Идеология американской исключительности и ее исторические корни. Мессианство США

[Александр Васильевич]

«США необходимо отказаться от представлений собственной исключительности»

МИД России отмечает рост полицейского произвола, расизма и ксенофобии в Америке



МИД России прокомментировал универсальный периодический обзор ситуации с правами человека в США, сообщает пресс-служба внешнеполитического ведомства.

«11 мая в Женеве Совет ООН по правам человека рассмотрел правозащитную ситуацию в США в рамках процедуры универсального периодического обзора, - говорится в комментарии МИД РФ. - Государства-члены ООН констатировали ухудшение положения с правами человека в этой стране. Был отмечен, в частности, полицейский произвол, рост расизма и ксенофобии. Эти замечания особенно актуальны на фоне инцидентов в Фергюсоне, Балтиморе и других городах США, где власти жестоко подавляют массовые протесты населения против неоправданного, чрезмерного применения силы полицией. Осуждению подверглись масштабные нарушения прав человека, которые США совершили как на своей территории, так и в других странах под предлогом борьбы с терроризмом. Подчеркивалось, что, несмотря на данные еще в прошлом десятилетии обещания, Вашингтон так и не закрыл тюрьму на военной базе в Гуантанамо, в которой без суда, следствия и доступа к правосудию в условиях правового вакуума содержатся десятки заключенных».

«Резкую критику вызвали незаконные и противоречащие международным нормам в области прав человека методы спецслужб США по скрытому сбору персональной информации, в том числе за рубежом, - отметили в министерстве. - Ряд стран поднял тему использования по всему миру ударных беспилотников, жертвами которых стали тысячи мирных жителей. Было констатировано, что Соединенные Штаты не спешат присоединяться к основополагающим международным договорам в области прав человека, включая Конвенцию о правах ребенка – инструмент, который ратифицировали все государства мира за исключением США и Сомали».

«Российская делегация призвала Вашингтон принять срочные меры по исправлению ситуации в области прав человека и предложила ряд рекомендаций, в том числе обеспечить независимое и объективное расследование инцидентов, связанных с полицейским произволом, немедленно закрыть тюрьму в Гуантанамо, обеспечить эффективные правовые и процессуальные гарантии против сбора и использования спецслужбами персональной информации, провести беспристрастное и объективное расследование всех случаев жестокого обращения с усыновленными детьми, исключив безнаказанность за подобные преступления, прекратить практику "расового профилирования" в правоохранительной и судебной системах, отозвать все оговорки к международным договорам в области прав человека и выполнять их положения добросовестно и в полном объеме, а также ввести мораторий на применение смертной казни», - предложили в МИД России.

«Вызывает сожаление неудовлетворительный уровень сотрудничества США с механизмами международного контроля в области прав человека. Наглядной иллюстрацией тому является пренебрежительное отношение Вашингтона к рекомендациям, полученным от государств в ходе прошлого раунда универсального периодического обзора. Рассчитываем, что критика со стороны международного сообщества все же должна заставить американскую администрацию обратить внимание на нарастающий вал правозащитных проблем в стране и вплотную заняться их решением. Для этого, правда, США необходимо отказаться от менторских подходов и далеких от реальности представлений о собственной исключительности и непогрешимости», - заключили в российском внешнеполитическом ведомстве.

http://ruskline.ru/news_rl/2015/05/12/ssha_neobhodimo_otkazatsya_ot_predstavlenij_sobstvennoj_isklyuchitelnosti/

[Александр Васильевич]

Сергей Александрович Михайлов,
Сектор США и стран Латинской Америки
старший научный сотрудник РИСИ

Идеология американской исключительности и ее исторические корни

США — не просто силовой, но смысловой, идейный авангард Запада



Важнейшим элементом американской политики на мировой арене является ее идеологическая подоплёка. На этот элемент не всегда обращают должное внимание страны, имеющие дело с американской внешней политикой.

Американская идеология зародилась и непрерывно развивается с момента прибытия в США пуританских «отцов–пилигримов». Примечательно, что вначале она стремилась обосновать «особость», «отдельность» и даже добровольную политическую изоляцию США от других развитых стран мира, однако затем довольно органично развилась в идейное оправдание американской внешнеполитической экспансии и глобализма. И в том, и в другом случае опорой этих идеологических построений служил постулат об исключительности и мессианском характере американского общества и государства.

Нельзя сказать, что только американская идеология является уникальным случаем идеологии, обосновывающей исключительность и экспансионистские претензии своего государства. Можно вспомнить массу примеров, начиная с древней Китайской империи (которая описывалась, как «Поднебесная империя», за пределами которой находятся исключительно варвары) и заканчивая Британской империей (чья глобалистская идеология в законченном виде отразилась в знаменитом лозунге «Правь, Британия, морями» и в творчестве Р. Киплинга). Однако американская идеология своеобразна тем, что в своём развитии она достигла новых высот в оправдании глобализма США и особой международной роли своего государства. Американская идеология стала претендовать на то, что она формирует будущее не только собственной империи, но и всего мира, поскольку в идеальной (с ее точки зрения) перспективе видит весь мир этой империей.

Идеология американской исключительности зародилась в момент прибытия пуритан, покидавших Великобританию и направлявшихся в недавно разведанные земли Северной Америки с целью оградить себя от религиозных преследований. В 1630 г. Джон Уинтроп, лидер одной из групп переселенцев, направлявшихся в Америку, впоследствии ставший губернатором колонии Массачусетс, в своей проповеди еще на борту корабля, направлявшегося в Америку, определял миссию пуритан, как создание в Новом Свете Божьего «Града на холме» (City upon a Hill) — нового идеального общества, образца для всего мира. Таким образом, в этой концепции закладывались основы не только американской исключительности, но и мессианства. С текстом этой проповеди знаком каждый образованный американец, а эта метафора, Град на Холме, стала одним из наиболее знаменитых символов американской истории и политики.

Вообще влияние пуритан на позднейшее развитие американской идеологии весьма велико, и его нельзя недооценивать. Они являлись подлинными религиозными фундаменталистами, и само их название, происходящее от латинского слова puritas, т.е. чистота, подчеркивает их стремление к «чистоте веры», как они ее понимали. Они полагали, что другие христиане в недостаточной степени следуют Святому Писанию, извращают его и прикрывают тем самым собственную греховность. При этом они твердо были убеждены в отсутствии пути назад. Свою прежнюю Родину, как и весь Старый Свет, они считали обреченными на гибель из-за многочисленных извращений веры и глубоко укоренившейся греховности. Именно поэтому они считали свое переселение в Америку не просто переездом в новые края, а делом, нацеленным на построение прообраза Царства Божия в отдельно взятом государстве. А на новом месте глубокая вера в свою избранность и высшее предначертание помогали мобилизовать общество новых переселенцев и преодолеть разного рода трудности и испытания.

В силу изложенных причин уже в 17 в. пуританские жители первых колоний не считали себя англичанами, а предпочитали идентифицировать себя как «людей Бога», отдельный народ, избранный свыше для главной миссии в истории человечества. Их убежденность в этом подпитывали и аналогии с ветхозаветными евреями.

Так была заложена одна из характерных черт американского политического менталитета, согласно которой США могут от лица всего мира диктовать нормы и правила другим странам, но сами, в силу своей избранности и «особой миссии», могут встать выше этих законов.

Со временем, прибытие новых групп поселенцев, так сказать, «разбавило» однородный характер религиозной идейности колонистов. Однако заложенными пуританами идейные стереотипы о богоизбранности американской нации, ее исключительной исторической роли и особом предназначении вовсе не исчезли.

Впоследствии представление об этой исключительности сохранялось и укреплялось в Америке благодаря многим факторам: удалённости от перенаселённой Европы, на редкость благоприятным географическим и природным условиям социально-экономического развития, растущим успехам североамериканских колоний в освоении новых, весьма обширных территорий.

Американская революция XVIII в. и образование США только усилили этот мессианизм, придав ему новое политическое измерение: Америка представлялась теперь уникальным республиканским экспериментом, призванным освободить человечество от монархической «тирании». Тем самым, как писал в своём памфлете «Здравый смысл» один из идеологов Американской революции Томас Пэйн, «дело Америки» становилось «делом всего человечества».

По мере усиления США американские политики, опираясь на возросшую мощь своего государства, сделали заявку на распространение американских политических принципов на ближайшие территории, а затем и на весь мир.  Так появилась идеология американской экспансии XIX в., сформулированная во время войны с Мексикой (1840-е гг.) в виде доктрины «предопределения судьбы» (Manifest Destiny), которую американское руководство, пытаясь обосновать свои претензии на новые земли, взяло в тот момент на вооружение. Автор этой доктрины, известный политический обозреватель Джон О’Салливен, в одной из своих статей, посвящённых континентальной экспансии, сформулировал постулат, согласно которому США якобы «предначертано самой судьбой» расширяться и дальше в юго-западном направлении. Эта мысль быстро обрела большое число сторонников как в широких слоях населения, так и в политической элите США, поскольку позволяла легко и просто обосновать правомерность американских претензий практически на любую территорию.

Формулирование американских претензий глобального уровня  связано с именем президента Вудро Вильсона. В период подготовки к вступлению в Первую мировую войну он сформулировал американский подход следующим образом: «Мы настаиваем на безопасности, чтобы иметь возможность следовать по избранному нами пути развития. И мы делаем ещё больше: требуем этого и для других. Мы не ограничиваем нашу горячую приверженность принципам личной свободы и свободного национального развития лишь теми событиями и переменами, которые имеют отношение исключительно к нам».

С исторической точки зрения, американская идеология построена на абсолютной вере в прогресс, поступательное развитие человеческой цивилизации. Этот прогресс здесь мыслится в контексте либеральной парадигмы: ход эволюции ведет от животного к человеку, а в человеческом цикле — от несвободного индивидуума — к свободному. Индивидуальная свобода есть вершина исторического развития. Эта свобода мыслится прежде всего как свобода торговли и как свобода от всех внешних стеснений (национальных, государственных, религиозных и т.д.). Отсюда цель общества заключается в том, чтобы стать обществом свободных индивидуумов, живущих в условиях рынка. На пути к достижению этой цели необходимо пройти два этапа: вначале торговым и либерально-демократическим становится прогрессивное государство (как, например, Голландия XVII-го или Англия XVIII – начала XX вв.), а затем, во второй фазе, границы между государствами стираются, и всё человечество оказывается единым рынком, в котором участвуют свободные индивидуумы, граждане Земли. Войны упраздняются вместе с национальными государствами, наступает «конец истории» (Ф. Фукуяма)[1].

Американские элиты мыслят США как политическую систему, в самой своей сущности сочетающую указанные элементы прогресса: именно в США были созданы оптимальные предпосылки для становления гражданского общества, поэтому США как государство уже в самом себе есть прообраз либерального человечества — Соединённых Штатов Мира. Штаты в США не воюют между собой, поэтому мир должен воцариться и в масштабе всей планеты, где государства станут Штатами, тем более, что в английском языке это одно и то же слово — State (означает и государство, и штат). В этой исторической оптике США больше, чем государство — это прообраз будущего устройства всемирного гражданского общества. Значит, США — не просто силовой, но смысловой, идейный авангард Запада, это будущее Запада, где исполнение высшей цели развития частично уже достигнуто.

На этой же мессианской основе базируется и американский глобализм ХХ–XXI вв., обосновывающий право и обязанность США быть главной силой продвижения либеральной демократии и рыночного устройства в мире. США, таким образом, есть кульминация исторического процесса, исполнение мессианской мечты, «Град на Холме». Европа же есть предшествующая и исторически ограниченная фаза того же процесса. Европа Нового времени есть прелюдия к Америке. Именно в этой идеологии воспитано современное американское общество: через эту призму видят мир как американские элиты, имеющие четкое представление об этой исторической модели, так и рядовые американцы, хотя последние осмысляют происходящее с Америкой и вокруг нее довольно фрагментарно и приблизительно.

____________________________

[1] Фукуяма, Ф. Конец истории и последний человек / пер. с англ. М. Б. Левина. — М.: АСТ, 2007.

http://riss.ru/analitycs/26992/

[Александр Васильевич]

Александр Плеханов

Америка оказалась никудышним мировым гегемоном



 Спустя четверть века после того, как в мире осталась единственная сверхдержава, провал американского «нового мирового порядка» не вызывает сомнений

В 1991 году весь так называемый «свободный мир» смог вздохнуть с облегчением – полувековое противостояние с Советским Союзом закончилось развалом последнего, причем закончилось без единого выстрела и без жертв. В странах «свободного мира», разумеется. После совершенного в Беловежской пуще «ползучего госпереворота» Ельцина-Кравчука-Шушкевича в мире осталась только одна сверхдержава – США. Которой практически вся Европа и немалое количество других стран фактически передали часть своего суверенитета, признав главенствующую роль Америки.

Именно в 1991 году США находились на пике своего могущества, так как геополитических противников у Америки банально не осталось. Китай в начале девяностых ещё не был сборочным цехом всего мира и был весьма слаб в военном отношении. «Мелкие проблемы» в лице Югославии, Ирана, Ирака и Ливии американцев если и волновали, то незначительно, тем более что отношения с лидерами этих стран, за исключением Ирана, они без труда могли вывести на позитивный и даже партнерский уровень.

Но самое главное - сменившая Советский Союз Россия отныне была не только не врагом, но и полностью проамериканской страной. Советская элита, моментально перекрасившаяся в либерально-демократические цвета, неустанно демонстрировала Америке свою лояльность и всячески заверяла американцев в исключительной благонадежности. Дошло до того, что в комплексе правительственных зданий на Старой площади, этой святая святых ЦК КПСС, разместилось двести американских «советников».

Бывшие советские люди, в одночасье ставшие «дорогими россиянами», всего пару лет назад и в страшном сне представить не могли, что на Старой площади высадится такой внушительный американский десант. Да не просто высадится, а фактически образует закрытую американскую слободу, куда вход будет заказан даже самым высокопоставленным российским чиновникам. Звездно-полосатые «советники» активно займутся «реформами», а фактически – демонтажем и разграблением российской промышленности и ВПК. Успевая при этом и себе прихватить наиболее лакомые куски.

Грубо говоря, начиная с 1992 года, Россия находилась под управлением американцев, которым царь Борис и его команда «реформаторов» дали полный карт-бланш.

Казалось бы, лишившись главного геополитического соперника, Америка могла совершенно спокойно приступать к созданию нового мира, того самого процветающего демократического общества, которое так красочно описывали фантасты и философы-гуманисты. В этом новом мире все народы будут наслаждаться сытой и спокойной жизнью, без войн, революций и эпидемий, а гарантом стабильности выступит самая свободная и передовая за всю мировую историю страна – США.

На Америку и только на неё возлагалась высочайшая миссия – загнать человечество в счастье. Причем многих и загонять-то не надо было, так как некоторые страны были готовы слепо выполнять все указания и директивы Вашингтона, лишь бы жить сыто, богато и без потрясений.

Стоит ли упоминать, что в число этих стран входила и ельцинская Россия? Значительное количество россиян, замордованное горбачевскими талонами на табак, алкоголь и продукты, за возможность вкусно есть, сладко пить и носить джинсы, не раздумывая отдали бы суверенитет своей страны кому угодно, хоть черту лысому. Не говоря уж о друзьях-американцах, которых в России начала девяностых годов воспринимали как единственных избавителей от «проклятого советского прошлого».

И что же последние? Как показывают прошедшие четверть века, вместо того чтобы строить дивный и чудный новый мир, Америка принялась стахановскими темпами разрушать мир уже существующий. Вместо того чтобы мудро и взвешенно править планетой, американцы ударились в махровый милитаризм, развязав по всему миру сразу несколько войн и конфликтов. США в лучших традициях «просвещенных мореплавателей» – англичан - стали проводить в жизнь какую-то совершенно беспредельную колониальную политику, превзойдя при этом англичан по всем пунктам. Если те банально грабили несчастные страны, которым не повезло попасть в зону их интересов, то Америка по мелочам не разменивалась, попросту уничтожая неугодные ей режимы и государства, попутно на годы ввергая их в беспросветный хаос.

Как же так получилось, что вместо высокотехнологичного, демократичного и цивилизованного общества с самого начала XXI века мир сотрясают бесконечные войны, обостряются религиозные, этнические и социальные противоречия, давая пищу новым конфликтам, конца и края которым не видно? Почему мировой гегемон – США, получив невиданную в истории человечества власть над всей планетой, не только не смог создать новый мировой порядок, но и не сохранил старый, да и вообще за эти четверть века такое понятие, как «порядок», стало анахронизмом. Ближний Восток сотрясают войны, непростая обстановка который год наблюдается в странах бывшего СССР, Европу наводнили миллионы беженцев, Африка за четверть века практически не изменилась, а кое-где положение стало ещё хуже, чем в 1991 году. Глобальный беспорядок – вот как можно охарактеризовать тот «новый мир», который построил американский гегемон.

А произошло это потому, что последние семьдесят лет США не могут жить без врага. Даже когда враг исчезает, как это случилось с СССР в 1991 году, Америка начинает искать новых врагов или их придумывать. Ведь без врага США захиреют, и сколько ни продавай туземцам Европы, Африки, Азии и Южной Америки жвачку, колу, автомобили, компьютеры, айфоны и боинги, это не спасет Америку от самой себя.

Ведь если не будет врага, то зачем тогда нужно ЦРУ с его многомиллиардным бюджетом? Если нет врага, то зачем нужен Пентагон? Зачем нужны 10 атомных авианосцев, 71 подводная лодка, восемьсот военных баз по всему миру, тысячи самолетов, танков и колоссальный «оборонный» бюджет? А как быть с американскими корпорациями-монстрами, такими, например, как «Локхид-Мартин», которая сейчас успешно «осваивает» десятки бюджетных миллиардов долларов на разработку и производство всего лишь одного истребителя F-35? И это не считая мелочевки типа ракет, бомб, радаров и пр. 120 000 сотрудников «Локхид-Мартин» кормятся исключительно за счет заказов Пентагона и других американских силовых ведомств, и если вдруг взять и убрать врага, то чем будут заниматься все эти люди?

А ведь помимо «Локхид-Мартин» есть ещё такие монстры, как «Боинг», «Дженерал Дайнэмикс», «Нортроп-Грумман», «Райтеон», «Дженерал Электрик», «Кольт» и пр. Только в этих корпорациях и только на территории США трудится около миллиона человек, а если посчитать предприятия-смежники, да ещё по всему миру, то выяснится, что американский ВПК – это миллионы людей и сотни, если не тысячи, фирм. И куда денутся все эти люди, если вдруг выяснится, что врага у Америки нет?

И ладно люди… Капиталистов люди никогда особо не волновали, но ведь главы американских корпораций банально окажутся не у дел, без хороших зарплат и бонусов, если выяснится, что гигантский оборонный бюджет тратится на закупку оружия, которое Америке банально не нужно. Ведь последний реальный геополитический соперник США исчез с карты мира в 1992 году, а все последующие «враги» – Югославия, Ирак, Иран, Ливия и КНДР - Америке никак не угрожали, а были лишь… назначены врагами. Потому что без них нельзя. Никак нельзя.

В сороковых годах врагами Америки были Германия и Япония, затем на полвека главным врагом был Советский Союз, а дальше статус врага, как переходящее красное знамя ударника соцтруда, вручался американцами всем без разбора. Как отдельным странам, так и искусственно созданным организациям типа «Аль-Каеды». Как рыба не может жить вне водоема, так Америка не может существовать без врагов. И без гигантских расходов, распилов и откатов на противостояние разного рода «угрозам».

При этом США давно уже сами стали главной угрозой всему человечеству, так как американский милитаризм работает по «замкнутому циклу» ещё с пятидесятых годов прошлого века. Горы производимого оружия нужно куда-то реализовывать, вот почему у Америки всегда будет враг, а войны будут идти по всему миру ПОСТОЯННО. Причем совершенно неважно, будет этот враг существовать на самом деле или лишь в СМИ и головах обывателей.

У Америки был очень хороший шанс сделать мир лучше, безопаснее и свободнее. Именно этого от неё и ждали после 1991 года. Но все вышло с точностью до наоборот и современный мир можно назвать каким угодно, но только не безопасным. Впрочем, странно было бы ожидать чего-то другого от страны, национальной идеей которой является возведенное в культ служение золотому тельцу. Пресловутый Pax Americana, где во главу угла поставлен цинизм, беспринципность и жесткий расчет, наглядно показал, что он не имеет абсолютно никакого отношения к тем самым общечеловеческим ценностям, про которые десятилетиями трубит американская и проамериканская пропаганда, превознося это как главное достижение «свободного мира». Но когда целые регионы загоняются Америкой в Средневековье, то про какие общечеловеческие ценности можно говорить?

Пожалуй, единственное, что доказала Америка за прошедшие четверть века, так это то, что стране с психологией гопника очень опасно доверять роль мирового гегемона. И вдвойне опасно, если гопник страдает манией величия. Что мы и наблюдаем сейчас.

http://www.km.ru/world/2016/02/28/ministerstvo-oborony-ssha-pentagon/772671-amerika-okazalas-nikudyshnym-mirovym-gege

[Александр Васильевич]

Американо-масоно-мормонская доктрина: как выглядит современный Дьявол?



Американская политическая риторика, завидно неизменная на протяжении всей своей недолгой истории, наталкивает на мысль о том, что мормонство могло зародиться только в США. Старый Свет для такой доктрины к тому времени был слишком инертным, а всем другим народам и континентам были просто чужды криминально-авантюристские наклонности. Сейчас наиболее ушлые деятели с других континентов только пытаются перенимать и впитывать эти наклонности, но получается пока как-то неумело. Масонство, хоть и возникло в Старом Свете, так же обречено было засиять всеми своими красками и оттенками именно в Новом, по вышеуказанным же причинам. Как же так получилось, что США, страна лживой, ханжеской, кровопролитной и авантюристской политики, стали в итоге такими привлекательными? Зайдем издалека.

Сегодня очевидна несостоятельность материалистически-коммунистической доктрины о том, что общественное развитие или общественная деградация обусловлены исключительно экономическими процессами. Экономика на самом деле вторична. Она возникает уже на каком-то фундаменте, и именно поэтому богатейшие в ресурсном отношении страны очень часто оказывается странами с беднейшими экономиками, и наоборот – беднейшие в ресурсном отношении страны часто оказываются процветающими. Упорный и грамотно организованный труд, развитая торговля, умение воспользоваться результатами труда. Но и это все из области экономики, и это не первично.

В социальном плане всегда первична идея. Людям нужно дать единую концепцию миропонимания и мировосприятия, тогда они начнут действовать по представленному им шаблону, тогда уже и экономика приложится, да и все другое, что только можно вообразить, приложится. Но критически важно при этом, чтобы у людей в голове была целостная картина происходящего, определенная мотивационная система, а также набор координат «хорошо-плохо», «можно-нельзя» и так далее. Так вот американцы в качестве идейно-нравственных образцов своей жизнедеятельности избрали доктрины масонства и мормонства. Если быть точным, то не только избрали, но и сформировали таковые. Несмотря на то, что масонство было придумано во Франции и в Германии, - именно в США оно оформилось и зацементировалось в качестве официальной системообразующей идеологии. А мормонство – это вообще чисто американский продукт, наподобие «Кока-Колы», «Макдональдса» и попкорна.

Так в чем же сила этих столпов американской общественной мысли? Почему Америка в столь короткий, по историческим меркам, срок добилась таких колоссальных успехов и такого колоссального влияния, и почему даже сейчас, когда экономика США и американский образ жизни все больше напоминают пшик, - к выстроенным в США моделям, тем не менее, продолжают тянуться миллионы и миллионы людей?

Начнем, пожалуй, с масонства. Идеология масонства представляет собой изящно и по форме ненавязчиво выстроенную систему массового обмана. Эксплуатируются мистические символы, образы, всевозможные ритуалы и таинства, преследующие в качестве своей цели введение испытуемого в некий круг «посвященных», и только «посвященным» становится доступной специфика деятельности соответствующей Ложи.

Что же касается целей масонской деятельности, то о них в открытую, практически не стесняясь, заявляют сами масоны. Разумеется, чтобы ознакомиться с этими идеями, нужно штудировать написанные самими масонами книги, а в них масоны порой не стесняются цинично высказывать свои идеи и свои планы, абсолютно справедливо полагая, что большинство людей просто не поинтересуются соответствующими высказываниями. Масонство направлено на установление собственного глобального господства (властного, информационного, финансового). Установление такового планируется за счет так называемой «мягкой силы», то есть за счет активно внедряемых в коллективное сознание мулек о «свободах», «правах человека», «общечеловеческих ценностях» и прочем подобном. Надо сказать, что масонская пластинка не меняется в этом отношении уже более полутора сотен лет, и только совсем недавно эта пластинка стала слегка заедать.

Надо сказать, что доктрина масонства исторически уникальна. Безусловно, всегда существовал тактический обман противника, но система масонства неповторима тем, что зиждется на принципиально ином восприятии противостояния. Людям нужно систематически, массированно и непрерывно внушать, что они при своей «плохой» власти несвободны, что подлинную свободу им принесут именно масоны с их ценностями, - и тогда люди сами, с огромной своей охотой и с бешеным рвением, попадут в кабалу, даже не воспринимая поработителей как врагов. И более того: порабощенные даже станут активно защищать поработителей в случае, если такая защита потребуется. Система с минимумом жертв и максимумом практического эффекта, а потому подлинно гениальна.

Что же касается мормонства, то эта идеологическая система значительно более топорная, но от этого ничуть не менее действенная. Американцы объявляются «богоизбранным» народом, который получил от Бога легитимацию на уничтожение конкурентов, от которых, в свою очередь, Бог якобы отвернулся. В качестве высших добродетелей объявляются неограниченный секс, материальное и властное влияние, а также максимальный жизненный комфорт, причем в «Книге Мормона», по сути дела, открыто выражается намерение смести с пути любые ограничители этих мормонских ценностей.

Иными словами, американская доктрина в качестве способов достижения господства предусматривает, с одной стороны, продолжительную информационную экспансию и, так сказать, штурмовой вариант – с другой стороны. Можно с уверенностью заявить, что политика США исторически зиждется на балансе масонства и мормонства. В 20 веке она балансировала феноменально удачно, сейчас, буквально с каждым годом, балансирует все хуже, уже практически убого, но от этого свою генеральную линию, а главное свои цели, не меняет.

Факт тот, что США настолько дорожат своей «американской исключительностью», настолько к ней стремятся, что костьми готовы лечь, лишь бы заполучить ее. Разумеется, не своими костьми, а костьми тех, кто попал в круговорот американской обработки.

США – не только экономический, но и морально-нравственный Люцифер. Даже, пожалуй, в первую очередь морально-нравственный. Это чудовище, с которым необходимо бороться – в первую очередь, на выстраиваемом самим этим чудовищем информационном поле. При грамотном приложении конструктивных усилий на этом поле до какого-либо иного противодействия попросту не дойдет: когда Люцифер видит, что его уловки не проходят, он всегда предпочитает капитулировать, и история это неоднократно доказывала.

Нужно понимать, что зло всегда предстает в миловидных обличьях, будь то «благотворительный» фонд Сороса или «несистемные» байки «несистемных оппозиций» по всему миру. Но чем дальше, тем хуже злу удается держать марку, тем хуже оно выдает себя за добро. Этим надо воспользоваться и как можно чаще освежать в памяти людей очевидные факты, явления и процессы. Именно освежать в памяти, но никак не перевирать, потому как: во-первых, вранье – показатель заведомой слабости и уязвимости собственной позиции; во-вторых, врать нет никакого резона, так как зло больше всего боится услышать о себе именно правду. Эту-то правду и надо не стесняться доносить, цинично вскрывая грязную подноготную таковой.

Пожидаев Илья Евгеньевич

http://antisionizm.info/Amerikano-masono-mormonskaya-doktrina-kak-viglyadit-sovremenniy-Dyavol-1510.html

[Александр Васильевич]

Америке посоветовали поучиться у России

Российская военно-политическая стратегия получила должную оценку на Западе. Да, именно так, без преувеличений. Кампания Москвы в Сирии названа «блестящей». За какие-то полгода Путин сумел продемонстрировать мировому сообществу, как ограниченное применение армии способно изменить баланс сил. Кроме того, Кремль доказал, что вовсе не обязательно, что любая кампания на Ближнем Востоке приведёт к затяжной войне. Аналитики в США вздыхают: сможет ли следующий хозяин Белого дома хоть чему-нибудь научиться у Путина?



Брет Стивенс в «Уолл-Стрит Джорнэл» написал интересную статью под говорящим названием «Learning From Vladimir». Для крупной прессы США название несколько удивительное: ведь автор, по сути, призвал Вашингтон поучиться у Путина.

И действительно, Стивенс считает: есть чему поучиться.

Короткую военную кампанию России в Сирии аналитик именует «блестящей» (splendid). Правда, были у русских и небольшие потери, и политические трения: турки сбили российский самолёт и начался конфликт России с Турцией; международное сообщество возмущалось по поводу нанесения бомбовых ударов не по позициям «ИГ», а по «гражданским объектам»; были сообщения и о личных трениях между Асадом и Путиным. Некоторые даже уверены, что Путин объявил о выводе войск столь внезапно из-за этих самых трений.

Впрочем, журналист ставит в центр внимание совсем другое.

Во-первых, Путин всего за шесть месяцев дал миру понять, что ограниченное применение военной машины может изменить баланс сил.

Во-вторых, он продемонстрировал очевидный факт: вовсе не каждое вмешательство на Ближнем Востоке приводит к затяжной войне.

Что отсюда следует? Урок для американских президентов.

«Сможет ли следующий президент США чему-нибудь научиться, проанализировав этот конкретный случай применения силы?» — задаётся вопросом автор.

Ну конечно, тут же вставляет американский журналист, «никто из будущих президентов» не велит своим военным лётчикам сбрасывать бомбы «на базары в населённых пунктах, как это творил г-н Путин в Идлибе и Алеппо». По мнению Стивенса, «жестокость без причины» — неподходящий для Америки способ вести войны в XXI веке.

И даже имея такую точку зрения, журналист предлагает будущим постояльцам Белого дома взять несколько уроков у г-на Путина.

Планируя вторжение, американский президент должен:

1. Принять чью-либо сторону в войне. Автор ссылается на полезный опыт г-на Макиавелли, учившего государя «открыто заявлять себя врагом или другом». Подобный вариант поведения куда лучше, нежели «стоять в сторонке». Путин всегда принимает чью-либо сторону: в Сирии он встал на сторону «режима», а в ходе «интервенций на Украине и в Грузии» выступил в защиту «представителей местного русского меньшинства». Ни Обама, ни его предшественник Буш так делать не умеют: первый более отличился в «критике», чем в войне, а второй воевал ни за кого, но ради «демократии», рассчитывая «попозже» поставить во власть какого-нибудь «демократического» представителя из «местных». Что из этого вышло, все знают.

2. Использовать «чужие руки» («Use proxies»). Не стоит лезть в драку одному и вести все боевые действия. А ещё лучше сделать так, чтоб после вас во власти остался тот, кто вам кое-чем обязан.

3. Иметь реальные цели. Здесь Обама совсем не понимал Путина и не знал, что тот задумал: хозяин Белого дома считал, что Кремль увязнет в Сирии, как СССР увяз в афганской войне.

4. Помнить правило Эрла Батца (экс-министра сельского хозяйства, который высказался однажды по поводу эдикта папы римского о контрацепции: «Не играешь в эту игру сам, так не устанавливай правил!» Пример дипломатического неумения по вопросам Сирии продемонстрировал посланник Обамы — госсекретарь Джон Керри. Его роль автор статьи именует «поразительно незначительной».

5. Сохранять варианты действий. Да, Россия вывела часть своих войск из Сирии, но многое там и оставила. К тому же Путин дал понять, что готов вернуть войска в Сирию. Именно так в своё время США могли бы поступить в Ираке и Ливии (обеспечить военное присутствие), но… не поступили. Результат всем известен.

Целый гимн во славу российской стратегии исполнили в издании «The Trumpet».

Пока Обама продолжал уверять планету, что русские «увязнут» в Сирии, Путин вдруг отрапортовал: «Миссия выполнена». И он сказал правду, считает издание.

По некоторым оценкам, почти полугодовая кампания на Ближнем Востоке обошлась России в сумму около 1 млрд. долл. (около 2% от годового оборонного бюджета). На эти деньги Путин ввёл в кампанию около 70 самолётов различных типов и отправил в Сирию 4000 человек вспомогательного персонала. Материальные потери России очень малы: один Су-24 (сбитый Турцией) и один транспортный вертолёт Ми-8. И Путин вовсе не «увяз» в войне.

Он достиг целого ряда целей:

а) обеспечил выживание сирийского режима и сохранил свои позиции на военной базе в Тартусе;

б) получил коммерческие выгоды: осуществив пуски крылатых ракет из акватории Каспийского моря, а также продемонстрировав мощь Су-34 в воздухе и Т-90 на земле, Россия смогла показать в бою своё современное вооружение. И теперь, по сообщениям прессы, российскими вооружениями заинтересовались многие государства (Алжир, Вьетнам, Ирак, Казахстан, Туркменистан, Узбекистан, Уганда, Нигерия, Эфиопия). Новые контракты на поставку оружия сами по себе, скорее всего, покроют «рекламную кампанию в миллиард долларов», пишет автор статьи Брент Нагтигааль;

в) Путин показал политическую слабость США на Ближнем Востоке и фактически объявил Россию державой, восстанавливающей своё влияние в этом регионе;

г) кроме того, Москва восстановила свой имидж, пошатнувшийся было после украинского кризиса и «зелёных человечков». Теперь Путина считают в Европе человеком, способным принести стабильность даже «в самые нестабильные регионы».

Наконец, Путин в Сирии показал себя как человек, который добивается результата (мирных переговоров). И он вполне может сыграть роль «разумного посредника» в переговорах между европейцами, саудовцами, турками и сирийцами.

Точку в этом апофеозе России поставил один из старых влиятельных журналов США — «The Nation».

Как пишет Мэттью Дель Санто, склонность западных политиков и военных, в том числе американского генерала-натовца Ф. Бридлава, обвинять Россию, а заодно и «режим Асада», в провоцировании миграции в Европе ради «сокрушения европейских структур», абсурдна. Однако Бридлав и ему подобные нисколько не смущены отсутствием доказательств.

Обсуждение «милитаризации» России всё чаще выдаёт признаки стратегии, предназначенной переложить ответственность Европы за кризис беженцев с плеч руководства ЕС на президента России Владимира Путина. Европейские политики и Бридлав просто повторяют утверждения, которые допускал в своё время председатель Европейского совета Дональд Туск (бывший премьер-министром Польши с 2007 по 2014 гг.). Уже почти полгода он твердит, стоя сбоку от Могерини, что «знает»: политика Путина построена на желании «просто иметь врагов, чтобы быть сильнее их, чтобы уничтожать их и находиться в конфликте». Такого рода бредни демонстрируют полное «отсутствие реализма», считает автор.

Как и большинство лидеров ЕС, г-н Туск «забыл» о глубокой причине кризиса мигрантов: крахе государств в Афганистане и Ираке, вызванный более чем десятилетними западными войнами и несостоявшимся «национальным строительством». В случае же с Сирией правительства западных государств и их турецкие, саудовские и катарские союзники завалили антиправительственных повстанцев оружием, деньгами и дали им дипломатическую поддержку, что затем привело к появлению орд «ИГ». Когда Россия начала воздушную кампанию в Сирии (30 сентября 2015 г.), потоки мигрантов в Греции уже давно были проблемой для ЕС. Кризис беженцев стал символом неспособности Европейского союза гарантировать безопасность своих граждан. И недавнее соглашение с Турцией ситуацию едва ли спасёт.

Пора Западу прекратить проявлять враждебность по отношению к России и превращать её в «козла отпущения». Отсутствие реализма в концепции ЕС и соответствующей практики международной политики — это плохо. Россию нельзя «исключить» из Европы. На данный момент европейские лидеры, равно как и их коллеги в Вашингтоне, похоже, не имеют иного видения отношений ЕС с Россией, кроме делания из Москвы «козла отпущения», прикрывая тем самым «собственные промахи». Однако пришло время что-то переменить, убеждён автор.

* * *


Всё больше голосов на Западе раздаётся в пользу перемен: США и Евросоюзу следует проявить «реализм» в политике, прекратить совершать ошибки и отказаться от назначения «козлов отпущения». Некоторые аналитики даже советуют Белому дому взять уроки военно-политической стратегии у Москвы.

Однако на фоне тех бредней, которые изрекают как непреложную истину военные стариканы вроде Бридлава и фантазирующие политики вроде Туска, голос разума едва ли будет услышан. Его забивает тысяча других голосов.

Военные командиры из НАТО продолжают уверять планету, что Путин с Асадом решили наполнить беженцами всю Европу, а также атаковать на днях Прибалтику, Польшу и, разумеется, Швецию. В США уже рассуждают о грядущих «военных кораблях», которые Путин отправит на «аннексию» Арктики. Периодически повторяются и выступления на тему «аннексии Крыма» (о референдуме не говорят). Примерно две трети украинцев, по иным опросам, верят в действия на Украине «путинских войск». В Великобритании набирают в штат агентов-разведчиков со знанием русского языка: предполагается, что они будут отлавливать на улицах Лондона «московских шпионов». Все эти сочинения выдаются за «анализ» и «оценку» стратегии Кремля. Откуда уж тут взяться реализму!

Олег Чувакин

http://topwar.ru/92752-proekt-zz-amerike-posovetovali-pouchitsya-u-rossii.html

[Александр Васильевич]

Александр Чаусов

Мессианство США: истоки, содержание и последствия



Логика поведения Соединенных Штатов Америки, как ни крути могущественнейшей империи, давно является предметом споров и гаданий. Особенно остро в последние два десятилетия, в связи со все новыми конфликтами, разжигаемыми США, встает вопрос – в чем смысл этой бесконечной экспансии и жажды вмешательства в чужие дела? Что кроется за словами об «исключительности американской нации» и праве Америки нести «свет демократии по всему миру»?

Часть людей (абсолютное меньшинство в России) действительно верят, что США могут дать миру некое справедливое устройство по своему образцу. Но все чаще приходят к выводу, что главной мотивацией Штатов являются голый прагматизм и выгода, а красивые слова о правах и свободах – лишь ширма для прикрытия. На самом деле, искренняя вера в необходимость экспансии «света демократии» по всему миру и жесткий меркантилизм – это две части одного целого, которое, собственно, и является американским мировоззрением, американской религиозной доктриной.

«Град на Холме»

Когда мы говорим о современной Америке, надо понимать, что при всех «прогрессивных» трансформациях XX и XXI веков, американское общество вышло из пуританского протестантизма. Эта квази-христианская религия включает в себя, с одной стороны, идею предначертанности и богоизбранности, а с другой – понимание материального достатка как выражения этой избранности. Упрощая - чем успешнее человек в земной жизни, тем он ближе к Богу, и наоборот.

Понятно, что у первых американских пуритан, «отцов-пилигримов», все было несколько сложнее. Этот подход к исключительности и экспансии в одной из своих проповедей выразил Джон Уинтроп в 1630-м году. В частности, ему принадлежат следующие тезисы:


«Господь станет нашим Господом и с радостью поселится среди нас как среди избранного его народа и благословит все наши начинания. И с тем, чтобы мы увидели доброту его мудрости, силы и правды во всем их блеске, еще незнакомом нам, и чтобы мы обнаружили, что Господь среди нас, десять наших воинов однажды смогут противостоять тысяче врагов, когда Он изберет нас для хвалы и славы. Потому должны мы иметь в виду, что будем подобно городу на Холме, взоры всех народов будут устремлены на нас».
Джон Уинтроп

Мессианская роль в истории США закреплена еще в Мейфлауэрском соглашении, где было прямо сформулировано:

    «Обязуемся объединиться в гражданское политическое сообщество для установления более совершенного порядка...»

Именно эти воззрения легли в основу «теологии процветания», которую активно используют нынешние американские неопротестанты всех мастей. И заодно стали краеугольным камнем оправдания бесконечной американской экспансии.

Тотальная экспансия

В политике эти идеи претерпевали причудливые трансформации. Первым, самым известным политическим манифестом на эту тему стала идея «явного предначертания», использованная Джоном О’Салливаном в 1845-м году в статье «Аннексия». Суть «явного предначертания» была проста: Америка должна занимать территорию от Тихого до Атлантического океана. Потом это же «явное предначертание» было использовано для оправдания американо-мексиканской и испано-американской войн. От Мексики в итоге Соединенные Штаты оттяпали территории современных штатов Техас, Калифорния, Нью-Мексико, Аризона, Невада и Юта. В общем, довольно масштабные территориальные завоевания, которые были более чем материально выгодны.

Началось всё, напомним, именно с Техаса, который объявил свою независимость от Мексики ещё в 1836 году. В 1846-47 годах он стал американским. Испано-американская война 1898 года также прошла под эгидой «явного предначертания». Тогда американские войска отвоевали у Испании Кубу, Филиппины и Пуэрто-Рико. При этом с точки зрения настроений масс во время этой кампании шло два параллельных процесса. С одной стороны, американцы были убеждены, что несут свет демократии и справедливого мироустройства на испанские территории, с другой – во многом инициаторами этой экспансии были крупные бизнесмены США, у которых в тех регионах были свои коммерческие интересы.

В книге Кузника и Оливера Стоуна «Нерассказанная история США» приводится такой итог этой военной кампании: «Испано-американская война принесла бизнесменам США колоссальную прибыль. Сразу после окончания войны компания United Fruit приобрела 769 тысяч гектаров кубинской земли по цене всего 40 центов за гектар». Впоследствии, уже в начале XX века, генерал ВМС США Смедли Батлер, который воевал на Филиппинах, в Китае и Центральной Америке, написал книгу «Война – это попросту рэкет», в которой описал военную доктрину Америки и её пресловутое «явное предназначение» так:


«Тридцать три года и четыре месяца я провел на действительной военной службе в составе Корпуса морской пехоты США. И все это время я был первоклассным рэкетиром, который служил воротилам американской промышленности, Уолл-стрит и банкирам... В 1914 году я помог обеспечить интересы американских нефтяных магнатов в Мексике. Потом помогал превратить Гаити и Кубу в стабильный источник доходов для парней из National City Bank. Я участвовал в насилии над полудюжиной республик Центральной Америки ради прибылей Уолл-Стрит. Без меня не обошлась чистка в Никарагуа на благо международного банковского дома братьев Браун. В 1916 я принес свет в Доминиканскую Республику – в интересах американских сахарозаводчиков. В Китае я расчищал дорогу для компании Standard Oil… Оглядываясь назад, в прошлое, я понимаю, что из меня мог бы поучиться сам Аль Капоне. Ведь всё, на что он оказался способен, - это рэкет в каких-то трёх районах. А я занимался этим на трёх континентах».
Смедли Батлер

И абсолютно не противореча этому, с высоких трибун, примерно в то же самое время, когда Батлер нес свет демократии и обогащал американский бизнес, 26-й президент США Теодор Рузвельт давал американской экспансии нравственное обоснование:


«Есть такая вещь, как международная нравственность. Я принимаю эту позицию как американец, который стремится верно служить интересам своей собственной страны, но который также стремится делать все возможное ради достижения справедливости и порядочности по отношению к человечеству в целом, и который поэтому считает себя обязанным судить обо всех других странах по их действиям в каждом конкретном случае».
Теодор Рузвельт

Примерно ту же риторику использовал и 28-й президент США Вудро Вильсон, когда говорил о мессианской роли Штатов:


«Мы участвуем, хотим мы того или нет, в жизни мира. Все, что касается человечества, неизбежно становится нашим делом [...] Наша цель - указать человечеству в каждом уголке мира путь к справедливости, независимости, свободе… Америка должна быть готова использовать все свои силы, моральные и физические, для утверждения этих прав (прав человека - прим. редакции) во всем мире».
Вудро Вильсон

Но это, что называется, «президентская стилистика», более дипломатичная. А вот в каких категориях Вильсон рассуждал в 1907 году, будучи главой Принстонского университета:


«Двери держав, запертые сейчас, необходимо взломать… Привилегии, полученные финансистами, должны охранять представители нашего государства, даже если при этом будет нарушен суверенитет тех стран, которые не склонны идти к нам навстречу».
Вудро Вильсон

Ну и совсем уже показательно его заявление на собрании учредителей Национального совета по внешней торговле в 1914 году:

    «Нет ничего, что бы интересовало меня в большей степени, чем максимально полное развитие нашей торговли и предначертанное свыше завоевание зарубежных рынков».

Здесь Вильсон откровенно заявил ту идеологию, а то и квазирелигию, которую Штаты исповедают и поныне.

Бог – это менеджер, он дал своему народу эксклюзивное моральное право на экономическую экспансию любыми методами. Деньги – это, по сути, «манна небесная», зримое и материальное проявление божьей благодати.

К слову, Вильсон вырос в семье пресвитерианского священника шотландского происхождения и с юношества до конца своих дней был прихожанином Колумбийской первой пресвитерианской церкви. Его отец, Джозеф Рагглз Вильсон, был практикующим рабовладельцем и защитником этого чрезвычайно эффективного способа обогащения.

Во время Первой мировой войны, при сохранении Вильсоном формального нейтралитета США, за 1914 - 1917 годы американские банки выдали странам Антанты кредитов на 2,5 миллиардов долларов. Особо обогатился при этом «Дом Морганов»: через него прошло более 80% всего вооружения, которое «нейтральная Америка» продавала Антанте.

Вторая мировая как трамплин к успеху

Из Второй мировой войны, которая обескровила СССР, Европу и Азию, США вышли в восемь раз богаче, чем были до вступления в боевые действия. Вот почему нет ничего удивительного, что американцы считают себя «главными победителями» в той войне. Все же просто: деньги – это показатель благодати, успешности и избранности. Кто больше обогатился, тот и настоящий победитель.

В «Нерассказанной истории США» Кузник и Стоун признают, что «большинство американцев считают Вторую мировую "удачной войной", в которой США и их союзники одержали удачную победу». Удачная война – в данном случае очень показательное словосочетание.

Удачна она была, естественно, в финансовом плане. Кстати, Рузвельт практически вопреки сенату и конгрессу продавил акт палаты представителей под номером 1776 о ленд-лизе с Британией. Что интересно, тогда он говорил о помощи Англии, которая выше заботы о «дурацких и нелепых долларах». На самом деле забота была как раз о тех самых долларах. В те дни сенатор Артур Вандерберг, один из немногих представителей элиты, кто считал экспансию ошибкой, произнес действительно пророческие слова про свою страну:


«Мы нарушили 150-летнюю традицию американской внешней политики. Мы отбросили прощальное обращение Джорджа Вашингтона. Мы с головой окунулись в политику с позиции силы и войну за влияние в Европе, Азии и Африке. Мы сделали первый шаг на пути, с которого уже не свернуть».
Артур Вандерберг

Ленд-лиз, кредиты и другая косвенная помощь США союзникам на самом деле были призваны, с одной стороны, стать локомотивом для американской экономики, пребывавшей в Великой депрессии, а с другой - подсадить страны-участницы боевых действий на финансовую иглу ФРС. Несмотря на настойчивые просьбы СССР побыстрее открыть второй фронт на европейском театре военных действий, в войну США вступили только 6 июня 1944 года. А уже в двадцатых числах июля того же года заключить Бреттон-Вудское соглашение, согласно которому доллар стал наравне с золотом мировым финансовым стандартом. Собственно, в рамках американского менталитета – это и стало главной победой США во Второй мировой войне.

Были и еще итоги: США не подверглись военным разрушениям, доля в мировом объёме товаров и услуг достигла 50%, промышленное производство поднималось на 15% в год, три четверти инвестиций и две трети мирового запаса золота также были в активе у Соединённых Штатов. В общем, вот оно - материальное выражение богоизбранности во всей красе и величии.

«Средний класс» как авангард демократии

Характерные черты послевоенной эпохи - ядерный паритет и холодная война против СССР, которую в США решили выигрывать финансово. Благодаря накоплениям и толчку развития, полученным во время Второй мировой, в Штатах появляется «американский средний класс», выросший на льготных кредитах и росте потребления. Таким хитрым способом Штаты демонстрировали, что их образ жизни, их система ценностей предпочтительнее развитого социализма, так как ведет к большему материальному достатку. Не удивительно, что при таком отношении к деньгам у рядовых американцев крепла железобетонная уверенность, что они являются избранной нацией.

Вот же они - деньги, вот - высокое благосостояние, а значит, США избраны высшими силами, чтобы нести свет всему миру.

Одновременно «на щит» была поднята тема борьбы за права человека во всем мире, которая, по сути, стала еще одним инструментом в политической и идеологической экспансии Штатов. Логику этой борьбы можно выразить следующими тезисами: раз мы избранные, поскольку так хорошо живем, то мы имеем право говорить, как жить всем остальным. Естественно, не забывая про себя. Так, государство, которое только недавно и со скрипом гражданской войны отказалось от рабства, в котором еще не до конца была преодолена расовая сегрегация, государство, которое в тридцатых сотрудничало с Германией по вопросам евгеники, стало учить всех равенству, правам и братству.

Важно отметить, что валютные авантюры Бреттон-Вудской системы привели к кризису ликвидности доллара в конце шестидесятых годов. У США фактически закончилось золото, которым бы они могли обеспечивать реальную стоимость доллара. Одновременно генерал де Голль, правитель Франции, намеревался ударить по сцепке доллара с золотом, меняя американскую валюту на американские же золотые запасы, за что и был, на самом деле, снесен рассерженными парижскими студентами во время одной из первых цветных революций. Бреттон-Вудскую систему сменила Ямайская валютная система. Но это было, по сути, еще большее накачивание долларового мыльного пузыря, который в очередной раз лопнул уже в 2008 году. По итогам, однако, «все договорились» – и сейчас мировым валютным стандартом, по сути, является неликвидная бумага, не обеспеченная ничем.

«Уникальность» современной Америки

В новейшей истории в речах американских официальных лиц все чаще и громче слышны те же самые слова, что были сказаны в 1630 году. 43-й президент США Джордж Буш-младший на инаугурационной речи 2004 года заявил:



«Задача политики США состоит в поиске и поддержке роста демократических движений и институтов в каждой нации и культуре, а ее конечная цель - положить конец тирании в нашем мире. Не потому что мы считаем себя избранной нацией; Бог располагает и выбирает в соответствии со своей волей».
Джордж Буш-младший

Что это, если не призыв подтверждать свою «богоизбранность» разными способами? Что, собственно, американцы и сделали в Ираке и Афганистане.

В «Стратегии национальной безопасности США», главнейшем системообразующем документе, звучат практически «вильсоновские» формулировки: «Укрепление экономического могущества Америки является основой нашей национальной безопасности и важнейшим источником нашего влияния за рубежом».

Мессианство денег

В американской доктрине деньги и мессианство не являются противоречием. Это у нас, в России, часто вспоминают, что «легче верблюду пройти через угольное ушко, чем богатому оказаться в Царствии Небесном». У них деньги и прибыль – это и есть главное материальное мерило морали и нравственности. Это не культ денег как таковой, нет.

Деньги в данном случае – это средство и некий сакральный показатель богоизбранности. Но показатель главный, а то и единственный.

В максимально упрощенном виде культ американской исключительности, сопряженный с прагматизмом, можно сформулировать так: что прибыльно – то и морально, что морально – то, несомненно, прибыльно. Поэтому сам спор, прагматичны ли американцы или идейны, не имеет смысла. Они очень и очень идейны, просто главное подтверждение их сверхидеи выражается в денежном эквиваленте.

http://politrussia.com/world/messianizm-ssha-istoki-673/

[Александр Васильевич]

Национальная идея США



Представляем вашему вниманию главу "Национальная идея США" из монографии "Высшие ценности Российского государства".

Американская мечта

Американцы от использования понятия «национальная идея», как правило, воздерживаются. Утверждается, что в США в противовес тоталитарным странам нет государственной идеологии. Однако по свидетельству многих исследователей образа жизни американцев, начиная с А. де Токвиля, более идеологизированное общество, чем то, которое сложилось в Соединенных Штатах, трудно отыскать. Роль идеологии в США выполняет такой эквивалентный понятийный конструкт, как «американская мечта». Он выступает собором высших ценностей американского государства.

Во многом именно эта «мечта» создала Америку, не только как главный геополитический центр современного мира, но и как законодателя ценностей. «Американская мечта, - писал создатель нового политического словаря, видный журналист и спичрайтер Р. Никсона Уильям Сэфайр, - идеал свободы или возможностей, который был сформулирован “отцами-основателями”, - духовная мать нации. Если американская система – это скелет американской политики, то американская мечта – ее душа».

Итак, триада национальных интересов США выстраивается в следующей последовательности: «американская мечта» - «американская система» - «американская политика».

    Американцы прекрасно понимают, что без идеологии не может быть системности государственного управления, а без системности, соответственно, эффективной политики.

Подобного понимания в современной России пока что нет.

«Американская мечта» не исчерпывается подобно «русской идее» сферой гуманитарного дискурса. К ней как к высшему критерию успешности апеллировали начиная с Ф.Д. Рузвельта почти все вступающие в свои полномочия президенты Соединенных Штатов. В своей знаменитой речи «Есть у меня мечта…» Мартин Лютер Кинг подчеркивал, что выводит свои надежды на преодоление расовой дискриминации из той же «американской мечты».

Итак, наличие национальной мечты не стало основанием для навешивания на США ярлыка тоталитаризма. Почему нельзя вести речь о столь же ценностно значимой «русской мечте»?

 
Американский мессианизм

Национальная идея государства, претендующего на заметную роль в мире, должна обладать мессианским пафосом. В этом смысле она экстравертна. Ее адресатом являются не только собственные граждане, но и народы зарубежных стран. Несмотря на эту универсальную особенность, «русское мессианство» традиционно преподносится как нечто цивилизационно аномальное, аналог экспансионизма и империалистичности. Между тем, существует не только «русский», но и «американский» мессианизм – Pax Americana. Никаких негативных ассоциаций он у ревнителей международного права не вызывает. Напротив, речь идет о благородной миссии американской демократии как ценностно-значимой для всего человечества. Мессианизм «Нового Света» это не только эсхатологические чаяния переселенцев-конгрегационалистов с «Мэйфлауэр». Традиция мессианской рефлексии сохраняется в США и в настоящее время. Рональд Рейган высказывался в 1982 г. вполне в духе конгрегационалистских миссионеров: «Я всегда считал, что эта благословенная земля была необыкновенным образом отделена от других, что божий промысел поместил этот великий континент между океанами для того, чтобы его обнаружили люди со всех концов земли, наделенные особой любовью к вере и свободе».

 
Американская эсхатология

Большим заблуждением является рассмотрение феномена США через призму идеи утверждения модели секулярного общества. Безусловно, Соединенные Штаты не являются иерократическим государством. Однако отсутствие иерократии – это еще не секуляризм. Генезис США определялся особым эсхатологическим проектом, уходящим своим корнями в протестантизм и модернизированную просветительскую теологию.

Американская эсхатология – это не просто популярный в богемных кругах концепт. Речь идет о государственной идеологии. Характерно в этом отношении присутствие эсхатологических мотивов (причем, не в светском, а в сугубо теологическом значении) в публичных выступлениях президентов США. Еще в канун революции Дж. Адамс, будущий второй североамериканский президент, выступал со следующим, много объясняющим в воззрениях отцов-основателей, признанием: «Я всегда с благоговением рассматриваю образование Америки как открытие поля деятельности и замысла Провидения для просвещения невежественных и освобождения порабощенной части человечества повсюду на земле». Ровно та же мысль Р. Рейгана, цитированная выше.

Организованная в рамках западной советологии кампания критики коммунистического мессианства выглядит на фоне вышеприведенных цитат как политическое лицемерие.

    Государственная идеология США была не менее мессиански ориентирована, чем марксистско-ленинское учение в СССР.

Патетика публичных выступлений президента, понятно, была ограничена традицией официального протокола. При обращении же к оценкам миссии США ведущими духовными авторитетами американской нации контуры эсхатологического проекта становятся еще более очевидными. Идея богоизбранности американцев и земли Соединенных Штатов является одним из ведущих мотивов церковного проповедничества. В этом смысле на американские Церкви, при всем различии их учений, негласно возложены государственные задачи. Священнослужитель в США де-факто идеологический работник государства.

Традиции проповеднического обоснования американского мессианизма были заложены в XVIII в. знаменитым кальвинистским богословом Джонатаном Эдвардсом. С его именем было связано движение «Великого пробуждения», непосредственно подготовившее в религиозном плане институционализацию американского государства. Возникло направление «новосветников», увязывавших реализацию божественных замыслов с особой историко-эсхатологической миссией Америки. В проповеднических целях ими был учрежден ряд светских учебных заведений, таких как Принстонский университет и Дартмутский колледж, ставших впоследствии брендом американского высшего образования.

    Сам Дж. Эдвардс говорил о переходе статуса «богоизбранного народа» от евреев к американцам. «Новая Англия» провозглашалась им тем местом, где согласно Апокалипсису «Господь сотворит новое небо и новую землю».

Американские колонисты идентифицировались проповедником как особое «воинство Иисуса». Современник Дж. Эдвардса ректор Гарвардского университета И. Мэзер также считал очевидным, что «Иисус Христос особенно расположен к этому месту и к этому народу». В качестве аксиомы с XVIII столетия американцам через церковь внушается представление о том, что длительное сокрытие Богом Америки объясняется уготовленной ей миссией стать новым ковчегом спасения.

Тезис о богоизбранности США утверждался не только в церковном проповедничестве. Ту же задачу решала, в частности, американская литература. «Божья благодать в отношении Новой Англии, - писала, к примеру, автор романа «Хижина дяди Тома» Гарриет Бичер-Стоу, - это предвещание славного будущего Соединенных Штатов… призванных нести свет свободы и религии по всей земле и вплоть до великого судного дня, когда кончится война и весь мир, освобожденный от гнета зла, найдет радость в свете Господа». Еще более пафосно высказывался о миссии США поэт и публицист Герман Мелвилл: «Мы, американцы – особые, избранные люди, мы – Израиль нашего времени; мы несем ковчег свобод миру… Бог предупредил, а человечество ожидает, что мы свершим нечто великое; и это великое мы ощущаем в своих душах. Остальные нации должны вскоре оказаться позади нас… Мы достаточно долго скептически относились к себе и сомневались, действительно ли пришел политический мессия. Но он пришел в нас».

    От констатации богоизбранности США лежит прямой путь к легитимизации американского глобального экспансионизма.

Уже к концу XIX в. концепт планетарной экспансии приобрел четкое идеологическое выражение. Первым, кто без обиняков провозгласил целью США установление мирового господства, был протестантский священник Джошуа Стронг. Характерно, что американизм соединялся им с апологией англосаксонской расы, которая восприняла прежние мессианские задачи, стоящие перед евреями, греками и римлянами. «Ныне, - провозглашал Дж. Стронг, - впервые в истории человечества эти три великие линии развития проходят сквозь пальцы одной преобладающей расы для того, чтобы образовать, переплетясь между собой, единую наивысшую цивилизацию новой эры, совершенство которой будет означать, что это и есть вполне царство божие… Все объединятся в единой англосаксонской расе, показывая, что эта раса в исключительной степени соответствует намеченному и потому избрана богом для подготовки полного торжества его царства на земле». Модель нового мирового порядка Дж. Стронга не была системой господства – подчинения империй прошлого. Народы, не подходящие под англосаксонский эталон, не подчинялись в ней англосаксам, а исчезали, вычеркивались с карты грядущего царства.

Идеологема Pax Americana впервые была сформулирована в 1890-е гг. апологетом американского экспансионизма сенатором от штата Индиана Альбертом Дж. Бевериджем. Произнесенную им в 1898г. в Сенате речь «Марш флага», лейтмотивом которой было доказательство необходимости завоевания Кубы и Филиппин, небезосновательно называют американским «Майн Кампфом». Специфическую аргументацию и высокопатетическую риторику нового экспансионизма воспроизводит фрагмент из вводной, проблемно-постановочной части знаменитого выступления:

«Соотечественники! Бог одарил нас прекрасной землей; землей, которая может накормить и одеть мир; землей, чья береговая линия могла бы охватить половину стран Европы; землей, стоящей, подобно часовому, между двумя величественными океанами земного шара; более великой Англией с более благородной судьбой. Он поселил на этой земле могущественный народ – народ, возникший из самого решительного в истории человеческого рода; народ, постоянно пополняющийся зрелыми, мужественными, работящими людьми со всего мира; народ высшей категории в силу своего могущества, по праву созданных им институтов, властью продиктованной им свыше цели – пропагандистов, а не попрошаек истории. Бог даровал своему избранному народу славную историю, историю, тон которой задал Колокол Свободы, историю героическую, исполненную веры в нашу миссию и в наше будущее: историю государственных мужей, распространивших границы нашей Республики на неизведанные земли и дикие территории; историю солдат, пронесших знамя через пылающие пустыни и гряды враждебных гор к вратам заходящего солнца; историю постоянно умножающегося народа, за полвека прошедшего сквозь весь континент; историю пророков, предвидевших последствия зол, унаследованных от прошлого, и мучеников, умерших во имя нашего спасения от этих зол; историю божественно логичную, в процессе творения которой мы сегодня участвуем. Таким образом, в текущей кампании возник вопрос, являющийся больше чем партийным вопросом. Возник американский вопрос. Возник вопрос всемирного масштаба. Должен ли американский народ продолжать свой непреодолимый марш к торговому господству над миром? Должны ли свободные институты расширять свое благословленное царствование, по мере того как дети свободы обретают силу, пока система наших принципов не овладеет сердцами всего человечества? Разве нет у нас миссии, которую следует выполнить, разве нет долга перед нашими собратьями, который следует исполнить? Разве Бог наделил нас дарами за пределами наших пустынь и отметил нас как народ, пользующийся Его особым благоволением, лишь для того, чтобы мы загнивали в нашем собственном эгоизме, как поступают люди и государства, избравшие трусость своим уделом, а себя – в качестве божеств, как поступают Китай, Индия и Египет?».

Одним из основных внешних врагов США А. Дж. Беверидж считает Россию - «волка завоевания», «плетущего паутину торговли, в которую попадают территория за территорией, народ за народом». Последующий ход американской и мировой истории реализовывался целиком по бевериджевскому сценарию неоэкспансионизма, что позволяет классифицировать речь сенатора как программный идеологический документ.

Во время опроса американского конгресса 96-го созыва (1979-1981 гг.) на утверждение о том, что Бог благословил Америку больше, чем другие страны, 38% конгрессменов дали отрицательный и 32% - положительный ответ. А.М. Шлезингер-младший указывал на этот опрос, как свидетельство угасания мессианских настроений в американском обществе. Но, с другой стороны, тот факт, что треть представителей Законодательного собрания США продолжают в конце XX столетия верить в особое избрание Богом американской нации, есть аргумент не в пользу слабости, а в пользу силы национального эсхатологического концепта. Среди советской партийной элиты было в то же время значительно меньше лиц, продолжающих верить в идеалы коммунизма. Не возникает сомнений, какое общество более идеократично.

(Окончание следует)

[Александр Васильевич]

(Окончание)

Образ В.И. Ленина, как «величайшего утописта» нового времени, затмевает галерею его современников, конструкторов иных футурологических проектов. Не меньшим футурологом был, например, президент США Вудро Вильсон. «Америка – провозглашал он в 1919 г., во время апогея Гражданской войны в России, - единственная идеалистическая нация в мире. Сердце этого народа чистое. Сердце этого народа верное… Это великая идеалистическая сила в истории… Я, например, верю в судьбу Соединенных Штатов глубже, чем в любое иное из дел человеческих. Я верю, что она содержит в себе духовную энергию, которую ни одна другая нация не в состоянии направить на освобождение человечества. Америка обладала неограниченной привилегией исполнить предначертанную судьбу и спасти мир». Безусловно, национальный лидер должен быть убежден в существовании особой исторической миссии своей нации. Этим он отличается от государственного руководителя-временщика.

 
Историософия американской идеи

Существует расхожее представление об антиисторизме американской нации. Сложилось мнение, что будто бы история не является для американцев такой же ценностью, какой она выступала, например, в глазах европейцев. В действительности фактор национальной исторической рефлексии имеет по отношению к американскому государству  принципиальное значение. Другое дело, что история воспринималась не с точки зрения повторения ее в настоящем, а как прошлое, преодолеваемое новым временем. Сообразно с этим видением образование США подрывало прежний ход мировой истории. Законы прошлого упразднялись. Модели истории как вечному возвращению противопоставлялась схема антагонизма прошлого и будущего.

Об «эксперименте, доверенном рукам американского народа» говорил в своей инаугуарационной речи первый президент США Дж. Вашингтон. По свидетельству А.М. Шлезингера, «отцы-основатели страстноштудировали труды классических историков в поисках способов избежать классической судьбы». Достоверно известно детальное изучение первыми президентами США исторических сочинений Тацита, Цицерона, Полибия, Тита Ливия. Американские Соединенные Штаты были учреждены в то время, когда монархическая идея казалась незыблемой. Римская история рассматривалась как иллюстрация того положения, что все республики гибнут. Скепсис в отношении перспектив американского республиканизма был первоначально весьма значительным. Соединенные Штаты Америки, по замыслу отцов-основателей, должны были фактом своего существования доказать, что современность не является заложницей прошлого.

    Доказательство жизнеспособности американской республики адресовалось в качестве своеобразной прокламации миру.

«Наши институты, - провозглашал в своем последнем послании пятый президент США Джеймс Монро, - представляют собой важнейшую веху в истории цивилизованного мира. От сохранения их в первозданной чистоте будет зависеть все». «Более трех четвертей столетия нашего существования в качестве свободной и независимой республики, - подводил первые итоги американского эксперимента одиннадцатый президент Джеймс Полк, - уже не надо решать вопрос, способен ли человек к самоуправлению. Успех нашей восхитительной системы окончательно опровергает тех, кто в других странах утверждает, что “избранное меньшинство” рождено, чтобы править, и что большинство человечества должно управляться силой». Республиканизм был исторически первым индикатором успешности американского цивилизационного эксперимента. То, что первоначально рассматривалось в качестве экспериментального прецедента, стало со временем позиционироваться в качестве столбовой дороги развития человечества.

Историцизм американцев проявляется сегодня в практическом применении истории как важнейшего средства воспитания граждан. Изучение национального прошлого начинается в США еще на уровне детских дошкольных учреждений. На этом этапе соответствующими стандартами задается формирование знаний детсадовцев о генезисе национального фольклора, государственной символики, вкладе величайших деятелей американской истории. Нравственные императивы реализуются через понятия: «самообладание», «правосудие», «героизм», «лидерство», «личная ответственность» и т. п. Дошкольники учатся определять местонахождение стран и народов, упоминаемых в предлагаемых им педагогом исторических повествованиях. На стадии начальной школы уже используются приемы элементарного исследовательского анализа. Перед учащимися, к примеру, ставится задача реконструкции истории собственной семьи в контексте исторического времени. Российские же школьники начинают изучать историю только в пятом классе, т. е. почти с шестилетним отставанием от американцев.

 
Идеология «плавильного котла»

Абсолютно гомогенных в этническом отношении государств никогда не существовало. Соответственно для каждого из них была актуальна задача выработки оптимума интеграции различных населяющих страну народов. При отсутствии единого подхода государство этнически дезинтегрировалось. Модели могли быть разные, главное в них - идеологическая системность, собирающая в целое все представленные в стране этноидентичности. Превращение государства Габсбургов из всеевропейской интегральной державы в «лоскутную империю» австро-венгерской эпохи предопределило ее последующий национальный распад.

США фактически с момента своего создания взяли за основу обеспечения этнической интеграции модель «плавильного котла». Еще в 1776 г. Томас Пейн определял зарождающуюся североамериканскую общность как «нацию иммигрантов». По прошествии более чем полуторастолетнего периода самоидентификация принципиально не изменилась, и президент Ф.Д. Рузвельт обращался к американцам как к «сотоварищам по иммиграции».

Образ «плавильного котла» стал одним из базовых составных конструктов «американской мечты». Посредством него транслировалась идея, что только в Америке личный успех человека не зависит от его этнической принадлежности. Американская гражданская идентичность – вот главный фактор успешности. В действительной жизни – это далеко не так. Американский истэблишмент представлен, главным образом, англо – американцами, тогда как цветные по-прежнему находятся в США на низшей ступени социальной иерархии. Однако мечта всегда мифологична. Для поддержания мифа можно даже избрать президентом представителя чернокожей части американской нации. Не случайно альтернатива выбора в Демократической партии проходила между нетрадиционными для Белого дома образами кандидатов – женщиной или цветным. Идейно ослабленная за годы правления Дж. Буша-младшего «американская мечта» нуждалась в подпитке.

    Требовалось доказать, что путь на политический Олимп в Соединенных Штатах открыт каждому, вне зависимости от гендерной принадлежности и цвета кожи.

Понятие «плавильный котел» вошло в широкий обиход после постановки в 1908 г. в Колумбийском театре Вашингтона пьесы с аналогичным наименованием. Ее автором был видный английский драматург, выходец из России, еврей по этническому происхождению Израил Зангуилл. Постановку спектакля поддержал своим присутствием президент США Теодор Рузвельт. Характерно, что появление пьесы пришлось на апогей иммиграции в Соединенные Штаты. В финале произведения главный герой произносит речь, звучащую как своеобразный эсхатологический гимн Америке: «Вот он, великий плавильный котел!  Послушай! Слышишь, как он ревет и шипит? Вот его гигантское чрево – сюда, в эту безбрежную ширь, пребывают тысячи тех, кто питают ее, вливают в нее свой людской труд! О, какое кипение, о, какое движение! Кельт и латинянин, славянин и тевтонец, грек и сириец, черный и желтый… Да, Восток и Запад, Север и Юг, пальма и сосна, полюс и экватор, полумесяц и крест!. Как этот великий алхимик переплавляет и смешивает их в своем очищающем пламени! Здесь все они объединяются, чтобы создать Республику Людей и Царство Божие…».

Пьеса получила восторженные отклики в политических и культурных кругах США. Развивая мысль И. Зангуилла, в прессе подчеркивалось, что еще более великими в сравнении с славянином, тевтонцем, греком и сирийцем «должны стать американцы, воплощающие в себе достоинства каждой из этих наций».

Итак, в «плавильном котле» усматривалась не столько деидентификация наций, сколько синергийный эффект умножения потенциалов их идентичностей. Впоследствии на протяжении столетия этот образ акцентированно пропагандировался американскими СМИ и насаждался в общественном сознании. Параллельно с ним использовались и другие метафорические конструкты: «салатница», «овощной суп», «миска салата», «великолепная мозаика», «пицца», «лоскутное одеяло» и т.п.

 
Американский традиционализм

Существует идеомиф взгляда на США как воплощение секуляризма и антитрадиционализма. Этот стереотип Америки используется в качестве ложного ориентира для других народов. Смотрите, мол, самое успешное государство мира обходится без религиозных скреп и без традиции. Посредством искажения американской действительности реализуется глобальная провокация. В общественное сознание внедряется представление, что формула успеха как раз и заключается в секуляризации и детрадиционализации. Важнейшие из факторов жизнеспособности государств – религия и традиции – рассматриваются в результате осуществленной подмены как препятствия интенсивному развитию «по-американски». В действительности степень религиозности американцев гораздо выше, чем у населения России или любой из европейских стран. Более того, сегодня США оказались охвачены волной десекуляризации. Так что апелляция к американскому секуляризму в качестве рецепта построения демократического государства является, по меньшей мере, некорректной.

Представление об отсутствии в США традиций имеет достаточно широкое распространение. Даже видный американский историк Г. Коммейджер утверждал, что в отличие от европейцев американцы не знали «традиций, приверженностей или воспоминаний о прошлом». В действительности апелляция к собственной национальной истории в повседневной жизни населения США имеет более устойчивый характер, чем в современной Европе. Переселенцы с «Мэйфлауэр», борьба за независимость, Гражданская война, освоение Запада – составляют идеомифологизированный традиционалистский каркас американского прошлого.

Может быть, для такого рода традиций недостаточно длителен временной масштаб? Действительно, американцы – сравнительно молодая нация. Однако в США, несмотря на сложившиеся стереотипы, наряду с общеамериканской идентичностью сохраняются иные закрепленные этническими традициями мультикультурные идентификаторы. Во время национальной переписи 1990 г. при ответе на вопрос об этническом происхождении американцами определили себя лишь 5% опрошенных. Остальные респонденты отнесли себя к одному из этносов, общая численность которых в США насчитывает 215 наименований.

    Несколько утраченные прежде этнические традиции находятся сегодня в США в состоянии ренессанса. Государство, не видя конфликта между ними и общеамериканской культурой «национальной салатницы», поддерживает данные тенденции.

Еще в 1974 г. Конгресс США специальным актом санкционировал распространение в образовательных учреждениях учебных программ по этническим культурам. «Америка, - пишет современный исследователь М.И. Лапицкий, - переживает подлинную тягу к истокам и корням. У людей, доселе не интересовавшихся своей родословной, возникает интерес к предкам, семейным архивам, пожелтевшим фотографиям, различным реликвиям, напоминающим прародину, рецептам национальных блюд и т. д.».

Сами американцы объясняют данный феномен «эффектом третьего поколения». Трехпоколенная ценностная трансляция выражается следующей формулой: «То, что сын хотел бы забыть, внук желает вспомнить».

«Именно “третье колено” иммигрантов, - комментирует этот вывод М.И. Лапицкий, - в достаточной мере ощущает себя американцами, чтобы позволить себе такую роскошь, как реконструкцию этнического прошлого».

Опыт Америки, таким образом, указывает на значимость для существования национальной общности факторов религии и традиции. Соответственно, и в России данные потенциалы должны не разрушаться по вымышленным американским «образцам», а укрепляться в соответствии с подлинной исторической практикой успешных государств современного мира.

 
Национальная идея в условиях кризиса

Провозглашение высших национальных ценностей имеет особое значение в условиях кризиса, становясь одним из действенных механизмов его преодоления. Мировой исторический опыт выхода из кризисных ситуаций свидетельствует, что успешным он был именно в тех случаях, когда государство предлагало народу мобилизующие и консолидирующие идеологические императивы.

Одних экономических мер для выхода из кризиса никогда не бывает достаточно. Характерно, что понятие «американская мечта» вошло в широкий обиход в период Великой депрессии. О ее существовании, уходящем вглубь национальной истории, первым возвестил американцам в 1931 г. историк Дж. Т. Адамс.

Сейчас, в условиях очередного глобального кризиса новая администрация Белого дома вновь разыгрывает идеологическую карту «американской мечты». Реанимируются образы ее идейных столпов – Авраама Линкольна и Мартина Лютера Кинга. Сам сын кенийского иммигранта, 44-й Президент США Барак Обама предстает живым воплощением «американской мечты». Ценностно-имиджевый компонент его политики не менее важен для преодоления кризиса, чем беспрецедентные финансовые дотации банкам. Следует, наконец, прийти к пониманию комплексной природы антикризисных программ, видная роль в которых принадлежит идеологии. В России же пока болезнь экономики пытаются лечить за счет самой же пораженной недугом экономической сферы.

http://rusrand.ru/analytics/natsionalnaja-ideja-ssha

[Александр Васильевич]

«Это мессианская героика»

Идея «американской исключительности» стоит у истоков существования самого американского общества



«Провозглашенный некогда идеал продолжает быть искоркой в душах многих американцев. Достаточно посмотреть на поведение людей при исполнении американского гимна во время общественных мероприятий», – заявил газете ВЗГЛЯД политолог Александр Неклесса. Так он прокомментировал нынешние споры об идее «американской исключительности».

Президент США Барак Обама неоднократно напоминал в своих речах об исключительности роли американцев в мире. Последний раз он заявил об этом накануне с трибуны Генассамблеи ООН, на что последовала незамедлительная отповедь нескольких мировых лидеров.

Об опасности подобных идей предупредил президент России Владимир Путин, который в своей статье для американской газеты The New York Times предложил Обаме не «закладывать в головы людей идею об их исключительности, чем бы это ни мотивировалось».

Глава думского комитета по международным делам Алексей Пушков счел заявления Обамы, тем более сказанные с трибуны ООН, нарушением этики. «Я думаю, что это явно было неэтичным высказыванием по отношению к другим членам ООН, потому что исключительность предполагает, что США – особая страна и что она якобы имеет особые права по сравнению с другими. Я думаю, что это задело очень многих участников Генассамблеи», – сказал он в интервью «Вести ФМ».

По словам же американских аналитиков, под этим понятием они подразумевают не превосходство над другими народами, а свой уникальный опыт. В комментарии «Ответ американского народа Путину» обозреватель The Washington Post Дана Милбенк приводила, например, два главных аргумента: американцы создали самую сильную экономику и армию мира, которая чаще использовалась в благих целях.

Об истоках уверенности американцев в собственной избранности в интервью газете ВЗГЛЯД рассказал руководитель группы «ИНТЕЛРОС – Интеллектуальная Россия» Александр Неклесса.



ВЗГЛЯД: Александр Иванович, когда идея о национальной исключительности распространилась в правящих кругах в Штатах?

Александр Неклесса: Идея особой роли Америки в мировой истории, представление о высокой миссии имеют глубокие корни. Это мировоззрение произрастает из особого религиозного пыла отцов-основателей страны. Соединенные Штаты обустраивались в результате переселения туда начиная с XVII века пуритан, которых впоследствии и назвали основателями страны.

Мессианская роль в истории США была выражена еще в Мейфлауэрском соглашении, подписанном в 1620 году на борту знаменитого корабля «Мэйфлауэр», в котором была знаменательная фраза: «Обязуемся объединиться в гражданское политическое сообщество для установления более совершенного порядка...»

Ее отражает также концепт «Град на холме» – идея о создании на новой, Богом данной земле идеального общества, свободного от несовершенств Старого Света.

Американская мечта о создании более совершенного мироустройства, видоизменяясь, постепенно проникала в различные сферы деятельности, включая политику, активно влияя на их параметры. В частности, благодаря этой идее США ощущают себя вправе претендовать на роль «мирового полицейского».

Идеи двигают народами, но за последний век человечество приобрело чрезвычайно эффективную техническую мускулатуру. К ХХ веку на планете возник инструментарий, позволяющий воплощать те или иные идеи с колоссальным, подчас катастрофическим эффектом: нацизм и коммунизм – не единственные свидетели этого драматичного, подчас трагичного акта истории.

К началу прошлого века в мире уже сложилась своего рода глобализация-1, планета была расчерчена границами и поделена между эффективными игроками. Но ситуация стремительно менялась, и после Второй мировой войны и последующей деколонизации возникла новая историческая ситуация, которая и получила этикетку «глобализация». А вскоре биполярное мироустройство уступило место мировой гегемонии США.

События в мире явно ускоряются, мир становится сложным, многоярусным, подвижным. Возникают новые непростые явления, к примеру процесс, возникший совсем недавно и получивший определение «арабская весна». Новая политическая атмосфера предоставляет новые возможности для деятельных субъектов, и США активно участвуют в становлении нового мироустройства.

Действительно, во второй половине ХХ века США сумели стать ведущей силой в формировании мира. При этом забывается, что в тех же США были сильны и позиции изоляционистов, то есть сторонников минимального вмешательства в дела стран, расположенных за пределами американского континента. Но мессианская черта, заложенная в основание политической философии, мировоззрения, духа Америки, все же возобладала.

Активное участие американцев в миростроительстве – идея Мэйфлауэрского соглашения о создании более совершенного порядка – распространилась сегодня на весь окружающий мир.

 ВЗГЛЯД: В СССР, особенно в ранние годы, когда хотели строить коммунизм по всему миру, общество тоже прониклось идеей исключительности?

А. Н.: Конечно! Коммунизм строили люди будущего, в этом была огромная футуристическая претензия и своя версия Нового мира. Мировая история – это вообще ристалище мироустроительных проектов, будь то во времени, или пространстве, или реформации человека.

ВЗГЛЯД: Но в Декларации независимости США сказано, что все люди созданы равными. Разве идея об исключительности не противоречит главному историческому документу страны?

А. Н.: Идея равноправия не противоречит идее исключительности. Одна из особенностей Америки: в ней не было феодализма. Правда, было рабовладение. Столкнулись две культуры: Север, населенный эгалитаристски настроенными потомками пуритан и разноплеменным рабочим людом, и Юг – своеобразное воспроизведение «культуры джентльменов», отягощенных хозяйственным азартом и грехом рабовладения. В конечном счете, Америка перемолола трагическое разделение, прежде всего рабство и расовую сегрегацию.

Исключительность – американский эксепционализм (exceptionalism) – имеет иную природу: это мессианская героика, гордость за создание особой политической системы – представительной демократии, которая постепенно распространялась в мире и завоевывала его. Люди, изначально вышедшие из среды сословного общества, практическим опытом опровергли его установления и доказали, что иная модель политического мироустройства не только возможна, но и является более эффективной в исторической конкуренции.

Конечно, в реальной жизни множество несовершенств, и она весьма отлична по многим параметрам от модели, то есть идеала, но все же провозглашенный некогда идеал продолжает быть искоркой в душах многих американцев. Достаточно посмотреть на поведение людей при исполнении американского гимна во время общественных мероприятий.

ВЗГЛЯД: Не напоминает ли вам идея об американской исключительности идеи об исключительности гитлеровской Германии?

А. Н.: Конечно, нет. В Германии была идея о расовом превосходстве, и эта идея противоположна американской мечте об объединенных нациях. Еще раз подчеркну: несмотря на колоссальные сложности и сопротивление, США удалось сломать систему расового угнетения и этнической исключительности. Америка преодолела на своем пути многое, и вот одно из доказательств: в стране, где еще 50 лет назад висели таблички «только для белых», сегодня президентом является Барак Обама. Нацистский же идеал Ubermensh'а – «сверхчеловека» – не пользуется особой популярностью в США. Разве что как герой комикса...

Знаете, в современном все более трансграничном мире особую роль приобретает социальная и культурная гравитация, магнетизм, присущий нематериальным активам нации, играющий роль особой «склейки», удерживающий нацию от разбегания, расползания по миру. В этой связи я бы обратил внимание на серьезный дефицит оригинального мировидения, политической философии, смыслообразующих начал, осознанной идентичности у современной России.

В этом мы отличаемся от США, где существует сложноорганизованная, но по-своему достаточно стройная система перевода политической философии в практическую политику. На мой взгляд, это, пожалуй, наша главная повестка дня. В чем российская идентичность? Каковы основы нашей политической философии? Каковы ее цели и идеалы? На чем зиждется и что из себя представляет наша долгосрочная национальная стратегия? И еще – ответ на непростой вопрос о российской элите...

В шахматной игре, как мы знаем, гроссмейстер отличается от любителя тем, что он не стремится «съесть как можно больше фигур», а, руководствуясь незримой нитью Ариадны, умным образом прозревает сквозь тактические ситуации цель: путь, ведущий к выигранной партии.

ВЗГЛЯД: Если допустить, что к концу столетия Китай окончательно обгонит Америку, выдержит ли идея американской исключительности такое испытание?

А. Н.: Я не думаю, что Китай обгонит США. Да, это мощная держава, она входит в группу ведущих игроков в современном глобальном казино. Таких как США, Европа, исламский мир... Интенсивное, поступательное развитие Китая мы наблюдаем с конца 70-х годов. И все же этот гигант – промышленная мастерская мира, массы населения которого по-прежнему находятся в состоянии социальной инерции и культурной изоляции.

Мы видим лицевую сторону этого колосса ХХI века. Китай все еще находится в ситуации догоняющего развития, он как лыжник, который скользит по проложенной другими лыжне. Производя наряду с товарами массового потребления сложные технические изделия, Китай остается промышленной, индустриальной державой.

Мир же на наших глазах изменился. Он стал чрезвычайно сложным, динамичным, информационным, креативным. Все большее значение приобретают новые суверены – сложноорганизованные люди и еще – изощренные прописи познания и действия.

Мир переходит в новый эон, имеющий множество этикеток. Человеческая вселенная пребывает в состоянии перехода не только из индустриального статуса в постиндустриальный, но, входя в ситуацию кризиса, приближается к точке своеобразного BigBang'а – «Большого социального взрыва». Но это отдельная тема, понуждающая размышлять в том числе и о причинах становления Соединенных Штатов Америки и Китая в качестве выразительных и столь несхожих гигантов нового века.

ВЗГЛЯД: В комментарии «Ответ американского народа Путину» обозреватель The Washington Post Дана Милбенк приводила два главных аргумента в пользу этой теории. По ее словам, американцы создали самую сильную экономику и армию мира, которая чаще использовалась в благих целях. «Когда вы ставите под сомнение американскую исключительность, вы найдете немного поддержки среди всех нас: либералов и консерваторов, демократов и республиканцев, голубей и ястребов», – напоминает Милбенк. А как на самом деле, судя по опросам, американский народ относится к этой идее, какой процент «за»? Как распределяются доли сторонников этой идеи среди демократов и республиканцев?

А. Н.: Мало кто понимает, что Север и Юг сформировались разным образом. Мессианские идеи всегда характерны были для Севера, который создали пуритане. А Юг в свое время создавался английскими беглецами, которые были благородного происхождения. Между ними было, можно сказать, культурное разделение, которое было еще и партийным – на республиканцев и демократов.

В итоге республиканцы придерживаются традиционных взглядов, и, говоря о своей исключительности, они признают уникальность этого государства – искусственно созданного государства с определенными целями, – то есть его мессианскую роль в мире. Демократы же – либеральная партия, они меньше подвержены традиционным идеям и выступают как сторонники нового видения США, их новой роли в мире. Именно к ним чаще всего примыкают нацменьшинства, латиноамериканцы, афроамериканцы.

А вообще, американский народ, как и все народы, понятие динамичное и изменчивое. В 50-е годы, когда я там жил, была совсем другая страна с ярко выраженными идеями об мессианстве, потому что ведущее положение занимали там васпы – англосаксонские протестанты. Потом эта страна стала напоминать глобус, туда приехали и из третьего мира, и латиноамериканцы, и афроамериканцы.

В целом же я могу сказать, что, если это не политические элиты или особо политически активные индивидуумы, большинство американцев вообще мало интересуются внешним миром. Среднестатистических американцев интересует внутренняя политика, а не внешняя, более конкретные для них вещи. Поэтому они очень редко вспоминают о существовании России и других стран, у них нет центральной прессы, которая бы их к этому призывала или напоминала бы им об этом.

http://vz.ru/politics/2013/9/26/652019.html