Тайна суворовской душиКонкурсная работа VI Международного литературно-художественного конкурса «Гренадёры, вперёд!» – «Сейте разумное, доброе, вечное…»
Меня зовут Юдин Кирилл. Я уже в третий раз принимаю участие в конкурсе «Гренадёры, вперёд!» Мне кажется, что этот конкурс очень важен. Это ведь действительно здорово, что столько ребят задумаются о нашей истории, о наших выдающихся земляках. Может быть, для кого-то станет понятнее и ближе прошлое любимой великой России. Может быть, кто-то всерьёз воспримет уроки прошлого и станет немножко лучше сегодня. И мир вокруг сделает немного лучше. И нашу любимую Родину. Сам я решил посвятить своё сочинение Александру Васильевичу Суворову. Для меня он не просто великий полководец, для меня он – великий гражданин и настоящий православный христианин. А потому – и великий Учитель. Уроки его жизни сегодня для нас, современных ребят, очень важны. Как, впрочем, были важны и для мальчишек его времени. Я представил, как могли бы проходить эти уроки… Старый бывалый солдат и, скажем, племянник его – мальчуган лет 10-ти… Вечер. По стенам пляшут тени от зажженной лучины. И мальчишка слушает рассказы своего дяди с широко раскрытыми глазами. Слушает и понимает: Суворов – настоящий русский человек.
А мы – понимаем?
Тайна суворовской души
(Рассказы бывалого солдата)
Всё было у нас – быстрота, глазомер,
и натиск, могучий и скорый.
И русская удаль, и русский маневр,
и русский фельдмаршал Суворов.
Мы с ним покоряли крутой Измаил,
на снежные Альпы взбирались.
На наших условиях строился мир,
Покуда мы РУССКИМИ звались.
РАССКАЗ 1
– Ну, Петруша! Садись-ка рядом. Давеча ты про службу мою, и про Суворова-батюшку спрашивал. Так слушай.
Служба моя, брат, нелегкая была. А что поделаешь? Надо служить, брат. Надо. Кто же еще Россию-матушку от нехристей защитит? И кто славу ей добудет? А сколько солдатушек, сотоварищей моих, полегло… И не пересчитать ведь! И все они, Петруша, герои. А пуще всех герой – батюшка наш Александр Васильевич. Большой он человек был. Что говоришь? Росту великого? Нет, Петруша. Он, поди, наголову меня пониже. У него, Петруша, душа большая. Великая, значит, душа. Всех нас, солдат простых в себя он уместил и укрыл собою. Он всех нас понимал и любил. Расскажу я тебе историю, всё правда. Дело было на реке Треббии. Разразилась здесь битва с французами. И вдруг один из полков дрогнул, отступает, значит. Ну, Суворов как был без мундира, вскочил на коня, подъехал к солдатушкам и кричит:
– Молодцы! Правильно делаете! Заманивай! Шибче! Шибче! Молодцы!
Солдаты думают: «Как это заманивай, когда полк бежит?» А Суворов пробежал маленько назад и командует:
– Стой ребята! Хватит! В штыковую! Ура!
И сам, первый в атаку пошел, и солдаты за ним. Бьются и думают: «Вона как фельдмаршал все повернул: и нас не наказал, и позицию отстоял». Славный был наш Александр Васильевич, полководец. Знал он, Петруша, душу солдатскую, всю как есть знал, до донышка. Кого надо – так набранит – век помнить будешь, а кого и, не браня, научит уму – разуму.
Вот расскажу, Петруша, ещё тебе историю, которую я никому не рассказывал, тебе – первому. А дело было так: я, как только в армию пришел, так меня сразу в Фанагорийский полк определили. Обучили и – на войну. А я тогда совсем еще желторотым был, пушек и всякого такого стрельного орудия боялся до смерти. А нас – раз – и в бой! Вот я всю битву в окопе и пролежал, а как наши в атаку пошли, так я вовсе в кусты залез и там отсиделся. После боя строят наш полк: кому медали, а кого – на десять суток. Ну, думаю, что сейчас накажут меня, а тут вдруг:
– Рядовой Алексеев. К награде. За проявленную в бою храбрость.
Я опешил, но виду не подал. А как тут не подать, когда все спрашивают, мол, откуда медаль? Некоторые годами воюют, и – без медали, а у меня – в первом же бою! Седмицу единую я проходил с медалью с этой, а потом совсем душа съела. Пришел я к Суворову и сказал как есть все, все дочиста. Ну, Суворов на меня этак долго-долго посмотрел, и говорит, мол, пускай медалька у меня пока полежит, а ты ее еще заслужишь. И вправду, в следующем же бою мне ее выдали за флаг неприятельский, мною взятый. Во как. Такой вот, Петруша, был у нас фельдмаршал.
Солдат любил. Говаривал, бывало: «Мне солдат себя дороже». С нами рядом и спал, и ел. Пищей солдатской никогда не брезговал. Помнится, раз задержался офицерский повар где-то в дороге. Суворов и говорит:
– Пошли у солдат щи-кашу просить.
Ну, генералы «занекали», замялись. Мы, мол, лучше подождём повара своего. Александр Васильевич наш ничего не сказал. Как знаете, мол. А сам – к ближайшему костерку. Наелся, благодарствовал от души и – спать. А у офицеров, поди, в животах урчит. Но – терпят. Утром же, чуть свет, Суворов поднял войска и – вперёд. А офицеры-то наши – голодные, еле плетутся. Только-только до привала дошли, сразу – к солдатскому костру. А Александр-то Васильевич ходит – посмеивается: «Знай наперёд – солдат – человек!»
А ещё случай был. Это тоже когда с французами воевали. Голод стоял в войсках. Соскучились солдаты по доброй каше, по жирным щам. Да что там щи! Хоть бы хлебушка горбушку, сала ломтик. А тут как в деревню вошли, в пустующем доме нашли кусок сала, в тряпицу завёрнутый. Найти-то нашли, а вот как поделить на всех – не знают. Кусок – с ладонь всего и величиной. Одному – и то мало. Спорят, галдят, и вдруг мысль пришла – отнести сало Суворову.
– Суворову! Суворову! Обрадуется батюшка! Тоже, поди, ему голодно.
Изловили Прошку – денщика суворовского – и отдали сало. Уж какой там у них разговор вышел, не знаю, да только сало к вечеру у раненых в палатке оказалось.
Я-то про это точно знал – дежурным возле палатки стоял. А кто не знал, утречком – к Суворову, как, мол, батюшка, сало, понравилось ли. Уж очень угодить любимому фельдмаршалу хотелось. И что ты думаешь, Петруша? Суворов и глазом не моргнул, благодарю, дескать, братцы дорогие, за заботу, очень понравилось. Братцы-солдаты довольны – угодили, потешили батюшку своего. А Суворов-то ни кусочка с того сала себе не оставил! Всё – раненым отдал. Вот он какой, отец наш, Суворов Александр Васильевич. И, правда, солдат для него – и сын, и брат, и душа родная.
Ну, теперь до завтречка, Петруша. Будет день – ещё историю услышишь. Много их у меня, историй-то.
РАССКАЗ 2
Ну, Петруша, садись и внимательно слушай. Вот ты спрашивал, как это мы побеждали всегда? Думаешь, войско у нас всегда больше, нежели у неприятеля было? Нет, Петруша, войско у нас в иных битвах было даже и малочисленнее. Дело-то не всегда в числе. «Побеждай не числом, а уменьем», – говаривал наш Александр Васильевич. И ещё – силой духа, крепостью его. Когда в битву идешь с крестом на груди да с молитвой на устах, та и нестрашны никакие орды. Ведь Суворов, он ведь, брат, как и всякий русский человек – без Бога ни до порога. Даже когда совсем, кажется, победы нам не видать, он говорил:
– Мы русские – с нами Бог!
Или ещё – хорошо я запомнил:
– Знаешь ли ты трёх сестёр? Вера, Любовь и Надежда. С ними слава и победа. С ними – Бог! Велик Бог русский! Мы пойдём с ним по стезям древней славы!
И – в атаку. И ведь, Петруша, ни разу не проиграли.
Раз случай был на Волосатом мысе [1] , там наша крепость стояла, мешающая туркам в Днепр входить. Вот и решили турки с землей ее сравнять. Высадили десант – пять тысяч человек! А это, Петруша, вдвое больше, чем гарнизон крепости. Было это на Покров – Божий праздник. В крепости как раз обедню служили, и Суворов на ней был. Ну, я к нему сразу с донесением, мол, турки десант высадили. А Александр Васильевич и говорит:
– И что делают?
– Ложменты [2] роют.
А он:
– Ну, пусть бусурмане роют, а мы обедню дослужим. Умирай за дом Богородицы, за матушку – царицу. Церковь Бога молит. Кто в живых останется – тому честь и слава.
Так он всю обедню дослушал, а потом только на стену поднялся. Тут турки огонь с кораблей открыли, и под прикрытием вылез из своих укреплений десант. Трижды Суворов из крепости выглядывал – обратно турок загонял. Ранен был: вот сюда, в плечо, – ятаганом, и в бок – картечью. Но одолели мы – таки бусурман! В народе говорят, что в честь той победы в имении у себя Александр Васильевич церковь возвёл. Но про это не знаю. Врать не буду – не видел.
А вот когда мы с Александром Васильевичем в Новой Ладоге стояли, я сам с ним церковь строил – брёвна носили. И Суворов для той церкви собственноручно крест деревянный вырезал [3] . И молитвенник был – дай Бог! Никогда не забуду, как в битве при Треббии – давеча про неё тебе рассказывал – в самый тяжкий момент, когда, казалось, нету у нас больше сил, всё, кончена битва, упал Александр Васильевич прямо посреди битвы на колени и стал молиться. Выиграли мы, Петруша, битву-то! Не зря в народе говорят: «Кто Бога боится, тот неприятеля не боится». И батюшка наш знал это и нас тому правилу учил. И ты не забывай, брат, об этом. И на твой век ещё битв хватит. Да только сколько бы их не случилось – не дадим Россию-матушку в обиду. Мы русские, с нами – Бог!
РАССКАЗ 3
Что, Петруша соскучился по моим рассказам? Любишь про Суворова-то слушать? Ну, садись, садись. Может, ещё что вспомню – Александру Васильевичу в добрую память, тебе – на поучение. Ты, я вижу, только-только с морозца. На горах был? Любишь с гор-то кататься? И на коньках любишь, что батя смастерил? Ну, ясное дело, какой малец не любит зимние забавы! Я вот вспомнил про один случай, что в полку слыхал. Говорят, Суворов тоже на коньках кататься умел. У него в имении, говорят, кованые коньки были. И чуть свободная минута – на замерзший пруд. Катается – устали не знает. Стал к пруду и деревенский мальчишка Федька ходить – на Суворова любоваться. А потом и сам коньки смастерил и – на пруд к Суворову. Ну, поначалу падал часто, потом за Александром Васильевичем поспевать стал, и, наконец, обогнал. Бежит впереди и кричит:
– Догоняйте, Александр Васильевич!
А не может великий полководец за прытким парнем угнаться. Суворов не из таких был, чтобы дело бросать за пустяком. Стал чаще на каток ходить – тренироваться. И хотя Федьку так и не догнал, когда уезжал, дал ему рубль серебряный – за удаль. Эх, удалой был наш фельдмаршал! И очень удалых любил. Ведь слово «удаль» схоже со словом «даль», а русская душа, Петруша, всегда вдаль стремится. Да, удалых Суворов очень любил. Вот, помнится, Прошка – денщик суворовский рассказывал: фельдмаршал очень быстро ездил. Через это и случай один вышел. Приезжает к Суворову поручик с пакетом, а ему говорят:
– Суворов в Озерной крепости.
Приезжает поручик в Озерную крепость:
– Где Суворов?
– А он в Ликола – крепости.
Поручик – в Ликолу:
– Где Суворов?
– Только здесь был, да в Кюмень – град поехал.
А на полпути у Суворова лошадь захромала. Плетутся они с Прошкой еле – еле, Суворов весь изнемогает – не привык так. Вдруг видит – несется тройка во всю прыть. На козлах молодой поручик. От лихой езды русые кудри из – под шапки выбились, по ветру развиваются, сам поручик привстал и Прошке кричит, мол, отойди с дороги, а Прошка замялся – не привык уступать. Ну, поручик тоже не уступил, и санки о санки – бух! Вывалились Суворов и Прошка в снег, по пояс увязли. Прошка давай браниться, а Суворов только смеётся и приговаривает:
– Ой, удалец! Ой, удалец!
Неделю искал поручик Суворова, а когда нашел, Суворов ему – медаль.
– За что? – удивился поручик.
– За удаль! За русскую душу. За молодечество! – ответил Суворов.
Вот так вот.
Только ты, Петруша, не думай, что Александр Васильевич безрассудный был. Да, удаль ему по сердцу была, все победы наши начинались и заканчивались удалью суворовской, но удаль эта стояла на его мудрости и опыте. У нас говаривали, что один французишка-генерал как-то сказал:
– Суворов воевал неправильно, с нарушением правил, он полагался только на удаль и быстрый напор [4] .
Но если так, то не выиграли бы мы столько боев, не одержали бы мы столько побед. Турунтукай. Рымники. Измаил. Волосяной мыс. Чертов мост. Треббия. Да, Петруша, удаль – ещё не все. Не было бы Турунтукая, если бы не мгновенный натиск и знание врага. Не было бы Рымников, если бы не отличное знание ландшафта. Не было бы Измаила, если бы не было тренировок каждый божий день с утречка до ночи. Не было бы Волосяного мыса, если бы не могучая вера. Не было бы Чертова моста, если бы не огромная любовь солдат. Запомни, друг мой сердечный, на всю жизнь запомни. Все победы суворовские, вся слава суворовская – это троица его, суворовской, души: любовь к солдату безмерная, вера в Бога искренняя и удаль молодецкая, на опыте и мудрости настоянная.
Что говоришь? Откуда сии качества чудесные у него? Да очень просто, Петруша. Есть у меня твёрдый ответ на твой вопрос. Не был бы Суворов Суворовым, ежели не был он до глубины души РУССКИМ. Недаром любимым его высказыванием было такое: «МЫ – РУССКИЕ! МЫ ВСЁ ОДОЛЕЕМ!»
[1] Волосатый мыс – так в простонародье называли Кинбурнскую косу.
[2] Ложменты – земляные укрепления, окопы и валы.
[3] Церковь во имя Святых апостолов Петра и Павла возведена в Новой Ладоге в 1764 году, в народе называлась Суворовской; в 19 веке перестроена в честь Святого Георгия Победоносца.
Была разрушена в советское время, ныне восстанавливается.
[4] Достоверное высказывание французского военачальника Дюмурье после одного из поражений французской армии (материалы с сайта: www . pereprava . org / suvorov . htm )
Кирилл Юдин, 7 кл., НОУ «Ногинская гимназия»
http://voskres.ru/school/judin.htm
