Федор Кондратьев Религиозность и психопатология. Аспекты взаимовлиянияВзгляд врача-христианина
Как относиться к религиозности современного человека? Это его предрассудок, заблуждение, психическая ущербность, патология или же это его душевное богатство, возвышенная духовность, психическая полнота, а отсутствие религиозности – это как раз и есть духовная ущербность? Все религиозные учения основаны на видениях Бога, ангелов и других духовных сущностей, на их голосах и указаниях – если всё это психопатология, то современные цивилизации как основанные на традиционных религиях тоже психопатология. Но если это не психопатология, то, что же?
В России (и не только) вот уже много лет функционирует общество православных психологов, многие лауреаты нобелевской премии и другие выдающиеся ученые заявляют о своей вере в Бога, а некоторые из них (особенно физики, генетики, математики), говоря о своей вере в Бога даже пытаются доказать Его существование своими методами исследования. В противовес сказанному немало публикаций, претендующих на научность, в которых прямо заявляется, что религиозности как реальности не существует, а такие основоположники мировых религий как Иисус Христос, Будда, Магомед были психически больными и их психопатологию можно уложить в современные классификации психических заболеваний. Такое положение вещей дало основание автору дать определенные разъяснения по обозначенной проблеме.
Начну с раскрытия понятий «религиозность» и «вера». Слова «религия» и «вера» далеко не однозначны, иногда даже противопоставимы. Слово "религия" (от лат. religio – связь) предполагает связь с внематериальным миром – с Богом, богами, со светлыми и темными силами, с космическими энергиями, т.е. с тем, что выше бренного мира и выходит из сферы обыденных людских отношений – это понятие метафизическое. Слово «вера» не обязательно имеет религиозный смысл: безоговорочная уверенность во всемогуществе науки – тоже вера. И атеизм – вера, поскольку доказать, что Бога нет, невозможно. В целом вера – это принятие без доказательств (этим она отличается от знания) какого-либо положения, учения. Основой религиозности является религиозное чувство. Если это чувство – «сердце» религиозности, то религиозная вера – ее «ум».
Любое чувство как эмоциональное состояние сознательной регулировке не подлежит, оно возникает непроизвольно, его можно пытаться заглушить, пытаться от него отвлечься, но оно вновь возникнет само. Переживаемое чувство не нуждаются в «доказательствах ума», оно уже воспринимается как факт. Например, человек испытывает чувство счастья: он полон им, он знает, что счастлив, ему не нужны доказательства истинности этого чувства, он живет с ним, и ему не важно, верите ли Вы ему или нет. Вам может показаться странным и даже нелепым то, что у него это чувство, для него же оно – реальность. Здесь не подходит слово «верить» – счастливый знает, что счастлив, и доказательством является его чувство: он не верит, а знает. Когда же он начнет доказывать другим, что счастлив, и они поверят ему, то это будет их вера. Все сказанное относится к так называемому религиозному чувству.
Религия основана на извечном внутреннем чувстве человека, выражающем его связь с неким духовным началом. Даже в наскальных рисунках доисторического человека находят изображения чувственного обращения к Небу. Н.М. Никольский (1974), светский религиовед советского времени, утверждал, что 9/10 всей древнейшей литературы посвящено представлениям о божественных сущностях и о контактах с ними. И в настоящее время можно засвидетельствовать выражение чувства соприкосновения с трансцендентальным, метафизическим. Крупный российский психолог Ф.Е. Василюк (2005) назвал эти состояния диалогом с Богом. Во время специального (для сбора материала к данной работе) пребывания в монастыре Оптина пустынь я неоднократно видел застывшие фигуры паломников с обращенным к небу взором и с полной отрешенностью от всего окружающего, некоторые из них пребывали в такой позе духовного общения с Богом часами. Великий ученый и классик психиатрии С.С. Корсаков (1901) писал: “Религиозное чувство в большей или меньшей степени присуще каждому нормальному человеку, хотя проявляется в разнообразных формах, и иной раз в самых резких проявлениях так называемого “атеизма” можно при помощи тонкого анализа отметить проявления борьбы со скрытым и искусственно подавляемым религиозным чувством”.
Констатация религиозности у всех этносов и во все времена свидетельствует о том, что религиозное чувство реально, имманентно и присуще всему роду человеческому как таковому. Не найдено ни одного племени ни на одном материке, у которого бы не имелось этого чувства ни в настоящее время, ни в прошлом.
У атеистов есть такое излюбленное утверждение: «Не Бог придумал человека, а человек Бога». Как это ни покажется обидным для атеистов, но такое утверждение льет воду не на их мельницу: человечество действительно должно было придумать для своего взаимопонимания какое-то обозначение того, что люди чувствовали, представляли, переживали, испытывали на себе – ту реальность, которая была для них несомненна, и они придумали слово «Бог» (конечно, можно было придумать и другое слово, но сущность от этого не изменилась бы!), а также версии того, что Он из себя представляет. Человек, чувствуя свою взаимосвязь с Богом, представлял Его именно «по образу и подобию своему»: у Бога те же физические (голова, уши, глаза, руки, ноги, правая и левая сторона и т.д.) и психологические (радость, гнев., скорбь и др. и даже утомление, желание отдохнуть, положительная реакция на запах жертвенного жареного мяса и т.п.) свойства, что и у человека. Такие антропоформые свойства Бога остались в Ветхом Завете и вошли в культуру языческого идолопоклонства, ведизма. Хотя эти представления оставили свой след и в других религиях, теперь человек как «образ и подобие» Бога стал представляться только по отношению к Его духовной сущности: Бог – Творец, Бог – Любовь, Бог – бестелесная Личность, Бог – Абсолют. Одновременно физическое, антропоформное представление Бога категорически отрицалось, а Его изображение запрещалось. Более того, Бог стал представляться вне какого-либо материального и временного измерения. Он – не познаваем мирскими способами познания. Так утверждает апофатическое богословие, в частности, богословское учение Дионисия (III–VI вв.). В изложении философом В.Н. Лосским (1991) этого учения, апофатический путь (путь отрицания) “приводит нас к полному незнанию, – это путь совершенный и единственно по своей природе подобающий Непознаваемому, ибо всякое познание имеет своим объектом то, что существует, Бог же вне пределов всего существующего. Чтобы приблизиться к Нему, надо отвергнуть все, что ниже Его, то есть все существующее... Только путем неведения можно познать Того, Кто превыше всех возможных объектов познания”.
Атеисты фактически не имеют представления о смысле и назначении религии, которая, однако, является "великой силой, содействующей стремлению человека к целостности и полноте жизни" – так утверждал крупнейший психолог и психиатр ХХ века Карл Густав Юнг (K.G. Jung). Оставаясь в рамках непредвзятого исследователя, он писал: "Религиозный опыт абсолютен. Он несомненен. Вы можете сказать, что у вас его никогда не было, но ваш оппонент скажет: "Извините, но он у меня был". И вся ваша дискуссия тем и закончится. Неважно, что мир думает о религиозном опыте; для того, кто им владеет, – это великое сокровище, источник жизни, смысла и красоты, придающий новый блеск миру и человечеству. У него есть вера и мир. Где тот критерий, по которому вы можете решить, что эта жизнь вне закона, что этот опыт не значим, а вера – просто иллюзия? Есть ли, на самом деле, какая-нибудь лучшая истина о последних основаниях, чем та, что помогает вам жить?".
Выдающийся современный католический богослов Луиджи Джуссани (Luigi Giussani, 2000), размышляя о религиозном опыте, утверждает, что «речь идет о реальном явлении, более того, о непреложном факте, статистически наиболее распространенном в человеческой деятельности. . . , который можно определить как “религиозный опыт или религиозное чувство”». Американский психолог Уильям Джеймс (William James) даже составил энциклопедическую книгу "Многообразие религиозного опыта".
Так или иначе, приведенные цитаты (а подобных цитат из творчества великих мыслителей можно бы привести сотни) свидетельствуют о наличии независимого от материальных детерминант чувства связи моего Я с какими-то особыми силами, которые целостно определяют мое состояние. Всё это и есть религиозность, она относится к духовному уровню измерения человека, как это вновь убедительно показал Виктор Франкл (V. Frankl, 1993), один из величайших социологов и психиатров ХХ века.
Согласно теологии, духовность приходит к человеку от Бога при его зарождении, при жизни она становится индивидуальной и в таком виде возвращается после смерти к Богу. Религиозное чувство – напоминание человеку о его духовной сущности и неразрывной связи с Богом.
Дар воспринимать религиозное чувство у разных людей различен, у кого-то он проявляется в раннем детстве, а у кого-то много позже, а до этого человек просто туп для его восприятия. Человек может потерять религиозное чувство, но оно может быть и постоянным, и тогда он будет жить в со-бытии с Богом, для такого человека божественное более реально и значимо, чем так называемая объективная реальность. Это чувство становится более ощутимым в психотравмирующих, стрессовых ситуациях, когда человек испытывает потребность в сочувствии и помощи. Уильяму Черчиллю приписывают фразу: «На фронте в окопах атеистов не бывает». Отмечено, что столкновение со смертью порождает стремление глубокого осознания смысла жизни, при этом у многих людей возникли стойкие религиозные чувства, независимые от их происхождения, образования и ранее зафиксированных верований. Религиозное чувство нередко радостно ощущается при созерцании природной красоты, в процессе благого творческого дела, особенно при его завершении, и при постижении истины. Великий философ Эммануил Кант подчеркивал, что не страх перед природой, а восторг от её красоты ведет к Богу, и отмечал: «Звездное небо надо мной и моральный закон во мне» дает мне чувство Бога. Озаренность человека этим чувством даже удается запечатлеть изобразительным искусством, например, так, как она выражена у отрока в картине М.В. Нестерова На Руси («Душа народа»).
Основанная на религиозном чувстве религиозность – исходное нормативное свойство человека, она может быть развита и углублена приобщением к соответствующим религиозным учениям, ритуалам, общинам или же заглушена – при ориентации жизни исключительно на материальные интересы и на удовлетворение страстей гедонизма.
Религиозное чувство всегда ищет объяснения: зачем и почему оно возникает, откуда оно идет, в чем его смысл. Способные к самоанализу и промысливанию духовных реалий древние искатели истины создавали по своим способностям, информационным возможностям и, конечно, по боговдохновенности соответствующие учения. Еще до Рождества Христова великие мыслители античного мира, Греции и Рима, языческого ведизма, зороастризма, Ветхозаветные пророки оставили нам огромное наследие духовных знаний, которые вряд ли могут быть постигнуты за одну человеческую жизнь. И в последующем продолжали индивидуально зарождаться, распространялись, видоизменялись представления о том, что кроется за чувством Бога, это создавало религиозные учения, формировало их различия, образовывало конфессии.
Так или иначе, религиозность можно понимать как чувственное соприкосновение с чем-то бoльшим, чем законы земной жизни, с тем, что вне человеческой воли и является самостоятельным носителем смысла, стоящим над человеком и над всем сущим, но с чем можно установить связь – обращаться с просьбами, мольбами или с благодарением и вославлением. Исторически те силы, которые олицетворяли добро для человека стали пониматься как светлые и именоваться божественными, исходящими от Бога. Противоположные силы – темные силы, силы зла, они понимались как исходящие от сатаны. Религиозность подразумевает возможность духовной связи не только с Богом, но и с сатаной, что имеет место у сатанистов и оккультистов.
Религиозные учения сами по себе не ведут к возникновению религиозного чувства. Основа религиозности не в содержании того или иного учения, а в вышеуказанном чувстве соприкосновения с чем-то метафизическим. Осмысливание этого чувства и принятие для себя вероучения его объясняющего – естественный психологический процесс. И если человек сам по себе религиозное чувство зародить не может, то импонирующее ему религиозное учение, веру в принципе он выбрать может сам. Однако, это бывает очень редко: когда приходит время осознанного отношения к своей религиозности, то она оказывается уже определенной воспитателями (при крещении, при обрезании) – сердце и ум консолидировались, а поэтому радикального преобразования «ума» при прежнем «сердце» практически не происходит. Принятое верование идет как бы автоматически, по накатанной дорожке, «как у всех».
Однако личности более возвышенной духовности могут не находить удовлетворения в ранее данном им учении. Духовный голод, «сердце» заставляет их искать Истину за пределами заложенных религиозных представлений. К сожалению, на пути этого поиска могут попасться те или иные лжеучения («культовые новообразования», по нашему определению [4,5]), которые обволакивают своей «любовью», уводя еще дальше от искомой Истины. Однако, этот поиск может привести и к тем религиям, которые называются традиционными: иудаизму, христианству, исламу – религиям, исповедующим Единого Бога. Эти религии делают человека не просто религиозным, а верующим: человек становится верующим, когда полученное религиозное знание создает у него доверие к своему религиозному чувству как к истинно духовному, божественному явлению. Именно это доверие делает человека верующим, он становится выше своих помыслов и молит Бога: «Да, будет воля Твоя!». И уже верит всему, что сказано в учениях этой религиозной веры как принятой системы знаний.
Верующий человек с сильным чувством со-бытия с Богом не отказывается от Него даже под угрозой смерти. Десятки тысяч верующих христиан в первые три столетия от Рождества Христова и сотни тысяч в ХХ веке только за то, что не могли отказаться от своей веры, приняли мученическую смерть – были растерзаны дикими хищниками в цирках Римской Империи и расстреляны в СССР. Памятниками этих фактов являются, в частности, Колизей в Риме и Бутовский полигон НКВД под Москвой.
(Продолжение следует)
