Открыть душе дорогу к свету …Из новой книги 
Андрей Румянцев
ПУШКИН
Я не знаю, возможно ль такое,
Чтоб не родственно и не светло,
Не волнуя и не беспокоя,
Прозвучать это имя могло.
Пушкин!
Снова в округе былинной
Над моею тайгою глухой
Рассыпается снег лебединый,
Разливается посвист лихой.
То ли ветер я слушаю чутко,
То ли память напомнила мне,
Как звучало в избе, у печурки:
«Буря мглою…» – в ночной тишине.
И дыханье большого пространства,
И морозная свежесть стихов
Обдавали мне душу так властно
Среди отчих лесов и снегов.
Я не видел заводов, и домен,
И далеких земель, и морей,
Только чувствовал:
Пушкин огромен,
Он, как Родина, в жизни моей.
Чтоб его позабыть
Иль отринуть,
Чтоб его горячо не любить,
Надо сердце для этого вынуть,
Благодарную память убить!
***
У старой, заросшей дороги
Стоит вековая сосна.
О чем она шепчет в тревоге,
Что знает и помнит она?
Летят к ней вселенские ветры,
Что в звездной купались пыли,
Поведать о самом заветном,
О самом святом на земле.
Присядь и замри у дороги,
Ты речь их услышишь один
О жизни и смерти,
О Боге –
Оттуда, из вечных глубин…
***
Поэт не рыскает по следу
Наживы, мести и вражды.
Он знает власть одной нужды –
Открыть душе дорогу к свету.
Как зверь, держащий вечность в лапах,
Он чутко чует
Не следы,
А – ветра цвет,
А – неба запах,
А – возраст камня и воды.
***
Ты опять на виду, стихотворец,
Среди новых придворных людей.
Только все-таки не царедворец,
А всего лишь примерный лакей.
Ну, конечно, делец не бездарный:
Годы долгие, непогрешим,
Воспевал ты и тоталитарный,
И свободный, как девка, режим.
Иноземной росою умойся –
И опять обновится стило,
Новорусской поэзии Мойша,
Забугорных дворов помело.
ТОРГОВЦЫ
Сколько жили –
Всегда торговали
И поставили дело свое
Выше счастья и выше печали,
Выше жизни и смысла ее.
И всегда, где темнее и глуше,
Где барыш предвкушали большой,
Покупали безвольные души
И своей торговали душой.
А с нечистой, базарною силой
Да с отрыжкой от царской ухи
Ну, скажите, зачем им Россия,
И тоска,
И больные стихи?
Это все и печально, и нище,
Это все – стороной, стороной…
Ведь торговец и любит, и ищет
Не страну,
А торговцев страной.
***
Все это призрачно в миру:
Безбедное существованье,
И слава громкая, и званье,
И даже замок на юру.
И даже то, что въелось в кровь:
Твоя привязанность к левкою,
Моя – к простору и покою…
А вечна тихая любовь –
Неиссякаемый исток
Существования земного:
То, сердцем найденное, слово,
Тот, солнцем поднятый, росток…
ПЛОТНИК
…Были щепки у мастера крупны,
А стружки тонки,
И венцы тяжелы,
А узорный карниз легковесен.
И ковром-самолетом под небом текли потолки,
И от птиц на коньке ожидал я заливистых песен.
Я их слышал уже!
Их мелодия вольно лилась
Из широких, распахнутых на поле окон.
И была у высокого дома
Высокая власть
Над жнивьем,
Над бугром,
Над гольцами в тумане далеком.
Не забыть мне, как плотник
Стоял посредине двора
И рукой, золотистой, как стружки,
Разбрызгивал зелье
На четыре угла,
Чтобы ветры удач, и добра,
И любви, и согласья
Слетались на то новоселье.
Я о славе его,
О его ремесле не мечтал.
Я был счастлив, что плотник,
Который мне волосы гладил,
Для меня по широкому логу
Дома разметал,
Птиц пустил,
Золотое подворье наладил.
ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ
Все забылось:
Голос твой и внешность,
Сумасбродство юное твое.
Но осталась нежность.
Только нежность.
Память – это гнездышко ее.
И стихи забылись –
Принадлежность
Смутных дней,
Далеких, как звезда.
Слова не припомню.
Только нежность
Отложилась в сердце навсегда.
***
Потеплело.
Ветра снеговые
С Машука не летят вперебой.
В дом поэта вхожу не впервые,
А волнуюсь, как будто впервой.
Вновь так много поведает домик
О певце на росистой земле!
Я несу полюбившийся томик,
Как письмо, что отправлено мне.
Я приехал сюда издалече,
Там сугробы на солнце горят,
Там деревья, как белые свечи,
У могил декабристских стоят.
Далека от снегов Баргузина
Предвесенняя тишь Машука.
Но дорога, что кажется длинной,
Для любви коротка и легка.
Вот стоим, этим чувством согреты,
У заветных печальных дверей.
Там, где песни слагали поэты,
Зорче наша душа и мудрей.
Свет из дальнего века не тает…
Боль живая острее огня,
Но любимое слово витает,
И опять исцеляет меня…
***
Жизнь позади,
А все звенеть не кончит
У маминого поля, на меже,
Небесный брат мой,
Синий колокольчик,
Качающийся в теплом мираже.
Динь-динь дороге,
Дремлющему долу.
Не затихает этот звон вдали…
Я припаду к цветастому подолу
Усталой, отдыхающей земли.
Я вновь заплачу,
Мальчик стародавний,
Щекой родную руку не найдя.
Укрой меня, усатый лес недальний,
И покачай под шепоток дождя.
И я опять услышу над собою
В родной неувядающей глуши
И вещий голос вечного собора,
И тайный отклик тающей души…
Шумят деревья.
Родничок клокочет.
Но всех слышнее в теплом мираже
Небесный брат мой,
Нежный колокольчик,
У маминого поля, на меже…
***
Поэзия – передний угол
С иконою.
И только в нем
Повеять может росным лугом,
Небесным осветить огнем.
И ты, почувствовав отраду,
Лишь тут, по совести судим,
Захочешь высказать всю правду,
Как перед Господом самим.
Андрей Румянцев ( Иркутск)http://voskres.ru/literature/poetry/rumiantsev.htm
