(Окончание)Так социализм, по словам Леруа-Болье, отвергая совершенно религию, порывая со всяким христианским преданием, покушаясь даже изгнать Бога из будущего государства, вовсе не облегчает этим принятой на себя задачи, а только делает ее более трудною. Думая быть реалистом и практиком, он оказывается на самом деле утопистом. Вступая в борьбу с буржуазией и капиталом, он оказывается на самом деле и при ближайшем рассмотрении глубоко им родственным: так же он отводит человеку только землю; так же целью стремлений человека считает единственное земное благо; так же обходить все духовные запросы человека; так же признает единственно только силу и эгоизм движущими началами жизни. Это перевернутая буржуазия.
Даже и осуществленный идеал социализма, идеал “мещанского счастья”, тупой сытости и физического довольства, как уничтожающий совершенно свободу и личность человека и его духовные запросы, никогда не удовлетворил бы людей. Но и этот идеал — утопия. Верить обещаниям социализма совершенно равносильно тому, если бы кто поверил доктору, что он своими лекарствами сохранит человеку навсегда молодость и избавит навеки от смерти. Это — верить в сказки.
XI
Не страшен социализм религии и Христианству, которым он объявил такую беспощадную войну. Религиозные запросы — вечные в душе человека, и человек от них не уйдет никуда. Без Бога человек не найдет себе места в мире, без Христианства он не узнает пути и смысла жизни своей и деятельности. Много грозных туч поднималось в истории против Христианства, и оно пережило их. Переживет оно и это облако шумящее, но в сущности пустое… Учение социализма не новое. Оно — плоть от плоти старого язычества. В себе самом, в своей узости, в своем мелком понимании потребностей человека, оно носит семена смерти; в учении о насилии оно себе объявляет приговор. Так чахотка, поднимая температуру в теле и обманывая видимым как бы подъемом жизни, тем скорее и неизбежнее приближает к человеку смерть. Насилие обратится неизбежно внутрь социализма, совершится не одно убийство Гапона; совершится высший суд: поднявший меч — мечом погибнет.
Придет время, будут изумляться люди, как такое неглубокое, материалистическое учение, каково учение социализма, философски необоснованное, духовно бессодержательное могло иметь столько горячих последователей. Новый Вавилон, строящий башню до небес, с целью уйти от Бога и господствовать над землею, — новый Вавилон рухнет от смешения и разделения людей на почве дележа земных благ, рухнет, как Вавилон древний.
Но где же причина современных успехов социализма? Повторим то, что мы говорили в первом нашем чтении. Причина успеха социализма в том, что составляет его жизненную правду. Не смеяться надо над социализмом и не возмущаться им. Земные дела,- говорит один философ,- не нужно ни осмеивать, ни оплакивать, их должно понимать (Спиноза). Бранит социализм только тот, кто боится правды его. Его неправда — в отсутствии религиозной основы, в духовном искалечении человека, в продаже его первородства за чечевичную похлебку земных благ. Но отсюда нельзя думать, что нет в социализме и правды: правда есть и глубокая: она — в тягостном положении трудящихся классов современного общества, она — в праве каждого человека честным трудом на земле приобрести себе все необходимое для жизни: питание, одежду, жилище, здоровье, семью и необходимый досуг для удовлетворения запросов духа, — в праве на достойное человеческое существование. Она, эта правда, — в горьком и справедливом упреке современному ложно-христианскому обществу, среди которого оказывается возможность голода и лишений трудящихся масс, среди которого столь сильно возобладали интересы животности и себялюбия. И вот, пред голодным и бедным людом, вовсе и не думавшим отказаться от Бога и Христа, темная сила зла поставила искушение, первое искушение, которое некогда диавол поставил пред Богочеловеком в пустыне, когда Он, являя человеческое, взалкал после 40-дневнаго поста: Рцы, да камение сии хлебы будут… Это искушение хлебами — страшное искушение! Ужас его, в случае успеха, не вмещается в разум. За ним впереди полная гибель духовной жизни человечества, отречение от Бога и древний приговор Его людям пред потопом: не может обитать Дух Мой в людях, ибо они стали — плоть… И на искушение один ответ: не о хлебе едином жив будет человек, но о всяком глаголе, исходящем из уст Божиих… Все, кому дороги интересы высшей и истинно человеческой жизни, должны встать на защиту идеальных, духовных основ этой жизни, на защиту во всеоружии трезвой мысли и трезвого слова, основ христианской культуры, христианской государственности, на ограждение духовных сокровищ человечества от назревающей власти толпы, от приближающегося разлива зверства, от принижения человека до уровня животного, от погибели его свободы и личности — от назревающей революции, в которой уже блистают далекие молнии и гремят отдаленные раскаты грома… Но как стать на защиту? Что делать? В чем задача современности?
Нужно не одно слово, но и дело, нужно осуществление христианских начал жизни. В этом разрешение “социального вопроса”. Упреки христианскому обществу со стороны социализма справедливы, но вывод из них делается социализмом неправильный. Когда голодный не насытился полфунтом хлеба, вывод справедливый будет не в том, чтобы совсем отвергнуть необходимость и питательность хлеба, а в том, чтобы дать его больше. Больше христианской любви, больше христианской жизни и деятельности! Нужно признать все, что есть справедливого в социализме — не в существе его, не в его безбожии, не в его учении, а в тех указаниях неправд жизни, который он резко отмечает. И пусть христианское государство и христианское общество обратит внимание на тягостное положение трудящихся классов! Корпорации трудящихся, законодательство, направленное к защите их и к уничтожению вопиющей бедности, страхование жизни и старости, равномерность и справедливость налогов, ограждение от эксплуатации капитала, упорядочение аренды земли, справедливая заработная плата, охранительные законы о работе детей и женщин, забота о телесных нуждах — больницах, жилищах и т.п., забота о духовных нуждах — о школах, широком просвещении, об удовлетворении религиозных нужд, для чего нужен досуг, следовательно, сокращение рабочего времени, конечно, справедливое для обеих сторон, для рабочих и хозяев, и сообразное с соотношением экономических сил в данное время, и все это не для одних “рабочих”, как принято теперь понимать это слово, а для широких трудящихся масс народа вообще и проч.,— вот вопросы, назревшие вопросы, которые должно разрешить государство и общество, если с фронтона их здания не снят крест, если они не по имени, а по духу и деятельности желают быть христианскими. Христианское общество обязано воплотить и осуществить слово Христа: Приидите ко Мне все труждающиеся и обремененные! Ведь в Евангелии и Библии мы читаем не только о терпении для бедных, но слышим и горе богатым, жестоким и неправедным богатым. Послушайте вы, богатые, плачьте и рыдайте о бедствиях ваших, находящих на вас. Богатство ваше сгнило, и одежды ваши изъедены молью. Золото ваше и серебро изоржавело, и ржавчина их будет свидетельствовать против вас, и съест плоть вашу, как огонь. Вот плата, удержанная вами у работников, пожавших поля ваши, вопиет; и вопли жнецов дошли до слуха Господа Саваофа. Вы роскошествовали на земле и наслаждались, напитали сердца ваши, как бы на день заклания. Вы собрали себе сокровище на последние дни… (Иак. 5:1-5). Итак, собственность и богатство налагают на человека большие обязанности, великую ответственность. Если собственность отрешается от тех основ, которые ее поддерживают, если она пренебрегает Божественными заповедями и преступает требования человеколюбия, тогда она сама вызывает опасность возмущения (Штеккер). Религиозный долг одинаков для бедных и богатых.
Христианство, прямо не разрешая социального и экономического вопроса, тем не менее дает для его разрешения основы и руководящие начала в своем учении о любви. Оно не рекомендует застоя, оно не закрепощает в бедности и угнетении: Каждый оставайся в том звании, в котором ты призван ко Христу, но если можешь, воспользуйся лучшим,- говорит апостол (1 Кор. 7:20-21). И в среде социалистов много людей, вовсе не разделяющих безбожия социализма и называющих себя социалистами только по недоразумению. Существует социализм,- говорит Герцберг,- основывающийся на человеколюбии и старающийся внушением рабочему самоуважения довести его до самопомощи, уважающий историческое право и необходимость нынешнего общественного строя, исходящий из того, что недостатки общества в том только случае могут быть устранены, если удержать испытанные опытом жизни основы. Сам же Герцберг говорит: Несправедливо называть все это социализмом [Герцберг: "Рабочий вопрос и социализм". Стр. 24-25]. Это — Христианство, по недоразумению принявшее имя социализма.
Дело христианского общества: не дать слабым впасть в “искушение хлебами”, не дать им перейти к настоящему, всегда революционному социализму. Христианство несравненно сильнее и больше, чем социализм, желает для обездоленных и нуждающихся довольства и всего необходимого. Христианство говорит, что Господь дает человеку все изобильно в наслаждение (1 Тим. 6:17); оно просит человеку ежедневно хлеба насущного; оно молит ежедневно об изобилии плодов земных; оно любовно благословляет плоды земные, брашно и пития — в пищу верным. Но огромная разница между Христианством и социализмом — в средствах достижения этих благ. Правда, социалисты упрекают Христианство в том, что оно обмануло надежды бедняков, не принесло им доселе земного полного довольства, а в лице представителей своих будто бы даже перешло на сторону угнетателей народа и стало в защиту капитала; превратило своих служителей в капиталистов. Это неправда, и особенно в России, где духовенство и поныне в массе бедно и стоит, в отношении материального обеспечения, наравне с бедняками и пролетариями [Людей богатых в среде его едва ли больший процент, как и среди крестьян и рабочих, разбогатевших купцов и промышленников]. Но допустим, что служители Христианства отступили от долга и Евангелия,— где нет падения и злоупотреблений, их не мало и в социалистических кружках,— Евангелие-то само осталось, и его не подделаешь. И разве в прошлом ничего не сделано Христианством? В ответ следует указать хотя бы на уничтожение рабства в мире, на отмену жестоких законов; припомним здесь все, что нами намеренно говорилось о заслугах Христианства в самом начале наших чтений. Нравственный переворот, произведенный Христианством в мире, не поддается описанию, и отрицать его может только или слепота намеренная, или невежество…
XII
Итак, упреки социализма Христианству несправедливы. Тем более несправедлив и пагубен путь его, путь революции. Есть класс людей,- говорит Штеккер,- прямо спекулирующих на общественных бедствиях и на революции. Положение дел худо, говорят они, оно улучшится только благодаря великой социальной революции; она — та гроза, которая очистит воздух. Таких людей много, и я считаю их точку зрения самой опасной. Революция — совсем не гроза… Если бы было так, то во Франции был бы самый чистый воздух, однако, положение дела там с каждой новой революцией становится все более и более угрожающим: это показала коммуна. Поэтому мы должны сделать все, что находится в наших силах, чтобы предупредить ту великую опасность, которая заключается в социальном движении. Страшные картины рисуются в будущем при революционном разливе этого движения: господство толпы, принижение всего великого и духовного, возвращение к первобытным временам варварства и дикости. Ведь и коммунизм встречается именно у дикарей, даже и коммунизм жен, о чем мечтают некоторые социалисты. В состоянии дикости подавляется личность; первым ее проявлением считается собственность. Уничтожится в разливе революций весь великий труд тысячелетий над созданием человеческой культуры и вновь потребуется тот же продолжительный процесс ее воссоздания чрез собственность, семью, род, племя, государство и общество и проч., при благотворном воздействии и воспитании религии.
И все же главный деятель культуры — человек, а не формы, им созданные. В отрицании этой истины глубочайшее заблуждение социализма; он всего ждет от формы жизни, забывая, что здесь он впадает в противоречие, ибо формы жизни все-таки должен создать человек же, и если он бессилен и негоден, то таковыми же он создаст и формы жизни. Вот что говорит историк Кареев по этому вопросу: Нечто есть человеческая личность, ибо все в истории существует чрез нее, в ней и для нее; все виды социальной жизни суть только разные системы отношений между личностями; все явления жизни духовной суть только различные состояния личностей; какое бы учреждение мы ни взяли, оно в конце концов создается, поддерживается, изменяется совокупною деятельностью личностей: индивидуум — единственное реальное существо, с каким имеет дело наука истории [Кареев: "Основные вопросы философии истории"].
Итак, если человек создает условия жизни, то его-то и нужно прежде всего преобразовать, а не условия жизни. В таком случае социальный вопрос есть вопрос нравственный. Нужно, значит, орудие, способное преобразовать человеческое сердце вместе с человеческой природой, но этого-то чудесного орудия — религии и нет в социализме. Ищите прежде всего царствия Божия и правды Его, а блага жизни сами приложатся вам! Но социализм именно не спускает глаз с этих благ мира, совершенно отвергнув царствие Божие. О, если бы столько увлечения, столько горячности, столько энергии и жертв принесено было на дело религиозно-нравственного обновления человечества, сколько принес их социализм на дело приобретения и отстаивания земных благ! Мы были бы свидетелями нового чуда. Пред нами давно бы совершился нравственный переворот в мире, за которым неминуемо последовал бы и вожделенный переворот экономически, которого социализм так и не добился и никогда не добьется!
В этом процессе постепенного облагорожения людей две силы, два устоя, на которых покоится и доныне все здание европейской и мировой культуры: христианская религия и христианская наука. Подрубите одну из этих ног великана — и он рухнет. Давно, на заре истории, воспринял человек в себе грех и зло: болезнь вошла пудами, а выходить, по пословице, золотниками. Но для верующего есть надежда на высшую помощь в этой тяжкой внутренней борьбе со злом, есть основание для веры в будущую победу, есть опора для бодрости в жизни и работе на благо человечества. Думать, что человечество не иначе может избавиться от зла и неправды жизни, им же самим созданных, как только реками крови, диким насилием и разрушением,— что это значит? Грешный человек и в обновленные формы жизни снова внесет зло и неправду, для уничтожения которых снова и снова потребуются кровь и насилие, и т.д. без конца. Тогда история людей будет движением от убийств к новым убийствам, от революции к новой революции, от зарева пожаров к новому зареву, от крови к крови… Но это значить не верить ни в Бога, ни в добро, ни в самое счастье, ни в самого человека.
Тогда нет сил жить. Это и есть конечный вывод социализма.
Его слово — смерть. Слово же Христианства — иное.
Иисус Христос, отправляясь на распятие и смерть, не склонился пред этим насилием и злом, но завещал верующим на все века:
Я — путь, и истина, и жизнь.Публикуется с небольшими сокращениями по изд.св. Иоанн Восторгов. Христианство и социализм // Полное собрание сочинений. Т. 5. М., 1913. СС. 39-136http://antimodern.wordpress.com/2011/03/16/social/
