(окончание)Ко времени приезда в монастырь я уже несколько лет пытался самостоятельно разобраться в противостоянии материализма и религии в нашей «отдельно взятой стране», в «привлекательности» и «непривлекательности» каждой из этих мировоззренческих позиций для отдельно взятого индивидуума.
Если материализм так очевиден в своей научной обоснованности, то почему провозглашая свободу вероисповедания с одной стороны, он настолько агрессивен к этой свободе, что решился на разрушение прежних народных святынь, которые сам же обозначил понятием «памятников культуры»? Ведь у самой Церкви давно принят святоотеческий взгляд на светскую культуру: что не противоречит учению Христа, может быть воспринято Церковью. И что останется в светской культуре, если изъять из неё христианскую составляющую? Если материализм так силён как итог, к которому ты должен прийти вольно или невольно, то почему же он добивает того, кого и так уже семьдесят лет бьёт смертным боем? Значит, не настолько он уверен в себе? И почему мои ровесники, кадровые офицеры, воспитываемые с детских лет материалистами, вдруг начинают рваться «на гражданку», а вырвавшись, становятся священниками? Что они увидели и поняли из того, что остаётся невидимым и непонятным для меня?
Я читал отечественные и зарубежные книги об истоках раннего христианства, сопоставлял их тезисы и выводы, отстаивал службы, которые совершал в главном храме Троице-Сергиевой лавры Патриарх Всея Руси, беседовал со священниками известных столичных храмов и крохотных церковок – священниками в третьем, а то и в четвёртом колене: с материально благополучными и с не знающими на что будут жить завтра, пытался читать богодухновенные книги в поисках ответа «Кто прав?», от чего я отказался, чего лишил сам себя, утвердившись в правоте одной стороны?..
Моё атеистическое воспитание не могло найти согласия с очевидным понятием Веры. Мне нужны были конкретные доказательства там, где в их существовании нет необходимости.
Весной1990 г., во время очередного приезда в монастырь по делам Курганского отделения Советского Фонда Культуры, в котором я тогда работал, произошло моё знакомство с одним из священников монастыря отцом Владимиром (Ожерельевым).
Отец Владимир был первым из тех священников, кто непосредственно приняли на себя груз забот по реставрации Скорбященской церкви. Водитель по мирской профессии, он в 1986 году, по разнарядке военкомата участвовал в ликвидации последствий взрыва на Чернобыльской АЭС, что отчасти подорвало его здоровье, но внешне это в глаза не бросалось: спокойный, жизнерадостный мужчина.
И совершенно неожиданным стало известие о решении отца Владимира принять пострижение в малую схиму.
Для невоцерковлённых людей выражение «постричься в монахи» кажется понятным: человек добровольно отказывается от всего, что для него было близким и дорогим в этом мире, уходит в мир, где будут только он и Бог. И большинство неверующих принятие монашества считает попыткой ухода от проблем реальной жизни.
Церковь же это отречение от мира называет благодатью ангельского образа, а монашество – крестным подвигом.
Постригался отец Владимир 21 августа 1990 года, в день Апостола Матвея в церкви в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость». Сто с небольшим лет прошло со дня освящения церкви 8 мая 1881 года, и теперь снова, после пострига, в обители начнётся монашеская жизнь. Богослужение совершал Архиепископ Свердловский и Курганский Мелхиседек.
Вначале шла обычная торжественная служба, и одежды священников сияли праздничными красками.
Но вот словно солнечный свет скрылся за тучей: распахнулись двери центрального входа в церковь, и на краю красной ковровой дорожки, протянувшейся от порога до амвона, появились отец Владимир и два монаха.
Белое исподнее отца Владимира резко подчёркивало чёрные одежды монахов, а сам постригающийся рядом с высокорослыми чернецами выглядел ребёнком, которого взрослые ведут на наказание.
Каждую из трёх ночей перед постригом отец Владимир проводил в этой церкви в молении, прося благодати Божьей на монашество, но и сейчас, в первый момент показалось, что он ещё сам не верит в происходящее с ним.
Один из монахов взглянул на Архиепископа, тоже уже облачённого в тёмно-сиреневые одежды, и что-то шепнул отцу Владимиру. Тот, молча, раскинув руки крестом, распростёрся ниц на дорожке, замер на мгновение и… пополз к амвону. Все присутствующие в церкви дружно ахнули: кроме священников никому не приходилось прежде видеть это таинство.
Отец Владимир прополз на три шага и снова распростёрся ниц крестом. Голова его была повёрнута в нашу сторону, и такое внутреннее переживание отразилось на его лице, что рядом с нами, не выдержав, всхлипнула первая женщина:
– Бедненький! Ведь молодой ещё!..
А он снова пополз: снова на три шага, и снова – ниц крестом.
В церкви, уже не сдерживаясь, плакали многие женщины. Между всхлипами, прошелестело:
– Жена-то пришла? Где жена-то его?..
Но вот отец Владимир дополз до амвона и поднялся перед Архиепископом, который тоже не мог скрыть своего волнения.
Зазвучали необходимые слова чинопоследования об искренности и добровольности пришедшего, трижды Архиепископ ронял на пол ножницы и произносил:
– Подними и подай ножницы.
И трижды пришедший, в знак даваемого им обета послушания, поднимал и подавал ножницы совершавшему постриг священнику.
Вот уже совершено крестообразное пострижение прядей волос и новому монаху наречено новое имя Василий в честь Преподобного мученика Василия Печерского. С этим именем отныне он будет предстоять перед Богом, с этим именем будет нести ещё два принятых им обета – целомудрия и нестяжательства. Уже одет хитон и принят параман с начертанными на нём обжигающими душу словами: «Аз язвы Господа Иисуса Христа на теле моем ношу». Принимая каждую часть нового одеяния постриженный вначале целует, и лишь потом одевает.
…Потрясённые увиденным, мы возвращались из монастыря.
Мы – это координатор малого предприятия и член Союза писателей СССР Виталий Николаевич Носков (ныне Секретарь Правления Союза писателей России, кавалер Ордена Мужества), Александр Алпаткин, фотокорреспондент газеты «Молодой ленинец» (сейчас – член Союза фотохудожников и Союза журналистов России, неоднократный призер фотовыставок и фотоконкурсов, обладатель их дипломов, лауреат городской премии «Признание»), и я – автор этих строк.
Внешняя сторона произошедшего как бы подразумевала мрачное будущее для принявшего монашество. Но мне вспомнились слова другого монаха, с которым, в далёком 1986 году, случай помог познакомиться в Троице-Сергиевой лавре.
Шли последние дни пасхальных служб накануне Троицы. Я стоял около здания трапезной и смотрел, как после занятий, переодевшиеся в рубашки с короткими рукавами и джинсы, мимо меня, перебрасываясь шутливыми замечаниями, к выходу из Лавры торопливо проходили семинаристы, видимо, спешившие на электричку до Москвы. Встреться я с кем-нибудь из них на улицах города, в голову бы не пришло, что передо мной будущий священник, а не студент обычного ВУЗа столицы.
Наверное, моё недоумение слишком очевидно отразилось на лице, потому что рядом с собой я услышал дружелюбный вопрос:
– Что Вас заинтересовало, сын мой?
Обернувшись, я увидел улыбающегося священника. Если он и был старше меня, то не больше, чем лет на пять.
Слова о моём впечатлении от семинаристов вызвали новый вопрос:
– А Вы чем занимаетесь?
– Военнослужащий.
– Что же привело Вас сюда?
– Если коротко, то пытаюсь понять: почему между нами и вами неизбежно должны быть баррикады, и как мы оказываемся на разных сторонах.
– Это хорошо, что за ответами Вы пришли сюда. Может быть, найдёте. А почему Вы считаете, что семинаристы чем-то должны отличаться от мирских студентов? Конечно, область их служения будет другая, но не менее почётная, чем военная служба.
– Но Лавра, монастырь… Мне казалось, что там все монахи…
– И что же? Я сам монах уже немало лет. Сюда приехал послушать службу.
– Но участь монаха, наверное, одна из самых печальных?
И в ответ услышал:
– Нет. Одна из самых счастливых, если это обдуманный шаг.
И добавил запомнившиеся навсегда слова:
– Как больно за всех вас, кто живёт вне Церкви. Вы даже не знаете, насколько обделили себя. Христос – это всеобщая любовь. И каждый наш день начинается с этой любви…
Видимо, тот, встреченный в Лавре монах был прав.
Когда месяца через два я вновь приехал в Далматов монастырь, то встретил улыбающегося отца Василия, обременённого множеством дел, свалившихся на него: по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II и Определением Священного Синода от 6 мая1992 г. был воссоздан Свято-Успенский Далматовский мужской монастырь, тогда еще Свердловской и Курганской епархии. Наместником был утвержден иеромонахВасилий(Ожерельев) с возведением его в сан игумена.
Позже я задал ему мучивший меня вопрос: что он чувствовал в те три перед постригом ночи, оставаясь один на один со своими душой и разумом? Было ли мучительным для него принятое решение?
Задумчиво перебирая чётки, отец Василий серьёзно посмотрел мне в глаза:
– Искушал, лукавый. Искушал…
Мы встречались с отцом Василием и позже, когда он возглавил приход во Введенском, а потом наши пути на несколько лет разошлись.
Другой игумен возглавляет сейчас Далматов монастырь, и появились в монастыре другие монахи, но когда дела командировочные вновь приводят меня в Далматово, то мы с коллегами идём в монастырь.
Вначале смотрим на следы от ядер пугачёвских пушек на стенах, потом входим в сам монастырь. И всегда находится какой-нибудь мальчишка-проводник из местных, который знает, в каком месте вход в Успенский собор не забит досками. И мы, взрослые люди, через эти проломы, пробираемся в храм, и следом за нашим сорванцом-проводником, по также шатающимся и скрипящим лесам, поднимаемся под купол, и также не можем оторвать глаз от открывающейся перед нами панорамы. И опять щемит сердце от этой мягкой, но пронзительной и родной красоты, на которую никогда не сможешь наглядеться. На обратном спуске останавливаемся перед проступившей самой первой росписью стен, по-прежнему не защищённой от холода и влаги, и никак не можем ответить себе: «Господи! Ну, почему мы такие?..»
Выйдя из храма, мы даём своему проводнику заранее прихваченные конфеты, а когда он, счастливый, убегает, идём в Скорбященскую церковь. В ней уже многое изменилось и продолжает меняться: роспись иконостаса, внутрь церкви перенесена рака с мощами преподобного Далмата. Уже есть трапезная и места отдыха для паломников…
И уезжая, хочется верить, что снова вернёмся сюда. Правда, подниматься наверх Успенского собора можно только в тёплое время года, да и со свободным временем не всегда везёт, и не всегда выпадает дорога к старым монастырским стенам.
И приезжая в родной Каменск, начавшийся со второго поселья Далматова монастыря, я стараюсь прийти в деревню Волкова: ту самую, около которой когда-то были найдены следы древнего поселения Лужки. Прийти к церкви с примыкающим к ней мемориалом воинам, погибшим в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов. Справа от входа, на стене церкви прикреплена памятная доска с заглавными буквами текста:
«ЦЕРКОВЬ ПОКРОВА БОЖЬЕЙ МАТЕРИ БЫЛА ПОСТРОЕНА В 1914-1916 Г. В ЧЕСТЬ ПАВШИХ ВОИНОВ В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ1812 Г. БОГОСЛУЖЕНИЕ В ЦЕРКВИ СОВЕРШАЛОСЬ ДО1936 Г. ВНОВЬ ЦЕРКОВЬ ВОССТАНОВЛЕНА И ОСВЯЩЕНА 2 АПРЕЛЯ1988 Г. МЕЛХИСЕДЕКОМ, АРХИЕПИСКОПОМ СВЕРДЛОВСКИМ И КУРГАНСКИМ»
И еще. Каменск по праву называют «Колокольной столицей России». Колокола уральских литейщиков поют на Соборе Василия Блаженного и Донского монастыря в Москве, на городских курантах Ярославля, Великого Новгорода и Мраморного дворца в Санкт-Петербурге, во многих храмах России, ближнего Зарубежья, на Святом Афоне в Греции, в Восточной Европе, в далеких США и Канаде… А самом Каменске ежегодно проходит Фестиваль колокольного звона, собирая лучших звонарей со всей России и тысячи зрителей – каменцев и гостей города.
История не знает дискретности. Она непрерывна как Время, и одни свершившиеся события порождают другие. С годами взаимосвязь старых и новых событий для непосвящённых перестаёт быть очевидной, но от этого сама связь не разрывается, не прекращается.
Наверное, поэтому так рядом стоят в деревне Волкова мемориал воинам Отечественной войны середины двадцатого века и церковь в честь воинов павших в Отечественной войне начала века девятнадцатого.
И в моей памяти всегда рядом живут услышанные в детстве слова «… когда приблизились к Иерусалиму и пришли … к горе Елеонской…», и день пострига с обжигающим душу обетом: «Аз язвы Господа Иисуса Христа на теле моем ношу»…
***
Человек не выбирает место, где ему родиться. Но только он сам, заглянув в своё сердце, может ответить себе: дорого ли ему это место?
Многим из нас даже и заглядывать не надо. И без этого с детских лет звуки его названия неразрывны с нами как звуки слова «мама».
Твой дом, улица, на которой он стоит, деревья около дома, дорога от дома к детскому саду, а потом к школе, ширь реки, протекающей через город, и горячее тепло песка на пологом её берегу, и высоченные скалы на другом – наверное, из этого незаметно прорастают вначале почти незаметные ниточки привязанности к месту твоего рождения.
И однажды наступит день, когда ты вдруг поймёшь это и признаешься себе:
– Я и не знал, мой город, как тебя люблю!..
Город не кинется тебе на грудь от этого признания. Но он всегда будет ждать тебя: утром, едва ты выйдешь из дома, и к концу дня, возвращающегося с работы, и вечером, глядя в твои глаза светлыми глазами уличных фонарей.
Он терпеливо будет ждать твоё возвращение из командировок и долгих разлук. И когда, вернувшись, ты спустишься с высокого вокзального крыльца, он обнимет тебя своим ветром, потянется навстречу ветвями деревьев и желанным лабиринтом улиц и переулков. А дороги, выгибая чёрные спины, приведут, наконец, к родному дому.
Тогда и ты почувствуешь: как ты нужен твоему городу!..
1. «Описание мужскаго Далматовскаго Успенскаго общежительнаго третьекласснаго монастыря и бывшаго приписаннымъ к нему женскаго Введенского монастыря (Екатеринбургской епархии, Пермской губернии)» Составил Протоиерей Далматинской Николаевской церкви Григорий Стефановичъ Плотниковъ, издание четвертое, Екатеринбургъ. Типография газеты «Уралъ».1906 г. (из библиотеки Далматовского монастыря)
2. «Энциклопедический словарь» издателей Ф.А. Брокгауза (Лейпциг) и И.А. Эфрона (С.-Петербург)1895 г. издания
3. «Lexikon der Antike. VEB Bibliographisches Institut Leipzig. Ellis Luck» - «Словарь античности», составитель Йоханнес Ирмшер в сотрудничестве с Ренате Йоне, пер. с немецкого, отв. редактор В.И. Кузищин, Москва, Эллис Лак, Прогресс, 1993 – 704 с., ил., доп. тираж 50 000.
4.«Великая Отечественная война 1941-1945», энциклопедия, гл. редактор генерал армии, профессор М.М. Козлов, Москва, «Советская энциклопедия»,1985 г., 832 стр.
5. «Край по имени Далмата 1644-1924 том I», Д.С. Грязнов, Т.Н. Лепихина, Г.А. Пономарёва, г. Курган, 2002. Издательство «Зауралье», объем 21 физ. п.л. + цв. вкл., тираж 2000 экз.
6. «Край по имени Далмата 1924-2004 том II», », Д.С. Грязнов, П.Г. Ильиных, Т.Н. Лепихина, Г.А. Пономарёва, Л.П. Калистратова, г. Курган, 2004, Издательство «Зауралье», объем 29 физ. п.л. + 1,5 физ. п.л.цв. вкл., тираж 2000 экз.
7. «Каменск-Уральский. В панораме трех столетий», автор текста С.П. Постников. – Екатеринбург: Рекламно-издательская группа «ПостМодерн», 2003 160 с., 228 илл.
8. «Каменск-Уральский металлургический завод 60», автор-составитель Котлов Александр Николаевич, творческая группа: Пасынков Б.И., Баранчиков В.М., Шишменцев В.П., 298 стр., тираж 1000 экз., ООО «Компания «Лазурь»,2004 г.
9. «Всемирная история. В четырёх томах. Т. 1. Древний мир» О. Егер. – 3-е изд. испр. и доп. – М.: ООО «Издательство АСТ»: СПб.: ООО «Издательство «Полигон», 2001. – 664 с., ил.
10. «Если б не было войны» – цитата из стихотворения Игоря Шаферана, название одноимённой песни (музыка Марка Минкова)
11. Из статьи Гавриловой Светланы Игоревны, аспиранта Уральской государственная архитектурно-художественная академия, «Развитие градостроительной структуры г. Каменска-Уральского начала XVIII – середины XX веков». Там же см.
– соцгород – один из типов расселения в городах нового типа, был основан на принципах воспитания «человека новой формации»: труженника-коллективиста с активной жизненной позицией и широким кругом интересов»;
– УАЗ – Уральский алюминиевый завод.
*11.01.1039 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР «О разделении Наркомата Оборонной промышленности СССР из Первого (самолётного) управления Наркомата Оборонной промышленности СССР был образован Народный комиссариат авиационной промышленности СССР (НКАП) – государственный орган СССР в ранге министерства, управлявший развитием авиационной промышленности СССР в 1939-1946 годах.
12. Фрагменты из книги «Осколок в памяти». Н. Покидышев, Курган, 2011 г.
Николай Покидышев
http://www.voskres.ru/literature/library/pokidishev.htm
