|
EVG
Гость
|
 |
« : 17 Марта 2014, 18:28:15 » |
|
Памяти академика Олега Николаевича Трубачёва
Ярчайший след в мировой филологической науке оставил выдающийся русский языковед Олег Николаевич Трубачев. Пожалуй, в отечественной лингвистике он стоит на недосягаемой высоте, во всяком случае, многие труды его являют собой достижения исключительные, уникальные, и что важно, имеющие не только сугубо научное значение или просветительское, но, если угодно, — государственно-политическое. Сегодня в пору обострения восточно-славянского вопроса на Русской равнине хорошо бы каждому (а уж политикам обязательно!) внимательно ознакомиться с небольшой (но томов премногих тяжелей) книжкой Трубачева «В поисках единства. Взгляд филолога на проблему истоков Руси». Правда, три издания её в общей сложности едва превышают 2 тыс. экземпляров. Хорошо бы каждому серьёзному гуманитарию, особенно же политологам, изучить фундаментальный труд учёного «Этногенез и культура древнейших славян». Но опять незадача — второе издание исследования (2002 г.) появилось всего в количестве 670-и экземпляров. «Indoarica в Северном Причерноморье», книга, как воздух, нынче необходимая каждому культурному крымчанину (и не только, конечно) — публиковалась только однажды в 1999 г.: тираж 1000 экземпляров. Безусловно, «Indoarica…» представляет собой ошеломляющее научное открытие: Трубачев обнаружил на юге Русской равнины присутствие одной из ранних форм индоарийского языка! И, следовательно, соответствующего этноса. Границы ареала следов этого языка на западе простираются до Закарпатья (Карпатская Русь, Угорская Русь), Дакии и Трансильвании (Румыния), на востоке же — до Северного Кавказа. В связи с новыми лингвистическими находками Трубачева академик В. Н. Топоров отмечал: «Язык “причерноморских” индоариев позволяет углубить ведийско-санскритскую перспективу и поставить в повестку дня вопрос об остающейся невидимой части “причерноморского” индоарийского, точкой отсчёта и контроля которого являются всё-таки исключительно ведийско-санскритские… данные». Помимо связей индоарийских и иранских, «автор показывает и другие связи языка причерноморских ариев — с северокавказскими, тюркскими и даже раннеславянскими»[1].
Как тут не вспомнить поэта!
Не надо обманчивых грез,
Не надо красивых утопий:
Но Рок поднимает вопрос,
Мы кто в этой старой Европе?
Случайные гости? Орда,
Пришедшая с Камы и с Оби,
Что яростью дышит всегда,
Все губит в бессмысленной злобе?
Иль мы — тот великий народ,
Чье имя не будет забыто,
Чья речь и поныне поет
Созвучно с напевом санскрита.
(Валерий Брюсов)
Благодаря своей гениальной интуиции, широчайшей научной эрудиции, знаниям, здоровому национальному самосознанию вдумчиво, глубоко, просто и легко (Трубачев-этимолог работал с более чем 60-ю языками) учёный в своих исследованиях ведёт нас к нашим корням, к нашему родовому началу, к истокам славяно-русского этноса, не уставая напоминать, что мы (все, кого сегодня именуют «русскими», «белорусами», «украинцами») принадлежим к великой единой, богатой в многообразии своем культуре. И одновременно замечает: «Исследуя культуру и в ней — язык, необходимо уметь подняться до типологических обобщений и при этом разглядеть единство в сложности, единство более высокого порядка, которое не может быть мёртвым единством монолита, но только единством живого целого, состоящего из множества частей»[2].
Сегодня, как и два десятка лет назад, вновь более чем актуальны размышления академика Трубачева о русском языковом союзе. «Союз, который лукавые политики, как им кажется, благополучно развалили и даже проводили в последний путь… союз этот и не думал распадаться, но, как говорится, был, есть и будет. Нам, огрубевшим от нашей материально неблагополучной жизни, самое время напомнить, что крушение материального Союза ССР не означает полного и бесповоротного его крушения, ибо последнее, смею надеяться, все же не затронуло лучшую, в полном смысле слова нетленную, часть нашего союза… ибо это — языковой союз, русский языковой союз» (5). Поразительно, как с этой мыслью русского учёного точно перекликается мысль учёного вьетнамского, профессора-русиста и поэта, пишущего по-русски, Ле Ван Няна:
Можно разрушить Союз нерушимый,
Но сохранится в нём русский язык;
С нами остался по-прежнему зримый
Пушкина звонкий и гордый язык.
Мы сбережём в угрожающем риске
Шестипадежный любимый язык…
Само собой разумеется, что эта мысль близка и понятна всякому культурному человеку, как ясно и то, что « …ни одна подлинно великая страна не кончается там, где кончается её территория. Значительно дальше простирается влияние культуры великой страны, и это влияние идёт практически всегда через её язык, — подчёркивал Трубачёв. — Знание языка великой культуры пускает корни в сопредельных инонациональных регионах, языки которых при этом связывает с наиболее авторитетным языком макрорегиона целая система своеобразных отношений, которые укладываются в понятие языкового союза… …централизованность политико-административной власти в Российской империи, возможно, сказалась, со своей стороны, на такой известной особенности русского литературного языка, как его единство, безвариативность, а это, в свою очередь, гарантировало удобство, надёжность и действенность именно русского языка как средства самой широкой коммуникации. Не надо также забывать и ту простую мысль… что русский язык был не только языком официальной администрации, но и — прежде всего — языком великой культуры. Все это в совокупности сообщало ему высокую притягательную силу, чего, естественно, не было бы в помине, если бы язык просто “насаждали”, за ним же — ничего не стояло» (5-6). Державостроительность языка русского важнейшее его качество, ибо царство Русское народом русским собиралось, под скипетром Белого царя обрели покой «И гордый внук славян, и финн, и ныне дикий/ Тунгус, и друг степей калмык». Нетрудно заметить, что и поныне политики стран СНГ ведут переговоры на русском языке, и сегодня русский язык — своего рода проездной билет от «финских хладных скал… до стен недвижного Китая». Достаточно вспомнить почти хрестоматийные строки якутского поэта Семёна Данилова:
Я ко всем наукам ключ имею,
Я со всей вселенною знаком —
Это потому, что я владею
Русским всеохватным языком.
«Русский языковой союз, — отмечал Трубачёв, — берёт начало в письменной культуре, в старой влиятельной канцелярии русского государственного центра. <…> Языковой союз — это масса тождественных по значению и употреблению слов, терминов культурной жизни, оборотов речи, не говоря о прямых заимствованиях. “Дающим” по преимуществу является при этом наиболее авторитетный язык региона, и не надо забалтывать также и эту реальность демагогическими лозунгами уравниловки…» (9-10).
А сегодня, Господи помилуй, «великий и могучий» русский язык оказался под угрозой существования в Малороссии, в сердце нашего национального организма, в древнем Киеве, «матери городов русских», в «чистой купели России». Свора параноидальных шовинистов орёт «ату его», «свидомые и самостийные», говорящие, стоит только уху лингвиста прислушаться, на разных диалектах западного порубежья Руси, перед изумлённым миром явили отсутствие всякой культуры, все качества внеположные здравому смыслу. Разумеется, это «постановление Рады» о русском и других языках национальных меньшинств (!) носит провокационный характер, прежде всего, нужно возбудить эмоционально отрицательную реакцию России, посеять хаос в самом украинском обществе. Однако напомним одну старинную поговорку: homo sapiens non urinat in ventum (человек разумный не мочится против ветра). Что стоит за запретом говорить (!) по-русски понять несложно. Достаточно взглянуть на, с позволения сказать, лица глашатаев «нового украйнского порядка», и всё станет ясно — они, видно страстно желают, чтобы все, как две капли воды, походили бы на них, во всём. Рассуждать здесь о разрыве традиций и дебилизации народа, особенно молодежи, о сокрушении краеугольного камня духовной, да и материальной культуры Малороссии бессмысленно. Как-то вспомнился чёрт из «Ночи перед Рождеством», крадущий месяц. Эх, где ты, «дужий парубок» кузнец Вакула да со своей грозной хворостиной в праведной деснице?!
А вот, уж из Вечности, звучит голос русского учёного, уроженца Сталинграда, в 12-летнем возрасте ставшим свидетелем начала Великой Сталинградской битвы, выпускника филологического факультета Днепропетровского университета, председателя Национального комиета славистов Российской Федерации (1996-2002)… академика Олега Николаевича Трубачёва, последнего из могикан мировой славистики и индоевропеистики.
«Я говорю о языковом союзе в границах старой России — союзе, который не признаёт новых лоскутных границ, потому что считаю важным сказать об этом именно сегодня, вижу в этом нечто, в чём можно черпать уверенность, что не всё ещё пошатнулось и пошло в распыл. Сейчас ведь совсем мало осталось того, что способно вселять уверенность в прочность нашей страны и её будущего. Жизнь серьёзно испытывает нас, перед глазами постоянно проходят апокалиптические картины общего распада. Но это, как говорится, ещё не конец. Давно уже, при чтении одного исторического сочинения, мне запомнилась одна пронзившая меня простая мысль о том, что в самую, казалось, безнадёжную годину дробления Древней Руси на княжества, а княжеств — на ещё более мелкие уделы, именно в эту пору, а не в пору минувшего расцвета — началось сложение древнерусской народности. Этот ободряющий пример хотелось бы подольше задержать перед глазами. Он поучителен тем, что отводит материальному относительно скромное место и позволяет оценить истинные потенции духовного в той его части, о которой вспоминают в последнюю очередь, если вспоминают вообще, — о языке» (11-12).
Но, как показывает история, новоявленные радетели о счастье человеческом даже слишком хорошо понимают, что такое язык, понимают прямо-таки по-славянски — «язык» = «народ». Понимают, что они могут и фабриковать «новые нации», не то что «человека», а главным инструментом в деле создания измененного сознания как раз и является язык… На сегодня наиболее разделёнными именно по региональному признаку представляются славянские народы (бельгийцы, голландца, норвежцы уж как-то свыклись со своей участью) — ещё лет 20 назад слышали мы об отдельном народе на Белой Руси неких «полешанах», это как раз жители Полесья, а ныне все чаще говорят о «сибиряках» — де, отдельный то от русских народ и прочая чепуха. Тут нелишне вспомнить известную басню Л. Н. Толстого «Отец и сыновья»: «Отец приказал сыновьям, чтоб жили в согласии; они не слушались. Вот он велел принесть веник и говорит: “Сломайте!” Сколько они ни бились, не могли сломать. Тогда отец развязал веник и велел ломать по одному пруту. Они легко переломали прутья поодиночке. Отец и говорит: “Так-то и вы: если в согласии жить будете, никто вас не одолеет; а если будете ссориться, да всё врозь — вас всякий легко погубит”»[3].
Так-то, малорусы, великорусы и белорусы, крепко помните — в единстве сила!
«Русский языковой союз, — писал Трубачёв, — великое и достаточно уникальное культурное наследие, его надлежало бы хранить, а нее замалчивать, тем более что в нём — одна из гарантий сохранения единства страны и её культуры также в будущем. Оппоненты и всякого рода “литературные чекисты”, конечно, не заставят себя долго ждать и на этот раз и увидят обязательно во всём изложенном действия “апологета русификации”, хотя все эти эпитеты и ярлыки не более чем очередные политические игры с целью устранения инакомыслия и как таковые заслуживают нашего презрения. Да и сама “русификация”… — злонамеренный и очень избирательный миф. Возьмём хотя бы то, что больше ни один из мировых языков не удостоился подобного специального “ассимиляторского” термина, а ведь история любого большого языка знает и освоение новых пространств. Кроме всего прочего, влияние языка на язык — естественный процесс, иначе в реальной жизни просто не бывает, поэтому и тут проглядывает очень нарочитое стремление особо обвинить именно русский язык. А между тем русский языковой союз не направлен против других языков региона, это, пожалуй, тоже важно отметить, тем более что расплодившиеся охотники читать между строк подвергнут это сомнению в первую очередь. Здесь нет колониализма — ни старого (“разделяй и властвуй”), ни нового — (“уйти, чтобы вернуться”), нет политики кнута или пряника… нет вообще политики. Языковой союз, в отличие от союзов политических, никто не строил, он установился сам и ещё пребывает в наших суверенных домах — как залог, быть может, нового, более совершенного единства. Не проглядеть бы нам его в этот раз» (12-13).
И как будто напрямую молодым «западенцам»-разрушителям «их Украйны», подросшим за последние 20 безрадостных для русского этноса лет, сегодня по иронии судьбы адресованы слова Маяковского («Нашему юношеству»):
Товарищи юноши,
взгляд — на Москву,
на русский вострите уши!
Да будь я
и негром преклонных годов,
и то,
без унынья и лени,
я русский бы выучил
только за то,
что им
разговаривал Ленин.
|
