Преподобный Кирилл Белоезерский, игумен

[Александр Васильевич]

О славной Белозерской обители
и её основателе преподобном Кирилле



Во все концы русской земли излучала святость Троицкая обитель преподобного Сергия. Проникал свет Православия и далеко на север, в край первобытных лесов и озёр. При свете Православия начиналась здесь новая жизнь, отмеченная подвигами людей созидающих. Пребывая постоянно в труде и молитвах, они позвали на путь спасения многих соотечественников, заложили основания под оплоты просвещения. Так, в Вологодских бескрайних угодьях возникли славные монастыри – Белозерский и Ферапонтов, притягивающие к себе уже который век многих богомольцев, притекающих сюда со всех концов русского православного мира. Об этих обителях писателями создано немало ярких и талантливых произведений. Среди них особенно любимыми были книжки для народного чтения Екатерины Владимировны Новосильцевой (1820 – 1885), выступавшей под псевдонимом Т. Толычева. Предлагаем вниманию читателей её рассказ о преподобном Кирилле Белозерском – великом подвижнике Святой Руси, чья обитель ныне возрождается и привлекает в свои стены паломников, носителей благочестия и добронравия.

Публикацию подготовили Маргарита Бирюкова и Александр Стрижев.

 

Кто не бывал в Троице-Сергиевской обители? Кто не поклонялся Московским угодникам? Кому неизвестны, хотя по слухам, Киевские пещеры и духовные подвиги праведников, в них почивающих? Но немногие из богомольцев нашей местности ныне ходят на поклонение преподобному Кириллу в отдалённый Белозерский край. Обитель Кирилло-Белозерская лежит в 681 версте от Москвы и в 654 верстах от Петербурга.

Кирилл, а по нём и монастырь его, назван Белозерским не потому, чтобы сам Кирилл жил или основал свою обитель на Белоозере, а потому что вся окрестная страна, которую Кирилл наполнил славой своей святости, именуется Белозерскою[1]. Обитель же основана на северном берегу Сиверского озера, и не в далёком расстоянии от неё находятся ещё два озера. Вот почему в житии преподобного Кирилла сказано, что место, избранное им, отовсюду «яко стеною окружено водами». Насупротив монастыря, посередине озера находится маленький островок – и на нём деревянный крест, по преданию, водружённый преподобным Кириллом. Тамошние жители говорят, что островок этот никогда не понимается водою, и что, когда озеро ломает лёд свой, то лёд на него не всходит.

Прекрасна ровная гладь этого пятивёрстного озера, с утра до вечера и ночью меняющего цвет свой. Вправо возвышается та гора, с которой Кирилл в первый раз увидел место, указанное ему в видении Богоматерью для обители. Эта гора закрывает собою Горицкий женский монастырь, которого главы из-за неё едва-едва мелькают. Кирилло-Белозерский монастырь стоит на широком месте и окружён двойным рядом стен, с высокими обширными башнями. Издали, вёрст за пять начинают белеть эти стены и башни монастыря Кириллова. Невдалеке от обители находится уездный город Кириллов, перед которым лежит поклонная гора, где останавливаются пешие богомольцы и откуда издали поклоняются обители. Их всегда здесь много, потому что Кириллов монастырь лежит на пути к великому богомолью Русского народа, к Соловкам, и не обойдёт Белозерского угодника ни один странник-богомолец. А было время, когда обитель эта служила местом поклонения для многих тысяч Русских людей. Многие Московские бояре в прежнее время, приняв на себя иночество, подвизались в этой обители. Много приняла она усердных обетов, много слышала торжественных молитв, много видела горячих слёз, и велик перед Богом её основатель. Заглянем же в далёкое прошлое, и пускай узнает православный народ о святой обители, куда ходили на поклонение наши деды.

Случилось это давно, когда считалось Москве не больше двухсот лет, когда не было у неё ненаглядного Кремля с его затейливыми башнями, не было богатых храмов и великолепных домов, когда тянулись поля и шумели леса там, где ныне проложены широкие улицы. Жителей Москва считала немного: не то, что теперь. Стояли в ней скромные деревянные церкви, да избы, крытые соломой, словно в селе; терема бояр и самого великого князя не походили на теперешние дворцы: князья и бояре жили тесно, даром, что любили блестящие одежды и весёлые пиры.

Родился тогда в Москве ребёнок, которого окрестили Козьмою. Рано полюбил он Бога, и Бог его полюбил, и рос ребёнок в чистоте и правде под оком Божиим. Осиротел он ещё в отрочестве и по смерти родителей попал в дом богатого своего родственника, великокняжеского боярина. Но иная доля манила Козьму: привольно рыбке лишь в воде и птичке под открытым небом, а душа ребёнка просила лишь уединения и молитвы. Не полюбились ему парчовые одежды, вкусные обеды, игры и пляски, не заслушивался он ни сказочников, ни песенников. Будь только его воля, облёкся бы он в монашескую рясу и ушёл бы в тёмную келью, где стал бы жить молитвой да вкушать чёрствый хлеб. Но боярин не хотел о том и слышать, а Козьма повиновался покровителю своего сиротства, и когда вырос, получил управление над его имениями, и служил ему верой и правдой. Но в свободное время он предавался своей тайной мысли, ходил на богомолье по монастырям и стоял долгие часы на молитве. Так прошли многие годы, и он достиг уже тридцатилетнего возраста, а вера его не остывала, и всё больше и больше призывал его к себе Господь.

Говорила тогда вся Русь о святом Троицком старце, Сергии Радонежском. Ходили к нему многие за благословением, потому что с его благословением нисходила на человека и благодать Божия. Много подавал он милостыни, много произнёс перед Богом горячих молитв, много основал монастырей, чтобы и другие верующие могли в них спасаться и молить о прощении своих грехов. Один из возлюбленных его учеников выстроил также на берегу реки Махры[2] обитель, в которой жил игуменом. Его звали Стефаном, и слыл он иноком постным и благочестивым. Случилось ему придти в Москву. Услыхал о том Козьма, и почуяло его сердце, что посылает ему Бог покровителя, и что близок час его посвящения Богу. Он пошёл к Стефану и, как увидал его, упал к нему в ноги с плачем и поведал ему свою тайну. Поднял его игумен, сказал ему утешительное слово и обещал открыть ему путь ко спасению. Стефан знал, что боярин не отпустит в монастырь своего родственника, но не испугался гнева вельможи, надел рясофор на Козьму, которого назвал при пострижении Кириллом, и пошёл к боярину.

Никто не ожидал игумена, и очень обрадовался ему хозяин дома, вышел его встречать в сени, как встречают почётных гостей, и, низко ему поклонившись, просил его благословения. Стефан ему сказал: «Тебя благословляет богомолец твой Кирилл». Незнакомое ему имя поразило боярина, и он спросил: «Кто такой Кирилл?».

- Твой сродник, - сказал ему Стефан, - а теперь инок, Господу работник, и о тебе молельщик.

Вспыхнул гневом боярин, когда узнал о таком презрении своей воли, и отвечал святому игумену дерзким словом, а игумен не захотел войти под кров, где принимали его без любви и не внимали слову Божьему – и удалился.

Очень опечалилась о том жена боярина. Она вела жизнь благочестивую и имела большую веру к Стефану. Горько ей было, что он не вошёл в их дом, и она стала уговаривать мужа помириться с игуменом. Послушал боярин разумного слова своей жены и отправил посланного догнать Стефана и упросить его возвратиться. Незлобиво было сердце Стефана: пришёл он опять к боярину, и боярин покаялся перед ним и сказал ему, что дозволяет сроднику своему Козьме, наречённому Кириллом, жить по своей воле и идти, куда пожелает.

Велик был этот день в жизни Кирилла. Горячо благодарил он Бога, и немедленно отрёкся от всего земного. Своё имение раздал нищим, и не оставил себе ничего на старость, на чёрный день. Он знал, что в старости Господь его поддержит, знал, что в чёрный день Господь его не покинет.

Стефан отвёл его в Симонов монастырь, недавно основанный архимандритом Феодором, племянником преподобного Сергия Радонежского. Было тогда Кириллу тридцать лет, и тридцать лет пробыл он в Симоновом монастыре. Там удивлял он всю братию своей смиренной и благочестивой жизнью. Не тяготился он уставом монастырским, не тяготился ни строгим постом, ни долгою молитвой. Он служил Богу и служил братии, перечитывал священные книги, ночью совершал правила и клал земные поклоны. А лишь только раздавался звон к заутрене, он шёл первый в храм. Он работал на хлебне и на поварне, рубил дрова и носил воду. Часто заглядывался он на печной огонь и задумывался. О чём он думал? Он думал о мучениках, которые шли с божественными песнями на костры и принимали жестокую смерть во имя Христа, и завидовал Кирилл их блаженной доле. Думал он и о грешниках, которые забыли Христа и приготовили себе огонь вечный, и молился за них Кирилл.

 С умилением говорила о нём братия, и везде стало чтимо имя его. Приходил иногда в Симонов монастырь, из своей Троицкой обители, преподобный Сергий, навещал племянника. Его встречали с любовью и почётом, как Богом посланного гостя; он обменивался с иноками братским поцелуем, осенял их своим благословением и шёл в хлебню, где работал Кирилл. Старец любил с ним беседовать по долгим часам. Они говорили о спасении душ христианских, и невидимо проходило время среди сладостной беседы.

Кирилл прошёл через весь чин монашеский и получил священство, но трудов своих он не покидал, и работал с тем же усердием на братию. Когда архимандрит Феодор был переведён в другой монастырь, Кирилл назначен был на его место.

Молодые иноки полюбили его как отца, а старшие как брата. Но он тяготился властью и начальством, и как ни молила его братия – отказался от почётной должности и отошёл на безмолвие, в свою келью. Ему нужно было уединение, нужна была беседа лишь с единым Богом. Но не мог он удалиться от любви, которую обрёл себе между людьми. Многие приходили издалека взглянуть на него и послушать его святых речей. Приходили старцы и дети, приходили простолюдины и вельможи. Тогда он прерывал безмолвие, и, как древле апостолы, проповедовал людям слово Божие. Но архимандрит, который его заменил, позавидовал такой славе, а Кирилл, чтобы не смущать его сердца, покинул свою келью и перешёл в древний Симонов монастырь, стоявший рядом[3]. Здесь он жил в безмолвии и знался с людьми лишь тогда, когда люди нуждались в нём. Он же смотрел на землю как на место ссылки и искал нового подвига. Но куда укрыться от мира и от людской суеты? Где пустыня, недоступная молве? Где раздаются лишь голоса природы, и где им внемлет один лишь Бог? Там, там Кирилл высказал бы перед Ним всю свою душу, излил бы в мольбах всё своё сердце. Душно, тесно было старцу от людских страстей и волнений, и он просил неотступно Пречистую Деву допустить его к Господу, указать ему пустыню, куда мог бы он бежать, где мог бы жить в уединении и молитве. Всё усерднее, всё пламеннее становилась его молитва, и среди ночной тиши раздавался всегда его голос. Он пел торжественные песни во славу непорочной Марии, возносился к ней сердцем и забывал всё земное – и услыхала его Мария. Раз, во время молитвы, ему послышался голос: «Кирилл, иди на Белоозеро. Там уготовано Мною  место, где ты можешь спастися», и внезапный свет разлился около него, и почудились ему никогда ещё не виданные им широкие воды и мрачный бор, шумящий на берегу.

С той минуты стала его преследовать мысль о чудном видении. Его днём и ночью манило вдаль, манило к Белому озеру, в тёмные леса, в безлюдное приволье. В это время пришёл к нему с тех самых мест знакомый ему инок Ферапонт, и стал его расспрашивать Кирилл о Белозерских окрестностях и жадно слушал его рассказы. Когда же Ферапонт собрался в обратный путь, покинул и Кирилл Симоновскую братию, покинул монастырь, покинул родимую Москву, взял с собой икону, перед которой молился, когда Богоматерь явила ему благодать, взял костыль паломника и пустился с Ферапонтом в дальний путь.

Рассказывали наши предки дедам, а деды отцам, что в нескольких сотнях вёрст от Москвы, около Белого озера, стали ходить в народе чудные слухи. Было то место глухое, катились невозмутимо волны Сиверского озера, шумел на берегу огромный тёмный бор, и стояли поодаль два-три бедных посёлка. Жил тогда около самой глуши той некто – по имени Исаия. Долгие годы прожил он на том месте, обрабатывал землю и молился Богу. Однажды стало ему чудиться, что раздаётся звон в глуши лесной. Знал Исаий, что вокруг не было ни жилья человеческого, ни церкви Божьей, а между тем, всё гудел невидимый колокол, как будто призывая верующих в невидимый храм. И всё чаще и чаще раздавался звон, и всегда за звоном стала оглашаться окрестность священными песнями. Долетали они и до окрестных деревень, и приходили не раз поселяне к месту, откуда слышались чудные звуки. Но глухо было то место, катились невозмутимо волны Сиверского озера, и шумел на берегу огромный тёмный бор. Много лет гудел напрасно невидимый колокол, и вот – из отдалённой Москвы пришёл, наконец, старец на его зов.

Долго бродил он по окрестностям, отыскивая место, явленное ему Божией Матерью. И вдруг увидал дикий лес и около него пространство: яко стена, окружённая водами. Кто поведает нам, что потрясло тогда его душу? Какая радость заговорила в его сердце?

«Здесь вселюся, - молвил он, - так изволила Пречистая». Он водрузил крест на холме, где возвысилась потом его обитель, и ныне почивают его мощи, пропел молебен Божией Матери, ив первый раз молящийся голос раздался на том месте, где уже давно кто-то призывал к молитве верующих.

Кирилл поведал Ферапонту о своём видении, и начал вместе с ним копать в холме подземную келью. По окончании работы Ферапонт простился с ним и удалился на другое озеро, лежащее в окрестности, а Кирилл остался в своей пустыни. Ему было тогда шестьдесят лет, но он не требовал покоя, а думал лишь о своём духовном подвиге. По удалении Ферапонта, Кирилл жил один в молитве и созерцании, как первый человек среди только что созданного мира, и когда прославлял Бога, его голос сливался лишь с говором волн и с шумом деревьев. Но, между тем, как он бежал от людей, люди отыскали его: к нему пришли сперва два крестьянина из окрестности, а потом два инока из Симоновской обители. Преподобный Кирилл уже насладился безмолвием и уединением и чувствовал, что может быть полезным братьям, и что Господь готовит его к совершению великих подвигов среди людей. Он обрадовался пришельцам, принял их с любовью, и они построили себе кельи около него.

Кто бы подумал, однако, что нашлись враги и у Кирилла? Недалеко от места, избранного им, жил поселянин по имени Андрей. Бог знает почему, соседство святого старца ему не полюбилось. Андрей стал приискивать средства его удалить, и придумал, наконец, поджечь убогие кельи. Однако, совесть его мучила, и неодолимый страх нападал на него всякий раз, как он думал приступить к грешному делу. Наконец, он на него решился, разложил огонь у подножия кельи, а сам убежал. Но вскоре остановился и поглядел назад: разведённое им пламя погасло. Андрей в неудаче своего замысла увидал промысл Божий, хранивший старца. Он пошёл к Кириллу и, упавши у нему в ноги, исповедовал свою вину. Кирилл, выслушав его, не оскорбил кающегося строгим укором, а тронул его сердце кроткими словами. Немного времени спустя Андрей возвратился к Кириллу и просил у него пострижения; преподобный совершил над ним священный обряд, и немногочисленная братия приобрела в недавнем своём враге смиренного и усердного инока.

Молва о Кирилле и его сподвижниках стала распространяться всё больше и больше, и многие, желавшие спастись, присоединились к ним и принимали пострижение. Но братия молилась в бедных кельях, или под открытым небом; не было храма, куда могли бы собираться иноки для общей братской молитвы. Все обратились единодушно к Кириллу: они просили церкви ради общего собрания, просили божественной литургии. Но как приступить к сооружению церкви в таком уединённом месте, без денег, без рабочих? Кирилл молился и надеялся на помощь Божьей Матери, и Божья Матерь пришла опять ему на помощь. Нежданно-негаданно явились плотники и вызвались работать «Бога ради». Зазвучали в лесу топоры и зажужжала пила: дело шло живо при общих молитвах и общем труде, и скоро воздвигнулась скромная церковь во имя Успения Божьей Матери, и положено было начало знаменитой Белозерской обители.

Не дошло нас предание о том дне, когда в первый раз загудел колокол в новой обители, поставленный человеческими руками, когда старец совершил в первый раз святое Таинство для братии, но перенесёмся к тому дню мысленно. Вот они входят в убогий храм, созданный их усердием среди пустыни. Как дети одной семьи они собираются около отца своего Кирилла. Он облекается в белую мухояровую ризу и совершает св. тайны в деревянных сосудах. Каким умиленьем, какой любовью, какой общей мыслью наполнены сердца! Наконец, старец распускает братию с последним благословением, и все расходятся по кельям. Заглянем в эти маленькие, низенькие кельи. Двери отворены: здесь никто не боится воров. Вот жёсткая постель, вот божественные книги, иконы и чётки. Тут все сокровища, всё богатство инока. Келья назначена исключительно для покоя и молитвы: у каждого своя келья, но трапеза общая: все садятся безмолвно за стол и обедают, между тем, как один из иноков читает духовную книгу. Обед был самый незатейливый: братия содержала огороды и питалась овощами и хлебом, а пила одну лишь воду.

(Окончание следует)

[Александр Васильевич]

(Окончвние)

Однако, стали поговаривать в окрестностях, что, видно, Кирилл принёс немало денег из Москвы, если выстроил церковь, да принимает всё больше и больше иноков. И разнёсся слух о его мнимом богатстве. В то время жил недалеко от новой обители некто, по имени Феодор. Он промышлял грабежом, и однажды подослал шайку разбойников ограбить игумена. Но вместе с молвой о богатстве Кирилла разнеслась молва и о его благочестивой жизни. Две ночи сряду разбойники подходили к его убогой келье, и их внезапно одолевал страх: им всё казалось, что несметная сила охраняет обитель, и они возвращались домой. Феодор удостоверился, что никакой стражи нет в обители, и что охраняет её лишь Божья благодать, покаялся перед Кириллом в своём замысле, и просил его прощения и благословения. «Поверь мне, чадо, - сказал ему старец, - ничего я не имею кроме ризы, которую на мне видишь, да мало книжиц». С тех пор Феодор возвращался к нему часто и привозил ему всегда перед праздником рыбы от своей ловли.

Братия умножалась; становилось трудно содержать обитель собственными её средствами, и случалось инокам терпеть недостаток в продовольствии. Тогда они просили Кирилла дозволить им молить о помощи людей зажиточных. Но он не давал им никогда своего благословения на то. Добровольную милостыню он принимал с благодарностью, но не соглашался докучать просьбою мирянам и умолял братию ожидать терпеливо конца испытания, посланного Богом. «А если Бог и Пречистая забудут нас на этом месте, то что ещё оставаться в здешней жизни?» - говорил он своим инокам, и молился вместе с ними, и вместе с ними благодарил Бога, когда Бог посылал им неожиданную помощь.

Однако люди богатые стали вносить вклады в обитель и снабжать её съестными припасами. Между прочим, один боярин, имевший большое уважение к святому игумену, поставлял ему ежегодно пятьдесят мер жита и, наконец, вздумал упрочить за монастырём неотъемлемую собственность. С этой целью он приписал к нему село, а дарственную грамоту послал к Кириллу. Смутилось смиренное сердце старца. Подобает ли обители копить богатства? Подобает ли инокам владеть сёлами? Посвящая себя Богу, не отказались ли они от земных благ, да и самое управление сёлами не вовлечёт ли их в мирские заботы? А придёт чёрный день, Господь их не оставит. И Кирилл возвратил грамоту боярину и написал ему: «Если тебе угодно, человече Божий, дать село в дом Пречистыя, на пропитание братии, то вместо пятидесяти мер жита, которые доселе нам даёшь, отпускай их сто, если можешь: мы будем довольны, а сёлами своими владей сам, ибо нам они не нужны и не полезны для братии».

Но вклады в церковь и даже вклады денежные для монастырский казны он принимал охотно от верующих, и монастырская казна снабжала братию одеждою и обувью. Иноки же, в свободные от молитв часы, занимались работою на общую пользу, но для себя лично никто работать не мог: Белозерская обитель не допускала собственности. Раз в год один из иноков ездил в город для покупки всего необходимого для братии, но в прочее время монастырский устав запрещал кому бы то ни было выходить из обители. Устав был написан игуменом, и все ему подчинялись. Молитва и труд наполняли жизнь иноков, и весь мир заключался для них в монастырской ограде. Ничто не смущало их духовного настроения: мирская молва не доходила до них, а между собой они обменивались лишь словами из писания; суетные речи были им запрещены.

Игумен поддерживал ревность к Богу и подавал пример строгой благочестивой жизни: он изнурял своё тело веригами, несмотря на преклонные лета; был неутомимей всех в трудах и молитве, и никто не слыхал от него праздного слова. Иноки любили его безграничной любовью, обращались к нему, как дети к отцу, исповедовали перед ним свои тайные помыслы, и он подкреплял их в минуты духовной слабости и направлял на путь спасения. В его голосе они слышали голос собственной совести, они видели в нём посредника между ними и Богом, и рассказывали, что за его смирение и благочестие Господь послал ему дар читать в человеческих душах. И действительно, истина не ускользала от его чистого сердца и кроткого взгляда. Мирянин, по имени Феодор, просил у него пострижения; его привлекала в Белозерскую обитель молва о святости игумена. Кирилл принял его и постриг. Но недобрые чувства вкрались мало-помалу в сердце нового инока. Святость Кирилла не внушала ему ни любви, ни преданности, а наоборот, вселила в него ненависть, вызванную, вероятно, тайной завистью. Но, как видно, Феодор был человек не совсем дурной, он испугался своего несчастного чувства, и пытался против него бороться. Усилия его были напрасны: ненависть его к Кириллу росла с каждым днём, и он искал себе, наконец, опору в советах строгого молчальника, которого почитала вся братия. Феодор поверил ему свою тяжкую тайну, признался, что его возмущает до глубины душевной самый вид игумена и даже звук его голоса, и объявил о намерении покинуть обитель. Но молчальник посоветовал ему остаться ещё на год, с надеждой, что Бог подкрепит его силы в тяжком искушении. Феодор послушался совета, но год прошёл опять в тщетной борьбе.

Тогда бедный инок решился на последнюю попытку: он пошёл к самому Кириллу, чтоб исповедать перед ним свою неправую злобу. Но когда он переступил через порог убогой кельи, где раздавались лишь слова молитвы и любви, когда очутился лицом к лицу со смиренным старцем, не ведавшим никогда ненависти, в его сердце пробудилось такое чувство стыда и раскаяния, что он не решился приступить к трудному признанию и хотел идти молча назад. Но Кирилл давно уже отгадал его тайные чувства и заговорил первый. Он старался кроткими словами возвратить мир взволнованной душе и каялся в своём недостоинстве. Слёзы брызнули из глаз Феодора: он опустился невольно на колени, просил прощения и благословения святого игумена и вынес из беседы с ним глубокое чувство любви и уважения, которое сохранил до гроба.



Прошло целых тридцать лет с тех пор, как Преподобный Кирилл поселился в Белозерском крае. Обитель его стала всюду известна благочестием иноков и святостью своего основателя. Все знали, что никому не отказывал он ни в милостыне, ни в благословении, ни в добром слове. Многие вельможи посещали его и оставили в его обители богатые вклады. Монастырь процветал и обогащался; но своим богатством он делился с нищими и сирыми. Наступил голодный год, и Белозерская житница была открыта для всех нуждающихся. Мы видели, что всё достояние инока принадлежало братии, а всё достояние братии принадлежало несчастным: так заповедал её основатель.

Кирилл заранее чувствовал приближение смерти. Но даже и перед смертью, о которой давно молил Бога, он не забыл о своих духовных детях и о возлюбленной своей обители. Незадолго до кончины он писал к Великокняжескому брату[4] и просил его не оставить Белозерского монастыря.

Вот отрывок его письма:

«Во имя Святыя Живоначальныя  Троицы: се аз грешный и смиренный игумен Кирилл, вижу, что постигла меня старость, и впал я в частые, различные болезни, которыми ныне одержим… по сему последнему моим писанием передаю монастырь трудов своих и всей братии духовному моему сыну Андрею Дмитриевичу, дабы промышлял он и заботился о доме Пречистой. Духовного сына моего, священно-инока Иннокентия, благословляю на своё место быть игуменом. Ты же, князь Андрей, Бога ради и Пречистой Богородицы, и ради своего спасения и меня, нищего твоего богомольца, вспомни, какую ты любовь имел к Пречистой Богоматери и к моей нищете при моей жизни, и по моём отшествии имей ту же веру и любовь к монастырю Пречистыя, и свой привет к сыну моему, Иннокентию, и ко всей братии, которые будут жить по моему преданию и иметь повиновение к игумену».

Кирилл при полном сборе братии, состоявшей из 53-х человек, передал игуменство Иннокентию и просил его и всех иноков свято хранить монастырский устав. Сделав все распоряжения, он объявил о желании пребывать до конца в безмолвии. Силы его угасли, но не слабела бодрость духа. Изнурённое тело не выдерживало уже стояния, но он совершал сидя келейное правило и не переставал молиться. Для совершения литургии он не мог ходить  в церковь, и ученики доносили его до паперти.

Смерть его была светла, как его жизнь. Настал Духов день: Кирилл в последний раз переступил через церковный порог и совершил Божественную службу. В свою келью он возвратился уже в совершенном истощении сил. Последняя его минута была близка. Весь монастырь пришёл в смятение, иноки поспешили толпой принять последнее благословение праведника. Кирилл просил у них прощения, уговаривал не предаваться слишком сильному горю, просил их жить в согласии и любви и обещал им, что не оскудеет без него обитель. Он приобщился Святых Тайн, прочёл последнюю молитву и принял смерть, как давно желанное благо.

  Иноки поклонились ему с плачем, омыли тело и отнесли его в церковь. Общее горе поразило всех: каждый терял отца и наставника. Горько для них было сознание своего сиротства, горько им было бросить на праведника последнюю горсть земли, но они твёрдо верили, что и за гробом Кирилл их не оставит, что будет он хранить по-прежнему обитель, основанную им.

И охранил её Кирилл. Наша церковь причислила его к лику Святых, и стали стекаться к нему на поклонение со всех концов России толпы богомольцев. Не раз Белозерский  монастырь принимал владык земли Русской, которые любили обогащать его драгоценными вкладами.  Более, нежели на версту расширил он свою ограду, чтобы вместить многочисленные свои кельи и все храмы, воздвигнутые верующими в его недрах. Здесь принимали пострижение многие знаменитые сыны России; здесь во время Грозного Иоанна, о котором помнит ещё народ, укрывались от опалы царской многие невинные жертвы, и могильные камни сохранили их имена потомству. Князь Андрей Дмитриевич, которому досталась в надел земля Белозерская, не забыл о последней просьбе святого старца, и не жалел для его паствы ни своих трудов, ни своей казны. Ту же христианскую ревность обнаружили и его преемники. Большим богатством владел Кириллов монастырь. Много серебра и золота и самоцветных камней сияло на его иконах, много сокровищ хранила его ризница, и было к нему, наконец, приписано более двадцати тысяч душ крестьян.

Славился монастырь и своими учёными трудами: его настоятели сильно поощряли грамотность, и многие между братиями занимались летописями. Чтобы не пропали наши предания, чтобы знали внуки, как жили деды, трудолюбивые иноки писали о невзгодах и подвигах родной страны, о небесных явлениях, о житье великих угодников, святителей и царей, и переписывали предания отцов церкви, и их рвением была составлена богатая библиотека. Кириллов монастырь, как и в первые годы своего основания, предлагал свои сокровища нуждающимся. Когда требовала Россия новых сил, когда нападали враги на её северные пределы, обитель вооружала ратников для защиты края и не раз отражала сама неприятеля и выкупала православных пленных. Наши цари надеялись на воинскую её доблесть и обнесли её двойною каменною стеною. Смиренный монастырь принял грозный вид крепости, и над ним возвысились тридцать шесть исполинских башен, с которых гремели до пятидесяти пушек. В мирное время Кириллов монастырь молился за Россию, в годину горя он поднимал оружие на оборону.

Уже минуло пятисотлетие со времени основания Кирилло-Белозерской обители[5], и что же осталось от её большого величия? При въезде под её трёхсаженной ширины стены, стоящие и поныне несокрушимо, путешественник грустно поражён видом уныния и запустения монастыря. Чернеют около ограды давно  уже покинутые, полуразвалившихся семьсот келий, тянется около них засеянное поле, и давно заросли травой несчётные тропинки, пересекавшие когда-то по всем направлениям широкую монастырскую площадь. Лишь кое-где мелькают как будто потерянные в пространстве чёрные рясы немногочисленной братии. Многие церкви пришли в упадок, не осталось уже и развалин многих башен. Но другие, последние стражи святой обители возвышаются ещё величественно над оградой, и  путешественник восходит на них, чтобы полюбоваться на окрестность с высоты 25 саженей. Утратил монастырь свои богатства: большую часть своей библиотеки и драгоценностей своей ризницы он уступил сперва Новгороду, а потом С.-Петербургу. Но древняя обитель хранит, однако, свои главные сокровища: раку, в которой почивает её основатель, икону, принесённую из Симонова монастыря и роскошно украшенную усердием наших вельмож и царей, книги, написанные преподобным, его белую мухояровую ризу, деревянный крест, воздвигнутый его руками и, наконец, хранит она свято память отца своего Кирилла.

______________________

[1] А само Белоозеро длиною в 150, шириною в 40 вёрст лежит в 40 верст. от монастыря Кириллова. Это озеро принимает в себя 26 рек, а выпускает только одну знаменитую реку Шексну, которая под Рыбинском впадает в Волгу.

[2] В 30 верстах от Сергиевой лавры и в 10 верстах от уездного города Александрова.

[3] Древний или старый Симонов монастырь был основан в 1370 году преподобным Сергием Радонежским и назван Симоновым по имени владельца всего урочища Симона. Первым его игуменом был Феодор, который основал рядом другой монастырь (около 1379 г.), названный также Симоновым. Потому первый и принял имя Старого Симонова. Его называют также Рождественским монастырём, потому что церковь, заложенная преподобным Сергием, посвящена Рождеству Богородицы. Неизвестно, когда монастырь был упразднён, но церковь существует до сих пор.

[4] К Князю Андрею, сыну Димитрия Донского.

[5] Пятисотлетие минуло в 1879 году.

Т.Толычева (Екатерина Новосильцева)

http://www.voskres.ru/podvizhniki/tolicheva3.htm

[Александр Васильевич]

Преподобный Кирилл Белоезерский, игумен

Дни памяти:

19 июля - Собор Радонежских святых
14 июля (переходящая) - Соборы Новгородских и Вологодских святых
5 февраля - Собор Костромских святых
22 июня

Преподобный Кирилл, в миру Косма, сын благородных и богатых москвичей, в детстве получил приличное воспитание. Оставшись в юных летах сиротой, он, по поручению родителей, жил у родственника своего, боярина Тимофея Васильевича Вельяминова, окольничего при дворе у князя Димитрия Донского. За тихий нрав и добрую жизнь боярин любил Косму и поручил ему присмотр за хозяйством и за слугами своего дома. Юноше открывалось блистательное поприще светской службы, но он стремился к подвижничеству. Он не открывал расположения своего благодетельному родственнику, потому что уверен был в несогласии Тимофея с его желаниями, и тайно молился Господу. И вот пришел в дом боярина преподобный Стефан Махрищский († 1406; память 14/27 июля), прибывший в Москву по делам обители. Косма открыл ему душу свою. И преподобный Стефан, провидя в юноше будущего подвижника, склонил боярина до того, что тот согласился с желанием его сердца служить единому Господу.

Косма раздал все свое имущество нищим, после чего игумен Стефан привел его в обитель Симоновскую, только что основанную на новом месте архимандритом Феодором († 1395; память 28 ноября/11 декабря), племянником преподобного Сергия. Св. Феодор с радостью принял Косму, облек его в иноческий образ с именем Кирилл и поручил его подвижнику Михаилу, впоследствии епископу Смоленскому. Под руководством старца юный инок со всей ревностью вступил в подвиг иночества. Ночью старец читал Псалтирь, а Кирилл по его приказанию клал поклоны, а по первому удару колокола шел к утрени и прежде всех являлся в церковь. Он старался при непрестанном послушании во всем подражать старцу и просил его позволить вкушать пищу только через два или три дня, но опытный наставник велел ему разделять трапезу вместе с братией, хотя и не до сытости. Кирилл послушался старца, но так мало вкушал, что едва ходил. Архимандрит назначил ему послушание в хлебне, и он сам носил воду, рубил дрова и, разнося теплые хлебы братии, принимал вместо них теплые себе молитвы. По временам преподобный Сергий приходил в обитель Симоновскую для посещения племянника своего Феодора, но прежде всех искал он Кирилла в хлебне и долгое время беседовал с ним о пользе душевной. Изумлялись все братия: каким образом великий Сергий, оставив настоятеля и всех иноков, занимался одним лишь Кириллом, но не завидовали юноше, зная его добродетель. Из хлебни перешел он, по воле настоятеля, в поварню, топил печи и, смотря на пылающий огонь, говорил сам себе: «Смотри, Кирилл, не попасть бы тебе в вечный огонь». Эти смиренные труды Кирилла продолжались девять лет; и стяжал он такое умиление, что не мог без слез вкушать и хлеба. Общее уважение от братии смущало его и он стал юродствовать, чтобы избежать почета. В наказание за нарушение благочиния настоятель назначил ему в пищу только хлеб и воду дней на сорок; Кирилл с радостью выполнил это назначение. Как, однако, ни таил свою духовность прп. Кирилл, опытные старцы понимали его и против его воли заставили принять сан иеромонаха. И тут началась новая для него служба: строго исполняя чреды священнослужения, не оставлял он и прежних монастырских работ в хлебне и поварне.

Вскоре архимандрит Феодор был избран епископом в Ростове, а на его место в Симонов возвели преподобного Кирилла, не внимая его слезам и отрицанию. Это было в 1390 году. Но прп. Кирилл, теперь уже архимандрит, не изменил образа жизни и в свободное время выходил на работу вместе с послушниками. Богатые и знатные люди стали посещать преподобного, чтобы слушать его наставления. Это смущало смиренный дух святого, и он, как ни упрашивали братия, не остался настоятелем, а затворился в своей прежней келлии. Но и здесь частые посетители беспокоили преподобного, и он перешел на старое Симоново. Душа преподобного Кирилла устремилась к безмолвию, и он молил Матерь Божию указать ему место, полезное для спасения. Однажды ночью, читая, как всегда, акафист пред иконой Божией Матери Одигитрия, он услышал голос: «Иди на Белоозеро, там тебе место». Вместе с тем заблистал свет, и из оконца Кирилл увидел на дальнем севере озаренное место. Услышав от друга своего Ферапонта (память 27 мая/9 июня), какова страна Белозерская, он с той же иконой Богоматери отправился на Белоозеро в сопровождении друга.

В Белозерской стороне, тогда глухой и малолюдной, долго ходили странники и взошли на гору Мяуру. Это самая высокая гора в окрестности Белозерской. Подошву ее омывают волны озера Сиверского. Леса, луга, воды соединились здесь на огромном пространстве и образовали одно из прекраснейших мест России. С одной стороны Шексна разливается извилинами по лугам необозримым, с другой – несколько синих озер разбросано среди густых лесов. Здесь прп. Кирилл увидел то место, которое в видении назначено было для его пребывания, и пал благодарной душой пред Пречистой. Сойдя с горы на площадь, окруженную лесом, поставил он крест, а вблизи его пустынники выкопали землянку. Преподобный Ферапонт вскоре удалился в другое место, и преподобный Кирилл не один год в одиночестве подвизался в подземной келлии. Однажды святой Кирилл, томимый странным сном, лег уснуть под сосной, но едва он закрыл глаза, как услышал голос: «Беги, Кирилл!» Только успел преподобный Кирилл отскочить, как сосна рухнула. Из этой сосны подвижник сделал крест. Прп. Кирилл молился потом, чтобы Господь отнял от него тяжкий сон, и с того времени мог он по несколько суток оставаться без сна. В другой раз преподобный Кирилл чуть не погиб от пламени и дыма, когда расчищал лес, но Бог хранил Своего угодника. Один крестьянин пытался поджечь келлию преподобного. Не раз он подходил к келлии, чтобы выполнить свой умысел; он подложил огонь, но огонь погас. Тогда со слезами раскаяния исповедал он грех свой прп. Кириллу и по его просьбе пострижен был в монашество.

Вскоре из Симоновой обители к преподобному пришли любимые им иноки Зеведей и Дионисий, а затем Нафанаил, впоследствии келарь обители. Многие стали приходить к преподобному и просить удостоить их иночества. Святой старец понял, что время его безмолвия кончилось.



В 1397 г. он построил храм в честь Успения Пресвятой Богородицы.

Когда в окрестности распространилась молва, что пришедший из Москвы архимандрит Кирилл устраивает в пустыне монастырь, то боярину Феодору пришло на мысль, что, верно, архимандрит принес с собой много денег, и он послал слуг своих ограбить Кирилла. Но две ночи сряду подходили те к обители и видели вокруг обители ратных людей. Феодор подумал, что, верно, пришел кто-нибудь из московских вельмож к Кириллу, и послал узнать, кто такой пришел. Ему отвечали, что более недели, как никого из посторонних не было в обители. Тогда Феодор пришел в чувство и, посетив обитель, со слезами исповедал Кириллу грех свой. Преподобный сказал ему: «Будь уверен, сын мой Феодор, что ничего нет у меня, кроме одежды, которую видишь на мне, и нескольких книг». Боярин с того времени стал благоговейно уважать Кирилла и каждый раз, как только приходил у нему, приносил рыбу или что-нибудь другое. После того пришел к нему молчальник Игнатий, муж высокой добродетели; в течение 30 лет жизни в обители Кирилловой он был после Кирилла первым примером подвижничества. Он никогда не ложился для сна и засыпал стоя, прислонясь к стене; нищета и нестяжательность его достигли высшей степени.



Когда в обители Кирилловой умножилось число братий, преподобный дал для нее устав общежития и освящал его примером своей жизни. В церкви никто не смел беседовать и никто не должен был выходить из нее прежде окончания службы; к Святому Евангелию подходили по старшинству. За трапезу садились также каждый на своем месте, и в трапезе была тишина; в пищу предлагались только три кушанья. Весьма строго заповедал преподобный, чтобы ни при нем, ни после него хмельных напитков не только не пили, но и не держали в обители. Из трапезы каждый молча шел в свою келлию, не заходя к другому. Никто не смел получать ни писем, ни подарков, помимо преподобного – к нему приносили нераспечатанные письма; без его благословения и не писали писем. Деньги хранились в монастырской казне, и ни у кого не было никакой собственности, даже пить воду ходили в трапезу. В келлии же ничего не держали, кроме икон и книг, и она никогда не запиралась. Иноки старались один перед другим являться как можно раньше к службе Божией и на монастырские работы, подвизаясь не для людей, а для Господа. Когда случался недостаток в хлебе и братия понуждали настоятеля послать за хлебом к христолюбцам, преподобный отвечал: «Бог и Пречистая Богоматерь не забудут нас, иначе зачем и жить нам на земле?» И не дозволял докучать мирянам просьбами о подаянии. У него был ученик, по имени Антоний, опытный в делах духовных и житейских; его посылал он однажды в год закупить все нужное для монастыря, в прочее же время никто не выходил из обители, а если присылалась какая-либо милостыня, с любовью ее принимали как дар Божий.

В последние годы преподобного боярин Роман, каждый год присылавший по 50 мер ржи, вздумал обеспечить обитель селом и прислал на него дарственную грамоту. Но преподобный, получив грамоту, рассудил так: если станем иметь села, из того выйдут заботы для братии о земном; явятся поселенцы и рядники, безмолвие иноческое нарушится. Потому благотворителю послан был такой ответ: «Тебе угодно, человек Божий, дать село в дом Богоматери на пропитание братии. Но вместо 50 мер ржи, которые ты давал каждый год, отпускай нам 100, если можешь, мы будем довольны тем, а селами владей сам, ибо для братии они не полезны».

Преподобный до того был проникнут любовью к Господу, что при служении литургии и во время чтений церковных не мог удерживаться от благоговейных слез; особенно же лились они у него во время келейного правила.

Кроткий, смиренный, проводя всю жизнь «в слезах и воздыханиях, бдениях же и молитвах» «и в воздержании прилежном», преподобный еще при жизни прославился даром прозорливости и чудес. Некто Феодор поступил в число братии, но спустя несколько времени враг человеческий внушил ему такую ненависть к святому Кириллу, что тот не только не мог видеть его, но даже слышать его голоса. Смущаемый помыслами, пришел он к строгому старцу Игнатию молчальнику исповедать ему тяжкое состояние своего духа: что по ненависти к прп. Кириллу хочет оставить обитель. Игнатий несколько его утешил и укрепил молитвой, убедив остаться на испытание еще на один год; но год миновал, а ненависть не угасла. Феодор решился открыть свой тайный помысл самому Кириллу, но, взошедши в его келлию, устыдился его седины и ничего не мог выговорить. Когда уже хотел он выйти из келлии, прозорливый старец сам начал говорить о ненависти, какую питал к нему Феодор. Терзаемый совестью инок припал к его ногам и молил простить ему согрешение, но святой с кротостью отвечал: «Не скорби, брат мой, все обо мне соблазнились; ты один познал истину и все мое недостоинство, я – точно грешный и непотребный». Он отпустил его с миром, обещая, что впредь уже не нападет на него такое искушение, и с тех пор Феодор пребывал в совершенной любви у великого аввы.

(Окончание следует)

[Александр Васильевич]

(Окончание)

В обитель принесли человека, одержимого тяжкой болезнью, который только просил, чтобы его постригли перед смертью. Преподобный и облек его в иноческий образ с именем Далмат. Через несколько дней стал он кончаться и просил приобщения Святых Таин, но священник замедлил совершением литургии, и когда принес Святые Дары в келлию, болящий уже скончался. Смущенный иерей поспешил сказать о том преподобному, который весьма огорчился. Тогда святой Кирилл скоро затворил оконце своей келлии и стал на молитву. Немного спустя пришел келейник, служивший Далмату, и, постучав в оконце, сказал блаженному, что Далмат жив еще и просит причаститься. Немедленно послал прп. Кирилл за священником, чтобы приобщить брата. И хотя тот был уверен, что уже умер Далмат, однако, исполняя волю аввы, пошел. Но сколько велико было его удивление, когда увидел Далмата, сидящего на постели. Как только он приобщился Святых Таин, стал прощаться со всей братией и тихо отошел ко Господу.

Не достало однажды вина для церковной службы, а нужно было совершать литургию. Священник пришел сказать о том святому Кириллу, и он спросил пономаря Нифонта: действительно ли нет вина. Услышавши же от него, что нет, как бы сомневаясь, велел принести тот сосуд, в котором всегда было вино. Повиновался Нифонт и с изумлением принес сосуд, до того преисполненный вина, что оно даже изливалось, и долгое время не оскудевало вино в сосуде, как некогда елей у вдовицы, по слову пророка Илии.

Подобным образом во время голода умножился запас хлеба, так что и самые хлебники уразумели бывшее чудо. «Кирилл, умноживший вино для литургии, умножал и хлебы для пропитания гладных, помощию Богоматери», – говорили они, и так продолжалось до нового хлеба.

Ученики преподобного ловили по воле его рыбу на озере. Поднялась страшная буря, волны перебегали через лодку, смерть готова была поглотить всех. Стоявший на берегу побежал сказать преподобному об опасности. Он, взяв в руки крест, поспешно пришел на берег и, осенив св. крестом озеро, успокоил волны. Случился пожар в обители, и братия не могли погасить его, но святой стал со крестом прямо против огня, вознес к Богу молитвы, и огонь, как бы устыдившись его молитв, внезапно угас.

Приближаясь к блаженной кончине, преподобный призвал к себе всю братию, назначил ученика Иннокентия в игумена и строго заповедал не нарушать устава его. Поручив затем обитель покровительству Белозерского князя Андрея, прибавил, что «если кто не захочет жить по моему преданию и не станет слушать игумена, вели, государь, выслать тех из монастыря». Тридцати лет был пострижен прп. Кирилл в Симонове монастыре и прожил там тридцать лет, пришедши на место сие уже шестидесятилетним, прожил еще тридцать лет в новой обители сей, доколе не достиг полного числа лет девяноста. От долгих стояний и старости ноги преподобного в последнее время его ослабли, и он в последние дни сидя совершал келейное правило. В день Св.Троицы совершил он последнее богослужение свое. И последнее слово его было к плакавшим братиям: «Не скорбите о моем отшествии. Если получу дерзновение и труд мой угоден будет Господу, то не только не оскудеет обитель моя, но еще больше распространится по отшествии моем, только любовь имейте между собою». Он мирно почил на 90 году своей жизни 9 июня 1427 года.

Незадолго до кончины преподобного был тяжко болен инок Сосипатр. Брат его Христофор поспешил к преподобному Кириллу возвестить, что Сосипатр уже умирает, но преподобный, улыбнувшись, отвечал: «Поверь мне, чадо Христофор, что ни один из вас прежде меня не умрет; после же моего отшествия многие из вас пойдут вслед за мною». И действительно, Сосипатр выздоровел; но по смерти преподобного исполнилось предсмертное пророчество его о братии. Не прошло и одного года после его кончины, как из 53 человека братии переселилось из здешней жизни более 30. Оставшимся преподобный часто является во сне с поддержкой и наставлением.

Еще при жизни преподобного ученик его Феодосий пересказал ему желание одного боярина дать село монастырю и услышал от преподобного ответ: «При жизни моей не желаю сел, по смерти же моей делайте, как хотите». Феодосий подумал, что это сказал огорченный старец, и оскорбился тем; после же стал скорбеть, что навлек на себя неудовольствие святого. Преподобный явился Мартиниану и сказал: «Скажи брату Феодосию, чтобы не скорбел: я против него ничего не имею». Не трогательно ли это свидетельство снисходительной любви преподобного даже за пределами гроба?..

Святые мощи угодника Божия почивают под спудом в обители его между Успенским собором и церковью во имя его. На иконе, писанной в 1424 году преподобным Дионисием Глушицким († 1437; память 1/14 июня), преподобный Кирилл изображен в рост, в старческих летах, с открытой головой, с лицом задумчивым, с руками, сложенными на персях, в мантии и аналаве. Кроме того, после него сохранилась подлинная духовная грамота, писанная на столбце обыкновенной бумаги мелким, четким и красивым почерком. Из числа рукописей, писанных самим преподобным, замечательна одна с объяснениями разным явлениям природы, взятыми из древнего естествоиспытателя Галена. Здесь есть статьи о морях, о облаках, громе, молнии и падающих звездах. Этими сведениями блаженный пользовался для того, чтобы разгонять предрассудки народные о явлениях природы и показывать истинное значение этих явлений. К объяснениям Галена здесь прибавлены и свои замечания. Например, о падающих звездах сказано: «О падающих звездах одни говорят, что это падают звезды, а другие, что это злые мытарства. Но это и не звезды, и не мытарства, а отделение небесного огня; несколько нисходят они вниз, растапливаются и опять сливаются в воздухе. Потому никто не видал их на земле, но всегда сливаются и рассыпаются они в воздухе; звезды никогда не падают, только в пришествие Христово. Тогда небеса совьются и падут звезды; равно и духи мытарств тогда пойдут в огонь вечный».

Особенными образцами духовного наставничества и руководства, любви, миролюбия и утешения являются дошедшие до нас три послания преподобного русским князьям. Они отличаются простотою изложения и искренностью благочестивой души, глубоко назидательны.

В послании к великому князю Василию св. авва пишет: «Чем более святые приближаются к Богу любовию, тем более видят себя грешными. Ты, государь, приобретаешь себе великую пользу душевную смирением своим, тем, что посылаешь ко мне грешному, нищему, страстному и недостойному с просьбою о молитвах... Я, грешный, с братией своей рад, сколько силы будет, молить Бога о тебе, нашем государе. Но ради Бога будь и сам внимателен к себе и ко всему княжению, на котором Дух Святый поставил тебя пасти людей, искупленных кровию Христовою. Чем большей удостоен ты власти, тем более строгому подлежишь ответу. Воздай Благодетелю долг твой хранением святых заповедей Его и уклонением от путей, ведущие к погибели. Никакая власть, ни царская, ни княжеская, не может избавить нас от нелицемерного суда Божия; а если будешь любить ближнего, как себя, если утешишь души скорбные и огорченные, это много поможет тебе, государь, на Страшном и праведном суде Христовом. Апостол Павел, ученик Христов, пишет: “Аще имам веру горы преставляти и аще имам раздати все имение свое, любве же не имам, ничтоже польза ми есть”. Люби же братию твою и всех христиан, и твоя вера в Бога и милостыня нищим угодны будут Господу».

В послании к князю Андрею Димитриевичу Можайскому, с восторгом вспоминая о чудесном избавлении России от Тохтамыша, пишет, с какими расположениями надлежит быть после такого благодеяния. «Ты властелин, – пишет преподобный, – в твоей вотчине поставленный Богом удерживать людей от лихого обычая; смотри же, государь, чтобы судили суд праведно, как пред Богом, ни кривя; чтобы не было подлогов и поклонов; судьи не брали бы подарков, а довольствовались своим урочным даянием... Наблюдай, государь, чтобы не было в твоей области корчм – от них великая пагуба людям: крестьяне пропиваются, а души их гибнут... Также пусть не будет у тебя таможенных сборов – это деньги неправедные; где есть перевоз, государь, следует давать за труд. Пусть не будет в твоей вотчине ни разбоя, ни воровства. Если не уймутся от злого дела, вели наказать, кто чего стоит. Унимай подчиненных твоих от скверных слов и брани – все это гневит Бога. Если не потщишься управить всем тем, взыщется на тебе, потому что ты властелин над всеми людьми, поставленный Богом. Не ленись сам давать управу крестьянам: это вменится тебе выше пота и молитвы. Удерживайтесь от пьянства. Подавайте по силе милостыню. Вы не можете поститься и молиться – ленитесь. Пусть же милостыня восполнит недостатки ваши. Приказывайте петь молебны по церквам Спасителю и Матери Божией, Заступнице христиан, и сами не ленитесь ходить в церковь. В церкви стойте со страхом и трепетом, представляя себе, что стоите вы как на небе. Церковь – земное небо, в ней совершаются Таинства Христовы. Береги себя, государь, стоя в церкви, не твори бесед и не говори праздных слов; если увидишь, что беседует в церкви кто-нибудь из бояр или простых людей, запрещай им то, ибо все это гневит Бога».

Звенигородского князя Юрия Димитриевича преподобный утешал в скорби о болевшей супруге. И вместе писал: «Извещаю тебя наперед, что нельзя тебе видеть нас: оставлю монастырь и уйду, куда Бог наставит. Вы думаете, что я тут добрый, святой человек. Нет, истинно я всех грешнее и несчастнее и исполнен смрада. Не удивляйся сему, князь Юрий: слышу, что ты сам читаешь и знаешь Св. Писание и понимаешь, какой вред происходит от человеческой хвалы, особенно для нас, слабых».

Преподобный Кирилл любил духовное просвещение, сам трудился в списывании книг и привил эту любовь своим ученикам. В XVI веке ни одна из обителей русских не была так богата рукописями, как Кириллова. По описи 1635 года в ней хранилось до 2092 рукописей.



Обитель преподобного Кирилла во многих актах называется Лаврою. Наружный вид ее подобен укрепленному городу: высокая трехъярусная ограда с большими башнями, не считая малых, окружает монастырь, разделенный на несколько частей; одна их них, заключающая в себе тот холм, в котором была землянка преподобного, называется Ивановским монастырем.

Общерусское почитание преподобного началось не позднее 1447–1448 годов. Житие святого Кирилла было написано по поручению митрополита Феодосия и великого князя Василия Васильевича иеромонахом Пахомием Логофетом, который прибыл в Кириллов монастырь в 1462 году и застал многих очевидцев преподобного Кирилла, в том числе и преподобного Мартиниана († 1483; память 12/25 января), управлявшего тогда Ферапонтовым монастырем.

https://azbyka.ru/days/sv-kirill-belozerskij

Тропарь преподобному Кириллу, игумену Белоезерскому, глас 1

Я́ко крин в пусты́ни дави́дски процве́л еси́, о́тче Кири́лле,/ злостра́стия те́рние искореня́я,/ и собра́л еси́ в ней учени́к мно́жество,/ стра́хом Бо́жиим и уче́нием твои́м наставля́емых,/ и́хже и до конца́ я́ко чадолюби́вый оте́ц/ не оста́вил еси́ посеща́я, да вси вопие́м:/ сла́ва Да́вшему ти кре́пость,/ сла́ва Венча́вшему тя,// сла́ва Де́йствующему тобо́ю всем исцеле́ния.

Кондак преподобному Кириллу, игумену Белоезерскому, глас 8

Я́ко преоби́дев тле́нная и до́лу влеку́щая мудрова́ния, о́тче,/ к Вы́шнему тече́нию ра́достно устреми́лся еси́,/ и та́мо со святы́ми Пресвяте́й Тро́ице предстоя́,/ моли́ от враг сохрани́тися ста́ду твоему́,/ я́ко да, свято́е твое́ успе́ние пра́зднующе, вопие́м:// ра́дуйся, преблаже́нне Кири́лле, о́тче наш.

Молитва преподобному Кириллу, игумену Белоезерскому

О, свяще́нная главо́, преподо́бне и Богоно́сне о́тче Кири́лле! Припа́даем к тебе́ с ве́рою и любо́вию, и про́сим тя, Небе́снаго засту́пника на́шего: яви́ ве́лие милосе́рдие твое́ нам, смире́нным и гре́шным, и проле́й те́плыя моли́твы твоя́ о нас ко Го́споду Бо́гу. Сво́йственно есть тебе́ благосе́рдие, свя́тче Бо́жий, и́бо, живу́щу ти на земли́, еди́но бысть у тебе́ попече́ние, е́же спаса́ти от поги́бели ду́ши челове́ческия, и вся твоя́ жизнь свята́я зерца́ло до́брых дел яви́ся, о ни́хже прославля́шеся в тебе́ Оте́ц Небе́сный. К Тому́ ве́лие дерзнове́ние стяжа́в, испроси́ нам у бла́гости Его́ ве́ру пра́вую, благоче́стие нелицеме́рное, покая́ние и́стинное, братолю́бие соверше́нное и преуспея́ние во всех благи́х де́лех. Исхода́тайствуй нам здра́вие душе́вное и теле́сное, земли́ плодоно́сие, возду́ха благорастворе́ние, ми́рное и безмяте́жное житие́, непосты́дную христиа́нскую кончи́ну и до́брый отве́т на стра́шнем Суде́ Христо́ве. Сохрани́ Це́рковь святу́ю и держа́ву Росси́йскую от бра́ней и нестрое́ний. Огради́ оби́тель твою́ честну́ю от вся́каго зла, и вся правове́рныя лю́ди, к тебе́ приходя́щия и моще́м твои́м покланя́ющияся, осени́ Небе́сным твои́м благослове́нием, и вся проше́ния их во бла́го испо́лни. Ей, о́тче, не пре́зри моли́тв на́ших, со умиле́нием тебе́ возноси́мых, но бу́ди о нас те́плый предста́тель ко Го́споду, и сподо́би нас по́мощию твое́ю спасе́ние ве́чное получи́ти и Ца́рствие Небе́сное унасле́довати, да славосло́вим ве́лия щедро́ты и неизрече́нныя ми́лости Отца́ и Сы́на и Свята́го Ду́ха, в Тро́ице покланя́емаго Бо́га, и твое́ оте́ческое заступле́ние, во ве́ки веко́в. Ами́нь.

https://azbyka.ru/days/sv-kirill-belozerskij

[Александр Васильевич]

Акафист преподобному и богоносному отцу нашему Кириллу, игумену Белоезерскому, чудотворцу

Кондак 1

Избранный от Царя сил Господа Иисуса, воине духовный и чудотворче предивный, преподобне Отче наш Кирилле, восхваляем Тя любовию в песнех духовных, святаго заступника нашего, ты же, яко имеяй благосердие многое, преклонися милостивне к нам воспевающим тя, и предстательством твоим ко Господу, от всяких бед свободи зовущих ти радостно:

Радуйся, Кирилле, великий Чудотворче!

Икос 1

Ангел земный и человек небесный воистинну был еси, Отче преподобне, от утра жизни твоея до глубокаго вечера смертнаго, неленостно работавый Господеви в преподобии и святыни, нам же оставивый в пример подражания житие твое равноангельное, емуже чудящеся, и чудесы твоими просвещаеми зовем Ти гласы хвалебными сице:

Радуйся, родителей благочестивых плод боголюбезный;

Радуйся, первопрестольного града Москвы прозябение святое.

Радуйся, сиротствовавый в юности твоея;

Радуйся, в сиротстве твоем Бога любовию усердною взыскавый.

Радуйся, в сыновство Божие свыше сопричтенный;

Радуйся, вся богатства мира сего Христа ради презревый.

Радуйся, радости и утехи земные ни во что же вменивый.

Радуйся, едино тщание имевый, еже единому Богу благоугождати.

Радуйся, чтением писаний божественных душу твою напитавый;

Радуйся, слезами молитвенными сердце твое уплодоносивый.

Радуйся, чистоту душевную и телесную непорочно сохранивый.

Радуйся, постом и воздержанием страсти юношеские обуздавый.

Радуйся, Кирилле, великий Чудотворче!

Кондак 2

Видев сродник твой, именитый болярин Самодержца Российскаго, благонравие души твоея, Отче преблаженне, возлюби тя и постави строителем дома своего, да печешися о потребах его, ты же молвами житейскими обуреваемый, зело болезновал еси душею твоею и тепле молился еси ко Господу, да сподобит тя вне мира и его сует, в безмолвии Ему служити и невозбранно воспевати ангельскую песнь: Аллилуиа.

Икос 2

Разумом богопросвещенным позна благоплодие души твоея преподобный Стефан, игумен обители, иже на Махре, егда прииде во град Москву и познася с тобою, Святче Божий, емуже ты со слезами желание сердца твоего исповедал еси, яко хощеши инок быти, и от него обручение ангельскаго образа восприял еси. Поминая убо таковую ревность твою к подвигом духовным, ублажаем тя, яко избранника Божия, и умиленно глаголем:

Радуйся, кроткий и незлобивый последователю Христов;

Радуйся, заповеди Евангельские самым делом совершивый.

Радуйся, самоотвержение дивное по глаголу Господа твоего явивый;

Радуйся, знатность рода и почести мирские, Христа ради оставивый.

Радуйся, вместо риз златотканных, рубища иноческая возлюбивый;

Радуйся, крест Христов со усердием на рамо твое восприявый.

Радуйся, в души твоей добродетели высокия насадивый;

Радуйся, всякое пристрастие суетное в себе искоренивый.

Радуйся, противу мира, плоти и диавола крепко вооруживыйся;

Радуйся, силою Божиею победивый вся их прилоги.

Радуйся, бывый сосуд непорочен Божия благодати;

Радуйся, соделавыйся страшен и неприступен врагом невидимым.

Радуйся, Кирилле, великий Чудотворче!

Кондак 3

Силою Божией укрепленный, не убоялся еси, преподобне, гневавшагося на тя сродника твоего, иночествовати тебе возбранявшаго, но от руки священнаго Феодора, архимандрита Симонова монастыря, совершенное пострижение во ангельский образ восприял еси, и в стенах обители его тихое пристанище спасения себе обрел еси, труды к трудом прилагая, и в молитвах деннонощных сладце воспевая Спасителю Богу: Аллилуиа.

Икос 3

Имея послушание от настоятеля, еже трудитися в хлебне и поварне, Отче досточудне, не дал еси сна очима твоима, ни веждом дремания, но неленостно трудился еси, днем дрова секий, огнь возжигаяй, хлебы и пищу братии приготовляяй, нощию же в молитвах, псалмопениих и коленопреклонениих бодренно пребываяй, был еси добрый делатель Царствия Небеснаго, по степенем добродетелей восходивый к совершенству духовному. Темже восхваляем тя сице:

Радуйся, иноче Богоугодный, иночествовавый нелицемерно от искренния души;

Радуйся, послушниче совершенный, слово веления самим делом предварявый.

Радуйся, слезный искателю блаженства вечнаго;

Радуйся, молитвенный воздеятелю рук преподобных горе ко Господу.

Радуйся, огнем пещным в хлебне и поварне, огнь мучения вечнаго себе напоминавый;

Радуйся, послушанием поваренным умиления глубину стяжавый.

Радуйся, хлеб той слезами любве ко Господу орошавый;

Радуйся, питие твое плачем покаянным растворявый.

Радуйся, прежде всех обретавыйся в храме на службах Божественных;

Радуйся, возлюбивый приметатися к дому Бога твоего.

Радуйся, поста суровством умертвивый плоть твою, да не возобладает она духом;

Радуйся, чрез два и три дня пищу скудную вкушавый.

Радуйся, Кирилле, великий Чудотворче!

Кондак 4

Буря страстей и тяжелоносныя искушений волны, аще и приразишася к тебе в новоначалии иноческом, угодниче Божий, обаче не возмогоша поколебати крепость произволения твоего, еже единому благоугождати Богу. Темже молитвою, постом и послушанием истинным вся стрелы вражия, на тя испущенный, недейственны сотворил еси и сподобился еси еще во плоти, в безстрастии глубоцем, возносити Творцу Серафимскую песнь: Аллилуиа.

Икос 4

Слышав о добродетельном житии твоем, великий Сергий Радонежский, возлюби тя зело, Отче Кирилле. И егда прихождаше от пустыни своея в обитель Симонову, прежде всех посещаше тя, суща в подвигах иноческаго послушания, предпочитая тя юнаго старцем многолетним, и тем во удивление приводя всю братию, от егоже уст святых много словес душеполезных слышал еси, и слагая их в сердце твоем, был еси добрый ученик великаго учителя, воистину достойный благохвалений таковых;

Радуйся, богоноснаго Сергия избранный друже и собеседниче;

Радуйся, любовь велию о Господе к нему стяжавый, и от него зело возлюбленный.

Радуйся, во смирении твоем высокая дарования духовная получивый;

Радуйся, уничиженно трудивыйся в подвигах послушания и тако Сергиева посещения сподобленный.

Радуйся, при послушаниях твоих никогдаже возроптавый;

Радуйся, суд Божий и муки вечныя приснопамятовавый.

Радуйся, почестей суетных и славы человеческия избегавый;

Радуйся, юродство Христа ради на ся восприявый от всех уничижен будеши.

Радуйся, от настоятеля наказуемый, безчестие в почесть себе вменивый;

Радуйся, худыя и многошвенныя ризы носивый.

Радуйся, зимним хладом тело твое угнетавый;

Радуйся, покой телесный возненавидевый.

Радуйся, Кирилле, великий Чудотворче!

Кондак 5

Боготечное светило быв, на свещнице священства поставился еси волею настоятеля твоего, Отче Кирилле, и яко непорочный олтаря Господня служитель, со страхом и благоговением жертву безкровную приносил еси Богу, иже содела тя тайнозрителем многих великих чудес, в таинстве Евхаристии сокрытых и являемых священнослужителем достойным, к нимже и ты сопричтен был еси, зовый от любве теплыя пострадавшему за нас Христу: Аллилуиа.

Икос 5

Видевше тя братия в обители Симоновския, богоносна и равноангельна житием, Кирилле богоблаженне, избраша тя, аще и нехотяща, во Архимандрита обители своея, ты же жезл настоятельский прием, не превознеслся еси толикаго сана высотою, но сугубо во смирении преуспевал еси и был еси образ преподобия словесному твоему стаду, словом и житием поучая твоя ученики, иже и взываху к тебе:

Радуйся, боговещанный учителю благочестия и чистоты;

Радуйся, умиления преисполненный проповедниче покаяния.

Радуйся, егоже словеса быша во спасение многим;

Радуйся, егоже увещания умягчиша окаменелая во гресех сердца.

Радуйся, не словом токмо, но и всем житием, поучавый духовная твоя чада;

Радуйся, чесому учил еси, та и сам творил еси неленостно.

Радуйся, князей богомудрый советниче;

Радуйся, сильных мира сего нелицеприятный обличителю.

Радуйся, нищих и убогих любвеобильный кормителю;

Радуйся, егоже любовь к меньшим о Христе братиям никогдаже оскуде.

Радуйся, егоже благодеяниями насладишася мнози;

Радуйся, в немже прославляшеся на земли Отец Небесный.

Радуйся, Кирилле, великий Чудотворче!

Кондак 6

Проповедник смирения истиннаго явился еси, Отче, егда, стужив си славою и молвою настоятельства в Симонове, оставил еси настоятельство и удалился еси в безмолвие келейное, да един единому Богу возможеши работати невозбранно, обаче и в безмолвии не остави тя враг спасения человеческаго, вооружив на тя наставшаго по тебе настоятеля, егоже гневу место уступая, преселился еси на старое Симонове, и тамо уединенно пребывая, немолчно воспевал еси песнь Богу: Аллилуиа.

Икос 6

Возсия тебе свет небесный, егда в вечер глубокий молился еси, преподобне, в келии твоей пред иконою Богоматери, прося Ю даровати тебе место удобное к безмолвному житию, и се абие услышал еси глас от иконы Ея Святыя, сице глаголющ: «Кирилле, изыди отсюду и иди на Белоезеро: тамо бо уготовах ти место, на немже возможеши спастися», и с гласом вкупе, луча светозарная от полунощныя страны осия и указа место, свыше предъизбранное для твоего вселения, егоже радостно созерцал еси оконцем твоея келии. Тебе убо сице обрадованному, и мы радостно восклицаем:

Радуйся, великий угодниче Божий, еще на земли созерцавый свет небесный;

Радуйся, избранный слуго Матери Господни, возглаголавшей к тебе от иконы Своея Святыя.

Радуйся, благоволением Владычицы мира облагодатствованный;

Радуйся, прошения твоего исполнения от Нея приемый.

Радуйся, яко молитва твоя услышана бысть заступницею рода христианскаго;

Радуйся, яко нощь просветися тебе сиянием Божественныя славы.

Радуйся, яко далече отстоящее место, близь показася тебе судьбами Божиими дивными;

Радуйся, яко свыше даровася тебе место покоя духовнаго.

Радуйся, радости и утешения о сем преисполненный;

Радуйся, слезы теплыя благодарения и хваления пред Богом изливавый.

Радуйся, молитв благовонное кадило;

Радуйся, псалмопения органе изящный.

Радуйся, Кирилле, великий Чудотворче!

Кондак 7

Дивное видение и глас от иконы Богоматере бывший, поведал еси, преподобне Отче, спостнику твоему и другу, преподобному Ферапонту[1], и с ним вкупе оставил еси град отечествия твоего, и потекл еси в пустыню непроходимую на Белоезеро, ища Богом указаннаго ти места, еже обрет, зело возрадовался еси, и на нем в пещере вселился еси, во освящение же месту, честный Крест, своима рукама соорудив, тамо поставил еси, зовый распеншемуся на кресте и поправшему силу адову, Царю славы Христу: Аллилуиа.

Икос 7

Новым подвигом духовным вдал еси себе, богоблаженне Отче, в пустыни уединенно пребывая в молитвах, пощениих и трудех непрестанных, иже видя Всевидец Господь, собра к тебе паству иноков пустыннолюбивых, иже хотяху жити с тобою, и назидатися от тебе во спасение: и тако устроил еси обитель святую, яко крин в пустыни процветшую духовно, в нейже до днесь прославляется имя твое сими достодолжными похвалы:

Радуйся, преподобне, святостию и чистотою светло украшенный;

Радуйся, богоносне, дарами Божественными свыше одаренный.

Радуйся, пастырю добрый тобою собраннаго стада словесных овец;

Радуйся, строителю богомудрый общежития иноческаго.

Радуйся, пустыню непроходимую в вертоград духовный трудами твоими претворивый;

Радуйся, вся страхования и привидения вражия молитвами твоими посрамивый.

Радуйся, несомненною надеждою на Бога обитель твою созидавый;

Радуйся, слезами молитвенными основание ея оросивый.

Радуйся, нищий духом, но многи богатящий;

Радуйся, рукою Всевышняго державно охраняемый.

Радуйся, от напрасныя смерти дивно избавленный;

Радуйся, от запаления огненнаго невидимо защищенный.

Радуйся, Кирилле, великий Чудотворче!

(Окончание следует)

[Александр Васильевич]

(Окончание)

Кондак 8

Странное видение бысть разбойником, обитель твою ограбити умыслившим, Святче Божий, иже пришедше к ней нощию, видеша ратных людей множество, на страже вокруг обители стоящих, и ограбити ю непопускающих, егдаже уведеша, яко никоторыя стражи не бысть во обители тоя нощи, познаша Божию тя защищающую силу, и с раскаянием притекше к тебе, исповедаху видение чудесное, о немже радуяся, воспел еси со ученики твоими, спасающему тя Богу, благодарственную песнь: Аллилуиа.

Икос 8

Весь в Боге быв, упование крепкое на Бога возложил еси, Отче преподобне, яко силен есть препитати тя со ученики твоими, в пустынном месте пребывающими. Темже подаяния просити ни к комуже посылал еси, веруя несомненно, яко вся к житию потребная от руки Божия получиши: и по вере твоей и молитве, от боголюбцев вся сия и без прошения твоего получал еси, удивляя чада твоя силою веры творящие чудеса, и подвизая звати тебе:

Радуйся, безмолвия рачителю, молву суетную возненавидевый;

Радуйся, богомыслия высото, попечении житейскими недосягаемая.

Радуйся, воздержания в пищи и питии правило известное;

Радуйся, нетрезвеннаго пития во обители твоей имети возбранивый.

Радуйся, законоположения святых Отец неизменно сохранивый;

Радуйся, к подвигом высоким ученики твоя руководивый.

Радуйся, достигни в меру совершенства о Христе;

Радуйся, приявый власть на духи нечистая.

Радуйся, чудотворения даром обогащенный;

Радуйся, силою божественною преисполненный.

Радуйся, прозорливость благодатную проявивый;

Радуйся, помощь целебную немздоприимно подававый.

Радуйся, Кирилле, великий Чудотворче!

Кондак 9

Вси иноцы обители твоея, Преподобне Отче, яко Ангела Божия тя почитаху, ибо воистинну ангелоподобнии нравы являл еси им в житии твоем святом, иже все бысть посвящено богоугождению непрестанному. Темже дивныя чудеса творити дарова тебе Бог: недужныя исцелял еси, бесноватая от мучения диавольскаго свобождал еси, будущая прорицал еси, еще же и самих мертвецов воскрешал еси молитвою твоею, во еже пети о тебе ближним и дальним, хвалебную песнь верховному чудес Творцу Богу: Аллилуиа.

Икос 9

Витийство человеческое не может изрещи величие чудес твоих, угодниче Божий, Отче Кирилле, имиже житие твое земное, яко цветами благовонными, духовно благоукрасися, облагоухая души верных сладостию преподобия и святыни, и приводя их к славословию Бога, сице прославльшаго тя Своего избранника, нам же внушающаго взывати к тебе:

Радуйся, болящих добрый целебниче;

Радуйся, разслабленных благосердый укрепителю.

Радуйся, слепым зрение многажды даровавый.

Радуйся, бесноватых от насилия диавольскаго освободивый.

Радуйся, болярина Романа от одра смертнаго здрава возставивый;

Радуйся, умершаго инока Далмата на покаяние воскресивый.

Радуйся, оскудевшее во обители твоей вино для Литургии святыя чудесно умноживый;

Радуйся, во время глада опустевшую житницу хлебом наполнивый.

Радуйся, оным хлебом гладныя люди милостивно препитавый;

Радуйся, яко хлеб той, тобою раздаваемый, в житнице не оскудеваше, но паче умножашеся.

Радуйся, Кирилле, великий Чудотворче!

Кондак 10

Спасение вечное унаследовал еси, угодниче Божий, и кончину праведную, яко венец подвигом твоим, получил еси, неболезненно и мирно прешед от земных к обителям небесным, идеже святая твоя душа, воздаяние прия от руки Вседержителя Бога, и со Ангельскими воинствы предстоит престолу Его Божественному, воспевая немолчную Ему песнь: Аллилуиа.

Икос 10

Царя Небеснаго рабе благий и верный, данный тебе талант не сокрывый, но трудолюбно его усугубивый, и многу куплю духовную им сотворивый, Отче Кирилле, помози и нам, земным и перстным, подражати житию твоему святому, и стяжати при исходе нашем благую надежду спасения, да поем тебе умиленными гласы:

Радуйся, Святче Божий, свято и непорочно скончавый жизнь земную;

Радуйся, Избранниче Христов, безболезненно и мирно предавый дух твой в руце Божии.

Радуйся, яко смерть твоя честна пред Господем, и успение со Святыми;

Радуйся, яко память твоя с похвалами почитается во Святей Церкви.

Радуйся, яко преселився в небесныя обители, и земных не оставляеши;

Радуйся, яко от горних высот благосердием твоим к земнородным проникаеши.

Радуйся, чудотворец бывый при жизни, таковым же явивыйся и по смерти;

Радуйся, обитель твою и по скончании твоем сохранивый.

Радуйся, чада твоя духовная и по смерти твоей не забывый.

Радуйся, во утешение им целебныя мощы твоя оставивый.

Радуйся, чтущим тя скорый предстателю.

Радуйся, усердный всех прибегающих к тебе заступниче.

Радуйся, Кирилле, великий Чудотворче!

Кондак 11

Пение молебное приносится верными у раки святых мощей твоих, Кирилле богоносне, иже аще и в недрах земных почивают, обаче лучи многих чудес испущают, озаряя души и сердца ищущих с верою твоего заступления, егоже сподоби и нас, смиренных, сия песненныя хвалы тебе возносящих, и Богу благодарно зовущих: Аллилуиа.

Икос 11

Светозарный светильник Божия благодати, озаряяй полунощную страну Российскаго Царства, явился еси, преподобне и досточудне Отче Кирилле, духовным сиянием твоих подвигов и чудес просветивый пустыню, и в ней обитель иноком устроивый, идеже постников лики тихое пристанище спасения обретают, и тя, первоначальника своего, любовию величающе, песненно тебе вопиют:

Радуйся, великоименитый и многославный в чудесах подвижниче;

Радуйся, ангелонравный человече.

Радуйся, отечества твоего благодатное утешение;

Радуйся, обители твоея присное радование.

Радуйся, мощами твоими преславно в ней чудодействуя;

Радуйся, молитвы и прошения наша во благо исполняяй.

Радуйся, смирение при жизни и по смерти возлюбивый;

Радуйся, смиренно мощам твоим в недрах земных почивати восхотевый.

Радуйся, яко рака твоя честная врачебница явися недугом человеческим;

Радуйся, яко от нея всяк с верою приходяй дары целебный приемлет.

Радуйся, реко чудес приснотекущая;

Радуйся, источниче исцелений никогдаже оскудевающий.

Радуйся, Кирилле, великий Чудотворче!

Кондак 12

Благодати Божия светлое жилище быв при жизни, Угодниче Божий, и по смерти твоей благодати причастну соделал еси раку мощей твоих, чудесы преславными уверяя нас, яко велик еси пред Господем, и яко много может молитва твоя пред благостию Его. Яви убо и нам, недостойным, щедроты твоя молитвенныя, и предстательством твоим теплым окорми нас ко пристанищу спасения, да поем на земли живых, присно живыми и мертвыми обладающему Владыце Богу: Аллилуиа.

Икос 12

Поюще многая и преславная чудеса твоя, преподобне Отче Кирилле, смиренно просим тя, небеснаго заступника нашего: в час грозный смертный, егда убогая душа наша к исходу своему приближится, покажи нам многомощное твое заступление, и избави нас предстательством твоим от власти сил темных, обыкших преграждати душе человечестей восход в горния обители, ихже достигнути сподоби нас молитвами твоими, да зовем тебе благодарными гласы:

Радуйся, пресвятый единосущные Троицы усердный служителю;

Радуйся, Пресвятыя Владычицы Богородицы достойный избранниче.

Радуйся, Ангельских сил светлый собеседниче;

Радуйся, Предтечи Господня пустыннолюбивый подражателю.

Радуйся, Пророков Божиих прозорливьй подобниче;

Радуйся, Апостолов Христовых единонравный последователю.

Радуйся, мучеником добропобедным сравнивыйся в подвизех терпением.

Радуйся, Святителем богомудрым соревновавый душеспасительным учением.

Радуйся, сияющая звездо в лице Преподобных;

Радуйся, блаженный сожителю Праведных и всех Святых.

Радуйся, о немже радуются и Бога хвалят человецы;

Радуйся, егоже трепещут темные адския силы.

Радуйся, Кирилле, великий Чудотворче!

Кондак 13

О, великий угодниче Божий и Чудотворче, преподобне Отче Кирилле! Ты горе на небеси, мы долу на земли, удаленнии от тебе не толико местом, колико грехами нашими: обаче дерзаем приносити тебе сие малое похвальное пение, еже милостивно приемши, умоли милосердаго Творца, помиловати нас и избавити геенны огненныя и мучений адских, да сподобимся вкупе с тобою, в Царствии Небеснем, пети Ему вечно радостную песнь: Аллилуиа.

[Се́й конда́к глаго́лется три́жды.]
[Далее повторяем 1‑е икос и кондак:]

Икос 1

Ангел земный и человек небесный воистинну был еси, Отче преподобне, от утра жизни твоея до глубокаго вечера смертнаго, неленостно работавый Господеви в преподобии и святыни, нам же оставивый в пример подражания житие твое равноангельное, емуже чудящеся, и чудесы твоими просвещаеми зовем Ти гласы хвалебными сице:

Радуйся, родителей благочестивых плод боголюбезный;

Радуйся, первопрестольного града Москвы прозябение святое.

Радуйся, сиротствовавый в юности твоея;

Радуйся, в сиротстве твоем Бога любовию усердною взыскавый.

Радуйся, в сыновство Божие свыше сопричтенный;

Радуйся, вся богатства мира сего Христа ради презревый.

Радуйся, радости и утехи земные ни во что же вменивый.

Радуйся, едино тщание имевый, еже единому Богу благоугождати.

Радуйся, чтением писаний божественных душу твою напитавый;

Радуйся, слезами молитвенными сердце твое уплодоносивый.

Радуйся, чистоту душевную и телесную непорочно сохранивый.

Радуйся, постом и воздержанием страсти юношеские обуздавый.

Радуйся, Кирилле, великий Чудотворче!

Кондак 1

Избранный от Царя сил Господа Иисуса, воине духовный и чудотворче предивный, преподобне Отче наш Кирилле, восхваляем Тя любовию в песнех духовных, святаго заступника нашего, ты же, яко имеяй благосердие многое, преклонися милостивне к нам воспевающим тя, и предстательством твоим ко Господу, от всяких бед свободи зовущих ти радостно:

Радуйся, Кирилле, великий Чудотворче!

Молитва преподобному Кириллу, игумену Белоезерскому, чудотворцу

О, священная главо, преподобне и Богоносне Отче Кирилле! Припадаем к тебе с верою и любовию, и просим тя, небеснаго Заступника нашего: яви велие милосердие твое нам, смиренным и грешным, и пролей теплыя молитвы твои о нас ко Господу Богу. Свойственно есть тебе благосердие, святче Божий, ибо живущу ти на земли, едино бысть у тебе попечение, еже спасати от погибели греховны души человеческия, и вся твоя жизнь святая бысть зерцалом добрых дел, о нихже прославляшеся в тебе Отец Небесный, к Немуже велие дерзновение стяжав, испроси нам у благости Его: веру праву, благочестие нелицемерное, покаяние истинное, братолюбие совершенное и преуспеяние во всех благих делех. Исходатайствуй нам здравие душевное и телесное, земли плодоносие, воздуха благорастворение, мирное и безмятежное житие, непостыдную христианскую кончину и добрый ответ на страшнем Суде Христовом. Сохрани Церковь Святую и Державу Российскую от браней и нестроений. Огради обитель твою честную от всякаго зла, и вся правоверныя люди, к тебе приходящыя и мощем твоим покланяющиеся, осени небесным твоим благословением, и вся прошения их во благо исполни. Ей, Отче, не презри молитв наших, со умилением тебе возносимых, но буди о нас теплый предстатель ко Господу, и сподоби нас помощию твоею святою спасение вечное получити, и Царствие Небесное унаследовати, да славословим великия щедроты и неизреченныя милости Отца и Сына и Святаго Духа, в Троице покланяемаго Бога, и твое Отеческое заступление, во веки веков, аминь.

https://azbyka.ru/molitvoslov/akafist-prepodobnomu-i-bogonosnomu-otcu-nashemu-kirillu-igumenu-beloezerskomu-chudotvorcu.html