Дмитрий МельниковМедведь и драконГеографические и «стратегические» границы Китая не совпадают
Одна из вечно актуальных для китайцев и неизменно чувствительных для других народов тем – стремление Пекина к расширению территории страны. С тем, чтобы обеспечить себе доступ к новым природным ресурсам и уменьшить плотность растущего населения.Подобный экспансионизм, проявляемый в открытой или завуалированной форме, привел к тому, что Пекин выдвигает территориальные претензии к практически всем сопредельным государствам. В случае с Индией это часть высокогорья в Гималаях, с Вьетнамом – часть сухопутной территории страны, а также подавляющая часть островов в Южнокитайском море, контроль над которыми предоставляет возможность добычи столь необходимого Пекину углеводородного сырья, а также контроль над важнейшими мировыми судоходными артериями. С Японией Пекин не поделил острова Дяоюйдао (Сэнкаку). В Желтом море предметом споров китайцев с южнокорейцами являются несколько крошечных скал, частично обнажающихся во время отлива. Выдвигает претензии Поднебесная и к государствам Средней Азии – вспомнить хотя бы недавний шум, связанный с передачей Душанбе Китаю части своей территории. Устремления Поднебесной к установлению контроля над большей частью территории Казахстана стало одной причин, по которой Нурсултан Назарбаев перенес столицу из близкой к границам Алма-Аты в Целиноград, ставший Астаной. Имеет виды Пекин даже на часть афганской территории – самую восточную провинцию этой страны Бадахшан.
О Монголии в этом контексте и говорить не стоит – вся ее территория должна, по твердому мнению Пекина, находиться под китайским контролем.
Если свести воедино все «пожелания» Поднебесной, получится, ни много ни мало, более десяти миллионов квадратных километров. Так что даже если Пекин получит хотя бы часть от заявленного, он имеет шанс стать столицей самой крупной страны в мире.
Чем обосновывает свои претензии Поднебесная? Главный аргумент звучит просто: когда-то их страна владела этой частью территории.
Например, тот исторический факт, что Вьетнам почти тысячелетие находился под тяжелой дланью Китая, является отправной точкой для навязчивых утверждений - пока полуофициальных - о том, что Ханою стоит призадуматься и вернуть хотя бы часть «исконно китайских земель». Уместно вспомнить еще и высказывания Мао Цзэдуна о необходимости захвата Юго-Восточной Азии, богатой природными ресурсами.
Свои претензии на Центральную Азию китайцы мотивируют тем, что в свое время все эти территории входили в состав монгольской империи, которая покорила также и Китай, основав там воспринявшую культуру Поднебесной династию Юань. Значит, делают вывод в Пекине, все земли, входившие в состав монгольской империи, наши. Расширяя сферу применения подобного «логического» приема, можно смело заявить, что Англия должна быть частью Италии лишь на том основании, что когда-то полководцы Гая Юлия Цезаря захватили эту страну и распространили там передовую по тем временам римскую культуру.
Не является исключением и Россия. Еще «великий кормчий», до сих пор пользующийся огромной популярностью в стране, высказывался в 60-х годах прошлого века следующим образом: «Советский Союз оккупировал слишком много территорий. Примерно сто с небольшим лет назад они отрезали всю область к востоку от озера Байкал с Боли (Хабаровск) и Хайшеньвэем (город на берегу богатой трепангом бухты - Владивосток) и полуостровом Камчатка. Этот счет не так легко списать. За это мы с ними еще не рассчитались». В общей сложности Мао Цзэдун заявлял о «незаконно отнятых у Китая» миллионе квадратных километров земель. Однако столь любимый нашими реформаторами Дэн Сяопин увеличил претензии до трех миллионов. Как он говорил, в настоящее время Китай не требует вернуть потерянные земли, но со временем обязательно это сделает. Все это вылилось в многочисленные провокации на советско-китайской границе. Наиболее известная из них – инцидент на Даманском в 1969-м. В 2009-м пекинская печать назвала этот эпизод одним из исторических достижений своего государства, хотя победа китайцев в этом столкновении весьма не очевидна, хотя бы исходя из соотношения потерь.
Большинство китайцев и сейчас убеждены: по неравноправным договорам Россия отторгла у них страны именно более миллиона квадратных километров земель. А труды Дэн Сяопина до сих пор изучают в школах и в партийных учебных заведениях Поднебесной.
Российские ученые, которые общаются с молодыми китайцами, удивляются их уверенности в том, что рано или поздно Сибирь до Урала будет принадлежать Поднебесной.
При этом наши официальные средства массовой информации стараются внушить мысль о том, что, мол, времена, когда великий сосед посягал на наши земли, ушли-де в прошлое. Ведь еще в ходе открывшего новую эпоху в наших отношениях визита Михаила Горбачева в Пекин в 1989-м последний президент СССР и Дэн Сяопин договорились выстраивать наши отношения согласно формуле: «Закрыть прошлое - открыть будущее». Под прошлым как раз и подразумевалась «зацикленность» китайцев на территориальных претензиях.
К тому же российская дипломатия одержала несколько лет назад крупную победу, заключив с китайцами договор о демаркации границы. Позже главами внешнеполитических ведомств двух стран были подписаны дополнительное соглашение между РФ и КНР о государственной границе на ее восточной части, протокол между правительствами РФ и КНР о плавании российских и китайских судов в акватории, примыкающей к островам Тарабарова и Большому Уссурийскому (острова Хэйсяцзыдао), протокол к межправительственному соглашению о совместном приграничном использовании островов и меморандум правительств РФ и КНР о применимости действующих соглашений к новым делимитированным участкам российско-китайской межгосударственной границы.
Почему я столь подробно перечисляю эти официальные документы? Да потому, что, в отличие от парадной российско-китайской декларации, общественности их не «презентовали». Сограждан заверяют: мы сняли все вопросы пограничного размежевания, а достигнутые договоренности есть сбалансированный и оптимальный вариант решения существовавших проблем. Осталось лишь посмотреть, что, в действительности, нам дали эти документы. Получив после завершения демаркации российско-китайской границы часть островов на Амуре и Уссури, власти Китая отнюдь не сидят, сложа руки, а, напротив, с утроенной энергией осваивают вновь приобретенные земли. В короткие сроки на месте старых сараеобразных домишек появились добротные на вид строения. Нимало не заботясь о соблюдении положений все того же Договора о делимитации границы, которые обязывают ставить в известность другую сторону о планах по поведению гидротехнических и дноуглубительных работ, китайцы использует только на одном участке шесть судов с экскаваторами на борту, а также несколько самоходных барж с гидронасосами.
Практически на всех спорных участках наши соседи, не мешкая, навезли грунта, залили бетон и таким образом увеличили высоту своего берега Амура на несколько метров.
В ответ на наши довольно робкие запросы потомки Конфуция, нимало не краснея, заявляют, что, мол, все эти работы ведутся частными компаниями, а значит, китайское государство за них не в ответе. Один вопрос: как может работать в пограничной, то есть, охраняемой людьми в погонах зоне какой-либо хозяйствующий субъект? Ответ очевиден: только с разрешения все тех же военных, читай - представителей официальных властей. Не нравится такой ответ? Есть другой: якобы все эти работы незначительны по объему, поэтому на них не стоит обращать внимания. Ну, а как же тогда тот факт, что на китайском берегу Амура ударными темпами построено более 500 километров гидротехнических сооружений, в то время как на нашей стороне реки никаких движений не наблюдается?
Не стоит себя обманывать, все эти работы неизбежно приведут к изменению не только русел пограничных рек, но и к размыву берега с неукрепленной российской стороны. А вот это, в свою очередь, приведет к необходимости очередного пересмотра линии достигнутого с большим трудом межгосударственного размежевания. И не в нашу пользу, ведь граница как по Уссури, так и по Амуру проложена по срединной линии – тальвегу - которая неизбежно изменится в результате подобных работ. Исчерпав все аргументы, китайцы заявляют, что вся работа ведется в пределах их внутренней акватории, значит, мол, это не наше дело, в которое мы не вправе вмешиваться.
Российские специалисты же без тени сомнения уверяют, что китайские гидростроители выходят за рамки внутренних территориальных вод. «У вас свои интересы, у нас - свои», - безапелляционно заявляют коллеги из Поднебесной.
На чем основывают китайцы свои претензии? В отношении наиболее лакомого для них Приморья притязания зиждутся на все той же сомнительной основе – некое государство Бохай (Пархэ), существовавшее в VIII-X веках на территории Маньчжурии, Северной Кореи, части Южного Приморья и Приамурья якобы простирало свои границы до Охотского моря. Население Бохая китайским не было, что признают все. Однако в Пекине это в расчет не принимается, раз эта держава находилась в вассальной зависимости от Китая и к тому же заимствовала китайскую культуру, его можно и нужно считать китайским. Впрочем, утверждения о северных границах Бохая, простиравшихся до Охотского моря, не подтверждаются ничем, кроме китайских летописей, которые отличаются тенденциозностью и недостоверностью. Однако для китайцев это далеко не единственный аргумент. Позже, почти на тех же территориях, существовала могущественная империя Цзинь, основанная тунгусской народностью чжуржени, которая была разгромлена монголами. Как говорят в Пекине, Цзинь также была китайской державой. В отношении Сибири, иногда и вплоть до Урала, все тоже очень просто: эти территории входили в монгольскую супердержаву, а та, в конечном итоге, строила жизнь на основе китайской культуры. И потомкам Конфуция безразлично, что их утверждения о хозяйственном освоении Приморья и Приамурья фактически ничем не подтверждаются.
Бытуют утверждения, что раз территориальных претензий к России не выдвигается на государственном уровне, то, следовательно, китайцы позабыли о них, а все разговоры на этот счет отражают лишь сугубо частное мнение. Но это далеко не так. Например, в официальном учебнике истории для восьмого класса китайской школы в разделе под названием «Захват Россией значительной части территории нашей страны» утверждается: «Россия, воспользовавшись ситуацией (возникшей в связи с развязанной англичанами Опиумной войной – Д.М.), принудила Китай подписать ряд неравноправных договоров».
Данный раздел учебника сопровождается заданием, требующим, чтобы школьники с опорой на карту максимально подробно и точно рассказали о процессе захвата Россией территорий Поднебесной.
На этом авторы школьного учебника не собираются останавливаться: Россия, мол, в союзе с Англией стремилась захватить Илийский край - часть территорий современного Синьцзян-Уйгурского автономного округа, но, якобы, испугавшись, твердой позиции дипломатов Поднебесной пошла на попятную.
Наверно поэтому были случаи, когда китайцы, очутившись в краеведческом музее Благовещенска, плевали на портрет Муравьева-Амурского - ведь он, по их мнению, захватчик «исконно китайских земель». А между тем, вход россиянам, равно, как и другим иностранцам в музей, сооруженный на месте заключения Айгуньского договора, заказан. Нет информации о музее и во Всемирной паутине. Этому музею присвоен статус «базы патриотического воспитания». То же самое можно сказать и знаменитом острове Даманском – на этой, закрытой для иноплеменников территории, китайские военные принимают присягу и учатся боевой доблести у тех, кто вел бои с Советской Армией в 1969-м. Весьма симптоматичны и высказывания генерала Ли Хэна, по долгу службы контактировавшего с нашими военными на Дальнем Востоке: «Мы не забыли китайских названий этих трех российских городов. Китайское название Благовещенска – Хайланьпао, Хабаровска – Боли, Владивостока – Хайшанвэй. Царская Россия поглотила эту часть территории Китая, и, хотя унижение уже стало историей, находясь здесь, чувствуешь себя подавленно». Кто-то скажет, что это лишь личная точка зрения какого-то отставника, на которую не стоит обращать внимания. Однако китайские дипломаты во Владивостоке упорно, несмотря на наши протесты, именовали свое консульство в официальных документах как «находящееся в городе Хайшанвэй».
Наверно уже всем набил оскомину аргумент о том, что китайцы пытаются, создав компактные места-анклавы проживания своих соотечественников на нашем Дальнем Востоке, постепенно закрасить эти земли в тот же цвет, что и остальную территорию КНР на политической карте мира. Тут же раздаются возражения: мол, китайская миграция носит неконтролируемый характер, поэтому сплоченной силы они не представляют. Возражу.
В КНР, стремящейся жестко контролировать внутриполитические процессы, такое явление, как миграция, просто не может быть пущено государством на самотек.
И еще стоит вспомнить о китайских понятиях «географической» и «стратегической» линии границы. Географическая может не совпадать со стратегической, но при необходимости установления контроля над новыми районами государство может изменить положение вещей - так, чтобы обе линии представляли собой единое целое. Все это очень напоминает ситуацию с нашими дальневосточными землями, если Пекин сочтет необходимым, то существующие ныне границы могут «подвинуться». Это не фантазии. «Эффективный контроль, осуществляемый в течение продолжительного времени над стратегическим районом, который осуществляется за пределами географических границ, в конечном итоге приведет к переносу географических границ», – пишет главная китайская армейская газета» «Цзефанцзюнь бао».
http://www.stoletie.ru/geopolitika/medved_i_drakon_2011-04-07.htm
