Константин ДушеновВраги и друзья ПутинаКремлю нужна опричнина 
Горькое лекарство «черносотенного сталинизма»Начнём с определений. Они необходимы потому, что в политике термины «друзья» и «враги» означают зачастую вовсе не то, что мы привыкли понимать под этими словами в нашей обычной жизни. Более того: строго говоря, постоянных друзей и врагов в политике вообще не бывает, конфигурация этих групп постоянно меняется в зависимости от личных, корпоративных интересов и текущей конъюнктуры.
Итак.
Путин провозгласил курс на возрождение Великой России - обновлённой Российской империи XXI века. И пусть вслух такие формулировки не звучат, но по сути заявленная Кремлём новая геополитическая стратегия, включающая в себя форсированное восстановление армии и оборонно-промышленного комплекса, «собирание земель» в рамках нового Евразийского союза и активное противостояние западной гегемонии в Средиземноморье, в Сирии, на Ближнем Востоке - нацелена именно на это. С этим курсом теперь намертво связана путинская политическая судьба. В случае провала лучшее, что его может ждать - судьба опального «фараона» Мубарака. В случае удачи по масштабу исторических свершений он встанет рядом со Сталиным и Иваном Грозным.
Вот по отношению к таким-то путинским планам и группируются нынче его «друзья» и «враги» ‑ как внутри страны, так и на международной арене.
Начнём по порядку.
Главный внутренний враг, яростно сопротивляющийся любой попытке Русского возрождения - это т.н. «малый народ» академика Шафаревича, который был им подробно исследован ещё в знаменитой «Русофобии», написанной тридцать лет назад. Сегодня это ‑ разномастные «либералы» и «демократы», группирующиеся вокруг численно ничтожного, но чрезвычайно активного и голосистого ядра еврейской «интеллигенции». Вся эта «демшиза» ненавидит Россию любую: коммунистическую, монархическую, путинско-«авторитарную». При этом они свято уверены, что именно они-то и являются «совестью нации», «креативным классом» и единственными хранителями непререкаемых рецептов на все случаи жизни.
«Представителя "Малого Народа", ‑ пишет академик Шафаревич, ‑
если он прошел весь путь воспитания, ожидает поистине чудесное существование: все трудности, противоречия реальной жизни для него исчезают, а он как бы освобождается от цепей жизни, все представляется ему простым и понятным. Но это имеет свою обратную сторону: он уже не может жить вне "Малого Народа", в мире "Большого Народа" он задыхается, как рыба, вытащенная из воды. Так "Большой Народ" становится угрозой существованию "Малого Народа", и начинается их борьба: лилипуты пытаются связать Гулливера».При этом, как заметил ещё Достоевский, пытаться рациональным образом определить причины такой ненависти «малых» к «большим» ‑ бессмысленно и бесполезно. Они ненавидят Россию и Русский народ, всех нас скопом ‑ самозабвенно и яростно ‑ не за что-то конкретное, а просто за то, что мы существуем. Ненавидят за всё: за леса, поля, за воздух, за широту и доброту национального характера, за терпение, мужество, стойкость, доверчивость и непрактичность...
В политическом смысле сегодня эта публика делится на несколько групп. Самая влиятельная из них ‑ «системные» либералы в правительстве и в Кремле. Их ненависть к России прячется за умными рассуждениями о «макроэкономических факторах» и «инфляционных ожиданиях», облекается в научные доклады на международных конференциях, подпитывается активной поддержкой международных финансовых воротил и хозяев транснациональных корпораций.
Следующая по значению группа русоненавистников - верхушка федеральных российских СМИ, значительная часть крупного «русскоязычного» бизнеса и провинциальная коррумпированная элита. Для этих Россия ‑ просто «дикое поле», место, где умные люди «рубят бабло», обменивая у тупых аборигенов золото на стеклянные бусы.
Далее идут нацмены-русофобы на окраинах, в основном на Кавказе, в Татарии и Башкирии. Эти, частью, грезят о мифическом «всемирном халифате», частью просто тупо вымогают у Кремля деньги в обмен на свою временную лояльность.
Затем ‑ остатки «оранжевых» болотных ельциноидов - разбитые, деморализованные, но оттого ещё более озлобленные, опасные и жаждущие крови.
И наконец, псевдорусские «националисты»-революционеры с их безумными лозунгами, еврейскими родственниками и готовностью блокироваться с любой антирусской сволочью, лишь бы - против Путина.
Враги внешние не менее многочисленны и влиятельны. Это, конечно, Запад во главе с США. Это исламисты-революционеры, мечтающие раздуть очередной «мировой пожар». Это международное еврейство, правда, не всё целиком, а в основном его фанатически религиозная часть, для которой Россия неприемлема в принципе, как православная страна. Это мировая закулиса в лице разного рода масонских, парамасонских и квазимасонских структур. Это могучие кланы Ротшильдов и Рокфеллеров - конкурирующих между собой, но согласно пытающихся решить проблему надвигающегося мирового кризиса за счёт незападных государств, культур и цивилизаций...
А друзья?
С друзьями туго. Внутри страны это «широкие народные массы», инстинктивно тяготеющие к имперскому курсу, но при этом политически неорганизованные, слепые, расчленённые искусственными политическими противоречиями, одурманенные многодесятилетней лживой антирусской пропагандой. А на международной арене и того хуже. Даже «батька» Лукашенко то и дело норовит урвать что-нибудь у «старшего брата». Чего уж говорить об остальных.
Нет у нас нынче союзников...
Что же делать Путину? Как обеспечить политическое выживание созданного им режима? Единственный путь - обратиться к бесценному Русскому историческому опыту, оплаченному великой кровью и скорбью многих поколений наших героических предков.
Синтез всего лучшего, что было в России Царской и России Советской - вот единственный ключ к успеху. Только соединение политической практики сталинизма - самоотверженной, жертвенной, беспощадной - с исконными черносотенными, православно-монархическими идеалами Русского народа может нынче заложить прочное основание новой Российской Империи.
Кремлю сегодня позарез нужна своя Опричнина. Своя Чёрная сотня. Свой «орден рыцарей-меченосцев», этакий «православный русский НКВД» двадцать первого века. Нужны, во-первых: прочная социальная опора, надёжная и устойчивая, не подверженная влиянию сиюминутной конъюнктуры и разлагающей вражьей пропаганды. И, во-вторых: нужен обширный кадровый резерв профессиональных управленцев, готовых стать эффективным инструментом Кремля в публичной политической борьбе и закулисной подковёрной интриге.
И если в ближайшее время Кремль не сумеет создать такой инструмент, не сумеет сформировать широкое народно-патриотическое, черносотенное движение, на которое он мог бы опираться в своей войне с внешними и внутренними врагами России, Путин рискует повторить судьбу Милошевича и Каддафи.
История и современностьЛиберально настроенный читатель тут же наморщит носик. Фу, как это всё недемократично! Опричнина, Чёрная сотня: какие одиозные исторические параллели! В воспалённом мозгу среднестатистического русофоба лихорадочно замелькают дежурные картины бородатых охотнорядцев, зверски терзающих безвинных интеллигентных евреев... С гиканьем и свистом поскачут зловещие полчища сподвижников Малюты Скуратова с притороченными к сёдлам собачьими головами, кровавой метлой выметающие на Руси либеральную европейскую «крамолу»...
Как это всё скандально, как нетерпимо, как по-экстремистски!
А между тем, иного пути у нас нет. Об этом более ста лет назад пророчествовал святой праведный отец Иоанн Кронштадтский, предрекая нашему Отечеству славное Воскресение. В своих проповедях он публично возглашал:
«Я предвижу возрождение России, ещё более великой и славной. На костях мучеников, как на крепком фундаменте, будет воздвигнута Русь новая, но по старому образцу...»Именно такой образец и являют собой примеры Опричнины и Чёрной сотни, не раз спасавших Родину в смутные времена скорбей и бед. Именно по этой причине такие самобытные явления Русской жизни подвергаются со стороны демократической общественности яростному и тотальному поношению. А между тем, истинно православная, церковная оценка черносотенного движения и опричного служения - совершенно иная.
«В пылу полемики зачастую совершенно теряется начальный смысл понятий, ‑ пишет митрополит Иоанн (Снычёв).
‑ Так, например, произошло с названием «черносотенец». Те, кто употребляет его в виде бранной клички, очевидно и не подозревают, что оно имеет многовековую и весьма достойную историю. Впервые словосочетание «черная сотня» появляется в русских летописях XII века. Долгое время на Руси общество делилось на два разряда лиц - «служилых людей» и «черных». Черные люди, называвшиеся иначе «земскими», объединяли в своих рядах ремесленных горожан и свободных хлебопашцев, в отличие от служилых, чья жизнь была неразрывно связана с государственной службой. Соответственно «черные сотни» представляли из себя форму местной самоорганизации земских людей, чьим трудом и ратным героизмом из века в век мужала и крепла Россия».
Именно черносотенное ополчение прекратило Смуту XVII века. Выгнало поляков из Кремля. Восстановило Самодержавие, вернуло России её державную волю и стать, а народу - Помазанника Божия и отца, Русского православного Царя. Именно Чёрная Сотня подавила революцию в 1905-7 годах. Хотя на самом деле это была скорее не революция, а беспощадная и широкомасштабная война, которую вели против России на её же территории тайные террористические организации, опиравшиеся на внешнюю помощь со стороны международного (в первую очередь еврейского) капитала и внутреннюю поддержку «пятой колонны» ‑ революционных (тоже в первую очередь еврейских) партий, газет и общественных «групп влияния»...
Для того, чтобы оценить истинные масштабы этой войны, достаточно сказать, что за два года в ней было убито и ранено более 50 тысяч человек! То есть в 4 раза больше, чем за 10 лет потерял Советский Союз в Афганистане в 80-х годах ХХ века и примерно столько же, сколько погибло в России с обеих сторон в двух последних чеченских войнах.
В 1905 году при первых же раскатах революционного грома государственная власть Российской Империи, уже тронутая тленом либерализма и безволия, растерялась. Полиция исчезла с улиц, а кое-где даже губернаторы поспешили нацепить на грудь красные банты и приветствовать "прогрессивные перемены". Между тем, волна революционного террора нарастала лавинообразно.
(Окончание следует)
