Печать страницы - День памяти священномученика Ермогена, патриарха Московского и всея Руси

Памятнику Патриарху Гермогену - быть!

Состоялась презентация Фонда содействия инициативе общественных организаций по установке памятника святому…

(http://www.rusk.ru/images/2009/16558.jpg)
_{Презентация Фонда содействия инициативе общественных организаций по установке памятника Патриарху Гермогену}

2 ноября, в день памяти императора Александра III (Миротворца) и духовного лидера патриотического движения России 90-х – митрополита Иоанна (Снычева), в Москве, в Международном фонде славянской письменности и культуры состоялась пресс-конференция, посвященная созданию Фонда содействия инициативе общественных организаций по установке памятника Патриарху Гермогену, сообщает пресс-служба "Народного Собора". Фонд уже получил государственную регистрацию в Министерстве юстиции России. В пресс-конференции приняли участие Галина Ананьина, председатель "Женского православно-патриотического общества"; Владимир Хомяков, сопредседатель движения "Народный Собор"; Владимир Лавров, зам. директора Института Российской Истории РАН, доктор исторических наук; Юрий Бондаренко, руководитель движения "Возвращение"; Алексей Сенин, главный редактор газеты "Русский вестник"; Иеромонах Никон (Белавенец), член Малого Административного Совета Российского Дворянского собрания, духовник Общероссийского общественного движения "За Веру и Отечество"; Николай Бондаренко, 1-й зам. Главного редактора журнала "Человек и закон"; Борис Крянев, представитель "Российской Ассоциации Героев; Александр Кравченко, руководитель Ассоциации содействия военно-патриотическому воспитанию "СТЯГ"; Леонид Редкий, зам. Генерального директора Международного фонда Славянской письменности и культуры; Андриан Афанасьев, движение "Казачий стан"; Виктор Саулкин, обозреватель радио "Радонеж"; Владимир Сергеев, директор Межрегиональной общественной правозащитной организации "Народная защита"; Каринэ Геворгян, зав. отделом политологии журнала "Восток" и др.

Пресс-конференцию вел сопредседатель движения "Народный Собор" Олег Кассин. Он рассказал присутствовавшим, что создание Фонда явилось дальнейшим развитием инициативы движения "Народный Собор" и "Женского православно-патриотического общества" и поблагодарил Московское отделение "Боевого Братства" за помощь, оказанную при регистрации Фонда.

Еще в мае 2009 года Межрегиональное общественное движение "Народный Собор" и "Женское православно-патриотическое общество" выступили с инициативой постановки памятника "Святейшему Патриарху Московскому и всея Руси Гермогену – великому патриоту и защитнику Отечества" к 400-летию со дня мученической кончины и 100-летию представления Патриарха Гермогена в лике святых.

Патриарх Гермоген в самый тяжелый период смутного времени призывал народ к освобождению страны от иноземцев. Благодаря Патриарху Гермогену было образовано народное ополчение во главе с Мининым и Пожарским.

Президент созданного Фонда – руководитель "Женского православно-патриотического общества", кандидат исторических наук Галина Ананьина рассказала о великом общенациональном значении Святого Гермогена, неутомимого борца за чистоту Православия и единства Русской земли. Именно он стал свидетелем чудесного явления Казанской иконы Божией Матери – этот образ стал главной святыней Ополчения и еще много раз спасал Россию. При Гермогене была переведена на русский язык служба святому апостолу Андрею Первозванному – небесному покровителю России, чьим именем названа первая и главная награда Российской Империи и современной России. Святейший Патриарх Гермоген совместил в себе все качества, которые его сделали одновременно и народным героем и святым мучеником.

Галина Ананьина сообщила, что памятник Патриарху Гермогену предполагается установить в 2012 году в Москве на народные пожертвования. Она рассказала, что в 2012 году, к 400-летию освобождения Москвы, такой памятник с названием "Спасение России" уже планировалось установить на Красной площади, причем, на том самом месте, где сегодня стоит мавзолей Ленина. Над проектом памятника в 1912 году работал Виктор Васнецов, но тогда его проект был отклонен. В 1914 году был объявлен новый конкурс, где первое и второе места заняли проекты Николая Андреева, однако Первая мировая война помешала осуществлению этих планов. Учредители Фонда считают, что возвращение к этому проекту есть восстановление исторической справедливости. Уже открыт счет для сбора средств, которые пойдут на установку памятника, сообщила президент Фонда Галина Ананьина.

Планируется, что памятник Патриарху, сыгравшему особую роль в освобождении страны от иноземцев в смутное время, будет установлен на народные пожертвования в 2012 году, – к 400-летию со дня его мученической кончины и 100-летию прославления его в лике святых. Кто будет автором проекта памятника – пока неизвестно. Скульптор определится в ходе Всероссийского конкурса, который будет объявлен позже. Также пока не определено, где будет установлен памятник. Фонд ждет официальной реакции от Московского Патриархата и Президента России Дмитрия Медведева. Соответствующие письма им уже направлены. Планируется встреча с главным архитектором Москвы. Иеромонах Никон (Булавенец) предложил поставить памятник в Кремле, в центре площади возле Чудова монастыря – месте мученической кончины Патриарха Гермогена. "Эта площадь сейчас выглядит уныло и голо", – сказал он.

Заместитель директора Института Российской истории РАН Владимир Лавров отметил, что идеальное место установки памятника – напротив памятника Минину и Пожарскому, что было задумано при Императоре Николае Втором. "Институт Российской истории РАН полностью поддерживает инициативу "Народного Собора", чтобы в 2012 году такой памятник был или в Кремле или рядом с Кремлем", – сказал Лавров.

Руководитель движения "Возвращение" Юрий Бондаренко отметил, что "большим счастьем" было бы поставить памятник ближе к Храму Василия Блаженного напротив памятника Минину и Пожарскому, но, тем не менее, там, по его словам, памятник может потеряться. Бондаренко полагает, что памятник Патриарху Гермогену заслуживает того, чтобы как можно больше людей его увидели, однако поставить его, например, в центре Красной площади, видимо, невозможно.

(http://www.rusk.ru/images/2009/16559.jpg)
_{Презентация Фонда содействия инициативе общественных организаций по установке памятника Патриарху Гермогену}

Сопредседатель движения "Народный Собор" Владимир Хомяков заявил, что страна, лишенная "опорных точек" национального самосознания – своих побед и своих героев – неминуемо деградирует и разваливается. В этом смысле образ Патриарха Гермогена, великого Гражданина и Православного Святого, несет в себе мощное консолидирующее начало. Страна стоит на трех опорных точках: Церковь – Власть – Народ, которые как раз и символизируют фигуры Гермогена, Пожарского и Минина. Убрать или замолчать православное начало этого триединства – значит разрушить его. По мнению Хомякова, создание памятника должно стать отправной точкой для широкой пропагандистской кампании по восстановлению исторической памяти и патриотическому воспитанию.

В свою очередь, Каринэ Геворгян отметила, что главной идеей, которую надлежит при этом развивать, является идея восстановления имперского единства исторической России. Именно этого от нас ждут не только русский народ, но и многие другие народы бывшего СССР.

В выступлениях остальных участников пресс-конференции выражалась однозначная поддержка целям Фонда и готовность принять участие в его деятельности. При этом во многих выступлениях звучала мысль, что проводить эту работу надлежит последовательно и корректно, щадя чувства наших соотечественников. Создавая памятник Св. Гермогена как символа общенационального единства, мы не вправе допускать ничего, способного нарушить это единство, особенно – в сегодняшнее сложное время. Организаторы пресс-конференции сообщили о начале формирования Попечительского совета Фонда. Кроме того, Фонд планирует ведение активной информационно-пропагандистской работы с целью более широкого освещения роли Патриарха Гермогена и его подвига для нашего государства.

Реквизиты Фонда содействия инициативе общественных организаций по постановке памятника "Патриарху Гермогену" Юридический адрес: 107076 г. Москва. Колодезный пер., д. 2-а. Наименование организации:
РОФ СИООПП "Патриарху Гермогену".
р/счет 40703810220170567501 в ОАО "Промсвязьбанк". Дополнительный офис "АиФ" БИК 044583119
Кор/счет 30101810600000000119
ИНН: 7718000666 КПП: 771801001.

В назначении платежа просьба указывать: Пожертвования на уставную деятельность, НДС не облагается.

Русская линия

http://www.rusk.ru/newsdata.php?idar=185717

В годовщину преодоления Смуты на Красной площади может появится памятник святителю Гермогену

МОСКВА. Несколько чрезвычайно значимых для русской истории дат будут отмечаться в ближайшие годы: в 2012 г. - не только победа в Отечественной войне 1812 года, но и 400-летие преодоления Смуты в России; в 2013 г. - 400-летие династии Романовых. Целый ряд православных общественных организаций предлагает широко отметить эти юбилеи в общенациональном масштабе. Одним из центральных событий грядущих торжеств может стать открытие на Красной площади памятника вдохновителю освобождения России от иноземных захватчиков - св. Патриарху Гермогену. Это торжество может быть приурочено к 400-летию со дня мученической кончины и 100-летию прославления Патриарха Гермогена в лике святых (1913 г.). Об этом шла речь на пресс-конференции, которая состоялась 29 марта в РИА Новости. С призывом способствовать широкому народному обсуждению и заблаговременной подготовке к юбилейным торжествам к журналистам обратились: вице-президент "МедиаСоюза" Елена Зелинская, президент фонда "Возвращение" Юрий Бондаренко, председатель правления Фонда по установлению памятника патриарху Гермогену Галина Ананьина, депутат Государственной Думы Владимир Мединский, игумен Иоанн (Ермаков), настоятель Патриаршего подворья храма Иоанна Крестителя в Сокольниках; председатель Исполкома движения "Народный Собор" Олег Кассин и координатор этого движения в Нижнем Новгороде Сергей Скатов.

Большинство выступавших сокрушались по поводу незаинтересованности государственной власти в проведении масштабных юбилейных программ и призывали к созданию особого оргкомитета под эгидой правительства и президента РФ, которые взяли бы на себя задачу сохранения исторической памяти, связанной с событиями 1611-1613 гг. Депутат В. Мединский говорил о том, что невозможно на государственном уровне проигнорировать эти "эпохальнейшие события", которые привели к сохранению русской государственности, но о которых плохо помнят в нашей стране. В частности, он напомнил о забытом всеми 400-летии обороны Смоленска (1611), которую он характеризует как "блокадный Ленинград, Сталинград и Брестскую крепость в одном лице". Надо "взывать, тормошить общественность и государство", создать на самом высоком уровне оргкомитет по всем событиям 400-летней давности, считает В. Мединский. "В этом нет ничего монархического, это дань нашей истории", – добавил он.

О необходимости широкой государственной программы торжеств, которая включила бы не только собственно праздники, но и восстановление исторических мест, установку новых и реставрацию старых памятников, создание музеев, организацию многочисленных культурных и просветительских проектов, связанных с преодолением Смуты, говорили и другие участники пресс-конференции. Так, Юрий Бондаренко призвал восстановить и вернуть на прежнее место памятник Минину и Пожарскому. По его словам, помещенный в советское время в ограду Покровского храма (Василия Блаженного), памятник смотрится как "музейный экспонат", он "вырван из исторического контекста". Если вернуть монумент на середину Красной площади, к Верхним торговым рядам (ГУМу), то это восстановит замысел великого Мартоса, согласно которому Минин показывает рукой на захваченный интервентами Кремль.

Галина Ананьина рассказала об усилиях Фонда содействия инициативе общественных организаций по постановке памятника Патриарху Гермогену – "незаслуженно забытому мученику, патриоту, государственнику", который "фактически создал Народное ополчение". По словам выступавшей, такой памятник мог появиться в Москве еще сто лет назад: в 1912 г. над проектом монумента работал В.М. Васнецов, в 1914 г. в новом конкурсе победил проект Н.Н. Андреева. Предполагалось поставить парный памятник Патриарху Гермогену и архимандриту Троице-Сергиевой лавры Дионисию лицом к Минину и Пожарскому, на месте нынешнего Мавзолея. Однако из-за Первой мировой войны и революционных событий этим планам не суждено было сбыться.

Сейчас возглавляемый Г. Ананьиной фонд предлагает создать памятник Патриарху Гермогену на народные деньги, подарить его Москве и установить у Казанского собора на Красной площади. Г. Ананьина не сказала ничего определенного про конкурс, назвав в качестве вероятного автора монумента известного московского скульптора А. Рукавшникова. Говоря о государственной важности столь "сильных юбилеев", она отметила: "Очень обидно, что все инициативы, в том числе - поддержанные Святейшим Патриархом Кириллом, не были пока поддержаны на государственном уровне".

Елена Зелинская видит в этом и положительную сторону: пассивность государства побуждает граждан к общественной активности, полагает она. "Здорово, что не государство что-то решило, а сами граждане готовы проявить инициативу", – сказала вице-президент "МедиаСоюза". Она назвала преодоление Смуты 400 лет назад "самым важным позитивным уроком за всю историю России" и подчеркнула, что сегодня этот урок особенно полезен для российского общества, расколотого "раздражением и несогласием".

Со своей стороны, представители "Народного собора" перечислили множество инициатив, достойных юбилея: это и восстановление исторического облика Кремля (в частности, возвращение икон на башни и замена красных звезд символами российской государственности); и создание в Москве крупного мемориального комплекса, а в других городах - музеев, посвященных событиям Смуты и ее преодоления; и издание исторических материалов об этих событиях, и создание икон свят. Гермогена. Олег Кассин предложил, в рамках проекта восстановления исторического облика Красной площади, перенести останки похороненных у кремлевской стены советских деятелей на VIP-кладбище в Мытищах, создав там специальный "Пантеон советской эпохи". А Сергей Скатов настаивал на необходимости инициировать общецерковный процесс канонизации Кузьмы Минина и Дмитрия Пожарского. "Это вопрос не епархии, а высшего церковного руководства, потому что Минин и Пожарский - деятели духа вселенского православия, их подвиг может быть приравнен к подвигу Александра Невского и Дмитрия Донского - они спасли веру, Россию, народ", – сказал активист.

Идею создания памятника святителю Гермогену поддержал о. Иоанн (Ермаков). По его словам, "подвиг этого делателя, реально смотрящего на жизнь, является примером исполнения заповедей Господних". "Я уверен, что памятник будет и встанет на свое место", – сказал священник.

Отвечая на вопросы журналистов, участники пресс-конференции постарались развеять опасения некоторых, что памятник православному святому не будет способствовать единению многонационального и многоконфессионального российского общества. Они напомнили, что в составе как первого, так и второго народных ополчений 1611-1612 гг. были представители разных национальностей и вероисповеданий, что не помешало им вместе "спасать Россию". "Люди любой религии, по-настоящему верующие, никогда не обижаются на представителей другой религии. Религиозное мировоззрение задевает только атеистов и агностиков. Но нужно с уважением относиться к своей истории", – резюмировала Елена Зелинская.

http://www.sedmitza.ru/news/1985746.html

Священномучениче Ермогене, моли Бога о нас!

Состоялся крестный ход в память о священномученике Гермогене, Патриархе Московском

(http://www.ruskline.ru/images/cms/thumbs/d4ea4c6625cec5e34410ce820eaa9466525cf0c5/germogen2_200_auto.jpg)

Крестный ход в память о святителе Гермогене прошел с 21 по 23 сентября. Маршрутом богомольцев стали города, по которым почти 400 лет назад двигалось Нижегородское ополчение, чтобы освободить от польских интервентов Москву и Россию.

Прокопий Ляпунов, Кузьма Минин, Дмитрий Пожарский — эти славные имена известны каждому. Рязанский воевода Ляпунов возглавил 400 лет назад Первое народное ополчение, бросившее вызов полякам и сдавшейся на их милость «семибоярщине». Кузьма Минин выступил главным застрельщиком Второго ополчения, зародившегося в Нижнем Новгороде. Князь Пожарский стал его главным военачальником и привел к победе над врагом в ноябре 1612 года.

Но есть еще одна историческая фигура, не менее, а, возможно, и более значимая. Без Патриарха Московского и всея Руси Гермогена не было бы ни религиозно-патриотического подъема в Русском народе, ни земских ополчений, как следствия этого подъема, ни их выдающихся вождей. Сначала было слово, и это слово произнес святитель Гермоген.

На протяжении последнего столетия историки всячески умаляли роль религиозного фактора в преодолении Смуты. Следствием такого умаления стало и удаление на второй план духовных вождей освободительного движения. А таковыми были деятели Русской Церкви. Грамоты Гермогена, которые тот отсылал в города в то время, когда, как казалось, вся земля русская была заражена изменой и объята унынием и безысходностью, разбудили национальное самосознание русских. Вместе с Патриархом укрепляли разуверившиеся массы епископы и священнослужители на местах. В Нижнем Новгороде это был Савва Ефимьев, протопоп кафедрального Спасо-Преображенского собора. В Ростове — настоятель Борисоглебского монастыря Иринарх. Биться за Русь Святую, за Веру Православную — вот что стало знаменем всех земских ополчений, устремившихся к Первопрестольной, где засели оккупанты-поляки и предавшиеся им изменники из числа бояр.

Не будь Минина, вероятно, кто-либо другой выступил с паперти нижегородского собора с воззванием «не пожалеть живота своего» ради Отечества, с призывом «Купно за едино!». Не согласись Пожарский возглавить нижегородскую рать, выросшую в Ярославле до размеров, способных одолеть врага, - был бы призван другой полководец. Но не возникни в критический момент на арене борьбы святитель Гермоген — история могла бы развиться по иному сценарию. Гермоген — вот кому, если уж говорить о роли личности в истории, Отечество обязано избавлением от беды, в первую очередь.

Организовали Крестный ход общественное движение «Народный собор» и Региональный фонд содействия постановке памятника Гермогену.

Несправедливость, о которой говорилось выше, сегодня налицо. Прославлены имена Минина и Пожарского, их имена и образы украшают улицы и площади многих российских городов. О том же, кто стоял у истока одоления Смуты, в сущности, мало кто знает.

Отсюда идея увековечить имя Гермогена памятником в Москве. В подкрепление этой идеи и был организован Крестный ход.

Четыреста лет отделяют нас от знаменитых Гермогеновых грамот, которые он писал, будучи заключенным поляками в подземелье Чудова монастыря в Московском Кремле. Послания святителя с призывом подняться за Веру и Отечество, с увещеваниями не присягать царю-католику и не уступать интервентам ни пяди русского суверенитета, достигали Сергиевой лавры, городов Севера и Поволжья.

Долетели они и до Нижнего. И в сентябре 1611 года были зачитаны народу с паперти кремлевского собора Саввой Ефимьевым. Слово Гермогена было поддержано и усилено великим патриотом Кузьмой Мининым, выступавшим с пламенными речами на Нижегородском торгу, где сегодня храм Рождества Иоанна Предтечи, в древнем Кремле. И слово Гермогена, подобно доброму семени, дало обильные всходы в виде народного патриотизма.

Итог известен. Изгнание интервентов из Москвы. Выборы три месяца спустя на Земском Соборе Царя Михаила Федоровича Романова. Возрождение российской государственности.

А святой Гермоген и поныне остается молитвенником за землю Русскую. Вечная ему память!

С Верой!

Крестный ход назывался «Великий печальник за Родину». Поначалу его участников было немного. Группа активистов движения «Народный Собор» из Москвы, Подмосковья и Нижнего Новгорода, крохотный отряд терских казаков и учащихся Ставропольского лицея казачества и народов России, один представитель Общества памяти Георгиевских кавалеров имени Петра Черкасова, один журналист; духовно окормлял участников в пути иеромонах Нижегородского Печерского монастыря отец Олег. Душой Крестного хода стала Галина Васильевна Ананьина — председатель правления Фонда по установке памятника Патриарху Гермогену. Бремя организационной работы взял на себя сопредседатель «Народного Собора» Олег Кассин. Непременным атрибутом Крестного хода стали иконы святителя Гермогена и Казанской Божьей Матери.

В Нижегородском Кремле, у обелиска Минина и Пожарского, состоялись проводы. С напутственными речами выступили глава Георгиевского православного союза Юрий Федулов, представитель министерства внутренней политики правительства области Ольга Шумакова, от Нижегородской епархии — руководитель канцелярии правящего архиерея отец Алексей, от «Народного собора» - Павел Солнцев. Пропета лития в память о всех воинах, за веру и Отечество на поле брани живот свой положивших.

От Кремля двинулся первый пеший крестных ход — по крутому спуску, через Ивановскую башню, мимо Предтеченской церкви. К памятнику Минину и Пожарскому, что на площади Народного единства, положили корзины цветов.

Следующая остановка — в Балахне. Именно ее историки считают родиной Кузьмы Минина. У монумента «выборного человека всей Земли» состоялся молебен, который совершили протоиерей Георгий Бацунов из Троицкой церкви в сослужении духовенства балахнинских храмов. В почетном карауле стояли питомцы Истоминского кадетского корпуса имени генерала Маргелова.

(http://www.ruskline.ru/images/2011/22124.jpg)
_{Пурех. Крестный ход в честь свт. Гермогена}

За Балахной следовал Пурех. Когда-то здесь располагалась вотчина князя Пожарского. После победы он устроил в Пурехе госпиталь и приют для инвалидов ополчения, превратившийся позднее в монастырь. Сохранился храм, воздвигнутый на средства Пожарского.

В Пурехе есть музей князя Димитрия и памятник ему. У монумента состоялась лития, которую совершил настоятель храма протоиерей Владимир Гофман. Пришло много школьников.

Через час Крестный ход покинул пределы Нижегородской области.

Далее следовал древний Юрьевец, основанный, как и Нижний Новгород, князем Георгием Всеволодовичем в XIII веке. В Смуту ополчение Пожарского останавливалось и в Юрьевце, здесь в его ряды влился сводный отряд местных ратников во главе с сотником Федором Красным. В память о них и всех православных воинах в местном храме благочинный Юрьевецкого округа протоиерей Максим отслужил литию.

За Юрьевцем - старинное приволжское село Решма, также вписавшее страницу в борьбе со Смутой. Под звон колоколов вошел Крестный ход в Макарьев-Решемский женский монастырь. И после краткого молебна продолжил путь. Когда над Волгой сгустилась тьма, участники молитвенного похода прибыли в Кинешму. Когда-то этот древнерусский город подвергся жестокому разгрому отрядом пана Лисовского — жесточайшего из польских головорезов и мародеров. В неравной битве полегли многие кинешемцы во главе с воеводой Федором Боборыкиным. В память об их подвиге на Торговой площади Кинешмы еще в царские времена поставили часовню. В ней и отслужили участники Крестного хода совместно с кинешемским духовенством поминальную службу.

(http://www.ruskline.ru/images/2011/22125.jpg)
_{Ярославль. Крестный ход в честь свт. Гермогена}

Ярославль и воинская слава

В 1612 году Ярославль стал вторым узловым пунктом формирования Ополчения. У стен здешнего Спасского монастыря, на берегу Которосли, ополченцы стояли четыре месяца, после чего и совершили победоносный поход на Белокаменную.

Ярославцы свято чтят память о народных героях. У Спасского монастыря, где с апреля по август 1612 года заседало временное правительство России — Совет Всей Земли, где чеканилась монета Государства Российского и наращивалась военная мощь рати Минина и Пожарского, стоит скромная часовня, воздвигнутая лет десять назад.

Вначале состоялся молебен в Спасо-Преображенском соборе XVI века, внутреннее убранство которого расписано фресками с изображением трубящих ангелов Апокалипсиса. Литию совершили епископ Рыбинский Вениамин (Лихоманов) с духовенством. Проникновенно пел епархиальный хор.

Затем Крестный ход обошел монастырскую обитель, тщательно отреставрированную к прошлогоднему 1000-летнему юбилею города, основанного Ярославом Мудрым. Это было самое массовое шествие за три дня акции. К участникам похода присоединились ярославское духовенство, местные казаки, общественность. Сотни ярославцев с интересом наблюдали за происходящим, многие крестились.

У часовни в честь Народного ополчения состоялся митинг. Выступили епископ Вениамин, официальные лица Ярославля, представители интеллигенции. «Мы благодарны Богу, что сегодня вспоминается священномученик Гермоген», - сказал владыка Вениамин, - ярославцы сопричастны к этому крестному ходу, наши предки — активные участники тех событий. Одним из духовных пастырей, окормлявших воинов, был митрополит Ростовский Иринарх, наш земляк. Только в единстве можно сопротивляться врагу рода человеческого, греху и злобе людской». Затем заместитель губернатора области Сергей Березкин сообщил, что Ярославль будет претендовать на звание города воинской славы России. Основание — весомый вклад ярославцев в одоление Смуты XVII века.

Ростовские звоны

Следующая остановка - Ростов Великий. Крестный ход двинулся в древний кремль, похожий на сказочную картинку Билибина.

(http://www.ruskline.ru/images/2011/22126.jpg)
_{Троице-Сергиева лавра. Крестный ход в честь свт. Гермогена}

Паломников встретили знаменитыми ростовскими звонами. Самый большой из зазвучавших на звоннице Успенского собора колоколов - «Сысой» - весит 30 тонн!

Затем - краткая остановка в Борисоглебском монастыре. Именно здесь подвижничал современник Гермогена, преподобный Иринарх. Он также призывал народ встать за Веру Православную, против ненавистных интервентов, и при этом не убоялся угроз самого жестоковыйного из поляков, гетмана Сапеги.

Троице-Сергиева лавра — один из духовных центров России. В Смуту она сыграла огромную роль. В течение 16 месяцев иноки Лавры сдерживали осаду поляков. Вслед за Гермогеном архимандрит Дионисий призвал народ к сопротивлению оккупантам. С волнением вошли богомольцы в обитель святого Сергия, приложились к его святым мощам.

(http://www.ruskline.ru/images/2011/22127.jpg)
_{Москва. Крестный ход в честь свт. Гермогена}

А наутро уже достигли стен Московского Кремля. Вверх по Васильевскому спуску проследовали, с иконами и хоругвями, посланцы Нижнего, Балахны, Решмы, Кинешмы, Ярославля, Ростова. К памятнику Минину и Пожарскому легли белые лилии и алые гвоздики. Так завершился Крестный ход в честь святителя Гермогена.

Нижний Новгород — Балахна — Пурех — Юрьевец — Решма — Кинешма — Ярославль — Ростов Великий — Сергиев Посад — Москва.

Станислав Смирнов (Нижний Новгород)

http://www.ruskline.ru/news_rl/2011/09/27/svyawennomucheniche_ermogene_moli_boga_o_nas/

«Патриарх Гермоген – великий печальник за Родину»

По благословению Патриарха Московского и всея Руси Кирилла участники крестного хода прошли с иконой святителя по пути Народного ополчения 1612 года

(http://www.ruskline.ru/images/cms/thumbs/b0b4257a9f768cd4ee925a5ee8b922439669a165/4822_0_200_auto.jpg)

20-23 сентября 2011 года по благословению Патриарха Московского и всея Руси Кирилла состоялся Крестный ход «Великий печальник за Родину», посвященный 400-летию воззваний народу священномученика Патриарха Московского и всея Руси Гермогена и созданию Народного ополчения под руководством нижегородского земского старосты Кузьмы Минина и князя Дмитрия Пожарского, сообщает пресс-служба «Народного Собора».

Организатор Крестного хода - Региональный Общественный Фонд по постановке памятника Патриарху Гермогену, при участии движения «Народный Собор». Проведение Крестного хода было поддержано Синодальным отделом Московского Патриархата по взаимоотношениям Церкви и Общества, а также епархиями и администрациями городов и областей, по территории которых он проходил.

Крестный ход повторил маршрут, по которому шло к Москве второе народное ополчение Минина и Пожарского: Нижний Новгород – Балахна - Пурех – Юрьевец - Решма – Кинешма – Ярославль – Ростов Великий – Борисоглебск – Сергиев Посад (Троице-Сергиева Лавра) – Москва.

Во главе Крестного хода шли казаки Хуторского Казачьего Общества «Дорогомилово» Московского Окружного Казачьего Общества Центрального Казачьего Войска и Иноземцевского Казачьего Общества «Станица Иноземцево» Терского Казачьего Войска. Они несли освященную Святейшим Патриархом Кириллом летом 2011 г. в Успенском соборе Московского кремля у мощей Патриарха Гермогена икону святителя, вдохновившего русских людей на освобождение Родины и икону Донской Божьей Матери.

Участники Крестного хода, московские и подмосковные соратники «Народного Собора» отправились в путь 20-го сентября, на нескольких автобусах, от палат бояр Романовых на Варварке. Здесь, недалеко от стен Московского кремля в храме св. Георгия Победоносца его настоятелем протоиереем Вячеславом Шестаковым был отслужен молебен.

По пути крестоходцы посетили Николо-Угрешский мужской ставропигиальный монастырь (г. Дзержинск Московской области) – место сбора Первого Народного ополчения. Здесь в одном из храмов прошла большая служба, и настоятель монастыря игумен Варфоломей благословил участников крестного хода.

Утром 21 сентября, в праздник Рождества Пресвятой Богородицы, Крестный ход вступил на территорию Нижегородской области, где был отслужен молебен в Михайло-Архангельском соборе Нижегородского кремля.

Затем на состоявшемся митинге выступили представители областной и городской администрации, Нижегородской епархии, представители общественных организаций: президент Фонда по постановке памятника Патриарху Гермогену Галина Ананьина; сопредседатель движения «Народный Собор» Олег Кассин; руководитель «Георгиевского Союза» Юрий Федулов; председатель Нижегородского регионального отделения «Союза десантников России» Сергей Патлань; директор Фонда памяти Митрополита Нижегородского и Арзамасского Николая Сергей Маков; председатель Фонда Минина и Пожарского Георгий Кузенков; руководитель Нижегородской региональной организации «Народного Собора» Павел Солнцев и др.

По окончании митинга его участники прошли из Нижегородского кремля нижней дорогой и вышли в те же ворота, через которые шло на подвиг народное ополчение.

Кульминацией мероприятия стало возложение цветов к памятнику Минина и Пожарского, у которого было освящено знамя (копия) Дмитрия Пожарского, с которым крестоходцы проследовали далее по всему маршруту Ополчения 1612 года.

Затем Крестный ход отправился по малым городам Нижегородской и Ивановской областей. Город Балахна Нижегородской области считается место рождения Кузьмы Минина. Здесь был отслужен молебен и возложены цветы к памятнику Кузьмы Минину и посещен местный краеведческий музей.

Следующей остановкой было село Пурех Ивановской области - вотчина князя Дмитрия Пожарского, где ему установлен памятник. Здесь проходили лечение раненые ополченцы, в селе на средства князя построен неописуемой красоты Спасо-Преображенский храм.

Везде, где останавливался Крестный ход – Балахна, Пурех, Юрьевец, Решма, Кинешма - служились молебны перед иконой Патриарха Гермогена. Участников крестного хода встречали и провожали представители духовенства, администраций городов и населенных пунктов, представители общественных организаций, простые люди. Все они получали иконки святителя Гермогена. На протяжении крестного хода было роздано более 10 тысяч таких иконок, а также 3 тысячи брошюр «Великий подвижник за Родину» - репринтное издание 1912 года, посвященное жизни и подвигу Патриарха Гермогена. изданное Фондом по постановке памятника Патриарху Гермогену

22 сентября Крестный ход прибыл в город Ярославль, где окончательно сформировалось Народное ополчение Минина и Пожарского. Здесь был отслужен молебен в Спасо-Преображенском монастыре, затем участники прошли Крестным ходом вокруг Ярославского кремля. К ним присоединилось много прихожан и представителей общественности, в том числе - активисты Ярославского регионального отделения «Народного Собора».

После завершения крестного хода состоялся митинг у часовни Казанской Божией Матери, воздвигнутой в честь героев Народного Ополчения. На митинге выступили викарий Ярославской и Ростовской епархии епископ Рыбинский Вениамин, вице-губернатор области Сергей Березкин, заместитель главы городской администрации В.Величко, президент Фонда по постановке памятника Патриарху Гермогену Галина Ананьина, а также представители общественных организаций области.

В Ярославле к Крестному ходу присоединился настоятель Патриаршего подворья в Сокольниках игумен Иоанн (Ермаков).

Здесь же, в Ярославле, была сформирована еще одна делегация на автобусе, состоящая из молодежи во главе с протоиереем Аркадием Гопаненко, председателем отдела по делам молодежи Ярославской епархии, и уже колонна из четырех автобусов в сопровождении сотрудников государственной автоинспекции направилась в Ростов Великий.

Ростов Великий встретил участников Крестного хода неповторимым колокольным звоном Успенского собора и множеством прихожан, которые присоединились к Крестному ходу.

В Борисоглебском мужском монастыре участников Крестного ход встречал настоятель монастыря игумен Иоанн (Титов).В стенах Борисоглебского монастыря ополченцев Минина и Пожарского чудотворец Иринарх Затворник поздней осенью 1611 года благословлял на подвиг.

23 сентября 2011 г. В Сергиевом Посаде Крестный ход встречали семинаристы Московской духовной академии и представители Московской областной организации «Народного Собора». Здесь был отслужен молебен в Троицком соборе Троице-Сергиевой лавры. Крестоходцы поклонились мощам преподобного Сергия Радонежского и Архимандрита Дионисия, возложили корзину цветов на могиле Прокопия Ляпунова и Ивана Ржевского – героев Первого Народного Ополчения.

Крестный ход завершился на Красной площади в Москве возложением цветов к памятнику Минину и Пожарскому от участников крестного хода из Москвы, Нижнего Новгорода и Ярославля. Корзина с цветами была возложена также представителями движения «Народный Собор» во главе с его сопредседателями Олегом Кассиным и Владимиром Хомяковым и представителями Московской городской и Московской областной организаций Движения.

По окончанию крестного хода его участники собрались в Паломническом центре Московской Патриархии, где состоялось подведение итогов. Перед собравшимися выступили президент Фонда по постановке памятника Патриарху Гермогену Галина Ананьина, сопредседатели движения «Народный Собор» Олег Кассин и Владимир Хомяков, а также участники крестного хода: эконом Печерского Вознесенского мужского монастыря (Нижегородская епархия) игумен Олег (Осипов), настоятель Патриаршего подворья храма Рождества Иоанна Предтечи в Сокольниках игумен Иоанн (Ермаков), председатель отдела по делам молодежи Ярославской епархии протоиерей Аркадий Гопаненко, казаки и др.

http://www.ruskline.ru/news_rl/2011/09/27/patriarh_germogen_velikij_pechalnik_za_rodinu/

Памяти великого священномученика за отечество
К 400-летию со дня мученической кончины Патриарха Гермогена

(http://www.sedmitza.ru/data/320/131/1235/%D0%93%D0%B5%D1%80%D0%BC%D0%BE%D0%B3%D0%B5%D0%BD.jpg)

1 марта (17 февраля) 2012 года – 400 лет со дня мученической кончины Патриарха Гермогена

(http://blagogon.ru/UserFiles/Image/Nikon-Rozhdestvenskij-1.jpg)
_{Архиепископ Никон (Рождественский)}

Часть 1

Счастлив народ, помнящий заветы своих предков благочестивых; счастлива Церковь, присно пребывающая в благодатном общении с Церковью веков минувших; счастлив ты, православный русский народ, что есть у тебя крепкие пред Богом стоятели и печальники, но счастлив дотоле, пока идешь по стопам их, пока свято хранишь заветы их!

Мы переживаем крайне опасное для отечества нашего время, когда темные силы вражьи стремятся отравить и убить нашу русскую православную душу, исказив или по крайней мере подменив все наше народное православно-русское миросозерцание. И вот, промыслом Божиим, это печальное и опасное для народа, для России, время совпадает с годовщинами великих воспоминаний далекого по времени, но близкого сердцу прошлого в истории нашего отечества. И встают пред нами великие герои духа из того отдаленного прошлого, и во главе их – несокрушимый адамант веры, богатырь духа, святейший Всероссийский Патриарх Гермоген. 17 февраля исполняется ровно триста лет, как заморенный голодом в мрачном подземелье Чудова монастыря отошел к Богу святою своей душой этот священномученик за отечество. Благовременно вспомнить его священные заветы, особенно благопотребные для нашего, столь измельчавшего духом и оскудевшего верою поколения.

За свое ревностное служение Церкви и строгую подвижническую жизнь удостоенный сана митрополита только что покоренной Казани, святитель Божий весь отдался святому делу утверждения в православии новокрещеных татар, из коих некоторые возвращались в магометанство, а другие уклонялись в католичество и лютеранство. Митрополит Гермоген испросил у Царя Федора Иоанновича указ, в силу которого новокрещенные татары поселены были вместе с русскими в особой слободе, где для них построили церковь и наблюдали за ними, чтобы они посещали богослужение, носили кресты на груди, имели у себя иконы и жили по-православному. А иноверцам было запрещено брать на службу к себе православных. Святитель Божий не пускался в рассуждения о какой-то свободе совести: он веровал, что истина православия превыше всех сокровищ на земле, и ограждал ее всею силою своей святительской власти. И ни в какие сделки со своею совестью он не входил, и грехом почел бы допускать совращения из православия в какую бы то ни было иную веру.

Вот урок вашим законопоставителям! Вот завет великого поборника веры православным русским людям! Хотите милости Божией – не стыдитесь исповедать православную веру, как едину истинную, едину спасающую, как неоцененное сокровище, нам вверенное; старайтесь и другие народы делать участниками и причастниками этого бесценного сокровища, хотя бы для сего потребовалось иногда употребить и не совсем либеральные меры – вроде тех, какие применяются к неразумным детям...

Но вот святитель вызван в Москву. На престоле русских царей – ставленник поляков самозванец Лжедимитрий. Он высказывается за унию с римским папой. Он хочет жениться на польке-католичке, не присоединяя ее к православной Церкви. И почти все молчат, никто не протестует против новшества, которое грозит уничтожением православия на Руси... Только митрополит Гермоген да коломенский святитель Иосиф открыто восстают против этого оскорбления Церкви Православной, только они громко заявляют, что невеста названного Димитрия должна принять крещение, торжественно исповедать истину православия, иначе брак не будет законным... Самозванец за такое дерзновение высылает Гермогена в Казань, где он не лишился своей кафедры только потому, что Лжедимитрий вскоре после того был растерзан народом...

Вот урок и нам, святителям, и каждому, кто поставлен говорить правду пред сильными мира сего. Не бойся, забудь свою личную жизнь, не смотри на те беды, которые, может быть, грозят тебе за правду Божию: смело стой за святую веру православную, если видишь где-нибудь и в чем-нибудь опасность для нее! Истина Христова, вера православная, дороже нашей жизни. Святое православие есть душа русской души народной. Не будет православия на Руси – не будет и народа русского. За истину святого нашего православия мы должны быть готовы отдать все: и честь нашу, и все блага земные, и самую жизнь. Станем же в своей совести пред лицом этого великого стоятеля за православие, святителя Гермогена, и спросим себя: готовы ли мы на это? Не лукавим ли во имя разных либеральных бредней, во имя масонской свободы совести, гуманизма и прочих бессмысленных глаголов?.. А время, нами переживаемое, несмотря на проповедь всяческих "свобод", именно требует такого мужественного исповедания и не лишено возможности гонений...

Царствует Василий Иоаннович Шуйский, а смута не утихает: является второй самозванец, метко заклейменный в истории именем "Тушинского вора". Святитель Гермоген уже на престоле патриаршем. Он мужественно стоит против смутьянов. Он посылает к мятежникам для увещания Крутицкого митрополита Пафнутия. Он рассылает по городам грамоты, в которых извещает о гибели первого самозванца-еретика Гришки Отрепьева, о перенесении св. мощей Царевича Димитрия в Москву, о воцарении Шуйского – Царя благочестивого и поборателя по православной вере. Он предупреждает, что явился новый самозванец, и требует от духовенства, чтобы грамоты были по нескольку раз прочитаны народу при служении молебнов о здравии и спасении Богом венчанного Государя. Так он старался утвердить в умах и сердцах тогдашних русских людей верность законному Царю. И его слова ложились на добрые русские сердца, и многие отстали от самозванца и вернулись на службу к Василию Иоанновичу.

Чтобы еще более рассеять туман смуты в умах, Царь и Святитель Гермоген вызвали из Старицы бывшего Патриарха Иова, чтобы он даровал народу разрешение от грехов – нарушения крестного целования и измены. 20 февраля 1607 года в Успенском соборе произошло всенародное покаяние пред престарелым Патриархом Иовом, который разрешил виновных в клятвопреступлениях и изменах. На многих это подействовало благотворно, но не на всех. Смута развратила умы до того, что люди забывали долг свой в отношении к родине, к родной Церкви и переходили на сторону второго самозванца – Тушинского вора, несмотря на то, что он вовсе даже не был похож на первого Лжедимитрия (говорят, это был просто – жид из Польши). Этого бродягу сопровождали иезуиты, которым был дан наказ действовать осторожнее, чем при первом самозванце, в деле распространения унии и латинства в России. Иезуиты должны были удалять от самозванца русских людей, окружая его католиками и униатами, всячески склонять бояр к измене православию, заводить в России католические и униатские школы, строить костелы, изгонять из России греков и пр. Конечно, все это тщательно укрывалось от всех русских людей, но прозорливый Патриарх раньше других разгадал лукавые цели поляков. Он еще ревностнее стал поддерживать Царя Василия Иоанновича, как защитника православия. Он не останавливался даже пред анафемою против изменников Царю и отечеству. В 1609 году мятежники вытащили его на Лобное место среди Красной площади и, тряся его за ворот, бросая ему песок в лицо, требовали, чтобы он присоединился к ним для низложения Царя Василия Иоанновича с престола, ссылаясь на то, что этот Царь был избран одною Москвою, без участия других городов, и что из-за него льется кровь многая. Но Патриарх решительно сказал изменникам: "Досель ни Новгород, ни Псков, ни Тверь, ни Астрахань, ни другие города Москве не указывали, а Москва всем им указывала; а что кровь льется – то не вина Царя". Твердость первосвятителя способствовала тому, что крамольный замысел на сей раз не удался, а заговорщики убежали в Тушино. Тогда Патриарх и туда отправил свою грамоту. "Обращаюсь к вам, бывшим православным христианам всякого чина и возраста, – писал он, – а ныне не ведаем, как и назвать вас, ибо вы возненавидели правду, отпали от соборной и Апостольской Церкви, отступили от Бога и святым елеем помазанного Царя, вы забыли обеты православной веры нашей, в которой мы родились, крестились, воспитались, возрастали; преступили крестное целование и клятву – стоять до смерти за дом Пресвятыя Богородицы и за Московское государство и пристали к ложно-мнимому царику вашему. Болит моя душа, ноет сердце, я плачу и с рыданием вопию: помилуйте, братия и чада, свои души и своих родителей, отошедших и живых, посмотрите, как отечество расхищается и разоряется чужими, какому поруганию предаются св. иконы и церкви, как проливается кровь неповинных, вопиющая к Богу. Вспомните, на кого вы поднимаете оружие: не на Бога ли, сотворившего вас, не на своих ли братьев? Не свое ли отечество разоряете? Заклинаю вас именем Господа Бога, отстаньте от своего начинания, пока есть время, чтобы не погибнуть вам до конца, а мы, по данной нам власти, примем вас кающихся, и упросим Государя простить вас: он милостив..."
Увы, и этот трогательный отеческий призыв не имел успеха.

Что сказал бы святитель Божий, если бы он ныне встал из гроба своего к нынешним "бывшим христианам" – смутьянам всякого чина и возраста? Не повторил ли бы он свои грозные слова: "Не ведаем, как и назвать вас, отступники от Бога и Апостольской Церкви, изменники Царю – Божию Помазаннику, приставшие – не к Тушинскому вору, а к еще более постыдному "ложно-мнимому царику" – современному "прогрессу", под которым укрывается заклятый враг христианства и всего человечества – масонство, руководимое теми, которые некогда сами на себя призвали небесное проклятие, когда взывали: "Кровь Его на нас и на чадах наших!" Болит моя душа, ноет сердце, я плачу и рыдаю... Заклинаю вас именем Господа Бога: пожалейте себя, пожалейте отечество!"...

Скоро в пределы России вторгся сам польский король Сигизмунд и осадил Смоленск. А 17 июля в Москве вспыхнул мятеж против Царя Василия Иоанновича. С Красной площади толпы двинулись к Серпуховским воротам, куда насильно привели Патриарха Гермогена. Здесь раздался только один голос за Царя Василия: то был голос Гермогена, который продолжал стоять за него, по присяге, как за законного Государя, венчанного Церковию на царство. Он говорил народу, что там нет спасения, где нет благословения Божия, что измена Царю есть страшное злодейство, за которое грозно накажет Бог, и что она не избавит России от бедствий, а еще глубже погрузит ее в их бездну. Но увещания старца-святителя были безуспешны, и Царь Василий Иоаннович в тот же день был низвержен и удален из Кремля в свой дом на Арбате... На другой день Патриарх еще раз вышел на площадь к народу и уговаривал его возвратить Шуйского на царство, но враги Царя Василия успели уже насильно постричь его в монахи. Несмотря на то что Царь наотрез отказался от пострижения, громко кричал: "Не хочу!" – князь Туренин произносил за него обеты, а Ляпунов с наглостью держал его за руки, чтобы он не отмахивался, когда на него надевали монашеские одежды. Царицу Марию насильно увезли в Вознесенский монастырь и там постригли. Она рвалась из рук, стенала, звала супруга своего, называла его милым государем, кричала, что будет называть его своим мужем и в монашеской рясе. Патриарх объявил незаконным это насильственное пострижение, молился за Василия Иоанновича в храмах, как за законного Царя, и не считал его иноком, а монахом признал князя Туренина, который вместо него произносил священные обеты. Все это произвело сильное впечатление на москвичей...

(Продолжение следует)

(Продолжение)

Между тем поляки делали свое дело. Они всюду рассылали свои прокламации, возбуждая ненависть против Царя Василия, указывая на то, будто в царстве Московском все идет дурно в его правление, что из-за него и чрез него непрестанно льется кровь христианская. Умы волновались. Поляки подкупили податливых на измену русских людей, которые готовы были поймать Царя Василия и отправить пленником к королю Сигизмунду. А многие из тех, которые стояли во главе переворота, буквально исполняя план польский, думали искренно, что служат своему отечеству. Тем выше проницательность первосвятителя Церкви Патриарха Гермогена, провидевшего в этом деле смуты величайшую опасность для России, ее веры, государственности и народности. И тот, кто держал в это трудное время в своих твердых руках посох Всероссийских Первосвятителей: Петра, Алексия, Ионы и Филиппа, столько потрудившихся для создания единого и мощного Московского государства, головою был выше всех своих современников в государственном отношении. Он больше, чем кто-либо из героев этого страшного времени, сделал для спасения России и запечатлел свои подвиги мученическою смертью в 1612 году.

(http://blagogon.ru/UserFiles/Image/Germogen-5.jpg)

Когда верховная власть перешла к боярской думе, когда бояре решили призвать на русский престол польского королевича Владислава, снова громко поднял свой голос против этого опасного для отечества шага святейший Патриарх Гермоген. Он не смутился тем, что не достигнет цели, и прямо заявил, что он против призыва иноземца-поляка, указывая, что необходимо избрать на престол православного Царя из русских, причем первый указал на юного боярина Михаила Феодоровича Романова, как на лицо, достойное царского венца по его родству с угасшим родом св. Владимира. Он напоминал о том, что пришлось испытать Русскому народу от поляков при Гришке Отрепьеве.
"Теперь же чего ждете? – спрашивал он изменников. – Разве только конечного разорения царству и православной вере?"
Но польские приспешники осыпали Патриарха насмешками.
"Твое дело, – говорили они, – святейший отче, смотреть за церковными делами, а в мирские дела тебе не следует вмешиваться".

Как это похоже на то, что и в наше смутное время говорят нам, пастырям Церкви, современные нам приспешники масонов и иудеев: не ваше дело мешаться в политику! Как будто любовь к отечеству – политика! Как будто охрана православной веры в России – политика! Святитель Гермоген не слушал тогдашних изменников: он дал нам пример и завет, как относиться к таким толкам. Он отстаивал правду Божию по архиерейской совести, а не по толкованию тех, кто и Бога потерял и врагу продался...

Бояре не послушали Патриарха, но все же сделали ему уступку: по его настоянию они потребовали, чтобы Владислав, прежде вступления на престол, принял православие, не сносился с папою, не строил на Руси костелов, не допускал к нам кзсендзов и казнил смертью тех, кто перейдет из православия в латинство; женился бы на русской, не раздавал должностей полякам и, для обеспечения государства от внесения в него чего-либо нерусского, требовали, чтобы королевич ничего не предпринимал в верховном управлении без согласия боярской думы, а в законодательстве и налогах – без одобрения Земского Собора. Это было сделано не ради присвоения народу власти, а ради защиты русских начал жизни от подавления их иноземцем. Тогдашние русские люди, несмотря на всю смуту в их умах, еще помнили, что они – русские, и тщательно старались оберегать свои народные заветы, свои основы русской жизни. Только на этих условиях и после тяжелой внутренней борьбы Патриарх дал свое согласие на приглашение Владислава. К Сигизмунду под Смоленск были отправлены послы (именно те лица, которые были особенно опасны для королевича Владислава: ясно, что выбор сделан под влиянием советов польского гетмана Жолкевского) для переговоров: Ростовский митрополит Филарет Никитич Романов и князь Василий Голицын, так же, как и сын Филарета, Михаил, намечавшийся в цари. Сами бояре предали в руки поляков низведенного с престола Царя Василия с его братом Димитрием. Патриарх не одобрял всего этого, но вынужден был выжидать, пока поляки яснее раскроют свои планы. Недолго пришлось ожидать. Король Сигизмунд стал требовать, чтобы вместо Владислава русские присягнули ему самому, и уже начал издавать указы от своего имени касательно русских государственных дел. Это значило, что он считает Россию уже покоренною провинцией Польши... Нет нужды говорить, что это грозило гибелью и вере православной и русской народности. Момент был страшный. Бояре стояли за польского королевича, в своей слепоте не подозревая опасности; Москва была в руках поляков; смута и измена увеличивались; люди, верные отечеству и православной Церкви, были загнаны и забиты... В эту-то роковую пору "был един и уединен", как выражается современный ему летописец, святейший Патриарх Гермоген. Мог ли он, казалось, в своем полном одиночестве поднять Россию против поляков и самозванца на смертную борьбу? Но что же будет, если и этот, досель твердый, как адамант, столп Церкви и всея Руси – теперь поколеблется? Что, если и он, изнемогши в своем тяжком одиночестве, под грозою гонений омрачит себя мыслию, будто путем уступок и угодничества Польше и католичеству можно спасти хоть часть исторических сокровищ России?..

Но благодарение Богу! Этот великий и непокрушимый столп не поколебался, этот светильник не угас и по-прежнему, в сгущавшейся тьме, светил России своим немерцающим светом, который по мере роста бедствий и опасностей разгорался все ярче и ярче. Посох великих первосвятителей России, который верной и твердой рукою держал Патриарх Гермоген, указал для России пути и орудия спасения от смут и порабощения. Ему именно принадлежит первенство в этом великом и святом деле. За ним дружными рядами пошло все русское православное духовенство. Доблестный старец знал, что "иному некому пособить ни в слове, ни в деле", и геройски стал на великую стражу России. Он следил за каждым, даже скрытым шагом врагов, готовый поднять против них всю силу Церкви и еще неугасший в народе дух русской государственности и русской народности. Сначала Патриарх, как говорит древнее сказание, "видя людей Божиих в Велицей России мятущихся и зело погибающих", говорил им: "Чада паствы моя, послушайте словес моих! Что еще мятетеся и вверяете души свои поганым полякам? Которое вам, словесным овцам, общение с злохищными волками? Весте сами, яко издавна православная вера наша христианская греческого закона от иноплеменных стран ненавидима. Киими же нравы примирихомся с иноплеменниками сими?".

Как эти слова подходят и к нашему времени! И в наше время так же, как и тогда, наша вера православная "всеми иноплеменниками ненавидима есть"; и теперь, как и тогда, эти "иноплеменники", эти французы и англичане, немцы и итальянцы и все народы Запада, в сущности с презрением относятся к нашей вере православной, а те из них, которые потеряли всякую веру, всячески стремятся и у нас вырвать из народного сердца веру православную, а среди нас, людей русских, немало изменников, которые готовы содействовать им в этом и чрез то загубить родную Русь...

В ноябре 1610 года в патриаршие палаты явился вождь полякующей партии, боярин Михайло Салтыков, и начал речь о Сигизмунде, "все на то приводя, чтобы крест целовати самому королю". Но напрасна была эта коварная попытка: непреклонный и всегда решительный Патриарх властно прекратил эти хитрые речи Салтыкова. Тогда на другой день изменник явился к первосвятителю уже с боярами правительствующей думы и стал прямо требовать разрешить народу целовать крест польскому королю, отдаваясь в его полную волю и чтобы первосвятитель Церкви отписал об этом к королю под осажденный Смоленск в грамотах.

"Стану писать к королю грамоты, – мужественно сказал Патриарх, – и духовным властям велю руки приложить, если король даст сына на Московское государство, если королевич крестится в Православную веру нашу, а литовские люди выйдут из Москвы. А что положиться на всю королевскую волю, то видимое дело, что нам крест целовать самому королю, а не королевичу, и я таких грамот не благословляю вам писать и проклинаю того, кто писать их будет; а русским людям напишу, что если королевич на Московское государство не будет, в православную веру не крестится и литвы из Московского государства не выведет, то благословляю всех, кто королевичу крест целовал, идти под Москву и помереть всем за православную веру".

Вот решительное и мощное слово о неустанной борьбе за то, что всего дороже для нашего народа, за веру православную! Это слово привело в ярость изменника Салтыкова, который понял всю силу этого слова. С наглыми ругательствами наступал он на святейшего Патриарха и даже бросился на него с ножом. А Гермоген, подняв руку с крестным знамением, сказал: "Крестное знамение да будет против твоего окаянного ножа. Будь ты проклят в сем веке и в будущем!"

Часть 2

(http://blagogon.ru/UserFiles/Image/Germogen-22.jpg)

"Это твое начало, господин, – обратился Патриарх к первому советнику боярской думы – князю Мстиславскому: – Ты больше всех честию, тебе следует больше других подвизаться за веру православную: если ты прельстишься, то Бог скоро прекратит жизнь твою, и род твой возьмет от земли живых и не останется никого из рода твоего в живых".

Такие потрясающие слова Патриарха привели в сильное волнение присутствующих: даже такой закоренелый изменник, как Салтыков, поспешил испросить у Патриарха прощение, извиняя себя тем, что "безумен был и без памяти говорил". Патриарх отпустил бояр, но не успокоился на сих объяснениях. Несмотря на то, что поляки своими патрулями сторожили Кремль и весь город, святитель разослал своих дворовых людей собирать народ в Успенский собор. С церковного амвона он объяснил им всю грозную опасность настоящего положения для Церкви и отечества и прямо запретил целовать крест польскому королю Сигизмунду, убеждая народ стоять за веру православную. Вот где первое начало народной борьбы с поляками и русскими изменниками! Во главе ее стал сам первосвятитель Церкви, и его слова стали разноситься по всем концам России. Поляки не успели помешать этому важному и решающему собранию, вскоре после него окружили Патриарха своим надзором и стражею, но начало народной борьбе было уже положено. В следующем году жители Ярославля писали в своей грамоте по городам: "Если бы Патриарх Гермоген не учинил такого досточудного дела, то никто, из боязни польских и литовских людей, не смел бы молвить ни одного слова..."

Между тем наши послы под Смоленском на все требования поляков отвечали отказом. Когда Салтыков от имени бояр прислал им грамоту с приказом, чтобы послы приказали смольнянам сдать город Сигизмунду, митрополит Филарет сказал: "Таким грамотам по совести повиноваться нельзя: писаны они без воли Патриарха, а нас отпускал сюда Патриарх". А князь Голицын прибавил: "Когда мы стали без государя, Патриарх у нас человек печальный, и без него в таком важном деле решать не подобает". Что же касается требования, чтобы смольняне, изменив своей присяге, сдали город полякам, то послы отвечали: "Бог и русские люди никогда не простят нам этого, и земля нас не понесет".

(Окончание следует)

(Окончание)

В половине декабря самозванец был убит в Калуге, и Патриарх властною рукою стал поднимать Русский народ и по областям уже на вооруженную борьбу с поляками. На Рождестве он начал писать грамоты, которые были образцом всех последующих грамот смутного времени. Эти грамоты поднимали мощные волны народного одушевления и самоотверженной готовности на великие жертвы для спасения веры и отечества. Исходя от "первопрестольника Апостольской Церкви и поборателя по истинной христианской православной вере", они придавали народному движению характер прежде всего борьбы за веру, войны священной. В этих грамотах Патриарх выставлял требование польского короля как измену клятвенным обязательствам самих поляков. Поэтому он разрешил Русский народ от присяги, данной королевичу Владиславу. Это давало полнейшее право русским людям гнать клятвопреступных поляков из России. Царя на Руси не было; боярская дума изменила, Патриарх являлся "начальным человеком Земли Русской", и потому он счел себя вправе призвать народ к оружию. В своих грамотах он кликнул клич по областям: "Всем, не мешкая, по зимнему пути, собрався со всеми городы, идти вооруженными ополчениями к Москве на польских и литовских людей". Святитель Божий не останавливался пред мыслию: дело ли Патриарха, служителя Церкви, говоря по-нынешнему – "мешаться в политику", призывать к оружию; пошел по стопам своих великих предшественников, принимавших самое деятельное участие в делах народно-государственных и действовал по заветам Церкви, которая, в лице Преподобного Сергия, вооружила мечами и копьями своих схимонахов и послала их на битву, на Куликово поле... В начале 1611 года гонцы Патриарха скакали по всем областям. Грамоты Патриарха породили целый ряд подобных грамот; призывные послания городов подклеивались к патриаршим грамотам и вместе с ними пересылались от города до города. Уже в том же 1611 году они вызвали сбор двух ополчений, во главе которых потом стал князь Пожарский вместе с Мининым. Эти грамоты пробудили народный дух, воскресили надежду на спасение отечества, зажгли ревность к этому святому делу. Движение народное росло с каждым днем. И из-под Смоленска пришла в Москву от наших послов грамота, извещавшая, чтоб не надеялись на то, что королевич будет царем в Москве: поляки выведут из России лучших людей, опустошат ее и завладеют ею. "Ради Бога, – писали эти русские люди, – положите крепкий совет между собою, разошлите списки с нашей грамоты и в Новгород, и в Вологду, и в Нежин, и в другие города, чтобы всею землею сообща встать за православную веру, пока мы свободны, а не в рабстве и не разведены в плен".

Поляки не могли простить Патриарху такого дерзновения. Чтобы отнять у него возможность рассылать грамоты, "у него дьяки, подъячие и всякие дворовые люди пойманы, а двор его весь разграблен". С этого времени его стали держать "как птицу в заклепе". Но это насилие еще больше возбуждало в народе уважение и любовь к Патриарху, еще больше придавало силы его грамотам. Сами москвичи стали писать в другие города: "Вслед за предателями христианства, Михаилом Салтыковым и Феодором Андроновым с товарищами, идут немногие. Святейший же Патриарх прям, как сам пастырь, душу свою полагает за веру христианскую несомненно, а за ним следуют все православные христиане. Будьте с нами обще заодно против врагов наших и ваших. Помяните одно: только коренью основание крепко, то и древо неподвижно. Если коренья не будет, к чему прилепиться? Здесь корень нашего царства, здесь – знамя отечества – образ Божией Матери, заступницы христианской, который Евангелист Лука писал. Здесь великие светильники и хранители Петр, Алексий и Иона чудотворцы. Или вам, православным христианам, то ни во что поставить?".

Чрезвычайно сильно и глубоко было действие призывов Патриарха. Чистые, не омраченные смутой и изменой души были всецело на его стороне. Но заговорила совесть и у тех, которые в это смутное время измалодушествовались, проживая в стане самозванцев и дружа с поляками. Особенно поразительный и глубокий переворот произвели грамоты Гермогена в душе Прокопия Ляпунова: из этого человека, дотоле колебавшегося семо и овамо, они сделали верного и твердого исполнителя наставлений Гермогена. В каких только лагерях не перебывал этот человек! Сначала он был в стане Болотникова, откуда явился с повинной к Царю Василию Иоанновичу; затем он перешел на сторону его врагов и, вопреки Патриарху, участвовал в крамоле против Шуйского. Потом передался королевичу и его партии, но сильные слова Патриарха сделали его наконец верным даже до смерти сыном отечества. Он образовал в Рязани стройное ополчение; при вести о насилии над Патриархом он отправил в Москву грамоту в защиту его, и она подействовала на правивших бояр: "С тех мест, – говорит летопись, – Патриарху стало повольнее и дворовых людей ему немногих отдали".

Наконец, по призыву Патриарха, образовалось стотысячное войско из 25 городов и большие отряды казаков. Сидевшие в Москве поляки и их русские приспешники заволновались, а Салтыков в марте 1611 года опять явился к Патриарху Гермогену и угрожающим тоном сказал ему: "Это ты по городам посылал грамоты; ты приказывал всем собираться да идти на Москву! Отпиши им, чтоб не ходили". Патриарх мужественно ответил: "Если ты, все изменники и поляки выйдете из Москвы вон, я отпишу к своим, чтобы вернулись. Если же вы останетесь, то всех благословляю помереть за православную веру. Вижу ее поругание, вижу разорение святых церквей, слышу в Кремле латынское пение и не могу терпеть". Поляк Гонсевский сам заговорил: "Ты, Гермоген, главный заводчик всего возмущения. Тебе не пройдет это даром. Не думай, что тебя охранит твой сан".
Но запугать готового на мученичество первосвятителя было нельзя.

(http://blagogon.ru/UserFiles/Image/Germogen-1.jpg)

Теперь поляки уже ничем не прикрывали своей ненависти к русскому народу. Они стали держать под стражей Патриарха: стали жестоко поступать с московским населением. Поляки пытались обольстить народ, суля ему разные свободы, выхваляя свои порядки, свой сейм, ограничивающий власть государя, но преданные самодержавию русские люди им отвечали: "Вам дорога ваша вольность, а нам – наша неволя. Да ведь и у вас, собственно, не настоящая воля, а своеволие: сильный грабит слабого, может отнять у него имение и жизнь. Искать правосудия по вашим законам долго – ничего не возьмешь; а у нас самый знатный не властен обидеть последнего простолюдина: по первой жалобе Царь творит суд и расправу. Как Бог, карает он и милует". А которые были посмелее, те говорили, чтоб поляки убирались из Москвы подобру-поздорову. "Россия де не такая невеста, чтобы ей не найти жениха получше их Владислава".

Все предвещало приближение страшной грозы. Гроза разразилась на Страстной неделе. Во всех концах Москвы зазвучал набат. Поляки бросились на народ и стали рубить его. Москвичи, вооружившись чем попало; стали защищаться. Поляки, видя, что им не удается взять верх, отступили к Кремлю и подожгли город во всех концах. Летописцы рисуют нам страшную картину этих дней. Пожар длился всю неделю. Во вторник на Святой уже стали подходить главные силы русских ополчений. Они со всех сторон окружили Кремль и Китай-город, где засели поляки. Изменники и поляки снова приступили к Патриарху и заговорили: "Прикажи Ляпунову и товарищам, чтобы они ушли назад: иначе ты умрешь злою смертью".

"Боюсь Единого Живущего на небесах, – отвечал непреклонный первосвятитель, – Вы мне сулите злую смерть, а я надеюсь чрез нее получить венец небесный и давно желаю пострадать за правду".

Тогда они объявили его низвергнутым с патриаршества и передали его кафедру уже давно низложенному приверженцу Лжедимитрия I, греку Игнатию, а самого Гермогена бросили в подземелье Чудова монастыря, куда спускали ему в окно хлеб и воду. "В храмине пусте, яко во гробе, затвориша", – говорит летопись.

Прошло три месяца. Защитники отечества, лишенные духовного вождя, ссорились между собою. Ляпунов был изменнически убит казаками. О Гермогене ничего не было слышно.

Но вот 5 августа 1611 года в Кремль пробрался некто Родион Мосеев к Патриарху Гермогену. А тот воспользовался этим, чтобы отправить в Нижний свою, уже последнюю, предсмертную грамоту. Она гласила следующее: "Благословение архимандритам, и игуменам, и протопопам, и воеводам, и дьякам, и дворянам, и детям боярским, и всему миру: от Патриарха Гермогена Московского и всея Руси – мир вам и прощение и разрешение. Да писати бы вам из Нижнего в Казань к митрополиту Ефрему, чтобы митрополит писал в полки боярам учительную грамоту, да и казацкому войску, чтобы они стояли крепко в вере, и боярам бы и атаманье говорили бесстрашно, чтобы они отнюдь на царство проклятого Маринкина сына... не брали. Я не благословляю! И на Вологду ко властем пишите ж; также бы писали в полки: да и к Рязанскому владыке пишите тож, чтобы в полки также писал к боярам учительную грамоту, чтоб уняли грабеж, корчму и разврат, и имели бы чистоту душевную и братство, и промышляли бы, как реклись, души свои положити за Пречистыя дом, и за чудотворцев, и за веру, так бы и совершили; да и во все города пишите, чтобы из городов писали в полки к боярам и атаманье, что отнюдь Маринкин сын не надобен: проклят от святого собора и от нас. Да те бы вам грамоты городов собрати к себе в Нижний Новгород да пересылати в полки к боярам и атаманье; а прислати же прежних, коих есте прислали ко мне с советными челобитными, – свияженина Родиона Мосеева да Романа Пахомова, – а им бы в полках говорити бесстрашно, что проклятый отнюдь не надобен; а хотя буде постраждете, и вас в том Бог простит и разрешит в сем веце и в будущем; а в городы для грамот посылати их же, а велети им говорити моим словом. А вам всем от нас благословение и разрешение в сем веце и в будущем, что стоите за веру неподвижно: а я должен за вас Бога молити".

Поразительно это величие духа в святейшем Патриархе: одинокий, беспомощный, в глубине подземелья, под грозой мученической смерти, этот "начальный человек Земли Русской" чувствует себя вождем народа и как бы великим государем и считает себя вправе передавать свои государственные полномочия лицам духовным и воеводам, даже городам и, наконец, – отдельным лицам, каковы Мосеев и Пахомов, и велит им говорить бесстрашно народу все от его имени.

Принесенное в Нижний Новгород, это призывное послание нашло глубокий отклик в народе. Его клич – идти на спасение родины поддерживали его присные ученики и послушники: поставленный им и близкий к нему архимандрит Сергиевой Лавры преподобный Дионисий и ее келарь Авраамий Палицын, также повсюду рассылавшие свои грамоты с призывом ополчиться на спасение отечества. Мы знаем, что в Нижнем во главе народного движения стали земский староста Козьма Минин, князь Димитрий Михайлович Пожарский и местное духовенство.

Из глубины подземелья великий священномученик за отечество не мог телесными очами видеть движение собранных по его призыву народных ополчений и девяти месяцев не дожил до совершенного освобождения Москвы и России. Но он имел утешение узнать, хотя от врагов своих, что эти ополчения идут...

Удивительна была слепота врагов святителя Божия и России! Изменники все еще думали, что под влиянием тяжкого заточения можно сломить мужество Гермогена. Они опять спускаются в подземелье его, опять требуют, чтобы он своим проклятием остановил Пожарского, Минина и их сподвижников и заставил их возвратиться назад. "Он же, великий государь-исповедник, – говорит летописец, – рече им: да будет над теми, кто идут на очищение Московского государства милость от Господа Бога, а от нашего смирения благословение; а на окаянных изменников да излиется гнев от Бога, а от нашего смирения да будут прокляты они в сем веке и в будущем".

Это – последние слова, которые дошли до нас от несокрушимого духом первосвятителя. Они должны отзываться в сердцах русских людей и чрез триста лет – в наше время: в сердцах верных сынов отечества – отрадою благословения, а в сердцах изменников родине – грозным проклятием...

(http://blagogon.ru/UserFiles/Image/Germogen-8.jpg)

Враги не могли быть спокойными, пока был жив святитель Божий. Они порешили освободиться от него насильственною смертию. Современники согласно между собою говорят, что он скончался мученически. Большинство из них утверждают, что его, "по многом страдании и тесноте, уморили голодною смертью", а поляки говорят, что он был удавлен... Он преставился к Богу 17 февраля 1612 года.

Есть древнее предание, что поляки, вместо хлеба, стали Патриарху давать нечеловеческую пищу: "меташа в неделю сноп овса и мало воды". Очевидно, это делалось с неслыханною жестокостью, несвойственною русским людям.

Понятно, что когда русские люди узнали о мученической кончине своего великого первосвятителя, то в глубокой скорби своей еще более вдохновились к исполнению его завета – в святом деле освобождения Руси от нашествия поляков и очищения ее от своих же изменников. 22 октября того же года Москва была очищена, а 13 февраля следующего 1613 года на царский престол был избран тот благословенный родоначальник Дома Романовых, на которого указывал святейший Гермоген. Если Россия не была разделена между поляками и шведами, если не истреблено в ней Православие, если самый народ Русский не потерял своего духовного облика, не обратился в поляков и шведов, а частию и немцев, то всем этим мы обязаны великому подвигу Святителя Гермогена больше, чем кому-либо из защитников Руси того времени. Все они и руководимы были, и одушевляемы – никем другим, как Патриархом Гермогеном: он был их вождем, их душою... Вот почему его святое имя записывалось в святцы наряду с прославленными угодниками Божиими.

Святейший Патриарх был первоначально погребен в Чудове. Царь Алексей Михайлович повелел перенести гроб его в Успенский собор (в 1653 году), причем тело его оказалось нетленным. Поэтому оно и не было положено в землю, а поверх земли, в особой гробнице, обитой бархатом. В 1812 году французы, отыскивая сокровища и в гробах, кощунственно выбросили его мощи из гроба, но по уходе их они были найдены целыми и опять положены в ту же гробницу. Чрез 270 лет по кончине, в 1883 году, когда пред коронованием Императора Александра III производились работы в Успенском соборе, упавший со стены камень пробил каменное надгробие и самый гроб Патриарха, и при этом его св. останки оказались нетленными.

В наши дни эта святая гробница привлекает к себе множество народа со всех концов России и здесь совершаются непрерывною чредою панихиды по святителю. Его молитвам многие недужные получают исцеления, и близок, верится, день, когда святая Церковь, причислив его к лику святых, откроет его св. мощи для всеобщего поклонения и лобзания...

Архиепископ Никон (Рождественский)

1912 год

Благодатный Огонь

http://www.blagogon.ru/digest/296/

Заветы Патриарха Гермогена

Размышления иерея Сергия Карамышева в связи с 400-летием мученической кончины святителя

(http://www.ruskline.ru/images/cms/thumbs/d4ea4c6625cec5e34410ce820eaa9466525cf0c5/germogen_patriarh_200_auto.jpg)

«Заветы Патриарха Гермогена» – так была озаглавлена речь священномученика протоиерея Иоанна Восторгова (настоятеля Покровского собора на Красной площади Первопрестольной столицы Русского царства), сказанная им в Успенском соборе Московского Кремля при открытии IV Всероссийского съезда русских людей в 1907 году. Отец Иоанн, предназначенный Божиим Промыслом к великолепнейшему венцу священномученика, уже на пути к этой небесной награде постигал величие подвига своего духовного вождя – священномученика Патриарха Гермогена. Он видел его подвиг не только со стороны, но и в какой-то мере изнутри.

Век назад было очень модным учение об отделении Церкви от государства. Чтобы ему противостоять, священномученик ХХ века обратился к опыту священномученика века XVII-го. Он повторяет доводы идеологов 300-летней давности, обращенные к Патриарху: «Почто вмешиваешься в дела мiрския, а твое де дело за Церковью смотрети». Стоило нынешнему Патриарху – Кириллу – не пойти на поводу у тех же идеологов-разрушителей и поддержать определенного политика, как они повторили по сути своей те же самые слова. Они не хотят, чтобы Церковь, чтобы благодать Духа Святого, присутствовали в жизни общества и государства. Они, будучи в совершенной степени беззаконными, ненавидят свет и раздражаются, когда он бьет им в глаза напоминанием о вечном, немеркнущем Свете. Он мешает им делать темные дела – отсюда и столь яростная агрессия.

Отец Иоанн отвечает идеологам смуты: «Но архипастыри и пастыри знали хорошо, что скрывается и какой коварный умысел таится под этим фарисейским и мнимо-справедливым рассуждением. Они знали, что оно подобно печалованию Иуды о нищих. Они знали, что с падением Православия порушится русское царство, а с порушением русского царства порушится и православная вера в русских людях. Они знали, что обещаемое польско-литовско-еврейское владычество, с приобщением европейским началам жизни, зачатое в измене и предательстве; питавшееся низкою корыстью и презрением к своему родному, русскому; опутанное кровавым туманом убийств, грабежей, разбоев, заревом пожаров и ужасом погромов; поддержанное и приветствуемое «лихими людьми», чернью, голытьбою, грабителями и душегубами; уничтожившее на Руси порядок государственный и обратившее пред сим Русского Царя в «полуцаря» /конституционного монарха/, - все это ничего не принесет России, кроме конечной гибели.

Все это справедливо называл Гермоген «христианоборством», непостижимым «бесовским омрачением», которое толкало русских людей от одного заведомого обманщика к другому. «Бывшим православным христианам, а теперь, как и называть вас - не ведаю», - вот как обращался патриарх к тогдашним христианским изменникам».

Обозначив позицию великого святителя, отец Иоанн обращается к современности: «Ныне отродилась русская смута, и вновь заволокла русское небо. Опять видим какое-то повальное безумие, опять чары обмана, опять «бесовское омрачение», опять «христианоборство». Нынешние революционные прокламации разве не те же облыжные грамоты Болотникова: «побивайте бояр, отнимайте их достояние, убивайте богатых, делите их имение...»?... Нынешняя чернь разве не вошла во вкус безначалия и бунта? Нынешние верхи народа разве не увлеклись чужебесием и изменой всему церковному и русскому? Ныне разве не видим непонятной доверчивости ко всякому обману, явному, наглому и безстыдному?...»

Все это отец Иоанн говорил, стоя рядом с гробницей Патриарха, которая в 1812 году была осквернена западными варварами, наследниками мучителей и убийц Патриарха: его мощи, освидетельствованные в 1652 году как нетленные, были выброшены французами из гробницы. Такова ненависть бесов и одержимых ими людей к святому. Его слова, его жизненный подвиг и сейчас, через 400 лет, не менее для них страшны. Потому и слова отца Иоанна, сказанные более ста лет назад, в основных мыслях очень подходят к нашим дням: «Изменились формы смуты, сущность же ее осталась та же, а опасность едва ли не страшнее. Но исцеления надо ждать от того же испытанного, историею оправданного и Патриархом Гермогеном указанного пути. Верность Церкви, родному народу, Царю Самодержавному; религиозное и патриотическое одушевление; объединение и слияние всех честных русских людей, без различия званий и состояний, в одном патриотическом движении, - великий союз взаимной любви всех классов и сословий народа; борьба с иноземщиной, жадно простирающей руки к русскому достоянию; послания, грамоты, кличи и призывы по всей Руси, разоблачающие гнусное лицемерие и пустоту душ нынешних «освободителей» России и нынешнего революционного движения...

И слышится из дали веков мощный заповедный голос великого Гермогена – «побороться за веру православную и отечество русское»: «Стойте за веру неподвижно, а я за вас Бога молю».

Слышишь ли ты нас, адамант веры и патриотизма, несокрушимый столп русского национального чувства? Соболезнуешь ли горю русскому? Готов ли в помощь страдающей земной твоей отчизне? Молишь ли Бога о прощении грехов народа нашего, навлекшего на себя праведный гнев Его?

Благослови и воодушеви нас с высот небесных селений, вымоли прощение и милость Господа твоему страдающему отечеству, явись нам духовным вождем на пути к его спасению!

Русские православные люди! Время сотворити Господеви, яко разориша закон Его! Господь ополчается, Господь будет споборать нам в тяжкой борьбе с крамолой и смутой. Время сотворити Господеви, - и как в оные дни смуты, так и ныне под знаменем креста, в воодушевлении религиозной веры и преданности родной Церкви, в подвиге всенародного покаяния, всенародной молитвы, время нам объединиться, сплотиться крепким союзом любви в служении и защите веры, Церкви и русской народности.

«Пишите в Казань, пишите в Вологду, Рязань»... - так говорил Гермоген. Пишите, взывайте теперь и вы, при расширившейся державе Российской, и в Сибирь, и на Кавказ, и на дальний север, и на благодатный юг, и Малой, и Белой России, - пишите, взывайте ко всей Руси великой и зовите всех в союз объединенного русского народа.

Он растет, он ширится, он набирается сил, этот великий союз всероссийский, под знаменем религиозного и патриотического воодушевления. Да подаст ему Господь росу небесную свыше и от тука земного, да возложит Он руку Свою на хребет врагов его, - да воскреснет Бог и расточатся врази Его: яко тает воск от лица огня, яко исчезает дым, да исчезнут! Аминь».

Пусть эти слова были адресованы определенному политическому движению в определенное время. Это не мешает распространить их действие шире – на весь православный русский народ, живущий сейчас. Через святых людей к нам обращается Сам Господь, а глагол Божий имеет важное свойство – он не бывает празден. И если он не был в должной мере воспринят почвой христианских сердец век назад – так, чтобы они принесли ожидаемый плод, - как знать? – Возможно, теперь этот глагол будет воспринят.

Иерей Сергий Карамышев, настоятель храма Св. Троицы пос. Каменники Рыбинского благочиния Ярославской епархии

http://www.ruskline.ru/news_rl/2012/03/01/zavety_patriarha_germogena/

Знаки Русской победы

Иерей Александр Шумский о Патриархе Гермогене в связи с 400-летием со дня его кончины

(http://lell33.ucoz.ru/Pdf_02/1120057.jpg)

Вся мировая история исполнена Божиими знаками и знамениями, посылаемыми человеку для вразумления, предупреждения об опасности, подкрепления сил. Знаки и знамения – это часть Божиего Промысла. Идет первая седмица Великого Поста. И в эти дни мы молимся не только за себя и своих близких, не только сугубо каемся в грехах, но и молимся за все наше Отечество, стоящее на пороге своего очередного судьбоносного выбора. Речь идет не просто о политическом выборе, речь идет о жизни и смерти нашей Родины, речь идет, говоря словами Достоевского, о том, погаснет Русский свет или нет.

И от нас, православных, требуется сегодня особенное молитвенное усилие. Не обязательно устами произносить какие-то специальные слова, главное, чтобы в каждом любящем православном сердце сияли два слова «Христос и Россия».

Первая седмица предварялась отрадными знаками. 25 февраля соединились два празднования, в честь Иверской иконы Божией Матери и святителя Московского Алексия, всея России чудотворца. Промыслительно совпадают два эти празднования. Святитель Алексий, символ Русского единства, является одним из главных молитвенников за благочестивых российских вождей и воинов, за Российское государство. Иверская икона Божией Матери всегда защищала и продолжает защищать врата, ведущие в сердце Русской земли – Московский Кремль.

Не раз спасала Божия Матерь нашу страну от смертельной опасности через Свою икону, называемую Иверская. Последний раз это произошло в октябре 2002 года, когда чеченские террористы захватили театральный центр на Дубровке. 26 октября празднуется принесение в Москву в 1648 году Чудотворного списка Иверской иконы Божией Матери. Именно в этот день был осуществлен успешный штурм театрального центра нашими героическими воинами из подразделений «Альфа» и «Вымпел».

Двое из них, ставшие церковными людьми и моими друзьями, рассказывали, что каждый опытный воин знает и чувствует, когда заканчивается его компетенция, и начинают действовать высшие силы. Так произошло и в тот раз. Никакими человеческими силами невозможно было предотвратить взрыв главного фугасного зарядного устройства, которое, в случае детонации, разнесло бы весь квартал, и жертв было бы во много раз больше. Очевидно, что именно Божия Матерь не позволила чеченским смертницам нажать на кнопку. Кроме того, террористы могли спокойно уйти в один из моментов штурма, но не заметили образовавшегося выхода.

А ведь этот теракт был направлен именно против российского Президента Владимира Путина. Если бы террористам удалось осуществить задуманное, то не устояла бы российская власть, и мы сегодня не жили бы в стране под названием Россия.

И в этом году Божия Матерь и святитель Алексий словно затворили за нами врата, чтобы враг не смог ударить нас, входящих в Великий Пост, в спину.

А сегодня, в четверг первой седмицы Великого Поста, мы празднуем день памяти еще одного величайшего святителя и патриота священномученика Ермогена, Патриарха Московского и всея России, чудотворца. И, конечно, нельзя не увидеть в этом отрадный знак Божией помощи русскому народу в судьбоносный момент его истории.

Патриарх Ермоген – символ русского сопротивления смуте. Были дни, когда он остался в одиночестве в плену у лютого врага России, и тогда на его плечи легла ответственность за всё! В это страшное мгновение истории решалось и прошлое, и будущее Русской земли. Сломался бы Патриарх, и закончилась бы русская история, и уже не отыскали бы глаза на карте мира великого названия Россия. В те лютые дни Патриарх Ермоген олицетворял собой одновременно и Русскую Православную Церковь, и русский народ. Не знаю, был ли еще в нашей истории момент, когда на плечи одного человека ложился такой груз ответственности! Разве что, при святом благоверном князе Александре Невском.

Я хочу обратиться сегодня не к тем, кто сознательно стремится ввергнуть нашу Родину в болотную топь смуты, не к оранжевым либералам, ненавидящим Россию (к врагам Родины бессмысленно обращаться с увещеванием), а к тем русским людям, в том числе и православным, которые, не ведая что творят, выступают против государственной власти и законного претендента на верховную власть. Братья и сестры! Вспомните, как Патриарх Ермоген отстаивал царя Василия Шуйского, которого тоже многие считали избранным незаконно. Противники царя говорили, что его избрала не вся Русская земля, а только Москва. Видите, тогда, как и сегодня, ссылались на нечестные выборы. Дважды смутьяны насильно выводили Патриарха Ермогена на Лобное место, требуя от него признать незаконность избрания царем Василия Шуйского. Патриарх решительно отвергал хулы, возводимые на царя, и открыто заявлял, что Василий Шуйский законно избранный и Богом поставленный царь. И когда Василия Шуйского, совершая кощунство над таинством пострига, насильно постригли в монахи его враги, Патриарх Ермоген продолжал называть его царем, а постриженным в монашество считал князя Тюфячкина, который произносил за Шуйского монашеские обеты при пострижении. После свержения Василия Шуйского смута входит в свою высшую стадию. Те, кто сверг законного царя, оказались открытыми изменниками и стремились посадить на Московский престол польского королевича. Таким образом, в период смуты многие бояре выступили подобно нынешним оранжевым либералам.

Польский король Сигизмунд обещал водворить в Московии мир и порядок, если на русском престоле окажется его сын Владислав. Братья и сестры, вам это ничего не напоминает? Разве эти обещания о мире и порядке не совпадают полностью с тем, что обещают нам сегодня наши оранжевые, а так же «друзья» из ближнего и дальнего зарубежья? Ситуацию тогда опять спас Патриарх Ермоген. Когда ему после многих интриг и лукавых обещаний оранжевые бояре поднесли грамоту, которая фактически оказалась присягой польскому королю Сигизмунду, он решительно отказался ее подписывать. Изменник Салтыков не выдержал, начал поносить Патриарха и в ярости схватил нож, чтобы его зарезать (вот как оранжевые всех времен относятся к Предстоятелям нашей Церкви). Патриарх громко отвечал: «Не страшусь твоего ножа, вооружаюсь против него силою креста Христова, ты же будь проклят от нашего смирения в сей век и в будущий». Эти слова Патриарха Ермогена обращены и ко всем нынешним изменникам нашей Родины и будут жечь их на Страшном Суде.

(http://dearfriend.narod.ru/books/other/15/images/14b.jpg)

Промыслительно, что именно сегодня, в день 400 летия со дня мученической кончины Патриарха Ермогена, наш Святейший Патриарх Кирилл совершит освящение места под строительство храма во имя священномученика Ермогена. И в этом нам видится еще один знак грядущей Русской победы.

Иерей Александр Шумский, клирик храма Святителя Николая Мирликийского в Хамовниках

http://www.ruskline.ru/news_rl/2012/03/01/znaki_russkoj_pobedy/

Слово Святейшего Патриарха Кирилла после освящения закладного камня в основание строящегося храма в честь святителя Ермогена в Москве

(http://p2.patriarchia.ru/2012/03/01/1233731387/3NOV_9236.jpg)

1 марта 2012 года, в день 400-летия со дня мученической кончины священномученика Ермогена, Патриарха Московского, Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл совершил чин освящения закладного камня в основание строящегося храма в честь святителя Ермогена в районе Крылатское Западного административного округа г. Москвы.

По окончании чина освящения Святейший Патриарх Кирилл обратился к собравшимся с Первосвятительским словом.

Всех вас, Ваши Высокопреосвященства и Преосвященства, владыки, отцы, братья и сестры, я приветствую и поздравляю с этим особым по своей важности и смыслу событием.

Сегодня исполняется ровно 400 лет с того дня, когда в Кремле, в подвале Чудова монастыря (впоследствии, как известно, разоренного), погиб великий молитвенник за землю нашу, патриот Отечества, святой священномученик Ермоген, Патриарх Московский и всея Руси. Он был заточен в подземелье этого монастыря иноземными захватчиками, поляками, которые из-за разброда и шатания народа нашего, из-за умопомрачения людей, принявших врага за друга, допустили, чтобы вражеские войска вошли в Первопрестольный град, намереваясь посадить на русский царский трон польского короля и, как итог сего деяния, изменить духовное, культурное развитие страны, превратить Родину нашу в нечто иное, что только по имени называлось бы Русью, но перестало быть таковой.

Враг понимал, что без благословения Патриарха это сделать невозможно, и старца стали склонять к тому, чтобы он обратился к русскому народу с воззванием принять польского короля как русского царя. Ничего не получилось. Не убоялся Патриарх Ермоген ни страха смерти, ни голода, ни холода, ни мрака. Более того, из этого подземелья он сумел направить воззвание к народу нашему, вдохновив его на священную и праведную борьбу за освобождение града Москвы и всего Отечества. И мы знаем, что именно это слово Патриарха, достигнув людских сердец, привело в действие ополчение, созданное Мининым и Пожарским, которое позже освободило град Москву; а затем Русь освободила себя полностью от нашествия иноплеменников.

Подвиг святителя Ермогена можно сравнить с самыми выдающимися деяниями сынов Отечества нашего, направленными на спасение страны. Святой Ермоген стоит в одном ряду с Александром Невским, Дмитрием Донским и последующими царями и полководцами, которые в судьбоносные моменты жизни Отечества делали все для того, чтобы оно было спасено.

В предреволюционные годы было принято решение установить памятник в честь святителя Ермогена. Но не суждено было исполниться этому желанию народа; и получилось так, что во всем граде Москве нет ни одного храма, посвященного великому Патриарху-мученику, принявшему мученическую смерть на Патриаршем престоле.

И сегодня, в день 400-летия мученической кончины святителя, мы воздаем особую дань его памяти, закладывая в его честь новый храм в новом районе Москвы — как выражение нашей надежды на то, что Русь будет всегда хранить веру православную, в которой ее спасение. Дай Бог, чтобы память о святителе Ермогене возбуждала в наших людях ясное, сильное, святое чувство любви к Родине, готовность и способность мирно устроять ее жизнь, а в годы опасности — защищать рубежи Отечества.

Я хотел бы выразить сердечную благодарность московским городским властям, мэру С.С. Собянину, помощнику мэра В.И. Ресину, благотворителям, строителям, проектировщикам. Но особая благодарность к жителям сего микрорайона, которые на слушаниях выразили твердое желание иметь здесь храм. Верю, что по молитвам святого священномученика Ермогена Господь приклонит милость Свою к Отечеству нашему, к Первопрестольному граду и особо к жителям этого микрорайона. Рядом с вами будет вечно храниться память о великом угоднике Божием, к нему вы сможете обращать свои молитвы. И верим, и знаем, что молитва, обращенная с верой, всегда имеет ответ, — на этом зиждется вся религиозная жизнь людей.

Дай Бог, чтобы и мы, люди XXI века, никогда не утратили этой способности обращаться к небу и получать ответ свыше, укрепляющий нас в нашей жизни. Аминь.

Пресс-служба Патриарха Московского и всея Руси

http://www.patriarchia.ru/db/text/2047465.html

В память об подлинном патриотизме

Первый храм в честь Патриарха Ермогена будет построен в Москве: 1 марта, в день 400-летия мученической кончины святого, Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл освятил камень на месте будущего строительства. Это храм – «выражение нашей надежды на то, что Русь будет всегда хранить веру православную, в которой ее спасение», - сказал Святейший Патриарх, обращаясь после молебна к собравшимся.

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/100547/54714.p.jpg?0.26916280736660974)

«Дай Бог, чтобы память о святителе Ермогене возбуждала в наших людях ясное, сильное, святое чувство любви к Родине, готовность и способность мирно устроять ее жизнь, а в годы опасности — защищать рубежи Отечества», – отметил Предстоятель.

Он напомнил об уроках Смутного времени, когда, несмотря на всеобщее «помрачение умов» русское государство и народ смогли сохранить себя, но произошло это благодаря подвижничеству тех, кто понимал и отстаивал Божию правду. «Пламенными воззваниями и личным примером патриарх Ермоген показал народу важность стояния в правде. Архипастырь не потерял того духовного критерия, который позволяет ясно различать правду и ложь. Он сохранил эту способность именно потому, что был близок к Богу и никакие материальные блага, соблазны власти и комфорта не могли помрачить его внутреннего зрения, просветленного Божественной Истиной», – говорится в Патриаршем послании по случаю празднования 400-летия со дня преставления священномученика Ермогена.

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/100547/54715.p.jpg?0.08969907267345789)

Патриарх Кирилл сравнил подвиг священномученика, который за отказ благословить на русский трон польского короля и за свои патриотические послания к народу был заточен в Чудов монастырь и заморен голодом, «с самыми выдающимися деяниями сынов Отечества» - Александра Невского, Димитрия Донского и «последующими царями и полководцами, которые в судьбоносные моменты жизни Отечества делали все для того, чтобы оно было спасено».

«Не убоялся Патриарх Ермоген ни страха смерти, ни голода, ни холода, ни мрака. Более того, из своего подземелья он сумел направить воззвание к народу нашему, вдохновив его на священную и праведную борьбу за освобождение града Москвы и всего Отечества. И мы знаем, что именно это слово Патриарха, достигнув людских сердец, привело в действие ополчение, созданное Мининым и Пожарским, которое позже освободило град Москву; а затем Русь освободила себя полностью от нашествия иноплеменников», – сказал Святейший Патриарх Кирилл.

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/100547/54716.p.jpg?0.4650111815004491.)

Нашим современникам, как правило, Патриарх Ермоген известен как государственный деятель, боровшийся с польской интервенцией. Однако, как повествуется в его житии, священномученик также был выдающимся миссионером. Долгие годы он служил в Казани, стал первым Казанским митрополитом и обратил в христианство многих. Кроме того, Патриарх Ермоген оставил большое богословское и гимнографическое наследие: он редактировал жития святых, был знатоком и хранителем старинных традиций церковного пения, составил службу Божией Матери в честь иконы Ее Казанской, а также «Сказание о явлении Казанской иконы Божией Матери и совершившихся от нее чудесных исцелениях».

Храм во имя Патриарха Ермогена будет построен на западе столицы, по адресу Осенняя улица владение 33 в районе Крылатское. Здесь, как и во многих спальных районах, храмов практически нет, а потому местные жители, которых собралось на молебен не менее 400 человек, пожалуй, были действительно несколько удивлены чести, доставшейся им – жить по соседству с храмом в честь священномученика, сумевшего, хотя и ценой собственной жизни, вразумить свою паству и не поддаться соблазнам времени. Прихожанами нового храма, скорее всего, станут те, кто ходят в храм Рождества Богородицы в Крылатском – пока это единственная церковь в районе с населением более 80 тыс. человек. Еще летом прошли публичные слушания, на которых жители района горячо поддержали строительство нового храма. Священник Вячеслав Распономарев, который назначен ответственным за строительство, считает, что храму достался практически последний незастроенный участок земли, который остался в Крылатском, где последнее время строят в основном только элитное жилье. «При этом здесь будет достаточно места и для здания церкви, и для приходских помещений, и для небольшого сквера», – сообщил отец Вячеслав. «Надеюсь, что все мои духовные чада из храма Рождества Богородицы, где я тоже служу, будут приходить ко мне сюда. Вообще же, если сосчитать всех наших прихожан, которые живут по соседству, то сразу наберется не менее 500 человек», – также рассказал он. Временную часовню на месте строительства ставить не планируют. «Строительство современными средствами сегодня идет настолько быстро, что можно даже надеяться, что уже в конце лета возведут стены каменного храма», – сказал отец Вячеслав. По его словам, подготовительные строительные работы будут начаты в мае 2012 года.

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/100547/54717.p.jpg?0.8600493183947384)

Как рассказал куратор «Программы-200», глава Финансово-хозяйственного управления Московского Патриархата епископ Подольский Тихон, участок для возведения храма в честь священномученика Ермогена в год 400-летия избавления от Смуты был выбран не случайно. «Он входит в первую очередь программы-200, здесь нет вопросов и проблем с землей или документами, выпущен градостроительный план земельного участка. Нет никаких сомнений, что здесь можно начинать строительство», - заявил владыка Тихон. По его словам, храм будет построен по проекту архитектурного бюро Моспроект-3 и сможет вместить 200 прихожан. Владыка также добавил, что есть планы посвятить священномученику Гермогену еще один или несколько храмов, которые будут построены по «Программе-200» в спальных районах Москвы.

Антон Леонтьев

http://www.pravoslavie.ru/put/51939.htm

Святейший Патриарх Кирилл: Сегодня исполнилось желание народа нашего

3 марта 2012 года, в день празднования 400-летия преставления священномученика Ермогена, Патриарха Московского и всея России, Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл возглавил церемонию закладки памятника святителю Ермогену в Александровском саду у стен Московского Кремля. Предстоятель Русской Церкви обратился к участникам церемонии с Первосвятительским словом.

(http://Загрузить увеличенное изображение. 772 x 1200 px. Размер файла 1093408 b.)

«Сегодня исполнилось желание народа нашего, - отметил Святейший Патриарх, - выраженное в далеком уже 1913 году, поставить в Москве, у стен Кремля, памятник спасителю России великому Патриарху Московскому и всея Руси Ермогену, принявшему мученическую смерть за Родину и за веру там, за стенами Кремля, в подземелье Чудова монастыря, который, к сожалению, был снесен и не сохранился до нашего времени. Патриарх Ермоген завершил свою жизнь мученически, в подземелье, потому что он в тяжелейшее Смутное время остался верен народу своему, стране своей и вере православной.

Начало XVII века — одна из тяжелейших и самых позорных страниц в истории нашего Отечества. Когда пресеклась законная власть, многие из московских бояр, тогдашней элиты общества, утратили жизненные ориентиры и выступили против глубинных национальных интересов Отечества, стали предателями Родины. Это предательство совершалось не скрыто, не тайно, а открыто — оно, как мы бы теперь сказали, широко пропагандировалось. Говорили, что для спасения России нужно, чтобы чужой, иноземный царь пришел в Москву, в Кремль, и взял власть над Русью. Именно с иностранной интервенцией связывали эти помраченные умы спасение Отечества, думая не об Отечестве, а о самих себе. То было время помрачения сознания, разрушения ценностей, разрушения исторических духовных и культурных ориентиров. Все спуталось — правда с ложью, враг с другом, никто не мог понять, что делать и куда идти. А элита общества, те, кого мы сегодня называем интеллигенцией, избрала путь, который привел бы Россию к гибели. Не было бы больше России, не было бы больше нашего народа, если бы в то Смутное время иноземцы утвердились здесь и простерли свою власть над страной нашей.

Но для того чтобы это совершить, нужно было уговорить Патриарха, чтобы он остановил любые протестные движения, чтобы он благословил чужую власть. Патриарх этого не сделал, и тогда он был брошен в заточение в подвалы Чудова монастыря. Его мучили голодом, жаждой, холодом, но он не склонил своей главы и там, в темном подземелье, не зная, слышат его голос или не слышат, знают о его подвиге или не знают, оставался верен своей присяге и своему Отечеству. Из мрачного подземелья он стал распространять грамоты, обращаясь к митрополитам, к архиереям земли Русской, к народу, чтобы собирали людей, чтобы собирали ополчение, чтобы шли на Москву, чтобы вернули свободу Отечеству своему. И голос старца, положенный на бумагу, распространенный по разным городам и весям, вдохновил людей наших. Многие осознали, где правда, а где ложь, и что нужно делать для освобождения народа своего. И мы знаем, что было создано ополчение Минина и Пожарского, и оно, вдохновленное призывами Патриарха Ермогена, выступило и освободило Москву.

Не было бы сегодня России, если бы не было незаслуженно забытого подвига Патриарха Ермогена. Он стоит в одном ряду с теми историческими личностями, от которых зависела сама судьба нашей Родины, — с Александром Невским, Дмитрием Донским, Михаилом Кутузовым, Георгием Жуковым, великими и славными мужами, которые действительно вписаны в историю как спасители нашего Отечества.

Мы сегодня заложили основание памятника, который не удалось построить в начале XX века; а затем и само имя святителя Ермогена было забыто, вычеркнуто из истории. Сегодня мы исполняем волю наших предков и свою собственную волю и делаем это в исторический, переломный момент жизни нашего Отечества. Мы сопровождаем закладку этого камня горячей молитвой, к которой я призываю всю Русь, чтобы хранил Господь державу Российскую, чтобы сохранил Он народ в единстве и единомыслии, чтобы никогда — ни в начале XXI века, ни позднее — никогда в истории не повторилась страшная смута века XVII, чтобы народ наш никогда не потерял способность отличать правду от лжи и врага от друга, чтобы хранилась в сердцах людей вера, которая всегда приходит на помощь в самые судьбоносные и тяжкие минуты жизни Отечества».

http://www.pravoslavie.ru/news/51970.htm

Патриарх Кирилл: Подвиг святителя Гермогена - не потерявшее своей значимости завещание потомкам

Предстоятель Русской Церкви выступил на слушаниях Всемирного Русского Народного Собора, посвященных подвигу Патриарха Гермогена

(http://ruskline.ru/images/cms/thumbs/d4ea4c6625cec5e34410ce820eaa9466525cf0c5/germogen3_200_auto.jpg)

В зале церковных Соборов Храма Христа Спасителя начались соборные слушания по теме «Патриарх Гермоген, русское духовенство и Церковь в служении Отечеству», говорится в поступившем в редакцию РНЛ пресс-релизе. Открывая слушания, заместитель Главы ВРНС, председатель Союза Писателей РФ Валерий Ганичев призвал извлекать духовно-нравственные уроки из событий прошлого.

Выступив перед собравшимися, Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл указал, что Святителю Гермогену выпал тяжкий крест – возглавлять Русскую Церковь в годину Смуты.

«Если говорить о Смуте, то это было время смятения умов в первую очередь, разделения народа, ослабления власти, когда перед каждым стоял выбор между подвигом и преадательством. И это же самое время явило нам великих христианских подвижников и безвестных героев русского сопротивления: таких как заточенных в узах Патриархов Иова и Гермогена; таких как переживших многомесячную осаду келаря Троице-Сергиевой лавры Авраамия (Палицына) и архиепископа Смоленского Сергия; замученного интервентами епископа Тверского Феоктиста, претерпевшего пытки епископа Коломенского Иосифа. Кто из соотечественников — даже среди интеллигенции, кроме историков-специалистов, знает сегодня эти имена и вспоминает этих героев, хотя бы в этот год истории? Это наша вина, что имена людей, послуживших спасению Отечества, практически изглажены из народной памяти», - цитирует слова Патриарха Кирилла Патриархия.Ru.

По его словам, начало XVII века стало драматическим рубежом не только для России, но для всего православного мира. «К тому времени наш народ, народ северной Руси, остался единственным православным народом, сохранившим государственный суверенитет. Ни юг Руси, ни запад Руси, ни Ближний Восток, ни Восточная Европа, где проживали православные народы, не имели суверенитета. Единственным суверенным народом был наш народ. И именно в такой момент, критический для судьбы Православия момент мировой истории, на Руси возникает Смута. Это было поистине историческое испытание, ведь Смута являлась не просто политическим кризисом, не просто столкновением элит, не просто банальной борьбой за власть. То была явлена страшная угроза самому существованию государства, самому существованию суверенитета, независимости нашего народа, самому существованию нашей национальной самобытности. Под иностранным давлением вводился, как мы бы сейчас сказали, механизм внешнего управления, в результате которого Россия должна была стать провинцией другого государства. Еще страшнее была угроза утраты духовной идентичности, латинизации Руси, отказа от православной веры, который, несомненно, означал бы конец русского независимого духовного и культурного национального бытия», - продолжил Его Святейшество.

«И, наконец, особенно удручающим был тот факт, что гибельная угроза для русского будущего надвигалась не только извне, но и изнутри. В 1612 году интервенты были уже в Кремле, они овладели сердцем страны, но пока только в географическом и политическом смысле. Куда хуже сознавать то, что завоеватели были близки к овладению сердцем нашей страны в духовном, в идеологическом смысле: они были близки к тому, чтобы подчинить себе умы и души боярской элиты. Той самой, которая, разуверившись в силе собственного народа и в историческом призвании России, была готова пригласить на царство представителя иноземной династии, исповедовавшего чужую веру, отрицавшего духовные традиции нашего народа и страны. В этот критический час, когда столичная знать казалась поверженной в политическом и идейном смысле, когда Москва, по словам историков, стала «театром козней и мятежей», судьбу России определил ее народ. Николай Иванович Костомаров писал: «Когда сильные земли Русской склонились перед внешней силой, <…> упадали духом и смирялись, народная громада, <…> одушевленная именем угрожаемой веры, не покорилась судьбе». В ослабленной и истерзанной Смутой русской глубинке возникает мощное движение, охватившее почти все крупные города страны, сплотившее весь ее многонациональный народ. Всенародное ополчение завершилось, как знаем, изгнанием интервентов, преодолением Смуты, избранием новой династии. И победа национально-освободительного движения 1612 года заложила фундамент для трех веков стабильного державного развития страны», - отметил Патриарх Кирилл.

Он особо отметил, что Православная вера не только вдохнула мужество в сердца людей и не только способствовала врачеванию их ран. «Ощущение духовного единства содействовало собиранию разрозненных земских сил, возрождению государственности. В условиях, когда власть была в смятении и в глазах населения потеряла легитимность, Православная Церковь стала главным интегрирующим фактором русского общества. Именно Церковь в лице ее Первосвятителей не признала законность самозванцев и иностранных претендентов на российский престол. Именно Церковь, через грамоты Патриарха Гермогена, призвала народ к национально-освободительной борьбе. Мы знаем, что служение Патриарха Гермогена после его кончины подхватила Троице-Сергиева обитель, также распространяя воззвания к русскому народу. Посреди раздора и смущения умов православное духовенство увещевало колеблющихся, направляло мятущихся, мирило раздоры в патриотическом лагере. Так, например, согласовать действия ополченцев Минина и Пожарского с действиями казачьих войск Трубецкого удалось, прежде всего, благодаря высокому авторитету Авраамия (Палицына), которого уважали и казаки, и земские люди. В момент решающей битвы с гетманом Ходкевичем казаки примкнули к дружинам Пожарского с криками «Сергиев! Сергиев!» (то есть, вспоминая благословение Троице-Сергиевой лавры), и это единство решило исход сражения в пользу русских», - добавил он.

«В эпоху крушения всех авторитетов, когда голова обывателя шла кругом от обилия претендентов и самозванцев, выдвинутых враждующими партиями, именно Церковь оставалась единственной незыблемой твердыней. Найти истину помогало слово православного духовенства, и решающую роль играла позиция Первоиерарха», - заметил Его Святейшество.

Как отметил он, прежде чем сказать о подвиге Патриарха Гермогена, надо вспомнить его предшественника, святителя Иова, первого Патриарха в нашем Отечестве. «Именно он предупредил народ об угрозе Смуты в случае изгнания государя и возведения на престол авантюриста. Он первым назвал Лжедмитрия самозванцем и предал вождей переворота анафеме. В дни, когда неискушенные соотечественники были словно ослеплены и загипнотизированы фигурой Лжедмитрия, Патриарх Иов остался верен единственно законному на тот момент царю — Федору Годунову. Сознавая нависшую над Русью угрозу, Патриарх Иов не побоялся ни гонений, ни смерти. После переворота он был насильно лишен Патриаршей кафедры, заточен в Старицком монастыре, испытал пытки и лишения, потерял зрение, но не отрекся от своих слов. Подвиг святителя Иова вскоре увенчался первой победой — свержением Лжедмитрия I и его сообщников», - напомнил Патриарх.

Вскоре бремя Патриаршего служения из рук ослабевшего в темнице Иова принял святитель Гермоген. «В тяжелую годину Гермоген стал живым хранителем устоев русской государственности, сумев возвыситься над борьбой партий. Это качество проявилось в нем еще в годы царствования Василия Шуйского. Шуйский не был сильным государственным деятелем, он часто терпел военные и политические неудачи. Народ не любил этого царя. Но святитель Гермоген последовательно поддерживал его, часто идя наперекор общественному мнению, потому что легитимный царь был тогда единственной опорой в преодолении политического смятения боярской элиты. Патриарх видел, что страну терзают мятежные отряды второго Лжедмитрия и банды иноземных наемников. Уже надвигалась гроза открытого вторжения польского войска в пределы России. В этих условиях Гермоген всей силой своего святительского авторитета встал на защиту существующей власти, хотя и сознавал все ее недостатки. Он понимал, что мятежи и интервенция могут привести к гораздо худшим бедам», - отметил Его Святейшество.

По словам Патриарха, летом 1610 года, когда Василий Шуйский был свергнут с престола, а вслед за этим часть русской элиты призвала на царствование польского королевича Владислава, святитель Гермоген понял, что ему не удастся этому воспрепятствовать. «Тогда он сделал все от него зависящее, чтобы уменьшить последствия предательства. По его настоянию в грамоту об условиях призвания на царство было внесено требование об обязательном крещении Владислава в православную веру. Он настаивал также и на том, чтобы Владислав взял в жены одну из православных боярынь в Москве. Это был, безусловно, компромисс. Однако Патриарх Гермоген четко видел ту черту, за которой никакие компромиссы невозможны. Он делал все возможное, чтобы не допустить разрушения духовной, национальной и культурной подлинности нашего народа, которое было бы неизбежным при иностранной иноверной власти. Польский же король Сигизмунд, однако, считал, что Россия уже лежит у его ног, и обсуждать что-либо нет смысла. После битвы при Клушино, выигранной польскими войсками, он требовал безусловного подчинения. И тогда святитель Гермоген дал понять, что за этой чертой нет места компромиссам — есть только сопротивление», - напомнил Патриарх Кирилл. Также Его Святейшество отметил, что зимой 1610/11 года Первоиерарх стал вдохновителем поднимавшегося всероссийского сопротивления интервентам и изменникам. «Послание Патриарха вызвало в русских людях стремление встать за веру и Отечество. К Москве подступило первое ополчение. В разгар этих событий Гермоген был брошен оккупантами в тюрьму, где и принял мученическую смерть. Подвиг святителя стал той свечой, от которой возгорелось пламя национально-освободительного движения. Второе ополчение, начавшее свой путь с покаянной молитвы, освободило Москву и положило начало освобождению Руси», - отметил Патриарх Кирилл.

(http://ruskline.ru/images/2010/17239.jpg)

«Сегодня мы должны сознавать, что подвиг Патриарха Гермогена — это не просто достояние давно минувших дней, но и не потерявшее своей значимости завещание потомкам. Уроки Смутного времени и его преодоления актуальны в наши дни, когда Россия подвергается похожим соблазнам и принимает соответствующие вызовы. Мы снова видим враждебные действия, направленные на подрыв наших духовных ценностей, на ослабление государственности. Мы снова замечаем смятение в умах, отказ определенной части общества от собственного национального достоинства, поиск «спасителей» за пределами России. Как и прежде, противостоять этому может только единство российского общества, из которого нельзя исключать и власть. Единство должно быть основано на верности нашим духовным и нравственным традициям. А значит, на Русскую Церковь возлагается особая ответственность. Церковь не существует изолированно от народа, ведь Православие — это душа России, а разделение души и тела в нашем земном мире означает смерть», - отметил Патриарх Кирилл.

Предстоятель Русской Церкви задается вопросом: каким должен быть ответ на антироссийские, антицерковные выпады? «Пример Патриарха Гермогена оставляет нам единственно возможный выбор. Этот выбор — гражданское действие, которого мы не должны избегать и бояться. Не должно быть ни страха, ни сомнений на этом пути. Ибо защита своей паствы и созидание народной жизни на христианских началах является неизменным долгом нашей Церкви во все времена. И в мирные тихие дни, и в дни решающего исторического выбора Русская Православная Церковь всегда была и будет со своим народом», - заключил Святейший Патриарх Кирилл.

На слушаниях выступили также советник Президента РФ Евгений Юрьев, первый заместитель председателя комитета Госдумы ФС РФ по делам общественных объединений и религиозных организаций Сергей Попов, профессор МГУ им. М.В.Ломоносова Сергей Перевезенцев, председатель КРПФ, руководитель фракции КПРФ в Государственной Думе ФС РФ Геннадий Зюганов, председатель Правления международной общественной организации «День Крещения Руси» Олег Кривошея, председатель правления Регионального общественного фонда содействия инициативе общественных организаций по постановке памятника Патриарху Гермогену Галина Ананьина, писатель Владимир Крупин.

http://ruskline.ru/news_rl/2012/05/03/patriarh_kirill_podvig_svyatitelya_germogena_ne_poteryavshee_svoej_znachimosti_zavewanie_potomkam/

Нужна консолидация народа

Впечатления участника соборных слушаний

(http://www.ruskline.ru/images/cms/thumbs/29bb1051c87f0a2098fa28a12114aa6566b90433/patriar-ganichev_200_auto.jpg)

Как сообщала «Русская народная линия», 3 мая в зале церковных Соборов Храма Христа Спасителя прошли соборные слушания по теме «Патриарх Гермоген, русское духовенство и Церковь в служении Отечеству». В мероприятии принял участие в том числе и главный редактор «Русской народной линии» Анатолий Степанов, который поделился своими впечатлениями о вчерашних соборных слушаниях.

Тема соборных слушаний, посвященных Патриарху Гермогену и преодолению смуты, конечно, очень актуальна. Запомнился целый ряд выступлений. Открыл слушания сопредседатель Всемирного русского народного собора, председатель Союза писателей России Валерий Ганичев. В своей речи он обратил внимание на то, что государство и общество не прислушались к призывам Церкви в начале XVII века, в этом смысле весьма актуален пример Патриарха Гермогена. И сегодня нелегко достучаться до государственных институтов, но пример святителя Гермогена вдохновляет современных деятелей.

Выступление Ганичева было построено таким образом, что невольно возникали аналогии с современной ситуацией и с деятельностью Святейшего Патриарха Кирилла. Патриарх Гермоген не мог не откликнуться на беды страны и народа, подчеркнул Ганичев, отметив, что в связи с этим сразу вспоминается сегодняшняя деятельность Патриарха Кирилла. Ганичев привел слова одного из вождей Семибоярщины боярина Милославского, который говорил Патриарху Гермогену, что не его дело вмешиваться в дела мирские, его дело следить за Церковью. И сегодня идут такие разговоры. В завершение Ганичев обратился к соборянам с призывом поддержать Патриарха Кирилла в его делах по умиротворению общества. Этот призыв был встречен бурными аплодисментами.

Впечатляющей была речь Святейшего Патриарха Кирилла. Основные её положения уже опубликованы на «Русской народной линии». Я хотел бы обратить внимание на некоторые запомнившиеся мне идеи, которые озвучил Патриарх. Он обратил внимание на международный контекст Смуты начала XVII века. Напомнил, что русский народ был единственным на тот момент православным народом, который имел суверенную государственность. Таким образом, это был удар не просто по русской государственности и русскому Православию, это был удар по мировой православной государственности. Смута была не просто борьбой элит за власть, подчеркнул Патриарх, это была страшная угроза самому самобытному существованию нашего народа.

Патриарх Кирилл обратил внимание на реальную угрозу латинизации нашей страны, которая была в XVII веке, и таким образом, утраты русской православной идентичности. Страна фактически находилась в ситуации, когда мог быть введен, говоря современным языком, механизм внешнего управления нашим государством. Интервенты, как подчеркнул Патриарх, овладели сердцем страны. Они были близки к овладению сердцем страны в полном смысле этого слова. Вообще его речь была посвящена предательству бояр, он неоднократно обращался к этому в своем выступлении. В этих условиях судьбу страны решил именно народ, а не элиты, боровшиеся между собой. Ещё один важный момент речи Патриарха Кирилла - это трактовка завещания святителя Гермогена, что сегодня Россия столкнулась с вызовами подобными тем, с каким она сталкивалась в начале XVII века. Речь идет о смятении в умах, которое сейчас наблюдается, о поиске спасителей за пределами России. Это то, чем болеет нынешняя элита. Нужно единство общества, единство народа, единство власти. В этом Патриарх видит особую миссию и особое призвание Церкви.

Нетривиальным и интересным было выступление советника Президента России Евгения Юрьева, который обратил внимание на то, что ныне Россия одна из самых верующих стран. После десятилетий безбожия мы часто склонны критически относиться к нашей действительности, не обращая внимания на те изменения, которые произошли. Юрьев высказал мысль, что в решении демографической проблемы, которая сегодня является наиважнейшей, главная роль принадлежит Церкви. Государство может создать материальные условия, но решение заводить детей - это, конечно, духовное решение, это шаг, связанный с духовным состоянием людей. Важна роль Церкви именно в плане духовной и психологической поддержки людей, решивших иметь детей. В этом контексте важно развитие общинности.

(http://www.ruskline.ru/images/2012/23367.jpg)

Запомнилось выступление профессора МГУ, доктора исторических наук Сергея Перевезенцева. Он обратил внимание на то, что Смута - это практический опыт политической свободы на Руси. И свобода эта обернулась горем, погибелью и тотальным предательством. Народ уже не верил никому, ни один боярин не вызывал доверия. Главным становилось нравственное измерение личности. Это дает понимание того, что участники Собора избрали Царем безусого юношу, невиновного в боярских изменах, предательствах и заговорах. Это, действительно, важная мысль, показывающая характер Смуты.

Очень интересным было выступление лидера КПРФ Геннадия Зюганова, который постоянно участвовал в соборных заседаниях. Он подчеркнул, что сегодня как никогда нужна консолидация народа, не зависимо от политической и конфессиональной принадлежности. Наши проблемы происходят от финансовой смуты. Зюганов весьма уместно напомнил о том, что все прежние финансовые смуты заканчивались войнами. Идя той либеральной дорогой, которой до сих пор шла Россия, невозможно решить эти проблемы. Вообще его речь была не коммунистической агитацией, а призывом к единству. Это вселяет надежду.

Очень интересным было выступление председатель правления Регионального общественного фонда содействия инициативе общественных организаций по постановке памятника Патриарху Гермогену Галины Ананьиной. Она рассказала о том, как эта идея существовала в прежнее время, что сейчас происходит. Она обратила внимание на то, что в церковных лавках практически нет икон Патриарха Гермогена, и предложила обратиться в Софрино, чтобы такие иконы все-таки появились. Ананьина также обратила внимание и на то, что сегодня верующие не могут приложиться к раке святого, которая закрыта клеткой. Галина Ананьина предложила перенести Казанскую икону Божией Матери из Елоховского собора в Казанский собор на Красной площади и восстановить историческую справедливость, чтобы на этом соборе все-таки появилась табличка, указывающая, что собор был построен на средства и по инициативе великого русского героя князя Дмитрия Пожарского. Кстати, соборные слушания 3 мая проходили в день его памяти. Пока на этой церкви есть имена только Ельцина и Лужкова.

Приятное впечатление оставило выступление православного русского писателя Владимира Николаевича Крупина. Он обратил внимание на то, на что редко обращают внимание, говоря о Смуте, - а именно на роль католиков в раздувании Русской Смуты. Это действительно важная черта, которую понимали в то время русские люди, а сейчас она стала забываться. Владимир Крупин подчеркнул, что сейчас много разговоров о том, что католическая церковь - это наша церковь-сестра, «если и сестра, - сказал писатель, - то это блудная, блудящая сестра, которая должна покаяться в своем отступлении от истины Христианства». Также он обратил внимание на роль иезуитов в истории враждебных действий против России.

К сожалению, хотя Александр I выгнал иезуитов из России, но Борис Ельцин вернул их в нашу страну. Сегодня этот орден свободно действует на территории России. Крупин обратил внимание на западопоклонство, характерное для сегодняшней элиты. «Россия ближе всего к Богу!» - напомнил Владимир Николаевич, поэтому чему нам учиться на Западе? Также писатель заметил, что чем ближе Россия будет ко Христу, тем острее будет борьба против неё и против русского народа. Мировоззренческая пропасть, которая отделяет нас от Запада, может быть преодолена только возвращением католиков к Православию, считает писатель. Закончил свое духоподъемное выступление Владимир Крупин рассказом о том, как на Великорецком крестном ходе, в котором писатель принимает участие не один год, участвовал католик, который потом принял Православие. Когда у него позже спросили о его ощущениях, он сказал, что приобрел очень интересный опыт. Тогда православный священник, который находился рядом, ему ответил: «ты не опыт приобрел, ты человеком стал». Этот рассказ встретил, как и в целом выступление писателя, поддержку и одобрение соборян.

Тема слушаний о роли Церкви, православного духовенства и Патриарха Гермогена в преодолении Смуты как никогда актуальна. Весьма символично, что именно в наше время эта тема оказалась в центре общественного внимания.

http://www.ruskline.ru/news_rl/2012/05/04/nuzhna_konsolidaciya_naroda/

«Мы пропадем, если не будем наступать "на аспида и василиска"»

Писатель Владимир Крупин поделился своими впечатлениями о прошедших в Москве соборных слушаниях, посвященных Патриарху Гермогену

(http://www.ruskline.ru/images/cms/thumbs/29bb1051c87f0a2098fa28a12114aa6566b90433/krupin_v_n1_200_auto.jpg)

Как сообщалось, 3 мая в зале церковных Соборов Храма Христа Спасителя прошли соборные слушания по теме «Патриарх Гермоген, русское духовенство и Церковь в служении Отечеству». Поделиться своими впечатлениями о прошедшем мероприятии мы попросили участника слушаний, известного русского писателя Владимира Крупина.

Прошедшие слушания оставили у меня самые хорошие чувства. В своем выступлении я просто высказал то, что наболело, возможно, что искренность и привлекла зал. Понравилось, что слушания были компактные, все закончили к 16 часам, а ведь бывало, что и по два дня заседания шли и допоздна засиживались. На этот раз все было очень четко, подготовлены соборные слушания были очень хорошо.

Выступали братья-украинцы, братья-белорусы, был сильный доклад от МВД о преступлениях сектантов на религиозной почве. Были выступления в защиту национальных и православных святынь. И конечно, все вспоминали два великих события, это приход Пояса Пресвятой Богородицы в Россию и пасхальное стояние у храма Христа Спасителя в защиту православных святынь. Это очень важно, потому что мы показали какая мы огромная сила. Болотное кваканье раздалось от испуга перед этой силой людей православных, которые показали, кто движущая сила в России, причем не только духовная, но и физическая. Сейчас МВД сказало, что в стоянии приняли участие 105 тысяч людей, но дело даже не в тысячах, а в ощущении мощи и силы. Я уже после Собора предложил, чтобы такое стояние было ежегодным, и рад, что меня поддержали и иерархи и миряне.

Критика коснулась в первую очередь двух министров - обороны и образования. Это же просто страшно, как они разрушили и оборону страны и образование. Мы говорим об этом, стучим как дятлы, а что толку? Как будто мы не в дверь к начальству стучим, а в бетон. Может быть, хоть вчерашние выступления будут услышаны. Говорили и о кощунницах, которые плясали в храме Христа Спасителя. Все болевые точки были названы.

Конечно, то, что мировое правительство существует, уже не скрывается, никого не удивляет, оно диктует погоду в мире в политике, в экономике, решает кого бомбить, а кому ещё разрешить пожить, но то, что наше правительство полностью от него зависит, - это меня глубоко оскорбляет как гражданина Отечества. Об этом надо говорить в полный голос. Вот единые электронные карты, например. Если наличие их у населения - это условие вступления в ВТО, то надо было об этом сразу сказать, во-первых, и, во-вторых, если кто-то не желает иметь эти карты, как быть? Вот я вчера расческу потерял, сегодня очки, а завтра эту карту потеряю, и не нужна она мне сто лет. Говорят, что 20% населения не хотят эту карту - вранье, этого не хотят больше половины. Да если бы даже 2% не хотели этих карточек, то государство, которое любит своих граждан, должно им разрешить жить так, как они до этого жили и дать возможность не пользоваться этим нововведением. Вот дали нам подышать до 2014 года, потом снова петлю на горле затянут. Полное ощущение того, что народ мешает жить правительству.

Вот иду по переходу, стоит узбек и раздает порнографию, предлагает проституток и дает их телефоны, сунул и мне, я глянул - ужас. Идут двое полицейских, говорю им, как же так, рядом с Кремлем такая порнография, а они мне отвечают, что у каждого свой бизнес. Захохотали и пошли дальше, меня это просто ужаснуло. Изменили милицию на полицию, а что толку?! Милиция присягала на верность народу и Конституции, а полиция присягает на верность правительству. А мы все знаем по 1993 году, что правительство умеет стрелять в народ. Тревожно это…

Нам предлагается жить в мире, который будет похож на электронный концлагерь. А ведь это ужасно жить в государстве, которым правит мировое правительство, а не нами избранное, это глубоко оскорбляет наше достоинство.

Что касается моего выступления на соборных слушаниях, то коротко я сказал о том, что говорить о священномученике Патриархе Гермогене и не говорить о католической угрозе совершенно бесполезно. Его жизнь была подвигом борьбы с католиками. И ведь Александр Невский мирился с Ордой, а боролся с католическим Тевтонским орденом. Потому что степняки шли на Русь к осени, когда сено скосили, хлеба убирали, шли на прокорм, жгли, убивали, уводили в полон, и это было страшно. А псы-рыцари вроде менее страшные, говорили только, чтобы приняли русские папу римского и жили бы дальше. Но великий Александр Невский знал, что когда захватывается душа, это гораздо страшнее, чем когда убивается тело.

Между тем, католическая угроза никуда не исчезла, она только усиливается. Я помню, были такие походы «Волга-90», «Волга-91», где дружно объединялись протестанты и католики, забывшие Варфоломеевскую ночь, все свои междоусобицы, и объединялись они против Православия! Шли по Волге, везли свою литературу, обманывали доверчивый народ. Все это продолжается и ныне. Мало того, в России работает орден иезуитов, который запретил русский Царь, а Ельцин разрешил вновь. Вот ведь чем запятнал себя этот уралец… Во все времена, все лучшие умы говорили об угрозе католицизма. Иудеи и католики сходятся в главном, иудеи распяли Христа, а католики изгнали Христа из жизни. Вот коротко об этом я и говорил.

Очень радостно было встретить прежних знакомых, радостно было, что много молодежи, которая подхватывает наше дело. Отрадно, что мы говорим в полный голос о наших бедах и радостях, только очень огорчительно, что нас не слышат. Хорошо говорил Патриарх Кирилл, что вся сегодняшняя болтовня идет со времен польско-литовской смуты, тогда тоже говорили Патриарху Гермогену, чтобы он не лез в мирские дела, чтобы знал свою Церковь и хватит с него. Наш Патриарх сказал, что мы не можем молчать, когда в нашей стране творится что-то противобожеское, антихристианское. Слава Богу, что наша Церковь становится все более активной, сплоченной. А иначе мы пропадем, если не будем наступать «на аспида и василиска».

http://www.ruskline.ru/news_rl/2012/05/04/my_propadem_esli_ne_budem_nastupat_na_aspida_i_vasiliska/

Нам есть за что сражаться

(http://www.segodnia.ru/sites/default/files/styles/large/public/articles/patrr-4.jpg)

3 мая 2012 года Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл возглавил cоборные слушания Всемирного русского народного собора по теме «Патриарх Гермоген, русское духовенство и Церковь в служении Отечеству». Предстоятель Русской Православной Церкви обратился к участникам слушаний со словом, посвященным значению подвига Патриарха-мученика для нашего времени.

Ваши Высокопреосвященства и Преосвященства, дорогие соборяне!

Я хотел бы с большим удовлетворением отметить факт проведения сегодня в соборном зале Храма Христа Спасителя этого соборного собрания, посвященного 400-летию мученической кончины Патриарха Гермогена, собрания, которое даст нам возможность вспомнить героические страницы прошлого и подумать о настоящем.

Если говорить о Смуте, то это было время смятения умов в первую очередь, разделения народа, ослабления власти, когда перед каждым стоял выбор между подвигом и преадательством. И это же самое время явило нам великих христианских подвижников и безвестных героев русского сопротивления: таких как заточенных в узах Патриархов Иова и Гермогена; таких как переживших многомесячную осаду келаря Троице-Сергиевой лавры Авраамия (Палицына) и архиепископа Смоленского Сергия; замученного интервентами епископа Тверского Феоктиста, претерпевшего пытки епископа Коломенского Иосифа. Кто из соотечественников – даже среди интеллигенции, кроме историков-специалистов, знает сегодня эти имена и вспоминает этих героев, хотя бы в этот год истории? Это наша вина, что имена людей, послуживших спасению Отечества, практически изглажены из народной памяти.

Начало XVII века стало драматическим рубежом не только для России, но для всего православного мира. К тому времени наш народ, народ северной Руси, остался единственным православным народом, сохранившим государственный суверенитет. Ни юг Руси, ни запад Руси, ни Ближний Восток, ни Восточная Европа, где проживали православные народы, не имели суверенитета. Единственным суверенным народом был наш народ. И именно в такой момент, критический для судьбы Православия момент мировой истории, на Руси возникает Смута.

Это было поистине историческое испытание, ведь Смута являлась не просто политическим кризисом, не просто столкновением элит, не просто банальной борьбой за власть. То была явлена страшная угроза самому существованию государства, самому существованию суверенитета, независимости нашего народа, самому существованию нашей национальной самобытности. Под иностранным давлением вводился, как мы бы сейчас сказали, механизм внешнего управления, в результате которого Россия должна была стать провинцией другого государства. Еще страшнее была угроза утраты духовной идентичности, латинизации Руси, отказа от православной веры, который, несомненно, означал бы конец русского независимого духовного и культурного национального бытия.

И, наконец, особенно удручающим был тот факт, что гибельная угроза для русского будущего надвигалась не только извне, но и изнутри. В 1612 году интервенты были уже в Кремле, они овладели сердцем страны, но пока только в географическом и политическом смысле. Куда хуже сознавать то, что завоеватели были близки к овладению сердцем нашей страны в духовном, в идеологическом смысле: они были близки к тому, чтобы подчинить себе умы и души боярской элиты. Той самой, которая, разуверившись в силе собственного народа и в историческом призвании России, была готова пригласить на царство представителя иноземной династии, исповедовавшего чужую веру, отрицавшего духовные традиции нашего народа и страны.

В этот критический час, когда столичная знать казалась поверженной в политическом и идейном смысле, когда Москва, по словам историков, стала «театром козней и мятежей», судьбу России определил ее народ. Николай Иванович Костомаров писал: «Когда сильные земли Русской склонились перед внешней силой, упадали духом и смирялись, народная громада, одушевленная именем угрожаемой веры, не покорилась судьбе». В ослабленной и истерзанной Смутой русской глубинке возникает мощное движение, охватившее почти все крупные города страны, сплотившее весь ее многонациональный народ. Всенародное ополчение завершилось, как знаем, изгнанием интервентов, преодолением Смуты, избранием новой династии. И победа национально-освободительного движения 1612 года заложила фундамент для трех веков стабильного державного развития страны.

Наши современники редко задумываются: какая же сила позволила смятенной, обезглавленной, потерявшей привычные механизмы управления России самоорганизоваться и воскреснуть из небытия? И здесь трудно переоценить роль православной веры и Русской Церкви.

Вспомним: когда города сдавались на милость интервентов, когда разрозненные войска терпели поражения и отступали, когда перебежчики метались между Москвой, польской ставкой и станом самозванца, кто стал символом непоколебимой твердости? Иноки Троице-Сергиевой лавры!

Выдержав шестнадцатимесячную осаду, явив жертвенный героизм, насельники Сергиевой обители, сражавшиеся плечом к плечу с воинами и ополченцами, убедили колеблющихся в неизбежности русской победы.

Надо подчеркнуть, что успешная оборона Троице-Сергиевой лавры против многократно превосходящих сил противника объясняется не каким-то особым боевым искусством ее защитников и не талантом руководившего ими полководца – князя Григория Долгорукого. Главным источником их мужества было осознание величайшей святыни, за которую им предстояло сражаться и умереть. Пребывающая под небесным покровительством преподобного Сергия, Лавра напоминала русским воинам о славном времени Куликовской победы. По слову летописца, «святой Сергий охрабрил даже невежд; без лат и шлемов, без навыка и знания ратного, они шли на воинов опытных, доспешных, и побеждали».

После отражения натиска интервентов Троице-Сергиева лавра трудами ее настоятеля архимандрита Дионисия превратилась в крупнейший центр вспоможения раненым и больным, в своего рода главный военный госпиталь и медицинский центр того времени. Исследователи полагают, что на протяжении 1611 года на исцелении в Сергиевой обители находилось более 10 000 человек – это огромная по тому времени цифра! По мнению историка XIX века Михаила Осиповича Кояловича, Лавра стала «ближайшим убежищем, где русские люди спасали свое христианское звание. Но в этой обители жила несокрушимая вера в будущность Москвы, России, в их способность жить».

Православная вера не только вдохнула мужество в сердца людей и не только способствовала врачеванию их ран. Ощущение духовного единства содействовало собиранию разрозненных земских сил, возрождению государственности. В условиях, когда власть была в смятении и в глазах населения потеряла легитимность, Православная Церковь стала главным интегрирующим фактором русского общества.

Именно Церковь в лице ее Первосвятителей не признала законность самозванцев и иностранных претендентов на российский престол. Именно Церковь, через грамоты Патриарха Гермогена, призвала народ к национально-освободительной борьбе. Мы знаем, что служение Патриарха Гермогена после его кончины подхватила Троице-Сергиева обитель, также распространяя воззвания к русскому народу. Посреди раздора и смущения умов православное духовенство увещевало колеблющихся, направляло мятущихся, мирило раздоры в патриотическом лагере. Так, например, согласовать действия ополченцев Минина и Пожарского с действиями казачьих войск Трубецкого удалось, прежде всего, благодаря высокому авторитету Авраамия (Палицына), которого уважали и казаки, и земские люди. В момент решающей битвы с гетманом Ходкевичем казаки примкнули к дружинам Пожарского с криками «Сергиев! Сергиев!» (то есть, вспоминая благословение Троице-Сергиевой лавры), и это единство решило исход сражения в пользу русских.

В эпоху крушения всех авторитетов, когда голова обывателя шла кругом от обилия претендентов и самозванцев, выдвинутых враждующими партиями, именно Церковь оставалась единственной незыблемой твердыней. Найти истину помогало слово православного духовенства, и решающую роль играла позиция Первоиерарха.

(http://www.segodnia.ru/sites/default/files/pat04-2.jpg)

Прежде чем сказать о подвиге Патриарха Гермогена, надо вспомнить его предшественника, святителя Иова, первого Патриарха в нашем Отечестве. Именно он предупредил народ об угрозе Смуты в случае изгнания государя и возведения на престол авантюриста. Он первым назвал Лжедмитрия самозванцем и предал вождей переворота анафеме. В дни, когда неискушенные соотечественники были словно ослеплены и загипнотизированы фигурой Лжедмитрия, Патриарх Иов остался верен единственно законному на тот момент царю – Федору Годунову. Сознавая нависшую над Русью угрозу, Патриарх Иов не побоялся ни гонений, ни смерти. После переворота он был насильно лишен Патриаршей кафедры, заточен в Старицком монастыре, испытал пытки и лишения, потерял зрение, но не отрекся от своих слов. Подвиг святителя Иова вскоре увенчался первой победой – свержением Лжедмитрия I и его сообщников.

Вскоре бремя Патриаршего служения из рук ослабевшего в темнице Иова принял святитель Гермоген. Как пишет Николай Михайлович Карамзин, «Ермоген, не обольщенный милостью самозванца, не устрашенный опалою за ревность к Православию, казался героем Церкви и был единодушно, единогласно наречен Патриархом».

В тяжелую годину Гермоген стал живым хранителем устоев русской государственности, сумев возвыситься над борьбой партий. Это качество проявилось в нем еще в годы царствования Василия Шуйского. Шуйский не был сильным государственным деятелем, он часто терпел военные и политические неудачи. Народ не любил этого царя. Но святитель Гермоген последовательно поддерживал его, часто идя наперекор общественному мнению, потому что легитимный царь был тогда единственной опорой в преодолении политического смятения боярской элиты.

Патриарх видел, что страну терзают мятежные отряды второго Лжедмитрия и банды иноземных наемников. Уже надвигалась гроза открытого вторжения польского войска в пределы России. В этих условиях Гермоген всей силой своего святительского авторитета встал на защиту существующей власти, хотя и сознавал все ее недостатки. Он понимал, что мятежи и интервенция могут привести к гораздо худшим бедам.

Когда в феврале 1609 года поднялся мятеж против Шуйского в самой Москве, заговорщики пытались привлечь на свою сторону Гермогена. Тот же с риском для жизни вразумлял мятежников. Вот как передает это событие Сергей Михайлович Соловьев: «Патриарх начал говорить: «Крест ему, государю, целовала вся земля, присягала добра ему хотеть, а лиха не мыслить; а вы забыли крестное целование, немногими людьми восстали на царя, хотите его без вины с царства свесть»».

Однако, отговаривая народ от мятежа, святитель не видел в оппозиционно настроенных москвичах врагов. Он понимал, что у людей есть основания для протеста, и перед лицом нависшей опасности стремился к национальному единению. После провала мятежа 1609 года Патриарх отправил в Тушино грамоты к сбежавшим и призвал их «оставить обиды, вспомнить Отечество и веру православную». Патриарх обещал полное прощение раскаявшимся, и многие откликнулись на его зов. Как видим, святитель Гермоген занимал достаточно взвешенную позицию, в основе которой была идея объединения всех соотечественников. Он понимал, что страна обескровлена, разрушена, разобщена и что, в конце концов, бывают политические моменты, когда приходится выбирать между большим и меньшим злом.

Такой момент наступил летом 1610 года, когда Василий Шуйский был все-таки свергнут с престола, а вслед за этим часть русской элиты призвала на царствование польского королевича Владислава. Святитель Гермоген понимал, что ему не удастся этому воспрепятствовать. Тогда он сделал все от него зависящее, чтобы уменьшить последствия предательства. По его настоянию в грамоту об условиях призвания на царство было внесено требование об обязательном крещении Владислава в православную веру. Он настаивал также и на том, чтобы Владислав взял в жены одну из православных боярынь в Москве.

Это был, безусловно, компромисс. Однако Патриарх Гермоген четко видел ту черту, за которой никакие компромиссы невозможны. Он делал все возможное, чтобы не допустить разрушения духовной, национальной и культурной подлинности нашего народа, которое было бы неизбежным при иностранной иноверной власти. Польский же король Сигизмунд, однако, считал, что Россия уже лежит у его ног, и обсуждать что-либо нет смысла. После битвы при Клушино, выигранной польскими войсками, он требовал безусловного подчинения. И тогда святитель Гермоген дал понять, что за этой чертой нет места компромиссам – есть только сопротивление.

Зимой 1610/11 года Первоиерарх стал вдохновителем поднимавшегося всероссийского сопротивления интервентам и изменникам. По словам Соловьева, «главный двигатель этого восстания, начальный человек в государстве в безгосударное время, находился в Москве; то был патриарх, по мановению которого во имя веры вставала и собиралась земля. Салтыков пришел к нему с боярами и сказал: «Ты писал, чтобы ратные люди шли к Москве; теперь напиши им, чтобы возвратились назад». «Напишу, — отвечал Гермоген, — если ты, изменник, вместе с литовскими людьми выйдешь вон из Москвы; если же вы останетесь, то всех благословляю помереть за православную веру, вижу ей поругание, вижу разорение святых церквей, слышу в Кремле пение латинское и не могу терпеть»».

Послание Патриарха вызвало в русских людях стремление встать за веру и Отечество. К Москве подступило первое ополчение. В разгар этих событий Гермоген был брошен оккупантами в тюрьму, где и принял мученическую смерть. Подвиг святителя стал той свечой, от которой возгорелось пламя национально-освободительного движения. Второе ополчение, начавшее свой путь с покаянной молитвы, освободило Москву и положило начало освобождению Руси.

О значении деятельности Патриарха Гермогена для начала борьбы явственно говорят документы того времени. «А у нас святейший Гермоген патриарх прям, как сам пастырь, душу свою за веру христианскую полагает неизменно, и ему все христиане православные последуют» , - писали той же зимой московские патриоты во все города России. Вера в то, что святитель Гермоген говорит не от себя, а творит волю Божию, безусловно, воодушевляла русских людей.

В почти побежденной стране не всегда могут найтись силы для того, чтобы начать борьбу за свободу, особенно после череды неудач. Трудно взять на себя духовную (а, в конечном счете, и политическую) ответственность в условиях, когда на карту поставлено слишком многое, когда выступление против оккупантов может обернуться полным уничтожением военных и политических ресурсов страны, гибелью самого ее народа.

Зимой 1610-1611 года святитель Гермоген взял на себя такую ответственность. Одинокий и физически немощный старец, брошенный в темницу, явил силу духа. Он вернул русским людям надежду и исцелил наших предков от малодушия и разобщенности, порожденных годами Смуты.

«Когда надломились политические скрепы общественного порядка, оставались еще крепкие связи национальные и религиозные: они и спасли общество», - свидетельствует Василий Осипович Ключевский. Обратим особое внимание на слово «религиозные» в этой цитате. Смутное время закончилось тогда, когда русские люди оставили распри и вспомнили то, что их объединяет – веру отцов, святыни, национальные символы, бывшие в поругании от иноплеменников.

Сегодня мы должны сознавать, что подвиг Патриарха Гермогена – это не просто достояние давно минувших дней, но и не потерявшее своей значимости завещание потомкам. Уроки Смутного времени и его преодоления актуальны в наши дни, когда Россия подвергается похожим соблазнам и принимает соответствующие вызовы.

Мы снова видим враждебные действия, направленные на подрыв наших духовных ценностей, на ослабление государственности. Мы снова замечаем смятение в умах, отказ определенной части общества от собственного национального достоинства, поиск «спасителей» за пределами России.

Как и прежде, противостоять этому может только единство российского общества, из которого нельзя исключать и власть. Единство должно быть основано на верности нашим духовным и нравственным традициям. А значит, на Русскую Церковь возлагается особая ответственность. Церковь не существует изолированно от народа, ведь Православие – это душа России, а разделение души и тела в нашем земном мире означает смерть.

Именно такого разделения добивались слуги интервентов, приступавшие к Патриарху Гермогену со словами: «Почто вмешиваешься в дела мирския, а твое де дело за Церковью смотрети». Это выглядело даже соблазнительным: сидеть тихо и не возвышать голоса, не давать оценок происходящим событиям, избегать возможных лишений и жертв. Но в эпоху Патриарха Гермогена вдохновители Смуты не достигли поставленной цели. Русская Церковь исполнила свой христианский долг, призвала и привела к спасению Отечества.

Это урок для нас и для всех поколений православных людей, которые за нами последуют. Сейчас, как и 400 лет тому назад от нас вновь требуют, чтобы мы не «вмешивались в дела мирския». Нам говорят: не лезьте в общество со своей верой, со своей этикой, со своей культурой. Нам предлагают замкнуться в себе, якобы предостерегая от «обмирщения». Нас предупреждают, что если мы не замолчим, то нам будет хуже, что в этом случае наши храмы будут осквернены, а иконы – поруганы.

Каким должен быть ответ? Пример Патриарха Гермогена оставляет нам единственно возможный выбор. Этот выбор – гражданское действие, которого мы не должны избегать и бояться. Не должно быть ни страха, ни сомнений на этом пути. Ибо защита своей паствы и созидание народной жизни на христианских началах является неизменным долгом нашей Церкви во все времена. И в мирные тихие дни, и в дни решающего исторического выбора Русская Православная Церковь всегда была и будет со своим народом.

Благодарю за внимание.

Пресс-служба Патриарха Московского и всея Руси

http://www.segodnia.ru/content/108742

Архиепископ Никон (Рождественский)

На память о светлом торжестве

12 (25) мая - 100 лет со дня прославления священномученика Ермогена, патриарха Московского всея России

(http://www.blagogon.ru/UserFiles/Image/Germogen-200.jpg)

Исполнилось, наконец, сердечное желание православных русских людей, удовлетворена потребность их сердца, совершилось давно ожидаемое событие: еще раз разверзлось небо над Русью православной и оттуда в сиянии славы небесной благословил родную землю ее великий печальник, страдалец за нее, святейший патриарх Ермоген. Триста лет почивал безмолвно в благоухании святыни, под сводами первопрестольного храма Успения Владычицы, и вот, теперь будто живой встает он из своего гроба, чтобы во время благопотребно поддержать родную свою Русь в минуту трудную, во дни новой смуты, новой борьбы за святые идеалы Русской земли, за веру православную, за Русского Царя Самодержавного, и являет свое заступление в знамениях и чудесах многих.

12-го мая, когда Церковь празднует память его друга и сотрудника в служении Церкви и отечеству, преподобного Дионисия, Радонежского чудотворца, совершилось торжественное прославление памяти Патриарха Ермогена. Три-четыре дня во время этих торжеств священный Кремль Москвы был переполнен массами народа, со всех концов Руси православной стекшегося к гробнице новоявленного чудотворца. Канун, 11-е мая, был днем последнего поминовения святителя по чину поминовения усопших. В последний раз Церковь приносила имя его, яко единого от нас, в молитве ко Господу, да упокоит его душу Господь во Царствии небесном; в последний раз совершены по нем заупокойный парастас накануне и литургия сей день; после литургии сонм святителей и собор священнослужителей приблизились к месту его упокоения и совершили последнюю панихиду, которая скорее напомнила последование утрени великой субботы с ее торжественно-величавым предчувствием близкого воскресения, чем поминовение покойника. Гулко под сводами древнего собора раздалось последнее пение «вечной памяти» святейшему Ермогену, чтобы смениться пением до скончания веков: «святителю, отче Ермогене, моли Бога о нас!»

В 6 часов ударили ко всенощному бдению. Прибыл блаженнейший Патриарх Антиохийский Кир-Григорий. Богу было угодно, чтобы один из восточных патриархов был в числе тех святителей, которые впервые воспели у гроба Русского Патриарха, страдальца за Православную веру и Русь: «Величаем тя, священномученице Ермогене»... Началась одна из тех служб, которые ощутительно для верующего объединяют Церковь земную с Церковию небесною, которые заставляют забывать всякую усталость, переносят душу в мир радостей небесных. А русская душа кроме того переносилась и за триста лет назад, когда вот с этого священного амвона раздалось могучее слово святейшего Ермогена, который благословлял и призывал верных сынов родины на ее защиту, на ее освобождение от злых врагов веры православной, и гремел проклятиями против ее изменников, не страшась ни пыток, ни темниц, ни самой мучительной смерти... Святые минуты, когда целым сердцем чувствуешь себя сыном родной Руси святой, верным чадом Церкви-матери, когда сливаешься с этою Русью, живешь одною с нею жизнию, когда от всей души благодаришь Бога, что родился ты русским, православным и имеешь великое счастие, быть таковым навеки... Как несчастны те из наших сородичей, которые отщепились от самой души народной в своем миросозерцании, которые вместо вот этого благодатного общения с небом и старою Русью питаются рожцами жалких западных мудрований, не дающих душе ничего, кроме ощущения страшной пустоты и бесцельности жизни...

Чинно, стройно, благополучно шла служба Божия до самого полиелея. Хор синодальных певчих, в новых, своеобразных костюмах, сшитых по рисункам великого знатока старой Руси В.М. Васнецова наподобие боярских кафтанов, исполнял священные песнопения образцово. Запели Хвалите имя Господне... Отверзлись царские врата, и оттуда выступил и направился к гробнице Патриарха сонм мног святителей и священнослужителей. Во главе - блаженнейший Патриарх, два митрополита и 19 архиепископов. Окружив священную раку, они сняли с нее покров и святительскую мантию и, сотворив земное поклонение, громогласно, торжественно воспели: «Величаем тя, священномучениче Ермогене, и чтим святую память твою, ты бо молиши о нас Христа Бога нашего!»
В эти торжественные минуты вся церковь поклонилась новопрославленному чудотворцу, заступнику Русской земли...

Началось крестное обхождение собора. Высоко несли икону святителя среди других святынь и множества хоругвей. Соборы, особенно колокольня Ивана Великого, горели разноцветными электрическими огнями. Ярко горела исполинскими буквами надпись, длиною в 18 аршин, на стене колокольни, над ее галереей: «Радуйся, священномучениче Ермогене, Российские земли великий заступниче!»

Нужно ли говорить о торжественном звоне знаменитого на Руси Ивана Великого? Он ликовал за всю Русь, а ему вторили тысячи московских колоколов-богатырей, и волны святых звуков, как небесные хоры незримых певцов, носились над старою Москвой, которая в прославлении нового чудотворца, праздновала и свое освобождение от заклятых врагов Руси и Православия...

Около 11 часов окончилось всенощное бдение. Душа была переполнена таких впечатлений, которые не забываются на всю жизнь. Но на утро готовились новые впечатления, новые духовные радости. Бог привел мне совершить божественную литургию в кремлевском Вознесенском женском монастыре, откуда крестным ходом мы, четыре архиерея и служащие с нами проследовали в Успенский собор, чтобы присоединиться к общему крестному ходу оттуда на Красную площадь. Этот крестный ход, совершенный при чудной весенней погоде, когда, казалось, сама природа радовалась нашею радостью, на святых иконах и хоругвях, этот крестный ход, в коем белая лента священных облачений растянулась от Успенского собора почти до Спасских ворот, представлял такую картину, которой не представить никакому воображению, которая не поддается никакому описанию... Вся кремлевская площадь была залита морем голов, вся противоположная Кремлю сторона набережной Москвы-реки пестрела тысячами народа, издали участвовавшего в молитве, а по выходе из Кремля на Красную площадь зрелище было не только торжественно, но и умилительно: многотысячные массы народа, обнажив головы, подняли руки для крестного знамения и слились в единодушной молитве, устремляя взоры на смиренный лик святителя Ермогена, несомый во главе крестного хода. Патриарх взошел на Лобное место со святителями; священнослужители образовали два длинных ряда вдоль площади по направлению к Никольским воротам; на Лобном месте Патриарх по-славянски прочитал Евангелие и осенил народ святым крестом «воздвизальным», т. е. большим, обычно предносимым патриарху в его служениях, на все четыре стороны... И опять вспомнилось, как с этого самого Лобного места, триста лет назад, неустрашимый первосвятитель Русской Церкви своим огненным словом беспощадно обличал измену и призывал народ к исполнению долга...

(http://www.blagogon.ru/UserFiles/Image/ermogen_250.jpg)

Шествие возвратилось в Кремль чрез Никольские ворота и направилось в Успенский собор. Молебное пение завершилось здесь громогласным многолетствованием, которое исполнено хором разными напевами.

Не буду говорить о праздничной трапезе, имевшей, между прочим, ту особенность, что на ней не было никаких вин, замененных «квасом хлебным выкислым, монастырским, медами: вишневым казанским, малиновым кашинским, яблочным коломенским и кофием аравийским». Роспись кушаньям была составлена по древнему праздничному обиходу патриаршего столования.

Вечером по всей Москве снова совершены всенощные бдения, всецело посвященные прославлению святителя, Ермогена. А воутрие - были везде совершены божественные литургии. В Чудовом монастыре, в самом месте заточения святителя в сей день освящен храм - первый храм на Руси во имя сего страдальца за Русь. Мирские люди собираются ставить ему памятник на Красной площади. Я уже имел случай в «Троицком Слове» высказать свое мнение о таких памятниках. Не по душе они русскому человеку. Не памятников-статуй просит она для своих благодатных мужей, Богом прославленных. А вот - храмы Божий, посвященные их памяти - вот лучшие им памятники. В сих храмах православные русские люди и будут беседовать в молитве со своими небесными молитвенниками, духовными вождями родного народа. И это будет не мертвое воспоминание о заслугах пред отечеством сих благодатных вождей, а живое общение с ними. Не думаю, чтобы и угодникам Божиим, чуждым и тени всякого земного славолюбия, были угодны эти статуи-памятники, пред которыми, ведь, не будет и столь милого русскому сердцу символа молитвы - горящей лампады, - статуи, стоящие среди шумной площади, оскорбляемые самым равнодушием этого шума толпы людской, - нет: иноземный это обычай, и никогда русская душа не примирится с ним, а разве только будет терпеть его...

Слава Богу, прославляющему святые Свои во утешение церкви Своей, на земле бедствующей, в укрепление немоществующей веры нашей, во свидетельство истины православия и в показание благодати, обитающей в Церкви Православной!...

1913 год.

http://ruskline.ru/analitika/2013/05/25/na_pamyat_o_svetlom_torzhestve/

Служение вечному. Священной памяти Святейшего Патриарха Гермогена

(http://e-vestnik.ru/files/4668/4668.jpg)

В началех Ты, Господи, землю основал еси,
и дела руку Твоею суть небеса;
та погибнут, Ты же пребываеши,
и вся яко риза обветшают,
и яко одежду свиеши я,
и изменятся. Ты же тойжде еси,
и лета Твоя не оскудеют.
(Пс. 101, 22-28; Евр. 1, 10-12)

Итак – вечность! – вот то величайшее и высочайшее свойство Божие, которое исторгает слово благоговейной хвалы у ветхозаветного псалмопевца, повторяемое и у святого апостола. Мы слышали его сегодня за Литургией.

И сие то слово о вечности берем мы и в похвалу священномученику, Святейшему Патриарху Гермогену, которого поминает сегодня святая Церковь Русская на пространстве всей Русской земли.

За эти триста лет, что протекли со времени его мученической смерти, сколько произошло всяких перемен. Если бы те отдаленные предки наши, которые были современниками Патриарха Гермогена, вдруг бы восстали из своих могил, то они с трудом узнали бы в нас своих потомков, – так изменилась наша речь, наш внешний вид, наши нравы, обычаи, образ жизни, наши города и селения и весь внешний уклад нашего быта.

Бывают, однако, времена, когда жизнь с ее переменами течет пред нами особенно быстро, когда буквально мелькают перед взором нашим люди, законы, преобразования, предприятия, меняются с необычайной легкостью мнения и воззрения, вкусы и наклонности людей.

Кажется, такое именно время переживаем мы теперь. Что вчера было запретным, преступным – то сегодня не только дозволительно, но и похвально, и наоборот.

Несчастно время, несчастны люди, если этой изменчивости нет противовеса в чем-то вечном и неизменном, если временное застилает от духовных очей вечное и земное подавляет небесное... Но, слава Богу, такое забвение о вечном чаще всего бывает у людей случайным и кратковременным. Прохо́дите вы по этой мятущейся и постоянно меняющейся жизни, устаете от волнений, ожиданий, глубоких переживаний всего происходящего пред вашими глазами, убеждаетесь в пустоте и ничтожестве всего, что слышите и видите, – и вдруг в душе ощущаете неистребимую жажду успокоения около чего-то неизменяемого, нестареющего, вечного.

Блаженна та душа, которая возжаждет этого вечного. Она не останется без удовлетворения. Блажен человек, иже обрете такую премудрость (Притч. 3, 13), – переживал и переживает такую жажду: он живет истинно человеческою и достойною жизнью.

И вот пред нами восстает из глубины веков образ величайшего страдальца и подвижника, славного в веках и родах патриота и мученика, который именно потому и стал велик и славен, что искал вечного, жил для вечного, и оттого – верим – достиг и вечного блаженства на небе. А между тем, как сложна и необыкновенно многообразна была жизнь Патриарха Гермогена, и как сильна была она отвлечь его от устремления к вечному и приводить к временному.

Молодость, как думают, – на Дону; участие в походе при покорении Казани. Сколько смертей в рядах родного воинства, с одной стороны, и с другой, – какое крушение царства, некогда грозного и сильного, теперь сразу прекратившего свое cуществование...

Какой урок для вдумчивой души и напоминание об изменчивости и превратности всего земного! Гермоген впоследствии послужил и этой перемене в судьбе и жизни павшего царства, но опять-таки служил со стороны вечного, а не временного: распространение веры и Церкви, сооружение храмов и монастырей, доселе существующих, – вот что заполняют его жизнь и интересы.

После взятия Казани – семейная жизнь, участие в торговле, потом избрание во священника, – и здесь же скоро смерть жены, разрушение семьи. Опять напоминание о том, как непрочно все земное. Потом он – архимандрит, скоро и митрополит в Казани...

Жизнь Русской земли идет в это время быстро под уклон, быстро сменяются самые потрясающие события, одно за другим следуют самые неожиданные известия... Колеблется престол Русской державы; умирает Грозный; убит царевич Димитрий, умирает царь Феодор, прекращается царский род Рюриковичей, избирается Годунов, начинаются времена самозванцев, изменников; Гермоген – уже Патриарх Всероссийский; временно на престоле царь Василий Шуйский; скоро он низвержен; опять безвластие; следует нашествие поляков, предложение в цари Владислава, Сигизмунда, бесчестное взятие Москвы и Кремля поляками, бесчестное поведение русских изменников; Русская земля полонена, Москва взята, сожжена; войска нет, неприятель захватил все... По-видимому, конец России.

Тяжело было митрополиту Казанскому при таких обстоятельствах жить на окраине России, среди недавно покоренных инородцев, иноверцев, еще недавно столь грозных. Но еще тяжелее было все это переживать потом в самом сердце России, в Москве, еще тяжелее было стоять на высоте патриаршего Всероссийского престола, когда Патриарх, ввиду отсутствия царя, должен был на все отзываться, во всей сложной государственной жизни принимать непосредственное и самое близкое участие.

Среди всеобщего шатания, падения, измены, предательства, растерянности и готовности идти на все уступки, включая веру и народность, ради сохранения временного земного благополучия, стоял непоколебимо Патриарх Гермоген, как скала посреди бушующей морской стихии. Он знал, в чем можно было уступить под натиском врага, он помнил заветные слова преподобного Сергия, сказанные некогда князю московскому во дни такого же нашествия врагов-монголов: «Если требуют злата – отдай, если требуют чести – и это дай, но если требуют вере изменить, то за веру Христову нам подобает и жизнь свою скончати, и кровь пролити».

Так поступил и Патриарх Гермоген, когда неожиданно, за прекращением царей на Руси, в его руках оказалось кормило власти и церковной и государственной: последнею мерою его уступчивости, ввиду полного прекращения рода Рюриковичей и ввиду низвержения Шуйского, было согласие признать царем сына польского короля – Владислава, однако – при одном непременном условии: чтобы Владислав был «сын православия» и клятвенно обещался сохранять и поддерживать православие в России.

Он повторил то, что сделал за несколько лет пред этим: он восстал против того, чтобы выходящая замуж за обладателя русским престолом Димитрия (самозванца) была католичкою; он требовал ее крещения, миропомазания и полного перехода в православную веру. Это было еще в бытность его в Казани митрополитом; уже тогда он потерпел суровое наказание за свою твердость – лишен кафедры и заточен; уже тогда он предначал свой мученический подвиг.

Великий патриот, спаситель Отечества, он потому именно и явился действительным спасителем Родины, что умел отличать временное от вечного, неизменно исповедовал и самым делом осуществлял одно убеждение, – что нельзя ничего уступать из вечного ради временного. Когда он увидел, что Владислав обманул русский народ, когда отец его Сигизмунд отверг условия России и захотел престол царства Русского взять силою с нескрываемыми намерениями ввести католичество в России, Патриарх, на девятом десятке лет жизни, восстал против этого с такою юною силою и с таким непреоборимым мужеством, на которое только способен человек.

Ничто потом не остановило его. Служа вечному, отстаивая вечное, угасла эта мужественная жизнь под мрачными сводами холодного и сырого подземелья, где не давали ему есть и пить: воистину, всяким мучениям и бедствиям, и настоящим и возвещаемым, яко чуждый тела и бестелесный, усердно он противостал. Чего ради? Да ниже словом предаст благочестие...

Ошибся ли он? Не предался ли вредной крайности? Не призвал ли он страданий и гибели на Родину своею суровою неуступчивостью?

История оправдала его, и беспристрастная наука, чуждая партийных увлечений, конечно, должна засвидетельствовать, что ему по праву и достоинству надлежит усвоить именование спасителя Отечества, ибо в случае введения католичества в России и воцарения Сигизмунда, несомненно, теперь России и русского народа уже бы не существовало.

Сам он умер, замученный врагами. Но велика сила вечного. Когда во имя этого вечного заговорил Патриарх, обращаясь к народу, когда загремели его грамоты и грамоты его сподвижников и учеников по всей России, вдруг среди всеобщего, казалось, растления и смерти, среди всеобщего уныния или измены стала загораться жизнь: собираются ополчения, «передаются» – сносятся между собою города, верные сыны Родины или раскаявшиеся бывшие изменники, бывшие «перелеты», слуги «вора» или поляков, спешно собираются и идут на освобождение Москвы, идут умирать «за дом Пресвятыя Богородицы». Чуяли враги эту силу, заставляли Патриарха умолкнуть, вынуждали у него проклятие освободителям Родины; Патриарх писал, пока были силы и возможность, посылая благословение верным сынам Родины, разрешил народ от присяги, данной Владиславу, и проклинал изменников. От угроз и побоев, от поднятого против него ножа он ограждался только крестным знамением.

Патриарх не дожил до радостного дня освобождения Москвы, но уже видел зарю его.

Прошло триста лет. Имя Патриарха не умерло; могила его не одинока; а в последнее время и небесные знамения, и чудотворения говорят о том, что близ есть время прославления его во святых.

Читаешь современные о нем отзывы и дивишься чуду: даже те органы печати, которые теперь всякого живого, действительного последователя Гермогена, всякого патриота, стоящего за веру и Родину против засилия иноверия и инородчества, предают проклятию и готовы растерзать, – и они воздают хвалу Патриарху – патриоту, Патриарху – государственному деятелю, Патриарху – священномученику; робко и оглядываясь, в мягких и осторожных словах скрытого страха и лицемерия, говорят они только против немедленной его канонизации, ничего не смея возразить против нее по существу, – такова сила невольного уважения к нему и к тому вечному, во имя чего жил и действовал Патриарх Гермоген.

Да, история его оправдала, оправдала и его личность, и его дело.

Два урока, два завета слышатся теперь нам, стоящим у священной гробницы великого Патриарха: один – для русского народа и государства, другой – для каждого отдельного христианина, но, в сущности, завет – один. И этот урок дан в словах апостольского чтения, повторенного нами в начале слова: все погибнет, – а Господь пребывает, и как одежда обветшает и изменится, – только Бог – все Тот же Неизменный, и лета Его не оскудеют!

Вечное не стареет. Вечное служит основою жизни, но отнюдь не временное. Вечному надо служить и в личной жизни, и в жизни народно-государственной.

Есть два царства: Божие и человеческое. Небесное и земное. Церковь и государство.

Одному обещана вечность, неодоленность – это Церкви (Мф. 16, 18; 28, 20). Другое наследует то, что принадлежит земле и человеку: удел их изменяемость и умирание, ибо преходит мира сего образ (1 Кор. 7, 31).

Что же нужно делать царству человеческому, чтобы приобщиться вечности и взять ее себе уделом? Ясно, что надо приобщиться Церкви Божией, в ней и с нею жить, ее задачам служить. Это вернейший путь прочности земного нашего царства. Путь сей указывал Патриарх Гермоген.

И какая жалость снедает сердце, когда видишь, что часто мы идем по пути, совершенно обратному. Не замечаем ли мы, как во всех внутренних замешательствах и настроениях мы прежде всего стараемся уступить именно из вечного и небесного, из того именно, из чего никто не смеет ничего отдать и уступить, – объявляем веротерпимость, уступку из прав Святой Церкви? Думают этим путем уступок кому-то сделать приятное, у кого-то обрести благоволение...

Напрасный труд, тщетные надежды. Сбывается слово пророка: говорят – мир, мир, а производят бедствия (см.: Ис. 45, 7); сбывается слово апостола о том, что, когда говорят о мире и безопасности, внезапно постигает нас пагуба (1 Сол. 5, 3). Тут-то и нужно помнить народу и государству завет Патриарха Гермогена о твердости и непоступливости в вере и во всем том, что касается вечного и небесного. Братие, тверди бывайте, непоступливы! (1 Кор. 15, 58).

Не то же ли самое и в жизни личной, в жизни каждого отдельного человека христианина? В жизни надобно измерять и оценивать все при свете вечности; многое, что кажется великим и важным, на самом деле ничтожно и малоценно; вечность открывает человеку неумирающую жизнь, блаженную или мучительную, которую человек сам себе приготовляет жизнью земною; дела наши идут вслед за нами, и мы за них дадим отчет (Рим. 14, 12); иного пути достижения блаженства нет, кроме той лествицы восхождения от земли на Небо, которую указал Спаситель в заповедях блаженства, – разве все это не оправдано сонмом бесчисленных святых?

Верим, что к сонму этому приобщился и дух Святейшего Патриарха-мученика. И из загробного бытия он говорит нам и ныне о том, о чем говорил в жизни земной: прокляты предатели и благословенны верные слуги Церкви и Отечества!

Но, главное, запомним одно: жизнь и смерть, благословение и проклятие, спасение и пагуба наследуются нами только в зависимости от того, служим ли мы вечному, или забываем о нем. Аминь.

Священномученик Иоанн Восторгов

http://ns1.bestmyhost.com/33448-sluzhenie-vechnomu-svyaschennoy-pamyati-svyateyshego-patriarha-germogena.html

Сегодня в Александровском саду под стенами Кремля появился новый памятник – патриарху Гермогену. Он был избран на патриаршую кафедру в эпоху Смутного времени в начале XVII века и призывал к восстанию против поляков.

Патриарх умер от голода в келье Чудова монастыря в 1612 году, когда Москву уже освободило ополчение Минина и Пожарского. Ровно 100 лет назад в этот день 25 мая его причислили к лику святых. А сейчас поставили памятник у кремлевских стен, причем довольно большой – четыре метра в высоту.

Ведущий ДОЖДЯ Никита Белоголовцев поговорил с автором памятника – скульптором Салаватом Щербаковым.

Белоголовцев: Все ли правильно? Нигде не наврали? Особенно с высотой памятника.

Щербаков: С высотой правильно. Может быть, неправильно слово «большой», потому что памятник делался по аналогии с памятником Минину и Пожарскому, он должен был возникнуть еще 200 лет назад. Минин и Пожарский планировался как трехфигурная композиция. То есть этот памятник ждал 100 лет. Потом, когда поставили Минина и Пожарского, провели конкурс на Гермогена 100 лет назад на месте нынешнего мавзолея. Потом случилась империалистическая война, потому революция, и сейчас спустя еще 100 лет возник этот памятник.

Белоголовцев: Почему позволили себе слово «большой», потому что в принципе крайне редко в последнее время что-то появляется у кремлевских стен. Все-таки 4 метра для центра Москвы – довольно серьезное строение, довольно серьезный объект. Как давно и кем было принято решение о том, что памятник все-таки появится на том месте?

Щербаков: Это решение было принято до конкурса и президентом, и патриархом, и в Министерстве культуры, потом был объявлен конкурс, участвовало очень много коллективов. Один из коллективов, членом которого являюсь я – это коллектив Академии живописи, ваяния и зодчества Ильи Сергеевича Глазунова. У нас коллектив очень зрелый и опытный. В то же время половина – это молодежь, которая еще даже учится. Они очень большой вклад внесли в эту работу. Воскресенский Игорь Николаевич – это архитектор наш. Коллектив выиграл этот конкурс, потом шла работа профессиональная, включая очень серьезную работу. Там же протекает река Неглинка. Масса интересных инженерных проблем была. Масштаб и прочее – очень проработана эта тема. Сейчас завершение этой работы.

Белоголовцев: Участвовала ли как-то в создании, разработке, отборе Русская Православная Церковь?

Щербаков: Конечно, участвовала, потому что в сравнении с сегодняшним днем как с детства люди они любят все хорошее, а хорошее – это искусство, которому тысячи лет, искусство скульптуры, архитектуры. Сейчас дефицит обращения в эту капитальную сферу и молодежи, все мы увлечены сегодняшним днем. Так же наша история и герои. Человек замученный, не подписавший полякам их династию, чтобы они правили, именно он удержался, пожертвовал собой, удержал остальных, поднял и Минина, и Пожарского. То есть тут кроме в хорошем смысле позитивной вещей, но мы потом теряем это. Надо на это опираться, поэтому я тут только вижу позитивное. А как удалось нашему коллективу - хорошо или плохо – это уже судить зрителям.

Белоголовцев: В последнее время мы говорили, что значительная часть православной общественности видит в последнее время нападки на веру, на Русскую Православную Церковь, при этом торжественное открытие памятника в самом центре Москвы у стен Кремля религиозному деятелю. Как вам кажется, как могут сочетаться такие две взаимоисключающие материи?

Щербаков: Наверное, в какой-то мере это с этим и связано. Нападки на веру были и раньше, и сто лет назад, когда переулки называли Безбожными.

Белоголовцев: Казалось бы, этот период в истории закончился.

Щербаков: Сейчас, как мы видим, мы становимся в хорошем смысле консервативными, позитивными, очень много детей крестят. Православная вера, кроме несущей нечто духовное и положительное, мне кажется, тут не надо замешивать вещей, просто это обычно, как солнце, дождь. Эти проблемы искусственно нагоняются. Если мы понимаем, что человек должен быть образованным, в культуре, знать, что такое Шекспир, Достоевский. Мы знаем, что тысячи лет люди живут с Евангелия. В этом нет проблем, что это плохо или хорошо, или солнце не встанет, оно нам мешает. Я думаю, это особо никем и не нагоняется, я думаю, позитив живет у всех с детства и до глубокой старости. Сейчас время позитива. Когда мы нагоняем какие-то контрасты, которые нужны, но это уже не модно и устарело. Я предсказываю завтрашнюю моду: мода на позитив, на любовь к детям, на любовь к своей стране. Это уже сейчас модно. А то, что мы сейчас имеем в виду – это немножко вчерашний день, это уже пыль. Поэтому мы должны летать в космос, иметь долгую жизнь, мы должны великую русскую культуру знать, нести, подарить миру, потому что еще мир плохо ее знает. Поэтому я сторонник модных течений в сторону позитива, они прямо перед дверью. Молодежь уже этим увлечена – я заведаю кафедрой скульптуры. Я вижу у молодежи позитив, жертвенность, героизм.

Белоголовцев: По поводу самого памятника, все-таки Гермоген для широких слоев населения не самая известная фигура в российской истории. Наверное, фигура не первого и, возможно, не второго ряда. Школьника старшего возраста спроси, кто такой, он вряд ли что-то ответит. Пожарский – ответит, Минин – ответит, Михаил Романов – ответит. Гермоген – мне кажется, люди со специальным историческим образованием вспомнят. Не видится ли вам странным, что такому важному и серьезному персонажу, но при этом не очень известному истории устанавливается памятник в самом центре?

Щербаков: Люди духовно большие знают больше, чем мы, мы к этому тоже стремимся. Я считаю себя в этом смысле средним и маленьким, но часто они участвуют в нашей военной, политической жизни. Сергий Радонежский благословил Дмитрия Донского и дал своих монахов…

Белоголовцев: Но Сергий Радонежский известный в массовом сознании.

Щербаков: Гермоген на таком повороте истории не меньше, чем Александр Невский, святой, когда страна практически рухнула. Была не только интервенция, была внутренняя смута. Страна могла вообще перестать существовать как страна и как духовный опыт. Даже приглашали королевича. Гермоген увидел, что это нельзя. Под страхом смерти – на него давили, его подкупали, включая соотечественников, он писал свои воззвания, не подписал. Наверное, это не просто политический расчет. Я думаю, это связь более большая, коли он патриарх и в результате святой. Я думаю, какое-то видение у него было над политикой и над военными победами, хотя именно подвиг он совершил практически боевой.

Белоголовцев: Кто принял решение, что памятник именно этому человеку должен быть именно на этом месте?

Щербаков: Появилась очень мощная ось: мы берем 1613 год, потом идет грот, посвященный 1812 году, потом идут города-герои и Вечный огонь 1945. Все-таки Россия подвергалась очень большому военному давлению во все века, билась, боролась, жертвовала своими солдатами.

Белоголовцев: Кто ось придумал?

Щербаков: Про ось, может быть, никто особо не думал, она не в головах сложилась, а по воле божьей. Мы просто профессионалы. Когда эти задачи решаются, конечно, это виделось, решалось, историки, знающие хорошо историю. Я думаю, наверху поняли, что это нужно. Мы только восприняли это решение и осознали. Мы про Гермогена знаем меньше, чем знаем сейчас. Но когда через него мы этот поворот истории поняли, его вклад, замечательно, что вдруг нам эту фигуру предъявляют. Наша задача была не потревожить ансамбль Кремля. Александровский сад много раз менялся, в нем нет постоянной планировки, он не является, как Красная площадь. Наша задача была сделать так, чтобы думали, что этот памятник стоит очень давно, как будто здесь и должен быть. Я думаю, в какой-то мере нам эта задача удалась. Не высветить себя как ярких авторов, а главное – это тема и ансамбль Москвы. Говорят, что надо интересно, но интересно про кого? Про нас? Про нас не надо, надо про ту тему, которой мы служим.

http://tvrain.ru/articles/avtor_pamjatnika_patriarhu_germogenu_v_aleksandrovskom_sadu_eto_chast_mody_na_pozitiv-344208/

Освящение памятника Патриарху Ермогену на Красной площади

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/101173/117366.p.jpg?0.9883375142490853)

25 мая 2013 года отмечается 100-летие прославления священномученика Ермогена, патриарха Московского и всея России. Днем в Александровском саду у стен Кремля состоялась торжественная церемония открытия памятника святителю Ермогену, в которой приняли участие Блаженнейший Патриарх Иерусалимский Феофил III и Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл.

См.видео по нижеприведённой ссылке:

http://www.youtube.com/watch?feature=player_embedded&v=kamXNM-kSS8#t=0s

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/101173/117374.p.jpg?0.47521029931199376)

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/101173/117370.p.jpg?0.5924245715340444)

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/101173/117362.p.jpg)

На площадке перед памятником Предстоятелей Иерусалимской и Русской Православных Церквей встречали руководитель Администрации Президента РФ С.Б. Иванов и управляющий делами Президента РФ В.И. Кожин.

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/101173/117369.p.jpg?0.07782287824276479)

На церемонии открытия присутствовали митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий, председатель Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата митрополит Волоколамский Иларион, первый викарий Святейшего Патриарха Московского и всея Руси по г. Москве архиепископ Истринский Арсений и другие викарии Святейшего Патриарха и Московской епархии, ответственный секретарь Патриаршего совета по культуре архимандрит Тихон (Шевкунов), председатель Синодального информационного отдела В.Р. Легойда, старообрядческий митрополит Корнилий, члены делегации Иерусалимского Патриархата, , заместитель председателя Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата протоиерей Николай Балашов, духовенство и монашествующие Москвы и Подмосковья, президент Фонда содействия инициативе общественных организаций по установке памятника патриарху Ермогену Г.В. Ананьина, создатели памятника — члены творческого коллектива под руководством народного художника России С.А. Щербакова и заслуженного архитектора России И.Н. Воскресенского, москвичи и гости столицы.

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/101173/117363.p.jpg?0.5552039896690669)

Блаженнейший Патриарх Феофил, Святейший Патриарх Кирилл, С.Б. Иванов и В.И. Кожин подошли к памятнику, приняли в руки веревки и одновременно сняли покрывало с памятника.

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/101173/117364.p.jpg?0.9788691232640113)

Затем Предстоятель Русской Церкви совершил освящение памятника. Были вознесены молитвы «о всех потрудившихся в сооружении памятника сего в честь и память священномученика Ермогена, патриарха Всероссийского, жизнь свою за Православную веру и Отечество наше положившего». За богослужением пел хор Данилова ставропигиального монастыря.

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/101173/117376.p.jpg?0.369704863090854)

По завершении чина освящения Святейший Патриарх Кирилл обратился к собравшимся с Первосвятительским словом:

«Ваше Блаженство! Уважаемый Сергей Борисович! Уважаемый Владимир Игоревич! Дорогие владыки, отцы, братья и сестры!

Всех вас сердечно поздравляю с этим замечательным днем. Сегодня мы обязательно должны вспомнить историю, связанную с памятником Патриарху Гермогену. В 1910 году в Святейший Синод поступило прошение от общественности нашей страны, чтобы в ознаменование 300-летия мученической кончины Патриарха Гермогена в городе Москве на Красной площади был воздвигнут ему памятник.

В 1913 году, в год 300-летия мученической кончины, Святейший Патриарх Гермоген был причислен к лику святых. В том же году в Историческом музее была открыта выставка проектов памятника святителю Гермогену. По всей стране в течение трех лет собирались средства, чтобы в знак благодарности России к святителю, спасшему страну и народ в тяжкое Смутное время, был воздвигнут памятник.

Но мы знаем, что последовавшая война, а затем и революция помешали осуществлению этого благого всенародного начинания. И сегодня памятник стоит не на том месте, где он должен был стоять, потому что то место на Красной площади занято. Но памятник стоит рядом с Кремлевской стеной, буквально напротив Чудова монастыря, который находился на территории Кремля и в подвалах которого в 1613 году святитель Гермоген был замучен и отдал жизнь свою за веру и Отечество.

То было труднейшее время Смуты. Пресечение царской династии, разделения среди бояр, иноземная интервенция, народные восстания, попытки силой искоренить веру православную — все это привело страну нашу на грань полного уничтожения и краха. Мы, действительно, как народ и как страна стояли на краю пропасти, упав в которую, Россия, наверное, никогда более не смогла бы возродиться.

Но для того чтобы совершить самое большое злонамеренное действие — посадить на престол русских государей иноземца, нужно было согласие Патриарха. И к нему в Чудов монастырь стали приходить и представители тех самых иноземных сил, которые оккупировали Москву, и предатели из боярской Думы, склоняя его посулами, угрозами и даже угрозой смерти к тому, чтобы он обратился с воззванием к русскому народу. Но святитель этого не сделал, хотя смута была в головах людей, многие считали, что приглашение на московский престол иноземца откроет новые перспективы развития, европеизации Русского государства. Были приверженцы этой идеи и среди могущественных боярских кланов. А народ, помраченный от Смуты, от насилия, от убийств, неспособен был сосредоточиться и вынести свое суждение.

И тогда святитель Гермоген, отказав иноземцам в поддержке, стал обращаться к людям русским с пламенными воззваниями, чтобы они объединились и изгнали врага из столицы. Мы знаем, что одно из таких посланий достигло Нижнего Новгорода, возбудило патриотическое чувство его граждан, и ополчение Минина и Пожарского, выступив к Москве, спасло столицу, а через это — и всю Русь.

Я хотел бы сердечно поблагодарить всех тех, кто участвовал в подготовке и осуществлении этого замечательного проекта. Мое первое слово благодарности к Президенту России Владимиру Владимировичу Путину. Хотел бы также поблагодарить Дмитрия Анатольевича Медведева, председателя Правительства Российской Федерации, Администрацию Президента Российской Федерации в лице Сергея Борисовича Иванова и Управление делами Президента Российской Федерации в лице Владимира Игоревича Кожина.

Благодарю также Правительство Москвы и мэра Сергея Семеновича Собянина, Управление по эксплуатации зданий высших органов власти в лице Александра Николаевича Шумейко, министра культуры Российской Федерации Владимира Ростиславовича Мединского и его предшественника Александра Алексеевича Авдеева.

Особое слово благодарности хотел бы выразить Фонду поддержки социальных инноваций «Вольное дело» в лице Олега Владимировича Дерипаски, на средства которого и создан настоящий памятник. Наша благодарность Региональному фонду содействия инициативе общественных организаций по установке памятника Патриарху Ермогену в лице председателя Галины Васильевны Ананьевой и, наконец, авторскому коллективу в лице Салавата Александровича Щербакова и Игоря Николаевича Воскресенского, творческими усилиями которых и был воздвигнут этот памятник.

Выражаю надежду на то, что каждый, кто будет приходить сюда к этому месту, невольно задумается о причинах, почему здесь, у Кремлевской стены, стоит этот величественный памятник. Может быть, многих это заставит обратиться к тем героическим страницам истории, на которых написана великая победа нашего народа в одной из самых страшных исторических трагедий.

Дай Бог, чтобы через воздвижение этого памятника в центре Первопрестольного града укреплялась любовь к Отечеству в сердцах наших граждан, укреплялась вера православная, укреплялось желание и стремление делать все для того, чтобы развивалась жизнь страны, чтобы она становилась духовно и материально богаче, чтобы мир, межкультурное, межрелигиозное и межнациональное взаимодействие всех тех, кто составляет тело единого народа России, возрастали, и чтобы через эту общенародную солидарность и единство укреплялась жизнь нашего Отечества.

Христос Воскресе!»

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/101173/117365.p.jpg?0.8632978862037595)

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/101173/117377.p.jpg?0.4758120141105448)

С.Б. Иванов зачитал послание Президента Российской Федерации В.В. Путина:

«Приветствую участников торжественной церемонии открытия памятника Патриарху Московскому и всея Руси Гермогену.

Патриарх Гермоген — один из самых выдающихся, ярких, великих деятелей истории России, истинный патриот и подвижник. Его слово пастыря, несокрушимая вера во многом определили судьбу страны в драматическую эпоху Смуты. В тяжелейшие для России времена он обратился к соотечественникам с пламенным призывом к единению, к собиранию сил для отпора врага, защиты русской земли. Своим личным примером, мужеством, стойкостью вдохновлял на подвиг.

Его воззвание было услышано, и сплоченный народ освободил Москву и всю Россию от интервентов, возродил и укрепил державу. Победа над Смутой была достигнута не только силой оружия. Но силой духа, силой единения и великой любви к Отечеству.

Сегодняшнее событие глубоко символично. Возведение памятника Патриарху Гермогену служит примером творческого, созидательного соработничества государства, общества, Русской Православной Церкви.

Хочу выразить глубокую признательности Патриарху Московскому и всея Руси Кириллу за его огромный вклад в это благое дело, за искреннюю заботу о сбережении нашей общей исторической памяти, богатейшего культурного, духовного наследия.

Убежден, чтобы успешно двигаться вперед, нам нужно укрепить связь времен, чаще обращаться к своим традициям и истокам, хранить имена своих национальных героев и верность тем высоким нравственным ориентирам, которые они нам завещали».

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/101173/117373.p.jpg?0.846678785076715)

После прочтения президентского послания С.Б. Иванов поздравил собравшихся с открытием памятника.

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/101173/117375.p.jpg?0.9822029321146468)

Святейший Патриарх Кирилл поблагодарил всех тех, кто помог реализовать этот проект к 100-летию канонизации святителя:

«Сегодня необычный день, сегодня мы празднуем 100-летие со дня прославления святителя Ермогена, патриарха Московского и всея Руси. И я благодарю всех, кто принимал участие в реализации этого замечательного проекта таким образом, чтобы именно в этот юбилейный день мы и могли открыть памятник у стен Кремля. Низкий всем поклон и сердечная благодарность».

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/101173/117371.p.jpg?0.7206848657211567)

Всем присутстовавшим на торжественной церемонии были вручены иконки священномученика Ермогена с Патриаршим благословением.

По материалам портала Патриархия.Ru

http://www.pravoslavie.ru/news/61764.htm

Патриарх Ермоген и смутное время

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/100848/84852.p.jpg)

Миссионерский натиск католического Запада на православный Восток начался одновременно с отпадением Рима от Православной Церкви. Уже в 1204 году, воспользовавшись нестроениями в Византии, ее западные союзники-крестоносцы разграбили столицу Империи и пытались уничтожить восточно-римскую государственность. Сорок лет спустя Рим хищно устремился на Русь, ослабленную монголо-татарским нашествием. На католическом Западе тогда пытался найти опору Галицкий князь Даниил Романович. Историческим итогом этого стала утрата его землею и Православия, и русскости. Сегодня Галицкая Русь - плацдарм католической экспансии на Восток.

Северо-восточная Русь пошла по иному пути. Стоявший во главе ее князь Александр Невский, даже находясь в вассальной зависимости от татарского хана, понимал, что главное зло для Руси - на Западе, там, откуда исходит опасность для Православия. И защита Православия Александром спасла историческую будущность России.

Спустя три с половиной столетия, когда на Русь нагрянула открытая католическая агрессия, новый избранник Божий Патриарх Ермоген стал «твердым адамантом и неколебимым столпом» за Православную Веру и Православное Царство.

Время патриаршества Ермогена (1606-1612 гг.) приходится на период Смутного времени. У страны в те годы не стало ни государственной власти, ни боеспособной армии. Были разрушены все структуры управления, все сословные и хозяйственные связи. Бояре и дворяне, купцы и посадские, крестьяне и холопы, ратные люди и казаки - все были вовлечены в бесконечную войну за сословные, корпоративные и просто шкурные интересы. Все выступали под знаменем «своего» царя против «ненастоящего», меняя себе «царей» в зависимости от конъюнктуры. Выбор был богатый. Против Василия Шуйского, поставленного боярами на царство после убийства агента Ватикана Лжедимитрия, выступил Лжедимитрий II, получивший прозвище «Тушинский вор». Было множество мелких самозванцев: «царевич Август», «царевич Федька», «царевич Лаврентий», «царевичи»: Семен, Василий, Клементий, Брошка и Мартынка. Всюду по стране слонялись вооруженные банды, терроризируя население.

Человеческое достоинство и жизнь ничего не стоили. Люди искали спасения в городах. Деревни и села были разрушены и сожжены. Народ голодал.

Это страшное для России время берет начало с царствования Бориса Годунова (1598-1605). Стремление царя Бориса утвердиться на престоле родоначальником новой династии шло вразрез с интересами боярской верхушки. Ею в целях установления в России олигархического правления была сфабрикована подлая и кощунственная провокация: самозванец. Рядом была Польша, точнее - польско-литовское государство Речь Посполита. Этим богатым государством, заключавшим в своих пределах огромные территории западной и южной Руси, правила могущественная знать. Ее образ жизни с вечным праздничным разгулом и кричащей роскошью ассимилировал многие знатные западно-русские фамилии, превратив их представителей в поляков и католиков. Из Польши и явился на погибель Годуновым «запущенный» в Москву самозванец, объявивший себя чудесно спасшимся царевичем Димитрием. Но, видя в нем свою марионетку, московские бояре просчитались: за Лжедимитрием стояли иные кукловоды - куда более сильные. Вот что писал самозванцу папа Римский: «Верь, ты предназначен от Бога, чтоб под твоим водительством москвитяне возвратились в лоно своей духовной матери, простирающей к ним свои объятия. И ничем столь ты не сможешь возблагодарить Господа за оказанные тебе милости, как твоим старанием и ревностию, чтобы подвластные тебе народы приняли католическую веру».

В 1605 году, после триумфального въезда Лжедимитрия в Москву, началась героическая защита святителем Ермогеном Православного Царства. К тому времени он был правящим архиереем Казанской епархии, с 1598 года - митрополитом. Вся жизнь святителя до Смутного времени была связана с Казанью. Здесь (около 1530 года) он родился, здесь начал свое служение приходским священником, был свидетелем явления и обретения Казанской иконы Божией Матери в 1579 году. Впоследствии, будучи уже митрополитом, он составил сказание о явлении этой иконы и совершившихся от нее чудесах.

Воцарившись в Москве, Лжедимитрий учредил на западный манер Сенат и, когда там решался вопрос о женитьбе «спасенного царевича» на дочери его польского благодетеля Марине Мнишек, митрополит Ермоген резко выступил против брака русского царя с католичкой. Святитель не мог тогда знать, что лжецарь уже был тайно принят в латинство папским нунцием, повенчан с Мариной по латинскому чину и дал клятвенное обещание привести русский народ в унию. По его указанию на патриарший престол был возведен архиепископ Игнатий, грек, учившийся в Риме. Легко нашедший с самозванцем общий язык, этот патриарх стал соучастником великого обмана, имевшего целью обойти требование русских архиереев о перекрещивании католички Марины. Святитель Ермоген обратился к Лжедимитрию: «Не подобает христианскому царю брать некрещеную и вводить во святую церковь и строить римские костелы. Не делай так, царь, потому, что никто из прежних царей так не делал, а ты хочешь сделать». Лжедимитрий подверг Ермогена опале. Святитель был сослан в Казань. Было приказано лишить его сана и заключить в монастырь, но исполнению этого помешала гибель самозванца.

Боярская партия поняла, что отнюдь не ее ставленником является новый царь, а население Москвы явно ощущало дух католической и иноземной оккупации. 14 мая 1606 года группа бояр, возглавляемых князем Василием Ивановичем Шуйским, подняла восстание, уничтожившее самозванца. Василий Шуйский стал царем. Епископы лишили святительского сана ставленника и пособника самозванца патриарха Игнатия. Собор поставил на патриаршую кафедру митрополита Ермогена. Есть сведения, что на кандидатуру Ермогена указал отказавшийся вернуться на патриаршество по слепоте и старости первый патриарх Иов. Началось доблестное служение Ермогена-Патриарха, в котором он все свои силы отдал спасению Церкви и Отечества.

Первые же месяцы царствования Василия Шуйского обнаружили слабость его власти. Царь Василий, ограничивший свою власть договорным обязательством перед поставившим его на престол московским боярством, не имел сил и авторитета для поддержания в стране твердого государственного порядка. В провинции ширились слухи о чудесном спасении царя Димитрия, росло брожение.

В Москву из Углича с великим торжеством были перенесены нетленные мощи царевича Димитрия. Патриарх Ермоген учредил церковное празднование царевича три раза в год: день рождения, убиения и перенесения мощей. Кроме того, Святейший Патриарх приказал по всем храмам анафематствовать самозванца Гришку Отрепьева.

Но изгнать дух самозванства не удавалось. Призрак мнимо спасенного царевича продолжал будоражить страну, поднимал людей на бунт, собирал в воровские шайки. С трудом подавив восстание под предводительством Болотникова (Патриарх предал его церковному проклятию), московское правительство столкнулось с еще более страшной угрозой. Объявившийся на южных рубежах Лжедимитрий II с помощью поляков собрал под свои знамена огромное разношерстное войско. Страна была расколота. Самозванец осадил столицу, расположившись лагерем в подмосковном селе Тушине. В самой Москве сторонники самозванца предприняли попытку низложить царя Василия. Толпа мятежников требовала от Патриарха признать его избрание незаконным. Твердость, с которой Святейший Патриарх выступил в защиту Шуйского, позволила тому удержаться на престоле. Но ненадолго...

Разгром в июне 1610 года русского войска, посланного против поляков, осадивших Смоленск, царем Василием, решил его судьбу. Поляки стали под Можайском. В Москве снова начались волнения. Вновь Патриарх пытался защитить царя, убеждая толпу, что «Бог за измену накажет Россию». На этот раз спасти Шуйского ему не удалось. Царь Василий был низложен и насильно пострижен в монахи. После его свержения, когда у кормила власти стали семь знатнейших бояр, а те пожелали видеть на престоле сына Сигизмунда королевича Владислава, Патриарху пришлось отказаться от своего первоначального плана сделать царем племянника первой супруги Ивана Грозного Анастасии 14-летнего Мишу Романова. Соглашаясь на кандидатуру королевича, Патриарх ставил первым и главным условием его избрания принятия Православия, причем обязательно через Таинство Крещения: «Если королевич крестится и будет в православной вере, то я вас благословляю; если не оставит латинской ереси, то от него во всем московском государстве будет нарушена православная вера, и да не будет тогда на вас нашего благословения».

Невзирая на протесты Патриарха, бояре впустили в Москву войско коронного гетмана Жолкевского. Король Сигизмунд требовал сдачи Смоленска и давал понять, что рассчитывает царствовать в Москве сам и без каких-либо условий. Бояре составили грамоту к московскому посольству под Смоленск, в которой российская сторона соглашалась во всем положиться на королевскую волю. Эту грамоту 5 декабря 1610 года они предложили подписать Патриарху Ермогену. Святитель отказался и пообещал, что если в Москве явится неправославный царь и не выведет польские войска из города, то он, Патриарх, начнет поднимать русские города на сопротивление и благословит православный народ идти на Москву и «страдать до смерти». На следующий же день Патриарх в церковной проповеди обратился к народу с призывом стоять за православную веру. После этого к нему была приставлена стража. Патриарх заявил о себе как об открытом противнике поляков. А в глазах русских людей, оказавшихся перед лицом иноземного ига, Святейший Владыка стал последней надеждой.

Стихийное движение за независимость, уже давно начавшееся в городах, стало принимать организованные формы. Этому немало способствовал энергичный рязанский воевода Прокопий Ляпунов. Между городами шла переписка с обсуждением мер защиты Веры и Родины. К Патриарху апеллировали как к духовному центру сопротивления. В переписке города часто на него ссылались. В одном из таких писем ярославцы писали:«Ермоген стал за веру и Православие и нам всем велел до конца стоять. Ежели бы он не сделал сего досточудного дела - погибло бы все».

Когда стотысячное ополчение подошло к Москве, русские изменники и поляки вновь приступили к Патриарху, требуя, чтобы он приказал ополчению отступить. Святейший Владыка был непреклонен и под угрозой смерти. Заточение его становилось все более мучительным. Но штурм Москвы не удался. Погиб Прокопий Ляпунов, среди воевод не было единодушия. Многое пришлось начинать заново, но освобождение Москвы было уже лишь вопросом времени.

В августе 1611 года Патриарх тайно передал на волю свое последнее письмо. В нем он, как и прежде, призывал служить России и души положить за веру. Святитель принял мученическую кончину от голода 17 февраля/2 марта 1612 года. В ноябре того же года новое ополчение под предводительством земского старосты

К. Минина и кн. Дм. Пожарского освободило Москву. Земский Собор возвел на царский престол Михаила Романова. Измученная Россия возликовала. Гнев Божий обратился в милость. Но Патриарх всея Руси Ермоген был этому уже невидимым свидетелем.

В 1913 году, когда Россия праздновала трехсотлетие Дома Романовых, Патриарх Ермоген был прославлен в лике святых. В подвальном помещении Чудова монастыря, которое было местом заточения и мученической кончины святого, было решено устроить церковь и поставить в ней его мощи, но этому помешала революция, а еще десятилетие спустя весь Чудов монастырь был разрушен до основания.

В начале XVII века самый грозный и опасный в истории натиск католицизма на Россию был чреват для нее падением в бездну исторического небытия. Уже и на престоле российском воссел агент Ватикана, и о патриархе Игнатии папский нунций доносил буквально: «Согласен на унию». Но и этот царь, и этот патриарх исчезли в одночасье, а на первосвятительское служение пришел великий Ермоген. Случайны ли в истории те, кого посылает Бог? Героическое служение святителя Ермогена привело Россию к возрождению и расцвету под скипетром Романовых. Знаменательно, что его церковное прославление пришлось на трехсотлетие династии.

В конце этого величайшего периода истории нашего Отечества стоит святой мученик-Царь, в начале - святой мученик-Патриарх. Здесь мудрость. Симфония властей Православной Державы явлена мистически на вершинах русской истории. Какая бы судьба ни постигла Россию, и что бы с нами ни случилось, этого у нас никому не отнять.

Владимир Жилкин

Русский дом №5, 2002

http://www.pravoslavie.ru/1622.html

Священномученик Ермоген и Русская Церковь в период его патриаршества

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/101058/105832.p.jpg)
_{Святой патриарх Ермоген, икона нач. XX века.}

Вскоре после воцарения Василия Шуйского, в конце июня 1606 г., был избран новый Патриарх Московский и всея Руси. Им стал св. Ермоген, в прошлом – митрополит Казанский. Поставление Ермогена на Патриаршество по полному русскому чину, т.е. с повторной хиротонией, было совершено в Успенском соборе Московского Кремля 3 июля 1606 года.

Ко времени своего избрания на Патриаршество Ермоген уже находился в весьма преклонных летах – ему было свыше 70 лет. Происхождение его точно неизвестно. Высказывалось предположение, что Ермоген, носивший в миру имя Ермолай, происходил из рода князей Голицыных (в частности, это мнение разделял и С.М.Соловьев). Но едва ли это справедливо: будь у Ермогена столь знаменитая фамилия, она, по традиции того времени, непременно указывалась бы в документах и была бы нам доподлинно известна. Но ни один письменный памятник XVI-XVII веков не называет Ермогена Голицыным. Митрополит Макарий (Булгаков) придерживался другой версии, полагая, что будущий святитель в прошлом был донским казаком. Это скорее похоже на истину, как, впрочем и гипотеза о происхождении будущего святителя из посадских людей.

С 1579 г. Ермолай был приходским священником в Казани – он являлся настоятелем Никольского храма при Гостинном дворе (такое, кстати, едва ли было возможно, если бы Ермолай на самом деле был из рода князей Голицыных). Именно в приходе отца Ермолая была чудесным образом обретена Казанская икона Пресвятой Богородицы, которую будущий святитель собственноручно перенес в храм Преображенского монастыря (впоследствии ее поместили в кафедральном Благовещенском соборе Казани, а затем – в основанном на месте ее обретения Богородицком женском монастыре, где она и пребывала вплоть до начала ХХ в., когда была похищена). Казанскую икону Богородицы на Руси доныне почитают как образ, который сыграл решающую роль в прекращении смуты и освобождении страны от иностранных интервентов. В это же самое Смутное время совершил свой подвиг стояния за веру и Отечество и сам св. Ермоген. Так что нельзя не видеть особого Промысла Божия в том, что задолго до смуты чудотворный образ и будущий священномученик оказались связанными между собой. Будущий Патриарх также написал сказание о явлении Казанской иконы Божией Матери и ее чудесах.

В 1583 г. Ермолай овдовел и принял монашество с именем Ермоген. Позднее он стал архимандритом Спасо-Преображенского монастыря в Казанском Кремле – крупнейшего миссионерского и просветительского центра Поволжья. В 1589 г., одновременно с поставлением первого Русского Патриарха Иова, Ермоген был назначен на Казанскую кафедру и после архиерейской хиротонии стал первым Казанским владыкой, получившим достоинство митрополита.

Митрополит Ермоген прославился своей весьма плодотворной миссионерской деятельностью среди татар и других народов Поволжья и Прикамья. При Ермогене в Казанской митрополии принимаются энергичные меры для проповеди Христианства среди местных мусульман и язычников. Кроме того, Ермоген старался не допустить агрессивных действий со стороны татар-мусульман, негодующих на своих соплеменников, перешедших в Православие.

Ермоген стремился поднять престиж Казанской митрополичьей кафедры. В 1592 г. он перенес из Москвы в Свияжск мощи св. Германа (Полева), второго Казанского архиепископа. В 1595 г. Ермоген выступил как инициатор обретения мощей св. Гурия, первого архиепископа Казанского, и его сподвижника – св. Варсонофия, епископа Тверского. Не так давно были найдены свидетельства, подтвердившие факт существования в Казанской епархии при св. Ермогене самостоятельной типографии: сохранились изданные в ней экземпляры службы Казанской иконе Богородицы, которая была составлена при непосредственном участии святителя.

В период правления Лжедмитрия I Ермоген находился в Москве. Он признал самозванца царем. Похоже, что Ермоген первоначально поверил, что водворившийся в Москве Лжедмитрий – это действительно спасенный царевич. Все, что известно нам о Ермогене, не дает никаких оснований заподозрить отличавшегося исключительной честностью и смелостью святителя в каком-либо корыстном умысле. Однако в дальнейшем с самозванцем Ермоген не поладил. Казанский митрополит наряду с епископом Коломенским Иосифом в самой жесткой форме потребовал от Лжедмитрия, чтобы Марина Мнишек накануне своего венчания с самозванцем перешла в Православие, причем, непременно через повторное Крещение. Раздраженный Лжедмитрий выслал Ермогена из Москвы в Казань.

Начало Патриаршества Ермогена совпало с крайне тяжелым периодом российской истории. Шуйский стал царем, но умиротворения страны так и не наступило. Постепенно развертывался новый этап смуты. Шуйского признавали царем далеко не по всей России. Слух о том, что "царь Димитрий" жив, расползался по Русской земле. Москва знала цену самозванцу, видела его пренебрежение к Православию, засилие поляков и прочих иноземцев в столице, а потому москвичи активно участвовали в свержении Лжедмитрия и воцарении Василия Шуйского. Но в других городах, особенно на окраинах страны, подробности происходящего в столице были неизвестны. Здесь была сильна вера в "доброго царя Димитрия", в его возвращение на престол. Кроме того, Шуйский был "боярским царем", что не добавляло ему популярности в народе. Власть над огромной державой сосредоточилась в руках лишь узкого круга знати, а между столицей и большинством других городов России существовал сильный антагонизм.

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/101058/105834.p.jpg)
Царь Василий Шуйский

Северские города и Слободская Украина во главе с бежавшим из Москвы в Путивль князем Шаховским, недавно обласканным Лжедмитрием, отложились от Москвы одними из первых. Шаховской запугал северцев, пророча им кары от Шуйского за то, что они первыми поддержали самозванца. С подачи Шаховского, который украл государственную печать и рассылал т.н. "прелестные" грамоты, начался бунт, который возглавил Иван Болотников. Болотниковцы действовали от имени якобы спасшегося «царя Димитрия». Спустя год после похода самозванца, мятежники повторили его путь на Москву. Повстанцы овладели практически всей «Южной украиной» Московского государства: им сдались Орел, Тула, Калуга, Рязань. К Болотникову и его мятежникам примкнули даже дворяне «Южной украины», которые перед тем получили щедрое вознаграждение от Лжедмитрия I за то, что поддержали его при походе на Москву. Брожение очень скоро перекинулось отсюда и в другие области Российского государства. Болотников овладел Серпуховом и Коломной и осенью 1606 г. вплотную подошел к Москве, встав лагерем у Коломенского и осадив столицу. Создалась обстановка, очень опасная как для Шуйского, так и для всего Российского государства.

Шуйского в эти удержался у власти благодаря Патриарху Ермогену и молодому воеводе Михаилу Скопину-Шуйскому, племяннику царя Василия. Св. Ермоген стал повсюду рассылать грамоты, которыми призывал русский народ к порядку и послушанию законной власти. Первосвятитель свидетельствовал, что царевич Димитрий погиб и ныне причтен к лику святых, а выдававший себя за Димитрия самозванец убит. Патриарх требовал от духовенства зачитывать грамоты и разъяснять народу, что необходимо поддерживать законного царя Василия. Разумеется, Ермоген успел хорошо изучить Шуйского и не строил иллюзий насчет этого государя, изощренного в интригах, но слабого правителя. И тем не менее, Ермоген, который едва ли относился к царю Василию с симпатией, хорошо понимал необходимость сплочения народа в годину смуты вокруг законного монарха – гаранта целостности державы и водворения в ней порядка. Болотникова и всех, кто его поддерживал, Ермоген отлучил от Церкви. Усилия Ермогена дали свой результат: многие примкнувшие к мятежникам, стали возвращаться на сторону царя Василия. Особенно убедительно подействовали анафемы Ермогена на поддержавших Болотникова дворян, которые почти в полном составе покинули стан мятежников. Правительственные войска под командованием Скопина-Шуйского довершили дело, разбив шайки Болотникова и отогнав их от Москвы.

После отступления от Москвы "воры" собрались в Туле: здесь были мятежные князья Шаховской и Телятевский и сам Болотников (кстати, будто бы ранее бывший холопом Телятевского, с которым теперь действовал бок о бок, на равных). Осажденный летом 1607 г. в Туле войсками Шуйского Болотников сдался в октябре того же года. Он был ослеплен и сослан на Север, где позже его утопили (милосердием Шуйский не отличался в отличие даже от Лжедмитрия I, который в свое время помиловал Василия, приговоренного к смерти).

За разгромом мятежа Болотникова последовали со стороны правительства Шуйского меры, которые должны были убедить народ, что царевич Димитрий действительно погиб в 1591 г., а низложенный и убитый в 1606 г. "царь" был самозванцем. Поскольку каких-либо абстрактных рассуждений простой люд не признавал, надо было назвать конкретных убийц царевича и личность самозванца. Отсюда закрепление на официальном уровне в правление Шуйского версии об убиении царевича Димитрия по проискам Годунова. В то же время самозванца с этой поры стали отождествлять с личностью Григория Отрепьева.

Для того, чтобы прекратить брожение в народе, Патриарх Ермоген и Освященный Собор в начале 1607 г. постановили призвать из Старицы святителя Иова и учинить в Успенском соборе Московского Кремля всенародное покаяние. Оно состоялось 20 февраля 1607 г. К сожалению, акт покаяния, равно как и само избрание Шуйского на царство, были акциями, в которых приняли участие почти исключительно москвичи. Все это мало повлияло на настроение жителей других городов России, где продолжалось брожение. Успокоения не наступило, и смута развивалась далее.

Слухи о том, что «царь Димитрий» жив продолжали циркулировать в народе. Одни верили, что жив истинный царевич, а в Москве убит самозванец. Другие полагали, что Лжедмитрий и есть подлинный сын Грозного, спасшийся из Москвы, где вместо него был убит какой-то немец. Народ упорно хотел верить в то, что Димитрий жив, несмотря но то, что была произведена его канонизация и мощи мученика были перенесены в Москву. В этом явственно виден момент глубокого духовного кризиса: народ либо уже не доверяет Церкви и Патриарху, либо и того хуже – сознательно идет на продолжение смуты, влекомый греховными страстями, стихией бунта и анархии.

Более года жил в народе один только миф о том, что царевич Димитрий по-прежнему жив и вновь пребывает где-то в Польше. Но вот 1 августа 1607 г. в Стародубе объявился новый претендент, который вошел в историю под именем Лжедмитрия II или "Тушинского вора". Вновь Северская земля проявила самое активное участие в развитии смуты. Кто был второй самозванец, ясно еще менее, чем в случае с первым. Это совершенно темная личность. По одной из версий это был иудей, так как после его гибели будто бы нашли в его бумагах некие еврейские документы. По другой версии это был какой-то учитель из Западной Руси. Высказывалось также предположение, что Тушинский вор был подготовлен поляками и иезуитами как своего рода дублер Лжедмитрия I, именно на случай его гибели или других неприятностей. Бытовало и мнение, что новый самозванец, будучи узником в тюрьме Стародуба, был просто принужден играть роль спасшегося царевича теми, кто намеревался продолжить интригу.

Вообще смута способствовала появлению самых разнородных самозванцев. Так, например, появился даже некий "царевич Петр". Это вообще уже просто фантастическая фигура. На самом деле этого вора звали Илейка Муромец. Был он из терских казаков. Этот главарь разбойной шайки придумал себе весьма оригинальную родословную: он выдавал себя за сына царя Федора – царевича Петра, которого никогда в действительности не существовало. Илейка-Петр был одним из вожаков болотниковских банд. Эпизод с "царевичем Петром", копией с никогда не существовавшего оригинала, показывает, во-первых, что многие, даже среди простого народа, вполне отдавали себе отчет в том, что вся история с якобы спасшимся царевичем Димитрием не более, чем афера. Во-вторых, видно сколь глубоко русский народ погряз в самой атмосфере всеобщей анархии, смуты и дикого стремления "погулять и поворовать".

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/101058/105835.p.jpg)
_{Король Сигизмунд III, гравюра конца XVI в.}

Лжедмитрий II отличался от своего предшественника тем, что отнюдь не был самостоятельной политической фигурой, но лишь орудием и марионеткой в руках тех, кто сделал нового самозванца знаменем смуты. В его самозванстве уже мало кто сомневался, но все играли в эту игру ради своих корыстных целей. Лжедмитрия II еще более активно поддерживали поляки. Среди них вновь было много представителей мелкой шляхты, которые из-за участия в мятежах должны были бежать из Речи Посполитой, а также просто различные искатели легкой наживы. Огромное число этой разбойной мелкоты навербовал печально знаменитый Лисовский. Но были среди подручных Лжедмитрия II и такие аристократы, как Ян-Петр Сапега, представитель одной из самых влиятельных в Речи Посполитой магнатских фамилий, с которым пришло около 7 тыс. войска. Прибыли к вору и князья Ружиньский, Вишневецкий и Зборовский, а также два представителя магнатского рода Тышкевичей. Интересно отметить, что все они, строго говоря, даже не поляки, а потомки ополяченных и окатоличенных знатных западно-русских фамилий. Формально Сапега и ряд других важных поляков направились с войсками на помощь самозванцу по своей собственной инициативе, но едва ли они сделали это без согласия Сигизмунда III. Однако осторожный король Польши пока еще не выступал против России открыто.

Постепенно вокруг нового самозванца собралось громадное польско-литовское войско. Фактически оно уже не поддерживало претендента, как это было в первый раз, а само шло на Москву, лишь прикрываясь новым слабым самозванцем. Поэтому и называли воинов Лжедмитрия II "литовскими людьми", хотя со временем к этому польско-литовскому шляхетскому ядру вновь, как и при первом Лжедмитрии, добавились и многочисленные русские мятежники. Среди них было немало тех, кто воевал в войске Болотникова, но избежал разгрома и пленения. Таким был, например, казачий атаман Заруцкий. Вообще, к новому самозванцу пристало великое множество казаков. Это были, главным образом, казаки запорожские и донские, всегда готовые, вопреки хрестоматийному образу «степного рыцарства», пограбить и порезать даже своих единоверцев и соотечественников. Лжедмитрий II очень успешно привлек на свою сторону немало русских городов, население которых признало его царем.

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/101058/105836.p.jpg)
_{Скопин-Шуйский, парсуна 17 в.}

В сентябре 1607 г. вор выступил из Стародуба. Вскоре он занял города к югу от Москвы, но бежал в Северскую землю, узнав о сдаче Тулы и пленении Болотникова, с которым намеревался соединиться. В это время к самозванцу присоединяются еще большие силы поляков. Он объявляет своим гетманом Ружиньского, а Лисовского и Заруцкого ставит во главе казачества. В начале 1608 г. усиленный новыми войсками Лжедмитрий II идет на Москву через Калугу и Можайск. Дорога на Смоленск была, таким образом, занята как стратегически важная: отсюда ожидалось новое подкрепление поляков. Лисовский опустошил тульские, рязанские и подмосковные земли к югу от столицы. Разбив верные Шуйскому войска, он вновь объединил разрозненные шайки Болотникова, недавно отброшенные от Москвы Скопиным-Шуйским. Все эти силы также влились в армию самозванца.

(Продолжение следует)

(Продолжение)

В июне 1608 г., Лжедмитрий II дошел до Москвы и обосновался в 12 верстах от тогдашней границы Москвы – в селе Тушино. Здесь он создал сильно укрепленный лагерь. В Тушино вскоре прибыла и Марина Мнишек, отпущенная Шуйским из московского плена. В лагере имела место трогательная сцена: Марина признала в новом самозванце своего "чудесно спасшегося" мужа. Сюда же прибыли и иезуиты, продолжавшие свою интригу с самозванцем. Кстати, один из них для очистки совести тайно обвенчал Марину с Лжедмитрием II – факт, который не оставляет сомнений относительно подлинного отношения ко второму самозванцу со стороны его присных.

Иезуиты очень тщательно и грамотно разработали для Лжедмитрия II программу дальнейших действий. В соответствии с ней предполагалось постепенно готовить Россию к унии с Римом. Для этого считалось важным отсечь влияние Восточных Патриархов, выгнав из России всех греческих монахов. Людей, с которыми должна была идти речь об унии, предписывалось выбирать с осторожностью, дабы преждевременным разглашением планов не навредить делу унии. Лжедмитрий должен был держать при себе лишь небольшое число католических священнослужителей, чтобы не возбуждать подозрений. Все сношения с Римом предписывалось вести крайне осторожно. Самому "государю" велено было заговаривать об унии редко и осмотрительно. Предписывалось вызывать споры на религиозные темы, и в случае, если для этого потребуются более точные сведения, дело проверки и правки источников, необходимых для дискуссии, поручать приверженцам унии – то есть контроль за информацией и ее подтасовкой поручался униатам. Проводить церковные соборы рекомендовалось так, чтобы вызывать на них как можно больше споров и разногласий. Инструкция иезуитов самозванцу предписывала важнейшие должности раздавать сторонникам унии, намекая черному духовенству о привилегиях, белому – о наградах. Иезуиты советовали учреждать в России семинарии, пригласив для преподавания в них ученых-католиков из-за границы. Рекомендовалось также отправлять молодых людей учиться в Вильно и Рим. То есть предлагалась уже использованная в Западной Руси модель католического прозелитизма среди молодежи через систему образования.

После того, как Лжедмитрий II обосновался в Тушине, начался длительный период противостояния между войсками Шуйского и самозванца. И хотя Шуйский не мог справиться с Лжедмитрием II, у него все же было достаточно сил, чтобы обороняться. Даже после того, как в Тушино прибыли Лисовский с собранными им болотниковцами и Сапега, который привел крупное войско из Речи Посполитой, тушинцы штурмовать Москву так и не решились. Наконец, 25 июня 1608 г. под стенами Москвы, на Ходынском поле, произошел бой между тушинцами и войсками Шуйского, но и он не изменил ситуации. Тогда тушинцы решили осадить Москву, перекрыв все пути подвоза продовольствия и взяв столицу в кольцо блокады. Сапега отрезал дорогу на Ярославль и Кострому, занял Дмитров и осадил Троице-Сергиеву Лавру. Его отряды вышли к верхневолжским городам и установили там, и даже за Волгой, власть Тушинского вора. Лисовский занял Владимиро-Суздальскую землю. Пан Хмелевский пытался овладеть Коломной, но был разбит князем Дмитрием Пожарским, будущим освободителем Москвы. Блокада столицы так и не удалась тушинцам. Рязань оставалась городом, верным Шуйскому, и главным источником снабжения Москвы провиантом. К лету 1609 г. блокада была прорвана и в других местах.

И все же моральный дух армии Шуйского был нестоек. Бояре, как всегда, ненадежные, вновь затевали крамолы, ища личной выгоды. Некоторые из них стали отъезжать в Тушино, где самозванец щедро жаловал их чинами и вотчинами. За боярами бежал к Лжедмитрию и народ помельче. Стали разъезжаться из Москвы по своим имениям служилые дворяне, боявшиеся, что их семьи и поместья станут жертвами тушинцев. Шуйскому приходилось в основном опираться на москвичей. За исключением нескольких городов, где сидели верные царю Василию воеводы и которые не были взяты поляками, большая часть России не признавала Шуйского. Смута охватила Псков. Целовали крест Тушинскому вору Переславль-Залесский, Ростов, Ярославль, Кострома, Галич, Кинешма, Вологда, Тотьма и прочие города центральной и северной Руси. Мятежный юг давно уже был предан вору. Смута охватила даже Вятку и часть Поволжья. Установление власти Лжедмитрия II отрядами Лисовского и Сапеги повсюду сопровождалось страшными утеснениями и насилием над жителями. Грабежи и убийства повсеместно стали обычным явлением. Такова была новая власть, которую впавшие в измену русские люди сами накликали на свою голову. Очень скоро почти все признавшие Тушинского вора города вновь отложились от него и снова признали царем Шуйского. Но поляки жестоко отомстили всем отступившимся от Лжедмитрия. Так, например, Кострома была практически полностью выжжена Лисовским, а население города почти целиком истреблено.

В этот период смуты, в отличие от времени первого Лжедмитрия, православное духовенство в большинстве своем не желало признавать нового самозванца и, храня верность Шуйскому, призывало к тому же и народ. Кириллов-Белозерский и Троице-Сергиев монастыри, перенесшие продолжительную осаду и так и не сдавшиеся ворам, слали грамоты к жителям русских городов, призывая их не примыкать к Тушинскому вору. В Пскове скончался от горечи за свою паству, признавшую своим государем самозванца, тамошний владыка Геннадий. Архиепископ Суздальский Галактион, не признавший самозванца царем, был изгнан тушинцами из своего кафедрального города и вскоре умер. Столь же стойкого приверженца законной власти – епископа Иосифа Коломенского – тушинцы взяли в плен, мучили и истязали, привязывая к пушке и угрожая убить, но москвичи его все же отбили и спасли. Тверской архиепископ Феоктист, призывавший тверичей не признавать вора, был привезен в Тушино, где его мучили и пытали, а затем убили, якобы при попытке к бегству.

Мужественно проявил себя и Филарет Романов, митрополит Ростовский. Когда в 1608 г. отряд Сапеги, в котором, увы, большинство составляли впавшие в разбой и измену жители Переславля-Залесского, приступил к соседнему Ростову Великому, митрополит с верными царю Василию жителями заперлись в Успенском соборе. Последние защитники Ростова отслужили литургию и причастились, после чего тушинцы ворвались в храм и учинили в нем страшную резню и грабеж. Филарет был с большим бесчестьем привезен в Тушино. Но новый самозванец продолжал играть в ту же игру, что и его предшественник. Желая подчеркнуть свою законность, Лжедмитрий II также признал Филарета своим "сродником" и объявил его "нареченным патриархом". Сохранилось послание к суздальцам, которое он направил в качестве такого Тушинского «патриарха». Правда, в реальности Филарет находился в Тушинском лагере скорее на положении почетного пленника.

Наиболее ярко значение Русской Церкви в борьбе со смутой, изменой и крамолой, обуявшими народ, проявилось в героической обороне Троице-Сергиевой Лавры. Она началась 23 сентября 1608 г., когда войска Сапеги и Лисовского обложили монастырь. Поляков, как полагают историки, было не менее 15 тысяч. В монастыре же было 300 человек братии, два воеводы – князь Долгоруков и Голохвастов – и около 2 тысяч воинов и окрестных жителей, укрывшихся за стенами обители. Духовно окормлял защитников святыни настоятель монастыря – архимандрит Иоасаф. Всего же обитель обороняли не более двух с половиной тысяч человек. Однако мужество их воодушевлялось несколькими видениями самого преподобного Сергия.

Оборона Троицкого монастыря, продолжавшаяся 16 месяцев, до 12 января 1610 г., много способствовала тому, что русский народ осмыслил свою измену, свое отпадение от Христа и нравственное одичание. В деле обороны Троице-Сергиевой обители все обнажилось предельно: ее защитники обороняли от врагов Православной Церкви величайшую святыню Отечества, и здесь уже было не до политических компромиссов – к кому пристать, кого признавать царем. Троице-Сергиев монастырь как духовное сердце России заставил всех собравшихся вокруг него отрезветь духовно, осмыслить происходящее и занять достойную нравственную позицию. Во многом именно обитель преподобного Сергия, выдержавшая с честью тяжкое испытание, обусловила сохранение среди русского народа того здорового начала, из которого затем развилось освободительное движение, положившее конец смуте. Защитники Троице-Сергиева монастыря явили удивительные чудеса духовного мужества. До конца осады в живых оставалось менее 200 человек – большинство погибло при штурмах, от болезней и голода. И тем не менее, они смогли отбить последний, решающий штурм 31 июля 1609 г.

Даже поляки поражались мужеству и твердости в вере защитников Троицкой обители. Поразил их и преподобный Иринарх, затворник Борисоглебского монастыря под Ростовом. Сам Сапега был так удивлен подвижнической жизнью старца, что не велел его обижать. Иринарх предрек Сапеге гибель в случае, если он не перестанет разбойничать на Руси. Польский магнат не послушал старца и действительно вскоре скончался.

Однако в большинстве случаев поляки и примкнувшие к ним свои, русские воры не были столь милостивы к православному духовенству. Оно повсеместно разделяло всеобщую участь русских людей, погибавших от рук разбойных шаек. В Смутное время было разграблено и сожжено великое множество храмов, монастырей, убиты тысячи священнослужителей и монахов. В числе жертв тушинцев были: архимандрит Константин и братия Борисоглебского монастыря в Торжке (1609 г.), игумен Варсонофий и братия Николо-Улейминского монастыря под Угличем (1609 г.). В самом Угличе весной 1611 г. были разорены все монастыри – Алексеевский, Вознесенский, Троицкий, Иоанно-Богословский, Паисиев-Покровский, Кассианов-Успенский, Михайловский мужские, в которых были полностью перебиты все монахи и искавшие у них защиты жители города. Не пощадили враги и женские Богоявленский и Введенский угличские монастыри, где также были истреблены все инокини. В 1610 г. поляками был разорен Макариев Калязинский монастырь, где были зверски убиты игумен Никон, братия монастыря и русские воины, его оборонявшие. В июле 1610 г. та же участь постигла Пафнутьев Боровский монастырь, где вместе с другими монахами был убит и ушедший сюда на покой архимандрит Иоасаф, герой обороны Троице-Сергиева монастыря. В 1612 г. были убиты игумен Паисий с братией Александро-Свирского монастыря. В том же году мученически пострадали преп. Евфросин и Иона Синоезерские. Уже на исходе смуты были замучены поляками ученик преп. Иринарха Борисоглебского преп. Галактион Вологодский (1612 г.) и братия Спасо-Прилуцкого монастыря близ Вологды (1613 г.), где большинство монахов было заживо сожжено в трапезной обители.

Положение царя Василия Шуйского в обложенной тушинцами Москве постепенно ухудшалось. Близость тушинского лагеря действовала разлагающе. К вору переходило все больше бояр, дворян, посадских. Многие бояре были недовольны Шуйским и сами зарились на престол, почитая себя ничем не хуже получившего скипетр Шуйского. 17 февраля 1609 г. произошла первая попытка сведения царя Василия с престола. Заговорщики во главе с князем Гагариным насильно вывели Патриарха Ермогена на Лобное место и требовали от него признать низложенным царя Василия. Святитель Ермоген выступил в защиту Шуйского и сумел убедить народ не нарушать присяги законному монарху. Заговорщики убежали в Тушино.

Ермоген также посылал грамоты в Тушино, которыми изобличал самозванца и призывал народ не поддерживать его, слушаясь законного царя. Измену Шуйскому и клятвопреступление Патриарх приравнивал к вероотступничеству, потому что гражданская война в России, по сути, давно уже стала войной религиозной, и поддержку самозванца вполне можно было рассматривать как помощь католицизму в его стремлении водвориться в Московском государстве. Но, к сожалению, призывы Первосвятителя не смогли возыметь действия, так как сам Шуйский, всем известный как интриган и клятвопреступник, мало был достоин того высокого положения, на которое был вознесен. Бояре интриговали против Василия, а народ не питал никакой симпатии к «боярскому» царю, в избрании которого он не принимал участия. Положить конец смуте Шуйский был не в силах, и по этой причине также не мог рассчитывать на поддержку со стороны народа. Кроме того, все помнили, сколь беспринципен он был в прошлом: следственное дело царевича Димитрия, интриги против Бориса, признание самозванца и его последующее низложение и убийство, – все это не лучшим образом характеризовало царя Василия. То, что св. Ермоген призывал стоять за него, было не следствием какой-то личной симпатии. Патриарх хорошо понимал, что лишь верность законной власти может водворить порядок и положить конец смуте. Но народ в охватившем его буйстве был далек от столь высоких помыслов и не откликался на призывы Предстоятеля.

Оказавшись перед лицом полного краха, Шуйский должен был искать себе союзников. Сначала он заключил договор с Сигизмундом III, в соответствии с которым Шуйский отпустил на свободу плененных еще при свержении Лжедмитрия I поляков. Но естественно, никто из тушинских поляков внимания на этот договор не обратил, и проку от него было мало. Затем последовала новая политическая ошибка: царь Василий обратился к шведскому королю Карлу IX, надеясь извлечь выгоду из вражды между Швецией и Польшей (Сигизмунд III претендовал на Шведский престол). Шведы под водительством графа Делагарди охотно отозвались помочь Василию Шуйскому в обмен на передачу им некоторых северо-западных городов и крепости Корела, а также большой суммы денег. Знаменитый военачальник князь Михаил Скопин-Шуйский, молодой, но необыкновенно одаренный родственник царя, посланный в Новгород встал во главе русско-шведского войска. Оно выступило из Новгорода в Москву и успешно начало очищать Россию от тушинцев и наводить в стране порядок.

Увидев такой оборот дела, польский король Сигизмунд III наконец открыто вступил в войну с Московским государством под тем предлогом, что шведы являются его врагами. Сигизмунд был шведским принцем из династии Ваза, но воспитанный в фанатичном католическом духе своей матерью, принцессой из польской Ягеллонской династии, он не мог занять королевский престол в лютеранской Швеции. Швеция и Польша отчаянно враждовали. Сигизмунд решил, что Россия уже достаточно измотана смутой, и теперь можно приступать к ее открытому завоеванию и введению унии. Самозванцы себя исчерпали и свое дело уже сделали – разложили государство до нужного Сигизмунду состояния. Большего ждать от Тушинского вора не приходилось – это был, по сути, политический труп. Королю Польши уже грезилась гигантская славянская империя, разумеется, католическая, под его, Сигизмунда, властью. Ватикан, в свою очередь, надеялся на создание на базе этой восточной католической империи мощного противовеса протестантскому сообществу государств Центральной и Северной Европы, а также Османской империи.

Сигизмунд III шел на Московское государство, прикрываясь демагогическим лозунгом спасения России: он якобы выступил по просьбе самих русских для наведения в стране порядка. Король вторгся в пределы России в сентябре 1609 года. Был осажден Смоленск, который русские упорно защищали под руководством воеводы Шеина и архиепископа Смоленского Сергия, человека огромного мужества, горячего патриота. Сопротивление Смоленска надолго задержало под его стенами армию Сигизмунда. Позднее, когда поляки овладели городом, последние защитники города взорвали вместе с собой пороховые склады, находившиеся под древним Мономаховым Успенским собором – кафедральным храмом Смоленска.

Поскольку Лжедмитрий II более Сигизмунду не был нужен, король решил избавиться от самозванца. Он отправил в декабре 1609 г. в Тушино послов, которые предложили тамошним полякам вернуться от вора под знамена короля. Русским тушинцам обещалось покровительство и водворение порядка силой королевского оружия. Отдельное послание было написано Филарету как «нареченному Патриарху». В нем король обещал неприкосновенность Православной веры и Восточного обряда. Однако при наличии печального опыта недавней Брестской унии это заверение Сигизмунда стоило недорого.

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/101058/105837.p.jpg)
_{Королевич Владислав}

Тушинцы заколебались. Началось брожение в стане самозванца. Часть тушинцев отпала от Лжедмитрия II. Вор с кучкой приверженцев из числа казаков Заруцкого, которым ничего хорошего от польского короля ожидать не приходилось, бежал в Калугу. Часть тушинцев ушла к Шуйскому. Другие, из числа наиболее непримиримых противников царя Василия, – князь Мосальский, Салтыков, князь Хворостинин и прочие – ушли под Смоленск к Сигизмунду в качестве посольства, целью которого было испросить на Московское царство сына Сигизмунда королевича Владислава. В составе посольства был и Филарет Романов. Послы поставили условием воцарения Владислава Вазы переход королевича в Православие. С Сигизмундом в феврале 1610 г. был заключен договор, в котором фактически речь шла не о присоединении России к Польше, а только о воцарении в Москве новой династии Ваза, с сохранением полной самостоятельности Русского государства. Король согласился на требования русских, но едва ли собирался их выполнять, надеясь, что договор поможет в дальнейшем развить успех поляков и привести к полному присоединению России к Речи Посполитой.

(Окончание следует)

(Окончание)

Тем временем обстановка стала для Шуйского несколько улучшаться, хотя и не надолго. Скопин-Шуйский расчистил от тушинцев пространство между Новгородом и Москвой. Многие города Северной Руси, в том числе Вологда, также отложились от Тушинского вора. Ружиньский оставил Тушино, сжег лагерь и отступил к Волоколамску, прихватив в качестве заложника вернувшегося от Сигизмунда Филарета Романова. Но русские отбили его и привезли в Москву, к Шуйскому. Ружиньский был убит в сражении с войском Скопина у стен Иосифо-Волоцкого монастыря. Появилась надежда, что молодой Скопин-Шуйский сможет полностью очистить Россию от поляков и тушинцев. Однако 24-летний князь Скопин в апреле 1610 г. внезапно умер. Скорее всего популярный в народе полководец был отравлен Екатериной Шуйской, женой царева брата Димитрия, опасавшегося Михаила как возможного наследника бездетного Василия Шуйского. Смерть Скопина была наиболее выгодна бездарному Димитрию Шуйскому, который, желая отличиться, повел русские полки под Смоленск против поляков, но под Клушиным был разбит коронным гетманом Жолкевским в июне 1610 г.

После этого поляки заняли Можайск и приблизились к столице. Одновременно самозванец пришел под стены Москвы и стал в Коломенском. В столь критической ситуации трон Шуйского зашатался. Тушинцы распропагандировали против него Москву. Народ бурлил, толпа требовала низложения Шуйского. Патриарх Ермоген пытался защищать Шуйского, но его не слушали. Все закончилось в июле 1610 г. насильственным пострижением царя. Причем, при постриге обеты читал князь Тюфякин, которого Ермоген и объявил монахом, отказываясь признать законным пострижение Василия Шуйского. После низложения Шуйского власть в Москве сосредоточилась в руках совета из семи знатнейших бояр: князей Ф.И.Мстиславского, И.М.Воротынского, Б.М.Лыкова, А.В.Трубецкого, А.В.Голицына и бояр И.Н.Романова (брата Филарета) и Ф.И.Шереметева. Это была так называемая "Семибоярщина".

31 июля 1610 г. гетман Жолкевский, стоявший во главе войск Сигизмунда и вплотную подошедший к столице, прислал в Москву ультиматум – принять Владислава Жигимонтовича на царство, как это было ранее договорено с тушинским посольством. Бояре во главе с князем Мстиславским согласились. Возражал лишь св. Ермоген, который лучше других понимал, чем это чревато для Церкви и государства. Патриарх предлагал другой вариант уврачевания смуты: он представил двух иных кандидатов на царство – князя Василия Голицына и Михаила Феодоровича Романова, который по линии матери происходил от Рюриковичей – князей Шастуновых-Ярославских, а по отцу (митрополиту Филарету) приходился близким родственником последнему легитимному царю – Феодору Иоанновичу. Разумеется, после этого Филарет Романов уже не склонен был поддерживать кандидатуру Владислава. Наличие Михаила среди претендентов заставило его по-новому взглянуть на перспективу водворения поляков в Москве. Только под сильным давлением бояр Ермоген согласился на кандидатуру Владислава, и то лишь с условием, что королевич будет непременно крещен в Православие. В случае отказа переменить латинство на Православие Патриарх не давал своего благословения на воцарение Владислава.

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/101058/105838.p.jpg)
_{Сигизмунд III}

Сигизмунд III притворно принял выдвинутые Москвой условия. В конце августа 1610 г. москвичи уже присягали Владиславу. Вновь было составлено посольство, которое отправлялось к королю Сигизмунду под Смоленск. Во главе его был поставлен Филарет Романов. В составе посольства также были кн. В.Голицын и Авраамий Палицын. Послы должны были требовать от короля, чтобы Владислав был крещен в Православие немедленно, чтобы никаких сношений с Ватиканом не было, а отступники в латинство из числа русских были бы казнены. Естественно, поляки на эти требования не согласились. Начались дипломатические уловки. Посольство Филарета и Голицына оказалось более патриотичным и стойким в вере, чем пославшие его бояре, и стояло на своем.

А между тем «Семибоярщина» сдавала одну позицию за другой. В конце концов бояре выразили согласие отдаться "на всю королевскую волю", то есть на условия самого Сигизмунда, который в октябре 1610 г. для начала потребовал сдать Смоленск. Затем бояре впустили гетмана Жолкевского в Москву, и поляки немедленно разоружили русских. Начался самый страшный период Смутного времени – неприкрытая польская интервенция.

Вскоре Жолкевский, считая свое дело сделанным, уехал к королю под Смоленск. Он увез с собой пленного Шуйского. Привезя низложенного царя Василия в Варшаву, поляки не отказали себе в удовольствии унизить бывшего русского государя. Его показывали в Сенате, устроили по этому случаю триумф и заставили Шуйского кланяться королю.

Представителем Сигизмунда III в Москве был назначен поляк Гонсевский, помощниками которого стали вчерашние тушинцы – Салтыков и Андронов и прочие. 6 декабря 1610 г. Патриарху принесли на подпись письмо бояр к королю, в котором они писали, что отдаются "на его волю" и покоряются ему. Патриарх Ермоген пойти на капитуляцию перед королем отказался, понимая, что это прежде всего означает унию с католиками. Ермоген требовал прежнего: перехода Владислава в Православие и вывода польских войск с территории России. В противном случае он налагал анафему на всех, кто отдавался под власть Сигизмунда. Бояре тщетно пытались уговорить Предстоятеля Русской Церкви поддержать их. Патриарх не соглашался, и тогда произошла безобразная сцена: Михайло Салтыков с угрозами замахнулся на Ермогена своим кинжалом. Но святитель отвечал, что не боится угроз, а Салтыкова проклял.

Тем не менее, 23 декабря бояре-изменники послали под Смоленск грамоту о признании королевской воли, под которой по-прежнему не было подписи св. Ермогена. Но находившиеся при короле русские послы во главе с Филаретом Романовым не признали грамоту действительной без Патриаршей подписи. После этого Сигизмунд полностью сбросил маску: послов попросту арестовали и увезли в Польшу. Филарету Никитичу и прочим русским пленникам пришлось провести в заточении долгие годы.

В том же декабре 1610 г. с политической арены уходит Лжедмитрий II. 11 декабря Тушинский вор был убит своим же сподвижником – татарским князем Урусовым. Марина Мнишек, давно уже состоявшая в связи с казачьим атаманом Заруцким, осталась с ним. У нее родился сын Иван, неизвестно от кого – то ли от второго самозванца, то ли от Заруцкого. Св. Ермоген называл его "Воренком". Заруцкий и Марина еще надеялись на продолжение интриги, теперь уже с участием мнимого "сына царевича Димитрия".

Между тем, патриотические настроения среди русского народа ширились. Народ наконец-то осознал всю пагубу смуты и призвания поляков. Во главе нарождавшегося освободительного движения стоял св. Ермоген, который своими грамотами призывал к водворению порядка в стране, требуя от поляков ухода из России. Многие города были возбуждены этими посланиями к сопротивлению иноземцам. Началась переписка городов между собой с целью объединить патриотические силы. Все это время Сигизмунд стоял с войском около Смоленска, осада которого продолжалась почти два года, пока, наконец, полякам удалось взять город ценой огромных усилий и потерь. В Польшу были вывезены плененные воевода Шеин и архиепископ Сергий Смоленский. Но прежде чем Смоленск пал, его горожане успели послать к русским городам призыв объединиться и стоять за веру и Отечество. «Ради Бога, Судии живых и мертвых, будьте с нами заодно против врагов наших и ваших общих, - говорилось в грамоте. - У нас корень царства. Здесь образ Божией Матери, вечной заступницы христиан, писанный евангелистом Лукою; здесь великие светильники и хранители: Петр, Алексий и Иона чудотворцы. Или вам, православным христианам, все это нипочем?»

После рассылки таких посланий русские города все более налаживали связи, объединяясь для борьбы с захватчиками. Готовы были к сопротивлению Вологда, Нижний Новгород, Ярославль, Казань и даже города "южной украины" – Калуга и Тула, прежде активно поддерживавшие самозванцев и немало от них хлебнувшие. Везде создавались отряды ополчения, готовые сражаться с поляками. Но наиболее решительно выступили рязанцы. Наконец, появилось первое русское ополчение во главе с рязанским дворянином Прокопием Ляпуновым. Ополченцев также возглавлял и один из былых деятелей тушинского лагеря – князь Трубецкой. Часть казаков также выступила против поляков. Над казачьей частью ополчения начальствовал Иван Мартынович Заруцкий, человек весьма ненадежный, откровенный авантюрист, всегда готовый к новым интригам и мятежам. В стане Заруцкого находилась пригретая им Марина Мнишек со своим "Воренком". Так что Заруцкий в любой момент мог разыграть интригу с так называемым "сыном Димитрия".

Тем не менее, несмотря на крайнюю противоречивость начавшегося ополченского движения его появление сильно взволновало поляков и пропольскую боярщину в Москве. Михайло Салтыков вновь явился к Патриарху Ермогену с требованием прекратить слать в русские города грамоты, призывающие народ к сопротивлению интервентам. Он также требовал от Святителя разослать послания с призывом не чинить отпора полякам и признать Владислава царем. Ермоген отвечал изменнику, что напишет такую грамоту, но лишь при условии, что сами поляки и все русские «воры» во главе с Салтыковым покинут Москву, в противном случае Ермоген обещал, наоборот, продолжать призывать народ к освободительной войне. Патриарх возмущенно говорил, что не может более выносить на Москве "пения латинского": в Кремле иезуиты опять совершали свои мессы под звуки органа.

Вскоре св. Ермоген был взят под стражу. Первоначально его держали под домашним арестом. Правда, в Вербное Воскресение, 17 марта, Первосвятителя выпустили для шествия «на осляти», но при этом вдоль всего пути следования Патриарха стояли вооруженные поляки и немцы-наемники. Позже Патриарха перевели на подворье Кириллова-Белозерского монастыря в Кремле, а оттуда – в Чудов монастырь, где и держали в заключении. Москва уже не просто роптала на бесчинствующих поляков, но готова была выступить против интервентов с оружием в руках, ободряемая известиями о подступающем к столице войскам ополчения.

Первое ополчение, к сожалению, не оправдало надежд москвичей, так как было неоднородно по составу, а потому внутренне крайне противоречиво. Земская часть ополчения была очень серьезной: это были патриоты, люди, которые сознательно шли на освобождение Руси. Но казачьи отряды были ненадежны: в их составе были в основном авантюристы и вчерашние тушинцы, которые стремились только к тому, чтобы нажиться и затем обезопасить себя через участие в созидании новой государственной власти. Но все же ополчение представляло собой грозную силу.

В марте 1611 г. ополченцы подошли к Москве. Поляки, сидевшие в столице, приготовились к осаде. Москвичи готовы были поддержать ополченцев. В городе начались стычки русских с поляками, вылившиеся в резню москвичей в Китай-городе. Началось восстание горожан, но поляки по приказу Гонсевского подожгли Москву. Возглавивший силы русских князь Димитрий Пожарский был тяжело ранен. Москвичи были разгромлены и под натиском пожара вынуждены покинуть горевший город. Поляки затворились в Кремле и Китай-городе.

Армия Ляпунова стояла у самых стен Москвы. Отрезанные и окруженные поляки неминуемо должны были сдаться. Однако между вождями ополченцев – Ляпуновым, Трубецким и Заруцким – не было согласия. Заруцкий и его казаки предлагали на царство Марину и ее «Воренка», чего не могли принять другие. Ляпунов же предлагал кого-либо из шведских принцев при условии принятия ими Православия, надеясь на помощь шведов в борьбе с поляками. Поляки, осажденные в столице, решили использовать разногласия среди ополченцев и рассорить русских вождей. Они подкинули казакам подложную грамоту якобы за подписью Ляпунова. В ней говорилось о том, что после взятия Москвы и изгнания поляков казаки должны быть перебиты. Казаки 22 июля 1611 г. вызвали Ляпунова "на круг" и потребовали объяснений. Ляпунов отрицал, что писал это послание, хотя и заметил, что подпись очень похожа на его собственную. Началась свара, в ходе которой казаки зарубили Ляпунова. После этого ополчение распалось.

В это же время шведы оккупировали Новгород и окрестные земли и города: Ивангород, Орешек, Тихвин. Шведы вели себя в Новгороде не лучше, чем поляки в Москве. Были разорены и разграблены почти все новгородские храмы и монастыри. Источники отмечают, что от начала Новгорода не было ему такого разорения. Шведы буквально до нитки ограбили этот богатый город. Точно так же, как и поляки, они жгли церкви и дома, обдирали оклады с икон, рассекали серебряные раки, в которых лежали мощи новгородских святых, выкидывали их на землю и т.д.

Тем не менее, несмотря на новые испытания русский народ все более осознавал необходимость сплотиться и отстоять Отечество. В августе 1611 г. казанцы и нижегородцы пришли к соглашению: действовать совместно, не принимая в свои ряды казаков и не сотрудничая с Заруцким и Трубецким. Решено было призвать к новому союзу и другие города России, куда были разосланы грамоты. Св. Патриарх Ермоген успел вдохновить народ на создание Второго ополчения: каким-то образом к нему, в чудовскую темницу в Кремле, смог проникнуть посланец новых ополченцев. Патриарх направил к народу еще одно горячее послание с призывом защищать веру и Отечество и ни в коем случае не принимать «Маринкиного Воренка».

Уже осенью 1611 г. центром нового Ополчения стал Нижний Новгород, где земское движение сопротивления возглавил небогатый купец, торговец мясом Кузьма Минин-Сухорук. Он, будучи вдохновленным видением преп. Сергия Радонежского, начал собирать средства на формирование новой армии. Командовать ею нижегородцы пригласили князя Д.М.Пожарского, уже поправившегося после ранений, полученных во время мартовского 1611 г. восстания в Москве. Минин заведовал финансами в новом Ополчении, которое вбирало в себя и войска из других городов. Новый архимандрит Троице-Сергиева монастыря Дионисий и келарь Авраамий Палицын рассылали грамоты к северным русским городам с горячим призывом идти на Москву. Народ все более трезвел и понимал необходимость положить конец многолетней смуте. Опережая выступившие на Север казачьи части Заруцкого, Пожарский и его ополчение в марте 1612 г. вошли в Ярославль. Этот город стал столицей Второго ополчения и Земского Собора, в который был преобразован штаб армии Пожарского. До 20 тыс. человек включало войско ополченцев, главным образом, из числа дворян и посадских людей городов Поволжья и служилых татар.

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/101058/105840.p.jpg)
_{Святой патриарх Ермоген}

Военная кампания по освобождению Руси от интервентов проходила уже без ее главного вдохновителя: священномученик Ермоген, Патриарх Московский и всея Руси, был уморен голодом. Он скончался в заточении 17 февраля 1612 года. Героический Предстоятель Русской Церкви, подвигом которого во многом определялась победа над поляками, был погребен в Чудовом монастыре, служившем ему темницей. Позднее, при Патриархе Иосифе, в 1652 г., мощи святителя по инициативе митрополита Новгородского Никона были перенесены в Успенский собор Кремля и положены рядом с другими Митрополитами и Патриархами Московскими и всея Руси. В 1913 г., когда праздновалось 300-летие Дома Романовых, святитель Ермоген был канонизирован.

После заточения Ермогена поляки вызволили из того же Чудова монастыря его предшественника – грека Игнатия, соборно лишенного в 1606 г. Патриаршего сана. Игнатий, однако, скоро сообразил, что польскому владычеству на Москве приходит конец. Задолго до освобождения Москвы ополченцами он бежал в Речь Посполитую, где открыто принял унию.

В период отсутствия у Русской Церкви Патриарха его обязанности должен был исполнять Патриарший Местоблюститель. В то же время стать Местоблюстителем не имели возможности наиболее видные архиереи: второй по чести после Предстоятеля иерарх Русской Церкви – митрополит Новогородский Исидор – находился на территории оккупированной шведами, а митрополит Ростовский Филарет был в плену. Так что обязанности Местоблюстителя фактически исполнял митрополит Казанский Ефрем, заботам которого поручил Второе ополчение сам св. Ермоген назадолго до своей кончины. Именно Ефрем благословил ополченцев списком Казанской иконы Божией Матери, с которым русское воинство в дальнейшем вошло в освобожденную от поляков Москву. Вторым архиереем, который также духовно окормлял ополченцев стал поставленный на Ростовскую кафедру после ареста Филарета митрополит Кирилл.

Владислав Петрушко

http://www.pravoslavie.ru/5233.html

Адамант веры

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/100360/36013.p.jpg)

Болит моя душа, болезнует сердце, и все внутренности мои терзаются…
Я плачу и с рыданием вопию: помилуйте, братие и чада, помилуйте свои души…
Посмотрите, как Отечество наше расхищается и разоряется чужими!

(Из Послания патриарха Гермогена)

Среди святых защитников нашего Отечества священномученик патриарх Гермоген стоит в одном ряду с благоверным князем Александром Невским и преподобным Сергием Радонежским. Князь, игумен, патриарх… Сколь разнятся земные роли этих реально живших людей, столь сближаются их духовные подвиги, охранившие святую Русь на ее опасных исторических изломах! Так издали свет трех свечей в одном светильнике сливается в один мощный огонь.

История и агиография порой сильно расходятся в трактовке поступков этих людей. Но можно смело утверждать: только духовным взглядом разглядишь их глубинное значение для потомков. Его можно понять лишь через призму православного патриотизма. Именно он двигал ими в принятии решений, повлиявших на судьбы нашей Родины – не просто любимой земной страны, но хранительницы истинной веры, последнего земного удела Спасителя.

Уже во времена государя Алексея Михайловича Романова летописец писал о патриархе Гермогене: «Один среди врагов неистовых и гнусных изменников, великий святитель Божий в темной келье сиял добродетелью, как лучезарное светило Отечества, готовое угаснуть, но уже воспламенив в народе жизнь и ревность к великому делу». Современники же называли его «адамантом веры».

Главный подвиг своей жизни – твердое противостояние воцарению над Россией инославного государя, вдохновенную проповедь освобождения страны от иноземных захватчиков – патриарх Гермоген совершил уже в глубокой старости. Свои слова он засвидетельствовал мученической смертью. Но перед этим была долгая и славная жизнь, которая сама по себе осталась бы в истории нашей Церкви и страны. Напомним вкратце ее вехи.

Пастырь Казанский

Родился Ермолай (таково было мирское имя святителя) около 1530 года в семье донских казаков. По другим сведениям, родственниками Ермолая были князья Голицыны или Шуйские. Некоторые историки возводили его род к низам дворянства или городскому духовенству.

Юношество и зрелые годы святого проходили на фоне могучих исторических сдвигов: царствование Ивана IV, опричнина, покорение Астрахани и Казани, Ливонская война, воцарение Бориса Годунова и кровавая трагедия в Угличе…

В какой-то степени Ермолаю было проще – далеко от столичных хитросплетений: он работал тогда Господу на самом восточном рубеже Московского царства. Еще подростком он ушел в Казань и поступил в Спасо-Преображенский монастырь, где святитель Варсонофий обучил и укрепил его в вере. Служение будущего патриарха началось там же, в Казани, – приходским священником при гостинодворской церкви святителя Николая. По отзывам современников, священник Ермолай уже тогда был «муж зело премудростью украшенный, в книжном учении изящный и в чистоте жития известный».

Доподлинно известно, что после чуда 8 июля 1579 года с явлением Казанской иконы Божией Матери Бог судил именно ему первому «взять от земли» святой образ, показать его собравшимся горожанам и потом торжественно, с крестным ходом, перенести в ближайший Никольский храм.

Позже, уже став митрополитом, Гермоген составит службу Царице Небесной «в честь иконы Ее Казанской». Его вдохновенный тропарь празднику «Заступнице Усердная» мы поем в храмах до сих пор. Его перу приписывают также «Сказание о явлении Казанской иконы Божией Матери и совершившихся от нее чудесных исцелениях», отправленное духовенством Ивану Грозному. Все эти чудеса святитель видел своими глазами и осязал своими руками.

Предполагают, что в 1587 году, после смерти супруги, имени которой история не сохранила, батюшка Ермолай приехал в Москву, где в Чудовом монастыре принял постриг под созвучным именем Гермогена (Ермогена).

Его последующее церковное возвышение поражает стремительностью. За два года из простого монаха Гермоген возводится в сан архиепископа, причем кафедра его тут же становится митрополией, а он сам, соответственно, митрополитом Казанским и Астраханским.

Став пастырем обширной паствы, немалую часть которой составляли новообращенные из местных народов, окруженные мусульманским и языческим большинством, святитель Гермоген сделал все, чтобы обращение не было формальным и Православие укрепилось в этом крае.

Святитель Гермоген стал инициатором восстановления древней церковной службы апостолу Андрею Первозванному на основе полного перевода ее с греческого на церковнославянский язык. Он создал современную редакцию «Повести о Петре и Февронии, Муромских чудотворцах».

Уже будучи патриархом, в самый разгар смуты, охватившей страну, Гермоген методично продолжает исправление церковно-богослужебных книг, начатое еще преподобным Максимом Греком. Первосвятитель лично «свидетельствует» новый печатный перевод Евангелия, сборник Четьих-Миней. Под наблюдением патриарха в Москве, захваченной поляками, делаются новые станки для печатания богослужебных книг, строится новое здание типографии взамен старого, погибшего в пожаре 1611 года.

Его просветительское наследие велико и разнообразно. И все-таки не эти высокие труды сделали имя патриарха Гермогена духовным знаменем в роковой для России час.

Витки Смуты

Историки до сих пор спорят об истоках великой русской Смуты начала XVII века. Среди ее глубинных причин одни называют создание Иваном Грозным опричной «антисистемы» внутри государства, другие говорят об истощении царства войнами с Литвой и о двух страшных засухах при Борисе Годунове. Третьи указывают на главную причину – умаление нравственных ориентиров и национального единства, вызванное недостойным поведением тогдашней государственной элиты.

Событийный концентрат Смуты, казалось, выплеснулся прямо из потустороннего мира. Тень зарезанного в Угличе и канонизированного позже царевича Димитрия, воплотившись в двух крупных и десятке мелких самозванцев, в течение восьми лет собирала под свои знамена толпы обманутых, вперемешку с шайками своих и зарубежных авантюристов, чтобы, терзая страну, довести ее почти до погибели.

Погибель заключалась не только в крайнем разорении, людском опустошении, иностранном вмешательстве. Она была в страшном разложении моральных скреп, образующих тело и душу государства.

Современникам патриарха Гермогена было от чего, выражаясь современным языком, «съехать с катушек». Сегодня «царевичу Димитрию» целуют крест как помазаннику Божию, а завтра называют «вором и собакой». Бывшая царица, инокиня Марфа то признает чудесно воскресшего сына, то всенародно кается в этом признании. Четыре царя сменяются на троне за один год, из них двое убиты; города сами решают, кого им признавать за правителей, в московском же Кремле служат католические мессы… Каннибализм, злодейство, разграбление храмов, массовое предательство и вероотступничество… Сами поляки порой удивлялись зверствам «православных» казаков в захваченных русских селах и городах.

Не станем пересказывать известные исторические события, напомним лишь те «контрапунктные» узлы, в которых на всю страну прозвучал голос святителя Гермогена. Его голоса не было слышно, когда первый Лжедмитрий со своей польской свитой победным маршем прошествовал к столице и воссел на троне московских царей. Скорее всего, подобно большинству русских людей, митрополит Гермоген верил вначале, что человек, пришедший из Польши, на самом деле сын Ивана Грозного.

Но когда псевдо-Дмитрий собрался сделать русской царицей католичку Марину Мнишек, святитель Гермоген не смог смолчать. А еще самозванец решил «облагодетельствовать» видного митрополита, назначив его на крупную государственную должность в Боярскую Думу, нареченную на польский манер «сенатом». Можно только догадываться, сколь велико было раздражение Лжедмитрия, когда вместо благодарности строптивый Казанский митрополит на пару с епископом Коломенским Иосифом осмелился письменно настаивать на обязательном крещении будущей русской царицы в Православие.

Обозленный царь приказал лишить Гермогена сана и отправить в заточение в Казань. Приказ исполнить не успели: через день Лжедмитрий был свергнут заговорщиками во главе с князем Василием Шуйским и убит. Вскоре боярские соратники на Лобном месте «выкликнули» Шуйского царем.

Голос патриарха

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/100360/36048.p.jpg)
_{Василий IV Шуйский}

Василий Шуйский долго колебался в выборе нового патриарха. Прямой и даже крутой нрав Гермогена в вопросах веры был известен ему. Но понимал он и другое: шаткой власти «боярского царя» нужна была мощная легитимная подпора в лице принципиального и популярного в народе князя Церкви.

3 июля 1606 года в Москве Собором русских иерархов святитель Гермоген был поставлен Патриархом Московским и всея России. И вскоре вразумляющий, обличающий голос патриарха вновь услыхала вся страна.

Еще перед появлением на исторической сцене Лжедмитрия II – темного персонажа неизвестной национальности (после его убийства в его багаже обнаружили Талмуд), под его именем полыхнуло «крестьянское восстание» Ивана Болотникова. «Побивайте бояр, отнимайте их достояние, убивайте богатых, делите их имение…» – призвали «облыжные грамоты» болотниковского «войска». Подрывное воздействие этих призывов на умы современников вполне можно сравнить со знаменитым бухаринским «грабь награбленное».

Однако идеологом и руководителем новой волны смуты был вовсе не солдат Болотников, а любимец первого самозванца князь Григорий Шаховской – путивльский воевода, похитивший государственную печать и сфабриковавший с ее помощью «царские грамоты» о «чудесном спасении царя Димитрия от рук Шуйского».

Патриарх Гермоген горячо принялся противодействовать этой «информационной войне» против законной власти. Сначала для увещевания смутьянов он отправил к ним Крутицкого митрополита Пафнутия. Следующим «контрударом» стала рассылка по всей России грамот, в которых твердо говорилось о действительной «погибели вора и еретика Лжедимитрия», о перенесении в Москву и явлении святых мощей истинного царевича Димитрия. Увидев, что и этого недостаточно, Гермоген предал анафеме Болотникова и других зачинщиков новой смуты. Меры возымели свое действие, и бунт начал было стихать. Но вскоре объявился новый «царь Димитрий», и все началось сначала.

Переодетые иезуиты с латинским «крыжем» за пазухой шли окатоличивать Русь, казацкая вольница – грабить недограбленное. Кроме совсем уж темных людей, уже мало кто верил, что новый самозванец – царь Димитрий. Бояре и другие именитые люди присоединялись к нему из злой зависти к «выскочке» Шуйскому, из низкой корысти, просто из страха перед растущей силой. Толпы же простых крестьян и горожан валили к новому «Димитрию» от отчаянья, голода, из ненависти к боярской власти вообще.

А из Польши тем временем прибыли отряды гетмана Жолкевского, одержавшие новые победы над московским войском. Менее чем за год Лжедмитрию II покорилась почти вся Южная и Средняя Россия. Со своими русско-польско-казацкими вооруженными отрядами он встал в подмосковном Тушине, создав там на несколько лет как бы альтернативную столицу страны. И в Тушино из Москвы стали перебегать и целовать ему крест поодиночке и группами «малые и большие людишки». Некоторые с утра получали у «тушинского вора» жалованье, а к вечерне бежали обратно к Шуйскому – каяться. И там еще получали. Увы, в таком цинизме отметились тогда многие древние боярские роды.

Неимоверно тяжело приходилось в этом смраде первосвятителю русскому. Тяжесть усугублялась повсеместной нелюбовью к царю Василию, с которым у самого патриарха были весьма непростые отношения.

Жадный, малодушный, ограниченный, Шуйский был метко прозван в народе «Шубником». Легитимность его воцарения все время оставалась под вопросом: «избран» кучкой заговорщиков-бояр, венчался на царство без патриарха…

Однако все несчастное время правления Василия Шуйского святитель Гермоген горячо ратовал и убеждал соотечественников быть верным этому царю. Почему? Для православного историка здесь нет загадки. Плохой или хороший, царь Василий был православным и не был самозванцем. При этом плохо или хорошо, но он противостоял второму самозванцу и шедшим с ним разбойникам, шляхтичам, агентам папства.

После внезапной смерти молодого талантливого воеводы Скопина-Шуйского по Москве разнеслись слухи о его отравлении родственниками царя Василия. И народная нелюбовь к московскому царю переросла в ненависть.

Один раз патриарха буквально силком выволокли на Лобное место. Зачинщики выкрикивали справедливые, а еще больше облыжные обвинения против Шуйского, требуя от патриарха одобрения их бунта. Распаляя толпу на вседозволенность, пожилого первосвятителя кое-кто стал уже легонько заушать. Тогда патриарх смело возвысил голос в защиту законного царя, обличив подстрекателей в пособничестве тушинскому вору. «А то, что кровь льется и земля не умиряется, так то – волею Божиею, а не царским хотением», – сказал первосвятитель в завершение и побрел сквозь притихшую толпу в свои покои.

В следующий раз бунтовщиков было больше, и верховодили ими уже бояре. Василия Шуйского лишили престола и насильно постригли в монахи. Двое бояр держали бледного царя Василия за руки, а третий, князь Василий Тюфякин, произносил вместо него обеты. Насильно удерживаемый при этом кощунстве Гермоген плакал, не переставая называть Шуйского царем, а монахом считая отныне князя Тюфякина.

«Среди врагов неистовых и гнусных изменников»

Поразительно ярко высвечивается правда святителя Гермогена на фоне нравственного падения значительной части светской, да и церковной элит. На кого было еще смотреть, к кому прислушиваться тем русским людям, кто не желал впадать в окружающий «беспредел», кто ревновал о Руси православной?

А ведь иные бояре и дворяне, пообщавшись с поляками во время первого самозванца, от дедовских обычаев уже и нос воротили, откровенно желали ополячиться во всем. Даже папская ересь их уже не страшила…

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/100360/36041.p.jpg)
_{Павел Чистяков. Патриарх Гермоген отказывает полякам подписать грамоту}

Так же, как и «семибоярщина», вершившая власть над страной после свержения Василия Шуйского. Именно ее верховоды во главе с князем Мстиславским решили призвать в столицу «ограниченный контингент международных сил». А проще говоря, открыли ворота города польским отрядам гетмана Жолкевского, предварявшим воцарение в Кремле королевича Владислава или его отца короля Сигизмунда. Перед этим пришли к патриарху просить благословения. «Да не бывать тому!» – ответствовал им Гермоген. А они ему: «Дело твое, Святейший, смотреть за церковными делами, а в мирские не следует тебе вмешиваться. Исстари так ведется, что не попы управляют государством». И надменные иноверцы въехали в Москву как хозяева.

С этой поры патриарха стали все больше и больше стеснять. Но в это же время все громче по стране разносилось воспламеняющее пастырское слово. Кроме изменников, в Кремле были и тайные патриоты, помогавшие выносить патриаршие послания на волю, рассылать их по городам и весям.

Он умолял бояр выбрать нового царя из древнего русского рода, указывая, в частности, на Романовых. Увидев же, что они настаивают на призвании королевича Владислава, скрепив сердце, согласился. Но выставил два жестких условия: «Если король даст сына своего на Московское государство и Владислав крестится в православную веру и всех польских людей выведет вон из Москвы, то я к такому письму руку свою приложу и прочим властям повелю то же сделать. Если же вы меня не послушаете, то я возложу на вас клятву и прокляну всех, кто пристанет к вашему совету».

Вскоре стало ясно, что Сигизмунд и не думает выполнять эти условия. «Польская боярская партия» теперь потребовала от патриарха благословения на подчинение королю-католику без всяких условий. В ответ на твердый отказ один из них, Михаил Салтыков, выхватил нож и замахнулся им на Гермогена. Патриарх осенил его крестом и спокойно ответил: «Не страшусь ножа твоего, но вооружаюсь силою Креста Христова против твоего дерзновения. Будь же ты проклят от нашего смирения в этом веке и в будущем!»

Зашатался боярин Салтыков, упал в ноги святителю прощения просить. Простил его Гермоген – но только за этот поступок. А на своем твердо остался стоять.

Так же твердо стоял он, благословляя горожан Смоленска не открывать ворота войскам Сигизмунда. Столь же непреклонно отверг он сперва вкрадчивые, а потом гневные требования хозяев Кремля остановить первое народное ополчение, во главе которого встал патриот Прокопий Ляпунов. Тогда-то и заключили патриарха Гермогена окончательно в келье Чудова монастыря, где много лет назад принял он святую схиму.

Опрометчиво согласившийся на помощь разбойного казацкого атамана Заруцкого, честный Прокопий был оболган и пал под казацкими саблями у стен осажденной Москвы. Ополчение рассыпалось. Оставшиеся без домов и надежд москвичи бежали вон из города, а поляки со своими присными праздновали победу.

Казалось, что теперь-то православному царству Московскому точно пришел конец. Что оставалось патриарху? Молиться, готовиться к смерти? Или более того – смиренно принять все случившееся как окончательный Божий приговор русской земле? Плетью обуха не перешибешь…

Однако вместо этого Гермоген пишет все новые грамоты, обращенные к русским людям всех сословий. В них он разрешает народ от присяги Владиславу, призывает вооружаться и идти новым ополчением на Москву.

К патриарху перестали допускать посетителей, лишили его бумаги и пера.

Последнее из своих воззваний святитель сумел наскоро составить и передать в Нижний Новгород 5 августа 1611 года с помощью иноземца(!) – свияженина Родиона Мосеева, тайно пробравшегося для этого в Кремль.

Гермогеновы грамоты совершили чудо, воспламенив сердце нижегородского городского старосты Козьмы Захарьевича Минина, по прозвищу Сухорукий. «Заложим домы, жен и детей своих ради спасения Отечества» – таков был знаменитый мининский отклик на «глас вопиющего» кремлевского узника. К делу подключился князь Дмитрий Пожарский, поскакали от города к городу переговорщики и – вновь вырос страшный для захватчиков и предателей исполин народной войны, благословленной первоиерархом церковным.

Последний акт этой драмы, закончившейся физической смертью и великой духовной победой ее героя, начался с диалога.

К патриарху в заточение вошел гетман Гонсевский с другими поляками:

– Ты – первый зачинщик измены и всего возмущения. По твоему письму ратные люди идут к Москве!.. Отпиши им теперь, чтобы они отошли, а то мы велим уморить тебя злою смертью.

– Что вы мне угрожаете? Единого Бога я боюсь. Вы мне обещаете злую смерть, а я надеюсь получить чрез нее венец. Уйдите вы все, польские люди, из Московского государства, и тогда я благословлю всех отойти прочь. А если вы останетесь – мое благословение: всем стоять и помереть за православную веру!

***

После девяти с лишним месяцев голода святитель Гермоген умер как мученик 17 февраля 1612 года. Через месяц Москва была окружена кольцом народного ополчения под предводительством Минина и Пожарского. А еще через несколько месяцев – 23 октября – поляки, вконец оголодавшие, потерявшие человеческий облик, с позором выходили из оскверненного ими Кремля.

Верующими русскими людьми был сформулирован исторический урок тех событий: никакие «разумные» политические расчеты, никакая материальная мощь не спасет Россию от врагов, коль скоро она отвернется от своей главной роли – последней хранительницы православной веры в этом мире.

Увы, как показала дальнейшая история нашей страны, урок был плохо нами усвоен.

Андрей Самохин

http://www.pravoslavie.ru/43611.html

Священномученик Ермоген, патриарх Московский и всея Руси

(http://content.foto.my.mail.ru/mail/polepic/1849/h-1913.jpg)

Священномученик Ермоген, Патриарх Московский и всея Руси, происходил из донских казаков. По свидетельству самого Патриарха, он был вначале священником в городе Казани при гостинодворской церкви во имя святителя Николая (память 6 декабря и 9 мая). Вскоре он принял монашество и с 1582 года был архимандритом Спасо-Преображенского монастыря в Казани. 13 мая 1589 года хиротонисан во епископа и стал первым Казанским митрополитом.

Во время служения будущего Патриарха в Казани совершилось явление и обретение чудотворной Казанской иконы Божией Матери в 1579 году. Будучи еще священником, он, с благословения тогдашнего Казанского архиерея Иеремии, переносил новоявленную икону с места обретения в церковь во имя святителя Николая. Обладая незаурядным литературным дарованием, святитель сам составил в 1594 году сказание о явлении чудотворной иконы и совершавшихся от нее чудесах. В сказании он со смирением пишет о себе: «Я же тогда... хотя и был каменносердечен, однако прослезился и припал к Богородичному образу, и к чудотворной иконе, и к Предвечному Младенцу, Спасу Христу... И по велению Архиепископа, с прочими святыми крестами пошел я с иконою в находящуюся вблизи церковь святого Николая, который зовется Тульским...» В 1591 году святитель собирал в кафедральный собор новокрещенных татар и в течение нескольких дней наставлял их в христианской вере.

9 января 1592 года святитель Ермоген направил Патриарху Иову письмо, в котором сообщал, что в Казани не совершается особое поминовение православных воинов, жизнь положивших за веру и Отечество под Казанью, и просил установить определенный день памяти воинов. В ответ святителю Ермогену Патриарх прислал указ от 25 февраля, который предписывал «по всем православным воинам, убитым под Казанью и в пределах казанских, совершать в Казани и по всей Казанской митрополии панихиду и субботний день после Покрова Пресвятой богородицы и вписать их в большой синодик, читаемый в Неделю Православия». Святитель Ермоген проявлял ревность по вере и твердость в соблюдении церковных традиций, заботился о просвещении верой Христовой казанских татар.

В 1595 году при деятельном участии святителя совершилось обретение и открытие мощей Казанских чудотворцев: святителей Гурия, первого архиепископа Казанского и Варсонофия, епископа Тверского. Царь Феодор Иоаннович приказал соорудить в Казанском Спасо-Преображенском монастыре новую каменную церковь на месте прежней, где были погребены святые. Когда были обретены гробы святых, святитель Ермоген пришел с собором духовенства, повелел вскрыть гробы и, увидев нетленные мощи и одежды святителей, сообщил Патриарху и царю. По благословению Святейшего Патриарха Иова (+ 1605) и по повелению царя, мощи новоявленных чудотворцев были поставлены в новом храме. Святой Ермоген сам составил жития святителей Гурия и Варсонофия, епископов Казанских.

За выдающиеся архипастырские труды митрополита Ермогена избрали на первосвятительскую кафедру, а 3 июля 1606 года он был возведен собором святителей на Патриарший престол в Московском Успенском соборе. Митрополит Исидор вручил Святейшему Патриарху Ермогену посох святителя Петра, Московского чудотворца (+ 21 декабря 1326), a царь принес в дар новому Патриарху панагию, украшенную драгоценными камнями, белый клобук и посох. По древнему чину Святейший Патриарх Ермоген совершал шествие на осляти вокруг стен Кремля.

Деятельность Патриарха Ермогена совпала с трудным для Русского государства периодом — нашествием самозванца Лжедмитрия и польского короля Сигизмунда III. В этом подвиге Патриарх Ермоген не был одинок: ему подражали и помогали самоотверженные русские люди. С особенным вдохновением противостоял Святейший Патриарх изменникам и врагам Отечества, желавшим поработить русский народ, ввести в России униатство и католичество, и искоренить Православие. Когда самозванец подошел к Москве и расположился в Тушине, Патриарх Ермоген направил мятежным изменникам два послания. В одном из них он писал: «...Вы забыли обеты Православной веры нашей, в которой мы родились, крестились, воспитались и возросли, преступили крестное целование и клятву стоять до смерти за Дом Пресвятой Богородицы и за Московское государство и припали к ложно-мнимому вашему царику... Болит моя душа, болезнует сердце и все внутренности мои терзаются, все составы мои содрогаются; я плачу и с рыданием вопию: помилуйте, помилуйте, братие и чада, свои души и своих родителей, отшедших и живых... Посмотрите, как отечество наше расхищается и разоряется чужими, какому поруганию предаются святые иконы и церкви, как проливается кровь неповинных, вопиющая к Богу. Вспомните, на кого вы поднимаете оружие: не на Бога ли, сотворившего вас? не на своих ли братьев? Не свое ли Отечество разоряете?... Заклинаю вас Именем Бога, отстаньте от своего начинания, пока есть время, чтобы не погибнуть вам до конца».

В другой грамоте Первосвятитель призывал: «...Бога ради, познайте себя и обратитесь, обрадуйте своих родителей, жен и чад, и всех нас; и станем молить за вас Бога»...

Вскоре праведный суд Божий свершился и над Тушинским вором: его постигла столь же печальная и бесславная участь, как и предшественника; он был убит собственными приближенными 11 декабря 1610 года. Но Москва продолжала оставаться в опасности, так как в ней находились поляки и изменники-бояре, преданные Сигизмунду III. Грамоты, рассылавшиеся Патриархом Ермогеном по городам и селам, возбуждали русский народ к освобождению Москвы от врагов и избранию законного русского царя. Москвичи подняли восстание, в ответ на которое поляки подожгли город, а сами укрылись в Кремле. Совместно с русскими изменниками они насильно свели святого Патриарха Ермогена с Патриаршего престола и заключили в Чудовом монастыре под стражу. В Светлый понедельник 1611 года русское ополчение подошло к Москве и начало осаду Кремля, продолжавшуюся несколько месяцев. Осажденные в Кремле поляки не раз посылали к Патриарху послов с требованием, чтобы он приказал русским ополченцам отойти от города, угрожая при этом ему смертной казнью. Святитель твердо отвечал: «Что вы мне угрожаете? Боюсь одного Бога. Если все вы, литовские люди, пойдете из Московского государства, я благословлю русское ополчение идти от Москвы, если же останетесь здесь, я благословлю всех стоять против вас и помереть за Православную веру». Уже из заточения священномученик Ермоген обратился с последним посланием к русскому народу, благословляя освободительную войну против завоевателей. Но русские воеводы не проявили тогда единодушия и согласованности, поэтому не смогли взять Кремль и освободить своего Первосвятителя. Более девяти месяцев томился он в тяжком заточении и 17 февраля 1612 года скончался мученической смертью от голода.

(http://content.foto.mail.ru/mail/polepic/541/h-594.jpg)
_{Чистяков П.П. "Патриарх Ермоген отказывает полякам подписать грамоту". 1860.}

Освобождение России, за которое с таким несокрушимым мужеством стоял святитель Ермоген, успешно завершилось по его предстательству русским народом. Тело священномученика Ермогена было погребено в Чудовом монастыре, а в 1654 году перенесено в Московский Успенский собор.

В течение трех столетий из поколения в поколение передавалась память о Патриархе Ермогене как святителе-мученике и росла народная вера в него как заступника и молитвенника за землю Русскую у Престола Вседержителя. В тяжкие годы отечественных бедствий молитвенная мысль народа обращалась к памяти Патриарха-героя. Шли русские люди к его гробнице и со своими личными скорбями, недугами и болезнями, благоговейно призывая на помощь святителя Ермогена, веруя в него как теплого молитвенника и предстателя пред Господом. И Всемилостивый Господь вознаградил эту веру....

Ко дню торжественного прославления, совпавшему с 300-летием со времени кончины священномученика Ермогена, в Москву стали стекаться верующие из всех концов России. Паломники спешили поклониться мощам святого Патриарха, находящимся в Успенском соборе Кремля, где почти беспрерывно служились панихиды. Накануне прославления совершался крестный ход, во главе которого несли икону святителя Ермогена, а вслед за ней покров с гробницы, на котором Святитель изображен в рост в мантии и с посохом. Рядом с иконой Патриарха несли икону его сподвижника в духовной и патриотической деятельности по освобождению Русской земли от польско-литовских захватчиков преподобного Дионисия Радонежского. На колокольне Иоанна Великого светилась огромная надпись: «Радуйся, священномучениче Ермогене, Российския земли великий заступниче». Сотни тысяч свечей горели в руках верующих, прославлявших угодника Божия. По окончании крестного хода у раки с мощами Патриарха началось чтение пасхального канона с присоединением канона святителю Ермогену.

Всенощное бдение совершалось под открытым небом на всех площадях Кремля. В эту ночь произошло несколько исцелений по благодатным молитвам святителя Ермогена. Так, например, один больной пришел в Успенский собор на костылях, но ощутил исцеление после того, как приложился к раке с мощами Святителя. Исцелился другой больной, тяжко страдавший расслаблением. Его принесли на полотенце к раке священномученика Ермогена, где он получил полное исцеление. Эти и другие подобные исцеления, очевидцами которых были многочисленные верующие, стали знаменательным подтверждением святости нового русского чудотворца.

В воскресенье, 12 мая, в 10 часов утра совершалась Божественная литургия в Успенском соборе. На празднование торжества прославления нового святого прибыл Блаженнейший Григорий, Патриарх Антиохийский, возглавивший служение. По окончании литургии во всех храмах Москвы были отслужены молебны святителю Ермогену и совершен крестный ход в Московском Кремле, в котором приняли участие более 20 архиереев, сопровождавших торжественное шествие пением: «Святителю отче Ермогене, моли Бога о нас». Богослужение закончилось молитвой священномученику Ермогену. С этого дня началось литургическое почитание святителя Ермогена. Так исполнилось желание верующих русских людей, по молитвам которых Русская Православная Церковь получила благодатного Небесного покровителя нашего Отечества.

Святейшим Синодом Русской Церкви установлены дни празднования священномученику Ермогену, Патриарху Московскому и всея Руси: 17 февраля – преставление (сведения о жизни и подвиге помещены в этот день) и 12 мая – прославление в лике святителей.

Велико общенациональное значение святителя Ермогена, неутомимого борца за чистоту Православия и единство Русской земли. Его церковная и государственно-патриотическая деятельность в течение нескольких столетий служит ярким образцом пламенной веры и любви для русского человека. Церковная деятельность Первосвятителя характеризуется внимательным и строгим отношением к Богослужению. При нем были изданы: Евангелие, Минеи Месячные за сентябрь (1607 г.), октябрь (1609 г.), ноябрь (1610 г.) и первые двадцать дней декабря, а также напечатан «Большой Верховный Устав» в 1610 году. При этом святитель Ермоген не ограничивался благословением к изданию, но тщательно наблюдал за исправностью текстов. По благословению святителя Ермогена с греческого на русский язык была переведена служба святому апостолу Андрею Первозванному (память 30 ноября) и восстановлено празднование его памяти в Успенском соборе. Под наблюдением Первосвятителя были сделаны новые станки для печатания Богослужебных книг и построено новое здание типографии, пострадавшее во время пожара 1611 года, когда Москва была подожжена поляками. Заботясь о соблюдении Богослужебного чина, святитель Ермоген составил «Послание наказательно ко всем людям, паче же священником и диаконом о исправлении церковнаго пения». «Послание» обличает священнослужителей в неуставном совершении церковных служб – многогласии, а мирян – в неблагоговейном отношении к Богослужению.

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/101173/117366.p.jpg?0.9883375142490853)
_{Памятник священномученику Патриарху Гермогену}

Широко известна литературная деятельность Первосвятителя Русской Церкви. Его перу принадлежат: повесть о Казанской иконе Божией Матери и служба этой иконе (1594 г.); послание Патриарху Иову, содержащее сведения о казанских мучениках (1591 г.); сборник, в котором рассматриваются вопросы Богослужения (1598 г.); патриотические грамоты и воззвания, обращенные к русскому народу (1606–1613) и другие произведения.

Отзывы современников свидетельствуют о Патриархе Ермогене как человеке выдающегося ума и начитанности: «Государь велика разума и смысла и мудра ума», «чуден зело и многаго рассуждения», «зело премудростию украшен и в книжном учении изящен», «о Божественных словесех присно упражняется и вся книги Ветхаго закона и Новыя благодати, и уставы церковныя и правила законныя до конца извыче». Святитель Ермоген много занимался в монастырских библиотеках, прежде всего, в богатейшей библиотеке Московского Чудова монастыря, где выписывал из древних рукописей ценнейшие исторические сведения, положенные в основу летописных записей. В ХVII веке «Воскресенскую летопись» называли летописцем Святейшего Патриарха Ермогена. В сочинениях Предстоятеля Русской Церкви и его архипастырских грамотах постоянно встречаются ссылки на Священное Писание и примеры, взятые из истории, что свидетельствует о глубоком знании Слова Божия и начитанности в церковной письменности того времени.

С этой начитанностью Патриарх Ермоген соединял и выдающиеся способности проповедника и учителя. Отзывы современников характеризуют нравственный облик Первосвятителя как «мужа благочестиваго», «известнаго чистаго жития», «истиннаго пастыря стада Христова», «неложнаго стоятеля по вере христианской».

Эти качества святителя Ермогена с особенной силой проявились в Смутное время, когда Русскую землю постигло несчастие внутреннего нестроения, усугубленное польско-литовским нашествием. В этот мрачный период Первосвятитель Русской Церкви самоотверженно оберегал Русское государство, словом и делом защищая православную веру от латинства и единство нашего Отечества от врагов внутренних и внешних. Свой подвиг спасения Родины святитель Ермоген увенчал мученической кончиной, перешедшей в благодатное молитвенное Небесное заступничество за наше отечество у Престола Святой Троицы.

http://days.pravoslavie.ru/Life/life6581.htm
https://mospat.ru/calendar/svyat1/may12-ermogen.html

О духовном смысле преодоления Смуты

Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл

В выпуске программы «Слово пастыря», который вышел в эфир в канун праздника Казанской иконы Божией Матери и Дня народного единства, Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл размышляет о духовном значении событий 400-летней давности, когда в России была преодолена Смута и подвиге Патриарха Ермогена.

(http://www.pravoslavie.ru/sas/image/100360/36041.p.jpg)
_{Патриарх Ермоген отказывает полякам подписать грамоту. Художник Павел Чистяков}

Доброе утро, дорогие телезрители!

Мы выходим в эфир в канун замечательного события. Завтра 4 ноября, день Казанской иконы Божией Матери, День народного единства — наш общенациональный праздник, который установлен в честь освобождения Кремля, а затем Москвы и всей России, от польской интервенции, преодоления Смуты. В этом году мы празднуем 400-летие этого великого события. Я хотел бы несколько слов сказать именно по этому поводу.

Что произошло 400 лет тому назад? Произошло избавление страны, народа нашего от погибели. Мы были на волосок от исторической трагедии, от уничтожения страны, от потери ее суверенитета, от ассимиляции Православия католичеством — в общем, от национального уничтожения.

История хорошо известна. После смерти Иоанна Грозного началась череда проблем, связанных с желанием тех или иных боярских кланов добиться власти, войти во власть, — особенно после смерти Федора Ивановича, сына царя Ивана Грозного. Не буду рассказывать вам про все эти исторические перипетии — и прочитать об этом можно, да и многие из вас все это хорошо знают.

Важно другое. Что же произошло с нашим народом, что враг дошел до Москвы, не встречая практически никакого сопротивления, и вступил в Кремль? Что произошло с нашим народом, когда в Смоленск из Москвы было направлено посольство — делегация, состоящая из бояр, с просьбой к королю Сигизмунду посадить на царство в Москве его сына Владислава? Ведь инициатива-то исходила из Москвы. Конечно, военная инициатива происходила из Польши, и на русскую землю пришли польские войска, но кто их пригласил в Москву? Кто перед ними открыл этот путь? Те самые бояре, элита, которая считала, что возведение на Московский престол королевича Владислава будет неким модернизационным проектом для России. Мол, новая власть — западноевропейская, образованная; армия гораздо сильнее московской, лучше вооруженная; европейский уровень образования, культуры, а вместе с ним — и западная трактовка христианства…

Все это воспринималось многими как путь к модернизации страны. Но лучшие люди в Москве, в России понимали, что это будет не модернизация, не прогресс в государственной, общественной, экономической, военной сферах, а это будет потеря суверенитета, потеря независимости, исчезновение страны. Именно эти люди понимали, что речь идет не об улучшении жизни народа, не об укреплении государства, а о полном демонтаже государственной и народной жизни.

И, может быть, самый главный вопрос, на который мы сегодня должны отвечать в связи с празднованием 400-летия Смуты: как это могло произойти? Почему русские люди, бояре, вроде бы ответственные за судьбу страны, — почему они сознательно пошли на все эти поступки, которые можно квалифицировать как просто предательство? Ведь они не думали, что предают страну, Родину — они считали, что делают великое и благое дело.

Все это очень перекликается и с нашим сегодняшним днем. Многим импонирует заимствование иных образцов общественного, политического развития, отказ от своей самобытности, от своей веры, которая для тех, кто предлагает этот отказ, представляется косной, консервативной, мешающей развиваться народу и государству. Все это присутствует и сегодня. Но совершенно очевидно, что 400 лет назад нашлись люди — Патриарх Ермоген, который отказался подписать воззвание, призывающее русский народ склониться перед Владиславом; Минин и Пожарский, которые в ответ на призывы Патриарха Ермогена подняли ополчение; жители многих регионов России, поддержавшие это ополчение, — и все они понимали, что речь идет не о благе страны, а о ее погибели.

После завершения Смуты и избрания Михаила Федоровича на царство, а в особенности с приходом к власти государя Алексея Михайловича, Россия получила второе дыхание, огромное, колоссальное развитие национальной жизни, экономики, государственного строительства, освоения новых земель. Будто некая пружина, которая сдерживалась, произвела мощное движение, огромной силы толчок, и Московия превращается в великое государство от моря и до моря, от океана до океана, сохраняя свою самобытность, свою веру и одновременно развивая экономику, укрепляя политические основы жизни, содействуя общественному развитию нации.

Вот и сегодня мы должны, в первую очередь, заботиться о том, чтобы не допускать смуты в сознании, смуты в умах. Ведь и сегодня есть люди, которые, подобно некоторым московским боярам, предлагают неприемлемые рецепты для модернизации нашей жизни и для улучшения условий бытия нашего народа. Но не могут приноситься в жертву всему этому суверенитет государства, его национальное достоинство, территориальная целостность, и, что самое главное, не могут разрушаться базисные духовные и нравственные основы жизни народа. Вот тогда любое совершенствование общественных отношений, науки, искусства, образования — то, что мы сегодня называем словом «модернизация», — будет содействовать и улучшению жизни людей, и усилению основ нашего государства.

Празднуя 400-летие окончания Смуты, мы должны сделать выводы из всего того, что произошло 400 лет назад, и не наступать вновь, как говорят, на те же грабли. Мы должны вдохновляться великим примером Патриарха Ермогена, Минина и Пожарского, тех мужественных защитников Родины, которые, подняв мощное народное движение, освободили страну от иноземных интервентов и заложили основы замечательного развития народной жизни и совершенствования Российского государства.

Ну, а что касается отношений с Польшей. По милости Божией в этом году, во время моего посещения Польши, вместе с руководством Католической Церкви Польши, которая является в этой стране Церковью большинства, мы подписали Совместное послание к народам России и Польши. Много чего было в истории — и Смутное время, и Наполеоново нашествие, и потеря Польшей своего суверенитета, и тяжелейшие события, связанные с историей ХХ века, когда страдали русские от поляков и поляки от русских, — большой груз негативных эмоций, связанных с нашей общей историей. Но этими негативными эмоциями нельзя жить постоянно. Два славянских народа, которые живут бок о бок, не могут эти негативные эмоции, происходящие из прошлого, налагать на жизнь сегодняшнего дня, и тем более не могут, руководствуясь этими эмоциями, тормозить развитие отношений между странами и народами.

Осознание того, что пора перелистнуть страницу, что нельзя бередить постоянно раны, нанесенные историей, было продемонстрировано и Русской Православной Церковью, и Польской Католической Церковью, что и привело к подписанию того документа, о котором я только что сказал. И поэтому, перелистывая тяжелые страницы прошлого, мы освобождаем себя от этого негативного эмоционального груза и открываем свой ум и свое сердце к тому, чтобы по-братски строить отношения с соседней Польшей, особенно принимая во внимание то, что христианские принципы человеческой жизни и в Польше, и в России не просто уважаются большинством, но именно с таким образом жизни наши народы связывают свое благополучие. И в этом смысле вражда минувших веков сменяется сегодня возможностью совместно отстаивать христианские ценности в Европе и содействовать тому, чтобы два народа строили свою жизнь, сохраняя верность евангельским заветам.

На этом я заканчиваю нашу передачу, и пусть Божие благословение пребывает с вами.

3 ноября 2012 г.

https://pravoslavie.ru/57181.html

МИХАИЛ ТЮРЕНКОВ

Предстоятель, посеявший Победу

(https://img.tsargrad.tv/cache/5/c/475_jpg.jpeg/w720h405fill.jpeg)

Патриарх Ермоген вдохновил русский народ на разгром польско-литовских захватчиков, вдохновляемых Ватиканом

Пасхальная светлая седмица 1611 года для значительной части обитателей Московского Кремля выдалась отнюдь не светлой. Обосновавшиеся в самом сердце России польско-литовские захватчики и их пособники почувствовали свое скорое поражение: русские ополченцы вместе с восставшими москвичами подошли к Москве и, укрепившись у Симонова монастыря, начали осаду Кремля.

(https://up.tsargrad.tv/uploads/Kara/2102/middle_201.jpg)

В этот момент наши тогдашние "западные партнеры", оказавшиеся в ловушке, начали искать любую возможность из нее выбраться. Одной из "соломинок" стал факт заключения в кремлевском Чудовом монастыре Патриарха Ермогена - человека, чей духовный авторитет был непререкаемым для русских православных людей. Осажденные под угрозой смертной казни потребовали, чтобы святитель приказал русским ополченцам отойти от города, но Предстоятель Русской Церкви ответил твердо:

"Что вы мне угрожаете? Боюсь одного Бога. Если все вы, литовские люди, пойдете из Московского государства, я благословлю русское ополчение идти от Москвы. Если же останетесь здесь, я благословлю всех стоять против вас и помереть за Православную веру".

Впрочем, захватчики отлично понимали, что сам факт столь скорых побед ополченцев, за которыми не было четко структурированной государственной власти, во многом опирался на влияние плененного Первосвятителя. Своими молитвами, а также грамотами и воззваниями, распространявшимися в народе, именно Патриарх Ермоген поднимал в народе патриотический дух. Так, еще в начале января 1611 года, незадолго до заточения в темнице Чудова монастыря, Патриарх разослал по русским городам грамоты, содержащие следующий призыв:

"Вы видите, как ваше Отечество расхищается, как ругаются над святыми иконами и храмами, как проливают кровь невинную... Бедствий, подобных нашим бедствиям, нигде не было, ни в каких книгах не найдете вы подобного..."

Другое воззвание святителя Ермогена было направлено тем, кто предал Землю Русскую и Веру Православную, пойдя в услужение оккупантам-латинянам (тут очень важно напомнить, что на Руси католиков считали злейшими еретиками, и если кто-то из латинян переходил в Православие - его крестили заново, не считая католическое крещение действительным Таинством):

"Обращаюсь к вам, бывшим православным христианам, всякого чина и возраста. Вы отпали от Бога, от правды и Апостольской Церкви. Я плачу, помилуйте свои души. Забыли вы обеты Православной веры вашей, в которой родились, крестились, воспитались, возросли... На кого вы поднимаете оружие? Не на Бога ли, сотворившего вас, не на своих ли братьев, не свое ли Отечество разоряете? Заклинаю вас именем Господа Бога, отстаньте от своего начинания, пока есть время, чтобы не погибнуть. А мы примем вас кающихся..."

Увы, разобщенность в рядах ополченцев и отсутствие лидеров, подобных Кузьме Минину и Дмитрию Пожарскому, не позволили уже в 1611 году освободить Кремль и томившегося в застенках Предстоятеля Русской Церкви, священномученика Ермогена. Патриарху не было суждено увидеть освобождение России: он был заморен голодом в феврале 1612 года, когда победоносное Второе народное ополчение только выступило на Москву из Нижнего Новгорода.

Уже осенью того же года Москва была освобождена. Смута была преодолена. И сегодня то, что памятники, посвященные именно Патриарху Ермогену, гражданину Минину и князю Пожарскому, находятся в непосредственной близости от Московского Кремля, наглядно напоминает о тех, кому наша страна обязана своим спасением в годы Первой русской смуты.

(https://up.tsargrad.tv/uploads/Kara/2102/А.-Новоскольцев.-Смерть-Патриарха-Ермогена.jpg)

И в заключение хочется привести слова Патриарха Московского и всея Руси Кирилла, произнесенные четыре года назад в ходе освящения закладного камня храма священномученика Ермогена в Крылатском (храм этот совсем недавно открыл свои двери тысячам верующих этого густонаселенного района на западе Москвы):

"Подвиг святителя Ермогена можно сравнить с самыми выдающимися деяниями сынов Отечества нашего, направленными на спасение страны. Святой Ермоген стоит в одном ряду с Александром Невским, Дмитрием Донским и последующими царями и полководцами, которые в судьбоносные моменты жизни Отечества делали все для того, чтобы оно было спасено..."

https://tsargrad.tv/articles/predstojatel-posejavshij-pobedu_5343

Священномученик Ермоге́н, патриарх Московский и всея Руси

(https://azbyka.ru/days/storage/images/icons-of-saints/3494/p1e93jspid1a5e1v5m1f3n16bk16eh4.jpg)

Дни памяти:

18 октября - Собор Московских святителей
17 октября - Собор Казанских святых
2 марта (переходящая)
25 мая - Прославление

Священномученик Ермоген (Гермоген), патриарх Московский и всея Руси, родился около 1530 года в семье донских казаков. В миру носил имя Ермолай. Годы юношеского и зрелого возраста Ермогена совпали с выдающимися событиями отечественной истории: покорение Казани, Астрахани, Сибири; венчание Иоанна IV на всероссийское царство, издание Судебника, проведение первых Земских Соборов. Разделил будущий патриарх в полной мере и скорбь своего Отечества по поводу произвола Польши, которая, захватив часть исконно русских земель, преследовала там Православие, стремясь насадить церковную унию под началом Рима. Эти исторические события оказали глубокое влияние на Ермогена, подготовили его на служение Церкви и Отечеству.

Служение будущего патриарха Церкви Христовой началось в Казани простым приходским священником при гостинодворской церкви во имя святителя Николая. По отзывам современников, священник Ермолай уже тогда был «муж зело премудростью украшенный, в книжном учении изящный и в чистоте жития известный». В 1579 году он, будучи пресвитером, стал свидетелем чудесного явления Казанской иконы Божией Матери. Бог судил ему первому «взять от земли» бесценный образ, показать его собравшемуся народу и затем торжественно, с крестным ходом, перенести в соседний Никольский храм.

Вскоре священник Ермолай принял иноческий постриг с наречением имени Ермоген. По всей вероятности, пострижение происходило в Чудовом монастыре, который был назван им впоследствии обетным. Через несколько лет Ермоген был назначен архимандритом Спасо-Преображенского монастыря в Казани, а 23 мая 1589 года хиротонисан во епископа и стал первым митрополитом Казанским. На этой кафедре святитель Ермоген проводил широкую, плодотворную миссионерскую работу среди язычников и мусульман (татар), приводя их к православной вере.

Во время служения будущего патриарха в Казани совершились явление и обретение чудотворной Казанской иконы Божией Матери в 1579 году. Будучи еще священником, он с благословения тогдашнего Казанского архиерея Иеремии переносил новоявленную икону с места обретения в церковь во имя святителя Николая. Обладая незаурядным литературным дарованием, святитель сам составил службу Божией Матери в честь иконы Ее Казанской, а также «Сказание о явлении Казанской иконы Божией Матери и совершившихся от нее чудесных исцелениях». Его тропарь «Заступнице Усердная» проникнут истинным вдохновением и глубоким молитвенным чувством. В сказании же он со смирением пишет о себе: «Я же тогда... хотя и был каменносердечен, однако прослезился и припал к Богородичному образу, и к чудотворной иконе, и к Предвечному Младенцу, Спасу Христу... И по велению Архиепископа, с прочими святыми крестами пошел я с иконою в находящуюся вблизи церковь святого Николая, который зовется Тульским...».

В 1591 году святитель Ермоген собирал в кафедральный собор новокрещеных татар и в течение нескольких дней наставлял их в христианской вере.

19 января 1592 года святитель Ермоген направил патриарху Иову письмо, в котором сообщал, что в Казани не совершается особое поминовение православных воинов, жизнь положивших за веру и Отечество под Казанью, и просил установить определенный день памяти воинов. В ответ святителю Ермогену патриарх прислал указ от 25 февраля, который предписывал «по всем православным воинам, убитым под Казанью и в пределах казанских, совершать в Казани и по всей Казанской митрополии панихиду в субботний день после Покрова Пресвятой Богородицы и вписать их в большой синодик, читаемый в Неделю Православия».

В 1595 году при деятельном участии святителя совершилось обретение и открытие мощей Казанских чудотворцев: святителей Гурия, первого архиепископа Казанского, и Варсонофия, епископа Тверского. Царь Феодор Иоаннович приказал соорудить в Казанском Спасо-Преображенском монастыре новую каменную церковь на месте прежней, где были погребены святые. Когда были обретены гробы святых, святитель Ермоген пришел с собором духовенства, повелел вскрыть гробы и, увидев нетленные мощи и одежды святителей, сообщил Патриарху и царю. По благословению святейшего патриарха Иова († 1605) и по повелению царя мощи новоявленных чудотворцев были поставлены в новом храме. Святой Ермоген сам составил жития святителей Гурия и Варсонофия, епископов Казанских.

За выдающиеся архипастырские труды митрополита Ермогена избрали на первосвятительскую кафедру, а 13 июля 1606 года он был возведен собором святителей на патриарший престол в Московском Успенском соборе. Митрополит Исидор вручил святейшему патриарху Ермогену посох святителя Петра, Московского чудотворца († 3 января 1327), а царь принес в дар новому патриарху панагию, украшенную драгоценными камнями, белый клобук и посох. По древнему чину святейший патриарх Ермоген совершал шествие на осляти вокруг стен Кремля.

Деятельность патриарха Ермогена совпала с трудным для Русского государства периодом Смутного времени – нашествием самозванца Лжедмитрия и польского короля Сигизмунда III. В этом подвиге патриарх Ермоген не был одинок: ему подражали и помогали самоотверженные русские люди. С особенным вдохновением противостоял святейший патриарх изменникам и врагам Отечества, желавшим поработить русский народ, ввести в России униатство и католичество и искоренить Православие.

Когда в июне 1608 года самозванец подошел к Москве и расположился в Тушине, патриарх Ермоген направил мятежным изменникам два послания. В одном из них он писал: «...Вы забыли обеты православной веры нашей, в которой мы родились, крестились, воспитались и возросли, преступили крестное целование и клятву стоять до смерти за Дом Пресвятой Богородицы и за Московское государство и припали к ложно-мнимому вашему царику... Болит моя душа, болезнует сердце и все внутренности мои терзаются, все составы мои содрогаются; я плачу и с рыданием вопию: помилуйте, помилуйте, братие и чада, свои души и своих родителей, отшедших и живых... Посмотрите, как отечество наше расхищается и разоряется чужими, какому поруганию предаются святые иконы и церкви, как проливается кровь неповинных, вопиющая к Богу. Вспомните, на кого вы поднимаете оружие: не на Бога ли, сотворившего вас? не на своих ли братьев? Не свое ли Отечество разоряете?... Заклинаю вас именем Бога, отстаньте от своего начинания, пока есть время, чтобы не погибнуть вам до конца». В другой грамоте первосвятитель призывал: «...Бога ради, познайте себя и обратитесь, обрадуйте своих родителей, жен и чад, и всех нас; и станем молить за вас Бога»...

Тем временем в Москве начался голод. Первосвятитель повелел келарю Сергиевой обители Авраамию Палицыну открыть для голодающих монастырские житницы с хлебом.

Патриарх Ермоген вдохновил иноков Троице-Сергиевой Лавры на самоотверженную героическую оборону обители от польско-литовских интервентов. Их многотысячный отряд осадил Лавру в сентябре 1608 года. Жестокая осада длилась 16 месяцев, но безуспешно: в январе 1610 года интервенты с позором отступили. В это время патриарх Ермоген продолжал рассылать свои послания, в которых убеждал народ в том, что Лжедимитрий II – самозванец, призывал подняться на защиту веры и Отечества.

Вскоре праведный суд Божий свершился и над самозванцем, прозванным «тушинским вором». Его постигла печальная и бесславная участь; он был убит собственными приближенными 21 декабря 1610 года. Но Москва продолжала оставаться в опасности, так как в ней находились поляки и изменники-бояре, преданные Сигизмунду III – они желали видеть на русском престоле польского королевича Владислава, сына Сигизмунда.

Этому решительно воспротивился патриарх Ермоген, совершавший в храмах особые молебны об избрании на царский престол «от кровей российского рода». На требование бояр написать особую грамоту к народу с призывом положиться на волю Сигизмунда патриарх Ермоген ответил решительным отказом и угрозой анафематствования. Он открыто выступил против иноземных захватчиков, призывая русских людей встать на защиту Родины. По благословению патриарха Ермогена из Казани была перенесена Казанская икона Пресвятой Богородицы (скорее всего – список с подлинной), которая стала главной святыней ополчения. Грамоты, рассылавшиеся патриархом Ермогеном по городам и селам, возбуждали русский народ к освобождению Москвы от врагов и избранию законного русского царя.

Москвичи под водительством Козьмы Минина и князя Дмитрия Пожарского подняли восстание, в ответ на которое поляки подожгли город, а сами укрылись в Кремле. Совместно с русскими изменниками они насильно свели святого патриарха Ермогена с патриаршего престола и заключили в Чудовом монастыре под стражу. В Светлый понедельник 1611 года русское ополчение подошло к Москве и начало осаду Кремля, продолжавшуюся несколько месяцев. Осажденные в Кремле поляки не раз посылали к патриарху послов с требованием, чтобы он приказал русским ополченцам отойти от города, угрожая при этом ему смертной казнью. Святитель твердо отвечал: «Что вы мне угрожаете? Боюсь одного Бога. Если все вы, литовские люди, пойдете из Московского государства, я благословлю русское ополчение идти от Москвы, если же останетесь здесь, я благословлю всех стоять против вас и помереть за православную веру». Уже из заточения священномученик Ермоген обратился с последним посланием к русскому народу, благословляя освободительную войну против завоевателей. Но русские воеводы не проявили тогда единодушия и согласованности, поэтому не смогли взять Кремль и освободить своего первосвятителя. Более девяти месяцев томился он в тяжком заточении и 27 февраля 1612 года скончался мученической смертью от голода и жажды.

Известие о его смерти еще более сплотило ополченцев. Близилась решительная битва. Последние три дня перед ней почти отчаявшееся русское воинство провело в посте и молитве. И 6 ноября 1612 года ожесточенное сопротивление польско-литовских отрядов было окончательно сломлено.

Освобождение России, за которое с таким несокрушимым мужеством стоял святитель Ермоген, успешно завершилось по его предстательству. Тело священномученика Ермогена было погребено в Чудовом монастыре. Святость патриаршего подвига, как и его личности в целом, была озарена свыше позднее – при вскрытии в 1652 году его раки: через 40 лет после смерти патриарх Ермоген лежал как живой, и вскоре его тело было перенесено в Успенский собор Московского Кремля.

В течение трех столетий из поколения в поколение передавалась память о патриархе Ермогене как святителе-мученике и росла народная вера в него как заступника и молитвенника за землю Русскую у Престола Вседержителя. В тяжкие годы отечественных бедствий молитвенная мысль народа обращалась к памяти патриарха-героя. Шли русские люди к его гробнице и со своими личными скорбями, недугами и болезнями, благоговейно призывая на помощь святителя Ермогена, веруя в него как теплого молитвенника и предстателя пред Господом. И Всемилостивый Господь вознаградил эту веру.

(Окончание следует)

(Окончание)

Ко дню торжественного прославления, совпавшему с 300-летием со времени кончины священномученика Ермогена, в Москву стали стекаться верующие из всех концов России. Паломники спешили поклониться мощам святого патриарха, находящимся в Успенском соборе Кремля, где почти беспрерывно служились панихиды. Накануне прославления совершался крестный ход, во главе которого несли икону святителя Ермогена, а вслед за ней покров с гробницы, на котором святитель изображен в рост в мантии и с посохом. Рядом с иконой патриарха несли икону его сподвижника в духовной и патриотической деятельности по освобождению Русской земли от польско-литовских захватчиков преподобного Дионисия Радонежского. На колокольне Иоанна Великого светилась огромная надпись: «Радуйся, священномучениче Ермогене, Российския земли великий заступниче». Сотни тысяч свечей горели в руках верующих, прославлявших угодника Божия. По окончании крестного хода у раки с мощами патриарха началось чтение Пасхального канона с присоединением канона святителю Ермогену.

Всенощное бдение совершалось под открытым небом на всех площадях Кремля. В эту ночь произошло несколько исцелений по благодатным молитвам святителя Ермогена. Так, например, один больной пришел в Успенский собор на костылях, но ощутил исцеление после того, как приложился к раке с мощами святителя. Исцелился другой больной, тяжко страдавший расслаблением. Его принесли на полотенце к раке священномученика Ермогена, где он получил полное исцеление. Эти и другие подобные исцеления, очевидцами которых были многочисленные верующие, стали знаменательным подтверждением святости нового русского чудотворца.

В воскресенье, 25 мая 1913 года, в 10 часов утра совершалась Божественная литургия в Успенском соборе. На празднование торжества прославления нового святого прибыл блаженнейший Григорий, патриарх Антиохийский, возглавивший служение. По окончании литургии во всех храмах Москвы были отслужены молебны святителю Ермогену и совершен крестный ход в Московском Кремле, в котором приняли участие более 20 архиереев, сопровождавших торжественное шествие пением: «Святителю отче Ермогене, моли Бога о нас». Богослужение закончилось молитвой священномученику Ермогену. С этого дня началось литургическое почитание святителя Ермогена. Так исполнилось желание верующих русских людей, по молитвам которых Русская Православная Церковь получила благодатного Небесного покровителя нашего Отечества.

Святейшим Синодом Русской Церкви установлены дни празднования священномученику Ермогену, патриарху Московскому и всея Руси: 2 марта – преставление (сведения о жизни и подвиге помещены в этот день) и 25 мая – прославление в лике святителей.

Велико общенациональное значение святителя Ермогена, неутомимого борца за чистоту православия и единство Русской земли. Его церковная и государственно-патриотическая деятельность в течение нескольких столетий служит ярким образцом пламенной веры и любви для русского человека. Церковная деятельность первосвятителя характеризуется внимательным и строгим отношением к богослужению. При нем были изданы: Евангелие, Минеи месячные за сентябрь (1607), октябрь (1609), ноябрь (1610) и первые двадцать дней декабря, а также напечатан «Большой Верховный Устав» в 1610 году. При этом святитель Ермоген не ограничивался благословением к изданию, но тщательно наблюдал за исправностью текстов. По благословению святителя Ермогена с греческого на русский язык была переведена служба святому апостолу Андрею Первозванному и восстановлено празднование его памяти в Успенском соборе. Под наблюдением первосвятителя были сделаны новые станки для печатания богослужебных книг и построено новое здание типографии, пострадавшее во время пожара 1611 года, когда Москва была подожжена поляками. Заботясь о соблюдении богослужебного чина, святитель Ермоген составил «Послание наказательно ко всем людям, паче же священником и диаконом о исправлении церковнаго пения». «Послание» обличает священнослужителей в неуставном совершении церковных служб – многогласии, а мирян – в неблагоговейном отношении к богослужению.

Широко известна литературная деятельность первосвятителя Русской Церкви. Его перу принадлежат: повесть о Казанской иконе Божией Матери и служба этой иконе (1594); послание патриарху Иову, содержащее сведения о казанских мучениках (1591); сборник, в котором рассматриваются вопросы богослужения (1598); патриотические грамоты и воззвания, обращенные к русскому народу (1606-1613) и другие произведения.

Отзывы современников свидетельствуют о патриархе Ермогене как человеке выдающегося ума и начитанности: «Государь велика разума и смысла и мудра ума», «чуден зело и многаго разсуждения», «зело премудростию украшен и в книжном учении изящен», «о Божественных словесех присно упражняется и вся книги Ветхаго закона и Новыя благодати, и уставы церковныя и правила законныя до конца извыче». Святитель Ермоген много занимался в монастырских библиотеках, прежде всего, в богатейшей библиотеке Московского Чудова монастыря, где выписывал из древних рукописей ценнейшие исторические сведения, положенные в основу летописных записей. В XVII веке летописцем «Воскресенской летописи» называли святейшего патриарха Ермогена. В сочинениях предстоятеля Русской Церкви и его архипастырских грамотах постоянно встречаются ссылки на Священное Писание и примеры, взятые из истории, что свидетельствует о глубоком знании Слова Божия и начитанности в церковной письменности того времени.

С этой начитанностью патриарх Ермоген соединял и выдающиеся способности проповедника и учителя. Отзывы современников характеризуют нравственный облик первосвятителя как «мужа благочестиваго», «известнаго чистаго жития», «истиннаго пастыря стада Христова», «неложнаго стоятеля по вере христианской».

Эти качества святителя Ермогена с особенной силой проявились в Смутное время, когда Русскую землю постигло несчастие внутреннего нестроения, усугубленное польско-литовским нашествием. В этот мрачный период первосвятитель Русской Церкви самоотверженно оберегал Русское государство, словом и делом защищая православную веру от латинства и единство нашего Отечества от врагов внутренних и внешних. Свой подвиг спасения Родины святитель Ермоген увенчал мученической кончиной, перешедшей в благодатное молитвенное Небесное заступничество за наше отечество у Престола Святой Троицы.

https://azbyka.ru/days/sv-ermogen-moskovskij-i-vseja-rossii

(https://azbyka.ru/days/storage/images/icons-of-saints/3494/p1aus33b9up7a18kqnfv7ajtcn8.gif)

Тропарь священномученику Ермогену, патриарху Московскому и всея Руси, глас 4

Росси́йския земли́ первопресто́льниче/ и неусы́пный о ней к Бо́гу моли́твенниче!/ За ве́ру Христо́ву и па́ству твою́ ду́шу свою́ положи́в,/ страну́ на́шу от нече́стия изба́вил еси́./ Те́мже вопие́м ти:/ спаса́й нас моли́твами твои́ми,// священному́чениче Ермоге́не, о́тче наш.

Ин тропарь священномученику Ермогену, патриарху Московскому и всея Руси, на прославление, глас 4

Приспе́ день све́тлаго торжества́,/ град Москва́ ра́дуется,/ и с ним Русь Правосла́вная ликовству́ет/ пе́сньми и пе́ньми духо́вными:/ днесь бо свяще́нное торжество́/ в явле́нии честны́х и многоцеле́бных моще́й/ святи́теля и чудотво́рца Ермоге́на,/ я́коже со́лнце незаходи́мое возсия́ светоза́рными луча́ми,/ разгоня́я тьму искуше́ний же и бед/ от вопию́щих ве́рно:// спаса́й нас, я́ко пр

Кондак священномученику Ермогену, патриарху Московскому и всея Руси, глас 6

Темни́цею и гла́дом изнуря́емь,/ да́же до сме́рти ве́рен пребы́л еси́, блаже́нне Ермоге́не,/ малоду́шие от серде́ц люде́й твои́х отгоня́я/ и на о́бщий по́двиг вся призыва́я./ Те́мже и нечести́вых мяте́ж низложи́л еси́ и страну́ на́шу утверди́л еси́,/ да вси́ зове́м ти́:// ра́дуйся, засту́пниче Росси́йския земли́.

(https://azbyka.ru/days/storage/images/icons-of-saints/3494/p1ajgpg7ds76m1cdi1af03fv2sm8.png)

Молитва священномученику Ермогену, патриарху Московскому и всея Руси

О, вели́кий уго́дниче Христо́в, святи́телю о́тче наш Ермоге́не! К тебе́, моли́твеннику те́плому и предста́телю пред Бо́гом непосты́дному, усе́рдно притека́ем, в ну́ждах и ско́рбех на́ших утеше́ния и по́мощи прося́ще. В дре́внюю годи́ну искуше́ний, внегда́ обыше́дше обыдо́ша страну́ на́шу нечести́вии врази́, Госпо́дь яви́ тя Це́ркви Свое́й столпа́ непоколеби́ма и лю́дем росси́йским па́стыря до́бра, ду́шу свою́ за о́вцы положи́вша и лю́тыя во́лки дале́че отгна́вша. Ны́не у́бо при́зри и на ны, недосто́йная ча́да твоя́, умиле́нною душе́ю и сокруше́нным се́рдцем тебе́ призыва́ющая. Кре́пость бо на́ша в нас оскуде́, и вра́жия ловле́ния и се́ти обыдо́ша нас. Помози́ нам, засту́пниче наш! Утверди́ нас в ве́ре святе́й: научи́ нас всегда́ твори́ти за́поведи Бо́жия и вся преда́ния церко́вная, от отец нам запове́данная. Па́стырем на́шим бу́ди архипа́стырь, во́ином вождь духо́вный, боля́щим врач, печа́льным уте́шитель, гони́мым засту́пник, ю́ным наста́вник, всем же благосе́рдый оте́ц и за вся те́плый моли́твенник; я́ко да моли́твами твои́ми огражда́еми, непреста́нно воспое́м и просла́вим всесвято́е и́мя Живонача́льныя Тро́ицы, Отца́ и Сы́на и Свята́го Ду́ха, во ве́ки веко́в. Ами́нь.

https://azbyka.ru/days/sv-ermogen-moskovskij-i-vseja-rossii

Акафист священномученику Ермогену, патриарху Московскому и всея России, чудотворцу

(https://cdn.azbyka.ru/molitvoslov/wp-content/uploads/2022/02/p1e93jspid1a5e1v5m1f3n16bk16eh4.jpg)

Кондак 1

Изрядный воеводо ратоборцев за веру Христову, теплый утешителю всех напаствуемых и обремененных скорбьми многими, непоколебимый столпе православныя веры, еяже ради положил еси душу твою за други своя, и нас свободил еси от козней и сетей вражиих. И ныне от Господа прославлен еси явлением чудес твоих, имиже собрал еси нас умиленною душею пети тебе:

Радуйся, святителю Ермогене, добрый пастырю и великий заступниче Российския земли.

Икос 1

Ангела хранителя Российския земли яви тя милосердый Христос в древния дни мятежа и нестроения, да спасет ю от блуждания греховнаго. И ныне яви тя молитвенника тепла и чудотворца, яко знамение жизни нашея; да и ныне грядут по тебе вси блуждающии, яко овцы неимущия пастыря, и обретше тобою спасение, да поют тебе сице:

Радуйся, Церкве нашея премудрое возглавление;

Радуйся, о чадех Церкве теплое промышление.

Радуйся, страны нашея церковное утверждение;

Радуйся, сынов царства православное озарение.

Радуйся, пастырем и пасомым доброе поучение;

Радуйся, царем нашим совете и утешение.

Радуйся, святителю Ермогене, добрый пастырю и великий заступниче Российския земли.

Кондак 2

Видя Русь, яко вдовицу, зельне плачущу о разорении дома своего, умилосердився, на рамена своя подъял еси скорби ея и даже до смерти понесл еси я. Сего ради вечно радуешися на небесех, поя Богу: Аллилуиа.

Икос 2

Разумом любве, наказующия и милующия, управлял еси, святителю, Казанскою паствою твоею, яко кораблем, в пучине зол потопляемым, и привел еси его к тихой пристани святыя православныя Церкве, темже благодарственно поем ти:

Радуйся, ума Христова вместилище;

Радуйся, разума Церкве хранилище.

Радуйся, главо, светом истины всех озаряющая;

Радуйся, премудросте, немудрыя просвещающая.

Радуйся, благовестниче православныя правды;

Радуйся, обличителю человеческаго суемудрия и неправды.

Радуйся, святителю Ермогене, добрый пастырю и великий заступниче Российския земли.

Кондак 3

Силою веры и разума духовнаго укрепляя во граде Казани новокрещенную паству твою, всеоружием Божия благодати победил еси козни врагов православныя веры Христовы и поучал еси чад твоих непрестанно взывати Богу: Аллилуиа.

Икос 3

Имея благодать священства, добре носиму в благоухающем сосуде души твоея, сподобился еси, отче Ермогене, взяти от земли святую икону Пречистыя Богоматере, во граде Казани чудесно явленную, и прославити ю по достоянию. Темже и подвизаеши нас взывати тебе сице:

Радуйся, чудотворныя иконы Казанския первое прославление;

Радуйся, чудес от сея иконы неложное извещение.

Радуйся, славы Богоматере умиленный песнотворче;

Радуйся, пред Нею о пастве твоей теплый молитвенниче.

Радуйся, Матерь Божию, яко Заступницу православного царства Российскаго, почитаяй;

Радуйся, о утверждении сего царства пред Пречистою слезы проливаяй.

Радуйся, святителю Ермогене, добрый пастырю и великий заступниче Российския земли.

Кондак 4

Бурею помышлений сумнительных и стремлений мятежных волнуема и в пучину инославнаго суемудрия погружаема, Русь утопаше. Узрев же тя, святителю Божий, яко «столпа непоколебима и адаманта тверда», возрадовася надеждею и, тобою укрепляема, поет Богу: Аллилуиа.

Икос 4

Слышав беззаконное умышление самозваннаго царя поругатися над верою православною, дерзновенно вещал еси ему, яко не подобает царю православному оженитися еретичкою, и тако обличил еси его неверие и нечестие. Сего ради и воздвиже на тя гонение и из престольнаго града тя, святителю, изверже. Мы же, почитающе сие твое правдолюбие, поем ти, сильному о Господе:

Радуйся, крепкий поборниче противу самозваннаго повелителя;

Радуйся, дерзновенный заступниче за православную веру.

Радуйся, суемудраго инославия праведное обличение;

Радуйся, спасительнаго православия немолчное назидание.

Радуйся, правды ради изгнанный;

Радуйся, от Господа вечною славою на небесех венчанный.

Радуйся, святителю Ермогене, добрый пастырю и великий заступниче Российския земли.

Кондак 5

Боготечную звезду показа тя на небесех в сонме священномучеников Господь Вседержитель, зане и на земли был еси звезда светлая, осиявающая царя и царство светом православия и путеводствующая ко угождению единому Богу, во еже воспевати Ему непрестанно: Аллилуиа.

Икос 5

Видеша тя православнии людие, яко светило церковное, безоблачно сияющее в просвещение омраченных страстьми, призваша тя в царствующий град Москву, егда нечестивый самозваный повелитель низвержен бысть, да на свещнице первосвятительскаго служения освещаеши путь жизни новому царю и всему Российскому царству. Сего ради и мы, до сего дне озаряемии светом твоим, неустанно взываем ти:

Радуйся, почитаяй царя, яко Божие дарование;

Радуйся, мняй быти ему благочестиву и поборателю по вере православней.

Радуйся, новопоставленна царя Василия твердости учивый;

Радуйся, в радости и в горе другом ему бывый.

Радуйся, православнаго царя нашего пребывающее благословение;

Радуйся, во всех делех небесное ему поможение;

Радуйся, святителю Ермогене, добрый пастырю и великий заступниче Российския земли.

Кондак 6

Проповедник быв спасительнаго покаяния, егда разгореся новый мятеж на Руси, призвал еси во град Москву древняго и немощнаго старца первосвятителя Иова и купно с ним молился еси в храме Успения Богоматере о чадех твоих, «да отвратит Господь от них праведный гнев Свой, да подаст им мир и любовь, да устроит в царстве древнее единение, да благословит царя победами над враги», и тако да прославится в людех российских Имя Господне песнию: Аллилуиа.

Икос 6

Возсиявый во граде Москве светильник пресветлый был еси, святителю Ермогене, всем блуждающим во тьме греховней, в твоих «богомольных» посланиих путь спасения им показуя и дух уныния и малодушия от сердец их отгоняя. Сего ради и мы грешнии, в дни скорби и блуждания греховнаго, припадаем к тебе, святителю Божий, и слезно взываем: охраняй и ныне отечество наше от шатания умов и сердец, буди в жизни нам вождь добрый и благонадежный, да «не погибнет, по словеси твоему, Русь православная и Богом любимая» и да не престанет величати тя сице:

Радуйся, от потопления бурями житейскими российския люди спасаяй;

Радуйся, унывающих и мятущихся укрепляяй и от заблуждений отвращаяй.

Радуйся, преступающих крестное целование со властию обличаяй;

Радуйся, за дом Пречистыя Богородицы и за Московское царство даже до смерти стояти научаяй.

Радуйся, зерцало совести нелицеприятныя;

Радуйся, добрый кормчий корабля Христова.

Радуйся, святителю Ермогене, добрый пастырю и великий заступниче Российския земли.

Кондак 7

Хотя быти пастырь добрый, емуже суть овцы своя, видев волка грядуща, не оставлял еси овцы и не бегал еси, но пред ними ходил еси во всеоружии силы и истины, поя Богу: Аллилуиа.

Икос 7

Новаго человека, по образу Создавшаго его, а не новаго царства инославнаго измышления, возжелел еси, святителю Ермогене. Сего ради ополчился еси на иноземное суемудрие и ратовал еси за царство древлеправославное, еже тщится во всех людех и во всем житии их вообразити Христа Бога. Поем и славим сие православное ратоборство твое и благодарственно вопием ти:

Радуйся, волков хищных нещадное изгнание;

Радуйся, коварства их мудрое распознание.

Радуйся, всех стояти непоколебимо за православную веру Христову учивый;

Радуйся, иновернаго царя возсести на престол Российский недопустивый.

Радуйся, стада Христова церковное ограждение;

Радуйся, царства православнаго верное спасение.

Радуйся, святителю Ермогене, добрый пастырю и великий заступниче Российския земли.

Кондак 8

Странно есть маловерным и малодушным зрети, како святитель Ермоген, сей воистину «крепкий воин Христов», дерзновенно обличает измену вере Христовой и, егда устремися нань нечестивый изменник, имый нож в руце, токмо знамением крестным ограждает себе от нападения вражия, и тако побеждает его злобу и безумие, нас же воздвизает к пению: Аллилуиа.

Икос 8

Весь бе исполнен ревностию Илии пророка, святителю Ермогене, егда узрел еси запустение царства и поругание святых храмов Божиих, огнем сея ревности воспламенил еси и сердца верных чад твоих, мужественно стати за веру православную и изгнати из престольнаго града нечестивых ляхов, во спасение Российския земли, поющия ти ныне любовию:

Радуйся, святою ревностию о спасении царства Российскаго пламеневый;

Радуйся, возжещи сию ревность и в чадех твоих восхотевый.

Радуйся, вся угрозы и прещения врагов твоих; презревый;

Радуйся, изыти им из града Москвы повелевый.

Радуйся, российское воинство на освобождение царствующаго града от нечестивых врагов благословивый;

Радуйся, святыни его от поругания тем оградити желавый.

Радуйся, святителю Ермогене, добрый пастырю и великий заступниче Российския земли.

Кондак 9

Всякия труды подъял еси, святителю Божий, всякия лишения, обиды и болезни претерпел еси, спасения ради чад твоих; но и в терпении и в труде мнозем неустанно взывал еси Богу: Аллилуиа.

Икос 9

Витии мира сего безмолвствуют, в страсе и трепете видяще разорение царства Российскаго, громозвучный же глас святителя Ермогена, уже в заточении сущаго, не престает проповедати покаяние во отпущение грехов, ихже ради излился на Русь праведный гнев Божий, и молит пасомых «в чистоте души своя хранити и положити я за Пречистыя дом и за чудотворцев, и за веру». И мы веруем, яко слезами покаяния, по глаголу святителя, согрешившая Русь омыся, очистися и обновися, и ныне поет во славу своего по Бозе наставника:

Радуйся, грешныя к покаянию призываяй;

Радуйся, властию от Бога грехи царства разрешаяй.

Радуйся, за грехи чад твоих и в заточении Бога моливый;

Радуйся, слезными теченьми землю темницы твоея оросивый.

Радуйся, рыданьми покаяния лице царства обновивый;

Радуйся, гнев Божий на милость к нам грешным преклонивый.

Радуйся, святителю Ермогене, добрый пастырю и великий заступниче Российския земли.

Кондак 10

Спасти хотя Русь от безначалия греховнаго, не к нечестивому западу, но к богобоязненному дому боляр Романовых обратил еси очи твои, святителю Ермогене, да будет он властию от Бога, во утверждение Христова закона, и да поют царие и людие единеми усты и единем сердцем Спасителю Богу: Аллилуиа.

Икос 10

Стена неодолимая Церкве был еси, отче наш Ермогене, еюже царство наше оградися, в православии утвердися и от врагов спасеся, и ныне со благодарением взывает ти:

Радуйся, злыя козни нечестиваго запада отвергнувый;

Радуйся, православие в земли нашей утвердивый.

Радуйся, святых преданий отеческих хранителю;

Радуйся, уставов Церкве Православныя ревнителю.

Радуйся, в доме боляр Романовых благочестивую отрасль древняго царственнаго рода узревый;

Радуйся, в нем Божиею милостию Царя всея Руси указавый.

Радуйся, святителю Ермогене, добрый пастырю и великий заступниче Российския земли.

Кондак 11

Пение исходное и рыдание надгробное творит православная Русь у гроба священномученика Ермогена, положившаго душу свою за други своя. Не плачите, православнии, не плачите, но паче дерзайте верою, праведник бо и по смерти жив будет во веки, поя Богу: Аллилуиа.

Икос 11

Светильник Христов, на верху горы стояй и всей Руси светяй был еси в житии твоем, святителю Ермогене. И се полагаешися под спудом могильным плотию, да возсияеши духом, яко солнце в царствии Отца Небеснаго, нас же да просветиши сице воспевати болезни и труды твоя:

Радуйся, с престола патриаршаго беззаконно низверженный;

Радуйся, в темное подземелие, яко во гроб, вверженный.

Радуйся, травною пищею от врагов питанный;

Радуйся, глада мученьми даже до смерти изнуренный.

Радуйся, священномучениче, за православие царства пострадавый;

Радуйся, страстотерпче, в руце Господу дух свой предавый.

Радуйся, святителю Ермогене, добрый пастырю и великий заступниче Российския земли.

Кондак 12

Благодати Божией сокровище явися всечестная рака мощей твоих, святителю отче Ермогене, и источник приснотекущия силы, еюже беси изгоняются, недужнии исцеляются, хромии ходят, глухии слышат, слепии прозирают, озлобленнии умиряются, скорбящии утешаются и вси ликуют о Господе и прославляют Бога, дивнаго во святых Своих, поюще Ему: Аллилуиа.

Икос 12

Поюще твое прославление, святителю Ермогене, сия песни приносим ти, чудотворче святый, яко благоухание христианския радости: зрим бо Божию силу, во святых мощех твоих пребывающую. И ныне озаряеши нас светоизлиянием твоея благодати, обвеселяя сердца наша пети ти со умилением:

Радуйся, ты бо Сладчайшаго присно созерцаеши;

Радуйся, ты бо лицем к лицу Христа воспеваеши.

Радуйся, ты бо Божественною силою преображаешися от славы в славу;

Радуйся, ты бо, яко солнце новое, украшаеши Господню державу.

Радуйся, твоим бо сиянием и мы незримо просветляемся;

Радуйся, твоею бо силою и мы чудесно оживотворяемся.

Радуйся, святителю Ермогене, добрый пастырю и великий заступниче Российския земли.

Кондак 13

О, преславный угодниче Божий, святителю отче наш Ермогене. Приими наше твоей славе сорадование, яко воздыхание души, жаждет бо неотъемлемый радости, и умоли венчавшаго тя славою Господа низпослати и нам от бед, скорбей и болезней, обдержащих ны, скорое избавление, даровати же благодать утешения и радования, да с веселием выну поем Богу: Аллилуиа.

[Се́й конда́к глаго́лется три́жды.]
[Далее повторяем 1‑е икос и кондак:]

Икос 1

Кондак 1

(https://www.mccvu.ru/upload/medialibrary/039/0399f4c7cd85f692d7ca44d567fe0cab.jpg)

Молитва священномученику Ермогену

О, великий угодниче Христов, святителю отче наш Ермогене! К тебе, молитвеннику теплому и предстателю пред Богом непостыдному, усердно притекаем, в нуждах и скорбех наших утешения и помощи просяще. В древнюю годину искушений, внегда обышедше обыдоша страну нашу нечестивии врази. Господь яви тя Церкви Своей столпа непоколебима и людем российским пастыря добра, душу свою за овцы положивша и лютыя волки далече отгнавша. Ныне убо призри и на ны, недостойная чада твоя, умиленною душею и сокрушенным сердцем тебе призывающая. Крепость бо наша в нас оскуде, и вражия ловления и сети обыдоша нас. Помози нам, заступниче наш! Утверди нас в вере святей: научи нас всегда творити заповеди Божия и вся предания церковная, от отец нам заповеданная. Пастырем нашим буди архипастырь, воином вождь духовный, болящим врач, печальным утешитель, гонимым заступник, юным наставник, всем же благосердый отец и за вся теплый молитвенник; яко да молитвами твоими ограждаеми, непрестанно воспоем и прославим всесвятое Имя Живоначальныя Троицы, Отца и Сына и Святаго Духа, во веки веков. Аминь.

https://azbyka.ru/molitvoslov/akafist-svjashhennomucheniku-ermogenu-patriarhu-moskovskomu-i-vseja-rossii-chudotvorcu.html

Русская беседа

Общий раздел => Церковная жизнь => Тема начата: Александр Васильевич от 03 Ноября 2009, 14:50:08