ПОД ЗНАМЕНЕМ СОМНИТЕЛЬНЫХ ИДЕЙВсемирный совет церквей мечтает подменить Совет ООН
Наши экуменисты говорят: мы ни на йоту не уступили ни в чем, не отступили от чистоты православной веры. Мы там свидетельствовали о Православии, в этом смысл нашего участия в экуменическом движении. Мы критиковали крайности экуменизма, например, что не звучат такие темы, как грех, спасение, будущая жизнь, а все больше социальная проблематика, мы это критиковали после конференции в Бангкоке (73-й год), говорили, что нельзя забывать про вероучительные вопросы. Мы понимаем Всемирный совет церквей (ВСЦ) как место встречи, место диалога. А не то, что это некая сверхцерковь и все может перерасти во Вселенский собор, который всех объединит. Это только механизм, инструмент для общения, не более того.
Критиковали за то, что решаются вопросы большинством голосов, а православные там в меньшинстве. Требовали изменить Устав, чтобы более громко православным о себе заявлять. Были такие эксцессы, когда наши диссиденты писали письма с критикой положения Церкви в Советском Союзе, о том, что идут гонения. Это, конечно, нервировало наших делегатов, потому что мы же говорили, что у нас гармония, взаимопонимание с властями, а они, диссиденты, как бы «портили погоду».
Конечно, протестантскую стихию трудно удержать. Хотя, формально, дипломатически называют протестантскими деноминации церквами, но не признают официально. Если протестантам сказать «Вы не Церковь», то они обижаются. Когда православные служили Литургии во время каких-то экуменических форумов и в конце объявляли, что теперь можно причащаться только православным, то трудно было удержать стихию, когда многие из присутствующих неправославных стали направляться к Чаше. Показательны моменты экзальтации, экстравагантности под тем предлогом, что культурное разнообразие не мешает нашему единению. Как это далеко иногда заходило показано в фильме, где одна из участниц экуменического форума заявила, что ее вера – это и христианство, и корейские боги. Выступая с трибуны, она вызывала духов. Появляется женское священство, что резко обострило ситуацию в межхристианском диалоге. Получается, что мы не сближаемся, а еще больше уходим от наших общих принципов.
Экуменисты говорят, что членство в ВСЦ не влечет за собой отказ от собственных принципов, что решения не обязательны для исполнения, что ВСЦ – это только место встреч. Однако, как показывает практика, все равно это затягивало, возникали неизбежные компромиссы, совершались совместные молитвы. Появляется туманная терминология, двусмысленная, что-то заимствуется. Одним словом, это не проходит бесследно.
Отец Виталий Боровой, активный участник экуменического движения, очень болезненно переживал критику в адрес экуменизма, которая особенно стала активно звучать с конца 80-х (книга двух болгарских архимандритов и др.). Он очень близко принимал к сердцу эту критику, поскольку это дело всей его жизни. Он так говорил: «Мы вступили в экуменическое движение, не имея возможности объяснить народу все мотивы наших действий – такая была обстановка. Мы ни на йоту ни от чего не отошли, мы там только об истине свидетельствовали». В качестве примера достижения экуменического диалога приводил Лимский документ (1982 г.). Ссылаясь на этот документ, говорил, что нащупаны какие-то точки соприкосновения с протестантами, в частности, что должна быть Евхаристия (причащение) и что она должна совершаться под двумя видами – Телом и Кровью, что Евхаристия имеет жертвенный характер, что крещение должно совершаться во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа, правда, с оговоркой – «любым способом» – и обливанием, и окроплением. Если мы встанем на строго каноническую позицию, что истинное крещение должно совершаться только через полное погружение, так называемой «клиники», крещеные – обливанием в чрезвычайных условиях, то это исключение, никак не могущее быть, как выражаются старообрядцы, «всеобдержным обычаем»), тогда это сразу выбивает почву из-под ног у экуменистов. Они же отталкиваются от чего? Что все мы верующие во Христа, все мы крещеные, а если это крещение обливательное не действительно, тогда получается, что вообще почва выбивается из-под ног. Вот уже компромиссность и двусмысленность в основе – признается любой способ крещения.
Владыка Питирим (Нечаев) говорил, что Лимский документ – это птичий шажок, но все же шажок. Но далее продолжил: «А о священстве не договорились». Да, признали, что нужно епископский чин восстановить (не у всех протестантов есть епископы), что все это в духе Писания. Протестанты согласились, но, опять-таки, а кто совершает Евхаристию? Священство, а среди священства опять разногласия – оно ведь должно иметь апостольское преемство, а с точки зрения протестантов, это несущественно.
В 1969 году Синод постановил, что можно допускать к причастию и католиков, и старообрядцев, если поблизости нет их храмов, поскольку, у нас единое учение о Евхаристии. Потом это отменили, потому что была очень сильная критика нас за это от греков, Афона. Мнение о. Виталия: «Было правильное решение, но поспешное». Хотя еще до революции в конкордате Николая I с папой было оговорено, что можно католиков причащать на западе Российской империи, т.е. уже тогда были компромиссы, так что не нужно идеализировать дореволюционное время.
Всемирный совет церквей все больше уклонялся в социальную сферу, по сути, стал подменять собой ООН, который занимается теми же самыми вопросами. Даже есть такие данные, подозрения, что были финансирования революционных движений где-то в Африке.
Отец Виталий говорил: «Никто не хочет отказаться от своего, признать неправоту – это выявляется в процессе экуменического диалога. Ведь может быть разнообразие в рамках единой Церкви, можно сформулировать одну веру разными словами». И еще: «Католичество и протестантизм – это не ереси, но содержат еретические учения. Они не были осуждены Вселенскими Соборами, поэтому вопрос остается открытым. Учение их неправославное, но еретиками они не могут быть объявлены, потому что на Соборе не были осуждены. Вот монофизиты – это классические еретики». Хотя, уже сейчас о монофизитах говорят, что они православные, но по недоразумению не в Единой Церкви, и что только другими словами они формулируют то же самое православное учение. Уже такие идут разговоры. Логика рассуждения экуменистов: «Одно дело ересь, а другое – несовершенство формулировок. Да, конечно, мы не можем причащаться, но почему бы вместе не помолиться? Не нужно никого перекрещивать, только, может быть, богословов, которые заблуждались, принимать через покаяние. Если бы не революция, то мы бы с англиканами объединились, если бы они признали православное вероучение, их даже бы не перерукополагали». – «От «филиокве» (учение о том, что Дух Святый исходит и от Сына) не нужно отрекаться, если это только воспринимать как частное богословское мнение – теологумен, а не как догматическое положение. Потому что у некоторых западных святых отцов древности, у Августина например, встречалось что-то похожее на это «филиокве». «Самое ужасное, если бы мы говорили: “Мы истинная Церковь, и все должны к нам обратиться”». Это не толерантно, не дипломатично, не экуменически, надо по-другому». «Нельзя требовать от католиков и протестантов признания их еретичества, но невозможно их и оставить таковыми». И последнее, финальное: «Не нужно отождествлять Единую Церковь в полном смысле этого слова только с Православной Церковью». Прямо могут не говорить, что и католики тоже Церковь, что все мы в одной Церкви, но определенно к этому подводят.
Стоя на твердой почве древнерусского благочестия, мне не доставляет труда относиться благожелательно к представителям других христианских конфессий, проявлять объективность, признавая какие-то положительные моменты в их практике и даже выявлять какие-то минусы у себя, сравнивая с ними. Но никуда не уйти от того, что Истина одна и Церковь тоже. Это объективная данность, которая базируется на Божественном Откровении, данном нам в Священном Писании. Ратовать за «Невесту Агнца», блюсти чистоту Ее риз – наш общий долг.
Игумен КИРИЛЛ (Сахаров)http://www.rv.ru/content.php3?id=14055
