Человек без кожиЮрий Кузнецов и Куба
В середине июля этого года во дворе ИМЛИ им. М.Горького я встретил Б.Кузнецову — вдову Ю.П.Кузнецова, и она, зная, что я в течение 3-х лет выступал на конференциях, посвященных творчеству Ю.П.Кузнецова, сообщила мне, что 16-17 февраля 2010 года Литературный институт им. Горького и Бюро пропаганды художественной литературы Союза писателей России намечают провести четвертую Международную конференцию «Юрий Кузнецов и Россия». Я сказал, что если приму участие в конференции, то тему доклада обязательно согласую с ней.
Немного поразмыслив, пришел к выводу, что тема «Куба и Юрий Кузнецов» может вызвать определенный интерес, а этот отрезок времени (1962-1964 гг.), когда Юрий Кузнецов в составе группы советских войск на Кубе (ГСВК) нёс свою воинскую службу, памятен мне и сыграл значительную роль в моей судьбе, и решил не дожидаться конференции, а высказаться на эту тему сегодня.
***
После окончания МАИ им. С. Орджоникидзе в 1960 г. я был распределен на предприятие п/я 2227, впоследствии Московский институт теплотехники. В 1961-1962 гг., работая в отделе лётных испытаний, принимал непосредственное участие в отработке твердо-топливных двигателей и лётных испытаниях ракетного комплекса «Темп» на полигоне Капустин Яр.
В октябре 1962 г. я был переведен на работу в Госкомитет по оборонной технике СССР и продолжал заниматься ракетной тематикой. Поэтому те дни в октябре 1962 года, когда мир стоял на грани ядерной катастрофы, навсегда остались в моей памяти.
Нахожусь во время отпуска в деревне Арпыли Тарусского района, на моём рабочем столе:
— статья «Уникальная операция», автор А. Бурлов «Ветеран — ракетчик», №7-8, 2007г. (газета «Барьеру» №7 от 07 июля 2009г. — бывшая «Дуэль»);
— статья «Кубинский дневник Юрия Кузнецова», автор Е. Богачков («Литературная Россия» №25 от 26 июня 2009г.);
— «Избранное» Юрия Кузнецова (стихотворения и поэмы) «Художественная литература», 1990г.
Да, время было трудное и жесткое и, конечно, непосредственное участие рядового Юрия Кузнецова в Карибском кризисе, а также все два года службы на Кубе, дали многое ему, как поэту, человеку и патриоту России. Идеологическое противостояние США и СССР, ставка на военную силу как способ достижения абсолютного превосходства, решение США свергнуть правительство Ф.Кастро, привело Советский Союз к необходимости оказания Кубе экономической и военной помощи.
4 июня 1962 года министр обороны СССР Р.Я. Малиновский утвердил план подготовки и проведения оборонительной операции «Анадырь». Ставилась задача не допустить высадки противника на Кубу, ни с моря, ни с воздуха — превратить остров в неприступную крепость.
В короткий срок с 15 июля по 15 октября 1962 г. на Кубу были доставлены более 260 тысяч тонн различных грузов: боевой техники, горючего, продовольствия, строительных материалов, а также более 43 тысяч военнослужащих. Ни один человек из личного состава ГСВК не оказался на Кубе случайно. Каждый военнослужащий или гражданский человек проходил персональный отбор. Группировка наших войск имела элитный личный состав и была вооружена современным и эффективным оружием того времени.
В ГСВК входили подразделения:
— Ракетных войск стратегического назначения (РСВН) — на Кубу были доставлены и поставлены на боевое дежурство 42 ракеты Р-12 дальностью действия до 2000 км и мощностью боезаряда каждой ядерной головной части в 1 мегатонну;
— Противовоздушной обороны (ПВО) — на Кубе были развернуты 144 пусковые установки зенитных ракет С-75;
— Военно-воздушных сил (ВВС) — 40 самолетов МИГ-21, 11 самолетов ИЛ-28, 33 вертолета Ми-4, 16 пусковых установок фронтовых крылатых ракет;
— Военно-морского флота (ВМФ) — бригада ракетных катеров с крылатыми ракетами П-15, береговой ракетный полк с 64 зенитными ракетами С-1; минно-торпедный авиационный полк в составе 40 самолетов ИЛ-28;
— Сухопутных войск — 4 мотострелковых полка с приданием каждому танкового батальона, а трем — тактических ракет «Луна».
— Карибский кризис был разрешен путем сложнейших переговоров двух великих держав, тем самым удалось избежать катастрофа, которая могла бы уничтожить все человечество.
Главный итог стратегической операции «Анадырь»:
— предотвращена прямая угроза термоядерной войны;
— Куба защищена от агрессии со стороны США и получила свободное развитие:
— США публично взяли обязательство не нападать на Кубу и удержать от этот своих союзников;
— США убрали свои ракетные базы из Турции и Италии;
— начался процесс ядерного разоружения и запрет ядерных испытаний в трех средах (1963 г.), кроме подземных;
— возрос авторитет СССР как мировой державы.
А теперь давайте посмотрим, как отразил эти события и свою службу на Кубе в своем творчестве Юрий Кузнецов.
В стихах:
— вот что он пишет 25 октября 1962 года — самый пик противостояния:
Я помню ночь с континентальными ракетами
Когда событием души был каждый шаг,
Когда мы спали, по приказу, нераздетыми,
И ужас космоса гремел у нас в ушах.
С тех пор о славе лучше не мечтать
С закушенными изнутри губами,
Забыть о счастье и молчать, молчать —
Иначе не решить воспоминаний.
Опять же на Кубе в 1963 году:
Да, вот сейчас, когда всего превыше
Ракет континентальные штыки.
Все наши представленья и привычки
Звучат как устаревшие стихи.
Машинам века доверяя слепо,
Мы гоним их за роковой предел.
Любуемся звездой, упавшей с неба.
А может, это космонавт сгорел !
Стихов было немного, а почему, он скажет позднее в своем эссе 2003 года.
Кубинский дневник поэта охватывает небольшой отрезок времени, 20 мая — 26 июля 1964 года, последние дни пребывания его на Кубе.
Посмотрите, какие неординарные суждения высказывает совсем ещё молодой человек (ему 23 года).
«Счастливые люди не ведут дневников точно так же, как влюбленные, по Грибоедову, часов не наблюдают <...>.
Дневники ведут люди с философской точки зрения несчастливые. Дневник — прежде всего разговор вслух с самим собой, проверка себя, своих чувств и мыслей.»
«Есть люди, которые живут в полусне — это состояние интеллектуальной неполноценности; или во сне — это состояние счастья — абсолютная неполноценность, интеллектуальное состояние дурака».
«Поэзии, как детству, грубеть нельзя. А я огрубел. Только не знаю, хорошо это или плохо. Успокаивает одно — то, что не очерствел. Ещё появилась объективность. Уметь обобщать может человек с большим чувством объективности — писатель. Я могу обобщать — я заметил за собой такую удивительную способность».
«Бешусь, скрежещу зубами. Я хочу женщины, друзей, стихов, музыки и хорошего мыла! Пронзительная, ясная, белого каления тоска. В душе я обуглился и стал чёрным. К чёрту иронию! Она сентиментальна до жестокости. К чёрту стихи! Они манерны до кокетства. К чёрту философию! Только мысли делают человека несчастливым, Больно, потрясающе больно, как будто с меня медленно сдирают кожу. Неужели это вправду — я поэт — человек без кожи?».
«В нашей роте «Г» нет ни одного интеллектуального человека. Но есть рассудительные. Но я не люблю рассудительность. Рассудительность консервативна. За нею следует холодность, сдержанность и ограниченность».
«К людям я всегда добр — этот обыкновенный хороший принцип заложен во мне с пеленок, — но живу только в себе».
«Дружбу легче найти, чем любовь. Но любовь можно найти под старость, дружбу никогда».
«Недовольство — движущий стимул человечества. Довольное человечество прогрессировать не может <...>. Довольство происходит от узости, низменности, плоскости человеческих интересов. Оно скучно. Недовольство людей бесконечно как космос. Недовольство — признак хорошего вкуса. А довольство — это пародия на счастье, — отдаёт идиотизмом. Оно слащаво, оно антиинтеллектуально. Цивилизация — высшее проявление недовольства».
Вот воспоминания поэта о Кубе, которые вошли в документальный фильм «Поэт и война» (1990 г.):
«Шалила военная хунта. Нечто вроде контры. В самую высшую точку кризиса, в ночь с 25 на 26 октября, я дежурил на линии связи. Канал связи шел через дивизию ПВО в Гавану. Я слышал напряженные голоса, крики: «Взлетать или нет, что Москва? Москва молчит? Ах мать так, так!». Такого мата я не слышал после никогда! Ну, думаю, вот сейчас начнётся. Держись, земляки! Самолеты, взлетят, и ракетчики не подведут. Помирать, так с музыкой!
Да, такой был настрой. Молодость не имеет представления о смерти, в этом смысле она бессмертна, но обошлось, политики договорились, кризис миновал.
Куба рано дала мне. два преимущества. Первое: моя. человеческая единица вступила в острую связь с трагической судьбой всего мира, я напрочь лишился той узости, которую называют провинциализмом. Второе: чувство Родины с большой буквы. Ностальгия — необычное чувство. Родина была за 12 тысяч километров, а притягивала к себе как гигантский магнит. Я понял тогда, что я русский. Я частица России, и она для меня — всё».
Конечно, позднее некоторые свои ранние кубинские впечатления Кузнецов переосмыслил, что отражено в его эссе 2003 г. «Воззрение»:
«Я ушел в армию на три года, два их них провёл на Кубе, захватив так называемый «Карибский кризис», когда мир висел на волоске. Там мои открытия прекратились. Я мало писал и как бы отупел. Я думал, что причина кроется в отсутствии книг и литературной среды, но причина лежала глубже. На Кубе меня угнетала оторванность от Родины. Не хватало того воздуха, в котором «и дым Отечества нам сладок и приятен». Кругом были чужая земля, она пахла по другому, и люди тоже.
Впечатлений были много, но они не задевали души. Русский воздух находился в шинах наших грузовиков и самоходных радиостанций. Такое определение воздуха возможно лишь на чужбине. Я поделился с ребятами своим «открытием». Они удивились: «А ведь верно!», и тут же забыли. Тоска по Родине была невыразима. После армии я возвратился в родной воздух, и всё стало на свои места. Я открыл русскую тему, которой буду верен до гробовой доски...».
И, заканчивая свои заметки о поэте, прежде всего о поэте, Юрии Кузнецове, я приведу одно стихотворение, написанное им в 1964 году, хотя еще до начала, определенного самим поэтом периода поэтической зрелости (1967 г.) оставалось три года, которое уже приближается к его лучшим стихам:
Я лежу на жестком одре из досок,
Неуютный кулак подогнав под висок.
В кулаке словно нитка, зажата струя —
След на Родину, пенистый путь корабля.
Как ревёт он под ухом, как дышит бедой,
Тот натянутый в сумерки путь молодой!
А когда наконец засыпаю — кулак
Разжимается. Нить обрывается. Мрак.
Годы воинской службы, выполнение интернационального долга вдали от Родины — это начало пути будущего великого советского, русского поэта Юрия Кузнецова.
г. Москва
Борис Одинцов, лауреат Государственных премий СССР и РФ в области науки и техники http://voskres.ru/articles/odintsov.htm
