«Все началось с рюмки водки…»Беседа с Игорем Петровым, бывшим бездомнымПортал Православие.ру продолжает знакомить наших читателей с программой телеканала «Спас» «Мой путь к Богу», в которой священник Георгий Максимов встречается с людьми, обратившимися в Православие. В прошлом гостя программы Игоря Петрова — бродяжничество, попрошайничество и алкоголизм. Ныне Игорь помогает недавним товарищам по несчастью вернуться к нормальной жизни.
Священник Георгий Максимов: Здравствуйте! В эфире передача «Мой путь к Богу». Сегодня у нас в гостях Игорь Петров, руководитель центра помощи бездомным — людям, оказавшимся в трудной жизненной ситуации. Забегу немножко вперед и скажу, что наш гость сам не понаслышке знает о трудностях своих подопечных. Но начнем мы, как обычно, с предыстории, с того, что предшествовало вашим первым шагам на пути к Богу.
Когда очнулся, ни документов, ни вещей, ни денег у меня не было
Игорь Петров: Здравствуйте, батюшка. Семью, в которой я родился, нельзя назвать неверующей. Каждую Пасху мы ходили в храм, ставили свечи. Я даже «Отче наш» знал, начиная с седьмого класса. Но не более того. А в остальном — рос, учился. Жил как все. В какой-то момент захотелось самостоятельности, и я уехал в Москву к знакомым отца. Они занимались строительным бизнесом. Я начинал с самых низов этой профессии — носил, помогал, грузил. Постепенно поднимался по карьерной лестнице. Естественно, связи отца помогли. Со временем я стал сам брать строительные объекты, появились деньги. Снял квартиру в Подмосковье, начал посещать ночные клубы, появился интерес к разгульному образу жизни. Я и сам не заметил, как постепенно оказался зависим от алкоголя и от этого образа жизни, который мне казался «крутым». И вот уже двух выходных на гулянки мне стало не хватать, мне хотелось продолжения вместо того, чтобы идти на работу. Далее, если говорить коротко, я потерял хорошую работу, потерял отношения со знакомыми. Да и с родителями. Отец даже перестал общаться, не отвечал, когда я звонил. Он считал, что я опозорил, подвел его. Тогда я решил, что не буду зависеть от мамы с папой, а попробую сам все наладить. Нашел работу, нашел общежитие в Москве. Устроился грузчиком, начал работать. Но алкогольная зависимость и здесь проявилась. Я как жил? Пятница вечер — пиво. Суббота-воскресенье — в пьянках, и в понедельник я опять не выходил на работу. Случались запои. В итоге я вылетел и с этой работы. Нечем стало платить за общежитие. Ну, а я не в себе проблему начал искать, а обиделся на весь окружающий мир. Я, что называется, психанул, взял сумку, документы, вещи и пошел. Оставались еще какие-то деньги, я купил спиртное, где-то присел в одном из парков Москвы на лавочку и начал выпивать. Какие-то еще товарищи ко мне подсели. Я был в унынии из-за того, что у меня ничего не получилось. В общем, напился, а когда очнулся, ни документов, ни вещей, ни денег у меня не было.
Отец Георгий: К родным за помощью, как я понимаю, не обратились?
Игорь Петров: Да, из-за гордости не хотел помощи просить. Как в таком состоянии возвращаться домой — я ведь уехал на все готовое, бери и делай, зарабатывай деньги, строй свое будущее… В общем, я просто пошел по улицам Москвы. Пытался с полицейскими поговорить, рассказал, что меня обокрали. Они на меня так посмотрели, что я понял: таких, как я, немало, и всем совершенно все равно, что там у меня произошло. Ну, я пошел дальше, и вот шел-шел — и дошел до Гоголевского бульвара, уже полностью отчаявшись… Попрошайничать не умел, было холодно, есть хотелось. И я примкнул к компании бездомных. Человек семь было. Мы разговорились. Один из них, самый старший, уже на тот момент около двадцати лет находился на улице и ничего менять не собирался. В общем, я понял, что я не первый с такими проблемами. Сработал, возможно, стадный инстинкт, то есть стремление примкнуть к другим, кого объединяет та же беда, чтобы легче было выжить. И, соответственно, общаясь с этими людьми, я тоже начал принимать их взгляд на жизнь. Так я влился в общество бездомных.
Отец Георгий: А сколько вы провели на улице в общей сложности?
Игорь Петров: Около двух лет. Одну зиму я в каком-то протестантском центре перезимовал. Как раз холода начинались, подошли ребята, начали рассказывать про Бога и сказали: «Ты хочешь с улицы уйти?». Я подумал: чем не вариант для зимовки? А вторую зиму в тюрьме провел. Хорошо помню, как дело было: начинались холода, я шел по Арбату, и мне уже до такой степени этот образ жизни надоел — вечно в пьяном угаре, грязный, вонючий… И я просто зашел в один из спортивных магазинов, оделся и вышел, не заплатив через кассу. На выходе меня, улыбаясь, встретила охрана, улыбаясь, вызвала полицию, те, улыбаясь, повезли меня в отделение, и так же, улыбаясь, я попал на Бутырку. Все понимали, зачем я это сделал и что мне нужно. Суд мне дал три месяца, и весной я освободился. Такая у меня была вторая зимовка.
Отец Георгий: И потом все равно вернулись к тому же?
Игорь Петров: Знаете, когда человек живет на улице, это точно такая же зависимость, как алкоголизм, наркомания. И этот образ жизни предполагает многие пороки и пристрастия, которые человеку приятны. Я очень быстро влился в эту компанию, потому что мой, что называется, подвешенный язык очень пригодился, чтобы реализовать себя в попрошайничестве. Рассказывать, например, какие-то истории и небылицы о том, какие все вокруг негодяи, начиная с заказчиков, которые тебя кинули, документы у них остались и тому подобное… Ну, начинаешь легко выдумывать истории, чтобы разжалобить людей… В течение полугода становишься как психолог — видя человека, уже примерно знаешь, какая история ему подойдет. И у меня очень хорошо получалось это делать.
Игорь ПетровОтец Георгий: А как вы при этом пересеклись с Православием?
Игорь Петров: В том районе, где мы бомжевали, было много храмов. И даже прихожане некоторых храмов нас знали и старались как-то помочь… Кто-то пытался домой меня отправить. Я отвечал: «У меня нету паспорта, билет не купишь». «Давайте попробуем на автобусе отвезти»… Уже позднее, оглядываясь на этот период, я понял, сколько раз Господь разными способами пытался достучаться до меня. А в то время, увы, я это воспринимал в другом свете. В нашей компании бездомных мы про верующих так говорили: «Вот, сладенькие, сейчас поверят». Историю расскажешь какую-нибудь, и дадут. В воскресное утро мы выстраивались в ряд у храма, семь человек. И один прихожанин, он, видно, человек богатый, сразу каждому по 500 рублей мог дать. А иной раз и по тысяче. И это не считая того, что другие люди, выходя из храма, подавали. Так вот Господь показывал доброту верующих, но я это все воспринимал потребительски и делал абсолютно неправильные выводы.
Отец Георгий: А за это время не было у вас каких-то размышлений о том, что образ жизни, к которому вы пришли — это не то, о чем вы мечтали в детстве, не то, к чему вы стремились, и что из него надо как-то выходить? Или так и предполагали жить до конца жизни? Про того, кто 20 лет провел на улице, понятно, но вы-то были сравнительно недолго. Тем более что дважды были вырваны из этой среды на зиму. Даже в тюрьме все-таки обстановка другая. Не было таких мыслей?
Живя на улице, ты одержим этим образом жизни, это полная зависимость от темной стороны
Игорь Петров: Знаете, я не случайно сказал про зависимость. Человек на улице очень привыкает к тому, что ничего не надо делать, и за это можно получать. Если смотреть по-мирски на эти вещи, то меня вполне устраивало. Вот, например, грузчик, который работает за полторы тысячи в день, носит мешки тяжелые. А я могу ту же сумму получить ни за что, просто удачно рассказав историю под настроение. Вот, видишь нужного человека, подходишь, и буквально за полминуты можешь те же полторы тысячи получить. Делов-то. И это очень сильно держит, понимаете? А кроме того, там кажется, будто ты свободен… Хотя на самом деле на улице никакой свободы нет, это сущий ад. И ты его чувствуешь, когда с утра открываешь глаза в каком-нибудь подъезде или на лавочке, если это летом, и понимаешь, что ты действительно в какой-то преисподней находишься. И бывали такие моменты отрезвляющие, когда еще с утра в таком состоянии, не успев опьянеть, обратишься к кому-нибудь, а в ответ услышишь: «А ты работать не пробовал? На себя посмотри — молодой дядя, а стоишь с протянутой рукой». И ты вдруг — раз, и на мгновение приходишь в себя… Но если говорить в целом, то, живя на улице, ты одержим этим образом жизни, это полная зависимость от темной стороны. Постоянная ложь, упование на везение, пьянство и мнимая свобода, которая на самом деле никакая не свобода… Все это засасывает.
Отец Георгий: Значит, мыслей о том, чтобы уйти, не приходило?
Игорь Петров: Приходили, конечно. Хотелось, если честно, уйти с улицы. Но я не понимал, как это сделать. Иногда у меня бывали на руках деньги, которых бы хватило на дорогу домой. Но вот приехать к родителям таким и сказать: «Мама, папа, простите» — я как-то не мог. Стыдно было. Или вот когда я травму получил. Я просто открыл глаза в реанимации и сначала не понял, где я. Потом врачи объяснили, что сделана трепанация черепа и так далее. Я не помню даже, где эту травму получил. Помню, что в какой-то потасовке пьяной, среди бродяг на улице. Но дело не в этом. Я тогда, конечно, испугался, начал задумываться. Мог ведь умереть, а еще хотелось пожить, что-то сделать в этом мире. Решил было, что уйду с улицы. Но в итоге что случилось? Когда я вышел из больницы весь перебинтованный, мне это еще больше денег стало приносить. Естественно, я после выписки поехал на Арбат, проведать своих друзей. Слово за слово, выпил, и дальше все по-прежнему. Знаете, среди бездомных кто-то специально так одевается, чтобы выглядеть как старушка или как побитый. А мне и маскироваться не надо, все было натуральное. И поэтому еще больше денег начал получать.
Отец Георгий: Как же вам тогда удалось вырваться?
Думаю — у меня все прекрасно, поеду спасать друзей
Игорь Петров: Знаете, в Москве есть много мест, начиная от православных храмов и заканчивая разными организациями, где бездомный может поесть, переодеться, получить медпомощь. И когда я был на кормлении в одном из храмов Москвы, мужчина представительного вида объявил: «Ребята, открываются дома трудолюбия. Кто хочет попытаться уйти с улицы — милости просим». И знаете, это был уже не первый голос Божий ко мне, но в тот раз я почувствовал именно совестью, что если я прямо сейчас не подойду к этому мужчине и не спрошу, как к ним попасть, если отложу это на завтра, то завтра для меня может и не наступить. И я переборол себя, подошел. Мне рассказали правила этих домов трудолюбия. А правила очень простые, хотя тогда для меня это было непросто — не пить и трудиться шесть дней в неделю. Часть денег получаешь на руки, другие идут на твое содержание. Если месяц без нарушений — помогают восстановить документы. Я плохо на тот момент разбирался — православие, протестантизм, католицизм. Думал, что нет особой разницы. Посмотрел — вроде бы дом трудолюбия при храме. Думаю, надо попробовать. Ну и попал я в один из этих домов. Там начал трудиться. Через месяц я уже оправился от уличной жизни, подал на восстановление документов. Превратился в человека, начали появляться деньги. Заработанные. И в один из выходных я поехал проведать своих друзей, обманывая себя, что делаю это для того, чтобы позвать их в дом трудолюбия. Может, кто-то тоже уйдет с улицы. Я себе льстил, будто я-то уже на ноги встал, и одежда хорошая, и деньги в кармане есть, и документы скоро восстановятся. Думаю — у меня все прекрасно, поеду спасать друзей. В общем, приехал в центр Москвы к своим товарищам, нашел их. Но не тут-то было. Не увел я их, а сам с ними на улице остался. Рассказывать долго, но, коротко говоря, у лукавого много средств для того, чтобы неукрепленного человека опять свалить.
Отец Георгий: Это, конечно, обидно, вот так упасть и потом начинать заново…
Игорь Петров: На самом деле у меня было четыре неудачных попытки вырваться и встать на ноги с помощью дома трудолюбия. И каждая попытка длилась дольше другой — месяц, три, полгода, год. Я уже даже определенного карьерного роста в приютах достигал, там есть такая возможность, — от простого рабочего до руководителя приюта можно подняться благодаря труду и трезвому образу жизни. Система взята с домов трудолюбия отца Иоанна Кронштадского. Трезвость, труд, молитва. Приезжают батюшки из московских храмов…
(Окончание следует)
