Как спасали заложников Беслана и обезвреживали террористовВячеслав Бочаров 
Первому в пылающий спортзал школы в Беслане удалось войти командиру группы Управления «В» («Вымпел») Центра специального назначения ФСБ РФ Вячеславу Бочарову. Под шквальным огнем он переносил раненых детей в раздевалку, где не было окон. А потом в одиночку вел бой с засевшими на втором этаже террористами.
3 сентября 2004 года, в спортзале школы №1 в Беслане, где 32 террориста почти три дня удерживали 1128 заложников, произошли два последовательных взрыва, частично обрушилась крыша и начался пожар. Спецподразделения пошли на штурм школы.
В ходе боестолкновения Бочаров получил тяжелейшее ранение в голову. Лицо было обезображено так, что опознать его в больнице не могли. В подразделении он числился пропавшим без вести. На Николо-Архангельском кладбище для него уже вырыли резервную могилу. Придя в больнице на минуту в сознание, он сумел написать на листе: «ЦСН, ФСБ, Бочаров».
О том, что он стал Героем России, Вячеслав Алексеевич узнал в госпитале имени Бурденко. На глазах были повязки, в трахее - трубка, в носу - зонд, через который его кормили.
Спустя 15 лет после трагических событий в Беслане он рассказал, как спецназ штурмовал школу, о той страшной картине, которую довелось увидеть, о погибших друзьях, а также о периоде восстановления и своем возвращении в строй.«Свинец буквально висел в воздухе»- 1 сентября в 2004 году, когда случился захват школы в Беслане, было выходным днем, - рассказывает полковник Вячеслав Бочаров. - Тогда еще не было мобильных телефонов, а только пейджеры, на него и пришел сигнал тревоги.
У нас есть нормативы, которые определяют боевую готовность подразделения. Уже через полтора часа я был на объекте. Нам сообщили о захвате заложников в Беслане. Была поставлена задача на сбор к вылету. Военно-транспортным бортом вместе с группой «Альфа» на Ил-76 мы вылетели во Владикавказ.
В Беслане уже был организован оперативный штаб, который возглавил глава ФСБ по РСО - Алания Валерий Андреев. Все прилегающие к школе районы были оцеплены. Жители эвакуированы.
- По прилете мы разместились в здании ПТУ, которое располагалось недалеко от школы. Командиры отделов были вызваны в штаб, где были поставлены задачи, кому на каком направлении действовать.
Все надеялись, что силовые действия применять не придется. В заложниках было много детей.
- Шли переговоры, но они не дали никаких результатов, - говорит Вячеслав Алексеевич. - Мы, в свою очередь, в течение двух дней вели разведывательные действия на своих направлениях, держали под наблюдением каждый сантиметр школы. Каждый отдел изучал подступы к объекту в отведенном ему секторе.
В случае силового варианта необходимо было действовать быстро, не пересекаясь, чтобы не ранить коллег. Шла отработка связи. Также сотрудники занимались своей экипировкой, чтобы ничего не мешало. Еще раз проверили оружие - автоматы, пистолеты. В штатный комплект входили также гранаты, но все понимали, что в здании их применять можно было только в крайнем случае, если точно знаешь, что в классе, кроме бандитов, никого нет.
В захваченной школе было 32 боевика. Они прикрывались живым щитом из женщин и детей.
На третий день, 3 сентября, в 13.05 в школьном спортзале произошел сначала один взрыв, а потом второй. В спортзале было жарко. По одной из версий, от высокой температуры отклеился скотч, с помощью которого к баскетбольному кольцу была прикреплена взрывчатка. Эксперты потом установили, что террористы использовали самодельное взрывное устройство на основе управляемых противопехотных осколочных мин направленного поражения.
Бомбы были подвешены к баскетбольным корзинам и прикреплены к двум тросам, которые были натянуты между ними. Провода от самодельных взрывных устройств были подведены к двум замыкающим педалям, на которых по очереди дежурили боевики. Когда одна из бомб из-за отлетевшего скотча упала вниз, у террориста, кто контролировал педали, могли сдать нервы, он отпустил ногу...
- Взрывы в школе произошли внезапно для всех - для нас, заложников и террористов, - говорит полковник. - Каждый отдел вышел на свое направление. Не было никаких спонтанных действий, все было заранее обговорено и отработано. Вопрос уже стоял не о сохранении жизни всем заложникам, а о том, чтобы спасти как можно больше детей, женщин и стариков, минимизировать потери. А это можно было сделать только при нейтрализации бандитов.
У боевиков было три дня, чтобы забаррикадировать здание, оборудовать огневые позиции и подготовиться к штурму.
- Мы понимали, что у нас был практически билет в один конец. Но мы сами выбрали этот путь, когда написали рапорт в Центр специального назначения ФСБ России. Когда произошли взрывы, я связался с руководителем операции, начальником центра. Получил подтверждение, что будем действовать по ранее утвержденному плану.
Отделу Вячеслава Бочарова предстояло первому войти в школу, разведать обстановку и доложить.
- Нужно было преодолеть 25 метров открытого пространства. Я никогда в жизни так стремительно не бегал. Свинец буквально висел в воздухе, настолько интенсивной была стрельба. Навстречу нам бежали женщины и дети, которым боевики стреляли в спины. Заложники были все в крови - кто в своей, кто в чужой.
Группа Вячеслава Бочарова заходила со стороны начальной школы, где были мастерские. Часть офицеров стала продвигаться к главному входу в школу, а Вячеслав Алексеевич с двумя спецназовцами, Боцманом и Скрипкой, кинулись к медсанчасти, которая была соединена дверью со спортзалом.
- Вошел в спортзал и увидел перед собой людей, которые слоями лежали друг на друге. Около порога лежал маленький мальчик, которому было годика полтора. Мертвые черные глаза с загнутыми ресницами смотрели прямо на меня... Я до сих пор помню его полный удивления взгляд.
Были контуженные, кто-то шевелился, подавал признаки жизни. Их крики заглушала стрельба. Я стал вытаскивать их в раздевалку, в которой не было окон. Дети и женщины были все в крови, выскальзывали из рук... Противоположная стена спортзала горела. В полный рост перемещаться было нельзя - из актового зала со второго этажа боевики вели прицельный огонь.
Когда все выжившие были в безопасном месте, Вячеслав Бочаров попросил по рации прекратить стрельбу, сообщив, что в спортзале остались только мертвые заложники.
Ему ответили, что спецназовцы не стреляют, огонь ведут местные жители. На руках у гражданского населения оказалось большое количество стволов.
- Доложил руководству, что продолжаю работать в школе. Продвинулся вперед, за колонной краем глаза увидел пожилую женщину с седыми всклоченными волосами. Она металась, не понимая, что ей делать, куда бежать.
Продвигаясь по коридору, Вячеслав Бочаров вел огонь по точкам, откуда по нему стреляли. Один противостоял пулеметчику, который контролировал коридор. Командиру отделения нужно было попасть к центральному входу, чтобы завести своих ребят, которые ждали около стен школы.
Действовать полковнику пришлось в условиях ограниченной видимости. В воздухе висела взвесь из пороховой гари и известковой пыли, которая поднималась со стен и потолка школы. Где террористы сидели, он не знал, зато он у них был под прицелом. Пуля, выпущенная снайпером, угодила Вячеславу в голову.
- Какое-то время я оставался в сознании, хотя кровь хлестала по лицу. Потом наступила темнота. Очнулся только в Москве в реанимации. Когда меня выносили, поняли, что вроде свой, при автомате, в камуфляже, а лица-то - нет.
Заложников помогали эвакуировать бойцы 58-й армии, местные милиционеры, спасатели и местные жители. «Скорых» не хватало. Бесланцы на своих машинах развозили раненых по больницах, самых тяжелых отправляли во Владикавказ.
- Друзья потом мне рассказали, что долго меня искали. Но раненых было очень много, около 700 человек, сортировать людей было некогда, какие там имена и фамилии, всех с ранениями стремились как можно быстрее доставить в больницу.
Я попал в госпиталь во Владикавказе. Пуля вошла в голову под левым ухом и вышла под левым глазом. Меня не могли узнать даже те, кто со мной прослужил не один год.
«Между медицинскими операциями ездил на боевые»При штурме школы погибли 10 офицеров спецподразделений Управлений «А» и «В», в том числе командиры трех штурмовых групп. Это были самые большие потери в ходе одной операции за всю историю существования двух элитных подразделений.
Подполковник Олег Ильин с позывным «Маячок», сибиряк, был одним из ветеранов подразделения. Он всегда и во всем был первым. На его счету было много сложнейших боевых операций, в том числе - в Первомайском, Ботлихе, «Норд-Осте». Вызов в Беслан застал Олега Ильина накануне отпуска...
Освобождая заложников, он получил пулю в руку и осколочное ранение головы. Но не вышел из боя. Теряя силы, уложил в ближнем бою двух террористов, и сам получил смертельное ранение.
- 29 августа 2004 года мы отмечали День спецназа России, - вспоминает Вячеслав Бочаров. - В Кремле состоялся прием. Я там был с тремя ребятами из Центра специального назначения. Среди них был и Олег Ильин. Помню, мы вышли после приема в Александровский сад, сфотографировались вчетвером. А через два дня мы уже были в Беслане. Подполковник Олег Ильин в ходе той операции погиб. Посмертно он был удостоен звания Героя Российской Федерации.
Спецназовцы выводили и защищали своими телами детей.
Подполковник Дмитрий Разумовский из «Вымпела» с позывным «Майор» еще при жизни считался легендой. За недюжинный интеллект друзья называли его Разумом. За голову молодого заместителя командира погранзаставы в Таджикистане боевики давали большое вознаграждение. Возглавив в «Вымпеле» «горный отдел», он принимал участие во всех знаковых операциях. При этом не потерял ни одного подчиненного.
Во время штурма школы в Беслане его группа осуществляла огневую поддержку. На них обрушился шквальный огонь пулеметчиков, по ним били снайперы. Одна из пуль попала в Дмитрия Разумовского, пролетев в нескольких миллиметрах над пластиной бронежилета. Ранение оказалось смертельным.
Стихийный мемориал на месте трагедииМайор Александр Перов из «Альфы» с позывным «Пух», богатырь под два метра ростом, был для подчиненных защитным оберегом, говорили, «если Перов командует, значит, все останутся живы». В захваченной школе в Беслане он уничтожил огневую точку боевиков. А когда в заложников полетела граната, накрыл, заслонив своим телом трех человек. Посеченный осколками, истекая кровью, он продолжал руководить эвакуацией, пока не умер от тяжелейших ранений. Александру Перову, как и Дмитрию Разумовскому, посмертно было присвоено звание Героя России.
На Николо-Архангельском кладбище вырыли одиннадцать могил, резервная была приготовлена для Вячеслава Бочарова. Он числился и без вести пропавшим, и в списках погибших.
- Сетчатка глаз от контузии рассыпалась, я ничего не видел. Лицо было изуродовано так, что я не мог говорить. Уже потом узнал, что на самолете МЧС меня перевезли в госпиталь имени Бурденко. Когда пришел в себя, смог с трудом, вслепую, нацарапать карандашом на бумаге: ЦСН, ФСБ и свою фамилию. Вскоре приехал наш доктор, сказал, что меня ищут.
Вячеслав Бочаров еще долго балансировал между жизнью и смертью. Не мог понять, где сон, где явь. В забытьи ему виделся Афганистан. В феврале 1982-го в районе Тагаба они брали горный хребет. Он тогда был заместителем командира разведроты 103-й дивизии ВДВ. Пулеметная очередь резанула по ногам. Вколол себе обезболивающее и всю ночь, до прихода подмоги, продолжал с ротой удерживать высотку. В госпитале ему потом удалили из ног три пули. За тот бой он получил орден Красной Звезды.
В Чечне он чудом выжил при падении вертолета. Группа из «Вымпела» после операции возвращалась тогда на базу. Вертушку подбили. Вдвоем с майором Чирихиным в окружении боевиков они вытаскивали братишек из покореженной машины. А потом все вместе прорывались из окружения к своим.
Спецназовцы привыкли действовать быстро и четко, боевыми двойками и тройками. Вот и в госпитале, после Беслана, Вячеслав Бочаров не мог один находиться в реанимационной палате. Несмотря на то что был еще весь окутан проводами, попросился в общую, «семейную» палату. Как только стал самостоятельно ходить, начал делать зарядку, отжиматься, приседать.
- Как узнали, что стали Героем России?
- Это было еще в госпитале имени Бурденко. Дышал тогда через трубочку. Пришел начальник Центра специального назначения Александр Евгеньевич Тихонов и сказал: «Тебе присвоено звание Героя РФ». Говорить я не мог, взял ручку, написал на бумаге: «Служу России».
А потом был долгий процесс реабилитации. Вячеслав признается, что сложно было смотреть на себя в зеркало.
- Надо было привыкнуть к своей новой внешности, все должно было срастись в голове, чтобы не комплексовать. Как только меня через полтора месяца выписали из госпиталя, я сразу поехал на объект. И потом, прикрывая лицо платочком, чтобы не пугать окружающих, каждый день ездил на работу в метро, а потом пересаживался на автобус.
В общей сложности перенес 12 пластических операций. Стал похож сам на себя, не пришлось даже менять фотографии на документах. Служил еще 6 лет, между медицинскими операциями ездил на боевые. И потихоньку восстановился.
- Вы сохранили какую-то памятную вещь, оставшуюся от Беслана?
- Нет, все, что осталось у меня, тот комплект обмундирования, в котором я был, разгрузку, элементы экипировки я отдал в музей Героев Советского Союза и России, который находится недалеко от метро «Академическая».
«В Беслане нас принимают как родных»Со времен тех трагических событий в Беслане прошло уже 15 лет. Те дети, кому удалось выжить в кровавой мясорубке, уже выросли. У них родились свои дети.
- Никто из них не потерялся в жизни, все нашли себя, выбрали профессии по душе. Многие сейчас работают на ответственных должностях.
Недавно ко мне в Общественную палату приходила Ирина Гуриева, которая была заложницей в захваченной школе. Она учится в магистратуре Педагогического университете в Москве. У них династия педагогов еще с ХIХ века.
А как-то мы проводили встречу в Рязанском высшем воздушно-десантном училище, вспоминали Беслан. И ко мне подошел парнишка, сказал: «Я был заложником в той школе в 2004 году». Он помнил, как их спасали спецназовцы. И решил связать свою судьбу с ВДВ.
Каждый год 1 сентября те бойцы из «Альфы» и «Вымпела», кто участвовал в освобождении заложников в школе, по приглашению местных жителей приезжают в Беслан.
- Нас принимают как родных. За сердце трогает, когда подходят мужчины, которые старше нас, приветствуют, благодарят. И девочки-школьницы спрашивают: «Можно вас обнять?» Это благодарность от людей разного возраста может растрогать до слез.
Вячеслав Бочаров признается, что всякий раз, когда заходит в спортзал, который сейчас является частью мемориального комплекса, видит большой поминальный крест, у него перед глазами встает совсем другая картина: бездыханные люди лежат друг на друге, мертвые маленькие ребятишки, которые пришли на свой первый звонок...
- Память - она как пленка документалиста, запечатлевает все до мельчайших подробностей. Ком подкатывает к горлу, когда подхожу к висящим в спортзале бронзовым табличкам с указанием: «здесь погиб Андрей Туркин», «здесь погиб Михаил Кузнецов», «здесь погиб Андрей Велько»...
Новая, построенная после тех трагических событий школа носит имя Героев спецназа ФСБ. Лучшие классы в ней носят имена героев, отдавших свои жизни за освобождение детей Беслана.
Здесь помнят Андрея Туркина, кто, спасая заложников, поднялся из укрытия, повалил на землю террориста, закрыв собой гранату, которую бандит намеревался бросить в женщин и детей.
Здесь помнят спецназовцев Романа Катасонова, Дениса Пудовкина, Михаила Кузнецова, Олега Лоськова, Вячеслава Малярова, Андрея Велько, кто, жертвуя собой, прикрывал своим телом заложников.
3 сентября на мемориальном кладбище в Беслане, которое окрестили «Городом ангелов», в полной тишине зачитают имена и фамилии 333 погибших. Это 186 детей и подростков от года до 17 лет, 111 их родственников и гостей, 17 учителей, 10 офицеров-спецназовцев, 6 гражданских спасателей, два сотрудника МЧС и милиционер.
А бойцы «Альфы» и «Вымпела» соберутся 3 сентября на Николо-Архангельском кладбище.
- У нас там шесть десятков черно-мраморных надгробий. Почти всем погибшим ребятам не было и сорока. Вспомним в этот день и события в Беслане, и другие спецоперации, - говорит Вячеслав Бочаров.
В свое время полковник вместе с единомышленниками, офицерами, которые окончили Московское высшее общевойсковое командное училище, организовали в одной из гимназий Юго-Восточного округа музей Беслана, где поминутно были отражены те трагические события.
- Мы привезли землю из Беслана, повесили классную доску, пробитую пулями. Надежда Гуриева, директор школьного музея памяти жертв трагедии в Беслане, отдала нам школьный учебник, в котором пуля на излете застряла между страницами. Сделали этот музей в гимназии, чтобы школьники помнили о том, что произошло 1-3 сентября 2004 года в Беслане.
Беседовала Светлана СамоделоваИсточник
