Кашмир лишают автономии. Индия и Пакистан стоят на грани новой войны

[Александр Васильевич]

Андрей ВОЛОДИН,
доктор исторических наук, профессор Дипломатической Академии МИД России

Россия, Индия и пакистано-китайское сотрудничество (I)



Президент России планирует посетить Пакистан. Высказываются предположения, что визит В. Путина в Исламабад состоится в сентябре с.г. Естественное летнее «затишье» дает возможность поразмыслить над мотивами внешнеполитических шагов России в южной части центральной Евразии. И мнения здесь существуют самые различные. Так, некоторые из моих индийских друзей-журналистов полагают, что предполагаемая поездка - своеобразное «наказание» Индии за «проамериканскую» внешнюю политику Дели. Думаю, подобное, упрощенное, объяснение недоучитывает всю сложность ситуации, которая к тому же возрастёт после неизбежной эвакуации иностранных воинских подразделений из Афганистана. И вот тогда возникнет новое геополитическое «уравнение», центральным элементом которого в силу исторических причин и объективных географических обстоятельств непременно станет Пакистан. Об этом нельзя не думать, рассуждая в категориях постепенно формирующегося здесь «квадрата сил», представленного Индией, Китаем, Пакистаном и Россией. Ясно, что одной из несущих конструкций этого образования станет «всепогодный», сформировавшийся не вчера геополитический союз Исламской Республики и Китая.

* * *

В 1950 г. Пакистан одним из первых в мире признал Китайскую Народную Республику, а в 1960-е – начале 1970-х гг. оставался наиболее стойким союзником Пекина в период относительной международной изоляции последнего. Китай высоко оценивал и оценивает эту поддержку, оказывая Исламской Республике военную помощь и технико-экономическое содействие, включая передачу ядерных технологий и оборудования. В настоящее время некоторые эксперты высказывают предположение, что укрепляющиеся многосторонние связи между Индией и США сделают отношения стратегического союзничества между Исламабадом и Пекином еще более тесными, тем более что пакистанская элита рассматривает партнерство с Китаем как гарантию безопасности Пакистана.

Военно-техническое сотрудничество Исламабада и Пекина, являющееся осью двусторонних отношений, осуществляется по трем основным направлениям:

– ракетная техника: пакистанские вооруженные силы располагают ракетами ближнего радиуса действия и средней дальности, которые военными рассматриваются как «модификации китайских баллистических снарядов»;

– боевая авиация: на вооружении ВВС Пакистана находятся летательные аппараты китайской разработки - JF-17 Thunder и K-8 Karakorum, а также самолеты-перехватчики совместного производства; помимо этого пакистанские ВВС используют радарную систему раннего обнаружения также китайского производства (1);

– ядерная программа: считается, что КНР могла передать Пакистану технологии, критически важные для производства ядерного оружия.

Помимо военно-технического сотрудничества Пакистан и Китай активно развивают двусторонние торгово-экономические отношения; мощное ускорение их развитию придает «всеобъемлющее соглашение о свободной торговле» 2008 года. По некоторым оценкам, товарооборот между двумя странами приближается к 15 млрд. долл. Это сотрудничество имеет стратегическое значение прежде всего для Пакистана. В настоящее время с помощью КНР в Исламской Республике осуществляются долгосрочные инфраструктурные проекты, включая строительство автомобильных дорог, разработку полезных ископаемых (в т.ч. меди и золота), развитие классической энергетики, а также несколько проектов в сфере атомной (неклассической) энергетики. Важным объектом совместной деятельности стало строительство глубоководного порта Гвадар в провинции Белуджистан (портовый комплекс введен в действие в декабре 2008 г.). Порт Гвадар, расположенный на расстоянии 180 морских миль от входа в Ормузский пролив, через который осуществляется около 40% мировых поставок нефти по воде, имеет стратегическое значение и для Пекина: благодаря функционированию этого порта, во-первых, обеспечивается диверсификация и защита поставок углеводородов в Поднебесную, во-вторых, становится возможным доступ в Аравийское море для Синьцзян-Уйгурского автономного района (СУАР), что важно для общей экономической безопасности Китая.

Формально у Исламской Республики Пакистан два основных стратегических союзника – КНР и США. Однако в свете событий 2011 года правящие круги Пакистана утратили доверие к Америке и все больше полагаются на Китай, неофициально именуемый «всепогодным союзником». Новым элементом двусторонних отношений стало исчезновение сервилизма пакистанской военной элиты по отношению к США, что вносит дополнительный элемент неопределенности в «стратегический союз» этих государств. Важным фактором роста недоверия Исламабада к Вашингтону стала американо-индийская «ядерная сделка», фактически исключившая Индию, как считают пакистанские власти, из режима нераспространения ядерного оружия. Напротив, демонстрацией взаимного доверия в отношениях «всепогодных союзников» стало решение Китая построить дополнительно к уже действующим ещё два атомных реактора в Пакистане.

Однако в китайско-пакистанских отношениях присутствуют и серьезные проблемы. Так, китайскую элиту все больше беспокоит сохраняющийся высокий уровень политического экстремизма в Пакистане. Особенно тревожит Пекин растущая воинственность некоторой части уйгуров, нередко действующих с территории расселения племен в Пакистане. Китайские (а равно и западные) аналитики полагают: довольно значительное число уйгуров, посещавших в 1980-е гг. медресе на пакистанской территории, были впоследствии мобилизованы в подразделения, действовавшие на территории Афганистана – сначала против советских войск, а затем и против соединений США и их союзников, до сих пор ведущих борьбу с движением Талибан. По данным военных экспертов, часть этих уйгуров – «моджахедов»  -  вернулась в Китай.

Еще одной причиной беспокойства Пекина стали участившиеся нападения радикальных группировок на китайских граждан, работающих в Пакистане по контракту (их более 10 тыс. человек). Особо сложная ситуация, как отмечают западные аналитики, сложилась в провинции Белуджистан, на западе страны. Поэтому официальный Пекин, озабоченный как безопасностью своих граждан, так и авторитетом страны в мусульманском мире, особо не акцентирует борьбу с терроризмом в Пакистане, фактически передавая инициативу здесь Америке.

В свою очередь, в Вашингтоне учитывают растущую озабоченность Китая активизацией сил политического ислама в Пакистане, усматривая в противодействии мусульманскому радикализму долгосрочное совпадение стратегических интересов США и КНР. Китай стремится выдерживать в отношении Пакистана стратегическую линию, соединяющую два противоречивых начала: 1) ограничение геополитического влияния США и Индии в Южной Азии, 2) ограждение Поднебесной от политического экстремизма, исходящего с пакистанской территории, как за счет сбалансированного развития отношений с Исламабадом и Дели, так и посредством развития добрососедских отношений между двумя «историческими соперниками», чем, в частности, объясняется относительно «беспристрастная» политика Пекина в отношении обоих ведущих государств Южной Азии, в частности по «кашмирской проблеме», в течение последних 10-12 лет. Такая компромиссная позиция китайской стороны, видимо, связана с опасением возможного воздействия «демонстрационного эффекта» брожения в «большом» (историческом) Кашмире на этно-религиозные противоречия в Синьцзяне и Тибете. Наконец, ничего хорошего не сулит Пекину укрепление позиций движения Талибан в Пакистане и Афганистане.

Среди индийских политических аналитиков давно и прочно утвердилась точка зрения, согласно которой китайско-пакистанские отношения выполняют исключительно функцию «сдерживания» Индии в Южной Азии. Хотя логику такого взгляда отрицать трудно, он явно недоучитывает значение тенденций, оказывающих в последнее десятилетие серьезное влияние на внутриполитическое положение в КНР извне.

Постоянное дестабилизирующее воздействие событий в Синьцзян-Уйгурском автономном районе на общее развитие Китая – факт общеизвестный. Более того, в Пекине не исключают, что сторонники «независимого уйгурского государства», действующие с территории Северо-Западной пограничной провинции Пакистана (СЗПП), получают поддержку Соединенных Штатов и некоторых мусульманских государств, в частности Саудовской Аравии и других «нефтяных монархий» Персидского залива. Поэтому Пекин стремится использовать различные возможности для нейтрализации сил политического ислама в Синьцзян-Уйгурском автономном районе, в том числе и на государственном уровне. (В настоящее время в СУАР проживают более восьми миллионов уйгуров, некоторая, наиболее радикально настроенная часть которых добивается создания независимого государства уйгуров - «Восточного Туркестана».) На этом направлении в политике КНР по отношению к Пакистану обозначились новые важные факторы.

(Окончание следует)

(1) Американские военные эксперты уверены в том, что задержка с передачей останков вертолета, изготовленного с применением технологии stealth, участвовавшего в ликвидации Усамы бен Ладена 2 мая 2011 г., была связана с предварительным изучением китайскими военными американского летательного аппарата.

http://www.fondsk.ru/news/2012/07/06/rossia-india-i-pakistano-kitajskoe-sotrudnichestvo-i.html

[Александр Васильевич]

Андрей ВОЛОДИН

Россия, Индия и пакистано-китайское сотрудничество (II)



С одной стороны, официальный Пекин был удовлетворен полной поддержкой действий по ликвидации беспорядков в Урумчи в июле 2009 г. со стороны президента Пакистана А.А. Зардари. Подобная поддержка тем более значима, что она была оказана руководителем одного из ведущих мусульманских государств, которое официально отмежевалось от «международного исламского движения сопротивления», действующего в Синьцзян-Уйгурском автономном районе. По мнению некоторых западных экспертов, «джихадисты» составляют от 5 до 10% среди участников «уйгурского движения». С другой стороны, Китай сомневается в способности властей Пакистана осуществлять эффективный контроль над всей территорией страны. Не убедили Пекин в действенности подобного контроля и некоторые шаги Исламабада в отношении экстремистов, в частности строгие ограничительные меры против поселений уйгуров и их религиозных школ на территории Пакистана, ставших «питомниками» для будущих сепаратистов. Сомнения приняли форму прямого соглашения о многостороннем сотрудничестве между Синьцзян-Уйгурским автономным районом КНР и Северо-Западной пограничной провинцией Пакистана. Смысл данного соглашения – в установлении непосредственных контактов с руководителями СЗПП с целью пресечения деятельности исламистов, осуществляемой с территории этой провинции. Соглашение, однако, имеет и существенное социально-экономическое наполнение. Его «несущей конструкцией», по-видимому, выступает расширение с помощью Китая стратегического для обоих государств Каракорумского шоссе, которое (через Кунджерабский проход, расположенный на высоте 4.693 м над уровнем моря) связывает Синьцзян и СЗПП. Власти Пакистана стремятся убедить КНР в целесообразности использования Каракорумского шоссе в качестве основной международной магистрали по доставке необходимых Китаю импортных товаров из пакистанских портов в Аравийском море, прежде всего из модернизированного с помощью китайцев Гвадара,. Помимо транспортной инфраструктуры соглашение предусматривает сотрудничество в области межрегиональной торговли, науки и технологий, культуры, образования, здравоохранения, сельского хозяйства, спорта и туризма. Несколько упрощая сложную ситуацию, мы можем сказать, что Китай будет стремиться вовлечь в круговорот двусторонних межрегиональных связей максимально возможное количество экономически активного населения и тем самым связать их потенциально деструктивную для КНР деятельность в Синьцзяне.

В то же время межрегиональные отношения – это лишь часть общей линии Пекина по стабилизации положения в Пакистане. Руководство КНР отдает себе отчет в том, что проблемы Пакистана имеют системное происхождение и что они порождены государственным курсом Исламабада, на расширенной основе воспроизводящим противоречия, которые грозят единству и территориальной целостности этой страны. Представляется, что комплекс проблем Пакистана видится в Пекине следующим образом.

1. Создание в 1947 г. государства на конфессиональной, а не на политэкономической основе имело следствием ослабленное внимание пакистанской правящей элиты к проблемам развития (к экономическому росту на основе максимально возможной занятости и последовательного снижения социально-имущественных различий в обществе) и частым кризисам «модернизационного проекта», завершавшимся приходом к власти военных. Последние, как правило, не были носителями конструктивных преобразовательных идей и занимались преимущественно «наведением порядка» в стране, откладывая необходимые обществу реформы на неопределенное будущее.

2. Чередование «военных» и «гражданских» циклов мешало становлению дееспособных институтов политического представительства в Пакистане и формированию эффективной политической элиты, ориентированной на интересы общества в целом, а не его отдельных сегментов.

3. Отсутствие поступательных преобразований экономической и политической системы укрепило пакистанскую армию в мысли о своей главной и безальтернативной роли в обществе, сделало целую страну зависимой от личной воли ее военных руководителей, наиболее одиозным среди которых, безусловно, был генерал Зия-уль-Хак (годы правления: 1977-1988). Снисходительное отношение последнего к силам политического ислама в конечном счете привело к тому, что в настоящее время эти силы успешно оспаривают у армии главную роль в пакистанском обществе. Подобное «двоевластие» в равной мере опасно и для Индии, и для Китая.

4. Созданные в конце 1970-х – начале 1980-х годов самой военной властью проблемы (усиление роли исламистов) трансформировались в реальную угрозу единству и территориальной целостности Пакистана. В свою очередь, неисключаемый распад пакистанского государства, о чем всерьез продолжает писать международная печать, несет в себе угрозу внутренней дестабилизации Китая («проницаемость» границ), а также Индии, Ирану и Центральной Азии (демонтаж секуляристской государственности).

5. В единстве и территориальной целостности Пакистана заинтересованы Китай, Индия, а также государства Южной и Центральной Азии, поскольку пакистанское государство располагает значительным арсеналом ядерного оружия (по оценкам западных военных экспертов, от 80 до 100 боезарядов), увеличение которого продолжается.

Сложное внутриполитическое положение Пакистана заставляет Пекин диверсифицировать свою геополитическую стратегию в отношении этой страны и Южной Азии в целом.

Во-первых, в Пекине исходят из того, что под воздействием вовлеченности Америки в военные действия в Афганистане малозаметно, но неуклонно происходит ослабление позиций США в Пакистане. Новое «уравнение» геополитических сил в Центральной Азии, видимо, зафиксирует ведущую роль Китая в данном районе. Мягкое вытеснение США из Пакистана Пекин осуществляет с помощью испытанного временем и проверенного практикой расширения внешнеэкономических связей. Помимо этого Пакистан рассчитывает на существенную финансовую помощь Китая, а также на сотрудничество в области энергетики, прежде всего на строительство гидроэлектростанций по китайским проектам (с учетом опыта реализации проекта «Три ущелья» на р. Янцзы) в горных условиях.

Во-вторых, верный своему главному стратегическому принципу «экономика определяет геополитику», Китай активно участвует в модернизации транспортной инфраструктуры Пакистана. По сути дела, совместные проекты в этой области подчинены решению двуединой стратегической задачи: обеспечения безопасной транспортировки энергоносителей по маршруту Персидский залив – Южно-Китайское море и ограничения влияния США в «чувствительных» для Китая регионах Среднего Востока, Южной и Центральной Азии. Наиболее успешным пакистано-китайским инфраструктурным проектом западные и индийские военные эксперты называют порт Гвадар в северо-западной части Аравийского моря. Расположенный в непосредственной близости от Персидского залива порт Гвадар, помимо уже отмеченных его стратегических особенностей, является идеальным местом наблюдения за перемещением транспортных и военно-морских судов, идущих из Персидского залива в восточном направлении, а также – в случае необходимости – может быть использован для защиты транспортных средств, доставляющих энергоносители на Дальний Восток. В пользу данного предположения свидетельствует, в частности, активное участие специалистов из КНР в модернизации баз и стоянок подводных лодок ВМФ Пакистана, которые могут быть использованы для захода китайских субмарин.

В-третьих, согласно сообщениям в печати, Китай намерен добиваться от пакистанских властей разрешения на открытие военной базы КНР на территории этой страны. Подобный шаг, отмечают военные эксперты, преследует как минимум три стратегические цели: оказание «мягкого» военно-политического давления на Индию; ограничение влияния США в Пакистане и Афганистане; непосредственное наблюдение за деятельностью «уйгурских сепаратистов» в СЗПП Пакистана. Официальные круги в Исламабаде воздерживаются от комментариев на тему китайской военной базы на территории их страны; однако власти допускают возможность использования КНР уже существующих «военных площадок» в Пакистане на, так сказать, «непубличной основе».

В-четвертых, Китай, как сообщает газета «Times of India», уже превратился в основного поставщика военной техники и оборудования Пакистану. В настоящее время пакистанская армия якобы на 70% вооружена китайской военной техникой. Более того, индийская печать, со ссылкой на военные источники в Дели, утверждает: если материализуется перспектива получения индийскими ВВС российского истребителя пятого поколения, Пакистан обратится за помощью к Китаю, также ведущему исследования по данному направлению военного строительства. Наконец, Китай для Пакистана остается незаменимым союзником и партнером в совершенствовании ядерного оружия и средств его доставки начиная с 1976 года. И нет никаких свидетельств прекращения подобной помощи в обозримом будущем.

Таким образом, стратегическая линия Китая в отношении Пакистана представляет собой сложный симбиоз по меньшей мере трех геополитических замыслов: 1) сдерживания влияния политического ислама (сил, действующих с пакистанской территории) на развитие внутренних процессов в КНР (прежде всего в Синьцзян-Уйгурском автономном районе); 2) ограничения роли Индии в Южной Азии; 3) «мягкого вытеснения» Соединенных Штатов из Южной и Центральной Азии.

Закономерен вопрос: затрагивает ли развитие китайско-пакистанских отношений интересы России? Думается, да, и на то есть две причины.

1. В силу ряда обстоятельств Пакистан превратился в своеобразный «питомник» политического ислама и международного терроризма. Отсутствие действенного контроля центральных властей над всей территорией страны уже имеет следствием «экспорт» радикализма на сопредельные территории, в частности в Китай. В этой ситуации значительно возрастает исламистская угроза Центральной Азии. Видимо, России необходима смена алгоритма внешнеполитического поведения в отношении Пакистана, а именно - возвращение к роли активного внешнего участника общественных процессов в Южной Азии. Усложнение геополитического «уравнения» в данном регионе отвечает долгосрочным российским интересам, поскольку борьба за спокойствие в Центральной Азии, образно говоря, начинается в Пакистане. Восстановление политического диалога и внешнеэкономических связей с этой страной хотя бы до уровня середины 1960-х годов позволит России активно влиять на пакистанскую внешнюю политику.

2. Возвращение России в Южную Азию предполагает наличие соответствующих данной задаче организационно-институциональных рамок для диалога о безопасности этого важного региона. Обсуждать и решать (на многосторонней основе) проблемы безопасности Южной Азии позволит активное участие России в деятельности Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) при условии полноправного членства в этой организации Индии и Пакистана. Москва может и должна уравновесить в этой международной организации Пекин, от чего в конечном счете зависит эффективность ШОС как политического инструмента международной безопасности. Стоит подумать и об участии России, в том или ином формате, в деятельности Организации сотрудничества государств Южной Азии - СААРК.

http://www.fondsk.ru/news/2012/07/07/rossia-india-i-pakistano-kitajskoe-sotrudnichestvo-ii.html

[Александр Васильевич]

Индия и Пакистан обмениваются ударами тяжелого вооружения



Вооруженный конфликт был зафиксирован на границе Индии и Пакистана в районе Мендхара и Кришна Гати.

Об этом со ссылкой на заявления главы Южно-Азиатского подразделения организации ITCT Фарана Джеффери сообщают журналисты The Bengal Gazette.

В сообщении утверждается, что Индия и Пакистан обмениваются ударами тяжелого вооружения.

Как пишет Фаран Джеффери, «индийская и пакистанская армии теперь ведут сильный огонь в нескольких местах».

Однако никаких официальных подтверждений этих сведений пока нет.

Также опубликовано видео, на котором зафиксировано выдвижение пакистанских танков на линию фронта.

См.видео по нижеприведённым ссылкам:

https://vk.com/video-70187376_456242283

https://vk.com/video-70187376_456242284


https://rusvesna.su/news/1551281530

[Александр Васильевич]

"Если они захотят": Лавров предложил Индии и Пакистану обсудить свои проблемы в Москве



Россия готова предложить Индии и Пакистану переговорную площадку в Москве для того, чтобы они могли обсудить урегулирование отношений. "Если они захотят", - оговорился в беседе с представителями СМИ глава МИД России Сергей Лавров.

"Если они захотят, то конечно", - сказал он в ответ на вопрос журналиста.

Напомним, в отношениях Нью-Дели и Исламабада снова вспыхнула напряженность после нападения в Джамму и Кашмире на колонну индийских военных, унесшего жизни 45 человек. Ответственность за атаку взяла экстремистская группировка "Джаиш-е-Мухаммад" ("Армия Мухаммада").

Во вторник Индия нанесла авиационный удар по лагерю группировки террористов, находившемуся в пакистанской части Кашмира. В ответ в среду пакистанские военно-воздушные силы ударили по военным объектам Индии.

https://tsargrad.tv/news/esli-oni-zahotjat-lavrov-predlozhil-indii-i-pakistanu-obsudit-svoi-problemy-v-moskve_186835

[Александр Васильевич]

ПЕТР ИСКЕНДЕРОВ

Индо-пакистанский конфликт и интересы России

США усиливают давление на Индию и Пакистан, чтобы заставить их отказаться от совместного проекта с Россией и Ираном



Новая эскалация конфликта между Индией и Пакистаном несёт серьёзные угрозы российским интересам в регионе. Это касается не только перспектив торгово-экономического взаимодействия России с обоими государствами, но и реализации крупных энергетических проектов в Передней, Южной и Юго-Восточной Азии. А учитывая, что одним из участников сотрудничества в реализации этих проектов выступает Иран, активизируются усилия США, направленные на изоляцию Тегерана и «выдавливание» Москвы с перспективных региональных рынков.

В первую очередь речь идёт о проекте «Газпрома» по сооружению газопровода Иран – Пакистан – Индия. Недавно российская компания подписала меморандум с пакистанской компанией Inter State Gas Systems (ISGS) о разработке технико-экономического обоснования «поставок газа с Ближнего Востока в Южную Азию». Документ развивает договорённости, достигнутые в сентябре 2018 года на уровне министерств энергетики двух стран. Аналогичный меморандум «Газпром» подписал в ноябре 2017 года с иранской компанией NIOC.

К настоящему времени в рамках реализации данного трёхстороннего проекта на территории Ирана сооружён трубопровод протяжённостью 900 километров. «Газпром» обсудил с иранской стороной вопросы ресурсного обеспечения трубопровода за счет четырёх месторождений – Farzad-A, Farzad-B, North Pars и Kish. По словам главы российского Минэнерго Александра Новака, осталось согласовать меморандум с Индией и подписать четырёхстороннее соглашение. «Проект на повестке дня, у нас постепенно заключаются межправительственные документы», – отметил Новак в конце 2018 года.

Одновременно администрация США усиливает давление на Индию и Пакистан, чтобы заставить их отказаться от реализации совместного проекта с Россией и Ираном. Американские представители в Нью-Дели и Исламабаде в обмен на такой отказ обещают «посреднические услуги», усиление давления соответственно на ту или иную сторону в кашмирском конфликте, а также военно-техническую поддержку обоим государствам. Основной упор делается на необходимости «сдержать» Иран.

Проект строительства газопровода Иран – Пакистан – Индия невыгоден Вашингтону ещё и потому, что он снижает уровень напряжённости между Нью-Дели и Исламабадом, то есть уменьшает шансы превратить Южную Азию в зону «управляемого хаоса».

Наряду со строительством широтного газопровода Иран – Пакистан – Индия Россия заинтересована в строительстве меридионального газопровода «Север – Юг» уже в самом Пакистане – от порта Карачи до Лахора, близ границы с Индией. С российской стороны его участниками выступают Трубная металлургическая компания и «Ростех». Они планируют построить в Пакистане газопровод протяжённостью 1100 километров и пропускной способностью до 12,4 млрд кубометров газа в год. Трубопровод свяжет терминалы по приёму СПГ в Карачи с Лахором, где должны быть построены газовые электростанции. Предварительная стоимость проекта – 2 млрд долларов. Предполагается, что заказчиком проекта выступит государственная компания Пакистана ISGSL, которая занимается поставками газа. Она же будет оплачивать услуги по его транспортировке. Ожидается, что коммерческие соглашения могут быть подписаны уже в первой половине сего года, если не случится форс-мажор под влиянием обстоятельств военного или санкционного характера.

Согласно предварительному плану российского Минэнерго, проект планируется по схеме BOOT (Build Own Operate Transfer): газопровод, находясь в собственности проектной компании, будет эксплуатироваться ею в течение 25 лет. Предполагается, что за это время компания окупит вложения за счёт тарифа на прокачку газа, а затем передаст газопровод правительству Пакистана.

Межправительственное соглашение о строительстве газопровода «Север – Юг» Россия и Пакистан заключили в октябре 2015 года в Исламабаде. «Россия и Пакистан имеют давний успешный опыт сотрудничества, еще с советских времен. Строительство газопровода Север – Юг выводит торгово-экономическое сотрудничество России и Пакистана на новый уровень», – подчёркивает российский министр энергетики Александр Новак. Этот газопровод должен стать первым совместным проектом России и Пакистана на основании межправительственного соглашения за долгое время. Он способен обеспечить заказами российские промышленные предприятия и увеличить объёмы российского несырьевого экспорта. Проект выгоден и пакистанской стороне; в планы пакистанского правительства входит масштабное развитие топливно-энергетического комплекса. «В настоящее время в густонаселенных регионах Пакистана – в центре и на севере – ощущается острый дефицит энергоресурсов. Это ограничивает рост экономики страны. Строительство газопровода станет важным шагом к решению данной проблемы и послужит основой для развития сотрудничества с нашими российскими партнерами», – говорит министр нефти и природных ресурсов Пакистана Шахид Хакан Аббаси.

Следует, пожалуй, отметить, что в осуществлении проекта с Пакистаном Россия конкурирует не только с Соединёнными Штатами, но и с Китаем. Трубная металлургическая компания вовремя зашла в проект, чтобы получить часть контрактов, отмечает директор группы корпоративных рейтингов агентства АКРА Максим Худалов. В настоящее время китайские подрядчики строят в Пакистане крупный газопровод Гвадар – Навабша, который будет подключён к газопроводу Карачи – Лахор. В самом Китае опережающими темпами растет спрос на импортный газ, отсюда заинтересованность Пекина в самостоятельном подключении к региональным газопроводам. Высокие темпы роста спроса на газ должны стимулировать Китай к тому, чтобы обеспечить стабильность долгосрочных поставок, считают в компании Fitch.

Только за 2017 год спрос на газ вырос в Китае на 15,1%, до 240,4 млрд кубометров, и предполагается, что уже к 2023 году страна почти вдвое увеличит импорт газа – с 92 млрд кубометров до 171 млрд кубометров. Согласно оценке Международного энергетического агентства (МЭА), одним из основных стимулов роста спроса в Китае на газ выступает программа замещения угольной генерации.

Специфика позиции Китая в отношении российских энергетических проектов в регионе определяется, помимо финансово-энергетических расчётов, стремлением сохранить за собой положение приоритетного партнёра Пакистана, чтобы использовать его как противовес Индии. Характерно, что Пекин, выражая солидарность с Индией в связи с террористическими актами в индийских городах, одновременно блокирует все попытки Нью-Дели включить лидера стоящей за терактами организации Масуда Азхара «Джаиш-е-Мухаммад» в список международных террористов, на которых распространяются санкции ООН.

Сложившаяся ситуация требует от Москвы внимательного учёта всего многообразия факторов в контексте отношений между Индией и Пакистаном.

https://www.fondsk.ru/news/2019/03/14/indo-pakistanskij-konflikt-i-interesy-rossii-47783.html

[Александр Васильевич]

Между Индией и Пакистаном новое обострение: убиты военные и мирные жители



Пакистан и Индия открыли огонь по спорному району Гималаев в Кашмире, из-за чего погибли семь человек. Об этом сообщает AP.

Перестрелка произошла во вторник, 2 апреля. Во время нее были убиты три пакистанских солдата, мирный житель Пакистана, две индийских женщины, и индийский военный. Число погибших стало самым большим с того момента, когда в феврале в индийском Кашмире теракт унес жизни 40 индийских солдат.

По словам пакистанских военных, войска Индии нанесли удар по военным позициям в приграничном городе Рахчакри, который контролируется Пакистаном, в одной из частей Кашмира. Также они отметили, что, помимо троих убитых, ранен еще один солдат.

Пакистанская армия заявила, что «эффективно ответила» на агрессию со стороны Индии. В свою очередь Индия обвинила Пакистан в том, что его армия открыла огонь из минометов и стрелкового оружия по спорной границе, задев сектор Пунч в индийском Кашмире.

Индийская сторона подчеркнула, что сегодняшний обстрел был ответом на вражеский огонь. По данным индийской полиции, помимо трех погибших, были ранены по меньшей мере 18 мирных жителей и пять солдат.


https://rusvesna.su/news/1554214941

[Александр Васильевич]

Кашмир лишают автономии. Индия и Пакистан стоят на грани новой войны

В ближайшее время может начаться очередная война между Индией и Пакистаном. Не исключено, что она будет еще более ожесточенной, чем прежние вооруженные конфликты, ведь на кону стоит независимость Кашмира.



Индия решила положить конец кашмирской независимости

Правительство Нарендры Моди, поддерживаемое индусскими националистами, приняло решение о ликвидации особого статуса Джамму и Кашмира. Президент Индии Рам Натх Ковинд подписал соответствующий указ, а министр внутренних дел Индии Амит Шах представил в парламент страны законопроект, предполагающий лишение штата особого статуса. Как утверждает Амит Шах, ситуация в Кашмире требует принятия определенных мер по реорганизации политического статуса этой территории.

С инициативой пересмотра статуса Джамму и Кашмира выступила индийская националистическая Бхаратия Джаната парти (BJP, Индийская народная партия), которая в настоящее время является правящей в Индии. Именно она безоговорочно поддержала решение власти отменить 370-ю статью Конституции Индии об автономии и особом статусе штата.


_{Войдет ли Нарендра Моди в историю как премьер Индии, лишивший Кашмир автономии?}

В самом Кашмире Бхарата Джаната парти создала максимально удобную для принятия решения ситуацию – вышла из правительства штата, после чего правительство перестало существовать и сейчас Джамму и Кашмиром управляет федеральный центр через губернатора. Раньше для утверждения изменения статуса штата потребовалось бы согласие кашмирского правительства, но раз правительства нет – спрашивать не у кого. Ситуация очень удобная для Нью-Дели.

В соответствии с решением индийского правительства, Джамму и Кашмир должен потерять статус штата и стать союзной территорией. У союзной территории, согласно индийскому законодательству, меньше прав, чем у штата. Сейчас в состав Индии входит 29 штатов и 7 союзных территорий.

Статус союзных территорий имеют национальный столичный округ Дели, Андаманские и Никобарские острова, Дадра и Нагар-Хавели, Даман и Диу, Лакшадвип, Пудучерри, Чандигарх. Теперь, согласно решению руководства страны, к этому списку должен присоединиться и штат Джамму и Кашмир – наверное, самый проблемный индийский штат, ситуация в котором не раз становилась причиной войн с соседним Пакистаном.

В отличие от штатов, союзные территории не имеют губернаторов и управляются напрямую из федерального центра. Поэтому в индийском правительстве и утверждают, что изменения статуса Джамму и Кашмира требуют соображения безопасности – якобы в союзной территории проще поддерживать общественный порядок и бороться с террористической активностью.

Что интересно, индийские власти решили не только изменить статус Джамму и Кашмира, но и расчленить нынешнюю территорию штата – из Джамму и Кашмира выделят союзную территорию Ладакх. Причем у Ладакха своего парламента не будет, а Джамму и Кашмиру региональное собрание все же оставят. Естественно, что в Нью-Дели понимают – кашмирское население воспримет нововведения без энтузиазма. Поэтому в штат спешно перебрасывают дополнительные силы полиции и подразделения индийской армии.

В ночь на 5 августа были взяты под домашний арест Мехбуба Муфти и Омар Абдулла — влиятельные политики Кашмира мусульманского вероисповедания, позволившие себе критические высказывания в адрес инициативы правительства. Мобильную связь и интернет в штате отключили, а на его территорию прибыли 8 тысяч военнослужащих сил безопасности из других индийских штатов. Так власти страны готовятся к возможному всплеску общественного недовольства.

Вечный спор из-за Кашмира

Решение индийского правительства уже вызвало очень жесткую реакцию со стороны Пакистана. В Исламабаде намереваются поднять вопрос о лишении Джамму и Кашмира автономного статуса на Международном суде Организации Объединенных Наций. Но и это – лишь малое, на что способны пакистанские власти.
 


Напомним, что расположенный на крайнем северо-западе Индии штат Джамму и Кашмир с самых первых лет существования независимых Индии и Пакистана является главным камнем преткновения между двумя государствами. Все дело в том, что и Нью-Дели, и Исламабад претендуют на спорные кашмирские территории. Для индусов горы Кашмира священны, а Пакистан рассматривает их как свою территорию, поскольку там проживает большое количество мусульман.

С 1846 по 1947 годы в составе Британской Индии существовало туземное княжество Джамму и Кашмир. Когда произошел раздел Британской Индии, то была достигнута договоренность о том, что туземным княжествам предоставят возможность самостоятельно выбирать, присоединяться к Индии или Пакистану, а в крайнем случае – остаться независимыми странами. Махараджа Джамму и Кашмира Хари Сингх (на фото), плохо относившийся как к Индийскому национальному конгрессу, так и к Мусульманской лиге, решил не присоединяться ни к кому и сделать свое княжество независимым государством.



Но мусульмане, составлявшие более 90% населения Джамму и Кашмира, мечтали войти в состав Пакистана, так как правившая в Джамму и Кашмире династия была индусской и всячески притесняла мусульман. В княжестве началось вооруженной восстание. И махарадже Хари Сингху уже не оставалось иного выхода, кроме как обратиться за помощью к Индийскому Союзу. Ведь просить о помощи в подавлении мусульманского восстания Пакистан было бы крайне странным решением. Индийские власти в ответ потребовали от махараджи признать Джамму и Кашмир частью Индии, что Хари Сингх и сделал. Так началась Первая индо-пакистанская война, приведшая к разделу Кашмира.

В настоящее время Индия контролирует 60% территории бывшего княжества Джамму и Кашмир. Именно на ней создан штат Джамму и Кашмир. Под контролем Пакистана находится 30% территории бывшего княжества, на которых образованы провинция Гилгит-Балтистан (ранее – Северные территории) и «временно независимый» Азад-Кашмир (Свободный Кашмир). Еще 10% территории Джамму и Кашмира (регион Аксайчин, имеющий стратегическую важность, так как через него проходит дорога из Тибета в Синьцзян) находится с 1962 года под контролем Китая.

Более семидесяти лет Индия и Пакистан спорят из-за северных районов Джамму и Кашмира. Мусульмане составляют большинство населения в штате. Причем если в целом в Джамму и Кашмире проживает 67% мусульман, то в кашмирской долине мусульмане составляют абсолютное большинство – 97% населения. Кроме того, в состав штата входят и регионы с другим населением. В Джамму 65% населения – индуисты, а мусульман только 31%, в Ладакхе 46% — буддисты.

Особый статус Джамму и Кашмира предполагает, что ни один федеральный закон Индии не действует в штате без одобрения его региональным парламентом. При этом граждане Индии, проживающие в других штатах, не имеют права покупать в Джамму и Кашмире землю и недвижимость. Так штат защищает себя от экспансии индуистского населения, поскольку в противном случае индийскому правительству ничего бы не стоило организовать массовое переселение индуистов в Джамму и Кашмир и добиться численного превосходства последних над мусульманами.



Этноконфессиональные разногласия в Джамму и Кашмире являются одной из главных причин активизации в регионе экстремистских группировок, использующих террористические методы борьбы. Кашмирские радикалы базируются в контролируемом Пакистаном Азад Кашмире и пользуются полной поддержкой со стороны пакистанских спецслужб. Поэтому индийские власти практически после каждого теракта и обвиняют Исламабад в причастности к финансированию и вооружению террористических группировок.

В Пакистане эти обвинения, разумеется, отвергают и утверждают, что кашмирские мусульмане борются за свои права и интересы собственными силами. Но и так понятно, что без поддержки сильного соседнего государства радикалам Кашмира не удалось бы просуществовать столь длительное время и противостоять индийским властям. С другой стороны, именно террористическая активность и стала одной из главных причин, по которым в Нью-Дели решили ограничить автономию Джамму и Кашмира и лишить эту территорию статуса штата.

Начнет ли Пакистан войну?

Для кашмирского населения, исповедующего ислам, наличие в индийской конституции статьи об автономном статусе штата было единственным объяснением нахождения территории в составе Индии. Теперь мусульмане фактически лишились своей автономии. У них остается единственная надежда – заступничество Пакистана, на который в Кашмире всегда смотрели как на основного защитника прав индийских мусульман.


_{Мехбуба Муфти}

Мехбуба Муфти, прежде возглавлявшая правительство штата, прямо подчеркивает, что после пересмотра статуса штата в Джамму и Кашмире может начаться вооруженное движение против федерального правительства. Пока Исламабад ограничивается критическими заявлениями, но можно не сомневаться, что последствия решения индийских властей будут весьма серьезными.

Можно прогнозировать, во-первых, рост актов насилия на территории Джамму и Кашмира. Как это часто бывает в Южной Азии, агрессия будет направлена против представителей индусского меньшинства, паломников-индуистов, посещающих расположенные в Кашмире священные места, а также против иностранных туристов. Можно ожидать как массовые беспорядки, так и террористические акты.

Во-вторых, активизируют свою деятельность радикальные группировки, действующие с территории Азад-Кашмира. В Азад-Кашмире базируются тысячи боевиков, точную их численность назвать не может никто. Решение властей Индии способно привлечь в ряды радикалов определенную часть кашмирской мусульманской молодежи. Кстати, кашмирские боевики все активнее используют теракты, совершенные с помощью смертников, причем главными объектами выступают как военнослужащие и полицейские Индии, так и паломники.



В-третьих, не исключен рост столкновений на индийско-пакистанской границе. Риск войны с Пакистаном заставляет Индию держать в штате Джамму и Кашмир более 300 тысяч военнослужащих. Здесь дислоцируется практически треть личного состава сухопутных войск Индии. Но многочисленный военный контингент не является стопроцентной гарантией от боевых действий – Пакистан также держит на индийской границе основную часть своей сухопутной армии.

27 февраля 2019 года уже имел место вооруженный конфликт на границе, в ходе которого произошли не только перестрелки между сухопутными подразделениями, но и воздушные бои между самолетами ВВС Индии и ВВС Пакистана. 30 июля 2019 года в секторах Сундербани, Тангдхар и Керан пакистанские военные нарушили режим прекращения огня. В ходе перестрелки погиб один индийский и два пакистанских военных.

Риски конфликта для мировой обстановки

Конечно, на первый взгляд проблема Джамму и Кашмира очень далека от России и многим гражданам непонятна. Но стоит напомнить, что и Индия, и Пакистан являются ядерными державами и полноценная война между странами может привести к самым непредсказуемым последствиям. Но и если никто не применит оружие массового поражения, даже обычный военный конфликт способен серьезно изменить обстановку в регионе. Пострадают не только жители Джамму и Кашмира – конфликт отразится на ситуации в Южной и Центральной Азии в целом, могут быть затронуты и республики бывшей советской Средней Азии.

Также стоит отметить, что России сейчас невыгодно поддерживать ни одну из сторон конфликта. Как, кстати, и Соединенным Штатам. Если говорить об Индии, то российско-индийские отношения еще с советских времен складывались весьма неплохо. Сегодня Индия – один из крупнейших покупателей российского вооружения, которым, кстати, успешно бьет пакистанских противников. Но и с Пакистаном, после многих десятилетий напряженных отношений, Россия также сотрудничает весьма активно. Тем более, что Пакистан – союзник Китая. Аналогичным образом и США – главный военно-политический партнер Пакистана, в последние годы дружат с Нью-Дели не меньше, если не больше, чем с Исламабадом.

Оптимальный выход – переговоры между двумя южноазиатскими державами при посредничестве трех великих стран: России, Китая и США. Тем более что каждая из этих стран имеет свои интересы в регионе и заинтересована в предотвращении новой индо-пакистанской войны.

Илья Полонский

https://topwar.ru/160949-kashmir-lishajut-avtonomii-indija-i-pakistan-na-grani-novoj-vojny.html

[Александр Васильевич]

ЛЕОНИД САВИН

О положении в Кашмире

Вооружённые силы Индии и Пакистана обмениваются ударами в пограничной зоне



Вооружённые конфликты нередко вспыхивают там, где их не ожидают. Потом, однако, выясняется, что почва для конфликта готовилась долго и оставалось только поднести спичку, чтобы вспыхнуло пламя. Так начиналась Первая мировая война. Так может начаться новый военный конфликт между Индией и Пакистаном. 

Новое обострение в Кашмире связано с решением правительства Нарендра Моди отменить статьи 35-А и 370 Конституции, которые наделяли штат Джамму и Кашмир статусом широкой автономии. Большинство жителей этого штата являются мусульманами и к власти Нью-Дели относятся как минимум настороженно.

Заявление об отмене данных статей Конституции Индии прозвучало 5 августа, и уже 6 августа индийский парламент проголосовал за принятие данного решения. В штат введены 30 тысяч индийских военных, заблокированы дороги, отключены телефонная связь и Интернет. Жизнь  в штате регулируется условиями комендантского часа.

Власти Пакистана выразили Нью-Дели протест, объявили о понижении уровня дипломатических отношений с Индией, приостановке двусторонней торговли и пересмотре ряда договорённостей.

Индо-пакистанское противостояние, связанное с Кашмиром, началось сразу после раздела Британской Индии в 1947 году. Конфликт удалось приостановить после вмешательства ООН. К 1 января 1949 года боевые действия были прекращены, и в том же году была проведена линия прекращения огня, разделившая Кашмир на две части, подконтрольные, соответственно, Индии и Пакистану.

В 1964 г. новое обострение переросло во второй вооруженный конфликт. Опять после посредничества ООН было объявлено о прекращении огня, и в июле 1972 года подписано соглашение в Симле.

В 1998 году Индия провела испытания пяти ядерных боезарядов, в ответ на это Пакистан демонстративно осуществил взрыв шести ядерных боеприпасов. На сегодняшний день обе страны являются ядерными державами.

Обстановка оставалась напряжённой до 2005 г., когда Индия и Пакистан подписали очередное соглашение о прекращении огня. Однако боевики-мусульмане  из группировки Jaish-e-Mohammed продолжали вылазки против индийских военных и полиции. В 2018 году, который стал самым кровавым за последнее десятилетие, в Кашмире были убиты более 400 человек. В феврале 2019 года, когда террорист подорвал автомобиль у колонны индийских военных в Пульване (территория, подконтрольная Индии), погибли 40 индийских военнослужащих. Нью-Дели, не предъявляя никаких доказательств, обвинил в организации атаки Исламабад. После этого индийские ВВС нанесли удар по территории Азад-Кашмир («Свободный Кашмир»), подконтрольной Пакистану. При обмене авиаударами пакистанские ВВС сбили индийский самолёт, а индийские ВВС сбили пакистанский. Индийский пилот, захваченный пакистанскими военными, был потом передан Индии, где его объявили героем.

5 августа индийские власти ввели  в Дамму и Кашмире чрезвычайное положение – в столице штата Сринагаре и прилегающей местности запрещены какие-либо собрания, закрыты образовательные учреждения. Местные лидеры общественного мнения Омар Абдалла, Мехбуба Муфти и некоторые другие отправлены под домашний арест. Иностранных туристов с помощью местных сил безопасности выдворили за пределы штата. Премьер-министр Пакистана Имран Хан заявил, что будет добиваться решения вопроса о Кашмире в международных инстанциях, включая Международный суд. О своей поддержке Пакистана заявили Китай, Турция и Индонезия.

Индию поддерживает Израиль. В своё время известный британский журналист Роберт Фиск отмечал, что Израиль играет огромную роль в эскалации конфликта между Индией и Пакистаном, передавая Нью-Дели оружие и делясь с индийской стороной методиками борьбы против палестинцев.

Наблюдатели отмечают, что решение об отмене статей Конституции Индии, наделявших штат Джамму и Кашмир статусом широкой автономии, произошло после возвращения премьер-министра Пакистана Имрана Хана из США, где президент США Дональд Трамп пообещал взять на себя роль посредника в урегулировании кашмирского конфликта. Американское издание The National Interest полагает, что высказывания Трампа по Кашмиру «смутили» индийское руководство, которое перешло после этого к решительным действиям.

Политику последних дней в отношении Кашмира в Индии называют «интеграцией». Однако это может вызвать цепную реакцию очень серьёзных проблем. Например, в индийском Пенджабе среди сикхов набирает популярность идея создания своего государства Халистан. Среди индийских военнослужащих-сикхов уже распространяется заявление, в котором их призывают отказываться от исполнения приказов применять силу в Кашмире.

10 августа посол Пакистана в России Кази Халилулла заявил агентству "РИА Новости", что Исламабад может восстановить уровень дипломатических отношений с Нью-Дели только в случае отмены индийской стороной решения по Джамму и Кашмиру. По словам посла, Индия не может утверждать, что её шаги в отношении Кашмира – вопрос сугубо внутриполитический. «Уже было принято несколько резолюций СБ ООН, признающих, что этот спор является международным вопросом. Согласно резолюции СБ ООН, ни одна сторона этого конфликта не может предпринимать односторонних шагов, чтобы изменить статус-кво. Поэтому действия, предпринятые Индией, не могут восприниматься как ее внутреннее дело», – подчеркнул Халилулла.

https://www.fondsk.ru/news/2019/08/11/o-polozhenii-v-kashmire-48773.html