Синельников МихаилУбийственные факты современной России
Если не брать в расчет
рассуждения о духовно-нравственных тонких материях, то у противников смертной казни в России есть два, как им кажется, железных и вполне прагматичных аргумента. Первый – согласно статистике, наличие «высшей меры социальной защиты» абсолютно не влияет на снижение количества преступлений, и второй – вопрос, дескать, не в суровости наказания, а в его неотвратимости.
Второй тезис без необходимого дополнения – демагогия, граничащая с идиотизмом. Давайте киллеров, террористов, серийных убийц «неотвратимо» карать… щелбаном, к примеру. Думаю, при таком подходе раскрываемость тяжких преступлений сразу станет стопроцентной. Ублюдки всех мастей охотно подставят свои лбы правосудию, чтобы потом, «с чистой совестью», уже не отвлекаться от «производства» на разные «пустяки». Поэтому возмездие должно быть, конечно, обязательным, но главное – АДЕКВАТНЫМ совершенному деянию. Иначе – профанация вместо справедливости.
Со «статистикой влияния» – сложнее. Лично я воспринимаю ее на уровне «верю – не верю». Ну не верю я, что «вышка» в СССР не являлась сдерживающим фактором. И наоборот – что мораторий на смертную казнь в новой России не оказывает совсем никакого действия на криминалитет. Мне доводилось бывать в местах отдаленных для пожизненно заключенных. Так вот, многие отморозки на словах утверждают: подобное наказание хуже пули в затылок. Однако на деле никто не спешит эту самую пулю получить, хотя там нет ничего проще. Инструкции – предельно жесткие: при малейшем «поползновении» охрана имеет право открывать огонь на поражение. Только никто не дергается: мучительная жизнь для осужденных «навеки» все же дороже «легкой» смерти.
Но вернемся непосредственно к цифрам. Нас горячо убеждают: «кривая» преступности за последние годы в России идет на убыль. По-другому говорить силовикам резона нет, ибо тогда, спрашивается, зачем они вообще нужны? Параллельно мы видим, слышим, на собственной шкуре испытываем: это совсем не так... Да что мы – сам президент РФ Дмитрий Медведев в прошлом году назвал уголовную статистику «брехней»! Впрочем, эмоциями оперировать сложно, нужны доказательства «брехни». И они появились, причем очень важно, что «убийственные» факты исходят от тех, кто, казалось бы, должен защищать пресловутую честь мундира.
Доктор юридических наук, генерал-майор милиции в отставке, советник председателя Конституционного суда Владимир Овчинский в своей статье подробно разбирает 10-летний труд ученых НИИ Академии Генеральной прокуратуры РФ под руководством профессора Сергея Иншакова. Огромный 800-страничный том называется «Теоретические основы исследования и анализа латентной преступности».
Итоги – сенсационные. Исследователи применили самые разнообразные методы (сопоставление различных данных, математические расчеты, опросы и т. д.) и доказали, что криминальная активность в прошедшее десятилетие не только не снизилась, но постоянно росла. Причем цифры РЕАЛЬНОЙ уголовщины в разы отличаются от регистрируемой.
«В течение 5 лет руководители правоохранительных органов с постоянством докладывали о снижении преступности, – пишет Овчинский. – Такие же рапорты о достигнутых успехах мы слышали на итоговых коллегиях МВД, Генпрокуратуры и Следственного комитета. Однако последние разработки показали: фактическая преступность растет в среднем на 2,4% в год, причем обращает на себя внимание количественный показатель. Например, в 2009 году официально зарегистрировано около 3 млн преступлений, а по данным исследователей из НИИ Академии Генпрокуратуры РФ, реально в том же году в России совершено не менее 26 млн преступлений!» Сравните и задумайтесь.
Конечно, преступность обобщает огромное количество различных деяний, но во всех странах основным ориентиром для определения законности и правопорядка является динамика наиболее тяжких криминальных проявлений. Главным достижением правоохранительных органов России в первое десятилетие XXI века всегда считалось значительное снижение количества зарегистрированных убийств. Если в 2001 году официально зафиксировано 34 200 случаев, то в 2009-м – «всего» 18 200.
Но ученые говорят обратное. Уровень убийств, определенный на основе многофакторной модели, постоянно возрастал и составил в 2009 году не «отчетную» цифру 18 200, а 46 200! Действительно, только число заявлений об убийствах, поступивших в правоохранительные органы, составило 45 100, а количество неопознанных трупов за тот же год – 77 900. Одновременно насчитывается 48 500 лиц, пропавших (и не найденных) без вести.
Никакие реформы в системе МВД, ФСИН, создание Следственного комитета не приведут к укреплению правопорядка в стране, если изначально вся исходная информация о принятии решений в сфере уголовной политики будет базироваться не на реальной картине, а на «брехне».
Исправить ситуацию можно. Потребуются изменения в процессуальном законодательстве. Надо закрепить положение, согласно которому началом расследования должно служить заявление о преступлении, а не норма о возбуждении уголовного дела. Именно заявления должны составлять статистику. Если же все оставить в прежнем состоянии, система уголовной юстиции обречена на саморазрушение и хаос.
В конце концов, реальность уголовной статистики – это уже не просто проблема уголовной политики, но часть большой политики. Россия – единственная из европейских стран, которая по уровню убийств на 100 000 населения входит в «большую криминальную двадцатку» (во главе с Гондурасом – 60,9 убийств на 100 000 населения), занимая там место между Намибией и Суринамом. Если же учитывать реальное число убийств, то наше место – в первом десятке самых криминальных государств.
http://news.km.ru/ubiistvennye-fakty-sovremennoi-rossii
