Заветное. Размышления о жизни и литературе

[Александр Васильевич]

Заветное

Размышления о жизни и литературе



Я думаю, не больше ли всякой повести

эти записи, как я их веду.

М. Пришвин

 

За рамками повестей и рассказов остаются многие размышления о жизни и литературе, имеющие право на свою самостоятельность, как суждения по определённым поводам. В них есть некое исповедание: всё, что не сказал прежде, доскажу теперь.

 

ТЕТРАДЬ ПЕРВАЯ

 

***

Мастер деревянных дел отвечает мастеру золотарю:

– Не хитро сделать дорогую вещь, коли золото само в цене. Ты из простого дерева сделай такую штучку, чтобы все диву дались.

Тоже и в литературе. Писатель, который может поэтично, с большим чувством рассказать о жизни обыденной, есть мастер.

***

Просто и замечательно сказано для детей в старинной хрестоматии: «Наше Отечество, наша родина – матушка Россия. Отечеством мы зовём Россию потому, что в ней жили испокон веку отцы и деды наши. Родиной зовём потому, что в ней мы родились, в ней говорят родным нам языком, и всё в ней для нас родное; матерью – потому что она вскормила нас своим хлебом, вспоила своими водами, выучила своему языку; как мать защищает и бережёт нас от всяких врагов.

Велика наша родина – мать-свято-Русская земля!»

Найдём ли мы в нынешних хрестоматиях столь трогательные слова, такое сыновнее отношение к родине, гордость за неё, от чего пытались отучить нас западники.

***

По слову Апостола, только «трудивыйся да ест». Вот откуда взялось коммунистическое «кто не трудится, тот не ест». И другое, у Вергилия: «Перековывать мечи на серпы», стало – «Перекуём мечи на орала».

 

***

Когда в Афонине ломали дом брата моего деда, я пошёл посмотреть на развалины и случайно обнаружил занесённые снегом бумаги с печатями и подписями кологривских уездных чиновников, касающиеся истории деревни, земельных и имущественных владений. Помнится, с каким трепетом я перебирал их, придя домой и сидя возле маленькой печки! Ведь моя находка могла исчезнуть, её попросту могли втоптать в мусор. Впоследствии эти документы были использованы мной в повести «Отчая земля». Приходится сожалеть о том, что в мои руки попала лишь часть архива хозяина, бывшего деревенским старостой.

***

Там же, в Афонине, узнал удивительную историю. Я заканчивал Литинститут, готовил дипломную работу. Наш старожил Смирнов Александр Андреянович, за рюмкой водки, рассказывал мне о том, как ходили на заработки в Питер (подряды брали всё у знатных людей).

– А царя приходилось видеть? – спрашивал я.

– Не одинова. К прынцу Ольденбургскому, у которого мы работали, он в гости приезжал. Прынц имел чин полного генерала, женат был на сестре царя Ольге, значит, тот был ему шурином. Раз довелось стоять рядом с Николаем 11. Полковую церковь строили в Красном селе, царь с царицей и царевичем приехали на закладку. Это под алтарем делается такая тумба каменной кладки аршина на два, в неё вмазывают чашу с гарным маслом. В чашу бросают деньги: царская фамилия – с подноса по горсти золота, а полковые офицеры – из своих кошельков, кто сколько бросит. Потом чашу замуровывают, и пока цемент не схватится, часовой стоит коло неё. Царь с царицей положили по кирпичу и царевич Алексей – тоже, а рука у него слабая, так я помогал ему. Церковь-то была не простая: сорок углов надо было разбить!

Старик рассказывал это с видимым удовольствием, то закатывая глаза кверху, то прикрывая их веками.

– Композитору Рубинштейну строили дачу в Петергофе, потом работали у этого прынца Ольденбургского, у него в Петергофе было два летних дворца: каменный и деревянный. Нигде я не видел столько цветов: шесть оранжерей было в саду, вот мы и делали их заново. А к саду примыкало кладбище, где мы шабашничали, благо, материалу было много, – продолжал он. – Там были богатые склепы – с комнату. В одном из них собирались приплывавшие из Питера большевики: привозили сюда и распространяли прокламации среди солдат.

– Откуда ты узнал об этом? – любопытствовал я.

– Отец меня привёл к ним, он работал на строительстве дома в гренадерском полку. Однажды накрыли нас полицейские, но я успел выбросить листовки между могил. Всё равно привели в участок. Мне повезло, прынц сам приехал к приставу и освободил меня, поскольку прямых улик не имелось. А отца арестовали на другой день. С ним дело обернулось серьёзно, он хотел передать листовки одному гренадеру, а тот отвёл его к командиру полка. Военный суд присудил ему полтора года Петропавловской крепости, потом его перевели в Кострому, оттуда – в Кологривскую тюрьму, из Кологрива вернулся домой совсем хворый, той же осенью и умер пятидесяти семи лет.

Хвалясь своими питерскими похождениями, дед Александр разохотился и добавил:

– Ленина тоже видел: был у него в Смольном.

– Правда?

– А то нет!? Катерина сообщила мне, что новая власть отобрала корову, ну, я и пошёл жаловаться Ленину – пообещал разобраться, принял во внимание, что отец пострадал за революцию. Корову вернули, видать, его распоряжение дошло до уезда.

Не зря в избе у него странным образом соседствовали два больших портрета: Иоанна Кронштадтского и Ленина.

Понятно, с каким интересом слушал я деда Александра! Не верить ему у меня не было оснований, но неужели простой костромской крестьянин сидел в Петропавловской крепости, предназначенной для опасных преступников? Приехав в Москву, я решил обратиться в архивы, полагая, что документы о людях, осуждённых на заключение в крепость, должны храниться. Я мало надеялся на удачу, однако предположения оправдались: дело Смирнова Андреяна Ильича нашлось. Оно слушалось 28 мая 1907 года в Петербургском военно-окружном суде. Вот приговор, зачитанный военным судьей после заключительных прений:

«По указу Его Императорского Величества, 1907 года мая двадцать восьмого, Петербургский военно-окружной суд под председательством генерал-майора Никифорова в закрытом судебном заседании, в котором присутствовали:

Временные члены:

Лейб-гвардии Павловского полка полковник Сперанский,

Лейб-гвардии Егерского полка полковник Ченгиры,

Лейб-гвардии Финляндского полка капитан барон Фон-Финг,

Лейб-гвардии Егерского полка капитан Штубендорф, при помощнике секретаря Кол. Рег. Афанасьеве слушали дело о кр-не Костромской губернии Андреяне Ильиче Смирнове, пятьдесят пять лет, переданному Петербургскому военно-окружному суду помощником главнокомандующего войсками гвардии и Петербургского военного округа.

По соображении обстоятельств дела, выведенных в обвинительном акте и разъясненных на судебном следствии и в заключительных прениях, Петербургский военно-окружной суд признал кр-на Андреяна Смирнова в том, что вечером восьмого августа 1906 года в городе Петергофе он передал рядовому лейб-гвардии конно-гренадерского полка Похому Володову для прочтения и распространения среди других нижних чинов печатное воззвание под заголовком «Солдатам», содержащее в себе призыв к нарушению воинскими чинами их служебных обязанностей. Обращаясь к определению подсудимому Смирнову закона о наказании, суд находит, что преступное деяние, совершённое подсудимым, составляет распространение не публично среди войск учений, возбуждающих воинских чинов к нарушению обязанностей военной службы, и подвергает виновного на основании 131 ст. Уг. Улож. Ссылке на поселение. Суд по обстоятельствам назначил ему это наказание, но принимая во внимание признанное судом уменьшающее вину обстоятельство, суд нашёл справедливым понизить назначенное наказание, а потому назначил ему согласно 53 ст. Уг. Улож. Заключение в крепости на один год и шесть месяцев.

По силе соображений и на основании 53 и 131 ст. Уг. Улож. Петербургский военно-окружной суд постановил: кр-на Смирнова Андреяна Ильича заключить в крепость на один год и шесть месяцев за распространение среди войск учений, возбуждающих воинских чинов к нарушению обязанностей воинской службы».

Никаких сомнений в правдивости рассказанного дедом Александром не оставалось. Дата ареста его отца совпадает с временем, когда большевики после неудачи в 1905 году развернули военно-революционную пропаганду в войсках. Одной из жертв этой подрывной работы стал вовлечённый в неё крестьянин, приехавший на заработки в Питер.

В дополнение скажу ещё несколько слов о принце Ольденбургском .Принц Петр Александрович Ольденбургский, правнук императора Павла был женат на дочери Александра 111 Ольге, генерал-майор.

Об этом удивительном человеке есть воспоминания И.А. Бунина,который отзывался о нём с высшей похвалой: «…Я же знал только прекрасные (черты его характера – Ю.Б.): эту действительно «совершенно исключительную доброту», это «душевное благородство», равное которому надо днём с огнём искать, необыкновенную простоту и деликатность в обращении с людьми». Бунин пишет о том, что Пётр Александровичназывал попросту Колей даже Николая 11.

Находясь в эмиграции во Франции, принц Ольденбургский писал стихи и рассказы, подписывая их скромно: Пётр Александров. Показательно то, что свою ферму под Байоной (юг Франции) он завещал денщику, приехавшему с ним из России, за что его хотели объявить умалишённым. Не успели, умер от чахотки на пятьдесят шестом году жизни.

***

Книга Ивана Солоневича «Народная монархия», изданная в России в 2002 году, вызвала заметный интерес. У него действительно много оригинальных мыслей, но уж слишком удало, безоговорочно он судит государей, политиков и деятелей культуры. Оценки эти однозначны и не подкреплены убедительными доказательствами: Пётр 1 бездарен, Екатерина 11 – блудница, Павел 1 – «огромный государственный ум и т.п.

Идеализируя Московскую Русь, Солоневич пишет: «В Московсой Руси цареубийств не было вообще…Они были только в Петербурге – в чужом для России городе»… Но разве не отравлен был Борис Годунов? Да, кажется, и самого Ивана Грозного постигла та же участь. Не говоря о жертвах около престольной борьбы, начиная с княжеских междоусобиц. Достаточно вспомнить трагическое правление Василия 11 Тёмного, ослепившего Василия Косого, а затем ослеплённого Дмитрием Шемякой. В итоге эта смертельная схватка двоюродных братьев закончилась отравлением Шемяки. Может быть Солоневич не считал яд орудием цареубийства?

А убийство законного наследника престола сына Ивана Грозного царевича Дмитрия в Угличе. А отравление героя 1611 года первого кандидата на трон, Скопина Шуйского, которому наша история не воздала должного. Одним словом, не бывает трона без крови.

Больше всего досталось от Солоневича русским писателям: ни одного классика не пощадил. «И вся она (русская литература –Ю.Б.), вместе взятая, дала миру изысканно кривое зеркало русской души… В русском примере эта кривизна переходит уже в какое-то четвёртое измерение. Из русской реальности наша литература не отразила почти ничего. Отразила ли она идеалы русского народа? …Или сверх всего этого, Толстой выразил свою тоску по умиравшим дворянским гнёздам, Достоевский – свою эпилепсию, Чехов – свою чахотку и Горький – свою злобную и безграничную жажду денег…»

Невольно думаешь, неужели не отразили русской жизни такие писатели, стоявшие близко к народу, как Некрасов, Лесков, Мамин-Сибиряк, Шмелев? Почему Солоневич даже не упоминает М.Шолохова? Потому что его великая эпопея начисто опровергает нашего размашистого критика. Да и мог ли И. Солоневич признать вершинные достижения советской литературы? Мог ли избавиться от мстительной антисоветчины, имея лагерное прошлое? Даже победа СССР в Великой Отечественной войне его нисколько не вдохновила. Нашу историографию, и дореволюционную и советскую (особенно) начисто отвергал, клеймил язвительными эпитетами, как будто только он явился изречь слово истины. Пытался учить, как нам обустроить жизнь на монархический лад, но что можно было посоветовать из аргентинского далека, при полной оторванности от русской действительности?

Его программы русскому народу не пригодились. К сожалению, пророчествующие всегда слишком самонадеянны.

***

Нынешняя псевдолитература и киностряпня, эксплуатирующие сцены насилия и убийства, приедаются читателю и зрителю, воспринимаются как некая обыденность.

Подтверждение этому находим у Пушкина: «Трагедия преимущественно выводила тяжкие злодеяния, страдания сверхестественные, даже физические. Но привычка притупляет ощущения – воображение привыкает к убийствам и казням, смотрит на них уже равнодушно…»

***

Искусство правдивей самой жизни. Жизнь может быть неправдоподобной (порой преподносит случаи, превосходящие всякую фантазию), искусство всегда правдоподобно, поскольку любой, даже невероятный факт, огранённый сознанием художника, приобретает черты достоверности. Защищая свои произведения от критики, авторы часто говорят: так было. Это похвально, но не всегда убедительно, поскольку копирование какой-то жизненной ситуации ещё не является искусством. Уж если взята исключительная драматическая ситуация из жизни, надо заставить читателя поверить в её правдоподобие, оснастить мыслью и пр.

***

21 декабря 1979 года, находясь в Москве, познакомился с Федором Абрамовым. Встретились в «Современнике» у В.Марченко, поговорили, и я оставил их, отправившись искать могилу Василия Александровича Смирнова в Кунцеве, чтобы последний раз поклониться ему.

Затем поехал в «Наш современник» и снова встретился там с Ф. Абрамовым. Отправились обедать в ЦДЛ, потом вернулись к С.Викулову. Пили чай, хорошо поговорили о делах литературных. Расстались в шесть часов вечера, проведя весь день вместе.

Облик Ф.Абрамова, сложившийся в моём представлении, оказался на редкость верным. Узнал я его сразу же, и сразу же он произвёл на меня самое положительное впечатление. Запомнилась его постоянная сосредоточенность, по причине которой он был рассеян во время разговора. Он редко улыбался, лицо выражало готовность возражать. Чувствовалось, характер у него задиристый (сразу приходят на ум резкие в своих действиях Михаил Пряслин, Егорша Суханов, Алька и другие персонажи).

Вместе с тем, в его облике временами проглядывало что-то кроткое и печальное; тёмно-карие глаза смотрели просто и внимательно, взгляд их был приятен.

***

У А.И. Левитова в рассказе «Всеядные» есть интересный тип (главный герой) Петр Петрович Беспокойный – по ремеслу «литературщик».

Многие из нынешних писателей являются всего-навсего литературщиками.

***

А. Блок очень часто рассуждает о музыке применительно к поэзии, творчеству, революции, жизни вообще и даже ко всему мирозданию. Когда всё кажется хаосом (1918 год), он заявляет: «Ничего, кроме музыки не спасёт». Или другое (1919 год): «Музыка есть сущность мира… Рост мира есть культура. Культура есть музыкальный ритм». Всё это кажется мне игрой в утончённость мировосприятия и чувствований. И всё это так некстати, учитывая сумасшедшее время гражданской войны.

***

Некоторые самонадеянные авторы берутся писать повести и романы о писателях-классиках. Это будет недопустимым в данном случае домысливанием. Вред домысливания, скажем, о Толстом совершенно очевиден, а доверие к печатному слову велико.

Если хочешь знать писателя, почитай его произведения, письма, воспоминания о нём современников – будешь иметь верное представление. Зачем же литература вторичная? Это – творческое паразитирование.

Поставим и так вопрос: хотел бы кто-нибудь из писателей, чтобы о нём лет через 50 – 100 написали роман? «Боже упаси!» – воскликнет всякий талант. – Зачем же кто-то за меня станет сочинять небылицы, если я сам о себе всё рассказал?»

Традиционный биографический жанр, как документальное описание жизни и творчества писателя вполне закономерен, но это скорее по ведомству литературоведения, которое в беллетризации не нуждается.

***

Читаю книгу. Герой – этакий непризнанный интеллектуал, всё чего-то ищет, мечется, без конца задаётся глубокомысленными вопросами, вроде бы страдает, вроде бы жаждет какой-то деятельности, а на поверку – самый, что ни на есть, бездельник, пустослов, потому и цена его рассуждениям грошевая. Есть писатели (и не только они), претендующие на некую усложнённость мировосприятия. Мне думается, эти люди сначала пытаются убедить в своей исключительности окружающих, а затем и сами привыкают к мысли, что они чем-то существенно отличаются от других, что их не понимают, да и поди пойми, если личность так «сложна»!

***

От острова Кижи до Марциальных Вод по прямой не более ста километров. Почти одновременно построены церкви: в Кижах – Преображенская, в Марциальных Водах – Петропавловская, но какая разительная разница между ними! Если поставить рядом эти памятники, то не поверишь, что они рождены одной эпохой.

Петропавловская церковь, построенная по указанию Петра Первого и по его собственным чертежам, является полным отступлением от канонов русского православного храма. Два шпиля вместо куполов, высокие готические окна, закрытый балкон для хора, скамейки вдоль стен – всё это соответствует католической традиции. Куцые шпили придают церкви какой– то незавершённый, унылый вид. Вместо четырёх ярусов иконостаса здесь только два, причём главные иконы, по существу, изображают самого Петра и его жену. Церковь построена в год окончания войны со шведами, иконы прославляют эту победу: изографам было позволено многое.

Не где-нибудь, а в заонежской глуши, вдали от присмотра ревнителей православия, своенравный государь дал волю своей прихоти.

Преображенская церковь в Кижах – высшее достижение русского деревянного зодчества. Чтобы взглянуть на неё, как на одно из чудес света, сюда, на небольшой островок, едут тысячи туристов, ходят вокруг многоглавого храма, дивятся на деревянную сказку, созвучную русской душе. Сам создатель её, мастер Нестор, не мог сдержать восхищения, забросив топор в Онего со словами: «Не было, нет и не будет такой!»

Почему же эта жемчужина деревянной архитектуры оказалась в такой дали от Золотого Кольца древних русских городов? Неужели костромские или ярославские плотники, столь искусно владевшие топором, не могли создать подобное?

Могли. Пример тому – хорошо сохранившаяся деревянная церковь Иоанна Богослова на речке Ишне неподалёку от Ростова, построенная на на четверть века раньше, в 1689 году. Но в ту пору в центральной России достигло расцвета каменное строительство. Всюду обжигали кирпич, всюду возникали храмы, заставлявшие изумляться вдохновенному мастерству зодчих, умевших оживить камень, воплотить в нём свою мечту о прекрасном. И храним мы по всем городам и весям эти «каменные сказы», радующие глаз и возвышающие душу.

А на русском Севере, в том числе и в Зоонежье, продолжали придерживаться «деревянных» традиций. Трудно было состязаться в благолепии с каменными соборами, и всё же искусный топор творил чудо. Уникальный Кижский храм рождён этим соперничеством, желанием показать «полную силу дерева».

Петру Первому отдалённость позволяла исполнить свою прихоть; та же отдалённость не увела в сторону от национальных традиций создателей кижского шедевра, она только давала необходимую свободу их творческому воображению.

***

Воспитывать в людях человеческое, строить Человека – вот главная задача литературы и искусства. Этот высокий гуманистический смысл объединяет деятельность всех настоящих художников.

***

Увлечение литературы и кино убийствами, садизмом, ужасами не ново, подобная болезнь имела место в начале 19 века в виде французского «неистового» натурализма, представителем и теоретиком которого был забытый писатель Жюль Жанен. Его влияние испытала и русская литература, нагляднее всего в творчестве Гоголя («Кровавый бандурист», «Вий», «Тарас Бульба»).

Вот что писал известный цензор Никитенко по поводу «Кровавого бандуриста»: «Эта картина страданий и уничижения человеческого, написанная совершенно в духе новейшей французской школы, отвратительная, возбуждающая не сострадание и даже не ужас эстетический, а просто омерзение».

Эту оценку справедливо перенести на многие сочинения современных конъктурщиков, состряпанные по принципу: за вкус не ручаюсь, а горячо будет.

***

(Продолжение следует)

[Александр Васильевич]

(Продолжение)

Сколько добрых движений сердца остаются нереализованными! Вот, слушаю с восхищением вальс Евгения Доги, и возникает желание написать несколько благодарных слов композитору, но желание это, как множество подобных, останется неисполненным.

Или случаются минуты, когда обострённо чувствуешь природу (в лесу, на реке, просто где-то в пути) – только бы карандаш да листок бумаги, а их нет, и остаются не запечатленными душевный порыв и мысль, рождённая им. Они уже не повторятся: будут другие чувства, другие раздумья, подсказанные другим настроением.

***

Более всего, как некий душевный фундамент, человеку необходима устойчивость вещественного мира, особенно, связанного с детством.

Когда я приезжаю в Афонино, вижу свой дом и другие уцелевшие избы, вижу поля в привычном обрамлении перелесков, я чувствую себя спокойно и защищено. Но стоит встретить беспощадно исковерканный техникой вырубленный лес, даривший так много грибных и ягодных радостей, и сразу коснётся сердца тревога, и долго чувствуешь какой-то разлад в себе.

***

И.А. Бунин в своих записях, рассуждая об особости языка старых дворовых, пишет: «Они употребляли вообще много странных и старинных слов: не надобе (так писалось ещё в «Русской правде»: не надобе делать того…».

У нас в Афонине жила бабка Александра Белебеева, которая постоянно пользовалась этим стародавним словом, говорила: «этого пастуха нам не надобе», «надобе сходить по воду» и т.п. Её так и прозвали – Надобе.

Живой народный язык утрачивается даже в деревне, потому что в любую самобытную прежде глубинку проникает языковый телестандарт.

***

У Н.С.Лескова есть очерк «Сеничкин яд» об отравлении русской души западным нигилизмом, начатым, по мнению писателя, в 30– е годы 19– того столетия и превратившимся в 60-е годы в базаровщину. Знал бы он какой смертельной дозой «сеничкина яда» потчуют нынешнюю молодёжь! Демократы-космополиты с преступным усердием внедряют этот яд растления в сознание людей, используя СМИ, поощряя всё низкопробное, бездуховное. Культивируются самые низменные качества в человеке: жестокость, пошлость, цинизм, стяжательство. Лавина псевдолитературы и американского кинопойла, поощрение инорелигиозного проповедничества и прочего сатанизма призваны подточить своей ржой православие.

Против явной оккупации русский народ давно бы поднялся, а опасность пропагандистского покорения ещё недооценивается. Прозрение будет запоздалым.

***

В.В.Розанов очень резок и смел в своих суждениях, он как бы не задумывался над каждой фразой, а, действительно, собирал «опавшие листья» без особого разбора.

При этом не щадил никаких авторитетов (особенно не повезло Н.Гоголю), даже по отношению к самому себе был весьма критичен. Противоречия собственных высказываний, видимо, нисколько не смущали его. Для него важнее всего было высказаться так, как он думал в данный момент.

Происходя сам из рода священников, допускал слишком вольные суждения о церкви, за что едва не подвергся анафеме. В своём представлении Синоду по поводу брошюры В. Розанова «Русская церковь» бывший саратовский епископ Гермоген писал: «Долг имею всепочтительнейше доложить, что брошюра вся наполнена самыми злыми еретическими воззрениями… Вот как обнаглели у нас на Руси всякие еретики и неверы, они свободно и без запрета болтают и глумятся над драгоценною святынею веры…».

Отлучения от церкви Розанов все же избежал, возможно, благодаря заступничеству ярославского архиепископа Ионофана, бывшего дядей его второй жене Варваре Дмитриевне. Это – только предположение, однако во время своего путешествия по Волге, посетив Ярославль, В. Розанов первым делом направился в мужской монастырь, где был похоронен преподобный Ионофан, «чтобы отслужить панихиду по недавно почившему». Думается, связь этих фактов имеет место.

 

***

Вспомнив о Розанове, скажу несколько слов о нашем селе Матвееве: старинное, торговое, большое по северным меркам, принадлежало в 17-19 веках Репниным. В селе было два великолепных храма (зимняя и летняя церкви Рождества Богородицы, в которых в годы богоборчества располагалась МТС), где старшим священником был дед писателя-философа В.В. Розанова Фёдор Никитич Елизаров, «очень смелый, не робевший и самого архиерея». Интересно, что вместе с ним служил вторым священником отец известного историка церкви, академика (1903г.), профессора Московской духовной Академии Евгения Евсигниевича Голубинского, Евсигний Федорович Песков. Достойно внимания, что эти два священника были инициаторами строительства большого летнего храма.

В Матвееве прошли детство и юность отца писателя Василия Фёдоровича Розанова. Хорошо сохранился дом Елизаровых-Розановых, потомственно служивших в здешнем приходе.

Последним матвеевским священником этого рода был Павел Петрович Розанов, отправленный на три года в ссылку в 1930 году (позднее был осуждён ещё на десять лет). Возможно, Павел Петрович венчал моих родителей, поскольку д. Тихоново, родина отца, относилась к Матвеевскому приходу, и я точно знаю со слов матери, что венчались они в Матвееве. Дед Михаил Сергеевич, вместе с моим отцом и дядей Сергеем построили в Матвееве дом, но бросили его, уехав в том же 30-м году в г. Шахты. Их дом давно передан школе, которую довелось окончить мне.

***

Первостепенное значение Слова было определено издревле, не случайно евангелист Иоанн назвал Словом самого Иисуса Христа: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог».

И «Песнь Господу Иисусу Христу», составленная греческим императором Юстинианом Великим (поётся на литургии) начинается так: «Единородный Сыне и Слове Божий, безсмертен…»

Если перекинуть мостик из эпохи раннего христианства в мир древней Руси, вспомнить «Слово о Законе и Благодати», «Слово о полку Игореве», «Слово о погибели Русской земли», «Слово (Моление) Даниила Заточника», то обнаружим, что эти произведения суть лучшие, самые выразительные образцы древнерусского слова, ибо их авторами руководствовал сам Господь.

Именно так, если иметь в виду и всю последующую литературу в её выдающихся проявлениях. Безусловно, великие писатели – богоизбранные люди.

 ***

Если посмотреть шире на весь поток нынешней литературы, то для её характеристики достаточно слов Фридриха Клингера (1752 – 1834) из его романа о Фаусте, где Сатана рассуждает: «Ради того, чтобы написать книгу, которая может принести славу и богатство, любой из них (людей) будет попирать ногами истину, чистоту и религию. Безумие этого самонадеянного поколения дойдёт до того, что даже женщины будут писать книги…, таким образом писательство станет всеобщим ремеслом…».

Это пророчество полностью подтвердилось в России только теперь, при торжестве «демократии» И вот, по ТВ показывают молоденькую «писательницу» (кажется, Шилову), написавшую 74 романа (?!), разумеется, с помощью «рабов». Конечно, грош цена всем этим «романам», да и гроша бы не дал: ничего, кроме вреда, подобное чтиво читателям не принесёт.

***

В последние годы утвердилось (особенно среди дикторов радио и телевидения) произношение слова «рéка» с ударением на первом слоге. Невольно припоминается шуточная скороговорка: «Ехал грека через реку…» Это похоже на грамматический казус с «огурцом», когда предлагалось писать в конце мягкий знак. Могут сослаться на современные словари, но и там, по крайней мере, в именительном падеже – рекá.

Всё-таки непривычно, нарочито звучит: «построен мост через рéку», «автобус упал в рéку» и т. п.

***

Иногда по ночам приходят дельные мысли, связанные с рукописью, над которой работаешь, (это называется творческой доминантой). В результате – бессонница, но встать и сделать необходимую запись лень, дескать, утром будет время. К сожалению, эти ночные размышления часто теряются, как это происходит со снами: говорят, видел сон, а не помню, заспал.

***

Один старый крестьянин, пишет Жюль Ренар в своём дневнике, спросил его, как им, писателям, платят.

– Пять су за слово.

Крестьянин взял ручку и нацарапал пером одно-единственное слово.

– И за это – пять су?

– Да.

Зависть, гнев и презрение были во взгляде крестьянина.

***

А.М. Горький высказывал мысль о том, что об умном герое легче писать. У меня, говорил он, тоже дети получаются умными, у Льва Толстого в «Детстве» Николенька тоже умный, и вообще характерно для детской прозы, что маленькие герои слишком много понимают, а вот у А. Толстого в «Детстве Никиты» герой просто живёт без всякого умничанья, и в этом вся прелесть повести.

***

В январе 1941 года М. Пришвин записал в дневнике: «Я считаю для советского писателя современным не только сам факт строительства как обороны страны, но и создание в душе нашего советского человека той радости, того праздника жизни, с которым легко и строить новую жизнь, легко, если придётся, и умирать за неё. Я сам убеждён, что моя проза есть и школа жизни и праздник. Он необходим для рабочего, чтобы строить, для воина, чтобы бороться».

Во-первых, здесь есть предчувствие скорой войны, во-вторых, советская идеология, в которой важнейшее место занимала литература, действительно справилась с этой задачей: люди были готовы к любым жертвам, защищая Отечество.

***

Об истоках моего творчества я мог бы сказать словами В.Шишкова: «Перед моими глазами прошли сотни людей, прошли неторопливо, не в случайных мимолётных встречах, а нередко в условиях, когда можно читать душу постороннего, как книгу». Такую возможность дала мне, прежде всего, моя костромская родина, деревня Афонино и весь Парфеньевский район.

***

Писать и издавать коммерческую литературу – гневить Бога. Сочинители такой макулатуры – великие грешники. Строго говоря, сочинительство нередко сродни вызыванию духов, а это тоже греховно. Н. Гоголь, был верующим, православным человеком, но через своих героев соприкоснулся с нечистой силой, и каков результат? Мучительная болезнь и ранняя смерть.

***

Такое плотное, объёмное изображение деревенского быта, насыщенного красками, звуками, запахами (особенно!), можно встретить только у Бунина, но я говорю об И. Шмелёве. Удивительное ощущение: как будто сам ты пожил в Ключевой вместе с героями рассказа «Росстани». Какая изобильная, нетронутая природа! И это – в пятидесяти километрах от Москвы!

***

 Бальтасар Грасиан в «Критиконе» назначает наказание порочным старикам: «…присуждаем им каждый день вставать с новой хворью, при сохранении всех прежних. Да будут их стоны эхом былых утех». Круто, однако – по заслугам.

***

«Будем всегда помнить принцип Аристотеля: «Действительно знать – значит, уметь научить даже ребёнка». Знание, неспособное себя передать, это – знание лишь кажущееся… Если знание замыкается, это говорит не о том, что оно чрезмерно глубокомысленно, а о том, что оно недостаточно!» – говорил А.А. Ухтомский студентам университета в 1938 году.

Сказанное в полной мере относится и к литературе, где так много ложного глубокомыслия, особенно в поэзии, когда и сами авторы вряд ли понимают смысл сочинённого, оправдываясь эзотеричностью своего творчества, посвященного избранным.

***

У Л. Толстого прочитал: «Из-под капора сияли жизнерадостные, широко расставленные, блестящие голубые глаза с заиндевевшими ресницами Альбины».

Что сказали бы редакторы, если бы слова эти принадлежали другому автору?

***

Какой разнообразный, увлекательный материал в «Альманахе Армии и Флота на 1902 год»! Тут и очерк о жизни императора Павла1, и статьи о донских атаманах, о Шамиле, об афганском походе, и подробные сравнительные данные об армиях и флотах европейских держав и т.п. Между прочим, Франция (родина Жюля Верна с его «Наутилусом») имела в 1902 году девять подводных лодок. В России не было ни одной (мы всегда долго запрягаем), да и Англия не спешила проявлять к этому интерес.

Там же – рассказ о Сербско-Турецкой войне 1876 года, когда сербы были наголову разбиты при Джунисе. Прозошло это 18 октября, в тот же день сообщение дошло до Императора Александра 11, а уже 19 октября русский посол в Константинополе Игнатьев предъявил министру иностранных дел Турции грозный ультиматум, требуя заключения мира с Сербией. На размышление давалось 48 часов. Турки незамедлительно приняли условия ультиматума.

Невольно напрашиваются сравнения с действиями нынешней униженной России в том же славянском вопросе (ключевом для нас). Сербию без сколько-нибудь серьезного протеста бросили на растерзание натовским хищникам, Милошовича сдали без звука и также трусливо промолчали, когда вечно враждебный нам Запад объявил невъездным другого славянского лидера, Лукашенко. Ведь речь идет о единокровной Белой Руси, одно государство строим! Да и строить-то нечего, если бы не лукавило наше демруководство, потому что совсем недавно были вместе: объявляй о создании единого государства, а проблемы урегулируются. Именно так поступили ФРГ и ГДР, без каких-либо раздумий, дабы не потерять предоставленный добрыми победителями шанс.

***

Выступая в Ярославском пединституте, В.Солоухин, на вопрос, много ли он читает, ответил: «Писатель одновременно и читатель. Что читать? Тут дело обстоит как в спорте. Если я бегу, то думаю только о впереди бегущих: те, кто позади, меня не интересуют».

***

«Соответственно тому, сколь мало желает заявить себя кроткий дух его, столь же мало занимает места и его крошечное тело и как бы старается не отяготить собою землю». Великолепно это сказано об иерее Захарии Бенефактове в «Соборянах» у Н. Лескова.

***

Л.Толстой сравнивал «словомудрие» некоторых писателей с тем, как если бы пахарь вместо того, чтобы вести прямую борозду, вздумал выделывать «танцевальные па» с плугом.

***

Гёте считал, что тому, кто не рассчитывает на миллион читателей, лучше бы и вовсе не писать.

О каком миллионе читателей может нынче мечтать писатель (тем более, поэт), если тиражи книг стали мизерными?

***

Во всех биографиях Н.А. Некрасова сказано, что он родился в Немирове, но, оказывается, это не так. Это произошло в селе Синьки Подольской губернии, в имении отца Елены Андреевны Закревской, где она жила в то время, когда муж служил в полку в Немирове. И сам поэт три первых года прожил не в Немирове, как считалось, а в этом селе Синьки.

В 1824 году отец Некрасова, уволившись со службы, приехал в Синьки. Н.А. Некрасова в этот момент крестили в местной церкви. А вскоре после этого Некрасовы уехали в Грешнево. Документы, подтверждающие это, обнаружил в конце 1985 года один из сотрудников Института мировой литературы. Были публикации в «Неделе» и «Северном рабочем».

Ныне с. Синьки находится в Кировоградской области (у границы с Винницкой областью).

***

Писатели первыми и, пожалуй, больше всех пострадали от катастройки, учинённой демократами. Серьёзная литература обречена в нынешних условиях на умирание, поскольку тиражи мизерные, гонорары отсутствуют, а, главное, никакого внимания со стороны государства. К тому же, обеднел бывший читатель, которому не до книг. Одним словом, полная невостребованность.

Новоявленными писателями стали ловкие литературщики, они не гнушаются самых низменных страстей и сюжетов, их книгами завалены магазины. Говорят, дескать, и вы пишите так же. Ни один православный писатель на такую сделку с совестью не пойдёт: всё же мораль утрачена не всеми людьми.

Об этом, применительно к предреволюционной ситуации, писал в 1912 году архиепископ Вологодский и Тотемский Никон: «И это называется у нас свободою слова! О, конечно, свобода – свобода злу, свобода отравлять русских людей, свобода издеваться над нами, над всем, что дорого и священно! Но, г.г. власть имущие, ведь это плен, худший плена японского, немецкого, какого угодно…., ужель это не видно вам?»

Правота этих слов подтвердилась и событиями революции 1917 года и недавним демпереворотом, который начинался с требования гласности, той же свободы слова.

Архиепископ Никон ежегодно печатал статьи в издании Свято-Троицкой Сергиевой лавры «Троицкое слово» (50 выпусков в год). Эти статьи, собранные в одну книгу, он назвал «Мои дневники». В 1995 Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь издал её под названием «Православие и грядущие судьбы России». Думаю, не случайно скончался в 1918 году, когда были столь велики гонения на служителей церкви. Похоронен в Троицкой Сергиевой лавре.

***

(Продолжение следует)

[Александр Васильевич]

(Продолжение)

Лет десять, с весны до осени, я жил в деревне, где, по сути, был одинок, поскольку моё Афонино было уже обречено на исчезновение, в нём оставалось всего несколько старух. Но это были счастливые дни.

Я забирался на чердак, где сколотил подобие стола, и там писал «Кологривский волок». Благодаря этому я жил в деревне, населённой моими героями, похожими на афонинцев, которых я знал. Вместе с ними я работал, страдал в военное лихолетие, веселился в праздники и пр., то есть прожил жизнью каждого из них. Какое тут может быть одиночество! Хотя И.Бунин считал, что жизнь писателя есть отречение от жизни в том смысле, что, сидя за письменным столом, как бы теряешь контакт с окружающим.

Теперь ситуация другая. Летом тоже много времени провожу в деревне, но совсем ничего не пишу: хочется пожить обычной жизнью. Часто остаюсь один в доме, но в старости одиночество переносится легко. Утешаешься мыслью, что всё, что мог, совершил. На всё смотришь спокойней, созерцательней, и ничего нет дороже, чем общение с природой: можно поработать в саду, посидеть на лавочке, наблюдая деревенскую жизнь, пройтись луговиной к речке, насмотреться красоты земной как бы впрок (ведь там всего этого не будет).

Мы всё хлопочем, всё хлопочем,

Оглянемся – напрасный труд.

Не лучше ль было, между прочим,

Хоть в старости немного отдохнуть?

И то сказать, какой прок в нынешнем сочинительстве? Издавать книги за свой счёт, ничтожным тиражом нет никакого смысла. Идёт борьба за выживание, а, главное, нет востребованности литературного творчества со стороны власть имущих. О каких художествах может идти речь, если впору подсчитывать торговые балансы да астрономические убытки от кризисного цунами?

Нет, одиночества в деревне я не чувствую даже в бездеятельное для творчества время. Природа – лучший лекарь души. Приходят добрые мысли, хотя и овеянные понятной грустью, но всё же это – прекрасные мгновения полной независимости. Не зря же старцы уходили в леса, обособлялись там в скромных пустыньках, предавались размышлениям, набираясь мудрости уже не от людей, а от природы и небес.

Вот почему по этому поводу А.Шопенгауер говорит: «Кто не любит одиночества, тот не любит свободы».

***

 

При всём том, что «Уединённое» и «Опавшие листья» – самые значительные произведения В.В. Розанова, современники высказали автору немало упрёков, в том числе следует упомянуть тактичное, но откровенное письмо-ответ П.А. Флоренского, в котором он признаётся, что «Короб второй «Опавших листьев» произвёл на него «смущающее впечатление», «оставил неблагоприятное впечатление». Были и совсем резкие отзывы, и, думается, справедливые. К чести В. Розанова, он даже опубликовал некоторые из них.

Да, много афористичных, философских мыслей, но к чему столько интимных подробностей, этого самокопания в своём «Я»? Зачем так настойчиво уничижаться, выставляя все свои недостатки на всеобщее обозрение? И внешность слишком непривлекательная («лицо красное, кожа какая-то неприятная, лоснящаяся… Ну, кто такого противного полюбит?», «во мне есть ужасное уродство поведения») и т.п.

За нарочитым самобичеванием проглядывает даже ханжество, потому что после «я скверный, я гадкий» начинаются дифирамбы самому себе: «я сам (в себе, в «комке») бесконечно интересен, а по душе – бесконечно стар, опытен, точно мне 1000 лет», «моя душа сплетена из грязи, грусти и нежности», «каждая моя строка есть священное писание», «я весь в Провидении», «какое-то внутреннее убеждение мне говорило, что всё, что я говорю – хочет Бог…», «Я чувствовал, что в «выговариваемом» был напор такой силы («густого), что не могли бы стены выдержать, сохраниться учреждения, чужие законы, чужие тоже «убеждения»…Я чувствовал, что говорю какую-то абсолютную правду» и т.п. Эк, как разнесло!

Одним словом в искренность самокритики не очень верится, когда тут же расточаются неумеренные похвалы: я вижу и чувствую по-особому, я творю по-особому, у меня особое устройство души: всё с претензией на исключительность личности.

Пусть эту оценку дадут другие люди. Они и сделали её, потому что после многих лет забвения книги В.В.Розанова вернулись к читателю, и это – заслуженно.

***

Следует сказать, что парфеньевская земля является родиной ещё двух выдающихся писателей: Сергея Васильевича Максимова и Сергея Николаевича Маркова.

Творчество С.Максимова, высоко ценимое А.Н. Островским, И.С. Тургеневым, А.П. Чеховым и другими современниками, является непревзойдённым примером подвижнического труда писателя этнографа. Он совершил множество экспедиций, изучая быт народов России. Не случайно его друг поэт Пётр Шумахер: «От юга к северу, с заката на восток всю землю русскую исколесил он ходко…». И действительно, все мы знаем о поездке А. Чехова на Сахалин, но С. Максимов совершил подобный подвиг на полвека раньше и добрался не только до Амура, но сплавал даже в Японию, побывал в Манчжурии, описав свои путешествия в книге «На Востоке». К тому же на обратном пути изучил быт сибирских каторжан и впоследствии издал обширный труд «Сибирь и каторга». Его книга «Год на севере», имевшая большой успех, была отмечена золотой медалью русского географического общества.

С. Марков известен как неутомимый исследователь географических открытий, как автор книг и землепроходцах и замечательный, самобытный поэт. Доводилось видеть его на съездах писателей и теперь каюсь, что не подошёл к нему, не познакомился. Земляки приглашали его, но он, к сожалению, так и не побывал в родном Парфеньеве.

И вот вспоминаю, когда я учился в Парфеньевской школе, никто, даже на уроках литературы, не упоминал об этих выдающихся земляках, хотя уже в то время стал широко известен роман С. Маркова «Юконский ворон», изданный, кажется, в 1947 году.

Не сомневаюсь, нынешние школьники знают эти имена, ибо теперь всюду проявляется исторический интерес к своей малой родине, к прославившим её людям, в каждом городке или селе явились свои краеведы. Доброй памятью о земляках мы укрепляем, возвышаем и облагораживаем себя.

***

Вот бросил писать и уже стал свыкаться с добровольно-вынужденным отречением от литературы, и даже нахожу привлекательность в моём деревенском одиночестве: никакая литературная среда мне теперь не нужна, появился большой досуг, чтобы сосредоточиться и как-то разобраться в самом себе.

Может быть, и есть оправдание такой созерцательности в пожилом возрасте, но углубляться в самопознание, значит печалить сердце. Как представить, что вся земная благодать останется, а меня не будет? Как покинуть родных людей?

Мой приветливый дом, лавочка возле тына, на которой провёл столько спокойных часов, рябины под окнами, согревавшие меня вешним цветом и осенними гроздьями, восхищённо распевающие в саду скворцы, хлопотливо гудящие на яблонях пчёлы: всё закроется тёмной, глухой и холодной стеной. И уже не пропоют петухи, не погомонят оживлённо дачники, не протарахтит по улице мотоцикл, уже не выйдешь на угор, под которым, за росистой луговиной поблескивает в тростничках притуманенная речка. Она будет бежать вечно, и так же, как миллионы лет назад, будет восходить за ней добродушно-близкое солнце, но только для других людей.

Раньше этот вдохновляющий вид отзывался в крови какой-то духоподъёмной отрадой, теперь – щемящей грустью, как если бы вышел за деревню последний раз. Не думать бы обо всём этом, но не получается. Под гору торопливо протопал рыбак в сапогах-броднях, бросил на ходу:

– Надо пробежаться со спиннингом.

Как было не позавидовать ему, если сам много лет шагал этими рыбацкими тропами?

***

Ещё при Горбачёве во Владивостоке проходило выездное заседание секретариата Союза писателей. Большая делегация была размещена не в гостинице, а на комфортабельном пароме «Михаил Шолохов», стоявшем у причальной стенки.

Всё бы хорошо, но в ту пору действовал сухой закон, к тому же, Владивосток являлся закрытым, режимным городом. Однако под конец нашего пребывания в нём мудрое здешнее руководство устроило приятный сюрприз: вечером наш паром вышел в океан, и тут позволено было расслабиться.

Запомнилась шипящая за бортом чёрная бездна, огни иллюминаторов на бегущей волне, утробно-глухой гул мощных двигателей где-то в корабельных недрах. Признаюсь, страшновато в ночном океане, несмотря на надёжность судна, приходят на память кадры из фильма о «Титанике»… Позднее это вспомнилось так:

За бортом и шумит, и пенится,

Тяжко дышит ночной океан.

В то, что Тихий он, мне не верится,

Назван так – изначальный обман.

 

Наш корабль совершенно надёжен,

Несмотря на стихии размах,

Только всё же как-то тревожно

В этой тьме на бескрайних волнах.

 

Непонятно ночное движение,

Впереди нас – глухая стена,

В чёрной бездне – огней отражение,

Там – зловещая глубина…

Причалили к стенке почти в полночь, когда никому уже не надо было сходить на берег, так что сухой закон в городе был соблюдён.

***

Ф. Достоевский говорил не только об истинной красоте, как спасительнице мира, но и о ложной, губительной: «Будущий Антихрист будет пленять красотой. Помутятся источники нравственности в глазах людей».

Разве это не подтвердилось? Антихрист легко соблазнил недавних советских людей якобы красивой западной жизнью, сверкающими машинами, красиво упакованными бытовыми поделками, многоцветием различных шоу, фейерверками и т.п. Для богачей понятие красивой жизни распространилось на шикарные особняки, виллы, яхты, замки…

Верно и то, что источники нравственности (литература, театр, кино, живопись, телевидение) не просто помутились, а, сильнее сказать, загажены всякой пошлостью, что особенно опасно.

Пожелтели массово газеты,

 Детективны повесть и роман,

Не герои, подлецы воспеты,

 Залит кровью голубой экран.

 

***

Две памятных встречи 1962-1963 годов Н.С. Хрущёва с творческой интеллигенцией. На встречах этих присутствует писатель, скрывающий своё враждебное отношение к советской литературе, ко всему советскому. Стараясь держаться в тени (на задних рядах). Он, как дотошный регистратор, торопливо строчит, фиксирует каждое выступление, каждую реплику Хрущёва, а позже, через полтора-два десятка лет, когда все действующие лица отойдут в мир иной, воспроизведёт эти записи для публикации, снабдит глумливыми оценками, карикатурными портретами известных наших писателей. Чего, мол, стесняться при победившей, столь вожделенной либеральной демократии?

Процитируем: «…холеный мужчина в годах изволит знакомиться, оказывается –Соловьёв Седой, сколько его надоедные песни нам в шарашке в уши лезли из приёмников»… «…наискосок – невзрачный Шолохов, средь двух невероятно крупных морд (Софронов, кажется). А ещё между ними – небольшой пронырливый Чаковский… и первый с бокалом, кланяясь наискосок: «Ваше здоровье, Михаил Александрович!... (Я – не шевелюсь, я – из другой республики). Это всё грозные были имена, звучные в советской литературе… В их литературу я никогда не стремился, всему этому миру официального советского искусства я давно и корено был враждебен, отвергая их всех вместе нацело».

В другом месте он назовёт этих известных деятелей литературы «крупными бандитами из Союза писателей». Надо же так злопыхать, озлобясь на всех и вся за годы лагерной отсидки!

Автор этих клеветнических заметок с пакостной неприязнью постарался уязвить даже М. Шолохова, который стоял перед фотокамерами «и преглупо улыбался», и, не найдя ничего более уничтожительного, на следующей странице – «…одиноко стоял малоросток Шолохов и глупо улыбался».

Господи, да как же можно глумиться над гением русской советской литературы!

Досталось все сестрам по серьгам: «Эренбург …вышел дряхлым губошлёпом», «…дальше вышел жердяй и заика Михалков с тремя медалями трёх сталинских премий», «…мелкий подхалим Андрей Малышко», «свинокартошка Александр Прокофьев…», затем выступил Владимир Ермилов – карлик, а с посадкою головы как у жабы» и т.п.

Вы, конечно, догадались, что эти желчные перлы принадлежат А. Солженицыну. В пасквильном сочинении «Бодался телёнок с дубом» он высказал весь свой эгоцентризм, противопоставляя себя всему Союзу писателей, в который почему-то вступил и состоял несколько лет. Ну, если тебе столь ненавистны морды известных советских писателей, так зачем же бегаешь по редакциям этих реакционеров, кланяешься М. Алексееву, К. Поздняеву, А. Чаковскому, даже в «Правду» отнёс свой роман? А, пуще того, стал тайно пересылать рукописи заграницу.

Это – от непомерного честолюбия, от высокомерия и жажды славы любым путём. Притом, что, по словам самого Солженицына, якобы А. Твардовский сказал где-то в Париже «о моей непомерной монашеской скромности».

Желая показать диссидентский героизм, автор без конца назойливо расписывает, какие хитрости конспирации приходилось применять, пряча рукописи и постоянно ожидая нового ареста.

Но хрущёвская оттепель уже набирала силу, и нашёлся благодетель в лице А. Твардовского, имевшего интерес к лагерной теме по известной семейной причине. Александр Трифонович предпринял всё возможное для публикации «Ивана Денисовича», дошёл даже до Хрущёва и получил высочайшее разрешение. Солженицын праздновал успех, а для партийной власти началась головная боль, поскольку пошёл поток лагерной литературы, и стало разрастаться диссидентство. Героями становились не победители фашизма, не героические труженики великих строек. По этой причине и собрал Н. Хрущёв те два совещания с деятелями культуры, поняв, что сам и породил проблему разоблачением культа личности Сталина.

А. Твардовский ещё пытался протолкнуть в печать и другие рукописи Солженицына («В круге первом», «Раковый корпус»), но тщетно. Творческая солидарность двух Александров закончилась печально для Трифоновича: на очередном съезде его не избрали в ЦК КПСС, не прошёл он и в депутаты РСФСР, и, в дополнение, без его ведома, освободили от должности двух его замов в «Новом мире». Удары серьёзные, так что Александр Трифонович, по словам Солженицына во время их последней встречи выглядел подавленным

Изменился и тон разговора.

– Надо же во что-то верить. У вас нет ничего святого, – говорил Твардовский. – Ваша озлобленность уже вредит вашему мастерству… на что вы надеетесь? Вас не будет никто печатать.

– Никуда не денутся, А.Т.! Умру – и каждое словечко примут, как оно есть, никто не поправит!

– Это уже – самоуслаждение. Легче всего представить, что я один такой смелый, а все остальные подлецы, идут на компромисс…

Встреча эта состоялась в марте 1967 года, и, вероятно, состояние подавленности не покидало А. Твардовского до его кончины в 1971 году.

Вспоминается триумфальное возвращение А. Солженицына в Россию: театрально отрежиссированное путешествие на поезде через всю страну, с остановками во всех городах от Дальнего Востока до Москвы. Это был пир победителя.

Едва вернувшись, вселенски озабоченный публицист принялся поучать нас неразумных, как нам жить дальше, Появилась статья «Жить не по лжи», как бы продолжающая концовку его суемудренной нобелевской речи. Не проще ли сказать: жить по совести, что всеобьемлюще соответствует христианской морали, но автору оказалось ближе другое слово.

Мало того, был опубликован многословный, как всё, сочинённое Солженицыным, трактат «Как нам обустроить Россию?» Вон, куда хватил! К счастью, никому он не пригодился, да и могли ли пригодиться наставления диссидента, оторванного от созидательной жизни великой страны, а, напротив, основательно приложившего руку к её развалу. На этом и завершилось несостоявшееся мессианство человека, самонадеянно противопоставлявшего себя и советской власти, и великой советской литературе.

Остаётся один вопрос. Супруга А. Солженицына пытается пропагандировать его сочинения, мол, надо включить их даже в школьную программу. Притязания неуместные, особенно сейчас, когда идёт жёсткая идеологическая борьба с Западом, требующая воспитания патриотизма. Своё разрушительное дело публицистика Солженицина сделала, поддерживать искусственно интерес к ней нет смысла.

***

(Продолжение следует)

[Александр Васильевич]

(Продолжение)

Талант – редкость. Красота человека – важнейший талант, данный Богом от рождения, поэтому так мало красивых людей.

***

Мне довелось видеть почти всех писателей нашего времени, кроме М. Шолохова, хотя была возможность встретиться с ним на пятом Всесоюзном совещании молодых писателей, которое Михаил Александрович должен был открывать вступительным словом. Ожидаемое не состоялось, поскольку Шолохов, как нам объявили, почувствовал недомогание, а вместо него выступил К. Федин, председатель Союза писателей СССР.

Чтобы акт встречи Шолохова с молодыми писателями состоялся в какой-то форме, к нему была направлена делегация (человек пять), и на другой же день нам раздавали буклеты со снимками, сделанными, так сказать, на дому. Издательство «Молодая гвардия» и в то время работало весьма оперативно.

***

Показательны два высказывания о русских людях. Одно принадлежит М. Горькому: «Большинство людей, среди которых я иду по земле, – не то восходя, не то опускаясь куда-то, – серо, как пыль, мучительно поражает своей ненужностью. Не за что ухватиться в человеке, чтобы открыть его, заглянуть в глубину души, где живут ещё незнакомые мне мысли, неслыханные мною слова. Хочется видеть всю жизнь красивой и гордой, хочется делать её такою, а она всё показывает острые углы, тёмные ямы, жалких, раздавленных, изолгавшихся. Хочется бросить во тьму чужой души маленькую искру своего огня, – бросишь, она бесследно исчезает в немой пустоте…».

Другое – А.Н. Островскому: «Настоящее Щелыково лучше воображаемого, как живая природа лучше мечты… Каждая мужицкая физиономия значительна: пошлых я ещё не встречал».

Обе оценки верны с разных сторон, но всё же более симпатизирует вторая, поскольку проникнута верой в свой народ и автора характеризует самым положительным образом.

М. Горький склонен был к красивой афористичной фразе, идущей не от сердца, а от головы.

***

Писатели-сибиряки охотно используют в своих произведениях таёжную мистику, всякие «глушняки жизни» с примесью лыковщины, скитания по тайге, заимки и пр. А уж какие там типы! Таких в центральной России не сыскать.

Однако столичные редакторы (да и читатели), не знавшие реальной народной жизни, доверчиво воспринимали эти рассказы. Напиши что-нибудь подобное писатель срединной России, скажут: ври да знай меру! А Сибирь на то она и Сибирь, там всякое возможно.

***

Нам, русским, представляется несправедливым, что наша история и письменность определяются всего одним тысячелетием. Кириллица создана в 9 век, наши летописи появились в 11 веке и то появились в поздних списках («Повесть временных лет», состоящая из летописных сводов 11 века, датируется началом 12 века.

В поисках древнего фиксированного слова учёные много лет копали новгородскую землю и обнаружили только краткие берестяные записи, тоже 11 века: слабое утешение для исторического самосознания народа. Для сравнения, египетская цивилизация возникла в 4-3 тысячелетии до нашей эры!

Что далеко ходить, родственное нам греческое письмо появилось в 8 веке до нашей эры, а история Греции берёт начало в 3 тысячелетии до н.э.

В этом смысле мы похожи на ребёнка с удивлением взирающего на седовласого деда, и, несмотря на то, что на волне подъёма патриотизма некоторые публицисты пытаются углубить древность русской цивилизации, надо признать её молодость. Да, существовали до нашей эры в Причерноморье скифы, но речь идёт о славянах, пришедших сюда значительно позднее. Это был дописьменный, языческий период жизни восточных славян, когда они продвигали свою колонизацию на север.

Молодость русской нации можно объяснить суровостью климата в тех местах, где предстояло осесть нашим предкам: поздно они заселили восточно-европейскую равнину, поздно обрели христианское учение и письменность. Государство ещё не существовало, и никто не писал его историю.

Ведь не случайно народы крайнего Севера только благодаря Советской власти приобщились к образованию и пользуются русским алфавитом.

Во времена М.Горбачёва мы летели на Дальний Восток, и сахалинец Владимир Санги говорил нам: «Вот, создал алфавит для нивхов и везу передать его им». Кирилл и Мефодий нашего времени.

***

Сколько нынче появилось романистов! Романы пишут и совсем молодые авторы, и раскрученные московскими издательствами женщины, книжками которых завалены все городские и вокзальные киоски: конвейер какой-то по производству псевдолитературы.

К слову сказать, многие наши замечательные прозаики вовсе не писали романов. Назовём некоторых из них: Е.Носов, Ю.Казаков, С.Никитин, В.Тендряков, В.Быков, В.Распутин и др.

Есть и такие, которые сразу берутся за роман, не пройдя дисциплинирующую школу рассказа. К творческим способностям этих прозаиков я отношусь с большим сомнением.

***

…У меня пересыхают губы

При одной лишь мысли о тебе.

Так горячо, с такой предельной, обжигающей страстью, мне кажется, не смог выразить свои чувства ни один поэт, кроме Марии Петровых.

Она бала автором всего двух книжек стихотворений и даже не пыталась стать членом Союза писателей. Более известна как переводчик. А начинала ещё в начале 20х годов в «Союзе ярославских поэтов».

***

Газету взял я, встав от сна,

И прочитал я в ней:

«Бывали хуже времена,

Но не было подлей».

Прочь! Гнушаюсь ваших уз!

Проклинаю процветающий.

Всеберущий, всехватающий,

Всеворующий союз!..

Некрасов заклеймил хищнический капитализм своего времени, но, без сомнения, его сатира ещё более применима к реальности наших дней. Такого казнокрадства, такого наглого хищничества, упадка всякой морали и торжества пороков, когда вчерашние советские люди бесстыдно похваляются несметными богатствами, своими низменными прихотями, не бывало никогда. И какое пренебрежение к мнению народа!

Для меня любой миллиардер – вор, ибо не наживёшь палат каменных честным трудом, это можно сделать только «непосильным», присвоив тем или иным способом народные деньги. Один стяжатель обездолил тысячи тружеников.

***

Приглашают руководить семинаром молодых литераторов, а не хочется обманывать их, заманивать в литературу, обольщать какой-то перспективой. Разлившаяся при безбрежном либерализме поэтическое сочинительство, сильно девальвировавшее при этом, стало никому не нужно, кроме самих авторов, тешащих своё самолюбие, да их родственников и знакомых. Но ведь как соблазнительно: ни рецензента, ни редактора, ни цензуры, ни требовательного Союза писателей – в авторской редакции! А если автор полуграмотный? Кого это волнует? Нашёл деньги и пусть издаёт что хочет.

Есть у меня союзник в этих размышлениях, В.В. Розанов, который с обыкновенной для него резкостью советовал: «Только не пишите ничего, не «старайтесь»: жизнь упустите, а написанное окажется «глупостью» или «не нужно».

В большинстве случаев окажется, по крайней мере, не нужно.

И.А. Бунин тоже заметил насчёт упущенной жизни: «Жизнь писателя – это отречение от жизни». Очень дорогая трата.

***

В литературной жизни советского времени был период некоего реалистического романтизма: посмотрите произведения 60-70-х годов, в них нет ни нотки пессимизма, нет нынешнего рассудительного занудства, нет эгоцентризма, копания в собственном «я» и т.п. Напротив, они были проникнуты устремлением к чему-то прекрасному, героическому, внушали уверенность в будущем. Романтическая приподнятость естественно сочеталась с лирической взволнованностью, с ощущением радости жизни. Причём проза соперничала в лиризме с поэзией, достаточно вспомнить произведения таких писателей как В.Солоухин, С.Никитин, Ю.Казаков, Е.Носов, М.Алексеев, В.Белов.

Всё это явилось отражением того созидательного, духовного подъёма, когда в стране совершались великие стройки, когда мы первыми вырвались в космос, когда молодёжь с энтузиазмом ехала на Целину и в Сибирь не за длинным рублём, а «за запахом тайги».

Нынешним сверстникам тех комсомольцев это высокое чувство совсем незнакомо и, вероятно, кажется странным, оно вытеснено потребностью не отдавать что-то, а приобретать: деньги, деньги – и вся мечта.

А между тем С.М.Соловьёв считал, что общество сильно жертвой, когда частное сознательно подчиняется общим интересам. Говорить о какой-то мобилизующей жертвенности теперь не приходится: при таком резком расслоении людей ничего объединительного не найти.

 

***

Приехал в Афонино к маме. 25 марта 1978 года – памятный на всю жизнь для меня день.

Отправился на рыбалку на лыжах через вырубку, Иваньково, Княжево, далее – на Лопатиху и Потушиху. И всё поначалу было прекрасно в эту любимую мной пору: солнечный восход, бормотание тетеревов, шелест наста под лыжами, ожившая кой-где вода Вохтомы и сама рыбалка.

 Лёд на Потушихе был промыт по середине, но оставалась небольшая перемычка (как бы мостик) по которой я благополучно перешёл на другую сторону, а когда стал возвращаться обратно, ослабевший за день мостик рухнул подо мной. У меня было предчувствие беды, я перекинул через протоку бур и не застегнул ремешки лыж на валенках, что меня и спасло. Если бы лыжи были пристёгнуты, мне бы не выбраться из полыньи.

При первой попытке выбраться лёд, к моему ужасу, обломился. Боясь снова обрушить его, я ботал ногами, осторожно продвигаясь вперёд и наконец вырвался из ледяной купели, но оказался на противоположном берегу. Глянул сверху на качающиеся в полынье лыжи и совсем отчаялся, сознав, что без них мне – погибель. Кругом – тайга и – ни души.

Срезал длинную иву, кой-как достал лыжи. Представьте себе мокрую рыбацкую одежду: можно отжать штаны, но что делать с фуфайкой, с валенками? И как перебраться после такого испуга на свой берег?

Пройдя с полкилометра вверх по течению, нашёл место для перехода, и тут случилась другая оплошность: я спутал направление своей утренней лыжни и по своему следу вернулся к Потушихе! Увидал с верхотинки брошенный ледобур рядом с чёрной полыньей, с досадой плюнул на всё и повернул к дому. Моё спасение было только в непрестанном движении.

Тем временем стемнело, стало жутковато идти старым ельником, затем – мимо пугающих пустошей прежних деревень и далее – через глухой овраг, снова – чёрным ельником.

Когда вышел на своё афонинское поле и увидал свет в окнах нашего дома, было ощущение, будто вырвался из какой-то неодолимой глухмени. Будто вынырнул из того тёмного омута, который хотел поглотить меня.

Домой вернулся в 9 часов вечера. Уже стало подмораживать, так что фуфайка и штаны вскоробились. Стыдно было перед мамой за доставленное ей беспокойство. Хотел сразу забраться на печку, мама велела лежать в постели. После двух стопок водки и растирания ею спины и поясницы несколько пришёл в себя, но совсем не спал в ту ночь, заново переживая преодолённую опасность. Обмирал при мысли, что мог пропасть в Потушихе, либо в непроходимом снегу (зима была снежная), если бы сломались лыжи или лопнул ремень. Господь пощадил меня и спас, а я дал зарок бросить зимнюю рыбалку.

И ещё простой совет рыболовам: никогда не ходите на подлёдную рыбалку в одиночку, особенно в таких глухих отдалённых местах, как в моём случае.

***

Посмотрите, сколько нынче развелось болтливых людей! Излишняя говорливость – спутница тщеславия, что свойственно многим людям, стремящимся избавиться от всяких комплексов. Лидерство тут принадлежит артистам и депутатам. Особенно активно воспользовалась «свободой слова» молодёжь, смекнувшая, что языком работать легче, нежели руками. В этом смысле мы теперь ничем не уступаем европейцам.

Желание выделиться, показать себя, стать публичной персоной очевидно. Каждый десятый – поэт, каждый сотый – артист, а ещё несть числа расплодившимся общественным организациям, политологам, «президентам» и сотрудникам каких-то «институтов анализа» и фондов, советникам, пресс-секретарям, адвокатам, самопровозглашённым правозащитникам и т. п.

Множество телеканалов. При каждом из них – всевозможные программы, где прикормленные свои да наши тусуются изо дня в день, галдят, перебивая друг друга, как на базаре (и при этом либералам всё равно не хватает свободы слова).

Ликвидировали ПТУ (кто будет работать на заводе?), зато невозможно перечесть университеты и их липовые филиалы. Все – с дипломами в кармане, а специалистов нет, да они и не востребованы: пустое тиражирование людей с «высшим» образованием. Одним словом, базис сокращается, надстройка непомерно расширяется: тупиковый путь.

***

Иногда хочется начать рассказ какой-нибудь неожиданностью, например так:

– Ну, прощавайте, братцы! – выдохнул Степан, уже обо всём переговоривший с однодеревенцами и стоявший теперь перед ними с рюкзаком на плече и дорожной сумкой в левой руке. Сосредоточенно глядя себе под ноги, сделал несколько глубоких затяжек сигаретой, как паровоз, набирающий пар перед троганием с места, и зашагал широко, с некоторой раскачкой, упрямо давя резиновыми сапожищами непросохшую дорогу. Весу в нём килограммов сто.

Одна из провожавших промолвила:

– Был в деревне настоящий мужик и тот смотал удочки….

Сколько задумок, сюжетов, однажды вспыхнувших, пропало, как искра в ночном небе над костром!

***

Были бы чувства, слова найдутся.

***

(Продолжение следует)

[Александр Васильевич]

(Продолжение)

Н.Карамзин говорит о смерти Владимира Мономаха: «Уже в слабости и недуге он поехал на место, орошённое святою кровью Бориса, и там, у церкви, им созданной, на берегу Альты, предал дух свой богу в живейших чувствованиях утешительной веры».

Не правда ли, слишком витиевато для нынешнего восприятия, но в том-то и очарование языка наших предков, умевших мыслить и чувствовать столь глубоко и тонко, а, главное, передать эти чувствования самыми неожиданными и точными сочетаниями слов. Ведь не ради только красного словца часто пользуется подобными фразами Карамзин, стремясь точней выразить состояние души того или иного исторического героя и как бы домыслить за скупых регистраторов событий летописцев.

Он соединил исторические исследования Руси с образным художественным словом, не отклоняясь при этом от истины, и в этом его большое преимущество перед другими историками.

***

Прошлого мы не видели своими глазами, но хочется его знать. Любим разгадывать исторические тайны, строить гипотезы, предположения: как это могло быть, если бы… и т.п. Хочется как бы пожить в других эпохах, овеянных романтической дымкой отдалённости, совсем в других цивилизациях, при других нравах и понятиях.

Прошлое для нас всегда будет привлекательней настоящего, которое кажется привычным, обыденным, несовершенным. Поэтому многие увлекаются чтением исторических романов, хотя известно, что в них – сплошная выдумка и враньё, кроме сюжетной основы. Именно основы, поскольку исторический сюжет может быть домыслен и разветвлён как угодно по воле сочинителя.

***

5 мая 2014 года в выпусках новостей повторяли сообщение о кончине актрисы Татьяны Самойловой. Вспомнилось, как в пору моей учёбы в Литинституте, она почему-то жила в нашем общежитии на улице Добролюбова. Было ей тогда около тридцати, держалась она как-то по-домашнему, ходила в халатике и тапочках на босую ногу.

Случилось так, что после её отъезда нам довелось жить в этой же комнате. На подоконнике мы обнаружили сценарий кинофильма «Неотправленное письмо»: видимо, Т.Самойлова поселилась здесь на некоторое время, чтобы читать предложенный сценарий. Может быть, она забыла его, или он не приглянулся ей. Видеть названный фильм мне не довелось.

***

Многие мыслители, начиная с Сократа, считали благоразумным отстраняться от всяких важных дел и обязанностей и жить свободно, по своему усмотрению.

Например, известно высказывание Паскаля о том, что «наиболее философским было бы просто и спокойно жить».

А вот мнение Монтеня: «Уединение, как мне кажется, имеет разумные основания скорее для тех, кто успел уже отдать миру свои самые деятельные и цветущие годы… Мы пожили достаточно для других, проживём же для себя хотя бы остаток жизни».

Вспомним также приведённое выше высказывание Шопенгауэра: «Кто не любит одиночества, тот не любит свободу». Потому-то святые старцы уходили в леса, в скиты, в пустыньки.

Прославленный флотоводец Фёдор Ушаков тоже утишился на склоне лет, жил при Санаксарском монастыре в Мордовии. В связи с его кончиной в 1817 году один из современников справедливо писал: «После деятельной жизни сердце, животворное Верою, любит наслаждаться уединением. Кто жил для пользы общественной, тому приятно в преклонные лета жить с самим собою и с Богом».

У нас же, начиная с революционной поры, как некую самоотверженность ставят в заслугу каждому известному человеку (особенно – творческому), что он работал до последнего дыхания: этот умер буквально на сцене, тот спешил закончить поэму, пока перо не выпало из ослабевшей руки и т.п. Кому нужен такой творческий фанатизм? Мне представляется это непомерным честолюбием, похожим на желание заработать дополнительные баллы у потомков. Напрасные потуги, пустое тщеславие. Последнюю книгу никогда не напишешь и не издашь, надо вовремя на чём-то остановиться, а не

насиловать дряхлеющий ум.

 

***

В старости воспоминаний много, и они нам дороги невозвратностью событий, а надежд остаётся мало. Прошлое согревает своей реальностью: это было со мной, и я могу хотя бы мысленно повторять эпизоды своей жизни. Заглянуть в будущее не дано никому. И много ли остаётся этого будущего?

***

Когда Константинополь стали называть вторым Римом? В конце четвёртого века, и великая заслуга в этом принадлежит Григорию Богослову.

В 379 году его призвали епископом в Константинополь, где не было ни одного православного храма, поскольку их захватили ариане, распространившие своё лжеучение в ближневосточных странах. Проявив твёрдость, Григорий убедительным проповедным словом, красноречием, примером собственной добродетели приобрёл многих сторонников, поднял авторитет православия, так что император Феодосий объявил его господствующей верой всей империи. Все храмы были возвращены православным прихожанам.

Вселенский собор, созванный Феодосием, признал Константинопольскую церковь второй после Римской.

***

Часто вспоминаю замечательных советских писателей, с которыми мне довелось быть в знакомстве. Как-то скоро ушли они в мир иной, оставив по себе добрую память: М.Алексеев, В.Смирнов, С.Викулов, Л.Ошанин, М.Стельмах, В.Жуков, С.Никитин, В.Кочетков, Ф.Абрамов, Е.Носов, В.Распутин, А.Романов, В.Астафьев, В.Белов, Г.Серебряков и многие другие.

Люди светлой души, больших добродетелей. Их одухотворённые лица ещё окружают меня, живы в моей памяти, как будто мы ещё можем встретиться. Тут к месту слова В.Жуковского «не говори с тоской: их нет, но с благодарностию: были».

А рядом с ними – другие писатели всего Советского Союза, часто съезжавшиеся на пленумы и съезды, на литературные праздники в областях и республиках. Увы, больше нет этого великого братства. Нынешний «демократический» капитализм разъединил не только творческих людей, но даже целые народы, даже славян, даже родственников.

***

Гоголь. «Ночь перед Рождеством» – непревзойдённая сказка: сочетанием как бы реальности (канун Рождества, голова, кум, кузнец, Солоха, сама Екатерина Вторая) с изумительным вымыслом.

***

У Н.Я.Данилевского в его фундаментальном труде «Россия и Европа» одна из глав имеет название «Гниёт ли Запад?». А до него на этот вопрос утвердительно ответили славянофилы А.С Хомяков и И.В.Киреевский и оказались правы: в наши дни Западная Европа находится в глубоком духовном, моральном, культурном кризисе, Эти постоянные требования либеральных свобод, освобождающие людей от всякой ответственности за их поведение, ведут лишь к деградации общества, к вседозволенности в быту и в искусстве.

***

Советский Союз – эпоха величия государства. И достижения во всём были великие. Таковым являлось советское кино, не в пример современным скороспелым халтурным поделкам, когда каждый день телеэкран показывает какие-то премьеры с банальными сценами насилий и убийств.

Несомненно великой была советская литература, оболганная либералами. Достаточно назвать «Тихий Дон» или замечательную плеяду поэтов-фронтовиков во главе с А.Твардовским, или неповторимую песенную лирику от М.Исаковского и А.Фатьянова до Н.Рубцова.

***

Держи очи к земле (долу), а душу – ввысь, – поучал Владимир Мономах. Но кто исполняет заветы мудрых? Даже сыновья не исполняли наказы своих отцов-князей.

* * *
Замечательно и актуально для нашего времени сказал А.Герцен об Америке: «Пусть же в неё едут те, кто не имеет веры в своё Отечество». И жалеть о том, что уезжают искатели счастья, нечего: и дома, на родине, польза от их деятельности была бы сомнительной. Во всяком случае, здоровье нации дороже.

***

Необходимо иметь цель, чтобы знать к чему стремиться, чего добиваться, иначе жизнь имеет мало смысла, превращается в некое существование.

Говоря это, я не имею в виду какие-то высокие порывы людей творческих, ибо множество целей достигается обыкновенным трудом. И сколько замечательных слов сказано об этом: «труд есть совесть» (А.Платонов), «жизнь без труда – воровство», «я знаю, что такое труд: это источник всех радостей, всего лучшего в мире» (М.Горький), «работа гонит от нас три больших зла: скуку, порок и нужду» (Вольтер) и т.п. Трудишься – приносишь пользу себе и людям, не трудишься – коптишь небо.

Для тех, кто уклоняется от труда, и названия бытуют соответствующие: чужеспинник, захребетник, трутень, лоботряс, тунеядец и пр. Ныне несть им числа.

***

Сколько нынче всего лишнего! Заглянешь в киоск: каких только газетёнок и журналов нет, и большей частью – бульварные, пошлые, а то и эротические.

Сотни телеканалов, пустых по содержанию, но кем-то финансируемых, и всюду – свои шоу, политические посиделки, а большинство фильмов – как под копирку: разборки, издевательства, убийства, преступники с пистолетами.

Несметное количество торговых центров, магазинов, ларьков, где подвизаются тысячи молодых людей, которых так не хватает в реальном производстве. На каждом шагу – банки, все улицы заставлены автомашинами, всюду – реклама…

Всё это называется современной цивилизацией, и люди тянутся к ней, пренебрегая более естественной жизнью в соседстве с природой.

***

Немецкий писатель Гюнтер Грасс сказал: «Я переосмысливаю прошлое: профессия заставляет». После каждого революционного переворота в стране такое переосмысление неизбежно, что и произошло после горбачёвско-ельцинской перестройки.

***

Под окнами нашей старой избы, давно сломанной, стояла берёза, она и теперь стоит, вернее сказать, почти легла на землю, но ещё находит силы, чтобы зазеленеть весной.

Я прилаживал на её ствол скворечники, они упали и сгнили, а дерево, зная о своей обречённости, с упорством продолжает отстаивать право на жизнь. Как не восхититься такой стойкостью, когда все его ровесники погибли вместе с вымершей деревней.

***

Добавьте в русскую кровь капельку чуждой крови – и как она засверкает, – сказал Соколов-Микитов. И правда – Жуковский, Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Даль, Некрасов, Достоевский и много других значительных дарований.

***

Женская поэзия в основном умозрительная, она идёт не от какой-то реальности, не от жизненного опыта, а от чувства, настроения, переживания, чаще всего любовного. Говорю это не в упрёк, а для уяснения сути женской лирики, замечательной по своим лучшим образцам.

***

Памятный эпизод моей учёбы в Парфеньевской школе. Мама положила на саночки мешок картошки, укутала его старыми фуфайками, и вот тащу я эту поклажу через леса и овраги, не много, не мало, восемнадцать километров: с горы к речке скачусь, оседлав мешок, зато в гору приходится попыхтеть. Но своя ноша не тянет, чем ёщё питаться в общежитии? Ну, купишь газетный кулёчек кильки, пачку маргарина: не очень разбежишься, если дано семь рублей на неделю.

Поздней сложились такие строки:

До школы – двадцать километров,

 Да и дорога нелегка.

 Идёшь пронизан встречным ветром,

 В котомке – четверть молока.

 

 Неделю – впроголодь в общаге,

 И снова шастаешь домой

 Через речушки и овраги

 Вечерней теменью лесной.

 

 Зимой – на лыжах, все ж – спасение,

 А то – распутица – беда.

 Досталось солоно учение

 В те беспросветные года.

 

 Деревня спит – ни огонёчка,

 Но дом приветлив, в доме – мать.

Достанет что-нибудь из печки,

 Я буду есть, она – вздыхать.

 

Сложив в едино, путь немалый

 Отмерил я, прикиньте вы.

 Дошёл, пожалуй до Байкала,

 А надо было до Москвы.

 

До Москвы я дошёл, когда после военного училища и техникума поступил в Литературный институт.

***

Твардовский надеялся на гармоничную старость (говорил об этом).

О какой гармоничности можно было мечтать при таком душевном разладе, связанном с его покровительством А.Солженицыну? И благодарности-то не заслужил от своего протеже, а сам лишился всего. И до старости не дожил.

***

В столице – множество театров, и соответственно – армия артистов, и все – заслуженные-перезаслуженные, и все пустились петь, пародировать друг друга, кататься на коньках (ледовое шоу), даже участвовать в различных дебатах.

А ещё несть числа разным музыкальным группам, которые разъезжают по городам, зазывают неразборчивую публику, дескать, новая юбилейная (непременно) программа, новый альбом, где – только хиты и т.п.

Не слишком ли расточительно содержать такую неподъёмную надстройку?

Сетуют, у нас слишком много пенсионеров. Их ровно столько, сколько определила природа, и позаботиться о них – святая обязанность государства. Беда в том, что тысячи молодых, трудоспособных, не производят никаких вещественных благ, а лишь потребляют их, пополняя несметные ряды надстроечников.

 

***

Небольшое благополучие, достигнутое своим трудом, своими руками, дороже всяких благ, приобретённых иным путём.

***

Ляжешь спать, а сон не идёт, перебираешь в памяти прошлое. Разное воскрешается, часто думаю о школьных друзьях, которые останутся для меня вечно молодыми, хотя они глубокие старики, а многие уже покинули этот свет. Парфеньевская школа – самая чудесная пора моей жизни, при всех трудностях той поры. Воспоминаний много, и они нам дороги своей невозвратностью, а надежд остаётся всё меньше, да и те весьма сомнительны. Прошлое согревает своей реальностью: это было со мной, и я могу хотя бы мысленно повторять эпизоды своей жизни. Заглянуть в будущее не дано никому. И много ли остаётся этого будущего?

 

***

Церковь созиждет в людях доброе, старается удержать их от греховности, от всякого зла, но сатана не дремлет, он бешено активен в пагубном усердии, всюду расставляет приманные ловушки, которые безотказно срабатывают, ибо он предлагает не воздержание, а соблазн.

Поражает всеобщее распутство, похабство на сцене, в кино, в литературе, которое губит взрослых, калечит детей.

Многие только в старости начинают понимать, что жили не так, творили не то, а иные и вовсе остаются без раскаяния.

***

(Продолжение следует)

[Александр Васильевич]

(Продолжение)

В далёком 1968 году в Москве проходило пятое Всесоюзное совещание молодых писателей. Нашим семинаром, в здании ЦК ВЛКСМ, руководили: М.Алексеев, В.Чивилихин, В.Смирнов, А.Иванов и др., рекомендовавшие принять в Союз писателей меня и волгоградца Ивана Данилова.

А через пять лет я был приглашён на шестое совещание молодых писателей, уже руководителем семинара.

Моя первая книга в Москве, сборник рассказов «Запретная любовь», вышла в издательстве «Молодая гвардия», которое возглавлял Валерий Николаевич Ганичев, с тёплым предисловием Михаила Алексеева и была отмечена премией «Лучшая книга молодого писателя 1971 года». Удачный дебют и напутствие авторитетного писателя открыли мне двери других издательств и журналов.

После этого был ряд памятных встреч с Михаилом Николаевичем. Об одной из них расскажу ниже.

***

Как не вспомнить поездку на 25-летие писательской организации в Вологду! В Доме офицеров были произнесены соответствующие речи, после чего Василий Белов пригласил нас с Михаилом Алексеевым домой. У Василия Ивановича был в ту пору строгий сухой закон, так что и нам было предписано воздержание. Упущенное пришлось восполнять уже в гостинице.

Утром отправились к Сухоне, где стоял небольшой пароход, зафрахтованный для писателей. Поплыли вниз по течению, сначала низиной, где вода была почти вровень с берегами, потом нескончаемым лесным коридором.

В пути эколог Фотей Шипунов показывал нам свой фильм о природных бедствиях. Первую остановку сделали в Тотьме, укрепившейся в давние времена на высокой круче правого берега. Выступали в Доме культуры перед здешними жителями, вспоминали Н.Рубцова. Отсюда недалеко было до моей родины. В годы войны к нам в Афонино пришёл тотемский мужичок, дядя Осип Южаков и прижился у здешней бригадирки. А уже в наши дни какой-то тотемский священник приехал в Афонино верхом, несмотря на исчезнувшие дороги и деревни.

В сумерках к нам причалила моторная лодка, в которую пересели М.Алексеев, маршал авиации Иван Иванович Пстыго и я, чтобы намного опередить пароход. Страшновато было, когда неслись мы вслед за лучом фары по тёмной воде. Где-то настигли сплавляемый лес, но рулевой отважно гнал лодку через брёвна, сильно ударявшие в днище, и благополучно доставил к костерку, что маячил у впадения речки в Сухону. Тут и провели мы короткую ночь возле царской ухи (рыбаки заблаговременно поймали с полведра стерлядок).

Михаил Николаевич был мастер рассказывать байки и анекдоты, не уступал ему и Иван Иванович Пстыго, тоже фронтовик, Герой Советского Союза, участник чешских событий 1968 года. У меня сохранилась фотография, на которой маршал вместе с писателями у могилы К.Батюшкова в Прилуцком монастыре.

А утром пароход подобрал нас, проделав 500 километровый путь, всей делегацией высадились в Великом Устюге. Где-то я писал о том, что этот древний город, с его монастырями и церквями, затерянный в тайге, остался в моей памяти каким-то светлым видением. Здесь писалась своя страница истории. В Устюге искали поддержки и спасения Василий Юрьевич Косой и Дмитрий Юрьевич Шемяка (внуки Дмитрия Донского), стоял с войском Шемякин преследователь, юный Иван 111. Широка Сухона под городом, и удивляет, как Василий Косой, спасаясь от заговорщиков, смог перебежать весной, по льдинам, на противоположный берег. Всё-таки отважный был князь.

С удовольствием побывал бы в Устюге ещё раз, уже без спешки, но теперь это для меня неисполнимо.

Из Устюга в Вологду я возвращался самолётом: над бескрайними лесами, над Сухоной, по которой когда-то плыли на восток землепроходцы. Летел и вспоминал нашего общего с вологжанами земляка, замечательного поэта С.Н.Маркова: «…Шли на восход, и утренний туман им открывал неведомые страны…».

***

В суждениях об искусстве принципиально важны два авторитетных мнения. Первое, и древнее, принадлежит философу и теологу Фоме Аквинскому: «Прекрасное – есть нечто приятное, воспринимаемое при его понимании». Второе – М.Ломоносову, заметившему, что «Смутно пишут о том, что смутно себе представляют».

Можно добавить третье, высказывание Гёте: «Прекрасное всегда разумно».

Что можно понять, глядя на чёрные квадраты и прочие абстракционистские головоломки? Что разумного в сумбурной мазне псевдохудожников? Всё смутно, дескать, пусть домысливает зритель.

В литературе то же самое, многие сочинители высасывают сюжеты из пальца, не соотнося их с реальной жизнью.

***

Вот что писал по поводу поэзии И.С.Никитина И.Бунин: «Он в числе тех великих, кем создан весь своеобразный склад русской литературы, ее свежесть, её великая в простоте художественность, её сильный простой язык, её реализм в самом лучшем понимании этого слова.

…Подумайте над теперешней литературой: главная её черта та, что в ней уже утрачивается этот особый склад и характер именно русской литературы. Многие новейшие произведения можно приписать кому угодно – французу, немцу, англичанину… и всё выходит бедно, безжизненно, мелко…, выдумывают феноменальные рифмы, высиживают нелепые образы с претензией на поэтичность, нелепые выражения…

Они сознательно уходят от своего народа, от природы, от солнца, но природа жестоко мстит за это. Это надо твёрдо помнить».

Разве не актуально сказанное сто лет назад? Разве в нынешней поэзии меньше всяких нелепостей и бессмыслицы? Когда нечего поведать людям, нет и содержания в стихах.

***

Иных уж нет, а те далече: похоже на изречение наших классиков, а принадлежит оно Саади, иранскому поэту, мудрецу тринадцатого века.

***

В.А.Дёмин, посвятивший свои исследования поиску следов таинственной Гипербореи, находившейся в наших северных широтах, сообщает о том, что упоминание о ней нашлось не только в древности, но и в переписке Николая Клюева. В руки поэту-мистику, пристрастному архаисту, за год до расстрела в 1937 году, каким-то образом попала берестяная книга: на ловца и зверь бежит. «Я сейчас читаю удивительную книгу, – пишет сам Клюев. – Называется книга Перстень Иафета. Это ни что другое, как Русь 12-го века до монголов. Великая идея Святой Руси как отображение церкви небесной на земле». Далее – любопытные сведения о черемисах: «…теперешние черемисы вывезены из Гипербореев, т.е. из Исландии царём Олафом Норвежским, зятем Владимира Мономаха. ИМ было жарко в Киевской земле, и они отпущены были в Колывань – теперешние Вятские края, а сначала содержались при киевском дворе, как экзотика».

Между тем, как ничего определённого о происхождении черемисов не было известно.

***

С Тибетом связано много загадочных мистических историй. Одна из загадок – пирамидальная гора Кайла высотой более: 6 тысяч метров, которую религии Востока считают осью Земли, связывающую её с Космосом.

На южном склоне природной пирамиды отчётливо видны две трещины – сверху до низу и поперечная – образующие крест. Все попытки подняться на вершину Кайлы окончились неудачей. Какая сила не пускает людей туда?

Ещё одна тайна: гора дышит, то поднимаясь, то опускаясь в разные периоды до 50 метров.

Тут следует вспомнить не менее загадочную гору Меру, которая, по мнению некоторых учёных, в глубокой древности находилась вблизи Северного полюса и была священной для гипербореев.

***

Поэты (и не только они) воспринимали красоты Кавказа с романтической приподнятостью. Более других это относится к М.Лермонтову: «…Чтоб вечно их помнить, там надо быть раз: \\ Как сладкую песню отчизны моей, // Люблю я Кавказ». «Синие горы Кавказа, приветствую вас!.. Часто во время зари я глядел на снега и далёкие льдины утёсов… Как я люблю твои бури, Кавказ!..» и т.п.

А вот какие мысли о Кавказе возникли у П.А.Катенина. Мало кто знает его стихотворение «Кавказские горы». Прочтём его:

Громада тяжкая высоких гор, покрытых

 Мхом, лесом, снегом, льдом и дикой наготой;

 Уродливая складь бесплодных камней, смытых

 Водою мутною, с вершин их пролитой;

 

 Ряд безобразных стен, изломанных, изрытых,

 Необитаемых, ужасных пустотой,

 Где слышен изредка ли9шь крик орлов несытых,

 Клюющих падеру оравою густой;

 

 Цепь пресловутая всепетого Кавказа,

 Непроходимая, безлюдная страна,

 Притон разбойников, поэзии зараза!

 

 Без пользы, без красы, с каких ты пор славна?

 Творенье божье иль чёртова проказа?

 Скажи, проклятая, зачем ты создана?

***

Как только автор начинает избавляться от героев романа, жди его завершения. При разных обстоятельствах умирают или гибнут то один, то другой персонаж, но главный герой должен быть сохранён до последней точки, иначе нет смысла продолжать повествование.

Классический пример – «Тихий Дон». Умирает от скарлатины ребёнок Аксиньи и Григория, расстреливает Петра Мишка Кошевой, утопилась Дарья, виселицей заканчивает борьбу с белыми Подтелков, умирают старики Мелеховы, гибнет от пули Аксинья, многие хуторяне сложили головы, а Григорий Мелехов проходит через все кровавые испытания, не горит, не тонет до финальной сцены, когда возвращается к родному куреню. Такова воля автора, для которого важно было показать события гражданской войны именно в восприятии главного героя.

***

Название пьесы Кальдерона «Жизнь есть сон» воспринималось в молодости как нарочитость. Теперь, когда я вспоминаю тысячи моих современников, мне и в самом деле кажется, что все они привиделись как во сне. Память, конечно, всё хранит, но получается уже виртуальная, дробная картинка пережитого, с вопросом: неужели это было в реальности? А лента виртуальности продолжает прокручиваться всё дальше, и уже другие лица сдвигаются в смутное прошлое, туда, где воспоминание о них будет и вовсе потеряно.

***

К характеристике нынешнего состояния литературы вполне применимо высказывание В.В.Розанова: «…Едва напишешь что-нибудь насмешливое, злое, разрушающее, убивающее, – как все жадно хватаются за книгу, статью… , но с какой бы любовью, от какого бы чистого сердца вы ни написали книгу или статью с положительным содержанием, – это лежит мертво… Вот в чём дело. И литература мне сделалась противна».

Разве не то же самое происходит сейчас, когда некоторые столичные издательства поставили на поток выпуск аморальных, «кровожадных» книг, культивирующих насилие, разгул низменных страстей, безверие и пороки? Дошло до того, что представители творческой интеллигенции направляют письмо руководству страны в защиту невиданного богохульства в храме Христа Спасителя. Стыдно, господа либералы! Стыдно и прискорбно.

***

Киоски завалены ненужными, пустопорожними, газетами. Их дополняет несметное количество пошлых глянцевых журнальчиков.

В столице расплодилось множество театров и соответственно – армия артистов, и все – заслуженные перезаслуженные, и все пустились петь, пародировать друг друга, кататься на коньках (ледовое шоу), участвовать в различных посиделках.

А ещё несть числа разным музыкальным группам, которые зазывают неразборчивую публику, дескать, новая юбилейная (непременно) программа, новый альбом, где только хиты и т. п.

Не слишком ли расточительно государству содержать такую неподъёмную надстройку? Посмотрите, сколько шляется по белу свету наших туристов, превративших отдых в профессию: дорвались, что называется.

 Сетуют, у нас слишком много пенсионеров. Их ровно столько, сколько определила природа, и позаботиться о них – святая обязанность государства. Беда в том, что тысячи молодых, трудоспособных не производят никаких вещественных благ, а лишь потребляют их, пополняя несметные ряды надстроечников.

***

Для понимания настоящего искусства принципиально важны два авторитетных мнения. Первое, и древнее, принадлежит философу Фоме Аквинскому: «Прекрасное есть нечто приятное, воспринимаемое при его понимании».

Второе – Ломоносову, заметившему, что «смутно пишут о том, что смутно себе представляют». Можно добавить третье, высказывание Гёте: «Прекрасное всегда разумно».

Что можно понять, глядя на чёрные квадраты и прочие абстракции? Что разумного в сумбурной мазне горе художников? Всё смутно, дескать, пусть домысливает зритель.

В литературе то же самое, многие сочинители высасываю сюжеты из пальца, не соотнося их с реальной жизнью.

***

Самый привлекательный из языческих богов – Ярило. Этот персонаж славянской мифологии олицетворяет собой Солнце, весеннее пробуждение природы, и не случайно воспринимался как красивый юноша с венком из цветов на голове. Наши предки просили у него погожего урожайного лета и справляли весёлый, добрый праздник бога любви в начале лета, 4 июня.

***

Древние греки придумали мифы, населённые многочисленными вымышленными богами. У нас мифов нет, есть сказки, в основе своей реалистические. Даже былинные богатыри – реальные люди: ростовский Алёша Попович, Илья Муромец, мощи которого хранятся в Киево-Печерской лавре, Добрыня Никитич, схожий с воеводой Добрыней Владимира Святославича.

***

Когда выезжаешь на поле к Коробовскому, в лесу за речкой виден заброшенный храм, это – погост Ефремье, где прежде жил лишь церковный причт. Там же – уникальная церковь Ефремья Сирина, в которой мне удалось побывать, к сожалению, уже после того, как сотрудники Костромских реставрационных мастерских вывезли иконостас и домотканые полотна с росписями на библейские сюжеты. Этими холстами были оклеены все стены и «небо»: можно представить сколь уютным был интерьер.

Церковь построена в 1738 году на месте сгоревшей в 1723 году «от молненного запаления». Но, когда реставраторы снимали полотна, за одним из них обнаружилась потайная дверка в каморку, подобная дверке папы Карло, а на той дверке важная надпись: «Перестраивалась сия церковь в 1872 году крестьянином деревни Старова Григорием Андреевым работа за 1000 рублей». Понятно, что перестройкой занималась артель под началом названного плотника. Эта надпись объяснила почему хорошо сохранились живописные холсты, почему церковь оказалась обшитой тёсом, покрыта железом и поставлена на кирпичный фундамент.

Увы, не обошлось без хищений. В акте экспедиции Костромского музея-заповедника отмечено, что из церкви были украдены 13 икон праздничного ряда и одна – деисусного. Уцелевшие иконы, рама иконостаса и холсты хранятся в музее. Предполагалось перевезти в Кострому и саму церковь, но это не осуществилось, и посетители музея деревянного зодчества лишены возможности видеть необычный интерьер ефремовской церкви, созданный кистью неизвестного художника. К тому же, церковь второй раз горела и, как говорят, опять от молнии. И само Ефремье поросло лесом. Ничто не вечно.

***

Смотрю на собранные мной книги с некоторым недоумением и грустью: многое так и не прочитал, и уже не успею сделать это, потому что всё меньше остаётся отпущенных мне дней.

С другой стороны, велик ли был бы прок, если бы я смог прочитать всё это? Лишь на мгновение обогатил бы своё знание мудростью великих книг, и что потом? Запоздалые знания уже не пригодятся, с собой их не возьмёшь.

***

Император Вильгельм 11 якобы сказал: «Славяне – это не нация, это только удобрение для настоящей нации. Настоящая нация – мы, немцы». Ему вторил Бисмарк, говоривший о необыкновенной женственности русского характера и о мужественности немецкого. А что получалось на практике? Русские громили и шведов, и немцев, и французов, и турок и пр. Могла бы слабая нация прошагать до Тихого океана?

 Много было охотников поразмышлять о загадочности русской души, значительное место занимает этот вопрос в творчестве Достоевского с его итоговым обобщением о всемирной отзывчивости русских. Ближе всех к разгадке подступил В.Розанов, показавший, что русские охотно воспринимают практическую сторону жизни Запада, но в духовном смысле всегда остаются сами собой и, напротив, покоряют своей «мягкостью» даже победителей. Пришли варяги с Рюриком и, казалось бы, всем завладели, и где они? Растворились, переняв наши обычаи. Розанов замечает: «Женщина уступчива и говорит возьми меня мужчине; да, но едва он её берёт, как глубоко переменяется».

Даль, Гальфердинг, Саблер, Востоков, Шейн, рассуждает Розанов, совершенно обрусели, приняв и веру нашу, но обратные примеры весьма редки: русский, где бы он ни находился, остаётся русским.

Правда, что наша литература любит униженного, страдающего человека, но тем и покорила мир. А что касается воинственных заблуждений немецких вождей, история много раз опровергла их, показав, сколь удачно сочетаются женственность и мужественность русского характера. Есть другой более героический народ?

***

(Продолжение следует)

[Александр Васильевич]

(Продолжение)

Как-то уцелело единственное письмо деда Геннадия, где он описывает, как приехал из Афонина в Петербург к брату Николаю (подрядчику, имевшему там квартиру). Письмо пожелтевшее, ветхое, изорвавшееся на половинки и четвертушки. На мой взгляд кое-что в нём представляет читательский интерес. Приведу его отрывочно.

«1898 года 28 марта

Лазарево воскресение

12 часов дня.

Дрожайшая родительница, маменька Анисья Афанасьевна! Пожелав от всемогущего Творца Г-да Бога доброго здравия и всякого благополучия, просимъ у васъ вашего заочного родительскаго благословения, которое может существовать по гробъ нашей жизни (Далее следуют поклоны родственникам).

Первым долгомъ спешу уведомить васъ, что доехал я до места, то есть до Петербурга благополучно, только в Москве пришлось пришлось мне разрозниться со своимъ попутчикамъ почти со всемъ, но к счастью ещё остался со мной зиминский Ванюшка. Разрознились из-за того, что не упоместилась вся публика в одинъ поезд. Народу было гибель и была сильная давка. Меня Ванюшка проводил до квартиры, а потом я его д ближайшего вокзала. Братъ Александръ встретил меня как следует. Дождались мы с Павлухой Купоросовым когда пришёл он то пошли в трактиъ, но только поговорить с нимъ тутъ не пришлось потому что пили не одне…

Пропустим длинный разговор с братом о его больной жене Елизавете, остававшейся в Афонине. Николай спрашивает, не отпустят ли родственники

её в Петербург, а он свозил бы её к Иоанну Кронштадскому.

8 июля то-есть в Казанскую мы ездили в город С.П.Б. погулять. Хотели было посмотреть на зоологический, но не попали в следующий расъ когда не буть съездим. Видал своихъ дружков Николая Николаева, Александра Васильева…Да ещё однажды ездили в Петергофъ тамъ насмотрелся на фонтаны очень хороши видал преставление петрушек и прочего всего видал…У насъ на даче один дачник барский в день Ангела устроил илюминацию и пущали феверки и на всё насмотрелся в тот день я отвечал за дворника…

А вы братчик Алексей опишите обо всёмъ домашнем жительстве вашем как поживаете все ли вы здоровы и чем занимаетесь. В кузнице с кем зубите серпы и много ли ихъ несут вам. Вы писали на счетъ зубилокъ я постараюсь, а только осенью пришлём или сами домой приедем как Господь благословит. Братчик Алексей опишите есть или нет нынче яблоки и какие есть в лесу ягоды. Если нужно чего сестре Анне купить тоже пишите. Господь дасъ осенью всё исправим…

Братчику Алексею и сестрамъ Матрене и Анне и равно же невесткам Елизаветам (их было две) племяннику и крестничку Рафаилу всемъ посылаем по низкому поклону и желаем быть навсегда здоровым – ваши Александр и Геннадий».

Приведённые отрывки дают некоторое представление об отхожих промыслах костромских крестьян.

***

В повести «Отчая земля» я привёл папино письмо с Ленинградского фронта и допустил две ошибки: во-первых, он погиб не в 1942 году, а 10 февраля 1943 года, во-вторых, то письмо было не последним: недавно обнаружилось датированное позже, декабрём 1942 года, тоже изветшалое, порванное.

«…декабря 1942 года.

Здравствуй дорогая супруга Юлия Геннадьевна и милые дети Левочка и Юрочка, а также мамаша Елена Ивановна и сестра Миля. Сообщаю вам, что я жив и здоров чего и вам желаю.

Во-первых, я из этой части выбыл не известно пока куда. Ждите новый адрес. Посылок нам и не пришлось получить. Затем прощай дорогая Юлечка и милые детки. Крепко-крепко целую. Ваш папа Сима.

И торопливая приписка наискосок: Прощайте мои родные!»

Что означало это короткое, взволнованное письмо с большой недосказанностью? Вероятно, знал, что отправляют в горячую точку, и было предчувствие гибели.

В похоронке было сказано, что погиб под селом Добрым Ленинградской области, но села этого уже не существовало даже на карте. Недавно узнали мы, что похоронен он на Киришском «Мемориале павших», имя его значится на высокой стеле: Бородкин С.М. (Серафим Михайлович). А село Доброе находилось западней Киришей, в нынешнем Тосненском районе,

Этим летом я с дочерьми побывал в замечательном современном городе Кириши, хранящем память о тысячах своих защитников и освободителей. Поклонились праху отца и деда и привезли горсть земли с его могилы к родному дому мамы в Афонине.

У меня есть стихотворение, которое заканчивается словами:

Нам – долгий век, а им – бессмертие,

Народной памяти венец

И вечного огня согретие,

Как жар их молодых сердец.

Эти строки могут служить эпитафией «Мемориала павших» в городе Кириши.

***

 

Дядя Саша в последнем бодром письме с гордостью сообщал, что его части присвоено звание гвардейской, а сам он стал гвардии старшим сержантом. И письмо закончил восклицанием: с гвардейским приветом Александр!

Ещё просил прислать бумажки. Где её было взять в деревенской избе? Но мама, вероятно, раздобыла какие-то листки и послала. Вместо ответа пришла похоронка. 18– летний романтик прибыл на Сталинградский фронт и упал в первом бою, как его ровесник Митя Ивлев из повести С.Никитина «Падучая звезда», которая заканчивается щемящими словами: Митя вскочил на ноги и, остановив на глубоком вдохе дыхание, чувствуя в себе такой запас молодой, упругой и послушной силы, что бежал бы и бежал, охлёстывая сапогами венчики ромашек, рванулся вперёд.

Через несколько шагов он упадёт, раскинув руки, на истерзанную грудь земли, чтобы не подняться с неё никогда».

Так пали тысячи других, едва начавших взрослую жизнь. Вечная им память.

***

Сократа считают величайшим мудрецом. Однако ничто человеческое ему было не чуждо. Он спокойно переносил все тяготы трудной жизни, был храбрым воином, не раз, рискуя жизнью, бросался на выручку другим соратникам, и он же в дружеской компании никому не уступал в винопитии, а при общении с детьми увлечённо играл с ними и т. п. Одним словом, имел натуру цельную, искреннюю во всех проявлениях.

По этому поводу М.Монтень утверждал: «Образ этого человека мы должны неустанно приводить как пример всех совершенств и добродетелей. Мало существует столь целокупных примеров ничем незапятнанной жизни…»

Это притом, что Сократ был окован, заключён в темницу по ложному обвинению в развращении молодёжи и казнён ядом.

***

Во все времена вопросы нравственности волновали мыслящих людей, но такой распущенности, как теперь, общество (в особенности западное) не переживало никогда.

Вспомним о чём предупреждали мыслители. Сенека: что было пороками, то стало нравственностью. Гораций: какая польза от пустых законов там, где нет нравов? Иоанн Златоуст: нет пользы от здравой веры при распущенной жизни. И наш А.Чехов с его знаменитой фразой: в доме терпимости нельзя иметь комнату высокой нравственности.

Уповать приходится на культуру, и в этом смысле знаменателен феноменальный успех выставки картин выдающегося русского художника-реалиста Серова В.А. Впечатляющее число посетителей, длинные очереди на морозе, повторные посещения выставки восхищенными зрителями. Интерес небывалый. Музейные работники объясняют это прежде всего величайшим мастерством художника, что несомненно. Добавлю предположение, что людям надоел всякий абстракционизм, авангардизм, которым стали усиленно пичкать зрителя в перестроечные годы. Никогда не будет ажиотажа вокруг уродливых поделок Э.Неизвестного, З.Церетели и др.

Отрадно, что люди потянулись к настоящему реалистическому искусству, что появилось желание прикоснуться к чему-то прекрасному, возвышенному и чистому. Как не радоваться этому добровольному причастию многих тысяч поклонников В.А.Серова к его творчеству? Жаль, что сам художник не мог видеть восхитительного торжества своей славы.

***

И вот, словно для контраста, некоего скандально эпатирующего Петра Павленского выдвигают на какую-то премию за поджог двери ФСБ, называя это визуальным искусством, а самого Павленского – художником акционистом. Глумление над здравомыслием. Слава богу, комиссия отклонила хулиганствующего номинанта, но при этом из состава жюри вышли три его апологета. До какого маразма скатились мы в свободе творчества, называя искусством подобное сумасбродство!

***

Я упоминал о том, что предок А.Гайдара по матери Захарий Сальков командовал Парфеньевской крепостью в смутное время польской интервенции.

Наш краевед Д.Ф.Белоруков установил генеалогию рода Сальковых, владевших имением в деревне Ефимове и рядом других деревень, в том числе Кошурином, о чём скажем ниже.

Сделаем пропуск в родословной Сальковых и перейдём к 1850 году, когда во Владимире родился дед А.Гайдара Аркадий Геннадьевич, владевший усадьбой Ефимово под Парфеньевом. Его дочь Наталья Аркадьевна вышла замуж за учителя Петра Исидоровича Голикова, и у них в 1904 году родился сын Аркадий Голиков (Гайдар), названный в честь деда.

Более того, Д.Белоруков установил, что одна из ветвей рода Сальковых породнилась с ветвью рода Лермонтовых, живших в соседнем уезде. Дед М.Ю.Лермонтова Пётр Юрьевич с 1754 года являлся галицким предводителем дворянства и примерно в то же время Геннадий Иванович Сальков был предводителем в Кологриве. Примечательно, что он был награждён золотой табакеркой цесаревичем Александром 11, когда тот проезжал через уезд.

Прослеживая эту взаимосвязь, Д.Белоруков сделал вывод: А.П.Гайдар был пра…правнучатым племянником великого поэта.

Ещё несколько слов о Кошурине (километрах в шести от Афонина), которое названный Геннадий Иванович Сальков продал в 1859 году купцу и подрядчику Замятину. Из этой деревни была родом моя бабка Елена Ивановна Смирнова. Наша афонинская учительница Александра Николаевна была замужем за Николаем Замятиным (отчества не помню). А в Кошурине жил его брат Михаил. Сын дяди Коли Константин Николаевич Замятин преподавал в Караваевском институте.

В жизни многое связано удивительным образом.

***

 Замечательное название романа «Тихий Дон» родилось не на пустом месте. Во-первых, М.Шолохов взял эпиграфом старинные казачьи песни, где поётся о тихом Доне, во-вторых, в «Левше» Н.Лескова Левша дважды повторяет Платову, дескать, поезжай к себе на тихий Дон.

Почему казаки присвоили Дону такой мирный эпитет, когда там с начала Руси не было спокойной жизни? Ведь самая мятежная область нашего Отечества.

***

Все восхищаются пением соловья, его майские трели не умолкают ни ночью, ни днём. А многим ли довелось видеть эту крохотную птичку?

Подобное наблюдаем и в литературе. На трибуне писательских съездов не помню С.Маркова, С.Никитина, Ю.Казакова, Е.Носова, В.Солоухина и др.

В дни юбилея (кажется, 70-летия), когда телевизионщики приехали в Вешенскую, М.Шолохов признался, что впервые даёт интервью телевидению.

***

Сколько было в Москве эпатирующих поэтов-публицистов с их лозунгом «поэт в России больше, чем поэт» и где они теперь? Начинали с аудитории Политехнического института, а затем претендовали даже на Лужники. Самонадеянность невероятная, потуги напрасные. По-настоящему знаменитым, народным поэтом оказался совсем не публичный Н.Рубцов, последователь Е.Есенина. При этом, лирика Рубцова более светлая, совестливая, целомудренная. Ни одного пошлого слова, какого-то хулиганского мотива, несмотря на детдомовское прошлое и бесприютные скитания.

***

С.Максимов, рассказывая о грибном промысле в Костромской губернии, сообщает об известном торговце грибами из Судиславля Папулине, имевшем годовой доход более ста тысяч рублей.

Купеческого благополучия Папулину оказалось недостаточно, связал свою деятельность со старообрядцами федосеевского толка. Радея для этой общины, и погорел на небывалой афере: по сговору с протоиереем Благовещенской церкви Сольвычегодска за 7 тысяч рублей вывез из неё 1300 ценных икон, поскольку церковь была построена богачами Строгановыми и пользовалась их покровительством и вкладами.

Одни иконы разошлись по старообрядческим общинам, другие Папулин продавал по многократно завышенным ценам, за счёт чего ещё более обогатился. Купец остался торгашом даже в вопросах веры. Финал получился закономерный: Папулин был арестован и сослан в Соловецкий монастырь, где в тяжелейших камерных условиях скончал свои дни.

Этот эпизод истории вспомнился мне в связи с высказыванием Г.Флобера о том, что мошенники всегда принадлежат высшему обществу. За подтверждением далеко ходить не надо: нынче что ни день, то – сообщение об аресте какого-нибудь чиновника или дельца. Всевозможные махинации изобретают потерявшие всякую совесть и страх божий мэры городов, ректоры вузов, банкиры, воротилы бизнеса и даже прокурорские начальники высокого ранга.

Флобер прав. У простых людей и грехи простые, у богачей – тяжкие.

 

***

Рисуя портрет протопопа Туберозова, Н.С.Лесков пишет: «Глаза у него коричневые, большие, смелые и ясные… В эти глаза глядела прямая и честная душа протопопа Савелия». Всё верно. Встречаешься с разными людьми и, прежде всего, по глазам определяешь их суть. Одного взгляда бывает достаточно, чтобы проникнуться доверием к человеку. И наоборот, взгляд другого, мягко говоря, не сулит ничего хорошего, а то и вовсе в глазах – отталкивающая муть. Если коротко, глаза – зеркало души.

***

Бегу к маме за гумна. Пятки пожигает роса, но я знаю, что солнце скоро прогреет землю, и начнётся долгий летний день. Мама косит траву, я разбиваю валки: самая подходящая для мальчишки работа. А перед обедом, когда над пожней, над всей деревней, поплывёт запах сена, пойдём ворошить его. Благодатная пора…

Влекла нас к себе кузница, стоявшая за деревней при дороге. Кудесничал в ней пришлый дядя Митя: кряжистый, бородатый, в жёстком кожаном фартуке, точно такой, каким рисуют кузнеца в книжках.

Сидим с любопытством на пороге, смотрим, как бьёт Митя молотком по раскалённой заготовке, вдыхаем запах окалины, рассыпанной вокруг наковальни. Иногда и сами качаем за верёвку мехи, чтобы в горне гудело синее пламя. Возле кузницы останавливается молоковоз Володька Иванов: у него рассыпалось колесо. Митя ставит ему другое, и тот ободрено продолжает свой путь, позвякивая пустыми бидонами. А сломанное колесо кузнец починит на ошиновочном станке, установленном на улице: прототип нынешнего шиномонтажа, только обод колеса железный..

Ни один прохожий или проезжий не минет кузницы, посидит на этом станке, похожем на низенький колодезный сруб, потолкует с Митей…

Что может быть отрадней детских речных увлечений! Как весело бежать лесной тропинкой к мельнице, будто навстречу чему-то счастливому! Вот уже доносится утробный гул жерновов, вот мелькнула в просвете избушка мельника и коновязь около неё, вот и сама мельница, и шлюз, и мосток, и омут, куда вода падает через ставни и ходит пенистыми кругами. Это – царство дедушки Ивана Пушкина, очень добродушного старичка в мучнистых серых одёжках.

Бродим с удочками-самоделками по берегу, купаемся, загораем на запеске, иногда сплавляемся на плоту, как первооткрыватели новых таинственных мест…

На конюшне – другой дедушка, Иван Купоросов, сидит в загородке, слева от ворот, чинит сбрую. Тут своя стихия: кругом сенная труха, в углу кадушка с дёгтем для смазки колёс, пахнет сыромятной кожей. Лучших лошадей забрали на фронт, остались только надписи их имён над стойлами. Три оставшиеся, пофыркивают и хрумкают траву, они знают нас и дозволяют погладить лоб и бархатистые губы…

День полон впечатлений: играем в лапту или «попа-гонялу» , кувыркаемся в скирдах золотистой соломы возле молотилки, а вечером засыпаем на сенном зароде на повети, убаюкивает сам запах спелого лета…

По первому снегу в Афонине появляется катальщик дядя Вася Девяткин. У него нет трёх пальцев на руке, на фронт не взяли, а здесь его ремесло очень пригодилось

Одну зиму он катал валенки в нашей нижней избе, обычно же останавливался в Климовой избушке. Мы любили сидеть у него, наблюдая за особой работой, похожей на терпеливое колдовство. Сначала он бил шерсть на струне, потом расстилал её на полу на холстину и взбивал тонким прутышком, потом выкладывал большущую заготовку сапога, варил её в котле. Избушка наполнялась паром, и в нём пыхтел дядя Вася, сгонявший грязь с шерсти. Сапог постепенно уменьшался, осаживался на колодки.

Вечером Девяткин долго пил горячий чай, шумно прихлёбывая его, а мы ждали, чтобы забраться с ним на полати и слушать его тягучий говор про тридевятое царство, про находчивого Ивана-царевича…

* * *

Бабка Елена была первой грибовицей в деревне, и меня пристрастила к этой охоте. Бывало, пойдём в Пригороду, по коровьему прогону, бабка скажет: «Вон под теми соснами посмотри, там есть белые». И правда – один, второй, третий… Сидим на краю дорожки, чистим корешки, любуемся находками….

Этот солнечный, тёплый мир, похожий на сказку, ушёл из нашей жизни навсегда.

Боже мой! Из какого далёка

 Смотрит мальчик в упор на меня…

***

(Продолжение следует)

[Александр Васильевич]

(Продолжение)

В рассказе Л.Андреева «Молчание» Верочка после поездки в Петербург молчит, не открывая причину своего страдания родителям и расстаётся с жизнью, бросившись под поезд.

Л.Толстой, прочитав рассказ, не заметил автору, что повторяется судьба Анны Карениной, а, напротив, сделал пометку: превосходно. Толстой великодушен во всём, начиная с воинской службы на Кавказе и в Севастополе и кончая глубокой старостью.

***

Демократические СМИ объединяют людей, которые тусуются между собой, всячески восхваляют друг друга, честолюбиво стараются увековечивать свои имена (премии, памятники, мемориальные доски, улицы), но и самого достойного удовлетворяет лишь заслуженная слава. А известность многих (особенно эмигрантов) достигнута клеветой на Советский Союз, пособничеством его развалу, что было оценено враждебным Западом. По максимуму воспользовались невиданной свободой слова после очередной революции, продолжают порочить нынешнюю Россию и её руководство. Пусть утешаются такой вседозволенностью, только плоха та птица, которая своё гнездо марает.

Уместно напомнить слова В.Розанова: «Счастливую и великую родину любить не велика вещь. Мы её должны любить именно, когда она слаба, мала, унижена…».

***

Молодые литераторы выбирают себе учителями (заочно) известных писателей. В советское время получило распространение и непосредственное наставничество, семинары разных уровней и пр. Но есть писатели настолько оригинальные, что учиться у них или подражать им невозможно. Таковы Гоголь, Розанов, Блок, Маяковский, Платонов и др.

***

По-настоящему живым язык наш был в средние века, включая и 18 век, (свободный и весьма выразительный язык княжеских грамот и церковных посланий, посольская переписка, литературные произведения и т. п.).

Нынешний язык окончательно зарегулирован разными правилами и нормами и рассортирован (литературный, просторечный, диалектный, жаргонный и пр.).

***

Когда-то я сделал примерно такую запись: «Друзья печатаются, а у меня уже больше года – ни строчки. Напоминаю себе растерянного пешехода на обочине дороги, по которой проносятся счастливые обладатели иномарок».

Как это водится, полоса невезения миновала, и были снова удачи. Теперь я спокойно отношусь ко всем перипетиям литературной жизни и знаю, что любому человеку дано совершить лишь то, что позволит Бог. Знаю и другое, никто не напишет того, что я могу написать, потому что моё знание, мой опыт не могут совпадать ни с чьим другим.

***

В Литинституте продвинутые москвичи и ленинградцы щеголяли такими вопросами: «Ты Кафку читал? Тебе нравятся стихи Верхарна? И т.п.». Ни тогда, ни позже Кафку я не читал и, думаю, ничего не потерял. Дело в другом, надо самостоятельно выстраивать своё мировоззрение, свои литературные принципы, определять круг чтения. Человечество создало миллионы книг, всё прочитать невозможно, неизбежен определённый отбор того, что соответствует твоему понятию жизни и литературы. Появляется пристрастный интерес к творчеству писателей, близких тебе по духу, с которыми постоянно участвуешь как бы в заочном семинаре.

А начало всему – правильный выбор учителей среди классиков, это – камертон ко всему творчеству.

* * *

Друзья сопутствуют нам с малых лет,

Мы хвалимся их множеством порою,

 Но срок приходит, рядом друга нет,

 А те прошли как будто стороною.

***

В книге о Василии Тёмном я посвятил ряд страниц великому князю Литовскому Витовту. Здесь хочу добавить некоторое уточнение о нём. В 1383 году Витовт, находясь в Пруссии, коварно перебил верхушку Тевтонского ордена. Вернулся в Литву и принял в 1384 году православие (два года был в православии, в крещении – Александр), поэтому гонений на православных при нём не было.

***

Я редко дорабатываю свои произведения, пишу по принципу «как песня спелась», а надо бы проявлять больше прилежания. Это у классиков всякое лыко в строку.

Замечаю, и в обыденных делах: начал что-то мастерить, хочется закончить в тот же день. Дело – в характере.

***

Мы заботимся о своём теле: как бы посытней и повкусней поесть, понарядней одеться и т.п., хотя основной заботы требует устроение души. Нелегко сохранить её в чистоте при любых обстоятельствах, потому и просим Бога очистить нас от всякой скверны.

 

***

Апостол Павел поучал: «Всегда радуйтесь, постоянно молитесь и за всё благодарите Бога». Вроде бы, просто, а следовать этим наставлениям не получается. Трудность – в слове всегда.

***

Чтобы мыслить, надо иметь свободное время и обеспеченность. При этом совсем не обязательно изрекать философские афоризмы, можно мыслить научно, художественно, политически. Не случайно восточные владыки держали около себя мудрецов-советников, избавленных от других забот. И рядом с нашими князьями всегда находились просвещённые духовники, епископы и сами митрополиты.

***

На поучение не только пишущим людям завершу эту тетрадь замечательным высказыванием И.Тургенева. «Россия без каждого из нас обойтись может, но никто из нас не может без неё обойтись. Горе тому, кто это думает; двойное горе тому, кто действительно без неё обходится. Космополитизм – чепуха. Космополитизм – нуль, хуже нуля. Вне народности нет ни художества, ни истины, ни жизни». Воистину так.

 

ТЕТРАДЬ ВТОРАЯ

***

В «Повести временных лет» сказано о том, как Ольга отправилась к Новгороду и установила на своём пути погосты и дани, и «сохранились по всей земле её места и погосты». Из этого сообщения ясно, что первоначальное значение слова погост было более верным, нежели позднейшее, и шло оно от «погостить» (в том числе, в значении – побывать где-то на стоянке). Погостами называли также места, где происходила меновая торговля, где останавливались приезжие (приплывшие) купцы. Раскладывали на берегу реки товар и обменивались им без посредства денег.

***

Митрополит Дмитрий Ростовский писал: «…той же народ (Славяне) расширився на странах полунощных, восточных, полуденных и западных, прочих всех силою, мужеством и храбростью превзыде, страшен и славен всему свету бысть, яко вси древнии и достовернии летописцы свидетельствуют, и от славных дел своих, наипаче же воинских, Славянами или Славными зватися начаша».

Об этом же говорит Ипполит Богданович (1743 – 1803), считавший, что Слава была в древности особым божеством славян, которые от неё заимствовали своё имя. Был город Славенск неподалёку от Новгорода. «Предки славян во всех полагаемых их происхождениях отличались всегда люблением Славы и твёрдыми обычаями, кои служили им вместо законов…Владетели разных племён придавали к собственным именам своим однозначущия окончания и назывались Святославы, Изъяславы, Владиславы, Премиславы, Венцеславы, Мечиславы и проч. Тоже видно в свойственных сему народу припевах, каковые доныне слышатся в остатках некоторых древних славянских песней, в коих припевается всегда «слава».

***

Примером мужества и неустанной деятельности является Владимир Мономах, совершивший восемьдесят три больших похода, ловивший собственными руками диких коней, не раз бывший на краю гибели. Не случайно С.Соловьёв сказал о нём: «Много пота утёр за землю Русскую».

Сам же Мономах поучал сыновей: «Да не застанет вас солнце в постели!». А ещё завещал? «Смерти ведь, дети, не боясь, ни войны, ни зверя, дело исполняйте мужское, как вам бог пошлёт… Если и хорошее дело – остерегаться самому, то божие обережение лучше человеческого». Будучи благоверным князем, он призывал творить добро, не предаваться порокам, во всём иметь страх божий, но благие его наказы остались без исполнения: мономаховичи вели долгие распри в борьбе за великокняжеский стол, творя многие беззакония. Результатом явилось ослабление Киевской Руси и усиление северной, Московской

***

О значении Владимира (княжества и города) говорит тот факт, что даже в 1612 году в грамотах Пожарского и других деятелей писалось: «На Владимирское и Московское государство не избирать» царем иноземца. Имелось в виду возможное воцарение Сигизмунда или королевича Владислава.

***

История не знает сослагательного наклонения, и всё же есть досадные моменты упущенных возможностей. Россия могла покончить с польской интервенцией не в 1612, а в 1610 году, когда отчаянное положение Василия Шуйского, казалось, необратимо упрочилось стараниями его племянника, молодого полководца-героя Михаила Скопина-Шуйского, освободившего от поляков Тверь, осаждённую Сапегой Троицкую Лавру, ряд других городов и саму Москву. К тому же, посланный Михаилом, вологодский воевода Вышеславцев занял Ярославль, астраханский воевода Фёдор Шереметьев очистил от изменников всё Поволжье. Князя Михаила называли отцом Отечества, прочили царский венец. Россия, по определению Карамзина, любила его до чрезмерности. Москва, триумфально встретившая победителя, уже готовилась к походу на Смоленск, чтобы выбить оттуда Сигизмунда, но, именно, блестящие успехи М.Скопина-Шуйского оказались для него роковыми: он был отравлен дядей Дмитрием Шуйским (его женой, дочерью Малюты Скуратова).

Если бы не это злодеяние, безусловно, князь Михаил стал бы после Смуты царём, и продолжилась бы династия Шуйских, а не Романовых. Судьба судила иначе, потребовалось долгое собирание народных сил, и на историческую сцену были вызваны другие спасители России: Минин и Пожарский.

Замечу также, что история недостаточно оценила деятельность В.Шуйского, этого государя-несчастливца, на долю которого выпало самое тяжкое время, названное Смутным: упорная борьба с польской интервенцией, с обоими Лжедмитриями, с Иваном Болотниковым, с бесчинством так называемых «козаков» и прочих воровских людей, и вряд ли кто другой смог бы управлять столь расшатанным государством более успешно. Увы, судьба Шуйского оказалась печальной.

***

В роду писателя А.Гайдара по материнской линии, Сальковых, издавна сохранялась тяга к воинской службе, не случайно и сам он унаследовал эти командирские качества. Один из его предков, Захарий Сальков, отбил нападение поляков на Парфеньев (Костромская область), где он командовал крепостью.

Поскольку Сальковы были владимирскими дворянами, и многие отличились в ратном деле, моё внимание привлекло сказанное Карамзиным о том же Смутном времени: «Между прочим, разбойник Салков (не Сальков ли?), в пятнадцати верстах от столицы, одержал верх над Воеводою Московским Сукиным и занял владимирскую дорогу». Если это так, есть аналогия с нашим временем: отец (и деды) – коммунисты, а сын – демократ.

***

Вот они, документы, связанные со столыпинской реформой, вплоть до его циркуляров губернаторам. Представление о том, как она проводилась, как возникали хутора и починки, дают «Правила о выделах надельной земли к одним местам», утверждённые 19 июня 1910 года. Например, такой «Приговор общества»:

«1910 года, 20 июля, мы, нижеподписавшиеся крестьяне такой-то губернии, уезда, волости, села Фоминское, быв сего числа собраны на сельский сход, в присутствии сельского старосты Петра Сидорова, в числе 58 домохозяев из числа 72, имеющих право голоса на сходе, обсуждали вопрос о выделе к одному месту надельной земли однообщественника нашего Ивана Бакланова, возбудившего в том ходатайство…

Постановили: удовлетворить ходатайство нашего однообщественника Ивана Бакланова, выделив причитающуюся надельную землю в отдельный хутор за речкой…»

Реформа создала условия для роста кулачества путем искусственного насаждения этих хуторов и починков (они просуществовали не более пятидесяти лет и первыми исчезли среди других деревень). Несвойственная русским хуторская система не прижилась.

Кто выделялся? Конечно, сильный, эгоистичный элемент, который надеялся развернуться при полном единоличии. В этом смысле нынешний фермер (тоже насаждаемый государством) – родной брат столыпинского кулака, только его аппетиты значительно увеличились

***

Мне повезло: родился и живу в сердцевинной Руси, где сосредоточены древние города-памятники, украшающие нашу историю и землю, где каждая пядь освящена ратным или духовным подвигом, а каждое красное место – православным храмом. Владимир, Суздаль, Ростов Великий, Москва, Ярославль, Переславль, Кострома, Тверь, Сергиев Посад – колыбели русской государственности, возвышающие сердце белым сиянием церквей. И куда бы ты ни поехал, то справа, то слева всплывают на холмах и угорах стройные колокольни, означающие пространство богоизбранной страны, осенённое крестом.

Храмы являются как бы антеннами, которые наиболее активно принимают энергию космоса и передают её человеку, вот почему даже простое туристическое посещение этих святорусских городов сообщает нам ощутимый заряд душевного спокойствия и просветвления.

Именно таким светлым видением сохранился в моей памяти увиденный несколько лет назад Великий Устюг, этот форпост православия на северо-востоке Руси. Как возникло в столь дальней лесной глуши такое диво дивное и как уцелело до сих пор? Отсюда, помолившись на дорогу, укрепив в себе веру, отправлялись русские землепроходцы к Уральскому Камню и дальше в сибирские пространства, осваивая их не столько оружием, сколько крестом.

***

(Продолжение следует)

[Александр Васильевич]

(Продолжение)

«Горе вам, прибавляющие дом к дому, присоединяющие поле к полю, так что другим не остаётся места, будто вы одни поселены на земле. В уши мои сказах Господь Саваоф: многочисленные домы эти будут пусты, большие и красивые – без жителей».

Это предостережение пророка Исайи, кажется, напрямую адресовано хищной стае хапуг, дорвавшихся до неправедных богатств, этих стервятников, терзающих Россию, сосущих её кровь, поспешно строящих роскошные особняки и виллы.

***

 

Наша Дума является конвейером по производству законов, приспосабливающих жизнь под новоявленных буржуев. На днях прочитал в «Опытах» Монтеня: «Законодатель фурийцев велел, чтобы всякий, стремящийся уничтожить какой-нибудь из старых законов или ввести в действие новый, выходил перед народом с верёвкой на шее с тем, чтобы, если предлагаемое новшество не найдёт единогласного одобрения, быть удавленным тут же на месте». Конечно, жестоко, поскольку тогда не знали понятия «права человека». Ныне рьяным реформаторам петля не грозит, с их голов волос не упадёт, потому с такой лёгкостью и пекут всё новые законы. В связи с этим уместно замечание Вольтера: «Многочисленность законов в государстве есть то же, что большое количество лекарей: признак болезни и бессилия».

* * *

Начались чеченские события, и тотчас наши «доброхоты» принялись как бы оправдательно рассуждать об обычаях горцев, где очень крепка родовая связь, мол, помнят свою родословную лет на двести назад.

Как будто русским неведома родовая память и национальная гордость. «Как будто и весь род русский только вчера наседка под крапивой вывела», говоря словами ироничного Н.Лескова.

Никто не станет нас уважать, если сами не вспомним о своем достоинстве великого народа.

***

Кто открыл путь в Америку? Испанские конкистадоры и прочие флибустьеры. За ними устремились самые решительные и предприимчивые со всего света, истребившие коренные народы, а теперь говорят о мнимой американской нации. Таковой не существует.

Между прочим, весьма знаменательны высказывания о США А.Пушкина. Например: «А что такое Соединенные Штаты? Мертвечина; человек в них выветрился до того, что и выеденного яйца не стоит». Или другое: «С изумлением увидели мы демократию в ее отвратительном цинизме, в её жестоких предрассудках, в её нетерпимом тиранстве». И мы тоже увидели, и не только мы, народы всего мира.

Удивительно современно звучат пушкинские слова, а наши доморощенные демократы уже более десяти лет молятся на Америку и ставят её в пример. Они отринули социализм для всех и, обобрав народ, устроили коммунизм для немногих.

Такое же мнение об Америке имел С.Есенин, повидавший её своими глазами: «Однако я очень не люблю Америку – это смрад, где пропадает не только искусство, но и вообще лучшие порывы человечества».

Нам же буквально пичкают пошлятину американского кино, а сами западники, видимо, не чувствительны ко всему смердящему по принципу: деньги не пахнут.

***

Наше спасение – в единении всех славянских народов.

В этом отношении показательна публичная порка непокорной Сербии, устроенная США и их натовскими пристяжными, при полном молчании братьев славян. Увы, не заявила решительный протест и Россия.

Девизом должны стать стихи чешского поэта и ученого Яна Коллара из его поэмы «Дочь славы»:

Сто раз я призываю вас, сейчас кричу вам,

Раскиданные по всему свету Славяне,

Будем единым целым, а нераздробленными,

Будем или вместе, или ничто.

Этот патриотический восклик произнесён в позапрошлом веке и стал ещё более актуален в ниши дни. Между тем, пятая колонна всячески препятствует объединению России даже с единокровной Беларусью.

***

Древнегреческий царь Нестор был прав, считая, что прочно устраиваться в жизни – это безумие. Понятней становится и драма Л.Толстого. Его морально-философские воззрения, имевшие своей основой совесть, оказались в разладе с порочностью барского быта. Будучи человеком последовательным, он решил разом (хотя и запоздало) освободиться от него, привести свое бытие в соответствие с выстраданным учением.

Нет, люди суетятся, стяжают, особенно теперь, когда оказались во власти денег. Состязание кошельков без оглядки на окружающую нищету сограждан.

Культ денег — глвная причина всех безобразий нынешней жизни. Всё продаётся и покупается, дело только в цене, многие живут по принципу: моя совесть чиста, потому что я не знаю что это такое. Отсюда — непобедимая коррупция, всевозможные махинации, мошенничество и, как следствие, бесчисленные ограбления и убийства.

А ведь на нашей памяти комсомольцы не по принуждению, с большим энтузиазмом ехали на великие стройки Сибири, не ради наживы, «за туманом и за запахом тайги». Поистине было у людей творческое, созидательное настроение, но произошла беда, кремлёвские перестройщики устроили переворот и повели страну в обратном направлении, в проклятый капитализм, капитулировали перед ним.

***

Сколько было написано добрых книг, произнесено страстных проповедных слов, но учительское усердие писателей оказалось напрасным. Самый читающий народ удивительно скоро изменил свои взгляды и поведение, отвернулся от родной литературы, предпочитая ей духовную отраву, заполонившую книжные магазины.

Если добавить к этому повседневное растление телевидением и вообще либеральную вседозволенность, породившую множество страшных пороков, то картина получается удручающая. И, кажется, теперь уж нет средств к исправлению ситуации. От телевизора не укроешься даже в деревне, он нагло свирепствует и похабничает в каждом доме.

***

«Светильник тела есть око, итак, если око твое будет чисто, то и всё тело твоё будет светло; а если оно будет худо, то и тело твоё будет темно», – сказано в Евангелие от Луки. Истинная правда. Сегодня правят бал отнюдь не светлоокие люди: что в реальной жизни, что в «убойном» кино.

 

***

Мне представляется очень современной притча про пчёл и паука. Ученик спросил учителя: почему паук в одиночку ткёт свою паутину, а пчёлы делают соты сообща?

– Потому, – ответил учитель, – что только добрая цель может соединять многих, союз злых разрушается сам собою.

Подтверждение тому – многочисленные разборки среди коррумпированного и криминального элемента.

***

В исторических публикациях последних лет стало общим местом утверждение о том, что никакого Рюрика и его братьев и не было, что идея варяжского происхождения Руси есть результат редактирования Несторовой летописи в угоду мнимым Рюриковичам и государям, стремившимся к родству с Европой.

Конечно, затронуто чувство патриотизма, дескать, мы и сами с усами, но вспомним об изгнании неугодных князей и о приглашении других (того же Александра Невского новгородцы сначала отвергли, потом, в минуту опасности, снова позвали к себе), вспомним, как в Смутное время призывали в Москву польского королевича Владислава, а в Новгород – шведского королевича Филиппа.

Видимо, во времена Рюрика в Новгороде тоже была неурядица: например, не могли поделить власть два влиятельных рода. Спор решили по принципу: ни мне, ни тебе, призвали третью сторону.

Вопрос заключается в том, откуда пришли названные братья? Где обитало таинственное племя Русь? Скорее всего, и не за морем, а на южном его берегу, населенном, в основном, славянами. При выборе своих володетелей немалое значение имело сходство языков.

***

Самая большая боль – об исчезающей русской деревне. Помните, в ходу был термин «вторая целина». Газеты с гордостью сообщали о комсомольских стройотрядах, отправляющихся «осваивать вторую целину». Между тем, гордиться было нечем, поскольку речь шла не о каких-то окраинных землях, а о коренной Руси, освоенной испокон веку (раньше на каждом километре были деревни).

Простительно ли, если край многовековой истории и культуры вдруг оказался в разряде «целинных»? Как это произошло? Только ли объективные причины (индустриализация, война и пр.) могут быть названы?

Двадцатилетие «демократической» перестройки окончательно добило деревню: большинство колхозов и совхозов прекратило существование, техника растащена, поля зарастают берёзой, скот ликвидирован и пр. Достаточно сказать, что в моём родном районе сельским хозяйством вообще не занимаются, лишь рубят лес, а на территории сельсовета. Где насчитывалось сорок деревень, сохранилась лишь центральная усадьба. Квалифицировать это можно только как преступление.

Наши руководители проторили дорогу в направлении в Сочи, в те области, которые ещё живы, а в северные, умирающие (Ярославскую, Ивановскую, Костромскую, Вологодскую, Архангельскую, Кировскую), даже не заглядывают. При этом молодой человек, как великий моралист, учит более умудрённых жизненным опытом людей, учит всю огромную страну, а результатов до сих пор никаких не предвидится.

***

Мой прадед Андрей Захаров долго служил в гвардейском полку, фельдфебель (унтер-офицер), участник русско-турецкой войны 1876-1878 г.г. Освобождал Болгарию от турок, был ранен. Награждён Георгиевским крестом. Демобилизован был по ранению, получал пенсию как георгиевский кавалер и раненный на войне.

***

Распространенный вопрос: что вы больше всего цените в человеке? На него существует множество однобоких ответов.

Порядочность – вот что главное в человеке, ибо это понятие наиболее ёмко определяет внутреннюю сущность каждого из нас. Порядочный человек не может обидеть слабого, присвоить чужое, оклеветать невинного, поступиться честью ради корысти…

Благородство – превосходная степень порядочности.

***

Кока Маня жила церковной жизнью, прислуживала в Смоленской церкви за Волгой, куда ходила каждый день, как на работу. Домашний быт её был исключительно скромен (комнатка в деревянном доме, поделённом на три семьи, и самая необходимая стародавняя мебель да иконы в переднем углу). Примерно так жили люди древней Руси, о которых В.О. Ключевский писал: «Дома жили неприхотливо, кой-как. Домой приходили как будто только поесть и отдохнуть, а работали, мыслили и чувствовали где-то на стороне. Местом лучших мыслей и чувств была церковь. Туда человек нёс свой ум и своё сердце, а вместе с ними и свои достатки».

Вот и кока большую часть времени проводила не дома, а в церкви. Удивительно, что умерла она за два дня до праздника Смоленской иконы Божьей Матери, и хоронили её именно в храмовый праздник, 10 августа, когда в Смоленской церкви совершается крестный ход. Более того, батюшка проявил особое отношение к покойной: гроб обнесли вокруг церкви вместе с крестным ходом и похоронили рядом с алтарём.

В первую Пасху после этого Таня с Наташей поехали на Смоленское кладбище навестить кокину могилу, а Алёна осталась дома. Прилегла на диван, и ей, как въявь, привиделось, будто вошла кока, раздевается в прихожей. Алёна, как обычно, позвала её на кухню попить чайку, спрашивает:

– Как ты там, кока?

– В монастыре живу. Хорошо у нас.

После этого кока вошла в наш с Таней кабинет помолиться перед образами и пропала. На этом видение кончилось.

Важно отметить, что мы всей семьей каждый год в Пасху ездили к коке за Волгу: было приятно приобщиться к духу истинной веры и старины. А тут она (её душа) навестила нас.

***

В городе расклеены объявления о том, что во дворце моторного завода выступают американские «динамичные проповедники Ричард Херд и Боб Вайнер», якобы приобщившие к Иисусу миллионы молодых людей во всём мире. Наша охочая до всего западного молодёжь, конечно, соберётся на эту проповедь протестантов, вместо того, чтобы пойти, если есть религиозное чувство, в свой православный храм. Стыдно за нашу несамостоятельность…

Открываю повесть Н.С.Лескова «На краю света». Некто флот-капитан в беседе с архиепископом «твердил, что наши мессионеры совершенно не способны к своему делу, и радовался, что правительство разрешило теперь трудиться на пользу слова божия чужеземным евангелическим пасторам. Он выражал твёрдую уверенность, что эти проповедники будут у нас иметь огромный успех не среди одних евреев и докажут, как два и два – четыре, неспособность русского духовенства к мессионерской проповеди».

И в том веке, и ещё гораздо раньше было тоже самое, начиная с Рюрика, Трувора и Синеуса. Затем пришли Кирилл и Мефодий, потом было онемечивание и офранцуживание, потом приехали из Европы, приплыли из-за океана интернационалисты, чтобы разложить русскую армию, сбить с толку доверчивый народ. Этим же путём пошла нынешняя демвласть, давшая волю западным проповедникам и разным сектам, вплоть до «Аум сенрикё».

И не предвидится конца этой фатальной зависимости от внешних побудителей. Перестройка затеяна западниками и завершается торжеством западничества. В законотворчестве, политических институтах, экономике – всюду действуем как копиисты. От государственных чиновников, от политологов только и слышишь: «во всех развитых странах», мы должны ориентироваться на общечеловеческие ценности», «в странах Европы принято» и т.п.

Нешто у нас не может быть самобытного государственного и общественного устройства, своего пути? Есть, конечно, такой путь, да мешают на него выйти сами проводники.

***

Говоря о местном самоуправлении, многие возвращаются к идее земства, вспоминают его зарождение при Иване Грозном, его спасительную, объединительную роль в борьбе русского народа под руководством Минина и Пожарского против иноземных захватчиков и пр.

Но разве Советы не являются проверенной формой народовластия? Разве в них не были представлены все сословия? К слову, в теперешней Думе мы не видим ни одного рабочего или крестьянина, на её трибуне обосновались институтские теоретики. Большевики были умнее демократов, они учитывали исторический опыт России и создали Советы в согласии с земскими началами. Вероятно, интуитивно это осознал В.Путин, придумавший «Народный фронт».

***

Причины покорения русского человека в своей собственной стране В.Розанов находил в национальном характере, отмечая, что «везде русский отталкивается от дела, труда, должности, от заработка, от капитала, первенствующего положения и остается на десятых ролях… Ему теснее, чем каждому инородцу или иностранцу».

Ведь и теперь наблюдается то же самое. Доверчивостью русских пользовались и пользуются разные корыстолюбцы. Это показывают и выборы депутатов и глав администраций, когда в борьбу рвутся самые «энергичные» и беззастенчивые люди, среди которых немало инородцев. Как всегда, обещают златые горы. И ведь верят им!

Неужели так и обречены мы с начала своей истории уповать на приход варягов? Неужели не в тягость национальному чувству такая уступчивость, добровольная подчиненность кому попало?

***

До какой дикости дошло, если в Николин день украли иконы (в том числе и Николая Угодника) из домика няни Пушкина Арины Родионовны!

Опамятуйтесь, варвары!

30 января 1991г.

***

На карте дореволюционного Ярославля – ни одной именной улицы! Причём названия были весьма оправданные и благозвучные: Богоявленская, Сретенская, Рождественская, Стрелецкая, Власьевская, Борисоглебская, Угличская, Большая Московская и т.п.

В Ярославле одна из самых значительных улиц до недавнего времени носила имя идеолога неслыханного вандализма, губителя православной церкви Емельяна Ярославского. Разве не кощунство, если на этой улице находится главный действующий храм города – Федоровская церковь! Слава Богу, наконец-то улице вернули историческое название – Большая Федоровская.

Большевики-ленинцы учинили чудовищный произвол, присваивая не только улицам, но и городам свои имена. Так во всех городах появились многочисленные улицы Ленина, Свердлова. Урицкого, Володарского, Луначарского. Тверь, Нижний Новгород, Вятка, Самара, Царицын, Владикавказ, Екатеринбург стали именоваться: Калинин, Горький, Киров, Куйбышев, Сталинград, Орджоникидзе, Свердловск и пр. Причём переименования производились даже при жизни увековеченных. Рыбинск переименовывали трижды.

Допустим, человеку, наречённому при рождении Иваном, в солидном возрасте говорят: «Отныне ты Алексей». Допустимо ли это? Оказывается, с молчаливыми улицами и городами можно творить что угодно, была бы власть.

Кое-что по части возвращения законных наименований улиц и городов было сделано в начале девяностых годов, но работы здесь ещё много. Мы не до конца осознаём, как важно для людей чувство справедливости всего, что совершается на родной земле. Нерешенность этой проблемы оскорбляет народную память.

***

24 июля 2010 года на «Эхо Москвы» лукаво рассуждали об интервью Владимира Познера какому-то журналу, в котором он высказался резко против православия, дескать, православная церковь слишком политизирована, её иерархия сходна с цековской, а сам патриарх – генсек. Факт возмутительный. Одновременно восхвалял католицизм и протестантизм.

Объявили результаты голосования: якобы 85% высказалось в поддержку Познера. Может ли быть подобное в православной стране? Или звонили исключительно враги православия? Это остаётся на совести радиостанции.

***

С.М.Соловьев писал: «…это государство с незапамятных пор не имеет истории. Китай и неподвижность сделались понятиями, неразрывно связанными друг с другом. С неподвижностью, страхом перед новым соединена замкнутость, страх перед чужим».

А в самих китайцах он видел людей «в высшей степени способных к труду и нисколько не способных к подвигу, трусливых, легко подлегающих внешнему натиску».

Категоричность суждений историка не подтвердилась дальнейшим ходом истории, особенно в последние годы, когда Китай динамично развивается и показывает полную политическую самостоятельность.

* * *

Признаком глубокого падения нравственности стало то, что многие люди ныне похваляются не добродетелями, а своими пороками, о чём прежде помалкивали, стыдились говорить, поскольку это не позволяло и общественное мнение.

На днях, к 95-летию С.В. Михалкова, телевидение показало его семью и, в частности, героизировало Андрона Кончаловского как многоженца: на экране постарались изобразить портреты двенадцати его сожительниц (по-нынешнему – гражданских жён) в виде ромашки, причем отрывали эти лепестки-портреты с той же лёгкостью, с какой наш герой менял возлюбленных. И ведь, наверное, считает себя православным человеком. Зачем же похваляться своими грехами?

 ***

Когда нынешние российские нувориши, обогатившиеся на разорении миллионов сограждан, возводят трехэтажные особняки, строят роскошные дачи, покупают за границей богатые виллы, хочется напомнить им предостережение пророка Исайи: «Горе вам, прибавляющие дом к дому, присоединяющие поле к полю, так что другим не остается места, будто вы одни поселены на земле. В уши мои сказал Господь Саваоф: многочисленные домы эти будут пусты, большие и красивые – без жителей». А так оно и произойдет, что подтверждает вся история человечества.

 

***

(Продолжение следует)

[Александр Васильевич]

(Продолжение)

Расстрел Николая 11 и его семьи, явившийся неслыханным злодеянием, никак не может быть оправдан приближением к Екатеринбургу колчаковцев: разве путь на Пермь и Вятку был закрыт? Это было сделано несомненно по распоряжению центра (в частности – М.Я. Свердлова), хотя ссылаются на постановление Уральского Совета.

 Без ведома Москвы никакой Уральский Совет не был уполномочен выносить столь преступный приговор: так было удобней вождям, они остались как бы в сторонке от грязного дела.

Трагический финал был предопределён с момента заключения государя в Царском селе, но кто мог даже помыслить, что расправа будет столь беспредельно жестокой? Подло расстрелять среди ночи, вывезти трупы тайком в лес, изрубить(!) их, облить серной кислотой (потребовалось чудовищное количество – 13 пудов), бензином и закопать сожженные останки на дне рудниковой ямы – это что-то нечеловеческое, дьявольское, по словам И. Бунина.

Всё тайное становится явным, замести следы страшного преступления не удалось. Следователь Николай Алексеевич Соколов, совершивший своей неутомимой многолетней работой настоящий подвиг, предметно и документально установил ход трагических событий и назвал главных соучастников казни царской семьи: Я.М. Свердлова, областного Уральского комиссара Шаи Исааковича Голощёкина, члена областного Совета и коменданта дома Ипатова Якова Михайловича Юровского и др. В числе этих других не упомянут В.Ленин, поскольку сумел «не засветиться» в документах, однако нет сомнений, что без его указаний не обошлось. Вождь остался как бы в сторонке от грязного дела. Но суд истории и суд Божий справедливы: государь Николай 11 причислен к лику святых, а его палачи, устроители красного террора, прокляты.

Следует упомянуть о своеобразной антитезе соколовскому расследованию, о книге «Двадцать три ступени вниз» Марка Касвинова, изданной в 1978 году. Автор предпринял всё возможное для оправдания жестокостей большевизма, даже героизировал палачей царской семьи. Примечательно то, что, пытаясь опровергнуть объективные выводы Н.Соколова, отзываясь о нём самым неприязненным образом, М.Касвинов ни словом не обмолвился о сверхиздевательствах над трупами царственных особ в коптяковсом лесу, иначе его апологетика зверств кровавого террора тотчас рассыпалась бы. Только потуги оказались напрасными, поскольку Н.А.Соколов стремился выявить истину, и за это мы должны быть благодарны ему. Не случайно на кресте над его могилой во французском местечке Сальбри начертано: «Правда Твоя – Правда во веки».

 

***

Самый близкий путь к Богу – жить по совести. Но многим ли это удаётся?

***

Истинная суть человека скрыта в его мыслях, поведение на людях – маска в той или иной степени. Чем человек порядочней, тем больше сближение первого и второго.

***

С волнением смотрю кадры военной хроники, когда показывают атаку пехоты, бегущей за танками. Всего лишь момент, многие упадут и никогда уже больше не поднимутся, и никто не узнает о их массовом подвиге, лишь родные оплачут, получив похоронку.

Мчатся по экрану стремительные танки, из последних сил поспешает за ними редеющая солдатская цепь… Ведь вот же, как будто и сейчас живы эти парни, как будто и сейчас бьются молодые сердца, рождённые не для войны, а для любви, которая для многих, увы, не состоялась. Таким, восемнадцатилетним, упал в первом же бою мой дядя Саша, гвардии сержант. Отец погиб под Ленинградом. Нынешние умники договорились до того, что напрасно защищали его так упорно.

В минуты этих сопереживаний думается о том, что запечатлённая на экране энергия атакующего порыва не исчезла бесследно, а как-то сохраняется в общей энергетике нации, хотя бы в виде нашей памяти ведь не зря же учащается пульс, когда мелькают слишком краткие кадры. Кажется, и сам, задыхаясь, бежишь в этой героически-жертвенной цепи.

Снова и снова поклонимся павшим за нашу свободу.

***

Моё Афонино не подверглось затоплению, как Аталанка В.Распутина (всё же перевезённая на новое место), а умирало постепенно мучительной смертью вместе с сотнями, тысячами других северных деревень коренной России. Родной Парфеньевский район опустел почти полностью, если не считать самого райцентра да бывших центральных усадеб колхозов и совхозов, ныне не существующих: все поля поросли бурьяном и лесом.

Никогда не было мне так тоскливо, как в последний приезд в уцелевший родительский дом посреди пустоши. Даже на берегу любимой Вохтомы не было успокоения.

Но даже здесь мне нет покоя,

 Души смятенной не унять.

Мне суждено совсем иное –

 С больною родиной страдать.

В «отсталой» царской России все деревни стояли на своём месте (густо, в километре друг от друга), были многолюдны, вся земля обрабатывалась, была живой, ухоженной.

Причиной столь масштабной трагедии явилась бездарная, недальновидная хозяйственная политика, которой нет оправдания ссылками на индустриализацию и войну. В последние годы социализма началось возрождение села, но, увы, всё окончательно рухнуло, после очередного переворота, за два десятилетия дикого олигархического капитализма. Общенародная собственность полностью разбазарена.

Многие афонинские избы были сломаны и увезены в село на дрова, иные просто разрушались и догнивали на месте, так что всё сравнялось с землёй, даже опечки лишь кой-где выделяются бугорками.

Как поверить в то, что деревня в сорок дворов, упоминаемая после польского разорения ещё в 1622 году, когда она была пожалована известному дипломату Амвросию Фёдоровичу Ладыженскому царём Михаилом Фёдоровичем, исчезла навсегда? Как представить, что на её месте скоро будет шуметь лес, уже поглотивший поля и гумна? А ведь это произойдёт!

Сколько изнурительного труда положили предки, чтобы расчистить когда-то новины, чтобы вдохнуть жизнь в этот лесной загалицкий край, и вот – результат. Как можно было допустить возврат к одичанию веками возделанной земли?

Одно понятно, народ тут не виноват: создай ему сносные условия, и никто не уйдёт с насиженных, обжитых многими поколениями мест. Не покинувшие их земляки живут пенсией, огородом, грибами да ягодами, каким-то ремеслом: не привыкать, бывали времена и хуже. Как сказала М. Цветаева: «Не стыдись, страна Россия! Ангелы всегда босые…»

Этот оптимизм всегда с нами.

***

Ещё несколько слов об Афонине. Представители знаменитого рода Ладыженских были связаны с нашим краем на протяжении веков. Известны художник, основатель Кологривского краеведческого музея Г.А. Лодыженский и математик-академик О.А.Лодыженская. Их потомки, вероятно, живут в Кологриве и теперь. Недавно у А.Солженицына прочитал о том, что в 1937 году был арестован преподаватель из Кологрива Александр Иванович Ладыженский

Афонино входило в Курьяновскую вотчину (Курьяново – в километре от Афонина), которую у Ладыженского купил знатный боярин Борис Иванович Морозов, бывший воспитателем молодого царя Алексея Михайловича. После Морозова в деревне сменялись разные владельцы, среди них: известная династия Хитрово, некий ротмистр Лев Михайлович Гринёв, купивший в 1795 году здесь шесть дворов, генерал-майор Андрей Ларионович Болотников.

На моей памяти афонинцы говорили: в Болотниковом поле, за Белокрыльцевым полем, потому что следующими владельцами деревни (по частям) были генерал-майорша Болотникова, титулярный советник Василий Васильевич Белокрыльцев, майорша Марья Андреевна Левашова, получившая пять дворов в приданое от своего отца Андрея Фёдоровича Катенина, дяди поэта-декабриста П.А.Катенина. П.Катенин бывал в Парфеньеве, возможно, гостил и в Афонине у двоюродной сестры.

Раньше, в повести «Отчая земля» упоминался ещё один владелец нескольких дворов в Афонине – Молостов. Тепрерь понятно кем он являлся: мужем дочери Левашовой (Катениной), получившей эти дворы в приданое.

 

***

Животное воспринимает жизнь как вечность, не думает, что она когда-то закончится, и в этом его преимущество перед человеком. Люди же с юности осознают себя смертными и всю оставшуюся жизнь мучаются этим вопросом, а к старости настойчиво возникают мысли о краткости своего пребывания на земле, о многом неисполненном из задуманного и вообще о тщетности своих усилий, о всём том, что Екклезиаст определил как «томление духа».

Многим на помощь приходит утешительная сказка: вера в загробную жизнь.

***

Вечерами сижу на лавочке у крыльца, печалю сердце воспоминаниями: нет моей деревни, нет афонинских жителей, которые воспринимаются теперь как бы родственниками, ушедшими в мир иной, где нет наших земных забот.

Заря плывёт над чёрным краем леса, сдвигается к Матвееву, от прудов начинает восходить парок, тишина оглушающая, только иногда прошелестит в воздухе летучая мышь. «Слух напряжён, и сердце бьётся: я словно чуда жду в тиши…» – сказал поэт. Какое чудо может произойти с погибшей деревней? Её не воскресишь. А так хочется услышать в эти вечерние часы гармонь, без которой не было деревенской жизни. Под неё сами пелись частушки, страдания, любимые песни, под неё провожали парней на службу или на войну. Ни радио, ни кино, ни телевидения – только гармонь и народная самодеятельность рядом с нею.

Вот тут, в нескольких шагах от моей избы, под берёзами, собирались по праздникам все афонинцы, плясали, пели, гомонили до полуночи, а мы, набегавшись возле праздника, засыпали на сене на повети под звуки неутомимой гармони. А какой почёт был гармонисту!

Поиграй повеселее, Коля – розовый букет.

Ты кому, такая ягода, достанешься навек?

Вот так припевали да ещё обмахивали от комаров берёзовыми веточками.

Чутко и ожидательно слушаю, слушаю: где-то под этими берёзами, в усадах, в заросших полях растворились навсегда трогательно-призывные звуки гармони.

До поздней ночи у крылечка

Сижу, внимая тишине.

У горизонта, словно, свечка,

 Звезда помигивает мне.

Смотрю на улицу пустую,

 В глухую эту темноту,

 А вижу жизнь совсем иную,

 Домов соседних тесноту.

 Звучит гармонь поры военной,

 Звенит за гумнами коса,

 И оживает вся деревня,

 В ней – односельцев голоса.

 За тем и еду в край родимый,

 Чтоб память сердца бередить.

 Печаль моя неутолима,

 Её мне вечно не избыть.

В продолжение этой темы добавлю: в городе, где-нибудь на пешеходной улице или возле рынка сидит на складном стульчике бедолага, старательно выжимает из видавшей виды гармошки жалостливые ноты. Редкое сердце тронут они, люди спешат и спешат мимо, лишь иногда звякнув мелочью в жестяную банку, поставленную на землю. Не то, не то…

***

Злопыхательница В.Новодворская, беседуя на радио о помиловании М.Ходарковского, с возмущением произнесла: «…ограбленный, подвергшийся унижениям Ходарковский». Ой ли! Как говорится, с больной головы на здоровую. И уж совсем с раздражением заявила, что В.Путин будет проклят потомками. А как быть с тем, неуважаемая, что рейтинг В.Путина остаётся самым высоким?

И вообще, я не помню случая, чтобы она отметила какой-то позитив в жизни страны. Крайне нетерпимо относится к православию. Защищая хулиганок-богохульниц, признаётся: «Когда я вижу по телевидению храм Христа Спасителя, тотчас выключаю телевизор». Ну и ну! Понятно, кто боится креста?

По этому поводу ещё в 18 веке американский философ Ф.Бенджамин заметил: «Атеист – несчастный ребёнок, который напрасно пытается уверить себя, что у него нет отца».

***

Во время войны у нас появились немцы Поволжья и крымские татары. Немцев поселили в брошенную деревню Захарово, татар – в такую же заречную деревню Мокрушу. И те, и другие трудились на лесоповале. Комендантом у немцев был назначен афонинский мужик дядя Осип Южаков, а у татар – дядя Ваня Торбеев.

К нам в деревню всю зиму приезжали за сеном два здоровых немецких парня: Володя и Вася. Сено требовалось для лошадей, работавших на вывозке леса.

Придут за молоком, согреваются, сидя на лавке, о чём-то толкуют с бабкой и мамой, а запомнилось другое: обязательно увяжемся за ними и сидим вокруг печки-буржуйки в избе двоюродной маминой сестры тёти Шуры, печём вместе с немцами резаную картошку прямо на раскалённой печке. Что ни говори, холодным было казённое житьё для этих парней, а тут можно было расслабиться у печного тепла, как бы в домашней обстановке. Володя брал в руки мандолину, оказавшуюся в доме наших родственников, и мы с восхищением слушали, как он выводит мелодию «Катюши». Всем нравились эти короткие концерты, бабка Анна тоже одобрительно кивала.

Надобно заметить, что к этому времени мама потеряла на фронте брата и мужа, и тётя Шура, вернувшаяся из блокадного Ленинграда с матерью и сынишкой, оставила там на голодную погибель мужа и отца-коммуниста, который сам решил исполнять свой партийный долг до конца. При всём этом, отношение к поволжским немцам было сочувственное. Один из них, видимо оставшийся без жены, с двумя детьми, даже прижился у афонинской женщины.

Татары жили подальше, за Вохтомой, к нам почти не наведывались. Помню двух, Зикирью и Наримана, эти свободно гуляли в престольные праздники по деревням.

Далеко позади осталось то суровое время, давно нет названных деревенек, нет в живых и людей, которых судьба забросила в наш лесной край, а вот вспомнились. Памятью все мы можем жить бесконечно долго.

***

(Продолжение следует)

[Александр Васильевич]

(Продолжение)

Помните, какую активность против СССР осуществляло радио «Свобода»? На его содержание американский конгресс потратил миллиарды долларов.

Ситуация изменилась, теперь в этом мало необходимости. Зачем радиостанция «Свобода», если у России есть своя, подобная – «Эхо Москвы»? С какой настойчивостью, с каким неутомимым усердием ведут антиправительственную пропаганду эти сгруппировавшиеся у всероссийского микрофона господа либералы! В особенности достаётся Путину, который, кажется, виноват уж тем, что родился русским: под критический микроскоп попадает каждое его высказывание, а затем пережёвывается на все лады в однонаправленных программах и хоть бы одно доброе слово о нём. Задача пред выборами одна – свалить всеми неправдами, и потому ежедневный шабаш с поруганием президента продолжается.

Давно ли Россия пережила губительный переворот начала девяностых годов, а эховцам неймётся, вовсю подкидывают хворост в костёр недовольства, им всё мало свобод, хотя и без того полная вседозволенность, болтают что попадя. Кому-то нужны перманентные потрясения и перевороты. Вы же, господа, установили этот капиталистический режим с его демократией, а теперь снова затеваете нечто оранжевое.

С особым энтузиазмом «Эхо» принялось призывать людей на недавние митинги на Болотной площади и пр. Сахарова (и на подобные митинги в других городах). Послышались радостные высказывания: «народ проснулся», «мы увидели другую Россию» и т. п. Москва – далеко не вся Россия, поскольку областные митинги совсем не удались.

Расчёт, конечно, откровенный: всколыхнуть народ на очередную цветную революцию, поскольку всегда находятся люди, которым любопытно побежать на пожар. Как писал В.Розанов: «Чего же там интересного, ведь пожар, несчастье?

– А всё равно интересно! Бежим!».

***

Не победишь, если заранее обдумываешь пути отступления.

 

***

Известный сибирский пчеловод П.Форис вспоминал, как его вызвал первый секретарь райкома и недовольно посетовал:

Я за район отвечаю, а ты живёшь спокойно на своей пасеке и получаешь больше моего.

На что пчеловод ответил?

– Получаете вы, а я зарабатываю.

У нас теперь несметное множество людей, которые получают, причём несоизмеримо с тем секретарём райкома: миллионные оклады, бонусы, премиальные, выходные пособия в размере годового содержания и т.п., и всё меньше тех, кто честно зарабатывает. Множество молодых людей, кажется. Только тем и занимаются, что разъезжают по курортам и спортивным соревнованиям (что им стоит махнуть хоть бы и в Южную Америку!).

Вот, спортивный комментатор с гордостью сообщает: на чемпионат мира по футболу в Бразилию прибыло шесть тысяч наших болельщиков, мало того, некоторые из них успели побывать в разных городах Бразилии (на папины деньги). И мотаются по свету, став профессиональными туристами, а кто-то должен стоять у станка, выращивать хлеб, долбить уголь в забое и гибнуть под обстрелами и бомбёжками в Донецке, чтобы отстоять благополучие тусующихся тунеядцев.

Между тем, несправедливость, расслоение общества (ныне у нас чудовищное) во все времена и при всех революциях было причиной недовольства и протеста.

Сейчас, когда Россия находится в сложном положении, народ чувствует необходимость единения, но не с толстосумами. Надо помнить, что дремлющие вулканы имеют свойство иногда просыпаться.

***

Эгоистичные ревнивцы Востока придумали чадры, педжабы и прочие атрибуты женского рабства. Мало того, они и в Европу принесли этот ветхозаветный обычай: жалко смотреть на французских девочек-школьниц, закутанных, как старушонки, с ног до головы в неуклюжие средневековые одежды. Ей бы попрыгать, побегать, позаниматься спортом, ан нет, какая уж тут свобода личности!

И у других народов были разные малоприглядные обычаи, но ведь смогли же избавиться от них. В конце концов, сами мусульмане должны преодолеть этот пережиток прошлого.

 

***

 Мама дольше других держалась в Афонине, в последние годы только они вдвоём с двоюродной сестрой оставались в деревне, тогда и стал я увозить её на зиму в город. Путь нам неблизкий, триста километров по старинным городам и весям, где по сторонам возникали православные храмы, и на каждый из них мама крестилась, как бы восполняя то, чего была лишена многие годы.

Теперь сам я нахожусь в её возрасте и, бывает, тоже стою перед иконами.

***

Для того и пишут историю, начиная с летописных времён, чтобы не затерялось, не пропало в безвестности совершаемое предками. Однако история – это рассказ об избранных людях: царях, князьях, полководцах: Александр Македонский, Юлий Цезарь, Андрей Боголюбский, Дмитрий Донской, Иван Грозный, Пётр Первый, Екатерина Вторая, Александр Суворов и многие другие. Их деяния расписаны подробно, но кого интересует судьба отдельного воина? Их тысячи, это – масса. Пишут: «Русские взяли крепость Измаил», а то и проще: «Суворов взял неприступную крепость Измаил».

***

Когда красные штурмовали крымский Перекоп, командующий Южным фронтом М.Фрунзе предложил Врангелю прекратить сопротивление, а всем, сложившим оружие, обещал сохранить жизнь.

Узнав об этом, «человеколюбец» В.Ленин упрекнул Фрунзе в слишком гуманном отношении к белым.

После взятия Крыма ленинская жестокость проявилась в беспощадных расправах над оставшимися офицерами и чиновниками: расстреливали на месте, топили в море; улицы Севастополя были уставлены виселицами и т.п.

Руководила зачисткой большевичка Землячка (Залкинд Розалия Самойловна), занимавшая впоследствии высокие партийные посты и благополучно жившая до 1947 года. Её кровавые заслуги увековечены почётным захоронением праха на Красной площади. Когда же будет ликвидирован весь этот мемориал?

***

В Матвеевскую школу мы ходили мимо бывшей церкви Рождества Богородицы, мимо колокольни, на которую вместо креста водрузили пятиконечную звезду! Вот до какого богоборческого рвения доходило дело. Почему звезда? Потому что с начала 30-х годов в двух матвеевских храмах разместилась МТС, где главным был не директор, а начальник политотдела. На моей памяти таким партийным руководителем являлся некто Державин, фигура столь значительная, что, когда у него прихватило сердце, из Костромы прислали самолёт, и мы всей школой бегали на поле смотреть, как разбегается по нему и взлетает «кукурузник».

Надо ли говорить о том, какому варварскому поруганию подверглись упомянутые храмы за полстолетия технического ига: всё вокруг пропиталось бензином, керосином, нигролом и солидолом, замусорено брошенной техникой, а на закопченных стенах терпеливо страдают лики святых, как будто казнённых. Между тем, большой летний храм построен по инициативе деда Василия Васильевича Розанова, бывшего главным священником в приходе.

И добавлю короткое послесловие к сказанному. В соседней деревне жил мужик, который устанавливал злополучную звезду на колокольне. Умирал он, испытывая мучительные боли, и признавался: «Знаю за что страдаю».

А чем закончилась вся эта техническая революция? В районе исчезли почти все деревни, прекратили существование колхозы и совхозы.

***

День и ночь равны друг другу в годичном измерении. Столь же уравновешены добро и зло. Отсюда – вечная борьба божественных и сатанинских сил.

***

Люди мечтают попасть в рай, не думая о том, что сущий рай – наша Земля, где всё удивительно устроено для прекрасной, счастливой жизни, только мы не можем избавиться от раздоров, всякого зла и насилия.

Вот, пылает Сирия, жестокость происходящего в ней – на грани безумия.

***

В ситуации с Крымом господа либералы полностью саморазоблачились. Надо же додуматься, осуждать воссоединение Крыма с Россией! Ишь, чем озаботились, дескать, мы сами напросились на санкции. Так что дороже, историческая справедливость, интересы миллионов россиян и крымчан и исключительное стратегическое значение полуострова или временные санкции?

Ах, не привезут дорогие итальянские сыры, устрицы и прочие лакомства для обуржуазившихся столичных гурманов! Да Россия, при её абсолютной самодостаточности, имеет уйму своих деликатесов, которые и не снились Западу.

В проигрыше как раз больше всех Европа, пошедшая на поводу у США. По крайней мере, теперь маски сброшены, и мы знаем какого коварства можно ожидать от наших недоброжелателей. Да и всегда так было, Запад никогда не проявлял дружелюбия к России, это Ельцин кинулся в объятия недругов, желая поскорей избавиться от социализма.

В чём опасность нынешней либеральной оппозиции? При ней, если дорвётся до власти, нас ожидает украинский вариант распада: хаос, политические и военные разборки, утрата суверенитета. Хозяйничать будет дядя Сэм, чего доброго и в Кремле освоится, по-домашнему нагло кинув ноги на стол. Это не преувеличение, посмотрите, что делается в Киеве, Одессе, на львовщине. Никто не отрицает внешнего управления Украиной.

***

Если верить учёным, прародиной всех народов являлся Крайний Север, и где-то в районе Северного полюса находилась священная гора Меру. Но произошли глобальные изменения климата, жизнь сдвинулась в более южные широты.

Не потому ли птицы весной летят на север, чтобы там вывести потомство? Может быть, сохранившийся инстинкт связан с их стремлением к прародине, где когда-то было тепло и прекрасно.

***

Мы тянем две нитки газопроводов в Китай (собираемся строить и третью), а между тем, в Ярославской области свёрнута программа газификации, даже некоторые райцентры пользуются баллонным газом. Свои люди привыкли терпеливо ждать, им, как всегда, обещают «несрочную весну», дескать, сейчас трудные времена (что-то я не помню в истории России нетрудных времён).

***

Нынешняя деревня (дачная) потеряла прежний смысл: приедут горожане на выходные, покопаются в огородах, пожарят на мангалах шашлыки и укатят обратно. Никакого интереса друг к другу, никакой объединительной работы, никакого общего праздника. Зимой и вовсе – безлюдье, избы – на замке.

Прежде всё решалось миром, присутствовал дух артельности, общей ответственности за происходящее в деревне, словом, была община, которую начали разрушать ещё столыпинские реформы с их хуторами и отрубами.

И нет больше престольных праздников, потому что горожанам они ни к чему, и уже не посмотришь до полночи «на пляску с топаньем и свистом» и т. п. Умерла прежняя деревня.

***

Без Бога не живёт ни один народ. В особенности Бог необходим каждому (даже самоуверенному атеисту) в экстремальных ситуациях. Заблудившийся в тайге, потерпевший кораблекрушение, окружённый врагами или тяжело раненный боец взывают: «Господи, не оставь! Спаси и сохрани!» Потому что здесь – край, когда надеяться можно только на Него. Это – действительно универсальная надежда, покуда Он рядом, и, начиная всякое дело, отправляясь в дорогу, мы говорим: «С Богом!». И предки наши, идя на рать, надеялись не только на свою воинскую силу, но укрепляли веру в победу, повторяя твёрдо усвоенное: «С нами Бог!» И громили неприятеля не числом, а силой духа.

К слову, враг чаще всего превосходил нас численно: половцы, монголы, турки, европейские орды Наполеона и Гитлера. Хорошо знавший историю Михаил Рапов говорил мне, что население Московской Руси времён Василия 111 было примерно вдвое меньше населения Великого княжества Литовского (6 млн. против 12 млн.), но выстояли в одновременном противостоянии с Литвой и Ордой и победили.

***

Не выспался ночью – днём не выспишься.

***

Мы смотрим на людей известных – учёных, писателей, других гуманитариев (исключая артистов) – и думаем, как правильно, добросогласно устроена их жизнь. Увы, это – иллюзия, и никто, и никогда не достигнет желанной гармонии.

И если меня спросят, хотел бы я заново прожить свой век, отвечу: нет желания повторять многочисленные ошибки, и даже при возможности исправлять их во «втором издании» наделал бы новых глупостей.

***

(Продолжение следует)

[Александр Васильевич]

(Продолжение)

Владимир великий, равноапостольный, святой… Чтим его за принятие христианства самой высокой мерой, и всё же великий грешник: власть в Киеве захватил ценою коварного братоубийства, содержал по летописным сведениям 800 наложниц, принёс в жертву языческим богам прекрасного юношу и его отца и т. п.

Как это может сочетаться? Может ли человек быть при одной религии похотливым и жестоким, при другой – святым? Вряд ли меняется сущность, заложенная природой, и, если Владимир на склоне лет являл примеры смирения, милости к бедным, то происходило это в большей степени от раскаяний, от мучений совести.

 Принятие христианства на Руси приукрасилось легендой о том, будто бы Владимир послал делегации в сопредельные страны, дабы выбрать лучшую веру. В этом, вряд ли, была необходимость, поскольку бабка Владимира Ольга крестилась задолго до 988 года (в 955 году), и в Киеве было уже много христиан, благодаря деятельности мессионеров, посылаемых Константинопольским патриархом. Распространение и утверждение христианства на Руси было неизбежно.

Сам же Владимир крестился в Херсонесе по расчёту: желая породниться с византийскими императорами, он требовал руки их сестры, царевны Анны, что было возможно только при условии принятия киевским князем греческой веры.

Разумеется, никакой любви к Анне у Владимира не было. Впоследствии он удалил ее от себя вместе с сыном Ярославом, который назван в истории великим и мудрым за свои многие добродетели. И это не случайно: воспитание получил от просвещённой византийской царевны.

* * *

Болтливые люди и молчуны – две крайности. Первые строчат словами, как из пулемёта, по любому поводу и на любую тему, вторые либо скромны, либо себе на уме.

И здесь уместно правило золотой середины. Привлекателен человек сдержанный, несуетливый, рассудительный, которому есть что сказать, не разбрасываясь словами. А расплодились как раз говоруны, смекнувшие, что демагогия – верный путь к успеху. И вот, всюду свои активисты: представители множественных партий, кандидаты в депутаты, армия политологов, правозащитников, артистов, юмористов и т.п.

***

Я всегда старался быть справедливым по отношению к людям. И что получил в ответ? К сожалению, со мной часто бывали несправедливы те, с кем меня сталкивала жизнь. Обид и разочарований множество. И ничего не попишешь, так устроен мир людей.

***

У Владимира Святого был младший сын Судислав. А перед монгольским нашествием в Галиче Волынском жил вельможа Судислав. Могло ли от них произойти название костромского Судиславля? Сомнительно. Однако, больше это имя в истории, кажется, не встречается.

А вот ещё вопрос без ответа. Во времена Владимира Мономаха был половецкий вождь Итларь, вероломно убитый русскими князьями, нарушившими закон гостеприимства (находился в гостях в Переяславле). Спрашивается, откуда взялось название нашей железнодорожной станции и деревни Итларь?

***

Какие мы молодые! Античная цивилизация (её греческий период) известна с 9 века до нашей эры, но ей предшествовала ещё более древняя крито-микенская, существовавшая в бассейне Эгейского моря (3-2 тыс.до н.эры).

Нас тогда и в помине не было, т.е. предки наши, конечно, обитали где-то под другими именами, но какова была в ту отдалённую пору их культура неизвестно. Во всяком случае, никаких письменных свидетельств не сохранилось, отсутствовала и сама письменность. Мы и в историю-то вошли лишь «Повестью временных лет» Нестора. Исследователи не унимаются, пытаются приписывать наш возраст, преподносят разные гипотезы, блуждая в потёмках веков.

Говорят, молодость нации имеет свои преимущества в том смысле, что её расцвет ещё впереди.

***

Раньше даже крупнейшие заводы, такие как ярославский моторный, где работало 45 тысяч человек, возглавлял просто директор. Теперь любой крохотной фирмочкой, где десяток-два служащих, руководит непременно генеральный директор – звучит. Если не генеральный, то – президент – тоже звучит. Президенты каких-то институтов экономического развития, стратегического планирования, политических инициатив, различных фондов и общественных организаций – несть им числа.

Амбиции и денежные запросы людей «умеющих работать» удовлетворены, а что касается развития – топчемся на месте, более того, скатываемся в рецессию.

***

Служат ли в армии сыновья чиновников, разных «деловых» людей, а, тем более, денежных мешков и олигархов российского и местного масштаба? Вопрос праздный. С уверенностью можно сказать, что ни один из отпрысков перечисленных «льготников» (и даже их племянников и прочих родственников) не имеет понятия, что такое воинская служба. Разве мало у нас простых, рядовых людей? Вот пусть и тянут солдатскую лямку.

Тут следует вспомнить, что в княжеской Руси во главе рати шли дружинники, бояре и боярские дети, дворяне. Могли привлекаться посадские: торговцы, ремесленники, рыбаки, а крестьян не призывали, потому что у них было своё назначение: кормить государство. Если же собиралось ополчение, в него мог вступить любой желающий. Это был настоящий патриотизм.

***

Зачем стремиться к идеалу, если он недостижим? Умные люди всё же понимали необходимость такого стремления, потому что без идеалов невозможно достичь чего-то лучшего, превосходящего действительность, а она никогда не станет удовлетворять нас. Это – один из главных стимулов развития человечества.

И тогда получается, что партийные заявления о грядущем строительстве коммунизма вполне оправданы, как призыв двигаться дальше, пусть к недостижимым вершинам: так сказать, вперёд, за мечтой. Не правда ли, заманчиво жить в обществе равных возможностей, трудиться не за деньги, а по совести, потреблять всё, что необходимо, лишь в сознательном ограничении?

Утопия? Безусловно, но красивая и желанная.

***

Этим летом (2009 г.) потерял нательный крестик. И вот дочь нашла его на полке с книгами в деревне. Удивительно, что случилось это в праздник иконы Казанской Божьей Матери, 4 ноября. Вряд ли случайное совпадение.

* * *

Я старею, и мои симпатии на стороне стариков. В них меньше корыстолюбия, пороков, они переболели страстями и потому спокойно-созерцательны в своём понимании ненужности всякой суеты. Они чисты духовно и телесно, так отстаивается и высветляется вода в осенних речках и озёрах.

***

Не все хотели бы жить до ста лет. Для многих гораздо раньше наступает срок, когда смерть желанней жизни.

***

Находясь в Китае, Д. Медведев заявил: В Китае много рабочих рук, у нас огромные сельхозугодия, объединение этих потенциалов сулит положительную выгоду.

Приедут китайцы (пусть даже в качестве арендаторов земли, наладят производство овощей, а попробуй после этого выкури их отсюда: дружба не позволит вежливо попросить их вернуться домой. Одним словом, будет происходить тихая экспансия.

Сколько бы ни было у нас людей, свою землю мы должны использовать и обрабатывать сами, без каких-либо «помощников» со стороны, которые в перспективе окажутся хозяевами на освоенных угодьях.

***

По данным первой генеральной переписи народонаселения России в начале 18 века в Парфеньеве проживало 10.805 душ мужского пола. Как это понять? Вероятно, во всём уезде? И то представляется преувеличением, потому что сейчас в Парфеньеве проживает всего 3 тысячи человек.

***

 «Наша вечно создающаяся Россия», – сказал Достоевский. И ведь верно: оглянитесь на нашу тысячелетнюю историю – не было в ней длительного периода стабильного государственного устройства. То – раздробленность и княжеские междоусобицы, то двухсотлетнее иго, то Отечественные войны, то революции. Постоянные государственные перестройки, вечно меняющиеся географические очертания.

Огромная страна всегда находится в напряжении физических и моральных сил. Всё надеемся на будущее благоустроение.

***

Что такое Европа? В географическом плане такого континента нет. Какие-то неизвестные землемеры произвольно определили её границу по Уралу, но являемся ли мы европейцами, куда так настойчиво стремились со времён Владимира Святого, налаживая брачные связи с тамошними государями? Нет, мы всё же другие, ибо Европа – понятие цвилизационное, а не географическое: там – романская цивилизация, католицизм, у нас – свои обычаи, славянские корни культуры, православие, да и сама природа иная. Поскольку мы постоянно перенимаем опыт Европы, может быть, принадлежим ей по праву усыновления, допускает Н.Я.Данилевский и тут же замечает: мы что-то не видим родительских чувств Европы в её отношениях к России.

Либералы предлагают нам принять условия, диктуемые европейским Западом, то есть покориться ему, пойти к нему на выучку. К сожалению, мы это и пытались делать, но нас выталкивали и продолжают выталкивать из европейской прихожей, не желая признавать европейцами. Подобное высокомерие унизительно для великой державы, тем более, что в нравственном плане нам нечего перенимать у Запада с его извращённой моралью (однополые браки, гомосексуализм и прочее).

В конце концов, Европа должна быть благодарна России, а не наоборот, потому что мы заслонили её от монгольского нашествия, ценою миллионов жизней избавили от фашистской коричневой чумы.

Ныне времена подражания Западу, кажется, проходят. Европа находится в глубоком кризисе, она становится арабским континентом, и вот уже встревоженные коренные жители подумывают о том, куда бы самим бежать в эмиграцию. И опять будут с надеждой смотреть в сторону пренебрегаемой ими России.

***

Церковь старается удержать людей от пороков, но и она подвергается постоянным нападкам хулителей православия, таких, как беспардонный, самоуслаждающийся Александр Невзоров, который с издёвкой называет всех священнослужителей попами. К чему так настойчиво глумиться над церковью, внушать публично другим свои бредовые понятия? Не веришь в Бога – твоё право, только уж не до такой степени, чтобы богохульствовать, поклоняться дьяволу.

***

(Окончание следует)

[Александр Васильевич]

(Окончание)

В последние годы много и справедливо пишут об утрате старинного города Мологи, затопленного Рыбинским водохранилищем. По отзывам старожилов этот край был замечательным и плодородным, и всю территорию, залитую водой называют золотым дном.

Молога прославилась самой первой знаменитой ярмаркой в России, действовавшей со времён Калиты до 16 столетия. В сочинении дьякона Тимофея-Каменевича-Рвовского (17 век) сказано: «На устье славныя Мологи реки древле были торги великие… Приезжали торговать купцы многих государств Немецких и Польских, и Литовских, и Грецких, и Римских – глаголют же и Персидских и иных государств…Ныне же то наше купечество Моложское разделися по иным торгам (имеются в виду Архангельская, Макарьевская и др. ярмарки – Ю.Б.).

Река же та великая Молога полна судов была… яко по судам тогда без перевозов переходили людие реку ту Мологу и Волгу на луг Моложский ,великий и прекрасный, иже имать во кгуг свой 7 вёрст. Серебра же того пошлинного пудового по 180 пудов и больши собирали на казну Великого Князя. Тогда же на Мологе 70 кабаков винных и питий всяких было, торговали же без розъездов по четыре месяцы все купцы и гости».

Как не вздохнуть с сожалением о такой исторической потере? Только по одной этой причине надо было сохранять древнюю Мологу и её окрестности. Но в то время покорение природы считалось подвигом.

Есть ли нынче надобность в Рыбинском водохранилище, отравленном сбросами предприятий Череповца? Электроэнергии ГЭС даёт немного в современных масштабах. Судоходство вверх по каналам до Питера существует в основном для туристов, поскольку грузопоток незначительный, с ним успешно справляются железные дороги и автотранспорт. Может быть, когда-то спустят эту гигантскую никчемную лужу, освободив Волгу, множество её притоков и тысячи гектаров плодородных земель?

 

***

23 декабря 2009 года. Совещание по инновациям. Министр говорит Д.Медведеву (тогда – президенту):

– Я хочу ответить на вашу реплику…

Президент перебивает его, как школяра, и тоном этакого Бонопарта изрекает:

– Реплики – это у вас, а каждое моё слово в граните отлито!

 Каково самомнение! Редкий властитель позволял себе столь заносчивую гордыню. Напрасная претензия на какое-то величие. Видимо, вскружилась голова от невероятных успехов.

***

Печалясь о своих бедах и невзгодах, надо помнить, что есть миллионы более несчастных людей.

* * *

В славную эпоху социализма строгий первый секретарь Костромского обкома партии Ю. Баландин, совершая поездки по вверенной ему обширной территории, решил заглянуть в Парфеньево.

Местное начальство испытывало понятное беспокойство (последуют разносы), но не столь трепетное как перед наездами губернаторов в прежние послеекатерининские времена. Тогда какой-нибудь захолустный городок начинал готовиться и прихорашиваться загодя: чинили дорогу, мели улицы красили шлагбаум на въезде, возле которого стоял отставной солдат. А в саамы день прибытия высокого сановника на колокольне с утра торчал звонарь, чтобы ударить в колокол, как только завидит пыль, поднимаему. Тройкой.

В нашем случае ничего этого не было, потому что глава области ехал на «Волге» и, подъезжая к мосту через Нею, заметил с дамбы мужиков, толпившихся возле пивного ларька

– Это что за шалман тут устроили? – спросил Баландин.

 – Так это… пиво…, – подсказал кто-то из сопровождавших.

– Люди в поле работают, а они – пиво! Пригнать бульдозер и столкнуть эту палатку вместе с продавцом!

Следует пояснить, что пивной ларёк перенесли за реку Нею, чтобы пьяные мужички не мозолили глаза людям в центре села. Тут ещё лучше: можно посидеть у воды прямо на тёплой травке с кружкой пива а того лучше – ещё и с «прицепом».

И вот лишились парфеньевцы такой благодати: ларёк был незамедлительно снесён, буфетчик Веня потерял весёлую работу. Какой-нибудь посетитель трясёт помятые рубли:

– Веня, плесни сто граммов.

– Чего так мало? Бери уж сто пятьдесят: ты не выпьешь, я допью, – пошучивал буфетчик.

Нынче нет прежней строгости, если и наведается губернатор, никто не испытывает трепета. Даже глава района чувствует себя неуязвимо, поскольку не назначен, а выбран на эту должность: демократия.

* * *

Пчеловодство – одно из самых достойных занятий для человека. Почему? Потому что любое другое животноводство связано с грехом убиения. Пчёлам ты только помогаешь, благоустраиваешь их посезонную деятельность: подкармливаешь, мастеришь рамки и ульи, утепляешь их. В ответ получаешь чудесные плоды их кропотливого труда. Никакого ущерба ни пчёлам, ни природе, только – благо. Никто не уничтожает пчёл, их короткая жизнь завершается естественным путём.

***

С грустью вспоминаю наши ежегодные встречи с братом, с афонинцами: как восторженно, чистосердечно и вдохновляюще это было!

Ходили в лес, мчались на мотоцикле на Вохтому, купались в её прохладных струях, бродили с удочками, страдовали в сенокосы и, кажется, не знали устали, потому что по вечерам отправлялись на гуляние и возвращались заполночь, засыпая на сене крепким здоровым сном, чтобы утром снова почувствовать силу, упругость и лёгкость в каждом своём движении. Не знали мы тогда, что будем жить в проклятом капитализме, что культ денег замутит в душах людей всё самое романтичное и светлое.

Заросли бурьяном прежние покосы, не пробежишься по ним босиком, не услышишь звон косы и перекличку косарей, не поманит на вечерней заре гармонь. С щемящим чувством смотришь на алую полоску неба над чёрным ельником, как будто вместе с ней догорает и всё былое.

Деревня жила как-то по-родственному, в добром согласии. Нет больше беседок в какой-нибудь избе, нет шумных весёлых праздников в Казанскую или после посевной и уборочной, нет и самой деревни, покинутой жителями. Только память тревожит и обжигает душу утратой всего, столь дорогого сердцу.

***

«Болотные» либералы собрались на сходку в Вильнюсе, как когда-то Ильич шмыгал по Европе, готовя переворот в России. И эти обсуждают вопрос о России после Путина: делят шкуру не убитого медведя. Цель далека, но зуд нетерпения велик. И всё-то не так. Зачем, дескать, вооружать страну, главное – сытость. До нас сказано: не хлебом единым.

* * *

При капитализме грабёж неизбежен, именно грабёж, а не воровство, ибо счёт идёт на миллионы и миллиарды. Наиболее пронырливые и наглые устраивают своё благополучие (и сверхблагополучие), обкрадывая простых людей. Да, они просты, доверчивы и совестливы, но это – настоящие люди, живущие по заповедям добра, не омрачающие душу стяжательством.

***

Мир без Саддама Хусейна стал лучше, сказал британский премьер Тони Блэер. Какой цинизм! Это утверждается, когда весь Ближний Восток залит кровь по вине США и их союзников.

Европейский Союз развалили не только мигранты, а и санкции, введённые против России. Не ожидали, что наши ответные санкции больно ударят по их экономике. В результате голоса евроскептиков звучат всё громче, и ситуация дошла до референдума в Англии, примеру которой могут последовать другие. Изначально было понятно, что глобальное объединение 28 стран нежизнеспособно. А ещё намеревались принять в ЕС Турцию, Грузию и Украину. Нахлебников в ЕС хватает и без них

В особенности пострадала Украина: опрометчиво отшатнувшись от братской России, кинувшись в объятия Запада, она потеряля всё, прежде всего свою незалежность, которой так кичилась.

***

Странно слышать о том, как силовики Украины постоянно обстреливают Донецк. Неужели на волне успеха нельзя было отогнать их от окраины города? Дело застопорилось и на самых подступах к Мариуполю, поскольку на помощь Украине пришла дипломатия США, склонившая ДНР и ЛНР к перемирию.

Та же тактика США используется в Сирии. Взята в окружение группировка игиловцев в Алеппо, но заокеанские дипломаты дают передышку бандитам. Видимо, США важней ослабить позиции России, нежели бороться с террористами.

***

Почувствовав наше усиление и самостоятельность, за океаном занервничали, додумавшись до изоляции России: полный бред, учитывая наши масштабы, владение разными ресурсами, продовольственной самодостаточностью, выходами во все моря и океаны и пр. С Россией гораздо выгодней налаживать сотрудничество, чем разрывать его.

***

Хорошо сказано: кто раньше не примирился с Богом, тот сделал это сейчас (про Магеллана, когда он отчаивался пройти пролив мимо Огненной земли, которая казалась зловещей). Из нескольких сот его спутников в Испанию вернулось лишь 18 человек. А Магелланов пролив оказался непригодным для морской торговли из-за его сложности.

***

Не оправдывай свою судьбу внешними причинами, старайся созидать её сам, а уж там как Бог поможет.

***

Вы знаете себе цену, но что проку в вашей самооценке, если окружающие не согласятся с ней?

***

«Быть полезным своему Отечеству – есть одно из чистейших удовольствий сердца, доступных на земле, и должно быть целью существования нашего».

 Будем следовать этому мудрому завету святителя Иннокентия, в конце жизни митрополита Московского.

Юрий Бородкин (Ярославль)

http://www.voskres.ru/literature/library/borodkin.htm