О духовном содержании фильма «Ирония судьбы, или С легким паром!»Протодиакон Владимир Василик
Кадр из фильма «Ирония судьбы, или С легким паром!»Фильму «Ирония судьбы, или С легким паром!» более 40 лет, но он не теряет ни своей популярности, ни актуальности. Вокруг него постоянно вспыхивают споры. В частности, его авторов временами обвиняют в том, что их фильм пропагандирует предательство (своей невесты и своего жениха), лень и безответственность, а также рекламирует алкоголизм. Есть и более оригинальные обвинения: в кинокомедии профанируется мотив новогоднего и рождественского чуда: собрались друзья, крепко выпили, и – о, диво дивное! – главный герой нашел свою настоящую любовь! Разберемся с этими обвинениями sine ira et studio – без гнева и пристрастия. Действительно ли фильм «Ирония судьбы» пропагандирует предательство, алкоголизм и лень?
«И осознать сиротство…»Функция подлинно художественного произведения – не только и не столько что-либо пропагандировать, к чему-либо призывать, сколько отражать действительность. На наш взгляд, «Ирония судьбы» – зеркало позднего советского общества со всеми его достоинствами и недостатками, с его добродетелями, грехами и пороками. Как сказал бы Блок, «я глаза, я смотрю». И первое, что бросается в глаза, – сиротство и безотцовщина советской интеллигенции хрущевско-брежневской эпохи. Сокрушенный и осмеянный Хрущевым и хрущевцами образ «отца народов» попытались заменить архетипом Родины-Матери или просто Матери. Результатом оказались утрата мужественности частью советских мужчин, сиротство и безотцовщина. Отметим, что в фильме «Ирония судьбы» ни у Жени Лукашина, ни у Нади нет отцов. Могут возразить, что, поскольку герои фильма ориентировочно 1941–1942 годов рождения, их отцы могли погибнуть на фронтах Великой Отечественной. Возможно, однако если бы это было так, то скорее всего в фильме это было бы обозначено: на почетном месте могли бы висеть портреты погибших отцов. Их отсутствие выглядит весьма значимым. В центре фильма – классные мамы, об отцах – ничего, скорее всего имел место развод. И отметим, что безотцовщина – ситуация стандартная, вписывающаяся во всеобщую стандартизацию названий улиц, домов, мебели, замков и т.д. А результат безотцовщины – понятен: бессемейность. А также тепличные люди, выросшие «за кремовыми шторами» или «незадернутыми гардинами».
Личная неустроенность, безотцовщина – ситуация стандартная, вписывающаяся в стандартизацию всего вокруг
Блоковскими словами можно отчасти охарактеризовать настроение некоторых слоев советского общества:
Когда мы изменяем женам,
а жены – нам, когда, узнав
о поруганьи чьих-то прав,
грозим министрам и законам
из запертых на ключ квартир…
Насчет грозить министрам, этого в фильме почти что нет, если не считать иронии по поводу стандартных названий: улица Строителей, проспект Труда и т.д. За ними может крыться замаскированная критика улиц Маркса и проспектов Ленина. Но это все. А вот насчет измен…
НелюбовьВ теме предательства, на наш взгляд, гораздо важнее история Нади до ее знакомства с Ипполитом. Она в течение многих лет встречалась с человеком, у которого была семья. И этот, так сказать, мужчина предавал свою жену, предавал и Надежду: что называется, взял девочку и поставил ее на полочку. Все выгоды разом: и семья, и любовница. Доводилось, хотя и весьма редко, сталкиваться с такими случаями среди поколения родившихся в 1930–1940-е годы, когда умные, тонкие, добрые женщины всю жизнь не заводили семью и встречались с возлюбленными, ждали у моря погоды, временами делали аборты и в результате умирали в одиночестве. На фоне таких трагедий и предательств как-то меркнет сюжет об оставлении невесты, тем более если невеста сама отказалась от жениха.
Действительно, рассмотрим внимательнее линию отношений Гали и Жени Лукашина. Галя в лицо бросает Наде слова: «Вы – хищница». Но посмотрим, как ведет себя она сама. Галя с порога, еще не став женой, отвергает друзей Жени… И главное: ставит его маму за скобки: «А мама пусть наготовит и уйдет к соседям». Это не только неуважение к старшим и потребительство, это еще и отсутствие настоящей любви: если ты любишь кого-то, ты почитаешь его родителей и уважаешь его близких. Та ревность и те обвинения, с которыми она обрушивается на несчастного Женю: якобы он специально уехал в Ленинград, чтобы возобновить свою прежнюю связь, – также показывают отсутствие любви. Ведь, согласно апостолу Павлу, «любовь долготерпит, милосердствует… все покрывает, всему верит, всего надеется… Любовь никогда не престает» (1 Кор. 13: 4, 7–8). Вспомним фильм «Кадкина всякий знает» (1976) – о возвратившемся с войны солдате Кузьме Кадкине, который принес домой ребенка отставшей от поезда матери: при всей соблазнительности ситуации жена, не веря, что это не его ребенок, тем не менее прощает, потому что любит. Все завершается благополучно, потому что мать в конце концов находит своего ребенка, однако счастливый конец обусловлен прежде всего доверием и терпением, царящими в семье Кадкина.
В «Иронии судьбы» другой исход, поскольку Галя не любит, а устраивается, находит умного, доброго, тонкого врача, потенциально покорного мужа. С другой стороны, Женя не слишком ее и любит: он скорее также устраивает свою жизнь, боясь остаться в одиночестве после смерти мамы. В общем, ситуация напоминает известный еврейский анекдот: «Мойша, ты хорошо ли женился? Да нет, окнами во двор».
«Мело, мело по всей земле»Но далее начинается вихрь событий, который и уносит «незадернутые гардины», разрушает жилье «окнами во двор». Представить Евгения Лукашина алкоголиком невозможно: жизнь у него и так слишком насыщена работой, встречами с друзьями, поиском невесты, чтобы заливать тоску-печаль водкой. Как раз таким образом, как он, напиваются малопьющие или вообще непьющие люди, особенно без закуски и после бессонной ночи на дежурстве. На роль «тупого алкаша», как выразились в некоторых демотиваторах, он явно не подходит. То, что с ним произошло, скорее действительно напоминает новогоднее чудо: как бы человек ни был пьян, он не смог бы улететь: его не пустят в самолет по чужому билету – разве что перепьется весь персонал аэропорта. Или произойдет что-то совершенно необычайное. Характерен мотив бури, или метели, в фильме: так, пассажир в аэропорту говорит, что придется ему из-за нелетной погоды встречать Новый год в кресле – или зала ожидания, или самолета. В буре, метели есть, конечно, нечто инфернальное. Вспоминаются пушкинские «Бесы»:
Мчатся тучи, вьются тучи;
Невидимкою луна
Освещает снег летучий;
Мутно небо, ночь мутна.
Еду, еду в чистом поле;
Колокольчик дин-дин-дин…
Страшно, страшно поневоле
Средь неведомых равнин!
«Эй, пошел, ямщик!..» – «Нет мочи:
Коням, барин, тяжело;
Вьюга мне слипает очи;
Все дороги занесло;
Хоть убей, следа не видно;
Сбились мы. Что делать нам!
В поле бес нас водит, видно,
Да кружит по сторонам».
И действительно, взрыв необузданного веселья, в том числе и пьяного, на Новый год несет в себе нечто инфернальное. Некоторые религиоведы считают, что среди языческих божеств существует одно очень популярное, англо-славянское – Novy God называется. От своих поклонников требует обжорства и пьянства. А еще – человеческих жертв. В период с 30 декабря по 2 января этому «богу» приносятся сотни человеческих всесожжений (жертвенниками и дровами служат дома и квартиры). В его честь убиваются, отравляются и замораживаются сотни человек. Но даже если сходит все благополучно, то для многих и многих за бурным весельем следует опустошенность, и угар от развеселых попоек отравляет как минимум первые дни Нового года. И эта опустошенность видна и в конце фильма – страшная усталость, которую испытывают Евгений и Надежда.
Советский лозунг «человек – кузнец своего счастья» уже неактуален, теперь людей сводит и разводит Судьба
Однако в метели и буре может быть нечто благое – перст Божия Промысла, как в «Буре» Шекспира или в повести Пушкина «Метель», в которой происходит событие, сходное с тем, о каком фильм «Ирония судьбы»: невеста меняет жениха не по своей воле в результате совершенно неожиданного стечения обстоятельств.
И если в более ранней советской традиции, в том числе и в новогодних фильмах, в частности в кинокартине «Карнавальная ночь», доминировал гуманистический лозунг «Человек – сам кузнец своего счастья», то в «Иронии судьбы» появляется тема Судьбы и выявляется то, что очевидно для верующего: успех зависит не от бегущего, «не от подвизающегося, но от Бога милующего» (Рим. 9: 16). При этом, разумеется, не отменяются ни бег, ни подвиг.
Чужие близкиеНевозможно представить Евгения Лукашина лентяем и придурком-алкашом, как его рисуют в некоторых демотиваторах. Он – труженик, настоящий врач, добрый, чуткий и внимательный, человек тонкой духовной организации. Надежда – отличный учитель, которую любят и ученики, и подруги. Они – добрые, отзывчивые люди, которые заслуживают счастья.
Конечно, на первый взгляд выглядит недостойным поступок Нади с Ипполитом, который предстает образцовым человеком и идеальным женихом. Однако в отношениях его с Надей слишком много натянутого и подавляющего с его стороны. Он подавляет Надю и своим моральным превосходством, и своей социальной успешностью, своим богатством. Если бы он стал ее мужем, то съел бы ее, замучил своей ревностью. Опять-таки, та сцена, которую он устраивает ей, обнаружив московского гостя, во многом естественна (отсутствие брюк на мужчине, пьяный вид и т.д.), однако выходит за пределы разумного и необходимого. В логически правильную голову Ипполита почему-то не приходит одна вполне естественная мысль: если действительно Надя решила ему изменить и между ней и Лукашиным что-то было, то почему это произошло за час до Нового года, на празднование которого он был приглашен? Какой разумный человек будет организовывать такой противоестественный треугольник с возможным «боем быков»? И, тем не менее, он в ярости благородной хлопает дверью – и делает это неоднократно. Причина сему одна: гордость, и последствия ее – печальны. Как говорится, не рвите нить дружбы: останутся узелки. А если вы делаете это неоднократно, от нити не останется ничего…
Почему Надя выбрала Евгения Лукашина? Потому что она поняла в общении с ним, что возможны иные отношения – искренние, добросердечные, основанные на доверии, та любовь, которая «все покрывает, всему верит, всего надеется» (1 Кор. 13: 7).
In vino veritas?Коснемся и вопроса пьянства и его якобы рекламы в «Иронии Судьбы». Должен разочаровать противников фильма: на самом деле он является мощным средством антиалкогольной пропаганды. Лукашин действительно отталкивающе смешон, когда он лыка не вяжет и в одних трусах предстает перед Надей. Мои знакомые так объясняют своим детям вред пьянства: «Будешь пить – в чужом городе окажешься. Как багаж. И тебя из чайника поливать будут». И народ любит Женю отнюдь не в пьяном виде, а когда он истрезвляется, в немалой степени – благодаря постигшей его беде. Отметим, что в движении фильма Женя Лукашин и Ипполит как бы обмениваются состоянием: Лукашин трезвеет и умнеет, а правильный Ипполит напивается в случайной компании до того, что по нему ходят как по мостовой. Однако, заявившись в пьяном виде, он бросает Евгению и Надежде в лицо горькую правду, упрекая Лукашина в том, что тот напивается в бане, случайно попадает в другой город, забывает там московскую невесту и обзаводится новой, «а все потому, что он человек высоких моральных устоев», и предупреждает: «за такой короткий срок старое разрушить можно, а создать новое очень трудно». Он залезает под душ, пародируя баню Жени и его друзей, а потом выходит на мороз, несмотря на сопротивление (впрочем, несколько слабое) Лукашина и Нади, говоря: «Я, может быть, хочу умереть». Показательно сочетание христианского взгляда на нравственность и совершенно нехристианского стремления покончить с собой.
Отметим и следующую черту: комедия подразумевает счастливый конец. Однако закрытого happy end в фильме нет. В конце на вопрос Нади: «Я кажусь вам легкомысленной?», звучит ответ: «Поживем – увидим». Поэтому в фильме нет безусловного оправдания Надежды и Евгения Лукашина, как и нет картины их безоблачного счастья. Концовка фильма разомкнута.
«С тобой я буду»И в заключение вернемся к теме сиротства советской интеллигенции, на сей раз – на более глубоком уровне. В фильме подспудно ощущается тоска по Богу и прежде всего – в песнях и стихах, которые выполняют функцию хора в античной трагедии.
Песни и стихи комментируют события, словно хор в античной трагедии, и в них ощущается тоска по Богу
Это – и пастернаковское «Никого не будет в доме» с явлением рождественского чуда, и цветаевское «Благословляю Вас на все четыре стороны». Однако наиболее интересной с религиозной точки зрения представляется «Баллада о прокуренном вагоне», автор которой Александр Кочетков был близок к религиозно-философским кругам, в частности – к Вячеславу Иванову. Самое ее начало является удивительно библейским:
– Как больно, милая, как странно,
Сроднясь в земле, сплетясь ветвями, –
Как больно, милая, как странно
Раздваиваться под пилой.
Не зарастет на сердце рана,
Прольется чистыми слезами,
Не зарастет на сердце рана –
Прольется пламенной смолой.
– Пока жива, с тобой я буду –
Душа и кровь нераздвоимы, –
Пока жива, с тобой я буду –
Любовь и смерть всегда вдвоем.
Ты понесешь с собой повсюду –
Ты понесешь с собой, любимый, –
Ты понесешь с собой повсюду
Родную землю, милый дом.
Что это, как не библейское учение о браке и единстве любящих? Разве это не созвучно словам книги Бытия:
«И сказал человек: вот, это кость от костей моих и плоть от плоти моей; она будет называться женою, ибо взята от мужа.
Потому оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей; и будут одна плоть» (Быт. 2: 23–24).
И это стихи о молитве, способной спасти от беды и погибели:
– Но если я безвестно кану –
Короткий свет луча дневного, –
Но если я безвестно кану
За звездный пояс, в млечный дым?
– Я за тебя молиться стану,
Чтоб не забыл пути земного,
Я за тебя молиться стану,
Чтоб ты вернулся невредим.
Эти пронзительные строки, по мнению ряда литературоведов (Кукулина и других), легли в основу знаменитого военного стихотворения К. Симонова «Жди меня, и я вернусь», в особенности – эти:
– Но если мне укрыться нечем
От жалости неисцелимой,
Но если мне укрыться нечем
От холода и темноты?
– За расставаньем будет встреча,
Не забывай меня, любимый,
За расставаньем будет встреча,
Вернемся оба – я и ты.
Удивительна история создания этого стихотворения, о которой рассказала в своих записях жена поэта Нина Григорьевна Прозрителева. Лето 1932 года супруги провели у родственников на Кавказе, и Александр Кочетков должен был уехать в Москву раньше жены. Билет был куплен до станции Кавказской, после чего нужно было пересесть на поезд Сочи–Москва. Нина Григорьевна вспоминала, что супруги никак не могли расстаться, и уже во время посадки, когда проводник попросил провожающих покинуть поезд, Нина Григорьевна, повинуясь неодолимому предчувствию беды, в буквальном смысле вызволила мужа из вагона. Она настояла на том, чтобы Александр сдал билет и отложить отъезд на три дня. Через три дня Кочетков уехал и, благополучно добравшись до Москвы, столкнулся с искренним удивлением и даже потрясением друзей, которые оплакивали его, посчитав погибшим в страшном крушении поезда Сочи–Москва, унесшем жизни десятков человек. Три дня отсрочки, на которых настояла Нина Григорьевна, спасли поэту жизнь. Благодарный Александр первым же письмом прислал ей стихотворение «Баллада о прокуренном вагоне». Оно пронизано размышлениями о роли судьбы в жизни человека и о великой силе любви, способной уберечь человека от трагических перипетий. Оно трагично, это не только благодарность Богу и супруге за избавление от гибели, но и муки совести из-за того, что он остался жив, а другие погибли.
К сожалению, поэт не увидел публикации своего стихотворения: цензура 3,5 десятилетия тормозила выход его в свет в силу богоискательских и религиозных мотивов, содержащихся в нем. Издали его только в 1966 году в сборнике «День поэзии», через 13 лет после смерти Александра Кочеткова. Однако судьба стихотворения была сходной с грибоедовским шедевром «Горе от ума»: несмотря на запрет печати, оно было всем известно, переписывалось от руки и передавалось из уст в уста, как и история создания этих строк. Благодаря фильму «Ирония судьбы» стихотворение получило всесоюзную известность.
Луч света в царстве тьмыПри просмотре фильма «Ирония судьбы» невольно вспоминаешь сон Версилова из романа Достоевского «Подросток». Версилов представляет себе человечество, оставшееся без Бога. Устанавливается некая «гуманистическая утопия», которая не внушает ужаса; но она полна такой пронзительной, терпкой печали, такой разрывающей сердце тоски, что воспоминание о ней остается в душе незаживающей раной. Версилов представляет себе, что бой уже кончился и борьба улеглась.
«Настало затишье, и люди остались одни. Великая прежняя идея оставила их; великий источник сил, до сих пор питавший и
гревший их, отходит, как то величавое, зовущее солнце в картине Клода Лоррена. И люди вдруг поняли, что они остались
совсем одни, и разом почувствовали великое сиротство. И вот тогда весь избыток прежней любви к Богу обратился бы у
людей на природу, на мир, на людей, на всякую былинку. Сознав свою конечность, они стали бы прижиматься друг к другу
теснее и любовнее. Они просыпались бы и спешили бы целовать друг друга, торопясь любить, сознавая, что дни коротки,
что это все, что у них остается… О, они торопились бы любить, чтоб затушить великую грусть в своих сердцах…»
Потеряв Бога, «они торопились бы любить, чтоб затушить великую грусть в своих сердцах»
Идея богооставленности превращается в чистейшую лирическую тему: последний день человечества, заходящее солнце, осиротевшие люди, прощальные поцелуи перед вечной разлукой, ослепительная вспышка угасающей на земле любви. А теперь вспомним знаменитые строки Б. Окуджавы:
Давайте говорить
Друг другу комплименты,
Ведь это все любви
Чистейшие моменты.
Давайте жить во всем
Друг другу потакая,
Тем более что жизнь –
Короткая такая.
И действительно, культура позднего социализма, ее удивительный лиризм отражают это ощущение – вспышку угасающей на земле любви. К сожалению, ее хватило ненадолго: уже с конца 1980-х годов, с Перестройкой она погружается в социодарвинизм, в безобразие, ненависть и аморализм. Вспомним, что наши «гуманисты», в том числе и актеры, игравшие в «Иронии судьбы», в 1993 году подписали людоедское Письмо 42-х, одобрявшее расстрел Белого дома.
Что касается «Иронии судьбы», то этот фильм, являясь памятником эпохи позднего социализма со всем его величием и трагизмом, в то же время несет в себе отсвет угасающей на земле любви у людей, испытавших богооставленность. Мы, православные христиане, знаем цену этой вспышке и никогда не променяем на нее благодатные лучи вечного Солнца Правды – Христа, но в то же время не можем не отдать ей должного и справедливого.
31 декабря 2019 г.https://pravoslavie.ru/126796.html
