Виктор МартынюкСмерть ребенка – единственное, к чему никогда не привыкнет ни один сыщик
Позиция главы МВД по смертной казни – нормальная реакция нормального человекаЕсть такой печальный обычай на Руси: после каждого зверского убийства ребенка граждане в блогах и соцсетях да эксперты в СМИ в очередной раз заводят давний спор о возврате смертной казни. Поспорят до хрипоты, «потроллят» друг друга и, довольные собой, разойдутся. До следующего зверского убийства.
До сей поры власть смотрела на эти судороги гражданской позиции в достаточной степени равнодушно: разве что какой-нибудь высокий чин из числа правоохранителей усталым голосом напоминал гражданам, аки детям неразумным, что мораторий на смертную казнь никто отменять не будет.
При этом главным аргументом приводились даже не соображения гуманности (к которой, например, апеллирует Церковь), а некоторые международные обязательства. Мораторий на смертную казнь – залог нашего пребывания в Совете Европы, и ничего тут, дескать, не попишешь. Почему-то параллельно нам всем сверху напоминали и о том, что смертная казнь в России вовсе не отменена, в действующем Уголовном кодексе она-таки фигурирует как высшая мера. И ничто не мешает суду приговорить осужденного к смертной казни, при этом, правда, указав в приговоре, что данная мера заменяется пожизненным заключением. Кого-то эта оговорка, вероятно, вполне устраивала, но большинство сторонников смертной казни оставались в недоумении: к чему вся эта словесная эквилибристика, когда суть остается неизменной? Не ставят нелюдей к стенке, вот и весь сказ.
И после того, как новостные ленты в очередной раз отгремели историями об убийствах детей, ожидалось, что цикл досужей болтовни совершится столь же исправно, по откатанному сценарию, но случилось нечто непредвиденное: сторонником введения смертной казни оказался глава МВД Владимир Колокольцев. Правда, не как министр, а как гражданин: такое уточнение сам Владимир Александрович, видимо, посчитал принципиальным. Но все равно СМИ и блоги разнесли данную новость по миру со своим акцентом – что за смертную казнь высказался прежде всего, конечно, министр внутренних дел. Вот вам и новая тема для споров. Был бы толк...
Но шутки шутками, а все же случай как минимум интересный. Все же генерал Колокольцев не может быть в глазах аудитории «просто гражданином», тем более когда высказывается не на тему рыбалки или преимущества той или иной кухни, а по вопросам, которые так или иначе относятся к профилю его работы.
Так что, уж извините нас, Владимир Александрович, позволим и мы себе усомниться в том, что это было высказывание «прежде всего гражданина, а не министра». Зачем усиленно охранять секрет Полишинеля, когда очевидно, что мнение силовиков (берем не только МВД, но и СКР, прокуратуру, ФСБ, ФСИН и так далее) явно неоднородно по вопросу сохранения или отмены моратория на смертную казнь, особенно в отношении насильников и убийц детей? Кто-то готов выступить в пользу отмены моратория «как гражданин», но наверняка найдутся среди людей в погонах и те, кто с полным моральным удовлетворением скажут, что они «за» не как граждане, а как полковник, как генерал и тому подобное. А там, глядишь, какое-нибудь ведомство объявит о своей официальной позиции по отмене моратория. И она будет отличаться от нынешней официальной позиции партии «Единая Россия», которая пока что как будто не слышит все более уверенного роптания граждан.
Впрочем, ничто не вечно под Луной, а уж позиция партии власти по тем или иным вопросам – и подавно. Очевидно, что во внутрироссийской политической атмосфере ныне дуют несколько иные ветра, нежели еще полгода назад. Ссылки на условия пребывания России в Совете Европы в устах сторонников моратория звучат сегодня уже как минимум неуместно, если не наивно. Более того, даже поверхностный анализ современного политического творчества власти наводит на мысль, что курс ею взят на, если можно так вульгарно выразиться, соблазн широких консервативных масс – условного «уралвагонзавода» в масштабах страны. При этом Кремль показал готовность принести в жертву даже шкурные интересы близкой к нему политической и финансовой элиты, которой ох как не хотелось бы, чтобы Россия еще и из Совета Европы выходила. Конечно, «показать готовность» и предпринять конкретные шаги – не одно и то же, но...
А ведь разговоры о такой возможности с нашей стороны велись и задолго до американского «Акта Магнитского» (к которому, говорят, в обозримом будущем может присоединиться Евросоюз). Об этом, например, совершенно открыто в 2008 году заявил тогдашний председатель российской делегации в ПАСЕ Константин Косачев во время горячих споров европарламентариев вокруг грузино-российской войны. А ведь в то время наши либералы еще пребывали в иллюзии начала новой «оттепели». Тогда эти слова влиятельного парламентария казались этаким ледяным душем. Сегодня же, если Кремль «созреет» до отмены моратория на смертную казнь, никакие «ноты» ему не помешают.
Но созреет ли?
В беседе с обозревателем KM.RU известный криминалист, генерал-лейтенант милиции, доктор юридических наук Александр Гуров безоговорочно поддержал позицию главы МВД по отмене моратория на смертную казнь:
– Эту позицию, которую озвучил Владимир Колокольцев, поддерживают, согласно разным опросам, 60-80% населения. Колокольцев сказал очень аккуратно и честно, как практикующий работник, абстрагируясь от своей нынешней политической должности. Почему он так сказал? Потому что совершаются дичайшие преступления в отношении детей. Дичайшие! И когда правозащитники говорят мне о том, что никто не может отнять жизнь, кроме Господа Бога, то я всегда говорю: пусть тогда Он сюда спустится и сам совершит Суд.
Говоря о защите этих подонков от смерти, никто никогда не говорит о жертве. Как себя чувствует жертва? Я Колокольцева понимаю еще и вот почему: если бы речь шла не о ребенке, то, возможно, он и ушел бы от прямого вопроса. Но я как сыщик могу вам сказать, что по роду своей деятельности мы привыкаем ко всякого рода убийствам, к самой изощренной расчлененке. Это мерзко, неприятно, но со временем как-то все равно привыкаешь. Единственное, к чему никак не может привыкнуть ни один сыщик, – это к смерти ребенка. Она всегда настолько шокирующа, что человек просто долго не может отойти, восстановиться, каким бы закаленным он ни был.
У Колокольцева богатый опыт работы в убойном отделе, и, очевидно, он, отвечая на вопрос о применении смертной казни против детоубийц, просто не мог ответить иначе, просто потому, что он сам видел детские трупы. И ведь жертвами становятся не только дети, но и их родные. Губятся целые семьи. Я помню случай из своей практики лет 30 назад, когда мы расследовали жестокое убийство 13-летней девочки, которой подонок буквально вывернул живот. Так ее отец умер от сердечного приступа, а мать сошла с ума... И что делать в таком случае? Говорить о тюремных сроках? Это все – лицемерие чистой воды. Только физическое уничтожение нелюдя, избавление от него.
Ведь бывали и такие случаи, когда насильники и убийцы детей, получавшие большие сроки или пожизненное заключение, освобождались досрочно – например, по тому или иному заболеванию из специального списка. А приобрести такое заболевание – не проблема. Я не имею в виду даже коррупцию: просто глотают харкотину, приобретенную за не очень большие деньги от больного, присланную с малявой. Заразился, заболел, вышел лечиться дома. И опять за старое берется.
Вот говорят еще, что, мол, наличие смертной казни не влияет на число преступлений. Кто замерил? А я утверждаю, что влияет. Когда в послевоенные годы советская власть всерьез взялась за борьбу с бандитизмом, когда это явление выжигалось расстрелами, оно было уничтожено за два года.
И еще момент: конечно, если проводить смертные приговоры засекречено, они могут и не влиять на общую ситуацию с преступностью. А надо бы показывать, как мучаются приговоренные к высшей мере, как у них проходит последний день жизни. Так делают, например, в США. Это была бы отличная мера профилактики.
Между прочим, я сам одним из первых в СССР выступал за ограничение распространения смертной казни. Я считал, что, например, нельзя расстреливать за валютные операции, за найденные сто долларов, или даже за хищения в особо крупных размерах. Сколько я тогда натерпелся травли от коллег за такой свой «либерализм»! К слову, расстреливали тогда где-то по 250 человек в год. В масштабах страны не очень много, но, тем не менее, это определенно влияло на ситуацию с преступностью.
http://www.km.ru/v-rossii/2013/02/11/mvd-rossii/703732-smert-rebenka-edinstvennoe-k-chemu-nikogda-ne-privyknet-ni-odi
