Виктор ВеритовЗапад пытается привить России «веймарский синдром»
На прошедшей в Крыму конференции ОНФ
Владимир Путин назвал «идиотами» организаторов энергоблокады полуострова. В подобных психиатрических терминах, а быть может, и куда менее дипломатичных, хлестких и некорректных, стоило бы описать всю западную политику, проводимую в отношении нашей страны просто-таки с ослиным упорством. Сейчас можно уверенно говорить о том, что ее итогом становится формирование симптоматики так называемого «веймарского синдрома». Печальные последствия подобных заболеваний хорошо известны в истории. Но разве она кого-нибудь, когда-нибудь и чему-нибудь научила?
Для понимания возможной реализации процесса создания «Веймарской России» и тех опасностей, которые потенциально она несет, необходим небольшой обзор ряда событий новейший мировой истории. После распада СССР в отношениях между Россией и Западом были разные периоды: почти любовь, дружба, охлаждения, потепления, перезагрузка. Порой, особенно в моменты крепких взаимных объятий
Ельцина и
Клинтона, казалось, что все противоречия могут быть сняты буквально в одночасье. В начале 2000-х в общественно-политическом дискурсе вполне серьезно обсуждался вопрос даже о вступлении нашей страны в НАТО. Однако внимательный взгляд в постсоветское прошлое дает ясную картину поступательного и вполне объективного усиления исключительно негативных тенденций. Различные вариации перезагрузок и потеплений были лишь лирическими отступлениями, хитрыми ходами в сложном плетении паутины международной политики. С высоты прошедшего времени это уже очевидно. В 2014-2016 годах, когда Запад официально объявил блокаду России, была подведена некая черта, за которой высвечивается отчетливая, по всей видимости единственная перспектива на будущее – дальнейшая эскалация противостояния.
Ура-патриоты много и красноречиво говорят о том, что санкции, угрозы, информационная война никакой опасности и вреда России не несут, что, конечно же, абсолютно не соответствует действительности. Отечественная экономика теряет в весе. Факт очевидный. Да, похудение происходит не так стремительно, как у больного раком, то есть далеко не с тем эффектом, какой планировался, как у нас любят говорить сторонники теорий заговоров, в «вашингтонском обкоме», но оно все-таки имеет место быть. Кроме этого, нельзя не отметить и внутренние объективные причины экономического кризиса: коррупция, зависимость от цен на энергоносители, низкая наукоёмкость производств, технологическая отсталость.
Но вовсе не крах российской экономики является главной целью западного изоляционизма. На данном этапе, во всяком случае. Им необходимо радикальное изменение политического курса. От России требуют признание себя в лучшем случае «младшим партнером» Запада, покаяния во всех возможных грехах: от сталинских репрессий до запрета гей-пропаганды среди подростков, требуют признания второстепенной роли в решении международных вопросов. Другими словами, нужно официально расписаться в проигрыше холодной войне. Однако этого не происходит. Более того, россияне в основной своей массе готовы мириться с проблемами в экономике ради отстаивания позиции на международной арене. Для подавляющей части сегодняшней западной политической элиты подобный эффект удивителен и абсолютно необъясним в рамках рациональной логики. Они воспринимают такую стойкость как некую извращенную форму геополитического мазохизма. Отсюда мантры о зомбирующей население пропаганде, диктатуре Путина, беспричинных обидах России и всплесках пресловутого имперского сознания.
И вот здесь мы подходим к сути. Еще задолго до введения санкций экс-министр обороны США Уильям Перри писал о необходимости «избежать формирования «Веймарской России», когда действия бывшего врага, изолированного от окружающего мира, могут развиваться по наихудшему сценарию». По его же словам, «веймарский синдром» порождается не только мерами по изоляции, но и попытками лишения экс-противника «достойного места в мире». Разве не это мы наблюдаем в последние годы? Как известно из истории, стратегия абсолютного унижения и окружения была применена по отношению к Германии после ее поражения в Первой мировой войне, что в конечном итоге привело к реваншистским настроениям в немецком обществе (отсюда и термин «веймарский синдром») и стало одной из причин начала Второй Мировой войны. Главный урок, который, по идее, должен быть извлечен из краха Версальско-Вашингтонской системы, заключается в том, что ни в коем случае нельзя загонять в угол страну, которая еще недавно являлась мировой державой. Ведь империи существуют не только на картах, но и в головах у людей.
Ситуация, сложившаяся после распада СССР, гораздо сложнее и многообразней той, что была в Веймарской Германии в 20-е и 30-е годы. Прежде всего, нет официального договора, в котором были бы четко обозначены пункты, обязательные для выполнения Россией как побежденной стороны. Такой документ и не мог появиться уже в силу того, что холодная война формально не велась. То есть никто никому ни в какие посольства ноту об объявлении войны не приносил и из рук в руки не вручал. В этом, по всей видимости, корень глобального недопонимания между Западом и Россией. Они считают нас побежденными и полагают, что мы де-факто это должны осознавать и понимать, а посему слепо следовать выдвигаемым к нашей стране требованиям, в какой бы форме, официальной или неофициальной, они не были изложены
В России же распад СССР, по крайней мере, на первых порах, не рассматривался как поражение. Изначально считалось, что мы не сдаем империю, а идем на некий акт доброй воли. То есть признаем несостоятельность коммунистической идеи, сворачиваем гонку вооружений, ликвидируем элементы тоталитарной политической системы в обмен на помощь в создании демократии и процветающей либеральной экономики. При этом не в качестве младшего, а равного партнера. Миллионы простых людей вполне искренне рассчитывали, что «заграница нам поможет» и никакой тоски по рухнувшей империи не испытывали.
Тоска появилась позже. К ней добавилось разочарование. Недовольными оказались все: народ, который катастрофически обнищал, элиты, надеявшиеся легализовать на Западе свои капиталы и стать равноправными участниками принятия важных политических и экономических решений глобального уровня. Вместо этого России была отведена роль «региональной державы». Отношение к такой диспозиции в России разное. Большая часть российского общества не готово ее принять. Отсюда и поддержка, которой пользуется политика, проводимая Путиным. В определенных кругах говорят о том, что России не следует входить в конфронтацию, а следовать завету экс-министра иностранных дел Козырева и «за волосы» втягивать себя в круг «цивилизованных стран». Есть и крайние позиции в виде призывов к восстановлению монархии и Российской империи (в прежних границах, естественно) или же тех или иных вариаций возрождения Советского Союза. Полное безумие таких идей в Кремле, на самом деле, понимают и на подобные темы высказываются крайне редко и осторожно. Основная же масса населения, рожденная в СССР, ностальгирует по «совку», но это всего лишь свойство человеческой психологии – молодость всегда будет рассматриваться сквозь призму чего-то светлого и хорошего.
Никакой имперской идеи, в ее реальном измерении, в России не существует! Если кто-то в современном мире и твердит на каждом углу об «исключительности нации» и «мировом господстве» так это США. Последнее заявление в подобном духе прозвучало из уст кандидата на кресло хозяина Белого дома
Хиллари Клинтон. Сейчас Западу крайне важно хотя бы немного развеять туман американских чар и понять следующее:
1. Стратегия «окружения и ограничения» будет неизбежно вызывать противодействие со стороны России. Имперские амбиции тут абсолютно ни при чем. Это вопрос целостности страны, жизненная необходимость.
2. Россия не может отказаться от воссоздания сильного государства (совершенно необязательно диктаторского типа).
3. Россия, по крайней мере, в обозримой перспективе, не сможет стать абсолютно европейской страной.
4. Россия будет оказывать сопротивление любым попыткам Запада вмешиваться в политические процессы на постсоветском пространстве.
5. Россия ни в коем случае не примирится с ролью «младшего партнера», а равно и со статусом «региональной державы».
6. Россия не будет стремиться вернуть себе роль мировой сверхдержавы, просто в силу того, что не располагает достаточными для этого ресурсами. На недавнем заседании Валдайского клуба Путин в очередной раз это подтвердил.
Возможно, что взгляд с этих позиций поможет по иному взглянуть на ситуацию с Крымом, ситуацию на Украине, в Сирии и отыскать точки сопротивления.
http://politrussia.com/world/zapadnaya-izolyatsiya-opasnosti-513/
