Утопия и УставПреподобный Иосиф Волоцкий и рождение Новой ЕвропыРоссия пребывает ныне в парадоксальной и трагической ситуации. В течение всей второй половины XX века, пока существовал «железный занавес» между Востоком и Западом, западная пропаганда усиленно зазывали народы, томящиеся под игом «тоталитаризма», в свой свободный мир. «Гоните вон своих лицемерных тиранов! Идите к нам, у нас тут свобода на любой вкус! У нас джинсы, жвачка, битлы…», – гудел хор западных «голосов». Это было похоже на нацистские листовки, забрасываемые в тыл Красной армии (что, впрочем, вполне естественно: шла «холодная война»), но создавалось впечатление, что сами пропагандисты «свободного мира» в это верили. Ведь и западная наука в тысячах статей, диссертаций и монографий математически доказывала универсальную формулу: Демократия = Рынок = Свобода = Частная Собственность = Изобилие. За подобные доказательства их авторы получали не что-нибудь, а Нобелевские премии (Милтон Фридман, Фридрих фон Хайек). Как было не поверить?
Но вот парадокс: Россия уже почти двадцать лет назад покончила с тоталитарным режимом, а ни свободы, ни изобилия как не было, так и нет. А вот и трагедия: даже то добро, что было накоплено при «тоталитаризме», пока страна искала путь на свободный Запад, кто-то тихонько умыкнул. И Россия сама перед собою предстала в образе осла, который два десятка лет тянулся за привязанной к оглобле морковкой, прежде чем сообразил, что здесь что-то не так. Запад, тем временем, все более настойчиво давал понять русским, что все места в «золотом миллиарде» человечества уже заняты. Томные серенады на мотив «общечеловеческих ценностей» как-то увяли и их заглушили энергичные походные марши на тему «столкновения цивилизаций» и «Запад есть Запад, Восток есть Восток, и им не сойтись никогда»…
Обещанный сахарный пряник обернулся для нас болезненным пинком под зад… Но нет худа без добра: ушибленный зад вызвал прилив крови к мозгу и активизировал его работу. Под впечатление жестокого разочарования в своих надеждах прошмыгнуть в «общеевропейский дом» русские, наконец-то, задумались о «национальной идее». Но в чем она заключается? Ответ на этот вопрос не смогли дать ни беспредметные разговоры о патриотизме (а кто ж не патриот? Гришка Отрепьев и генерал Власов тоже по-своему патриоты), ни бодрые заявления о том, что и без оглядки на Запад мы сами с усами. Но как выглядят эти усы и откуда растут – вразумительно объяснить никто пока не сумел…
Поход за свободой и счастьем на Запад так печально завершился для России главным образом потому, что мы не знали, что такое Запад, и в чем его идея. Ни турпоездки, ни шопинги в Европе и Америке, ни даже замечательные книжки Дейла Карнеги не могли нам этого открыть. Чтобы подобный же конфуз не произошел с нами и в поисках «национальной идеи», придется потрудиться по-настоящему, придется идти вглубь и к истокам, придется вникать в премудрости античной науки, вчитываться в средневековые богословские трактаты, разбираться в хитросплетениях метафизической философии, и даже заглянуть – глазами мистиков и духовидцев – в загробный мир. Но главное – подумать о спасении своей души, чего многие из нас никогда не делали. Только тогда образ «национальной идеи», возможно, проясниться перед нашим взором.
Когда ищешь в прошедших веках ту временную точку, откуда, словно лавина с горы, покатились те события, которые сегодня накрыли нас с головой, откуда тянутся те ниточки, на которых мы сегодня висим, словно марионетки, бессильно свесив ножки, неизбежно упираешься в рубеж XV - XVI вв. То было бурное время, когда совершились грандиозные открытия, которые радикально изменили лицо Европы, а затем и всего мира, и предопределили специфику нашей современности: изобретение и распространение книгопечатания (с 1445 г .), открытие Америки (1492), гелиоцентрический переворот Коперника (1514) и начало Реформации (1517).
Тогда же, на заре Нового времени, одновременно были созданы два великих замысла общечеловеческого устроения, два устремленных в будущее социальных проекта. Англичанин Томас Мор в 1515 году написал, а в 1516 году опубликовал свою «Утопию». В 1515 же году на другом конце Европы почил в Бозе Преподобный Иосиф Волоцкий, оставив в качестве своего духовного завещания рукопись Устава основанного им Успенского Иосифо-Волоколамского монастыря.
Самое поверхностное сопоставление этих двух героев всемирной истории выявляет очень интересную закономерность в преобладающих оценках их деятельности. Так, Томас Мор – крупная и очень цельная личность, смело и резко выражавшая свои убеждения не только на бумаге, но и на деле, – оценивается единодушно положительно самыми разными, подчас враждебными друг другу, идеологическими субъектами на Западе. Левые почитают в нем основоположника социалистических и коммунистических идей. Католическая церковь канонизировала его как мученика за веру. Сторонники либерализма воздают должное Мору как защитнику принципа толерантности и религиозного индифферентизма, как провозвестнику новой философской религии «в пределах только разума». Буржуазная историография похваливает Мора за то, что после написания коммунистической «Утопии», которая расценивается ею как «игры разума», он неоднократно с одобрением отзывался о частной собственности [1] . В 1966 г . на экраны вышел британский фильм с многоговорящим названием «Человек на все времена» о Томасе Море, увенчанный 6 премиями Оскар, что, несомненно, свидетельствует о согласном принятии личности Мора современной западной цивилизацией в качестве своего собственного непреходящего символа.
А с другой стороны, точно такое же единодушие проявляют представители названных идеологий в своей крайней неприязни к Иосифу Волоцкому. Для левых он – воинствующий мракобес. Это вполне естественно: религиозные деятели вообще у них не в чести. Но вот и матерый антикоммунист, немало потрудившийся в администрации Рейгана для уничтожения СССР, Ричард Пайпс, который не один десяток лет разоблачал русскую историю как историю болезни, как дурную наследственность, мешающую русским освоить либеральные ценности Запада, в своей последней книге рисует Иосифа Волоцкого самыми мрачными красками. Он, в изображении Пайпса, и «религиозный фанатик», и вождь тупиц и невежд, которые «отвергали логику и аргументацию», и самое ужасное – «не знали и не хотели ничего знать об иностранных нравах» [2] . Вторит Пайпсу католический ученый богослов, испанец Хорхе Вильярдо, вообще-то с большой симпатией относящийся к восточному православию, с восхищением пишущий о Ниле Сорском, Серафиме Саровском, Амвросии Оптинском и многих других русских подвижниках благочестия. И только Иосиф Волоцкий у него ненастоящий святой, канонизацию его он называет «странной», бросающей тень на репутацию Православной церкви [3] .
Итак, коллективное самосознание западной цивилизации очень чутко и очень четко отражает полюса на своем духовном компасе. И потому, несмотря на любые бури и штормы, и вне зависимости от того, кто у кормила – левые или правые, иезуиты или атеисты, – Запад всегда знает, где его обетованная земля, и, никуда не сворачивая, движется в одном и том же направлении. Не пора ли и нам определиться, куда указывают стрелки нашего компаса, и кто наш ориентир – Томас Мор или Иосиф Волоцкий?
http://voskres.ru/history/dronov.htmТриумф смитианского синтеза позволил и утопийскому проекту Томаса Мора реализоваться не только на коммунистическом базисе, но и на либерально-рыночном, что, как показала история ХХ столетия, сделало его еще более устойчивым и жизнеспособным. Полную совместимость смитианства и католической сотериологии, кстати, осознала и современная католическая богословская мысль. Один из видных ее представителей, американец Ричард Нейхауз, анализируя энциклику папы Иоанна-Павла II 1991 года Centisimus Annus («Сотый год»), пришел к выводу о том, что социально-экономические рассуждения папы полностью совпадают с идеями знаменитой книги Адама Смита. Согласно выраженным в Centisimus Annus официальным взглядам католической церкви, «свободная экономика», в основе которой лежат «бизнес, рынок, частная собственность», является наиболее благоприятствующим спасению условием, а «капитализм есть экономическое следствие из христианского понимания человеческой природы и предназначения» [85] .
Католическая иерархия всегда прекрасно отдавала себе отчет в том, какого она духа, и во все эпохи безошибочно опознавала своих: Аристотеля, Томаса Мора, Адама Смита. И если внимательно присмотреться, то нетрудно заметить, что все европейские Большие Идеологии (Гуманизм, Либерализм, Социализм) были лишь переводами со средневековой латыни на современные языки и понятия древних священных текстов, были лишь видоизменениями, иногда трудно узнаваемыми, того пути спасения, который уже почти два тысячелетия указывает папский Рим.
