Святитель был погребён в пещере, находившейся под алтарем старого Владимирского собора монастыря. Он ещё до смерти выбрал место на пути в алтарь, говоря: «Пусть мое грешное тело попирается ногами». Спустя 63 года после кончины святителя, при строительстве нового собора, его мощи были обретены нетленными.
Святейший Синод приял решение о причислении святителя к лику святых Русской Православной церкви. Александр II его одобрил и поддержал. Торжества по случаю канонизации святителя Тихона были назначены на 13 августа 1861 года – день его кончины.
Задонский Богородицкий монастырь на это время стал центром духовной жизни России. Всё лето шли поистине грандиозные приготовления. В проведении торжеств участвовали 300 духовных лиц по назначению Святейшего Синода. Уже с 1 августа к стенам Богородицкого монастыря стали собираться богомольцы. Ко дню праздника, по официальной статистике, в Задонск сошлось и съехалось до 300 тысяч человек, при населении города в 7 тысяч жителей.
Очевидец этого значимого события священник Александр Кременецкий так описывал крестный ход с мощами вокруг монастыря: «Он тянулся на протяжении версты и представлял потрясающее зрелище! Все монастырские здания и ограда вокруг монастыря, высокая четырехъярусная монастырская колокольня, - всё было наполнено, унизано народом, в монастырском саду народ висел на деревьях, держась за сучья, в городе во многих домах были разобраны черепичные крыши и усыпаны народом.
Путь, по которому несли святые мощи, был устлан грудами жертвованных вещей, затруднявших даже крестный ход: жертвы сыпались как дождь: бросали под раку угодника деньги, куски полотна, полотенца, шарфы, елецкие кружева; снимали с себя и бросали пояса, жилеты, шапки, шляпы и прочее. Один крестьянин, не имея ничего, снял с себя кафтан и бросил на дорогу, по которой следовал угодник Божий».
Известно, что после крестного хода было собрано только холста 50 тысяч аршин (то есть примерно 36 000 метров). Денег насобирали около 600 рублей.
Вещи были розданы бедным. В «Житии» святителя Тихона мы нашли пример исцеления бедной женщины, получившей кушак из числа пожертвованной одежды.
Окончание службы ознаменовалось колокольным перезвоном в монастыре и во всех храмах города, который разносился над Доном до вечера…
***
«Что же вы сидите так долго? Я вот уже и искупалась, и воды набрать успела», – вернула нас в реальный мир незнакомая пожилая женщина. Узнав, что мы тут впервые и не совсем уверены, что и как нужно делать, по-доброму заулыбалась. Предупредила, что вода в купели плюс четыре градуса всё время – и зимой, и летом – то есть по нашим понятиям, просто ледяная! Но посоветовала не бояться: «Окунитесь три раза с головой, приговаривая: «Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа! С Богом всё хорошо будет!»
Решились. И правда, ключевая, кристально чистая вода обожгла тело своим холодом, смывая накопившуюся усталость, вливая живительную силу, давая бодрость. Выйдя, как заново родившись, словно по-новому увидела как красиво и неповторимо в своем величии всё вокруг: монастырь, обнесённый выбеленными стенами, благородная четырехъярусная колокольня, мощный пятиглавый Троицкий собор, святой родник…
«Ох, хорошо-то как!» – от души вырвалось у меня. Женщина, советовавшая нам не бояться купели, ещё не ушла. Услышав моё восклицание, улыбнулась: «Это ведь не простой источник. Его сам святитель Тихон ископал. Он сюда к роднику молиться приезжал. Говорил, что здесь место святое и приятное, которое «утешает дух радостью, точно рай земной». Я эти слова наизусть помню и каждый день повторяю, как сюда за водой иду. Целебная она тут! Все хвори лечит!»
***
Позже я узнала, что у этого родника наедине с природой святитель Тихон написал свой основной труд «Сокровище духовное от мира собираемое». Приведу небольшой отрывок из него – «Рассуждение о вечности»: «Размышляй, христианин, почаще о вечности, так удобнее избежишь греха. Вечность всегда пребывает, и никогда не кончается. Пройдет тысяча, сто тысяч, тысяча тысяч веков, и более пройдет, а вечность только начинается. И сколько ни будешь умом вперёд простираться, вечность только начинается, а конца её умом не можешь достигнуть, так как она не имеет конца.
Нельзя о вечности думать и вспоминать без воздыхания и страха. Размышление о вечности делает плач и слёзы сладкими, всякий труд облегчает, всякое временное наказание, то есть печаль, узы, темницы, изгнание, обиды, раны, бесчестия, поношения, нищету и саму смерть с любовью и благодарением принимать позволяет. А в беззаконные сети впасть не попустит, не попустит в нечистоте валяться, лгать, воровать, грабить, обманывать, гордиться, превозноситься, ближнего осуждать, клеветать на него.
Кто о вечности будет думать прилежно, тот более будет желать слышать слово Божие, наставления ко спасению, нежели повседневную пищу, не захочет украшаться тленной красотой, ему и горькая пища сладкой покажется. Банкеты, танцы, игры, пения, хоры омерзеют ему, как препятствующие ко спасению…
Представится его уму двоякая вечность. Одна – блаженная и желающая, вечность праведных, которые во царствии небесном со Христом и святыми Его Ангелами, вовеки бесконечно будут веселиться; а другая – несчастливая и ужасная вечность бедных грешников, осужденных на вечное во огне мучение с диаволом. И пойдут сии в муку вечную, а праведники в жизнь вечную (Мф 25:46)».
***
Спешим в автобус, чтобы не отстать от своей группы.
Как-то незаметно подкрался вечер. Начало смеркаться. На ночлег нас повезли в обитель святителя Тихона – Задонский мужской Рождество-Богородицкий монастырь. С одной стороны, это обстоятельство нас с Ирой крайне забавляло: «Как расскажем подругам, что ночевали ни где-нибудь, а в мужском монастыре, не поверят ведь!» А с другой, – и не верилось даже, что можно вот так запросто «побывать в гостях» у святителя Тихона. И оказывается то, о чём мы прочли, не где-то в недосягаемой дали, а вот – совсем рядом.
Пока подъехали к монастырю – совсем стемнело. Ждем у монастырских стен, пока путевод решит организационные вопросы. Пытаемся умерить свое любопытство и опять учимся терпению. Но вот всё улажено. Нашу группу пропускают в ворота. Владимирский собор, где, как мы уже знали, обретаются мощи святителя Тихона, выступил из темноты, словно огромный корабль, застывший в камне у вечной пристани. Оказывается, мы будем ночевать ни где-нибудь, а именно в нём.
Огромная лестница уводит почти под небеса. Пыхтим, поднимаясь со своими дорожными узелками и котомками. Остановилась у фонаря, чтобы отдышаться. Помню чувство нереальности происходящего. Не верилось, что это происходит со мной. Что такое вообще возможно. Где-то ездят машины – вон видны отблески их фар, где-то люди спешат по своим делам или уже спят в своих кроватях, где-то привычная в своей суете и заботах наша жизнь. А здесь на лестнице, почти на пороге храма, совсем тихо.
Странное умиротворение, спокойствие нахлынули на меня. Начинаю понимать: нет, не случайно я здесь. В жизни нет ничего случайного. На пороге храма ощущаю себя как на ступеньке, открывающей для меня новый путь, новую дорогу…
***
На следующий день первый раз в жизни выстояла всю монастырскую службу. Потом после обеда в общей трапезной сама вызвалась помочь на кухне – побыла «трудником». До сих пор помню, что меня тогда попросили перечистить ведро лука. Дома я и от одной луковицы слезами заливаюсь. А там и не заметила даже его «зловредной натуры». Как так вышло? Не знаю. Может, святитель Тихон помог?..
***
После обеда в тот день была запланирована экскурсия по монастырю. Её проводил нам инок Варсонофий. До этого с монахами я никогда не общалась. Представляла их почему-то неудачниками, не нашедшими себе применения в миру и от собственной слабохарактерности ушедшими в монастырь. Но Варсонофий сразу разрушил этот убогий стереотип. Высокий, широкоплечий, с прямой, почти военной выправкой и ясными спокойными глазами. Его речь и поведение сразу выдавали незаурядный ум, образованность и начитанность, а ещё в нём чувствовалась какая-то внутренняя несгибаемая сила. Уверенной поступью обходя территорию монастыря, он неспешно, но чётко, не «растекаясь мыслью по древу» рассказал о его истории, храмах, колокольне и главных святынях.
Начал с того, что первое упоминание о монастыре встречается в документах от 1615 года. Его основали старцы Кирилл и Герасим, пришедшие из Московского Сретенского монастыря. Они принесли Владимирскую икону Пресвятой Богородицы – копию прославленной общеправославной святыни. Эта икона и сейчас одна из главных святынь монастыря.
Создание обители «во имя Пречистые Богородицы Сретения Владимирской иконы» на пути из Ельца в «Поле» в эпоху Смутного времени было связано с древним преданием.
В 1395 году на Русь двинул свои орды среднеазиатский правитель Тимур (Тамерлан). Он шел на Москву и был уже у Ельца. Но потом – вдруг вернулся обратно в Степь. Объяснение этому связывают отнюдь не с мощным отпором русских дружин, а с заступничеством Матери Божией, явившейся грозному завоевателю.
Русский князь Василий Дмитриевич (сын Дмитрия Донского), правивший в то время, ввиду надвигающейся страшной угрозы попросил народ земли Владимирской перенести в Москву икону Владимирской Божией Матери для заступничества. Десять дней несли святыню до Москвы. Это было историческое грандиознейшее шествие – величественное и скорбное.
Предание гласит, что в час встречи иконы в Москве Тамерлан спал в шатре. Ему приснился сон: с высокой горы спускаются к нему святители с золотыми жезлами, а над ними в сиянии ярких лучей и в божественном величии стоит Лучезарная Дева, окружённая бесчисленными ангелами с огненными мечами, направленными на Тамерлана… Тот проснулся в холодном поту и немедленно созвал совет. Мудрецы так истолковали его сон: Лучезарная Дева – не кто иной, как сама Богоматерь – заступница русских, и сила Её неодолима. Наш летописец писал: «И бежал Тамерлан, гонимый силою Пресвятой Девы».
Во время основания монастыря над Россией вновь нависла страшная угроза потери национальной независимости и реальная перспектива получить в правители поляка-католика. Вполне логично, что духовенство решило направить старцев Московского Сретенского монастыря с копией чудотворной Владимирской иконы в края, где она уже явила свою силу. Основание в Подонье обители в честь сретения чудотворного образа виделось частью общего молитвенного обращения к Небесной Владычице с тем, чтобы она вновь вступилась за Русь перед лицом очередного супостата.
Старцы Кирилл и Герасим для основания монастыря избрали холм при впадении реки Тешевки в Дон. К сожалению, их судьба осталась неизвестной. Скорее всего, они скончались и были погребены в основанной ими обители. Но никаких документальных подтверждений этому нет.
Инок Варсонофий рассказал и о том, что в числе высочайших и знатных паломников к святителю Тихону были великий князь Александр Николаевич, будущий император Александр II, великая княгиня Елена Павловна, грузинские царицы - Мария, супруга царя Соломона, Мария, супруга царя Георга, принц Александр Гессенский и принц Ольденбургский. На территории монастыря похоронены многие его благодетели и жертвователи, в числе которых знаменитый граф Н.Н. Муравьев-Карский (1794-1866), крупный военный деятель и дипломат, герой Крымской войны, овладевший турецкой крепостью Карс.
После революции мощи святителя Тихона были вывезены из Задонска и помещены в Орловский краеведческий музей. Монастырь был отдан гражданским властям. Его стенам многое пришлось пережить до 1990 года, когда обитель возвратили Русской Православной Церкви. В 1991 году мощи святителя Тихона вновь обрели покой под сводами Владимирского собора Рождество-Богородицкого монастыря…
Окончив экскурсию и ответив на вопросы, Варсонофий стал прощаться. Паломники нашей группы наперебой кинулись выяснять, как его можно отблагодарить за интересный рассказ и доброе отношение. «В молитвах помяните недостойного инока Варсонофия», – врезался в память ответ…
***
Всё в истории возвращается на круги своя.
В биографии поэта Ивана Никитина, уроженца Задонского края, нашла зарисовку, связанную с праздником прославления святителя Тихона: «Топографически Задонск почти не существовал. Восемьдесят четыре версты, отделяющие этот городок от Воронежа превосходнейшим шоссе, представляли сплошную улицу, по которой стремились волны народа... Ни с чем нельзя было сравнить этой картины, единственной в своем роде!»
А теперь уже наши дни. С 1999 года возобновлена традиция крестного хода из Воронежа в Задонск ко дню памяти святителя Тихона.
«Шли мы четыре дня, – рассказывает моя подружка Алла. – Если в первый раз в путь отправились сорок человек, то теперь – четыреста. Возраст паломников – от пяти до восьмидесяти лет! Были не одни воронежцы. Люди приехали из Москвы, Петербурга, даже с Урала.
Встречали наш крестный ход по-разному. Большинство нас провожало недоумённым взглядом. Реже вставали на колени, чтоб над ними пронесли иконы и хоругви. Кто-то неумело крестился, а в липецком селе Конь-Колодезном меня, например, поразил мужчина средних лет, ставший целовать асфальт, по которому мы прошли. Деревенские бабушки угощали нас яблоками.
Мне это шествие помогло уйти от всего, что тяготило ум и сердце в обычной жизни. Как будто ты вне времени – идёшь себе и идёшь…
В самом Задонске поразил наплыв паломников на праздник святителя Тихона. Я даже в Воронеже подобного не видела!..»
Рождество-Богородицкий монастырь преображается год от года. Возвращаются его былые красота, величие и слава. Всё больше и больше людей из разных концов Отечества с верой в молитвенную помощь святителя Тихона едут в обитель у тихого Дона…
***
Для меня же первый опыт паломничества до сих пор особо дорог и памятен. Тропинка в Задонск стала началом моей дороги, которая дальше приведёт на Соловки и Валаам, в Оптину пустынь и Киево-Печерскую лавру, в монастырь Александра Свирского и часовню Серафима Вырицкого…
Дорога эта – к храму.
Татьяна Чалая, преподаватель истории Отечества Воронежского государственного аграрного университета
http://www.voskres.ru/obiteli/chalaja.htm
