Преступление и наказание на войне, или Правда о штрафбатах

[Дмитрий Н]

Преступление и наказание на войне, или Правда о штрафбатах

Беседа с генерал-майором, ветераном Великой Отечественной войны Александром Васильевичем Пыльцыным

Диакон Владимир Василик


Осенью 2016 года в издательстве «Алетейя» вышла новая книга ветерана Великой Отечественной войны, генерал-майора Александра Васильевича Пыльцына «Штрафбат. Наказание, искупление». Мы встретились с Александром Васильевичем, провоевавшим в 8 штрафном батальоне с декабря 1943-го по май 1945-го, чтобы поговорить о тех мифах о Великой Отечественной вообще и штрафбатах в частности, которые вошли в массовое сознание благодаря исторически недостоверным произведениям массовой культуры последнего времени.


_{Командир роты штрафбата Александр Пыльцын}

— Александр Васильевич, вы известны русскому читателю как герой войны, командир роты 8 штрафного батальона, а в настоящее время — историк штрафных батальонов. Из современной публицистики явствует, что якобы войну выиграли штрафные батальоны и штрафные роты. Каков их реальный вклад в Победу?

    Через штрафные формирования прошло всего 427 тысяч человек

— Современные мифологи типа Володарского, автора фильма «Штрафбат», говорят о почти миллионе батальонов (!) штрафников. Вдумаемся: батальон — воинская единица в 600-800 человек. Значит, штрафников было несколько сотен миллионов или около миллиарда! В Советском Союзе никогда столько жителей не было! По официальной статистике, в Красной армии за всю войну прослужило 34 миллиона человек. Через штрафные формирования — роты и батальоны — прошло, как известно по архивным данным, всего 427 тысяч человек. Численность штрафных батальонов и штрафных рот на каждом фронте составляла в среднем 1,24% от числа всех служивших на нем красноармейцев. Так что можно сказать, что их общий вклад в Победу соразмерен этой величине. Другое дело, что штрафников часто посылали в самые опасные места, их задействовали в самой активной фазе наступательных операций, как например, наш 8-й штрафной батальон в окружении немцев под Брестом. Штрафникам, конечно же, больше доставалось. В масштабах дивизии или полка, куда, например, придавался штрафбат для выполнения определённой боевой задачи, вклад его, разумеется, больше, чем обычного стрелкового. За счет этого, наверное, можно этот вклад и увеличить, но по какому коэффициенту? Как это оценить? Наша Победа была общей, и я не стал бы ее делить — как не делил бы вклад пехоты, танкистов, артиллеристов, лётчиков...



— А каковы в среднем были потери штрафных батальонов?

— Статистика приводит такие данные. В среднем штрафной батальон терял в шесть раз больше, чем обычный стрелковый батальон. Но это, конечно, в среднем. Были случаи, когда мы теряли всего 2–3% численности, бывало, что и 80% (разумеется, сюда включаются не только убитые, но и раненые).

— Если не ошибаюсь, минимальные потери были во время легендарного рейда вашего 8 штрафного батальона в тыл немцев под Рогачевом в феврале 1944 г. К сожалению, в современной публицистике и кинематографии укоренилось представление, весьма смешное и печальное в силу своей извращенности, о том, что якобы штрафники не шли в бой без заградотрядов, без войск НКВД. Позвольте спросить, сколько заградительных отрядов сопровождало ваш батальон в тыл к немцам?

    Во время службы в 8 штрафбате я никогда не видел заградотрядов позади нас

— Во время всей моей службы в 8 штрафном батальоне я никогда не видел заградотрядов позади наших боевых порядков. Не слышал, чтобы это было и в других штрафных батальонах, не было их и за штрафными ротами. В документах военного времени их присутствие позади штрафников и, тем более, их стрельба по своим же войскам также не отражены. Это — миф. Штрафники шли в бой не за страх, а за совесть. Так, во время рейда в тыл немецких войск под Рогачевым с нами не пошел даже единственный наш особист. Мы прекрасно воевали и без них: действовали так активно, что к концу третьего дня были израсходованы почти все боеприпасы. За время этого пятидневного рейда разгромили несколько штабов, уничтожили автоколонну, немецкую зенитную батарею и много чего другого.

Да и не только современная публицистика, кинематография или некоторые «писатели» продолжают «ставить» заградотряды за штрафниками. Развелись такого же пошиба войны не нюхавшие «поэты», которые неотступно видят вместо героики Великой Отечественной сплошные заградотряды.

Например, некий Ю. Арестов пишет: «И неотступно с нами рядом / неотвратимый смерти глаз, / ведь позади заградотрядом / наведены стволы на нас». Другой стихоплёт Д. Дарин убеждает, что заградотрядовцы дышали прямо в спину, почти в упор: «А до заградотряда одна спина всего». Есть ещё более одиозный Ю.Нестеренко, который называет себя русскоязычным американцем, «более не считающим себя русским». В его серии «антипобедных» стихов всё те же заградотряды: «И взрывы бомб не так страшны / как меткий взгляд заградотрядов, / в тебя упертый со спины».

Я привёл некоторые стихи «поэтов-заградотрядчиков», потому что они, к сожалению, иногда трогают души людей больше, чем правдивая, документально обоснованная проза.


_{Кадр из сериала «Штрафбат»}

— Если не ошибаюсь, под Рогачёвом ваш батальон освободил более тысячи человек, которых немцы угоняли в Германию.

— Да, на вторые сутки наши разведчики заметили большую группу женщин и мужчин, которых гнал на запад немецкий конвой. Мы уже знали, что немцы из оккупированных областей угоняют народ в рабство в Германию. Наш комбат Аркадий Александрович Осипов, которого все мы — и штрафники и их командиры — звали «батей», был родом из Рогачевского района и немедленно принял решение отбить у немцев своих земляков. Конвой был небольшим — 15 человек, с ним покончили быстро. Вскоре мы освободили ещё более 300 наших граждан, которых немцы под дулами автоматов пригнали рыть окопы. Почти все разошлось по своим деревням. Несколько женщин из числа тех, кого немцы пытались угнать в Германию, чтобы не демаскировать нас, одетых в белые маскировочные халаты, надели для маскировки свои рубахи поверх зипунов и шубеек, следовали за нами, боясь возвращаться по своим сёлам. Но их как ветром сдуло, когда начался бой с обнаруженной автоколонной немцев.

— И, разумеется, в этот рейд вы шли не с палками наголо, как показано в нашем кинематографе.

— Каких только глупостей и гадостей не придумают, лишь бы опорочить нашу Победу. И «трупами немцев завалили», и «кровью Европу залили»... Вот, к примеру, в одном фильме показали, что штрафники шли в бой с... черенками от лопат. Ничего глупее придумать не сумели. На самом деле, нам всегда выдавали современное вооружение, временами даже лучше, чем обычным стрелковым батальонам. Так, в рейде в немецкий тыл под Рогачевом нам был придан огнеметный взвод, который буквально испепелил немецкую зенитную батарею, поджигал технику в немецких колоннах.

— В немалой степени деятельность фальсификаторов истории поддерживается закрытостью архивов.

— Да, действительно. В свое время были открыты многие документы, связанные со штрафными батальонами, заградотрядами, СМЕРШем. Теперь, с открытием очень нужного и доступного многим интернет-ресурса «ОБД Мемориал», они вновь закрываются, снова их прячут, «секретят». Хотя, казалось бы, прошло более 70 лет, что скрывать? Вот и появляется полуправда, на которой творят своё грязное дело разного рода фальсификаторы.

— Хотелось бы вас спросить относительно героизма штрафбатовцев. Встречались ли подвиги, подобные поступку Александра Матросова, заслонившего своим телом амбразуру дота?


_{Памятник В.И. Ермаку в Санкт-Петербурге}

— Да, подобный случай имел место на Ленинградском фронте, в 14 Отдельном штрафном батальоне. 19 июля 1943 года бывший тогда штрафником командир взвода лейтенант Владимир Иванович Ермак во время боя в разведке, когда не удалось подавить пулемет противника, кинулся на амбразуру и упал на нее, ценой своей жизни обеспечив батальону выполнение задачи. Этого штрафбатовца представили к званию Героя Советского Союза — правда, как рядового. Действовало неписанное правило, по которому Герой Советского Союза, пусть и посмертно, не может быть штрафником. Этого табу придерживаются и сейчас даже в официальных документах о присвоении В.И. Ермаку этого высокого звания, хотя своим подвигом Владимир Иванович восстановил себя во всех офицерских правах. Секретность и еще раз секретность...

А о том, как воевали бойцы нашего 8 штрафного батальона, достаточно убедительно говорит следующий факт. За рогачевский рейд 600 из 800 человек были освобождены от наказания штрафбатом, причем без ранений. Чтобы добиться этого в обыкновенных условиях, надо было совершить нечто выдающееся. Многие штрафбатовцы даже после ранения не выходили из боя, не шли в медсанбат, хотя имели на это полное право, но оставались в строю из чувства боевого братства.

Я нашел в интернете сообщение о потрясающем случае. Штрафбатовец Белоножко, отбывавший наказание в штрафбате Волховского фронта, во время боя был ранен, у него почти полностью оторвало ступню. Так вот, он отрезал ее ножом, перетянул ногу бинтом и продолжал стрелять по противнику.

Наш штрафной батальон вместе с гвардейским стрелковым полком сдерживал натиск около 4 немецких дивизий, прорывавшихся из окружённого Бреста в июле 1944 года, и мы общими усилиями не дали им прорваться, несмотря на их перевес в силах.

Приведу несколько примеров из боёв за Брест. Штрафник Прохоров, будучи снайпером, за 26 июля уничтожил 15 гитлеровцев, ни на один шаг не отойдя от занимаемого рубежа. На следующий день был ранен, но поля боя не покинул, а уничтожил ещё 17 немцев. За эти подвиги он был награждён орденом Отечественной войны 2 степени.



Вот выписка из наградного листа на штрафника Воробьёва:

«В районе шоссе Брест–Варшава 26.7.44 гранатой уничтожил расчёт станкового пулемёта немцев. Будучи тяжело раненым, продолжал отстреливаться от наседающего противника...»

В боях за Брест я и сам был тяжело ранен. Из госпиталя возвращался вместе со штрафником нашего штрафбата, тоже закончившим лечение после тяжёлого ранения. Он мне рассказал, что он и его друг вначале были легко ранены, добрались до медпункта, им оказали нужную помощь, перевязали раны и предложили самостоятельно добраться до эвакопункта, с которого их отвезут в медсанбат. Но его друг заявил, что хочет вернуться в свой взвод и помогать боевым друзьям, которых из-за того, что оба они ранены, осталось меньше. Потом предложил идти с ним, заявив: «У тебя совесть-то, наверное, ещё не убита, а тоже только ранена!» И оба вернулись на линию огня, сражались, пока его друг, инициатор возвращения к боевым товарищам, не погиб, а мой собеседник получил второе, уже тяжёлое ранение, с которым и попал в госпиталь. Знаю, что при убытии из штрафбата в свою часть он был награждён медалью «За отвагу».

Вообще тогда досрочно, без ранений, только за боевые отличия были отчислены из штрафбата и восстановлены во всех офицерских правах 231 человек! То есть почти все, воевавшие за Брест. Командующий 70-й Армией генерал-полковник В.С. Попов по представлению комбата Осипова наградил орденами 13 штрафников, медалями «За отвагу» и «За боевые заслуги» — 52 человека, всего 65 бывших штрафников получили правительственные награды.

И таких фактов, вопреки «знатокам» штрафбатов, было много.

— При этом вы скромно умалчиваете о себе. На мой взгляд, как минимум дважды вы заслужили звание Героя Советского Союза. Первый раз, когда на Наревском плацдарме подорвали «пантеру», второй раз, когда форсировали Одер 16 апреля 1945 года и были ранены.

— Не надо преувеличивать мои заслуги. За подбитый лично танк «Пантера» я был награжден должным образом — орденом Отечественной войны: именно так тогда награждали за подбитый танк. Что же касается форсирования Одера, то действительно: первым бойцам, форсировавшим водную преграду в боевой обстановке и удержавшим плацдарм, давали звание Героя Советского Союза. Я был тяжело ранен в голову, и начальству доложили, что я погиб. Тогда подали представление на Героя посмертно. Но когда обнаружилось, что я жив, решили наградить орденом Красного Знамени. Может быть, ради принципа: штрафбатовец, пусть и офицер постоянного состава, может стать Героем только посмертно, да и то как воин не штрафного подразделения. Таких примеров не единицы, в своих книгах я их привожу. В общем, точно не знаю. Но я нисколько не в обиде — главное, что тогда остался жив. Моей маме, Марии Даниловне Пыльцыной, к тому времени уже пришла похоронка на моих старших братьев. Видимо, Бог сохранил меня ей на утешение.


_{Форсирование Одера}

— Встает вопрос о вере на войне. Скажите, вы наблюдали проявления религиозности среди сослуживцев?

— В явном виде — нет. В штрафбате, как известно, служили только офицеры — и командиры, и проштрафившиеся, т.е. в значительной степени коммунисты или комсомольцы. К тому же окружающая обстановка была такова, что для верующих людей обнаруживать свою веру было затруднительно. Однако у многих, может быть, даже у большинства, по-видимому, была некая духовная опора, вера в Бога, что помогало сражаться, надеяться и выживать. Некая сокровенная вера у людей все же была. Даже я, хоть и крещёный, но школой и комсомолом воспитывавшийся в атеизме, свято верил, что какие-то Высшие силы вершат многое. Потом я понял, что это Тот Бог, во имя Которого я был крещен. Что именно Его силой я получал несмертельные ранения в миллиметрах от «летального» исхода. Что, не умея плавать, не утонул ни в Днепре, ни в Друти под Рогачёвом, ни в Припяти или в Западном Буге при операции «Багратион», ни в Висле, ни тем более — в Одере, где, теряя сознание при ранении в голову, успел подумать: «Слава Богу, убит, не утонул», так как всегда опасался именно этой смерти.

— В вашей книге рассматривается серьезный духовно-нравственный вопрос, поставленный еще в «Преступлении и наказании» Ф.М. Достоевского. Скажите, насколько, на ваш взгляд, наказание — пребывание в штрафбате от одного месяца до трех — было адекватно преступлению?

    Законы военного времени суровы, но адекватны войне

— Нельзя судить эпоху Великой Отечественной войны мерками мирного времени. Во время войны ситуация усложняется, степень ответственности, а значит, и наказания ужесточается, и то, что в мирной обстановке может оказаться простительным проступком, разгильдяйством, в ситуации войны часто оказывается самым настоящим преступлением. Например, часовой уснул на посту. В мирное время за это максимум полагается гауптвахта. А если он караулил склад с оружием во время войны, уснул, а враги или мародеры украли оружие? Или сбежал с порученного рубежа обороны? За это полагался трибунал, во многих случаях — и высшая мера. Законы военного времени суровы, временами жестоки, но адекватны войне. Кстати, и сам приказ Сталина №227 («Ни шагу назад») — пример тому.

В нашем (и не только) штрафном батальоне одно время около половины бойцов составляли «офицеры-окруженцы» — те, кто, оставшись в окружении, бежали из плена, но не вступили в партизанские отряды, не перешли линию фронта, а скрывались при немцах и дожидались возвращения наших. Рядовых «окруженцев», как правило, не отправляли в штрафные роты, а офицеров — на месяц-два-три (в зависимости от полученных сведений) направляли в штрафбат. Жестоко? Но, во-первых, с офицеров больший спрос, а во-вторых, зачастую невозможно было определить: а не перевербовался ли под немцами этот «окруженец», не послан ли с заданием? И на всякий случай, на реальную проверку их отправляли в штрафбат, поскольку в бою человек проверяется надежней всего. И, к сожалению, были — правда, очень редкие — случаи, когда штрафники дезертировали и даже перебегали к немцам. В нашем штрафбате генерал Рокоссовский разжаловал начальника штаба батальона из-за того, что тот не проверил донесения своих подчиненных, которые зачислили нескольких бойцов-изменников в списки убитых и раненых, в то время как те перешли на сторону врага.

Можно назвать и другие «пограничные случаи», например, когда начальники страдали из-за своих подчиненных. Например, в апреле 1945 г. в наш батальон поступил командир эскадрильи по фамилии Смешной. Он получил 2 месяца штрафбата за то, что во время перегона по воздуху новых самолётов из тыла на фронт один из его подчиненных то ли из-за ухарства, то ли из-за разгильдяйства не справился с управлением, разбил машину и погиб сам. На Одерском плацдарме Павел Смешной воевал очень достойно, уничтожил несколько танков, мощных огневых точек и немецких вояк, но героически погиб, прикрывая нас огнем. Я ходатайствовал о присвоении ему звания Героя Советского Союза. Не дали. Комбат, комдив и командир корпуса согласились с этим, подписали наградной лист на Героя, но член Военного совета Армии, видимо, зная определённые условия присвоения этого высокого звания бойцам штрафных формирований, ограничился награждением Павла Антифиевича орденом Отечественной войны 1 степени.


(Окончание следует)

[Дмитрий Н]

(Окончание)



_{Блокадный Ленинград}

А вот другой, достаточно колоритный случай с летчиком. Старший лейтенант Георгий Дмитриевич Костылев, Герой Советского Союза, во время короткого отпуска в блокадном Ленинграде в феврале 1943 г. попал в гости к майору-интенданту. Увидев изысканные яства, дорогие коллекционные вина, он вышел из себя. Мать Георгия Дмитриевича была блокадницей, многие родственники и друзья погибли от голода. В ярости Костылев вдребезги разнес это гнездо «пира во время чумы» и сильно избил майора-интенданта. За это попал в штрафбат на 2 месяца, хотя по справедливости туда надо было отправить майора-интенданта. Так бы и случилось, если бы Костылев сдал его в органы госбезопасности. Но не захотел — возможно, по благородству... Однако воинскую дисциплину никто не отменял, и Костылева не спасло даже звание Героя Советского Союза. Тем не менее, благородный гнев Георгия Дмитриевича был столь праведен, что Господь уберег его, и через некоторое время за боевые заслуги он досрочно вернулся в свою часть, примерно продолжив свою боевую службу командиром эскадрильи истребителей. За проявленное мужество Костылёву были возвращены все боевые награды, а вскоре и присвоено звание майора. С 1944 г. и до конца войны Костылёв служил в должности Главного инспектора ВВС Краснознамённого Балтийского флота. Это к тому, что пребывание в штрафбате не мешало впоследствии бывшим штрафникам.

— Однако были и несомненные случаи вины.

— Да, разумеется. В штрафбат попадали расхитители, проштрафившиеся интенданты, трусы. Был один случай в 1944 г., когда красноармейцы из маршевого пополнения, найдя неразорвавшуюся мину, по дури стали разбивать ей доски для костра. Она, естественно, взорвалась, погибло 4 человека, было ранено 9. Виновные в преступном бездействии и нераспорядительности офицеры пошли под суд и в штрафбат.

В результате то ли вредительства, то ли халатности и разгильдяйства в октябре 1942 г. в 58 гвардейском минометном полку (это знаменитые «Катюши») 80 процентов машин оказались неисправными и небоеспособными. Виновные были отправлены в штрафные части. Если учесть, что немцы в это время прорывались к Волге, мотивы такого решения станут понятными...


_{Александр Пыльцын. Штрафбат. Наказание, искупление}

— Но были же случаи, когда командиры дивизий и начальники более высокого ранга злоупотребляли данным им правом посылать провинившихся подчиненных офицеров в штрафбат без суда?

— Да, к сожалению, и такие случаи могли иметь место. Один из подобных был в нашем батальоне. 30 октября 1944 г. на Наревском плацдарме в моей роте погиб штрафник Родин — бывший майор, командир разведроты 4-й стрелковой Бежецкой дивизии. Направлен он был в штрафбат с формулировкой: «За трусость», но поверить в это я не могу. Родин до этого был награжден орденами Красного Знамени, Красной Звезды, медалью «За отвагу». Трусам такого не давали. Сам он был богатырского сложения. Поскольку был направлен приказом командира дивизии, могу предположить, что между ними было какое-то личное столкновение. Вероятно, Родин отказался выполнять безнадежное и бессмысленное задание начальства по принципу: «Не поведу людей на убой». За это, возможно, и пострадал, погибнув при преодолении минного поля.

Но бывали случаи и другого рода, когда некоторые начальники попадали в штрафбат за самоуправство. Из архивного документа-шифровки известен случай, когда командир стрелковой роты старший лейтенант Лоза,

«...ночью проверяя посты в пьяном состоянии, обнаружил мл. сержанта Курловича спящим... Обзывая его “предателем и изменником”, под обнажённым оружием Лоза заставил Курловича раздеться, снять ботинки и обмотки и, направив в его спину оружие, под угрозой расстрела заставил бежать к немцам: “Ты, гад, Родину предал, беги голым к немцам. Ты все равно предатель”».

Тот под дулом пистолета голышом побежал к врагу. На другой день немцы с удовольствием передали через громкоговоритель об измене этого солдата, который выдал все, что знал: фамилии командиров, расположение частей и т.д. Понятно, какое впечатление это оказало на красноармейцев. Если бы не офицер, заставивший его бежать к немцам, этот солдат не стал бы изменником. Поэтому старшего лейтенанта Лозу осудили и направили к нам в штрафбат.

— Получается, он склонил подчиненного к измене Родине.

— Да, этот офицер спровоцировал преступление. Тут еще и алкоголь способствовал: как говорится, пьяный бес под руку толкнул... Такая нравственная, а точнее безнравственная цепочка выстраивается: пьянство, гордыня, желание унизить подчиненного при благовидной и не очень возможности и, как вы говорите, склонение ко греху. Но когда он попал в штрафбат перед нашим наступлением на немецкий Альтдамм, видимо, настолько прочувствовал и осознал свою вину, что воевал примерно и рискованно, постоянно рискуя жизнью. Из наградного листа штрафника Лозы:

«В боях за населённые пункты с 17 по 20 марта 1945 года, будучи стрелком, проявил мужество и отвагу, уничтожил 8 немецких солдат, занял 2 дома, захватил ручной пулемёт. Тов. Лоза достоин правительственной награды».

Приказом 61-й Армии награждён медалью «За отвагу». Побыв рядовым в штрафбате, этот офицер, видно, полностью осознал, что натворил, внутренне осудил своё неверное отношение к подчинённым, а может, и покаялся — если не перед Богом, то перед своей совестью.


_{Генерал-майор Александр Васильевич Пыльцын}

— Александр Васильевич, благодарим вас за интересную беседу и столь информативную книгу, которую вы создали. Что бы вы пожелали читателям портала Православие.Ru в День Победы?

— Если говорить о создании книги, то мне хотелось бы сердечно поблагодарить не только своих друзей и всех добрых людей, помогавших мне финансово, но и сотрудников Архива Министерства обороны за неоценимую помощь. Они прислали по моей просьбе из Подольского архива ряд документов, которые подкрепили и подтвердили мои воспоминания.

Со своей стороны я сердечно поздравляю читателей портала Православие.Ru с великим Днем Победы, желаю крепкого здоровья и успехов, а также свято хранить память о Великой Отечественной войне и о всем светлом, что связано с великим подвигом нашего народа.


С Александром Васильевичем Пыльцыным
беседовал диакон Владимир Василик

9 мая 2017 г.


http://www.pravoslavie.ru/103283.html

[Дмитрий Н]

Штрафбатя

Памяти генерал-майора А.В. Пыльцына

Протодиакон Владимир Василик


Сегодня исполняется 40 дней со дня кончины Александра Васильевича Пыльцына – человека-легенды, последнего офицера штрафных батальонов, которого прозвали «Штрафбатей», автора десятка книг, посвященных штрафным батальонам. К прошлому Дню Победы Александр Васильевич дал обширное интервью протодиакону Владимиру Василику для сайта «Православие.Ru». Сегодня мы публикуем воспоминания отца Владимира о нем.


_{Майор Александр Васильевич Пыльцын, командир роты автоматчиков 8-го ОШБ. 1945 г.}

В ночь с 29 на 30 марта 2018 года скончался герой Великой Отечественной войны, командир роты 8-го штрафного батальона, генерал-майор в отставке, писатель, действительный член Академии военно-исторических наук, лауреат литературной премии им. маршала СССР Л.А. Говорова Александр Васильевич Пыльцын, человек удивительной судьбы. Он родился 18 ноября 1923 года, в семье железнодорожника. Его отец был арестован за неосторожные высказывания о правительстве и не вернулся из лагерей.

Тем не менее сыну «врага народа» не только дали возможность закончить школу, но и поступить во 2-е Владивостокское военно-пехотное училище в Комсомольске-на-Амуре, которое он окончил летом 1942 года. Однако, по собственному признанию Александра Васильевича, шлейф сына репрессированного тянулся за ним едва ли не до самого конца его службы в армии. С этим, возможно, было связано и его назначение офицером несменяемого состава 8-го отдельного штрафного батальона.

Первоначально планировалось отправить А.В. Пыльцына в Югославию, на укрепление Народно-освободительной армии Югославии. Однако, возможно, познакомившись с его документами, Особый отдел 2-й Краснознаменной армии Дальневосточного фронта решил иначе. Первая реакция младшего лейтенанта Пыльцына была: «За что?» Ему объяснили, что в постоянный состав штрафного батальона направляют лучших из лучших, что его не очень убедило.

Здесь необходимо сделать следующее разъяснение. К сожалению, благодаря некоторым борзописцам и кинематографистам сложилось мнение, что в штрафбаты мог попасть кто угодно – и солдаты, и офицеры, ну а шли туда в основном матерые уголовники. Это не соответствует действительности: в штрафные батальоны попадали только проштрафившиеся офицеры на срок от месяца до трех. На время пребывания в штрафбате с офицеров временно снималось их звание, они должны были воевать как обыкновенные рядовые. Однако после отбытия срока наказания либо после ранения или свершения подвига они восстанавливались в своих воинских званиях, к ним возвращались награды. К пребыванию в штрафном батальоне приговаривались за самые разные проступки, а вовсе не за тяжелые уголовные и тем более не за политические преступления (осужденным по 58-й статье путь в штрафбаты был заказан). Провинившиеся солдаты попадали в штрафные роты, а вовсе не в штрафные батальоны.

    Его девиз был таков: «Боишься – не делай. Делаешь – не бойся»

Александр Васильевич, став командиром роты 8-го отдельного штрафного батальона, делал что мог для облегчения жизни своих подчиненных (т.н. «переменного состава»). Он не упускал случая поставить начальство в известность о тех или иных героических поступках «переменников» и добиться для них снятия наказания, а при случае – и награждения их. Подчиненным он запомнился как требовательный, но заботливый командир, который воспитывал прежде всего своим личным примером: лейтенант, а затем и капитан Пыльцын в бою всегда был первым. С декабря 1943 по апрель 1945 года он был трижды ранен. Его второе ранение было ужасным: осколок пробил артерию в верхней части бедра. Лейтенанта Пыльцына спасли хладнокровие и выдержка: чтобы заткнуть рану, Александр использовал целую рубашку. Он, совершенно не умея плавать, переходил по льду зимой 1943–1944 годов коварную реку Друть, где едва не погиб; в апреле 1945 года форсировал Одер, хотя ему очень не хотелось утонуть. После тяжелого ранения в голову перед тем, как потерять сознание, он успел подумать: «Слава Богу, не утонул. Убит». Его девиз был таков: «Боишься – не делай. Делаешь – не бойся». С этим настроем он шел с гранатой против «пантеры» через минное поле в глубокий тыл к немцам. Подчиненные (а среди них были и сорокалетние отцы семейств) уважительно называли двадцатилетнего лейтенанта «Штрафбатя».

Опять-таки благодаря отечественным борзописцам сложилось убеждение, что штрафбатовцы воевали только под дулом пулеметов заградотрядов.



Уникальный поход всего 8-го штрафного батальона в тыл к немцам под Рогачевым в феврале 1944 года опровергает эту ложь. Свыше 800 человек во главе со своим командиром Аркадием Осиповым перешли линию фронта и несколько дней воевали в глубоком немецком тылу, разгромив несколько гарнизонов, уничтожили автоколонну, истребили несколько сотен гитлеровцев, сами же потеряв лишь 30 человек убитыми и 60 ранеными. И убитых, и раненых доставили назад через линию фронта. И какие, спрашивается, заградительные отряды пошли вслед за 8-м штрафным батальоном? 600 человек после этого рейда были освобождены от наказания досрочно, что опять-таки опровергает домыслы, будто из штрафного батальона была дорога только на тот свет. Даже малейшее ранение давало штрафнику возможность выйти из боя и освободиться от наказания. Однако сплошь да рядом они не пользовались этой льготой, но оставались в строю.

Бог хранил на войне Александра Васильевича. Приведем лишь несколько эпизодов. В своем рассказе об участии в операции «Багратион» он пишет следующее:

   «Около дороги с обеих сторон фашисты установили больше двух десятков противопехотных мин. Не знаю,
   какая сверхъестественная сила уберегла меня лично на этот раз… Посудите сами: буквально за несколько
   минут до взрыва я почувствовал неловкость оттого, что висевший у меня на груди автомат своим круглым
   магазином на ходу набивал одно и то же место в нижней части груди. Заметив, что я то и дело поправляю
   автомат, мой ординарец Женя посоветовал мне подтянуть ремень, поднять автомат повыше, что я и сделал. И
   почти сразу же прогремел взрыв: один из многих стальных шариков этой мины угораздил в мой автомат. Если
   бы автомат оставался на прежнем месте, то солидная дырка в теле мне была бы обеспечена…»

Другой пример явного чуда:

   «Во время перебежки меня сбросило на землю сильным ударом по ноге, еще не успевшей окрепнуть после
   подрыва на мине в обороне… Полез в сапог рукой проверить, нет ли крови, но наткнулся на непривычно
   изогнутую ложку из нержавейки. Оказывается, пуля была на излете и, уже не имея убойной силы, пробила
   сапоги, попав в ложку, всю свою энергию превратила в удар, сбивший меня с ног».

    Лодку с ранеными могло прибить к немецкому берегу – но Божиим Промыслом она оказалась на нашем участке

Но самым большим чудом явилось его спасение во время форсирования Одера, когда он получил третье «слепое пулевое ранение правой височно-теменной области». Пуля прошла в нескольких миллиметрах от жизненно важных центров. В бессознательном состоянии А.В. Пыльцын вместе с другими тяжелоранеными был положен в лодку, которой никто не управлял: ее могло прибить и к нашему берегу, и к немецкому. По Божию Промыслу, однако, лодка оказалась на нашем участке берега Одера. Александр Васильевич в полубессознательном состоянии смог доползти до нашего окопа, оповестить о раненых – и лишь после этого он провалился в забытье. И еще одно чудо: из этого небытия его вытащила его жена Маргарита, нашедшая его в госпитале.

После войны он многие годы служил в воздушно-десантных войсках, в том числе на Западной Украине. Неоднократно прыгал с парашюта, несмотря на старые раны. Служба протекала в непростой обстановке. Александр Васильевич вспоминал, что один водитель простодушно проговорился ему, что если вновь появится Бандера, то он и многие за ним пойдут, а пока что «година не пришла».



А.В. Пыльцын вышел в отставку в чине генерал-майора после войны и, будучи в отставке, задался целью восстановить правду о штрафных батальонах. Он остро ощущал несправедливость того, что произошло со штрафниками. С одной стороны, умалчивание о них официальной пропаганды в советский период: даже о Герое Советского Союза Владимире Ермаке, именем которого в Санкт-Петербурге названа улица, не полагалось говорить, что он совершил свой подвиг и погиб в штрафном батальоне. С другой стороны, в перестроечное время и в «лихие девяностые» вокруг темы штрафбатов поднялся целый ряд спекуляций и фальсификаций: о том, что якобы они были вооружены одними палками, что их в бой гнали очередями пулеметов в спину, что штрафбаты состояли из уголовников. Александр Васильевич поднял огромный мемуарный и документальный материал, издал целый ряд книг: «Штрафной удар», «Штрафбат в бою. От Сталинграда до Берлина», «Штрафбат. Искупление через наказание» и другие. Благодаря этому было восстановлено доброе имя целого ряда героев Великой Отечественной войны.

Александр Васильевич, несмотря на свой тяжелый путь, был удивительным человеком, человеком широкой души, удивительной доброты. Следует открыть еще одну сторону его жизни: он был человеком верующим. Он постоянно говорил: «Благодарю Бога, что дал мне уцелеть на войне. Вероятно, он сохранил меня в утешение для моей матери – двое моих братьев погибли на войне, я уцелел». Мама Александра Васильевича Мария Даниловна была похоронена на Западной Украине, в 2008 году вандалы-националисты осквернили надгробье ее могилы только за то, что надпись была на русском языке.


_{Генерал-майор А.В. Пыльцын}

Александр Васильевич часто говорил: «Я благодарю Бога, что дал мне дожить до таких лет». И эта благодарность Богу выражалась в частности в напряженной работе, плодом которой явилось 16 книг и десятки статей. Он торопился высказать все и оставить духовное завещание нам – урок мужества, верности и чести.

Александр Васильевич радостно праздновал православные праздники. Особо радостно было слышать в ответ на «Христос воскресе!» его мощный бас: «Воистину воскресе!» В последние годы жизни он много думал над духовными вопросами. Однажды он спросил меня, в чем смысл праздника Успения Богородицы, если речь идет о Ее смерти? И очень глубоко и радостно воспринял мой ответ: содержание праздника – торжество жизни над смертью, ибо Божия Матерь «по рождестве Дева и по смерти жива».

Александр Васильевич мне запомнился как титаническая фигура, человек огромного мужества, человек огромной веры, веры в будущее России, человек, который взыскивал справедливости и скорбел о многом из того, что совершалось и совершается до сих пор. Это действительно масштабная личность, и, конечно, скорбно, что мы теряем последних представителей той великой гвардии ветеранов, которая в свое время принесла нам Победу в Великой Отечественной войне, а потом отстраивала страну.

На Александра Васильевича очень многие равнялись и в России, и в Белоруссии, где он был почетным гражданином города Рогачева, и в других странах. На похоронах собралось более 100 человек, в том числе и представители администрации города Рогачева. Сейчас Александра Васильевича нет с нами, но верую, что его бессмертная душа пошла к Богу и получила достойную награду за все свои добрые дела.


Книги протодиакона Владимира Василика в интернет-магазине "Сретение"

8 мая 2018 г.


http://www.pravoslavie.ru/112775.html

[Александр Васильевич]

В прорыв идут штрафные батальоны…

К 75-летию Победы в Великой Отечественной войне - правда о штрафниках



Двадцать восьмого июля 1942 года вышел знаменитый приказ Народного комиссара обороны И.В. Сталина - за номером 227, вошедший в историю Великой Отечественной войны как «Ни шагу назад!». Он вводил в РККА по примеру германской армии формирование штрафных частей для укрепления дисциплины. Но поддерживали ее противники несколько разными методами.

Суровый документ появился в тяжелейшее для страны время — под ударами вермахта войска Южного и Сталинградского фронтов с тяжелыми боями отходили на восток, отступая до предгорий Кавказа и берегов Дона и Волги. Туда, куда еще никогда не ступала с запада нога иностранного захватчика.

Приказ готовил недавно назначенный начальник Генерального штаба генерал Александр Василевский, однако нарком обороны Иосиф Сталин внес в текст существенные правки. Верховный главнокомандующий постарался найти такие простые и проникновенные слова, которые бы показали бойцам и командирам РККА всю глубину постигшей страны катастрофы.

В приказе, в частности, констатировалось: «Население СССР проклинает Красную армию за то, что она отдает наш народ под ярмо немецких угнетателей, а сама утекает на восток… У нас нет уже преобладания над немцами ни в людских ресурсах, ни в запасах хлеба. Отступать дальше — значит загубить себя и загубить вместе с тем нашу Родину».

Сталин призвал учиться стойкости у врагов, которые, по его словам, укрепили пошатнувшуюся в ходе зимнего наступления Красной армии 1941-1942 годов дисциплину созданием особых подразделений.

Он приказал сформировать в пределах фронта от одного до трех штрафных батальонов по 800 человек для средних и старших командиров и от пяти до десяти штрафных рот численностью до 200 человек в каждой для красноармейцев и младших командиров. Направлять туда следовало нарушителей дисциплины, а части использовать на самых трудных участках передовой линии.

Постоянный состав этих подразделений должен был включать проверенных и дисциплинированных офицеров и сержантов, тогда как в переменный входили штрафники, присланные искупать вину.

Подобные части не были для РККА чем-то новым. В 1919 году, в разгар Гражданской войны, по распоряжению тогдашнего председателя Реввоенсовета республики Льва Троцкого были созданы штрафные роты, причем не только в действующей армии, но и в запасных батальонах. Однако Сталин по понятным причинам не стал вспоминать опыт своего идеологического противника по партии, предпочтя сослаться на немецкую армию.

В вермахте первые штрафные подразделения появились еще весной 1941 года. А после стратегического поражения под Москвой, Ростовом-на-Дону и Тихвином зимой 1942 года было создано сразу 100 штрафных рот, которые равномерно распределили по всему обширному Восточному фронту.

В них направлялись недисциплинированные офицеры, унтер-офицеры и солдаты — каждый в свою особую часть. Иногда эти подразделения сводили для усиления в батальоны. Общая же численность немецких штрафников почти всегда была равна составу обычной пехотной дивизии — 16,5 тысячи человек, благо понесенные потери аккуратно, по-немецки, восполнялись.

Германское командование использовало штрафные роты на самых трудных участках войны. Весной 1942 года более тысячи человек было убито в боях против советской 2-й ударной армии в районе Мясного Бора.

В Сталинграде осенью 1942 года из-за отсутствия снарядов у артиллерии именно штрафники занимались уничтожением советских танков. Поскольку ручных гранатометов — Faustpatrone или Panzerfaust — в вермахте и СС еще не было, солдаты подбрасывали под гусеницы Т-34 или КВ противотанковые мины, а затем добивали экипаж с помощью ручных гранат…

Во время прорыва блокады Ленинграда в январе 1943-го в боях за Синявинские высоты немецкий штрафной батальон, защищавший эти оперативные рубежи, за два дня потерял более 700 человек.

Яростные контратаки против русских немецкие штрафники проводили и во время ожесточенных схваток на Малой земле, в районе Новороссийска, где нацисты неоднократно предпринимали ожесточенные контратаки с целью сбросить советских моряков и солдат в Черное море. И каждый раз, неся тяжелые потери, люди в серо-зеленой форме откатывались на исходные позиции.

Летом 1943 года разгорелось ожесточенное сражение на Курской дуге, в ходе которого на его северном фасе все штрафники Восточного фронта, сведенные в одно формирование в составе 9-й полевой армии генерала Вальтера Моделя, безрезультатно пытались прорвать позиции войск Центрального фронта генерала Константина Рокоссовского.

После того как саперы проделали проходы в минных полях, немецкие штрафные батальоны пошли вперед, но попали под убийственный огонь советской артиллерии, танков, пехоты и понесли большие потери. По словам одного из пленных, его рота потеряла за час боев 56 солдат убитыми, 15 было ранено, остальные бежали.

Не удалось штрафникам остановить и наступление Красной армии на Орел в июле — августе 1943-го. После этого германское командование отказалось от идеи использования подобных батальонов на одном участке фронта и вновь раскидало их по разным направлениям.

Во время обороны Днепра осенью 1943 года многие штрафники вермахта, прикованные кандалами к пулеметам в дотах, пытались сдержать форсирование реки советскими бойцами. Большинство из них отстреливалось до последнего патрона и погибло под ударами гранат и артиллерии.

В дальнейшем, по мере наступления РККА на запад, практика использования пулеметчиков-смертников при обороне важных объектов активно использовалась гитлеровцами. Вплоть до последних дней войны, когда Красная армия штурмовала немецкие города, объявленные германским командованием «крепостями».

Штрафники в СС использовались в качестве карательных частей против партизан и гражданского населения. Самые беспринципные человеческие отбросы в виде профессиональных уголовников и асоциальных элементов были собраны в печально известной бригаде «Дирлевангер», солдаты которой, в частности, жестоко подавили восстание в Польше летом — осенью 1944 года. За это командир бригады (в свое время осужденный за растление 13-летней девочки) после войны был убит польскими солдатами.

В Красной армии первое подразделение штрафников было создано в 42-й армии Ленинградского фронта в июле 1942 года. Вскоре штрафбаты и штрафроты появились и на других фронтах.

Направлялись туда или нарушители воинской дисциплины (например, проявившие трусость на поле боя), или приговоренные за совершение нетяжких преступлений. Воры в законе или репрессированные по политическим статьям, как правило, на фронт не отправлялись.

Всего же за годы войны через штрафные части прошло чуть более 400 тысяч бойцов и командиров. Что составляет примерно 1,24% от 34,5 миллиона прошедших за этот период через вооруженные силы страны. При этом женщины-военнослужащие, совершившие проступки, в подобные подразделения после октября 1943 года не посылались.

Как и у противника, в Красной армии штрафники использовались на самых опасных направлениях. В частности, без них редко обходилась разведка боем перед началом той или иной операции.

Разжалованным бойцам ставились задачи и по прорыву обороны противника — как с целью отвлечения на себя его сил, так и для овладения и удержания стратегических высот и плацдармов. Иногда штрафникам поручалось вести бои местного значения — для того, чтобы сковать силы немцев на данном направлении; бывало, что они прикрывали отход своих частей на заранее подготовленные позиции.

В целом их боевые задачи почти не отличались от тех, которые поручались обычным стрелковым подразделениям. За одним исключением: «шурики», как называли штрафников, использовались командованием почти всегда в наступательных боях, выступая в роли штурмовых отрядов или диверсантов. Из-за этого потери у них были выше, чем в пехоте.

Минобороны РФ недавно рассекретило документы об освобождении Польши от нацистов. Так, в ходе Висло-Одерской операции в январе 1945 года 123-я штрафная рота под командованием капитана Зии Буниятова преодолела тройную линию вражеской обороны и, пройдя по тылам противника, взяла и удержала заминированный мост длиной 80 метров через реку Пилица, который был необходим нашим войскам для прохода тяжелой техники.

За данный блестящий маневр пришлось заплатить громадными потерями — из 670 человек в живых остались лишь 47. Все уцелевшие бойцы были награждены орденами, а командир удостоен звания Героя Советского Союза.

Несмотря на схожесть штрафных частей в вермахте и РККА, между ними были весьма существенные различия. В Красной армии боец мог искупить свою вину смелостью и досрочно покинуть ряды особого подразделения. Зачастую разжалованные освобождались и после отлично проведенного боя.

Так, например, произошло с переменным составом 8-го штрафного батальона в феврале 1944 года, который сыграл важную роль в освобождении города Рогачев Гомельской области в Белоруссии.

По решению командующего 3-й армией генерала Александра Горбатова все штрафники, принимавшие участие в смелом рейде по тылам врага, были освобождены досрочно, независимо от того, были они ранены или нет. Кроме того, многим были вручены ордена Славы III степени, медали «За отвагу» и «За боевые заслуги».

После того, как красноармеец или бывший командир покидал ряды дисциплинарной части, он направлялся в свое подразделение, восстанавливался в прежнем звании, ему возвращались награды.

Ничего подобного не существовало у нацистов, где штрафникам никогда не возвращали прежних чинов и наград и крайне редко направляли в обычные части как искупивших. Обычно особые батальоны вермахта, получившие 500-е номера, можно было покинуть или ногами вперед, или сдавшись в плен.

Тех же, кто был признан солдатом «второго сорта», ожидали 999-е батальоны, которые были, по сути дела, военными каторгами, куда ссылали бессрочно на оборонное строительство — как недостойных носить боевое оружие. Сюда же попадали и те, кто не исправился в боевых штрафных частях.

Самых безнадежных с точки зрения дисциплины направляли в штрафные концлагеря, где они лишались статуса пусть и плохих, но военнослужащих, становясь просто заключенными.

К сожалению, в последнее время появилось немало надуманных «либеральных» писаний и кинофильмов, грубо извращающих суровую правду о штрафниках в Красной Армии: в частности, фильм «Штрафбат» по сценарию Э. Володарского, как некий собирательный образ штрафных рот и батальонов; фальшивые сочинения небезызвестного В. Суворова (Резуна), получившие широкую известность в области псевдоисторического ревизионизма, и др., в которых откровенно ставится под сомнение как приказ № 227 Главнокомандующего И.В. Сталина, так и остро необходимая по тому трагическому времени мера по созданию штрафных подразделений в воинских частях.

Однако факты и реальные события минувшей войны убедительно опровергают досужие домыслы и вымыслы любителей половить рыбку в мутной воде.

…Память о Великой Отечественной войне исторически поучительна, бесценна и вечна. Ей посвящены тысячи прекрасных художественных книг, воспоминаний, кинофильмов, академических документально-исторических исследований, как в России, так и за рубежом.

Но вся Правда о войне, конечно, далеко не рассказана, ещё много документов под грифом «Секретно» находятся в архивах и ждут своих беспристрастных и объективных аналитиков. Нашим потомкам предстоит потратить немало творческих и научно-исследовательских усилий, чтобы суровый образ Великой Отечественной предстал незамутнённым и максимально правдивым.

Владимир Александрович Юдин, профессор, доктор филологических наук, г. Тверь

http://ruskline.ru/news_rl/2020/02/01/v_proryv_idut_shtrafnye_batalony