О желании быть мишеньюИеродиакон Павлин (Илукэ)
Хочу остановить ваше внимание на том, чего нам не хватает, – на достоинстве, которое у нас не появится, сколько бы одежды мы на себя ни надели, как бы ни старались быть современными и идущими в ногу с модой.
Человек – единственное существо, способное осознать свою красоту и сознательно хотеть стать красивее. На самом деле существо, называемое «человек», – единственное действительно красивое. Ни в чем у него нет недостатка и ничего ему не нужно добавлять. Любое изменение, каким бы малым оно ни было, его преобразует, поднимает или опускает на порядок, ему не принадлежащий.
Красоту невозможно купить, невозможно приобрести – она просто есть или же ее нет. Любая попытка подделать ее превращается в карикатуру, которую ты сам на себя делаешь. Изменять свой образ – это напоминает бал-маскарад, на котором ты надеваешь на себя какую-то маску в зависимости от обстоятельств и выходишь с ней на люди, не являясь самим собой, не желая быть самим собой. Ведь прятаться за какой-то маской, каждое утро надеваемой на лицо, – это обязательно приучит тебя быть раздвоенной личностью, каковыми и являются слишком многие из нас. Косметика – это новый образ, в котором ты хочешь представать перед людьми; это попытка быть другим, изменить свое отношение к другим. То есть это состояние обмана…
Мы всегда хотим понравиться другим, всегда испытываем потребность выделиться. Неважно, какой ценой. Нам всегда нужно видеть, что глаза других устремлены на нас, мы всегда хотим видеть себя желанными или даже вызывающими зависть. Мы уже не в силах смотреть на себя сами и сами судить себя – глаза другого стали мерилом нашей жизни. Один и тот же унизительный стандарт толпы, обязывающий иметь определенную талию, определенный рост, определенное отсутствие одежды, которая прикрывала бы чуть больше минимума здравого смысла. А может, и того меньше.
Как только человек начинает делать первые шаги в жизни, он должен подражать. Начинается всё с куклы Барби, которая с каждым прожитым годом становится всё обнаженней и всё чувственней. Итак, вот первый эталон, первый образец для девочек; что же касается мальчиков, то им помогают развить вкус к удовольствиям, к пикантным девочкам! И бедная та девчушка, которая несет на себе «проклятие» быть капельку полнее, капельку крепче созданной.
Однако ее хождение по мукам только начинается! Каталоги, всё более неумолимые, учат ее, как одеваться, чтобы фактически быть как можно более раздетой. Учат, что одежда в конечном счете не должна делать нас более красивыми, а должна «кричать», притягивая взгляды других. Что должно быть видно – так это тело, человеческая плоть, испытывающая огромную потребность в удовольствии. А одежда – это простой адъювант[1], незаменимый помощник. Толпа навязывает нашим детям правила с помощью всяческих модных журналов, а дети покоряются почти бессознательно и даже счастливы, когда им диктуют, как им одеваться… чтобы нравиться людям.
Лето – это время, когда мода выносит на рынок «мясо»; каждый выставляет на прилавок то, что у него имеется самого лучшего. А кто отказывается от этой игры, тот рискует быть выкинутым из списка удовольствий мира сего.
Мы видим лица, в которых давно исчез Свет Божий. У нас даже выработался рефлекс разглядывать человека, начиная с талии
Мы стали не красивыми людьми, а красивыми ногами, сексуальными, захватывающими дух и унижающими достоинство. Мы стали ходячими животами, вихляющими талиями, попросту зазывающими любителей удовольствий. Наши девушки давно забыли, что то, что в человеке имеется уникального и незаменимого, – это его образ, а никак не ноги. Мы разучились смотреть в глаза другому и видеть образ Божий в каждом из нас. Мы видим лица, на которых написано всё, лица с глазами, в которых давно исчез Свет Божий. К несчастью, у нас даже выработался рефлекс разглядывать человека, начиная с середины, с талии.
Если девушка завалила этот экзамен, у нее больше нет никаких шансов влиться в ряды нашего современного мира.
Бернардо Строцци. Старуха перед зеркалом Мы раздеваемся еще до того, как появится «нужда» быть раздетыми. Мы бездумно бросаемся в водоворот постыдных страстей, не рассчитав последствий этого. Мы даем чужим взглядам окрадывать себя, не думая о том, что грех начинается прежде всего в помысле и совершается сначала в сердце. Мы не понимаем, что подавляющее большинство других не сможет увидеть нашего «я», того, чем мы в действительности являемся, если будет смотреть на нашу наготу, а превратит нас в унизительные предметы своих удовольствий, в действующих лиц своих мечтаний и воображения, больного, грязного и пошлого.
Но, к сожалению, большинство девушек именного этого и хочет. Они хотят быть вожделенными. Тут уже нельзя говорить даже о том превосходстве, какое может иметь человек в сравнении с животным. Всё то время, пока ты превращаешь свое тело в «тир» для стрельбы по нему всякого рода страстями, тебе не стоит ждать ничего иного, кроме минуты смерти. Минуты, когда это тело закончит жалким, плачевным образом в той «красоте», которую оценят одни только черви и земля, делающая всех нас одинаковыми без различия.
Затем, скажу тебе прямо, косметика – это бунт против Бога, Которого ты, может, еще признаёшь Творцом своей жизни. Тебе не нравится образ, который Он тебе даровал; ты считаешь, что знаешь что-то больше, чем Он, и начинаешь его подправлять. Но всё это искусственно, ведь человек не может естественным образом изменить творение Божие. И отказывается от того, что у него уже есть, от того, чего он не может для себя объяснить.
Матерь Божия не использовала никакой косметики, а осталась самой прекрасной Женщиной в мире
Матерь Божия не следовала никаким каталогам «красоты», не использовала никакой косметики, такой дорогой и такой лживой, не обнажала даже волос Своих перед людьми, а осталась самой прекрасной Женщиной в мире, самой известной, красой всего рода человеческого. Если душа твоя не чиста и не красива, то, как бы ты ни старалась, и тело твое тоже не будет красивым. Самое большее – оно будет привлекательным, сексуальным, вожделенным для тех, кто ничего, кроме тел, не видит и ничего, кроме тел, не хочет.
Приходит на ум и чисто человеческий пример: у актрис 1940-х годов было что-то особенное, такое, чего нет у нынешних… У них была особая красота, свет, озарявший всё их существо. Не оголяясь и никого не провоцируя, они притягивали внимание, и ты чувствовал, что они действительно какие-то особенные.
Этого «что-то» нет сегодня не только на экранах, но и почти повсюду кругом! Нагота больше не показывает нам женщину, а только ее тело. Нам больше дела нет до сияния ее глаз, до красоты ее образа – мы слепо хотим только лицезреть ее тело или обладать им, мы хотим ее наготы, которая тщетно будет стараться заполнить пустоту нашего тела и души.
Но что же нам делать, если женщина хочет, чтобы всё так и было? Что делать, если она хочет быть униженной до гнусного скотского состояния? Что делать, если даже ее косметика делает гладким этот путь завлечения мужчины в жалкую сеть, в которой он будет вожделеть ее тела?
Владимирская икона Божией Матери Подумаем снова о Матери Божией… Ты возразишь мне, что то были другие времена и иной была культура тех времен… Но ты должна понять, что я тоже не предлагаю тебе ходить в пелеринах километровой длины или замотанной в самые чернющие покрывала. Я призываю тебя к приличию, скромности и достоинству. Я призываю тебя не выходить на сцену публичного обольщения. Знаю, что ты хочешь признания своей красоты и стройности. Но если Кто-то даровал тебе такое тело, то не дари его всем, всегда и везде.
Один египетский святой, Моисей Мурин, десятки лет боролся с великим, огромным искушением. В подростковом возрасте, когда он еще жил в доме родителей, до того как удалился в пустыню Сахара, он увидел одну девушку. Они вместе работали на пашне. Она была девушкой чрезвычайно красивой, хорошо сложенной и, поскольку было очень жарко, то выставила лишнего на обозрение, однако между ними не было абсолютно ничего. Может, он даже забыл о ней вскоре. Но после того как стал монахом и был уже в солидном возрасте, начались ужасные искушения, на первый взгляд просто невероятные.
Каждый день диавол являлся ему в образе этой девушки, садился к нему на колени и начинал ласкаться, подталкивая его к греху, блуду. Но святой Моисей со слезами на глазах молил Бога отнять у него это искушение, ибо он много раз доходил до грани отчаяния. Двенадцать лет он каждый день боролся с этим демонским видением, с этим приглашением на блуд. Ему не нужно было делать ничего, только принять в сердце свое этот грех – и всё, поскольку плотской грех уже не мог бы иметь места. Двенадцать лет он ждал, чтобы только один взгляд и один греховный помысл оставил его и больше не терзал его состарившееся тело.
Сколько раз ты выходила на улицу скорее раздетая, чем одетая? Ты ни на минуту не задумывалась, что существует блуд и в воображении?
А сколько раз ты была на месте этой неосмотрительной девицы и не думала о последствиях обычного юношеского дела? Сколько раз выходила на улицу или невесть куда еще скорее раздетая, чем одетая, может, даже желая привлечь к себе как можно больше взглядов, чтобы тебя ласкало как можно больше глаз представителей противоположного пола? Ты ни на минуту не задумывалась, что существует блуд в воображении, может, такой же грязный, как и плотской? Сколько раз мы выставляем себя для интеллектуального и морального блуда других, зрителей, людей, которых совершенно не знаем?
Напомню тебе, что Христос висел голым на Кресте, но мы не можем изображать Его так, потому что ум и сердце каждого из нас слишком заражены грехом, слишком привыкли к оголению другого, к использованию другого для своего удовольствия.
Наши глаза разучились смотреть как глаза ребенка: он будет ходить голышом без всяких проблем и не станет воображать ничего греховного в душе своей, всегда хранимой в объятиях ангела.
Если сердце твое чисто, то и одежда будет достойной, не превращающей тебя в мишень для страстей мира сего.
Так когда же мы начнем искать и красоты душевной? Сколько еще будем продолжать игнорировать именно то, что действительно важно?
Перевел с румынского Родион Шишков
17 сентября 2014 годаhttp://www.pravoslavie.ru/jurnal/73658.htm
