ХРОНИЧЕСКИЙ АНГЛО-НОВОЯЗ Скажу честно – мне не нравятся англоязычные песни. Они ничего не дают ни уму, ни сердцу. И за это меня, к счастью, нельзя привлечь к уголовной ответственности, пока не изданы Федеральный Закон «О введении обязательной любви к джазовой, рок-н-роловой и иным формам досуговой музыки» и Федеральный Закон «О мерах по дальнейшему укреплению перманентного восхищения англоязычными аудио- и CD-носителями».
Но ведь для других, и очень многих, англоязычные песни, да и всякого рода словечки из «инглиша», - такой «драйв»!
Кстати, 12 ноября по телевидению сообщили, что в Москве начала вещание англоязычная радиостанция Moscow FM с соответствующей музыкой. Расчёт, по крайней мере, на три миллиона слушателей – от «образованной» молодёжи до иностранных дипломатов. Будут международные и московские судебные новости.
В пристрастии к англо-новоязу две подоплёки – «структурная» и «ценностно-ориентировочная». Известно, что по мере укрепления свободы слова, говорить надо поменьше и поосторожнее. Возьмём пример с Эзопа, создавшего эзопов язык – условный, туманный, полный намёков. (К сведению следователей, прокуроров и судей – Эзопа нельзя привлечь к ответственности, он жил в Древней Греции и, стало быть, давно умер.)
Говоря эзоповым языком, «структурная подоплёка» любви к англо-новоязу связана со структурными реформами в экономике. Что такое структурные реформы? Понятия не имею. Но все экономисты и подрядчики о них твердят.
Опять-таки, говоря эзоповым языком, «ценностно-ориентировочная подоплёка» любви к англо-новоязу связана, например, с оценкой творчества А.С. Пушкина. Проще говоря, одним нравится поэма Пушкина «Полтава», и они ещё в детстве учили её наизусть, а другим ценна «шведская семья» и «мир без границ». Как видите, ничего социального и, страшно сказать, этнического и/или национального, в любви или нелюбви к англо-новоязу нет.
Краткий англо-русский словарь американизмов и слэнга.
Составитель Бушуев А. В.
Этот словарь, изданный в издательстве ’’Инга’’ в 2007 году,
состоит из двух частей, первая из которых представляет собой
словарь так называемых ’’американизмов’’, т. е. слов, значение
которых различно в английском языке и его американском вари-
анте. Вторая часть — словарь американского слэнга — является
переработанной и дополненной версией словаря тех же второв,
вышедший в 1993 году. Это чувство разделяет даже, казалось бы, родственников. Например, один мой родич, честолюбивый технарь с феноменальной памятью, всю жизнь стремился к вершинам. Он мне повторял: «Если в вагоне СВ я окажусь с незнакомцем, то готов поспорить: за десять минут я найду с ним общих знакомых». И ведь находил! Посвящённый в научные тайны, он строго хранил их, но мог рассказать забавные пустячки о дальних странах, где побывал. Без меры увлекался прекрасным полом, гордясь, что «язычник». Череда бурных романов дала разных отпрысков. Один из них вырос и давно отбыл в Новый Свет. Судя по интернету, отпрыск процветает, пополнел, стал fellow (игра слов «учёный-коллега» и «собрат ложи»). Спикает, как дышит. Естественно, что у меня с ним ничего общего.
То же и с другими англо-говорящими прогрессистами и прогрессистками. Например, охали, как это так, я не знаю певицы Фитцджеральд. Я отвечал: слышал о Фитцджеральде, премьер-министре Ирландии от партии «Фине гэл», и о Фитцджеральде, американском политике, торговавшем спиртным (по совместительству). Тогда англофилы решили: раз о певице не слышал, а заговорил о мужчинах, значит, всё ясно… И заводили со мной разговор о неповторимом голосе некоего певца Армстронга. Тут я опять ничего не мог ответить, кроме как честно вспомнить о судостроительных верфях английского военного концерна «Армстронг-Виккерс».
С таким же точно успехом я мог бы спрашивать англоманов, сколько симфоний написал русский композитор Василий Сергеевич Калинников и какие нравятся романсы в исполнении Сергея Яковлевича Лемешева? Иными словами, сердце спикающих занято другим.
Англоманы русский язык презирают, а история России – для них уродливая карикатура. Диалог с англоманами и бесполезен, и не возможен. Ведь общей почвы нет.
Сейчас модно сожалеть, что талантливая молодёжь покидает Россию. «Утечка мозгов» представляется угрозой будущему страны. Мне кажется, всё совсем не так. Если «граждане мира» оставляют Россию, то зачем же печалиться?
Здесь больше рекламы. Например, мне попадались самоуверенные сторонники так называемой «новой хронологии». Загнать их в угол, используя их же «доводы», - дело десяти минут. Спорить они не умеют, гибкости мышления никакой.
Но ведь если «гражданин мира» уедет из России в мир его мечты, где все спикают, разве место переселенцу за талант дают? Не за мозги, а за маму. В минувшие годы, приглашая вступить в какую-нибудь ложу, стать обладателем немалого банковского вклада, у меня спрашивали – кто моя мама. Не получив ясного ответа, исчезали. И тут я понял, что, мысля диалектически, мама каждого россиянина, продвигаемого по служебной лестнице, вероятно, как-то расположена к «гражданам мира».
Те, кто не любит русский язык, естественно, тянутся к англо-новоязу. Сходное положение и в Греции. Тамошние политиканы, разоряющие страну ради банкиров-иностранцев, носят, конечно, греческие фамилии, однако это нисколько греков не обманывает, став давно темой издевательских плакатов и шуток. Ведь дома дельцы говорят на других языках. Поэтому в официальных речах – ляп за ляпом. Некий крупный политик, оторвавшись от бумажки, тут же ошибся с лицом греческого глагола «кано» («я делаю»). И вместо высокопарной фразы «Греция сделала то, что требовали кредиторы», сказал: «Греция я сделал». Абракадабра!
Намеренно я спросил родственника одного из главарей хунты «чёрных полковников», как правильно образовать множественное число от слова «эпископос» (епископ). «Грек» растерялся, заохал, где это я нашёл такое слово, а как в оригинале, а он спросит, узнает… Дело в том, что родной язык хунты – отнюдь не греческий. В частных разговорах хунтисты грубо называли греческих епископов словом «паппадес» («попы»). И правильно сейчас греки пишут на плакатах: «Диктатура хунты не кончилась в 1974 году». Зато как спикают «греко-банкиры» и «греко-хунтисты»! Английский стал языком денежного интернационала вне зависимости от происхождения того или иного дельца или «жрицы».
«Советский энциклопедический словарь» (М., 1987, 4-е изд., с. 1001) дал справку: «Пиджины (от искажённого английского business – дело), тип языков, используемых как средство межэтнического общения в среде разноязычного населения. Распространены главным образом в Юго-Восточной Азии, Океании и Африке. Развиваются на основе одного языка (путём упрощения его структуры) или разных неродственных или родственных языков (например, путём смешивания европейских и местных языков). Насчитывается около 50 пиджин и пиджинизированных форм языков».
Думаю, что объяснение термина «пиджин» не совсем правильно. В «Англо-русском словаре» В.К. Мюллера (М., 1992, изд. 23-е стереотипное) приведено написание: Pigeon English = Pidgin English. Pidgin English – «пиджин инглиш; англо-китайский гибридный язык» (с. 527, 528). Существительное pigeon – по-английски и «голубь», и «дело», но ещё и «шляпа, простак». To pluck a pigeon – «обобрать (общипать) простака (как птицу)». Глагол pigeon – «надувать, обманывать».
С началом реформ «Англо-русский словарь» прикрыли – в 1993 году вышло последнее, 24-е издание. Подготовили «Новый англо-русский словарь» под руководством профессора Е.Б. Черкасской. Английский лексикограф Брайан О’Кил обновил часть словника, так договорились издательства «Русский язык» и «Лонгман». В «Новом англо-русском словаре» (М., 1998) 160 тысяч слов и словосочетаний, но Pigeon English – нет. В прежнем «Англо-русском словаре» насчитывалось всего 53 тысячи слов, но Pigeon English – был. При этом перечень значений слова pigeon одинаков в обоих словарях. Спасибо Брайану О’Килу за чудеса в решете! Конечно, в ельцинскую эпоху английские и американские компании не были заинтересованы в обнаружении тайн «пиджин-россиян». Кстати, «Англо-русский фразеологический словарь» А.Б. Кунина (М., 1984, 4-е изд., перераб. и доп.) пояснял другое, американское, значение pigeon – «удобная мишень, лёгкая добыча», и английское литературное – «обманутый простак» (plucked pigeon).
«Россиянский» англо-новояз можно отнести к «пиджин» языкам, навязываемым в колониальных целях. Интересно признание нью-йоркского журнала «Тайм» (29.06.1998, с. 24-25): «Американские чиновники хмурятся, когда борьба за каспийскую нефть описывается как «большая игра», по словам Редьярда Киплинга, говорившего о соперничестве Британской и Российской империй в XIX веке /за Среднюю Азию и Кавказ/. В значительной степени, они /американцы/ правы… Россия, стянутая ремнями для выплат наличных денег /по долгу/ и отвлечённая внутренними проблемами, потеряла влияние в южных государствах, которыми правила так долго… Но «большая игра» ведётся и сейчас, только другими способами».
В «лихие» 1990-е «россияне», уничтожив советскую высокоразвитую промышленность, подкосив сельское и лесное хозяйство, брали займы, а доходы хранили в западных банках. Так Россия не получала ничего, но платила бесконечные проценты по займам. И английское выражение 1998 года о России, strapped for cash («стянутой ремнями ради наличных платежей»), – хотя и циничное, но, по сути, верное описание той эпохи.
Англо-новояз называет советское прошлое «совок», заменяя прилагательное «советский» на «совковый». Могу предположить, что «совок» – заимствование. «Советский» (soviet) – произносилось «сэувьет». Но есть другие слова: sow («сэу») – «сеять» и sow («сау») – «свинья». Как говорят, предки банкиров США и Англии землю не пахали. Поэтому у них, возможно, наследственное презрение к крестьянскому труду. Думаю, что «совок» появилось в новоязе как искажённая копия английского ругательства sow.
Англо-новояз незамысловат. Основное слово – «вау» (англо-американское wow). В США, Англии и «новой России» оно выражает восторг, радость, удивление, гнев и всё что угодно.
Таких примеров очень много. Вот глагол make («делать»). Отсюда «сделать звонок». Вместо русских точных слов «позвонить» (однажды), «перезвонить» (два, три раза), «дозвониться» (добиться ответа), «названивать» и т.д. Эти смысловые оттенки в английском теряются. Обычное ring up («звонить по телефону») неопределённо и требует дополнительных слов, чтобы точнее выразить мысль, передаваемую у нас однокоренными глаголами. А уж выражение типа «дозванивавшийся, да не дозвонившийся» потребует долгих размышлений даже у профессионального переводчика.
Новояз крайне упростил предложение. Речь монотонна, что не исключает крикливости в телестудии. В МГУ преподавательница английского языка, в прошлом синхронная переводчица, говорила: «В русском вопросе интонация повышается, в английском – нет».
Поэтому, как я убедился, если надо по телефону разговорить секретаршу «авторитетного» предпринимателя, вовсе не обязательно представляться влиятельной персоной. Важно, чтобы скорость и монотонность речи показывала принадлежность к «структуро-образующему» слою. И никаких причастных и деепричастных оборотов. Вопросы должны быть рубленые, как у англо-саксов. И вы узнаете всё, не вызвав ни малейших подозрений.
Другая черта англо-новояза – ругань. Для нас дело чести – никогда до неё не опускаться. Сейчас, увы, свобода сквернословия, якобы «части русского языка». Но это откровенная ложь! Ругань, навязываемая «гражданами мира», – тайный язык международных аферистов, сложившийся в конце Средневековья и попавший в царскую Россию с развитием заграничной торговли. Недаром при Петре I по закону 1716 года за «хульные слова» заковывали, затем очень сильно пороли, наконец расстреливали («хульные слова» – словесная грязь, а не заговоры против царя), а за изготовление фальшивых монет - сжигали.
Словечко «мат» по-русски непонятно. Зато по-голландски mat – это испанская серебряная монета peso («песо»), или пиастр. Голландские банкиры перепродавали испанское серебро. Но царская Россия запрещала хождение иностранных монет: их свозили в казну, переплавляли или обменивали на копейки. Сбыт поддельных русских копеек, выплавленных в Дании и Швеции, «воровская» чеканка наказывались, самое мягкое, кнутом и отсечением руки. И преступники, страшась попасться, говорили на тайном языке – «бабки» вместо «деньги». Предполагаю, что это связано с серебряными талерами крупного немецкого торгового города Магдебурга. На талере – четыре нагие женщины (Венера и три грации), стоящие в тачке с колёсами. Немецкое название – Hurenkarrentaler. Вежливый перевод: «Талер с уличными женщинами, которых везут на тачке». Нагие «бабы» на талере – «бабки», или деньги преступной среды, связанной с иностранными купцами.
«Бабки» (деньги) и «тачка» (колёсная повозка, ныне – автомобиль) дожили до сего дня, войдя в англо-новояз. В сериалах: «Где бабки и тачка?! Это твои проблемы!». Словечко «клёвый» («хороший, красивый, дорогой») – тоже из языка уголовников, которых ловила царская полиция. А сейчас в крупных магазинах работают неведомо какие радиостанции, и я услышал рифмованные стишата: «Плейбой, он клёвый такой». «Певица» уверяла плейбоя: «С тобой я леди».
В метро расстаются две низовые «жрицы структурных реформ». Одна говорит другой: «Желаю тебе креатива». Creative – прилагательное «творческий, созидательный». Create – глагол «создавать, производить впечатление». Вероятно, глагол и прилагательное спутаны, и фразу можно понимать двояко: «Желаю тебе произвести впечатление (на клиента)», либо – «Желаю тебе получить побольше денег», «создать первоначальный капитал», как говорят политэкономисты.
Пропасть между русским и английским языками – и в словообразовании. У нас приставочно-суффиксальное. В английском иное. Летает рой предлогов. Одиночный предлог, установив, как принято говорить в Новом Свете, «партнёрские отношения» с отдельным глаголом, полностью меняет смысл пары. В русском языке ничего подобного нет.
Поэтому даже англичане и американцы, прошедшие тщательную языковую подготовку и направленные в Россию, теряются среди русских глаголов. Например, после рыночной революции, когда по-ленински всё отдавали в «концессии» иностранцам, в Москве осел англичанин N. Его снабдили кормовым местом и нужной «православной» биографией. Однако я обнаружил: N. – в Лондоне крупный чиновник и к тому же протестант. Рассказав N. о его лондонском бытии, услышал взволнованный ответ: «Уверываю Вас, это – не я». Англичанин спутал глаголы «уверить» (кого-то в чём-либо) и «уверовать» (во что-то).
Приставочно-суффиксальное словообразование – тяжкая повинность для иностранцев, вынужденных учить русский язык. А для нас – наслаждение. Когда-то французский писатель Проспер Мериме писал, что русский язык – необыкновенно богат для передачи тончайших оттенков мысли.
Н. СЕЛИЩЕВ,
член Русского Исторического Обществаhttp://www.rv.ru/content.php3?id=9885
