СписательК 150-летию со дня рождения С.А.Нилуса 
Благодарная Россия отмечает сто пятьдесят лет со дня рождения выдающегося русского духовного писателя, агиографа, мыслителя и общественного деятеля Сергея Александровича Нилуса (25/07.09.1862 г. – 1/14.01.1929 г.), вспоминая о нем, как о истинно православном сыне России, верном и ревностном поборнике русской монархической государственности. Пройдя путь от номинального Православия, когда отношение к Богу едва теплится на уровне поставленной на праздник свечи, до высоты пророческого старчества в миру, Сергей Александрович, как никогда, сегодня является доступнейшим примером для подражания стоящих в истине христиан в условиях жгучих апостасий мира сего на пути в Царствие Небесное.
+ + +
Все творческое наследие Сергея Александровича нарисовывает нам светлый образ русского православного «героя нашего времени», неутомимого подвижника Святой Руси. Многие характерные черты такого героя, как мы убеждаемся теперь, совпадают с портретом самого писателя. Так случается с необыкновенно талантливыми, по крайней мере, русскими авторами, чьи замыслы и творения, да и весь их дальнейший ход жизни с ее критического поворотного момента на 360 градусов не конфликтует с главным, как и у всякого русского православного человека, направлением – служением Богу, Царю и Отечеству. Конфликт может произойти только при одном условии, когда пошатнется вера, а с нею и твердое стояние, хотя бы в одной из трех этих составляющих верность русского человека.
В древности писателей на Руси называли списателями, разумея под этим верный истине летописный характер их творчества. Сегодня списателей практически нет. А кто преемствует их творческие рамки изложения духовного материала, тот, считай, уже загремел в список «экстремистов», «раскольников» и «маргиналов». Таких предупреждают вытеснением их из официальной литературы, что таковым нет места среди строителей развитого и светлого общества будущей, например, «единой» цифровой России.
Списатель, каким и был Сергей Александрович Нилус, заботится, как можно правдивее, запечатлеть хронику времени и общее состояние исследуемого на конкретное время согласно догматическим и нравственно-богословским представлениям христианства в русском Православии. Все, что остается в рамках этого, как на доброй почве, возрастает в такое литературное мастерство, когда дар художественного слова, напитываясь силой боголюбия и укрепляясь богословием, соединяет Великое с Малым. В этом случае со стороны списателя не только речи, – намека нет на какое-либо сомнение, а не то, что нарушение хотя бы одного церковного канона, оставаясь от первой до последней строки богоугодным творением.
Выводы, сделанные списателем, если это прогноз, в зависимости от глубины рассуждения (анализа) переходят порой в пророческую область. Сами судите, насколько неправдоподобно выглядят, пусть даже самые наизощренные человеческие фантазии общепризнанных мастеров художественного слова, изображающих православных стяжателей Духа Святого обычным путем художественного рассказа, повести или романа на фоне народной простоты русского православного предания, ставя наперед не «список», а литературный вымысел. Не потому ли «мировой гений» Льва Николаевича Толстого выглядит не столько общепринятым титаном для православного читателя, сколько слабым и немощным младенцем, отказавшимся вкусить твердой пищи Веры, на фоне любой книги Сергея Нилуса. Это, как католическая икона, написанная в стиле портретной живописи, резко отличается от православной, творимой с помощью Божьей в посте и молитве. Красок много, глубины содержания нет. Картина!
Что же касается православной иконы, здесь все по-другому. И нет разницы – писана она во времена Андрея Рублева или в наши каким-нибудь никому неизвестным юным иконописцем. Весь результат иконописного мастерства, что в древности, что вчера или сегодня, в исполнении той же одинаковой строгости поста и благоговения молитвы. Своими догадками и мистическими предположениями, зараженные духом протестантизма авторы, если и могут подменять истинное преподобное богоугодие, то только на бумаге. На деле же, как не старайся, все их вычурные с изворованными из Писания фразами произведения так и не пересекают заповедных границ добротолюбия, находящихся под особой опекой Великого Нравственного Закона. Благодать Бога невозможно выдумать, изобрести, или подделать. Она посылается в награду или наказание для исправления нас, грешных. Поэтому ее можно только списать, да и то, предоставляется это далеко не каждому, а только избранным через жертву их постоянного молитвенного труда в стяжании Духа Святого, ибо стяжание это, как было в древние времена, остается сейчас главной задачей каждого православного человека и сегодня.
Сергей Александрович никогда и ничего не выдумывал и, тем более, не сочинял. Будучи истинно православным человеком, он не только ревностно заботился о правильности записанного им на карандаш того или иного рассказа, но часто, переживая за духовную сторону списанного, заботился о точной передаче тона и манеры рассказчика, считая их приобретенным качественным следствием прикосновения Святого Духа преобразившегося грешника. Поразительная меткость и чрезвычайно бдительная его наблюдательность, отчего литературное произведение выигрывает в достоверности, ничуть не испугаюсь назвать это литературно-художественной изящностью, только и представляется в редком качестве духовной литературы, дар которой до последнего вздоха честно и мужественно пронес Сергей Александрович Нилус на протяжении всей своей жизни. Исключительная работоспособность во славу Божию в сочетании с точным выбором «духовно-ископаемого» материала, уж больно часто встречаемого на его пути, имеет только одно объяснение: его удачная литературная находка удалена от случайности на неимоверно немыслимое расстояние. Задается вопрос, кто же списатель? Сами судите, многие из нас без его помощи вряд ли увидели «На берегу Божьей реки» «Великое в малом» или «Святыню под спудом», не вооружись вовремя «Силой Божьей и немощью человеческой» перед важным предупреждением, что «Близ есть при дверех», не будь в жизни Нилусов «Бабаек», «Валдая», Оптиной Пустыни и Полтавы, Чернигова… и, как венец всему, – Крутца, неподалеку от некогда грозной и славной Александровой Слободы?
Так, найденные С.А.Нилусом и, вскоре после обнаружения, им обработанные записи «служки Серафима» Н.А.Мотовилова, явились, по сути, основными документами в прославлении преподобного Серафима Саровского. Все это позволяет считать Сергея Александровича добросовестным христианином, неустанным делателем и послушным исполнителем Христовых заповедей. Иначе на каком бы духовном основании строились все наши «подозрения» и предположения уж больно часто посылаемых ему Господом встреч с Божьими человеками, объяснения редких его находок черновиков подвижников благочестия, прочего церковно-исторического материала и т.д., и т.п.? И как итог всех наших разсуждений о творчестве Сергея Александровича – это невероятно широкое востребование всего собрания его сочинений в наши апокалиптические лета, слава Богу, увидевшие «второй свет» с помощью трудов уважаемого Александра Николаевича Стрижева.
В постоянной молитве и непрерывном труде Сергей Александрович по крохам собирал духовный материал, необходимый для дела спасения нас, грешных, в условиях революций и оккупации России европейским духом социализма, а сегодня и духом демократии. Значение его труда трудно переоценить. Даром, используя редкое собирательное качество своего ума, С.А.Нилус изо дня в день в непрестанной умной молитве выстраивал оригинальные выводы и заключения всех своих пророческих разсуждений о правде Божьей, зле мира сего, приходе антихриста и кончине мира. Замечательные выводы и ценные его размышления не остались без внимания у верующих. Плоды кропотливого труда его имеют безукоризненное историческое подтверждение наших дней, напоминая крылатые словеса преподобного праведника, что только истинное «духовное разсуждение и может составлять наивысшую ступень прозорливости».
Неслучайно на святом предании и поныне прочно стоит православная твердь, правду и мудрость которой никогда и никому не вырубить топором времени, поскольку то и другое (предание и твердь) прочно удерживаются в руце Божьей. По этой наиважнейшей для каждого православного человека причине должна бы достигаться абсолютная гармония церковных правил и канонов на практике жизненного исполнения их в духе, слове и деле, естественно, не подчиняясь никаким земным, а значит, условным, законам времени. С такой точки зрения каждое произведение Сергея Александровича Нилуса вполне резонно источает драгоценное словесное миро, какое необходимо грешнику, чтобы обратиться в праведника. Списателю С.А.Нилусу, постоянно и ревностно исполняющему христианский долг, со всей очевидностью дозволялось Богом приблизиться к Его откровениям настолько, насколько этого хватало для выдающихся выводов всех его пророческих разсуждений, предупреждающих нас о временах, когда поколеблются небеса, а с ними и твердь земная, изменяя на глазах погоду и климат. Поколеблются природные законы, и люди сами докажут, что они открывали и не законы вовсе, если открытое ими зависит от времени, а только символы, обозначающие лишь место в Нравственном Законе Божьем.
Значение жизни Сергея Александровича Нилуса нам последним русским, часто и нерусским вовсе, но абсолютно принявшим дух русского Православия, невозможно переоценить. Путь Нилуса от грешного либерального православия до вершин твердой крепости стояния в Православии нам, робким и маловерным, является блестящим примером для подражания. Если родоначальником науки о бдительности Вселенского Православия признано считать святого апостола Павла, то Сергея Александровича Нилуса с точки зрения мирян мы признаем как бы фонарщиком скользкой и опасной для спасения души темы «тайна беззакония в действии», по крайней мере, в Русском Православии. Ибо с этим связано все стояние за Христа в условиях торжествующей апостасии. Не зря Сам Господь и Бог наш Иисус Христос предупреждал нас.
«Тогда, если кто скажет вам: вот, здесь Христос, или там, – не верьте. Ибо восстанут лжехристы и лжепророки, и дадут великие знамения и чудеса, чтобы прельстить, если возможно, и избранных. Вот, Я наперед сказал вам. Итак, если скажут вам, «вот Он в пустыне», - не выходите; «вот Он в потаенных комнатах», - не верьте; ибо, как молния исходит с востока и видна бывает даже до запада, так будет пришествие Сына Человеческого; ибо, где будет труп, там соберутся орлы. И вдруг после скорби дней тех, солнце померкнет, и луна не даст света своего, и звезды спадут с неба, и силы небесные поколеблются, тогда явится знамение Сына Человеческого на небе; и тогда восплачутся все племена земные и увидят Сына Человеческого, грядущего на облаках небесных с силою и славою великою; и пошлет Ангелов Своих с трубою громогласною, и соберут избранных Его от четырех ветров, от края небес и до края их. От смоковницы возьмите подобие: когда ветви ее становятся уже мягки и пускают листья, то знаете, что близко лето; итак, когда вы увидите все сие, знайте, что близко, при дверех. (Мф. 24:23-33).
Александр Лохматов,председатель Русского Православного Общества Памяти С.А.Нилусаhttp://ruskline.ru/news_rl/2012/09/07/spisatel/
