Христиане – это такие особенные «немцы»Беседа с писателем Робертом БалакшинымРоберт Александрович Балакшин – вологодский писатель, автор многих хороших книг, член Союза писателей России, лауреат Всероссийского литературного конкурса «О, русская земля» за 2005 год, Государственной премии Вологодской области по литературе за 2006 год. Награжден медалью «20 лет Победы в Великой Отечественной войне», а также медалью благоверного князя Даниила Московского (с надписью «За труды во славу Святой Церкви») и многими другими наградами. В последние годы Роберт Александрович много пишет для детей, и особенно читателям полюбились изданные в Сретенском монастыре «Жития святых для детей» – двухтомник, содержащий 60 повествований о святых самых разных эпох и стран. Особенность этого издания – язык житий: современная, понятная нынешним детям, хорошая, живая, неспешная русская речь. Но главное внимание уделяется знакомству детей, а часто и взрослых, со святыми. А об одном святом – праведном Прокопии Великоустюжском, Христа ради юродивом, – вышла отдельная книжка.
Как можно и нужно рассказывать о жизни святых людей, насколько это трудно, чего нужно избегать, когда пишешь о святом, – об этом мы беседуем с писателем. 
Роберт Балакшин с внуком – Роберт Александрович, как появилась идея написать о святом Прокопии Великоустюжском? – Я и не думал, не собирался писать о жизни святых – это дело все-таки очень ответственное. Одно дело – писать рассказы да повести, выдумывать сюжет «от ветра главы своея», но совсем другое дело – рассказывать о конкретных людях, тем более о святых. А получилось так: когда начала работать в России замечательная образовательная программа «Истоки», ко мне обратился Игорь Алексеевич Кузьмин с просьбой переложить для детей на современный литературный язык жития святых. Должны знать дети о русских святых? – Конечно, должны. Нужно «только» написать о них так, чтобы современные дети смогли понять, о ком и о чем идет речь: русский язык прошлых веков или церковнославянский, на которых писались жития святых несколько веков назад, уже не очень доступен им на первых порах. Я и согласился: и дело нужное, и интересно.
Балакшин Р.А. Праведный Прокопий Устюжский
– Какими источниками вы пользовались?– Источники были такие: изданные в XIX веке на русском языке 12-томные Минеи, жития святых – потом они были переизданы, уже в наше время. Брал еще и другие источники, XVIII века, но, как обнаружил, текст везде практически один и тот же. В архивах никаких данных с той поры, когда жил праведный Прокопий, не осталось – слишком много времени прошло. Была еще одна трудность: житие святого Прокопия Устюжского во многом переписано с жития блаженного Максима Константинопольского. Встречаются одинаковые эпизоды: как он с собаками на паперти спал, сцена смерти блаженного Прокопия дословно воспроизводит ту, что в житии святого Максима, есть много и других заимствований. Я уверен, что древнее житие праведного Прокопия Устюжского существовало – оно просто до нас не дошло. Ведь главная беда наших северных деревянных городов – пожары – была не столь уж редкой. Города горели, уничтожались многие документы, памятники, причем вплоть до XX века. Было оригинальное, подлинное житие святого, но, как я считаю, с огромной долей вероятности, оно сгорело, и для его восстановления было уже использовано житие святого Максима.
И в житии, которым я пользовался и которое переложил на современный русский язык, есть все-таки детали, ниоткуда не заимствованные. Например, встреча юродивого с девочкой, будущей матерью святителя Стефана Великопермского, сидение святого на камне – кстати, камень этот сохранился до сих пор, – знаменитые три кочерги, которые он носил с собой, спасение Великого Устюга от разрушения каменной тучей по молитвам Прокопия и некоторые другие. Так что, несмотря на заимствования из другого жития, можно сказать, что память о святом в Устюге сохранялась, что и отразилось в нынешнем житии.
– Сложно ли писать о жизни святых, особенно о святых, понесших такой непростой подвиг, как юродство во Христе? – Что самое трудное, когда пишешь о святых? Я переложил на современный русский язык около 60 житий святых – они были изданы в Сретенском монастыре. Самое главное, по моему твердому убеждению, – избегать налета этакой слащавой сказочности. Потому что то, что многие святые угодники творили в своей жизни, бывает очень похожим на сказку. Трудно поверить в то, что это было на самом деле, но если это было – значит, было. Поэтому очень важно не впасть в сказку, а перелагать так, чтобы чудесные события воспринимались бы естественно. Под «сказочностью» я разумею всяких кентавров, ковры-самолеты, мечи-кладенцы или шапки-невидимки и прочие атрибуты фольклора. Нужно четко различать, где сказка, интересная детям, – со своим языком, правилами и вымыслом, а где – повествование о жизни святого человека. Заигрывать с фольклором, давать волю фантазии, воображению здесь нельзя. Это не значит, конечно, что житие должно выглядеть как справка от чиновника-бюрократа: сухие биографические данные и подпись – нет, разумеется. Но и сказку надо поставить на свое место, не пуская ее в житие. Вот, избегая таких крайностей, как мне кажется, и нужно бы рассказывать о жизни святых.
Прокопий Великоустюжский умер в 1303 году, а прославлен в лике святых он был в 1547-м на Московском Соборе, то есть через больше чем 200 лет после кончины. Естественно, что многие детали его жизни со временем забылись – сохранились только наиболее яркие, запоминающиеся факты и эпизоды, передававшиеся из поколения в поколение. А вся бытовая сторона, в которой не было ничего чудесного, сверхъестественного, она забылась.
Балакшин Р.А. Жития святых для детей. Разворот книги – А как можно попытаться донести до читателя особенности внутренних переживаний святого человека? – Внутренняя жизнь святого – очень сложная тема. Мы не должны забывать, что Прокопий был одним из первых русских юродивых. Этот тяжелейший христианский подвиг всегда не привычен народному сознанию, в любое время человек, несущий его, сталкивается со множеством трудностей. А тогда русское сознание вообще не встречалось еще с таким подвигом – это уже потом как-то «привыкли», хотя, например, блаженную Ксению Петербуржскую, жившую веками позже, тоже ждали многие испытания: и непонимание, и издевки, и многое другое. А первым юродивым Христа ради, думаю, было очень тяжело: люди воспринимали их поначалу как обыкновенных сумасшедших, дурачков. И относились к ним с недоверием. Только потом, по прошествии времени, когда люди начинали видеть разницу между юродством, то есть дуростью, глупостью, сумасшествием, и юродством ради Христа, они обращали внимание на внутреннюю жизнь святого человека. Такая способность – обращать внимание на сердце человека, видеть разницу между человеческой глупостью и юродством Христа ради – требует хорошей, честной работы человека над самим собой. Поэтому, на мой взгляд, имели под собой веские воспитательные основания церковные и государственные меры, направленные против так называемых лже-юродивых, пользовавшихся человеческим состраданием и милосердием, ну и деньгами заодно, снимая с себя всякую ответственность за поведение в обществе.
Конечно, в первую очередь в глаза бросается именно внешнее поведение человека, а о внутреннем его состоянии редко кто задумывается. Тем более мало было охотников повторять подвиг юродивого Христа ради: если отец семейства, встав рано утром, вместо того, чтобы идти пахать землю или собирать урожай, начнет ходить по городу с кочергами, выкрикивая непонятные речи, то, согласитесь, тут можно говорить уже не о юродстве Христа ради, а о преступном отношении к своей семье и к обществу в целом. Юродство ради Христа – это очень личный, сложнейший христианский подвиг, который не только не каждому по плечу, но и редко кому полезен, по-моему. Отсюда и строгое церковное отношение к нему.
– Описание чудес святых не заслоняет ли призыва к христианам следовать главному в жизни, тому, чему следовали как раз сами святые, – верности Богу? Ведь чудеса – это уже второстепенное, логичное, так сказать, следствие жизни по Богу. – Думаю, нет. В этом году мы отмечаем 700-летие со дня рождения преподобного Сергия Радонежского. Разве многочисленные его ученики, устроители Северной Фиваиды, стремились к чудесам? Вовсе нет: самым главным для них, преподобных отцов, было стремление к молитвенности их духовного отца, праведности, постничеству. Они же вовсе не претендовали на то, что, усвоив уроки Преподобного, они смогут творить чудеса – да это и не главное в их жизни. Главное чудо всегда совершается в душе, сердце человека, внешнее чудо – это иногда необходимое подспорье, но оно не всегда обязательное. Смирение – чудо. Понимает человек, что между мной, грешным, падшим, несовершенным, и святым угодником – огромная пропасть, – смею ли я надеяться на какое-нибудь там внешнее чудо? Да и зачем оно, если мне требуется чудо настоящее – преображение моей души Христом, которое поважнее внешних чудес.
– Когда вы работали над переложением жития праведного Прокопия, какой эпизод вас особенно тронул? – Пожалуй, горячая молитва блаженного о спасении града Устюга, когда по его заступничеству от города отошла смертоносная каменная туча и камни, просыпавшиеся из нее, уничтожили лес неподалеку от города. Это же была своего рода космическая катастрофа: большой город просто-напросто мог исчезнуть с лица земли. Кстати, как поняли и признали жители Великого Устюга, уничтожен-то он мог быть поделом – за грехи людей, проживавших в нем. Они сделали то, что сделали в свое время ниневитяне: покаялись, исправили свою жизнь. А праведный Прокопий, «великоустюжский Иона», не стал убегать в Фарсис – он всей своей жизнью в городе призывал людей к покаянию и, следовательно, к спасению.
Восхитила и сила смирения праведного человека, его терпеливость: не каждый сможет сносить издевательства и непонимание людей со смирением, не каждый сможет умерщвлять свои «уды, сущии на земли», с таким постоянством и самоотвержением. Мы-то, простые люди, испорченные комфортом, такого рвения не показываем – слабые мы люди…
Роберт Балакшин – Мне кажется, есть такой феномен на севере Руси: много юродивых Христа ради, прославленных в лике святых, – этнические немцы. Грубо говоря, что ни юродивый, то немец. Русские потом уже этот подвиг «освоили». Так ли это? – Ну, тут надо принимать во внимание то, что в те давние времена у нас вообще все иностранцы немцами назывались – «немыми», по-русски говорить не умевшими. Хотя в Любеке есть православный храм во имя святого праведного Прокопия, да. По-моему, есть такой и в Гамбурге. Что касается жителей Германии, да и любой другой земли, то Христос ведь открыт всем людям – те, у кого сердце горит любовью к Нему, пусть и не всегда осознанно пока, слышат стук Бога в двери своего сердца и идут к Нему. Кто на Афон, кто – в северные пределы Руси, кто еще куда. Вообще верность Христу, жизнь по Евангелию всегда воспринимается внешним миром как юродство. Будь то мученик, святитель, преподобный, да просто настоящий христианин – он всё равно будет для этого мира «немцем». А для Бога – своим. Дай Бог, чтобы мы были такими «немцами»!
Хотите, приведу пример юродства – не Христа ради, а дурости? Приезжал тут в Вологду барон Фальц-Фейн из Германии. Так наши вологодские лизоблюды, которые вокруг него вились, преподнесли ему «подарочек»: он де, по их утверждению, – потомок Прокопия праведного – о как! Тут «изнемогает всяк глагол», как говорится: ну как мог святой Прокопий, который никогда не был женат, в юности покинувший свое отечество в XIV веке и всю жизнь проводивший в посте и подвигах в Великом Устюге на Русском Севере, обзавестись потомками в Германии?! Бред сивой кобылы. Образчик юродства и ревности не по разуму. Ну хоть житие бы, что ли, его прочитали предварительно – не позорились бы! Но это так – для улыбки.
Заканчивая же разговор о праведном Прокопии Великоустюжском, я бы хотел сказать, что воля Божия, любовь Христа открыты всем людям мира, и уже от каждого человека зависит, откликнется ли он на эту любовь, будет ли трудиться ради исполнения воли Бога. Пример праведного Прокопия очень красноречив: Бог открыт всем нам.
С Романом Балакшиным
беседовал Петр Давыдов29 июля 2014 годаhttp://www.pravoslavie.ru/jurnal/72574.htm
