Как жить в русле милости БожиейПротоиерей Максим ЧантурияВ феврале в Грузии уже весна. Ласково пригревает солнце, вовсю поют птицы. Мы спешим в храм Святителя Николая Чудотворца, расположенный в центре Тбилиси рядом с набережной Куры. Протоиерей Максим Чантурия, настоятель этого храма, согласился побеседовать с нами, рассказать о том, как он пришел к вере, как стал священнослужителем, поделиться воспоминаниями о подвижниках, которые встретились ему на жизненном пути. Вот его рассказ.«Жизнь — суета, и нужно думать о Боге»Как я пришел к Богу? Расскажу. Я родился в 1968 году, во времена безбожные, когда власти гнали Церковь.
В нашей семье было много скорбей, печальных событий. Бабушка рано овдовела: мой дед скоропостижно скончался в 1937 году в возрасте 37 лет от перитонита. Братья отца, мои дяди, очень близкие нам люди, ушли в 31 и 43 года. Это было большое горе для нашей семьи.
В те времена все храмы были закрыты, но мои родители всегда оставались близки к Богу своими делами: они хранили совесть чистой перед Господом, были очень добросовестными и мудрыми людьми.
Я от отца узнал две мудрости. Первая — он часто говорил: «Жизнь — суета, и нужно думать о Боге». А потом папа удивлялся, отчего его сыновья хотят стать монахами и священниками (отец Максим улыбается).
Вторая — у папы в глазах часто была печаль, которую вызывает память о смерти. Он знал, что мама смертельно больна.
Память смертнаяМама заболела, когда мне было всего четыре года, и я тогда не понимал, что с ней, а когда подрос, узнал, что у мамы рак. Диагноз поставили, но болезнь развивалась медленно, словно Господь давал ей время вырастить детей, а нас у неё было трое сыновей. Мама прожила с этой болезнью больше 13 лет, но все эти годы знала, что смертельно больна и умрет молодой. И я все эти годы знал, что она болеет и умирает.
Когда в наш дом приходили почтальоны — я боялся: вдруг они принесли известие о смерти. Сейчас для меня научить моих прихожан памяти смертной очень трудно — люди постоянно забывают о ней: душа человеческая знает, что она вечна, и не верит в смерть. Ещё лукавый похищает смертную память. А тут мама и папа постоянно жили с этой памятью, и у меня — у юного мальчика — это происходило само собой.
Чему я научился от мамы? Мама — она печалилась иногда: когда заболела, родственники и друзья немножко забыли о ней. И она вздыхала: «Если человек станет немощным и слабым — он никому не нужен. Никому — кроме Бога». Как бы говорила нам: «Будьте сильными». В Псалтири ещё сказано: Не надейтесь на князи, на сыны человеческие, в них же несть спасения (Пс. 145,3).
Сейчас я часто вспоминаю глаза мамы — что-то таинственное передавалось в её взгляде, в спокойном и кротком нраве, молитвенном состоянии духа.
Воспитанник святых старцевБыли и другие обстоятельства. Двоюродный брат моего дедушки, отец Григорий, подвизался монахом на Афоне, в Иверском монастыре, который грузины основали в 980 году. Иверон занимает в святогорской иерархии третье место среди 20 монастырей и имеет множество святых мощей, больше, чем любой другой монастырь на Афоне.
В 1924 году греки выгнали грузин с Афона, обвинили их в шпионаже в пользу русских. Эти грузинские отцы потом жили в монастыре в Бетании, среди них были и знаменитые бетанские старцы: архимандрит Георгий (Мхеидзе, в схиме — Иоанн) и архимандрит Иоанн (Мейсурадзе), духовники преподобного Гавриила (Ургебадзе).
Моего двоюродного деда, отца Григория, хорошо знали в Грузии, он окормлялся у святого Алексия Шушании, архимандрита Грузинской Церкви, почившего о Господе в 1923 году. Отец Григорий часто приходил в наш дом, и мой папа его хорошо знал. Он мне рассказывал об этом подвижнике, о том, каким отец Григорий был светлым и благодатным человеком, исихастом, делателем Иисусовой молитвы.
Мой дед числился в списке мертвыхВторой мой дедушка Андрей (старший брат его застал живым, а я нет, но мне о нем много рассказывали) воспитывался в семинарии при монастыре в городе Хоби. В этом монастыре хранилась риза Пресвятой Богородицы (сейчас она в историческом музее в городе Зугдиди, рядом с Влахернским храмом).
В монастыре подвизались известные отцы, сюда приезжал святой праведный Евфимий, человек Божий. Евфимий (Такаишвили), историк, археолог, основоположник музейного дела в Грузии, спрятал от Советской власти иконы и другие святыни, увез во Францию. Во Франции он жил в тяжелейших условиях. В 1931 году от голода умерла его жена, и сам Евфимий нередко был на краю смерти от голода и холода, но не продал ничего из национального достояния и вернул все спасенное на Родину в 1945 году.
Он прожил 90 лет, вновь претерпел скорби и гонения и до конца жизни находился под домашним арестом. В 1963 году, в год столетия со дня его рождения, его тело было перезахоронено, причем оказалось, что не только тело, но даже его одежда и обувь не тронуты тлением.
Мой дед Андрей не успел принять монашеского пострига, был простым мирским юношей. И его расстреляли в 1924 году. Их тогда расстреляли 50 человек, как противников Советской власти. Были смутные времена, арестованных заставляли самих рыть могилу, потом их в неё скидывали, даже иной раз и не закапывали. По счастливой случайности, а точнее, по Промыслу Божию, два человека из этих пятидесяти чудом остались в живых, один из них — мой дед Андрей. Он находился в шоковом состоянии. Ему было всего 24 года, но он стал совершенно седым. Выбрался из могилы, где лежала груда мертвых тел, и пять лет скрывался в лесах.
Потом он смог выйти к родственникам, жил в миру, но никогда не имел никаких документов и в старости пенсию не получал. Даже дядя, председатель Совета, не в силах был помочь и сделать ему документы. Деда уже словно не было на этом свете — он числился в списке расстрелянных, в списке мертвых. Хранил память смертную. Дедушка часто печалился: он с большой болью переносил безбожие, которое царило вокруг.
Я ничего более убедительного не слышал в своей жизни!Моя бабушка, Надежда Павловна, была малограмотной, окончила только начальную школу ещё до революции. У меня сейчас среди родственников есть очень образованные люди, есть профессора, но нам всем далеко до моей малограмотной бабушки, мудрой и глубокой, стяжавшей духовное рассуждение.
Её жизнь была полна скорбей: она осталась без матери в два годика, потеряла двух сыновей от болезней и трех братьев на Первой мировой войне, рано овдовела.
Знала наизусть Евангелие, молитвы, стихи духовного поэта XVIII века, Давида Гурамишвили. Хорошо помню: бабушка нам, детям, рассказывала о том, как Бог создал мир, о Моисее, о потопе, о Ноевом ковчеге... Это было так убедительно и впечатляюще! Я ничего более убедительного никогда не слышал!
Бабушка стала одним из самых влиятельных людей в моей жизни. Я окончил духовную академию в Тбилиси, аспирантуру в Петербурге, защитил кандидатскую и докторскую, но могу сказать так: все это образование дало мне процентов 50 % для моей духовной жизни, а другие 50% своим воспитанием и своей молитвой дали мне бабушка и родители...
Если человек вырастает безбожным — трудно потом его воспитывать... Трудно перевоспитать взрослого человека...
Мирская успешность потеряла всякий смысл для меняЯ служил в армии на Дальнем Востоке, и мы с ребятами слушали тайком передачи из Америки «Время о Боге». Это были для нас очень утешительные рассказы. Когда вернулся из армии, как раз началась перестройка, стали уже проповедовать слово Божие посмелее. В 1988 году я начал общаться со священниками, книги религиозные стали попадать в руки.
Поступил в университет в Кутаиси, химико-технологический факультет, технология и организация общественного питания. Мы, молодые ребята, видели себя в будущем успешными бизнесменами, директорами ресторанов... Но постепенно эта мирская успешность потеряла всякий смысл.
Я услышал в храме проповедь, и священник сказал словно для меня:
— Ни о чем не нужно просить Бога, только чтобы Бог дал веру, надежду и любовь.
И я стал об этом молиться. Вскоре появилось намерение поступить в духовную академию. В 1990 году Господь дал мне духовника. Это был отец Марк, сейчас он митрополит Антоний (Булухия). Он благословил меня поступить в духовную академию в Кутаиси. Я поступил, затем после первого курса перевелся в духовную академию в Тбилиси.
На четвертом курсе преподавал по субботам Закон Божий, историю религии в сельских школах и был полон радости, когда учил детей. Никогда не думал, что стану учителем, а папа трудился учителем 50 лет.
Господи, скажи, как служить тебе?Мне исполнилось 22 года, и я колебался, кем стать: монахом, священником или учителем в школе (а мне очень нравилось учить детей). И тогда в голову пришла конкретная мысль: «Чем мне служить Богу?».
Наступило 19 декабря, праздник святителя Николая Чудотворца. А я знал тогда из святых — покровителей Грузии: равноапостольную Нину и святого Георгия. А вот о святителе Николае Чудотворце совсем мало знал, хотя у меня родители на святителя Николая создали семью.
И вот в этот день я решил сугубо помолиться Богу о своем вопросе. Мамы тогда уже не было, папа и братья находились в отъезде. Я встал на колени перед иконами, а у нас их мало было, как везде в те годы. Одна из икон — мамина «Скоропослушница». И вот я встал на колени и начал молиться:
— Господи, скажи, как служить тебе?
Закончил молитву — и почувствовал уверенность, что Господь мне это откроет. Знаете, как ребенок перед сном убирает игрушки и с чувством выполненного долга идет спать в свою кроватку. И я лег спать. Лежу — мне в лицо смотрят святые с икон. Пресвятая Богородица, святой Георгий.
И вдруг — а я ещё не спал — вдруг явно вижу: стоит передо мной не очень старый человек, лет так 65-70. Лысоватый, в рясе. А я ещё не сплю, глаза открыты, сам бодрый после молитвы. И он говорит мне три слова:
— Святостью, святостью, святостью.
И я понимаю, что это ответ на мой вопрос «Как служить Богу?» — «Служить Богу святой, чистой жизнью».
Это была не икона передо мной, это было живое явление. Никакого страха я не испытывал, наоборот, чувствовал бодрость и спокойствие. У него были очень добрые глаза, а в облике — мужество, духовная стойкость.
Утром я пошел к духовнику, отцу Марку, который сейчас митрополит Антоний. Он тогда восстанавливал сельский храм и только что сделал там новый иконостас. А он очень не любил суеверия, сны, видения. Читал нам святителя Игнатия Брянчанинова, святителя Феофана Затворника о том, что не нужно верить снам. И я не хотел ему рассказывать о своем видении — боялся, что отругает. Но не мог удержаться — все равно пришел к нему. И вдруг вижу своего гостя — на иконе рядом с иконой Пресвятой Богородицы.
И у меня сразу вырвалось невольно:
— Кто этот святой?!
А духовник мой как раз занимался с какой-то женщиной и громко повторял ей:
— Нельзя верить снам, нельзя верить снам!
Он повернулся ко мне и на мой вопрос ответил:
— Это же святитель Николай Чудотворец!
И у меня вырвалось:
— Вот он у меня был! Вот он у меня был!
Духовник не понял и переспрашивает:
— Кто был?
И я отнекиваюсь:
— Да так, ничего не было...
Лет через пятнадцать я все же рассказал ему правду.
Тогда святитель Николай Чудотворец не сказал мне: «Стань монахом или священником». Он сказал: «Живи святой жизнью». И каждый, кто живет святой жизнью, кто хранит свою совесть незапятнанной, тот служит Богу, тот — истинный служитель Божий.
Кто хранит свою совесть незапятнанной, тот служит Богу
После этого я никогда больше не видел святителя Николая, наверное, в этом не было надобности. Но я стал после Петербурга настоятелем храма святителя Николая Чудотворца в Нарикало, а сейчас настоятель этого храма, тоже в честь святителя Николая. Я чувствую, что он мне постоянно помогает, но скрытно — святые это любят. Он тайно многим помогал, мешочки с золотом тайно трем девушкам-невестам подкинул...
Святой Иоанн Лествичник говорит, что святые помогают тайно. Как это делают родители: раздевают или одевают уснувшего ребенка, и он этого не видит.
Самое главное в жизни — исполнять волю БожиюУ меня два брата, и мы все священники, протоиереи.
В двадцать лет с небольшим мне приснился очень яркий сон. Обычно я не обращал внимания на сны, но этот был особенным, и я помню его до сих пор. В тонком сонном видении увидел три больших восьмиконечных креста, и голос сказал:
— Возьми свой крест и иди.
Это был чудесный голос, и я понимал, что он не человеческий, а Божественный.
Взял третий крест — и сразу проснулся. Видение произвело на меня такое сильное впечатление, что я стал спрашивать монахов о значении сна. Один из них сказал:
— Поживем — увидим. Не нужно верить снам.
Мне, первому из братьев, в возрасте 25 лет предложили стать священником. Я отказался — хотел дождаться канонического возраста, 30 лет. И меня постигло духовное наказание: я потерял радость. Трудно объяснить: учился, исповедался, причащался — все как обычно, но у меня не было радости.
После окончания академии в Тбилиси, в 1996 году, я поступил профессорским стипендиатом в аспирантуру в Петербургскую духовную академию. Защитил кандидатскую диссертацию и вернулся в Грузию.
В 1998 году, когда мне исполнилось 30, Святейший Патриарх Илия II рукоположил меня в диакона. И только когда меня рукоположили — радость вернулась ко мне. Тогда я понял, что это было наказание духовное за непослушание воле Божией.
Затем рукоположили в священника моего старшего брата. В 1999 году Святейший рукоположил и меня в священника и отправил снова из Тбилиси в Петербург, в Грузинский приход, где я три года служил в храме в честь Шестоковской иконы Божией Матери и преподавал в воскресной школе.
Когда мы с моим старшим братом оба стали священнослужителями — тогда я понял, о чем был мой сон. Когда собирались рукополагать среднего брата — его жена и родственники жены противились этому, и у них тяжело заболела дочка. Нефрит, была при смерти. Я как раз вернулся из Петербурга и рассказал им свой сон. Сказал брату о священстве: это Божие призвание, и нельзя идти против воли Божией.
Мне сейчас почти пятьдесят, и я понял, что самое главное в жизни — исполнять волю Божию. Как её узнать, спросите вы? Думаю, если мы будем жить по совести, будем искренними — Господь откроет нам Свою волю. Он может сделать это через духовника или через жизненные обстоятельства. Или каким-то иным способом, главное — жить по совести.
Наш храмХрам, где я сейчас служу и тружусь настоятелем, очень древний. Он был разрушен и 175 лет назад восстановлен. Освящен в честь Воздвижения Честного Креста Господня. 150 лет назад переименован в честь святителя Николая Чудотворца. У нас есть почитаемая старинная икона святителя Николая.
При нашем храме действует издательство «Новый Иверон», я его учредитель и руководитель. Действуют также воскресная школа, иконописная мастерская, детишек учат рукоделию. Сюда приходит очень много молодежи, поют на клиросе, даже празднуют здесь свой день ангела.
Помни: Бог посылает нам хороших людейВ прошлом году мой студент сказал мне:
— Отец Максим, один писатель говорит: «Наша жизнь — одно большое удивление».
Мне очень понравилась эта мысль. Я подумал, что ещё большее удивление ждет нас в той жизни.
Самое большое чудо для меня — встреча с хорошими людьми. Когда 20 лет назад я познакомился со своим духовником, протоиереем Иоанном (Мироновым), он сказал мне:
— Отец Максим, помни: Бог посылает нам хороших людей.
Этих его слов достаточно для меня, даже если бы он меня больше ничему не научил, только чтобы у меня всегда были открыты глаза — видеть Богом посланных хороших людей.
Мы общаемся с Богом через человека. Мы получаем Божественную благодать через Таинства, молитву и через человека. Это один из смыслов Боговоплощения — потому что Божия милость воплощается в Божиих людях.
Первые духовные наставникиВ своей жизни я встречал высокодуховных людей, которые оказали на меня большое влияние. Мой первый духовный наставник — отец Марк, нынешний митрополит Антоний. У него было имя евангелиста Марка, и он доступным языком объяснял и проповедовал нам, молодым людям, Евангелие. Просвещал нас. Мужественный пастырь, гостеприимный человек. Общаясь с ним, мы были полны радости. Он воспитывал в нас бдительность, осторожность, чтобы мы не впали в прелесть.
Ещё одним духовным наставником я считаю архимандрита Николая (Питнаву), с котором познакомился позднее. Он был аскет, большой постник и молитвенник. Обладал сильной духовной интуицией. Меня привлекала к нему святость его жизни. Он первым дал мне почувствовать отцовскую любовь — и у меня появилось к нему сильное доверие.
(Окончание следует)
