Печать страницы - 15 октября день памяти Святого праведного воина Феодора Ушакова

В штабе Черноморского флота отслужен молебен в честь Святого праведного воина Федора Ушакова

Севастополь, 18 октября 2010 г.

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/100338/33861.p.jpg)

15 октября Православная Церковь совершила память Святого праведного воина Федора Ушакова, русского флотоводца и адмирала. В этот день в штабе Черноморского флота России Благочинным Севастопольского округа протоиереем Сергием Халюта, в сослужении духовенства, был отслужен молебен. Богослужение состоялось у расположенной в здании штаба флота иконы Святого праведного воина Федора Ушакова.

Вместе с духовенством молился заместитель командующего флотом вице-адмирал Сергей Меняйло, члены Военного совета и военнослужащие соединений и частей флота, ветераны.
Обращаясь к морякам-черноморцам отец Сергий отметил: "Сегодня знаменательный и великий день, день святой для России. То, что было сделано в жизни Святого праведного воина Федора, нам необходимо и сегодня. Благодаря крепкой, твердой, непоколебимой вере в Бога он творил чудеса".

По окончании молебна к подножию находящегося на территории штаба флота памятника адмиралу Федору Ушакову участниками праздничных мероприятий были возложены цветы.
Адмирал Федор Федорович Ушаков, выдающийся флотоводец, не знавший поражений в морских сражениях, внесший в летопись подвигов русского флота много ярких страниц, сыгравший огромную роль в сложный период становления России на Черном море, в строительстве Севастополя, города-крепости, главной базы Черноморского флота. Многосторонняя деятельность адмирала Ушакова оставила глубокий след в истории России.

Он преданно служил благу своего народа, державному достоинству Родины, всю свою жизнь посвятил служению Отечеству. Под командованием Ушакова Черноморский флот одержал победы над турецким флотом у о.Фидониси (1788 год), у Керченского пролива (июнь 1790 года), у о.Тендра (август 1790 года). Неустрашимость, мужество, спокойствие духа, проявленные русскими моряками в этих баталиях, говорят о великом примере их предводителя.

Вывод, сделанный моряками, краток, но емок: "Где Ушаков, там - победа!". В 1791 году русско-турецкая война завершилась блистательной победой контр-адмирала Федора Ушакова у мыса Калиакрия. 29 декабря 1791 года был подписан мирный договор, в результате которого Турция отказалась от претензий на Крым и признала его самостоятельность. За столь знаменитую победу контр-адмиралу Ушакову был пожалован орден святого Александра Невского.

В 1790 г. Ф.Ф.Ушаков был назначен командующим Черноморским корабельным флотом, принял главное командование над портом и Севастополем. Деятельность Ф.Ф.Ушакова имела большое значение для развития Черноморского флота и Севастополя. С именем Ф. Ушакова связано благоустройство военного порта и города Севастополя. После войны с Турцией Ф. Ушаков немедленно приступил к приведению в порядок кораблей Черноморского флота: их ремонту, постройке новых кораблей, пристаней, казарм для экипажей кораблей, госпиталя. Административные способности Ф. Ушакова и умение взяться за всякое дело, способствовали тому, что за 15 лет его пребывания в Севастополе не только новый черноморский порт сделался надежным убежищем для флота, но и сам город достиг внушительных размеров.

Последняя победоносная кампания адмирала Ф.Ф.Ушакова в 1798-1800 гг. на берегах Ионического и Адриатического морей против Франции, падение крепости Корфу 19 февраля 1798 г., показала торжество военного таланта и твердой воли великого флотоводца, поддержанного храбростью его подчиненных, их доверием и любовью к своему предводителю с его уверенностью в победу над врагом и в их непоколебимое мужество. Крупный стратег, тонкий аналитик, великолепный организатор, прекрасно понимающий душу простого матроса, Ушаков был наиболее выдающимся среди русских флотоводцев. Всю свою жизнь он отдал развитию и укреплению Военно-морского флота, приумножая славу и мощь Российского государства.
Служению Родине адмирал Федор Федорович Ушаков посвятил всю свою жизнь. Не имел семьи, детей, все силы, энергию, талант, свое личное достояние отдал в дар Отечеству. Все, что имел, отдавал он "на вспомоществование ближним", все деньги отдавал "в пользу разоренных войной; обремененных скорбью и унынием утешал", вселяя веру и надежду. "Не отчаивайтесь! Сии грозные бури обратятся к славе России!" - говорил Ушаков. Этот завет православного адмирала - его жизненное кредо. Эти слова были помещены на иконе святого Праведного воина, Федора Ушакова, после его канонизации.

Подвиги великого адмирала Ушакова не забыты. В годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. Указом президиума Верховного Совета СССР от 3 марта 1944 г. был учрежден Орден Ушакова I и II степени и Медаль Ушакова, которые стали высшими наградами для воинов-моряков. В Севастополе именем Ушакова названа одна из центральных площадей города, на которой находится памятник адмиралу Ф.Ф.Ушакову.

Слава о святом покровителе моряков разлетелась по всей России. Иконы, на которых Ф. Ф. Ушаков изображен с адмиральским кортиком, моряки берут с собой чтобы плавание прошло удачно. Икона святого Федора Ушакова и ковчег с его мощами находится в штабе Черноморского флота и свидетельствует о постоянном присутствии и покровительстве воинов-черноморцев. А в нижнем храме Владимирского собора рядом с усыпальницей адмиралов стоит шкатулка со святой землей с могилы великого флотоводца Федора Федоровича Ушакова.

http://www.pravoslavie.ru/news/42142.htm

Гениальность и простота святого адмирала

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/100547/54777.p.jpg)

В день рождения святого воина Федора Ушакова заведующий сектором ВМФ Синодального отдела по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными учреждениями протоиерей Александр Федоров, участник Ушаковской беседы, ответил на наши вопросы.

- Отец Александр, насколько актуален образ Федора Ушакова сегодня?

- К сожалению, современная система воспитания и образования, которая во многом формируется под воздействием СМИ, не созидает в человеке того главного, что смогло «прорасти» в Федоре Ушакове. Современная социальная и политическая ситуация уничтожает основу государства, ее главную ячейку – семью. Нетрудно понять, для чего это делается. Любой источник СМИ демонстрирует тотальное использование тюремного сленга, которым теперь владеют даже дети, тиражирует человеческие страсти, пороки и извращения. Внушается естественная обыденность греха, происходит героизация преступников. Можем ли мы себе представить, что в современном обществе могут произрасти такие гении как Федор Ушаков, Александр Суворов, Александр Невский? Ответ очевиден.

В одном из интервью московской газете корреспондент задал мне вполне определенный вопрос: кто такие русские? Я ответил: « Русские — это те, кому сердце согревают имена наших Святых — Александра Невского, Федора Ушакова, преподобных Сергия Радонежского и Серафима Саровского; кто отождествляет себя с нашей историей; кто именами наших святых называет своих детей, внуков». Корреспондент в недоумении спросил: «Что мне делать, если я не знаю этих имен, но по происхождению я русский?» И это было настолько искренне, что не нашлось, что ему ответить.

Теперь о главном. Феодор — значит «Богом данный, Божий дар». Для Русского Флота, Русского Государства это имя стало Святым, одним из самых почитаемых в русском народе. Этот славный воин всю свою жизнь посвятил служению Богу и нации. И если служение Богу было сокровенным, то служение Отечеству — явным, причем настолько, что сам Генералиссимус А.В. Суворов «хотя бы мичманом желал бы послужить при взятии крепости Кастро на о. Корфу».

Примечательно, что после взятия Корфу, а это до сих пор неприступная крепость, Феодор Ушаков распорядился дать денег пленным офицерам и вернуть им оружие, потому что знал: если они вернутся без него во Францию, их сразу же казнят. Пока французы воевали с Россией, они были врагами для адмирала, как только война кончилась, он дал им все необходимое и отпустил с миром, являя православное милосердие.

Федор Ушаков – это человек-легенда. «Всяк дар совершен свыше есть, сходяй от Тебе Отца Светов» (из заамвонной молитвы). Федор Федорович знал это с младенчества, сохранил свой талант и приумножил с помощью Всевышнего. Прилежным исполнением заповедей о любви к Богу и ближнему он стяжал себе уважение среди всех категорий моряков. Мало кому удавалось презреть смерть в бою и тем самым подвигнуть матросов на беззаветное служение и выполнение боевого приказа ценой собственной жизни. И в бою, и при моровой чуме, холере он пытался сохранить жизни матросов. При этом решения, гениальные и в то же время простые, приносили несомненную пользу. Кроме того, в общении с людьми он никогда не допускал грубости, крика или унижения. Надо сказать, что его самые лучшие качества были воспитаны в семье.

В общении с моряками на флотах мне приходилось сталкиваться с мнением о том, что Федор Федорович не мог не использовать в свой речи нецензурные слова. Однако, это так. Он совершенно точно знал, что для пользы дела грубость — не помощник. Таково было воспитание этого адмирала. В Священном Писании сказано: «От своих слов спасешься, от своих слов погибнешь». Разве ему было этого не знать? Кроме того, действия экипажа станут мало предсказуемыми, если в канву исполнительной команды, язык которой строится на голландских заимствованиях, вставлять простонародную брань. Наши предки были более целомудренными, в том числе, в своей речи, это подтверждено нашими победами на морях.

- Какое значение имеет личность Федора Ушакова в современном обществе? Только ли воспитательное?

- Значимость личности святого трудно переоценить. Непременно воспитательное. Более того, этот образ достоин подражания. Необходимо создать достойный, правдивый фильм про Федора Ушакова. Материала для этого предостаточно. Это то, что теперь крайне необходимо для консолидации нашего общества, формирования правильного мировоззрения. Образ такого героя как Федор Ушаков должен быть известен каждому, поэтому мы должны сделать информацию о святом адмирале общедоступной, в том числе, и для молодежи.

Вспомним, как Федор Ушаков первый во время чумы применил карантин, после чего его отряд избавился от болезни на четыре месяца ранее остальных. Все гениальное просто. Эта гениальность и простота в нем сочетались в силу того, что он никогда не отступал от своего правила — от молитвы. Федор Ушаков никогда не забывал Бога, а это качество всегда концентрирует человека, собирает и строит. Именно поэтому вокруг него все строилось, а не разрушалось. Образ Федора Ушакова — строителя собственной души, флота, государства – это истинный образец для подражания.

Наша жизнь имеет смысл только тогда, когда есть цель, ради которой мы готовы отдать душу. Если такой цели в человеческой жизни нет, она пустая, ничем не наполненная. Федор Ушаков дает нам пример целеустремленности. К чему он стремится? Во-первых, к Царствию Небесному, что было сокровенно и невидимо никому, а открыты были все его достижения, успехи. Господь открыл Федора Ушакова нам, показав, кто для Него ценен. Поэтому Святой Федор, Благословляемый свыше, победил всех своих врагов в 49 сражениях.

Стремясь угодить Богу под конец своей жизни, Святой Феодор уподобляется святым Александру Невскому, Даниилу Московскому, проводя дни в молитве в Санаксарском монастыре, где и встречает блаженную кончину.

Память о флотоводце Феодоре будет согревать сердца русских людей до тех пор, пока существует мир. Практически невозможно представить Феодора Феодоровича, ищущего приобретений, славы, наград, имений. Вся жизнь его отдана служению Богу и Отечеству, во Славу Отечеству, на благо народу. Святый архистратиже Флота Русского Феодоре, моли Бога за нас!

Записала Анастасия ЯКОВЛЕВА

http://kapellan.ru/genialnost-i-prostota-svyatogo-admirala/

Русский навигатор. Часть 1

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/100594/59456.p.jpg?0.9737601595925046)

Перештудируйте всю историю мирового флота, и вы не найдете биографии более блестящей. Поражая современников своей религиозностью, 44 года отдал он морю, так что запахи соли, пороха и ладана смешались для него в одно ни с чем не сравнимое благоухание. Более 40 баталий провел он с превосходящими силами противника и не потерпел ни одного поражения. Не потерял ни одного корабля и не сдал в плен ни одного матроса. В зените воинской славы его имя наводило маниакальный ужас на неприятеля, и сражения заканчивались с неизменным однообразием – паническим бегством врагов Андреевского флага. При жизни признанный воинский гений, он получал великие дары, почести, награды от правителей мира сего, чтобы на исходе своих лет покинуть высший свет, раздать богатства нуждающимся и поселиться в скромном домишке вблизи монастыря. И уйти в вечность налегке и с чистым сердцем.

Все это – наш святой и праведный воин, адмирал флота российского Федор Федорович Ушаков.

Он не оставил после себя мемуаров, дневников, записей. Наверное, не придавал своей персоне особого значения. Не было у него и родовитых приятелей, сохранивших бы личную переписку. Судить потомкам о своем жизненном пути Федор Федорович предоставил по воспоминаниям сослуживцев и сухим записям в казенных бумагах: приказам, распоряжениям, отчетам, рапортам. То есть по реальным делам.

«Не-е, батя, я бы во флот пошел…»

Каким именем назвать своего третьего сына, у четы Ушаковых сомнений не было. 13 февраля 1745 года приходилось экватором между празднованием памяти воинов-великомучеников Феодора Стратилата и Феодора Тирона (память 8 и 17 февраля). Крестили Федю за три версты от родного села Бурнакова Романовского уезда Ярославской провинции в приходе храма Богоявления-на-Острову на левом берегу Волги. Это за тысячи километров от ближайшего моря. Но название храма, близость вод могучей реки и весело озаренный свечами лик святого Николая, «по морю плавающих управителя», несказанно сокращали расстояние.

Отец, Федор Игнатьевич Ушаков, совсем недавно ушел в отставку сержантом лейб-гвардии Преображенского полка. Он энергично взялся «поднимать» хозяйство своего небогатого имения – всего на 15 изб – и крепко – за воспитание сыновей.

«Великий Петр все умел делать своими руками, мало спал и постоянно учился», – было воспитательным кредо отставного преображенца. К 14 летам его сыновья (всего их было четверо + дочка) сносно плотничали и столярничали, умело обращались со сбруей и соревновались в меткости стрельбы из ружья, а дремучие ярославские леса стали для них родной стихией. Иногда, для более добросовестного усвоения материала, Федор Игнатьевич не стеснялся применять издревле проверенное и надежное средство – розги. Прочие науки – грамоту и счет – мальчишки постигали в мужском Островском Богоявленском монастыре.

Добрая и набожная маменька Параскева Никитична очень любила своего Феденьку. Но это нисколько не мешало ему ходить с сельским старостой на медведя с одной лишь рогатиной наперевес. Адмирал Ушаков будет с радостью и в деталях вспоминать о подобных вылазках, особенно в беседе с иностранными коллегами – исключительно в дипломатических целях.

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/100594/59459.p.jpg?0.6618311360454282)

Ярославская земля – перекресток святых путей России. Кто-то шел на юго-запад поклониться мощам Преподобного всея Руси в Троицко-Сергиеву лавру, через Борисоглебск и Переяславль-Залесский. Кто-то отправлялся «спасаться» в суровые северные края через Кирилло-Белозерск и Холмогоры к могучим стенам Соловецкой обители. А кто-то возвращался из Костромы, земель Романовых, с востока.

Странствующие иноки и богомольцы были частыми гостями в доме Ушаковых. И бывало, малышня рассаживалась по лавкам и до поздней ночи слушала рассказы доброго монаха. Про приключения удалой богатырской троицы, и про святого и благоверного князя Димитрия Донского, по благословению преподобного Сергия Радонежского освободившего Русь от ига басурманского. Про двух витязей-иноков Ослябю и Пересвета, сразившего грозного Челубея и положившего «душу свою за други своя» на поле Куликовом. Про святого князя Александра Невского, разгромившего шведских и тевтонских рыцарей, и славных купца Минина и воеводу Пожарского, прогнавших из Москвы ляхов, литвинов и прочих латинян-супостатов и положивших конец смутному времени. Таковы были супергерои маленького Феди Ушакова.

Но не только. На волжском берегу, на холме возле монастырских стен от апрельских дней до первой шуги по ночам горел большой маяк-костер. За многие километры вверх и вниз по течению реки его отблеск узнавали местные кормчие и загодя правили навигацию лодок, барок, каюков в стороне от опасной отмели, намытой за церковью Богоявления. Следил за маяком бывший канонир петровского флота дед Василий. Говаривали, что сам первый император Всероссийский, некогда путешествующий по Волге, лично повелел Василию жечь здесь костер для «ориентации судов». Как бы там ни было, но ежегодные три рубля золотом из местной казны выплачивались «старому морскому служителю» исправно. Юный Федор Ушаков был частым помощником деду Василию. Еще чаще – благодарным слушателем.

– Деда, расскажи, како ты при Гангуте сражался, како шведа пленял, – донимал старого морского волка любопытный паренек.

И, попыхивая трубкой, дед Василий начинал всегда однообразно, попутно присочиняя все новые и новые подробности. Никогда не видевший моря Федя проникновенно слушал о дальних походах, бурях и сражениях, о приключениях исключительно смекалистых и смелых русских моряков, «в огне не горящих и в воде не тонущих» и обладающих абсолютным иммунитетом от всех мыслимых и немыслимых вражеских козней. И воображение уносило его вместе с искрами и клубящимся дымом путеводного огня высоко-высоко. Гораздо выше макушек исполинских корабельных сосен, которыми так славятся ярославские леса.

В те времена отцы-дворяне мечтали для своих сыновей службы в сухопутных войсках. И потому, что главные сцены театра военных действий проходили на суше, и потому, что с кончиной Петра I флот пришел в упадок. Флот «больше боялся свежего ветра, чем неприятеля», – исчерпывающая характеристика его состояния середины XVIII века. Поэтому Ушаков старший, планировавший определить Федора в Преображенский полк, был удивлен реакцией сына:

– Не-е, батя, я бы во флот пошел…

– Да кто же тебя надоумил сему?

– Волга, – отвечал сын. – Я быстрее всех плоты вязать научился, плавать и под водой сидеть дольше всех с камышиной могу и гребу без устали. Вот все ребята наши и соседские меня морянином и именуют.

– Поди, дед Василий голову заморочил… – поворчал Федор Игнатьевич, но спорить не стал. Действительно, почти все свое свободное время мальчишка пропадал на Волге, а отцовская лодка давно перешла в его негласное и нераздельное владение.

В возрасте 16 лет Федора вместе с братьями повезли в Петербург – представить в герольдмейстерскую контору для смотра. «Российской грамоте и счету обучен... желает-де он, Феодор, в Морской кадетский корпус в кадеты», – записал чиновник герольдии. На радостях отец повел сыновей по местам своей гвардейской молодости, а матушка с дочкой отправилась по столичным магазинам. Договорились встретиться позже, у ворот Александро-Невской лавры.

Здесь, в рядах монашеской братии, служил Богу брат Федора Игнатьевича, родной Федин дядя – Иван Ушаков. О нем часто вспоминали в семейном кругу, его биография была предметом спора, восхищения, назидания.

«Скажи-ка, дядя»

Иван Ушаков поступил на службу в гвардейский Преображенский полк при императрице Елизавете Петровне. Полк личной охраны самой императрицы – трудно себе представить более успешное начало карьеры молодого человека того времени. Торжественные выезды, роскошные балы… Статный, остроумный гвардеец Ушаков пользуется успехом у товарищей и дам. Чин капрала он получает без особых затрат времени и сил.

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/100599/59971.p.jpg?0.9831088959016343)

Один вечер изменил все.

В разгаре очередного блестяще-помпезного торжества, прямо на глазах у Ушакова от сердечного приступа умирает его сослуживец. Несколько минут блиставший на публике красавец-офицер вдруг хватается за сердце и в судорогах валится на паркет бальной залы. И уже невозможно что-либо когда-либо изменить. Даже покаяться.

Зыбкость, мимолетность и в конечном счете абсурдность земного человеческого счастья в один момент стала для Ивана Ушакова настолько очевидна, что уже на следующий день он отпускает слугу, снимает мундир, надевает холщовую одежду и отправляется на поиски счастья настоящего – Царства Божия.

Первой остановкой был берег Северной Двины. Три года живет он в ветхой келье в глуши поморских лесов. Терпит голод и холод, одному Богу поверяя свои мысли. Изредка посещает соседние селения, прося подаяние на самые необходимые нужды.

Местный жители относились к нему подозрительно: о своем прошлом умалчивает, никаких документов при себе не имеет. «Беглый или раскольник», – резюмировали поселяне, схватили и поволокли пустынника в Архангельск на суд и расправу. От тяжких побоев Иван очнулся на полпути у обочины, где его бросили почему-то резко охладевшие к «правосудию» миряне. Он не отчаялся: он знал, что с аналогичных событий начинались жития многих православных подвижников. Поблагодарил Бога и отправился на юг.

В Площанской пустыни Орловской губернии его опять ждала неудача – с мирской точки зрения. Настоятель не дал кельи, а попутный воинский наряд «повязал» как беспаспортного. В чистосердечные признания о гвардейском прошлом, естественно, никто не поверил. Меньше всего этот изможденный бродяга был похож на придворного офицера. Но великосветская речь и знание французского дали о себе знать лучше всяких документов. Ивана Ушакова повезли в Петербург.

И вот он опять стоит перед императрицей, но теперь не в золоченом мундире, а в худой власянице.

– Зачем ты ушел из полка моего? – на удивление ласково спрашивает государыня.

– Для удобства спасения души, Ваше Императорское Величество, – с кротостью отвечает Иоанн.

– Не вменяю тебе побег в поступок, жалую тебя прежним чином, – продолжает государыня, – вступай в прежнее звание.

– В начатой жизни для Бога и души моей, Ваше Величество, до конца пребыть желаю, а прежней жизни и чина не желаю, – непреклонен Ушаков.

– Для чего же ты тайно ушел из полка? Когда к такому делу вознамерился, то и от нас мог бы быть отпущен.

– Если бы тогда просил я об этом Ваше Величество, то не поверили бы Вы мне, молодому, что смогу понести сие иго. Ныне же, по убогом моем искусе, утруждаю Ваше Величество единственной просьбой: дайте мне умереть монахом.

Матушка императрица повелела отправить его в Александро-Невскую лавру. После годового искуса в ее августейшем присутствии дворянин Иван Ушаков стал иноком Феодором – в честь святого благоверного князя Феодора, Ярославского чудотворца (память 19 сентября). Напоследок находчивая Елизавета Петровна придумала своему бывшему гвардейцу послушание – стоять у кружки для сбора подати.

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/100594/59458.p.jpg?0.34213205594435736)

За этим занятием и застала своего родственника семья Ушаковых.

– Вот и хорошо, что пришли в храм Божий помолиться, – как будто и не расставались, приветствовал их молодой монах. – Пойдемте в келью, там покойнее.

В углу – образок с лампадкой, в другом – сбитый из досок топчан. Холодно и пусто. Инок Феодор в ответ на град посыпавшихся вопросов смиренно рассказывает о своих приключениях.

– Кем же ты будешь после геральдического смотра? – вдруг спрашивает он у своего маленького тезки.

– Морским офицером, – немного смутившись, отвечает тот.

– Всякая служба Богу угодна, – продолжал дядя. – В миру будешь жить, отрок, а он бывает жесток и несправедлив. И моя судьба может послужить тебе укором…

И немного помолчав:

– Чтобы на путях твоих были свершения великие. Думай же всегда о Боге, о ближних. А еще: кто о ближнем не радит, тот, наверное, и веру нашу отвергает. Люби человеков, с коими будешь, и ждет тебя победа…

Федя слушал и запоминал. На всю жизнь. Было что-то общее у этих двух: молодого парня и молодого монаха. Оба вступали в новую жизнь, оба готовились к ратному делу. Один – на поле духовной брани, и за свои победы будет прославлен как преподобный Феодор Санаксарский. А другой… Другой только поступил в Морской шляхетский кадетский корпус. Шел 1761 год.

(Продолжение следует)

Даниил Ильченко

http://www.pravoslavie.ru/put/53753.htm

Русский навигатор. Часть 2

Подвиг первый

«Схимник» – такое прозвище дали сокурсники Феде Ушакову за его принципиальное равнодушие к разгульным пирушкам и обществу легкомысленных женщин.

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/100596/59659.p.jpg)
_{Алексей Боголюбов Петербург при заходе солнца 1850 г.}

Предельно насыщенная учебная программа Морского корпуса сочеталась с полнейшей свободой действий кадетов во внеурочное время. Не многие молодые дворяне находили в себе силы устоять пред соблазнами столичной жизни. Ушаков находил.

Не имеющий знатных покровителей и богатых родственников, он отчетливо понимал: пробиваться в жизни придется самостоятельно и с Божией помощью. Поэтому, не растрачивая физического и духовного здоровья, он целиком отдался учебе, прерываясь лишь на посещение праздничных и воскресных богослужений. А на прозвище не обижался. Не обижались на Ушакова за его из ряда вон выходящее поведение и друзья-товарищи. Природная доброта Фединого характера и крепкое телосложение позволяли ему эффективно решать «проблемы межличностной коммуникации».

Почти сказочный случай из жизни кадета Ушакова приводят биографы.

Теплым весенним вечером 1763 года случился в Петербурге небольшой пожар. На одной из улиц горел обывательский домик. Как водится, поглазеть на зрелище собралась толпа зевак, были тут и гардемарины Морского корпуса, располагавшегося неподалеку.

Пламя уже вырывалось из окон, а пожарных все не было. Но толпа реагировала спокойно: жильцы успели покинуть здание, прихватив с собой ценные вещи. Плакала лишь одна маленькая девочка: в доме осталась клетка с ее любимым снегирем. В панике о ней забыли, и теперь никто не пытался спасти несчастную птицу. Вдруг сквозь толпу протиснулся гардемарин, узнал, где находится клетка, и бросился в горящий дом.

– Сгорит! Рехнулся парень! – заголосили бабы.

Всеобщий вздох облегчения раздался через пару десятков секунд:

– Жив! И клетку принес!

Парня окатили холодной водой и хотели было осмотреть: не угорел ли. Но тот уже скрылся в толпе. Сокурсники бросились за своим героем, а он, наглухо закрывшись в «кубрике», в этот день больше не выходил и ни с кем не разговаривал. Встретили его лишь утром – за учебной скамьей…

Математика, астрономия, кораблестроение, такелажное дело, картография, танцкласс – вот неполный перечень дисциплин, штудируемых кадетами. И, конечно, иностранные языки: французский, английский, немецкий – так как «и знание иностранных языков очень нужно для морского офицера, ибо морской офицер в своей службе имеет частые сношения с иностранцами и, кроме того, для достижения совершенства в своем искусстве должен читать иностранные книги о мореплавании, каких книг на русском языке, кроме самого малого числа их, вовсе нет», – объяснялось в методическом пособии того времени.

Корпус был разделен на три класса, составляющих три роты. Переходили из третьего класса во второй, из второго в первый «по знанию». Не окончившие курса пополняли корпус морской артиллерии, портовые службы, научные экспедиции. В первом классе кадеты получали звание гардемарина («морского гвардейца» по-французски) и отправлялись на практику. Нередко это были суда иностранных компаний, бороздившие воды возле берегов Ост- и Вест-Индии и Америки. После практики и «за высокие успехи в учебе» гардемаринам присваивалось офицерское звание мичмана.

В свое первое плавание Ушаков отправился на корабле «Евстафий» от Кронштадта к Гогланду. Погода была отвратительной, Балтику штормило. Гардемарин вдоволь смог насладиться всеми «прелестями» морского путешествия. Заплесневелая вода, вонючая солонина, подгнившие сухари. Выскальзывающая из-под ног, шатающаяся палуба. Суровый капитан, мужики-матросы и пудовый боцманский кулак, который тут у них, матросов, «главный учитель». А еще изнурительные нескончаемые вахты под завывание «мордавинда» – так русские моряки окрестили крепкий лобовой ветер. Вот когда вспомнились службы в родном Богоявленском монастыре. Благодаря им он умел выстаивать долгие часы, сконцентрировавшись на главном. И заступивший в ночную вахту Федор возносил молитвы в штормовое небо: лишь бы не сдрейфить, не растерять собранность и достойно дождаться ударов склянок – корабельного колокола. «Тот Богу не молился, кто в море не ходил», – тогда он проникся этой старинной моряцкой поговоркой.

И вот на нем уже новенький зеленый кафтан мичмана, он стоит перед строем выпускников Морского корпуса. Плац залит слепящим майским солнцем, хлопает на ветру Андреевский флаг, левая рука Ушакова лежит на Евангелии:

«Аз, Феодор Ушаков, обещаю и клянусь Всемогущим Богом пред святым Его Евангелием в том, что хощу и должен Ея Императорскому Величеству моей всемилостивейшей государыне императрице Екатерине Алексеевне, самодержице, и Ея Императорскаго Величества любезнейшему сыну государю цезаревичу и великому князю Павлу Петровичу, законному всероссийского престола наследнику, верно и нелицемерно служить и во всем повиноваться, не щадя живота своего до последней капли крови… В чем да поможет мне Господь Бог Всемогущий!»

Совсем скоро в составе команды трехмачтового транспортного судна под названием «Наргин» мичман Ушаков вышел в открытое море. Предстоял долгий путь: через северные моря, вокруг Скандинавии к городу русских корабелов, богатейшей торговой пристани империи – Архангельску.

То была отличная школа. Суровый корабельный быт и ледяные шквалы норд-оста закалили молодого офицера, помогли обрести спокойную уверенность и реальный опыт. Без свежего морского ветра ему уже плохо дышалось.

Изучение ролей

Начало карьеры Ушакова совпало с воцарением Екатерины II. С места и в карьер императрица предалась реформаторской деятельности.

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/100599/59961.p.jpg?0.17893066810670144)

Возрождение флота было, как сейчас принято говорить, одним из приоритетных направлений инновационной политики государства. Немка по происхождению, Екатерина II выражалась яснее и гораздо более по-русски: «Флотская служба знатна и хороша, то всем известно, но, насупротив того, столь же трудна и опасна, почему более монаршью милость заслуживает».

В Петербурге, Кронштадте, Ревеле, Архангельске – в главных портах и верфях империи – закипела работа. Стремительно увеличивается численность судов торгового флота, одна за другой снаряжаются научные экспедиции на поиски новых земель и морских путей. Под монаршим лозунгом «Чтоб флаг наш везде надлежащим образом уважен был» обновляется военный флот. Попутно увеличивается жалование морского офицера, повышается его статус в обществе.

Начиная с середины XVIII века взоры российских государственных стратегов все чаще обращаются к южным границам империи. С одной стороны, манят колоссальные экономические и геополитические перспективы выхода к Азовским и Черным морям. С другой – со стороны Дикого поля вновь повеяло угрозой.

14 октября 1768 года Турция объявила войну России. Находящаяся в вассальной зависимости от Османской империи Крымская орда огненным вихрем пронеслась по малоросским землям. Из-под одного только Харькова было угнано в плен 20 000 человек мирных поселян. Участвовавший в набеге французский барон Франсуа де Тотт, представлявший Версаль в Бахчисарае, так описывает эти события: «Головы русских детей выглядывали из мешка. Дочь с матерью бегут за лошадью татарина, привязанные к луке седла. Отец бежит возле сына на арканах… Впереди нас бегут угоняемые волы и овцы. Все в удивительном движении, и уже никто не собьется с пути под бдительным оком татарина, сразу же ставшего богачом». Несколько недель спустя «прилавки» рабовладельческого рынка Кафы (будущей Феодосии. – Д.И.) ломились от «живого товара» из русских земель.

«Лучшая защита – наступление», поэтому на Особом военном совете при императрице решено было вести войну на многих направлениях сразу – Молдавия, Валахия, Крым, Кавказ, Балканы, Архипелаг. Нужно «подпалить турецкую империю со всех четырех углов» – поставила цель императрица и выпустила на волю своих «орлов»: Паниных, Голицыных, Орловых, Чернышевых, Румянцева, Потемкина…

6 марта 1769 года русские войска вновь овладели Азовом и Таганрогом. Когда-то здесь сгнил петровский флот. Петр I планировал присоединить Крым к России и даже сделать Азов столицей империи. Но Прутский поход 1711 года закончился неудачей – потерей завоеванных земель и едва зародившегося южного флота. Екатерина II, проведя «работу над ошибками», предприняла вторую попытку.

Пешие артели мастерового люда, кареты и брички с инженерами-судостроителями и откомандированными офицерами потянулись к воронежским верфям, где стартовало строительство первых кораблей нового Южного флота России. Затем их сплавляли по Дону к Азовским берегам, где они становились на рейд у попутно возводимой крепости Таганрогского порта. Возглавлял так называемую Донскую экспедицию контр-адмирал Алексей Наумович Сенявин.

Впервые будущий контр-адмирал зарекомендовал себя во время Семилетней войны (1756–1763) при взятии крепости Кольберг – пожалуй, самой эффективной совместной операции русской армии и флота в тот семилетний период. Под его командованием фрегат «Святой Павел» сделал бесстрашный рейд вдоль крепостных стен, посылая ядра и уничтожая прусские фортификации. Сенявин был контужен, но из боя не вышел.

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/100599/59964.p.jpg?0.762136932251176)
_{Взятие крепости Кольберг. 5 декабря 1761 г. А. Коцебу.}

Прошло время, когда долгом Сенявина было уничтожение вражеских укреплений и флота, теперь он созидал морские силы Отечества. Зимой 1769 года в его распоряжение прибыл мичман Федор Ушаков.

Перед самым отъездом из Петербурга на квартире однокашника по Морскому корпусу Федор встретил девушку. Миловидная и скромная, она просила его передать письмо своей матери, проживающей в Воронеже. Она не успела договорить, а Ушаков уже был согласен. Он узнал в ней ту девчушку, для которой спас на пожаре снегиря…

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/100599/59967.p.jpg?0.0454806380669609)
_{Адмирал Сенявин}

Но времени предаваться амурам у Ушакова не было. Неугомонный Сенявин не давал продыху ни штатским, ни военным. От Таганрога до Воронежа, от Воронежа до Азова мотался он в своей кибитке: проверяя, наказуя, поощряя, воодушевляя.

– Поостереглись бы, Ваше превосходительство! Не дай Бог отряд турок аль татар в степи повстречаете, – переживали штабисты.

– Мне флот строить надобно, а не ждать, пока война кончится, – бурчал в ответ контр-адмирал.

И, заметив подле себя Ушакова:

– Вот что, Федор, встань-ка на Кутюрьме (река близ устья Дона. – Д.И.) дозором: не дай Бог турки две шлюпки пришлют и весь флот наш пожгут. Считай, приказ тебе до осени. Ну, давайте с Богом за дела!

Командуя прамом – плоскодонным парусным судном, вооруженным пушками крупного калибра для действия в прибрежных районах, – под № 5 Ушаков охраняет устье Дона. В стычках с турецкими диверсантами он получает боевое крещение. Лейтенантские погоны ложатся на плечи Ушакова летом 1769 года. После он руководит транспортными судами, доставляет провизию и лес в отстраивающийся Таганрог.

В это время из Петербурга переезжает в Воронеж та молодая особа, побывать почтальоном которой Ушаков посчитал за подарок свыше. Молодые встречаются и решают обвенчаться. Но долг службы заставляет отложить свадебные приготовления.

Весной 1771 года состоялась дебютная баталия Азовского флота. Корпус генерал-майора А.П. Щербатова армии князя В.М. Долгорукого ведет наступление со стороны Геничи и Арабата (сейчас это всем известные курортные места Азовского побережья: г. Геническ и так называемая Арабатская стрелка. – Д.И.) в тыл турецким войскам, находящимся в Крыму. Флот Сенявина поддерживает наступление.

Более 40 судов и галер у Еникале (турецкая крепость на берегу Керченского пролива. – Д.И.) насчитал Сенявин, глядя в окуляр своей подзорной трубы. И повел эскадру на сближение.

Османы дрогнули сразу. Чего-чего, но только не ощетинившихся пушками кораблей под Андреевским флагом ожидали они встретить на Азовском мелководье. За удивлением последовал страх: не приняв бой, турки отступили. «Удивятся они и еще больше, как увидят на Черном море фрегаты и почувствуют их силы», – ликует Сенявин в письме графу Чернышеву от 23 июня 1771 года. Встав на рейде у Еникале, русская эскадра вступила «сполна во владение Азовским морем».

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/100599/59970.p.jpg?0.3798440742433203)

В последующие годы Федор Ушаков курсирует вдоль крымских берегов. На палубном боте «Курьер» он выполняет посыльные поручения, швартуясь к причалам Керчи и Кафы. Командуя 16-пушечниками «Модон» и «Морея», добывает разведданные, предотвращает высадку десанта, поддерживает с моря оборону первой русской морбазы в Крыму – Балаклавы. Ушаков тщательно изучает черноморский театр военных действий. Вскоре ему предстоит играть на нем главную роль. Да так, что рукоплескать ему будет вся Отчизна.

(Продолжение следует.)

Даниил Ильченко

http://www.pravoslavie.ru/put/53790.htm

Русский навигатор. Часть 3

Свой резон

«Вечным» Кючук-Кайнарджийским миром закончилась в 1774 году первая русско-турецкая война. К России отошли «прежние завоевания Петра», побережье Азовского моря, земли между Днепром и Бугом. Крым получил независимость от Турции, а на южном левобережье Украины вплоть до Кубани раскинулось Новороссийское наместничество.

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/100611/61124.p.jpg)
_{Чесменский бой}

Федора Ушакова переводят в Санкт-Петербургскую корабельную команду и производят в капитан-лейтенанты. Радость служебного повышения была недолгой: Ушаков узнал, что невеста его выдана замуж и пребывает на сносях. Поддавшись на уговоры матери, она согласилась стать женой богатого греческого купца. До конца своих дней Ушаков будет любить эту женщину и заботиться о ее судьбе, а родившийся мальчик в будущем будет служить морским офицером под его началом.

Назначение на борт фрегата «Северный орел», отбывающего в Средиземноморскую экспедицию, было очень кстати. Лишь море могло залечить «раненое сердце» молодого капитан-лейтенанта.

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/100611/61128.p.jpg?rnd=220419)
_{Серебряная медаль за победу в Чесменском сражении, учреждена 23 сентября 1770 г.}

Подобные экспедиции были часты. По поводу одной из них Екатерина II писала: «Ничто не свете нашему флоту добра не сделает, как сей поход: все закоснелое и гнилое наружу выходит, и он будет со временем круглехонько обточен». Завершился тот поход великим Чесменским сражением (5–7 июля 1770 г.), когда запертый в тесной бухте Эгейского моря турецкий флот – один из мощнейших того времени – был уничтожен полностью. Турецкие потери составили более 10 000 матросов и офицеров, палубы русских кораблей навсегда покинули… 11 человек. В честь победы была отчеканена серебряная медаль, на голубой ленте, с изображением горящего турецкого флота, над которым выбито короткое: «БЫЛ».

Экспедиция, в которую отправился Ушаков, носила скорее учебно-тренировочный характер под прикрытием легенды – налаживания новых торговых отношений. Несколько военных фрегатов под флагами торгового флота, нагруженные товаром и со спрятанными в трюмы пушками должны были обогнуть Европу, пройти через Босфор и Дарданеллы и пополнить ряды только еще зарождавшегося Черноморского флота. Обязанностью «Северного орла», орудия которого блестели у всех на виду, было сопровождать «купеческий» караван и «решать проблемы» с пиратами всех вероисповеданий и национальностей: английскими, французскими, варварийскими, италийскими, корсиканскими, албанскими, – доходы от ремесла которых в те времена были сопоставимы с барышами от морской торговли.

За время похода Ушаков оттачивает знание иностранных языков и заводит знакомства с зарубежными «коллегами». Когда надо, умеет рядиться в модное платье и знает толк в хорошем вине. Капитаны-иноземцы часто приглашают его погостить на свои корабли. Ушаков не отказывается и попутно составляет любопытные замечания: о высоте мачт, покрое парусов, о материале корабельных снастей и артиллерийских новинках или, например, о медной обшивке днищ английских и французских кораблей, делающей их более долговечными и быстроходными, нежели их русские аналоги. А потом охотно делится наблюдениями с членами отечественной Адмиралтейств-коллегии.

В уютной гавани итальянского Ливорно Ушаков впервые взбегает на капитанский мостик своего собственного корабля – фрегата «Святой Павел». Приняв командование, он держит курс к Дарданеллам.

Два раза пытались войти в Черное море русские фрегаты «Констанция» и «Святой Павел». Над кораблями развевался флаг торгового флота, товар из трюмов был давно распродан на константинопольских рынках, был загружен новый, а разрешения о проходе через босфорские укрепления турецкие чиновники все не выдавали. Турки заподозрили неладное.

Надо признать: русские корабли не очень-то походили на купеческие суда. Особенно тот, под именем христианского святого и с неугомонным капитаном на борту, изнуряющим команду ежедневными экзерцициями даже на стоянках в порту. Утром, после молитвы, – отработка навыков постановки парусов, вечером – такелажное мастерство и ремонт корабля. Опытный глаз таможенника сразу замечал подвох: даже на военных судах не всегда встретишь подобную прыть личного состава, что уж говорить о торговых.

Ушаков имел на то свой резон. Только для обслуживания парусов на фрегате имелось 140 различных тросов. Чтобы научиться «виртуозно играть на этой канатной арфе», необходимо постоянно упражняться в «музицировании». Но в случае с «канатной арфой» малейшая фальшь могла вызвать куда более серьезные последствия, чем гул и свист разочарованной публики, превратив незадачливых «музыкантов» в порцию свежего корма для рыб или удобрения для прибрежных рифов. А уж сколько радости доставит подобная «фальшь» врагу в пылу сражения!..

«Лучше пот, чем кровь», и Ушаков положил себе за правило ежедневно испытывать в тренировках себя и свою команду. Поэтому добираться на родину в 1778–1779 годах ему пришлось обратным путем – через Средиземное море, Атлантику и Балтику: турки наши «купеческие суда» в Черное море так и не пустили.

«Почетный плен»

По прибытии в Кронштадт Ушакова назначают командиром линкора «Святой Георгий Победоносец». А вскоре откомандировывают в Рыбинск и Тверь – контролировать поставки корабельного леса. Охотников нагреть руки на крупных госзаказах на Руси хватало всегда, Ушаков же давно зарекомендовал себя не только профессионалом во всем, что касается кораблей и моря, но и неисправимо честным офицером. Вот почему вспомнилась сразу именно его кандидатура, когда решалось, кого определить на пост главы комиссии по оценке качества древесины, поставляемой на судостроительные верфи империи.

– Ну, барин!.. С таким не поблажишь, и такого не проведешь, не объедешь на вороных, – чесали затылки купцы и подрядчики – торговцы лесом. И уважительно соглашались со всеми его претензиями.

Справившись с заданием, он возвращается в Петербург, где его ожидает новое назначение – принять командование придворными яхтами на Неве.

Капитан прогулочной яхты самой императрицы – должность по тем временам блестящая. А Федор Ушаков откровенно скучал. Екатерина поднималась на борт редко, а когда поднималась, то в предвкушении увеселительной прогулки по тихим прибрежным водам Финского залива. Пересекший моря и океан боевой офицер Федор Ушаков, смиряясь, подчинялся монаршему соизволению.

Чувство, что он «не в своей тарелке», не покидало Ушакова и на берегу. Светская жизнь и административная карьера его не прельщали. А когда друг и сокурсник по Морскому корпусу капитан Пустошкин попытался завербовать его в масонскую ложу, Федор Федорович ответил следующее:

– Паша, дорогой друг мой, прошу тебя, не заводи никогда со мной разговоров о вступлении в ряды ваши. Я для себя твердо решил: играми бойких политиков не заниматься, в дворцовых интригах не участвовать, в тайные общества не вступать, всего себя посвятить Богу, царю, Отечеству и морю. Не проси меня, не уговаривай. Ты меня знаешь.

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/100611/61130.p.jpg?rnd=752305)
_{Бюст Екатерины II (Воронцовский дворец)}

Случай вызволил Ушакова из «почетного плена». Однажды, как всегда неожиданно, на пристани показалась золоченая карета императрицы, сопровождаемая пышной кавалькадой придворных. Екатерина II соизволила предпринять морскую прогулку до Петергофа.

В первую ночь на корабле было тихо. Слишком тихо. Ушаков вызвал к себе дежурного офицера и начал отчитывать: «Почему не бьют склянки?!» Офицер отвечал, что один из придворных, дабы не нарушать монарший сон, приказал склянки отменить.

Спокойствие августейшей особы для Ушакова было дорого всегда, именно поэтому он нес службу отменно. И склянки снова стали бить.

Испуганная Екатерина выбежала из каюты. Успокоив императрицу, Ушаков провел краткий ликбез по морским законам и традициям. А склянки все продолжали бить, как полагается по уставу, каждые 30 минут.

Наутро придворная свита смотрела на Ушакова как на обреченного. Но, словно ни в чем не бывало, сходя по трапу, Екатерина с улыбкой бросила через плечо:

– Спасибо Вам за удовольствие, господин капитан.

Через несколько дней Ушакова с должности все-таки сняли. Императрица рассудила, что толку от столь щепетильного офицера будет гораздо больше на палубе военного корабля. 15 сентября 1781 года Ушаков был назначен командиром 66-пушечного линкора «Виктор» и в составе эскадры Я. Сухотина отбыл в Средиземное море. На этот раз сопровождать караван настоящих торговых судов.

Из похода Ушаков вернулся капитаном 2-го ранга и тут же возглавил опытный фрегат «Проворный», днище которого было обшито листами белого металла. Русская научно-техническая мысль не дремала и, вместо банального копирования иностранной технологии – медной обшивки, предложила собственную, более дешевую и надежную. Ушаков попал в группу капитанов-испытателей модернизированных судов.

Эпопея «Дикий юг»

Тогда главные политические и экономические события в жизни империи происходили на ее южных рубежах. Прошли те времена, когда обитатели плодородных малоросских земель жили в постоянном напряженном ожидании очередного набега ордынцев. Екатеринослав, Николаев, Херсон, Мелитополь, Мариуполь, Александровск, Ставрополь, Екатеринодар, Георгиевск… – один за другим вырастают города, в их окрестностях восходят богатые хутора и села. Множатся станицы, укрепляются русские форпосты на Кубани. Руководит грандиозной эпопеей освоения «дикого юга» Отечества правитель Новороссии граф Потемкин.

Немцы, чехи, австрийцы по щедрому приглашению императрицы заселяют тучные причерноморские земли. С запада переезжают поляки, белорусы, евреи. Оседают здесь и бежавшие от османского ига болгары, черногорцы, словенцы и боснийцы. На русскую военную службу определяются албанцы-арнауты. Основной костяк поселенцев все же составляют русские и украинцы.

Множество национальностей, взаимодополняя характеры друг друга своими уникальными качествами, иногда соревнуясь между собой и тем самым повышая общую эффективность, строили одну могучую страну. И в принципе каждый мог достичь в ней самых больших высот. Достаточно вспомнить, что влиятельнейшим государственным деятелем той поры, ставшим впоследствии канцлером Российской империи, был Александр Безбородко, уроженец малороссийского города Глухова (ныне в Сумской области Украины). А многие руководящие посты во флоте занимали сербы и греки. Об экономических успехах евреев и армян говорить нет надобности. И этот список достижений можно продолжать до бесконечности.

Легко представить, как относилась к геополитическим успехам северных соседей турецкая сторона. Чиновники Блистательной Порты с трудом привыкали к виду свободно рассекающих воды «озера турецких султанов» (так называли они Черное море) судов под триколорным стягом. Им приходилось мириться с независимостью Крыма, усилением Кубани, постепенным отходом под протекторат России Грузинского царства. Появление напротив грозной османской крепости Очаков русской Кинбурн переполнило чашу терпения. Все чаще в Петербург приходят дипломатические депеши, содержание которых сводится к одному короткому предложению: «Турция готовится к новой войне».

Не последнюю роль в поддержке этих приготовлений играли Англия и Франция. Людовик XV откровенно признавался, что «его задача – сделать все возможное, чтобы России стало хуже». Российские государственные мужи на этот счет не питали иллюзий. «Франция со всеми своими бурбонскими и к ним привязанными дворами, конечно бы, желала, не отлагая до завтра, всех нас потопить в ложке воды, если бы только возможность в том была», – писал Никита Иванович Панин графу Алексею Орлову. Англия продолжала плести паутину международных интриг в своем духе: развязывать войну всех против всех, да так, чтобы стоящий в сторонке Туманный Альбион преспокойно снимал «сливки» политэкономических выгод. В итоге новые корабли турецкого флота строились на французских верфях и вооружались английскими пушками; английские инструкторы учили турецких солдат палить из французских ружей. Под руководством западноевропейских инженеров возводились османские крепости. Две «просвещенные» державы одновременно решали свои внешнеполитические задачи и пополняли казну за счет «доходов от военпрома».

Активизировалась и турецкая внешняя разведка: призывами к джихаду, оружием и золотом подогревались повстанческие настроения среди крымских татар.

В 1778 году Россией была предпринята масштабная операция по переселению христианского населения Крыма, важную роль в которой сыграл А.В. Суворов, тогда командовавший всеми русскими войсками на полуострове и в дельте Дуная. Российские власти на крайне выгодных условиях предоставили в распоряжение православных крымчан земли вдоль северного побережья Азовского моря и обеспечили безопасный переезд. Так возникли города Мариуполь и Мелитополь с преобладанием греческого населения. Возле крепости святого Димитрия Ростовского в слободе Нахичевань обосновались армяне. Сейчас этот населенный пункт называется Ростов-на-Дону.

Экономика Крымского ханства за считанные месяцы рухнула, лишившись фундамента – торговли и ремесел, которыми занимались в большинстве своем христиане. А отправиться в набег и пополнить казну награбленным добром теперь было себе дороже: за порядок в Крыму отвечал Александр Васильевич Суворов.

В том же 1778 году он предотвратил высадку турецкого десанта в Ахтиярской бухте. Суворовская агентура сработала на отлично: когда тяжелые от войск корабли Гаржи-Мегмета подошли к берегу, их уже держали на прицеле пушки свежевозведенных береговых укреплений. Турецкие капитаны предпочли развернуться и уйти восвояси. А императрица пожаловала Александру Васильевичу в подарок золотую табакерку за блестящую операцию.

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/100611/61132.p.jpg)
_{Русские корабли в Ахтиярской бухте}

«Подобной гавани, – описывает Суворов свои впечатление от Ахтияра, – не только у здешнего полуострова, но и на всем Черном море другой не найдется, где бы флот лучше сохранен и служащие на оном удобнее и спокойнее помещены были».

Через четыре года в укромных ахтиярских водах бросили якоря и встали на зимовку русские фрегаты «Храбрый» и «Осторожный». Следующим летом «здесь 3 (14) июня 1783 года заложен город Севастополь – морская крепость юга России», – гласит надпись на памятном знаке в честь 200-летия города-героя, установленном на площади Нахимова. В честь основания города-крепости отлили медаль «Слава России», а морские силы на юге Отечества с тех пор именовались Черноморским флотом. В том же году татарский хан Шахин-Гирей отказался от власти и передал Крым под руку российской императрицы.

Главной верфью нового флота стал Херсон. Расположенный в низовьях Днепра, недалеко от бухты Глубокая пристань, он служил адмиралтейским центром одновременно и Азовской, и Черноморской флотилий.

Работа на херсонских эллингах поначалу не ладилась. Сдерживающих причин было множество: жаркие безводные степи кругом, тучи малярийных комаров – разносчиков болезни, нехватка строительного леса, а главное – рабочих рук. Многое еще предстояло сделать, чтобы превратить Херсон тот в город, который один высокопоставленный «интурист» назовет «вторым Амстердамом».

Как глоток свежего воздуха горожане восприняли известие о скором прибытии 700 матросов и 3000 мастеровых во главе с капитаном 2-го ранга Федором Ушаковым. Но на подступах к главной южной верфи империи русского капитана 2-го ранга опередил враг. Враг, перед которым пасовали великие государственные деятели и военачальники той эпохи. Померяться с ним силами настал и черед Федора Ушакова.

(Продолжение следует.)

Даниил Ильченко

http://www.pravoslavie.ru/put/54031.htm

Русский навигатор. Часть 4

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/100626/62603.p.jpg?rnd=648582)
_{Данила Самойлович}

Жаркий август 1783-го. По дороге на Херсон не протолкнуться. Скрипят колеса бричек, колымаг, возков… Гужевой транспорт всех родов тянется навстречу отряду Ушакова. Давка, шум, плач и крики о помощи. По обочинам разложены костры из дров, соломы, смолы и навоза. Едкий густой дым вперемешку с дорожной пылью завесой скрывает беглецов от крадущегося по пятам неприятеля. Сражаться в городских условиях остались адмиралтейские чиновники, флотский и военный люд и горстка лекарей. Имя неприятелю – чума.

Страшнее бедствия в XVIII веке не знали. Черная смерть выкашивала население огромных территорий. Во время эпидемии 1771–1773 годов Москва потеряла 80% своего населения. В Херсон она десантировалась с палубы купеческого корабля.

«Судов иностранных приходило разных много, по Днепру стояли», – вспоминает в записках «Род и происхождение мое» офицер Иван Полномочный, очевидец событий. «Карантинов не было, и пропущали суда просто», – отмечает он. И в конце концов делает вывод: «Турецкие суда нам привезли зло и заразу». Как раз в это время в османской провинции Анатолии свирепствовала «сия зараза». Турки могли воспользоваться имеющимся в наличии бактериологическим оружием.

За июнь-июль 1783 года по ведомости «о числе умерших заразою» числится «служителей (военных. – Д.И.) 385 человек». Смертность среди вольнонаемных рабочих и гражданского населения еще не подсчитывали. Позднее сделают оценки: чума унесла более 10 тысяч человеческих жизней. Среди умерших – герой Чесменского сражения, первый кавалер ордена святого Георгия среди русских моряков и первый командующий Черноморским флотом Федот Алексеевич Клокачев.

Осенью 1783 года, когда херсонцев ежедневно хоронят десятками, прекращаются работы на судостроительных верфях. Лишь дым противочумных костров коптит остовы недостроенных кораблей. Вырвавшись из Херсона, моровое поветрие вскоре охватит весь малороссийский юг, достигнет Лубен и гоголевской Диканьки.

«Дай мне знать о продолжении, или утешении, или пресечении язвы; сия меня страшит, опасаюсь все, чтоб не прокралась паки внутрь России», – пишет в тревожном письме графу Потемкину Екатерина. Светлейший князь бьет в набат! «Я уже писал в Медицинскую коллегию о скорой присылке в Херсон медицинских чинов. По-крайнему, у Вас во оных недостаток», – читаем в письме Потемкина к генерал-поручику графу де Бальмену, командовавшему одним из стоящих в Херсоне военных подразделений. На призыв откликается лучший специалист империи по «моровой язве» – так тогда называлась чума – Данила Самойлович.

Огромным госпиталем пред Самойловичем предстал Херсон. Госпиталем, где только и видели мертвецов и умирающих, а у деморализованного медперсонала от безысходности опускаются руки. На этом фоне активные, а главное – эффективные действия балтийского офицера Федора Ушакова кажутся чудом.

Моряк и лекарь

Построенные на скорую руку из камыша и обмазанные глиной сырые домишки Военного форштадта сразу не понравились Ушакову. Свой отряд он выводит в степь, где за одну ночь в походной палатке готовит план строжайшего карантина.

Личный состав жил в землянках и в камышовых палатках. Постоянно горели костры, на дыму просушивалась и прокаливалась одежда. Огонь приправляли чабрецом, душицей и прочими полезными травами-муравами. «Лихоманка духмяностей не любит», – приговаривал старый боцман, ответственный за костры. Изредка легкие взрывы окутывали пороховым дымом весь лагерь. «Пороха-то она, сердешная, боится», – был уверен Ушаков.

Воду привозили от Днепра в бочках, перед употреблением долго кипятили, сырую пить строго воспрещалось. Разводили в ведрах уксус и ежедневно обмывались этим кисло-пахучим раствором. Употребление чеснока считалось за правило.

Два раза в день Ушаков слушал доклад отрядного лекаря о состоянии команды. При малейших симптомах заболевания служивого вся землянка становилась на карантин. Если симптомы себя оправдывали, несчастного перемещали в госпиталь, а его сожители тут же сжигали одежду и прочие пожитки. Опять же, для них наступал карантин, да такой, что и с соседями нельзя было словом перемолвиться.

И все это помимо исполнения обычных служебных обязательств: ежедневных тренировок и работы на верфи. Откомандированный в Херсон Ушаков был назначен командиром строящегося 66-пушечного линкора.

– Мы тут так будем бегать, да строить, да упражнения делать, что не до чумы будет, – бодрились ушаковские матросы.

Чума сдалась и отступила. «От 4-го числа ноября минувшего 1783 года более уже не показывалась», – запишет позже Федор Ушаков в докладной записке. Это на четыре месяца раньше, чем во всей округе. В самое напряженное время эпидемии Ушаков не отослал в переполненный городской госпиталь ни одного матроса. В целом его потери оказались в несколько раз меньшими, нежели в других отрядах.

– Вы моряк, а не лекарь. Как удалось вам уберечь служителей да еще корабль строить? – допытывался у Федора Федоровича Данила Самойлович.

– В народе говорят: не так страшен черт, как его малюют, – просто отвечал Ушаков. – У нас тут одна работа и забота: беречь себя. Не ленись мыться, не ленись чиститься. А самое главное – изоляция, никакого лишнего общения.

«Ему сам черт не помеха!» – говорилось с той поры в матросской среде об Ушакове.

Ушаков и Самойлович, моряк и лекарь, впоследствии заведут крепкое и плодотворное знакомство. Обоим суждено было послужить Отечеству на славу, у обоих с избытком хватало тем для разговора.

«Величайший благодетель человечества»

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/100626/62605.p.jpg?rnd=133637)
_{Памятник Ф. Ушакову у мореходного института в Херсоне}

Главный посыл – спасение людей – в родившегося 11 декабря 1744 года в семье потомственных священников Черниговской губернии мальчугана был заложен на генетическом уровне. Названный в честь пророка Даниила отрок поступил в Киево-Могилянскую академию, из стен которой в те времена выходил каждый третий лекарь Российской империи. С группой лучших из лучших Данила Самойлович по специальной программе отбора талантливых студентов, организованной Медицинской канцелярией России, продолжил учебу в школе при петербургском Адмиралтейском госпитале.

К моменту встречи с Ушаковым за плечами Самойловича лежал путь сквозь главные баталии первой русско-турецкой войны, которую он закончил в звании полкового лекаря. Был накоплен уникальный опыт борьбы с чумной эпидемией в Москве (1771–1773) и защищенная в престижном Лейденском университете докторская диссертация «Трактат о сечении лонного срастания и о кесаревом сечении».

Попутно, работая в одном из лучших медицинских центров того времени – в Страсбурге, Данила Самойлович обобщил достижения иностранных и отечественных коллег и, по просьбе Ломоносова, издал на русском языке пособие «Городская и деревенская повивальная бабка». Огромная детская смертность и частые эпидемии чумы – две главные проблемы, волновавшие медиков XVIII века. Найденные русским доктором решения одной из них сохранят жизнь миллионам младенцев. Над решением другой он будет биться до конца своих дней.

Если Ушаков противостоит эпидемии в поле, то Самойлович – в ее эпицентре. На глазах скованного ужасом медперсонала он препарирует трупы умерших больных. Вскрывая чумные бубоны – нарывы, он пытается показать, что хирург, сам того не подозревая, втирает в трещины своей кожи чумной яд в гомеопатических дозах, тем самым предохраняясь от заразы. Это были первые шаги учения о прививках. Самойлович организует Медицинское собрание, среди членов которого объявляет конкурс «Показать, какие больше болезни и в которое время возрождаются в Херсоне и в целом оного округе, как от таких болезней людей предохранить». Лишь госпитальной практикой его деятельность не ограничивается.

Часто прогуливаясь по обезлюдевшему городу, он одним своим безмятежным видом успокаивает горожан, наглядно демонстрируя им, что чума – «это только болезнь прилипчивая, но удобно обуздываемая и пресекаемая». Нередко его вызывают далеко за пределы Херсона.

«Самойлович – об нем иначе промолвить нельзя – как герой чумной, или истинный эскулапий, или, когда хотите, Гиппократ. Ей-ей, я пред вами не солгу!» – восторгался правитель Екатеринославского наместничества.

«Особенно отличил себя доктор Самойлович, который… великое число избавил от смерти и о роде заразительной болезни весьма важные учинил открытия», – писал в феврале 1785 года Потемкин императрице.

Доблестный врач обменивался с Ушаковым опытом. Итог совместных бесед и переписки он подведет в труде «Способ самый удобный, как предизбежать язвозачумляющихся на судне мореходном людей, экипаж судна составляющих, не предавая огню и самого судна». Книга будет издана в 1803 году в Николаеве, в типографии Черноморского штурманского училища.

Провидение не раз еще сведет двух замечательных наших предков. Всего через несколько лет Самойлович возглавит медицинскую службу во время второй русско-турецкой войны; при Кинбурне и Очакове будет лично перевязывать раны Александру Суворову.

«Доктора Самойловича труды и отличные подвиги, испытанные в здешних местах, небезызвестны Вашей милости… и я в числе оных по справедливости могу отозваться, что его искусством и трудами весьма доволен», – рапортовал Потемкину непобедимый полководец.

Затем последуют назначения главным врачом карантинов юга России (1793) и инспектором (то есть начальником) Черноморской врачебной управы (1800). Самойлович будет строить больницы и готовить врачебную смену. Он разработает уникальную систему противоэпидемических мероприятий, заложит основы отечественной эпидемиологии и первым выскажет идею создания искусственного иммунитета с помощью прививок. В мир иной великий русский доктор отойдет 20 февраля 1805 года, будучи членом 12 иностранных Академий наук: Парижской, Марсельской, Тулузской… Знаменитый французский врач П.Ж. Кабанис назовет его «величайшим благодетелем человечества».

А пока что за победу над херсонской чумой Ушаков был награжден орденом святого Владимира четвертой степени, а Самойлович получил редко встречающийся среди медиков чин коллежского советника (приравнивается к званию полковника). Собственный святой Владимир заблестит на груди у доктора чуть позже – за очередное «особое усердие и способность сверх того, к чему их обязывает служебный долг, присяга и честь» – таково было необходимое и достаточное условие получения этой награды.

Имперские сюрпризы

Грандиозный поезд из 14 роскошных карет ранним утром 19 мая 1787 года въехал в Перекоп – «каменное четырехугольное укрепление и поселение, состоящее из нескольких домишек», – ворота Крыма. Из окон рассматривали пейзаж «полуденного края» империи 32 ее высших сановника. Ничего не упустить из виду старались послы Англии и Франции. Среди пассажиров был и, инкогнито присоединившись к процессии еще в Киеве, австрийский император Иосиф II. Но вряд ли ему удалось сохранить конспирацию среди остальных попутчиков августейших кровей. Во флагманской карете следовала главная виновница путешествия – Екатерина II.

Приключения тщательно конспектирует посол Франции Сегюр: «При выезде нашем мы увидели довольно значительный отряд татарских всадников, богато одетых и вооруженных: они выехали навстречу государыне, чтобы сопровождать ее на пути. Монархиня, с мыслями всегда возвышенными и смелыми, пожелала, чтобы во время ее пребывания в Крыму ее охраняли татары, презиравшие женский пол, враги христиан и недавно лишь покоренные ее власти. Этот неожиданный опыт доверчивости удался, как всякий отважный подвиг».

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/100626/62608.p.jpg?rnd=735003)
_{Фейерверки в честь Екатерины во время её путешествия в Крым. Картина неизвестного художника, конец XVIII века}

Те же «презревшие женские пол» и «враги христианства» через несколько дней на подъездах к Бахчисараю бросятся под копыта лошадей и колеса покатившейся под крутой откос монаршей кареты. И уберегут от гибели императрицу христианской державы.

22 мая путешественники обедали на возвышенностях Инкермана. Несмотря на прекрасную погоду, широкий балкон специально построенного павильона был зашторен.

Настал черед десерта, Потемкин отдал приказ распахнуть занавес. Молчание накрыло залу. Взоры королей, принцев, дипломатов приковал грандиозный вид. Блестят под полуденным солнцем воды Ахтиярской бухты, вдоль склонов белеют постройки еще не отмеченного на картах портового града. Тишину изумления вдруг с треском рушит оглушительный залп сотен орудий. Пороховым дымом заклубились борта красующегося на рейде Черноморского флота. Им вторят пушки береговой батареи. Не без намека поигрывая мускулами, приветствовал Севастополь высокопоставленных гостей.

К тому времени в Херсон с новыми силами вернулась жизнь. Ежегодно с верфей на воду сходило практически достроенными несколько фрегатов и один линейный корабль. До кондиции их доводили ниже по течению Днепра – на Николаевских эллингах. Несколько столетий спустя Николаев превратится в один из крупнейших доков Советского Союза и Земного шара. А построенные здесь подводные лодки, военные корабли и авианосцы будут всплывать и появляться в самых неожиданных местах Мирового океана – неожиданных для наших западных соседей, предки которых сейчас судорожно подыскивали слова в ответ на вопросительный и с прищуром взгляд Екатерины.

Среди приглашенных сюда был и Федор Ушаков, неделю назад произведенный в капитаны бригадирского ранга. Возглавляемый им линкор «Святой Павел» – тот, которой он построил вопреки разгулу «черной смерти» в Херсоне, – палил из всех орудий вместе с двумя другими 66-пушечниками – «Марией Магдалиной» и флагманом «Слава Екатерины». Наблюдательный капитан-бригадир не мог не заметить, как, едва сдерживая улыбку, переглядывалась украдкой императрица со своим фаворитом. Эффект сюрприза «на десерт» превзошел их ожидания.

***

«Наблюдается усиление при дворе антирусской партии, возглавляемой великим визирем…», «Султан ведет себя нерешительно…», «Сторонники визиря спровоцируют где-нибудь на границе, скорее всего у Очакова, драку и, сложа вину на нас, вынудят двор к войне…» Один за другим приходят сообщения от русского посланника Якова Ивановича Булгакова в Константинополе.

Потемкин всеми силами пытается ход событий изменить: настоятельно требует проявлять дружелюбие к турецким капитанам, дипломатам и купцам. С ними следует обходиться «сколь можно ласковее, уклоняясь от малейшего повода к распре и оскорблению, оказывая при том им всякую справедливость и снисхождение».

Но к середине 1787 года становится очевидно: войны не миновать. Старший член Черноморского правления контр-адмирал Н.С. Мордвинов отдает распоряжение приступить к срочной подготовке обороны Севастополя. Вход в бухту закрывают старыми фрегатами и бомбардирским кораблем, превращенным в гигантскую плавучую батарею.

На очередном заседании Дивана – Государственного совета в странах Востока – Яков Иванович Булгаков категорически отвергает ультиматум турецкой стороны: возвращение Крыма, отказ от Кучук-Кайнарджийских соглашений, запрет Черноморского флота. Под охраной его уводят в Семибашенный замок – Еди-Куле – тюрьму для врагов султана.

13 августа 1787 года Турция объявляет войну России. Усиленный и обновленный за «мирные» лета флот под красным с золотистым полумесяцем флагом устремляется к Очакову. На перехват ему выходит в море Черноморская эскадра.

«Хотя бы всем погибнуть, но должно показать всю неустрашимость к нападению и истреблению неприятеля. Сие объявить всем офицерам Вашим. Где завидите флот турецкий, атакуйте его во что бы то ни стало, хотя бы всем пропасть», – записку такого содержания получает от Потемкина командующий эскадрой граф Войнович.

Авангард русского флота возглавляет Федор Ушаков.

(Продолжение следует.)

Даниил Ильченко

http://www.pravoslavie.ru/put/54257.htm

Русский навигатор. Часть 5

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/100635/63540.p.jpg?rnd=742574)
_{Ф.Ф.Ушаков}

«Слова ваши – бабьи сказки, я надеюсь на моих капитанов», – был ответ контр-адмирала Войновича на робкие советы помощников переждать непогоду. Штиль царил в укромной Севастопольской бухте, за пределами же Ахтияра настроение Черного моря портилось с каждым часом. Но русские моряки рвались в бой, воодушевленные известием о первой победе. 21 августа 1787 года в окрестностях Кинбурнской косы рейдировали 44-пушечный фрегат «Скорый» и 12-пушечный бот «Битюг». В тающей утренней дымке со стороны Очакова к ним стремительно приближались десять галер и бомбардирский корабль. Получив на свое предложение сложить оружие очевидный ответ: «Русские не сдаются!», в 3 часа по полудню турки открыли огонь. До 6 вечера русский фрегат успел облегчить боекомплект на 587 ядер и потопить галеру. Затем, обрубив якоря, «Битюг» и «Скорый» на всех парусах отошли к устью Днепра. Не остановил их и ураганный огонь очаковских батарей, прикрывавших вход в Днепровский залив. Потеряв троих матросов убитыми и одного раненым, наши корабли укрылись в бухте Глубокая пристань.

«Вам представляется честь встревожить султана в его серале… Кажется, турецкие силы не страшны, когда фрегат и бот не потрусили целого флота», – писал начальник потемкинской канцелярии Василий Попов старшему члену Черноморского правления Николаю Мордвинову. 31 августа 1787 года русская эскадра вышла в открытое море.

Не стоит пренебрегать насущной метеосводкой. И то, что случилось с Черноморским флотом в его первом боевом походе, – печальное тому подтверждение. Мощнейший многодневный шторм обрушился на эскадру у берегов Варны (Болгария). Мачты ломались, как щепы, лопались ванты, в клочья рвались паруса. Все утаенные просчеты и недоделки отечественных судостроителей наяву материализовались в человеческие жертвы. Исчез в пучине фрегат «Крым». В первый же день лишилась мачт «Мария Магдалина». Полуразрушенную, беспомощную, ее отнесло к Босфору, где вместе с 400 членами экипажа она сдана была неприятелю в плен наемным капитаном-англичанином Тизделем.

До изнеможения билась со стихией команда Федора Ушакова на «Святом Павле». 66-пушечный линкор воланчиком метался с одного гребня волны на другой, сдуваемый бесшабашными шквалами. И в конце концов был заброшен на другой конец Черного моря – к Кавказским берегам. С одной мачтой, переломленными перегородками и полными трюмами воды «Святой Павел» дотянул до Севастополя. И присоединился к «Святому Андрею», «Святому Георгию», «Стреле» и «Перуну». Вернее – к тому, что от них осталось.

«Корабли и 50-пушечные фрегаты, о которых никогда не сумлевался, каковы они теперь, страшно на них смотреть», – жалостливо докладывал Мордвинову невезучий контр-адмирал Войнович. И оправдываясь, добавлял: «Хоть шторм прежестокий был, но, если бы все крепко было и качество судов лучшее, все устояло бы».

Его флагман «Слава Екатерины» почти сразу лишился управления – сломался румпель. Не выдержали удар коварного вала обшивочные доски. Команда бросилась к помпам и ведрам: едва удавалось сдерживать уровень воды в трюмах на трехметровой отметке. За борт полетели бочки, доски, ядра, мебель – все, что могло облегчить корабль. Опустились на дно и штабные бумаги, и карты с диспозицией несостоявшегося сражения, и даже бриллиантовая табакерка – подарок Войновичу от самой императрицы. Контр-адмирал готовился к своему последнему часу.

Катастрофическое положение спас офицер Дмитрий Сенявин, во всеобщей панической суматохе не утративший хладнокровия и принявший единственно правильное решение – освободить корабль от тянувшей его на дно сломанной мачты. Под одним лишь рангоутом, сооруженным из остатков рей и стеньг, «Слава Екатерины» чудом доковыляла до Севастопольской бухты.

«Я стал несчастлив. Флот Севастопольский разбит… корабли-фрегаты пропали. Бог бьет, а не турки», – пишет императрице впавший в глубокую депрессию Потемкин. В минуту отчаяния он решил было капитулировать – сдать туркам Крым. Приводить в чувство светлейшего князя бросились Попов и Суворов. Но окончательно Потемкина взбодрило ответное письмо Екатерины: Крым не сдавать, ибо… «куда же тогда девать флот Севастопольский? Я надеюсь, что сие от тебя написано в первом нервном движении, когда ты мыслил, что весь флот пропал».

«То ли мы еще брали, то ли еще теряли», – ставила точку великая императрица.

Вход в Ахтиярскую бухту закупорили старыми фрегатами и плавучими крепостями. В авральном режиме в севастопольских доках зализывал раны Черноморский флот.

Во главе с 66-пушечным флагманом «Преображение Господне» – отремонтированным и переименованным линкором «Слава Екатерины» – 18 июня 1788 года русская эскадра вновь выходит в открытое море.

«Я сам удивляюсь…»

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/100635/63541.p.jpg?rnd=686138)
_{Бой у острова Фидониси 3 июля 1788 года. И.И. Родинов}

«Если подойдет к тебе капудан-паша, сожги, батюшка, проклятого!..» – читаем в разнарядке контр-адмирала Войновича своему малому флагману, командиру авангарда Федору Ушакову.

3 июля 1788 года вблизи острова Фидониси, плотно сомкнув корабли в батальную линию, русская эскадра заняла оборону. Идти в атаку контр-адмирал не решался. На то были веские причины.

Против семнадцати линейных кораблей (в том числе пяти 80-пушечных), восьми фрегатов и более двадцати малых судов опытнейшего капудан-паши (то есть адмирала флота по-турецки) Гассана-паши эль Гази, не шутки ради прозванного «Крокодилом морских сражений», Марко Иванович Войнович мог поставить лишь два линкора (оба 66-пушечные), десять фрегатов и такое же количество крейсерских судов. Против 560 русских пушек зияли жерла 1120 орудий османов. По весу смертоносного металла в залпе неприятель выигрывал почти в три раза. И более чем в три раза, если учитывать 40-килограммовые мраморные ядра – боекомплект особо мощных пушек, установленных на вражеских линкорах. В случае абордажной схватки надежда на успех умирала последней: на 4000 русских моряков приходилось 10 000 турецких сабель.

В 13:00 османский флот двумя густыми колоннами по ветру стал спускаться на русскую эскадру. Первую колонну возглавлял сам Гассан-паша. В 14:05 первые раскаленные ядра полетели в авангард Черноморского флота. Но тут свершилось то, что разом спутало планы знаменитого капудан-паши.

Ушаков кидается в контратаку. Он отдает приказ двум фрегатам авангарда – «Бериславу» и «Стреле» – прибавить парусов и не мешкая обходить головные корабли неприятеля с наветренной стороны, дабы, «выиграв ветр, сделать передовым через контра-марш поворот и при оном бить неприятеля с ветру» (иначе говоря, поставить в два огня). Отменно выполнив маневр, 40-пушечные фрегаты при поддержке «Святого Павла» разрядили пушки в борта и снасти двух передовых турецких 60-пушечников. Затрещали борта, полетели ошметки парусов, дрогнула команда. Еще залп – и первый корабль неприятеля делает оверштаг и «с великой поспешностью» выходит из боя. «Проглотив» несколько брандскугелей (зажигательных снарядов) и очередную порцию ядер, следует его примеру второй.

Гассан-паша не верит своим глазам. Сигнальными флагами он приказывает немедленно возобновить сражение. Его капитаны не реагируют. В приступе ярости он открывает огонь по беглецам-единоверцам. Но тут же, спохватившись, использует ядра по их прямому назначению – на всех парусах к нему мчится «Святой Павел», с другого бока наступают «Стрела» и «Берислав».

– Стрелять ближними прицельными выстрелами! – руководит боем Федор Федорович. Невзирая на скорость корабля и волнение моря, его канониры работают со снайперской точностью. Турки, видя неукротимое сближение русских кораблей, высыпали на палубу, приготовились к абордажу. Федор Федорович только этого и ждал. Он дает приказ: бить картечью.

«Я сам удивляюсь проворству и храбрости моих людей, – как-то напишет Ушаков после очередного сражения. – Они стреляли в неприятельский корабль не часто и с такой сноровкой, что, казалось, каждый учится стрелять по цели, сноравливая, чтобы не потерять свой выстрел».

Историки предполагают: на кораблях под началом Федора Федоровича царил монашеский устав. «Моряк, как и монах, должен молиться и трудиться» – был уверен капитан. Молитвой начинался день ушаковского матроса, насыщенный заботами оттачивания боевого мастерства; молитвой он заканчивался. Так было с момента перевода Ушакова на Черноморский флот, когда войной и «не пахло». Балтийский офицер предался обучению экипажа с твердой верой в свое дело, с надеждой на отдачу в будущем и с любовью к своему ремеслу. Сейчас его корабль и команда действовали как единый мощный и ловкий организм, понимающий приказы с полуслова и выполняющий их быстро и с помощью Божией.

Когда на турецком флагмане во второй раз тушили пожар, Гассан-паша понял: сражение подходит к концу. Рухнувшая бизань-мачта еще крепче утвердила его в этой мысли. Ни два 60-пушечника, ни 80-пушечный линкор турецкого контр-адмирала, подошедшие на помощь, не могли его разубедить.

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/100635/63542.p.jpg)
_{Линейный корабль Святой Павел}

Капудан-паша развернул свой корабль кормой. Дружный залп «Стрелы» и «Берислава», разворотивший богатый позолотой, резной узор кормовой части, проводил его с поля боя. Вражеский флагман бежал в сумерки надвигающейся ночи. В суматохе, лишенный командования, за ним последовал весь турецкий флот.

Ушаков решился на преследование, но, потопив по ходу одну несчастную щебеку, повернул к своим. Он убедился на опыте: построенные по лучшим в то время французским и шведским чертежам, с обшитой медью подводной частью, турецкие фрегаты и линкоры выигрывали в скорости хода у русских кораблей даже будучи изрядно поврежденными.

«Поздравляю тебя, батюшка Федор Федорович! – читал он по возвращении из погони служебную записку от Войновича. – Сего числа ты поступил весьма храбро. Дал же ты капитан-паше порядочный ужин. Мне все было видно. Что нам Бог дает вечером?.. Вам скажу после, а наш флотик заслужил чести и устоял противу этакой силы».

Сам контр-адмирал с основными силами «флотика» ограничился ролью наблюдателя. Не поддержав атаки своего малого флагмана, он затеял вялую перестрелку со второй колонной турецкого флота. Огонь велся с невыгодной дистанции 3–4 кабельтова. На таком расстоянии малокалиберные 12-фунтовые орудия русских фрегатов били практически безобидно. Идти на сближение с «этакой силой» у Войновича не хватало духу.

Это обстоятельство вызовет множество колких вопросов у Потемкина, в деталях интересовавшегося ходом сражения. Недоумение князя вызовет и отказ Войновича вновь выйти в открытое море – развить успех выигранной баталии. Контр-адмирал предпочтет тишь да гладь Севастопольской бухты, ссылаясь то на болезни экипажей, то на повреждения судов, то на волнения в Крыму, то на неблагоприятные ветры.

Княжье терпение вскоре лопнет. «Благодаря Бога, и флот, и флотилия наши сильней уже турецких, – напишет он Екатерине 19 марта 1790 года. – Но адмирал Войнович бегать лих и уходить, а не драться. Есть во флоте Севастопольском контр-адмирал Ушаков. Отлично знающ, предприимчив и охотник к службе. Он мой будет помощник».

Потемкин переведет Войновича в более спокойный уголок империи – начальствовать над второстепенной Каспийской флотилией. Награжденный после Фидониси Георгием 4-й степени, Федор Ушаков получает в командование весь Черноморский флот.

«Требуйте от всякого, чтобы дрались мужественно или, лучше скажу, по-черноморски! – пишет Потемкин в боевой инструкции Ушакову. – Чтоб были внимательны к исполнению повелений и не упускали полезных случаев… Бог с Вами! Возлагайте на Него надежду. Ополчась верою, конечно, победим. Молю Создателя и поручаю Вас ходатайству Господа нашего Иисуса Христа!»

Федор Федорович внимательным и спокойным взором окидывает корабли своей эскадры с высоты капитанского мостика нового 80-пушечного флагмана «Рождество Христово». Главные деяния ждут его впереди.

(Продолжение следует.)

Даниил Ильченко

http://www.pravoslavie.ru/put/54411.htm

Русский навигатор. Часть 6

«Преображение Господне», «Покров Богородицы», «Петр Апостол», «Святой Павел», «Святой Андрей Первозванный», «Святой Владимир», «Святой Александр Невский»… – эскадра Ушакова встречает рассвет 8 июля 1790 года близ Керченского пролива. Запах ладана уносит в море легкий ветерок. Позвякивая кадилами, обходят палубы капелланы: мимо еще не заряженных пушек и мачт с убранными парусами, вдоль строя молитвой сплоченных матросов и офицеров. Завершается молебен перед боем.

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/100647/64773.p.jpg?0.4425105437470495)
_{Сражение у Тендры 24 августа 1790 года}

В кают-компании флагмана «Рождество Христово» Федор Федорович держит военный совет – корректирует единомыслие своих капитанов, когда с дозорного крейсерского судна поступает сигнал: неприятель приближается со стороны Анапы.

Знать, где находится противник, в каком количестве и каковы его намерения, – один из главных профессиональных принципов Ушакова. Быстроходные фрегаты разведки – глаза флота – стремительными тенями проносились вдоль турецких берегов, отмечая активность сил неприятеля, добывая «языков». Когда военные стратеги Блистательной Порты еще планировали высадку крупного десанта в Керчи, воссоединение с ватагами мятежных крымских мурз и захват Севастополя, Федор Ушаков уже готовился к перовому, второму и третьему.

В 9:30 на мглистом горизонте показался турецкий флот. Новый капудан-паша Гуссейн наступал 1100 орудиями на 860 пушек «проклятых гяуров». Команды перегруженных войсками кораблей приготовили абордажные лестницы. Федор Федорович отдает приказ сняться с якоря и принять бой под парусами.

«…усиливающееся нападение неприятеля выдержал с отличной храбростью и жестокостью огня приводил его в замешательство и расстройку», – отрапортует позже Ушаков о действиях своего авангарда под началом капитан-бригадира Г.К. Голенкина на 66-пушечнике «Мария Магдалина».

А сейчас, «прибавя парусов», Федор Федорович спешит Голенкину на помощь. Попутно отдает распоряжение вывести из линии баталии шесть фрегатов и образовать «корпус- резерв».

Изменившийся ветер благоприятствует русским кораблям. Они сближаются с неприятелем на расстояние менее 100 метров и ударяют картечью. Теснящийся на палубах турецкий десант терпит страшные потери. «Рождество Христово» вырывается вперед и крепко связывает боем турецкий флагман. Пробил час, и «корпус-резерв» – свежие силы фрегатов во главе с капитаном А.Г. Барановым на 40-пушечнике «Иоанн Воинственник» – вламывается в баталию и развивает атаку своего адмирала.

Гуссейн-паша едва сдерживает натиск. Забота о руководстве эскадрой отступает на задний план. Либо пойти на дно, либо покинуть поле боя – встает пред ним жестокая дилемма. Он выбирает последнее.

Словно команде, настроению капудан-паши подчиняются остальные капитаны турецкого флота. На русском флагмане взмывают сигнальные флаги: «Со всеми силами ударить на неприятеля».

«…бой был жесток и для нас славен тем паче, что жарко и порядочно контр-адмирал Ушаков атаковал неприятеля вдвое себя сильнее… – писал Екатерине II после Керченского сражения Потемкин. – Разбил сильно и гнал до самой ночи… Контр-адмирал Ушаков отличных достоинств. Я уверен, что из него выйдет великий морской предводитель. Не оставьте, матушка, его».

Императрица с ответом не медлила: «Победу Черноморского флота над турецким мы праздновали вчерась молебствием в городе у Казанской, и я была так весела, как давно не помню. Контр-адмиралу Ушакову великое спасибо прошу от меня сказать и всем его подчиненным».

Отношение к недругам

Османский берег Анатолии и Абхазии от Синопа до Анапы держала в страхе эскадра Ушакова. В поисках неприятеля, как гром с неба, появлялась она неожиданно, бомбила укрепления, пленяла и топила транспортные и боевые суда и с трофеями скрывалась за горизонтом. К началу лета 1790 года морской путь снабжения продовольствием Константинополя был парализован.

Как вышедший в море обыватель страдает морской болезнью, так Ушаков, приставший к берегу на долгий срок, мучился болезнью «сухопутной». Симптомы особенно обострялись влиянием береговой «канцелярщины».

«Я только весело время проводил в походе, а возвратясь сюда, принужден опять заняться за скучные письменные дела», – сетовал вернувшийся из трехнедельного похода Ушаков в письме Потемкину.

«Не обременяя вас правлением адмиралтейства, препоручаю вам начальство флота по военному употреблению», – отвечал Григорий Александрович. И создавал все условия для свободы действий контр-адмирала, не обращая внимания на частые доносы завистливых к победоносной славе Ушакова штабистов: мол, воюет не по форме, уж слишком самоуправен и вольнодумен. Замечая, как тяжело Федор Федорович переносит подобные кляузы, Потемкин утешает: «Вы беспокоитесь о сем напрасно. Никто у меня, конечно, ни белого очернить, ни черного обелить не в состоянии, и приобретение всякого от меня добра и уважения зависит единственно от прямых заслуг. Служите с усердием и ревностью и будьте в прочем спокойны».

А насчет бюрократов мнения Ушакова и Потемкина совпадали полностью. «Я вам откровенно скажу, что во всех деяниях правления больше формы, нежели дела… – писал светлейший князь старшему члену Черноморского адмиралтейского правления Н.С. Мордвинову. – Есть два образа производить дела: один – где все возможное обращается в пользу и придумываются разные способы к поправлению недостатков… другой – где метода наблюдается больше пользы – она везде бременит и усердию ставит препоны».

Как всегда, наша страна нуждалась в людях дела, а не формы. Тем более что залатавший пробоины и усиленный новыми кораблями турецкий флот вновь приближался к Крымским берегам. Султан Селим III жаждал реванша. Высочайшим повелением в помощь командующему османским ВМФ Гуссейн-паше был приставлен советник – опытный адмирала Саид-бей.

Ушаков тем временем кропотливо собирает разведданные. 6 августа он пишет коллеге в Херсон: «Сего дня было видно 29 судов (вражеских. – Д.И.)… Весьма нужно узнать их предприятие, дабы не только воспрепятствовать, но и воспользоваться оным… Не можно ли, милостивый государь, через какие-либо средства от Дуная узнать, где ныне главный их флот, в котором месте, соединяются ли они в одном месте или будут эскадрами, дабы по тому располагать наши действия». Проведя рекогносцировку, Ушаков выводит эскадру в море.

«Вижу неприятеля!» – слетели с верхушек мачт окрики сигнальщиков в 6-м часу 28 августа 1790 года. Турецкий флот, убаюканный легкой волной, стоял на якоре меж островом Тендра и Гаджибеем (ныне Одесса. – Д.И.).

Ушаков мигом просчитал ситуацию: и в огневой мощи, и в живой силе неприятель выигрывает в два раза. Однако он совершенно не потрудился обезопасить себя дозором, а беспечно предался грезам, видимо, о будущем триумфе. «Нести все паруса», не терять времени на построение в боевой порядок, «по способности» и «с ходу» атаковать противника – был отдан приказ по эскадре.

Если окатить ведром колодезной воды спящего человека и посмотреть на его реакцию, можно отдаленно представить себе состояние турецких моряков тем ранним часом. Шок, паника!.. Османы рубят канаты якорей и хаотично отступают. Поздно! Разогнавшийся флот Ушакова – с «дистанции ружейного, даже пистолетного выстрела – и картечь!» ураганным огнем подминает арьергард неприятеля.

Видя, как русские отрезают концевые корабли, капудан-паша Гуссейн и Саид-бей разворачивают флагманы и пытаются выстроить линию баталии в подветренном – невыгодном для себя – положении. Ушаков формирует костяк линкоров и с «Рождеством Христовым» во главе устремляется в самый центр «жестокого сражения»: бьет по судам адмиралов. «Корпус-резерв» из «Иоанна Воинственника», «Иеронима» и «Покрова Богородицы» ударит позже – в экстренный момент боя. Тогда вновь сдаст позиции капудан-паша и повернет фордевинд. А за ним и весь его флот обратится в беспорядочное бегство. «Гнать неприятеля!» – просигналит «Рождество Христово». И только черный занавес южной ночи прервет на антракт великое сражение.

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/100647/64774.p.jpg?rnd=731918)
_{Морской бой в Керченском проливе 8 июля 1790 года. И.И. Родинов}

С первыми лучами солнца погоня возобновится. Усталый, деморализованный, поврежденный флот османов бросится врассыпную. 66-пушечный линкор «Мелеки-бахри» («Владыка морей». – Д.И.) настигнут «Мария Магдалина» и «Святой Александр Невский». Капитан Кара-Али падет в бою смертью храбрых, а экипаж сдастся в плен бригадиру Г.К. Голенкину. С тех пор «Владыка морей» будет служить русскому оружию под именем «Иоанн Предтеча».

Метким огнем «Святой Андрей Первозванный» собьет фор-марсель и сбавит ход 74-пушечника Саид-бея «Капудания». Турецкий флагман попадет в окружение и вступит в неравный бой. Когда «Рождество Христово» зайдет к нему с носа и вот-вот должен будет прогреметь смертоносный залп, Саид-бей прикажет спустить флаг.

«Люди неприятельского корабля, – докладывал Ушаков, – выбежав все наверх, на бак и на борта и поднимая руки кверху, кричали на мой корабль и просили пощады и своего спасения. Заметя оное, данным сигналом приказал я бой прекратить и послать вооруженные шлюпки для спасения командира и служителей, ибо во время боя храбрость и отчаянность турецкого адмирала Саид-бея были столь беспредельны, что он не сдавал своего корабля до тех пор, пока не был разбит до крайности».

«Настоящая христианская любовь проверяется отношением к недругам», – наставлял святитель Феофан Затворник. Ушаков вместе со своими офицерами и матросами проверку выдержали.

Яростно сражавшиеся всего лишь несколько минут назад, ушаковские моряки теперь плыли к бортам объятого пламенем вражеского корабля и, рискуя своей жизнью, спасали жизни «недругов». Первым в шлюпку спустился Саид-бей, за ним, по старшинству, командный состав. Во второй заплыв сняли оставшихся офицеров. Еще заход… Страшный взрыв на многие километры в округе заставил каждого вздрогнуть и оборотиться. Пожар на «Капудании» достиг порохового склада. Разом в огне погибли свыше 700 турецких матросов. Русские моряки, обнажив головы, крестились…

На этом история турецкого флагмана не закончилась. По легенде, в трюмах «Капудании» хранились несметные богатства – вывозимые из Крыма драгоценности и казна турецкого флота. Их подводный поиск продолжается до сих пор как авантюрными компаниями дайверов, так и серьезными организациями. Но пока безрезультатно. Черное море умеет хранить секреты и не с каждым готово поделиться.

Не считая потопленных мелких судов, турецкий флот лишился еще одного 74-пушечного линкора, так и не оправившегося от полученных в бою повреждений. Потери в экипаже составили более 2000 человек.

Черноморский флот, напротив, пополнил количество судов. Корабельные священники отпели 21 христианина.

С тех пор турки величали Федора Федоровича не иначе как Ушак-паша. Паша – это почетный титул высших военных и гражданских сановников Османской империи.

Творчество поистине

«Виват, Ушаков!» – ликовал в письме Федору Федоровичу Александр Васильевич Суворов.

На всем протяжении войны действия русской армии на суше и на море следовали единому стратегическому замыслу, скрепленному дружбой великих полководцев. После Тендры Ушаков прикрыл устье Дуная и выделил Лиманскую флотилию в помощь суворовским войскам, штурмующим Измаил. Еще раньше, благодаря победе при Фидониси, Суворов взял лишенную поддержки флота турецкую крепость Очаков.

«Наши, благодаря Бога, такого перца задали туркам, что любо. Спасибо Федору Федоровичу! – восклицал Потемкин, ходатайствуя пред императрицей: – Будьте милостивы контр-адмиралу Ушакову. Где сыскать такого охотника до драки: в одно лето – третье сражение?..»

Екатерина не скупилась. «Охотник до драки» был награжден орденом святого Георгия 2-й степени, ежегодной пенсией и имением на 500 душ в Белорусском крае.

А вот бедные турецкие адмиралы денно-нощно ломали головы над вопросом: «Как удается гяуру побеждать нас – вдвое, втрое сильнейших, с кораблями, построенными по новейшим технологиям, вооруженными современнейшим оружием?..» Вопрос адресовался и инструкторам-англичанам, иногда по нескольку человек находившимся на османских линкорах. Подданные «владычицы морей» входили в ступор еще основательней.

Они привыкли действовать по принципам линейной тактики, сформулированной в конце XVII века французом Полем Гостом и включенной в официальные инструкции и уставы английского флота. Флотам предписывалось атаковать сразу всю линию противника, строго соблюдать равнение в строю, вести огонь по назначенному кораблю и не особенно обращать внимания на кругом происходящее. Категорически запрещалось выходить из строя баталии, а тем паче вступать в сражение с противником, имеющим количественное превосходство в судах. Так и воевали, буквально – по Госту.

Но то, что творил в морском бою Федор Ушаков, не входило ни в какие рамки никаких инструкций и уставов. «Делай на войне то, что противник посчитает за невозможное», – самостоятельно вывел он суворовскую формулу победы. Еще при Фидониси Ушаков писал контр-адмиралу Войновичу: «Нельзя соблюсти всех правил эволюции, иногда требуется делать несходное с оной, не удаляясь, однако, от общих правил, если возможно».

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/100647/64776.p.jpg)
_{Григорий Александрович Потемкин}

Там, где неприятель ждал от него статичной перестрелки в линейном строю, он на всех парусах шел вперед. Когда, видя стремглав приближавшиеся русские корабли, враг готовился к абордажу, Ушаков сплачивал ряды и поражал картечью. При нем Черноморская эскадра, всегда готовая к сражению, не знала разницы между боевым и походным порядком. Стратегией было наступление, а тактикой – решительный бой.

Создание Ушаковым резерва – неслыханное флотоводческое нововведение того времени. Идею одобрил Потемкин, подписавший специальный орден о создании так называемой «эскадры кейзер-флага», состоящей из быстроходных и хорошо вооруженных фрегатов. Ее главной задачей ставилось развитие и усиление атаки на флагманский корабль неприятеля. В количественном соотношении турки наголову превосходили Черноморский флот – отдавал себе отчет Ушаков. Поэтому и бил прямо «в голову» – по командному центру – по флагману. «Поражу пастыря, и рассеются овцы его», – прописную истину он доказывал каждой своей победой.

Но победа стала возможной лишь спустя годы самоотверженных усилий и суровой дисциплины. Биограф Ушакова Валерий Ганичев выделил три основных момента системы подготовки великого адмирала:

– доскональное владение флотоводческим искусством,

– тщательная подготовка базы флота,

– непрестанное обучение морских экипажей.

Замечательно, что методы Ушакова работают в любой сфере деятельности. Например на полях бизнес-баталий. Главное – правильно провести аналогии.

«На Бога надейся, и сам не плошай» – в этой русской пословице весь Федор Федорович. Суперпрофессионал своего дела, он полагал очевидным: победы православному воинству дает Господь, и без помощи Божией все умение человеческое «ничтоже есть». Молитвенная, целомудренная жизнь позволяли в критическую минуту не быть затуманенным страстями, а по Промыслу Божиему принимать решения единственно правильные – поистине творческие.

Одно из них изложено в приказе по эскадре сразу по возвращении с победой в Севастополь:

«Выражаю мою наипризнательнейшую благодарность и рекомендую завтрашний день для принесения Всевышнему моления за столь счастливо дарованную победу; всем, кому возможно с судов, и священникам со всего флота быть в церкви святого Николая Чудотворца в 10 часов пополуночи и по отшествии благодарственного молебна выпалить с корабля “Рождество Христово” из 51 пушки».

***

Такого скопища судов жители Константинополя еще не видели. На рейде трепетали 60 вымпелов четырех флотилий: константинопольской, алжирской, тунисской и трипольской. Вассалы Блистательной Порты откликнулись на призыв Селима III, привели с собой эскадры. Они готовились наказать Ушак-пашу за дерзость и вновь превратить Черное море в «Озеро турецких султанов». Гроза Средиземноморья, алжирский адмирал Саид-Али обещал султану: либо он приведет Ушакова в Константинополь в цепях, либо погибнет. В конце мая 1791 года армада покинула Босфор.

(Продолжение следует.)

Даниил Ильченко

http://www.pravoslavie.ru/arhiv/54589.htm

Русский навигатор. Часть 7

– Саид, «раз твою раз так», бездельник! Я отучу тебя давать такие обещания! – грозил Ушаков в пылу сражения, атакуя турецкий флагман. Было ли так на самом деле – неизвестно. Но именно этот эпизод вдохновенно и в различных вариациях пересказывали друг другу матросы.

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/100664/66466.p.jpg?rnd=136924)
_{Сражение у мыса Калиакрия 31 июля 1791 года. И.И. Родинов}

В отличие от «славного алжирца» Саид-Али, хваставшего повергнуть к султанским ногам закованного в кандалы Ушакова, Федор Федорович свое слово сдержал. Метко пущенным с «Рождества Христова» ядром вдребезги разнесло фок-стеньгу 80-пушечника турецкого адмирала. Отлетевшая щепа тяжело ранила Саид-Али в подбородок; окровавленного, его унесли в каюту. Это случилось в апогее сражения, которому предшествовал маневр Черноморской эскадры, навсегда вошедший в учебники военно-морского дела.

«Молитесь Богу! Господь нам поможет, положитесь на Него; ободрите команду и произведите в ней желание к сражению. Милость Божия с вами!» – с таким наставлением Потемкина Ушаков вывел эскадру на «генеральную баталию». Утром 31 июля 1791 года турецкий флот был обнаружен у мыса Калиакрия. Силы, как всегда, были неравные. Более 2000 пушек – у турок, почти 1000 – у Ушакова; против 20 000 османов – 9500 русских моряков. Более того, турецкая эскадра стояла под прикрытием специально возведенной береговой батареи.

Шел мусульманский праздник Рамадан-байрам, и часть турецкого экипажа отдыхала на берегу. Вновь не позаботившись о разведке, праздновал и командный состав. Оценив факторы успеха, Ушаков действовал без промедления.

Нежданное появление русских кораблей вызвало переполох. В спешке ставились паруса, рубились якорные канаты, туда-сюда сновали, возвращая матросов из увольнения, переполненные шлюпки. Переполох превратился в хаос, когда на всех парусах тремя колоннами Черноморская эскадра вломилась в зазор между берегом и турецким флотом.

Не выскочить на отмель, не помчаться под вражеские пушки, не замешкаться при повороте – чтобы решиться на столь опасный маневр, нужно обладать абсолютной уверенностью в своем экипаже. Ушаков ею обладал, а экипаж отвечал взаимностью.

Турки открыли беспорядочный огонь. Береговые батареи били с перелетом, поражая собственный флот. Задевали друг друга залпами «стесненные кучею» турецкие суда; трещали доски столкнувшихся бортов, падали мачты, рвались и путались снасти. Огнем из всех орудий не давал неприятелю опомниться Ушаков. Черноморская эскадра, захватив дувший с берега ветер, несокрушимо теснила врага…

– Великий, твоего флота больше нет! – на рассвете доложили Селиму III. Султан выбежал на балкон своих царских покоев. На виду у проснувшегося Константинополя покачивались обгорелые останки некогда грозной армады. Повелитель османов наблюдал, как, изрешеченный ядрами, медленно опускался на дно Босфора флагманский корабль Саид-Али.

Столицу Блистательной Порты охватила паника. С часу на час ожидали появления на горизонте неуязвимого флота Ушак-паши.

Черноморская эскадра латала незначительные повреждения в укромной бухте близ Фароса и действительно собиралась идти на Константинополь. От насущных забот Федора Федоровича отвлек дежурный офицер:

– Кирлингачи! Под Андреевским и бусурманским флагом. Кричат что-то, руками машут.

– Поднять на борт, – скомандовал Ушаков.

Толмач-болгарин, не дожидаясь, когда заговорит его спутник – гордый турецкий паша, коротко сказал:

– Перемирие!

«Испуганный при виде своих кораблей, лишенных мачт и совершенно разбитых… – позже писала Екатерина о Селиме III, – он тотчас же отдал приказ кончить (мирные переговоры. – Д.И.) возможно скорее… и его высочество, заносившееся 24 часа тому назад, стал мягок и сговорчив, как теленок».

Ясский мир был заключен 29 декабря 1791 года. Купеческие суда заскользили по Черному морю. Крым окончательно закрепился за Россией, южные границы империи были надежно ограждены от кровавых набегов крымцев и османов. Турция отказалась от притязаний на Грузию и обязалась оградить кубанскую границу от разбоя северокавказских горцев. Получившие автономию Молдавия и Валахия отошли под покровительство Большого славянского брата. К национальной независимости просыпались Балканы.

Сейчас трудно представить, под каким тяжелым, а порой изощренно издевательским гнетом Османской империи жилось тогда нашим «братьям славянам». В Болгарии, например, действовал закон, следуя которому местный житель обязан был три раза в день выгуливать коня остановившегося у него на постой турка. Если турок путешествовал пешим ходом, болгарину вменялось курсировать вокруг дома, волоча за собой на веревке туфли «правоверного»…

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/100664/66468.p.jpg?rnd=507911)
_{Матросы и офицеры болгарских ВМС отдают воинские почести у памятника Ушакову на Мысе Калиакре}

Болгары помнят свою историю и ставят памятники Ушакову в своем настоящем.

После сражения у мыса Калиакрия боеспособность турецкого флота уравнялась нулю. Соответствовал ей и боевой дух матросов. «Страх оружия Ее императорского величества распространен по всему берегу до столицы Отоманской», – писал Потемкин Екатерине. Потопив более 50 судов неприятеля, эскадра Ушакова лишь приумножила свои силы. Соотношение потерь в личном составе казалось невозможным – 100:1.

То бравые и веселые, то тихие и нежные мелодии неслись из открытых окон капитанской каюты. Федор Федорович предавался любимому развлечению – игре на флейте. Звуки, уносимые ветром, надували паруса Черноморской эскадры, возвращавшейся в Севастополь. Во главе шел наипобедоноснейший флагман в истории русского флота – «Рождество Христово».

Начальник порта

«Человеком прямодушным, скромным, мало знакомым с требованием светской жизни» предстал перед императрицей Федор Федорович. Екатерина давно желала видеть черноморского героя. Императрица знала, чем затронуть его сердце. Помимо ордена Александра Невского, она пожаловала ему «удивительной красоты золотой складень-крест с мощами святых угодников». Ни до ни после подобных наград за воинские заслуги не вручалось. В южную морскую крепость России Ушаков вернулся в чине вице-адмирала и начальника порта.

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/100664/66469.p.jpg?rnd=437162)
_{Севастополь строится. А. Шорохов}

Мирная жизнь преподнесла не меньше хлопот, чем военная. Нынешний красавец город-герой Севастополь в начале 90-х годов XVIII века представлял собой далеко не самое комфортабельное место обитания. Флотский и ремесленный люд проживал в наскоро сколоченных хижинах и казармах, расположенных в низинах. Гнилой воздух Инкерманских болот провоцировал эпидемии смертоносных болезней. Положение усугублялось нехваткой пресной воды, свежих продуктов и отсутствием коммуникаций. Федор Федорович устремился ликвидировать неустройства, словно то был неприятельский флот.

«Порт севастопольский за последующее время управления Ушаковым гораздо быстрее обстроился новыми зданиями, нежели во все продолжение своего прочего существования», – читаем в монографии «История Севастополя как русского порта», выпущенной в 1872 году. На обдуваемых свежими ветрами высоких берегах встали каменные казарменные постройки рядом с начисто выбеленными стенами госпиталя. И «даже свои мазанки – если который-нибудь из матросов имел редкий случай завестись собственным своим семейством. И скоро не только гора, лежавшая на западной стороне южной бухты, или гавани, но и другие ближайшие местности и хуторские участки, розданные флотским офицерам… довольно порядочно обстроились: хорошие садики и огороды точно так же появились в его окрестностях». Попутно устраивались колодцы, налаживалась сеть водопроводов, строились дороги, умножались рыночные площади.

Под контролем и на личные средства Федора Федоровича небольшая церквушка святителя Николая превратилась в могучий храм. Здесь, несмотря на все свои административные заботы, Ушаков «каждый день слушал заутреню, обедню, вечерню и перед молитвами никогда не занимался рассматриванием дел военно-судных, а произнося приговор, щадил мужа, отца семейства многочисленного, и был исполненный доброты необыкновенной», – свидетельствуют наблюдения очевидца.

Об отношении вице-адмирала к ближнему рассказывает текст приказа от 18 октября 1792 года: «По случаю же недостатка в деньгах по необходимости сбережения служителей в здоровье, отпускаю я из собственных своих денег 30 500 рублей, из которых велено 10 тысяч отпустить в контору Севастопольского порта для покупки свежих мяс, а 3,5 тысячи госпитальному подрядчику Куранцову для содержания госпиталя, который, не получая четыре месяца денег, пришел не в состояние к продовольствию больных».

Какую часть суммы вернула ему казна, история умалчивает. Точно известно одно: отдача от вложенных средств являлась стократной – любовью и преданностью личного состава.

Но с теми из ближних, кто плевал на свой долг и присягу, Ушаков не церемонился. Вот строки из суровейших распоряжений Федора Федоровича:

«Явившегося из бегов корабля “Рождество Христово” клерка унтер-офицерского чина Ивана Багатова за самовольную от команды отлучку, за пьянство, в которое он обращается весьма часто, и дурное поведение написал я в матросы по 2-ю статью и рекомендую к воздержанию впредь от таких предерзостей наказать его при команде по рассмотрению».

«…матроса 1-й статьи Абрама Петрова за утрату самовольно всего казенного мундира… за пьянство и воровство и весьма худое поведение… рекомендую наказать его при команде шпицрутенами через 1000 человек один раз и из-под караула освободить…»

Подобных записей Ушаков оставил немного. Духовный строй, царивший в Черноморской эскадре, имел крепкий иммунитет от «пьянства, воровства, самовольных отлучек» и прочих бесчинств. Тем более что потратить свободное время ушаковскому матросу можно было с гораздо большим толком и удовольствием. По приказу Федора Федоровича в уютной долине невдалеке от города был разбит сад для гуляния низших флотских чинов. Сейчас парковая зона носит название «Ушаковой балки». В выходные и праздничные дни севастопольцы отдыхают здесь семьями. А ухоженный каменный пляж до сих пор единственный в Корабельной стороне города.

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/100664/66470.p.jpg?rnd=806774)
_{Встреча А. В. Суворова и Ф. Ф. Ушакова в Севастополе В.Д. Илюхин.}

Наверняка здесь прогуливался и Александр Васильевич Суворов, часто навещавший своего «любезного друга Федора Федоровича». И наверняка забавную картину представлял собой променад двух боевых товарищей. Невысокий, жилистый, подвижный и любящий острое словцо Суворов и степенный, немногословный, высокий Ушаков, не отказывавший себе в удовольствии побороться со своими матросами и не уступавший сильнейшим из них. К тому времени Александр Васильевич командовал южными сухопутными войсками империи, Федор Федорович руководил флотом. Им было о чем поговорить.

Современники называли Ушакова «морским Суворовым». Действительно, «Теория без практики мертва», «Воевать не числом, а умением», «Ничего – кроме наступательного», «Не меньше оружия поражать противника человеколюбием», «Быстрота и внезапность заменяют число. Натиск и удары решают битву», «Субординация, экзерциция, дисциплина, чистота, опрятность, здоровье, бодрость, смелость, храбрость, победа, слава, слава, слава!» – принципы, вложенные Суворовым в его знаменитую «Науку побеждать», с неизменным результатом использовал и Ушаков. Только пришел он к ним самостоятельно, не в степной пыли, а посреди соленых брызг. Назвать Суворова «сухопутным Ушаковым» мы имеем такое же право.

Это были два настоящих русских мужа, определившихся со своим призванием и по благословению Божиему не жалевших сил на пути самореализации. Восторженный возглас Суворова: «Горжусь, что я русский!» – равноценно звучал в устах Ушакова.

Именно благодаря таким людям канцлер Российской империи Александр Безбородко в апреле 1799 года, будучи уже прикованным к смертному одру, смог на полном основании объявить собравшейся вокруг публике: «Не знаю, как при вас, молодых, будет, а при нас ни одна пушка в Европе без нашего разрешения выстрелить не смела!»

Грандиозные воинские победы, мощный скачок в экономической, культурной и научной сфере огромной страны не возможны были без религиозного фундамента. Духовный стержень Отчизны ковали великие подвижники рубежа XVIII–XIX веков. Уже опочил (1783) святитель Тихон Задонский, удалился (1794) в уединенную келью преподобный Серафим Саровский, родился (1782) и возрастал будущий богослов святитель Филарет (Дроздов). В 1791 году закончил свой жизненный путь и родной дядя Ушакова – настоятель Санаксарского монастыря преподобный Феодор Санаксарский.

Но со своим дядей Федор Федорович еще встретится.

(Продолжение следует.)

Даниил Ильченко

http://www.pravoslavie.ru/arhiv/54851.htm

Русский навигатор. Часть 8

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/100752/75266.p.jpg)
_{Адмирал Федор Федорович Ушаков. Автор: Петр Бажанов. 1912}

Федор Федорович, вскинув подзорную трубу, изучал берег, цепляя взглядом купола когда-то византийских церквей. Великий город рисовался на горизонте. Дворцы тонули в зелени садов, спицы минаретов пронзали небесную синь. Пред белокаменной мощью стен сераля – резиденции султана – распахнули пушечные порты вахтовые суда. Под Андреевским флагом к столице Оттоманской империи шел отборный экипаж на шести лучших линкорах и семи фрегатах Черноморского флота.

Но сейчас Константинополь встречал «проклятых гяуров» не зарядом орудий крепостных батарей, а холостым залпом торжественного приветствия. От пристани отделилась многовесельная, блещущая золотом украшений ладья. Сам султан выехал навстречу «непобедимому и грозному Ушак-паше».

«По всем ведомостям Блистательная Порта и весь народ Константинополя прибытием вспомогательной эскадры бесподобно обрадованы: учтивость, ловкость и доброжелательство во всех случаях совершенны», – докладывал Ушаков в конце августа 1798 года. Павел I лично следил за продвижением русского флота. Именно он инициировал парадоксальный, на первый взгляд, союз двух держав, веками враждующих между собой. Общая опасность объединила двух давних врагов.

Франция, революция, гильотина, Наполеон – пожалуй, самые употребляемые слова в «просвещенном мире» конца XVIII века. Последний заслужил отзыв и от своего старшего коллеги – Александра Васильевича Суворова: «Хорошо шагает мальчик, пора бы его унять». Во главе с Бонапартом голодные и босые французские войска разбили вчетверо большую австрийскую армию, захватили и разграбили Италию. Флаг Директории развевался над крепостями Ионических островов – стратегически важного пункта в Средиземном море для дальнейшего экспорта «идеалов революции» в Египет, Малую Азию, на Балканы и в южные владения России.

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/100752/75264.p.jpg)
_{Наполеон в Египте}

Весной 1798 года с 36-тысячным войском Бонапарт высадился в Александрии и стремительно завоевал Египет – тогдашнюю провинцию Турции. И потому предложение Павла I о совместном выступлении «против зловредных намерений Франции» султан Селим III воспринял «с радостью, восхищением и благодарностью».

«В один миг взаимные опасения исчезли, – писал историк А.В. Висковатов, – вековая вражда была забыта, и Европа увидела с изумлением, что в то время, когда не заживлена была рана, нанесенная Турции отторжением от нее Крыма, когда свежи были развалины некогда грозного Очакова и не замолкли рассказы о кровопролитных штурмах Измаила и Анапы, два народа, бывшие почти в беспрерывной между собою вражде и разнствующие один от другого и правилами веры, и языком, и обычаями, вступили между собою в тесный союз против нарушителей общего спокойствия».

Канцлер Российской империи Александр Безбородко выразился короче: «Надобно же вырасти таким уродам, как французы, чтобы произвести вещь, какой я не только на своем министерстве, но и на веку своем видеть не чаял, то есть союз наш с Портой и переход флота нашего через канал».

К «союзу креста и полумесяца» вскоре присоединилась Англия. Разведка Туманного Альбиона прояснила дальнейшие наполеоновские планы. Лавры Александра Македонского не давали Бонапарту покоя, и покорение Индии – главной британской колонии – мыслилось им как следующий шаг.

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/100752/75263.p.jpg)
_{Ионические острова, Греция}

«Острова Корфу, Занте и Кефалония важнее для нас, чем вся Италия вместе», – писал Наполеон членам Директории. Это отлично понимал и Ушаков. Кто владеет мощнейшими островными укреплениями, тот контролирует центральную и восточную части Средиземного моря. «Ионические острова – вот главный пункт предприятий наших», – резюмировал на встрече союзников Федор Федорович.

Турки одобрили план Ушакова и предоставили эскадру из 4 линкоров, 6 фрегатов и 18 более мелких судов во главе с вице-адмиралом Кадыр-беем. Умудренные собственным опытом, они ни секунды не усомнились в том, кто должен стать командующим объединенным флотом. В подчинение Федору Федоровичу переходили начальники всех турецких портов и арсеналов. Именем султана Кадыр-бей обязался почитать Ушакова «яко учителя».

А поучиться было чему. «Двенадцать кораблей российских менее шуму делают, нежели одна турецкая лодка; а матросы столь кротки, что не причиняют жителям по улицам обид», – заметил один влиятельный паша.

Флот Кадыр-бея с технической точки зрения производил отличное впечатление: корабли «обшиты медью, и отделка их едва ли уступает нашим в легкости…», «артиллерия вся медная и в изрядной исправности». Но при ближайшем рассмотрении «ни соразмерности, ни чистоты» в вооружении и оснастке не наблюдалось: «Паруса были бумажные, к мореплаванию весьма не способные. Экипаж турецкий был очень плох; набирались люди из невольников и просто с улицы, часто насильственным путем, и по окончании похода снова выгонялись на улицу. Дезертирством спасалось от службы около половины команды в течение каждого похода. Нет ни малейшей выучки у офицеров, нет карт, нет приборов, даже компас бывает лишь на одном адмиральском корабле. Медицинского обслуживания нет вовсе: какой-то беглый солдат Кондратий сделался из коновала главным штаб-лекарем на турецком флоте».

С грустью отмечал все это Федор Федорович. Кадыр-бей смущенно тупил взгляд. Месяц ушел на устранение неполадок и освоение военно-морского ликбеза личным составом союзников. «Дав туркам опыт неслыханного порядка и дисциплины», русская эскадра, соединившись с турецкой, 20 сентября 1798 года покинула Дарданеллы. Христианский и мусульманский флаги шли рядом.

Информационные войны

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/100752/75260.p.jpg)
_{Штурм и взятие крепости Корфу в 1799 году}

На протяжении трех веков Ионические острова принадлежали Венеции. Под лозунгом «Мир хижинам, война дворцам!», с обещаниями «мира, равенства и братства», войска революционной Франции высадились на островах в 1797 году.

«Потомки первого народа, прославившегося своими республиканскими учреждениями, вернитесь к доблести ваших предков!..» – агитаторы не жалели восклицательных знаков в прокламациях, обращенных к местному греческому населению. Французы внушали, что воспринимать их нужно как «борцов за народное счастье», великодушных освободителей от венецианской «тирании». На центральной площади Корфу, крупнейшего из завоеванных островов, революционный комиссариат распорядился посадить «Дерево свободы». Под улюлюканье толпы здесь сожгли «Золотую книгу» нобилей – указатель венецианских аристократических родов.

Укрепившись на ключевом перекрестье военных и торговых путей Средиземноморья, французы тут же сменили популистский лозунг на более конкретный, наполеоновский: «Война должна кормить себя сама». Армейская казна «освободителей» нуждалась в звонкой монете – на островах резко увеличились налоги. Крестьянин-ионит вдруг обнаружил, что ему едва хватает средств прокормить свою семью. А торговец – что его бизнесу «не продохнуть», если только он не представляет интересы французского буржуа. Те же, кто заручился поддержкой новой власти, получили несравнимо больше привилегий, чем аристократическая верхушка времен венецианских «эксплуататоров».

Материальными бедствиями дело не ограничилось. Французские солдаты располагались на постой прямо в храмах. Не смущались они превращать Дом молитвы в конюшню. «У греков религиозное чувство сливалось с национальным, – писала историк А.М. Станиславская, – и беспечные насмешки французских вольнодумцев над православными святынями вдвойне ранили ионитов, даже если они и симпатизировали Франции». Вспышки народных восстаний войска Директории гасили с не меньшим энтузиазмом, чем отстаивали интересы того же населения полгода назад. В это время к архипелагу подошел флот Ушакова.

«Благодарение Всевышнему Богу, мы с соединенными эскадрами, кроме Корфу, все прочие острова от рук зловредных французов освободили», – уже через полтора месяца доносил Федор Федорович. Закинф, Кефалония, Святая Мавра, Паксос, Итака… – один за другим на островных цитаделях вместо флагов Директории взмывали русско-турецкие штандарты. Этому предшествовали отлично спланированные военная и информационная кампании.

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/100573/57342.p.jpg)
_{Священномученик Григорий V, патриарх Константинопольский}

Впереди основных сил шли небольшие отряды кораблей. Они везли так называемые «пригласительные письма» – воззвания к ионитам встать на совместную борьбу с оккупантами. Особенно действенны были послания главного духовного греческого авторитета – патриарха Константинопольского. Григорий V лично благословил Ушакова на освобождение Ионических островов и не жалел грозных слов в адрес «безбожников французов». Послания зачитывались в церквях после утренней и вечерней молитв. Ко времени прихода основных союзных сил противник вынужден был обороняться на два фронта – от атак с моря и против греческих ополченцев.

Неприятель держался крепко, но недолго. После мощной артподготовки и первой совместной атаки войск десанта и повстанцев дело кончалось капитуляцией французов. Временами доходило до курьезов. Гарнизон острова Кефалония опустил флаг без боя, Федор Федорович не удержался и раскритиковал действия коменданта Ройе.

– Я вел себя, как следует исправному французскому офицеру, – оправдывался Ройе.

– А я вам докажу, что нет, – возражал Ушаков. – Вы поздно взялись укреплять вверенный вам остров, вы не сделали нам никакого сопротивления, не выстрелили ни из одного орудия, не заклепали ни одной пушки.

Условия капитуляции, предлагаемые Ушаковым, восхищали французов. «Под честное слово» не воевать в эту войну против России пленников отпускали в родные края, предварительно разоружив и потребовав возвратить награбленное местному населению. Их личное имущество оставалось неприкосновенным: «собственность обезоруженных неприятелей была свято уважаема… в сию добычами преисполненную войну».

«Московский флаг на корабле начальника напоминал о враге, которого должно опасаться, но который знает законы войны, – читаем в воспоминаниях французского офицера Мангури. – Не то было с флагом оттоманским». Несчастным, попавшим в османский плен, довелось сполна вынести муки галерной неволи. Если, конечно, им посчастливилось остаться в живых. За головы французских солдат турецкие командиры платили наличными – по несколько золотых за штуку.

Когда Ушаков принимал первых пленных на острове Цериго, турецкий адмирал Кадыр-бей попросил разрешения употребить против неприятеля военную хитрость.

– Какую? – осведомился Федор Федорович.

– По обещанию вашему, французы надеются отправиться в отечество и лежат теперь спокойно в нашем лагере. Позвольте мне подойти к ним ночью тихо и всех вырезать.

Что внушило Кадыр-бею такое решение? Может быть, память о захваченном французами городе Яффа: тогда Наполеон отдал приказ расстрелять на морском берегу более 4 тысяч пленных турецких солдат …

«Военная хитрость» не получила одобрения. Ушаков и впредь запретил Кадыр-бею обращаться с подобными предложениями. Хотя это шло вразрез с инструкциями из Петербурга: «Намерение высочайшего двора есть стараться чем можно более раздражить взаимно Порту и Францию… Пущай они что хотят делают с французами, и турецкий начальник, хотя в самом деле вам подчинен, но в наружности товарищ, может поступать с ними как хочет…»

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/100752/75257.p.jpg)
_{Св. прав. Федор Ушаков. Выставка песчаной скульптуры «Святая Русь» у Храма Христа Спасителя, Москва}

С «радостью неподдельной» встречали греки своих единоверцев. Описание «другого дня после освобождения острова Закинф (Занте)» оставил очевидец событий – капитан-лейтенант Егор Метакса:

«…главнокомандующий вице-адмирал Ушаков вместе с капитанами и офицерами эскадры съехал на берег для слушания благодарственного молебна в церкви святого чудотворца Дионисия… Звоном колоколов и ружейной пальбой приветствованы были шлюпки, когда приближались к берегу… На пристани вице-адмирал был принят духовенством и старейшинами; он последовал в соборную церковь, а после богослужения прикладывался к мощам святого Дионисия, покровителя острова Занте; жители повсюду встречали его с особенными почестями и радостными криками; матери, имея слезы радости, выносили детей своих и заставляли целовать руки наших офицеров и герб российский на солдатских сумках… Из деревень скопилось до 5000 вооруженных поселян: они толпами ходили по городу, нося на шестах белый флаг с Андреевским крестом».

Одни лишь турки «не вписывались» в атмосферу праздника. Они «неохотно взирали на сию чистосердечную и взаимную привязанность двух единоверных народов». Враждебно смотрели на османов и греки-иониты. Они знали, как тяжко приходится их соотечественникам на Балканах тянуть ярмо оттоманского ига. И двери домов, радушно распахнутые для русского солдата, захлопывались перед турецкой чалмой.

В первых числах ноября 1798 года эскадра Ушакова бросила якоря вблизи зоны досягаемости орудий возле мощнейшей крепости Европы – Корфу.

(Продолжение следует.)

Даниил Ильченко

http://www.pravoslavie.ru/arhiv/56009.htm

Русский навигатор
Часть 9

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/100756/75684.p.jpg)
_{Святой Федор Ушаков. Современная икона}

– Я не понимаю, что нужно здесь русскому адмиралу? Ведь и невоенному человеку ясно, что крепость не взять, – искренне пожимал плечами дивизионный генерал Шабо.

Трехтысячный французский гарнизон с 650 орудиями и значительным запасом провианта занял укрепления, по оборонительной мощи сравнимые лишь с неприступными бастионами британского Гибралтара, так никем никогда не завоеванными. С крепостных высот русско-турецкая эскадра выглядела горсткой игрушечных кораблей. Предложение о капитуляции было отвергнуто. 9 ноября 1798 года осада Корфу началась.

Месье Шабо недоумевал бы еще больше, знай он о состоянии боеспособности флота противника. «Провизия… на эскадре… вся без остатка вышла в расход. Командиры кораблей и войска на берегу терпят крайнюю нужду, и настоит опасность терпеть голод от оного», – пишет Ушаков в декабре месяце. Блистательная Порта забыла о своих снабженческих обязательствах. Чтобы не умереть с голоду, подопечные турецкого контр-адмирала Кадыр-бея принялись мародерствовать.

Прибытие из Севастополя продовольственных шхуны и двух бригантин едва ли изменили ситуацию. «Соленого мяса немало оказалось с червями, гнило и имеет худой и вредный запах, а уксус, будучи не в крепких бочках, дорогою почти половинным числом с вытечкою», – так отозвался адмирал о содержимом трюмов. От «тревожных мыслей и отсутствия продовольствия» Ушаков заболел. Но не слег, не отчаялся, не стал на чем свет стоит проклинать «жуликов и воров» из Адмиралтейства. А продолжил, как евангельская вдова, бомбардировать чиновников письмами: «Изо всей древней истории не знаю и не нахожу я примеров, чтобы когда какой флот мог находиться в отдаленности без всяких снабжений и в такой крайности, в какой мы находимся… Мы не желаем никакого награждения, лишь бы только служители наши, столь верно и ревностно служащие, не были бы больны и не умирали с голоду». На собственные деньги Федор Федорович закупает у корфиотов продукты и теплые зимние вещи для матросов. Офицеры следуют его примеру.

Если гостеприимство островных греков сглаживало продовольственные беды, то нехватка боеприпасов ставила Ушакова в тупик. «Недостатки наши во всем были беспредельны, даже выстрелы пушечные, а особо наших корабельных единорогов…» – сетует Федор Федорович. Осадные гаубицы-единороги «работали» беспрерывно на возведенной в северной части острова батарее с первых дней осады. Но «снаряды от них почти расстреляны, а особо картаульных бомб, которые весьма понадобятся, очень мало у меня уже в наличии остается, а подвозу ниотколь нет».

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/100756/75681.p.jpg)
_{Федор Ушаков. Фрагмент советской почтовой марки 1987 года}

Здоровье Ушакова улучшилось с прибытием из Ахтиара контр-адмирала Пустошкина с двумя линкорами при полной боевой нагрузке. Из крейсерства близ Александрии вернулись фрегаты «Святой Михаил» и «Казанская Богородица» под началом капитана 2-го ранга Сорокина. Они были отряжены для помощи английской эскадре Нельсона, действующей у египетских берегов и осадившей остров Мальту. К началу февраля в своем распоряжении Ушаков имел до 12 линкоров, 13 фрегатов и 7 вспомогательных судов. Но вся эта силища была бесполезной без достаточного количества сухопутных войск. А «…войск к высаживанию десанта на эскадрах весьма недостаточно», – констатировал Ушаков, имеющий под ружьем всего 4 тысячи человек. По законам войны, нападать имеет смысл, когда число атакующих и обороняющих составляет минимум 3:1. Стены Корфу увеличивали это соотношение вдвое.

Неожиданно некоторые из балканских пашей выполнили султанское распоряжение и предоставили Ушакову еще 4 тысячи войска. Правда, не 12 тысяч, как изначально было оговорено, но все-таки лучше, чем ничего.

Всю штормовую и ветреную зиму не прекращались учения по высадке десанта и штурму бутафорских укреплений. Здесь, на скалистых берегах Корфу, впервые оттачивались тактико-стратегические основы морской пехоты. Морпехов того времени Ушаков называл «штатными формированиями сухопутных войск на флоте» или проще – «морскими солдатами».

«Как “Отче наш”», к 18 февраля 1799 года знали офицеры специально разработанную таблицу из 130 условных знаков для взаимодействия и связи кораблей флота и десанта. Мглистым утром ровно в 7:00 двинулись на штурм.

«Звания неразлучные»

Без сюрпризов не обошлось. Большинство турецких командиров отказались вести людей в атаку: мол, взять подобную крепость столь малыми силами невозможно. «Ступайте же и соберитесь все на гору при северной нашей батарее и оттуда, сложа руки, смотрите, как я в глазах ваших возьму остров Видо и все его грозные укрепления», – рыкнул на них Ушаков. И уже тихо, как бы про себя: «Врага не считают – его бьют». Не струсили и пошли в бой лишь несколько отрядов албанских охотников.

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/100756/75664.p.jpg)
_{Острова Видо и Корфу. Кадр из фильма «Корабли штурмуют бастионы»}

Остров Видо, расположенный напротив Корфу как господствующая высота, прикрывал основную крепость пятью мощными бастионами. «Господа, вот ключ от Корфу», – заключил Федор Федорович на офицерском собрании. Захватив Видо и развернув орудия на 180 градусов, можно бить неприятелю прямо в грудь.

Французы не жалели каленых ядер, стремясь поджечь наступающие корабли. Через полтора часа их пыл угас. Ушаков применил свою излюбленную тактику ближнего боя. На флагмане «Святой Павел» подошел практически вплотную к отвесным стенам укреплений Видо и накрыл сразу два бастиона облаком картечи. Ему вторили ученики-капитаны.

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/100756/75665.p.jpg)
_{Штурм Корфу. Кадр из фильма «Корабли штурмуют бастионы»}

«Беспрерывная страшная пальба и гром больших орудий приводили в трепет все окрестности, – вспоминает очевидец капитан-лейтенант Егор Метакса. – Несчастный островок Видо был, можно сказать, весь взорван картечами, и не только окопы, прекрасные сады и аллеи не уцелели, не осталось дерева, которое бы не было повреждено сим ужасным железным градом…»

«Эскадре вести десант!» – взмыл флаг-сигнал на «Святом Павле».

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/100756/75666.p.jpg)
_{Высадка десанта. Кадр из фильма «Корабли штурмуют бастионы»}

Оберегая порох от соленых брызг, держа наготове сабли и ятаганы, 2000 десантников устремились на лодках, катерах и баркасах к узким бухточкам и «с невероятной скоростью вышли на берег». Выбивая врага из складок местности, теснили его к центральному редуту – и через три часа уже принимали первых пленных. Коменданта крепости генерала Пиврона нашли спрятавшимся в пустой бочке из-под пороха. На то у генерала был свой резон.

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/100756/75669.p.jpg)
_{Атака кораблей. Кадр из фильма «Корабли штурмуют бастионы»}

«Наши офицеры и матросы кинулись вслед за турками, – описывает концовку боя капитан-лейтенант Метакса, – и так как мусульманам за каждую голову выдавалось по червонцу, то наши, видя все свои убеждения недействительными, начали собственными деньгами выкупать пленных. Заметив, что несколько турок окружили молодого француза, один из наших офицеров поспешил к нему в то самое время, когда несчастный развязывал уже галстук, имея перед глазами открытый мешок с отрезанными головами соотечественников. Узнав, что за выкуп требовалось несколько червонцев, но не имея столько при себе, наш офицер отдает туркам свои часы – и голова француза осталась на плечах…» Когда закончились карманные деньги, а уговоры исчерпали себя, командир черноморских десантников приказал построиться в каре и приготовиться к залпу. Лишь тогда турки оставили пленных в покое.

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/100756/75668.p.jpg)
_{Штурм французской крепости. Кадр из фильма «Корабли штурмуют бастионы»}

Так русские воины спасали жизни тех, кто полчаса назад не жалел для них смертоносного свинца. «Русские и здесь доказали, что истинная храбрость сопряжена всегда с человеколюбием, что победа венчается великодушием, а не жестокостью и что звание воина и христианина должны быть неразлучны», – пишет Метакса. Поэтому генерал Пиврон несказанно обрадовался, когда обнаружили его в пороховой бочке именно христиане.

«Отличился» в бою и османский флот. «Турецкие же корабли и фрегаты – все были позади нас и не близко к острову; если они и стреляли на оный, то чрез нас, и два ядра в бок моего корабля посадили…» – вспоминает Федор Федорович.

«Она соперниц не имеет»

Комендант Корфу генерал Шабо вновь пожимал плечами, но теперь уже совсем по другому поводу. Когда на следующий день с первой атакой пало предмостное укрепление, он приказал поднять белый флаг.

Вечером следующего дня французский генерал вместе с двумя другими плененными коллегами и генеральным комиссаром Французской республики Дюбуа (находившимся в то время на Корфу) поднимали бокалы за здоровье победителей на борту «Святого Павла». Сохранились впечатления французских военачальников о той встрече:

«Русский адмирал принял нас в кают-компании… Он оказал очень ласковый прием… Ушакову около 50 лет. Он кажется суровым и сдержанным. Он говорит только по-русски… Адмиральский корабль “Святой Павел” хорошо построен и вооружен бронзовыми пушками – так же, как и прочие суда. Это судно содержится очень чисто и в хорошем порядке… Лучший порох на свете – это русский… Мы имели случай убедиться в превосходстве этого пороха над всеми известными сортами во время осады Корфу… Русская пехота одна из лучших в Европе…»

Только генерал Пиврон не оставил никаких заметок. Он «был объят таким ужасом, что за обедом у адмирала не мог удержать ложки от дрожания рук, и признавался, что во всю жизнь свою не видал ужаснейшего дела».

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/100756/75671.p.jpg)
_{Кадр из фильма «Корабли штурмуют бастионы»}

В Европе не могли прийти в себя от удивления: сильнейшая крепость взята силами одного лишь флота! Военная история не знала аналогов. Ушакову рукоплескали со всех сторон.

«Сэр! Самым сердечным образом я поздравляю Ваше превосходительство с взятием Корфу, – писал британский адмирал Горацио Нельсон, – и могу вас уверить, что слава оружия верного союзника одинаково дорога мне, как и слава оружия моего государя…»

Этот «знаменитый воинский подвиг», подчеркивал российский посланник в Константинополе В.С. Томара, совершен «без армии, без артиллерии и, что больше, без хлеба». Еще ранее Томара доносил Павлу I, что «многие из министров турецких открыто говорили, что крепость без надлежащей осады и обыкновенно употребляемых при атаке средств взята быть не может».

Убедившись в ошибочности этого мнения, султан Селим III пожаловал Ушак-паше осыпанное бриллиантами золотое перо – челенг – высший знак отличия оттоманских вельмож и военачальников. Не забыл он и простых русских моряков, прислав на эскадру 3500 червонцев.

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/100756/75663.p.jpg)
_{Суворов: «Ура! Русскому флоту!.. Я теперь говорю самому себе: зачем не был я при Корфу хотя мичманом?!» Кадр из фильма «Корабли штурмуют бастионы»}

Но всего лестнее Ушакову было получить письмо от сухопутного товарища – Александра Васильевича Суворова: «Великий Петр наш жив!.. Что он, по разбитии в 1714 году шведского флота при Аландских островах, произнес, а именно: “Природа произвела Россию только одну: она соперницы не имеет”, – то и теперь мы видим. Ура! Русскому флоту!.. Я теперь говорю самому себе: зачем не был я при Корфу хотя мичманом?!»

«…народ ликовал»

«Радость греков была неописанна и непритворна. Русские зашли как будто в свою родину. Все казались братьями, многие дети, влекомые матерями навстречу войск наших, целовали руки наших солдат, как бы отцовские. Сии, не зная греческого языка, довольствовались кланяться на все стороны и повторяли: “Здравствуйте, православные!”, на что греки отвечали громкими “Ура!”» Так, по наблюдениям Егора Метаксы, корфиоты праздновали победу.

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/100756/75678.p.jpg)
_{Встреча русской армии греками. Кадр из фильма «Корабли штурмуют бастионы»}

За последующие несколько месяцев случилось то, что на века определило судьбу всего греческого мира. Под руководством и при непосредственном участии Федора Федоровича Ушакова пишется знаменитый «Временный план» – Конституция первого греческого национального государства нового времени – Республики Семи Соединенных Островов. Руководство страной отводилось Сенату, заседавшему в столице Корфу и состоящему из делегатов от островных органов управления – Генеральных советов. Причем сенатором отныне мог стать не только дворянин, но и имеющий политический вес «лекарь, законоистолкователь, купец, промышленник, мастеровой, художник…» – представитель так называемого «второго класса». За греческим языком закреплялся статус официального, государственной религией провозглашалось Православие.

Как независимое государство Республику Семи Соединенных Островов признали влиятельнейшие державы того времени. Правда, не без скрипа. Англия и Австрия намекали, что не вполне одобряют избирательные свободы для «низших классов». Мировое сообщество упрекало Ушакова в излишней… либеральности. Действительно, защитник и приверженец имперского престола утвердил самую либеральную и демократическую форму правления в Европе рубежа XVIII–XIX веков. И «умом Россию не понять» тут ни при чем. Ушаков ясно сознавал, что жителей «колыбели западной цивилизации», с их менталитетом и древнейшей историей, другая политическая система не устроит.

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/100756/75679.p.jpg)
_{Встреча русской армии греками. Кадр из фильма «Корабли штурмуют бастионы»}

Федор Федорович обозначил точку отсчета греческой борьбы за независимость от более чем 300-летнего оттоманского ига. Совсем скоро начальник военного госпиталя на Корфу при Ушакове, а впоследствии статс-секретарь Республики Ионических островов по иностранным делам граф Иоанн Каподистрия будет приглашен на российскую государственную службу. В 1816 году он возглавит имперский МИД, а после отставки вернется на родину и встанет в ряды освободительной народной армии. В 1827 году Иоанна Антоновича изберут первым президентом независимой Греции. Когда от рук злоумышленников он погибнет через четыре года, греки скажут: Каподистрия кровью написал лозунг греческих борцов за независимость – «Ελευθερία ή θάνατος» («Элефтерия и танатос») – «Свобода или смерть» – девять слогов которого девятью полосами линуют бело-голубой флаг православной Эллады.

А пока Ушаков, судя по его личным донесениям, «имел счастье освобождать оные острова от неприятеля, устанавливать правительства и содержать в них мир, согласие, тишину и спокойствие…» Капитанская каюта Федора Федоровича буквально ломилась от подарков признательных ионитов. Золотой меч, осыпанный алмазами, преподнесли ему корфиоты. С острова Занте доставили серебренный щит и золотой меч. Кефалонцы отчеканили золотую медаль, на которой был выбит портрет адмирала. Еще одну медаль Ушаков получил от земляков веселого обманщика и скитальца Одиссея – жителей Итаки. Но самым большим подарком греки считали самого Ушакова: имя Феодор в переводе на греческий значит «дар Божий».

Любопытное наблюдение о пребывании русской эскадры на островах оставил купец-ионит Николай Пасхалис. Он пишет:

«Поразительно благочестие Ушакова, как, впрочем, и других русских и генерала Волконского. Невероятно, но каждое воскресенье все солдаты желают посещать Божественную литургию, для них выделено шесть церквей. Точно так же и он с остальными ходит на обедню к святителю Спиридону или в Платитеру (то есть в монастырь Богородицы)».

Самому Федору Федоровичу коммерсант признавался: «Видя, как вы молитесь, видя ваше, князя Волконского, офицеров и солдат рвение, мы даже стыдимся в сравнении с вами считать себя ревностными христианами».

Пасху 1799 года русская эскадра встречала вместе с единоверцами под покровом святого Спиридона Тримифунтского, мощи которого хранятся на Корфу. Крестный ход вновь описывает капитан-лейтенант Метакса:

«27 марта, в первый день Святой Пасхи, адмирал назначил большое торжество, пригласивши духовенство сделать вынос мощей угодника Божиего Спиридона Тримифунтского. Народ собрался со всех деревень и с ближних островов. При выносе из церкви святых мощей расставлены были по обеим сторонам пути, по которому шла процессия, русские войска; гробницу поддерживали сам адмирал, его офицеры и первые чиновные архонты острова; святые мощи обнесены были вокруг крепостных строений, и в это время отовсюду производилась ружейная и пушечная пальба… Всю ночь народ ликовал».

(Окончание следует.)

Даниил Ильченко

http://www.pravoslavie.ru/arhiv/56070.htm

Русский навигатор. Часть 10

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/100762/76269.p.jpg)
_{Св. прав. Феодор Ушаков}

Средиземноморский поход эскадры Ушакова напоминает паломничество по святым местам. Поклонившись святыням Ионических островов, в конце лета 1799 года русские моряки служили благодарственный молебен у мощей святителя Николая Чудотворца в Бари. Точнее – отряд из 650 десантников под началом капитана фрегата «Счастливый» Г.Г. Белли, высаженный для освобождения от французов юга Италии. На севере тем временем победоносно шествовал Александр Суворов. Ушаков с флотом блокировал прибрежные гарнизоны и зачищал Адриатическое море от вражеских каперов. Совместно разработанный ушаково-суворовский план действий не оставлял неприятелю шансов.

О русских моряках в Италии слагали легенды. Стремительным марш-броском капитан-лейтенант Белли провел отряд вдоль подножья сапогообразного полуострова, давая бой в разы превосходящему противнику, и 29 мая 1800 года взял Неаполь. Павел I пожаловал капитану фрегата «Счастливый» очень высокую награду, никогда ранее не присуждаемую лейтенантам, – орден Анны 1-й степени. «Белли думал меня удивить; так и я удивлю его», – объяснял свое решение император. Неаполитанский министр Мишеру, сопровождавший русских морпехов, писал Ушакову: «В промежуток 20 дней небольшой отряд возвратил моему королевству две трети королевства. Это еще не все: войска заставили население обожать их… Вы могли бы их видеть осыпанными ласками и благословениями посреди тысяч жителей, которые называли их своими благодетелями и братьями… Конечно, не было другого примера подобного события: одни лишь русские войска могли совершить такое чудо. Какая храбрость! Какая дисциплина! Какие кроткие, любезные нравы! Здесь боготворят их, и память о русских останется в нашем отечестве на вечные времена». В подтверждение своих слов Мишеру приводит эпизод похода: «Колонна из тысячи патриотов (то есть французов и неаполитанских республиканцев) приближалась к Портичи от Торе-дель-Аннунциата; против них было выставлено лишь 120 русских солдат, и русские бросились в штыки на превосходящего их в десять раз неприятеля. 300 французов были перебиты, 60 взято в плен, остальные разбежались и были истреблены окрестными крестьянами. Русские забрали при этом пять пушек и два знамени. Я не могу не заметить, до какой степени это дело покрыло ваших русских славой. С этого момента весь народ (то есть неаполитанский) возложил все свои надежды и упования на присутствие таких храбрых людей».

30 сентября Андреевский флаг развевался над «вечным городом»: русские войска вступили в Рим. «Восторг, с каким нас встретили жители, делает величайшую честь и славу россиянам, – доносит Ушакову лейтенант Балабин. – От самых ворот святого Иоанна до солдатских квартир обе стороны улиц были усеяны обывателями обоего пола. Даже с трудом могли проходить наши войска. “Виват, Павло примо! Виват, московито!” – было провозглашено всюду с рукоплесканиями. “Вот, – говорили жители, – вот те, кои бьют французов и коих они боятся! Вот наши избавители! Недаром французы спешили отсюда удалиться!” Вообразите себе, Ваше превосходительство, какое мнение имеет о нас большая и самая важная часть римлян и сколько радости произвела в них столь малая наша команда! Я приметил, что на лицах было написано искреннее удовольствие».

Проблемы пришли, как всегда, с нежданной стороны. Еще в начале сентября турецкий флот экстренно снялся с якоря и на полных парусах ушел в Константинополь. Причина – матросский бунт: недовольная жалованием и скудным рационом, лишенная возможности восполнить недостатки военным грабежом команда взялась за ятаганы. Командующий эскадрой вице-адмирал Кадыр-бей поспешил в родные края.

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/100762/76258.p.jpg)
_{Св. прав. Феодор Ушаков}

Обратно пропорционально успехам русского оружия складывались отношения и с другими союзниками. Время восторженных возгласов и уверений в вечной дружбе прошло. Наблюдая, как русские укрепились на Корфу, как одну за другой они берут итальянские крепости, английские и австрийские дипломаты забили тревогу. Между собой они уже распределили сферы влияния в данном регионе. России там не было места.

В ход пошли «интриги, происки и неблагоприятные поступки». «Под его вежливой наружностью скрывается медведь…» – отзывается об Ушакове в личной переписке Горацио Нельсон. Морально тяжко было британскому адмиралу играть в одной команде с Ушаковым. И потому, что, на порядок слабее Корфу, крепость острова Мальты вот уже больше года безуспешно осаждал английский флот. И потому, что милосердие Федора Федоровича к сложившему оружие неприятелю раздражало Горацио, распорядившегося казнить тысячи плененных якобинцев в Неаполе. И, наконец, потому, что победа в грандиозном сражении при Абукире (1798), прославившая имя Нельсона, стала возможной благодаря дерзкому маневру, интригующе похожему на маневр ушаковской эскадры в битве при Калиакрии семью годами ранее. «Я ненавижу русских!..» – откровенничал флотоводец «Владычицы морей» в одном из писем.

Словесной неприязнью дело не ограничивалось. Не желая, чтобы русские овладели Римом, Нельсон инициировал тайные переговоры с французским гарнизоном. Присутствующие на встрече английский капитан линейного корабля Траубридж и австрийский генерал Фрелих сделали командующему французским гарнизоном генералу Гарнье предложение: пусть гарнизон покинет город с оружием в руках, а они обязуются доставить французов туда, куда они пожелают. Это давало французам полную возможность отправиться в Северную Италию воевать против суворовской армии. Гарнье, зная, что русский отряд на подходе к стенам Рима и что, судя по опыту своих коллег, встреча не сулит успеха, принял, естественно, предложенные условия «капитуляции».

«Ответствую: по всем общественным законам, никто не имеет права брать на себя освобождать общих неприятелей из мест блокированных, не производя противу их никаких военных действий и не взяв их пленными… – возмущался Ушаков в посланиях союзным военачальникам, – не должно приступить к капитуляции и освобождать французов из Рима, тем паче со всяким оружием и со всеми награбленными ими вещами и богатствами». Но слова русского адмирала игнорировались. Замалчивание успехов русского оружия, присвоение его славы, отстранение от переговоров русских командиров, перебои со снабжением… – все только начиналось. Поистине, «у России есть только два союзника – ее армия и флот!»

Имперского терпения хватит на несколько месяцев – весной 1800 года Павел I выходит из второй коалиции. Еще раньше Ушаков получает предписание покинуть Италию. В Севастополь Федор Федорович возвращался в чине полного адмирала, кавалером ордена святого Иоанна Иерусалимского и с алмазными знаками отличия, украсившими орден святого Александра Невского.

Невеселый период

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/100762/76260.p.jpg)
_{Император Александр I. Портрет Царя Освободителя}

«Новое правительство – новая метла». Для российского флота настали тяжелые времена. В 1801 году на престол взошел Александр I. «Победителем всех неприятелей России на морях» называл Ушакова император, однако проводимая им в жизнь новая оборонная доктрина не нуждалась ни в сильном флоте, ни в ярких адмиралах. Главные баталии начала XIX века вершились на суше, флоту отводилась второстепенная роль.

Англоман и ловкий царедворец, Александр Воронцов возглавил так называемый «Комитет образования флота». Отношение графа к военному флоту было предельно ясным: «По многим причинам, физическим и локальным, быть нельзя в числе первенствующих морских держав, да в том ни надобности, ни пользы не предвидится. Прямое могущество и сила наша должны быть в сухопутных войсках…» Прекратились дальние плавания, замерла постройка новых кораблей. Лишь солдатская строевая муштра да излишняя заорганизованность и «канцелярщина» набирали обороты.

Знаменитый русский мореплаватель и ученый, исследователь Камчатки и Курил, тихоокеанского побережья России и Русской Америки вице-адмирал В.М. Головин так выразился о тогдашнем морском министре Павле Чичагове: «Человек в лучших летах мужества, балованное дитя счастья, все знал по книгам и ничего по опытам, всем и всегда командовал и никогда ни у кого не был под началом. Во всех делах верил самому себе более всех, для острого слова не щадил ни Бога, ни царя, ни ближнего. Самого себя считал способным ко всему, а других ни к чему. Вот истинный характер того министра, который, соря деньгами, воображал, что делает морские силы наши непобедимыми. Подражая слепо англичанам и вводя нелепые новизны, мечтал, что кладет основной камень величию русского флота. Наконец, испортив все, что осталось еще доброго в нем (во флоте), и наскучив наглостью и расточением казны верховной власти, удалился, поселив презрение к флоту в оной и чувство глубокого огорчения в моряках».

В отличие от Головина, английские дипломаты не упускали случая превозносить «мудрость» и «прогрессивность» Чичагова: принцип «хвали недруга слабого и придурковатого – выиграешь» никто не отменял.

В этот невеселый для русских моряков период отечественной истории Ушакова переводят в столицу с назначением главным командиром Балтийского гребного флота и начальником Петербургских флотских команд. Попутно он председательствует в квалификационной комиссии «по производству в классные чины шкиперов, подшкиперов, унтер-офицеров и клерков Балтийских и Черноморских портов» при своей же альма-матер – Морском кадетском корпусе.

Прославленный боевой флотоводец, основоположник маневренной тактики парусного флота командует отживающими свой век морскими силами на гребной тяге! Многие историки пишут об опале.

Конечно, наблюдая упадок флота, Ушаков не мог остаться в стороне. А если вспомнить прямолинейность его характера и привычку называть вещи своими именами, то уже не удивляешься тому, что недоброжелателей у Федора Федоровича в чиновных кругах было немало. Но на причины такого «не соответствующего заслугам» назначения можно посмотреть и иначе.

«Ноне же при старости лет моих отягощен душевной и телесной болезнью, – пишет Ушаков в прошении об отставке уже в 1806 году, – и опасаюсь слабости моего здоровья быть в тягость службе и посему всеподданнейше прошу, дабы высочайшим Вашего императорского величества указом повелено было за болезнью от службы меня уволить».

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/100762/76272.p.jpg)
_{Морской бой в Керченском проливе}

Окажись простой человек на месте Ушакова, например, при штурме Корфу или в Керченском сражении, 15 минут хватило бы ему, чтобы превратиться в седовласого старика. Что и говорить про 44 года непрерывной службы, 43 крупных похода и непомерную ношу ответственности за десятки кораблей и тысячи матросов, за честь Родины. «Благодарение Богу, при всех означенных боях с неприятелем и во всю бытность оного флота под моим начальством на море, сохранением Всевысочайшей благости ни одно судно из онаго не потеряно и пленными ни один человек из наших служителей неприятелю не достался», – читаем в подробной «Записке о служении российскому флоту», подготовленной Ушаковым в 1804 году. Ни один военно-морской архив ни одного государства мира не может похвастаться подобным документом. Колоссально много успел совершить русский адмирал к своим 60 годам. Он нуждался в отдыхе. Назначение на спокойную должность командующего гребным флотом, преподавание в Морском корпусе, а затем и отставка – вполне естественный и благоприятный ход событий.

«Балтийского флота адмирал Ушаков по прошению за болезнью увольняется от службы с ношением мундира и с полным жалованием», – Александр I подписал указ 19 января 1807 года.

Вовремя уйти – большое искусство. Ушаков им владел. Придет время, и по проторенному им пути пойдут Сенявин, Лазарев, Корнилов, Нахимов, Макаров – великие адмиралы России. И память о непобедимом и благоверном Федоре Федоровиче будет им ярким, никогда не угасающим маяком.

Дождался

«Храни незлобие и всех люби нелицемерно… Хранись сребролюбия и всякого лихоимства, гордости и гнева и злопамятства, скупости и немилосердия… Никогда же празден буди, но что-нибудь сделай, кроме ночного покоя, да и в сон не вдавайся…» – Федор Федорович читал и перечитывал.

Он стоял в монастырской келье и медленно перелистывал записную тетрадь с поучениями святого человека:

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/100762/76264.p.jpg)
_{Санаксарский монастырь весной}

«Терпение есть еже во всех нужных случаях не стужати и не опечалится как в трудах темных, так и в помыслах душевных, но мужественно и благодушно все злострадания претерпеть даже до смерти, за надежду милосердия Божия, по словеси Господню: приидите ко Мне все труждающиеся и обремененные и Аз упокою вы. И паки претерпевают же до конца, тот спасен будет».

Ушаков понимал: молитва родного дяди – преподобного Феодора Санаксарского – сопутствовала ему всю жизнь. И теперь привела его сюда – к стенам Санаксарского Рождество-Богородичного монастыря.

«Для пребывания моего купил я в Тамбовской губернии в Темниковском округе землю в сельце Алексеевке – 160 десятин, на ней поселены семь дворов крестьян, между которыми построил я себе хижину, где желаю провести последние дни моей жизни», – писал Ушаков. Огород и фруктовый сад, погреб с ледником, деревянный каретный сарай, кирпичная конюшня. И сама «хижина» – небольшой каменный дом южной архитектуры. Дом стоял на холме, и с веранды, протянувшейся на весь второй этаж, открывался далекий вид на леса и поля и восходящие над ними маковки монастырских церквей. А когда по весне до горизонта разливалась река Мокша, монастырь казался стоящим на рейде линейным кораблем – флагманом Феодора Санаксарского. И подняться на его борт Ушакову предстоит совсем скоро.

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/100762/76265.p.jpg)
_{Прп. Феодор Санаксарский. Афонская икона}

«Помятуя час смертный, с каковою внезапностью оный приключается», еще в Петербурге в 1810 году Федор Федорович пишет завещание. Все свои владения, купленные и полученные в дар за годы службы, он передал в собственность племянникам, «которых почитаю я вместо детей моих и о благе их стараюсь, как собственный отец». 500 десятин плодороднейшей земли в красивейшем месте Крыма – по северную сторону севастопольского рейда, омываемых с одной стороны морем, с другой – рекой Бельбек, пожалованных еще Екатериной II, он передал «для надобностей» города Севастополя. В место «последних лет жизни» Федор Федорович прибыл налегке.

Иеромонах Нафанаил делится своими наблюдениями:

«Оный адмирал Ушаков… и знаменитый благотворитель Санаксарской обители по прибытии своем из Санкт-Петербурга около восьми лет вел жизнь уединенную… по воскресным дням и праздничным приезжал для богомоления в монастыре в келье для своего посещения… по целой седмице и всякую продолжительную службу с братией в церкви выстаивал неукоснительно, слушая благоговейно. В послушаниях же в монастырских ни в каких не обращался, но по временам жертвовал от усердия своего значительным благотворением, тем же бедным и нищим творил всегдашние милостивые подаяния в всепомощи. В честь и память благодетельного имени своего сделал в обитель, в соборную церковь, дорогие сосуды, важное Евангелие и дорогой парчи одежды на престол и жертвенник…»

Размеренная и тихая жизнь отставного адмирала резко изменилась, когда 1812 году через Неман на Россию хлынула полумиллионная «армия двунадесяти языков» Европы. На дворянском собрании Тамбовской губернии единогласно решили, кому быть командиром местного ополчения.

Но силы Федора Федоровича были уже не те. Дворянскому предводителю он ответит: «За избрание меня губернским начальником над новым внутренним ополчением по Тамбовской губернии, за благосклонное обо мне мнение и за честь сделанную приношу всепокорнейшую мою благодарность. С отличным усердием и ревностью желал бы я принять на себя сию должность и служить Отечеству, но с крайним сожалением за болезнью и великой слабостью здоровья принять ее на себя и использовать никак не в состоянии и не могу».

Но Ушаков не опустил руки. Вместе с темниковским соборным протоиереем Асинкритом Ивановым он устроил госпиталь для раненых и обеспечивал его финансирование. Пожертвовал 2000 рублей на формирование 1-го Тамбовского пехотного полка. А затем и огромную сумму – 31 тысячу рублей, хранимую им в Опекунском совете Санкт-Петербурга, – в помощь разоренным войной: «Я давно имел желание все сии деньги без изъятия раздать бедствующим и странствующим, не имеющим жилищ, одежды и пропитания».

Не меньше Федор Федорович сделал добрым словом. Он посылает наставления своим племянникам, которые доблестно гнали французов до самого Парижа. Он встречается с уездными дворянами, воодушевляет ополченцев. Именно тогда Федор Федорович произносит свои знаменитые слова: «Не отчаивайтесь: сии грозные бури обратятся к славе России. Вера, любовь к Отечеству и приверженность престолу восторжествуют. Мне немного остается жить – не страшусь смерти, желаю только увидеть новую славу любезного Отечества!» И он дождался.

Высокий, статный старик не пропускал богослужений. Он неспешно ставил свечи у икон и тихо становился в правой стороне храма. Крестился, кланялся, шептал слова многих известных ему молитв и песнопений. В кротких глазах его легким туманом окутывалась долгая, настоящая, великая жизнь. И сквозь светлую дымку нечто несоизмеримо более великое грезилось впереди.

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/100762/76271.p.jpg)
_{Торжество прославления адмирала Феодора Ушакова. Санаксарский монастырь, 2001 год}

В праздник Покрова Пресвятой Владычицы нашей Богородицы протоиерей Асинкрит Иванов принял последнюю исповедь и причастил раба Божия Феодора. 2 октября 1817 года в соборной метрической книге Спасопреображенской церкви записали: «Адмирал и разных орденов кавалер Федор Федорович Ушаков погребен соборне». Похоронили «победителя всех врагов России на морях» рядом с родным дядей – святым и праведным старцем Феодором Санаксарским. К метрической тетради «приложили руки» соборный иерей, дьякон, дьячок и сторож Семен Никитин.

Даниил Ильченко

http://www.pravoslavie.ru/arhiv/56152.htm

Жизнь и житие адмирала Федора Ушакова

(http://www.ruspred.ru/arh/06/35.gif)

В 2000 году Русская Православная Церковь причислила к лику святых адмирала Федора Федоровича Ушакова, "праведного воина Феодора". Он обладал особой внутренней свободой, которая позволяла ему пренебрегать многими условностями ради достижения успеха в самом главном. Ушаков выбрал карьеру морского офицера в то время, когда русский флот находился в упадке и морская служба считалась малопрестижным занятием. Этот человек вел строгую, почти монашескую жизнь, хотя вокруг кипели страсти и общественные нравы той поры были весьма далеки от христианских идеалов.

Разрабатывал планы операций, которые окружающим казались абсурдными, и одерживал блестящие победы. То, что Церковь увидела в прославленном адмирале Ф. Ф. Ушакове праведного воина, заставляет нас иначе взглянуть на его судьбу: жизнь известного военачальника и житие почитаемого святого неразделимы.

В ОТКРЫТОЕ МОРЕ

Будущий адмирал родился в Ярославской губернии в семье сержанта Преображенского полка. Семья была большой, и детей держали в строгости: излюбленным средствам воспитания служили розги. Грамоте и счету Федор обучался в школе для дворянских детей при Богоявленском монастыре. В 1761 году мальчик выдержал выпускной экзамен. В свидетельстве об окончании сказано, что он "российской грамоте читать и писать обучен ...и желает ... в морской кадетский корпус, в кадеты".

Время, когда Федор Ушаков мечтал о морском училище, было не самым лучшим в истории российского флота, поэтому среди дворянских детей более престижной считалась служба в сухопутных войсках. Выбирая свое будущее, восемнадцатилетний сын сержанта лейб-гвардии не обращал особого внимания на общественное мнение.

Федор окончил корпус четвертым по списку, служил в северных морях, плавал в Архангельск, а через два года был переведен на Азовскую флотилию под командование вице-адмирала Синявина.

АДМИРАЛ

Екатерина II в отличие от своих предшественников решила продолжить дело Петра I по превращению России в морскую державу. Для выхода в Азовское и Черное моря -- а они тогда контролировались Турцией -- был необходим сильный флот.

Строительством новых кораблей руководил тот самый Алексей Синявин, под началом которого служил молодой мичман Федор Ушаков. Карьера молодого офицера складывалась неплохо, и к началу серьезных военных действий он уже был капитаном бригадирского ранга, имея в подчинении несколько кораблей.
3 июля 1788 года российская эскадра под командованием графа Марко Войновича у острова Фидониси обратила в бегство турецкие корабли. Разгром противника тем более впечатлял, что и по числу парусников, и по огневой мощи он значительно превосходил русских. Исход битвы решили действия возглавляемых Ушаковым четырех фрегатов авангарда. Разгадав намерение турок окружить российские корабли, Ушаков не дал кольцу сомкнуться. Он навязал бой турецкому флагману, лишив его возможности руководить задуманной атакой. После трехчасовой битвы турки были вынуждены отступить.

Победа при Фидониси чуть было не стоила Федору Федоровичу карьеры, поскольку командовавший эскадрой граф Войнович стремился всех убедить, что причиной успеха были исключительно его действия. Конфликт с непосредственным начальником грозил отставкой, однако в дело вмешался Потемкин, который увидел в Ушакове многообещающего флагмана. В результате Войнович был отстранен, и 14 марта 1790 года Ушаков стал командующим Черноморским флотом. "Благодаря Богу и флот, и флотилия наша сильней уже турецкого, -- писал Потемкин Екатерине II, -- но адмирал Войнович бегать лих и уходить, а не драться. Есть во флоте Севастопольском контр-адмирал Ушаков. Отлично знающ, предприимчив и охотник к службе. Он будет мой помощник".

Потемкин и Ушаков прекрасно понимали друг друга. Человек действия, Федор Федорович терпеть не мог бюрократической переписки. "Я весело время проводил только в походе, -- жаловался он в одном из служебных писем, -- а возвратясь сюда, принужден опять заняться скучными письменными делами".

Потемкин пошел навстречу адмиралу и освободил его от многих административных обязанностей: "Не обременяя Вас правлением адмиралтейства, -- писал он, -- препоручаю Вам начальство флота по военному употреблению".

УШАК-ПАША

Набиравший силу российский флот серьезно беспокоил турок. Для того чтобы не утратить контроль над Черным морем, турецкое правительство в спешном порядке снарядило экспедицию для уничтожения флота Ушак-паши (так турки называли Ушакова). Силы турок намного превосходили русских, но к этому времени Ушаков разработал свою тактику.

Тактические новации Ушакова -- это идеи человека, не боящегося выступать против стереотипов, это смелые замыслы полководца, ориентирующегося на конечную цель, а не на рутинные законы учебников стратегии. Федор Федорович знал, что по количеству пушек русские корабли значительно уступают турецким, поэтому предпочел вести бой на самой близкой дистанции, что позволяло пустить в ход всю артиллерию, включая мелкокалиберную. Основной удар наносился по флагману, который таким образом лишался возможности руководить боем. Несколько быстроходных и маневренных кораблей выделялось в специальный резерв. При перемене ветра эти суда могли вступить в бой и добить противника.

Итогом серии столкновений в июле-августе 1790 года стал разгром флота каудан-паши Гуссейна. За это время турки потеряли 18 кораблей, а русские -- ни одного. Остатки турецкого флота в беспорядке отступили в Константинополь. Но полное поражение Турция потерпела в битве у мыса Калиакрия.

В день сражения турецкий флот стоял у мыса под прикрытием береговых батарей и чувствовал себя в полнейшей безопасности. Ветер дул со стороны берега, и Ушаков, понимая, что попутный ветер даст наступающим огромное преимущество, зашел между турецкими кораблями и береговыми батареями. Турки, не ожидавшие столь безрассудного поступка, растерялись. Не успев построиться в боевой порядок, сталкиваясь друг с другом, турецкие корабли в панике отступали в открытое море. Выйдя из зоны обстрела береговых пушек, вражеский флот не смог оказать русским морякам серьезного сопротивления. Лишь несколько наиболее быстроходных судов достигли Босфора и спаслись. От этого поражения турецкая армия так и не оправилась, и в декабре 1791 года был заключен выгодный для России Ясский мир.

НРАВСТВЕННОСТЬ

Французская революция и победоносные действия Бонапарта в Италии угрожали как России, так и Турции. Общая опасность объединила бывших врагов. В августе 1798 года русские военные корабли вошли в Босфор, и начались переговоры с турками о совместных действиях против французов. "По всем видимостям Блистательная Порта и весь народ Константинополя, -- доносил Ушаков, -- прибытием вспомогательной эскадры бесподобно обрадованы; учтивость, ласковость и доброжелательство во всех случаях совершенны". Переговоры закончились соглашением, в результате которого соединенные русская и турецкая эскадры под общим командованием Ушакова должны были следовать в Средиземное море для освобождения Ионических островов, захваченных французами.

Эта операция носила не только военный, но и дипломатический характер. Дело в том, что отсутствие быстрой связи лишало военачальника возможности постоянно консультироваться с Коллегией иностранных дел. Ответ на запрос приходил месяца через три, между тем решение следовало принимать немедленно. Далеко не все полководцы уверенно чувствовали себя на дипломатическом поприще. Ушаков же в течение двух лет практически самостоятельно осуществлял российскую политику в этом регионе.

Задача была не из простых. Турция считалась ненадежным союзником, и российское Министерство иностранных дел, прекрасно понимая, что этот союз является временным, рекомендовало Ушакову всячески способствовать дальнейшему обострению отношений между Францией и Турцией. "Намерение высочайшего двора, -- писал по этому поводу Ушакову российский посланник в Константинополе, -- стараться чем можно более раздражить взаимно Порту и Францию. ... Соблюдая с вашей стороны ... правила войны, ... не должно понуждать к соблюдению их турками. Пущай они что хотят делают с французами, а турецкий начальник ... может поступать с ними как хочет". К чести Федора Ушакова, это предписание Министерства иностранных дел систематически нарушалось.

Ушаков отстаивал интересы России честными методами и не считал возможным прибегать к политическим провокациям. Наиболее ярко это проявилось при штурме острова Корфу. После того как русские войска взяли укрепления и французы начали сдаваться, турки бросились резать пленных. Русским пришлось даже открыть огонь по своим союзникам, чтобы не допустить убийства безоружных пленных.

Сохранилось немало мемуаров французских военачальников об этой кампании. Война -- не лучшее время для проявления гуманности, и тем не менее французы много писали о корректности российских солдат по отношению к противнику. Авторы всячески подчеркивали варварское поведение турок и благородство русских. "Московский флаг на корабле начальника напоминал о враге, которого должно опасаться, но который знает законы войн. Не то было с флагом оттоманским", -- вспоминал Мангури, один из офицеров Анконского гарнизона.

"ЗАЧЕМ Я НЕ БЫЛ ПРИ КОРФУ ХОТЬ МИЧМАНОМ!"

Ионические острова (в число которых входит Итака -- родина веселого обманщика и скитальца Одиссея) были заняты французскими войсками в 1797 году. Жители островов направили российскому императору Павлу I просьбу взять их под свое покровительство.

Россия не могла пойти на присоединение островов, поскольку это вызвало бы недовольство союзнической Турции. Ушаков был вынужден убеждать ионических греков не спешить присоединяться к России. В своих рапортах в Петербург он сообщал, что местные жители ходят по улицам с российскими флагами и, к неудовольствию турок, скандируют: "Государь наш император Павел Петрович!". Успокоить экспансивных греков было непросто. "Политические обстоятельства понудили меня, -- писал Ушаков, -- уговаривать их всячески, что ... послали нас единственно освободить их от зловредных французов и сделать вольными на прежних правах ... Сим успокаиваются они только потому, что надеются на будущее время непременно остаться под Россиею".

Ионические острова были провозглашены Республикой семи соединенных островов, и Ушаков стал одним из авторов конституции этого государства. По единодушному признанию современников, эта конституция была чуть ли не самой либеральной в Европе. Ирония судьбы: в борьбе с революционной Францией российская монархия даровала ионическим грекам символ демократии -- конституцию.

При освобождении Ионических островов ярче всего проявились способности Ушакова-военачальника. Наиболее эффектным был штурм укреплений на острове Корфу, вошедший во все учебники по военно-морской тактике. Союзники-турки посчитали эти укрепления неприступными и отказались участвовать в сражении. Действуя в одиночку, Ушаков прибегнул к своей излюбленной тактике ближнего боя: корабли подошли вплотную к крепостным бастионам и обстреляли крепость не ядрами, а …картечью. Это привело к замешательству среди защитников крепости, ожидавших, что для штурма бастионов будут применяться тяжелые орудия. Высадившийся под прикрытием судовой артиллерии десант штурмовал и взял укрепления. Услышав рассказ о штурме Корфу, Александр Васильевич Суворов воскликнул: "Я теперь говорю сам себе: зачем я не был при Корфу хоть мичманом!". Такое признание гениального полководца стоило многого!

Освободив Ионические острова, эскадра Ушакова отправилась к берегам Италии. Корабли изгнали французов из Бари, где покоятся мощи особо почитаемого на Руси святителя Николая Мирликийского, из Неаполя и Рима. Осенью 1800 года эскадра получила приказ возвращаться в Россию. Завершился последний поход адмирала Федора Ушакова.

СУХОПУТНАЯ ДЕРЖАВА

После убийства заговорщиками императора Павла I политическая ориентация России резко изменилась. Готовящаяся к очередному походу Севастопольская эскадра оказалась не у дел, и в мае 1802 года адмирал Ушаков был переведен в Петербург и назначен главным командиром Балтийского гребного флота. Это назначение до такой степени не соответствовало чину и заслугам легендарного адмирала, что некоторые историки писали об опале. В действительности в опале находился не адмирал Ушаков, а средиземноморская политика, проводимая прежним государем.

Начало царствования Александра I совпало с победоносным шествием по Европе наполеоновских войск. Для противостояния французам нужны были в первую очередь сухопутные войска, и флот стал восприниматься как нечто второстепенное.

Императорский наказ предписывал созданному в 1802 году Комитету по образованию флота принять меры "к извлечению флота из настоящего мнимого его существования и приведению оного в подлинное бытие". Корректнее было бы назвать это "подлинное бытие" небытием. Новая оборонная доктрина не нуждалась ни в сильном флоте, ни в ярких адмиралах.

Служба в Петербурге ни в коей мере не удовлетворяла Ушакова, и в декабре 1806 года он подал императору прошение об отставке.

ВОЗЛЕ МОНАСТЫРСКИХ СТЕН

Прожив несколько лет в Петербурге, Федор Федорович уехал в деревню Алексеевку и поселился неподалеку от Санаксарского монастыря, всегда игравшего важную роль в его жизни. Дело в том, что в течение долгого времени настоятелем этого монастыря являлся родной дядя Ушакова, который до пострига был блестящим гвардейским офицером. На вершине своей карьеры он бежал из полка, с тем чтобы стать отшельником. Через шесть лет беглец был пойман, но императрица Елизавета Петровна простила его и позволила принять постриг. Получив в монашестве имя Феодор, он стал насельником Петербургской Александро-Невской лавры, затем перебрался в Саровскую пустынь и, наконец, обосновался в Мордовии, в небольшой пустыни близ озера Санаксар. Почитаемый монахами и мирскими людьми Феодор прожил здесь более тридцати лет. Впоследствии он был причислен к лику святых и прославлен Русской Православной Церковью как преподобный Феодор Санаксарский.
Федор Федорович Ушаков находился под огромным влиянием своего дяди. По преданию дядя тайно постриг своего племянника в монахи еще в начале его морской карьеры. Так это или нет, мы не знаем, документов на этот счет не обнаружено. Тем не менее все биографы знаменитого адмирала сообщают, что Ушаков всегда был человеком церковным и вел в миру почти монашескую жизнь.

Его бытовое поведение часто входило в противоречие с нормами светской жизни. Балы, театры, изысканные вина и угощения оставляли прославленного адмирала равнодушным. Строгая жизнь Ушакова многими воспринималась как странное чудачество. Так, М. И. Пыляев в своей книге, посвященной известным чудакам и оригиналам, рассказывает: "Знаменитый своими победами на море Федор Федорович Ушаков в частной жизни отличался большими странностями: при виде женщины, даже пожилой, приходил в странное замешательство, не знал, что говорить, что делать, …вертелся, краснел".

НЕВИДИМАЯ БРАНЬ

О последних годах жизни легендарного адмирала мы знаем намного меньше, чем о его походах. Настоятель Санаксарского монастыря отец Нафанаил вспоминал, что "адмирал Ушаков, сосед и знаменитый благотворитель Санаксарской обители, ... в Великий Пост живал в монастыре, в келии, для своего пощения и приготовления к Св. Тайнам по целой седмице и всякую продолжительную службу с братией в церкви выстаивал неопустительно и слушал благоговейно; по временам жертвовал от усердия своего обители значительные благотворения; также бедным и нищим творил всегдашние милостивые подаяния и вспоможения". Скончался Федор Федорович 2 октября 1817 года. Он похоронен рядом со своим дядей, преподобным Феодором Санаксарским.

Для адмирала Ушакова переход с капитанского мостика в келию Санаксарского монастыря был вполне естественным. И нам, современникам его церковного прославления, нужно суметь разглядеть за военными успехами знаменитого полководца иные, куда более важные битвы и победы. Да и сами военные походы Федора Ушакова напоминают паломничества по святым местам. Изгнав французов из Бари, российские моряки первым делом отслужили молебен у святых мощей Николая Чудотворца. На покоренном острове Корфу был проведен грандиозный крестный ход, во время которого прославленный адмирал вместе со своими офицерами нес раку с мощами преподобного Спиридона Тримифунского. Таких моментов, когда жизнь и житие были неразделимы, за годы службы Ушакова набралось немало.
Есть многостраничные биографии российского адмирала Федора Федоровича Ушакова. И есть житие праведного воина Феодора. Впрочем, эти "параллельные прямые" все-таки пересекаются, поскольку богословы часто уподобляют христианских подвижников воинам, отказавшимся от собственной воли и следующим приказаниям своего командира. "Переноси страдания, -- пишет во Втором послании к Тимофею апостол Павел, -- как добрый воин Христа. Никакой воин не связывает себя делами житейскими, чтобы угодить военачальнику".

Александр Малахов

http://hramushakova.ru/index.php/svyatoj-admiral/zhitie-pravednogo-voina-fedora

Престольный праздник и малое освящение временного храма в Южном Бутово

См.видео по нижеприведённой ссылке:

http://www.youtube.com/watch?v=cRqzM4XdSq0&feature=player_embedded#t=0s

15 октября, в день памяти святого праведного воина Федора Ушакова, по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла был совершен чин освящения временной церкви на месте строительства храма святого адмирала, празднуемого святого. Чин освящения храма совершил Преосвященнейший Иринарх, Епископ Красногорский, Викарий Святейшего Патриарха, Управляющий юго-западным Викариатством.

Православная Церковь чтит память святого праведного воина Федора Ушакова, так как в этот день в 1817 году непобедимый адмирал скончался и предстал у Престола Божия, получив от Господа новое служение - ходатайствовать о нуждах и печалях православных христиан, молитвенно покрывать и поддерживать русское воинство и Военно-Морской флот России в битвах за веру и Отечество. Память праведного адмирала Федора Ушакова особенно чтится в Южном Бутово, где в его честь названа улица, бульвар и станция метро. День кончины праведника стал праздником района, где уже девять раз проводились различные мероприятия в рамках памятных торжеств, в том числе с участием Православной Церкви. Но кроме дани памяти и уважения, воздаваемых заслугам непобедимого воина, важно было почтить святого адмирала как покровителя и заступника перед Богом за православных людей. Началу такого почитания послужило благое дело устроения храма в честь его имени в Южном Бутово. Первым этапом строительства храма стало созидание временной церкви на месте будущих работ. Эта временная церковь получила именование в честь иконы Божией Матери "Троеручица", потому что устроение временной церкви было закончено в день памяти этого образа, своими победами адмирал Ушаков был защитником православных на Востоке, а так же, потому что и ранее храм был посвящен Богородице.

В день освящения храм с утра заполнился православными христианами, собравшимися не только с района Южного Бутово, но прибывшими из Ясенево, Коньково, Котловки, Теплого Стана. Накануне праздника были проведены работы по благоукрашению храма, поновлены иконы. Храм, который до того уже несколько лет служил верующим и был местом молитв о строительстве другого храма, в честь Покрова Богородицы в Ясенево, предстал в обновленном виде, радуя глаз и утешая души прихожан.

На освящении храма прибыло многочисленное духовенство Юго-Западного Викариатства, которое сослужило Владыке Иринарху. Присутствовали благочинный Параскево-Пятницкого благочиния протоиерей Анатолий Кожа, Секретарь Викариатства протоиерей Алексей Ладыгин, настоятель храма апостолов Петра и Павла и Покровского храма в Ясенево игумен Мелхиседек (Артюхин), настоятели храмов Викариатства протоиерей Сергей Тришкин, протоиререй Игорь Федоров и иерей Александр Зорин, иерей Иоанн Омелянчук, иерей Максим Глухих, иерей Евгений Лебедев, диакон Василий Белов, диакон Илья Ермаков и другое духовенство.

При вступлении Владыки Иринарха в храм его встречали протоирей Анатолий Кожа и игумен Дамиан, который приветствовал Владыку Викария и преподнес ему букет белых роз. После совершения чинопоследования малого освящения к Преосвященному Владыке Иринарху со словом благодарности и признательности обратился игумен Дамиан, который просил Владыку передать самую теплую благодарность и сыновнюю признательность Святейшему Патриарху Московскому и всея Руси Кириллу, который благословил начало церковной и литургической жизни в храме, труды которого вдохновляют все духовенство на усердное служение, а слова – вразумляют и утешают. Далее игумен Дамиан высказал особую признательность самому Епископу Иринарху, без внимания и попечения которого не могло состояться нынешнее торжество, забота Владыки сумела превозмочь многие трудности и препятствия на пути устроения временного храма на данном участке. В завершение игумен Дамиан пожелал Владыке Иринарху многих лет жизни и в память о посещении им и освящении храма преподнес ему икону Христа Спасителя.

В своем ответном слове Владыка Иринарх поблагодарил собравшихся за совместную молитву, отметил важность и актуальность строительства в Москве новых храмов, особенно в т.н. спальных районах, рассказал о духовном подвиге веры и мужестве празднуемого святого праведного адмирала Федора Ушакова и пожелал всем собравшимся крепкого духовного и физического здоровья.

После совершения малого освящения временного храма в честь иконы Божией Матери «Троеручица» епископ Красногорский Иринарх осмотрел храмовой комплекс, церковный магазин, преподал благословение многочисленным верующим. В самом храме богослужение продолжилось, и иерей Иоанн Омелянчук совершил в нем первую Божественную Литургию, а остальное духовенство с народом, с преднесением святых икон и хоругвей направились Крестным ходом к памятнику святому адмиралу, его бюсту, находящемуся около метро «Улица Скобелевская». Этот Крестный ход был совершен впервые,нчивая десятый по счетунный церковно-общественный праздник, посвященный памяти адмирала Ушакова. Крестный ход стал знаковым событием, освящая собой центральный бульвар района, названный именем Федора Ушакова, проходя сквозь людское море, напомнил горожанам о Православной вере и Церкви, пробуждая людей от духовной спячки.

Около памятника великому герою России собрались жители района и гости, представители районной власти, дети, члены различных патриотических морских сообществ, ветераны. Под звуки духового оркестра, который исполнил Гимн России, был поднят Андреевский флаг. После официального открытия праздничного мероприятия, священнослужители перед многочисленными иконами и хоругвями совершили молебен и провозгласили многолетие церковному Священноначалию, властям и воинству, жителям района и всем православным христианам.

После этого к собравшимся обратился игумен Дамиан, который призвал чтить память святого праведного воина Федора Ушакова, переосмыслить ее, так чтобы она стала актуальна в нашей жизни, послужила поводом для духовного роста, приобретению таких черт личности как честность, порядочность, а главное веры и добрых дел. Одним из таких общих добрых дел и должно стать строительство храма святого адмирала Федора Ушакова. Далее перед собравшимися выступили представители Муниципалитета района, Военно-Морского флота, ветеранских организаций, молодые ребята были приняты в число «юных моряков», а также были вручены грамоты и подарки, отличившимся в деле военно-патриотического воспитания.

http://hramushakova.ru/index.php/158-prestolnyj-prazdnik-i-maloe-osvyashchenie-vremennogo-khrama-v-yuzhnom-butovo

Вера и флот. Крест и якорь

Святой праведный воин Феодор и его почитание в ВМФ РФ

(http://ruskline.ru/images/cms/thumbs/389b65d30f32ab59efdafadf03c521e1c3557aa9/ikona_ushakova-001_200_auto.jpg)

В христианской традиции существует три добродетели - Вера, Надежда, Любовь. Эти добродетели закреплены соответствующими символами. Веру олицетворяет крест, Надежду - якорь, Любовь - пламенеющее сердце. Без Веры в Господа человек не чувствует полноты и красоты жизни, без Надежды на Бога - теряет смысл жизни, а без Любви к нему умирает духовно.

Как корабли флота обозначены якорем и крестом, так и многие храмы увенчаны крестом и якорем. Да и служба в церкви, и служба не корабле в русском языке обозначается одним словом - служить. Объясняется это тем, что как в храме, так и на флоте, без Веры и Надежды не может быть никакой плодотворной деятельности. Как священник не может быть неверующим, так и командир не может уходить в боевой поход без надежды на возвращение, а экипаж без веры в своего командира не может рассчитывать на победу.

В 2003 году в ходе подготовки к празднованию 100 - летней годовщины Отечественного Подводного флота, по рекомендации последнего Главнокомандующего ВМФ СССР, адмирала, Героя Советского Союза В.Н. Чернавина, главного организатора торжеств, ко мне обратилась творческая группа в составе Калатозишвили М.Г. и Бондаренко А.Б., работавшая над созданием художественного фильма об известном подводнике А.И. Маринеско. Рабочее название кинокартины на начальном этапе звучало как «Командир подводной лодки». После трехчасовой, прямо скажем, мужской беседы, невольным участником которой явился Ю.Ф. Бекетов, в прошлом командир очень печально известной «К-19», они уехали с названием «Первый после Бога».

Да, «Первый после Бога», именно таким авторитетом, по нашему мнению, пользуется командир подводной лодки в боевой обстановке, да и обычная на этих кораблях почти боевая. И это не случайно. Вера в Бога, я бы даже сказал, упование на Господа, является точкой опоры наших флотских традиций. А в советское время, в условиях воинствующего атеизма, это упование возлагалось на командира, возводя его в разряд первого спасителя и защитника. Помните старинную поморскую поговорку «кто на море не бывал, тот досыту Богу не маливался»? Так вот, даже в советское время моряки молились, только молились они своему командиру. Именно от его боевого духа, знаний, навыков и умений зависела и результативность выполнения боевых задач, и жизнь всего экипажа. Поэтому он и есть «Первый после Бога».

Православная церковь и Российский флот в продолжении многих лет своего совместного служения под знаменем креста и якоря, ясно осознавали кому они служат и как это надо делать. В названиях многих боевых кораблей нашего флота - вся история христианства, весь 1000-летний путь Русской Православной церкви. Вот лишь несколько названий: «Рождество Христово», «Божья Матерь», «Казанская Богородица», «Святой Апостол Андрей Первозванный», «Святой Апостол Петр», «Святой Апостол Павел», «Святой Николай Чудотворец», «Святой Александр Невский», «Святой равноапостольный князь Владимир», «Борис и Глеб», «Святой Георгий Победоносец», «Двенадцать Апостолов», «Святой Сергей Чудотворец», «Святой Спиридон Тримифунский», «Богоявление Господне» и т.д. Почти пятая часть всех кораблей российского военно-морского флота за 200 лет с 1656 по 1853 года носили имена, связанные с верой в Господа.

Петр Великий, продолжая дело своего не менее великого отца, замышляя Империю, начинал со строительства флота, без которого никакое маломальское могущество существовать не может. А создание самого флота - с формирования основы его духовного превосходства над противником. В 1700 г., составляя флаг флота, Петр I отмечал: «Флаг белый, через синий крест Святого Андрея, того ради, что от сего апостола приняла Россия святое Крещение». Именно Петр покрыл стягом Андреевского флага Российский флот, явив всему миру начало начал христианства на Руси, не от какого-то там папского легата, а от самого Андрея Первозванного - Первого Апостола Христова. Тем самым он и заложил основу непобедимости военных моряков, ибо флот под Андреевским стягом защищает не только морские рубежи России, но и духовно нравственные ценности Отечества, и в первую очередь, Веру Православную - основу существования государствообразующего Русского народа.

Символика креста укрепилась и на флаге, и на гюйсе Российского флота, на красном поле тот же синий Андреевский крест на белой подкладке в комбинации с прямым белым греческим крестом. Именно кресты на корабельных флагах были той путеводной звездой, которая вела офицеров и матросов через тяжкие испытания от победы к победе. А Вера Православная явилась основой принятых традиций и правоуложений моряков, традиций на которых и зиждется вся слава Российского флота. Традиции, которые в большинстве своем, сохранялись и нами в ВМФ СССР, в какой-то степени бессознательно, по причине господствующей богоборческой государственной идеологии.

Но не только крестовые флаги и гюйсы вдохновляли наших моряков. В их душах и сердцах всегда находились Христос, Божья Матерь, святой Апостол Андрей Первозванный и один из самых почитаемых и любимых святых на Руси - святой Николай Чудотворец, известный на флоте как Никола Морской или Никола Мокрый.

С канонизацией 30 ноября 2000 года Ф.Ф. Ушакова в лике месточтимых святых Саранской епархии Российский флот, боголюбивое Российское воинство обрели небесного Предстоятеля и ходатая перед Престолом Всевышнего за многострадальное Отечество наше. И святой праведный воин Феодор, очень скоро стал любимым и почитаемым у всего личного состава ВМФ РФ.

Раньше большинство моряков носили на цепочке образок с изображением святого Николая. Перед боем в числе молитв моряки из поколения в поколение обязательно произносили «Святителю, отче Николае, моли Христа Бога спастися душам нашим». А последние напутственные слова командиров кораблей к своим экипажам перед боем были: «С нами Бог и Андреевский флаг».

В доказательство прямой и неразрывной связи Российского флота с Господом является и то, что самые прославленные своими победами и самые любимые среди моряков флотоводцы были глубоко верующими людьми. Это, прежде всего, адмиралы А.Г. Спиридов, Д.Н. Сенявин, М.П. Лазарев, В.А. Корнилов, В.И. Истомин, П.С. Нахимов, С.О. Макаров. Но даже среди этого блистательного ряда стяжателей морской Российской славы выделяется фигура Федора Федоровича Ушакова, выдающегося государственного деятеля и талантливого флотоводца. С помощью Божьей из 43 морских сражений не проиграл ни одного, ни один российский корабль под его командованием не был потерян, ни один его матрос не попал в плен к врагу. Вся жизнь адмирала отдана службе благу своего народа, державному достоинству России. И, вместе с тем, он всегда оставался человеком великого милосердия и жертвенности, глубокой веры во Христа Спасителя.

Тверское землячество, памятуя о том, что икона является самой почитаемой святыней у моряков, осуществляя духовную, нравственную и моральную поддержку экипажа атомного ракетного подводного крейсера «Тверь», планирует передать на корабль икону святого праведного воина Феодора Ушакова адмирала флота Российского, Непобедимого. Как гласит дарственная надпись: «Сия икона написана при Полоцком Спасо-Евфросиниевском женском монастыре чаяниями и иждивением Ассоциации Тверских землячеств в дар экипажу атомного ракетного подводного крейсера «Тверь» Российского Тихоокеанского флота».

Для того, что бы возможно большее число жителей области могли увидеть икону святого праведного воина Феодора, помолиться и приложиться к ней, мы стремимся, чтобы она принимала участие в богослужениях во многих храмах и монастырях Тверской земли. С 19 марта по 16 мая икона находилась в Тверском Николо-Малицком монастыре. В настоящее время она пребывает в Храме Покрова Пресвятой Богородицы села Тургиново, Калининского района. Планируется, что она побывает еще в Торжокском Борисоглебском и Старицком Свято-Успенском монастырях, а также в храме Рождества Пресвятой Богородицы села Городня-на-Волге, Конаковского района. День Чесменской битвы 6 июля икона святого праведного воина Феодора встретит в храме Александра Невского села Алексейково, Лесного района, на родине героя Чесменской битвы лейтенанта Д.С. Ильина.

(http://ruskline.ru/images/2013/25949.jpg)
_{Внесение иконы в Тверской Николо-Малицкий монастырь.}

(http://ruskline.ru/images/2013/25950.jpg)
_{Настоятель Тверского Николо-Малицкого монастыря отец Борис.}

(http://ruskline.ru/images/2013/25951.jpg)
_{Внесение иконы в Храм Покрова Пресвятой Богородицы села Тургиново, Калининского района.}

(http://ruskline.ru/images/2013/25952.jpg)
_{В Храме Покрова Пресвятой Богородицы села Тургиново, Калининского района. Перед молитвой святому праведному воину Феодору Ушакову.}

Уважаемые моряки, ветераны, члены семей моряков, мальчишки, мечтающие об океанах, все честные люди, патриоты, кому дорога наша история и наша Россия приложитесь к иконе святого праведного воина Феодора и помолитесь за моряков, за весь Российский флот, за нас с Вами.

Заместитель Председателя Ассоциации Тверских землячеств Капитан 1 ранга Сергей Александрович Спиридонов

http://ruskline.ru/analitika/2013/05/30/vera_i_flot_krest_i_yakor/

Святой праведный воин Феодор Ушаков

Ольга Глаголева

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/fedor-ushakov.jpg)
_{Адмирал Феодор Ушаков}

Праведный Феодор Ушаков родился 13 февраля 1745 года в сельце Бурнаково Романовского уезда Ярославской губернии. Происходил из небогатого древнего дворянского рода. Родители его — Федор Игнатьевич и Прасковья Никитична были людьми благочестивыми и глубоко верующими, главным условием воспитания детей они считали развитие в них религиозных чувств и высокой нравственности. Этому же способствовал и пример родного дяди – монаха Феодора, подвизавшегося в Санаксарском монастыре в далекой Мордовии.

В храме Богоявления-на-Острову, в трех верстах от Бурнаково, Федора крестили, здесь же в школе для дворянских детей он обучался грамоте и счету. В феврале 1761 года 16-летний Ушаков был зачислен в Морской кадетский корпус в Санкт-Петербурге, где прилежно постигал науки, проявляя особую склонность к арифметике, навигации и истории. Через пять лет учеба была завершена — молодой мичман принял присягу и получил назначение на Балтийский флот. Первые годы его службы прошли в интенсивной учебе под руководством опытных моряков. Благодаря своему усердию, пытливости ума, ревностному отношению к делу и высоким душевным качествам, молодой мичман Федор Ушаков успешно прошел эту первую школу морской практики и был переведен на юг, в Азовскую флотилию.

1775 год стал годом создания на Черном море регулярного линейного русского флота. За три года в 30 верстах от устья Днепра были выстроены адмиралтейство, порт и город Херсон. В августе 1783 года сюда прибыл 38-летний капитан второго ранга Федор Ушаков. А когда Крым был окончательно присоединен к России (в конце того же года), Екатерина II издала указ об устройстве на южных рубежах новых укреплений, в том числе и большой крепости Севастополь, с адмиралтейством, верфью для кораблей, портом и поселением. В августе 1785 года в Севастопольскую бухту вошел 66-пушечный линейный корабль «Святой Павел» с капитаном первого ранга Федором Ушаковым на борту.

Через два года — 11 августа 1787 года — Турция объявила России войну. Для ведения боевых действий были развернуты две русские армии, в задачу которых на первых порах входила охрана российской границы. И только флоту, базировавшемуся в Севастополе, были даны более широкие полномочия.

Вскоре произошла и первая генеральная баталия. Турецкий флот насчитывал 17 линейных кораблей и 8 фрегатов; в русской же эскадре, авангардом которой командовал капитан бригадирского ранга Федор Ушаков, было всего 2 линейных корабля и 10 фрегатов. И все же малочисленный русский флот впервые в открытом бою одержал победу над значительно превосходящими силами противника. Этому в большой степени способствовали личная храбрость, искусное владение тактикой и выдающиеся личные качества капитана Федора Ушакова, принявшего на себя руководство боем. Несомненное упование на помощь Божию и, как следствие, неустрашимость перед неприятелем — вот что было решающим во флотоводческом таланте капитана Ушакова.

За первый год русско-турецкой войны молодой Черноморский флот одержал решительную победу, приведя Оттоманскую Порту «в чрезвычайный страх и ужас». 45-летний Федор Ушаков, получив чин контр-адмирала, в начале 1790 года был назначен командующим Черноморским флотом. Князь Потемкин-Таврический писал императрице: «Благодаря Бога, и флот и флотилия наши сильней уже турецких. Есть во флоте Севастопольском контр-адмирал Ушаков. Отлично знающ, предприимчив и охотник к службе. Он мой будет помощник».

Через полгода недалеко от Керченского пролива произошло очередное сражение, в котором эскадра Ушакова вновь одержала блистательную победу над вдвое превосходящими силами турок. Потемкин докладывал Екатерине: «Бой был жесток и для нас славен тем паче, что… контр-адмирал Ушаков атаковал неприятеля вдвое себя сильнее… разбил сильно и гнал до самой ночи… Контр-адмирал Ушаков отличных достоинств. Я уверен, что из него выйдет великий морской предводитель».

Турки жаждали реванша: к утру 28 августа турецкий флот стоял на якоре между Гаджибеем (впоследствии Одессой) и островом Тендра. Сюда же со стороны Севастополя вышла русская эскадра. Завидев русские корабли, турки, несмотря на превосходство в силе, стали спешно рубить канаты и в беспорядке отходить к Дунаю. Всю мощь бортовой артиллерии Ушаков обрушил на передовую часть турецкого флота. Флагманский корабль «Рождество Христово» вел бой с тремя кораблями противника, а затем и с флагманом турецкого флота — 74-пушечной «Капуданией». И опять удача сопутствовала русским — взрыв «Капудании» стал завершающим звеном в победе при Тендре.

По возвращении в Севастополь командующим Черноморским флотом Федором Ушаковым был отдан приказ: «Выражаю мою наипризнательнейшую благодарность и рекомендую завтрашний день для принесения Всевышнему моления за столь счастливо дарованную победу. Всем, кому возможно с судов, и священникам со всего флота быть в церкви святого Николая Чудотворца в 10 часов пополуночи, и по окончании благодарственного молебна выпалить с корабля “Рождество Христово” из 51 пушки».

Через четыре года русско-турецкая война завершилась четвертой блистательной победой контр-адмирала Ушакова у мыса Калиакрия, за которую ему был пожалован орден святого Александра Невского. Один из сильнейших по тем временам турецкий флот был полностью уничтожен, и 29 декабря 1791 года в Яссах турки подписали мирный договор. Российское государство «твердою ногою встало на завоеванных им берегах Черного моря».

Еще в начале войны Федор Ушаков принял руководство над портом и городом Севастополем. Теперь, в мирное время, он организовал здесь ремонт боевых кораблей, строительство разных мелких судов, по его распоряжениям и при неустанном личном участии на берегах бухт строились пристани, перестраивалась небольшая соборная церковь святителя Николая — покровителя мореплавателей. Эти и другие работы часто оплачивал он сам из своего жалованья.

Теперь прославленный контр-адмирал, который «к вере отцов своих оказывал чрезвычайную приверженность», имел возможность регулярно посещать церковные службы. Сохранилось свидетельство о его жизни в Севастополе, когда он «каждый день слушал заутреню, обедню, вечерню и перед молитвами никогда не занимался рассматриванием дел военно-судных».

В начале 1793 года контр-адмирала Ушакова призвали в Петербург — Екатерина II пожелала видеть героя, стяжавшего громкую славу Отечеству, и «встретила в нем человека прямодушного, скромного, мало знакомого с требованиями светской жизни». За заслуги перед престолом и Отечеством императрица поднесла ему в дар золотой складень-крест с мощами святых угодников и пожаловала чин вице-адмирала.
***

В 1796 году на Российский престол вступил император Павел I. В то время революционная Франция «обратилась к завоеванию и порабощению соседних держав». Вице-адмирал Ушаков получил приказ привести в боевую готовность Черноморский флот, а в начале августа 1798 года — высочайшее повеление «тотчас следовать и содействовать с турецким флотом противу зловредных намерений Франции». Взяв курс на Константинополь, российская эскадра скоро приблизилась к Босфору. Командующим объединенными силами был назначен вице-адмирал Ушаков.

Так началась его знаменитая Средиземноморская кампания, в которой он показал себя не только как великий флотоводец, но и как мудрый государственный деятель, милосердный христианин и благодетель освобожденных им народов.

Первой задачей было взятие Ионических островов, расположенных вдоль юго-западного побережья Греции, главный из которых — Корфу, имея и без того мощнейшие в Европе бастионы, был еще значительно укреплен французами и считался неприступным.

Командующий поступил премудро: он обратился с письменным воззванием к жителям островов — православным грекам, призывая их содействовать в «низвержении несносного ига» безбожников-французов. Ответом была повсеместная вооруженная помощь населения. Как ни сопротивлялись французы, наш десант решительными действиями освободил острова Цериго, Занте и Кефалонию…

10 ноября 1798 года Федор Ушаков писал в донесении: «Благодарение Всевышнему Богу, мы с соединенными эскадрами, кроме Корфу, все прочие острова от рук зловредных французов освободили». 18 февраля 1799 года, в 7 часов пополуночи начался штурм и Корфу — на следующий день крепость пала. Это был день великого торжества адмирала Ушакова, торжества его военного таланта и твердой воли, поддержанных храбростью и искусством его подчиненных, их доверием к своему победоносному предводителю и его уверенностью в их непоколебимом мужестве.

Командующий сошел на берег, «торжественно встреченный народом, не знавшим границ своей радости и восторга, и отправился в церковь для принесения Господу Богу благодарственного молебствия… А 27 марта, в первый день Святой Пасхи, адмирал назначил большое торжество, пригласивши духовенство сделать вынос мощей угодника Божиего Спиридона Тримифунтского. Народ собрался со всех деревень и с ближних островов».

За победу при Корфу император Павел I произвел Федора Ушакова в полные адмиралы. Это была последняя награда, полученная им от своих государей.

Как полномочный представитель России, адмирал Ушаков создал на Ионических островах такую форму правления, которая обеспечила всему народу «мир, тишину и спокойствие». Так образовалась Республика Семи Соединенных Островов — первое греческое национальное государство нового времени.

В то же время в Северной Италии русские под предводительством славного Александра Суворова громили «непобедимую» армию французов. Суворов просил адмирала Ушакова оказывать ему всемерную поддержку с юга. И два великих сына России, находясь в теснейшем взаимодействии, били французских республиканцев на суше и на море. Русские моряки и десантники взяли город Бари, где отслужили благодарственный молебен у мощей святителя Николая Чудотворца, затем Неаполь и 30 сентября 1799 года вошли в Рим.

Неаполитанский министр Мишуру восторженно писал адмиралу Ушакову: «За 20 дней небольшой русский отряд возвратил моему государству две трети королевства. Конечно, не было другого примера подобного события: одни лишь русские войска могли совершить такое чудо. Какая храбрость! Какая дисциплина! Какие кроткие, любезные нравы! Здесь боготворят их, и память о русских останется в нашем отечестве на вечные времена».

На очереди была Мальта, но на исходе 1799 года адмирал Федор Ушаков получил приказ императора Павла I о возвращении вверенной ему эскадры в Севастополь.

Жители Республики Семи Соединенных Островов прощались с адмиралом Ушаковым и его моряками, не скрывая слез. Сенат острова Корфу назвал его «освободителем и отцом своим». На золотом, осыпанном алмазами мече, поднесенном ему на прощанье, было написано: «Остров Корфу — адмиралу Ушакову». Столь же памятные и дорогие награды были и от других островов…

26 октября 1800 года эскадра адмирала Феодора Ушакова вошла в Севастопольскую бухту.
***

В ночь на 11 марта 1801 года император Павел I был убит заговорщиками, на Российский престол взошел его сын Александр I. Политика России резко изменилась. И вскоре адмирал Федор Ушаков был переведен в Санкт-Петербург — при дворе возобладало мнение о ненужности большого флота для «сухопутной» России.

В 1804 году Федор Федорович составил подробнейшую записку о своем служении Российскому флоту, в которой как бы подытоживал свою деятельность: «Благодарение Богу, при всех означенных боях с неприятелем и во всю бытность оного флота под моим начальством на море, сохранением Всевысочайшей благости ни одно судно из оного не потеряно и пленными ни один человек из наших служителей неприятелю не достался (выделено мною. — О. Г.)».

Продолжая нести службу в должности главного командира Балтийского гребного флота и начальника Петербургских флотских команд, Федор Ушаков и эти обязанности исполнял с ревностью и усердием, как это вообще было ему свойственно. Кроме того, адмирал не забывал заботиться и о ближних: в его дом в Петербурге приходили за помощью многие. Одних он снабжал деньгами, одеждой, за других, особо нуждающихся, хлопотал перед именитыми сановниками; взял он на себя и заботу об осиротевших племянниках.

С болью Федор Федорович следил за происходящим в Европе: близился к завершению один из этапов франко-русской войны, готовился мир в Тильзите. Император Александр I вскоре сделается союзником Наполеона Бонапарта, а Ионические острова будут переданы «зловредным» французам…

19 декабря 1806 года легендарный адмирал подал императору прошение об отставке: «Душевные чувства и скорбь моя, истощившие крепость сил, здоровья, Богу известны — да будет воля Его святая. Все случившееся со мною приемлю с глубочайшим благоговением». Эти слова, венчающие ратный подвиг, славное и многотрудное служение родному Отечеству, свидетельствуют, что непобедимый воин был исполнен смирения и покорности воле Божией — это были чувства истинно христианские.

Отойдя от служебных дел, некоторое время он жил в Санкт-Петербурге, а в 1810 году переехал в деревню Алексеевка Темниковского уезда, вблизи Санаксарского Рождество-Богородичного монастыря. По свидетельству тогдашнего настоятеля монастыря иеромонаха Нафанаила, «адмирал Ушаков, сосед и знаменитый благотворитель Санаксарской обители… вел жизнь уединенную… по воскресным и праздничным дням приезжал для богомолья в монастырь к службам… В Великий пост живал в монастыре, в келлии… по целой седмице и всякую продолжительную службу с братией в церкви выстаивал… По временам жертвовал… обители значительные благотворения; также бедным и нищим творил всегдашние милостивые подаяния и вспоможения».

Началась Отечественная война 1812 года. На борьбу с французами поднялся весь народ — в Тамбовской губернии, как и везде, формировалось ополчение, начальником которого избрали Федора Федоровича Ушакова. Поблагодарив за оказанное доверие, адмирал отказался от этой чести по слабости здоровья. Вместе с тем на свои средства он устроил госпиталь для раненых, внес две тысячи рублей на формирование 1-го Тамбовского пехотного полка. Все, что имел, отдавал он «на вспомоществование ближним, страждущим от разорения злобствующего врага».

Остаток своих дней адмирал провел «крайне воздержанно и окончил жизнь свою как следует истинному христианину и верному сыну святой Церкви 1817 года октября 2-го дня и погребен по желанию его в монастыре подле сродника его из дворян, первоначальника обители сия иеромонаха Феодора по фамилии Ушакова же».
***

После праведной кончины Феодора Ушакова прошло почти два столетия. Его подвижническая и высокодуховная жизнь не были забыты в родном Отечестве. В годы Великой Отечественной войны его имя, наряду с именами святых благоверных князей-воинов Александра Невского и Димитрия Донского, вдохновляло защитников Родины. Высшей наградой для воинов-моряков стал орден адмирала Ушакова.

В декабре 2000 года Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II благословил прославить адмирала Российского флота Феодора Ушакова в лике праведных местночтимых святых Саранской епархии. А в августе 2006 года в Саранске был освящен единственный в мире храм, посвященный святому моряку.

http://www.pravoslavie.ru/put/061015142146.htm

Наш главный резерв

Валерий Ганичев к 15-летию прославления в лике святого праведного адмирала Фёдора Ушакова

(http://ruskline.ru/images/cms/thumbs/d4ea4c6625cec5e34410ce820eaa9466525cf0c5/feodor_ushakov_200_auto.jpg)

В самые тяжелые и трагические дни 1941 года казалось, до края пропасти и краха России, Советского Союза остались считанные дни. Наверное, ноябрь 41-го был самым драматическим в военных месяцах войны. До Москвы десятки километров, правительство частично переместилось в Куйбышев, немцы, скрежеща гусеницами, продирались к столице, захвачена Белоруссия и Украина, защелкнулось блокадное кольцо Ленинграда...

Последние дни России? Да.

Но свершилось невиданное негаданное, невозможное...

В хмурое заснеженное утро 7 ноября на Красной площа военный парад.

В Москву пришли резервы, которые так ждали изможденные войска. Откуда с Востока, с границы шли эшелоны, на станциях разгружались в белых полушубках сибиряки. Кто же еще?

Но это чуть позднее. С трибуны мавзолея прозвучали, в высшей степени, магические и волшебные слова: «Пусть вдохновляет Вас образ великих предков...» — вот тот резерв, который с небес спускался для спасения России: Александр Невский, Дмитрий Донской, Кузьма Минин, Дмитрий Пожарский, Александр Суворов, Михаил Кутузов…

Вот он небесный мистический спасительный резерв, который призвал Верховный Главнокомандующий. Только этот резерв оказался у Ставки. Нет, не у командующих, а у страны. Сопровождаемые этим резервом уходили с заснеженной Красной площади 7 ноября красноармейцы в бой, чтобы через 70 лет превратиться в Бессмертный полк.

К этому небесному резерву спустились к нам тогда и великие адмиралы — Фёдор Ушаков и Павел Нахимов, чьи силуэты стали на одноимённых орденах в годы Великой Отечественной войны. Так я и написал в письме Патриарху Алексию II, что адмирал Фёдор Ушаков явился к нам, нашему народу три раза. Первый раз — в его земной жизни, представляя особую победоносную суть нашего народа в битвах с врагами России, в создании Русского Черноморского флота, строительстве Севастополя, освобождении от воинственных безбожников-якобинцев Ионических островов, крепости Корфу в Греции. создании там одной из самых демократических республик в XVIII веке, восстановлении там православной епархии, учреждении Конституции. Россия уже тогда несла Греции мир и согласие. А затем, окончание жизни в провинции, на Тамбовщине, где он оказывал помощь больным, бедным и убогим, жёнам погибших, строил госпиталя инвалидам и отставникам, молился в кельях Санаксарского монастыря, где после его смерти в 1817 году написали в газетах: «Вы его знали как великого флотоводца, а мы его знаем как великого милосердца». Вот в этом обличье: флотоводец, стратег, дипломат и молитвенник он и закончил свою жизнь и был похоронен рядом со своим дядей, монахом Санаксарского монастыря, ныне тоже святым РПЦ.

Когда началась Великая Отечественная война, всем духом России он был зван на рать, понадобился как воин, спаситель, защитник России. И тут-то и появился победоносный воин-спаситель адмирал Фёдор Ушаков. Был учреждён его орден для героев. Ну и в третий раз он появился в трагическую минуту у нас в Отечестве в 90-е годы XX столетия. Исчезла великая морская держава — Советский Союз. Россия потеряла почти всю Балтику (Эстонию, Латвию, Литву). Черноморский флот разделён. Уже и в Севастополе он только арендатор. Проходило списание на металлолом многих лучших военных кораблей. Ну и мистическая драма погибшего «Курска». Гибли флоты, корабли, уходили из Морфлота моряки. Морская слава державы прекращалась? Но, нет, оставалась Россия, которая столетиями дружила с морской стихией.

Россия в конце 90-х и начале 2000-х набухала высоким смыслом и духом спасения своей морской сущности. Начали оживать судостроительные предприятия, появились новые боевые корабли, флот вздохнул, как бы проснулся после спячки или усыпления. Нужен был спасительный знак, образ, символ. И он явился как образ великого предка. Русская Православная Церковь тогда удивила и поразила всё общество и граждан страны, прославив в чине святых две тысячи новомучеников церкви, что стойко стояли в годы лихолетья за Веру. Духовные силы собирались, и вот в 2000-м году в ноябре месяце Священный Синод принимает решение прославить в лике святого адмирала Фёдора Ушакова. Для кого-то это было неожиданно, для кого-то непонятно. Но РПЦ, её священники этот вопрос тщательно изучили и почувствовали необходимость этого шага.

Да, адмирал Ушаков был известен обществу как признанный её морской начальник и державный постпред в Греции. Но не за это его провозглашали святым.

Работая над биографией и историей жизни и деятельности флотоводца более тридцати лет, я постепенно обнаруживал черты святого праведного поведения в его жизни. Они всё яснее проступали в его поступках. Он не выпячивал их, ясно, что не упивался ими — он так жил.

Порождённый Ярославской землёй, землёй Сергия Радонежского, Александра Невского, Иринарха, благословившего Дмитрия Пожарского и Кузьму Минина на освобождение Москвы в 1612 году, и сонма ростовских святых, он не мог с детства не почувствовать эту атмосферу святости. Его морское служение дало ему не один повод укрепиться духом и проявить высшие человеческие достоинства, дорогу к святости.

Первый его подвиг по спасению десятков близких людей проявился в 1783 году, когда он ценой невероятных усилий и забот вывел свой, набранный для службы экипаж моряков в поле за город Херсон, в котором свирепствовала смертельная чума XVIII века, косившая людей десятками и сотнями. Окопав лагерь, сделав защитные дымовые костры, выставив бочки с уксусом для ежедневного протирания тела, организовав изоляторы для больных, проверяя состояние моряков, он спас экипаж от эпидемии и смерти. Это было настолько показательно и удивительно, что сама Императрица, Адмиралтейств-коллегия приняли указ о его награждении орденом. Адмиралтейств-коллегия сообщила, что «приписывает своё удовольствие капитану Ушакову, отличившемуся неусыпными трудами попечения за то, что успел отвратить опасную болезнь, так что оная больше не показывалась». Вот так, первый орден, первый высокий знак судьбы не за бои и битвы, а за спасение обречённых на смерть. Это ли не подвиг святого? Тем более, что это был орден святого равноапостольного Владимира IV степени.

Далее пошла его героическая и созидательная служба на Чёрном море и в Севастополе. Мы можем считать его одним из главных создателей Русского Черноморского флота (именно русского, а другого, кроме турецкого, там и не было). Там он побеждал, бил врагов Отечества в битвах при Феодонисии, Керчи, Тендри, Калиакрии.

Святость его проявлялась в те годы, когда он был командующим флота и одним из создателей, благоукрашателей города Севастополь, колыбели русского христианства в Херсонесе. И в каждом из его поступков высвечивалась его святость, праведность, которая выльется в конце жизни в единый образ святого праведного.

Ну, а затем, знаковая признательность России, Греции (Византии) за христианство, пришедшее оттуда. Годы затуманивали эту миссию Ушакова, признавая только его военные, дипломатические и стратегические победы. А ведь он, освободив Ионические острова, Корфу, вернул туда православие, вытесненное католицизмом, помог избрать православного митрополита, остановить смертельную схватку между сословиями на островах, между богатыми и бедными.

На острове Кефалония один церковный староста спросил нас: «Знаете ли Вы, кто такой Ушаков и что он сделал для греков на островах? Он сумел соединить останки (кости) всех наших святых на островах, выброшенных безбожниками-якобинцами из рак». На островах действительно много святых всеправославного признания (Спиридон, Феодора, Герасим, Дионисий, Игнатий). Не знаю, сколь точно убеждение церковного старосты, но именно сам Ушаков, нёс мощи святого Спиридона в крестный ход на Пасху 1799 года. Митрополит Керкирский, прибывший в Россию и в первый раз сопровождающий мощи святого Спиридона, впервые покинувшие Греции, сказал: «Святой Спиридон протянул руку святому адмиралу Ушакову».

Копаясь в архивах Корфу, я обнаружил немало благодарностей Ушакову, его морякам. Так один купец писал своему другу в Венецию: «Какое счастье и радость видеть, что нас освободил Ушаков, как ведут себя его моряки и солдаты, которые заполнили все шесть церквей, освобождённых ими, если бы все греки так усердно молились».

Память обо всём этом пытались стереть и у нас, и в Греции. Так в том архиве в Корфу в 1989 году мне принесли папки за 1798 – 99 гг., где было написано: «русско-турецкая оккупация». Я вскричал в лицо архивисту: «Вам не стыдно. Он Вас освободил, дал Конституцию, возвратил православие». Грек покраснел: «Знаете, у нас с 1819 по 1970 гг. был протекторат Англии, и они дали нам такую хронологию». Ну, молодцы (или стервецы), англичане, где они там демократия и свобода, где русские там оккупанты.

Если проводить параллели, то поход-экспедиция Ушакова в Грецию был глубоко православным христианским, освободительным походом, закончившимся освобождением части Греции и помилованием пленных врагов. Состоявшиеся за триста лет европейские крестовые походы в Иерусалим проложили свой путь через греческую Византию, её столицу Константинополь, разграбили её, осквернили, убили немалое количество её жителей, высокомерно заявив, что они «неверные» христиане, присвоив себе право себя считать «истинными». Цивилизованная Европа не возражала. Этот православный поход и деятельность Ушакова и отмечен в Житии св. Фёдора, как праведное деяние.

Ну и ещё одно выдающееся, фактически, как бы спустившееся с небес качество: Ушаков подарил стране, флоту океанское мышление, которое тогда было только у Испании, Португалии, Англии, Голландии, Италии, чьи корабли ходили по океанам, открывая дальние миры и страны. Ушаков не раз, огибая Европу, выходя в Атлантический океан, приучил и научил русский флот преодолевать морские просторы, открывать новые земли и страны. Его ученики ходили до Аляски и Сан-Франциско, открывали Антарктиду и другие миры.

Одним из самых знаменательных и счастливых дней в моей жизни было 5 августа 2001 года, когда произошло прославление Фёдора Ушакова в лике святого. Оно было проведено в присутствии тысяч людей, епархиальных владык митрополитом (тогда) Кириллом во дворе Санаксарского монастыря в Мордовии (ранее Тамбовская губерния). Звучали хоры, песнопения, молитвы и слова будущего Патриарха Московского и всея Руси. Это было знаменательно. С тех пор святой адмирал Фёдор Ушаков шествовал по стране, всему православному миру.

Только что в петербургском издательстве «Аврора-дизайн» Фонд «Морская слава» выпустил книгу-альбом с панорамой жизни, деяний великого адмирала, его авторитете в наши дни. Поражает панорамный рост храмов, церквей, часовен имени святого Фёдора от Москвы, С.-Петербурга до Северного Кавказа, Тихого океана. Воздвигаются памятники адмиралу. Казалось, страна давно ждала такого понятного, близкого людям святого для поддержки и укрепления духа в непростые времена. Его иконы со словами, которые он произнёс в 1812 году, обращаясь к тем, кто шёл на битву с войсками Наполеона: «Не отчаивайтесь, сии грозные бури обратятся к славе России», звучат и сегодня как живительный и ободряющий призыв.

Валерий Николаевич Ганичев, председатель Союза писателей России

http://ruskline.ru/news_rl/2016/08/05/nash_glavnyj_rezerv/

Гимн св. Феодору Ушакову

(http://uzvikariatstvo.ru/PhotoGalery/2/1709/b37.jpg)

См.видео по нижеприведённой ссылке:

https://www.youtube.com/watch?v=AILO2em-BWs

группа «ЕСЛИ» - Станислав Бартенев

(муз. С Бартенев, сл. Н. Жесткова - С Бартенев)

5 августа 2001 года воссияла звезда среди святых Земли Русской и был прославлен великий флотоводец, адмирал Флота Российского Феодор Ушаков.

Выпускник Морского кадетского корпуса одержал 43 победы, не понес ни одного поражения в боях и не отдал ни одного воина в плен.

Его именем освящаются Храмы и Часовни, названы корабли и учебные заведения, предприятия, улицы и мосты, установлено множество памятников.

Святого воина Федора почитают не только в России, но и во многих странах мира.

Поздравим с Праздником наших военных моряков, братьев и сестер!

Попросим святых молитв праведного воина Феодора Ушакова о даровании нам любви к Отечеству, мира и здравия, воинству - мужества, народу - благочестия!

Святой воин Феодор Ушаков: праведник в адмиральских погонах

(https://pp.vk.me/c631119/v631119318/40545/FnhIF1gNmE0.jpg)

В 1804 году на стол высшего военного командования Российской Империи легла записка. В ней, среди прочего, содержались такие строки: «Благодарение Богу, при всех означенных боях с неприятелем и во всю бытность оного флота под моим начальством на море ... ни одно судно из оного не потеряно и пленными ни один человек из наших служителей неприятелю не достался». В отличие от донесения других генералов, стремившихся выслужиться перед начальством, автор этих слов не лгал - за все годы своей службы на флоте он действительно не допустил ни гибели судов, ни пленения личного состава. Этого великого человека звали Федор Ушаков.

+++

Будущий флотоводец родился в семье Федора Игнатьевича и Прасковьи Никитичны Ушаковых - представителей старинного русского дворянского рода. Супруги были людьми благочестивыми и набожными, а родным дядей Ушакова-младшего был Феодор Санаксарский - известный подвижник XVIII века. Вполне естественно, что с самого рождения Федю окружала особая обстановка, пропитанная духом молитвы, милосердия, взаимоуважения, любви. И эти благие семена, упавшие в душу мальчика, со временем принесли свои всходы.

Дав своему сыну хорошее начальное образование, Ушаковы определили его в Морской кадетский корпус - до своей женитьбы отец Федора был сержантом лейб-гвардии Преображенского полка, и карьера военного виделась ему наиболееподходящей для его весьма талантливого отпрыска. Пять лет, которые юный Федор провел в стенах корпуса, показали, что выбор его отца был правильным - будущий моряк с увлечением постигал науки, проявляя особую склонность к арифметике, навигации и истории. Впоследствии это проявилось в его уникальной способности успешно вести не только сражения, но и сложные дипломатические переговоры. И все же главным было не это. За годы учебы Федор понял, что перед ним открыты два очень непохожих друг на друга пути. Либо он станет карьеристом, который идет по чужим головам к очередной должности или награде; либо - простым воином, который верно служит Богу, царю и Отечеству. Причем, делает это не ради каких-либо льгот и привилегий, а просто потому, что таков долг всякого, кто принял воинскую присягу. И к концу обучения Ушаков-младший окончательно избрал второй путь.

В 1766 году 21-летнего мичмана Федора приняли на Балтийский флот. Здесь он осваивал уже не теорию, а практику. Так прошло несколько лет, пока в середине 70-хх годов его не перебросили на юг в составе так называемой Азовской флотилии. Это было время, когда крепнущая Россия выходила к Черному морю, отвоевывая его у Османской империи. Флот остро нуждался в молодых энергичных людях, готовых на себе потянуть столь нелегкую ношу первопроходца. Одним из таких людей и стал Федор Ушаков. На Балтике он получил хороший опыт управления и тактики, теперь ему предстояло применить его в деле. А еще начинающий командир утвердился во мнении, что нельзя делить подчиненных на людей первого и второго сорта. Для него все моряки были равны, и он стремился действовать так, чтобы завершить любую военную операцию с наименьшими потерями. Сохранить жизни простых моряков, рискуя собственной жизнью - это убеждение стало жизненным кредо флотоводца. И если поднять сводки донесений за все годы службы Ушакова, то окажется, что под его началом воевали десятки тысяч матросов и офицеров, а погибло во всех сражениях около 500 человек. Это было своеобразным рекордом - другие командиры своих солдат практически не щадили, руководствуясь печально известным принципом: «Бабы новых солдат нарожают!».

Свою службу на юге Ушаков начинал в составе экипажей разных кораблей. Он смог отличиться в ходе нескольких важных кампаний, и его заметил князь Григорий Потемкин. На Федора Федоровича помимо военных были возложены еще и административные обязанности, с которыми он справился блестяще - с его именем связаны первые страницы летописей Херсона и Севастополя. Первый город стал главной судостроительной верфью, а второй - местом базирования Черноморского флота. С этим периодом связана и первая награда Ушакова.

Весной 1783 года в Херсон пришла чума. Ее завезли турецкие суда, которые сразу подходили к городской пристани безо всякого карантина. С мая по октябрь скончалось около 12 000 человек. Существование города и строительство Черноморского флота было поставлено под угрозу. Все силы бросили на борьбу с эпидемией, которую погасили довольно быстро. Особенно эффективно это сделал Ушаков в отведенной ему зоне. Благодаря принятым мерам, в его команде не было ни одного смертного случая. За борьбу с эпидемией и сохранение команды Федор Федорович был награжден орденом Святого Владимира IV степени. После успешной противочумной кампании капитан первого ранга Ушаков был переведен в Севастополь и в скором времени стал фактическим главой города. При нем закладывалась материальная база Черноморского флота, на берегах строились пристани, возводился первый городской храм. Эти работы Ушаков часто оплачивал сам из своего жалованья.

Параллельно с этим на море шла война с Османской империей. На кон было поставлено право обладания Крымом и всем Северным Причерноморьем. В течение 1767 - 1791 годов русский флот под командованием Федора Федоровича одержал ряд блистательных побед над турками, не потеряв ни единого корабля. За спиной Ушакова были Фидониси, Керчь, Тендра, Калиакрия, и все эти места навсегда отмечены славой великого флотоводца. Его талант принес победу России, а самому Ушакову - звание вице-адмирала. Но, даже имея столь высокий чин, он в глубине души оставался простым моряком. Многие общавшиеся с ним люди отмечали необычайную простоту в общении, прямоту, приветливость, и в то же время все это сочеталось с огромной силой воли, отвагой, мужеством и пламенной верой в Бога. По свидетельству очевидцев, в любом сражении Ушаков приказывал располагать свой корабль в самом эпицентре боя, лично отдавал команды, своим примером воодушевляя матросов и офицеров. И неизменным оставалось его упование на Провидение.

Адмирал всегда утверждал, что не тактика играет решающую роль (хотя ей он уделял огромное внимание), а помощь Божья. Он чувствовал себя в ответе за каждого подчиненного и понимал, что в сражении все равны перед страшным лицом смерти, так же, как равны перед Богом, имеющим все в Своей власти.

Последним масштабным предприятием, которым руководил Ушаков, стала средиземноморская кампания 1798 - 1800 годов. За это время Черноморский флот смог освободить греческие острова в Средиземном море от оккупационного режима наполеоновской Франции. В этой экспедиции проявилась не только военная смекалка адмирала, но его дипломатические способности. Желая обходиться малой кровью, Федор Федорович сначала договаривался о поддержке с местным населением, и лишь когда жители того или иного острова соглашались помогать русским, на берег высаживался десант, который быстро обезвреживал французские гарнизоны. Везде русских встречали как освободителей, а благодарные жители острова Корфу наградили флотоводца именным золотым мечом. Также флот Ушакова принимал участие в морской части военной операции по освобождению Италии от наполеоновских войск.

Средиземноморский поход мог принести Ушакову еще немало побед, если бы не приказ императора Павла срочно возвращаться в Севастополь. 26 октября 1800 года эскадра легендарного адмирала вошла в Севастопольскую бухту.

Через полгода император Павел был убит заговорщиками. На престол взошел его сын Александр I, что повлекло за собою резкое изменение политики России. Новому государю флот оказался не нужен - в военном руководстве возобладали сторонники развития сухопутных сил.

Ушаков остался не у дел. Его перевели в Петербург на заурядную должность командующего Балтийского гребного флота. Фактически это было списание со счетов. Но и в столице Ушаков продолжал оставаться простым морским волком, заботиться о быте моряков, хлопотать о самых несчастных и обездоленных сослуживцах. А в 1807 году прославленный флотоводец окончательно ушел на покой, переехав в Тамбовскую губернию. По словам игумена Санаксарского монастыря Нафанаила, возле которого находилось имение Ушакова, пожилой моряк «вел жизнь уединенную, по воскресным и праздничным дням приезжал для богомолья в монастырь к службам, В Великий пост живал в монастыре по целой седмице и всякую продолжительную службу с братией в церкви выстаивал. По временам жертвовал обители значительные благотворения; также бедным и нищим творил всегдашние милостивые подаяния и вспоможения».

Все пережил этот великий человек - и войну, и смерть, и разлуку с Родиной, и славу, и забвение. Но всегда мог поднять руку в крестном знамении и, обратившись к иконам, сказать: «Слава Богу за все!». Этими словами он часто начинал свои рапорты, эти слова повторял каждый раз при возвращении из очередного рейда. И эти же слова он учил повторять своих сослуживцев, напоминая им, что они вернулись только потому, что Господь уберег их.

Последний раз столкнуться с делом государственной важности Федору Ушакову пришлось в 1812 году, когда ему предложили возглавить тамбовское народное ополчение. Он отказался. Годы его в ту пору были уже не те, чтобы брать на себя командование. Но все-таки остаться в стороне адмирал не мог - на свои личные средства он устроил госпиталь для раненых. Оставшуюся же часть денег - две тысячи рублей - Ушаков внес на формирование I Тамбовского пехотного полка. За Родину он готов был умереть, и ей же он мог отдать все, что имел.

Великий сын России умер 2 октября 1817 года, проведя последние годы жизни в посте и молитве. По воспоминаниям все того же игумена Нафанаила, адмирал проводил время «крайне воздержанно и окончил жизнь свою, как следует истинному христианину и верному сыну Святой Церкви, ... и погребен по желанию его в монастыре подле сродника его из дворян, первоначальника обители сия иеромонаха Феодора по фамилии Ушакова же» (имеется в виду дядя флотоводца - старец Федор Санаксарский).

(http://russlovo.today/files/project_4311/img/04.16.Ushakov/persony-01.jpg)

Адмирал Ушаков при любой власти был образцом. Даже в советские времена, когда дореволюционных героев не очень жаловали, именем прославленного флотоводца называли улицы, предприятия, военные и пассажирские суда. Этот человек стоял у истоков флотской тактики нового времени, когда решающая роль в сражениях стала отводиться не столько самой артиллерии, сколько точным попаданиям по кораблям противника. Ушаков ломал все существовавшие до него правила, смело менял построение за считанные минуты до начала боя, действовал не по заранее заготовленным схемам, а только исходя из конкретной ситуации. Он не боялся рисковать, равно, как и не боялся полностью положиться на Бога, который и выводил его команду живой.

5 августа 2001 года Церковь признала Федора Ушакова местным святым, почитаемым в пределах Саранской епархии.

(http://tmn13.ucoz.ru/_si/0/4634635.jpg)

В 2004 году на Архиерейском соборе Русской Православной Церкви принято решение об общецерковном почитании праведного воина Феодора, непобедимого адмирала Российского флота.

Его канонизировали не за государственные заслуги, а за то, что в центр своей личной жизни он ставил евангельские идеалы, следуя им в меру сил и возможностей. Федор Ушаков сочетал свой высокий воинский чин с глубоким смирением, неподдельной скромностью и искренней верой.

По материалам журнала «ФОМА»

(http://www.rusk.ru/images/2005/1526.jpg)

МОЛИТВА ПРАВЕДНОМУ ВОИНУ ФЕОДОРУ УШАКОВУ

О, преславный защитниче земли русския и веры православныя усердный поборниче, непобедиме воине Феодоре!

Никая благодарственная словеса, ниже изящная витийства довлеют, во еже прославити праведное и дивное твое житие, понеже из млада крепкую веру во Христа и любовь ко Отечеству стяжав, благоплодное прозябение честных родителей явился еси. Сего бо ради, Божию дару тезоименит, стране своей в скорбная времена браней противу иноплеменных показался еси. Ибо, праведным воеводам подражая, не числом и умением токмо, но паче верою враги побеждал еси, силу благочестия истиннаго показуя. Темже любовию к тебе распаляеми, воспеваем многия добродетели твоя: велию любовь ко Господу и ближним, зане тех ради живот полагал еси: чистоту ангелоподобную, яко вся воздержанием удивил еси: нестяжание истинное, ибо благая и красная мiра сего презрел еси. Ей, преблаженне Феодоре, угодниче Божий и благоверный болярине царей православных, призри на убогое моление наше, из греховнаго плена к тебе возносимое. Приклони на милость Господа нашего Иисуса Христа, да не воздаст по делом нашим, но обаче дарует грехов оставление, избавит от злых, находящих на ны и подаст властем нашим о народе усердное попечение, воинству мужество в рате, народу благочестие трезвенное. И сподобит нас достигнути безмятежнаго пристанища во Царствии Небеснем, идеже со всеми святыми прославляти будем всесвятое имя Отца и Сына и Святаго Духа во веки веков. Аминь.

http://ruskline.ru/video/2016/avgust/05/gimn_sv_feodoru_ushakovu/

Цыганов Александр

Фёдор Ушаков - святой образец для русского флота

(https://img.tsargrad.tv/cache/6/c/2_Ushakov.jpg/w1056h594fill.jpg)

Адмирал Ушаков оставил не только память о своих замечательных победах и личных качествах, но и своё имя - маяком для русских моряков

В истории России немало праведных святых. В истории России немало праведных воинов.

Святых праведных воинов - гораздо меньше. Более того, когда начинаешь вспоминать их, первым приходит на память адмирал Фёдор Ушаков. Живой, вполне, что называется, "вещественный", исторически задокументированный флотоводец - и в то же время такой воин, что оказался достойным причисления к лику святых. И что особенно интересно - достоинство той своей жизни, что вывела к такому признанию, передавалось и далее тем, кто ходил и воевал под его именем.

Как воевал человек и адмирал Фёдор Ушаков

Подробности морских сражений, в которых участвовал Фёдор Ушаков, сегодня вряд ли кому интересны, кроме историков военно-морского дела и курсантов военно-морских училищ. Которым опять-таки положено изучать историю тактики морских сражений. Именно истории, потому что ныне тактика совершенно другая.

А что остаётся кроме неё? Чем могут воспользоваться новые поколения моряков, изучая сражение при Фидониси или Калиакрии?

Ответ простой: понять, принять и переработать под новые реалии и снова принять ход мышления флотоводца. И - понять, что можно перенять из поведения его самого.

И потому, если позабыть про тактику, из образа действия Ушакова в сражении можно совершенно чётко увидеть не просто храбрость, но храбрость хладнокровную, храбрость стоять и мыслить под огнём, храбрость не просто под огнём управлять, но и принимать решения неожиданные, в каноны и уставы не укладывающиеся, но - правильные.

Вот - Фидониси. Сегодня остров Змеиный. Турецкий залп в совокупности в два раза сильнее нашего: 1120 орудий против 550. Турки двумя колоннами спускаются на наш авангард. Тот отбивается хорошо, но он всего лишь авангард. Мало его. Что делает бригадир Ушаков? Летит на помощь передовым фрегатам, ломая строй, ставит турецкий флагман в два огня с разных бортов, и - турок бежит. А за капудан-пашой и вся его эскадра. Победа!

Или - Керчь. У турок опять преимущество. Русский авангард опять впереди, Ушаков опять ломает линию, турки ведутся на кажущуюся ошибку, идут на охват авангарда, но русский адмирал хладнокровно храбр перед принятием решения. Он выдвигает резерв - и турки вновь проходят между линиями как сквозь строй. А затем, поймав ветер, даёт команду сближаться на «пистолетный выстрел», причём так, что турки оказываются одновременно и под уничтожающим огнём, и под угрозой абордаж. И - бегут.

Аналогично - не по приёмам, они меняются в зависимости от обстановки и хода сражения, но по хладнокровной храбрости решений - Ушаков ведёт себя и в других боях. В том числе и в таких необычных для того времени как взятие крепостей силами флота, как это было во время Средиземноморского похода 1798-1800 годов.

При этом не меньший ум вкупе с хладнокровием Ушаков демонстрировал и в политике. Достаточно вспомнить создание им в те монархические времена, когда слово "республика" было пугалом после Великой французской революции, - греческой Республики Семи Островов. Или то, как мудро он деактивировал ядовитое жало английской дипломатии во время освобождения от французов Италии вместе с таким союзником как Британия.

Как воевало имя Фёдора Ушакова

Не тщеславное, а разумное бесстрашие и главная храбрость полководца - храбрость при принятии решений - это завещание Ушакова и осталось в русской флотской традиции.

Особенно это проявилось в несчастном для России Цусимском сражении в мае 1905 года.

Вспоминать его даже сегодня, спустя больше века, не только больно, но и противно. Адмирал Рожественский, командующий эскадрой, наряду со склочным характером не обладал, к сожалению, качествами флотоводца.

Нет, при том состоянии, в котором находился тогда русский флот, победить японцев было едва ли возможно. Но подороже продать свою жизнь - вполне: командующий японцами адмирал Того подставился в повороте (кстати, очень похоже, как турки перед Ушаковым в сражении при Калиакрии), и некоторое время его корабли можно было молотить поодиночке. Но Рожественский храбрости решений не имел (отчего потом и в плен японцам сдался), и шансом не воспользовался. А дальше было просто избиение русских кораблей...

И только один из них, старенький броненосец береговой обороны "Адмирал Ушаков", не сохранив себе жизнь, сохранил честь. И во многом, как считали современники, потому что на корабле был буквально культ великого флотоводца.

В первый день Цусимского сражения "Ушаков" получил две подводные пробоины, одну из которых не удалось заделать. Корабль осел носом, скорость упала до 10 узлов, и за ночь он отстал от основного отряда. Утром его обнаружили два броненосных крейсера японцев. В ответ на предложение сдаться командир - кстати, брат знаменитого путешественника и первооткрывателя Миклахи-Маклая Владимир Миклуха - приказал открыть огонь. Сдаться в плен "Ушаков" не может, заявил он.

Бой был неравным, японцы стреляли с дистанций, на которых их не доставал ответный огонь, - и через полчаса такого боя, после получения тяжёлых повреждений, корабль был затоплен по приказу командира и в полном согласии с желанием всей команды. Андреевский флаг на корабле развевался до конца. И командир корабля до конца оставался на мостике...

Собственно, это и есть главное в Фёдоре Ушакове. Даже в его имени. Он - не просто святой. Он - святой образец для русского флота.

Ныне и присно, и во веки веков...

https://tsargrad.tv/articles/fjodor-ushakov-svjatoj-obrazec-dlja-russkogo-flota_78456

Евангелие, Православие и… мир

Размышления в день памяти православного воина Феодора Ушакова

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/101883/188333.p.jpg)
_{Святой праведный Феодор Ушаков}

«Бой был жесток и для нас славен тем паче, что… контр-адмирал Ушаков атаковал неприятеля, вдвое себя сильнее… разбил сильно и гнал до самой ночи… Контр-адмирал Ушаков отличных достоинств. Я уверен, что из него выйдет великий морской предводитель», – так в донесении Екатерине ІІ характеризовал доблесть и мужество святого праведного воина Феодора Ушакова князь Потемкин. Конечно, есть и другие характеристики добродетельной личности святого воина. Мы знаем, что он «бедным и нищим творил всегдашние милостивые подаяния и вспоможения», в Отечественную войну 1812 года всё, что имел, отдавал «на воспомоществование ближним, страждущим от разорения злобствующего врага…» и, наконец, «остаток дней своих адмирал провел крайне воздержанно и окончил жизнь свою как следует истинному христианину и верному сыну Святой Церкви». А когда гроб с телом усопшего адмирала при большом стечении народа был вынесен на руках из города, его хотели положить на подводу, но народ продолжал нести его до самой Санаксарской обители – места его упокоения.

Сочетание таких, казалось бы, разных понятий, как «воинское служение» и «святость, праведность», нередко повергают в смятение даже людей глубоко верующих. Тем более усиливают недоумения разные критические высказывания по этому поводу поборников «истинной евангельской любви». Вопрос действительно серьезный: как совместить воинское служение с образом святости, который мы познаем из Евангелия? В чем заключается логика Церкви в этом случае?

Прежде всего, мы должны осознать, что Церковь в своих суждениях всегда опирается на истинную оценку действительности и правильное соотношение видимого и реального. Основанием такого взгляда на мир является Евангелие. А оно решительно и определенно говорит о том, что реалии земной жизни очень часто искажают даже самые благие намерения, обращая их на погибель человеку. С ужасом мы слышим из уст Спасителя, что «наступает время, когда всякий, убивающий вас, будет думать, что он тем служит Богу» (Ин. 16: 2). Совсем неожиданными для нас оказываются слова любящего Господа: «Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч, ибо Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее» (Мф. 10: 34–35). Наконец, мы недоумеваем, слыша: «Не всякий, говорящий Мне: “Господи! Господи!”, войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного. Многие скажут Мне в тот день: Господи! Господи! не от Твоего ли имени мы пророчествовали? и не Твоим ли именем бесов изгоняли? и не Твоим ли именем многие чудеса творили? И тогда объявлю им: Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие» (Мф. 7: 21–23). Оказывается, что и те, кто именем Господним творили многие чудеса, изгоняли демонов, в конечном итоге могут быть признаны Богом «делающими беззаконие». Что говорить, даже самый верный критерий, которым мы часто оцениваем истинность наших отношений с ближними, – любовь – и он, оказывается, может быть искажен, поскольку: «Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня» (Мф. 10: 37)…

Сочетание воинской доблести со святостью возможно в контексте евангельского восприятия реалий нашего мира. Церковь допускает такое сочетание, поскольку оно свидетельствует о том, что земная жизнь человека далека от райских условий. Здесь даже любовь, искренность намерений не могут быть окончательным критерием истинности пути. В нашей жизни всё истинное является плодом усилий, борьбы, преодоления, среди которых неизбежны и падения, и защита слабых, и отстаивание христианских ценностей. Это мир, который невозможно оценить, основываясь лишь на собственных искренних убеждениях отстаивать только правду, поскольку Сам Господь предупреждает каждого: «Смотри: свет, который в тебе, не есть ли тьма?» (Лк. 11: 35).

В Евангелии нет плоской оценки земных реалий. Господь ясно показывает, что Он понимает сложность нашей жизни, когда говорит: «Горе миру от соблазнов, ибо надобно придти соблазнам…» (Мф. 18: 7). И предупреждает, чтобы мы не решались судить других и себя с помощью критериев, истинность которых определяем, исходя из собственного опыта или благих намерений.

К сожалению, в мире есть много должного, необходимого, вынужденного, на что человек обязан реагировать и отвечать. И этот необходимый ответ, вынужденное применение силы, ума не противоречит Евангелию. Об этом ясно говорил Спаситель: «Отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу» (Мк. 12: 17). В нас самих не всё так просто и однозначно, чтобы мы могли полностью довериться чему-то исходящему из нашего сердца. Любовь для нас во многом непонятна и часто недостижима. Она не так деликатна и безобидна, как нам кажется, потому что приносит в мир меч и разделение (см.: Мф. 10: 34–35). К любви мы должны проделать долгий путь преодоления себя и неправильного отношения к миру, которым очень легко подменить истину. Поэтому Церковь смотрит на нашу жизнь, основываясь на евангельском реализме борьбы человека со своим стремлением во всем утвердить собственное «я». Ее опыт предупреждает от непоправимых ошибок на этом пути: «Преждевременное стремление к развитию в себе чувства любви к Богу есть самообольщение. Шествие ко Христу начинается и совершается под водительством страха Божия» (святитель Игнатий (Брянчанинов)).

Критерием истинности пути в Царство Небесное являются не внешние отношения с миром, а правильность ориентиров, свет Христов.

И в этом смысле возможность сочетания воинского служения со святостью является подтверждением истинности Православия, сохранившего евангельский реализм. Церковь признает, что критерием истинности пути в Царство Небесное являются не внешние отношения с миром, их формальная сторона, а правильность ориентиров, свет Христов, который может преодолеть любой покров обстоятельств и своим лучом достигнуть до самых глубин житейской суеты и мирских соблазнов, лишь бы там было сердце, жаждущее его увидеть.

Роман Савчук

http://www.pravoslavie.ru/74326.html

«Он свою жизнь посвящал Богу»

Писатель и историк Валерий Ганичев о святом воине Феодоре Ушакове

Валерий Николаевич Ганичев для беседы пригласил меня в Дом Писателей на Комсомольском проспекте. Большой кабинет с иконами. На одном из столов – печатная машинка, журналы и книги. Впрочем, книги здесь повсюду. Тут время как будто остановилось. В левом углу – большая картина: Валерий Николаевич изображен в кресле на фоне иконы святого праведного Феодора Ушакова, чье имя русский писатель и прославил. И снова оно прогремело, и снова не только на всю Россию, но и на весь мир. Его боялись враги, им восхищались современники, его любили подчиненные и ненавидели трусы и карьеристы, которых и тогда, в XVIII веке было не меньше, чем сегодня.

Валерий Ганичев – автор книг «Росс непобедимый», «О русском», «Слово. Литература. Отечество», «Ушаков». Материалы о жизни адмирала он собирал в течение многих и многих лет, чтобы они стали не только книгами, но и основанием для прославления Феодора Ушакова в лике святых.

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/102172/217297.p.jpg?0.8068716982379556)
_{Св. Феодор Ушаков громит турецкий флот. Художник: Наталья Климова}

– Валерий Николаевич, вы более 20 лет изучали жизнь Федора Ушакова. Чем привлек вас русский адмирал?

– Что касается святого Феодора Ушакова, то я уже более 50 лет я занимаюсь изучением жизни и деяний адмирала Ушакова. С тех пор, как в 1957 году оказался в Николаеве – центре нашей судостроительной промышленности, – побывал в здешнем Военно-морском музее (очень, кстати, неплохом), перед которым стоят бюсты русских адмиралов, в том числе и Ушакова.

Сначала меня интересовал только его стратегический и военный талант. Увлекли вышедшие тогда на экраны два фильма «Корабли штурмуют бастионы» и «Адмирал Ушаков». Фильмы эти по-своему замечательные, хотя и с существенной идеологической подкладкой, с попыткой революционизировать Ушакова, но они давали некую историческую канву. Потом я стал искать материалы о его пребывании на Черноморском флоте. И ведь он возглавлял не только Черноморский флот, но и Южную адмиралтейств-коллегию – было такое учреждение в XVIII веке, своего рода Министерство по делам Южного флота России.

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/101827/182755.p.jpg?0.9512102818116546)
_{Валерий Николаевич Ганичев}

– Какое значение имело присоединение этих южных земель к России?

– Как известно, Черноморский бассейн был тогда сферой влияния Турции. Хотя задолго до турок этот регион был славянским, и арабы называли Черное море Русским морем. По моей версии, изложенной в романе «Росс непобедимый», Екатерине после беседы с Ломоносовым пришла мысль, вослед Петру Великому, «прорубившему окно в Европу» на запад, сделать такое «окно» для России и на юг: Ломоносов сказал ей однажды, что в русской светлице всегда есть окно на полдень – на юг. Не будем забывать, что Екатерина всячески подчеркивала: она – продолжательница дела Петра.

В течение двух русско-турецких войн 1768–1774 и 1787–1791 годов Россия эти южные земли не то чтобы освободила – это были пустые необъятные степи: районы нынешней Новороссии – Таврический край, – присоединила к Российской империи и заселила выходцами из Орловской, Воронежской, Черниговской губерний… Селились тут как крепостные, так и свободные люди. Так образовалась российская Таврическая область, позже известная как Новороссия. Нам надо не забывать историю этих земель, которая очень важна для нынешних геополитических споров. Во-первых, эти земли были заселены. Во-вторых, там были построены красавцы-города: Мелитополь, Мариуполь, Херсон, Николаев, Одесса, Тирасполь.

И еще одно важное деяние связано с освоением этого края: был создан Черноморский флот России.

А возведенный Севастополь стал базой Черноморского флота. И вот туда назначен был в 1783 году капитан 1-го ранга Федор Ушаков, переведенный к новому месту службы с Северного Балтийского флота.

– Ушаков ведь бывал уже в этих краях прежде?

– Да, и не раз. Ушаков ходил на Керчь, Таганрог, Балаклаву. Так что для него это были знакомые места. Как, кстати, и Средиземное море. Вспомним, что он был участник того Средиземноморского похода, когда русские корабли пытались пройти в Черное море через Дарданеллы, а Турция не пускала их, и им пришлось возвращаться в Россию через Атлантику и Балтику.

А теперь он был назначен командиром фрегата «Святой Павел». Этот корабль строился в Херсоне, потом сплавлялся по Днепру к Черному мору, оснащался артиллерией и затем прибывал в Севастополь…

И на службе в эти годы Ушаков проявил себя как прекрасный администратор, сознающий свою ответственность за вверенных ему людей, пекущийся о них.

На юге России тогда свирепствовала чума. Мор косил людей тысячами. Ушаков проявил необычайную распорядительность, и благодаря установленной им строгой дисциплине, принятым мерам у него не умер ни один моряк. Что он сделал? Он отвел корабль от берега, обложил его сухой степной травой и поджег ее, чтобы она постоянно курилась. Выставил бочки с уксусом, которым должны были все растираться. Организовал изоляторы. И заметьте: первый свой орден от императрицы Екатерины II он получил за этот свой первый подвиг спасения мирных людей. Это был орден святого Владимира.

– Во скольких битвах одержал победу Федор Ушаков?

– Он выиграл 43 битвы. Ни один из флотских командиров в мире такого количества побед не имел! Не было такого! Но эти победы стали возможны не только благодаря его личному мужеству, его таланту тактика, но и его дару воспитателя. У него был отлично подготовлен и обучен экипаж. Даже во время чумы он учил матросов взбираться на мачту, ставить паруса…

– А какая победа адмирала Ушакова, на ваш взгляд, самая блестящая?

– Самая потрясающая победа, которая вошла во все учебники, – при мысе Калиакра в Северной Болгарии в 1791 году, в ходе русско-турецкой войны.

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/102172/217299.p.jpg?0.18997367937117815)
_{Сражение у мыса Калиакрия 31 июля 1791 г. Художник А.Депальдо}

Ушаков тогда совершил маневр, пройдя между берегом и турецкой эскадрой, не дав с берега турецким батареям стрелять по нашим судам, потому что тогда бы под турецкий огонь попали и корабли самих турок. Он окружил, встал на ветер и разгромил полностью турецкую эскадру, которой командовал Али-паши, обещавший султану привести Ушакова в кандалах в Стамбул. И турецкий султан в ту ночь, когда получил известие, что его флот полностью разгромлен, подписал известный Ясский мирный договор, по которому земли правее Днепра отходили к России. Ну, а Крым еще в 1774 году был объявлен российским по Кючук-Кайнарджийскому мирному договору. И Ушаков был одним из самых ярких проводников этого направления российской политики. Кстати говоря, за эти победы турки с восхищением и даже с некоторым страхом прозвали Ушакова Непобедимым Ушак-пашой. Этим объясняется и следующий факт: когда в конце XVIII века Павел I заключил союз с Турцией против якобинской Франции, он назначил Ушакова командующим объединенной русско-турецкой эскадрой.

– Турция легко согласилась на это?

– Турция пошла на это. Она, может быть, и не согласилась бы, если бы во главе эскадры был поставлен какой-нибудь другой флотоводец. Но силу Ушакова они знали. И вот в составе этой военной экспедиции Ушаков прошел через проливы Босфор и Дарданеллы и стал занимать Ионические острова. Они находятся в Ионическом и Адриатическом морях. Это часть бывшей Венецианской республики, которую французы захватили в 1797 году, расположив там свои гарнизоны. Ушаков постепенно с октября 1798 года освободил один за другим острова: Занте – очень мощный первый остров, Кефалинию – красавец-остров, Лефкаду… Оставался один остров, но какой! Это был остров Корфу.

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/102172/217296.p.jpg?0.103693176060915)
_{Валерий Ганичев. Ушаков (ЖЗЛ)}

– Остров святителя Спиридона Тримифунтского!

– Да, остров святителя Спиридона Тримифунтского. Осада острова была тяжелой, не хватало продовольствия, денег. Ушаков свои собственные средства выделил на покупку провианта и теплых вещей. Теплых вещей не оказалось, купили женские халаты. Казалось бы, южный остров, южное море, зачем теплые вещи? Но совершенно неожиданно на Корфу выпал снег. Мокрый снег. Было холодно.

И вот 19 февраля 1799 года Ушаков штурмует и берет крепость.

Захваченный на Корфу французский гарнизон Ушаков отправил… домой, но только с одним условием – не воевать больше против русских войск

Им был предпринят целый ряд действий. Он поднял всё греческое население. Побывал у Константинопольского патриарха и попросил помочь с воззванием к грекам. И умело выстроил атаку на другие острова, чтобы французские гарнизоны, расположенные там, или сдавались, или бежали всё равно на Корфу. Корфу он взял в один день – 19 февраля. Французы капитулировали. Ушаков весь французский гарнизон посадил на баржи и отправил домой, но только с одним условием – не воевать больше против русских войск. Вот такое было проявление гуманизма, такое рыцарство, совершенно исключительное.

На Ионических островах была образована независимая Республика Семи островов. Ушаков проявил себя здесь не только как флотоводец, но и как стратег, политик, дипломат, государственный деятель.

– Расскажите подробнее об этой странице биографии нашего флотоводца.

– Ушаков дал этим островам первую конституцию. Демократическую конституцию! А ведь в России о конституции в то время даже и помыслить было нельзя. Конституция Республики Семи островов была самой демократической конституцией в XIX веке в Европе.

Поход на Корфу – это великий православный поход по освобождению единоверцев

Ушаков дал республике государственный язык – греческий. Большинство населения островов были греки. Но местная элита была из венецианцев. А следовательно – католической. И самое главное деяние Федора Ушакова: он возвратил на острова православную епархию. Это был большой и серьезный шаг. Потому что с 1400-х годов на островах было католичество. В Керкире был избран митрополит, и началась православная страница в истории островов. Этот поход я оцениваю как великий православный поход по освобождению единоверцев. Ведь французы-революционеры были безбожниками, они издевались над верующими, в том числе и православными. И в отличие от крестовых походов европейцев, которые затевались якобы во имя Христа, но на самом деле, как мы помним, в один из таких походов был разграблен Константинополь, а православных крестоносцы уничтожали как иноверцев, Ушаков никого не притеснял. Он оставил на островах всех: и католиков, и людей иных исповеданий. Но он совершил очень высокую православную миссию.

– Какие еще деяния совершил наш прославленный воин?

– Страница, о которой мало знают: Ушаков со своими моряками освободил от французов сначала город Бари, затем Неаполь. И факт, который совсем почти никто не знает: Ушаков освободил Рим. Мы знаем, что солдаты графа Салтыкова освободили Берлин, Александр I – Париж. А о том, что Рим был освобожден русскими войсками, мало кто знает. Военный министр Д.А. Милютин, очень умный человек, в середине XIX века говорил: «За блеском побед Суворова как-то забыли блеск побед Ушакова». Суворов в это время освобождал Северную Италию.

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/102172/217292.p.jpg?0.1292433482594788)
_{Адмирал Ф.Ф.Ушаков. Художник П.Бажанов}

– Суворов мечтал быть мичманом у Ушакова…

– Да, в своей знаменитой реляции Суворов написал: «Ура! Русскому флоту!.. Я теперь говорю самому себе: “Зачем не был я при Корфу, хотя бы мичманом!”» Ушаков и Суворов были знакомы еще по Черноморскому театру военных действий. И по некоторым данным, Ушаков был в составе гребной флотилии при штурме Измаила. Кстати, есть картина, изображающая Ушакова и Суворова на берегу моря.

– Многие в мире хорошо знают английского адмирала Нельсона. Его превозносят, говорят о его подвигах. А ведь Федор Ушаков был его современником. Вы можете сравнить этих двух военных деятелей?

– Нельсон, конечно, великий флотоводец, но он проиграл ряд сражений. Он завидовал Ушакову. Хотя признавал его военный гений. Даже вел с ним переговоры.

Но у Нельсона, как у личности, как у человека, было много отрицательных качеств. Он, например, приказал расправиться с французскими пленными и итальянскими республиканцами, захваченными после освобождения Неаполя – кстати, русской эскадрой Ушакова. Это была настоящая бойня.

– Валерий Николаевич, а сами греки сегодня помнят, кто за них сражался и умирал?

В конце концов в архиве Корфу мне принесли документы за 1798–1799 годы, а на папке написано: “Русско-турецкая оккупация”!

– Работая над книгами об адмирале Ушакове, я собирал информацию в архивах Тамбова, Саранска, Ленинграда, Херсона, Одессы, Николаева, Севастополя, сумел пробиться в 1988 году на Корфу. В архиве Корфу я попросил: «Дайте документы про Ушакова». Мне отвечают: «Нет документов». Я опять: «Дайте документы 1798 года». Мне снова отвечают: «Нет таких!» В конце концов мне принесли документы за 1798 год, а на папке написано: «Русско-турецкая оккупация». Я, конечно, вспыхнул: «Ну как вам не стыдно! Ушаков вас освободил, он дал вам независимость. Он дал конституцию, дал греческий язык, митрополию, а вы пишите: “Оккупация”». Служащий покраснел и говорит: «Знаете, это определение дали англичане. На Корфу был их протекторат. Они дали нам свою хронологию, свои определения периодов истории».

Англичане «молодцы», думают так: там, где они, – свобода и демократия, а там, где другие – а Россия особенно, – это оккупация!

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/100635/63540.p.jpg?rnd=742574)
_{Ф.Ф.Ушаков}

Когда мы проводили в Греции первую конференцию, посвященную Ушакову, один депутат парламента Афин встал и говорит: «Мы ничего не знаем об этом. Какой-то Ушаков кого-то освободил, какая-то конституция… Где документы?» Через год он извинялся перед нами! А после перевода первого варианта моей книги об Ушакове, где рассказывается об освобождении Корфу, о преобразованиях на острове, греки, в том числе и на церковном уровне, заслуги Ушакова признали. Хотя, надо честно сказать, в народе всегда почитали Ушакова.

Англичане думают так: там, где они, – свобода и демократия, а там, где другие – а Россия особенно, – это оккупация!

Сейчас на Корфу ежегодно проходят дни памяти адмирала Ушакова.

В 2002 году мы поставили на Корфу памятник флотоводцу. Это был первый памятник ему на островах. В 2004-м – второй, уже на острове Видо. В 2013 году – на острове Занте.

И замечательно то, что памятник на Корфу стоит возле храма святителя Спиридона Тримифунтского. Каждый год мы совершаем там Литургию. Кстати, святитель Спиридон был тоже покровителем наших воинов. Знаменитая московская улица Спиридоновка – свидетельство этому.

Ушаков шел вместе с монахами и нес мощи святого Спиридона Тримифунтского

Ушаков в первый же крестный ход на Корфу шел вместе с монахами и нес мощи святого Спиридона Тримифунтского. Это очень знаменательно.

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/102173/217302.p.jpg?0.4644562874455005)
_{Святой праведный Феодор Ушаков}

Наш святой воин был верен Церкви на протяжении всей своей жизни. А из семьи Ушаковых прославлен не только воин Феодор, но и его дядя, оказавший на него огромное влияние: преподобный Феодор (в миру Иван Ушаков) был настоятелем Санаксарского монастыря. И то, что адмирал Ушаков похоронен в этой обители, в годы гонений спасло ее от разорения.

– Когда стало понятно, что Феодора Ушакова нужно прославить в лике святых?

– После ряда конференций и встреч с монахами, после изучения документов стала ясна духовная составляющая жизни православного воина Феодора Ушакова.

Каждый раз перед походом и после его окончания он совершал вместе с моряками молебны, службы. В одном из найденных мною греческих документов есть такие слова: «Как славно, что русских возглавляет такой великий православный генерал, как Ушаков». Целых семь греческих церквей были предоставлены морякам и солдатам Ушакова. Почему? Потому что все молились! И когда стояли перед моряками Ушаков и князь Волконский – это было для них назидательным примером.

Целых семь греческих церквей были предоставлены морякам и солдатам Ушакова. Почему? Потому что все молились!

Необходимость прославления Феодора Ушакова мы обсуждали с владыкой Варсонофием, тогда епископом Саранским, а ныне митрополитом Санкт-Петербургским и Ладожским. Я говорил владыке: «Святой он! Все факты есть, есть святые останки». Владыка мне: «Ходатайствуйте!» Я написал письмо патриарху Алексию II. Святейший принял меня. Я изложил все факты. И патриарх сказал: «Если наш флот получит такого небесного покровителя – это будет чрезвычайно важно». А в то время у нас беда была с флотом: мы потеряли Балтику, мы потеряли Черноморский флот в Севастополе. Потом патриарх добавил: «Не только православный флот, но и все православные люди обрадуются».

Прославление Феодора Ушакова как святого поддержал и почитаемый всеми старец Иероним, подвизавшийся в Санаксарской обители.

И вот 5 августа 2001 года митрополит Кирилл – это тоже очень промыслительно: будущий Святейший Патриарх Русской Церкви – отслужил чин прославления святого праведного Феодора Ушакова.

– Расскажите о последних годах жизни святого.

– Выйдя в отставку, Ушаков уехал из Петербурга. Вельможа, богатый! Казалось бы, зачем уезжать из столицы? А он уехал в глушь. Построил дом возле Санаксарского монастыря. Как писал владыка Тамбовский, Феодор Ушаков «по целым седмицам проводил в келлии». Так что фактически он свою жизнь теперь посвящал Богу.

Он был великий милоститворец. Раздал свои богатства женам убитых офицеров, солдат, отставным, создателям госпиталя. И вот за это еще Феодор Ушаков был в 2001 году официально прославлен как святой Русской Православной Церкви: память его мы празднуем 2/15 октября.

И я вам первым расскажу о великом открытии. Мы обнаружили прижизненный портрет Ушакова!

С Валерием Николаевичем Ганичевым
беседовал Никита Филатов

http://www.pravoslavie.ru/86769.html

Гениальность и простота святого адмирала

В день рождения святого воина Федора Ушакова заведующий сектором ВМФ Синодального отдела по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными учреждениями протоиерей Александр Федоров, участник Ушаковской беседы, ответил на наши вопросы.

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/100547/54777.p.jpg)

- Отец Александр, насколько актуален образ Федора Ушакова сегодня?

- К сожалению, современная система воспитания и образования, которая во многом формируется под воздействием СМИ, не созидает в человеке того главного, что смогло «прорасти» в Федоре Ушакове. Современная социальная и политическая ситуация уничтожает основу государства, ее главную ячейку – семью. Нетрудно понять, для чего это делается. Любой источник СМИ демонстрирует тотальное использование тюремного сленга, которым теперь владеют даже дети, тиражирует человеческие страсти, пороки и извращения. Внушается естественная обыденность греха, происходит героизация преступников. Можем ли мы себе представить, что в современном обществе могут произрасти такие гении как Федор Ушаков, Александр Суворов, Александр Невский? Ответ очевиден.

В одном из интервью московской газете корреспондент задал мне вполне определенный вопрос: кто такие русские? Я ответил: « Русские — это те, кому сердце согревают имена наших Святых — Александра Невского, Федора Ушакова, преподобных Сергия Радонежского и Серафима Саровского; кто отождествляет себя с нашей историей; кто именами наших святых называет своих детей, внуков». Корреспондент в недоумении спросил: «Что мне делать, если я не знаю этих имен, но по происхождению я русский?» И это было настолько искренне, что не нашлось, что ему ответить.

Теперь о главном. Феодор — значит «Богом данный, Божий дар». Для Русского Флота, Русского Государства это имя стало Святым, одним из самых почитаемых в русском народе. Этот славный воин всю свою жизнь посвятил служению Богу и нации. И если служение Богу было сокровенным, то служение Отечеству — явным, причем настолько, что сам Генералиссимус А.В. Суворов «хотя бы мичманом желал бы послужить при взятии крепости Кастро на о. Корфу».

Примечательно, что после взятия Корфу, а это до сих пор неприступная крепость, Феодор Ушаков распорядился дать денег пленным офицерам и вернуть им оружие, потому что знал: если они вернутся без него во Францию, их сразу же казнят. Пока французы воевали с Россией, они были врагами для адмирала, как только война кончилась, он дал им все необходимое и отпустил с миром, являя православное милосердие.

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/102100/210095.p.jpg?0.45861281733959913)

Федор Ушаков – это человек-легенда. «Всяк дар совершен свыше есть, сходяй от Тебе Отца Светов» (из заамвонной молитвы). Федор Федорович знал это с младенчества, сохранил свой талант и приумножил с помощью Всевышнего. Прилежным исполнением заповедей о любви к Богу и ближнему он стяжал себе уважение среди всех категорий моряков. Мало кому удавалось презреть смерть в бою и тем самым подвигнуть матросов на беззаветное служение и выполнение боевого приказа ценой собственной жизни. И в бою, и при моровой чуме, холере он пытался сохранить жизни матросов. При этом решения, гениальные и в то же время простые, приносили несомненную пользу. Кроме того, в общении с людьми он никогда не допускал грубости, крика или унижения. Надо сказать, что его самые лучшие качества были воспитаны в семье.

В общении с моряками на флотах мне приходилось сталкиваться с мнением о том, что Федор Федорович не мог не использовать в свой речи нецензурные слова. Однако, это так. Он совершенно точно знал, что для пользы дела грубость — не помощник. Таково было воспитание этого адмирала. В Священном Писании сказано: «От своих слов спасешься, от своих слов погибнешь». Разве ему было этого не знать? Кроме того, действия экипажа станут мало предсказуемыми, если в канву исполнительной команды, язык которой строится на голландских заимствованиях, вставлять простонародную брань. Наши предки были более целомудренными, в том числе, в своей речи, это подтверждено нашими победами на морях.

- Какое значение имеет личность Федора Ушакова в современном обществе? Только ли воспитательное?

- Значимость личности святого трудно переоценить. Непременно воспитательное. Более того, этот образ достоин подражания. Необходимо создать достойный, правдивый фильм про Федора Ушакова. Материала для этого предостаточно. Это то, что теперь крайне необходимо для консолидации нашего общества, формирования правильного мировоззрения. Образ такого героя как Федор Ушаков должен быть известен каждому, поэтому мы должны сделать информацию о святом адмирале общедоступной, в том числе, и для молодежи.

Вспомним, как Федор Ушаков первый во время чумы применил карантин, после чего его отряд избавился от болезни на четыре месяца ранее остальных. Все гениальное просто. Эта гениальность и простота в нем сочетались в силу того, что он никогда не отступал от своего правила — от молитвы. Федор Ушаков никогда не забывал Бога, а это качество всегда концентрирует человека, собирает и строит. Именно поэтому вокруг него все строилось, а не разрушалось. Образ Федора Ушакова — строителя собственной души, флота, государства – это истинный образец для подражания.

Наша жизнь имеет смысл только тогда, когда есть цель, ради которой мы готовы отдать душу. Если такой цели в человеческой жизни нет, она пустая, ничем не наполненная. Федор Ушаков дает нам пример целеустремленности. К чему он стремится? Во-первых, к Царствию Небесному, что было сокровенно и невидимо никому, а открыты были все его достижения, успехи. Господь открыл Федора Ушакова нам, показав, кто для Него ценен. Поэтому Святой Федор, Благословляемый свыше, победил всех своих врагов в 49 сражениях.

Стремясь угодить Богу под конец своей жизни, Святой Феодор уподобляется святым Александру Невскому, Даниилу Московскому, проводя дни в молитве в Санаксарском монастыре, где и встречает блаженную кончину.

Память о флотоводце Феодоре будет согревать сердца русских людей до тех пор, пока существует мир. Практически невозможно представить Феодора Феодоровича, ищущего приобретений, славы, наград, имений. Вся жизнь его отдана служению Богу и Отечеству, во Славу Отечеству, на благо народу. Святый архистратиже Флота Русского Феодоре, моли Бога за нас!

Записала Анастасия ЯКОВЛЕВА

http://www.pravoslavie.ru/52002.html

МОИСЕЕНКОВ Александр

Святой Фёдор Ушаков: праведник в адмиральских погонах

Образец для любой власти

(https://foma.ru/wp-content/uploads/2013/10/1392950669_1096-e1469032101836.jpg)
_{Фрагмент картины художника Блинкова А. А., 1911 – 1995.}

В 1804 году на стол высшего военного командования Российской Империи легла записка. В ней, среди прочего, содержались такие строки: «Благодарение Богу, при всех означенных боях с неприятелем и во всю бытность оного флота под моим начальством на море <…> ни одно судно из оного не потеряно и пленными ни один человек из наших служителей неприятелю не достался». В отличие от донесения других генералов, стремившихся выслужиться перед начальством, автор этих слов не лгал – за все годы своей службы на флоте он действительно не допустил ни гибели судов, ни пленения личного состава. Этого великого человека звали Федор Ушаков.

Будущий флотоводец родился в семье Федора Игнатьевича и Прасковьи Никитичны Ушаковых – представителей старинного русского дворянского рода. Супруги были людьми благочестивыми и набожными, а родным дядей Ушакова-младшего был Феодор Санаксарский – известный подвижник XVIII века. Вполне естественно, что с самого рождения Федю окружала особая обстановка, пропитанная духом молитвы, милосердия, взаимоуважения, любви. И эти благие семена, упавшие в душу мальчика, со временем принесли свои всходы. Дав своему сыну хорошее начальное образование, Ушаковы определили его в Морской кадетский корпус – до своей женитьбы отец Федора был сержантом лейб-гвардии Преображенского полка, и карьера военного виделась ему наиболее подходящей для его весьма талантливого отпрыска. Пять лет, которые юный Федор провел в стенах корпуса, показали, что выбор его отца был правильным – будущий моряк с увлечением постигал науки, проявляя особую склонность к арифметике, навигации и истории. Впоследствии это проявилось в его уникальной способности успешно вести не только сражения, но и сложные дипломатические переговоры.

(https://foma.ru/fotos/online/online%202012/Admiral_Ushakov.jpg)
_{Петр Бажанов. Адмирал Федор Ушаков}

И все же главным было не это. За годы учебы Федор понял, что перед ним открыты два очень непохожих друг на друга пути. Либо он станет карьеристом, который идет по чужим головам к очередной должности или награде; либо – простым воином, который верно служит Богу, царю и Отечеству. Причем, делает это не ради каких-либо льгот и привилегий, а просто потому, что таков долг всякого, кто принял воинскую присягу. И к концу обучения Ушаков-младший окончательно избрал второй путь.

В 1766 году 21-летнего мичмана Федора приняли на Балтийский флот. Здесь он осваивал уже не теорию, а практику. Так прошло несколько лет, пока в середине 70-х годов его не перебросили на юг в составе так называемой Азовской флотилии. Это было время, когда крепнущая Россия выходила к Черному морю, отвоевывая его у Османской империи. Флот остро нуждался в молодых энергичных людях, готовых на себе потянуть столь нелегкую ношу первопроходца. Одним из таких людей и стал Федор Ушаков.

На Балтике он получил хороший опыт управления и тактики, теперь ему предстояло применить его в деле. А еще начинающий командир утвердился во мнении, что нельзя делить подчиненных на людей первого и второго сорта. Для него все моряки были равны, и он стремился действовать так, чтобы завершить любую военную операцию с наименьшими потерями. Сохранить жизни простых моряков, рискуя собственной жизнью – это убеждение стало жизненным кредо флотоводца. И если поднять сводки донесений за все годы службы Ушакова, то окажется, что под его началом воевали десятки тысяч матросов и офицеров, а погибло во всех сражениях около 500 человек. Это было своеобразным рекордом – другие командиры своих солдат практически не щадили, руководствуясь печально известным принципом: «Бабы новых солдат нарожают!»

Свою службу на юге Ушаков начинал в составе экипажей разных кораблей. Он смог отличиться в ходе нескольких важных кампаний, и его заметил князь Григорий Потемкин. На Федора Федоровича помимо военных были возложены еще и административные обязанности, с которыми он справился блестяще – с его именем связаны первые страницы летописей Херсона и Севастополя. Первый город стал главной судостроительной верфью, а второй – местом базирования Черноморского флота. С этим периодом связана и первая награда Ушакова. Весной 1783 года в Херсон пришла чума. Ее завезли турецкие суда, которые сразу подходили к городской пристани безо всякого карантина. С мая по октябрь скончалось около 12 000 человек. Существование города и строительство Черноморского флота было поставлено под угрозу. Все силы бросили на борьбу с эпидемией, которую погасили довольно быстро. Особенно эффективно это сделал Ушаков в отведенной ему зоне. Благодаря принятым мерам, в его команде не было ни одного смертного случая. За борьбу с эпидемией и сохранение команды Федор Федорович был награжден орденом Святого Владимира IV степени.

После успешной противочумной кампании капитан первого ранга Ушаков был переведен в Севастополь и в скором времени стал фактическим главой города. При нем закладывалась материальная база Черноморского флота, на берегах строились пристани, возводился первый городской храм. Эти работы Ушаков часто оплачивал сам из своего жалованья. Параллельно с этим на море шла война с Османской империей. На кон было поставлено право обладания Крымом и всем Северным Причерноморьем.

В течение 1767–1791 годов русский флот под командованием Федора Федоровича одержал ряд блистательных побед над турками, не потеряв ни единого корабля. За спиной Ушакова были Фидониси, Керчь, Тендра, Калиакрия, и все эти места навсегда отмечены славой великого флотоводца. Его талант принес победу России, а самому Ушакову – звание вице-адмирала. Но, даже имея столь высокий чин, он в глубине души оставался простым моряком. Многие общавшиеся с ним люди отмечали необычайную простоту в общении, прямоту, приветливость, и в то же время все это сочеталось с огромной силой воли, отвагой, мужеством и пламенной верой в Бога. По свидетельству очевидцев, в любом сражении Ушаков приказывал располагать свой корабль в самом эпицентре боя, лично отдавал команды, своим примером воодушевляя матросов и офицеров.

И неизменным оставалось его упование на Провидение. Адмирал всегда утверждал, что не тактика играет решающую роль (хотя ей он уделял огромное внимание), а помощь Божья. Он чувствовал себя в ответе за каждого подчиненного и понимал, что в сражении все равны перед страшным лицом смерти, так же, как равны перед Богом, имеющим все в Своей власти. Последним масштабным предприятием, которым руководил Ушаков, стала средиземноморская кампания 1798–1800 годов. За это время Черноморский флот смог освободить греческие острова в Средиземном море от оккупационного режима наполеоновской Франции. В этой экспедиции проявилась не только военная смекалка адмирала, но и его дипломатические способности. Желая обходиться малой кровью, Федор Федорович сначала договаривался о поддержке с местным населением, и лишь когда жители того или иного острова соглашались помогать русским, на берег высаживался десант, который быстро обезвреживал французские гарнизоны. Везде русских встречали как освободителей, а благодарные жители острова Корфу наградили флотоводца именным золотым мечом. Также флот Ушакова принимал участие в морской части военной операции по освобождению Италии от наполеоновских войск. Средиземноморский поход мог принести Ушакову еще немало побед, если бы не приказ императора Павла срочно возвращаться в Севастополь. 26 октября 1800 года эскадра легендарного адмирала вошла в Севастопольскую бухту. Через полгода император Павел был убит заговорщиками. На престол взошел его сын Александр I, что повлекло за собою резкое изменение политики России. Новому государю флот оказался не нужен – в военном руководстве возобладали сторонники развития сухопутных сил.

(https://foma.ru/fotos/online/online%202012/Admiral_Ushakov_ikona_b.jpg)

Ушаков остался не у дел. Его перевели в Петербург на заурядную должность командующего Балтийского гребного флота. Фактически это было списание со счетов. Но и в столице Ушаков продолжал оставаться простым морским волком, заботиться о быте моряков, хлопотать о самых несчастных и обездоленных сослуживцах. А в 1807 году прославленный флотоводец окончательно ушел на покой, переехав в Тамбовскую губернию. По словам игумена Санаксарского монастыря Нафанаила, возле которого находилось имение Ушакова, пожилой моряк «вел жизнь уединенную, по воскресным и праздничным дням приезжал для богомолья в монастырь к службам, В Великий пост живал в монастыре по целой седмице и всякую продолжительную службу с братией в церкви выстаивал. По временам жертвовал обители значительные благотворения; также бедным и нищим творил всегдашние милостивые подаяния и вспоможения».

Все пережил этот великий человек – и войну, и смерть, и разлуку с Родиной, и славу, и забвение. Но всегда мог поднять руку в крестном знамении и, обратившись к иконам, сказать: «Слава Богу за все!» Этими словами он часто начинал свои рапорты, эти слова повторял каждый раз при возвращении из очередного рейда. И эти же слова он учил повторять своих сослуживцев, напоминая им, что они вернулись только потому, что Господь уберег их.

Последний раз столкнуться с делом государственной важности Федору Ушакову пришлось в 1812 году, когда ему предложили возглавить тамбовское народное ополчение. Он отказался. Годы его в ту пору были уже не те, чтобы брать на себя командование. Но все-таки остаться в стороне адмирал не мог – на свои личные средства он устроил госпиталь для раненых. Оставшуюся же часть денег – две тысячи рублей – Ушаков внес на формирование I Тамбовского пехотного полка. За Родину он готов был умереть, и ей же он мог отдать все, что имел.

Великий сын России умер 2 октября 1817 года, проведя последние годы жизни в посте и молитве. По воспоминаниям все того же игумена Нафанаила, адмирал проводил время «крайне воздержанно и окончил жизнь свою, как следует истинному христианину и верному сыну Святой Церкви, <…> и погребен по желанию его в монастыре подле сродника его из дворян, первоначальника обители сия иеромонаха Феодора по фамилии Ушакова же» (имеется в виду дядя флотоводца – старец Федор Санаксарский).

Адмирал Ушаков при любой власти был образцом. Даже в советские времена, когда дореволюционных героев не очень жаловали, именем прославленного флотоводца называли улицы, предприятия, военные и пассажирские суда. Этот человек стоял у истоков флотской тактики нового времени, когда решающая роль в сражениях стала отводиться не столько самой артиллерии, сколько точным попаданиям по кораблям противника. Ушаков ломал все существовавшие до него правила, смело менял построение за считанные минуты до начала боя, действовал не по заранее заготовленным схемам, а только исходя из конкретной ситуации. Он не боялся рисковать, равно, как и не боялся полностью положиться на Бога, который и выводил его команду живой.

В 2001 году Церковь признала Федора Ушакова местным святым, почитаемым в пределах Саранской епархии. А в 2004 году Архиерейский собор признал легендарного адмирала святым в масштабах всей Церкви. Его канонизировали не за государственные заслуги, а за то, что в центр своей личной жизни он ставил евангельские идеалы, следуя им в меру сил и возможностей. Федор Ушаков сочетал свой высокий воинский чин с глубоким смирением, неподдельной скромностью и искренней верой.

https://foma.ru/svyatoj-fedor-ushakov-pravednik-v-admiralskix-pogonax.html

Предстоятель Русской Церкви освятил храм праведного воина Феодора Ушакова в Южном Бутове г. Москвы

Москва, 23 декабря 2019 г.

(https://pravoslavie.ru/sas/image/103322/332299.p.jpg)

22 декабря 2019 года, в Неделю 27-ю по Пятидесятнице, день воспоминания зачатия праведной Анною Пресвятой Богородицы и празднование в честь иконы Божией Матери «Нечаянная радость», Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл совершил чин великого освящения храма праведного воина Феодора Ушакова — Патриаршего подворья в Южном Бутове г. Москвы (Параскево-Пятницкое благочиние Юго-Западного викариатства Московской городской епархии) и Божественную литургию в новоосвященном храме, сообщает Патриархия.ru.

Его Святейшеству сослужили: епископ Дмитровский Феофилакт, управляющий Юго-Западным викариатством г. Москвы, наместник Андреевского ставропигиального монастыря; епископ Истринский Серафим, председатель Синодального отдела по делам молодежи; протопресвитер Владимир Диваков, секретарь Патриарха Московского и всея Руси по г. Москве; архимандрит Мелхиседек (Артюхин), настоятель храма первоверховных апостолов Петра и Павла в Ясеневе — московского подворья Оптиной пустыни; протоиерей Анатолий Кожа, настоятель храма великомученицы Параскевы Пятницы в Качалове, благочинный Параскево-Пятницкого церковного округа г. Москвы; протоиерей Олег Воробьев, благочинный Даниловского церковного округа г. Москвы; игумен Дамиан (Залетов), настоятель храма праведного воина Феодора Ушакова в Южном Бутове г. Москвы; столичное духовенство.

На богослужении присутствовали: директор Федеральной службы безопасности РФ генерал армии А.В. Бортников; председатель Комитета Государственной Думы ФС РФ по международным делам Л.Э. Слуцкий; депутат Государственной Думы ФС РФ, советник мэра г. Москвы, советник Патриарха Московского и всея Руси по вопросам строительства В.И. Ресин; руководитель Департамента национальной политики и межрегиональных связей г. Москвы В.И. Сучков; префект Юго-Западного административного округа г. Москвы О.А. Волков; руководство Федеральной службы безопасности, ветераны Федеральной службы безопасности и Министерства обороны РФ, благотворители и строители храма.

За богослужением пел хор Московский духовной академии под управлением иеромонаха Нестора (Волкова).

На телеканале «Союз» шла прямая трансляция Патриаршего богослужения.

На малом входе указом Святейшего Патриарха Кирилла во внимание к трудам по строительству храма праведного воина Феодора Ушакова в Южном Бутове игумен Дамиан (Залетов), настоятель храма, был удостоен права ношения наперсного креста с украшениями.

На сугубой ектении были вознесены прошения о единстве Православной Церкви и сохранении Церкви от разделений и расколов.

После сугубой ектении Предстоятель Русской Православной Церкви совершил молитву о мире на Украине.

За Литургией Святейший Патриарх Кирилл рукоположил в сан пресвитера диакона Германа Демидова, клирика Высоко-Петровского ставропигиального монастыря г. Москвы.

Проповедь перед причастием произнес протоиерей Андрей Алексеев, настоятель храма благоверного великого князя Димитрия Донского в Северном Бутове г. Москвы.

По окончании богослужения настоятель храма игумен Дамиан (Залетов) приветствовал Святейшего Владыку и преподнес Его Святейшеству икону праведного воина Феодора Ушакова.

Предстоятель Русской Церкви обратился к верующим с Первосвятительским словом.

В дар новоосвященному храму Святейший Патриарх передал старинный список иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость».

Затем Святейший Владыка вручил церковные награды потрудившимся в деле строительства храма праведного воина Феодора Ушакова в Южном Бутове г. Москвы. Патриарших наград были удостоены:

- директор Федеральной службы безопасности РФ генерал армии А.В. Бортников — ордена святого благоверного князя Даниила Московского II степени;

- генерал-полковник А.Г. Безверхний — ордена святого благоверного князя Даниила Московского II степени;

- председатель межрегиональной общественной организации «Ветераны военной контрразведки» полковник К.И. Яхиен — ордена святого благоверного князя Димитрия Донского III степени;

- академик Российской академии художеств, народный художник РФ, член Союза художников России В.И. Нестеренко — ордена святого благоверного князя Даниила Московского III степени;

- заместитель начальника Управления по взаимодействию с государственными и муниципальными органами власти ПАО «МОЭК» Г.А. Шилов — ордена преподобного Серафима Саровского III степени.

Патриаршие грамоты были вручены главе муниципального округа Южное Бутово ЮЗАО г. Москвы П.В. Голубцову, генеральному директору ООО «Фирма Снарк», члену ревизионной комиссии храма праведного воина Феодора Ушакова в Южном Бутове П.В. Торбученкову, начальнику Управления контроля за объектами недвижимости по ЮВАО г. Москвы К.В. Светику, генеральному директору ООО «ТД ТрансСервис», председателю ревизионной комиссии храма праведного воина Феодора Ушакова в Южном Бутове П.В. Корчагину, председателю правления, директору Национального благотворительного фонда генерал-лейтенанту В.А. Носову.

Предстоятель Русской Церкви поблагодарил всех, кто участвовал в строительстве нового храма. «Дай Бог, чтобы он действительно стал местом молитвы, местом духовного отдохновения в первую очередь, может быть, для тех военнослужащих, которые особенно нуждаются в Божией помощи», — сказал Святейший Владыка.

В завершение Святейший Патриарх Кирилл упомянул об общественной дискуссии, развернувшейся в связи обнародованием законопроекта о профилактике семейно-бытового насилия, и поделился своими размышлениями по данному вопросу.

* * *

19 апреля 2013 года указом Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла при строящемся храме святого праведного воина Феодора Ушакова в районе Южное Бутово Юго-Западного административного округа города Москвы было учреждено Патриаршее подворье. 29 января 2013 года Патриаршим указом настоятелем храма был назначен игумен Дамиан (Залетов).

К началу 2013 года на территории, выделенной под строительство, был устроен временный храм в честь иконы Божией Матери «Троеручица», где началось постоянное совершение Божественной литургии. В 2018 году резолюцией Святейшего Патриарха Кирилла временный храм был упразднен.

Строительства храмового комплекса праведного воина Феодора Ушакова началось 1 января 2015 г. К 1 января 2018 года были завершены строительные работы и началось художественного оформление храма.

15 апреля 2015 года Святейший Патриарх Кирилл совершил чин освящения закладного камня в основание строящегося храма.

Возведение храмового комплекса велось в непростых условиях: на раннем этапе выполнения работ неожиданно обанкротилась основная фирма-застройщик. Основное строительство было завершено благодаря значительным усилиям и помощи Департамента военной контрразведки ФСБ России и Межрегиональной общественной организации ветеранов военной контрразведки ФСБ РФ.

Центральный престол храма освящен в честь праведного воина Феодора Ушакова. В Южном Бутово в честь праведного воина Феодора Ушакова названа улица, центральный бульвар и станция метро. Есть также памятник адмиралу, возле которого священнослужители и прихожане храма регулярно совершают молебны и проводят праздники, связанные со страницами биографии этого прославленного адмирала.

Нижний престол храма посвящен святителю Николаю, архиепископу Мир Ликийских, чудотворцу. На день памяти святителя Николая (19 декабря) приходится День военной контрразведки Российской Федерации, а на следующий день (20 декабря) — День работника органов безопасности Российской Федерации.

По благословению Святейшего Патриарха Кирилла воинский храм праведного Феодора является местом поминовения воинов органов государственной безопасности, отдавших свои жизни при исполнении своего служебного долга.

Храм возведен в рамках Программы строительства православных храмов в Москве при поддержке Межрегиональной общественной организацией «Ветераны военной контрразведки» и Совета ветеранов Федеральной службы безопасности Российской Федерации.

Храм пятикупольный, рассчитан на 500 прихожан. Проект разработан ОАО «МНИИТЭП» в традициях владимирско-суздальской архитектуры. Работы по художественному оформлению храма с начала строительства ведутся компанией ООО «АрхПокров».

См.видео по нижеприведённой ссылке:

https://www.youtube.com/watch?time_continue=3&v=LL9QBAd3q5A&feature=emb_logo

https://www.youtube.com/watch?time_continue=7&v=zPDeVTwLRHE&feature=emb_logo

https://tvzvezda.ru/news/vstrane_i_mire/content/20191222190-spnsE.html/player/

https://tvzvezda.ru/news/vstrane_i_mire/content/20191222191-emCOd.html/player/

http://pravoslavie.ru/126578.html

Сергей Викторов

Непобедимый адмирал

(https://prihozhanin.msdm.ru/images/pochitat/ob_otechestve/nepobedimiy_admiral/000_l.jpg)

16 октября Церковь празднует День памяти великого флотоводца и святого воина Федора Федоровича Ушакова. В августе 1944 года его останки были обнаружены на территории Санаксарского монастыря в Мордовии, а 16 лет назад Архиерейский Собор Русской Православной Церкви причислил Федора Федоровича Ушакова к общецерковным святым в лике праведных.

Феодор Феодорович не единственный святой в роду Ушаковых. 11 июля 1999 года, Саранская епархия прославила в лике местночтимых святых иеромонаха Феодора Санаксарского (в миру Ивана Игнатьевича Ушакова), родного дядю Федора Ушакова, оказавшего без преувеличения судьбоносное влияние на жизнь флотоводца. Вот и получается, что в одно и то же время на Русской земле подвизались два Божиих угодника из одной семьи да еще с одним именем – Федор.

(https://prihozhanin.msdm.ru/images/pochitat/ob_otechestve/nepobedimiy_admiral/011_s.jpg)
_{Преподобный Феодор Санаксарский,
дядя адмирала Федора Ушакова}

Ушаковы были столбовыми дворянами и вели свой род со времен монгольского ига, но за все прошедшие века ни одному из поколений не удалось заработать ни богатства, ни славы. Вот и два брата Федор и Иван, хотя и попали в 30-е годы XVIII века в самый элитный полк лейб-гвардии – Преображенский, большой карьеры не сделали. Слишком уж выделялись рыбинские провинциалы благочестием и честностью на фоне распущенности, царившей тогда в столице империи. Оба Ушаковых никогда не пресмыкались перед начальством, не пьянствовали, не проигрывали в карты крепостных, зато постоянно посещали церкви и строго следовали всем церковным правилам.

По этой причине они всегда были главными мишенями для острот своих развращенных сослуживцев. И когда истинный правитель России той поры герцог Бирон приказал командиру Преображенского полка под предлогом экономии сократить состав полка, от набожного унтер-офицера Федора Ушакова-старшего избавились одним из первых. Правда, уволили будущего отца великого адмирала с пожизненной пенсией. Благодаря этому Федор Игнатьевич смог приобрести деревеньку Бурнаково и жениться на своей дальней родственнице Прасковье. Той даже не пришлось менять фамилию при замужестве, поскольку она тоже была Ушаковой.

А вот младшему из братьев – Ивану – повезло больше. В ноябре 1741 года он примкнул к готовившему перевороту по возведению на престол дочери Петра Великого Елизаветы Петровны. Заговорщиков, готовых поставить на кон свои головы и военные карьеры, оказалось всего триста солдат, но даже этой малой силы было достаточно, чтобы без единого выстрела рухнула успевшая опротиветь всем русским людям власть курляндцев и прочих немцев.

Новая российская императрица щедро наградила своих сторонников. Иван Ушаков, участие которого ограничилось пробежкой со штыком наперевес по заснеженному Невскому проспекту и задержанием ненавистного канцлера Остермана, получил долгожданное звание подпоручика и премию в 10 рублей, на которую в те времена можно было купить деревню с сотней крепостных. Более того, младший Ушаков был зачислен в «лейб-компанию» – первую в истории России личную гвардию высшего лица государства.

Дело в том, что новая императрица до конца своих дней боялась повторить судьбу свергнутой ею же Анны Леопольдовны – быть арестованной ночью в собственной спальне. По этой причине в первые недели правления государыня не могла ни есть, ни спать, пока вице-канцлер Бестужев не придумал способ, как излечить «матушку» от страха. Так как Елизавета доверяла только своим тремстам молодцам, которые возвели ее на престол, то их решили перепрофилировать в личные телохранители государыни. Преображенцев разделили на семь равных вахт, и каждый день в десять утра очередная вахта елизаветинских телохранителей заступала на охрану всех входов в царские покои вплоть до следующего утра! Императрица так доверяла своим «ребятушкам», что позволяла им во время вахты пьянствовать, играть в карты и кости.

(https://prihozhanin.msdm.ru/images/pochitat/ob_otechestve/nepobedimiy_admiral/005_s.jpg)
_{Императрица Елизавета Петровна}

Все двадцать лет правления Елизавета не скупилась для своих «героев» на ордена и премии. Неудивительно, что лейб-гвардейцы крепко держались за такую службу. За те два десятилетия в «лейб-компании» был зафиксирован лишь один случай «дезертирства», и виновником его оказался дядя нашего главного героя Иван Игнатьевич Ушаков.

Мечтавший с детства о военных подвигах, Иван быстро разочаровался в новой службе. Что интересного в том, чтобы раз в неделю приходить в полной выкладке к покоям императрицы и сутки стоять на часах, а потом оставшиеся шесть свободных дней пьянствовать и чревоугодничать? Уже через несколько недель после основания «лейб-компании» Ушаков стал проситься в действующую армию. Куда угодно, лишь бы подальше от этого ничегонеделания! Проблема была только в том, что императрица относилась к «компанцам» как к любимым игрушкам и наотрез отказывалась отпускать их от себя.

И вот в один из осенних дней 1745 года в «лейб-компании» произошло ЧП: подпоручик Иван Ушаков не вышел на службу. Когда взволнованные сослуживцы нагрянули в его съемную комнату, то обнаружили там записку: «Простите, братцы, но я так больше жить не могу!» Когда об исчезновении лейб-компанца доложили государыне, с мнительной Елизаветой Петровной едва удар не случился. А что если подпоручик не просто сбежал, подумала императрица, а отправился в Холмогоры освобождать юного императора Ивана Антоновича. Дезертир Ушаков был объявлен во всероссийский розыск.

Лишь четыре месяца спустя из далекого Архангельска пришла долгожданная весть о задержании Ивана, сына Игнатьева, Ушакова. Пойманного дезертира со всеми мерами предосторожностями доставили в Санкт-Петербург. Перед тем, как отправить «негодяя» в казематы Тайной канцелярии, императрица решила сама допросить беглеца. «Как ты мог, Ванька, изменить своей государыне? Кто тебя подбил на подобное злодейство?» – спросила его Елизавета Петровна.

И тогда беглец, упав на колени перед государыней, промолвил: «Я сбежал только ради спасения моей души, Ваше Императорское величество!» И дальше он рассказал государыне о душевных терзаниях последних месяцев, заставивших его пойти на немыслимый для служивого человека и дворянина поступок. Оказалось, что Ушаков рвался не за границу, а в знаменитый Соловецкий монастырь, чтобы там принять схиму и посвятить себя служению Божиему.

Императрица, выросшая среди лейб-гвардейцев и прекрасно знавшая буйные нравы гвардейских казарм, была потрясена, впервые встретив столь богобоязненного офицера. После многочасового разговора по душам Елизавета Петровна сказала Ивану: «Не вменяю тебе побег в проступок, жалую тебя прежним чином, вступай обратно в лейб-компанию и не забудь поставить самую большую свечку за столь чудное спасение».

Но императрица была еще больше потрясена, когда услышала в ответ: «В начатой новой моей жизни, Ваше Величество, для Бога и души моей пребывать желаю, а о прежней жизни уже давно забыл. Не мое это!» «Ну и где, Божий человек, желаешь теперь подвизаться?» – полюбопытствовала государыня. «Хочу всё же добраться до Соловков и постричься там в монахи!» – был ответ Ушакова. «В Соловки ты всегда попасть успеешь! – засмеялась Елизавета Петровна. – А пока дозволяю тебе начать свою службу Богу в Александро-Невской лавре». По воле императрицы и с согласия Священного Синода Иван Ушаков вскоре был пострижен в монахи с именем Феодор в честь великого святого князя Феодора Смоленского.

Новый монах истовой верой и настоящим благочестием быстро стал популярен среди паствы. «Да, он настоящий святой! Постоянно молится, всем помогает, всех утешает! А как поет!» – говорили о новом монахе прихожане. Монах Феодор был рад помочь каждому, но самую большую радость он испытал, когда в обители появился его старший брат Федор с невысоким юношей лет 15-ти и попросил: «Это мой сын, тоже Федор. Благослови его, отче!» «Хотел бы и я, чтобы деяния святого Феодора освятили и тебя, отрок», – сказал тогда дядя, осеняя крестным знамением своего племянника. «Кем же ты стать хочешь?» – поинтересовался монах Феодор у Федора-младшего. Тот, покраснев и сильно смущаясь, прошептал: «Офицером морским, если то будет угодно Богу!»

(https://prihozhanin.msdm.ru/images/pochitat/ob_otechestve/nepobedimiy_admiral/002_s.jpg)
_{Бюст Ушакова в Санкт -Петербурге}

Много лет спустя, когда первый российский полный адмирал Федор Федорович Ушаков напишет для военного архива свое жизнеописание, то воспроизведет в нем наставление, которое дал ему тогда его дядя: «Всякая служба на земле Богу угодна! В миру ты будешь жить, мой отрок, а там много жестокостей и несправедливостей. Желаю тебе, чтобы на путях дальних твоих было множество свершений великих. И никогда не забывай о ближних своих. Кто о простом народе не радеет, тот и веру нашу отвергает. Люби человеков, с коими будешь жить и сражаться. Всегда верь в Бога и истово молись. И тогда будут ждать тебя одни победы во имя Бога и Отечества!»

Это была первая и, увы, последняя встреча двух Ушаковых. Известно, что племянник Федор постоянно писал своему дяде в монастырь, справлялся о его здоровье и просил благословения на ратные подвиги. Несмотря на огромные расстояния между ними, адмирал постоянно следил за жизнью благочестивого родственника.

А со старшим Ушаковым чего только ни происходило! Из лавры монах Феодор уехал в дальний Саров, а затем в еще более глухую Санаксарскую пустынь. Став ее настоятелем, завел там строгий-престрогий устав: белого хлеба иноки не ели даже на Пасху, много трудились, служили в храме по 12 часов, читали духовные книги. Слава о пустыни пошла такая, что даже императрица Екатерина в особом приказе Санаксары отметила и перевела обитель в статус монастыря со всеми привилегиями.

Предчувствуя наступления лихих времен – пугачевщины, отец Феодор пытался, было, в начале 70-х годов XVIII века вразумить тамошнего губернатора, мол, «неплохо было бы, Ваше Сиятельство, с народом обращаться подобрее!» Но вместо того, чтобы послушаться дельного совета, губернатор надавил на главу местной епархии, и народного заступника отправили в монастырскую тюрьму на Соловки, куда в свое время так стремился Иван Ушаков.

Девять лет промучился в соловецких казематах отец Феодор, пока о мучениях оклеветанного Божиего человека не прознала государыня императрица Екатерина Великая, которая приказала немедленно вернуть монаха в Санаксары.

(https://prihozhanin.msdm.ru/images/pochitat/ob_otechestve/nepobedimiy_admiral/012_s.jpg)
_{Санаксарский монастырь}

Феодор еще долго прожил после возвращения в свою обитель и умер в начале 1791 года, окруженный всеобщим уважением и любовью братии. Согласно преданию уже на смертном одре отец Феодор получил письмо от племянника, в котором Федор Федорович сообщил о своей новой победе над турками и присвоении ему звания вице-адмирала. «Молодец, Федька! Не посрамил нашу фамилию!» – прошептал преподобный Феодор Санаксарский и с улыбкой отошел ко Господу.

«Батюшка Федор»

Известно, что прославленный российский флотоводец вырос на берегах великой русской реки Волги. Но не только это соседство побудило его сделать выбор в пользу моря. Летом 1760 года Сенат решил облегчить условия приема в морские школы для выходцев из мелкопоместного дворянства. Власти решили стимулировать таких бедных дворян, как Ушаковы, отдавать своих детей в гардемарины при помощи специальных пособий и снижения налогов. Федору Ушакову-старшему было обещано целых пять рублей, если он отдаст одного из своих сыновей в гардемарины. Тогда Ушаков-старший лично привез в столицу своего сына Федора, который с детства проявлял интерес к морю.

(https://prihozhanin.msdm.ru/images/pochitat/ob_otechestve/nepobedimiy_admiral/003_s.jpg)
_{Великий российский флотоводец Федор Ушаков}

Дела с пополнением морского офицерского корпуса тогда обстояли настолько из рук вон плохо, что 16-летнего Ушакова зачислили в Морской кадетский корпус без экзаменов. Хотя в наше время его, несомненно, забраковали бы еще на медкомиссии. Ведь с детства будущий адмирал страдал слабостью в ногах и до конца своей военной карьеры так и не смог излечиться от морской болезни.

С учетом того, какая в Морском корпусе царила муштра, можно только догадываться, каким мучительным для не самого крепкого парня, каким был Ушаков, оказалось овладение морской наукой. Тем не менее Федор Федорович прилагал все усилия, чтобы исправить свои природные недостатки. Характеристики гардемарина Ушакова тех лет указывали на его невероятное упорство, трудолюбие и «добрую нравственность». Как когда-то его отец и дядя, молодой Ушаков совсем не пил, всё свободное время проводил либо в библиотеке, либо в местной церкви и смог закончить учебу вторым по успеваемости на курсе в 1766 году, получив первый офицерский чин мичмана.

В ту пору у российской империи был только один действующий флот – Балтийский. Для энергичного и деятельного офицера служить в такой тихой заводи, как Балтийское море в те годы, было сущим наказание. Неудивительно, что уже через несколько месяцев службы Ушаков стремился попасть на юг, где назревала очередная война с Турцией. С седьмой попытки Федору всё же удается добиться перевода в Донскую эскадру, которая, по идее, должна была стать основой нового флота.

Судна у дончан были, конечно, дырявыми, но зато им чуть ли не ежедневно приходилось сталкиваться с турецкими пиратами и боевыми кораблями. В этих стычках мичману Ушакову как главному пушкарю на борту неоднократно удавалось отличаться. Удачливого бомбардира быстро приметило начальство, и уже через полгода он получил звание лейтенанта, а еще спустя несколько месяцев – капитан-лейтенанта. В 1772 году в возрасте 27 лет (совсем юнец по меркам того века) Федор Ушаков получил свой первый корабль – разведывательный «Курьер», а еще год спустя он становится капитаном 16-пушечного боевого фрегата.

Именно тогда матросы стали отмечать у своего нового командира некоторые «особенности»: перед каждым выходом в море Федор Ушаков приглашал на корабль священника, каждое утро начинал со всеобщего молебна, а во время сражений постоянно осенял себя крестным знамением. С той поры служивые стали называть Ушакова меж собой «батюшкой Федором».

(https://prihozhanin.msdm.ru/images/pochitat/ob_otechestve/nepobedimiy_admiral/010_s.jpg)
_{Памятник адмиралу Ушакову в городе Саранске}

Тогда же возник и слух, что сама Пресвятая Богородица оберегает Ушакова в боях. Иначе чем можно было объяснить, что за четверть века морских баталий Федор Ушаков не получил ни одной раны, ни одной царапины. Кстати, неуязвимость их командира использовали и его офицеры, когда настраивали матросов перед битвами: «Смотрите, Сам Господь оберегает нашего батюшку Федора, и его ничто не берет, в отличие от англичанина Нельсона» (Горацио Нельсон – британский коллега Ушакова лишился в сражениях руки, глаза, получил еще дюжину серьезных ранений, а потом и вовсе был убит в разгар своей величайшей победы при Трафальгаре. – Ред.).

Сноровку и умение капитана Федора Ушакова быстро оценили не только в морском штабе, но и в императорском дворце. Когда в 1780 году Екатерина II попросила подыскать умелого капитана для новой яхты, флотское начальство рекомендовало Федора Ушакова как лучшего капитана на российском флоте.

Это назначение могло стать началом блестящей придворной карьеры! Быть всё время на глазах у императрицы, кормиться с царского стола, ни тебе качек, ни морской болезни. Не служба, а одно удовольствие! Окажись на месте Ушакова любой другой офицер, он быстро дослужился бы до адмирала.

Однако «странный» Ушаков уже после пары месяцев судовождения от Зимнего дворца до Петергофа и обратно стал просить императрицу вернуть его на Черное море. Екатерина Алексеевна даже обиделась на столь неблагодарного офицера и поначалу хотела отослать его на Белое море командовать весельной галерой. Пусть помучается! К счастью для Ушакова, военными делами в ту пору заведовал светлейший князь Потемкин, которому позарез был нужен энергичный офицер, который в короткий срок сумел бы заложить в Причерноморье военно-морскую базу, построил бы там эскадру, а потом вывел ее на турецкий флот, считавшийся тогда одним из сильнейших в мире. Так вместо ледяного моря Ушаков отправился, как говорится, в самое пекло.

(Окончание следует)

(Окончание)

…А в небольшом городке Херсоне, выбранном для строительства главной базы нового флота, как раз на тот момент разразилась страшная эпидемия чумы. Действие знаменитого фильма 1953 года «Адмирал Ушаков» начиналось с весьма эффектного появления в Херсоне бригады морской пехоты под командованием капитана второго ранга Ушакова. Огромная стройка вся в дыму, люди тысячами бегут в степь, повсюду страх и запустение. И в это страшное время вдруг раздается звонкая песня «Берегись, враг, – Русь идет!» Это присланные с Балтики 700 «ушаковцев», чеканя шаг, идут по вымершему городку. А пока отряд идет, капитан второго ранга Федор Ушаков раздает приказы. Квартирмейстеру – соорудить соломенные хижины для житья за городом, купцам – привезти подводы с уксусом и мешки с чесноком, командирам – заставлять всех матросов ежедневно есть по головке чеснока и мыть руки и тело уксусной водой.

С помощью таких решительных мер Федор Федорович сумел всего за три месяца подавить эпидемию, восстановить работу верфи и жизнь Херсона. Именно за это Ушаков заслужил свой первый орден Святого Владимира IV степени и... новое прозвище – «Победитель чумы».

«Ушак-паша»

А дальше его награждали только боевыми орденами. В 1787 году в Черноморье началась очередная война с Турцией, во время которой флотоводческие таланты Ушакова проявились в наилучшем виде. Казалось бы, всё было против него. Турки обладали трехкратным преимуществом в судах, пятикратным – в пушках, восьмикратным – в численности. Турецкие корабли строили французские инженеры по последнему слову тогдашней техники. По скорости и маневренности они превосходили все суда, которые на тот момент имелись у России. Но у вражеской армады был один главный недостаток –турецкие адмиралы и капитаны не считали своих матросов за людей, поэтому не прилагали, в отличие от того же Ушакова, никаких усилий для их подготовки, полагаясь исключительно на силу своих плеток и кулаков.

(https://prihozhanin.msdm.ru/images/pochitat/ob_otechestve/nepobedimiy_admiral/009_s.jpg)
_{Орден адмирала Ушакова}

Правда, свои слабости были и в русском флоте. Командовал им известный перестраховщик адмирал Войнович, который попросту боялся выходить в море против столь многочисленного врага, как Турция. Так что Ушаков как командир авангарда мог рассчитывать лишь на три преданных ему корабля. Второй слабостью русских был, как ни странно, корабельный устав, который предписывал воевать при помощи линейной тактики – приближаться к врагу в одну линию и стрелять по нему только одним бортом. Любое нарушение «линии» тогда строго наказывалось!

Но Ушакову повезло: адмирал Войнович, желая, видимо, избавиться от надоевшего зама, позволил Федору Федоровичу атаковать неприятеля своим авангардом. Три корабля Ушакова ринулись вперед, дерзко вклинились в турецкий строй и сломали его порядок. Русские фрегаты в считанные минуты потопили два турецких судна, а потом сосредоточили весь свой огонь на флагманском судне, вскоре потопив и его. Всего за полчаса неприятель лишился своего командования и лучших кораблей и, запаниковав, рванул что было сил в столицу под защиту береговых батарей. После этого сражения Потемкин понял – он нашел идеального командира для своего Черноморского флота.

Надежды, возлагавшиеся на него императрицей и Светлейшим князем, Федор Ушаков полностью оправдал, причем в самые сжатые сроки. Он стал целенаправленно охотиться за турецкими эскадрами, громя их одну за другой. Причем все его победы были похожи: смелое маневрирование, прорыв вражеской линии и атака на флагманский корабль с последующим его потоплением. Воспитанные в духе безоговорочного почитания начальства и слепого исполнения всех его приказов, турецкие адмиралы и офицеры были просто не способны воевать самостоятельно и брать на себя инициативу. Поэтому после уничтожения очередного флагмана они предпочитали бежать с криками: «Ушак-паша идет! Спасайся, кто может!»

Но самым большим тактическим новшеством Ушакова стала организация резерва, корабли которого в решающий момент сражения словно вырастали из-под воды и брали турок в клещи, осыпая их картечью и ядрами одновременно с обоих бортов. Огонь был столь мощным, что противник зачастую даже ответить не мог. Поразительно, но за 13 лет постоянных баталий Ушаков потерял не больше сотни матросов убитыми, при этом ни один его корабль не получил ни одного повреждения.

Но не только тактическими изощрениями и невероятной дерзостью в бою прославился Федор Ушаков. Будучи глубоко верующим человеком, он старался внушить и подчиненным, что без помощи Господа и Его защиты человек не может ничего. А если Бог с нами, чего же тогда бояться? Ведь геройская смерть – это кратчайший путь на встречу с Богом!

Ушаков был для своих офицеров и матросов подлинным примером христианского благочестия. Современники вспоминали, что адмирал «каждый день слушал утреню, обедню, вечерню». Возвратившись в основанный им город Севастополь, он написал в приказе по эскадре: «Выражаю мою наипризнательнейшую благодарность и рекомендую завтрашний день использовать для принесения благодарностей Всевышнему за столь счастливо дарованную победу. Всем, кому возможно, с судов и священникам со всего флота быть к полудню в церкви св. Николая Чудотворца…».

Корабли штурмуют бастионы

Осенью 1796 года, словно предчувствуя свой скорый конец, императрица Екатерина II вызвала к себе командующего Черноморским флотом Федора Ушакова, будто хотела попрощаться с великим флотоводцем, подарившим ей и России Черное море. Обычно в таких случаях цари и царицы награждали своих успешных военачальников землями, золотым оружием, табакерками, усыпанными бриллиантами, или дарили их женам разные драгоценности. Но у Ушакова не было ни семьи, ни дома в столице, ни больших поместий. Зная о глубокой религиозности своего лучшего флотоводца, матушка государыня в их последнюю встречу одарила его золотым крестом-складнем с частицами мощей святых угодников.

Более дорогой подарок, чем этот, Федор Ушаков получил лишь однажды, в 1800 году. Это было роскошное брильянтовое перо от... султана Селима III, которым тот наградил Ушак-пашу за освобождение от французов принадлежавшх туркам Ионических островов. Тот самый знаменитый штурм цитадели острова Корфу российско-турецким флотом с одновременной высадкой десанта с моря в феврале 1799 года и по сей день считается хрестоматийным в армиях и флотах разных стран.

(https://prihozhanin.msdm.ru/images/pochitat/ob_otechestve/nepobedimiy_admiral/007_s.jpg)
_{Иван Переверзев в роли адмирала Федора Ушакова в фильме «Корабли штурмуют бастионы»}

Тот, прославивший Федора Ушакова на века, средиземноморский поход (1798–1800 гг.) протекал на высочайшем духовном подъеме всей эскадры. Русские не просто сражались со злобными французами, но еще и отбивали у «безбожных республиканцев» святые православные места! На одном из освобожденных островов русский адмирал и его воины отслужили благодарственный молебен у мощей святителя и чудотворца Дионисия. А на острове Корфу Ушаков попросил вынести мощи святителя Спиридона Тримифунтского, после чего был устроен крестный ход, во главе которого сам флотоводец с помощниками нес святую раку с мощами.

Проявил Федор Федорович себя и прекрасным дипломатом: он предложил местной знати и духовенству созвать представительное собрание, на котором была провозглашена Республика Семи островов – формально под совместными протекторатом России и Турции, а фактически под эгидой русского царя!

Возвращение адмирала в Севастополь после двухлетнего похода стало поистине триумфальным. Однако Ушаков, как никто другой, понимал, что это его последняя виктория. После побед на Черном и Средиземным морях ни одна страна уже не решалась бросить вызов России на морях.

(https://prihozhanin.msdm.ru/images/pochitat/ob_otechestve/nepobedimiy_admiral/008_s.jpg)
_{Могила Ушакова в Санаксарском монастыре}

Конечно, Ушаков мог остаться при дворе – сам император Александр I предлагал ему остаться подле себя в качестве советника и члена Госсовета. Однако придворная жизнь никогда не прельщала великого флотоводца хотя бы потому, что старый морской волк так за всю жизнь и не смог выучить французский, который тогда был главным средством общения в среде дворян.

В итоге в 1806 году адмирал Ушаков направил императору Александру прошение об отставке, которую и получил с полной пенсией, сохранением мундира и прочими благами. А после того как Федор Федорович продал свой каменный дом в Севастополе и крымские земли, подаренные ему когда-то князем Потемкиным, у адмирала оказалось достаточно денег для безбедной старости.

И тут вновь Ушаков поступил весьма необычно. Половину своего состояния он пожертвовал в 1812 году на изгнание французов из Отечества, а другую половину разделил между единственными родственниками – двумя племянниками – и Санаксарским монастырем, местом последнего упокоения его любимого дядюшки.

Последние свои годы грозный адмирал жил либо в деревеньке Алексеевке в пяти верстах от Санаксар, либо в самом монастыре, где монахи отвели для великого воина отдельную келию. Федор Ушаков много молился, строго исполнял все посты и часами выстаивал в церкви на богослужениях, хотя ноги к тому времени уже совсем перестали его держать. По свидетельству иеромонаха Нафанаила, Ушаков провел остаток дней «крайне воздержанно и окончил жизнь свою, как следует истинному христианину», отойдя в мир иной 2 (14) октября 1817 года и завещав похоронить себя возле другого святого из рода Ушаковых – своего любимого дяди преподобного Феодора Санаксарского.

Несгибаемый в дыму сражений, Федор Ушаков до последних дней оставался скромным и смиренным человеком. А вот царский двор и российское общество, увы, быстро позабыли о нем. У него не было первых степеней главных орденов империи Св. Георгия и Св. Владимира. Его не произвели ни в князья, ни в графы, ни в бароны. Для великого российского флотоводца Федора Ушакова даже не нашлось места на петербургском памятнике императрице Екатерине и новгородском монументе, посвященном тысячелетию России.

«Человек великого милосердия и верный сын Церкви»

Как ни странно, но подлинная слава пришла к непобедимому адмиралу только в ХХ веке. В начале 1944 года Наркомат Военно-морского флота СССР во главе с адмиралом Кузнецовым обратился к Сталину с предложением учредить ордена и медали Ушакова и Нахимова. Встал вопрос: кого поставить выше? В те годы популярнее был Нахимов. Севастопольская эпопея и достойная смерть адмирала на бастионе считались апофеозом героизма. Но Кузнецов, хорошо знавший историю войн, понимал, что рядом с Ушаковым в истории русского флота просто некого поставить. Доводы Кузнецова убедили Сталина, и вождь открыл дорогу ученым и художникам, писателям и кинематографистам для исследования и воспевания подвигов Ушакова.

(https://prihozhanin.msdm.ru/images/pochitat/ob_otechestve/nepobedimiy_admiral/013.jpg)
_{Иван Переверзев
в роли адмирала Федора Ушакова
в фильме «Адмирал Ушаков»}

Сразу возник вопрос: «А как в реальной жизни выглядел основатель Севастополя?» Вот тогда в Санаксар отправилась секретная экспедиция во главе со знаменитым скульптором-реставратором Михаилом Герасимовым. К тому времени обитель Ушаковых пришла в полное запустение стараниями учеников ПТУ, которых поселили на территории бывшего монастыря. Под предлогом искоренения религиозного дурмана новые хозяева жизни переломали все монастырские могилы, не погнушавшись поднять руки на захоронение обоих Ушаковых. Особенно не повезло адмиралу, которого похоронили в красивом мундире с золотыми пуговицами и бриллиантовыми запонками. Так что приехавшим из столицы ученым пришлось для начала перекопать все захоронения, прежде чем удалось отыскать череп Ушакова и несколько чудом сохранившихся его костей. Прошел еще целый год, прежде чем Герасимов представил на самый главный суд в стране подлинное лицо знаменитого моряка.

Ну, а вершиной посмертной славы Ушакова стали два фильма Михаила Ромма, снятые в 1953 году, – «Адмирал Ушаков» и «Корабли штурмуют бастионы», – где главную роль исполнил народный артист Иван Переверзев. Любопытно, что Госкино до самого последнего момента отказывалось утверждать этого актера на роль Ушакова. Киноначальство склонялось к кандидатуре Бориса Бабочкина, который вошел в историю советского кино благодаря одной лишь роли – Чапаева. Тогда на очередном совещании Ромм произнес свою знаменитую фразу: «Как бы Бабочкин ни старался, но для советской публики он всё равно останется Чапаевым. Нет, мне нужен Переверзев-Ушаков, и я готов стоять за него до конца». Точку в споре поставил товарищ Сталин, решивший, что именно Иван Переверзев больше всего похож на посмертный облик адмирала.

В ХХI столетии непобедимый российский адмирал Федор Федорович Ушаков наконец был причислен к лику святых. В послании Святейшего Патриарха Алексия II к прославлению праведного воина Федора Ушакова было сказано: «Феодор Феодорович Ушаков, прославленный воинскими доблестями и не побежденный ни в одном сражении, адмирал великого Российского флота, ныне ублажается Святой Церковью как муж праведный и благоверный, как один из примеров для подражания верующим, как угодник Божий. И вместе с тем он всегда оставался человеком глубокой веры во Христа Спасителя, строго приверженным православным нравственным началам, человеком великого милосердия и жертвенности и верным сыном Святой Церкви».

https://ruskline.ru/opp/2020/10/15/nepobedimyi_admiral

https://prihozhanin.msdm.ru/home/pochitat/ob-otechestve/2331-nepobedimyj-admiral.html

Фёдор Ушаков - адмирал флота Российского милостью Господа

Фёдор Ушаков наряду с апостолом Андреем Первозванным и святым Николаем Чудотворцем с 2000-го года - небесный покровитель Российского военно-морского флота

(https://mcdn.tvzvezda.ru/storage/default/2019/07/26/b0ad0632db994a308b2daafedb5ebed5.jpg)
_{Адмирал Флота Российского Фёдор Ушаков}

С 2005-го его также почитают «своим» святым военнослужащие стратегических военно-воздушных сил. Но почему именно он, а не Павел Нахимов или первооткрыватель и мореплаватель Семён Дежнёв, или любой другой блестящий флотоводец, коих, слава Господу, немало породила наша земля, первым воссиял в славе Небесной?

(https://mcdn.tvzvezda.ru/storage/default/2019/07/26/c43930c5d9314d5e8441a43449279a2b.jpg)
_{© петраипавла.рф
Икона с частицей мощей праведного ФедораУшакова.}

Почему именно Ушаков стал первым святым моряком?

К этому жившему более двух столетий назад святому, равно как и, например, к другому глубоко православному - фельдмаршалу Александру Суворову, применима только превосходная степень.

Ушаков основал новую тактику ведения военно-морского боя, участвовал в строительстве укрепрайона Севастополя, выиграл 43 битвы - и ни одну не проиграл, не имел ни одного подчинённого, попавшего в плен, не потерял ни одного корабля...

За всю свою карьеру, командуя тысячами людей, он потерял убитыми в баталиях только около 500 человек. Малоизвестный факт его биографии: русский святой основал первое в мире независимое Греческое государство. Его заслуги признавались даже в атеистические времена существования нашего государства. Так, в 1944 году указом Верховного Совета СССР были учреждены орден и медаль адмирала Ушакова.

(https://mcdn.tvzvezda.ru/storage/default/2019/07/26/abe8303b462a49b09d161ad14e19a7e6.jpg)
_{© Фото из архива
Орден адмирала Ушакова.}

И всё-таки вопрос, почему именно этот блестящий военачальник прошлого был прославлен в лике святых, отнюдь не праздный. Он стал первым в России военным моряком, удостоенным высшей в нашем мире чести. Канонизация состоялась 5 августа 2001 года, причём в акте о его деяниях есть весьма красноречивое для внимательного читателя заключение: «Сила его христианского духа проявилась не только славными победами в боях за Отечество, но и в великом милосердии, которому изумлялся даже побеждённый им неприятель… милосердие адмирала Феодора Ушакова покрывало всех».

И всё-таки вопрос, почему именно этот блестящий военачальник прошлого был прославлен в лике святых, отнюдь не праздный. Он стал первым в России военным моряком, удостоенным высшей в нашем мире чести. Канонизация состоялась 5 августа 2001 года, причём в акте о его деяниях есть весьма красноречивое для внимательного читателя заключение: «Сила его христианского духа проявилась не только славными победами в боях за Отечество, но и в великом милосердии, которому изумлялся даже побеждённый им неприятель… милосердие адмирала Феодора Ушакова покрывало всех».

Сейчас на мордовской земле построен прославившийся уже на всю страну кафедральный собор, посвящённый новоявленному святому воину Феодору.

Справка

6 августа 2006 года на территории Саранской и Мордовской епархии, в городе Саранске, храм был торжественно освящён Патриархом Московским и всея Руси Алексием II. При канонизации Ушакова в 2001 г. право нести раку с мощами святого оспаривали высшие военно-морские офицеры нескольких стран. Кстати, одним из тех, кто участвовал в церемонии, стал командующий военно-морскими силами Украины Михаил Ежель. В почётном карауле шли не только матросы, но и кадеты из Рязани и Темникова.

(https://mcdn.tvzvezda.ru/storage/default/2019/07/26/fb2f0fb8c2c943efb0bcccbe84cc8972.jpg)
_{© sobor-ushakova.ru
Кафедральный собор святого праведного воина Фёдора Ушакова в Саранске.}

Буквально за считанные годы церкви в честь святого русского воина появились в Севастополе и Николаеве, в Москве и в Сочи, в городе Железнодорожном (Московская область), в Советской Гавани (Хабаровский край), в Крыму (посёлок Новофёдоровка Сакского района) и в Санкт-Петербурге... Список можно продолжить... Хранится частица мощей святого и в значимом для сердца любого русского моряка Свято-Георгиевском кафедральном морском соборе в городе Балтийске. А заложенный в 2015 году московский храм Феодора Ушакова в Южном Бутово имеет по цеховому признаку отношение не только к морякам, но и к сотрудникам спецслужб, так как им-то конкретно он и посвящён.

Как всё начиналось

Родился будущий адмирал 24 (13) февраля 1745 года в существующем и поныне сельце Бурнаково Романовского уезда Ярославской губернии в семье отставного поручика лейб-гвардии Семёновского полка Фёдора Игнатьевича Ушакова и его супруги Параскевы Никитичны. Удивительно, но младенчество флотоводца проходило в средней полосе, в отдалении от любого моря или океана. Не исключено, что стремление к флотской службе возникло у него под влиянием приставленного к нему заботливыми и, кстати, глубоко верующими родителями наставника - бывшего канонира ещё петровского флота.

Любопытно, что уже с раннего детства Ушаков находился под сильным влиянием другого прославленного церковью члена своей семьи - дяди, иеромонаха Феодора, восстановившего Санаксарский монастырь в весьма удалённой от усадьбы родителей Мордовии. Во многом монашеское подвижничество старшего родственника, причисленного к лику святых в 1999 году, и определило земной путь знаменитого флотоводца и даже будущее место его упокоения. Оговоримся, что история России знает мало примеров столь близкого родства двух святых подвижников.

(https://mcdn.tvzvezda.ru/storage/default/2019/07/26/9e166ec0d91a4fd9b3d7c19a27d6529d.jpg)
_{© Фото из архива
Морской Кадетский корпус в Петербурге.}

В 16 лет Фёдор Ушаков начинает обучение в Морском шляхетском корпусе кадетов, в столице Российской империи. Через 6 лет, в 1766 году, после сдачи экзаменов 22-летнего гардемарина привели к присяге, после чего он получает направление на своё первое место службы - на Балтийский флот. По словам флотоводца, слова присяги глубоко врезались ему в душу. Именно ими он, скорее всего, и руководствовался в тех многочисленных сражениях, которые ему выпало вести во славу России:

«Аз, Феодор Ушаков, обещаюся и клянуся Всемогущим Богом пред Святым Его Евангелием в том, что хощу и должен Ея Императорскому Величеству моей всемилостивейшей Государыне Императрице Екатерине Алексеевне Самодержице и Ея Императорского Величества любезнейшему Сыну Государю Цезаревичу и Великому Князю Павлу Петровичу, законному всероссийского престола Наследнику, верно и нелицемерно служить и во всем повиноваться, не щадя живота своего до последней капли крови.... В чем да поможет мне Господь Бог Всемогущий».

Прослужив некоторое время на северных рубежах империи, капитан второго ранга Ушаков направляется Адмиралтейством на юг, в Херсон. Любопытно, что здесь он уже проявил склонность к самопожертвованию - одно из тех качеств, которые в дальнейшем и привели его к святости.

(https://mcdn.tvzvezda.ru/storage/default/2019/07/26/ee8e0315f09a4ff9bfde3746b06509dd.jpg)
_{© Из архива
Молодой офицер Фёдор Ушаков.}

Первую битву Ушаков выиграл против... чумы

Во многом это сопряжено с историей получения им первого в жизни ордена. Так, первый орден - Владимира IV степени офицер получает за гуманитарную миссию, никак не связанную с победой в бою. Ценой решительных действий ему удалось «укротить» эпидемию чумы, свирепствовавшую тогда в гарнизоне Херсона. Ушаков сам принимал участие в организации карантина и лечения больных. Кроме того, зная, что госпитали переполнены, он решительно отказался направлять туда заболевших в его подразделении людей. Благодаря предпринятым им жёстким мерам борьбы, с эпидемией удалось окончательно справиться. Помимо ордена, в знак благодарности Ушаков был также произведён в капитаны первого ранга.

Не менее важным и интересным этапом на профессиональном поприще явилось и возведение укреплений только что заложенного тогда Севастополя - после присоединения Крыма. Сюда 39-летний новоиспечённый каперанг прибывает на борту находящегося под его командованием 66-пушечного линейного корабля«Святой Павел», через полтора года после подписания 28 декабря 1783 года трактата между Россией и Турцией.

(https://mcdn.tvzvezda.ru/storage/default/2019/07/26/0a19b69226e744ddac7de1e3fadda79d.jpg)
_{© Из архива
Линейный корабль «Святой Павел».}

Едва ступив на землю, Ушаков деятельно включается в работу по организации обороны нового рубежа России. Он не только талантливо руководит, но и по уже устоявшейся у него привычке лично принимает участие в работе подчинённых. По свидетельству сослуживцев, когда средств не хватает, он нередко отдаёт в казну собственное жалованье.

Война за Крым и Чёрное море

Но по-настоящему вся многогранность талантов русского адмирала проявилась после того, как Российская империя вступила в войну с Турцией за господство в Чёрном море. В бою у острова Змеиный (Фидониси) 3 июля 1788 года Ушаков громит турецкую эскадру Хасана-паши, применив неведомую доселе при ведении морского боя тактику.

Справка

Через два века другой прославленный русский флотоводец - адмирал С.О. Макаров назовёт её «Ставить палочку на букве "Т"». Речь идёт об охвате флагманского корабля противника, идущего во главе колонны, и его уничтожении всеми силами кораблей, способных вести по неприятелю огонь. Османы же действовали по старинке: флот выстраивался в две линии и усиленно палил по кораблям оппонента. В сражении при Фидониси впервые в военной истории России наблюдалась грамотная координация усилий сухопутных и военно-морских сил при действиях вблизи приморской крепости Очаков.

(https://mcdn.tvzvezda.ru/storage/default/2019/07/26/450d6e37d5ae484980554e7ef29b22aa.jpg)
_{© Из архива
Бой у острова Фидониси.}

После кровопролитного боя в несколько раз превосходящие силы блистательной Порты (российская эскадра состояла всего из трёх вымпелов - флагмана «Святой Павел» и трёх фрегатов сопровождения) обратились в постыдное бегство. За эту блистательную победу Ушакова удостоили высокой награды - ордена Святого Георгия IV степени и звания «контр-адмирал».

В 1790 году адмирал уничтожает ещё одну турецкую эскадру, выдвинувшуюся в сторону Севастополя. Далее победы следуют одна за другой.

Если смотреть на них с высот сегодняшнего дня, то можно сказать, что турки действовали наподобие того самого «искусственного интеллекта» боевых роботов современности. Они использовали всё накопленное ими за века безраздельного морского владычества богатство прошлого опыта, наработанные алгоритмы, действовали, «как по учебнику», и именно поэтому проиграли.

Дело в том, что Ушаков непрестанно импровизировал, доказав тем самым и нам, его далёким потомкам, что машинные ходы никогда не победят в бою живой человеческий разум, способный на творчество. Каждый раз после боя Ушаков благодарил Святую Троицу и всех небесных покровителей за дарованную победу.

Сохранились многочисленные свидетельства местных жителей тех зарубежных портов, куда заходили эскадры победоносного флотоводца. Везде говорится об исключительной набожности русских моряков и - что просто удивительно для наших дней! - о полном отсутствии сквернословия. За оное командующий сурово карал подчинённых - шпицрутенами. «Моряк, как и монах, постоянно должен молиться и трудиться», - таков был его неизменный девиз.

Кстати, именно этот пункт биографии Ушакова вызвал в дальнейшем нарекания у церковных критиков при его причислении к лику святых. Но разве святость означает всепрощенчество или толстовскую «каратаевщину»? Разве Дмитрий Донской или Александр Невский не были требовательны к своим войскам в быту и на поле боя?

Ушаков основал Грецию

Победы талантливого военачальника были высоко оценены князем Потёмкиным-Таврическим и лично Екатериной Второй. Последняя баталия перед заключением мира в Яссах в 1791 году была дана Ушаковым у мыса Калиакрия. Именно она ускорила принятие Стамбулом решения о подписании трактата о мире с Северной Пальмирой. Тем не менее, звание полного адмирала ему, лучшему флотоводцу России, было присвоено из-за происков царедворцев только через 8 лет, уже Павлом Первым - в 1799 году, в 54 года, фактически «под занавес» карьеры.

(https://mcdn.tvzvezda.ru/storage/default/2019/07/26/867641dd876d4ab29712445d9bab519d.jpg)
_{© Из архива
Сражение у мыса Калиакрия.}

Одним из самых славных деяний православного воина можно считать... образование первого на Земле Греческого государства.

Справка

Ионическая Республика, или иначе Республика Семи Островов, просуществовала в форме протектората фактически 16 лет - с марта 1799-го (официальная ратификация договора состоялась в Константинополе в 1800 г.) по 1815-й год. Это стало возможным благодаря взятию за 3 дня (!) неприступной крепости Корфу. Для сравнения, знаменитый британский адмирал Нельсон потратил на осаду Мальты 3 месяца.

(https://mcdn.tvzvezda.ru/storage/default/2019/07/26/7f16bb5f9b2e4fe1847ed29192df0570.jpg)
_{© Из архива
Взятие крепости Корфу.}

Ушаков по-прежнему считает, что все победы ему дарует Святая Троица. Этим, наверное, объясняется удивительная набожность всех (!) флотских чинов эскадры Ушакова. Вот что об этом написал греческий коммерсант Николай Пасхалис, проживавший в то время на островах:

«Поразительно благочестие Ушакова, как, впрочем, и других русских. Невероятно, но каждое воскресенье все солдаты желают посещать Божественную литургию, для них выделено шесть церквей. Видя, как они молятся, мы даже стыдимся в сравнении с ними считать себя ревностными христианами».

Подготовка к вечности

Звезда адмирала закатилась после воцарения на престоле Александра I. В 1806 году флотоводец сдаёт дела и через 4 года покидает столицу, удалившись в своё мордовское имение Алексеевка. Он проводит там ещё много лет в неустанной молитве, проживая, порой, неделями в Санаксарском Рождество-Богородичном монастыре, в котором уже тогда упокоился его дядя, иеромонах Феодор.

(https://mcdn.tvzvezda.ru/storage/default/2019/07/26/701e691f5ff448eead1afcb9a8243be3.jpg)
_{© Из архива
Великий флотоводец - Адмирал Флота Российского Федор Ушаков.}

В 1817-м, второго октября, 72-летний адмирал завершает свой земной путь. В историю Отечества он вошёл ещё при жизни, задолго до своей кончины.

Удивительно, но, наверное, ещё недостаточно написано о том замечательном факте, что самые фантастические, практически невозможные, победы русского оружия были одержаны в прошлые века истово верующими военачальниками: Фёдором Ушаковым, Александром Суворовым, Петром Салтыковым и многими другими. Как говорится: «Аще Бог с нами, то кто на ны?..» ■

Александр Артамонов, военный обозреватель

https://zvezdaweekly.ru/news/20197251715-5Phb0.html?utm_source=zvezdaweekly.ru&utm_medium=organic&utm_campaign=cf&utm_content=inpage_related_article&utm_term=related

Евангелие, Православие и… мир

Размышления в день памяти православного воина Феодора Ушакова

Роман Савчук

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/101883/188333.p.jpg)
_{Святой праведный Феодор Ушаков}

«Бой был жесток и для нас славен тем паче, что… контр-адмирал Ушаков атаковал неприятеля, вдвое себя сильнее… разбил сильно и гнал до самой ночи… Контр-адмирал Ушаков отличных достоинств. Я уверен, что из него выйдет великий морской предводитель», – так в донесении Екатерине ІІ характеризовал доблесть и мужество святого праведного воина Феодора Ушакова князь Потемкин. Конечно, есть и другие характеристики добродетельной личности святого воина. Мы знаем, что он «бедным и нищим творил всегдашние милостивые подаяния и вспоможения», в Отечественную войну 1812 года всё, что имел, отдавал «на воспомоществование ближним, страждущим от разорения злобствующего врага…» и, наконец, «остаток дней своих адмирал провел крайне воздержанно и окончил жизнь свою как следует истинному христианину и верному сыну Святой Церкви». А когда гроб с телом усопшего адмирала при большом стечении народа был вынесен на руках из города, его хотели положить на подводу, но народ продолжал нести его до самой Санаксарской обители – места его упокоения.

Сочетание таких, казалось бы, разных понятий, как «воинское служение» и «святость, праведность», нередко повергают в смятение даже людей глубоко верующих. Тем более усиливают недоумения разные критические высказывания по этому поводу поборников «истинной евангельской любви». Вопрос действительно серьезный: как совместить воинское служение с образом святости, который мы познаем из Евангелия? В чем заключается логика Церкви в этом случае?

Прежде всего, мы должны осознать, что Церковь в своих суждениях всегда опирается на истинную оценку действительности и правильное соотношение видимого и реального. Основанием такого взгляда на мир является Евангелие. А оно решительно и определенно говорит о том, что реалии земной жизни очень часто искажают даже самые благие намерения, обращая их на погибель человеку. С ужасом мы слышим из уст Спасителя, что «наступает время, когда всякий, убивающий вас, будет думать, что он тем служит Богу» (Ин. 16: 2). Совсем неожиданными для нас оказываются слова любящего Господа: «Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч, ибо Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее» (Мф. 10: 34–35). Наконец, мы недоумеваем, слыша: «Не всякий, говорящий Мне: “Господи! Господи!”, войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного. Многие скажут Мне в тот день: Господи! Господи! не от Твоего ли имени мы пророчествовали? и не Твоим ли именем бесов изгоняли? и не Твоим ли именем многие чудеса творили? И тогда объявлю им: Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие» (Мф. 7: 21–23). Оказывается, что и те, кто именем Господним творили многие чудеса, изгоняли демонов, в конечном итоге могут быть признаны Богом «делающими беззаконие». Что говорить, даже самый верный критерий, которым мы часто оцениваем истинность наших отношений с ближними, – любовь – и он, оказывается, может быть искажен, поскольку: «Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня» (Мф. 10: 37)…

Сочетание воинской доблести со святостью возможно в контексте евангельского восприятия реалий нашего мира. Церковь допускает такое сочетание, поскольку оно свидетельствует о том, что земная жизнь человека далека от райских условий. Здесь даже любовь, искренность намерений не могут быть окончательным критерием истинности пути. В нашей жизни всё истинное является плодом усилий, борьбы, преодоления, среди которых неизбежны и падения, и защита слабых, и отстаивание христианских ценностей. Это мир, который невозможно оценить, основываясь лишь на собственных искренних убеждениях отстаивать только правду, поскольку Сам Господь предупреждает каждого: «Смотри: свет, который в тебе, не есть ли тьма?» (Лк. 11: 35).

В Евангелии нет плоской оценки земных реалий. Господь ясно показывает, что Он понимает сложность нашей жизни, когда говорит: «Горе миру от соблазнов, ибо надобно придти соблазнам…» (Мф. 18: 7). И предупреждает, чтобы мы не решались судить других и себя с помощью критериев, истинность которых определяем, исходя из собственного опыта или благих намерений.

К сожалению, в мире есть много должного, необходимого, вынужденного, на что человек обязан реагировать и отвечать. И этот необходимый ответ, вынужденное применение силы, ума не противоречит Евангелию. Об этом ясно говорил Спаситель: «Отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу» (Мк. 12: 17). В нас самих не всё так просто и однозначно, чтобы мы могли полностью довериться чему-то исходящему из нашего сердца. Любовь для нас во многом непонятна и часто недостижима. Она не так деликатна и безобидна, как нам кажется, потому что приносит в мир меч и разделение (см.: Мф. 10: 34–35). К любви мы должны проделать долгий путь преодоления себя и неправильного отношения к миру, которым очень легко подменить истину. Поэтому Церковь смотрит на нашу жизнь, основываясь на евангельском реализме борьбы человека со своим стремлением во всем утвердить собственное «я». Ее опыт предупреждает от непоправимых ошибок на этом пути: «Преждевременное стремление к развитию в себе чувства любви к Богу есть самообольщение. Шествие ко Христу начинается и совершается под водительством страха Божия» (святитель Игнатий (Брянчанинов)).

Критерием истинности пути в Царство Небесное являются не внешние отношения с миром, а правильность ориентиров, свет Христов.

И в этом смысле возможность сочетания воинского служения со святостью является подтверждением истинности Православия, сохранившего евангельский реализм. Церковь признает, что критерием истинности пути в Царство Небесное являются не внешние отношения с миром, их формальная сторона, а правильность ориентиров, свет Христов, который может преодолеть любой покров обстоятельств и своим лучом достигнуть до самых глубин житейской суеты и мирских соблазнов, лишь бы там было сердце, жаждущее его увидеть.

http://www.pravoslavie.ru/74326.html

Русская беседа

Общий раздел => Церковная жизнь => Тема начата: Павел Б. от 21 Мая 2007, 17:14:07