, заканчивает их Сам Бог. Без учета этого даже самая подробная летопись Великой Отечественной войны будет неполной. К сожалению, тема духовного, молитвенного подвига нашего народа в годы войны – тема малоизученная. И мы просим Вас, дорогие читатели, присылать нам свои свидетельства помощи Божией во время Великой Отечественной войны. Давайте писать эту летопись вместе.
Живый в помощи ВышнягоЖивый в помощи Вышняго, в крове Бога Небеснаго водворится. Речет Господеви: Заступник мой еси и Прибежище мое, Бог мой, и уповаю на Него. Яко Той избавит тя от сети ловчи, и от словесе мятежна, плещма Своима осенит тя, и под криле Его надеешися: оружием обыдет тя истина Его. Не убоишися от страха нощнаго, от стрелы летящия во дни, от вещи во тме преходящия, от сряща, и беса полуденнаго. Падет от страны твоея тысяща, и тма одесную тебе, к тебе же не приближится, обаче очима твоима смотриши, и воздаяние грешников узриши. Яко Ты, Господи, упование мое, Вышняго положил еси прибежище твое. Не приидет к тебе зло, и рана не преближится телеси твоему, яко Ангелом Своим заповесть о тебе, сохранити тя во всех путех твоих. На руках возмут тя, да не когда преткнеши о камень ногу твою, на аспида и василиска наступиши, и попереши льва и змия. Яко на Мя упова, и избавлю и: покрыю и, яко позна имя Мое. Воззовет ко Мне, и услышу его: с ним есмь в скорби; изму его, и прославлю его, долготою дней исполню его, и явлю ему спасение Мое.
Мария Городоваhttp://www.pravoslavie.ru/jurnal/47487.htm
