«Я думала, что Россия – нехристианская страна»
Беседа с православной вьетнамкой Анной Дао Бин
Священник Георгий МаксимовМы продолжаем знакомить наших читателей с программой телеканала «Спас» «Мой путь к Богу», в которой священник Георгий Максимов встречается с людьми, обратившимися в Православие. Вьетнамка Анна Дао Бин долгое время была членом протестантской общины и даже не подозревала о том, что есть и другие христианские деноминации. Господь привел ее в Россию, и здесь ей открылась истинность Православия. О том, что искала она в протестантизме, а обрела в Православной Церкви, о важности Священного Предания, о значении не только глубокого знания, но и правильного понимания Библии, особенно для миссионеров, – беседа с ней.См.видео по нижеприведённой ссылке:https://www.youtube.com/watch?v=L1pVXNmay1IСвященник Георгий Максимов: Здравствуйте! В эфире передача «Мой путь к Богу». Сегодня у нас в студии гостья из Вьетнама – Анна. Мне особенно приятно видеть православную вьетнамку, поскольку вьетнамский народ, на мой взгляд, имеет тягу ко Христу. Поэтому среди вьетнамцев так много католиков, кажется, до 7 миллионов человек. К сожалению, пока что Православие еще не добралось до этого народа, хотя в соседних странах – Таиланде и Камбодже – уже возникают православные общины.
Анна, не могли бы вы рассказать о вашем духовном пути? С чего всё началось?
Анна: Я стала православной только несколько месяцев назад. До этого я считала себя протестанткой. Правда, многие протестанты называют себя не протестантами, а просто христианами и зачастую не понимают различия между конфессиями. А с чего всё началось… Я родилась в такой семье, где меня не воспитывали в вере. Моя мама растила меня одна. Я родилась в Киеве – она там училась, еще во времена Советского Союза. Она была всегда либо за границей, либо занята работой. Поэтому мне никто ничего не говорил о вере. Первые пять лет жизни я провела на Украине. Потом мы ненадолго приехали в Москву. Потом во Вьетнам, а позже уехали в Австралию. В моем детстве мы очень часто переезжали. Я жила у разных людей: нянь, родственников, дедушки и бабушки. Когда я была маленькая, то не думала о Боге.
Но всё изменилось, когда я приехала в Южную Корею, в Сеул, шесть лет назад. Там я оказалась в протестантской школе. Протестантизм очень распространен в Южной Корее. Там церкви почти на каждом углу. Я до этого была совсем не знакома с христианством, и мне это всё было непонятно. Но я оказалась в этой школе и, думаю, неслучайно.
В школе мне подарили Библию. Мне было тогда 14 лет. Библия для нас была школьным предметом. Мы читали Библию. Правда, нам не объясняли, что это значит. Мы просто читали. И много стихов выучили наизусть.
Отец Георгий: Это был и Ветхий, и Новый Завет?
Анна Дао Бин Анна: Да. Я начала читать с первой книги – с книги Бытия. Читала много. И выучила много стихов наизусть, получала хорошие оценки. Мне очень понравилось в этой среде, потому что там было очень близкое общение между людьми, и для меня это было что-то необычное. Наверное, я к этой вере пришла не столько из-за аргументов, а просто очень любила тех людей, которые меня окружали. Они были добрые и дали мне ответы на вопросы, о которых я даже не задумывалась. Я провела в Южной Корее год. Это недолго, но это стало началом духовных исканий для меня.
Отец Георгий: А потом вы переехали в другую страну?
Анна: Да. Мы с мамой вернулись во Вьетнам. Я очень ценила свою новую веру, которую нашла, и боялась ее потерять. Ведь в Корее я жила среди протестантов, мы всегда ходили в церковь, всегда говорили о Боге, читали Библию. А Вьетнам – это нехристианская страна. Там и протестантов мало, и католиков мало. Ну… больше, чем в некоторых других странах Азии, но всё равно мало. Поэтому я очень старалась держаться за то, что узнала. Для меня это было очень ценно.
Отец Георгий: Во Вьетнаме вам удалось найти местную протестантскую общину?
Анна: Да, конечно. Уезжая из Кореи, я уже считала себя христианкой. Для меня мир уже разделился на христиан и нехристиан. Поэтому, когда приехала во Вьетнам, сразу же стала искать церковь, куда было бы можно ходить.
Отец Георгий: Все-таки во Вьетнаме больше католиков, чем протестантов.
Для меня мир уже разделился на христиан и нехристиан, но христианами я считала только протестантовАнна: Да. Но я не была знакома с католицизмом и не искала католические общины. Я тогда еще даже не знала о других христианах. Для меня весь мир был либо христиане, которые протестанты, либо нехристиане. Итак, в школе, в 10-м классе, я познакомилась с одной девушкой – американкой. Она была единственная верующая в школе. И она была дочерью миссионеров-протестантов во Вьетнаме. Их семья уже очень давно занимается миссией. 10 лет они жили в Киргизии, строили там церкви, проповедовали. Она стала моей лучшей подругой, и, так как я никогда близко не общалась со своими родственниками, я стала частью ее семьи. Эти протестантские миссионеры приезжали командой, по нескольку семей, они выучили местный язык, познакомились с местными жителями, стали рассказывать им о вере, о Боге. Дарили им Библию. Я тоже в этом помогала.
Отец Георгий: Насколько успешна протестантская миссия во Вьетнаме? Откликаются ли люди?
Анна: Поскольку, когда я познакомилась с ними, всё только начиналось, я не знаю, каких результатов они сейчас добились. Эти люди проводят миссионерскую работу очень тихо, секретно, чтобы…
Отец Георгий: …не привлекать внимание?
Во Вьетнаме иностранцам нельзя открыто заниматься проповедьюАнна: Да, чтобы не привлекать внимание государства. Сначала они просто знакомятся с вами. Потом продолжают проповедь у себя дома. Они не занимаются проповедью на улице, не раздают, например, листовки. Потому что там, во Вьетнаме, такие вещи не приветствуются.
Отец Георгий: И не только во Вьетнаме, а вообще во многих странах Азии. Там считается, что иностранец не может заниматься миссионерской деятельностью, если не имеет на это официального разрешения. Но такие официальные разрешения мало кому даются. Во Вьетнаме, может быть, вообще никому из иностранцев не дают. И получается, что любая миссионерская деятельность иностранцев является фактически нелегальной. Поэтому, конечно, неудивительны такие меры предосторожности со стороны американских миссионеров.
Вы сказали, что во Вьетнаме большинство ваших соучеников были неверующими. Не испытывали ли вы какое-то давление с их стороны? Они знали, что вы – христианка?
Анна: Да. Но я выросла в такой семье, где не было рамок, не было дисциплины, не было, можно сказать, даже воспитания. Моя мама очень религиозная буддистка. Она строго соблюдает всякие обряды, приносит жертвоприношения, соблюдает буддистские посты, читает правила и всё такое. Когда я стала христианкой, сначала она думала: «Странно, конечно, ну ладно, ничего страшного». А во Вьетнаме я в основном общалась и дружила именно с верующими людьми, с другими не очень общалась, поэтому я не чувствовала какого-то давления. После нескольких лет я уже привыкла к протестантской среде, к этим людям, их вероучению.
Мне нравилось, что у верующих есть какие-то принципы. И я любила больше людей в церкви, чем саму протестантскую церковьЯ во Вьетнаме посещала разные протестантские церкви. Там есть корейская община, есть вьетнамская, есть международная. Я никуда постоянно не ходила. Почему-то мне не всегда нравилось в их церквях. Я ходила туда в основном ради общения с людьми. Мне нравилось, что у этих людей есть какие-то принципы. Я любила, наверное, больше людей в церкви, чем саму церковь.
Вот такая у меня была жизнь до Православия, до приезда в Россию.
Отец Георгий: А в Россию вы приехали для продолжения вашей учебы?
Анна: Я не собиралась учиться в России. Это случилось неожиданно. Я закончила американскую школу и думала, что продолжу учебу в США или в стране, где говорят на английском, – для меня это было бы намного проще. Но один мой хороший друг предложил приехать в Россию – просто побыть здесь несколько месяцев, посмотреть, походить на курсы русского языка. И каким-то чудом я после четырех лет во Вьетнаме оказалась в Рязани. Я даже не знала раньше, что есть такой город. Я приехала в прошлом году.
Я очень удивилась, увидев, как много в России храмовВ Рязани я в первое время продолжала ходить в протестантские церкви. Я очень удивилась, увидев, как много здесь храмов. Россия в моем представлении была нехристианской страной, где нет христиан. Почему-то у меня был такой стереотип. Я знала, что мои друзья были миссионерами в Киргизии, в Советском Союзе, и возможно, поэтому у меня сложилось такое представление и о России: что это нехристианская страна.
Отец Георгий: Ну да, если сюда едут миссионеры рассказывать о Христе – значит, с их точки зрения, мы здесь о Христе не знаем. Действительно, к нам, в Россию, в 1990-е годы много приезжало протестантских миссионеров из Америки и даже из Кореи, и они пытались нам проповедовать о Христе так, как если бы мы были какими-то дикими племенами, которые никогда о Нем не слышали. Хотя у нас здесь каждый второй храм более древен, чем та деноминация, которая послала этих миссионеров.
Анна: Я всего этого, конечно, не знала. Я всегда думала, что хороших людей, друзей нужно искать в церкви. И поэтому, когда приехала и меня поселили в общежитии, я сразу стала искать протестантскую общину – чтобы с кем-то общаться. А в общежитии Бог меня поселил с католичкой из Италии. А я и не знала даже, что такое католицизм. Я продолжала ходить в свои протестантские церкви, но, живя с девушкой, которая тоже вроде христианка, но какая-то другая, я стала задумываться: почему так? Почему она немного другая? Мы вроде тоже верим в Христа, тоже в церковь ходим, но вот, я вижу, что есть какие-то различия. Но я не знала, в чем различия, а мне было интересно. И я стала ходить также и к ней – в ее маленькую домашнюю католическую общину. Священник был из Словакии, а прихожане в основном из Африки. Для меня это было очень странно. Я вроде приехала в Россию, а сижу со священником из Словакии, с людьми из Италии, Африки. Поем мы на французском. Было очень странно.
Я познакомилась с Православием именно в это время, когда в Рязани жила. В первый раз оказалась в православном храме и уже стала чуть-чуть потихоньку разбираться, читать. Но сначала я думала, что неважно, какая конфессия. Это очень типично для протестантов – думать, что все христиане спасутся, что если у тебя есть вера в Христа, то, значит, ты уже спасен. Поэтому я ничего плохого не думала о католиках или православных. Я думала: «Они, конечно, какие-то странные, но, наверное, если верят в Христа, то спасутся. Так какая разница! Всё это неважно». Я посещала разные церкви в Рязани. И баптистские, и даже церкви мормонов. Хотя я знаю, что большинство протестантов не считают мормонов христианами.
Отец Георгий: Да, у них собственное «священное писание», собственные пророки – американские.
Оказалось, что даже две баптистские церкви в одном городе не имеют согласия между собой о том, во что они верят и как понимать Священное ПисаниеАнна: Но был момент, когда я стала сомневаться в истинности протестантской конфессии. Дело в том, что я не ограничивала себя только одной какой-то баптистской церковью. Я ходила почти во все церкви, которые были в Рязани. Хотела посмотреть всё. А там было достаточно много баптистских церквей, но они принадлежали, как я потом выяснила, к разным союзам. Есть российский союз евангельских христиан-баптистов – и есть международный союз. И вроде те и другие баптисты, но я поняла, что даже две баптистские церкви в одном городе не имеют согласия между собой о том, во что они верят и как понимать Священное Писание. С этого момента я стала думать: «Что-то здесь не так. Почему у нас нет согласия? Каждый как-то по-своему думает».
Отец Георгий: Ведь Господь Иисус Христос сказал про Своих учеников: «Да будут все едино» (Ин. 17: 21). А здесь, конечно, явное отсутствие единства.
Анна: Да. И это один из самых важных факторов, который помог мне разобраться.
(Окончание следует)