(Окончание)Что же касается другого, прямо противоположного крыла, то здесь власть тоже не может пока рассчитывать на поддержку. Речь идет, прежде всего, о политических структурах и движениях националистической ориентации. Это не что иное, как огромный, выражаясь языком современных политтехнологий, рынок голосов, непаханая зона политического влияния. Но это поле настолько запущено, «маргинализировано», что тоже напоминает, если говорить честно, гиблое болото. А отдельные живые, «заселенные» его части разделены на крошечные делянки, хозяева которых «нерукопожатны»... Попытки власти изменить ситуацию, т.е. создать не маргинальное, а грамотное и влиятельное националистическое движение в России, естественно, заигрывая в первую очередь с русскими людьми, делались и будут делаться. Но этот путь рискованный: радикал-либералы следят за каждым движением власти – и снизу, из политической подворотни (того гляди укусят), и сверху – со спутников, а также с высоких площадок – международных форумов и судилищ.
Я напомню, что президент Путин, беседуя в свою бытность президентом с канцлером Ангелой Меркель, назвал себя и своего будущего преемника русскими националистами. Думаю, что это была не случайная фраза, а знак мировому сообществу. Этот знак должен был обозначать, что руководство России готово при определенных условиях, если вопрос встанет о сохранении режима, а ситуация выйдет из под контроля, повернуть государственную политику в эту сторону. Умный и грамотный национализм – надежное средство консолидации, а классика русского национализма – это, как известно каждому образованному человеку, действительно умная и глубокая философия, которая не разделяет народы, а объединяет их в одну семью перед лицом общей угрозы. Этот прозрачный намек о возможной коррекции курса был сделан не для русских (они его и не восприняли почти), а для зарубежной аудитории. Просто господ проинформировали, что такая политика возможна. И сегодня, кажется, пробил час, когда такая политика стала востребованной. Из этого не следует, правда, что она сразу станет и умной, и дальновидной, и последовательной.
Но мы, говоря о социальной и политической опоре власти, назвали пока только болото радикальных либералов и площадку, пригодную для культивирования националистического духа. Этого мало для устойчивой власти, для расширения свободы действия руководства страны. В этой связи важно считаться с такой силой, как КПРФ. Чем заняты лидеры коммунистов? Они не поджигают ситуацию, а тушат политические пожары по всей территории России (как Шойгу), благодаря своему заметному влиянию на наиболее незащищенные социальные группы. Гасят вспышки гнева, засыпают умиротворяющим песком очаги социального недовольства, т.е. выполняет миротворческую функцию, не свойственную коммунистам. Если бы это были последовательные сторонники коммунистического движения ленинской закваски, то они естественно, вели бы совершенно другую политику, значительно более агрессивную, с целью расшатать правящий режим. КПРФ этим не занимается, она выступает в роли мягкого комментатора происходящего. Но ситуация может измениться, и этот союзник не надежен, потому что абсолютное большинство тех, кто поддерживает КПРФ – люди, обворованные ельцинистами, они по определению не могут поддерживать режим, демонстрирующий свою преемственность с разрушителями страны.
Особенно опасным (взрывоопасным) для власти «красное поле» станет после 2012 года, когда в России будут, скорее всего, предприняты меры, которые правильнее всего было бы назвать наступлением на права трудящихся. Во всем мире это происходит, произойдет, конечно, и у нас. До выборов президента будут держаться изо всех сил. Будут заигрывать, обещать. А вот после 2012 года ситуация изменится кардинально. Естественно, вся тяжесть кризиса и убытки вороватых бестолочей, сидящих на денежных потоках, будет переложены на плечи неимущих, как это всегда делалось в России. Ситуацию облегчат, но не исправят обещания, связанные с повышением оплаты труда и пенсий военнослужащих (надежный электорат), полицейских (опора имущих), что приведет к обострению социального неравенства, когда полицейский будет получать вдвое больше даже хорошо зарабатывающего специалиста, и создаст массу новых коллизий, противоречий и больных проблем.
Ещё есть одно большое политическое поле, которое частично возделано, это поле социал-демократии. Его как раз и занимает партия, которая у нас называется «Партия справедливости», партия Сергея Миронова. В принципе, всё, о чем он говорил, является классическим образцом социал-демократического подхода к разрешению очень многих проблем. Какие перспективы перед обществом и властью открывает такой подход? Прежде всего, социал-демократы заинтересованы в том, чтобы осуществлять защиту не отдельных лиц, по преимуществу наиболее удачливых, которые монополизировали финансовые каналы и властные полномочия (на этом специализируются как нынешний режим, так и «правая» оппозиция), а интересы социально уязвимых групп и трудящегося большинства. У нас трудящиеся, правда, и относятся к группе социально уязвимых… Социал-демократия всегда на этом держалась. По сути, первые пенсионные реформы, появление социальных гарантий в Европе, а потом и в России проходили под влиянием социал-демократов. Правда, не они сами осуществляли эти реформы, а их противники, представители действующей власти, но именно для того, чтобы отнять у социал-демократов возможность захватить инициативу. Поэтому социал-демократия – это довольно сильная политическая группа, которая очень многое делает, но, как правило, часто остается на вторых ролях. Инициативу у них отнимает либо правящий режим, если у него есть чувство самосохранения, либо «красные».
Например, Бисмарк, когда ввел пенсионную систему для рабочих и многое другое, сделал это не потому, что так любил рабочих, а потому что понимал опасность, идущую от социал-демократов, боялся их активизации. Здесь вырисовывается достаточно сложная игра, в которой социал-демократия выполняет двойственную функцию. С одной стороны, она выступает как оппозиция власти, не заинтересованной в поддержке нищих и бедных. С другой стороны, она способна укрепить вертикаль власти, стимулируя власть предержащих к тому, чтобы пойти на уступки, потому что кроме социал-демократов существуют ещё и коммунисты. А они уже готовы идти до конца, готовы к свержению власти. Я имею в виду не нынешнюю Россию, где таких коммунистов пока, видимо, нет, что и хорошо. Но так будет не долго.
Отношение традиционной, классической социал-демократии к национальному вопросу давно сложилось и остается незыблемым. Речь идет только о социальных группах, которые есть в каждой нации и нуждаются в поддержке, т.е. о людях, зарабатывающих на хлеб собственным трудом. Они требуют гарантий со стороны государства – от честной оплаты труда до создания рабочих мест, развито и доступной социальной и образовательной инфраструктуры. В этом отношении социал-демократы никаких особых преференций, никаких особенных прав ни одному из народов не могут предоставить. Их можно с полным основанием назвать интернационалистами именно такого толка. Если интернационализм большевиков – это, по сути, ставка на самоуничтожение наций, на превращение этнического многообразия в некую единую общность, то интернационализм традиционной социал-демократии подразумевает равные права у разных народов в социальном плане. Поэтому меня совершенно не удивила позиция Миронова, поскольку она является совершенно логичной и в определенном смысле даже классической. Очень хорошо, что человек, который в России представляет социал-демократию, выступает с такой позицией. Если я вижу логику в поведении и мышлении политика, то я ему доверяю.
Но вернемся к «тандему». Если Путин и Медведев хотя бы единожды идентифицировали себя в качестве русских националистов, они должны быть готовы сделать какие-то шаги. И они их делают. Я не думаю, что Путин обманывал общественное мнение Запада, когда утверждал это. В этом есть определенная логика, что тоже вызывает доверие, хотя и слабое. Не исключено, что если бы у нас была более сильная социал-демократия, тандем сделал бы более решительный шаг в сторону социального государства. Пока наше государство представляет собой, скорее, асоциальную машину, крушащую свою опору и основу стабильности – баланс между богатством и бедностью, без которого немыслимо межнациональное согласие. Но для того, чтобы спасти государство от пожара, нужен союз левых сил, в нашем случае – союз социал-демократов и КПРФ. Миронов эту идею уже озвучивал, но она всеми сторонами была принята враждебно, без должного понимания, и это тоже понятно. Социальный мир нам, видимо, не светит. А позиция самого Миронова никогда не менялась по отношению к национальной политике, к национальному вопросу.
По-моему, она конструктивна, хотя и не слишком популярна, поскольку мы живем в государстве, которое было разделено большевиками по национальному признаку. Границы эти взрывоопасны, они не справедливы, исторически сомнительны. Трудно представить масштабы взрыва, который может произойти, если загонять национальную политику в России всё глубже и глубже, лишая все национальные группы, начиная с великороссов и кончая самыми малочисленными народностями Севера, права публично заявить о своем существовании на политической сцене. Единственное, что можно и нужно противопоставить сепаратистским тенденциям, и Миронов всегда говорит об этом совершенно открыто, - публичную, сильную национальную политику, которая должна быть связана с кардинальными изменениями в функционировании верхней палаты России. И здесь я понимаю Сергея Миронова, когда он отказывается от идеи создания в «палате регионов» некоего довеска в виде «палаты национальностей». Он ратует за то, чтобы вернуть гражданам России право выбирать членов Совета Федерации, как это было в первом созыве. В этом случае на трибуне верхней палаты зазвучат голоса не представителей крупных корпораций и финансовых кругов, а народов, населяющих нашу страну, ядром которой были и остаются великороссы и все народы православного российского мира. От крепости этого мира, а также вселенского Русского мира, зависит право на безопасную жизнь и полноценное развитие всех народов и народностей России, в том числе инословных. Естественно, без русского патриотизма и великорусской широты, без уважения к культурному наследию и правам всех народов страны, дело не сдвинется.
Валерий Расторгуев, д. ф. н., профессор МГУhttp://www.ruskline.ru/news_rl/2011/02/10/russkij_patriotizm_i_internacionalizm/
