О человеке трудаПротоиерей Андрей Ткачев 
Раньше у Родины были закрома. Люди, занятые самыми необходимыми профессиями, в них собирали урожай, о чем отчитывались перед всей страной. При этом людям у телевизоров было чем гордиться, и они не беспокоились за завтрашний день. Еще у Родины были «на гора». Туда – «на гора» – шахтеры из-под земли выдавали уголь, поэтично и раньше нефти названный «черным золотом». И было что-то еще в том же смысловом ряду. По крайней мере, в школьных учебниках были нарисованы комбайны, сыплющие золотое зерно в грузовики; симпатичные шахтеры на фоне терриконов; летчики-полярники; моряки на рыболовецких суднах и проч. Весь праздник мирной жизни охраняли ракетчики, зенитчики, летчики и моряки, нарисованные рядом. Было действительно спокойно. Потом что-то произошло, и масса профессий вместе с людьми, которые ими занимаются, была вытеснена за границу сознания. Не на периферию сознания, а за его границу. То есть, как фигуры в сорванной шахматной партии, люди и профессии были сметены с доски прочь. Природа, не терпящая пустоты, тут же заполнила вакуум аналитиками фондовых рынков, актерами комедийного жанра, пляшущими девицами, банкирами, боксерами and so on.
Люди, вещи и явления обнаруживают свою цену, только исчезая или грозя исчезнуть. Не ценится здоровье, пока оно есть; вечными кажутся родители и их опека; бледным видится привычный пейзаж, и только в чужом палисаднике цветы почему-то красивее. Я помню, как привыкал к «засыпаниям в закрома» и «выдаче на гора» и уставал от них. Но сегодня, когда в массовом сознании искусственно создано впечатление, что только модельеры и творцы зубной пасты пашут, не покладая рук, а хлеб в поле сам растет и уголь из земли сам выплевывается, рабочего человека в смысловом мире стало остро не хватать.
Психологи (многоликие и бесконечные, как английские ученые) нет-нет да и изрекут слово на пользу. Сказано кем-то из них, что, если хотите вырастить из ребенка законченного лентяя, сделайте так, чтоб он не видел вас самих – родителей – трудящимися. Сделайте так, чтобы мать с руками в квашне, отец с отверткой или граблями никогда не отображались на сетчатке ребенка и в его сознании. Годам к семи или раньше (тут психологи расходятся в цифрах) вы получите «на гора» законченного оболтуса, истерика и неряху. Одним словом – аморальную бестолочь. А поскольку, как сказано выше, природа пустоты не выносит, душу, ничем не занятую, заполнит, вслед за праздностью, всякое зло. Можно было бы ограничиться и басней о Стрекозе и Муравье. Но басня целомудренна, а жизнь нет. В басне только «зима катит в глаза», а в жизни – и наркомания, и пьянство, и Содом с Гоморрой. Это что касается отдельно человека, не только не наученного трудиться, но и не видящего, как трудится мать и отец.
Что же касается целых народов, но ведь они тоже дети. «Общественное сознание, – сказал некий американский конгрессмен, – это сознание пятилетнего ребенка». То есть с ним нужно сюсюкать, его нужно с чередованиями похваливать и попугивать, мелькать перед его носом яркими картинками, погремушкой греметь, обещать сладкое. По сути всё перечисленное – это портрет того информационного подхода к жизни, который сформировался на Западе и к нам в душу залез, не разуваясь. Чистый Голливуд. Попугивают апокалипсисом, привязывают голой плотью, манят сладким, обещают рай после очередных выборов, шепчут: «Ты лучший». Проливают на героев, с которыми зритель себя ассоциирует, дожди из стодолларовых купюр и, известное дело, работать не учат. На выходе из народа в скором времени может получиться не по годам развратный ребенок, у которого не выработалось противоядие от греха и нет навыка к труду и творчеству.
Индейцев некогда загнала в резервации водка. Нет у них в организме каких-то ферментов, помогающих справиться с алкоголем. Быстрое привыкание и еще более быстрая деградация. А у нас до сих пор не выработался фермент, позволяющий без вреда переваривать информацию. Убийственные поведенческие модели впихиваются простым людям, словно диск в дисковод. Нажимается кнопка «Play», и до человека долго еще будет не достучаться. И вот в глазах у человека стоит «Девятым валом» картина мира, где есть аналитики «Forbs», лауреаты «Grammy», продюсеры, друзья по ночному клубу и проч. Но, простите, а где те, кто шьет одежду? Водит поезда метро, сваривает трубы тех самых трубопроводов, от которых зависит бюджет страны? Кто делает операции на сердце, кто делает мебель, ремонты в старых и новых домах? Вернее – не кто, а где они? Согласно телевизионной картинке мира, все люди, занятые профессиями, без которых не прожить, являются лишь серым фоном для показа людей, занятых бесполезной чепухой или откровенными преступлениями.
Наступит однажды время, когда восемь менеджеров по маркетингу будут бегать за одним электриком; когда мы окажемся внутри ленивой и безрукой цивилизации
И дело не только в том, что это несправедливо и отвратительно в нравственном смысле. Дело в том, что наступит однажды время, когда восемь менеджеров по маркетингу будут бегать за одним электриком; когда мы окажемся внутри ленивой и безрукой цивилизации. Внутри этой цивилизации дела рук человеческих могут отказаться служить безрукому человеку. Так от Федоры в известной сказке убежали поварешки и кастрюли. А среди творений человеческих рук у нас не только гаджеты или Федорины поварешки, но воздушные и морские судна, атомные электростанции и т.д. Их не только трудно придумать и создать. Их довольно сложно эксплуатировать. Эксплуатировать и ремонтировать их может трудолюбивый человек, умеющий учиться и не прожигающий жизнь по ночным клубам. Если это ясно и даже аксиоматично, то надо делать выводы. И информационные, и образовательные, и воспитательные.
Когда Церковь молится «о изобилии плодов земных и временах мирных», то она предполагает, что с человеком всё в порядке. То есть плоды земные есть, а человек может их собрать, сохранить, переработать, использовать. Всё это ему не тяжко и даже приятно, лишь бы была полезная работа. Но если человек отвыкнет от труда, поработится праздности и греху в разных формах, плоды земные рискуют сгнить на полях. Ведь уже сегодня множество людей не хотят трудиться вовсе. Они согласны жить подачкой, милостыней, социалкой, воровством, прочими видами греха, только не работать. И это плоды многих неправильно прожитых лет. Так скоро Церкви будет впору молиться не о «плодах земных», а «о даровании людям отвращения к праздности и даровании трудолюбия».
Временное удаление от советской эпохи позволяет отделить зерна от плевел и выделить в ушедшем лучшее. Этого «лучшего» не так уж мало. Человек труда, помещенный в поле внимательного зрения, – это одно из «лучшего». Фильмы об офицерах дальних застав, о геологах и летчиках-испытателях и о людях прочих героических и сложных профессий сняты обильно и качественно. Да и любой букварь, как говорилось выше, заставлял маленького читателя помнить, что в мире есть полярники, космонавты, подводники, хлеборобы. На контрасте с сегодняшней эпохой новых «героев» такая картина мира воскрешает в памяти забытое понятие «дефицита». Этим словом в Союзе называли недостаток на полках разных сортов колбасы и многого другого. Сегодня, когда со шмотками и тем, что пожевать, проблем нет, под определение «дефицита» неожиданно попал здоровый взгляд на вещи, умное и ответственное отношение к жизни. Оный дефицит нетрудно при желании преодолеть или хотя бы начать думать в эту сторону. Начать думать, например: «Почему лампочка над головой у меня горит? Кто это и где это сейчас трудится, чтобы она горела?» Вот так подумаешь – и выключишь лишний электроприбор.
Так незаметно мы переходим от темы человека труда к темам экологической ответственности и экономного быта. Я же говорил: все хорошие темы связаны друг с другом.
2 июля 2015 годаhttp://www.pravoslavie.ru/jurnal/80379.htm
