Это не шутки: Мы получим сепаратизм и развал страны

[Александр Васильевич]

Аля Самитова

Это не шутки: Мы получим сепаратизм и развал страны


_{Фото: Global Look Press}

Как защитить наших детей от вредоносного вмешательства иноагентов в процесс образования? Согласно действующему законодательству, школы и вузы наделены правом самостоятельно разрабатывать план воспитательной работы. Возникает парадоксальная ситуация: иностранные агенты отлучены от политики и СМИ, но ничто не мешает им на региональном уровне влиять на воспитание наших детей. "Иностранное вмешательство в школьное воспитание: что делать?" – в этом вопросе в студии "Первого русского" разбиралась ведущая Анна Шафран и её гости, эксперты Владимир Аватков и Павел Пожигайло.

Анна Шафран: – Янычары на протяжении веков были самой грозной военной силой Османской империи. И в завоевательных походах, и при наведении порядка на уже покорённых территориях, и во время междоусобиц в Константинополе во всех случаях султан мог положиться на своих верных янычар.

Из кого же формировалось это элитное войско, гроза неверных и непокорных? Из детей христиан, как мы знаем, – из греков, армян, болгар, сербов и других народов империи, а также из купленных на невольничьих рынках рабов, в том числе из России.

Все христианские народы Османской империи были обязаны платить так называемый налог кровью, девширме. Власти забирали каждого пятого мальчика из семей в возрасте от 8 до 16 лет, обращали их в ислам. Сначала они передавались на воспитание в турецкие семьи, а уже потом обучались военному делу.

Причём одним войском дело не обходилось: чиновников султаны также предпочитали набирать из таких насильственно лишённых рода и племени людей. Например, у султана Мехмеда Второго, который захватил Константинополь и прекратил тысячелетнее существование Византии, только 12 визирей были турками, а более 30 – из числа таких вот новообращённых бывших христиан.

Так что у Турции, надо признать, очень большой и очень богатый опыт в воспитании детей покорённых народов в нужном их империи направлении. Впрочем, перехват воспитания чужих детей, разумеется, не только турецкий эксклюзив, мы хорошо знаем, что так делали во многих странах, пусть не настолько масштабно.

В Европе и на Руси во время раздробленности была традиция брать в заложники детей враждебного князя, но это было не то заложничество в нашем привычном обыденном смысле, нет: к детям относились хорошо, их воспитывали так, чтобы в следующем поколении вражда прекратилась естественным образом.

Вы спросите, к чему этот экскурс в историю? А к тому, что, несмотря на появление новых технологий, вообще-то, друзья, суть международной политики не меняется. Какие бы мирные договоры ни заключались, влияние на чужих детей и чужую молодёжь остаётся крайне эффективным методом воздействия и на врагов, и на союзников. Дети всего мира смотрят диснеевские мультики, и это, безусловно, очень большая и серьёзная победа США и американской пропаганды.

Кто-то скажет, что это перебор, паранойя: как детские мультфильмы могут на что-то повлиять? Хорошо, давайте вспомним один простой пример: буквально пару лет назад наш отечественный мультфильм "Маша и медведь" стал тоже очень популярен по всему миру.

См.видео по нижеприведённой ссылке:

https://vk.com/video-75679763_456257940

И почему-то совершенно синхронно, вот именно тогда, пару лет назад, в эстонских, финских, британских газетах появились, как близнецы, тексты, в которых утверждалось, что "Маша и медведь" – это, цитирую, путинская пропаганда, цель которой – привить европейским детям положительный образ России.

Это называется знает кошка, чьё мясо съела.

Попытка обвинить в пропаганде российские мультфильмы – это, по сути, чистосердечное признание в том, что сверхзадача американской детской культуры не столько развлекать, сколько нести в массы положительный образ США.

Специалисты это отлично понимают и давно об этом говорят. Летом этого года были приняты у нас в стране поправки в закон об образовании, которые устанавливают право образовательных организаций самостоятельно разрабатывать план воспитательной работы. На федеральном уровне выдаются лишь общие рекомендации. Наши эксперты считают, что подобная система может быть опасной и уязвимой для внешнего воздействия.

Сейчас слово тюркологу, старшему научному сотруднику ИМЭМО РАН имени Примакова, доценту Дипломатической академии МИД РФ Владимиру Аваткову.

Владимир Аватков: – Воспитание в современном обществе – это общегосударственная функция. Сокращение централизованного контроля приведёт к увеличению разделённости общества по региональному принципу. И совершенно не будет способствовать укреплению общероссийской идентичности, укреплению и гармонизации межнациональных отношений и укреплению российской нации.

Кроме того, такого рода передача полномочия от центра к регионам, наделение их полномочиями воспитательного характера может привести к росту сепаратизма, к росту национальных, националистических даже, воззрений, особенно с учётом активного влияния внешних сил, которые сегодня присутствуют, к сожалению, в отношении многих стран постсоветского пространства и многих регионов даже РФ.

В первую очередь здесь речь может идти о том, что в воспитательный процесс через региональные процессы будет легче вмешиваться и нашим внешним западным партнёрам, и нашим партнёрам с юга. В первую очередь здесь можно говорить о китайских и турецких товарищах.

– В нашей стране славяне и тюрки, православные и мусульмане, веками мирно живут рядом друг с другом. Среди представителей тюркских и мусульманских народов немало Героев Советского Союза и Героев России. Разумеется, это не нравится многим нашим геополитическим соперникам и оппонентам и они очень хотели бы вбить клин и посеять рознь. В 90-е годы в Чечне им это удалось, и потребовались долгие годы, чтобы Чеченская Республика вновь стала мирным российским регионом, а не гнездом агрессивных террористов.

Сегодня наш гость – первый заместитель председателя Комиссии ОП РФ по демографии, защите семьи, детей и традиционных семейных ценностей Павел Пожигайло. Давайте общими мазками обозначим, чем чревата передача воспитательных функций образовательным учреждениям?

Павел Пожигайло: – По второй специальности я математик. У меня иногда внутри прямо взрыв мозга происходит. Вот мы говорим: нужна идеология, идеология скрепляет страну, идеология – основа наций. А ведь идеология – это залог стратегии выживания государства. Но мы эту идеологию отдали на откуп регионам. Вот о чём идёт речь.

Воспитание – это не просто история родного края. Туда могут быть заложены абсолютно разные исторические оценки тех или иных событий, модели поведения и так далее. То есть фактически, и в этом я согласен с предыдущим выступающим, все это очень опасная закладка под развал страны в ближайшей перспективе.

См.видео по нижеприведённой ссылке:

https://vk.com/video-75679763_456257726

Вполне возможно, что если речь идёт о национальных республиках или отдалённых регионах Дальнего Востока, то тут можно говорить о плане по возрождению Турана Эрдогана. Разве можно исключить того, что он знал, что у нас такой закон будет принят, и тут, что называется, карты в руки идут и можно нарисовать кучу методичек, в которых показать, что тюркское население России, например, имеет какие-то совершенно другие перспективы для своего нахождения на той или иной территории. И уже не в рамках России, а в рамках Турции.

Если это не идиотизм, то это просто диверсия. Прошло это всё тихо: просто в июле мы поймали эту инициативу в мониторинге того, что собирается принимать Дума, при этом всё лето кто-то был на карантине, а кто-то – в отпусках. В трёх чтениях этот закон был моментально принят...

– Получается, опять чисто случайно обратили внимание общественности?

– Я почти случайно это заметил, но поскольку, по роду моей деятельности, у меня есть некое специальное отношение к подобного рода процессам, если прибавить сюда ещё и мою военную биографию, то станет понятно, почему происходящее мне сразу резануло глаза и  пробило мозг.

Ведь, действительно, ничего лучше и придумать нельзя. Не надо никаких шпионов, никаких агентов – вообще не надо сеть шпионскую какую-то, ничего не надо. Всё мы делаем сами. Представьте, на Дальнем Востоке – мы не берём сейчас даже национальные республики – в Хабаровске начнут сами разрабатывать программу воспитания. Где народным героем будет, например, Сергей Фургал. А почему нет? Никаких же ограничений нет!

– Сергей Фургал – это ещё непонятная история, там идёт расследование. А вот есть Китай, который рядом и который, конечно, захочет как-то повлиять на умы.

– Естественно, просто технологи развала общества используют даже таких, как Сергей Фургал. Понятно, в разведке сидят люди циничные, технологичные и понимающие: им плевать на то, хороший Сергей Фургал, нехороший Сергей Фургал. Они понимают, что есть конфликт в этой теме и как надо использовать этот конфликт, чтобы данное население не любило Москву или Питер, неважно.

Конечно, мы когда-то боролись за единое информационное пространство. Когда я был статс-секретарём замминистра культуры, при мне пытались отменить лицензию на вещание, эти самые "два ключа" – лицензию на вещание и лицензию на связь. То есть частоты планировалось продавать на рынке, а кто их купил, сможет вещать всё что угодно.

– Свободный рынок…

– Вот именно – свободный рынок. Я помню, когда комиссию по информационной политике ещё возглавлял Дмитрий Медведев, я докладывал по этой теме, и нам удалось отстоять лицензию на вещание. Потому что если не будет единого информационного пространства, у нас не будет единой страны.

То же самое – в воспитании. Если воспитанием будут заниматься регионы, то я вас уверяю, что не учителя этим будут заниматься. Просто некие умные дяди напишут всё, что надо написать в учебниках истории, а в литературе появятся такие писатели, которые покажут героизм, скажем,  черкесского народа в войне с  русскими захватчиками. А ещё мы знаем, что в Турции живёт около 700 тысяч мухаджиров так называемых, выходцев из бывшей Абхазии, и так далее. Там уже готовы целые учебники по истории.

Что мы получим в результате? В результате мы получим сепаратистские настроения и, с моей точки зрения, развал страны. Это не шутки.

– Вы про Хабаровск кстати вспомнили. Здесь серьёзная ситуация. Мы смотрели в начале нашей программы на поправки в закон с точки зрения культурного влияния и перспектив усиления сепаратистских настроений в этой связи. Но мы должны понимать, что у нас сегодня ситуация весьма непростая по всей стране. Есть не только Хабаровск – есть Калининград, где тоже эти настроения присутствуют. Есть Владикавказ, где ситуация довольно серьёзная. И мы понимаем, что те самые болевые точки очень выгодны нашим оппонентам, чтобы и дальше множить и копить это недовольство. И мы тем самым такой открываем фактически ящик Пандоры.

– Это технология, и она отработана. Разве мы не видим, что происходит в Белоруссии? На Украине уже произошло, как и в Грузии. Мы слепые? Мы ничего не понимаем совершенно? Полжизни у меня прошло в армии в определённых частях. Мы не понимаем, что карабахский конфликт дирижировался из одного центра?

Мы же видим, что, когда приезжал руководитель МИ-6 в Турцию, Пашинян бегал в американское посольство советоваться с американцами: как быть? Мы же прекрасно понимаем, что всё это спланировано из одного сундучка. Пашинян должен был исполнить роль провокатора, Алиев должен был возбудиться как следует на эту провокацию и начать войну.

Эта война должна была втянуть нас в конфликт и так далее, много об этом говорилось. Но поскольку я провёл часть жизни в горах Таджикистана, в Абхазии  и Приднестровье, я немножко понимаю, что это такое. Слава Богу, что всё так случилось, что мы приняли правильное решение. Мы не ввязались в этот конфликт и сейчас разместили наших миротворцев.

Но мы же понимаем, что любую щель они будут использовать для того, чтобы расколоть наше общество. Кстати, я считаю, что для раскола будут использовать даже азербайджанскую и армянскую общины внутри нашей страны. Это тоже очень важно.

Десять лет назад я выступил с предложением убрать английский язык из школы. Тогда на меня так посмотрели... Но я вас уверяю, придёт время – и уберут. Это маразм, что с первого класса начинают вводить иностранные языки. Вот у меня сейчас ребёнок пошёл в первый класс, он учит английский язык, и ему это тяжело даётся.

При этом он не получает достаточные знания по арифметике, русскому, чтению, то есть по тем предметам, которые для него важны. Кроме того, убивается время ребёнка.

Когда мы говорим про воспитание, надо помнить, что не только нельзя отдавать идеологию, подходы к воспитанию в регионы, а надо создавать единую систему.

И важно просто убрать как минимум второй иностранный язык из системы нашего образования, а освободившиеся часы заполнить уроками истории, литературы и музыки. И придумывать ничего не надо.

Вы знаете, что на Первую мировую войну отводили всего лишь два часа, кажется? Разве за эти два часа можно рассказать про подвиги, которые реально были в ходе этой войны, считающейся неудачной? Даже Брусиловский прорыв – и о нём не успеешь рассказать. Так вот, если вернуть эти часы просто урокам истории, литературы и музыки, мы уже получим отличный воспитательный эффект.

(Продолжение следует)

[Александр Васильевич]

(Продолжение)

– Позвольте с вами здесь всё-таки в  одном месте не согласиться. Хорошо, второй язык – ещё может быть дискуссия. Но один язык точно быть должен. Потому что, никуда не денешься, целый пласт культуры, литературы, истории, да и, в принципе, специальной литературы на английском языке сегодня существует. И второе: очень хочется, чтобы русский человек, культурный, воспитанный, образованный, попадая за границу, смог грамотно изъясниться. Я по себе знаю. Моё знание английского языка – это та база, которую я в школе получила, в вузе это уже не так важно было. Но если рассуждать с точки зрения того, что часов много отдано иностранному языку, наверное, это резонно и стоило бы посмотреть на это.

– Вот если бы мы сейчас перешли на английский язык и спокойно продолжили бы передачу уже на английском… Я вот вам скажу, что после школы я вообще ничего не знал. А научился совершенно спокойно через 30 лет, когда возникла необходимость, сейчас уже говорю свободно.

Но в чём некий алогизм нашей русской ментальности? Мы говорим: сегодня без английского языка никуда. Если посмотреть, то в жизни его потом использует от силы пять процентов населения. Как правило, это фобия Бульварного кольца: ну как же, "я уже даже не помню, как по-итальянски "дверь" – помните, в "Трёх сёстрах"? Так я вам скажу, что нужно было, чтобы Наполеон сжёг Москву, говорящую сплошь на французском языке, чтобы потом Пушкин создал нам настоящий русский язык.

– Зато наши офицеры могли внедряться в наполеоновские войска и быть там очень органичными именно ввиду того, что французским прекрасно владели. И они не из разведшколы были, это просто органика.

– Правильно. Раньше в Советском Союзе были специализированные школы с углублённым изучением иностранного языка. Я хочу сказать, что школьники не должны по шесть часов в неделю с 1-го по 11-й класс тратить на английский язык за счёт той же истории, литературы, музыки, даже математики. Это нерационально, это просто губительно. Поэтому я считаю, что необходимо провести серьёзный мониторинг и понять, какое количество профессий или в конечном итоге людей используют этот язык для работы. Я вас уверяю, больше пяти процентов не наберётся. А остальные…

Тогда, 10 лет назад, мне позвонила женщина из Тамбовской области и говорит: "Вы нецивилизованный, на дворе XXI век". Я говорю: "Как вас зовут?" – "Нина Ивановна Петрова". – "Нина Ивановна, скажите, где вы родились?" – "В Тамбове". – "А живёте?" – "В Тамбове". – "А муж ваш?" – "Из Тамбова". – "А детишки?" – "У меня двое детей и четверо внуков, они все в Тамбове". Я говорю: "Нина Ивановна, вам зачем английский язык – вам конкретно?" Она задумалась: "Вы знаете, вот мы поедем в Турцию или Египет..." Я говорю: "Вы там были, там по-английски кто-то говорит?"

– Хорошо, вопрос дискуссионный...

– Возвращаюсь к воспитанию. Я убеждён, что английский язык воспитывает. И это факт. Английский язык, внедряясь с первого класса в сознание наших школьников, огромную роль играет именно в воспитании. Это не какое-то полезное знание. Язык воспитывает.

– Тонкий момент. У меня английский язык официально в школе начался с 5-го класса.

– И у меня. Так верните с 5-го класса. Дайте возможность до 5-го класса ребёночку освоить русский язык. Вы обратите внимание, как говорит наша молодёжь! "Может, я... э-э-э... вери гуд айдия, ай вил эксплейн ю самфинг вери фэст". Они ведь говорят по-английски русскими словами.

Мы говорим, какое-то воспитание, патриотические уроки... Вот  с этого надо начать. Наши дети должны говорить на русском языке. Наши дети должны учить историю как положено. Более того, скажу, что именно история воспитывает патриотизм. И именно литература воспитывает нравственное пространство человека. И музыка – это бессознательная нравственность.

Я, к примеру, занимаюсь хорами долгое время, это увлечение. Хор – это, как Струве говорил, один из лучших недидактических инструментов, который воспитывает человека, социализирует его и гасит ненужный эгоизм, потому что в хоре нельзя петь громче или тише. А уже если говорить о текстах и музыке, которые поют  люди... Они ведь действуют подсознательно. Конечно, это и есть воспитание.

– Важный момент. Мало кто об этом задумывается. Действительно, текст песни – это очень важно. Вроде бы ненавязчиво абсолютно, не под каким прицелом, никакого автомата, но тем не менее дети запоминают то, что надо запомнить.

– Шесть лет назад я создал Всероссийское хоровое общество, за это время в фестивалях, которые мы придумали, приняло участие около шести миллионов человек. Тысячный детский хор выступал на Олимпиаде, к примеру. Вот это был мой ответ на вопрос, что такое воспитание. Тысячный детский хор, который ездил в Крым в 2014 году. В общем, это главный хор России. В нём участвуют дети из всех регионов РФ – там более 65 национальностей, в этом хоре. И очень важно, что эти дети на сегодняшний момент знают 200 песен. Репертуар этого хора, ночью разбуди, они споют. И на Чукотке, и в… Мартане, и в Астрахани, и в Калининграде.

Разве это не воспитательный инструмент? Конечно воспитательный. В этом году не получилось из-за пандемии, а так в сентябре мы проводили две-три недели в "Артеке". Устраивали там мастер-класс, выбирали вокалистов. Мне очень интересно было пообщаться с детишками, которые приезжают со всех сторон нашей огромной Родины. Вот они сами говорили, что текст песни "С чего начинается Родина" входит в их сознание и формирует их ментальность. Возможно, даже правильного такого пения достаточно, чтобы сформировать чувство патриотизма.

– Какая ужасающая ситуация! У нас, оказывается, всё было, всё есть, и мы ничего не используем. И при этом пытаемся писать законы, текст которых очень часто удивляет. Если вспомнить эти поправки в закон об образовании, о которых мы сказали вначале, то там ведь мало что указывает на исполнение поправок к Конституции, которые мы приняли, надеясь на то, что традиционные ценности теперь станут основой нашей повседневной жизни и так далее. Очень либеральные тексты, очень расплывчатые формулировки, под которые, в принципе, можно подвести всё что угодно. В принципе, это такое широкое поле для того, чтобы враг открыто действовал на нашей территории.

– Например, можно было бы в Голландии этот закон принять, и голландцы бы даже не заметили, что в их жизни что-то изменилось – на фоне красных фонарей, марихуаны или ЛГБТ-тематики.

Действительно, написано огромное количество слов, а получается, что просто отработали номер. Вы в начале беседы правильно сказали, что у нас всё есть, а мы это как-то не так используем. Я всё время Черномырдина вспоминаю: хотели как лучше, а получилось как всегда.

У меня два вопроса возникает. Ведь всё-таки это разрабатывали чиновники, которые сегодня обличены большой властью. Если они идиоты, то их надо гнать из власти. Что они там делают? Потому что писать такие тексты могут только люди, которые до 11 лет не 6 часов, а 25 часов в неделю учили английский язык – и больше ничего, кроме этого.

– А если умные и делают это сознательно, то совсем другая, более серьёзная история...

– Естественно, это статья 275, измена Родине. Взять, к примеру, Горный Алтай, я хорошо этот регион знаю. Там довольно напряжённая ситуация между алтайцами и русскими, сложная социальная ситуация. Губернаторы у них неудачные и так далее. То есть проблема существует.

И тут с той стороны китайцы, которые резали алтайцев, и алтайцы в этом смысле помнят о русских. В то же время там есть хан Алтая и в целом очень хорошая память о том, как русские спасали алтайцев.

Но ведь можно всё это поставить под вопрос, если будут использоваться какие-то крайне националистические настроения, а они есть везде, поверьте мне: и в Татарстане, и на Алтае. Они и в Питере есть – по отношению к Москве. В более заглохшем состоянии, конечно, но они есть. Ваша родная Тверь, вспомните, и Владимир – во времена Михаила Тверского. Или Новгород и Владимиро-Суздальская Русь. То есть эти закладки есть везде в нашей истории. И вытащить их на поверхность, создать из этого какую-то "гордость своего региона" совсем несложно. Это уже делали, а в конечном итоге развалили страну. Вот о чём речь. Это всё не шутки.

– Какие-то формулировки мы могли бы вспомнить из закона – относительно того, кто там воспитывается, то есть какие цели ставит этот закон, поправки в закон об образовании?

– Например, там есть такой тезис – школьник должен уметь улаживать конфликтные ситуации, не прибегая  к насилию. Я если их в 41-й год вернут, это как? Те курсанты подольские, которые ушли. Следующая формулировка: он должен с пониманием воспринимать все особенности окружающего мира. Это что, про ЛГБТ?

– Учитывая ту практику в московских школах, когда проводятся уроки толерантности во Всемирный день толерантности и они рисуют радугу, можем предположить, что это будет таким образом реализовано...

– С моей точки зрения, идеальный мужчина тот, который иногда и прибегает к насилию, защищая женщин, защищая Родину, защищая честь свою, своих детей, может даже на улице несчастного человека защитить. Может, он не станет 50-й Псалом читать, пытаясь усмирить какого-то негодяя. Но он должен, как говорил отец Андрей Ткачёв в одной из проповедей, сначала дать в капусту, а потом прочитать 50-й Псалом. То есть здесь эта европейская задача – вытравить мужскую сущность. То есть вытравить благородство? Нет, надо просто принять другой образ жизни.

– Эту реализованную картину мы недавно наблюдали в Европе, когда случился миграционный кризис, женщины страдали от насилия и ничего невозможно было с этим сделать...

– И мы будем продвигать это в своих школах?

– Давайте с вами здесь сделаем акцент, что не идёт речь о том, что насилие – это хорошо и правильно и это должно быть. Нет, речь о том, что должен быть взвешенный подход к каждой конкретной ситуации. И масса тому примеров даже в классической  русской литературе, на которую, хотелось бы, чтобы мы ориентировались, как могут разрешаться те или иные конфликты. Не всегда стоит, наверное, как-то подставлять щёку вторую, я с вами согласна.

– Конечно, не о насилии идёт речь. Я говорю о сохранении мужского достоинства, о сохранении благородства, чести, о способности мужчины, может быть, даже на смерть пойти. Вспомните Героя России, дагестанского милиционера Магомеда Нурбагандова. Это образец для подражания.

А согласно этому закону, что он должен был там сделать? Найти компромисс, избежать конфликта, поговорить, принять чужие ценности? А вместо этого он пошёл на смерть. И как наши лётчики в Сирии. Вот где опасность.

– Для наших слушателей напомню, это тот самый человек, который сказал: "Работайте, братья", перед тем как его застрелили террористы.

– Поэтому я считаю, что не надо никакого другого воспитания. Я много выступал против преподавания основ православной культуры. Потому что мы сначала должны подготовить преподавателей, которые способны так построить лекции, что человек задумается и придёт к Богу. А потом уже вводить эти курсы. Сколько у нас людей в стране, способных преподавать этот предмет действительно так, что у ребёнка эта первая встреча останется раз и навсегда до конца его жизни?

– А не вызвала отторжение...

– Естественно, потому что эта нагрузка легла на тех же преподавателей литературы и так далее.

– То есть ваша мысль, что вообще в принципе не надо отдельно прописывать такое понятие, как воспитание, оно должно осуществляться через хоровое пение, через уроки истории, литературы и так далее?

– Абсолютно точно. Во-первых, представляете, какую нагрузку мы снимем с учителей? Мы убережём наших детей от нудного, навязчивого, неинтересного и абсолютно, в конечном итоге, преследующего прямо противоположную задачу воспитания антипатриотизма, антинравственности и так далее. Вот убережём просто детей и учителей.

– Если вдруг у детей будет негативная реакция.

– Конечно. Потому что это не будет воспринято органично, всё это будет формально, всё это будет навязано и будет обратный эффект.

– И в то же время будет широкое поле для деятельности наших врагов.

– Естественно. У меня есть опыт преподавания русской литературы, по крайней мере как хобби, и Достоевского, и Пушкина – я очень люблю их. И знаете, на "Евгении Онегине" можно привести к Богу. Да и вообще на русской литературе. И всё. Ничего больше не надо, кроме просто грамотного преподавателя.

Или, скажем, на примере "Портрета Дорина Грея" – вот мы вспоминали английскую литературу. Как мальчик из ангела превратился в чудовище. Разве это не воспитание? Кто такой лорд Генри или Воланд? И в данной ситуации почему Татьяна отказала Онегину? Или о чём трилогия Гончарова? "Обыкновенная история", "Обломов" и "Обрыв". То есть русская литература – кладезь воспитания.

(Продолжение следует)

[Александр Васильевич]

(Продолжение)

– То есть мы в полной мере не используем этот инструмент.

– Конечно. Десять лет назад я серьёзно этим занимался, когда был председателем комиссии по культуре Общественной палаты. Мы собрали около ста преподавателей русской литературы со всей страны и разработали концепцию преподавания русской литературы, нацеленную на формирование этого нравственного пространства. Пушкин, который пошёл на дуэль с Дантесом, всё-таки вызывает уважение. А если бы он пошёл на компромисс?

– Позвольте с вами здесь всё-таки в  одном месте не согласиться. Хорошо, второй язык – ещё может быть дискуссия. Но один язык точно быть должен. Потому что, никуда не денешься, целый пласт культуры, литературы, истории, да и, в принципе, специальной литературы на английском языке сегодня существует. И второе: очень хочется, чтобы русский человек, культурный, воспитанный, образованный, попадая за границу, смог грамотно изъясниться. Я по себе знаю. Моё знание английского языка – это та база, которую я в школе получила, в вузе это уже не так важно было. Но если рассуждать с точки зрения того, что часов много отдано иностранному языку, наверное, это резонно и стоило бы посмотреть на это.

– Вот если бы мы сейчас перешли на английский язык и спокойно продолжили бы передачу уже на английском… Я вот вам скажу, что после школы я вообще ничего не знал. А научился совершенно спокойно через 30 лет, когда возникла необходимость, сейчас уже говорю свободно.

Но в чём некий алогизм нашей русской ментальности? Мы говорим: сегодня без английского языка никуда. Если посмотреть, то в жизни его потом использует от силы пять процентов населения. Как правило, это фобия Бульварного кольца: ну как же, "я уже даже не помню, как по-итальянски "дверь" – помните, в "Трёх сёстрах"? Так я вам скажу, что нужно было, чтобы Наполеон сжёг Москву, говорящую сплошь на французском языке, чтобы потом Пушкин создал нам настоящий русский язык.

– Зато наши офицеры могли внедряться в наполеоновские войска и быть там очень органичными именно ввиду того, что французским прекрасно владели. И они не из разведшколы были, это просто органика.

– Правильно. Раньше в Советском Союзе были специализированные школы с углублённым изучением иностранного языка. Я хочу сказать, что школьники не должны по шесть часов в неделю с 1-го по 11-й класс тратить на английский язык за счёт той же истории, литературы, музыки, даже математики. Это нерационально, это просто губительно. Поэтому я считаю, что необходимо провести серьёзный мониторинг и понять, какое количество профессий или в конечном итоге людей используют этот язык для работы. Я вас уверяю, больше пяти процентов не наберётся. А остальные…

Тогда, 10 лет назад, мне позвонила женщина из Тамбовской области и говорит: "Вы нецивилизованный, на дворе XXI век". Я говорю: "Как вас зовут?" – "Нина Ивановна Петрова". – "Нина Ивановна, скажите, где вы родились?" – "В Тамбове". – "А живёте?" – "В Тамбове". – "А муж ваш?" – "Из Тамбова". – "А детишки?" – "У меня двое детей и четверо внуков, они все в Тамбове". Я говорю: "Нина Ивановна, вам зачем английский язык – вам конкретно?" Она задумалась: "Вы знаете, вот мы поедем в Турцию или Египет..." Я говорю: "Вы там были, там по-английски кто-то говорит?"

– Хорошо, вопрос дискуссионный...

– Возвращаюсь к воспитанию. Я убеждён, что английский язык воспитывает. И это факт. Английский язык, внедряясь с первого класса в сознание наших школьников, огромную роль играет именно в воспитании. Это не какое-то полезное знание. Язык воспитывает.

– Тонкий момент. У меня английский язык официально в школе начался с 5-го класса.

– И у меня. Так верните с 5-го класса. Дайте возможность до 5-го класса ребёночку освоить русский язык. Вы обратите внимание, как говорит наша молодёжь! "Может, я... э-э-э... вери гуд айдия, ай вил эксплейн ю самфинг вери фэст". Они ведь говорят по-английски русскими словами.

Мы говорим, какое-то воспитание, патриотические уроки... Вот  с этого надо начать. Наши дети должны говорить на русском языке. Наши дети должны учить историю как положено. Более того, скажу, что именно история воспитывает патриотизм. И именно литература воспитывает нравственное пространство человека. И музыка – это бессознательная нравственность.

Я, к примеру, занимаюсь хорами долгое время, это увлечение. Хор – это, как Струве говорил, один из лучших недидактических инструментов, который воспитывает человека, социализирует его и гасит ненужный эгоизм, потому что в хоре нельзя петь громче или тише. А уже если говорить о текстах и музыке, которые поют  люди... Они ведь действуют подсознательно. Конечно, это и есть воспитание.

– Важный момент. Мало кто об этом задумывается. Действительно, текст песни – это очень важно. Вроде бы ненавязчиво абсолютно, не под каким прицелом, никакого автомата, но тем не менее дети запоминают то, что надо запомнить.

– Шесть лет назад я создал Всероссийское хоровое общество, за это время в фестивалях, которые мы придумали, приняло участие около шести миллионов человек. Тысячный детский хор выступал на Олимпиаде, к примеру. Вот это был мой ответ на вопрос, что такое воспитание. Тысячный детский хор, который ездил в Крым в 2014 году. В общем, это главный хор России. В нём участвуют дети из всех регионов РФ – там более 65 национальностей, в этом хоре. И очень важно, что эти дети на сегодняшний момент знают 200 песен. Репертуар этого хора, ночью разбуди, они споют. И на Чукотке, и в… Мартане, и в Астрахани, и в Калининграде.

Разве это не воспитательный инструмент? Конечно воспитательный. В этом году не получилось из-за пандемии, а так в сентябре мы проводили две-три недели в "Артеке". Устраивали там мастер-класс, выбирали вокалистов. Мне очень интересно было пообщаться с детишками, которые приезжают со всех сторон нашей огромной Родины. Вот они сами говорили, что текст песни "С чего начинается Родина" входит в их сознание и формирует их ментальность. Возможно, даже правильного такого пения достаточно, чтобы сформировать чувство патриотизма.

– Какая ужасающая ситуация! У нас, оказывается, всё было, всё есть, и мы ничего не используем. И при этом пытаемся писать законы, текст которых очень часто удивляет. Если вспомнить эти поправки в закон об образовании, о которых мы сказали вначале, то там ведь мало что указывает на исполнение поправок к Конституции, которые мы приняли, надеясь на то, что традиционные ценности теперь станут основой нашей повседневной жизни и так далее. Очень либеральные тексты, очень расплывчатые формулировки, под которые, в принципе, можно подвести всё что угодно. В принципе, это такое широкое поле для того, чтобы враг открыто действовал на нашей территории.

– Например, можно было бы в Голландии этот закон принять, и голландцы бы даже не заметили, что в их жизни что-то изменилось – на фоне красных фонарей, марихуаны или ЛГБТ-тематики.

Действительно, написано огромное количество слов, а получается, что просто отработали номер. Вы в начале беседы правильно сказали, что у нас всё есть, а мы это как-то не так используем. Я всё время Черномырдина вспоминаю: хотели как лучше, а получилось как всегда.

У меня два вопроса возникает. Ведь всё-таки это разрабатывали чиновники, которые сегодня обличены большой властью. Если они идиоты, то их надо гнать из власти. Что они там делают? Потому что писать такие тексты могут только люди, которые до 11 лет не 6 часов, а 25 часов в неделю учили английский язык – и больше ничего, кроме этого.

– А если умные и делают это сознательно, то совсем другая, более серьёзная история...

– Естественно, это статья 275, измена Родине. Взять, к примеру, Горный Алтай, я хорошо этот регион знаю. Там довольно напряжённая ситуация между алтайцами и русскими, сложная социальная ситуация. Губернаторы у них неудачные и так далее. То есть проблема существует.

И тут с той стороны китайцы, которые резали алтайцев, и алтайцы в этом смысле помнят о русских. В то же время там есть хан Алтая и в целом очень хорошая память о том, как русские спасали алтайцев.

Но ведь можно всё это поставить под вопрос, если будут использоваться какие-то крайне националистические настроения, а они есть везде, поверьте мне: и в Татарстане, и на Алтае. Они и в Питере есть – по отношению к Москве. В более заглохшем состоянии, конечно, но они есть. Ваша родная Тверь, вспомните, и Владимир – во времена Михаила Тверского. Или Новгород и Владимиро-Суздальская Русь. То есть эти закладки есть везде в нашей истории. И вытащить их на поверхность, создать из этого какую-то "гордость своего региона" совсем несложно. Это уже делали, а в конечном итоге развалили страну. Вот о чём речь. Это всё не шутки.

– Какие-то формулировки мы могли бы вспомнить из закона – относительно того, кто там воспитывается, то есть какие цели ставит этот закон, поправки в закон об образовании?

– Например, там есть такой тезис – школьник должен уметь улаживать конфликтные ситуации, не прибегая  к насилию. Я если их в 41-й год вернут, это как? Те курсанты подольские, которые ушли. Следующая формулировка: он должен с пониманием воспринимать все особенности окружающего мира. Это что, про ЛГБТ?

– Учитывая ту практику в московских школах, когда проводятся уроки толерантности во Всемирный день толерантности и они рисуют радугу, можем предположить, что это будет таким образом реализовано...

– С моей точки зрения, идеальный мужчина тот, который иногда и прибегает к насилию, защищая женщин, защищая Родину, защищая честь свою, своих детей, может даже на улице несчастного человека защитить. Может, он не станет 50-й Псалом читать, пытаясь усмирить какого-то негодяя. Но он должен, как говорил отец Андрей Ткачёв в одной из проповедей, сначала дать в капусту, а потом прочитать 50-й Псалом. То есть здесь эта европейская задача – вытравить мужскую сущность. То есть вытравить благородство? Нет, надо просто принять другой образ жизни.

– Эту реализованную картину мы недавно наблюдали в Европе, когда случился миграционный кризис, женщины страдали от насилия и ничего невозможно было с этим сделать...

– И мы будем продвигать это в своих школах?

– Давайте с вами здесь сделаем акцент, что не идёт речь о том, что насилие – это хорошо и правильно и это должно быть. Нет, речь о том, что должен быть взвешенный подход к каждой конкретной ситуации. И масса тому примеров даже в классической  русской литературе, на которую, хотелось бы, чтобы мы ориентировались, как могут разрешаться те или иные конфликты. Не всегда стоит, наверное, как-то подставлять щёку вторую, я с вами согласна.

– Конечно, не о насилии идёт речь. Я говорю о сохранении мужского достоинства, о сохранении благородства, чести, о способности мужчины, может быть, даже на смерть пойти. Вспомните Героя России, дагестанского милиционера Магомеда Нурбагандова. Это образец для подражания.

А согласно этому закону, что он должен был там сделать? Найти компромисс, избежать конфликта, поговорить, принять чужие ценности? А вместо этого он пошёл на смерть. И как наши лётчики в Сирии. Вот где опасность.

– Для наших слушателей напомню, это тот самый человек, который сказал: "Работайте, братья", перед тем как его застрелили террористы.

– Поэтому я считаю, что не надо никакого другого воспитания. Я много выступал против преподавания основ православной культуры. Потому что мы сначала должны подготовить преподавателей, которые способны так построить лекции, что человек задумается и придёт к Богу. А потом уже вводить эти курсы. Сколько у нас людей в стране, способных преподавать этот предмет действительно так, что у ребёнка эта первая встреча останется раз и навсегда до конца его жизни?

– А не вызвала отторжение...

– Естественно, потому что эта нагрузка легла на тех же преподавателей литературы и так далее.

– То есть ваша мысль, что вообще в принципе не надо отдельно прописывать такое понятие, как воспитание, оно должно осуществляться через хоровое пение, через уроки истории, литературы и так далее?

– Абсолютно точно. Во-первых, представляете, какую нагрузку мы снимем с учителей? Мы убережём наших детей от нудного, навязчивого, неинтересного и абсолютно, в конечном итоге, преследующего прямо противоположную задачу воспитания антипатриотизма, антинравственности и так далее. Вот убережём просто детей и учителей.

– Если вдруг у детей будет негативная реакция.

– Конечно. Потому что это не будет воспринято органично, всё это будет формально, всё это будет навязано и будет обратный эффект.

– И в то же время будет широкое поле для деятельности наших врагов.

– Естественно. У меня есть опыт преподавания русской литературы, по крайней мере как хобби, и Достоевского, и Пушкина – я очень люблю их. И знаете, на "Евгении Онегине" можно привести к Богу. Да и вообще на русской литературе. И всё. Ничего больше не надо, кроме просто грамотного преподавателя.

Или, скажем, на примере "Портрета Дорина Грея" – вот мы вспоминали английскую литературу. Как мальчик из ангела превратился в чудовище. Разве это не воспитание? Кто такой лорд Генри или Воланд? И в данной ситуации почему Татьяна отказала Онегину? Или о чём трилогия Гончарова? "Обыкновенная история", "Обломов" и "Обрыв". То есть русская литература – кладезь воспитания.

(Окончание следует)

[Александр Васильевич]

(Окончание)

– То есть мы в полной мере не используем этот инструмент.

– Конечно. Десять лет назад я серьёзно этим занимался, когда был председателем комиссии по культуре Общественной палаты. Мы собрали около ста преподавателей русской литературы со всей страны и разработали концепцию преподавания русской литературы, нацеленную на формирование этого нравственного пространства. Пушкин, который пошёл на дуэль с Дантесом, всё-таки вызывает уважение. А если бы он пошёл на компромисс?

– На разрешение конфликта словами.

– Вся героика русской истории основана на том, что в трудные, тяжёлые минуты люди жертвовали своей жизнью ради чести, ради каких-то принципов. Русская литература самодостаточна, чтобы заменить собой и основы православной культуры, и всю эту, извиняюсь за выражение, дребедень, связанную с воспитанием, абсолютно. Особенно советская литература, касающаяся Второй мировой войны. Один "Василий Тёркин" чего стоит. Или "Горячий снег".

Всё есть у нас, нужно увеличить часы, нужно разработать методологию: что мы хотим от детей в каждом классе в конечном итоге – с точки зрения их оценки своей жизни и истории. Надо увеличить часы, отведённые на изучение истории. Ну как это можно? Первая мировая война – два часа, просто позорище. Сталинградская битва, по-моему, вообще один час. Вот где всё закладывается. Зачем какие-то дополнительные уроки, когда можно на нашей истории это делать?

– Теперь становится понятно. Когда вы говорите: "Не нужно это воспитание", звучит очень радикально и может испугать очень многих. Но когда вы делаете такие пояснения, у нас рождаются ассоциации сразу же, например Александр Невский. И конец того самого знаменитого фильма: кто к нам с мечом придёт, от меча и погибнет. А предлагается какая альтернатива? Толерантность и беседа.

– Хороший пример. Александр Невский, святой, он, перекрестившись, отправил на дно озера тевтонских рыцарей, а потом отслужил литургию. Очень важно не перепутать последовательность.

– Это глубокая мысль. Вспомним ещё Советский Союз, где большое внимание уделялось именно воспитанию во всех формах: и в школах, и в секциях, и в каких-то идеологических организациях, и так далее, тем не менее от развала не удалось спасти страну.

– Я вырос в СССР. В 1970 году пошёл в первый класс, в 1980-м окончил школу. Вся проблема в том, что идеология рухнула. Поэтому мы сегодня должны ещё раз понять ценность наличия идеологии. У нас сейчас её вообще нет.

– И в чём суть этой идеологии, самое главное.

– Естественно. И в этом была проблема, но если говорить в целом о подходе, о методологии – это было колоссальное событие в мировой истории: моральный облик строителей коммунизма – вот что скрепляло. Более того, в школах были ученические комитеты. Вспомните, может, сейчас мало читают, но есть прекрасное произведение – "Ночь после выпуска" Тендрякова, советую школьникам его почитать, где размышляли десятиклассники о нравственности, что хорошо, что плохо, что обсуждали.

Я вспоминаю об уроках литературы, ведь по большому счёту нас не ограничивали в наших суждениях. Я помню, изучали "Грозу", в которой Катерина, "луч света в тёмном царстве", прыгнула с обрыва в Волгу непонятно зачем. И  тогда это вызывало у нас дискуссию.

– Мне тоже не совсем понятно. Анну Каренину никто не понимал. В смысле, почему мы должны сочувствовать героине.

– Нет, мне нравится "Анна Каренина".

– Аналогично, но тут много интересных вопросов.

– Я думаю, Лев Николаевич немного претендовал на роль Эсхила. Он хотел написать такую греческую трагедию, чтобы человек, содрогнувшись о судьбе этой женщины, у себя внутри записал: если вдруг возникнет красивый  Вронский, лучше отвести взгляд и пойти своей дорогой... Естественно, я шучу. Но в целом ведь литература образна, она символична, она может через образы человеку внутри настраивать струны, не буквально, конечно, это же не клип.

Понятно, что Татьяна Ларина, когда пришли в библиотеку Онегина и почитала его пометки на полях книг, сказала: "Не может он мне счастья дать". То есть вот это внутреннее глубокое духовное её, сущность её, победила любовь плотскую и поверхностную. Если бы наши девочки в возрасте 19-20 лет внимательно читали "Евгения Онегина", то, возможно, в конечном итоге не было бы столько разочарований через год-два и не пришлось бы разводиться со своим мужем. Потому что литература даёт очень глубокое, точное ощущение, ничего не навязывая при этом.

Вот "Мцыри": он бежал из монастыря на свободу и погиб. Он погиб оттого, что он в ту самую свободу попал, или несвобода его убила, он не успел добежать? Это же вопросы, которые хороший учитель может настолько интересно подать ученикам для сочинения, для обсуждения.

Потому что в истории, например, с той же Катериной в "Грозе", был момент в той школе, Варвара говорит: мол, любовник, сейчас все ходят, я тебе ключик дам от калиточки, ты тихонько пройди и всё хорошо. Катерина говорит: "А почему я должна скрываться? Это моя любовь, это моё чувство. Пусть все знают". Чем всё закончилось? Самоубийством.

Островский не просто так писал "тёмное царство", Кабаниха и так далее... Он поставил перед нами вопрос: что свобода, к которой стремилась Катерина, ей дала? Самоубийство?

Я уже не говорю про пятикнижие Достоевского! Уверяю вас, русская литература и, конечно, часть английской вполне самодостаточны, чтобы решить все вопросы воспитания, которые стоят перед нами.

– Если бы ещё набрать таких преподавателей, которые смогли бы донести так, как у вас получается, было бы совсем прекрасно. Если можно кратко ответить, возможна ли, в принципе, какая-то воспитательная функция через дистанционное обучение?

– Главная воспитательная функция лежит на семье. И хорошо, если она полноценная. В этом смысле я не ханжествую, а считаю так искренне. Я женат, у меня восемь детей, все родились в одном браке.

Поэтому я совершенно уверен, что главная функция воспитания – в семье. Ведь дети копируют родителей, повторяя за ними то, что они говорят, что делают.

Если говорить о дистанционном обучении, то я считаю это катастрофой. Но отношусь терпеливо, хотя моё окружение меня и ругает за это. Это период, который мы должны пережить.

Вот в феврале я пойду с вами на любые баррикады – сейчас не трогайте государство, не надо. Даже где-то оно перебарщивает, мы терпеливо к этому относимся и стараемся детишкам восполнить то, что они не получают с точки зрения воспитания в школе.

См.видео по нижеприведённой ссылке:

https://vk.com/video-75679763_456257946

Но, конечно, возврат к очному воспитанию и кастрирование этого дистанционного обучения в перспективе – одна из наших главных задач. Моя теория, что ковид как тестирующая система, которая прошла по стране. В результате кто-то всё понял, в том числе и наше здравоохранение. Пандемия, она как лакмусовая бумажка, всё проявила.

А дистанционное образование – это приучение нас к новой форме, к секуляризации. И если бы вместе с дистанционным образованием в связке шёл тот же закон о воспитании, то они бы нашли друг друга с точки зрения развала страны. Многие процессы, которые происходят, взаимосвязаны друг с другом, тот же электронный регистр, о чём весной говорили неоднократно. А если это так, то надо бить в колокол, в набат, надо сопротивляться всему этому. Мы потеряем не только страну – мы себя потеряем.

– Спасибо. Ещё один вопрос тюркологу Владимиру Аваткову: какие конкретно действия предпринимает Турция для влияния на процесс воспитания детей, молодёжи на постсоветском пространстве?

Владимир Аватков: – Турция на протяжении длительного времени стремилась к внедрению в процесс воспитания молодёжи на постсоветском пространстве. Она для этого делала достаточно много, создавая различные некоммерческие организации, фонды, а также поддерживая научно-образовательную деятельность молодёжи, работая с представителями молодёжи в отдельности и в различных группах.

Передача функций воспитательных на региональный уровень может лишь способствовать планам внешних игроков по усилению давления на уровне регионов. Потому что на федеральный центр всегда давить сложнее, нежели на регионы. Кроме того, через региональное управление проще внедряться в образовательный процесс и работать для формирования лоббистских групп внутри страны. Это то, что наши турецкие коллеги очень хорошо умеют и практикуют.

– Французский писатель Анри Барбюс говорил: школа – это мастерская, где формируются мысли подрастающего поколения. Надо крепко держать её в руках, если не хочешь выпустить из рук будущее. Существуют две крайности школьного воспитания. Одна была реализована в Советском Союзе – это регулярные школьные политинформации, строгий контроль за внешним видом, моральным обликом детей и подростков, обязательное массовое членство в идеологизированных организациях, бесплатные и недорогие кружки и секции после школы...

– Эта система исправно работала несколько десятилетий. Но рухнула вместе со страной. В 90-е годы мы столкнулись с другой крайностью. Никаких общих требований к воспитанию, никаких политинформаций, никаких детских организаций, в каждой школе кто во что горазд. Несмотря на то что с тех пор прошло уже более 20 лет, приходится признать, что единой воспитательной системы у нас по-прежнему нет.

См.видео по нижеприведённой ссылке:

https://vk.com/video-75679763_456257840

Похоже, что чиновники от образования не до конца понимают, как её создать, точнее воссоздать. И самое неприятное, такое ощущение, что у них нет понимания, осознания того, что это на самом деле нужно и очень важно. Безусловно, у нас федеративная  страна, региональные особенности всегда были и будут, но для изучения региональной специфики существуют уроки краеведения, а воспитание всё-таки должно быть одинаковым в любой республике, крае или области. Где бы ни жил ребёнок, он должен получать абсолютно единообразную информацию, во-первых, по истории страны, во-вторых, по нынешней политической ситуации.

Недопустимо, чтобы любые, связанные с зарубежными странами НКО близко подходили к школам. Сейчас у нас складывается парадоксальная ситуация. Да, иностранные агенты отлучены от политики, от СМИ. Но при этом никто не мешает им приходить в школы и устраивать, например, обучающие семинары для учителей, что мало отличается от прямого влияния на учеников.

Неужели история нас ничему не учит? Неужели, пока гром не грянет, чиновники не зашевелятся? Важно понимать, что голыми запретами и ограничениями в эпоху интернета ничего не добиться. Современные дети разбираются в обходе блокировки сайтов на порядок лучше взрослых. Важно научиться конкурировать в открытой информационной среде.

Одной из причин, подкосивших советскую систему воспитания, был огромный разрыв между картиной, которую рисовала официальная пропаганда, и реальностью. В школе слышали одно, выходя за двери школы, видели совсем другое. Дети прекрасно чувствуют враньё и фальшь, и, единожды солгав, добиться их доверия очень сложно. Практически невозможно. Резюмирую: нам нужна единая система воспитания, основанная на традиционных ценностях, утверждающая единство страны, закрытая от внешнего воздействия и способная дать детям честные ответы на большинство вопросов, которые у них возникают.

Альтернатива – превращение наших детей в новых янычар, не помнящих корней и беззаветно преданных своему интернет-султану. По сути, уничтожение страны и государства. Подумайте об этом.

https://tsargrad.tv/articles/jeto-ne-shutki-my-poluchim-separatizm-i-razval-strany_301861