Россия – последний оплот души
Между Россией и Западом идет война. За человека и то, каким ему быть. Пока холодная, без артобстрелов, но уже настоящая – без дураков.
На Западе и в России одновременно принимаются взаимоисключающие законы.
Запад легализует гомосексуальные браки. Россия запрещает даже пропаганду гомосексуализма. Под запретом по сути Запад и его гей-законы.
Россия не хочет отдавать им своих детей и ставит под сомнение ювенальную юстицию.
В субботу Путин на всероссийском родительском съезде сказал, что «следует избегать слепого копирования чужого опыта, в том числе и по причине небесспорности этих моделей управления общественными явлениями в данных сферах и в тех странах, где наиболее широко применяют правила так называемой ювенальной юстиции».
В переводе на простой и понятный язык это значит: то, что даже и немцу нехорошо, то нам вообще и нафиг не надо!
Понимание, что мы с большинством западных людей принадлежим скорее всего к разным гуманоидным видам, внешне похожим, но внутри уже принципиально иным, не только не покидает – усиливается и укрепляется. С этим непросто смириться – ведь мы привыкли думать, что там живут люди, о которых мы читали книги, смотрели фильмы. А оказывается, там живут какие-то иные существа, совсем не похожие на тех, к кому мы привыкли!
Старый мир Запада с его образами людей, жаждавшими свободы и ненавидевшими тиранию, злодеями и героями – больше не имеет смысла.
Похоже, что и человек как индивидуум на Западе тоже больше не имеет смысла. Человека там, похоже, отменили. Вместо него учредили налоги, законы о правах и обязанностях, торговые и туристические центры, места отдыха и развлечений. Бизнес, образование, кредиты и информацию – заполняющую каждое мгновение времени, втягивающую душу и мозг в непрерывное проживание чужих жизней и судеб.
Больше нет греха или святости – есть желания, возможности их достижения и разрешение общества.
Это раньше человек был грешником – когда еще был человеком. Ведь грех – человеческое понятие. Теперь, когда он официально не мужчина, не женщина, а просто гражданин и партнер (пол не важен) – греха нет.
Принятый во Франции закон «Брак для всех» фактически отменяет в Гражданском кодексе понятия «мать» и «отец», «мужчина» и «женщина» и вводит понятия бесполых существ: «родитель А», «родитель Б».
Мы, по большому счету, – то, что сами о себе придумаем, и то, на что решимся.
Маленький капрал становится императором Франции, а сын грузинского сапожника – повелителем половины мира. Тяжело больной верит в исцеление – бросает костыли и бежит, крича от радости. Герои были строителями истории, символами того, что все можно изменить…
История кончилась. Герои объявлены антиобщественными элементами, опасными и зловещими. Их заменили спортсменами и актерами.
Вера – антиобщественна, религия – радикальна и создает неравенство. Вот тезисы неолиберализма, написанные над входом в тюрьму современного мира.
Одна из величайших тайн человеческого бытия в том, что любое общество бесчеловечно и тотально. С точки зрения общества, свобода воли – явление крайне опасное. Оно ведь не нуждается в разрешении. А разрешение на то, чтобы быть свободным – одно из важнейших свойств общества. Собственно, война общества против человека и заключается в желании узурпировать все формы личной свободы, придав им характер общественной санкции.
Общество порождает бюрократию – управленческую, экономическую, культурную. Именно бюрократия заведует разрешениями от имени общества человеку быть человеком (общественным, разумеется).
Бюрократия – это не обязательно квадратные дядьки в костюмах и галстуках. Бюрократия – это сегодня и неолибералы-гомосексуалисты, в джинсах и свитерах.
Помню, однажды одна депутат Бундестага от фракции «зеленых» (естественно, лесбиянка) сказала мне: «Мы будем прививать гомосексуализм в немецких школах, чтобы понизить тестостерон, который создает угрозу нацизма».
Говорят, доктор Менгеле был вивисектором над живыми людьми – над десятками, может быть, сотнями несчастных узников. А сознательное и проектируемое изменение психологии и биологии миллионов – как назовем?
Итак, Запад идет к тому, что человек, как он понимался на протяжении истории («дьявол с Богом борется, а поле битвы – душа человеческая»), больше так пониматься не должен. Ни тебе дьявола, ни Бога – одна душа и предлагаемые этой душе и придуманные разными дядями и тетями «правовые коридоры».
Поневоле укрепляешься в мысли, что монотеистическая религия, вера в единого Бога (иудаизм, христианство, ислам), поставившая человека в центр истории, есть величайшая форма защиты от этой уничтожающей человека силы.
Монотеизм говорит о человеке как о главном творении Бога, как о его наместнике на Земле.
Я даже не обсуждаю сейчас – есть Бог или нет. Я говорю о том, что в монотеистических цивилизациях этот тезис является своего рода защитной грамотой каждого человека от всеобъемлющего желания общества подчинить себе человека до самой последней его мысли и чувства.
Религия есть свобода, от человека ничем и никак неотъемлемая.
В финале оруэлловского ужаса «1984» главный герой, признавшись под пытками, что он агент всех разведок и террорист всех терактов, получает свободу только тогда, когда под страхом крыс, способных выгрызть ему глаза, предает возлюбленную: «Не меня – Джулию!»
И палачи его отпускают. Он им больше не нужен – в нем нет личного, нет тайного укрытия любви, делавшего его иным, антиобщественным… Он встречает возлюбленную и понимает, что она тоже предала его – герои Оруэлла сломаны и у них больше нет личной тайны. Они полностью принадлежат обществу, и у них нет от него защиты.
Сила монотеистической религии в том, что Бога предать невозможно – даже отрекаясь от Него, человек способен вернуть Его себе в любую секунду. Простыми словами: «Прости меня!» А вместе с Ним вернуть и свободу – быть грешным или праведным, но самим собой, а не таким, как прикажет партия или парламент с газетами и телевидением. И никому об этом чуде не докладывать и не сообщать. Эта свобода принадлежит только ему – человеку, решившемуся поверить.
Россия сопротивляется Западу и тому, что там происходит, пока по инерции.
Наши начальники всех мастей инстинктивно чувствуют – что-то не так. Сомневаются и не верят глазам и ушам своим. Понимают спинным мозгом, что, имея дело с Западом, они имеют дело с чем-то страшным, что уже никогда не отпустит.
Но ведь на Западе так комфортно и клево – там деньги и удовольствия, там статус и технологии…
Плата за вход – разум, как прочитал однажды герой Германа Гессе на воротах, нарисованных на стене. Я скажу так: плата за вход – ты сам.
Уверен, что идеология сопротивления этому злу нового либерального тоталитаризма будет развиваться и формулироваться именно здесь, в России. Только в ней три монотеистические религии встречаются и находят возможность приемлемого и равного диалога об общем кошмаре, наползающем на человека.
Важно только понять, что из невнятного ощущения неприемлемости легализации «голубых» по пацанским принципам необходимо пройти путь до философского и политического осмысления того, почему мы – люди, а они там – похоже, уже не совсем.
Необходимо оказывать поддержку сопротивлению – христианскому, исламскому, иудейскому, традиционалистскому – там, на Западе. Это сопротивление людей, которых там пока еще очень много, против нечеловеческого, которого все-таки уже больше.
Ведь Запад же зачинает, рождает и пестует у нас своих неолиберальных «постчеловеков». Они появляются не от союза мужчины и женщины – от мощной медийной машины пропаганды отсутствия греха и культа потребления вкупе с требованием «общественных прав» и ненависти к православию, исламу, иудаизму. И, естественно, все это под ласковым взором щедрых западных фондов.
Это война – сражаться без понимания, за что ты воюешь, значит, заранее проиграть. А у нас на это просто нет права, ведь похоже, что мы – один из последних оплотов человека и человечества.
Максим Шевченкоhttp://www.segodnia.ru/content/119069
