Чтоб не исчезли меж народами мосты…Память
Борис Ильич Олейник был большим ревнителем славянского братства и остался им до конца жизни, несмотря на все сложности отношений последних лет между Украиной и Россией. В 2014 году он лично приехал в Москву на празднование 200-летия Тараса Шевченко, и тогда же в Доме Ростовых состоялась презентация его «Избранного», изданного МСПС и Международным Литературным фондом.
Откликом на печальное событие стала статья о Борисе Олейнике, которую мы предлагаем вашему вниманию – это Слово о большом поэте, мыслителе и человеке. Борис Олейник – человек своего времени и своего пространства, поэт своей эпохи и своей среды. Один из лучших поэтов. Великий украинец, великий славянин, великий европеец, великий представитель земной – глобальной – цивилизации. Он писал по-украински, но, благодаря переводам, его произведения прозвучали на многих языках мира, с ними смогли познакомиться в разных странах и жители больших городов, и обитатели отдаленных уголков планеты. Для большинства из них стихи Олейника были близки и понятны: под украинским народным костюмом его лирического героя билось сердце человека мира во всей его универсальности и амбивалентности.
Став чиновным, Олейник не перестал быть человечным. И в этом смысле тоже проявив уникальность своей личности и судьбы. Взлетев в общественно-политической карьере до заоблачных высот, он сумел сохранить себя. И в жизни, и в творчестве. Когда же ветры истории задули в противоположном направлении, Олейник остался самим собой, таким, каким был до кардинальной смены политических декораций. И продолжил в новых условиях делать то, чему посвятил жизнь. Уже в иной, чем раньше, роли, в иной ипостаси – почти как один в поле воин. Или, может быть, лучше будет сказать – один из трехсот современных спартанцев, рискнувших встать на пути набирающего силу и власть Зла.
Олейник был коммунистом, когда это было модно и выгодно, и остался им, когда это стало неприбыльно, а затем опасно. А вот назвать его поэзию коммунистической трудно, если вообще возможно. Гуманистической – да. Оптимистической – да. Исторической – да. Диалектической – да. Материалистической – да. Но ни в коем случае не догматичной, не пафосной, не демагогической, не идеологизированной. Идеология в его литературном творчестве присутствовала, но не доминировала, не подменяла собой остальные компоненты творческого мира – не служила инструментом достижения внелитературных целей, а была естественной составляющей индивидуального мировоззрения и поэтического сознания.
С первых шагов в литературе, а они были сделаны ещё в старших классах средней школы и на первых курсах университета, Олейник целен и целостен. Сомнения, колебания, внутренние терзания его лирического героя сведены до минимума. Хотя, несмотря всю устремленность вступившего в жизнь нового поколения «вперед и вверх», присутствуют. Очень характерно и весьма показательно в этом отношении звучит одно из ранних его стихотворений, датированных 1957 годом, – «Я до тебе йшов…». Лирический герой тут идет к своей любви, казалось бы, находит её, но замирает буквально в одном-единственном шаге от обретения. Не дождавшись признания, девушка уходит, герой бросается за ней вдогонку, но, увы, повернуть ход событий вспять ему не удаётся…
Борис Олейник много видел и повидал, много знал и понимал, многое умел и мог. С самой ранней юности и до конца дней ему неизменно удавалось то, что дано немногим: постигать самые сокровенные тайны бытия. И щедро, радостно, весело, как умел только он один, делиться своими открытиями и откровениями с людьми, с читателями. Умения были самые разные, самые неожиданные. Ему, например, была дана удивительная способность, которую сам он на заре своей высокой поэтической судьбы сформулировал такими словами: «І – дорослі – ми станем од щастя дітьми». Обладая оригинальным взглядом, оригинальным мышлением, Олейник замечал вокруг себя, в себе, в других, то, что не удавалось заметить и подметить никому другому.
Молодой Олейник – тонкий лирик, гражданин, мужчина. Со своим кодексом чести, своим представлением о сущем и должном, своим пониманием того, что такое «хорошо», что такое «плохо», где «свои», где «чужие». А еще – благодарный потомок своих славных предков, ученик своих формальных и неформальных учителей, друг, побратим. Ну, и, конечно, сын. Его сыновьи чувства заслуживают того, чтобы сказать о них отдельной строкой. Их искренность, сила, глубина, эмоциональный накал не могут не вызывать восхищения. Культ матери в творчестве Олейника – это особая история, особая сфера, в которой в полной мере проявились его лучшие качества. Олейник зрелый, отнюдь не менее лиричный, чем в молодые года, теперь еще и поэт-трибун, поэт-мыслитель, пристально вглядывающийся в суть явлений и событий, отслеживающий связь времен, бьющий в набат, пытаясь предупредить свой народ и все человечество о приближении беды.
В последние годы жизни Борис Олейник много внимания уделял молодежи. И как председатель Украинского фонда культуры, и как один из инициаторов и создателей международного гуманитарного проекта «Минская инициатива». В рамках последнего он активно поддерживал проект, связанный с творчеством молодых поэтов Украины, Белоруссии, России. Написал предисловие к поэтическому альманаху «Terra poetica». «Национальная традиция для молодых поэтов Украины, России, Белоруссии является важной, но не единственной, – отметил он там. – Насколько мне известно, это сейчас приобретает характер общей тенденции литературного развития. Тенденцию, которая проявляется и действует не только на наших восточноевропейских, славянских просторах, но и далеко за их пределами – в Европе, в мире. Когда-то считалось, что разрыв с опытом предыдущих поколений – стопроцентная гарантия провала для любого, что без овладения этим опытом и без его использования нет, и не может быть литературы как таковой. В модерном мире и в постмодернистской литературе, оказывается, что наоборот – может быть, и есть. Вопрос в том, что же идет на смену национальной традиции, остается пока открытым».
Творчество Бориса Олейника теснейшим образом связано с традицией, как той, что была сформирована поэтическим поколением, которое непосредственно предшествовала появлению шестидесятников, к которому принадлежал он сам, так и поколениями более ранними, включая, конечно, Шевченковское. Не будет преувеличением сказать, что поэт вырос на традициях: украинской национальной, советской интернациональной, славянской наднациональной, – впоследствии развив каждую из них, привнеся свежую струю. С его же традицией дело обстоит сложнее, проблематичнее. В современной украинской поэзии пока не видно поэтов, которых можно было б причислить к последователям Олейника. И это, как мне кажется, обедняет нашу литературу, лишая её чего-то очень важного, очень ценного и очень нужного.
***
«На віщу зустріч віра в нас не гасла, / Ми на плечах несли до неї міст, / Аж доки срібним дзвоном Переяслав / Не провістив братання благовіст». Эта замечательная строфа из стихотворения Бориса Олейника «Ода братству», в котором воспето единство двух родственных народов – украинского и русского, их братство, идущее из глубины веков. Перед читателем предстает широкая картина их общей героической и драматической истории – от Киевской Руси до времен Великой Отечественной войны. Всякое бывало на этой, по словам поэта, "долгой ниве жатв и лихолетий", но выстоять славяне смогли только благодаря своему кровному корневому единству.
В нынешнее время трудных взаимоотношений между Украиной и Россией пафос поэтических обращений Бориса Олейника не всем покажется близким, но ни сам автор, ни его многочисленные читатели и почитатели не усомнятся в праведности сказанного. Олейник – выдающийся мастер эпического слова, писал он не на потребу дня, не к юбилейной дате, но по велению души и, конечно же, для вечности. И в этом он сродни мудрому летописцу. Так ведь действительно было. И, несомненно, будет. Жизнь народов длинная. И кто знает, не придется ли русским и украинцам еще не раз отстаивать свою восточнославянскую православную идентичность. По образному выражению поэта, «славянскую ветвь» и «славянский родовод».
Неравнодушен поэт и к судьбам других славянских народов. В дни югославской трагедии он не раз бывал в югославских фронтовых окопах, выступал с яркими публицистическими эссе, разоблачавшими агрессию НАТО, сопровождавшуюся бомбардировками городов и селений Сербии. Одно из таких эссе – «Кто следующий?» – явилось горьким пророчеством поэта о том, что Югославия не последняя страна, подвергшаяся глобализационной "демократизации" США и их европейских союзников. Вскоре они и ответили поэту на его вопрос. Следующими стали Ирак, Афганистан, Ливия, Сирия… А теперь – Украина.
Разумеется, не мог Борис Олейник не выразить своего отношения к югославской трагедии и в поэтических произведениях. Одно из наиболее пронзительных и набатных озаглавлено «Гей, славяне». Оно о сербах, оказавшихся, как пишет поэт, «средь двадцатого века на смертной меже», и о православии, на которое «замахнулся сатана». Взывает поэт и к общеславянской солидарности. Сказано все это Олейником совсем не задним числом, не после, но в самый разгар кровавой расправы «цивилизованного Запада» над православными сербами. Можно сказать, голос поэта прозвучал прямо из сербских окопов. В стихотворении «Спасибо вам, сербы!» Олейник просит прощения за тех, кто остались в «норах и подвалах, дрожащими, как осиновые листья». И это в то время, когда в Брюсселе, «обнявшись со смертью, смеялся сатана» в генеральском мундире. Повинившись, в том числе и за славянских собратьев, поэт обратился с благодарностью к гордым и неодолимым сербам. «Спасибо, сербы, неодолимо гордые! / Вы шли в огонь, отбросив все щиты, / Чтоб не исчезли меж народами, / Люцифером сожженные мосты».
Тема славянства – не эпизодическое вдохновение, но постоянный духовный родник, к которому поэт припадает на протяжении всей своей творческой жизни. В «Оде Киеву», написанной в дни празднования 1500-летнего юбилея древнейшего русского города, Борис Олейник особо выделил его восточнославянское значение: «Калиновая зыбка / трех мужей, / Что разметали / полчища Батыя, / Возрадуйся, /золотоглавый Киев, / Высокий щит / славянских рубежей!». Рубеж, как символ предела, за которым – отказ от своего многовекового прошлого, своей культурной православной идентичности, стал главным смыслом замечательной поэмы Бориса Олейника. «Трубит Трубеж». В ней о судьбе Украины вместе с поэтом размышляют Богдан Хмельницкий и Тарас Шевченко. О такой ли Украине они мечтали? Такую ли Украину построили «вкраинолюбы ревни»? Поэт не идеализирует прошлое, но и от нынешнего состояния дел он далеко не в восторге. Вложенные в уста Шевченко слова о политических поводырях народа, звучат, как наше родовое проклятье: «Они при всех режимах – на посту, / Им все едино, власть доить какую, / Они святыню продадут любую – / Хоть красную, хоть / желто-голубую…». Поэт заканчивает свою тревожную повесть об Украине призывом отбросить все суетное и мелочное, выполоть «осот розбрата» и явить себя миру единым народом. Увы, его призыв остался не услышанным и не понятым. Украину таки загнали в те самые «мальтийские сети», о которых он упоминал.
Борис Олейник – поэт глубоко национальный. Он был патриотом, когда за патриотизм наказывали, он остался патриотом тогда, когда патриотами стали все. Он никогда не был склонен к елейности, псевдопатриотизму, бездумному восхвалению «самости». Всей своей жизнью и творчеством он приобрел право на правду. В том числе и горькую. Это не всем нравится. Было время, когда чересчур «сознательные» организовали настоящую травлю поэта. В вину ему вменялись политические акцентации советского времени, а также и нынешняя верность идеям социальной справедливости. Определенно, эта хула была поэту неприятна, но он продолжал идти своим путем. Иногда в разговоре с близкими, касаясь наветов недругов, спокойно замечал. «Они не мне мстят. Они мстят себе за собственное криводушие и отступничество». Можно по-разному относиться к приверженности Олейника социалистической идее, но нельзя не признать благородства такой позиции. Да, ее реализация в Советском Союзе не обрела лучших форм, однако вина в этом не идеи, считает поэт, а тех, кто её предал. Ему глубоко чужды так называемые коммутанты, в одночасье «забывшие» свое прошлое и гарцующие на гробах отцов и дедов. Таких оборотней поэт высмеял в ряде сатирических стихотворений: в памфлете «Марш пятой колонны», в поэмах «Сон» и «Переодевание душ», стихотворениях «Третьи», «Прозренье» и других.
Бориса Олейника всегда, везде, при любых обстоятельствах отличало какое-то эпическое спокойствие. Он был начисто лишен услужливой суетливости, чем грешили и грешат многие его собратья по перу. Кажется, ему с самых первых шагов по этой земле был известен истинный смысл собственного прихода в этот мир. Может быть, поэтому он со спокойным достоинством и совершил предначертанную ему земную миссию. Когда-то на Шевченковских празднествах в Запорожье, выдающийся поэт Расул Гамзатов сказал: "С Борисом Ильичем я готов идти в разведку". Нет сомнений, что к этим словам присоединятся все почитатели творчества украинского поэта. Разумеется, это уже будет не маленькая разведгруппа, но огромная армия почитателей Бориса Олейника, армия дружбы и единства.
Петр Толочко, Павел Рудяков (Киев)http://www.voskres.ru/literature/library/tolochka.htm
