Петр ИСКЕНДЕРОВ Босния и Герцеговина как трамплин для исламистов
Утрата территорий в Сирии и Ираке толкает террористов к захвату плацдармов в Европе – в первую очередь в Боснии и Герцеговине. С таким предупреждением выступил президент Чехии Милош Земан. По его мнению, именно в этой бывшей югославской республике у исламистов имеется много сторонников, в том числе поддерживающих террористическую организацию «Исламское государство» (запрещена в России).
Опасность не следует недооценивать: в плане террористической угрозы для Европы развитие ситуации в Боснии и Герцеговине выглядит хуже, чем, например, в Албании, Македонии или Косово.
Во-первых, в отличие от албанцев в Косово и Албании, для которых консолидирующим фактором исторически выступают кровно-родственные и этнические, а не религиозные связи, боснийско-мусульманское общество гораздо сильнее поддаётся религиозному воздействию извне, в том числе радикального и террористического свойства. Радикальный исламизм в Боснии и Герцеговине (БиГ) востребован больше, чем в других районах Балкан, ещё и потому, что местные мусульманские общины в 1980-90-е годы создали в БиГ собственные структуры и институты. Возглавляющий их муфтият сыграл ключевую роль в учреждении современной Боснии и Герцеговины в ходе этно-гражданской войны в этой бывшей югославской республике в первой половине 1990-х годов.
Можно вспомнить разработанную ещё во времена единой Югославии будущим лидером боснийских мусульман Алией Изетбеговичем «Исламскую декларацию», аналога которой на Балканах не было и которая сыграла значительную роль в мобилизации боснийских мусульман в период распада Югославии. При этом ведущая роль самого Алии Изетбеговича в кровавых событиях в БиГ в первой половине 1990-х годов Международным уголовным трибуналом для бывшей Югославии (МТБЮ) была выведена за скобки, хотя вина этого человека в развязывании гражданской войны очевидна.
Во-вторых, рост исламского радикализма в БиГ имеет военно-политические корни, связывающие местных радикалов с боевиками, прибывавшими на боснийские фронты в 1990-е годы. Точная численность этих боевиков неизвестна, но предполагается, что в Боснию и Герцеговину приехали не менее 10 тысяч моджахедов из стран Ближнего и Среднего Востока и Северной Африки и как минимум три тысячи из них после войны осели в бывшей югославской республике. Во многих случаях они использовали для этого возможности, предоставленные западными представительствами в лице, прежде всего, Высокого представителя международного сообщества в Боснии и Герцеговине. В их распоряжении остаются военные лагеря, тренировочные центры (наиболее известный – в районе города Травник) и другая инфраструктура.
В-третьих, Босния и Герцеговина оказалась на острие воздействия Турции и Саудовской Аравии. Жёстко конкурируя за влияние на Балканах, Анкара и Эр-Рияд предпринимают значительные усилия по укреплению своих позиций в этом регионе. Еще в 2009 году создатель концепции «Стратегическая глубина» Ахмет Давутоглу так охарактеризовал значение БиГ в системе турецких внешнеполитических приоритетов: «Для дипломатов из другой части света боснийский вопрос является техническим. Для нас это вопрос жизни и смерти. Именно настолько это важно. Для нас территориальная целостность Боснии и Герцеговины столь же важна, как и территориальная целостность Турции. Для Турции безопасность Сараево важна настолько же, насколько важны безопасность и процветание Стамбула».
В-четвёртых, радикальные исламисты в БиГ умело пользуются слабостью местных государственных институтов, поражённых межэтническими и межконфессиональными распрями. Правда, и в других балканских странах ситуация не лучше. Как результат, пишет польское издание New Eastern Europe, «из четырёх тысяч европейцев, присоединившихся к так называемому «Исламскому государству», 900 происходят из Западных Балкан – Албании, Боснии и Герцеговины, Косово и Македонии». Издание делает вывод о том, что именно здесь «на душу населения приходится больше всего боевиков. До недавних пор разрываемые на части межнациональной розней, сегодня Западные Балканы столкнулись с новым врагом – джихадизмом».
«Не стоит забывать и о том, что на деньги исламских благотворительных организаций местное население покупает недвижимость в удаленных местах, редко посещаемых посторонними людьми. Существует подозрение, что именно в таких местах джихадистами проводится нелегальная деятельность – хранение оружия, боевая подготовка, помощь в пересечении границ Шенгенской зоны. Полицейский надзор за такой «закрытой для посторонних» собственностью затруднен из-за административной структуры Боснии, состоящей из множества самостоятельных областей, каждая из которых требует особых полицейских процедур», – подчёркивает New Eastern Europe.
Наконец, ещё одним важным фактором является географическое положение Боснии и Герцеговины, превращающее её в идеальный трамплин для последующего проникновения исламистов на территорию Европейского союза через страны Центральной Европы. И здесь также особая роль принадлежит Турции, которая способна использовать «боснийский маршрут» в целях оказания давления на ЕС и дестабилизации обстановки в Европе. В сложившейся конфигурации миграционных потоков Босния и Герцеговина является «слабым звеном» в силу неопределённости её международно-правового статуса в контексте вступления в ЕС. Страна получила статус «потенциального кандидата» на вступление в ЕС в 2003 году, а в феврале 2016 года направила в Брюссель официальную заявку на членство в Европейском союзе.
В этих условиях международные террористы, поддерживаемые внешними силами, действительно могут использовать Боснию и Герцеговину в целях, далёких от планов Брюсселя.
https://www.fondsk.ru/news/2017/09/21/bosnia-gercegovina-kak-tramplin-dla-islamistov-44689.html
