(окончание)***
Демидова Елизавета Николаевна, прихожанка Свято-Троицкой церкви, стирала в деревне Тимково для фронта белье. Вручную, без машин. Никому бы не знать, что такое белье из солдатских окопов! На каждую прачку – сто пятьдесят комплектовав день, вместе с обмотками. Воду для стирки из озера на себе носили, все три года, пока в этих местах шли бои. Без отгулов, без выходных... А для Анны Виссарионовны Александровой, прихожанки этой церкви, трудовой фронт был в равной мере и боевым. Под пулями и артобстрелом рубили просеки в-районе Кандалакши для прохода танков, ставили надолбы, сооружали противотанковые рвы.
– Нас привезли под Кандалакшу в сорок первом тысячу человек, – рассказывает она, – а домой в сорок пятом вернулось тринадцать. Такие были потери.
Её осколком снарядным в голову ранило, она с обрыва высокого в речку упала. Господь не дал утонуть, с трудом, а на берег выбралась.
– На мне два креста было, – вспоминает Анна Виссарионовна, – кроме маленького, обычного, большой, с распятием, от прадедов, родовой. Он меня от беды ограждал. Тонула – не утонула, из больницы, где осколок вынули, не в квартиру, в землянку холодную привезли, а я опять жива!
События почти семидесятилетней давности, задержанные памятью штрихи, невидимые слагаемые Победы... Прихожанин Алексей Михайлович Савушкин, в войну на машине пожарной шофером работавший, вспоминает, как в гараже, при срочном выезде, на пять секунд задержался, чтоб молитву до конца сотворить. И эти пять секунд спасли ему и людям жизнь: снаряд у закрытых ворот в этот миг разорвался... Сколько здесь, в Бологом, они потом еще пожаров потушили, сколько бомб обезвредили, сколько зданий и людей спасли. А Мария Прокофьевна Силич, член церковной "двадцатки", в войну на телефонной станции служившая, другое в памяти держит. Как делила свой хлебный паек с зятем, мужем сестры. Ему своего не хватало, он каждый день в огне работал, горящие вагоны на станции растаскивал.
Память. Это полуистлевшие, в заветном мешочке, бумажки с молитвами, с пометкой "писано в эсэсовской тюрьме", что до сих пор хранит восьмидесятивосьмилетний прихожанин церкви Иван Игнатьевич Авдеев, переживший ужасы немецких концлагерей: "Как я только эти пытки выдержал!" – И подвиг железнодорожников станции Бологое, по восемьдесят часов не покидавших паровозы, возившие грузы для фронта под смертоносным огнем, в чью память сейчас на вокзальной платформе стоит монумент. Это поиски и находки неутомимых красных следопытов, и неизжитая материнская боль о пропавшем без вести сыне.
У Марии Прокофьевны Силич брат на фронте погиб и могилу отыскать не удалось, хотя они с матерью найти её долго пытались. Мама перед смертью стала часто сиживать у обелиска из черного мрамора, что поставлен над озером в память погибших воинов Бологого. На вопрос, почему она здесь сидит, отвечала: "Колина могилка". – Она, оказывается, сына в церкви отпела и земельку в пакете подкопала под обелиск.
Память. Она уводит в сумерки Истории и возвращает события, которые снова врываются в нашу жизнь.
В июльском небе сорок первого над станцией Березайка, что в тридцати километрах от Бологого, шел воздушный бой. Наш истребитель дрался с "мессершмитом". Бой был такой ожесточенный, что, как писала спустя сорок четыре года местная газета "Новая жизнь", в воздухе все трещало, и не понять было, где наш, а где фашист – такая вертелась карусель. Потом один самолет загорелся, и люди, прибежавшие к месту, где он упал, с тайной надеждой, что это стервятник, увидели торчащий из болота фюзеляж с красной звездой.
Сорок четыре года спустя мальчишки-следопыты извлекли из болота самолет и останки пилота. Им оказался Федор Федорович Голодный, двадцатишестилетний старший лейтенант 126-го истребительного полка, кавалер ордена Красного Знамени за номером 3115. Его кандидатская карточка коммуниста и справка на получение новой техники были пробиты вражеской пулей. Березайцы летчика похоронили с почестями, на могиле говорили теплые, проникновенные слова... А березайские женщины, члены Свято-Троицкой общины, сделали то, о чем в газете не было написано. Они собрали деньги и приехали к настоятелю храма отцу Василию с просьбой воина погибшего отпеть. И заказали сорокауст. И записали имя летчика в свои синодики.
Из чего слагаются Победы? Из гениальности расчетов полководцев? Технической вооруженности солдат? Но люди знают и другую меру.
"Я есмь Любовь", – сказал Христос, и: "Без Мене не можете творити ничесоже". – И пусть ученые мужи иностранных держав ведут между собой бесплодный спор – какою из ошибок Гитлера определен исход войны – наш долг: потомкам передать свидетельства людей, кто в крестный для Родины час взвалил и вынес на себе непомерные тяготы лихолетья. Как сумели они? Как смогли? Наш долг ответить на вопрос, собрав, по крупицам бесценные россыпи их духовного опыта.
Когда фашисты разбомбили поликлинику, в регистратуре которой трудились Евдокия Новикова и Зина Ефимова, – девушки обратились в военкомат о просьбой дать им работу для фронта. Враг рвался к Москве, бои шли в пятидесяти километрах от Бологого. Дни и ночи безвыходно в прачечной отряда N8 военчасти 70509. Стирка шинелей вручную, без отгулов, без отпусков, без выходных. Мозольные бугры на девичьих запястьях были такие, что после войны хирург предлагал операцию.
– Намного легче стало, – рассказывает Евдокия Андреевна, – когда освободили Калинин. Наша часть в составе Западного фронта медленно продвигалась на запад. Началась жизнь на колесах.
– И под бомбами были, – вздыхает она, – и под обстрелы артиллерийские сколько раз попадали, а Бог нас с Зиной сохранил? Мы с кpeстиками своими не расставались, постоянно прибегая к защите молитвы.
Однажды, только-только девушки завершили работу. Выстиранным, отглаженным и уложенным в штабеля бельем была доверху забита большая, метров на тридцать, комната. И вдруг артобстрел. Снаряд снес крышу с дома, где оно лежало, готовое к отправке на передовую. Потолок пробит и балки угрожающе зависли, готовые вот-вот обрушиться вниз. Никто не решался туда войти.
– А мне, – говорит Евдокия, – до того стало жаль трудов, да и в окопах, знаю, оно солдатам крайне нужно, так что я, помолясь, решилась его спасти. Творя молитву Богородице, работала больше часа, и лишь успела вынести последний тюк, потолок и обрушился, будто кто его невидимо держал...
И еще им Божия милость явлена была. Их поезд следовал в Латвию. Состав, что шел впереди, атаковали с воздуха и полностью разбили. Они – единственные, кто после ремонта путей пересек границу Латвии благополучно, а следующие за ними составы тоже были разбиты. Латыши по этому поводу говорили: "Святой поезд".
А как хотелось во время войны попасть на службу в церковь. Но в городах и селах, куда часть входила, все храмы были разрушены.
И только, в Латвии, в городе Резекне, небольшая православная церквушка уцелела от огня войны,
– Мы ходили туда, как на праздник, – говорит Евдокия. – Старший лейтенант Финогенов, хороший был человек, нас в Храм молиться отпускал. Там, в Резекне, для нас с Зиной и война закончилась.
Рассказывает прихожанка Свято-Троицкой церкви Мария Прокофьевна Силич:
– Я работала телефонисткой в Управлении дороги и об ужасах тех дней знаю не по рассказам. Бологое вспоминается в огне. Когда наши оставили Калинин, прямая железнодорожная связь между Москвой и Ленинградом была прервана. Эшелоны из Сибири, с Урала и Средней Азии шли на Северный и Западный фронты в обход Москвы через Бологое. Каждую ночь с восьми вечера до четырех утра нас бомбили – по налетам можно было сверять часы. Ночью от огня все сверкало. Небо полыхало багровым заревом – в трех километрах от Бологого, в Медведево, стояли наши зенитчики, по наземным целям били "катюши", наша "телефонка" от взрывов дрожала и прыгала, а мы работали, обеспечивая дороге бесперебойную связь. Утром после смены выйдешь с коммутатора, а вокруг вся земля изрыта воронками и угол дома отбит. А все же Господь нас берег – прямых попаданий мы избежали, так велика была сила наших девичьих коллективных молитв. В те дни молились все, даже дети. Помню, однажды во время налета мы были дома: я и мои племянники двух и трех лет. Бомбы сыпались смертоносным дождем, соседний дом начальника связи Маньковского был разнесен прямым попаданием в щепье, хозяин дома был убит, а у нас взрывной волной выбило рамы и двери. И тут мой двухлетний племянник взмолился: "Спаси нас, Господи!" – а трехлетний вслед за ним: "Господи, пронеси их мимо!" – Детей никто не учил, они сами в минуту опасности нашли защитные слова и Того, к кому с ними следует обратиться. Один из них, Юра Архипов, и сейчас при отделении дороги работает юристом. Я ему иногда то время напоминаю: "Ради ваших детских молитв мы в тот живые остались". А ведь и такое было: пришла со смены, а вместо дома – яма, только белье на веревке полощется: Спали, не раздеваясь, во сне прислушиваясь к сигналам тревоги – не верилось, что когда-нибудь можно будет снять одежду, лечь в постель, не опасаясь ночного налета и забыться глубоким, освежающим сном. Не верилось, что когда-нибудь можно будет досыта наесться. Пятьсот граммов хлеба делили на три доли и ели его, запивая водой. Ни картофелины, ни свеклины не было ни у кого – огороды никто не сажал, их каждую ночь "пахали" немецкие бомбардировщики. Молитва нас укрепляла и давала силы выстоять.
О спасительной силе молитвы свидетельствуют прихожанки Нина Васильевна Ефремова, Мария Потаповна Дегтярева, Зинаида Алексеевна Качина.
– Я и сейчас удивляюсь, – говорит Нина Васильевна, – как нас Господь в таком пекле спас.
В семнадцать лет, находясь на казарменном положении, она работала на третьем участковом материальной складе Калининской желез-ной дороги бухгалтером. Женщина по соседству жила, её во время налета в собственном доме убило – взрывной волной вместе с дива-ном по, воздуху пронесло и зашвырнуло на крышу двухэтажного дома.
– А я, Бог миловал, жива осталась, хоть железнодорожный склад – объект стратегический, но за все боевое время ни одного попадания. Выходит, велика сила молитвы, поскольку другой защиты у меня не было.
Охранную силу молитвы подтверждает Мария Потаповна Дегтярева:
– В те трудные годы, – вспоминает она, – лишь молитвами спасалась от беды. И когда аэродром в Воронеже под бомбами строила. И когда волчья стая /их в войну много в наших краях развелось/ неожиданно из лесу на дорогу выскочила, а я на лошади одна. И когда для фронта кожи выделывала /для седел, для сапог/, да овчины для тулупов военных дубила, а в сушильных печах кора дубильная огнем занялась.
Ночью дело было. Мария из-за бомбежки спать в цехе осталась, и вдруг, как толкнул кто: "Горим!" – С молитвой ложилась, с молитвой вставала – так с ранних лет родители приучили: строгой веры были у неё отец и мать. Сколько маминых молитв она солдатским матерям за годы войны написала! Сколько понеслось их в треугольничках в окопы к сыновьям:
– Своего жениха, – говорит Мария Потаповна, – я на фронте молитвами сохранила; вернулся жив и невредим. А на волков Георгия Победоносца в защитники призывала. Стая развернулась и с дороги сошла.
– Много чудес в те времена явил Господь по человеческим молитвам, – говорит Зинаида Алексеевна Качина. Будучи на казарменном положении, живя в землянке с маленьким сыном, она работала в отделе снабжения Управления военно-восстановительных работ Севером Западного фронта. В её задачу входило доставить деньги в Государственный банк. А до банка десять километров. Пешком. Без оружия, без провожатых, вся её защита – противогаз через плечо, а в двух портфелях 250-300 тысяч рублей. Сейчас это кажется чудом. Не день, не неделя, не месяц, а два с половиной года. "Господи, благослови", – и в путь.
– Идешь, а сама на небо поглядываешь. Как только появятся "месершмиты", бежишь и заваливаешься в кювет. Однажды шла лесом, задумалась и, вдруг, над головою рев и черная тень на дороге: надо мной идет на бреющем полете "юнкерс". До кювета не добежать, уткнулась лицом в дорожную колею: "Господи, пронеси, сохрани и помилуй!"
Стервятник низко шел, вполне, мог очередью пулеметной прошить.
...Рядовые народного подвига. Живые слагаемые Победы. Они не поднимали залегшие цепи в атаку, не закрывали собой амбразур, и мало кто из них держал в руках оружие. Но разве в судьбе Свято-Троицких прихожан не преломлен свет наивысшей, по словам Спасителя, Любви, "полагающей душу за други своя"? Любви, что являет основу каждой великой Победы.
Эра Данилова
http://www.voskres.ru/army/library/eradanilova.htm
