Христианство — не безопасность, а готовность к опасностиМарина Бирюкова
На этой неделе нас ждет праздник, издавна любимый в нашем народе — день памяти Сорока святых мучеников Севастийских. Иногда его называют просто — Жаворонки: в крестьянском календаре он прочно связан с первой песенкой жаворонка над талым, пестреющим проталинами полем. Отсюда — обычай печь к этому дню сладких жаворонков с глазками-изюминками.
А на следующий день, 23 марта, — мученик Кодрат и иже с ним… Каждая страничка церковного календаря, каждый день церковного года напоминает нам о тех, кто был верен Христу «даже до смерти, и смерти крестной» (Флп. 2, 
; кто на деле исполнил завет Христов: «если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною» (Мф. 16, 24).
Кровь мучеников схватила фундамент той Церкви, к которой мы с вами принадлежим; омыла эту Церковь в страшном для нее ХХ веке, искупив маловерие и отступничество многих. Мученики присутствуют в жизни каждого из нас вполне конкретно и вещественно: благодаря им, мы можем причащаться, ведь Евхаристия совершается на антиминсе, в который вшиты частицы их мощей.
Но как мы реагируем на тот факт, что наша вера — это вера мучеников?.. Что исповедание христианства подразумевает готовность страдать за Его имя? Осмысливаем мы как-то этот факт или только жаворонков печем?
Сознание современного человека в большинстве случаев мученичества не приемлет, оно его отвергает: в нашем понятии, человек не должен страдать, не должен жертвовать своей жизнью, и никто не вправе от него этого требовать. Одна моя знакомая возмущалась тем, что Церковь «сделала святой эту ужасную женщину — которая своих собственных детей отдала на муки… Если Бог милосерд, как Он может хотеть таких жертв, да еще и от детей?..». Она имела в виду, конечно, святую Софию… В фильме Мартина Скорсезе «Молчание» — о японских христианских мучениках XVII века — Сам Бог разрешает герою отступничество, якобы потому, что не хочет человеческих страданий.
О святом мученичестве, то есть о страдании человека за веру, мы беседуем с протоиереем Кириллом Краснощековым, настоятелем храма во имя святых равноапостольных Мефодия и Кирилла, церковным историком, председателем епархиальной комиссии по канонизации подвижников благочестия.
— Отец Кирилл, так возможно ли христианство без мученичества и без готовности к нему? Если нет, то почему?— Люди, не приемлющие мученичества, не понимают сущности христианства. Для них христианство — это религия комфорта. Комфорт — это и есть жизнь без страданий. Недаром в современном мире такое распространение получает практика эвтаназии. Она тоже мотивируется гуманными соображениями: чтобы человек не страдал.
Мне регулярно приходится беседовать с родителями, крестными, бабушками и дедушками перед крещением их детей. Я спрашиваю их о мотивации: чего вы ждете от Крещения? И ответ почти всегда — за редким исключением — один и тот же: хотим для ребенка защиты.
— Но разве это не естественно для матери, для отца — хотеть защиты для своего ребенка, просить для него небесного покровительства?— Конечно, это естественно и нормально. Но, обратите внимание, люди не говорят при этом: хотим, чтобы наш ребенок вырос христианином, чтобы он хранил верность Христу. Они говорят только о том, чего они хотели бы от Бога, но не о том, что они сами должны Ему отдать. Родители, которые хотят от крещения только защиты, с большой вероятностью могут разочароваться: их ребенок будет болеть ничуть не меньше, чем некрещеный, и любой несчастный случай может с ним произойти, и любым дурным влияниям он может быть подвержен. И Крещение в глазах родителей будет обесценено. Так же, как обесценилось в глазах многих венчание. За последние три года среди тех пар, которые приносили крестить своих младенцев в наш храм, не было ни одной венчанной. Спрашиваешь: «Почему не венчаетесь?». Ответ: либо «Мы еще не готовы» (что совсем смешно: как не готовы, когда семья уже есть, и ребенок родился?), либо «Это не помогает: вон, такие-то обвенчались и после этого развелись». Мы должны понимать, какая здесь происходит подмена: крещеные, называющие себя православными люди относятся к Богу, как язычники. Зачем язычнику тот или иной бог? Чтобы получить от него помощь. И чем больше помощников, тем лучше. По сути, так же рассуждают те, кто ищет помощи у Христа, не будучи, по сути, христианином: не исполняя Его заповедей, не храня верности Ему; ни разу в жизни не взяв в руки Евангелие, даже не задумавшись, что значит быть членом Церкви; кто воспринимает церковную жизнь крайне поверхностно и потребительски: «Куда свечку поставить, чтобы счастье привалило?». Мученичество с «христианством» такого рода принципиально несовместимо.
— А Вы пытаетесь что-то объяснить этим людям, в чем-то их убедить?— Всем, кто привозит к нам крестить детей, я рассказываю о мучениках. Многие слышат о них впервые; на кого-то это производит шокирующее впечатление. Я говорю: вы знаете, что и в первые века христианства, и совсем недавно, в ХХ веке, быть христианином означало — быть готовым к мученичеству? Не гарантии собственной безопасности получить, чего мы сегодня ищем, а именно к мученичеству быть готовым? Величайшее в человеческой истории чудо заключается в том, что эта запрещенная и уничтожаемая Церковь, Церковь, членство в которой грозило арестом, тюрьмой, ссылкой, лишением всего имущества, страшными пытками, жестокой казнью — не умирала, а напротив, росла. Почему же она росла? Потому что люди в ней искали — не комфорта, а смысла своей жизни. Но говорить о смысле жизни сегодня не принято. Можете неделю смотреть все ток-шоу по всем каналам — словосочетания «смысл жизни» вы не услышите. Зачем в обществе потребления говорить о смысле жизни? Поэтому к нам сегодня приходят люди, которые никогда о смысле жизни не задумывались; которые в Церкви ищут лишь удовлетворения своих потребностей.
Кстати, обратите внимание: слово «защита» — одно из ключевых слов рекламы. Нам обещают защиту волос от перхоти, зубов от кариеса и т. д. Рекламные слоганы сегодня пишут профессиональные психологи, они знают, какое слово воздействует на подсознание человека и заставит его сделать покупку. Современный человек ищет защиты, потому что боится. Чего именно? Жить боится. Жизнь неверующих людей — это постоянный страх, замаскированный многочисленными цивилизационными защитами. Помните лозунг Римской империи — «Мир и безопасность!»? Империя сообщала своим гражданам: вам ничто не угрожает, живите и наслаждайтесь. Но внутри-то все равно живет страх, потому что никакая империя, никакой уровень цивилизационной защиты не даст на самом деле гарантий безопасности и не избавит от неизбежной смерти. И потому люди ищут такой религии, такой веры, которая, по сути, сказала бы им то же самое: вы в безопасности.
Такое «христианство» — как и «христианство» героев фильма «Молчание» — лишено главного: небесной устремленности: и уже не я живу, но живет во мне Христос (Гал. 2, 20). Для того чтобы жить со Христом, нужно умирать вместе с Ним: Неужели не знаете, что все мы, крестившиеся во Христа Иисуса, в смерть Его крестились? (Рим. 6, 4). А если человек умирать вместе с Ним не собирается, но хочет жить под Его защитой — это полнейший самообман. Это не христианская вера.
— Эта вера, которую Вы называете нехристианской или христианской в кавычках, родилась, когда закончилась первая эпоха мучеников, когда христианство стало государственной религией?— Да, и ответом на этот процесс стало добровольное бескровное мученичество — монашество. Оно ведь возникло именно тогда, в IV веке, и сразу стало бурно расти. В пустыню из комфортной, часто роскошной жизни уходили те, кто не принимал компромисса, кто хотел идти за Христом до конца. И когда в России произошла революция — несмотря на Синодальный период, на слияние с властью, несмотря на все то, за что Церковь ругали, за что она сама себя ругала — она дала множество мучеников, и мучеников самого высокого достоинства. Если бы этого не произошло, Церковь бы действительно отмерла в годы «безбожных пятилеток», в полном соответствии с марксистско-ленинской теорией.
— Если христианство не есть христианство без готовности к жертве, к страданию за Христа — значит, мы все должны сознательно готовить себя к мученичеству?— Если ты действительно хочешь быть христианином, ты, безусловно, должен быть готовым пострадать за веру, если придется. Мы не знаем, что будет с нами завтра. Никаких гарантий, что гонения не возобновятся, нет, пророчеств Апокалипсиса никто не отменял, и мы должны это осознавать. Вера — не констатация факта «Бог есть». Что такое вера — объясняют два однокоренных слова: доверие и верность. Вы верующий человек, если вы доверяете Богу и если вы Ему верны по-настоящему — до смерти крестной.
— Но не слишком ли высокое это требование для обычного человека? Если даже апостол Петр в свое время оказался к мученичеству не готов — как мы можем себя подготовить?— На этот вопрос можно ответить словами Спасителя — невозможное человекам возможно Богу (Лк. 18, 27). Бог укрепит нас, если мы сами сделаем все, от нас зависящее, — как укрепил Петра, восстановив его в апостольском достоинстве после отречения. И еще: необходимо изучать историю Церкви, которая по сути своей есть история святости, и прежде всего святости мучеников, и, по слову апостола Павла, взирая на кончину их жизни, подражать вере их (Евр. 13, 7).
Протоиерей Кирилл Краснощеков
Беседовала Марина Бирюкова
Источник: Православие и современность
20 марта 2019 г.https://pravoslavie.ru/120050.html
