Разные степени нашего участия в церковной службе

[Александр Васильевич]

Разные степени нашего участия в церковной службе



 Многие замечают эту важную особенность. На службе не всегда стоишь как полноценный участник богослужения. Подчас в храме стоишь только как наблюдатель происходящего. Чуть ли не как сторонний наблюдатель.

Хотелось бы выяснить: как и когда наблюдатель становится участником богослужебных молитв?

Чтобы избежать бесплодного фантазирования на эту важную тему, мы постараемся размышлять на темы храмовых молитв в русле аскетического учения, которое разработали святые отцы. Есть в нашей Церкви такое аскетическое учение о помыслах.

Помыслы бывают не только греховные

Казалось бы, причем тут помыслы, ведь мы о молитве размышляем. Все верно. И связь молитвы с помыслами в подвижнических писаниях прослеживается: совершенная молитва – это молитва, очищенная от греховных помыслов. И не только очищенная от греховных помыслов, но еще молитву очищают от любых посторонних помыслов. Стоп! Значит, не все помыслы обязательно греховные, плохие? Не все. Есть и помыслы по сути хорошие, но только во время молитвы неуместные, поскольку они сбивают человека с пути прямого богообщения, мешают молиться.

А во внемолитвенное время эти самые помыслы будут, наоборот, помогать, настраивать человека на духовные поступки, в том числе на молитву. То есть эти помыслы пригодятся до молитвы, а во время молитвы они неуместны.

Вот что святой подвижник Исаак Сирин говорил о такого рода помыслах: «Один старец на стенах келлии своей написал разные изречения… и когда спросили его: “Что это значит?”, – отвечал: “Это – помыслы правды, приходящие ко мне от Ангела, пребывающего со мною, и возникающие во мне естественные правые помышления; записываю же их во время появления их, чтобы, при омрачении своем, заниматься мне ими и они избавляли меня от заблуждения”»[1]. Вот что такое помыслы.

Даже саму молитву, если она достаточно короткая, тоже можно бы назвать праведным помыслом. И подвижник призван во время молитвы отсекать сторонние помыслы для того, чтобы хранить молитвенный помысел: Господи Иисусе Христе, помилуй мя.

Из аскетического опыта отцов нам известно, что часто греховные помыслы укореняются в душе постепенно: сначала прилог помысла, потом происходит сочетание и сосложение с помыслом, далее разгорается борьба со страстным помыслом и пленение им, затем помысел практически беспрепятственно действует в душе.

В противовес этим стадиям укоренения страстных помыслов рассмотрим по порядку те стадии, которые проходит праведный молитвенный помысел, прежде чем на храмовой службе он укоренится в душе человека. Итак, приходит человек в церковь на службу…

 

Церковь молится и призывает молиться вошедшего в храм человека

Служба началась торжественным возгласом: Благословен Бог наш!.. Священник обращается к Богу с молитвенным благословением и призывает всех собравшихся прославить Бога. Потом в храме звучат и другие молитвы[2].

Что происходит? Церковь сеет в душе человека молитвенные помыслы – праведные помышления. Как в Христовой притче о сеятеле: одно семя попадает на каменистую почву, другое – на плодородную (см.: Мф. 13: 3–8, 18–23).

«Миром Господу помолимся», – это прямой призыв священника, обращенный к людям. Что отвечает хор? «Господи, помилуй», – это звучит спасительный молитвенный помысел в два слова. Это Божественное сеяние, которое Церковь хочет заронить в душу пришедшего человека.

    Хор призван не просто красиво спеть «Господи, помилуй», но молитвенно спеть эти два слова

Хор призван не просто красиво спеть «Господи, помилуй», но молитвенно спеть эти два слова, отвечая на призыв священника. То же самое относится и ко всем нам. Будет ли зашедший в храм человек реагировать на призыв священника: «Миром Господу помолимся»? Не обязательно, Господь не принуждает людей молиться.

По-разному может вести себя человек. Предположим, что человек не стал игнорировать начавшуюся службу. Что же дальше?

Человек внимает этому церковному призыву

Это не означает пока, что человек молится – в полном смысле этого слова. Он лишь внимательный наблюдатель в храме. Он чутко следит за тем, как молятся другие, умом следит. Но не только умом. Молитва воспринимается людьми и на эмоционально-эстетическом уровне. Слаженное спокойное обиходное молитвенное пение службы может быть человеку – приятно. Это пока не духовное наслаждение, а чисто музыкальное, эстетическое, психологическое (не только верующие, но и некоторые атеисты любят иногда постоять в церкви, послушать хор).

    Даже когда человек в храме сам не молится, молитва других уже влияет на него

Итак, человек стоит в храме и наблюдает богослужение, сам не молится. Но молитва других людей уже некоторым образом затрагивает его, влияет на него. Конечно, это влияние не такое уж глубокое.

Но если человек сам сделает небольшой, но решительный шаг и откликнется своей молитвой на чужую молитву, то он взойдет на первую ступень духовного пути и влияние церковной службы на него возрастет. От наблюдения человек перейдет к участию в службе. Но это уже следующий этап, скажем о нем подробнее.

Человек откликается на призыв к молитве

Этот отклик не обязательно состоит в том, что человек подпевает хору: «Царю небесный… прииди и вселися в ны и очисти ны…»

Не обязательно. Форма может быть другая. Вообще молитвенное пение всех прихожан сравнительно редко бывает на службах. В большинстве храмов два-три раза предусмотрено народное пение за всю длинную Всенощную или Литургию.

   

Между тем молитвенный отклик людей в храме происходит гораздо чаще. Только он выражается в других формах. Менее заметных, чем общее пение.

Каких именно? После пения: «Господи, помилуй», – человек начинает молитвенное движение рукой, осеняет себя крестным знамением. Это древний молитвенный жест. Он выражает нашу крепкую веру в спасительный подвиг Богочеловека Иисуса Христа. Своим крестным знамением мы тоже участвуем в храмовой молитве, хотя и безмолвно.

Приведу еще пример. После пения: «Господи, помилуй», – человек произносит про себя одно слово: «Помилуй…» Одно его слово представляет собой отголосок молитвенного пения хора, которое он слышал, обратил на него внимание и потом присоединил свою коротенькую молитву к общей молитве.

Таким образом, человек принял молитвенный помысел от хора («Господи, помилуй»), собеседует с этим спасительным молитвенным помыслом («Помилуй»).

Он больше не наблюдатель богослужения. Начинается личное участие человека в церковной службе.

Борьба за более полновесное молитвенное участие в службе

После того, как человек начинает участвовать в службе, разгорается борьба с посторонними помыслами. Не так-то легко от них отделаться, отсечь эти посторонние помыслы. Не так-то легко «культивировать», хранить молитвенные помыслы, давать им жить, «возрастать», набирать силу в пространстве нашей души.

На Херувимской песни Церковь призывает всех нас: «Всякое ныне житейское отложим попечение. Яко да Царя всех подымем». Надо сперва отложить все житейские попечения и помыслы (даже те, которые уместны в любое другое время), чтобы послужить Богу на Литургии – поднять и торжественно нести на плечах Христа-Царя – к Престолу Бога Небесного.

Наша молитва становится богоносной, если нам удается отложить житейские помыслы и принимать и хранить молитвенные помыслы, которые Церковь подает нам на службе.

Отложить житейские помыслы для человека не так уж и просто. Долгие годы через эти житейские помыслы в его душе укоренялись греховные страсти. Ум постоянно подвергается прилогам этих греховных помыслов, ум сочетается с ними и собеседует с ними.

Эти греховные помыслы поднимают шум в душе (по-славянски «молву»), нарушают внутреннее безмолвие души[3]. Греховные помыслы, как сорняки, стараются заглушить молитвенные помыслы.

На стадии борьбы с житейскими попечениями наблюдается своего рода паритет сил: человек борется против житейских помыслов с переменным успехом. Порой человеку на службе удается принять и хранить молитвенный помысел, через какое-то время он уходит умом на страну далече и уже занят житейскими помыслами, то есть теряет молитву. Потом, опомнившись, снова внимает церковной службе и участвует в общей молитве.

Молитвенные помыслы укореняются

Если борьба против житейских помыслов оказывается успешной – с Божией помощью, – то молитвенные помыслы укореняются в душе человека. Они становятся сильнее житейских помышлений, их голос звучит в полную силу, этот спасительный голос не может заглушить шум житейской молвы. Человек на службе молится «со вниманием сердечным»[4].

Человек увлечен общим потоком молитвы на богослужении; вслушиваясь в звучащие молитвы и участвуя в общей церковной службе, человек устремляется к Богу.

Вспомним, какое исключительное устремление к Богу Церковь переживает на Литургии:

– Горе имеим сердца, – призывает священник.

– Имамы ко Господу, – отвечает хор.

– Благодарим Господа, – звучит евхаристическая молитва у Престола.

В храме человек не только увлечен общим потоком молитвы. Он не только воспринимает общее молитвенное устремление, он деятельно участвует в нем. Иными словами, и сам человек, участвующий в службе, общее молитвенное устремление тоже создает, в какую-то свою меру[5].

Таким образом, человек не только «загорается» общей молитвой, но и подходит к тому, чтобы передавать другим это «пламя молитвы».

Вовсе не обязательно, что это выльется в прямое духовное руководство другими людьми. Это может быть малозаметным, ненарочитым влиянием на других, которое совершается во славу Божию, хотя сам человек и не замечает того, и отнюдь не считает себя духовным наставником.

Молитвенные помыслы приносят плоды

Мы кратко проследили, как Церковь сеет в душе человека молитвенные помыслы, как человек внимает им, принимает их и откликается на них, собеседует с ними – беседует с Богом, как молитвенные помыслы укореняются, глубоко затрагивают человека, проникают с периферии его жизни на глубину его жизни, даже проникают в самое сердце его мыслей, чувств и устремлений.

И наконец наступает момент, когда всеянные в храме и укоренившиеся в человеке молитвенные помыслы приносят свои плоды: одни во сто крат, другие – в шестьдесят, а третьи – в тридцать (см.: Мф. 13: . Молитва становится жизнью.

То богослужебное чудо, которое произошло в храме, выходит далеко за церковную ограду. Оно продолжается и во внебогослужебное время.

Пламя молитвы, полученное в храме, человек бережно несет домой и затепливает от него лампаду. Это подобно тому, как верующие несут из церкви огонек домой в Великий четверг.

    Благодать храмовой молитвы поддерживает в человеке молитвенный настрой и вне храма, в его житейских делах

Благодать храмовой молитвы поддерживает в человеке молитвенный настрой за утренним и вечерним домашним молитвенным правилом. Молитвенный настрой проявляется и в любой момент дня, не только после пробуждения ото сна и перед сном, перед едой и после.

Молитвенные помыслы повторяются много раз в день, при совершении любого дела, особенно трудного и ответственного: «Господи, помоги»; «Благодарю Тебя, Боже». «Господи, прости и благослови», – просит человек, когда понимает, что поступил нехорошо.

Всеянные в сердце церковные молитвенные помыслы питают всю жизнь человека в самых разных ее сторонах. Они укрепляют человека на покаяние и борьбу со страстями. И поэтому молитва влияет на отношения человека с людьми. Ведь наши отношения часто портятся из-за страстей гнева, гордости, осуждения, зависти… Молитва меняет отношение человека к своим обязанностям в семье, в учебе и на работе.

Молитва преображает человеческую жизнь.

Диакон Павел Сержантов

_______________________________

[1] Исаак Сирин, преподобный. Слова подвижнические. Слово 34. О тех, которые живут наиболее близко к Богу и проводят дни свои в жизни ведения // http://www.eparhia-saratov.ru/Content/Books/635/46.html.

[2] Проблема заключается еще и в том, что Иисусова молитва – это короткая молитва, один молитвенный помысел, а храмовая служба – это последование множества длинных молитв и немногочисленных коротких молитв. Подобное обстоятельство усложняет дело. Правда, не будем торопиться и не станем совсем отрывать церковную службу от практики краткословной молитвы Иисусовой. Ученик преподобного Силуана Афонского, архимандрит Софроний (Сахаров) длинные церковные молитвы как бы разделял на короткие кусочки. Отец Софроний в этом не был одинок, то же самое можно сказать и о молитве митрополита Сурожского Антония.

[3] Безмолвие является важным условием для того, чтобы молитва стала достаточно глубокой, чтобы она перешла со ступеней устной и умной молитвы на ступень умно-сердечной молитвы.

[4] В самом высоком смысле молитва со вниманием сердечным предполагает соединение молящегося ума и сердца. Опыт сведения ума в сердце имели делатели Иисусовой молитвы, которых Господь благословил даром умно-сердечной молитвы.

[5] Было бы неправильно думать, что на этом этапе служба настолько пленяет человека, что он «теряет голову», теряет дееспособность, становится из активного – пассивным.

http://www.pravoslavie.ru/97967.html